Annotation

     Знаете, как бывает: дни сменяются один за другим, но такое ощущение, что это одна сплошная плёнка, которая крутится на повторе, очень длинная и очень скучная.

     Говорят: хочешь изменить мир-начни с себя.

     Но что же делать Хосоку, если менять то нечего, а окружающая его обстановка крайне не располагает к радости и счастью.

     Чона ничего не держит в этом городе, да даже в этой стране, но и свой "побег" он не считает за "решение" проблемы, которой по сути и нет.

     Наверное, он, как и большинство, просто плывет по течению.

     * * *

     Поправляя теперь уже рыжие волосы, Хосок по привычке осматривает людей в душном вагоне метро. Взгляд невольно доходит до парня, сидящего рядом. Они каждое утро сидят так, не произнося ни единого слова. Просто это уже стало какой-то негласной традицией. И мысли о том, чтобы что-то изменить, не возникало у обоих.

     "Худощавый, даже слишком"- думает Чон про себя, натыкаясь взглядом на руки своего утреннего соседа, которые так аккуратно, но в то же время с толикой небрежности, держали незамысловатую книжку.

     Хосок, на самом деле, по своей натуре не любил книги от слова "совсем", да и неприлично как-то нарушать личное пространство незнакомых для тебя людей. Но не смотря на ряд аргументов и претензий к самому себе, он продолжал своё занятие, не задумываясь о том, что может кому-либо мешать, поэтому, как и вчера и позавчера, Хосок просто смотрел в чтиво сидящего рядом.

     Чаще всего это были книги по философии и психологии. Заурядные термины и большие объяснения не очень воодушевляли Чона, поэтому минут через 5 ему надоело, и Хосок пытался просто поспать.

     Но вот уже почти как неделю незнакомец рядом, держал в руках одну и ту же книгу, на первый взгляд ничем не отличающуюся от ряда других, и, кажется, не сдвинулся с одной страницы ни на лайн*.

     " мы счастливы именно сейчас."-прочёл Хосок и хмыкнул. "Если это называется счастье, то я, пожалуй, откажусь от него"

     -Ты перекрасился, - этот немного, как показалось Чону, сонный голос принадлежал хозяину книги. Оказалось, негласный утренний спутник все-таки заметил интерес или точнее любопытство сидящего рядом Хосока.

     -Что?- немного помедлив, произнёс Чон, стряхнув челку, которая закрывала обзор.

     Он надеялся, что этот короткий вопрос достаточно глубокомыслен, потому что с утра ничего другого из себя выдавить не мог.

     Черноволосый, поняв, что ввёл собеседника в некоторое замешательство, решил пояснить, указывая своей тонкой рукой, на которой из за движения зазвучали несколько браслетов, на волосы Хосока,-они все ещё пахнут краской.

     Юнги знал его давно, точнее, видел его уже давно, каждое утро. Для Мина уже стало привычно сидеть рядом, он даже иногда занимал место для своего незнакомого товарища, пока тот не входил на нужной станции.

     Они никогда не разговаривали, даже не пересекались взглядом, все, что их объединяло, так это утренний вагон, заполненный людьми, и книги, которые Юнги читал перед учебой.

     Странно так много знать про человека и так мало одновременно. Мин знал, когда Хосок едет на работу, знал его любимый парфюм и мелкие привычки, такие как поправлять волосы, когда совсем уж скучно. Но Мин не знал самого Хосока.

     Юнги даже сначала не заметил, что место рядом перестало пустовать. По знакомому чуть резкому, но такому манящему запаху, когда привыкнешь, Мин понял, что ему не стоит раздражено произносить, словно отлетающую от зубов, фразу "тут занято".

     Но какого же было его удивление, когда вместо уже привычных за 3 месяца светло-каштановых волос, которые напоминали ему молочный шоколад, Юнги увидел огненно-рыжие чуть вьющиеся локоны, которые, можно признать, придавали ещё большей дерзости обладателю.

     Не то, чтобы тому не шёл оттенок, просто это было слишком неожиданно для Мина. Но Юнги старательно решил не лезть, ведь это не его дело. Они даже, чёрт возьми, не знают имён друг друга.

     В нос снова ударил запах свежевыкрашенных волос, который перебивал так понравившийся аромат одеколона.

     -Ты перекрасился, - утвердил Мин, скорее для себя, чем для сидящего рядом парня. Он не отрывал взгляд от книги, думая о том, что же его сподвигло заговорить, пока не услышал хриплое и тихое" что?".

     ********

     С момента того почти разговора прошло больше недели, но Юнги никак не мог выбросить свой опрометчивый поступок из головы, прокручивая его уже не сотни, а тысячи раз. Еще чуть-чуть, и парень уверен, что это хриплое «что?» будет преследовать его даже во снах. Мину хватало того, что он теперь каждый день опаздывает на пары, потому что едет немного позже, чтобы даже случайно не столкнуться с тем парнем. Может, это глупо и так по-детски, но ничего другого, увы, Юнги не придумал. Лучше устранить эту проблему сразу. Да, он не против был бы познакомиться с этим негласным товарищем по метро, но не в тот момент и не в тех обстоятельствах.

     «Удели мне время»-Мин никак не реагирует на пришедшее смс, потому что знает, что, если даст слабину сейчас, в институт он сегодня не попадет совсем.

     «Не игнорируй меня», «я твой лучший друг», «ты хотя бы мог выслушать»-сообщения все приходили и приходили, заставляя вибрировать телефон, тем самым создавая дискомфорт хозяину.

     -Ну что на этот раз? -не выдержав такого напора, Юнги решил сам набрать друга, пока тот не заявился к нему в универ, с него станется.

     -У меня для тебя предложение, точнее, мне нужна твоя помощь, -послышалось на другом конце провода.

     -Намджун, -предупредительно произнес Мин, потому что знал своего друга ни больше ни меньше 6 лет, и предложения Кима никогда не заканчивались ничем хорошим, особенно если он просил о помощи, - я не хочу лезть в проблемы снова, мы еще прошлый штраф не выплатили, смею напомнить.

     -В этот раз все нормально, я обещаю, – на что Юн лишь хмыкнул, - серьезно, давай встретимся в кафе недалеко от твоего университета, и я все подробно изложу? Идет?

     -Но у меня пары…

     -Которые ты благополучно пропускаешь, я жду тебя в течении получаса. – и протяжные гудки, говорящие, что их разговор окончен.

     В этом весь лучший друг Юнги: немного своенравный-если Ким загорелся какой-нибудь идеей, то его уже не остановить, талантливый и очень умный, он не раз выручал Юнги с учебой, попутно втягивая в нелепые приключения. Намджун был ходячим парадоксом, его нелепость и привычка ломать все и вся граничила с настоящей гениальностью и изворотливостью. Он был не был тихим, но не любил громких слов, безусловно благороден, но любитель приключений. Поэтому Мину никогда не было скучно с Джуном, ведь с ним можно было обсудить совершенно все, начиная от нового выпуска комикса и заканчивая разглагольствованиями о смысле жизни.

     Кофейня, находящаяся в нескольких кварталов от университета Юнги, встретила парня звуком тихой ритмичной музыки и непередаваемым запахом свежеприготовленного кофе. Мин тут бывал не часто, от силы раза три за период своей учебы, не то, чтобы он не любил этот бодрящий напиток, но идти минут 20 ради чашечки кофе было для Юнги слишком абсурдно, поэтому, зайдя в помещение, Мин активно осматривал место, вертя головой в разные стороны. Кофейня не пользовалась особой популярностью, она таилась среди закутков и темных переулков, сливаясь с фоном воедино, но даже это придавало ей некий собственный шарм и загадочность, людей было не так много, и Юнги уверен, что это немногочисленное количество, которое занимало коричневые столики, было постоянными клиентами. Они занимались кто чем: кто-то наслаждался вкусом терпкого напитка, кто-то работал, не отвлекаясь на внешние раздражители, которых, к слову, тут почти не было. Нежно-бежевые стены, большие подоконники с разномастными зелеными растениями, мягкие кресла, вместо обычных стульев кафетерия, стеллажи с книгами у дальних стен для общего чтения-все это создавало уют и некий домашний комфорт, из-за которого хотелось приходить сюда снова и снова.

     И Юнги готов был бы тратить свое время и приходить сюда почаще, если бы не одно но, которое, между прочим, смотрело на него с яркой улыбкой на таком знакомом лице и обворожительной рыжей шевелюрой, ожидая пока Мин сделает заказ.

     «Чон Хосок»-прочел Юн на бейджике парня, стоящего за стойкой, думая о том, чтобы плюнуть на все и уйти. «Значит вот как его зовут»

     -Вы будете делать заказ или пока еще не определились? – Мин вздрогнул от неожиданности и поднял взор от белой накрахмаленный рубашки на лицо бариста, - Эспрессо, пожалуйста.

     Хосок недоверчиво изогнул бровь, словно спрашивая уверен ли клиент в своем решении, но промолчал, спросив лишь как того зовут.

