Я знаю потаенный голод зла
И гладкое сочувствие двуличья,
Когда ломает кости бытия
Невинность желторотая привычки.
Ей запах жертвы самый близкий друг
И, в поцелуе замирая сладком,
Она возьмёт наручники для рук,
А для души  страдания облатку.
Но след любви горяч. 
Ату меня, ату!
И в грозном упоении охоты,
Ломая страх своей невинной плоти,
Я на противника бестрепетно гляжу.
Благословен охотничий инстинкт
Законами божественных условий -
Всё сущее поставить на весы
И выбирать, кто выстрела достоин.  

25.08. 2006