Сухоцкая Елена : другие произведения.

Закрывая глаза

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Это роман о молодежи. Книга окунет вас во внутренний мир героини, в котором бурлят противоречия, помогающие открывать внутри себя сверхъестественные способности. Она до конца не может понять, что с ней происходит на самом деле, а что вымысел. Девушка живет своей обычной студенческой жизнью, но все меняется после встречи с двумя молодыми людьми, которые постоянно ей намекают о мощном знании, значимость которого нельзя измерить ни чем.
[]

Елена Сухоцкая

  

ЗАКРЫВАЯ ГЛАЗА

Роман

  
   Девушка, встретив на своем жизненном пути молодого человека, испытывает перемены в психологическом состоянии. Внутренний мир кипит, открывая перед героиней новые горизонты жизни. Происходят невероятные события при переживании разных ощущений, чувств...
  
  
  
  
  
  
  
  

ОГЛАВЛЕНИЕ

   НАЧАЛО. МЕСЯЦ МАЙ
   29 АВГУСТА
   1 СЕНТЯБРЯ. ВТОРНИК
   2 СЕНТЯБРЯ. СРЕДА
   3 СЕНТЯБРЯ. ЧЕТВЕРГ
   НЕОБЫЧНОЕ МЕСТО. 3 СЕНТЯБРЯ
   4 СЕНТЯБРЯ. ПЯТНИЦА
   5 СЕНТЯБРЯ. СУББОТА
   6 СЕНТЯБРЯ. ВОСКРЕСЕНЬЕ
   7 СЕНТЯБРЯ. ПОНЕДЕЛЬНИК
   8 СЕНТЯБРЯ. ВТОРНИК
   9 СЕНТЯБРЯ. СРЕДА
   10 СЕНТЯБРЯ. ЧЕТВЕРГ
   11 СЕНТЯБРЯ. ПЯТНИЦА
   12 СЕНТЯБРЯ. СУББОТА
   В НОЧЬ С 12 СЕНТЯБРЯ НА 13 СЕНТЯБРЯ
   14 СЕНТЯБРЯ. ПОНЕДЕЛЬНИК
   15 СЕНТЯБРЯ. ВТОРНИК
   17 СЕНТЯБРЯ. ЧЕТВЕРГ
   18 СЕНТЯБРЯ. ПЯТНИЦА
  

НАЧАЛО. МЕСЯЦ МАЙ

   Она бежала, как лань, которую кто-то гонит сзади. Ее взгляд был сосредоточен и направлен только вперед. Бросая свои босые ноги на землю, она неслась, словно ветер, почти бесшумно и легко. Стая охотничьих собак двигалась следом, нагоняя ее. Белые псы ослепляли своей белизной и количеством. Их было не меньше сотни, а может и больше. Погоня сопровождалась громким лаем, сотрясающим воздух, предвещая надвигающуюся опасность.
   Девушка с черной копной неестественно длинных волос неслась по холмам, которые постепенно превращались в горы, покрытые толстым слоем пепла, как после пожара. Красавица необычной внешности почти летела, ни на секунду не сбавляя своей скорости, пока не достигла вершины, после которой не было ничего. Пропасть. Девушка взглянула на меня расширенными от ужаса глазами, быстро повернулась назад, одаривая своим последним взором свирепых охотников, жаждущих ее крови. Смех девы, перемешанный со слезами не то от безумного веселья, не то от дикого страха, звучал в моих ушах очень отчетливо. Заглушая все остальные звуки вокруг, он пульсировал сильными ударами в висках, сводил с ума, дотягиваясь до каждой клеточки моего мозга, создавая ощущение, как будто кричу я, а не она, издавая неприятный предсмертный дикий хохот. Девушка снова посмотрела вперед, унося свой взор в темную бездну, простирающуюся глубоко вниз и далеко вперед, без дна и краев, без намека на жизнь. Она наверняка уже слышала, как сзади клацали собачьи клыки. Еще одно мгновение, и они начнут рвать ее обнаженное восхитительное тело. Но, как будто просчитав все до секунды, в этот момент дева оттолкнулась что есть силы от края земли и прыгнула во мрак, не оставляя надежды на возвращение. В агонии преследования безумная стая со скулящими воплями разочарования, поджав хвосты, резко затормозила, опасаясь по инерции последовать за своей жертвой, падающей во тьму. Растерянные от неожиданной концовки охотники в собачьем облике теперь стояли на краю обрыва и уже с испугом наблюдали за падением необычной девушки. Она летела, удаляясь, навстречу своей гибели, как камень, который стремительно падает вниз. Сейчас дева уже напоминала маленькую точку, в которой сложно было разглядеть человека. Собаки не отходили от места падения, они молча провожали ее взглядами, ожидая какого-то продолжения. И я смотрела вниз с необычайной печалью, никогда не ощущаемой мною так отчетливо всем сердцем, как будто часть меня вместе с этой девушкой сейчас летела в бездну. И не было ни парашюта, чтобы смягчить удар при падении в неизвестность, ни надежды, что там, куда она летит, есть какой-нибудь конец.
   Мне вдруг стало как-то не по себе. Жуткий страх парализовал меня так сильно, что я еле закрыла глаза и что есть мочи закричала....
   - Лилия, проснись. Тебе, наверное, кошмар приснился, - сквозь сон услышала я родной голос мамы.
   Я открыла глаза и с облегчением поняла, что то был всего лишь сон. Чувство защищенности тут же приятно окутало меня своей теплотой, и я постаралась не думать больше о своем ночном кошмаре. Сегодня проснуться мне было непросто. Я уснула только поздней ночью и совсем не подумала о том, что вставать надо будет ранним утром. Майское утро. Конец всем школьным мучениям. Школа почти позади. Скоро экзамены. Не думала, что буду так рада этому.
   Мое имя Лилия, я заканчиваю 9 класс школы. По-хорошему бы остаться и отучиться 10 и 11 класс: я все-таки способная ученица. Но нет, не хочу оставаться. Деревня, в которой я прожила 15 с половиной лет, была всего лишь небольшим районным центром. Мне было тесно здесь. Перспективы на будущее вырисовывались в виде доярки или будущей жены тракториста. Ни о том, ни о другом я не мечтала. Мама и папа когда-то приехали сюда, будучи молодыми, и остались тут жить. Все куда-то уезжают и где-то останавливаются. Но я не могла представить, что останусь здесь и буду жить, как они. Я очень любила и маму, и папу, и мою старшую сестру Ларису, хорошую, хотя очень вредную.
   Я шла в школу и думала, как скоро уеду в город. Быстрее бы. Как я хочу убежать отсюда. Серые дома, частные постройки, вечно грязные дороги, особенно во влажную погоду. Вокруг почти везде степь, и только кое-где лесопосадки вдоль основной автомобильной трассы. Порывшись в памяти, я вспомнила маму и себя, как мы бродили по ним, собирая грибы. Дорога в школу недолгая, минут 20 ходьбы от дома, от нашей маленькой двухкомнатной квартирки.
   Зайдя в класс, я увидела свою подругу Аленку. Кругленькая брюнетка с добрыми глазами смотрела на меня беззаботно и радостно, приветствуя, как всегда.
   - Ты знаешь, кто сегодня придет? - спросила она, и сразу сама начала отвечать. - Приехал ректор педагогического лицея из города, будет агитировать поступать к ним. Классно, да? Наконец-то уедем!
   Я, не совсем понимая, что происходит, плюхнулась к ней за парту и с интересом продолжала слушать.
   - Я думала ты в курсе, - продолжала она.
   В класс зашла женщина, статная, с крупной вьющейся каштановой шевелюрой на голове и в огромных красивых очках. Было ощущение, что туфли на длинных шпильках еле выдерживают ее богатырское тело.
   - Здравствуйте, ребятки!
   Класс поприветствовал незнакомку, вставая.
   - Мое имя Лариса Антоновна, и я являюсь директором педагогического лицея, - продолжала она.
   Педагог рассказывала нам о всех прелестях ее заведения и о возможности закончить школьную программу 10 и 11 классов. Также мы сможем получить дополнительную профессию. Предлагалось несколько специальностей, мне приглянулись две: логопедия и иностранные языки. Прошло 45 минут, зазвенел звонок, и Лариса Антоновна попрощалась с нами, раздавая всем рекламные буклеты своего учебного заведения. Она мне понравилась: очень много улыбалась, отвечала на все наши вопросы. Вечером, как я поняла, наши родители будут выслушивать ту же самую информацию на родительском собрании.
   - Что ты думаешь, Алена? - спросила я на перемене. - Поедешь учиться в город или все-таки окончишь школу здесь?
   - А ты? - ответила вопросом на вопрос подруга, в голосе слышалась неуверенность. Я поняла, что ей и хочется, и страшно. Родителей рядом не будет.
   - Страшно, что ли? - засмеялась я. - Я уеду, мне все равно, в какой лицей, лишь бы подальше отсюда!
   - Да, да, надо подумать, посмотрим, что мама скажет, - ответила Аленка на свой же вопрос.
   Зазвенел звонок. Литература. Русский язык. Потом немецкий язык. Физкультура. Уроки быстро пролетали. Все готовились к выпускным экзаменам, нас не загружали. Я всегда хорошо училась, да и лентяйкой себя назвать не могу. Что не могла схватить на уроке, учила вечерами. Я была примерной ученицей. Только одно меня отличало от девчонок в классе - мой задиристый характер. Я любила подраться с вредными девочками: у нас в школе было принято так самоутверждаться. Поэтому я не гнушалась драк и все время пыталась найти себе соперницу постарше. Я добилась репутации среди школьников как девушка с не совсем уравновешенной психикой. Но это меня устраивало. Плюс от этого был: меня обходили стороной и, если о чем-то спорили, со мной старались не связываться, чаще всего уступая моему мнению.
   Вечером дома отец объявил, что вопрос решенный: я еду учиться. Ура! Спасибо родителям, я знала, что они меня отпустят, а вот с Аленкой наверняка все непросто. Ее мама так опекает, что иногда кажется, что это продлится для моей подруги всю ее жизнь. Я не завидовала, хотя иногда очень приятно быть под родительской опекой. В отличие от нас, у них всегда был накрыт стол: пироги, первое, второе, третье, как говорится, дом - полная чаша. Не помню ни разу, чтобы я ушла из гостей с пустыми руками. Мама Алены, Галина Аркадьевна, всегда накидывала в пакет мне что-нибудь вкусненькое, проявляя и здесь свою заботу.
   - Ну что? - спросила Аленка на следующее утро. - Едешь?
   - Еду! - ответила я, обнимая ее, не желая сдерживать свои эмоции. - Надеюсь, ты тоже?
   - Конечно! Но ты не представляешь, что мне пришлось сделать для этого, - улыбалась она. - В общежитии жить я не смогу, мама запрещает, но у тети я смогу легко погостить пару лет. Только с этим условием меня отпускают в город.
   - Даже не знаю, повезло тебе или нет, - вслух думала я. - Тетя вредная? Она теперь тебе будет новым контролером?
   - Это же тетя, а значит, что-нибудь придумаю.
   Мне было бы проще, если моя подружка поселилась в общежитии со мной, но нет, так нет. Главное мы вместе! Я уже этому рада, все-таки вдвоем проще, чем одной. Итак. Я еду учиться в город. И первого сентября я уже буду там. Пока май, но ничего, главное - настроиться, и время быстро пролетит. Для поступающих в лицей ребят выпускные экзамены в нашей школе объединили со вступительными. Я не сомневалась, что пройду, и прошла. И Алена тоже. Хорошая новость. Будем ждать осени.

29 АВГУСТА

   Темно. Я где-то в незнакомом месте, густой лес, и непонятно, ночь или день сейчас. Слишком плотно растут деревья. Сосны. Вокруг одни сосны. Они возвышаются, как мощные древние великаны из какой-то сказки, заявляя всем угрожающим, таинственным видом о своем возрасте и тайном могуществе. Я иду не по тропинке, ее просто нет. Иду, не зная куда. И мне не страшно. Что я тут делаю? Как я попала сюда? Небо сверкает лучами, проскальзывающими между деревьев. Как красиво! Желтые листья, листья дуба. Откуда они тут? Странно... А вокруг только сосны, мощные сосны, и ни одного лиственного дерева. Вдруг легкий шепот ветра коснулся покрова из листьев и, шелестя, они понеслись от меня в разные стороны, образуя легкие воронки. Шепот в ушах, а я, стараясь не обращать на это внимания, все иду и гляжу, как завороженная, находясь в каком-то мысленном оцепенении. Ш-ш-ш-ш-ш-ш - шумит покров на земле.... Ш-ш-ш-ш-ш-ш - гудит в ушах. Звонкий детский смех, как фон со всех сторон, проносился, то замолкая, то усиливаясь. Звуковые волны то наращивали оборот, то отступали. Я шла по этой необычной чаще и не могла понять, о чем думаю. Но мне здесь было хорошо, уходить отсюда совсем не хотелось. Я в незнакомом месте, и мне не страшно, а, наоборот, легко. Звук сверчков сменил детский смех. Ритмичный стук барабанов доносился откуда-то сверху. Все неизвестно, и все одновременно так знакомо. Деревья раздвигались передо мной в такт барабану, освобождая мне дорогу.
   Ее я увидела не сразу. Женщина с огненными волосами длиной до пят. Пышная копна, прямые, но витые на концах, как языки пламени, волосы, поражали своим магическим блеском. Она улыбалась. Наверное, это сон. Она вся горела своей нереальной красотой. Она была слишком прекрасной, для того чтобы быть настоящей. Дева вдруг засмеялась очень звонко, как будто тысячи колокольчиков зазвенели вокруг, переходя в долгое эхо. А барабаны не умолкали, и сверчки на одной волне с колокольчиками создавали ритмичную мелодию, покрывающую собой все вокруг. Сказочная музыка лилась ручейками сквозь этажи пространства, как бы деля все на разные уровни и одновременно сливаясь в одно целое, создавая объем моим слуховым ощущениям, захватывая собою это место, место загадочного леса. Женщина стояла от меня в метрах семи, но я ее смогла разглядеть, вцепившись в нее зачарованным взглядом, который невозможно было оторвать от этого необычного видения.
   - Поиграем или поборемся? - крикнула она звонким воинственным голосом, точно обращаясь ко мне. Наверное, ко мне. И было непонятно, это вопрос или утверждение. Потом захохотала, меняя при этом выражение лица, искажая его гримасой, как будто от резкой боли, и отвернулась. Ее платье, очень короткое, с крупными кровавыми яркими разводами, и огромные красные бусы, висевшие на изящной руке, делали красавицу еще ярче на фоне осеннего леса. Она стояла босиком и теперь начала удаляться от меня. Я шла за ней. Чем быстрее я двигалась, тем стремительнее она удалялась, уже не поворачиваясь в мою сторону. Только неестественно огромная копна ее волос еще мелькала на горизонте. Листья кружились, шепча что-то на непонятном мне языке, создавая воронки выше моего роста. Ветер, который вдруг начал раздуваться с большей силой, завывал и становился все холоднее. Мелодия почти затихла. Потом исчез полностью весь шум. Тишина. В лесу потемнело. Мои руки начали коченеть, ладони стали синеть от холода, и я почувствовала, что леденею. Растирая свои руки, я шла вперед, наблюдая, как все меняется вокруг. Желтизна на земле сменилась инеем, и деревья, уже покрытые мелкими льдинками, излучали синий свет. Надо что-то делать, знать бы, как попасть домой. Незнакомка давно исчезла, оставляя только воспоминания о себе. Я чувствовала, как зуб на зуб перестает попадать и как мои волосы покрываются инеем. Дыша в ладони, растирая их, пыталась отогреться. Интересно, где я оказалась. Теперь это место уже не кажется таким родным и красивым, как вначале. Мне очень страшно. Утомленная холодом, я чувствовала, как силы покидают меня внезапно и стремительно. Упав на колени от бессилия и судорог, вся в ледяных крошках, я закрыла глаза, представляя огонь, мечтая о нем. Хотелось почувствовать его тепло, чтобы языки пламени растопили на мне толстый слой инея. Он пронзал своими обжигающими колючками все тело, игнорируя мою одежду. Открыть глаза уже не представлялось возможным. Это действие становилось пыткой, и я не стала мучить себя, чтобы не причинять боль своим векам, которые замерзли между собой в сомкнутом положении. Вдруг увидела сквозь закрытые глаза, как удаляется весь окружающий пейзаж, оставляя меня наедине с самой собою. Только я и больше ничего и никого. Может, я умираю?
   И я просыпаюсь. Это сон, хотя все вокруг реально. Вытирая испарину со лба от перенапряжения, я поднимаюсь с постели. Август, двадцать девятое число. Пора собирать вещи, сегодня я еду в город, в общежитие. Чем ближе день отъезда из дома, тем сильнее подмывает подойти к маме и сказать, как я ее люблю. Воспитывалась я без особой нежности, поэтому, с трудом сдерживая эмоции в себе, сейчас испытывала некую неловкость и даже легкую досаду. "Мама, мамочка, я тебя так люблю! Не знаю, как буду без тебя, как будто уезжаю навсегда". Но сказать я такое ей не могу. "Как-нибудь потом", - подумала я и начала собирать в дорогу сумки.
  