     -Имя?

     -Мне нужно знать имя для заказа, - все так же терпеливо улыбался Чон, не обращая внимание на то, что уже образовалась не большая, но все же очередь.

     -Юнги. Мин Юнги.

     -Ваш напиток будет в течении 10 минут, прошу вас ожидайте, - произнес Хосок и переключил все свое внимание на следующего клиента.

     Уже сидя за столиком, попутно смотря в окно, Юнги думал о том, что он действительно сглупил и мучал себя, опаздывая на занятия, потому что, похоже, тот парень его даже и не помнит.

     Хен, - Мин повернул голову в сторону шума, который, как оказывается, создавал его лучший друг. Намджун быстрым шагом направлялся к Юнги, -прости, что немного опоздал, - на что тот всего лишь отмахнулся, ведь сам частенько опаздывает, его в группе даже прозвали «Мистер Пунктуальность».

     -Так о чем ты хотел поговорить?

     - Я узнал, что в конце месяца будет проходить…- речь Намджуна прервал бариста, который принес кофе для Юнги, - Ваш заказ. А Вы что-нибудь будете? —повернувшись к Мону спросил Хосок, все так же улыбаясь, но эта улыбка скорее выходила дежурной по правилам этикета, а не искренней.

     -Нет, спасибо. Так вот, - Ким уже не обращал внимание удаляющегося Чона, пытаясь вернуться к сути разговора, - я узнал, что в конце месяца будет проходить некое мероприятие, что-то типа конкурса, в котором мы должны принять участие…- Юнги в пол уха слушал своего друга, попивая кофе, его внимание привлекла записка, прикрепленная к чашке, ничего необычного всего лишь «Юнги», Мин собирался сосредоточиться на речи Мона, пока не увидел, что на задней части тоже что-то нацарапано, почерк был мелкий и неряшливый, словно человек писал это впопыхах пока не передумал. Всего несколько слов, которые заставили Юнги поперхнуться- «мне стоит перекраситься обратно?»

     -Все нормально? – обеспокоенно расспрашивал Ким, потому что вид у его друга был сейчас, мягко говоря, безумным.

     Но Юн не слышал ничего, ища глазами Хосока, он так наивно рассчитывал, что тот его не узнал, или лучше всего, забыл, но эта фраза заставила рухнуть все надежды, поэтому, когда взгляд наткнулся на Чона, который в ответ всего лишь хитро улыбался, не смотря на Юнги совсем, принимая заказ, Мин понял, что ни черта тот не забыл и забывать не намерен даже.

     Время идет своим чередом по сценарию, известному лишь только ему. Воспоминания уносятся прочь, стираются из памяти, а на их замену приходят новые, хорошие и не очень, счастливые и горькие. Юнги не был в той кофейне с момента разговора с Намджуном, но он перестал убегать, возвращаясь к своему обычному режиму, за исключением одного-по дороге с утра Юнги больше не встречал Хосока. Теперь он сидел в душном вагоне с кем придется, на самом деле, Мин даже не обращал внимание на тех, кто находился на сиденье рядом, он не ощущал того парфюма, который так полюбился за долгое время.

     В этот день привычный ритм Мина сбился отсутствием нескольких пар, поэтому парень снова решил наведаться в то уютное место, где по совместительству работал Хосок. Снова умиротворённая музыка, которая навевает уют, снова эспрессо с именем «Юнги», но на этот раз заказ подавал не Чон, что стало вновь неожиданностью для парня. Иногда он даже подумывал, что Хосока и вовсе не существовало, что ему просто это приснилось, такой реалистичный сон, да и только, потому что не мог человек так резко взять и исчезнуть, хотя, Юнги знал о нем только имя и место работы, слишком мало информации, чтобы начать беспокоиться.

     На следующее утро Хосок не объявился так же, как и через несколько дней спустя, за это время Юнги стал частым гостем в том заведении, он практически жил там: заходил до учебы, чтобы съесть что-нибудь сладкое и взбодриться, занимался после пар, попивая полюбившийся эспрессо, во время перерывов он так же приходил в кофейню. Остальные бариста уже не спрашивали его имя, не говорили дежурных фраз, только ободряющего кивали в знак приветствия, рассказывали о новинках и спрашивали «тебе как обычно?»; как ни странно, за дальний столик возле окна, окруженный множеством вечно зеленых растений, никто, кроме Юнги, больше не садился, поэтому у парня не возникало проблем с расположением, это было его место и точка. Друзья не удивлялись запаху кофе, который въелся, кажется, уже глубоко под кожу Мина, это стало таким же обыденным, как его сонная манера речи и ленивая реакция на окружающих.

     В этот раз Юнги сидел не один, а в компании вечного друга. Они обсуждали проект, который решили подготовить для соревнования, о котором речь шла в тот первый день их пребывания в кофейне. Это был баттл, один из тысячи, которые устраивают по ночам в злополучных полу заброшенных клубах. Да, Юнги учится на психолога, как ни странно, но на жизнь зарабатывает музыкой. Он создает текста, которые удачно продает, иногда записывается вместе с Намджуном, но на жизнь хватает. Хотя уже почти как месяц Мин не мог придумать ни строчки, наверное, нет вдохновения, того эмоционального толчка, который помог бы создать, как выражались другие, шедевр, и он бы мог еще подождать, если бы баттл был не через две недели и у него не заканчивались деньги. В этот раз Юнги решил участвовать, как исполнитель, а не как композитор, все больше и больше времени он начал отдавать музыке, забывая о том, что он еще и студент.

     -Совсем ничего не выходит?

     -Как видишь, -утомленно вздохнул Мин, откидываясь на спинку кресла, он устал, потому что почти не спал несколько суток в попытках что-то нацарапать.

     -Так дело не пойдет, тебе бы стоило отдохнуть. Вон, твои синяки под глазами настолько большие, что там уместится мой телефон, — Намджун пытался шутить, он пытался хоть как-то разрядить обстановку, но понимал, что тут ничем не поможешь и что их дела плохи, — давай хоть с темой определимся.

     А Юнги лишь кивнул, прикрывая глаза, когда услышал звон колокольчика, оповещающего о новом посетителе. Его это не волновало до тех пор, пока до уха не донеслось ритмичное «прости, я опоздал». Резко распахнув глаза, чтобы быть уверенным, что он не ошибся, Мин лицезрел то, как Чон собственной персоной, энергично натягивал на себя черный фартук, попутно отпуская своего напарника наконец-то домой. Клиентов не было, поэтому Хосок надел наушники напевая какую-то мелодию, которую Юнги расслышать не мог. Но увидев Мина, Чон прекратил свое занятие, удивленно приподняв брови. «Сколько же изменилось за время, пока меня не было» пронеслось в голове у Хосока.

     -Джун, — не отрываясь взглядом от стойки, за которой Чон так мастерски готовил кофе, позвал Юнги друга, — я придумал тему-воспоминания. — Мин перевел взор на Кима, смотря тому внимательно в глаза, — я уверен, что смогу написать текст, мы всех там порвем.

     Незаметно зажигались фонари, улицы становились все более оживленными. Но в кофейне все так же тихо играла музыка, а приглушенный свет заставлял расслабиться и забыть об той суете за пределами помещения. Парни целый день провели за написанием песни и чашками кофе, которые сменялись одна за другой, но даже этого заметить они были не в силах, полностью уйдя с головой в музыку. В такие моменты Намджун и Юнги были максимально похожи: они переставали функционировать как нормальные люди, забывая о еде и сне, и просто писали, пачкая множество листов разными набросками, которые потом превращались в глубокомысленные песни. Так было и на этот раз, никто из них не заметил, что на улице стемнело, а в кофейне никого не осталось кроме этих двоих, которые упорно молчали, лишь изредка поднимания друг на друга взгляд и снова возвращаясь к работе. Никто не замечал, кроме бариста, который с удивлением наблюдал за этой странной парочкой уже несколько часов, пытаясь вовремя приносить новый кофе, он старался быть как можно тише, потому что знал какого это: нырять с головой в то, что так любишь. Но в таких мерах не было необходимости, потому что парни буквально не замечали его, даже когда Хосок стоял позади Юнги и читал то, что тот написал. Ему нравились наброски и, если признаться, Чон хотел бы услышать законченный и отточенный вариант. Но всего по не многу и, как бы того ни хотелось, у кофейни тоже есть режим работы.

     -Мы закрываемся через 15 минут. — Хосок был даже не уверен, что его услышали, поэтому он просто дотронулся до плеча Джуна, повторяя свою фразу.

     -Сколько сейчас времени? — словно очнувшись ото сна Мон все-таки отреагировал на слова бариста.

     -23:45, мы закрываемся через 15 минут. — Чону было явно интересно наблюдать за данной ситуацией, особенно еще более интересно ему были невнятные бормотания Юнги, который словно ушел в себя.

     -Хэй, Юн. Нам пора, — в ответ Мин всего лишь поднял взгляд на Кима, ожидая веской причины, по которой его оторвали от занятия, — кофейня закрывается, и нам тоже нужно уже идти.

