Аннотация: Мелькор изгнан. Но... если бы всё было немного иначе?
Камни крепости горели под ударами полосовавших их молний, совершенно против уставленных Валар законов природы бьющих не в верхнюю точку, а туда, где они наносили наибольшее количество разрушений. Земля плавилась и стонала, но почти ничего не было слышно. Ещё бы, столько грохота, воя, визга - странно, что слух вообще не отказал окончательно.
Они кричали, умирая. Эти крики слышались не ушами, а скорее тем, что эльфы прозвали сердцем, имея в виду отнюдь не гоняющую кровь мышцу. Кричали его создания, творения его ума, его рук и его души. Бессмертные и смертные могли думать, как им заблагорассудится, но отец Эру наделил его душой, и она болела и разрывалась на части. Да, он мог посылать их на смерть своей волей! Но знать, как гибнут они, они все, от последнего орка до величественного дракона, его любимого творения...
Он рухнул на землю и закричал от боли и отчаяния, ни одно из которых не было плодом физической боли. Величие, поклонение, ненависть, страх, восхищение - вот к чему он привык! Но даже когда его тело оказалось сковано столь крепкими цепями, он не заметил этого. Вокруг уже было тихо, не считать же за звуки редкие крики торжества его врагов. А вот всхлипы, с какими мечи и тонкие кинжалы эльфов обрывали последние жизни на гигантском поле боя, в которое превратились всего его земли... И глухие удары - это чудом державшиеся прежде камни стен проигрывали, наконец, свои маленькие битвы с земным притяжением и падали в перемолотую молниями землю, добавляя себя в списки мёртвых тел.
И где, где, где он, самый верный, безжалостный до жестокости, преданный до безумия, ГДЕ ОН?!
...Какой смысл жить, если всё, созданное твоими руками, уничтожено? Если одни убиты, а другие предали? Ничего не осталось... никого не осталось... Себя не осталось!
- Нет. Нет. Нет!
- НЕ-Е-ЕТ!!!
Ирмо Лориен взвился со своего травянистого ложа и зажал руками рванувшийся изо рта крик ужаса. Несколько мгновений он сидел, спрятав лицо в ладонях, затем рухнул на спину.
Первая Музыка... Опять этот сон. Один и тот же кошмар, раз за разом, с такой настойчивостью, что хотел спросить отца Эру, не он ли наказал своего сына.
Это бред какой-то. Ирмо, несущий сны и покой, не может справиться с собственными призраками! Вот уже три года, как Моргот повергнут и вышвырнут за Стену Мира, но видения, в которых Ирмо становится им и чувствует всё, что пережил его мятежный брат, сходят в Лориен, и с ними невозможно справиться, нельзя даже запретить себе падать в забытьё.
"Моргот, ты и теперь, бессильный и изгнанный, мучаешь нас."
Видят ли другие Валар эти сны? Ведь они тоже были там, они чувствовали боль, впитавшуюся в землю и в небо владений Моргота.
С трудом заперев крик, Ирмо вскочил и понёсся сквозь Лориенский лес, не замечая, что порой пролетает сквозь древесные стволы.
Он ведь был им братом! Что бы он ни натворил, как бы ни издевался над этой землёй - это он стал причиной её рождения, внеся диссонанс в хор. Да-да, единение добра и зла, как высокопарно называют это эльфийские философы. Замечательно. И можно сколько угодно убеждать себя, что они давали ему шанс!
"Ну да, давали. Обрезав ему всю свободу, какую могли."
Вечное противоречие всему, чему можно, и тем более тому, чему нельзя. Иначе и не могло получиться, теперь Ирмо это понимал.
Яркая птица, прекрасное переливчатое творение, опустилась у ручья забвения, в водах которого Айнур хотел найти покоя, но тут же испуганно чирикнула и удрала, чуть не придавленная к земле тоской одного из богов этого мира.
Проклятье, ОН БЫЛ ИХ БРАТОМ!!! А они не нашли для него милосердия. Что ж осуждать нолдоров и спалившего корабли Феанора, создания не далеко ушли от своих создателей. Их отражения в мутной воде, кривые зеркала.
Можно, конечно, сбросить вину на Манвэ, ведь это его губы произнесли приговор, он Великий Король!
Ирмо, ты же повелитель иллюзий! И самообман никогда не станет тем, на что ты способен с искренностью, достаточной для успокоения сердца.
Что Манвэ мог сделать? Простить мятежно брата своей волей? Не мог... Потому что наказания требовали все: Айнур, майяр, эльфы. И ты, Ирмо. В гневе и горе, ты тоже требовал. И только когда прозвучал приговор, вдруг понял. Но было уже поздно что-либо менять.