ЗНАКОМСТВО. МЕСЯЦ АВГУСТ

   Мы с мамой сидели в автобусе молча. Две спортивные большие сумки - это все, что я взяла с собою. Автобус битком наполнен людьми, и это объяснимо: рейсы в город идут по расписанию не чаще трех раз в день, а иногда только утром и вечером. Нам повезло с местами, так как мама позаботилась купить билеты заранее. Контингент рядом очень однообразный - студенты и их родители, все стремятся на учебу. Кто-то только поступил и, как я, едет в неизвестность, других же, уже более опытных, можно было распознать по выражению их лиц, их взгляд излучал спокойствие и уверенность. Дорога должна быть не очень долгой, часа через полтора мы будем на автовокзале. Но потом нам придется еще своим ходом добираться до общежития. Не могу сказать, что настроение было на подъеме, чувствовалась грусть. Автобус двигался медленно, в салоне пахло не то соляркой, не то еще чем-то, поэтому всю дорогу меня тошнило. Неприятный бензиновый аромат вызывал рвотный рефлекс, и я судорожно боролась с тем, чтобы мой утренний завтрак не оказался на мне. Открытые форточки, не справляющиеся с вентиляцией, не выветривали этот едкий химический запах, но все же выручали меня, периодически освежая струей свежего воздуха.
   Мама проводила меня до здания общежития, поговорила с комендантом и быстренько попрощалась, чтобы не опоздать на обратный рейс.
   - Дочь, удачной учебы, звони чаще.
   - Хорошо, спасибо мама, - только и смогла сказать я. - Пока.
   Общежитие было крайне невзрачным, старым зданием из серого кирпича. Крыльцо с полуразвалившимся навесом дышало на ладан и грозило в любой момент свалиться. Четырехэтажное здание не имело балконов, оно располагалось между густыми зарослями тополей, выглядело неухоженным и мрачным.
   Как только я зашла вовнутрь, на меня сразу же навалились длинные облезлые коридоры, стены которых были покрыты голубой половой краской не первой свежести. Множество комнат по обеим сторонам создавало образ большого вагона с огромным количеством купе. Моя комната на втором этаже. Поднимаясь по лестнице, я сталкивалась с девчонками и мальчишками, которые так же, как и я, недавно поселились или в процессе заселения, ходят, озираясь по сторонам, рассматривая все вокруг. Моя комната была в конце коридора, напротив общей большой кухни. На каждом этаже располагалось по две кухни с четырьмя газовыми конфорками, как потом выяснилось, половина из которых не работала.
   Тук, тук - постучала я в дверь. Комендант на первом этаже меня предупредил, вручая ключ от комнаты, что буду там жить не одна. Я знала, что в общежитии селят по несколько человек, и почему-то очень волновалась перед встречей со своими новыми соседками.
   - Войдите, - ответил на стук немножко хриплый женский голос.
   Открыв дверь, я увидела девушку невысокого роста, моющую полы в комнате. Светлые, цвета соломы, волосы падали до плеч в полном беспорядке. Девушка в синих джинсах и кремовой майке смотрела на меня, не скрывая любопытства. Я увидела комнату площадью метров двадцать, с одним высоким окном, форточка которого была распахнута настежь. Вдоль стен моего нового жилища стояли две двухъярусные кровати. "Итак, комната на четыре места. Скучно будет вряд ли", - подумала я про себя, а вслух произнесла:
   - Привет, меня зовут Лилия, и я, наверное, твоя новая соседка.
   - Привет, привет, - с прищуром посмотрела на меня невысокая девица с мутно голубыми глазами. - Наташа, так меня все зовут. Занимай место, пока есть возможность, - продолжала с хрипотцой она, показывая на кровати. - Лично я люблю полеты, поэтому моя на втором ярусе.
   - Вот я-то как раз боюсь высоты, так что буду снизу.
   - Отлично, значит, спим на одной кровати, - засмеялась та. - Ты снизу, я сверху, - отвернувшись от меня, продолжила домывать полы новая соседка.
   Вещи разбирала я быстро, нужно многое сделать: посмотреть окрестности, изучить свой новый дом, приготовить что-нибудь съедобное. Моя соседка сразу мне понравилась, несмотря на ее легкую истеричность в поведении, она мне показалась интересной и общительной. Первый день в общежитии прошел незаметно. Я приехала только к полудню, пока разложила все вещи, выгрузила продукты, которые уложила мне с собой мама, уже темнело. Поэтому я быстро приготовила простой ужин: пожарила гренки с яйцом и заварила чай. К этому времени окно и пол в нашей комнате сверкали чистотой, а в воздухе стояли прохлада и свежесть. Вторая двухъярусная кровать была пустой.
   - Сегодня, наверное, ночуем вдвоем, вряд ли кто-то уже заедет сейчас, на улице совсем темно, - обратилась я к своей соседке по комнате.
   - Да, думаю, ты права, - ответила себе под нос, не поднимая глаз, Наташа. - Попьем чая?
   - Гренок много сделала, угощайся, - предложила я ей. Девушка была мне симпатична, и, казалось, что мы подружимся. - Будем знакомиться ближе?
   - Надо соблюдать чистоту! - продолжая жевать, объявила собеседница, широко раскрыв свои серо-голубые глаза . Девушка была все время какой-то возбужденной, очень суетной. Сначала я думала, что это от волнения, но потом поняла: нервозность - это обычное ее состояние. Я наблюдала за Наташей спокойно, стараясь не заразиться от нее и не впасть в суету.
   - Конечно. Ты на какое отделение?
   - Ну, я всегда любила иностранные языки, - ответила она быстро.- Думаю, начало к новым знаниям иностранных языков положу здесь. В школе обучали только немецкому, хочу знать еще английский. Вообще мечтаю стать переводчиком.
   - Понятно, здесь я с тобой солидарна, и не поверишь, - засмеялась я, - тоже хочу быть переводчиком. Наверное, мы будем в одной группе.
   - Да, я уверена, что так и будет. Вряд ли здесь много групп по одной специализации, так что предлагаю сидеть вместе за партой.
   - Да, классно, что все так получается. А ты откуда, Наташа?
   - Приехала из Тольятти, такой небольшой город в лесу, зеленый городок. Люблю его. Я узнала о ней много интересного, например, то, что она сирота, мама умерла, когда ей было всего четыре года, следом умер отец. Девочка воспитывалась у бабушки. Мы болтали с Натальей часа два, пока не раздался стук в дверь.
   - Интересно, сколько сейчас времени? - удивилась моя соседка, взглянув на часы.
   Стрелки показывали двенадцать часов ночи. Наташа молча подошла к двери и открыла ее:
   - Привет, - немного смущенно произнесла она.
   - Привет, девчата, не спите? - послышался мужской голос рубахи-парня. - Можно у вас попросить спички? Никто не курит в комнате, а я что-то не могу найти у себя с этими переездами, - вздохнул он.
   - Да, пожалуйста, сейчас дадим, - ответила Наташа, отходя от двери к шкафу, открывая обзор на юношу. На пороге стоял высокий крепкий парень, я бы сказала, спортивный, эдакий баскетболист. Глаза карие, слегка навыкате, тонкие губы, добродушное выражение лица, очень короткая стрижка. Пока Наташа искала в своей сумке зажигалку, он прошел в комнату и присел на единственную табуретку.
   - Как вам, девчата, тут? Освоились? - задавая вопрос, он разглядывал нашу комнату.
   - Ага, осваиваемся потихоньку, - ответила я.
   - Меня, кстати, Виктором величать, - продолжал он. - Я живу в соседней комнате, ваша 22, а моя 23. Если что, заходите.
   - Если что, зайдем, - ответила Наташа, после того как мы представились ему.
   И он ушел, взяв зажигалку у соседки, обещая ее вернуть в скором времени. Я была рада, что новая знакомая, оказывается, со мной на одном отделении. Аленка решила выбрать специальность филолога, а значит, видеться будем с ней нечасто. Усугублялось все еще тем, что она решила жить у тети, а значит, и после учебы вряд ли я смогу ее видеть. Родственница жила на другом конце города, и дорога получалась утомительной. Думаю, Аленке будет не до встреч. Как-то перед тем, как ехать в город, подруга вдруг заявила мне, что очень хочет и настаивает, чтобы я погостила у тети. И если бы мне там понравилось, мы могли бы жить вместе . Квартира родственницы, по словам Алены, очень просторная, и у нас была бы своя комната. Но я отказалась. Объяснить себе, почему не захотела принять такое предложение, не могу. Я понимала, что так мы были бы вместе, да и уютная квартира не могла сравниться с грязным ветхим общежитием. Но ездить в другой конец города с учебы и на учебу у меня не было желания. Хотя этот факт не был решающим в моем отказе. Алена проявляла не присущую ей настырность, но вскоре сдалась, понимая, что я для себя уже все решила.
   На следующий день я и Наташа познакомились с нашими новыми соседками. Девчата приехали рано утром, будя нас грохотом от тяжелых чемоданов. Девушек звали Надя и Вера, они были сестрами, причем близнецами. Разница во внешности была только в прическе: у Нади длинная белая коса, а у Веры волосы короче и распущены. Мне всегда очень нравились длинные волосы с таким здоровым блеском, как у этих сестер. Девочки держались немного обособленно, больше молчали. Они выглядели неспортивно и даже немного полновато. Мы с Натальей несколько раз пытались навести с ними мосты, но, видимо, девочек это не особо заботило, и мы сдались.
   Виктор заходил к нам часто: то за зажигалкой, то за солью, то сам приносил какую-нибудь вкуснятину. Было видно, что ему нравилось с нами общаться. Уже после двух дней знакомства я, Наташа и он выглядели как три неразлучные подружки. С Витей было легко и беззаботно, с ним быстро летело время, и мы с удовольствием находились в его обществе, наполненном душевной добротой и весельем. Многое узнав друг о друге, мы гуляли по городу вечерами, знакомились с улицами и домами, местами, где нам предстояло прожить два года. Я все отчетливее понимала, что моя жизнь меняется, я ступила на дорогу взрослого человека, теперь это моя дорога. Начало положено, и возврат невозможен. Теперь только вперед, во взрослую жизнь.
  