     -О, вот как, — не очень глубокомысленно пробормотал Юнги, собирая листы, которые были беспорядочно разбросаны по всему столику, -тогда, до завтра.

     Уже идя по дороге, наслаждаясь музыкой, Мин почувствовал, как на его плечо легла чья-то рука, на что Юнги резко дернулся в сторону, поворачиваясь к незнакомцу. На самом деле, это был не незнакомец, а никто иной, как Чон Хосок. — Я зову тебя, зову, а ты даже не реагируешь.

     Юнги молча указал на наушники, тем самым как бы говоря, что он не слышал из-за музыки. Хосок переминался с ноги на ногу, на улице было прохладно, а он стоял в одной толстовке, которая не очень-то внушала доверия, — Может пойдем? Нам по пути, это все ровно лучше, чем прогулка в одиночестве.

     -Тебе стоило одеваться теплее, осень как ни как. — Юнги на самом деле не знал, о чем поговорить с Чоном. «Ты мог сказать что-нибудь еще более очевидное, очень умно», за такими мыслями, больше похожими на внутренние самоистязания, он даже не заметил, как Хосок остановился. Обернувшись, Юн заметил, как тот в удивлении поднял брови, складывая губы в немом «О». — Ты волнуешься за меня? — Чон еще раз неверующе взглянул на Юнги, заходясь в смехе, — только не говори, что действительно переживаешь за то, что я заболею.

     -Боже упаси, — в ответ произнес Мин, разворачиваясь и продолжая путь, — просто ты вылетишь с работы, если будешь так много попускать.

     -Вообще то, у меня был законный отпуск, я никогда не отлыниваю от работы, хэй, откуда ты знаешь, что я не ходил на работу? Ты следишь за мной? — Хосок легонько ударил Юнги в плечо. — Ты меня совсем не слушаешь, йа!

     -Отпуск значит, — повторил Мин, смотря по сторонам, и заметив неподалеку круглосуточный магазин, он в нем бывал чуть ли не каждый день, когда возвращался домой. — Хочешь мороженое?

     -Да ты мастерки переводишь темы, Мин Юнги, профессионально так, я скажу. Не хочу я твое мороженое. — Голос Хосока звучал как-то приглушенно, словно парня на самом деле задело то, что на его вопросы просто на просто не отвечают, отдавая предпочтения еде.

     -Мороженое то чем тебе не угодило? — ворчливо произнес Мин и направился в сторону такого заманчивого магазинчика; Юнги правда любил сладкое, чем часто удивлял людей, его страсть к всему, что имеет хоть отдаленно слащавый вкус поражала.

     -Сахарок. — вдогонку Мину прокричал Хосок, это мысль неожиданно всплыло в голове, и Чон решил озвучить ее, посчитав, что данное прозвище хорошо подходит его новому знакомому и его мании по сладкому, — я хочу лаймовое.

     Юн даже не стал отвечать, показав знак «окей» пальцами, решительно входя в магазин. Он не редко бывал тут, поэтому найти отдел с холодными сладостями, что радовали душу, не доставляло проблем, чего не скажешь о Чон Хосоке. Тот просто решил подождать Мина возле кассы.

     -Вам что-нибудь подсказать? — Вяло произнес только что подошедший продавец, Чон понимал его-целый день улыбаться и говорить действительно утомляет, поэтому поспешно заверил, что только ждет.

     -Держи, — Юнги протянул клубничное мороженое, попутно расплачиваясь

     Хосок вздрогнул от неожиданности, потому что совсем не услышал, как подошел Мин, разглядывая журналы и витая где-то в своих мыслях. — Но мне кажется, ты перепутал, -начал тот, но Юнги поспешно прервал только что начавшееся предложение.

     -Нет, все верно, клубничное мороженое, как и заказывал, — криво усмехнувшись, парировал Мин, неспеша направляясь на улицу.

     -Это месть, да? — на что Юнги недоуменно, как он полагал, посмотрел в ответ.

     -А мне есть за что мстить?

     -Нет, конечно же нет, — ответил Чон, в его голосе слышался явный сарказм, но либо Мин правда непробиваем, либо просто игнорирует, Хосок склонялся к второму варианту, с горьким вздохом разворачивая мороженое.

     В метро они ехали довольно шумно, болтая о незначительных вещах, таких как интерес к учебе, нелюбимых предметах или же общепринятых хобби. Парни старались не затрагивать личные темы, все еще опасаясь, ведь их даже товарищами то назвать нельзя было пока. И именно это «пока» так грело душу и давало надежду.

     -О, моя остановка, — Хосок резво поднялся с нагретого места, подходя к дверям с полустертой надписью: «не прислоняться», и обернувшись, добавил, — увидимся, Сахарок.

     Юнги не возражал, Юнги не злился, Юнги даже не ворчал, осознавая, что чем больше он будет высказывать что-то против своего нового «прозвища», тем больше Чон будет доставать этим. Мин просто смирился, неоднозначно вздыхая.

     Как это странно: незнакомый человек резко, за считанные минуты, становится неотъемлемой частью твоей жизни, деля ее на до и после, он втесняется в твои мысли, в твое сердце. И что более странно: ты даже не противишься этому, с готовностью принимая, идя на страх и риск.

     Утро выдалось на удивление тёплым и солнечным, именно поэтому Юнги, прикрыв глаза, наслаждался приятными лучами, пробивающимися сквозь большие окна кофейни. Мин любил тепло, наверное, потому что почти всегда испытывал холод, словно тот проник в глубь его сердца, оставаясь там навсегда. Его пальцы всегда были ледяными, не смотря на погоду; люди часто шутили, что Юнги похож на снежного принца, такой же холодный и отчуждённый, но это было ровно до того момента, пока не узнаешь Мина поближе. В его равнодушной оболочке таились изысканные теории, сотканные из множества разговоров и размышлений, а его тяга к новому была на ровне любви к сладкому.

     Юнги чувствовал удовлетворение, войдя сюда, он встретил лучезарно улыбающегося Хосока, который только заметив на пороге темноволосую макушку, сразу же начал приготовление утреннего напитка. Поэтому Мину оставалось только ждать, отбивая ритм тихой мелодии по столу.

     -Ваш кофе, - Юнги незаметно поморщился от этого официального обращения. Хосок с лёгким стуком поставил белоснежную чашку рядом с парнем, - приготовлен по-моему специально разработанному рецепту.

     Мин внимательно посмотрел на Чона, который ярко и заразительно улыбался, обнажая белоснежные зубы. Он ждал, пока Юн хотя бы попробует напиток, кажется, это было важно для него.

     -По-твоему рецепту говоришь, - Юнги разглядывал незамысловатую надпись, прикрепленную к чашке - "сахарок". Хосок имел непонятный, волнообразный почерк, словно писал в последние минуты, ужасно опаздывая, поэтому буквы иногда сливались в одну, и понять его слова было не так легко, как хотелось бы, но, к удивлению, Юнги разобрал написанное сразу. Не ожидая подвоха, Мин отпил кофе и сразу же скривился, как только почувствовал вкус. Нет, он не был горьким или невкусным, ведь Хосок действительно хороший бариста, просто кофе был переслащен настолько, что создавалось ощущение, словно он состоит только из сахара и ванильного сиропа.

     -Тебе не понравился? -Юнги слышал в голосе напротив фальшивую обеспокоенность, сразу смекая, что Чон не случайно это сделал. И дабы убедиться в своих догадках, обратил свой взор на Хосока. Он отчетливо видел разгорающиеся огоньки в глазах напротив, это сродни ледяному пламеню, которое обжигает, поглощая всего тебя, но остаётся таким же спокойно холодным.

     -Так тебе все же не понравился? – повторил свой вопрос Хосок и потянулся забрать чашку. – Прости, я приготовлю новый, эспрессо, да?

     -Не нужно, мне нравится, твой кофе довольно…специфичен. – Юнги знал, что тот мстит ему за вчерашнее мороженое, поэтому с готовностью принял эту игру, хотя был уверен, что потом ему точно станет плохо от огромного количества сахара, но Мин не мог сдаться, он не мог проиграть. Хосок ушел обслуживать вновь прибывших посетителей, а Юнги мог наконец-то расслабиться, готовясь к первой паре и попутно придумывая новый способ «отблагодарить» Чона за его старания и восхитительный напиток.

     Хосок даже не заметил, как Мин исчез из кофейни, словно его тут и не было вовсе. Его не задевало, что тот не попрощался, потому что понимал, что сам бы ответить даже не смог, потому что ему попался очень придирчивый и ворчливый посетитель, который концентрировал все внимание исключительно на своей персоне. Доказательством того, что Юнги действительно приходил, была пустая чашка, которую Мин оставил на столике. «Не мог же он все это действительно выпить, не сказав ни слова против?» Чон не чувствовал вину за свой поступок, Чон не чувствовал неловкости, он просто не ожидал, что Юнги, наплевав на отвратительный вкус (Хосок тоже попробовал), станет это пить.