Моргот... Какой, в бездну, Моргот?! Мелькор, брат его старший, несмотря ни на что - любимый брат, тот, кого он послушал и изменил Мелодию, за которым все они пошли в изгнание за мечтой и создали - создали то, что Пели вместе с ним! Следом за ним... Мелькор, брат. Тогда Ирмо сделал единственное, что мог сделать: создал иллюзию, и прежде, чем стражи заступили на Стены Мира, погрузил в неё мятежный дух.
Ирмо рухнул на колени и еле слышно застонал.
Сможет ли то, что он сделал, облегчить груз предательства?
Владыка Лориена поднял глаза, бессмысленно пытаясь проследить все прожилки на коре ближайшей ветви.
- Я должен это увидеть...
Тело Валар медленно истаяло, помогая перейти из физического мира в мир иллюзий.
Будь эта иллюзия сотворена не самим Ирмо, он, наверное, подумал бы, что остался на Арде. Вокруг всё так же поднимались деревья с кронами, столь близкими по цвету к живым изумрудам, каких нет и быть не может нигде, кроме Благословенной Земли и Лориена. Чистый воздух. А вдалеке смех и пение... Пение?
Валар мягко поднялся с травы. Мелкие листочки потянулись следом за ним, предлагая Владыке продолжить отдых, ведь им совсем не тяжело держать на себе одного из создателей Арды! Но надо было увидеть, что там, за деревьями. Это важно, так важно. Ведь это же грёза Мор... Мелькора.
Всё было точно так же, как в только что оставленном мире. Были спокойные эльфы и зелёная листва, было синее небо, а лодки небесных светильников плыли по нему с той же скоростью и в том порядке, что был предопределён некогда. Не веря себе, Валар бестелесным духом пронёсся по Валинору и вновь обрёл плоть у прибоя.
- Лориен, приветствую.
Ирмо обернулся к высокому молодому эльфу, устроившемуся на большом мраморно-сером валуне, словно специально сотворённом для долгих взглядов во влажную солёную даль. А может, это и правда было именно так.
- Хороший день, Ульмо. Что...
- Нет, ты слышал, что опять утворил наш старшенький? - недослушав, перебил Лориена владыка вод. - Он опять устроил турнир! И ладно бы, только своих орков гонял, так нет, он притащил к себе этих полоумных феанорингов во главе с папочкой. А Феанаро да Мелькор - две стрелы в одну сторону. Додумались прислать вызовы в Валинор!
- Как... прислать?
- Да дракончиком мелькоровым! - тут Ульмо фыркнул и с чуть ли не большим, чем прежде, возмущением, вопросил: - Ты представляешь, какое имя эта парочка дала посланцу? Торондор! Наш пернатый друг чуть не свалился со своей скалы, когда услышал!
Лориен молча смотрел на брата. Турнир... Ульмо возмущается туриниром. На который приглашены нолдор. И тэлери. На который все приглашённые явятся... играть в войну?
Играть? НЕ ВОЕВАТЬ?
"Первая Музыка, Мелькор... Что ты сотворил в своей грёзе?!"
Вновь утратив плоть, Лориен умчался к своему источнику. И долго ещё видел внутренним своим взором глаза владыки вод. Он возмущался деяниями старшего. Он осуждал его. И - столько тепла и жизни на дне штормовых глаз. Он любил Мелькора...
"МЕЛЬКОР!!!"
Как давно так случалось, чтобы Лориен не помнил себя? Чтобы смотрел в настойчивый ручей и не мог осознать, когда опять обрёл глаза, чтобы смотреть? И руки, чтобы вцепиться в жалобно застонавший корень? И волосы, чтобы скрыть окружающее?
О, Мелькор!.. Здесь должны были изливаться потоки лавы. Здесь должны были шагать орки и реветь барлоги. Эльфы с остановившимися глазами слушать тебя и лить кровь, а мы с братьями и сёстрами... Но здесь нет ничего подобного. И Ульмо ворчит беззлобно, как ворчат только над самыми близкими. Что же ты сделал, брат?
По глади широкого ручья прошлись волны, словно течение на пару мгновений ускорилось, переплетая потоки, и тут же застыло.
Память тела, конечно же. Ведь Ирмо проник в иллюзию через собственное отражение в ней.
Здесь не было войн. Здесь, в этой иллюзии, эльфы не озлобились друг на друга, здесь не горели корабли и не умирали корабельщики. Здесь Феанор создал свои камни, Мелькор украл... и вернул. Вернул, когда Феанор пришёл к нему и ПОПРОСИЛ об этом, просто заявив, что шутка вышла так себе и только злит. Вернул, потому что его руки не горели из-за проклятого благословения Варды. Ничего не было... Ничего...