1 СЕНТЯБРЯ. ВТОРНИК

   Наступило первое сентября, в 8.30 Витя, Наташа и я уже ехали в лицей на трамвае. Виктор пошел в свою группу, как только добрались до места, но мы договорились, что вечером обязательно соберемся, чтобы отметить этот значимый для нас день.
   Зайдя в аудиторию, я успела занять последнюю парту, чтобы лучше всех разглядеть. Сзади это сделать удобнее всего. Наташа, топая через всю группу, оглядывая окружающих равнодушным взглядом, приблизилась ко мне и плюхнулась рядом. Первый урок после праздничной линейки проходил на радостной ноте, учитель знакомился с нами, а мы с ним. Народу в аудитории было человек тридцать, больше половины из них девушки. Ребята были очень разными: кто-то вел себя вызывающе, глядя сверху вниз на окружающих, кто-то даже не прятал от других стеснения и старался быстрее закрыться в свой мирок, опасаясь прямого обращения к себе. Короче говоря, группа была разношерстная. Мальчики более чем обычные, никто из них на меня не произвел особого впечатления.
   Четыре урока - это весь план на первый день учебы. После третьего занятия я решила посетить библиотеку. Наступила перемена длиною в двадцать минут. Я была уверена, что с легкостью успею ознакомиться с храмом книг в этом здании и выбрать что-нибудь из методичек для учебы. Я шла по коридору третьего этажа, разглядывая огромные окна, на которых свисал белый, немного потрепанный тюль. Шторы развевались от сквозняка, и было заметно по неровной структуре ткани, что висят они здесь уже не первый год. Картина в окне, которая привлекла мое внимание, не была обычной. Вначале не могла понять, что заставило меня остановиться, но я резко, не отдавая отчет своим действиям, встала и начала вглядываться в спортивную площадку через окно. На улице, во дворе лицея, в метрах ста от здания, стоял спиной ко мне молодой человек. Я не могла видеть его лица, только копну черных волос длиной до плеч. Что-то в его движениях меня заворожило. Я, непонимая до конца, что со мною происходит, продолжала стоять и смотреть на него, не в силах оторваться и пойти своей дорогой. Он сильно отличался от всех окружающих людей и тем, как одет, и как держится. Его прическа была не такой, какую я привыкла видеть у людей моего возраста и круга общения. Копна густых смолисто-черных волос была на зависть любой девушке. Он имел некрупную фигуру, я бы сказала, она была вызывающе изящной, но далеко не женственной. Широкие плечи, тонкие кости, руки, которыми он жестикулировал, не были накачанными, а были просто мужскими, смуглая кожа выглядывала из-под футболки, лоснилась, как дорогой шелк. Вот это да! Я не смогла разглядеть его лица, но четко видела выражения лиц двух парней, которые стояли рядом с ним и внимательно слушали его. Они были очень напряжены и немного перекошены от информации, которую я не могла слышать. Парни внимательно слушали и еще больше напрягались, уродуя свои симпатичные физиономии гримасой неодобрения. Их фигуры явно были перекачаны. Хотя на фоне тех ребят, которые учились в нашем лицее, эти качки явно выигрывали, и их с легкостью можно было назвать милыми и одновременно мужественными. Короткая модельная, совершенно одинаковая стрижка у обоих, ровная челка, волосы неестественно белые, скорее всего, искусственно осветленные, и тоже очень смуглое лицо или загорелое, как будто вся троица только что приехала из жаркой страны. Но среди громил незнакомец не выглядел мелким, он, несмотря на то, что меньше их физически, держался очень уверенно. А вот парни вряд ли. Чувствовалась какая-то опасность, какая-то загадка. Я не могла до конца разобрать, что чувствовала тогда. Вдруг прозвучал звонок, оповещающий о начале занятия, и до меня начало доходить, что перемене конец. Я и не заметила, как простояла у окна все двадцать минут. Не успев отвернуться от окна, увидела, как парень резко повернулся в мою сторону, и тут я рванула в аудиторию, понеслась к парте, ускорив шаг, насколько могла, чтобы просто не побежать. Лицо горело, сердце стучало настолько громко, что мне показалось, будто соседка по парте могла слышать его. Наташа, удивленная моим поведением, округлив глаза, молча рассматривала меня, потом, не выдержав, спросила:
   - Все в порядке с тобой, Лилия?
   - Да, да, все в норме.
   - Странно выглядишь, - прошептала она, когда начался урок.
   После занятий мы с Натальей двинулись сразу к выходу. Когда оказались на улице, я взглянула в ту сторону, где недавно разворачивалась сцена, увиденная мною из окна. Прокручивая вновь и вновь все в памяти, вспоминая каждую мелкую деталь, не могла отделаться от мысли, что хочу видеть лицо незнакомца. Я не понимала зачем унеслась тогда, что меня так напугало или смутило. Парень, конечно, интересный, но я ведь даже лица его не разглядела. Вообще никогда себя не считала робкой или что-то вроде этого, а тут... неожиданная реакция.
   Мы с Наташей ждали своего друга по общежитию не более пятнадцати минут. Виктор присоединился к нам с двумя новоиспеченными товарищами, которые так же, как и он, в скором будущем должны были стать учителями физкультуры. Как потом выяснилось, эта группа состояла исключительно из парней.
   - Вот куда надо было идти учиться, - хихикала тихонько мне на ухо Наташа. - Без жениха бы там точно не остались.
   - Девочки, знакомьтесь, это мои новые друзья и неплохие ребята, - начал Виктор.
   - Саня, хотя можно просто Сантез, - засмеялся один из парней, бесцеремонно разглядывая нас. Его голос звучал как-то по-издевательски, и мне показалось, что он смеялся именно над нами. Я обратила внимание на его взгляд, это был взгляд веселого сумасшедшего.
   - Очень смешно, почти как Санта Клаус, - поддела его Наталья, наверняка, почувствовав то же, что и я, она хотела ответить ему тем же, но сразу осеклась, вглядываясь в его недружелюбные глаза. - Ну ладно, Сантез, так Сантез.
   - А это Владимир. Он, оказывается, стремится к красному диплому, - указывая на второго, продолжал Витя, не замечая неприятного выражения лица Сантеза.
   - Ого, типа ботан? - засмеялась Наташа.
   - Типа, да, - ответил на шутку Володя, мило улыбаясь. Парень достал из кармана горсть шоколадных конфет и, неумело предлагая, протянул ее нам. Мы с Наташей с удовольствием угостились. Володя, по сравнению с первым парнем, походил на стеснительного молодого человека, который как будто первый раз заговорил с девушкой. Он робко улыбался и практически не умолкал, рассказывая о высоких материях. Было видно, что парень не общительный, а больше замкнутый, но сегодня он был в ударе, и ему явно хотелось поболтать. В лице Наташи он с легкостью нашел свободные уши и упивался этим. И Володя, и Сантез были невысокого роста. Один славянской внешности, это как раз Володя, а вот Саня явно выделялся. Его глаза горели, он двигался, как на шарнирах, и хихикал все время. Иногда его хохот казался нелепым, даже беспричинным. В отличие от нас, Сантеза наша реакция как будто не волновала вовсе. Иногда мне казалось, что он незаметно наблюдает за мной, но я ни разу не поймала его прямого взгляда, не могла понять, как это выходит у него. Но одно я уже почувствовала, он необычен. При мысли о нем тело мое покрывалась мурашками от страха. С таким наедине остаться я точно бы не захотела и в разведку вряд ли пошла. Глаза жулика, а может, даже маньяка. Мое женское чутье, наконец, вынесло вердикт - он опасен.
   - Девчонки, парни предложили поиграть в футбол, пойдемте на стадион, - предложил Виктор, - там уже собираются ребята, поболеете за нас. В наши планы это не входило, но мы решили поддержать парней.
   - В общежитие в любом случае рано, да и последними теплыми деньками нужно наслаждаться, - ответила я, и мы двинулись.
   На территории лицея было небольшое открытое поле с переносными футбольными воротами. Недалеко от него вкопаны лавки, как раз хватило бы места десятерым. В центре поля уже стояло несколько человек, ребята делились на команды, и наши новые знакомые вместе с Виктором поторопились туда же. А мы с Наташей уселись на лавку, рядом с уже расположившимися другими девочками. Пока игра не началась, я с интересом наблюдала за соседками. Они уже начинали визжать от восторга, ожидая, что вот сейчас начнется борьба на футбольном поле. Девочки громко обсуждали почти каждого мальчика в одной и во второй команде, их щебетание не прекращалось, менялись только темы. Я узнала о том, что в команде, которая слева от нас, есть парень по имени Женя, он разорвал отношения с подругой девушки, сидящей рядом, как только ему родители купили машину. А еще у девочки в длинной черной юбке, которая проходила мимо нас, по словам соседок, была страшная болезнь, правда, название которой они уже не помнили. Тараторки не умолкали, не забывая при этом все время поглядывать в маленькие зеркала, которые постоянно доставали из своих косметичек. Они все время прихорашивались, не уставая это делать. Не успев сложить косметику к себе в сумку, снова доставали причиндалы, выполняя своеобразный ритуал и по двадцатому разу намазывая помадой губы. Я смотрела на них со снисхождением, почему-то уже уверенная в том, что сидящие рядом со мною девушки глупы и неинтересны. Хотя в такие моменты корила себя, убеждая, что просто они другие, и наверняка я для них тоже не совсем нормальная, так как на них не похожа.
   Наконец игра началась. Я наблюдала за ней сквозь поле, сквозь бегущих игроков, словно смотрела немое кино, отключив звук окружающего мира. Мелькали сосредоточенные лица ребят. Виктор на воротах агрессивно держал оборону. Сантез, бегающий по полю, ржал так громко, что его смех я все-таки улавливала, как будто специально прибавляя громкость звука. Он гоготал, ставя подножки ребятам из другой команды. Мне казалось, что его умиляла вся эта игра, точно забава, и он не переживал за ее исход. Было ощущение, что он получает от процесса намного больше удовольствия, чем все остальные, потому что вкладывает в игру совсем другой смысл. Но я не могла знать, что это за смысл, да и не особо этого хотела.
   - Скажи, что ты куришь, Саня, я тоже это хочу, - смеялся, глядя на него, игрок из противоборствующей команды. И тут неожиданно для себя этот парень пропустил Саню вперед, и тот очень шустро забил гол в ворота противника.
   - Гол! - завизжали девчонки. Саня громко загоготал и понесся к центру поля, так и не произнеся ни одного слова. Болельщицы радовались каждому забитому голу, подбадривая ребят, кричали каждый раз, когда мяч забивали той или другой команде. Я сидела на деревянной крашенной в три ярких цвета лавке и продолжала смотреть этот немой фильм, а мысли уходили все дальше и дальше, отделяя реальную картинку от той, что вырисовывалась в моей голове.
   Его голос, который не было слышно, я придумала в своей фантазии и решила, что это самый приятный голос на свете. Медленный темп, в полтона басистый баритон, который никак не подходил к его изящной внешности, властная интонация, заставляющая подчиниться. А волосы, они были настолько черными и переливались на солнце так здорово, что любая девушка многое бы отдала за такую шевелюру. Необычный мужчина, которого на улице просто так не встретишь. Я как будто попала в плен этого видения. Вспоминаю о нем и чувствую, как смакую каждую мелочь в его внешности, дорисовывая фантазией не только его голос, но и глаза. Скорее всего, они должны быть зеленые, обрамленные сверху черными густыми бровями. Слегка пухлые, но неполные, очень выразительные губы, и улыбка, открытая и сверкающая. Боже! Какой красавец! Да уж, фантазия разгулялась. А дальше я увидела его глаза, они, как в фотороботе, начали менять форму все быстрее и быстрее, потом вдруг раз - и у него новые глаза, тоже зеленые, но зелень в них иная, насыщенного неестественного цвета. Видение завораживало, я сидела и боялась подумать о чем-то другом, чтобы не сбить пьянящую меня картинку. Руки от волнения потели, дыхание вдруг стало неровным и громким. Я чувствовала свою трясучку, которая для меня тоже была чем-то новым и еще непонятным. Музыка наполняла мое сердце, которое билось при мысли о незнакомце чаще обычного, и я это отчетливо слышала. Глаза хищника смотрели на меня, но его улыбка была настолько завораживающей, что опасность, если и чувствовалась, то не пугала. Казалось, зеленоглазый красавец был не фантазией, а реальностью и стоял, протягивая мне свою руку, звал к себе. Ощущение лезвия, приятной остроты, ее запаха дурманило, включая во мне какие-то кнопки, до этого момента неизвестные. Я неподвижно сидела, как статуя, и продолжала фантазировать. Вдруг резкий шепот у самого уха оборвал мое видение.
   - Влюбилась? - и я узнала Саню, его шипение с поддевкой. Он стоял передо мной, глядя прямо в глаза, и ухмылялся, как будто понимая, что или кого я могла видеть. Не сумев выдержать его наглого, бесцеремонного взгляда, поторопилась встать с лавки, пряча свои глаза. Игра закончилась, и ребята собрались недалеко от нас, горячо обсуждая промахи в игре.
   - Ничего себе 2/10! Саня, ты где так играть научился? - подбежал Виктор к нему, и только теперь Сантез оторвал от меня свой пристальный взгляд.
   - Пойдем домой, Лилия, хочется кушать, - потягиваясь, под нос пробубнила моя подруга. - Косточки затекли. Ужас! Они играли полтора часа.
   Потом она схватила меня под руку и еле слышно прошептала:
   - Бр-р-р, жутковатый этот Саня.
   Ничего не ответив ей, я наблюдала, как Виктор пошел в нашу сторону. А Саня попрощавшись, молча стоял и глядел нам вслед. Мне казалось, что смотрел он не на моих спутников. Я чувствовала спиной его прожигающий взгляд, и непослушные мурашки бежали по моему телу.
   Остаток дня прошел как в бреду: я словно робот выполняла уроки, которые нам успели задать, готовила ужин из картошки и сосисок. Наташа меня не дергала, она была занята чем-то своим. Познакомившись с какими-то девочками из другой рекреации, она выяснила, что те собираются идти к гадалке. Я вообще скептично отношусь ко всему, что касается экстрасенсов, гадалок и им подобных, и думала, Наташа разделяет мое мнение в этом вопросе.
   - Хочу пойти, - с горящими глазами делилась она своими намерениями.
   - Зачем тебе это нужно? Они все шарлатаны, - отвечала я ей.
   - Согласна, Лилия, но про эту гадалку слышу уже третий день, пока я здесь. Совершенно от разных людей слышу. И знаешь, что? Я в шоке вообще. Говорят, она сильная женщина, рассказывает и прошлое, и будущее, как книгу читает. Всю правду, понимаешь, - убеждала меня подруга.
   - Ну, не знаю.
   - Лиля, пойдем со мной за компанию, одной как-то не по себе, если честно, - перебила Наташа.
   - Ого, ну это, наверно, дорого.
   - Ну, да. Рублей пятьсот возьмет с каждой, но ты подумай, это же здорово - знать свое будущее.
   - Страшновато знать свое будущее. Не уверена, что я хочу этого. А вдруг скажет что-нибудь плохое, что тогда? Готова ко всему, Наташа?
   - Я верю в этих гадалок не больше, чем ты, тут дело в интриге. Понимаешь? Любопытство распирает. Короче, я запишусь к ней и тебя запишу, если хочешь. Хочешь? - настаивала она.
   - Ладно, схожу за компанию, - сдалась я.
   Наши соседки по комнате оказались зубрилками, все свободное время они вместе проводили за учебниками и совсем мало общались с нами, потому диалоги были односложными. Девочки держались как-то совсем уж отдельно, поглядывая то на меня, то на Наташу. Они казались нам совсем другими, не такими, как мы. Их цели, если не считать тот факт, что мы все хотим закончить учебу на отличные оценки, сильно разнились с нашими. Девчонки вроде и замкнутыми не были, но в то же время с ними не о чем было говорить. Мне казалось, что это ощущение у нас взаимно. Вот и сейчас они были свидетелями нашего разговора, молча слушали, читая свои учебники, но говорить ничего не стали. Они не любили навязывать свое мнение. По их выражениям лиц было несложно догадаться, что ко всему происходящему девочки относятся совсем иначе, не так, как мы. Они наверняка верили и в гадалок, и в экстрасенсов, и во многое другое, что нельзя было объяснить обычной логикой. Иногда складывалось впечатление, что в этой комнате живут только два человека, я и Наташа, а девочки были просто тенями. Но у них, к нашему удивлению, тоже были подруги. Те жили на этаж выше, и мои соседки часто отсутствовали в гостях у людей, близких им по духу.
   На улице уже темнело. В комнате было душно, и мне захотелось выйти во двор подышать немного свежим воздухом.
   - Ты куда? - спросила Наташа.
   - Здесь спертый воздух, выйду прогуляться минут на пятнадцать, еще не слишком поздно. Я скоро.
   - Хорошо, смотри аккуратнее, не заблудись.
   Я надела наспех спортивный костюм, собрала свои волосы в небольшой хвост и вышла из комнаты, засунув руки в карман. Спускаясь по лестнице вниз, разглядывала облезлые стены коридора уже родного общежития. Очнулась уже на улице. Еще теплый ветерок нес с собою запах осени. Небо, почти без звезд, походило на бездну, которая молча, мрачно глядела на меня, пугая своей бесконечностью. Озираясь по сторонам, долго решала, какой путь выбрать для прогулки, чтобы не заблудиться. Но страх перед наступающей темнотой победил, и я не смогла придумать ничего лучше кроме того, чтобы посидеть на лавочке рядом с общежитием. Устроившись удобнее, стала разглядывать все вокруг и думать о том, как я буду здесь жить. Мне обязательно нужно закончить обучение в лицее, потом поступить в институт, чтобы в дальнейшем стать переводчиком, ведь это одна из самых интересных профессий в мире. Я желала побывать во многих странах, пообщаться с людьми другой культуры, другого цвета кожи. А если смогу еще получать за это удовольствие хорошие деньги, то такая профессия для меня просто предел мечтаний. Я сидела молча, отстранившись от всего вокруг. Темнело быстро. Шум с дороги стал тише, и казалось, что слышно шуршание листьев, мяуканье кошки в соседнем дворе. Вдруг до меня донеслось что-то еще. Встав, я решила пойти на звук, который встревожил, но не испугал. Ноги вели меня сами, как будто я контролировала свое тело только частями. Я шла, напрягая свой слух. В ушах все отчетливее слышались мужские голоса, много голосов. Какая-то брань. Мужчины ругались. Я, спрятавшись за большой кустарник, начала наблюдать, не решаясь приблизиться к толпе, желая остаться незамеченной. Чувство самосохранения взяло верх надо мной, заставляя спрятаться как можно лучше. Я наблюдала, как пятеро молодых людей взяли в окружение шестого, пытаясь что-то ему объяснить в грубой форме. Брань и угроза в их тоне не могли закончиться ничем кроме драки, это было понятно сразу. Я постаралась дышать как можно тише, чтобы, не дай Бог, меня не заметили. Парень, окруженный полупьяными подростками, был ниже, чем эти пятеро, но держался молодцом и, несмотря на неравные силы, продолжал задираться. Прислушавшись, я поняла, что голос очень знакомый. Да это же голос Сани! Глупец! Он, к моему удивлению, не был напуган, а еще больше задирал этих молодцов. Кто-то из них, наконец, не выдержал и ударил его по животу, Сантез согнулся от боли. И началось. Саня попытался ответить, но второй парень из толпы успел перехватить удар и набросился на него. Секунда - и его били все пятеро. Саня упал на землю, скорчившись от боли, закрывая руками свою голову. Даже в темноте видны были кисти его рук, окрашенные кровью. И тут я не выдержала. Дальше было все как во сне или как в остросюжетном кино. Я рванула в их сторону, криком обращаясь к нападавшим людям:
   - Стойте! Не надо! Остановитесь! Что вы делаете?
   Но меня как будто никто не услышал, парни продолжали бить Сантеза ногами, а тот безвольно лежал, терпя все это. Удары наносились и наносились по его телу глухими хлопками.
   - Пожалуйста, остановитесь! - кричала я в ужасе и, рванув, не понимая толком, что делаю, кинулась в центр, упав на Саню, закрывая его собою. - Умоляю, остановитесь! Вы люди или звери? Господи, да что с вами? - кричала я, переходя на хрип.
   Вдруг до парней, наконец, стало доходить происходящее. Наверное, я их напугала, или они, наконец, только заметили меня, но действие произвело нужный эффект. Они практически одновременно встали как вкопанные, с безумными глазами, раздувая свои ноздри. Произошла заминка, и в этот момент где-то в стороне послышались голоса людей, обычных прохожих.
   - Бежим, - успел сказать кто-то из пятерки, и все стали удирать.
   Один из толпы притормозил на несколько секунд, чтобы напоследок пнуть Саню, и умчался догонять своих. Я слезла с Сантеза, опускаясь рядом с ним на землю, стараясь прийти в себя. Каково было мое удивление, когда услышала его хриплое хихиканье. Ему было весело!
   - Я в шоке! Ты в своем уме?! Ты понимаешь, что они могли тебя в своей агонии просто убить, не заметив даже этого! - начала возмущаться я, поворачиваясь к нему.
   - Гы, гы, - засмеялся он, корчась от боли, вытирая с лица кровь. Сантез попытался присесть со мной рядом. Он все также в своем репертуаре: этот бесовский взгляд и безумный смех. Почему-то мне показалось, что данная ситуация, как и сегодняшний футбол, всего лишь какая-то его безумная игра, где было сложно распознать смысл происходящего, ради чего все это. Но в любом случае было приятно видеть, как держится этот парень, несмотря на настоящую боль и количество крови на его лице.
   - Не вижу ничего смешного. Ты решил покончить свою жизнь самоубийством, что ли? - в полном замешательстве от реакции парня продолжала я.
   - Экстремальные ситуации - хорошая учеба.
   - Ты ненормальный? Какая учеба?!
   - А что есть нормальное и ненормальное? Это все жизнь. Зачем ее делить?
   - Это невозможно!
   - Творить свои невозможные случаи - всегда удовольствие.
   - Ты себя слышишь? Ты мог сегодня и калекой стать, и умереть, кстати, тоже.
   - А ты красивая, когда злишься, - продолжал он, переводя тему разговора. - У тебя в глазах столько блеска, дух захватывает. Ты как фурия, надо попробовать нарисовать с тебя картину, вот только образ запомню.
   - Ты что, рисуешь картины? - удивилась я.
   - Да, немного балуюсь.
   - Вот уж никогда бы не подумала о тебе такого.
   - Не похож я на художника? - ухмыльнулся он.
   - Да, не похож. Больше смахиваешь на жулика. Попробуй встать. Сможешь? Давай помогу, - предложила я.
   Саня поднялся сам, не показывая, с каким трудом ему это удалось. Немного пошатнулся, и я, чтобы он не упал, попыталась поддержать его. Но Саня аккуратно отодвинул меня правой рукою, справляясь с болью сам. Ни одна мышца на лице не дрогнула, хотя я была уверена на сто процентов, что парню больно.
   - Надо срочно в медицинский пункт. Как бы что тебе не сломали, - сокрушалась я.
   - Не надо, - глядя на меня все с той же опасной улыбкой, ответил Саня.
   - Но!
   - Не но, - тут же нашелся он. - Я вот думаю, что в медицинский пункт нужно тебе.
   - Не поняла.
   - Что непонятного? Ты хоть понимаешь, что произошло и чем могло бы закончиться? Вряд ли я смог бы прийти тебе на помощь. Ночь, молодая девушка, да еще такая красотка, и пять отморозков. Очень интересно.
   - Что интересно? - недоумевала я вслух, понимая, куда он клонит.
   - Ладно, как-нибудь в другой раз расскажу свою версию возможных событий, - заржал привычным неприятным смехом Саня.
   Не понравилась мне его реакция, и одновременно не укладывалось в голове, что такая реакция вообще может быть в подобной ситуации.
   - В больницу я точно не пойду, но можем пойти ко мне в гости, если хочешь, - пристально посмотрев мне в глаза, задумываясь о чем-то, проговорил ночной собеседник. Его взгляд не вызвал ничего, кроме агрессии. Стало как-то не по себе. Заметив эту перемену во мне, Саня продолжал, нисколько не смущаясь:
   - Не бойся, Златовласка, не обижу тебя, я живу не один.
   - Интересно, и с кем же ты проживаешь? С родителями, что ли?
   - Почти. Я живу с другом. Мы арендуем квартиру здесь недалеко.
   - И, значит, по твоей логике, если живешь с другом, то мне бояться нечего?
   - Ну да, как-то неубедительно я сказал, - захихикал Саня, а потом добавил,- ничего, наверное, еще не время. Повернувшись в другую сторону, зашагал от меня прочь, быстро удаляясь. Глядя на парня, не скажешь, что его избивали пятеро бугаев. "Странный тип и опасный", - подумала я, стоя, как вкопанная, провожая его взглядом.
   Когда вернулась в комнату, то поняла, что все уже спят.
   - Ты даешь! Я уснуть не могу из-за тебя, а завтра рано вставать, - услышала я шепот Наташи.
   - Загулялась, спокойной ночи, - также шепотом ответила я.
   Да уж, надо поспать, если смогу. Голова шла кругом. Только сейчас ко мне приходило понимание, чем могло все закончиться, если бы не те прохожие. Мама дорогая! Эта мысль пронеслась теперь яснее в голове, я прокручивала все, что произошло. С ужасом представляла возможные варианты развития событий. "Надо выгнать все дурные мысли, ведь все закончилось хорошо и по-другому быть не могло", - успокаивала я себя. Голова тяжелела на подушке, я мучилась, вертясь в постели, не находя удобного положения. Тело ныло так, будто это меня побили. Ужас! Ведь все могло закончиться по-другому, сумасшествие!