     Это было больше, чем обычное любопытство, это было больше, чем какой-либо азарт, за несколько лет в его холодных глазах появилось хоть что-то иное, отличное от океана вечной всепоглощающей тьмы и мертвенного равнодушия, это было восхищение.

     Близился баттл, и Юнги все чаще и чаще стал пропадать в студии вместе с Намджуном, несясь туда сразу же, как только звенел звонок с последней пары. Он перестал заглядывать в кофейню, не сталкивался с Чоном в метро ни утром, ни вечером, чем немного беспокоил Хосока, ведь они не обменялись даже номера телефона. А Мин настолько занят, что его жизнь ограничивалась теперь только студией звукозаписи, институтом, ближайшим круглосуточным магазином и Кимом. Он даже в своей комнате появлялся только для того, чтобы взять сменную одежду. Все бы так и продолжалось, если бы не удачное стечение обстоятельств или лень Чона готовить ужин. Время близилось к полуночи, когда Хосок решил, что устраивает забастовку самому себе, идя в ближайший магазин за едой быстрого приготовления. Какого же было его удивление, когда он увидел, как Юнги, замотанный в какую-то безразмерную толстовку, стоял напротив одного из прилавков, выбирая что купить.

     -Так вот значит, чем ты питаешься. – Мин даже не услышал, как Чон подошел сзади, прошептав эти слова почти в самое ухо. Юнги был настолько сонный и уставший, что не обратил внимание и на то, что Хосок стоял вплотную к нему. У него в голове разгоралась целая дилемма по поводу того, что стоит покупать. – Я не далеко ушел от тебя, -хмыкнул Юнги, указывая на такие же пачки лапши в руках Чона. - И да, рад тебя видеть.

     -Это только на сегодня, слишком устал, чтобы приготовить хоть что-то сложнее кипящей воды. – Хосок поправил свою волосы, он снова вернул им коричневый оттенок, поэтому Юнги все больше и больше хмурился, вспоминая их первый разговор в метро. - Рад? Я не думаю, потому что ты знаешь, где меня найти, но ты, Мин Юнги, не появлялся там уже как неделю, хотя раньше при каждой свободной минуте околачивался за своим любимым столиком.

     Честно сказать Юн растерялся, он не ожидал, что его резкое исчезновение вызовет такой недовольный тон с нотками претензий. Но вспомнив себя и то, как он негодовал, когда Хосок пропал так же, как сейчас делает Мин, Юнги произнес тихое «прости» и направился к кассе, потому что в кармане его черных джинсов не переставая вибрировал телефон, как бы говоря, что он слишком долго и Намджун уже не может его ждать.

     -Серьезно? И это все, что ты скажешь? – Хосок был недоволен, Хосок был расстроен тем фактом, что его отталкивали. Он всегда быстро сходился с людьми, хоть и не всегда был этому рад, но улыбка, заразительный смех и шутки делали свое дело. Но сейчас, когда он хотел начать общаться больше именно с Юнги, тот просто исчезал, ускользал, словно песок между пальцев.

     А Юн, расплатившись скорее, просто покинул магазин, оставив Хосока возле кассы и не проронив ни слова. Отойдя несколько метров, ведя мысленную борьбу с самим собой, Мин резко развернулся в противоположную сторону, надеясь, что Чон не далеко ушел. Хосока он нашел на остановке неподалеку. Телефон разрывался, Юнги знал, что наверняка получит нагоняй от Джуна, но сейчас он с решительностью шел к Чону.

     -Мы в студии. Хочешь присоединиться? – Голос Мина был хриплым от долгого молчания и холода, он не стал ничего объяснять потому что времени было и так в обрез. Сейчас все зависело от самого Хосока: согласится или нет. Время неумолимо стремилось вперед, ночная остановка напрягала своей тишиной, в этом районе автобусы ходили редко, что уж говорить о машинах. Услышав ответное «да», Юнги выдохнул с облегчением, хоть он и получит в скором времени от Намджуна, но хоть не напрасно. Это короткое согласие было всем и ничем сразу, вроде бы все просто: ты задал вопрос-получил на него ответ. Но парни знали, что за этим стоит нечто большее, чем просто вопрос о времяпрепровождении, он был намного значимее всех громких слов и красивых речей, это было поворотной точкой в их жизнях.

     -Знаете, я больше не могу, сейчас вырублюсь, - произнес Хосок, откидывая голову на сиденье черного дивана. Да, он действительно пошел вместо своего дома в какое-то, неизвестное ему, место вместе с Юнги. И сейчас явно был не так счастлив своему решению, потому что парни уже как часа два практиковали песни; Чон ни мог не согласиться, что текста правда были восхитительными так же, как голоса Юнги и Намджуна, но близился рассвет и Хосок неумолимо хотел спать. Но он не мог просто так взять и пойти к себе, потому что студия Мона - это не то место, из которого можно просто так выйти, если уж заглянул на огонек. Маленькая комната с множеством проводов и белыми стенами, увешенными постерами с какими-то американскими артистами захватывала тебя полностью, не давая ни единого шанса на спасение. «Ты уже стал частью нашей атмосферы, уйдет один и все пойдет насмарку», Чона никто не предупреждал, что Ким такой своеобразный человек, поэтому Хосок только тяжко вздохнул, решая сходить за очередной порцией кофе, которое кажется уже преследует его. Буркнув что-то похожее на «скоро вернусь», Чон решительно направился к двери, в его голове уже возникали мысли о том, что можно просто сбежать под предлогом похода в магазин, но Хосок сразу же отгонял все это из своего сознания, потому что, смотря на то, как парни сильно стараются и на то, как радушно принял его, совсем незнакомого парня, Намджун, Чон терпел до конца, заботливо бегая в ближайший магазин за энергетиками и нескончаемым запасом кофе.

     На улице было свежо, время стремилось к пяти утра, Хосоку на работу к восьми. Он совсем не спал, наблюдая за своими новыми знакомыми. Давно такого не было, он давно не видел людей, у которых так маниакально загорались глаза, когда они занимались любимым делом. Это было прекраснее любого произведения великих художников, это нельзя запечатлеть на фотографии так же, как и нельзя описать, потому что это «сейчас», именно в такие моменты люди живут, а не существуют, плывя по течению своих каждодневных потребностей. Чон с улыбкой на губах вспоминал, что когда-то он был точно таким же, готовый справиться со всеми невзгодами и препятствиями, но сейчас даже танцы не вызывают у него такого же восторга. Люди говорили перегорело, но Хосок думал иначе, он все так же тратит свое свободное время на тренировки, изучая сложные и новые движения, но это не вызывало того наивного восторга, той радости, ради которой стоило бы жить, он, наверное, просто перестал испытывать эмоции. Вечно смеющееся солнышко, с огромным айсбергом внутри.

     -Хэй парни, я принес напитки. – Чон шумно поставил пакет на пол, наблюдая за потугами Юнги подняться на ноги и взять газировку.

     -Ты наш спаситель, - Намджун устало потер глаза, переводя взгляд на Мина. - Юнги, где ты его нашел? Почему мы раньше не додумались взять третьего, чтобы он бегал в магазин.

     Юн лишь хрипло засмеялся, освобождая место для Хосока, чтобы тот не стоял в дверях и присел. -Нам пора закругляться, творчество творчеством, а дневной режим никто не отменял.

     -О, а Намджун тоже учится? – Чон пристально посмотрел на Кима, тот не был похож на студента от слова совсем, но кто их знает.

     -Нет, я не учусь, но и не работаю. -Ким был таким человеком, который уклончиво отвечал на какие-либо вопросы. И вот, он как бы тебя не игнорирует, дает развернутый ответ, но при этом ты не получаешь никакой информации, от чего становилось еще любопытнее, чем было до.

     -Да, Намджун у нас имеет свой магазинчик музыкальных инструментов, который приносит неплохую прибыль. Как видишь, он даже смог купить себе студию, в которой, к слову, почти живет. Так что если ты не можешь найти Мона, то скорее всего он тут, помирает с голоду, строча новый шедевр. – В голосе Юнги слышался явный сарказм, но он ни слова не соврал, в какой-то степени Мин восхищался своим лучшим другом, тот смог добиться своей мечты, что может сделать далеко не каждый. Он помнит те времена, когда они с Моном ютились в его маленькой комнате в общаге, потому что Намджун неустанно копил деньги, подрабатывая на всевозможных ему работах, почти не появляясь в окружении друга. Поэтому Мин на самом деле гордился своим другом, предоставляя свое плечо, как некую опору, на протяжении всего пути, когда Киму было совсем паршиво. А теперь магазин Намджуна один из популярных мест для юных и не очень музыкантов, что несказанно радовало их обоих.

     Мон взглянул на часы, медленно произнося, что им действительно пора расходиться.