"Они умирают, Яванна, - сказал Мелькор, протягивая сестре золотой и серебряный листья, подобранные с земли. - Они по-настоящему живые и их время вышло. Не дай им загнить или высохнуть. Проводи, как они того достойны."
Вечный бунтарь Феанор вдрызг разругался с роднёй и выкупил корабли. Просто переселение, и Манвэ отпустил, не держал... Не держал выросших детей Валар...
Иллюзия молчала, не смея беспокоить. Молчали вознесённые к небесам горы. Почему-то молчал вечный ветер, да и что он мог сказать изумрудной зелени в кронах и у земли? Этот мир не видел такого. Этот мир не помнил, чтобы кто-либо из Валар так горько плакал.
Но физические тела так несовершенны. Так слабы. Тело Ирмо вскоре исчерпало силы на скорбь, и тёплые лучи небесного света высушили дорожки слёз Валар, а земля торопливо впитала последние капли. Лориен смотрел так, словно перед его глазами парил палантир, и видел, как Мелькор, довольно щурясь, сидит на самой высокой башне свой крепости. А рядом с ним - неужели это Манвэ?
- Тулкас опять заест тебя за общение со мной, - усмехнулся бунтарский дух.
- Да, ты у нас совсем от рук отбился, - король Арды улыбнулся, с интересом поглядывая вниз, на турнирное поле.
- Мои орки победят, - быстро заявил Мелькор, увидев, чем заинтересовался его брат.
- Ну, я думаю, у Феанора и его старшего сына тоже очень неплохие шансы.
- Спор? - глаза Мелькора азартно загорелись.
- Ни за что.
Мелькор фыркнул, но что поделать - Манвэ действительно не покупался на такие простенькие провокации.
Ирмо закрыл глаза. Он знал, что будет сейчас делать. Он уйдёт отсюда. Постарается забыть всё, что увидел. И никогда не расскажет братьям и сёстрам о том, что увидел. Арде хватит и одного бога, знающего, что прощения нет.
Манвэ прислушался к чему-то внутри себя и обернулся к Мелькору.
- Он ушёл?
- Да.
Двое Айнур продолжали сидеть на самой высокой из башен Ангбанда, но турнир их больше не интересовал.
- Я могу рассказать ему, - предложил король Арды, но Мелькор только качнул головой.
- Нет.
- Он мучается.
- Он это заслужил.
- А я?
Мелькор прикрыл глаза.
- Ты не простил меня, верно?
Мелькор поднял руку и сжал её ладонь на плече брата.
- Ты пошёл за мной, - тихо сказал он. - Не надеясь спасти меня или выбраться самому - ты всё же пошёл за мной. Я уже давно простил тебе всё, что было прощать.
Они снова помолчали.
- Кстати, а как сюда попал твой помощник?
- Гортхауэр? Да куда он от меня денется. - Мелькор улыбнулся. - Мальчик он умный, сразу понял, что я жив, да и верный не по уму, а уж там...
- Ты не хочешь вернуться назад? - Манвэ наконец спросил то, что хотел.
Мелькор искренне расхохотался.
- Ну уж нет! Брат, ты же знаешь - твоё Слово сделало этот мир таким же реальным, как твоя Арда. Я не вернусь туда, где мои творения уничтожены. Я не смогу там больше творить, брат, осколки этого горшка не вымести обычной метлой.
- Ты никогда нас не простишь?
- Я же сказал, Манвэ, тебе я простил. А они... Младший, знаешь, дети вырастают. Ваши дети уже выросли. И когда это поймут остальные Валар - я прощу их.
- Ты говоришь странные вещи.
- Ну уж... Знаешь что, когда вы все поймёте, что должны делать родители, когда их дети вырастают, приводи всех наших сюда.
- Ты такой лёгкий здесь. Тебе не жаль будет делить этот мир не с отражениями?
- У меня есть новая память, Манвэ. Она как бальзам. Я знаю, где истина, но не чувствую её так, как дОлжно. К тому же, теперь, когда вы меня больше не отвлекаете, я тут одну интересную вещь сочинил... В общем, не жалко. Теперь я всегда смогу уйти дальше.
Манвэ прикрыл глаза. Вздохнул.
- Тебе уже пора? - уточнил Мелькор.
- Да. Всё же, Арде ещё нужен король.
- Я буду ждать тебя, брат.
Ветер подхватил частицы, мгновение назад бывшие телом Валар, и растворил их в облаках, так милых его душе.