2 СЕНТЯБРЯ. СРЕДА

   Проснувшись утром, я увидела, что все мои соседки по комнате молча собираются на учебу. Надя дожевывала бутерброд, запивая кофе, Вера, ожидая сестру, стояла в дверях. На часах восемь утра. Нам с Наташей не нужно было торопиться, сегодня занятия начинались лишь с десяти. Но подруга уже была на ногах вся при параде.
   - Куда это ты? - потягиваясь, спросила я.
   - О! Проснулась. Прости, мы не хотели будить тебя. Я быстренько схожу к гадалке, нужно записаться на сеанс. Помнишь, куда мы собирались? - заговорщически ерничая, спросила она с улыбкой.
   - А почему бы просто ей не позвонить?
   - Нет, у этой женщины другой порядок, записывает только при личном контакте, так что придется ехать, - вздохнула она. - Попробую записать тебя, если ты, конечно, не передумала.
   - Ну, желанием точно не горю, - вставая с постели, ответила я, сгребая с полки свои принадлежности для ванной и собираясь умываться.
   Пока принимала душ, Наталья и девочки ушли. Я вернулась в уже опустевшую комнату. Раз так рано проснулась, решила заняться йогой. Йогу для себя я открыла год назад и теперь старалась заниматься чаще, если не получалось каждый день, то хотя бы четыре-пять раз в неделю. Открыв книгу, пособие для занятий, приступила к асанам. Йога мне давалась с легкостью. Занимаясь, я чувствовала себя очень хорошо, вешала себе виртуальную медальку, что вот и сегодня смогла, а значит, плюс в копилку здоровья. Перевернутая поза у стены - самая приятная для меня часть занятий. Стоя на голове, я услышала стук в дверь и, уверенная, что там Виктор, на автомате крикнула:
   - Войдите, не заперто.
   - Доброе утро, Лилия, - услышала незнакомый мужской голос.
   - Секунду, - переворачиваясь в лежачую позу, ответила я и тут увидела его. Он стоял, глядя мне прямо в глаза. Абсолютно черный костюм, ботинки, серая шерстяная водолазка - все отдавало дороговизной. Черные волосы были искусно уложены назад. Открытая спокойная улыбка, и глаза... его глаза, они были точно такие же, как и в моих видениях, неестественно зеленые! Он такой, как я представляла, когда пыталась нарисовать его лицо в своих фантазиях. Как удивительно! Я быстро вскочила на ноги от неожиданности, машинально прикрывая себя руками, как будто я обнажена.
   - Ты одета. Я помешал? - спокойным мягким голосом продолжал он, не отрывая от меня своих удивительных глаз.
   В его манере держаться, говорить было что-то необычное, царственное. Я смутилась и, скорее всего, выглядела нелепо, не в силах сказать даже слова в ответ, как будто что-то держало меня в оцепенении. Он прошел в центр комнаты, пододвинул к себе древний табурет, дышащий на ладан, и присел на него.
   - Значит, здесь ты обитаешь, - продолжал незнакомец, не обращая внимания на мое состояние.
   Придя в себя, я подошла к кровати и присела напротив гостя.
   - Мы знакомы? - начала я с нелепого вопроса.
   - Знакомы, заочно знакомы, хотя, помнится, мы виделись с тобой день назад. Это же была ты, не так ли?
   Кажется, я покраснела, так как жаром налились мои щеки, и опустила глаза, борясь с неудобством внутри себя.
   - Я не думала, что была замечена, - только и смогла сказать.
   - Ну, подслушивать и подглядывать нехорошо, - улыбнулся он, прищуриваясь, - хотя мне приятно, что был удостоин твоим вниманием.
   Я сидела, потирая руки и играя ногой с тапочкой, наверное, от нервного перенапряжения. Он молча разглядывал меня, потом встал и шагнул в мою сторону. Я машинально поднялась, продолжая не контролировать свои действия. Подойдя ко мне почти вплотную, он продолжал, выделяя каждое слово:
   - У тебя интересное имя - Лилия.
   - Да? - я села опять, нервничая из-за неожиданной близости.
   Незнакомец присел на корточки совсем рядом, так что я услышала его дыхание. Взяв мою руку, он начал разглядывать ладонь, проводя пальцем по линии жизни. От его прикосновения я опять потеряла дар речи, не веря, что такое может быть со мной. "Держи себя в руках!" - повторяла про себя.
   - Сколько тебе лет, Лилия? - спросил он.
   - Шестнадцать... почти.
   - Совсем юная, - улыбнулся он, поднимая глаза, переводя внимание от ладони на мое лицо.
   Боже, какой взгляд! Ничего подобного я никогда не видела, в глазах пылал зеленый огонь, и черные зрачки были неестественно большими. Его улыбка действовала на меня как гипноз.
   - Ты соответствуешь своему имени. Лилия, - протянул он задумчиво, глядя уже куда-то сквозь меня, и мне стало не по себе. Эхом в ушах звучал его необычный голос, от которого я теряла сознание и, находясь уже где-то между небом и землей, пыталась сосредоточиться и вернуться в свое тело, а он продолжал держать мою руку. Шепот в ушах... ш-ш-ш-ш и все поплыло... отключка.
   Когда пришла в себя, я лежала в постели. Мое необычно бодрое состояние заставило вскочить с кровати. Но вдруг до меня резко стали доходить из памяти сюжеты: он... встреча... взял за руку, его дыхание... глаза. Часы показывали девять утра, значит, все произошло не более пяти минут назад. В комнате никого не было. Кто он? Я даже имени не успела спросить. Зачем же он приходил? Я жадно вдыхала его запах из памяти, стараясь привести мысли в порядок. Загадочный незнакомец. Схожу с ума. Видение, как настоящее.
   Мои мысли прервала Наташа. Вид у нее был недовольный, и она завопила с бешенством:
   - Представляешь, эта женщина не стала тебя записывать, странные правила!
   - Нестрашно, - ответила я тихо, возвращаясь к реальности.
   - Зато я расстроилась! - продолжала она, не обращая внимания на мое состояние, слишком занятая своей проблемой.
   - Ну, что ж поделать, иди одна, или, если захочешь, я смогу составить тебе компанию. В конце концов, необязательно же мне идти на прием к гадалке, могу подождать тебя на улице.
   - Ладно, - успокоилась Наташа, - так и решим, запись на субботу в одиннадцать.
   - Окей. А сегодня у нас какой день недели? - растерялась я.
   - Вообще-то, среда, - только сейчас обратила внимание на мою растерянность подруга. - Нам через двадцать минут выходить из дома, а ты до сих пор не собранная.
   Мы шли к остановке, а я озиралась по сторонам. "А вдруг не увижу больше его?" - думалось мне, дыхание при этой мысли сбивалось, и сердце увеличивало скорость своих биений.
   Заходя в класс, я поняла, что даже не знаю, какой сейчас урок. "Так, все в порядке, - убеждала себя, - моя цель - это учеба". Мне было необходимо закончить учебу в лицее хорошо, а еще лучше отлично. В последнем случае директор нам обещал зачисление в институт без вступительных экзаменов и бесплатное обучение. Это большой стимул для меня, учитывая, что денег в семье на мою учебу просто нет.
   День тянулся долго, я старалась сконцентрировать внимание на заданиях, на лекциях, но получалось это с огромным трудом, если вообще получалось. Я была максималистом везде, всегда и во всем. Идеальность - вот мой лозунг. Если учиться, то на "пять", я все должна уметь делать отлично, а вот сейчас эта картинка потухла, и лозунг вылетел из головы. Я не могла сосредоточиться, все вокруг казалось мелким, а вот он, незнакомец, такой значимый и такой настоящий.
   Как только закончились все лекции, Наталья убежала, крикнув, что будет ждать на улице, у нее было какое-то дело. Я, подойдя к окну аудитории, увидела народ, мальчишки и девчонки стояли кучками во дворе. Кто-то шептался, кто-то угорал так громко, что эхо смеха проникало в комнату. Во дворе было шумно и прохладно. Недалеко я увидела пару: девушка прижималась от холода к парню, а тот старательно согревал ее поцелуем. Я вышла на улицу. Проходя мимо людей в поисках своей подруги, двинулась к пустой лавке. Наташи нигде не было, и я решила ее подождать. Не успела присесть, как сзади послышался знакомый смешок. Я повернулась и увидела Сантеза.
   - Привет, Златовласка, - улыбаясь и приплясывая, подошел он и плюхнулся на лавку рядом со мной. Этот человек совсем непредсказуем: совершенно непонятно, как он поведет себя сейчас.
   - Почему так называешь? Я же брюнетка, - улыбнулась ему в ответ.
   - Ты, значит, вот такая, брюнетка? Сама себе преграду установила? - хихикал он. - А я, может, тебя вижу другой. Имею право, детка.
   - Саня, очевидно же, что я вижу, то и есть. Что за глупость?
   - Эх! А я ясно думаю, что цвет волос не имеет значения. Попробуй посомневаться. А вдруг все не так, как ты думаешь? Разве тебя не учили сомневаться?
   - Я такая и все. Перестань пудрить мне мозг.
   - Ты забыла свою сумку, а тут, смотрю, чего только нет у тебя,- угорал он, подавая ее мне.
   - Ох! Как это я могла забыть? Ты рылся в сумке? - ахнула я.
   - Угу, надо же было понять, чья она, пришлось исследовать. Я вот думаю, сумка не иголка в стоге сена. Чем же ты так озабочена, что не помнишь себя? - попытался заржать Саня, но тут же скривился, лицо было все в синих подтеках от вчерашнего кровопролития. Он, видя мое сострадание, засмеялся еще больше и подбадривающе похлопал тихонько по плечу:
   - Все заживет, а вот у тебя вряд ли.
   - О чем ты? - с недоумением посмотрела я на него.
   - Ты знаешь, что такое одержимость? - уже серьезнее говорил Саня, почти шепотом.
   - Ну, в сказках, что-то такое читала. О людях, в которых вселяются злые духи, их называют одержимыми. Вроде так.
   Саня заржал уже громко, потом встал с лавки, отвернулся от меня и крикнул в сторону:
   - Привет, Натали! Смотрю, ты в добром здравии и совсем не хвораешь.
   - Привет, Сантез-з-з-з-з-з, - покривлялась Наташа, подходя ко мне. - А ты подбитый сегодня? Кто это тебя так? - продолжала она уже менее весело, разглядывая ссадины и синяки у Сани.
   - Люди. Лилия тебе ничего не рассказала? - вопросительно произнес он, повернувшись в мою сторону.
   - Нет! - удивилась подруга, глядя то на него, то на меня.
   - Ну, я вчера решил проверить, выйдет ли она меня спасать, подвергнет себя опасности или нет, знаешь, такое вот самопожертвование. Спровоцировал драку на улице. Было весело наблюдать за ее реакцией, я пожалел, что видеокамеру не взял, чтобы еще раз насладиться увиденным.
   - Что!? - недоумевала я вслух. - Это шутка? Ты решил пошутить в ущерб своему здоровью или даже жизни? Ты или больной, или сейчас просто выдумал все это, - выпалила я, чувствуя, как гнев обжигает мое лицо. - Хотя спровоцировать драку не мог, ты даже не видел меня, я вообще подглядывала за вами из укромного места, так что хватит врать.
   А Саня, глядя на меня, уже не улыбаясь, спокойно, как-то не в его стиле ответил:
   - Ну, да, может, и пошутил. А может, и нет. Но я благодарен тебе, что меня спасла. А ты, я смотрю, беленькими интересуешься? - быстро поменяв маску на привычную, обратился к Наташе и захихикал.
   - С чего ты взял? Вот еще, - напряглась подруга.
   - Гы, гы, - заржал Саня, - просто предупреждаю, подружка, Вова, конечно, весь из себя положительный, батан и все такое, очень миленький, - закатывая мечтательно глаза, угорал он. - Но, честное слово, не могу знать, что у него на уме на твой счет, - закончил Сантез как бы опекунским голосом, изображая, что его это волнует.
   - Я что-то пропустила? Тебе нравится Вова? - вспомнила я третьего парня на футболе, который был в компании Виктора.
   - Пока не знаю ничего, - продолжала напрягаться Наташа. - Он просто пригласил меня погулять в лес.
   - Ого, и ты идешь? - порадовалась я за Наташу.
   - Иду, - улыбнулась та в ответ.
   - Эх, хорошее начало! - заржал Саня. - В лес - это так романтично, и, если что, тебя там вряд ли кто услышит.
   - Перестань! - не выдержала подруга. - Мы просто устроим пикничок, поджарим сосиски на костре, и все такое. Вообще, откуда ты знаешь про свидание? Он меня только сейчас пригласил, десять минут назад.
   - И все такое, - эхом повторил он ее слова. - Вообще-то Вова, в каком-то смысле, мне сокурсник, если ты не знаешь, - показывая все тридцать два белых зуба ей в ответ.
   - О! Ничего себе новость, - мы обе сделали гримасу удивления на своих лицах.
   - Так ты с ним снимаешь жилье? - спросила я, вспоминая ночной разговор.
   - Нет, Володя живет в общежитии, на третьем этаже. Я болтала с ним вчера вечером, когда ты была на своей прогулке, - ответила Наташа, опередив Саню.
   - Ладно, мне пора, девчат, - парень вскочил, одевая наушники и включая плеер. Слегка прихрамывая, он начал удаляться от нас. - Позже увидимся! - крикнул он напоследок в нашу сторону и исчез.
   Да уж, странный он, этот Саня. Вечно на шарнирах, смеется и по поводу, и без повода, ухмылка с лица вообще никогда не сходит, и озирается все время по сторонам, как будто ищет кого-то или прячется. Я только сегодня внимательно разглядела его. Чаще всего одет в джинсы и джемпер, почти всегда в синем, но одежда разная и неяркая. Хоть я и небольшой знаток в дорогой одежде, но вещи наверняка недешевые, просто смотрятся они на нем как-то обвисло. Он некрупный, я бы сказала, слегка худоват. Острый нос, как у орла, кожа с желтизной, белые, на редкость красивые зубы и ослепительная улыбка, которой он пользовался, как я поняла, крайне редко, так как ухмылка ему нравилась, скорее всего, больше.
   Мы еще стояли у здания лицея, когда услышали страшный свист тормозов, глухой хлопок и грохот от удара, а потом женский пронзительный визг. Переглянувшись с Наташей, молча поняв друг друга, помчались в сторону звука, к трамвайной остановке. Пробежав метров сто, мы натолкнулись на скопление людей. Прохожие останавливались с перекошенными от ужаса лицами. Люди, собираясь в кучу, охали, показывая пальцем в сторону дороги. Кто-то крикнул из толпы:
   - Скорую помощь вызывайте быстрее!
   - Вызвали уже, - эхом ответил другой голос.