     -Держи. – Ким протянул свернутый клочок бумаги Хосоку. - Там номера телефонов, мой и Юнги. Можешь набрать вечером, если готов к еще одной бессонной ночке. – Намджун многозначительно повел бровями. На заднем плане резко начал кашлять Мин, подавившись от слов друга газировкой, но все же промолчал, когда Чон забрал листок и сунул себе в задний карман джинсов.

     -Ты идешь? – Юнги стоял, оперившись о косяк двери. – Нам все ровно по пути.

     Хосок лишь молча кивнул, бросая на ходу «увидимся», адресованное Намджуну. На что тот лишь улыбнулся, показывая милые ямочки на загорелых щеках.

     -Тебе куда? -уже стоя на улице, Чон все-таки решил поинтересоваться о планах Мина. Холодный утренний воздух обжигал горло и пробирал до самых костей, но именно сейчас это было даже на руку.

     -Я хотел бы заскочить домой перед учебой, но в этом случае я не успею выпить кофе, поэтому, наверное, просто пойду в кофейню.

     Хосок посмотрел на Юнги, как бы говоря «ты сейчас серьезно?». -Кофейню сегодня открываю я, мы можем пойти туда вместе, но для этого придется прокатиться по раннему метро и попасть ко мне домой, потому что в таком виде я не могу появиться на работе. – Чон снова улыбался той улыбкой, которая намекала на то, что у человека нет выбора, ему все ровно придется согласиться. Мин знал это, поэтому просто показал пальцами «окей», разворачиваясь в сторону входа в метро.

     Это вошло уже в некую привычку еще с времен, когда парни даже не знали имен друг друга, просто теперь их утренний ритуал стал более полноценным. Юнги, как и тогда, оставлял место рядом с собой, пока Хосок не входил на нужной станции, дежурные улыбки, прогулки пешком до кофейни, несодержательные разговоры обо всем и не о чем сразу. Даже в те редкие дни, когда у Чона были выходные, он все ровно встречал Мина в метро, чтобы пройтись до их общего места и выпить чашечку другую кофе.

     Хосок много раз задумывался, что же сподвигло начать такое незамысловатое общение и почему именно Юнги, но ответа так и не находил. Со стороны они выглядели как недостающие мозаики паззла: постоянно улыбающийся с отчужденным взглядом и спокойно рассудительный с горящими, словно самый большой пожар, глазами. Они были полной противоположностью друг друга, и никто не мог понять, что же есть у этих двоих общего, что заставляет их часами разговаривать, да, они были такие разные, но в то же время, так гармонично смотрелись друг с другом, дополняя, создавая полную картину. Хосок просто ворвался вихрем в его жизнь, так думал Юнги, даже не силясь что-то поменять. Ему было комфортно видеть Чона с утра, во время обеда, вечером, по пути домой, ему было уютно сидеть в кофейне и наблюдать за тем, как Хосок ярко улыбается и старательно выполняет свою работу, чтобы по окончанию пойти вместе домой. Мин, можно сказать, уже жил тут, делая конспекты, уча темы, создавая песни, кажется, даже посетители привыкли к тому, что за дальним столиком постоянно, словно древнегреческая скульптура, сидел молодой парень.

     В этот раз Юнги опаздывал, причем сильно опаздывал, учеба отнимала все больше сил, не давая думать ни о чем больше. Вот и сегодня, Мин, благополучно забыв об этом, остался на дополнительные пары по психологии, так как много пропустил. Отбивая нервный ритм по столу, он просто смотрел на часы, наблюдая как секундная стрелка быстро движется по кругу. Часы похожи на жизнь: стремительно бегут и у тебя нет ни единого права что-то изменить. Хосок не звонит, не пишет, и именно это пугает Мина больше всего, тот мог обидеться. Чон специально взял на сегодня выходной, и они договорились встретиться по раньше, а потом собраться в студии Намджуна, чтобы отпраздновать второе место на баттле; да, Юнги и Мон блестяще выступили, но, к сожалению, заняли второе место и остались без денежного приза, так что все снова стало на круги своя: у Кима магазин, у Мина учеба и продажи от песен. На ходу одеваясь, Юн спеша набирал номер телефона, который был у него уже в часто набираемых, как номер один. Протяжные гудки действовали на нервы, но на том конце никто не спешил брать трубку. Оповещение. «Хосок тут, где ты?» и словно гора с плеч.

     -Извините, у меня были еще пары. – Мин, чуть запыхавшись, влетел в здание. Он, не понимая того, автоматически начал искать глазами Чона, но его тут не было. Намджун удивлено взглянул на друга, делая догадки, - Он вышел в магазин, скоро должен прийти.

     Юнги никак не отреагировал на объяснение внешне, но Ким не был бы другом, если бы не заметил, как плечи парня вмиг расслабились, и он уже не так остро реагировал на малейший шорох.

     -Он тебе нравится? – да, Мон согласен, теория была бредовая, но все же решил спросить.

     -Кто? – голос возле двери заставил неожиданно вздрогнуть обоих, - кто кому нравится? – Хосок непонимающе смотрел на парней, попутно вытаскивая содержимое из пакетов. Мин протяжно застонал, не зная, как объяснить эту бредовую ситуацию, но Чон никак не мог успокоиться. – Тебе кто-то нравится, поэтому ты решил продинамить меня? - В его голосе слышались неуловимые нотки агрессии и, наверное, обиды. Это нельзя заметить, но когда ты проводишь с человеком большую часть времени каждый день, то научишься различать и такое.

     -Нет, Хосок, у меня были дополнительные пары, я совсем их забыл, а ты не отвечал на телефон. – он произнес это быстро, испепеляюще глядя на Мона, намекая на то, что еще отомстит ему за это. Юнги чувствовал себя, как провинившийся школьник, которого поймал с поличным какой-нибудь учитель. Но Чон промолчал, делая вид, что старательно распаковывает покупки.

     Если говорить честно, то Хосок совсем не понимал, почему так остро реагирует на то, что Мин может просто в один момент забыть про него. Они знакомы не так давно, он не мог так быстро привязаться к человеку, да черт возьми, он вообще за последние два года ни к кому не привязывался, умело лавируя между своих многочисленных знакомых. Но тут ситуация была внештатная, не поддающаяся объяснению, точнее не так, Чон врал самому себе, что не может объяснить свое поведение, но он знал предположительный ответ, который теперь набатом вертелся у него в голове. Наверное, со стороны Хосок выглядел до боли странно, потому что Намджун легонько ударил того в плечо, спрашивая все ли нормально.

     Юнги любил философствовать, он как никак учился на психолога, но, когда два твоих друга, пропустив перед этим не одну бутылочку соджу, начинают разглагольствовать о том, что такое все-таки однополые отношения-это перебор. Он числился самым трезвым среди троих, поэтому старательно не влезал в дебаты, отсиживаясь на диванчике возле стены.

     -А ты как думаешь, Юн? – из своих мыслей Мина вывел глубокий голос Намджуна, который что-то спрашивал, знать бы только что именно, потому что в последний раз, когда он так же, не предполагая вопроса, согласился с пьяным Кимом, им пришлось убегать от охранника торгового центра вместе с манекеном, который, к слову, сейчас стоял в этой самой студии. – Ты бы стал встречаться с парнем? Нет, не так. Ты бы стал встречаться с Хосоком?

     В комнате повисла тишина, разбавляемая только дыханием. Ким неотрывно смотрел на Юнги, ожидая ответа, а Чон просто опустил взгляд в пол. «Встречаться с Хосоком»-думал Мин, «видеть его каждый день, разговаривая и смеясь, обнимать Чона, целовать Чона» Юнги знал, почему Намджун задал такой вопрос так же, как он знал, что Ким оказывается не настолько пьян, потому что тот все еще способен плести свои невидимые паутинки гениальности. Где-то года три назад, Мин признался своему лучшему другу, что его сердце совсем не трогает женская красота. Он был готов ко всему: к тому, что Мон воспримет все как шутку, разозлиться или же просто перестанет общаться. Но Юнги не к тому, что Намджун просто похлопает того по плечу, произнося: «я знал это с того момента, как мы встретились в первый день.»

     Поэтому сейчас, Мин проклинал то, что признался другу и то, что довольно странно реагировал на Хосока в присутствии того же самого друга. Молчание разрасталось, словно невидимый мыльный пузырь.

     -Мон, прекрати. Что на счет тебя? – Хосок пытался перевести тему в другое русло, так и не посмотрев в сторону Мина.

     -Нет, пусть он ответит. – Отмахнулся Намджун, ему был важен этот ответ, потому что на кону стояло все: либо Мин говорит «да», и Ким расшибётся в лепешку, но поможет другу, либо он говорит «нет» и отпускает Хосока. Потому что Намджун не дурак, он видит, как Чон реагирует на вещи, которые относятся к Юнги так же, как он помнит, что его друг написал восхитительную песню, смотря именно на Хосока, которую, кстати, единственную не продал, отвечая, что это слишком личное.

     -Да, - Юнги беглым взглядом оглядел Чона, прикрывая глаза, - я бы стал встречаться с Хосоком. – Мин не соврал, он действительно сделал бы это, будь такая возможность. Хосок резко поднял голову, не замечая счастливую улыбку Мона рядом, Чон неотрывно смотрел только на Юнги, не веря тому, что тот только что произнес.

     Люди ошибочно полагают, что одна фраза может перевернуть их жизнь с ног на голову. Это происходит постепенно, незаметно от тебя самого. Она лишь может стать отправным моментом или же наоборот точкой невозврата, как старые гитарные струны от единственного удара могут лопнуть в миг.

     После того вечера в студии на первый взгляд ничего не поменялось: Юнги общался с Хосоком, наверное, даже еще более тесно, чем до, а Намджун лишь загадочно улыбался, смотря на этих двоих со стороны.

     Но в самом Мине все-таки что-то изменилось, это не поддается ни человеческому взору ни каким-либо современным технологиям, но он сам ощущал себя так, словно кто-то щелкнул выключатель и Юнги просто вырвался из периода вечной тьмы и неведенья.

     Теперь он словно другими глазами смотрел на Хосока, замечая то, на что бы не обратил никакого внимания, если бы не Намджун и его глупый вопрос. Ему с каждым днем все больше и больше нравился Чон со своими иногда странными фразами и идеями похуже, чем у Мона, с резкими порывами настроения и глазами, от которых внутри все покрывалось льдом.

     Юнги так же ждал окончания рабочего дня Хосока в кофейне, иногда поглядывая на того в перерывах между учебой. Но теперь он немного раздражался, когда какая-нибудь миловидная девушка слишком долго делала заказ, чересчур слащаво улыбаясь. Собственное поведение нисколько не страшили Мина, он осознавал, что все шло именно к этому, но вот незнание о чувствах Хосока пугали неимоверно.

     И в очередной раз, когда девушка со слишком громким и неприятным голосом, так думал Юн, ярко описывала что-то Чону, Мин не выдержал, мысленно коря себя за несдержанность и неосторожность. Поэтому соседний от девушки стул со скрипом отъехал, заставляя девушку замолчать, А Юнги, приземлившись на табурет, просто нагло ухмылялся. – Мне надоело ждать там, так, о чем шел разговор? – Хосок удивленно вскинул брови, но в глазах читалась неуловимая благодарность.

     -О новом кафе, в котором побывала Сона.- девушка активно закивала головой настолько, что ее выбеленные волосы стали двигаться в хаотичном порядке.

     -Так ты свободен на выходных? Там очень вкусно готовят, я бы хотела показать тебе его.

     -Я тоже свободен на выходных, я так обожаю что-то новое, - Юнги не мог скрыть своего сарказма в голосе. – Я же тоже могу присоединиться?

     -Я не думаю, что это будет уместно. -сквозь зубы скороговоркой проговорила та.

     -Кхм, извини, - Хосок пытался обратить внимание девушки на себя, - я занят на выходных, - и прерывая следующие попытки предложений, Чон без тени улыбки продолжил, - после работы я так же занят. Понимаешь, кое-кто требует слишком много внимание к своей персоне 24 часа в сутки от понедельника до понедельника, - Хосок ненавязчиво улыбнулся ей, переводя свой взгляд на расслабившегося Юнги.

     -Так ты из «этих»? - с отвращением произнесла Сона, забирая чашку с кофе со стойки.

     -Из «этих»? Из кого? Из геев? Голубых? Неправильных? -Чон уже явно забавлялся, наблюдая за вмиг изменившимся лицом девушки. – О чем она говорит, сахарок? – Хосок перевел взгляд на Юнги, надеясь, что тот подыграет ему, но Мину даже не пришлось ничего говорить, потому что чашка с характерным стуком ударилась об стойку, а девушка устремилась на выход. – Но ты можешь сказать адрес того кафе, мы обязательно сходим. -уже вдогонку прокричал Чон, начиная смеяться.

     -Так это правда? – тихо произнес Мин, не поднимая глаз. Хосок недоуменно посмотрел на друга, не сразу поняв смысла вопроса, - А что если правда? Что тогда? Уйдешь и перестанешь общаться? – Юнги молчал слишком долго, а Хосок всегда расценивал тишину по-своему. – К черту. Можешь валить. – Мин так и не поднял взгляд, смотря на то, как костяшки рук напротив побелели. – В конце концов все уходят. – Чуть помедлив, с толикой горечи в голосе произнес Хосок.

     -Нет. Я все еще жду свой любимый кофе. – Юнги не был намерен отступать, перечеркнув несколько месяцев своей жизни, тем более сейчас, поэтому он, подперев своими руками голову, улыбался. –Хэй, ты разучился делать кофе? – Мин засмеялся, бегло оглядывая выражения лица Чона. А Хосоку было совсем не до смеха. Его терзало множество сомнений глубоко в душе, потому что он боялся, боялся себя. Только не сейчас и не с Юнги. Этот парнишка слишком сильно запал Чону в душу, чтобы с ним поступать столь подло. Но это внутри, а снаружи Хосок так же ярко улыбнулся в ответ, берясь за работу. Вот только он не учел одного, Мин умеет читать его улыбки.

     Вечера окрашивают нашу жизнь в кроваво-розовый, а ночи заставляют говорить свои самые сокровенные тайны, окутывая дымной некой таинственности.

     -Тебе нравится октябрь? – Хосок улыбался, прикрывая глаза и вдыхая холодный воздух. Они сидели в каком-то парке неподалеку от метро, зябко ведя плечами. Время близилось к одиннадцати, но ни один не произнес ни фразы по этому поводу, ведь завтра-это будет завтра, а сейчас именно сейчас.

     -Октябрь? Мне больше нравится август, такой светлый и теплый, но с нотками прохлады, которая сквозит между его дней, напоминая, что нет ничего вечного.

     -А мне все-таки октябрь. Второй месяц осени, я думаю-прекрасное время. Время, когда невидимые силы начинают свою азартную игру, а таинственные воспоминания блуждают по улицам, вдыхая запах опавшей листвы среди туманного утра. Октябрь-месяц прошлого, многих лет, которые люди прожили впустую, это месяц сожалений с толикой немой благодарности. Я чувствую себя в нем как дома, поэтому это мой любимый месяц.

     Юнги промолчал, не находя подходящих слов. Они часто разговаривали на обычные темы, придавая им другой, понятный им одним, смысл, но сейчас Мин не мог ничего произнести, потому что легонько, совсем вскользь, но он дотронулся до переживай Хосока, которые тот так яро скрывал.

     -Что будет, если я скажу, что мне очень-очень страшно? – Чон перевел свой взгляд с неба на Мина, - и что, -немного помедлив, он продолжил, - своим самым страшным кошмаров являюсь я сам?

     -Я ответил бы, что если ты тот кошмар, который терзает каждую ночь людей, не давая делать вздох и заставляя просыпаться в холодном поту, то я готов терпеть и страдать от бессонницы. – Юнги так же неотрывно смотрел в глаза напротив, пытаясь уловить мысли Хосока. Но это не продлилось так долго, потому что Мин почувствовал теплые руки на своей талии, которые окутывали его, словно невидимый щит, он это ощутил так же, как и тихое «я постараюсь стать для тебя светом».

     -Юнги мы сейчас опоздаем. Точнее мы уже опаздываем. Юнги, - Хосок дернул того за рукав, на что Мин всего лишь отмахнулся. На самом деле они действительно должны были быть сейчас в клубе, где сегодня выступает Намджун ради поддержки, потому что тот нервничал, строча нескончаемый поток сообщений ни телефон Мина, который покоился в руках Чона, пока тот пытался заставить Юнги хотя бы встать. – Нас ждет такси, я не хочу платить еще больше.

     -Да иду я, иду. -С этими словами Мин и правда поднялся со стула, накидывая на себя темную толстовку, но взглянув на Хосока, прекратил свое действие. – Ты собираешься ехать в этом? – Указывая на тонкую кофту того, тихо произнес Юн с укором в голосе.

     -Тебя что-то смущает?

     -Да, то, что на улице осень, Чон. Понимаешь? О-с-е-н-ь. – Мин действительно был недоволен поведением Хосока, потому что ему не хотелось, чтобы тот заболел, ведь именно ему тогда придется ухаживать за капризным и вредным Чоном, а это не самое приятное занятие, он знал не по наслышке. Поэтому не придумав ничего лучше, Юнги просто отдал Хосоку одну из его теплых кофт, которые покоились у него грудой на одном из стульев в комнате.