   Я постаралась подобраться поближе к месту, где случилась авария. Ужасная картина предстала передо мною: бежевая иномарка, изуродованная от мощного удара, впилась и приросла к задней части автобуса, девочка лет восьми, лежащая в неестественной позе лицом вниз, ее русые кудряшки испачканы кровью. Наверное, малышка решила перейти дорогу впереди автобуса, водитель машины, мчась быстрее положенного, не сразу заметил ее, а когда все-таки увидел, было уже поздно. Удар был неминуем. Видно, что попытка избежать этого столкновения была, водитель вывернул вправо и ударил автобус. Мужчина за рулем тоже очень сильно пострадал, но был еще жив. Вокруг девочки и машины собирался народ, пытаясь чем-нибудь помочь. Я почувствовала, как в глазах стало мутно, голова закружилась, пересохло во рту. Картина трагедии так потрясла меня, что я еле удержалась на ногах, от страшного зрелища меня повело в сторону, и, чтобы не упасть, пришлось отойти и прислониться к столбу. Немного отдышавшись, я услышала сирену машины скорой помощи . По другую сторону дороги, напротив меня, стояли двое, они выделялись из общей массы. Все те же неестественно белые волосы. Они, как две глыбы из мышц, стояли, совсем не двигаясь. Я их узнала. Это те двое, которых не так давно видела во дворе лицея с моим загадочным незнакомцем. Только сейчас их лица совсем ничего не выражали. Они оба смотрели пристально в одну точку, на место, где лежала эта маленькая несчастная девочка. И тут кто-то меня дернул за руку. Повернувшись, я увидела Саню. Он схватил меня и потащил за собой, сильно сжимая мою ладонь, чтобы не смогла вырваться.
   - Что ты делаешь? - сопротивлялась я, пытаясь понять, что происходит.
   - Пойдем со мной, - голос его звучал дружелюбно и как-то по-иному. - Скорее, нужно торопиться, - говорил он быстро, озираясь по сторонам. Я невольно послушалась и поддалась ему, шагая следом. Он прибавлял шаг, не отпуская моей руки.
   - Стой! Там же Наташа, - до меня только сейчас дошло, что подруга осталась на месте аварии.
   - Не важно, дорогу сама найдет твоя Наташенька.
   Мы почти бежали в непонятном для меня направлении. Я не успела толком изучить город. Теперь чувствовала, что происходит что-то неладное.
   - Объясни же, наконец, куда мы идем? - испугавшись, я выдернула свою руку.
   Сантез встал, глядя на меня, словно изучая, потом спокойно и без всякого напора ответил:
   - Да не бойся ты, просто хотел увести тебя оттуда. Зачем такое смотреть? Потом кошмары могут начать сниться. Два трупа - зрелище неприятное, - пожал плечами он.
   - С чего это ты решил, что два трупа? Водитель точно еще жив, заранее хоронишь человека.
   - Лилия, ему осталось не больше пяти минут, поверь на слово, - спокойно ответил мне Сантез. - Пойдем, я тебя хочу познакомить кое с кем, это повеселее, чем быть там. Повторяю, тебе ничего не угрожает, по крайней мере, сегодня, - усмехнулся он уже в привычной для себя манере.
   И я сдалась. Теперь он не держал моей руки, а шел рядом. Мы прошагали расстояние длиной в одну остановку и сели на попутный трамвай. Ехали недолго, минут пятнадцать, Саня заплатил за проезд.
   - Нам на выход, - встал он.
   Я поднялась за ним, плохо ориентируясь. Здесь еще не была. Живот предательски урчал, я совсем забыла, что даже не завтракала, за весь день - стакан чая и все. Утром вообще сложно заставить себя поесть, а в столовой лицея обедать просто опасно. Было впечатление, что повара там отравители, их пищу есть не посоветовала бы даже врагу.
   - Нам еще долго идти? - обратилась я к Сане.
   - Устала? Пришли уже, вон дом, где я живу, - показывал он на шестнадцатиэтажку.
   - Ты меня к себе ведешь? - я, как вкопанная, встала, перепугавшись.
   - К себе, к себе, - передразнил меня он, - накормлю тебя ужином, не бойся, я не преступник, по крайней мере, сегодня не намерен им стать, - и, снова схватив меня за руку, повел к дому.
   Войдя в лифт, он нажал кнопку шестнадцатого этажа, и мы поехали. "Высоковато", - пронеслось у меня в голове.
   - Мне нравится нынешнее жилище: ни низко, ни высоко, - пробормотал себе под нос Саня, как будто слыша мои мысли.
   Зачем я еду к этому человеку? Он раньше меня так пугал, казался даже немного жутким. А вот сейчас поднимаюсь в лифте с ним вдвоем и уже не чувствую ничего того, что испытывала раньше. Его глаза теперь казались мне чертовски уставшими. Ухмылка давно исчезла с лица, а то излучение, которое исходило от него, как будто успокаивало меня или мою бдительность.
   - Приехали.
   Выйдя на этаж, я удивилась: там была всего одна дверь.
   - Ничего себе! Почему одна? - не выдержала я, недоумевая. - Тут что, одна квартира?
   - Угу, - улыбаясь, ответил он и открыл дверь.
   В прихожей стоял полумрак. Зайдя за Саней, я почувствовала мелодию, расплывающуюся по квартире, как фон. Шестакович "Прелюдия". Роскошная квартирка. Неожиданно, если учесть, что здесь живут два студента.
   Он стоял передо мной босиком, в домашнем льняном костюме и такой весь шикарный и довольный. Просторная рубаха навыпуск была растегнута сверху и открывала загорелую грудь, длинные брюки небрежно свисали с босых ног.
   - Очень хорошо, что ты зашла к нам, - обратился ко мне длинноволосый красавец.
   - Привет, - ответила я растерянно, не отрывая от него своего взгляда.
   Саня хихикнул, подталкивая меня в спину в сторону открытой комнаты.
   - Наша гостья голодна, пойду что-нибудь принесу поесть. Знакомься, Лиль, это Богдан, друг навеки, - на ходу крикнул Саня, убегая вглубь по коридору.
   - Да уж, квартирка у вас огромная, - обратилась я к Богдану, пытаясь скрыть свою растерянность.
   Богдан... вот, значит, как его зовут. Я почувствовала, что теперь что-то должно измениться в моей жизни. Богдан глядел на меня довольно, как будто знал, что приду. Он положил свою руку мне на талию и повел в соседнюю, самую близкую от входа комнату площадью метров сорок. В полусвете я заметила три мягких необычных кресла красного цвета и огромный треугольный стол между ними. Каждое кресло стояло четко по треугольнику. В центре стола я увидела изящную длинную вазу, она была совсем узкой и имела острые грани. Один цветок белого цвета красовался в ней, стебель вплотную касался горлышка и стоял как будто в плену.
   - Люблю лилию, - перехватил мой взгляд Богдан. - Ее отождествляют с невинностью, царственность этого цветка пришла из далекого-далекого прошлого, когда наши предки писали легенды и мифы.
   - Часто, правда, ее искажали и рисовали не совсем так, как она выглядит. Например, есть цветок, думающий, что он - брюнетка, - смеялся Сантез, несущий пустые кухонные приборы на стол, - а на самом деле этот цветок - Златовласка.
   Богдан, не замечая иронии Сани, продолжал спокойно:
   - Цветок лотоса очень похож на изображение лилии во многих сказаниях. Так видели художники. Хочешь, покажу, как рисовали ее когда-то?
   - Хочу, - ответила я.
   Он подошел к маленькому письменному столу, который вначале я даже не заметила, и достал блокнот, приглашая присесть. Помогая мне, сел в кресло рядом так, что его ноги касались моих ног. От этого прикосновения мысли путались и щеки предательски горели. Не обращая внимания на мое смущение, собеседник открыл блокнот, показывая мне профессиональные наброски, сделанные карандашом.
   - Это альбом моего друга, - начал он. - Сантез очень талантлив.
   Богдан улыбался. Рисунки были почти живыми, они как будто приобретали объем, выходя за рамки листа, и опять сжимались. Вот красивая девушка, похожая на Богиню, держит в одной руке меч, а в другой - изящный цветок. Богдан комментировал:
   - Видишь, у нее в одной руке лилия - знак невинности, рядом, тут же, меч в противовес, что означает вину. А вот лилия с шипами, вся в иголках, острая и на первый взгляд опасная - непорочное зачатие, символ чистоты. А посмотри, какой стебель у этой лилии, - я подняла глаза на своего собеседника, его губы улыбались, и он с огромным интересом продолжал, - стебель прямой и плотный, что означает божественный ум.
   - А почему именно белая лилия? - спросила я.
   - Чистота, - с обожанием произнес он.
   - А вот посмотри на эту картину, - перелистывая, он увлекал меня все дальше по альбому друга. - Эта лилия имеет на одном стебле несколько цветков, смотри, какие они сочные и изящные.
   - И что она означает?
   - Бессмертие.
   Под влиянием музыки и присутствия Богдана все вокруг было как будто нереальным, что-то волшебное было в воздухе, и это завораживало. Я очень надеялась, что не сплю, ведь вся обстановка, в которой находилась, смахивала на сон. Пока была там, мне все время казался какой-то шепот, но, прислушиваясь, ничего не могла услышать, кроме мелодии и голоса Богдана. Забываясь, опять понимала, что шепот в ушах слышу почти отчетливо, но уже не обращала на него внимания. Я нашла объяснение этому - скорее всего, музыка создает такой эффект.
   - Готовьтесь трапезничать, - услышали мы голос Сани. Он тащил большой поднос. Богдан приподнялся, помогая другу накрыть на стол. Ароматы пищи сразу напомнили мне, что я очень голодна.
   - Надеюсь, ты любишь морскую кухню, - улыбнулся Богдан, обращаясь ко мне. Он накладывал на длинную плоскую серебряную тарелку несколько вариантов блюд. К своему стыду, я поняла, что ничего подобного не видела и уж тем более не ела.
   - Произведение искусства! Как красиво, Саня! Ты и здесь проявил талант художника.
   Сантез, как истинный джентльмен, наклонил голову вниз, показывая, что признателен мне за хвалу. Он улыбнулся и гордо уселся рядом, желая всем приятного аппетита.
   Во время ужина Богдан рассказывал о картинах, о том, кто и с каким чувством их пишет, объяснял, что каждое полотно всегда несет свой смысл и энергетику. Человек, изображая тихий лес, может вкладывать настолько мощный негатив, что такая картина начинает обладать смертоносной силой. Она вряд ли будет успокаивать, скорее всего, она либо поможет хозяину заболеть, либо убьет его. Я узнала, что некоторые картины лечат, например, иконы. Есть, оказывается, и в наше время люди, которые обладают даром писать исцеляющие произведения искусства.
   - Прежде чем вешать картину в доме, даже если она тебе очень понравилась на первый взгляд, лучше узнать, что за человек ее писал и в каком состоянии. Важен ритм картины. Нужно к этому подходить с большой ответственностью, - поддержал разговор Саня.
   Время шло, Саня незаметно исчез. Я даже не успела понять, когда это произошло, после ужина или позже. Мы с Богданом сидели уже на диванчике рядом с окном и любовались ночным городом, который весь горел огоньками, плавно переходя в огоньки на небе. У Богдана была мощная подзорная труба, и мы по очереди любовались ночным небом. Он любил звезды, разглядывал их мечтательно, не скрывая своего восхищения ими. Я с интересом впитывала все, что он говорил и как он это делал. Казалось, что могла бы так просидеть с ним всю жизнь. Ощущение сказки, в которую я попала, завораживало, унося в необычное состояние сна. Мне все время казалось, что сплю и увиденное не является реальностью. Шепот в ушах, переливаясь с музыкой, действовал расслабляюще, все мое тело находилось в состоянии эйфории.
   - Бум, бум! - послышались удары часов через стенку. Я дернулась, приходя в сознание, понимая, что уже ночь! Часы мобильника высвечивали полночь. "Вот это да! Я улетела, и несколько часов прошли как несколько минут. Мне нужно срочно домой", - пронеслось у меня в голове.
   Он наблюдал спокойно и царственно, глядя прямо в глаза.
   - Если хочешь, то можешь остаться, места точно хватит. Здесь восемь спален, - тихо произнес он.
   - Нет, что ты! Нет, не могу, не могу, - как будто я сама себя уговаривала.
   - Хорошо, я вызову такси, - согласился он и, не отводя от меня глаз, набрал номер в телефоне.
   На мгновение показалось, что я даже разочаровалась оттого, как быстро он согласился на такси. Мне не хотелось уходить отсюда, это место наполняло новым, не изведанным ранее ощущением. Я встала, набираясь сил уйти. Богдан шел за мною, и, когда я повернулась, ожидая, что он откроет дверь, почувствовала его руку у себя на талии. Машинально попыталась отстраниться, но не смогла, встретившись с ним взглядом. Я не знаю, сколько мы так стояли, он держал меня левой рукой, а правой водил по щекам и бровям, обводя их контур. Наши лица находились совсем рядом, и я замерла от ожидания, что будет дальше. Перед глазами вылезла сцена: удав, готовый наброситься в любой момент и сожрать мышку, и она, замершая от страха и готовая к своему концу. Богдан гладил меня по лицу, любуясь им либо страхом, который наверняка проявился в моей мимике. Я закрыла глаза, а он, прислонившись ко мне, очень аккуратно поцеловал их. Потом, ослабляя хватку, прошептал, вздыхая:
   - Пойдем, я посажу тебя в машину.
   Спускаясь в лифте, я понимала, что совсем не хочу уходить и делаю большое усилие, чтобы не сглупить и не попросить разрешения остаться. "Какой тут сон, все равно уснуть не смогу", - думала я. Но здравый смысл или страх все-таки победили во мне это желание.
   Сажая меня в автомобиль, Богдан оплатил проезд и тихо произнес в открытое окно:
   - Завтра увидимся.
   Такси увозило меня все дальше и дальше от него. Богдан. Богдан. Я уже ждала наступления завтрашнего дня, чтобы увидеть его снова.
   В комнате общежития я увидела близняшек, смотрящих телевизор, шла комедия. Они веселились. Наталья с Вовой тоже были здесь, впиваясь в экран, но немного в стороне от девчонок. Глядя на них, я еле сдерживала себя, чтобы не расхохотаться от их напыщенно серьезного вида. Они же все-таки комедию смотрели. Я смело могла поспорить на что угодно: эти люди сейчас не понимали, о чем фильм. Руки выдавали ребят с потрохами, они еле заметно касались друг друга, но буря страстей накаляла все вокруг и била своими электрическими разрядами.
   - Наконец-то, пропащая, - кинула подруга в мою сторону.
   - Привет, ребята.
   - Здравствуй, Лилия, - Вова был очень беленьким, как альбинос. Его лицо украшали большие голубые глаза, которые все время излучали какую-то смертельную печаль, взгляд был наполнен скукой и апатией. Можно было подумать, что передо мной не юный, а совсем уже старый человек, который сильно разочаровался в жизни, чувствуя всю бессмыслицу нашего бытия. Хотя огонек в его ангельских глазах мелькал, открывая правду внимательным людям, огонек, подтверждающий, что ничто человеческое нечуждо этому парню. И еще, я заметила, как проницательно он смотрел в мою сторону, как будто пытался увидеть что-то еще кроме меня.
   - Что-то случилось? - возбужденно обратилась я к Вове.
   Он многозначительно посмотрел на меня, протягивая под нос:
   - Уверен, что ты влюбилась, я видел сегодня сон. Ты там была не одна.
   - Становится как-то не по себе. Сон - это серьезно, - попыталась я перевести в шутку тему разговора.
   - Вот увидишь, я редко ошибаюсь, - промурлыкал он. - Скоро у тебя на горизонте появится человек.
   "Уже появился", - подумала я, а вслух произнесла: "Я в душ!" Схватив полотенце, не желая общаться на эту тему и пряча свои глаза от всех, удалилась как можно спокойнее, стараясь ничем не выдавать своего возбужденного настроения.
  