     На выступление, как ни странно, парни все-таки не опоздали, но пришли слишком поздно, поэтому не смогли пожелать даже удачи Мону перед началом. В клубе царил полумрак и нескончаемый поток дыма и алкоголя. Юнги знал, что здесь будет, раньше он частенько тут оказывался, но Мин никогда не мог бы подумать, что Хосок, именно тот, который работает почти каждый день и, по приходу домой, сразу заваливается спать, бывал тут тоже, похоже, не малое количество времени, потому что некоторые мимо проходящие внимательно всматривались и чуть ли не кричали: «О, Джей-Хоуп, сколько лет, сколько зим.» Не то, чтобы Мину было любопытно или не то, чтобы обидно, просто они проводили большую часть времени вместе, их уж точно можно было назвать громким словом «друзья», но Хосок ни разу не заикнулся о том, что у него есть прозвище или что он когда-то занимался репом, околачиваясь в таких местах. Они ничего друг другу не обещали так же, как и не лезли в прошлое, довольствуясь настоящим, но тот не упоминал даже вскользь, и это неимоверно раздражало Юнги. Уже за кулисами, находясь в окружении Намджуна и еще нескольких его знакомых, Мин тихо произнес, совсем на ухо, чтобы кроме Чона его никто не мог услышать. – Так значит «надежда»? – он чувствовал, как тот напрягся от слов, но продолжил приветливо улыбаться, незаметно ища за своей спиной руку Юнги, и не сильно сжимая, намекая на то, что об этом не стоит говорить.

     -Ты кажешься мне знакомым, - сказал Сокджин, так Намджун представил парня, явно обращаясь к рядом стоящему Чону. – Но я все никак не могу вспомнить тебя.

     -Может, ты заглядывал на мою работу за кофе, - в ответ улыбнулся Хосок, но так натянуто, что его губы просто скривились в подобии улыбки.

     -Нет, я уверен, что нет. Я не пью кофе, - произнес Джин, как бы говоря, что Чон проиграл этот раунд. – Джей-Хоуп. Я вспомнил. Рад встрече, давно тебя тут не видел. Ты все еще занимаешься музыкой?

     Все стоящие резко перевели свой взгляд в сторону Хосока, но только Намджун аккуратно произнес, смекая, что это не самая лучшая тема для разговора. – Ты увлекался музыкой и ни разу мне не сказал об этом? – Мон пытался разрядить вмиг раскалившуюся атмосферу, что, к слову, получалось из рук вон плохо.

     -Я завязал. Меня это не интересует. – Чон с вызовом взглянул на Джина, добавляя, - больше. – В его голосе слышались нотки стали, а глаза стали более холодными, если это было возможно. Но либо Сокджин действительно непробиваем, либо действует назло, потому что, улыбнувшись, он просто произнес, - Они не знают, да? А ты прав, - тот уже обращался к Джуну, - только Хосок не увлекался музыкой, он ей всерьез занимался, настолько мастерски, что это приносило даже страдания.

     -Нам пора. – Юнги выбился из общего круга, стоя поодаль, но так, чтобы в любой момент можно было ухватить Чона за рукав. – Ты обещал, что за такси заплатишь ты, а я хочу домой. Так что пошли. – Мин на самом деле не знал, почему уводит куда подальше от общества Сокджина, который говорил явно о том, что следует знать по поводу Хосока, но Юнги не хотел слышать это от третьих лиц, он хотел услышать правду и только от одного человека.

     Но ни во время ожидания такси, ни по дороге домой, Чон, который постоянно был весел и говорил о всяких небылицах, не произнес ни единого слова. Только попросил водителя остановиться в нескольких кварталах от своего дома, бросая уже на выходе из машины: «я хочу пройтись».

     Юнги никогда не видел Хосока таким. В его голову закрадывались мысли, что он вообще не знает настоящего Чона, а есть ли этот настоящий? Сейчас даже в этом парень не был уверен. Он не пошел за Хосоком, когда тот выходил из такси, так же как не пытался ни звонить, ни писать, потому что бесполезно, потому что неприятно и потому что Юнги впервые так сильно запутался в реальности и иллюзиях.

     Ответом служило несколько пропущенных от Хосока утром и короткие сообщения, что ему жаль и он хотел бы извиниться, а Мин всего лишь устало потер глаза, так ничего не написав в ответ. Вместо этого он просто собрался, направляясь в сторону дома Чона. Он был там ни раз, и честно сказать, квартира выглядела так, словно там вообще никто не живет: минимум вещей и украшений, белые стены, которые украшали редкие картины стиля абстракционизма и, пожалуй, все. Но чем больше времени Чон знал Юнги, тем больше тот приносил свой вклад в это полупустое пристанище в белых тонах. Теперь на комоде у Хосока стояла их с Мином фотография, сделанная в перерыве между работой, а рядом со столом, прямо на полу красовались книги, которые Юнги часто забывал, принося с собой после учебы. У Юна так же имелись ключи, поэтому тихо отворив дверь и войдя, он лицезрел то, как Хосок, кутаясь в плед, который, кстати, так же подарил Мин, сидел на диване и просто смотрел в одну точку на стене. Он совсем не реагировал на присутствие другого человека в комнате, пока Юнги просто не дотронулся до плеч Чона, обнимая. Он слышал хриплый голос и неразборчивое бормотание.

     -Я-монстр, понимаешь? Именно тот, которым пугают маленьких детей, которые не слушаются родителей. Я-айсберг, который ненавидит тепло, но так нуждается в нем и людях, дарящих его. Они считают, что могут растопить этот вечный лед, но это не так. Это ошибка, такая большая и такая глупая. Потому что лед тает, отнимая то жизненно необходимое тепло, но он слишком большой, чтобы его можно было растопить совсем, но даже если бы у кого-то это получилось, то что бы осталось от айсберга? Я-вечное пламя, которое рушит жизни людей, они сгорают без остатка, не жалея себя, понимаешь?

     А Юнги понимал, но все ровно продолжал молчать, потому что такой Хосок-это неправильно, и кто бы что ни говорил, Мин не хочет допустить этого вновь. Ему теперь уже неважно, что было до их встречи, потому что его Хосок- это в невпопад брошенные фразы, хриплый смех, безумные танцы на улице и много-много разговоров обо всем.

     Юнги честно не хотел докучать Хосоку, он даже порывался уйти, чтобы не мешать, но тот похоже приклеился намертво на этом диване в холодной гостиной. Они так и сидели в обнимку, не произнося ни звука, каждый думал о своем, но в то же время об одном.

     Мин сомневался, что хоть немного знает настоящего Чона, что если это просто хорошо продуманный образ, всего на всего иллюзия, в которую верят окружающие. Но именно сейчас, смотря на то, как ледяные руки подрагивают от нервозности на его же коленях, как голова Хосока лежит на его плече, Юнги было глубоко без разницы, он будет верить до конца.

     -Ты недавно произнес, что станешь для меня светом, - Мин провел по влажным волосам Чона, открывая тому глаза, - Я все еще жду этого.

     -Я боюсь, Юнги, я очень боюсь. Сокджин был прав, я доставляю людям страдания только одним присутствием. Знаешь, я иногда даже жалею, что перекрасился в тот день. Именно я ведь все это начал, я не должен был…- Хосок так и не закончил свою фразу, поднимаясь с дивана.

     -Джей-Хоуп. – в голосе Мина слышалась неподдельная сталь, которая заставляла настораживаться. – Я не собираюсь спрашивать, чей надеждой ты был, я не хочу знать, почему ты мне даже не намекнул о том, что занимался музыкой когда-то так же, как я не желаю знать о тебе в прошлом. Но никогда не произноси, что ты жалеешь о нашей встрече, - Юнги подошел вплотную к Хосоку, угрожающе смотря в глаза, - потому что я не хочу думать, что потратил несколько месяцев ради глупого развлечения одного человека. Я не хочу чувствовать себя так. Не заставляй меня падать так низко.

     Мин прикрыл глаза, отходя на несколько шагов от Чона в сторону двери. Он никогда так не переживал за другого человека, даже за Намджуна. Юнги впервые злило отношение другого к самому себе.

     -Но что, если ты не знаешь всей правды, а я действительно монстр, что, если я так же сломаю тебя? – голос Хосока был предельно тихим.

     -Даже у самого злого монстра есть ахиллесова пята и те, для кого он самый прекрасный и нужный. – Как-то с горечью произнес Мин, хмыкая. – Ты - не твое прошлое, Хосок~а.

     Мин не собирался уходить, хлопая дверью от раздражения, как в дешевых сопливых фильмах, чтобы потом возвратиться и умолять. Нет, Юнги ждал ответа. Назад дороги нет, он это прекрасно понимал, но готов был терпеть, потому что проиграл уже давно, наверное, когда переступил порог той злополучной кофейни.

     -Что ты видишь в моих глазах? Что ты ощущаешь, когда смотришь в мои чертовы глаза, кроме холода и отчаянья? Тебе хочется отвернуться? Разве не так? – Чон был зол на самого себя, он так сильно заботился о Юнги, что готов был попробовать, готов был рискнуть. Он часто по вечерам думал, а что если… Если бы они встретились в других обстоятельствах и Хосок был бы другим, он бы хотел почувствовать тепло чужих ладоней и мягкую улыбку, которая так не часто окрашивает лицо Юнги, не боясь, а просто веря в их будущее. Но также Чон знал, что поломанное не будет целым вновь, его можно воссоздать на время, но в конце концов все снова рухнет, как хрусталь, разбиваясь с треском и без единого шанса на вторую попытку.