3 СЕНТЯБРЯ. ЧЕТВЕРГ

   Утром Наташа заявила, что нам необходимо пропустить последнюю пару занятий. У нее свидание с Володей, и не пойти на уроки необходимо всей группе.
   - Зачем вся группа? - недоумевала я.
   - Ага, хочешь, чтобы меня записали в черный список студентов, не посещающих занятия? Мы только учиться начали, я так не могу. Если сбежит вся группа, наказывать будет некого. Ты должна мне помочь, Лилия. Володя на выходные уезжает к родителям, я очень хочу с ним погулять, - умоляюще посмотрела на меня подруга. - Костер, сосиски, романтика, - продолжала она мечтательно.
   - Народу в группе тридцать человек, мы толком никого не знаем. Ты как это решила провернуть, мне интересно?
   - Я что-нибудь придумаю, главное - поддержи меня.
   - Да, не видать мне института такими темпами, - вздохнула я.
   - Глупости! Пробьемся, - гоготнула Наташа, и мы двинулись в аудиторию.
   Народ потихоньку собирался в ожидании звонка, Наташа, прикрывая за собой дверь, встала к центру доски и крикнула, обращаясь к присутствующим:
   - Ребята, прошу минутку внимания! Я хочу вам предложить сегодня посидеть в кафе. Отметим начало учебного года, потанцуем, поближе познакомимся. Что скажете?
   - Угощаешь? - спросил Слава, длинный добродушный парень, сидящий за первой партой.
   - Нет, конечно, - фыркнула подружка.
   - Я "за"! - отозвалась я первой.
   - Мы тоже "за", - послышались голоса со всех сторон.
   - Только вот необходимо сократить сегодняшний план учебы, а то до ночи не управимся, - продолжала Наташа, довольная, что все идет, как нельзя, хорошо. - У нас последние занятия, если я не ошибаюсь, география и биология?
   - Угу, - ответил Славик, обрадовавшийся больше всех предложению прогулять.
   - Вот и придем в аудиторию биологии, а не географии, как будто перепутали очередность занятий. Посидим минут пятнадцать для видимости, постараемся сделать так, чтобы кто-нибудь из преподавателей нас заметил для алиби, а потом быстренько свалим, как будто ждали-ждали, а учитель не появился, и мы ушли.
   - Я "за"! - опять крикнула я первой. - Соглашаемся, ребят!
   Народу понравилась идея Натальи, только две девочки, их звали Зина и Валя, молча выразили свое несогласие. Обе в больших уродливых очках, увеличивающих размер глаз, волосы, как будто немытые уже несколько дней, забранные в неряшливые хвосты. Мы их успели прозвать зубрилами. Девочки нам казались с другой планеты, мы не могли понять, чем они живут, а их интересы были скучными и незначительными.
   - Нет, - пронзительно пропищала одна из них, как только я подошла к ней с вопросом. - Мы пойдем на лекцию, нам не по душе то, что вы предлагаете. Проблемы нам ни к чему. Да, Валечка? - обращалась она за поддержкой к соседке по парте. Но та промолчала, пряча глаза, она опасалась гнева собравшихся ребят. После недолгих препирательств девочкам пришлось принять сторону большинства.
   - Толпа рулит, - улыбнулась заговорщически Наташа, тихонько обращаясь ко мне, чтобы никто не мог нас услышать. - Как только мы все будем подходить к кафе, подстрахуй меня, чтобы я смогла уйти незамеченной. Народу много, вряд ли вообще обо мне вспомнят.
   - Хорошо, - ответила я, кладя в сумку свой мобильник, и нащупала руками какую-то вещичку. В руках блеснула бутылочка цилиндрической формы, а в ней восемь таблеток разного цвета. Непонятно, откуда она оказалось в моих вещах. Я машинально сунула бутылочку обратно, времени думать об этом не было.
   Все произошло именно так, как было задумано моей подругой. Мы просидели для приличия положенные пятнадцать минут в пустой аудитории, открыв нараспашку дверь. В это время, к нашей радости, проходил учитель физкультуры, который видел нас, и мы даже перекинулись с ним несколькими фразами. Убегали тихо. Ребята не сдерживали радости от содеянного группой. Тридцать подростков бежали, загибаясь от смеха и перевозбуждения. Наташа тихо улизнула. Как она и думала, никто даже не заметил ее отсутствия. Посиделки в кафе с однокурсниками прошли в позитивном ключе, никто из ребят не пожалел о содеянном. Многие смогли сблизиться, познакомиться лучше друг с другом. Кто-то шутил, другие ржали, угощаясь соком, пивом и даже водкой. Всем было весело, и никто никуда не торопился. Кроме меня. Я сидела со всеми, но понимала, что давно не здесь. Только мое тело с этими ребятами, а я далеко. Поглядывая на свой мобильный телефон, ждала чуда, звонка от Богдана. Но он не знал моего номера. Он не попросил, а я не предложила. Ковыляя домой, думала о вечере, который мне предстоит. Вчерашняя встреча с Богданом сегодня казалась моей фантазией. Но я ждала. Его образ поселился в моей голове и практически все время был там. Смуглая лощеная кожа, ровный нос, его улыбка, огромные черные ресницы и глаза, они смотрели на меня, излучая обожание и доброту. И этот поцелуй. Я влюбилась. Я влюблена. Я шла и размышляла над жизнью. Осень, вокруг осень, а у меня весна, в душе весна, и я счастлива. История как у всех. Но разница только в понимании ее, этой истории под названием жизнь. Люди влюбляются. Наверное, все иногда просыпаются с чувством, что жизнь так прекрасна, и, кажется, дышишь воздухом и не можешь надышаться. Думаешь, как это раньше бывали моменты, когда не хотелось жить. Как ужасно, если бы был конец. Дышишь и ощущаешь счастье, прилив радости, необычайное состояние. Часто ты даже не осознаешь, откуда оно взялось. Подходишь к зеркалу и видишь, как горишь. Ты улыбаешься самой себе и понимаешь, как тебе легко, были бы крылья, точно взлетела бы. Думаешь, что теперь будет так всегда, но - такое ощущение конечно. "Нет, у меня такое не случится, - шепчу я себе. - У меня будет все иначе. Никогда не кончится, я не допущу". Лай собаки пронесся в ушах, взмах крыла какой-то птицы. Вот они, животные. Странно, откуда появились, чем живут? Если посмотреть именно с этой стороны на них, то понимаешь, что ничего не понимаешь в этом мире. Неважно, о животных ли, о грозе или солнце, о чем или о ком бы ни задавала я вопрос себе, ответа однозначного не было. Странно, ведь что же тогда мы знаем об этом мире, только одну миллиардную его сторону. Что же знаю о себе? Начну я с этого. Имя, фамилия, отчество, сколько мне лет, девушка, рост, цвет, получаюсь я вся в ярлыках. А где суть? Я всю себя не знаю, причем самую объемную свою сторону, одни расплывчатые догадки. Кто же я?
   - Привет, Златовласка! - Саня выходил из общежития мне навстречу, своим голосом выводя меня из состояния загруженности.
   Аккуратно и очень быстро обняв меня, приветствуя, он зашагал прочь, куда-то торопясь. Очнувшись от неожиданной встречи, мне захотелось спросить о Богдане, но, открыв рот, сразу же передумала. Спина Сани была уже далеко, и вряд ли он меня услышал бы, кричать вслед ему не хотелось. Я поборола в себе желание догнать и остановить этого странного типа. "Ну, что же, остается ждать", - поднимаясь по лестнице в комнату, думал я. А Саня выглядел бодренько, быстро же заживают синяки. Он уже не хромал. Удивительный этот Саня, масса ощущений наполняет сознание, когда ты стоишь рядом с ним. Недоверие, восторг, удивление, замешательство, опасность и притяжение - все одновременно. Они друг друга стоят, он и Богдан. Два необычных человека: один благородный, очень добрый и божественно красивый, а другой настоящий жулик. Противоположности притягиваются.
   В комнате никого, ни одной соседки. Странно, что их нет, все-таки уже вечер, для занятий в лицее уже поздно. Открывая дверь, я сразу увидела на столе букет из лилий. Не было сомнений, букет предназначен мне, и я догадывалась от кого. Точно такой же цветок я вчера видела в изящной вазе Богдана. Подбежав к столу, наткнулась на открытку, в которой прочла:
   Лилия, встретимся в десять.
   Твой Богдан.
  
   Мой Богдан! Он написал, что он мой... Дыхание замерло. Я перечитала несколько раз драгоценную для меня открытку. Интересно, как попали сюда цветы, раз дверь заперта и нет ни одного намека на то, что девчонки приходили из лицея. Возможно, это Саня. Но как? Сейчас восемь вечера, до встречи целых два часа.
   После душа, переодевшись в джинсы и теплый длинный джемпер, я решила сходить в магазин, уверенная, что успею купить что-нибудь из провизии. К сожалению, ни я, ни Наташа не были хорошими хозяйками. Взяв деньги, я выбежала на улицу, все время считая минутки до предстоящей встречи.
   Жили мы недалеко от набережной. Волга протекала вдоль города плавно и величественно. Эти места мы не успели хорошо изучить с Наташей. Небо начало затягиваться тучками, и в воздухе чувствовался запах дождя. Надо торопиться, а то назад не дойду сухой. Зонт захватить я не догадалась. Было немного необычно видеть совершенно пустую набережную. В моем представлении здесь должны гулять влюбленные люди и просто прохожие. Тем более еще не совсем даже вечер, а здесь никого. Наверное, все напугались дождя, который вот-вот польет. Загремел гром, потом молния. И началось...
   Не знаю, что заставило меня повернуться, но я это сделала. Сзади меня догоняли два уже знакомых парня. Неестественно белые волосы и одинаковые прически бросились мне в глаза. Они шли быстро, нога в ногу, большие и грозные. Лица ничего не выражали, и только глаза вцепились в меня взглядом, так что мурашки от ужаса пронеслись по моему телу. Хватило доли секунды, чтобы определить, что они двигаются ко мне и не с добром, это точно. Что им нужно от меня? Озираясь по сторонам, попыталась увидеть хоть одну живую душу, но, не обнаружив никого, я повернулась, быстро измерив расстояние между нами. Было несложно понять, что если захотят догнать меня, то смогут это сделать быстрее, чем я смогу что-либо предпринять. Но попробовать необходимо. Мне точно не хотелось интересоваться у них, что им нужно от меня, или сразить словами, пытаясь вырулить ситуацию. Ужас, который вдруг вызвали они своим присутствием, шептал в голове только одно: "Беги!" И я рванула. Внезапно начавшийся дождь начал резко бить в лицо, как будто меня окатывали из шланга ледяной водою под сильным напором. Я бежала вдоль набережной, закрывая глаза, защищая их от странного дождя, прикладывая двойное усилие для сопротивления. Я бежала против ветра и дождя, и он не жалел меня, бил по всему телу, стремясь залезть под кожу. Живой дождь. Мое тело чувствовало пронзительную боль. Тысячи ледяных иголок проникали вовнутрь, пытаясь достать меня изнутри да самых костей. Странный дождь. Я неслась так быстро, что сердце выпрыгивало наружу и дыхание сбивалось. Совсем мокрая боялась даже обернуться, чтобы проверить, что происходило сзади меня. Даже не помню, когда я в последний раз так быстро бегала. Но продолжалось это недолго. Сухость в горле, колющая боль в боку, заставившая меня согнуться, тяжелая мокрая насквозь одежда. Я повернулась, надеясь, что там никого не увижу. Ошиблась. Они стояли совсем рядом, в метрах двух, непоколебимые дождем, с холодным выражением лиц. Мужчины не двигались, а только смотрели изучающе, как будто они видели перед собой не меня, а невиданную зверушку. Их глаза продолжали выражать безжизненность, но при этом они цепляли чем-то, что говорило о смертельной опасности для меня.
   - Что вам нужно? - попыталась крикнуть, понимая, что убежать уже не в моих силах. Я не узнала своего голоса. Это был не крик, а дрожащий хрип.
   Они молчали, игнорируя мои слова. Только теперь я увидела, что дождя нет! Вернее он есть, но для одной меня. Голубоглазые парни были абсолютно сухие, и все вокруг тоже. Кроме меня. Я истекала ледяною водой. Она жестоко хлестала откуда-то сверху, как будто сотни тончайших кнутов замахнулись все сразу, стегая меня с живым удовольствием. Парни не двигались, а просто смотрели на меня, а я на них. Понимала, что сейчас случится что-то страшное. Я стояла в оцепенении, не отрывая своего взгляда от них, как пригвожденная к асфальту. А дождь бил и бил, не щадя моего тела. Один из парней отошел на пару шагов, второй повернулся к нему. Переглянувшись между собой, первый вытащил что-то из кармана, что-то большое сверкнуло в его руке. "Нож!" - пролетело у меня в голове. Попыталась закричать в последней надежде, что кто-нибудь услышит, но кроме хрипа опять ничего не смогла выдавить из себя. Человек не торопился, и я успела разглядеть его оружие. Нож был весь в разноцветных камнях, с зазубринами, похожий на охотничий. Неразборчивая гравировка слов на сверкающем лезвии мельком бросилась в мои глаза. Почему я стою? Нужно бежать, бежать! Сумбур проносился в моей голове. Я стояла перекошенная от ужаса. Страх и беспомощность полностью завладели мною. Нет смысла бежать. Я не сомневалась, что они догонят.
   - Прошу не надо! - кое-как я смогла произнести внятно мольбу, пытаясь посмотреть в их глаза. Но один из них уже поднял руку, готовясь нанести удар сверху. Его действие было так же немыслимо, как и театрально, как будто он совершал ритуал. Ну, вот и все, конец. Небо, дождь, они. Как на слайд-шоу я увидела все вокруг, а дальше удар, и стало темно.
   Очнулась я в постели, в незнакомой комнате. В открытом окне стояла уже густая ночь. Теплый ветерок развевал голубые легкие шторы. Комната была круглой формы, и огромная круглая кровать, на которой я лежала, стояла посередине. Напротив кровати, в ногах, был встроен аквариум высотой от пола до потолка, повторяющий контуры стены. Его заполняли голубые рыбки, похожие на маленьких дельфинов. Подсветка от аквариума чуть-чуть озаряла комнату синими лучиками. Мягкая перина приятно обволакивала все тело, и нежное пуховое одеяло сверху создавало ощущение, что нахожусь в теплой берлоге. На потолоке сверкающие звезды и полумесяц, величественно расположившийся вместе с ними. Звезды мигали, как живые, унося меня в воспоминания.
   Вышла за продуктами. Два белых громилы. Жуткий дождь. Вспоминая его, все мое тело сразу покрылось мурашками. Нож. Замах руки. Боль в боку. Интересно, я умерла? И вдруг я услышала стук в дверь. Пока думала, что делать, дверь распахнулась. На пороге стоял Богдан. Я попыталась подняться и присесть на кровать, но быстро обнаружила, что на мне нет одежды. Совсем!
   - Не волнуйся, - быстро проговорил он, стараясь не напугать. - Мне пришлось тебя раздеть, ты была совсем мокрая, могла заболеть. Я делал это без свидетелей. Вот держи, надеюсь эти вещи тебе по размеру. - Он протянул мне белый, аккуратно сложенный комбинезон. - Как ты себя чувствуешь? Ты что-нибудь помнишь?
   Ничего себе, он раздевал меня без свидетелей, вот успокоил, а он, значит, не в счет. Мне было стыдно, я не желала представлять, как все это могло происходить.
   - Жива. Помню дождь, странный дождь, он обливал только меня, может, я сейчас выгляжу как сумасшедшая. Но я несумасшедшая!
   - Знаю, знаю, - тихо сказал он, торопясь успокоить меня.
   В моих воспоминаниях только сейчас проявилась концовка того, что было на набережной. Нож, который навис надо мной, и темнота. Я не помню, что было дальше, как тут очутилась, как он меня раздевал, я ничего этого не помню.
   - Я проезжал мимо, когда увидел этих двух и... тебя, - шептал он, - мне пришлось оттолкнуть тебя, ты упала и отключилась. Извини, я не рассчитал немного своих сил, но времени на это у меня не было.
   До меня доходили его слова. Он спас меня. Внезапно новые воспоминания поплыли перед глазами. Богдан во дворе лицея и эти двое, которые, получается, знали его.
   - Кто они?! Что им было нужно!? Они тебе ничего не сделали? Их же двое, и они... они такие большие! Плюс огромный нож! - выпалила я. - Ты же знаешь их? Я видела вас вместе тогда.
   Он посмотрел на меня. Сейчас его взгляд был как будто слепым, было ощущение, что Богдан сконцентрировался на чем-то другом, на своих воспоминаниях.
   - Кое с кем из них мы были близки, мы дружили когда-то. Очень давно. Но все проходит в этой жизни, вот и сегодняшний твой ужас тоже пройдет, и не останется даже воспоминаний, всего лишь вопрос времени.
   Такой расплывчатый ответ явно не устраивал меня.
   - Кто они? - повторила я. - Ты знаешь их имена, где живут?
   Он вернулся из неприятных для себя, по всей видимости, воспоминаний и уже улыбался, нежно разглядывая меня. Потом поднялся с постели и, выходя из комнаты, попросил одеться.
   - Сантез сейчас принесет тебе кофе, одевайся пока. Я увижу тебя попозже, как будешь готова. У меня для тебя есть сюрприз.
   Я быстро облачилась в прекрасный тонкий, но очень теплый трикотажный комбинезон, который идеально подходил по размеру. Несмотря на произошедшее, я чувствовала себя на подъеме. И это было странно. Неужели виною отличного настроения был Богдан? События последних нескольких часов меня уже не пугали, а были подобны сказке, которая, скорее всего, была просто сказкой. Рядом Богдан, а остальное не важно. С ним спокойно и тепло. Одеваясь, думала, как мне повезло, что встретила этого человека, и как счастлива. Кажется, я ему небезразлична.
   Саня пришел сразу, как только я открыла рот, чтобы позвать кого-нибудь.
   - Привет, Златовласка, - увидела я его лицо с привычной ухмылкой. Он направлялся прямиком ко мне, с легкостью двигая небольшой столик на колесиках. - Кофе и бутерброды. У тебя пятнадцать минут, мы тебя ждем.
   - Где? - растерялась я.
   - Когда перекусишь, выходи из комнаты и все поймешь, - засмеялся он и удалился.
  

НЕОБЫЧНОЕ МЕСТО. 3 СЕНТЯБРЯ

   Собравшись на выход, я открыла дверь и отшатнулась от увиденного пейзажа. По другую сторону порога спокойно протекала широченная прозрачная река, а на ней, прям-таки у двери, расположился плотик с диванчиком и столиком. Плот держался уверенно, хотя и выглядел очень хрупким на фоне мощного водного простора.
   - Внимание! Вспышка! - Саня сфотографировал меня и расхохотался в своей издевательской манере. - Вот весело-то будет, когда ты увидишь свое лицо. Отлично, что я додумался это запечатлеть, - не унимался он, зажимая живот от своего гогота.
   Они были на плоту. Богдан приблизился к двери, не обращая внимания на выпады Сантеза. Он протянул мне руку, и я ступила на плот.
   - Покатаемся, если ты не возражаешь? А купание отменяется, думаю, на сегодня тебе и так достаточно, - улыбнулся он.
   - Где мы? Это мне снится?
   - В мире, сейчас все увидишь.
   Тот пейзаж, который мне открылся, был не просто сказочным. Река, на первый взгляд, спокойная, таила в себе множество загадок. Она то расширяла свои границы, пугая своей необъятностью, то сужалась, иногда успокаивая присутствием берегов. По ее краям был раскидан лед, похожий на алмазы, кристаллы возвышались высоко и не очень, создавая собою опасное великолепие. Пушистые шапки из снега кое-где накрывали эти ледяные острые шипы. Лед не везде был прозрачным. Кое-где он мутнел, постепенно отливая красным или розовым, создавая игру цветов крови, и отражался в воде. Река была настолько прозрачна, что я видела дно. Но, несмотря на это, была уверена, что там глубоко. Ни одной рыбки, ни растения. Мертвая вода, но этим она и великолепна. Река завораживала своей кристальной чистотой и спокойствием. Мне захотелось коснуться ее. Ледяная. Плот самостоятельно двигался по ее поверхности, как будто кто-то невидимый управлял им. Я стояла, не желая упустить что-нибудь из увиденного. Несмотря на лед и холодную воду, в воздухе мелькал аромат тепла, обволакивающий собою всех нас и все пространство вокруг. Ледяные зубцы где-то испускали пар, как будто таяли или кипели, шипя соответствующими звуками. Облака над нами были густыми и настолько низкими, что еще бы чуть-чуть, и я могла бы дотронуться до них. Они излучали синий свет. Но солнца не было. Возможно, я не видела его из-за облаков. Хотя что-то мне подсказывало, что его здесь нет. Было странное видение. Вокруг Богдана и Сантеза стояла еле уловимая аура света, она как будто показывала путь вперед. Ребята здесь чувствовали себя в своей тарелке. Саня все время подхихикивал, отводя от меня насмешливый взгляд, он забавлялся. Но мне было все равно. Событие. Это событие! Быть здесь и видеть это. Богдан поднял меня на руки и подошел к самому краю плота. Не говоря ни слова, он шагнул в воду. Облака начали подплывать к нему, создавая иллюзию лестницы. Он ступал по ним то вверх, то вниз, подбираясь все ближе к ледяному краю реки. Облака приплывали и отплывали, как только он смотрел на них. Последнее облачко приземлило нас на берег. Песчаная белая долина простиралась без конца и края. Пустыня. Она была везде, вдоль этой необычной речки, как прекрасное наказание. Сухо и жарко так, что кружится голова. Но, Боже! Как красиво!
   Мы с Богданом держались за руки, гуляя босиком по этому белому покрову. Я ступала рядом с ним и боялась думать, мысли могут все испортить, растворить мою сказку. Он любовался мною, моей радостью, которую я не скрывала. Музыка любви так и лилась по моим жилам вместе с кровью, проходя через самое сердце.
   - Ты должна знать, - шептал он мне. - Никогда я не встречал такую, как ты.
   Что значили его слова, я могла только догадываться. Он целовал мои глаза, волосы. Он любовался мною и не скрывал этого. А я могла только прижиматься к нему, боясь оторваться, чтобы не проснуться. Вдруг это сон? А если нет? Но такого просто не может быть. Мы гуляли, все больше удаляясь от плотика. Мысли, мысли, они как будто утекали от меня, давая место внутреннему молчанию. Многообразие ощущений, чувств - все переплелось. Я, как пластичная субстанция, двигалась рядом с ним, уходя в нирвану. Это волшебство. Где граница реальности? Я чувствовала внутри силу, которая вливалась в меня, как в пустой сосуд. Ощущение своего могущества становилось все более осязаемым. Впереди в воздухе еле заметно сверкала легкая рябь из микроскопических снежинок, которые создавали образ стены. Она совсем прозрачная, практически незаметная. Только синеватые кристаллы под определенным преломлением были слегка видны за счет своего морского отлива. Они сверкали и двигались по периметру совсем небольшой прямоугольной стены, напоминающей по размеру ворота. Подойдя к этому месту, Богдан посмотрел на меня, показывая взглядом, что бояться нечего, и мы ступили вовнутрь. Вдруг в ушах что-то зашумело, раздались дикие вопли, больше похожие на крики животных, но, возможно, это были человеческие крики. Потом все также внезапно стихло. Теперь мы на том же месте, только как будто с другой стороны. Здесь пейзаж точь-в-точь такой же, но река простиралась не позади нас, а впереди. Тогда мы удалялись от нее, а теперь смотрели на эти яркие пятна во льду и двигающийся плот, который выглядел сейчас темным небольшим пятнышком. Облака все также низко и плотно прилегали друг к другу, создавая воздушный потолок. Теперь долина не была совсем пустой: между нами и необычной речкой возвышалось огромное дерево, похожее на дуб.
   - Ах! - только и смогла я выдохнуть, находясь в полном изумлении.
   Дуб был не просто большим. Чтобы обхватить его, необходимо минимум двадцать человек. О высоте дерева сложно было говорить. Дух захватывало, когда я поднимала голову, чтобы увидеть макушку этого великана. На нас смотрело огромное загадочное творение. И если своей фантазией дорисовать ему лицо, то оно могло быть только очень грозным. Лиственный великан, он, как из сказки, вышел сюда и намертво врос. В жизни не видела ничего подобного. Я повернулась назад - все те же призрачные ворота.
   Богдан спокойно наблюдал. Он наверняка понимал, что со мной происходило, и просто вел по этим необычным местам.
   Приближаясь к дубу, я увидела, что его крона неоднородна. С одной стороны дерево было очень сильно повреждено огнем. Угольные скрюченные коряги поднимались в небо, как будто желая дотянуться до самого верха в надежде, что смогут ожить. Зрелище было неприятным и даже немного жутким. С другой же стороны дуб выглядел очень живым и радующимся. От дерева исходили такие мощные волны, что я могла их видеть. Они кругами двигались от ствола и от лиственной кроны, напоминая мне планету с множеством цветных сфер, которые выглядели обручами, окольцовывающими ее. Они расширялись и растворялись в пространстве. И так все время, танец волн без начала и конца. Я на секунду остановилась.
   - Освободись от страха. Просто будь здесь, - убаюкивал меня голос Богдана. Его присутствие успокаивало, и я стала приближаться к этому грозному великану. Ствол дуба оказался совсем не такой, каким должен быть в моем представлении. Множество древесных змей, которые как будто окаменели, обвивали ствол, нанизываясь на него. Они замерли в один миг, создавая собой что-то наподобие коры из хаоса. Ни змеиных глаз, ни упоминания о ядовитом жале, а только силуэты, которые рисовал сам дуб. От этого его вид становился словно потусторонним. Он как привидение, которое в любой момент могло исчезнуть и появиться вновь, пугая своим присутствием. У дерева были люди. Человек двадцать. Почти все из них мужчины. Их поведение казалось слишком возбужденным, и на первый взгляд не было понятно, рады они нам или нет. И только по незначительным поклонам я смогла понять, что они неслись к нам, приглашая присоединиться к своему ритуалу. Все в масках, они танцевали и пели. Своими оголенными телами разных оттенков кожи: белые, желтые, смуглые и черные - они выписывали совершенно одинаковые движения, как будто этот танец исполняли далеко не в первый раз. Люди были полностью обнажены, молоды и красивы, только лиц я не могла увидеть. Маски разных животных, усыпанные камнями и песком, смотрели на меня. Рядом, совсем близко, двигалась женщина с головой орла, чуть дальше на меня были направлены клюв ворона, рога козла, быка. Двадцать пар глаз животных и птиц смотрели на нас, сверкая своими магическими вибрациями. Я не заметила в их движениях никакого стеснения. Они радовались нам, а музыка, которая заводила всех в танец, была очень похожей на удары барабанов из моих снов. Она прожигала ушные перепонки своим ритмом, и от этого кровь как будто начинала кипеть. Стоять было невозможно, и я присоединилась к беснующейся толпе, стала отчаянно танцевать, полностью отдаваясь этой волшебной музыке. Все тело желало движений. Богдан был рядом. Он еще раньше меня слился с толпою, наслаждаясь животными ритмами этой мелодии, одурманивающей нас всех, уносящей куда-то еще дальше, чем этот дуб и это место, в собственный мир, вовнутрь всех сокровенных переживаний и ощущений, где пульсирует кровь в венах, где каждый глоток слюны, каждый вдох и выдох, как легкий интимный жест, в своем мире ощущений и наслаждений. Маски, маски, изящные руки, плотные черные ягодицы, желтые и белые плоские животики, красивые неестественно длинные волосы у всех. Гортанные мужские крики вместе с музыкой заходили в меня и выходили, вводя в экстаз на этой равнине под тяжелыми и одновременно легкими облаками, сияющими синим пламенем. Его глаза пылали безумством, и танец был как будто колдовством, действом, выражающим животное начало. Богдан, как опасный хищник, выбравшийся на свободу, бесновался, наслаждаясь своей яростной страстью. На моих глазах он менялся, удивляя своими проявлениями. Там не было того доброго юноши, там был только сгусток накаленной стали. Я не могла уловить явные перемены в его внешности, хотя что-то происходило. Одно было понятно: в нем жил кто-то еще. Я смотрела на него, и казалось, что вот сейчас, через мгновение, он превратится во что-то страшное и одновременно великолепное. Но он человек, и он прекрасен. Богдан повторял те же движения, что и остальные, как будто танцевал с ними не один раз. Его глаза горели, отражая жгучее пламя и животный голод. Наши тела были совсем рядом, и я, поддаваясь его близости, ощущала запах сильной грани, спокойного состояния и бешеного желания. Я, опьяненная происходящим, не могла остановиться, все двигалась и двигалась. Поддаваясь своим животным инстинктам, улетала вместе со всеми в кипучее поле страстного танца, забывая свое удивление, наполнявшее меня всего несколько минут назад. Сейчас я растворялась, получая дикие заряды жгучего наслаждения от этого места и окружающих меня "людей".
   Когда мы подходили к реке, возвращаясь назад после чудесного таинства, я не могла понять, когда все закончилось, куда делись обнаженные люди и то невообразимо огромное дерево. Теперь вокруг меня снова была мигающая кристаллами тихая пустыня. Но мне было так хорошо, озорство и желание двигаться не покидали меня. Мы смеялись, и было так легко. Он целовал меня, а я с желанием подыгрывала ему, уверенная, что это всего лишь сон. А здесь, в этом сне, я могу делать все, что захочу, не думая о том, что можно и что нельзя.
   Приблизившись к реке, я увидела воздушную лестницу, которая персонально для нас выросла из тяжелых облаков. Мне было все равно, сон это или явь. Все смешалось. Та эйфория, которая заполняла мой мозг, была как сладкий сироп, который можно было есть без передышки, с невероятным удовольствием, и с каждой порцией я желала этого еще больше. Я не понимала, что с каждым разом зависимость растет, и мое существование уже будет невозможно без ощущения, которое дарил мне Богдан.
   На плоту нас ждал Саня, заканчивая очередные свои наброски. Я взглянула на его работу. С белого обычного альбомного листа на меня смотрел слишком живой рисунок, для того чтобы быть просто обычным мертвым изображением. Дерево, точь-в-точь такое же, как дуб, у которого мы провели время с Богданом, а вокруг него танцующие люди из сказки. Я открыла рот, чтобы задать вопросы, которые тут же появились у меня в голове, пытаясь опередить друг друга, как только взглянула на творение Сантеза. На картине двигались нарисованные персонажи, в их числе была я, но задать вопрос уже не смогла. Резко стало жарко, воздух вдруг ощутимо накалился и обдал своею волной, как будто тысячи нагревателей одновременно стали работать, полностью обжигая меня.
   - Воды? - наливая что-то в стаканчик, обратился ко мне мой друг очень спокойным тоном.
   - Да, умираю от жажды, - еле смогла ответить я, с жадностью выпивая все до капли и стараясь не упасть в этот момент от головокружения, которое появилось так же внезапно, как и сшибающее с ног пекло.
   - То ли еще будет, - услышала голос опять смеющегося Сани. Он звучал уже где-то далеко от меня, как будто эхо доносило до моего слуха его запоздалую речь из радиоприемника, в котором постепенно убавляли громкость.