     -Ты не можешь так. – Юнги даже не знал, на что конкретно дает ответ, он не был уверен уже ни в чем.

     -Ты прав, не могу, - Хосок надвигался медленными шагами в сторону Мина, - потому что «ты», потому что «мы», потому что «тогда» и потому что «именно сейчас». – Чон не стал договаривать, а просто наклонился чуть вперед, дотрагиваясь до теплых, чуть обветренных губ напротив. Совсем невесомо, но слишком чувственно, чтобы оставить это без внимания.

     Хосок все еще опасался, хотелось бросить эту затею и сказать «я не могу», но уже поздно что-либо менять, да, если честно, не сильно хотелось. Поэтому, уже сидя на кухне, Юнги смотрел стеклянным взглядом на человека, находящегося рядом, словно видя впервые. А Чон все говорил и говорил, прерываясь только для того, чтобы глотнуть воздуха. Он рассказывал обо всем, не пытаясь ничего утаить: о том, что отказался от своей семьи и не виделся с ними больше 5 лет, их пути разошлись, Хосок не желал гнаться за деньгами, предавая самого себя. Потом, как его спасением стала именно музыка, Чон тратил на нее все свои заработанные деньги, не доедая и живя в какой-то обшарпанной комнатке, но эта привязанность взяла дурной оборот: Хосок ничего не видел, кроме нее. Это была его страсть, причиняющая неимоверную боль. Он так же рассказал и о том, как он создал свою танцевальную команду и о парне, который восхищался им почем зря. Именно он дал Чону прозвище «Джей-Хоуп», считая своей надеждой. Но все обернулось совсем не так, как думал кто-либо, эта самая «надежда» стала персональным кошмаром. Они тогда были с Сокджином в одной компании, крутились в одних кругах, Чон с самого начала не понравился Джину, и Ким был именно тем человеком, который помог восстановиться тому парнишке, так говорили люди. Но Хосок знал, что все это неправда, исцеления не существует, и теперь, тот, кто так яро гнался за Чоном, стал точно таким же- вдохновляющим, но губящим тех, кто так дорог сердцу. А потом Хосок заговорил о Мине, о том, как впервые повстречал того в метро и бесстыдно читал книжки, о их посиделках в кафе и Намджуне.

     А Юнги просто слушал, он не чувствовал грусти или злости, он не жалел Хосока, потому что это, каким Чон является, это часть его. Мин просто принял все, наверное, слишком быстро и слишком легко, но Юн никогда не отличался разумностью действий.

     -Мы не идеальны, ты же знаешь? В мире нет ничего идеального. – чай Хосока уже давно остыл, а тот даже глотка не сделал. Они так и сидели, гипнотизируя серую скатерть стола. После таких разговоров всегда хочется молчать, потому что слова закончились, их было слишком много.

     Они больше не заводили разговоры на эту тему так же, как не спешили ставить ярлык на свои отношения. Просто теперь Юнги возвращался не в свою маленькую комнату в общаге, а в квартиру к Чону, которая отдавала теперь смехом и уютом, вместо того безжизненного холода. Их будни были наполнены негласным присутствием друг друга, даря комфорт и некую опору. Намджун лишь смеялся, видя эту парочку и говоря, что они похожи на влюбленных школьниц, которые таскают одежду своих парней и рассказывают своим подружкам о том, какой он замечательный, на что друзья лишь хмыкали, продолжая донимать своим поведением Мона. Каждый их них понимал, что все это не вечно и так нестабильно, поэтому парни просто старались насладиться этими прекрасными моментами, ничего не обещая и ни на что не надеясь.

     *******

     -Хэй, Хосок, ты решил остаться тут на ночь? – Юнги стоял в дверях кофейни, наблюдая за потугами своего парня вымыть паркет.

     Чон вздрогнул от неожиданности, но сразу же резко начал улыбаться, ведь точно знал, кому принадлежит этот голос. -Прости, я тут немного вазу разбил, а землю убрать то надо.

     Мин вопросительно глянул на пол, заливаясь хохотом, потому что картина, открывшаяся его взору, была правда забавной: Чон, пачкая свою белоснежную рубашку, пытался отмыть следы земли с пола, но все больше пачкал и себя и этот многострадальный паркет. – Иди отмывайся, не быть тебе уборщиком, Хосок~а. Я сам тут уберу. – И серьезно взглянув на Чона, добавил, - у тебя 10 минут. Нас Намджун ждет, мы не можем опоздать в его день рождения, если ты, конечно, не хочешь стать рабом того на 2 недели. – На что Хосок прокричал что-то нечленораздельное и бегом понесся в сторону раковин.

     Они жили вместе уже почти месяц, за это время Юнги понял, что Чон неимоверный чистюля, который, как ни парадоксально, совершенно не умеет следить за порядком, но, с чем Мину придется согласиться, Хосок невероятно вкусно готовил, даже Мон частенько заглядывал к тем на ужин, потому что все лучше, чем лапша быстрого приготовления или то, что готовит сам Ким.

     Вечеринка была в самом разгаре, когда парни появились на пороге. Множество людей, громкая музыка, звонкий смех- они точно не ошиблись адресом. Но им предстояло еще отыскать именинника сия торжества, что составляло проблему.

     -Ты видишь его? – Юнги наклонился к уху Хосока, чтобы тот разобрал его слова.

     -Все, что я вижу-это множество рук и голов, но не одной нам нужной. – Чон неотрывно скользил взглядом, ища Мона, и, кажется, нашел, потому что Хосок схватил Мина за рукав и потащил в каком-то направлении.

     -Happy birthday to you. – Стоя за спиной Намджуна в один голос начали петь парни, пританцовывая странные танцы, чем точно удивляли поодаль стоящих людей.

     -О, а вот и самые важные персоны на данном балу. – Ким подхватил радостный настрой своих друзей. – Вы останетесь или решили только обойтись подарком?

     -Ты же знаешь, Джун, -начал бы Юнги, но Мон прервал его теплой улыбкой.

     -Знаю, знаю. Хосок не появляется на таких мероприятиях. Я буду завтра у вас в обед, отпразднуем в своем кругу, с вас еда. – произнес Намджун, напоследок обнимая и удаляясь в глубь толпы.

     Юнги кутался в темное пальто, попутно доставая сигареты с ментолом, на улице было холодно, но создавалось впечатление, что в его душе еще больший мороз, он овладел всеми органами, добираясь до души. И вроде бы, со стороны все тот же Мин со слегла взъерошенными волосами и множеством браслетов на руках; он так же общался с друзьями, ходил на учебу, проводил ночи за просмотром каких-нибудь хоррор фильмов, но его глаза отдавали льдом, таким неживым, словно тысячелетний айсберг. Если не присматриваться, то это сложно заметить, но люди теперь старались не пересекаться с ним взглядом.

     Мин смотрел на еле заметный рассвет, выдыхая клубы пара вперемешку с дымом, и улыбался такой горьковато-смиренной улыбкой, словно ничего уже не изменить, и он это прекрасно осознает и принимает.

     «Уже три месяца прошло, Хосоки-я, а я так и не смог исцелиться. Ты когда-то был прав, поломанное уже никогда не восстановить, мы становимся ненужными, словно непригодный товар в магазине. И самое страшное, нас таких много, но люди не замечают этого или же так мастерски притворяются. А кто их знает…»

     Юнги не спеша двигается в сторону такого до боли знакомого парка, сегодня именно тот день, в который ему хотелось бы пройти по всем значимым местам в этом, как казалось, огромном городе. Он знает, что на метро было бы быстрее и удобнее, но с недавних пор, Мин не ездит на нем, стараясь обходить стороной.

     «Пожалуйста прости, но мне не нужно тепло, только не твое.»-незамысловатое смс, которое Юнги давно стер вместе с номером отправителя, но запомнил его, кажется, навсегда.

     «И мне тоже, Хоби, не нужно, уже».

     Их дни сменялись один за другим, храня и ссоры, и счастливые моменты, созданные двумя. Юнги даже не знал в какой момент все так оборвалось, просто их привычный ритм сбился одним коротким сообщением. Мин не стал искать, Мин не стал звонить. Он понял все с самого начала, Юн знал на что шел, поэтому все, что оставалось это только смириться и поблагодарить за то, что происходило с ними. Он не сомневался, что Хосок тоже все чувствовал, потому что нельзя играть так правдоподобно, терзая себя ради другого. Это был их выбор, это был обоюдный риск, не за что извиняться, не на что жаловаться. Но в груди все ровно предательски больно, а кофе оставляет теперь только лишь горьковатый вкус на губах. Жизнь не стоит на месте, заволакивая в свой круговорот событий, и Юнги знал, что ему придется двигаться дальше, несмотря ни на что. Дежурные улыбки, приветливые речи, и лишь один Намджун знал, что происходит в этих замерших, наверное, уже навсегда глазах, и никогда не отводил взгляд.