4 СЕНТЯБРЯ. ПЯТНИЦА

   Проснулась я в постели, на уже знакомой круглой кровати. Те же аквариум и голубые рыбки. Звезды и полумесяц на потолке. Голубые шторы. Дежавю. Только в окне светало. И вдруг я услышала стук в дверь. Гость, не дождавшись ответа, распахнул дверь. На пороге стоял... Богдан.
   Я хотела подняться и присесть на кровать, но обнаружила, что без одежды. Совсем!
   "Опять! - промелькнуло в голове. - Это уже было".
   - Не волнуйся, - быстро проговорил он, стараясь меня не напугать. - Мне пришлось тебя раздеть, одежда была вся мокрая, и ты была без сознания. Я делал это без свидетелей, - улыбался он. - Вот держи, твои вещи. Они теперь сухие. Ты что-нибудь помнишь?
   Интересно, что Богдан имел в виду, когда спрашивал, помню ли я. Нападение этих двух с ножом не забуду ближайшие лет десять точно. А еще помнила невероятное место, похожее на рай, и его, танцующего со мной. Но если первое воспоминание страшное и более реальное, хотя сумасшествия в нем было достаточно, то вот в реальности второго, приятного, воспоминания я не была уверена. Решила намекнуть об этом и попытаться что-нибудь прояснить для себя, заодно поглядеть на реакцию Богдана.
   - Мне приснился необыкновенный сон... Что это было, сон или явь? Необычное место, там был ты и Сантез. Я тоже была с вами. А еще мы плавали по ледяной реке...
   Я рассказывала о своем сне, песчаной долине и дереве, вокруг которого происходили фантастические танцы, участницей которых была. Решила упустить только те моменты, которые были связаны с легкими поцелуями и ласками. Богдан молчал и внимательно слушал, не отрывая от меня своих глаз, даже бровью не повел, чтобы рассеять мои сомнения, и все время улыбался, заботливо проводя пальцем по моей руке.
   Когда закончила свой рассказ, он поднялся, указывая на круглую дверь, которую я не видела раньше.
   - Там ванная, чистые полотенца для тебя повешены. Как будешь готова, выходи к нам. Сантез готовит завтрак.
   И больше ничего, никаких комментариев по поводу того, что он услышал от меня. Напрашивался только один вывод: все привиделось. Надеюсь, он не подумал, что у меня не все в порядке с головой.
   Как только Богдан покинул мою комнату, я выпрыгнула из кровати и сразу заметила на своих ногах немного прилипшего песка, совсем немного, но это был... песок! Вот это да! Он, такой же белый, как в моем сне. Такое возможно?
   Растерянная, я поплелась в ванную, пытаясь хоть как-то разложить по порядку все в своей голове. Стала вычислять степень реальной возможности существования того места и воды за дверью. Точно! Нужно открыть дверь и посмотреть, будет ли за порогом река. Я подбежала к той самой двери, через которую вчера попала в загадочное место. Открыла... Коридор, стены, обшитые гобеленом, на котором изображены этнические сцены битв или танцев людей с оружием. Реки не было и плота тоже. Разочарованная увиденным, я не могла отделаться от мысли, что мой сон каким-то фантастическим образом может быть больше, чем просто продукт моего воображения. Все, что видела, происходило, но факты говорили об обратном, если не считать песка. Хотя мало ли откуда он мог взяться? Например, я могла вчера принести его с собою, когда пыталась спасти свою жизнь на набережной.
   Стеклянная ванна, совершенно прозрачная, сверкающая своими лепестками, была наполнена горячей, успокаивающей своими ароматами водой. Я пыталась смыть с себя все тревоги и нервное напряжение, от которого не могла избавиться до сих пор. Ванна занимала почти всю комнату, необычным цветком поднималась вверх, и от нее шла изящная стеклянная лестница. На вид все казалось очень хрупким, но это было обманчивым впечатлением. Еле заметные полки из-за своей кристальной прозрачности держали на себе множество разных тюбиков и пузырьков. На первый взгляд можно было подумать, что все эти разноцветные бутылочки висят в воздухе. Светильники на потолке, как планеты, изображали солнечную систему. Огоньки падали на меня синим светом. Было необычно. Я чувствовала, что мне нравится здесь, и одновременно испытывала на своем теле мурашки, как от озноба. Мне не было страшно, но тревога не покидала. Пытаясь бороться с ней, я плескалась в мыльной воде, невольно чувствуя себя гостьей в ледяном царстве. Только здесь все было не изо льда, а из стекла, который своей игрой с огоньками сильно походил на хрусталь.
   Почистив зубы, я сняла со стены большое, но легкое как пух полотенце белоснежного цвета. Вытирая себя, внимательно разглядывала свое отражение в зеркале. Мне, на удивление, было сложно оторвать свой взгляд от него, как будто я ждала, что смогу увидеть что-то необычное там, в том мире зазеркалья. Долго ждать не пришлось: внезапно мое отражение стало меняться, сопровождаясь еле заметными вспышками. В зеркале я на секунду ожила и улыбнулась самой себе, глядя оттуда, как будто не оно было моим отражением, а я его. Это длилось несколько секунд. Вокруг глаз начал выступать макияж, замазывая собою мои веки, добираясь под глаза, замыкая черный круг, губы стали как будто ярче. Волосы стремительно начали менять свой цвет на жгуче смоляной стали расти с фантастической скоростью, становясь все длиннее, пока не спустились до пола. Только сейчас заметила мощные черные косы, которые заворачивались в кольца. Я была прекрасной в своем отражении и одновременно ужасной. Кончики губ сильно опущены книзу, застыв в выражении горечи. Я замерла, напряженно вглядываясь в зеркало. Но больше ничего, как будто все лишь померещилось. Сейчас на меня глядело настоящее отражение, передавая мое изумление. Как-то часто стали видеться необъяснимые вещи. Я попыталась послушать себя, не кружится ли у меня голова, потрогала лоб. Все в порядке, температуры нет. Скорее всего, это мне привиделось. Я обдала лицо ледяной водой, пытаясь прийти в норму. Все пространство ванной комнаты мерцало, по темным стенам пробегали блики играющих огней. Стекло, которое красовалось вокруг, казалось, отдавало безмятежным холодом, комната завораживала своей необычностью. Чувствуя себя здесь лишним элементом, я поторопилась выйти наружу. Натягивая на себя одежду, взглянула на свой мобильник. Было странно, что он все время молчит. Неужели никто не беспокоится обо мне? Я все-таки не ночевала в общежитии. А вдруг со мною что-нибудь случилось? Неужели всем все равно? На секунду я представила Наташу, которая звонит в милицию или еще делает какие-нибудь глупости. Судя по ее импульсивности и нестабильности в настроении, я легко могла представить свою подругу в таком состоянии. Но тут же подумала, если это было бы правдой, она сначала набрала бы номер моего телефона. Но Наташа не звонила мне. Очень странно. Шесть утра. Наверное, девочки в комнате еще не проснулись, хотя, возможно, подруга так напугана, что просто могла забыть о том, что мне можно позвонить, а сейчас переживает. Я быстро набрала ее, в трубке раздались длинные гудки. Ответа не было. Я настойчиво продолжала звонить. Наконец, послышался недовольный сонный голос Наташи. Значит, она спала, я ее разбудила:
   - Алло, слушаю.
   - Наташа, извини, что разбудила, вы там не потеряли меня?
   - Кто это? - слышала я недоумевающий и раздраженный голос подруги.
   - Ты что? Не узнала? Это Лилия. Я хотела успокоить, что со мной все в порядке.
   - Хватит угорать, Лилия рядом спит. Перестаньте озоровать, я спать хочу!
   После этого она положила трубку. Я в стопоре поглядела на мобильный телефон, не понимая, что происходит. До меня медленно стал доходить смысл ее слов. Там Лилия, и она спит в комнате. А кто тогда я? Ничего не понимаю. В замешательстве попыталась еще раз набрать подругу.
   - Абонент выключен или находится вне зоны действия сети, - ответил мне автомат.
   Значит, еще и трубку вырубила. Я вылетела из комнаты, направляясь интуитивно по коридору в сторону выхода. Вокруг стоял полумрак.
   - Куда ты? - услышала я позади себя все такой же спокойный голос Богдана. Металл в интонации заставил меня остановиться. Поворачиваясь к нему, я ответила:
   - Мне нужно на учебу, да и в общежитии происходит что-то неладное. Думала, волнуются за меня, а Наташа говорит... ты не поверишь, Богдан. Наташа говорит, что я рядом там сплю. Бред какой-то. Спасибо тебе за заботу. Мне пора бежать.
   Вся моя сущность разрывалась на части, когда он был рядом. Я чувствовала, что еще немного, и не смогу сделать шага от него, не хватит просто сил. Но старалась скрыть это, насколько меня хватало. Необычная тяга могла сравниться со стремительно увеличивающимся шаром кипящего огня, который разрывал мои внутренности на части от нехватки воздуха. Рядом с ним я наслаждалась и одновременно страдала от силы магнетизма, захватывающего меня в свое поле. Новые чувства мешались в одно, создавая богатый букет ощущений, превращая все вокруг в невероятно привлекательный сад, в котором я становилась рабыней. Богдан смотрел на меня, и огонь его глаз проникал в самое сердце. Он говорил, и я уже ничего не могла слышать, кроме его убаюкивающего голоса. Возможно, такое сравнимо лишь с гипнозом, хотя я не знала, что такое гипноз наверняка, потому что никогда не проделывала с собою такие опыты. Гипноз. В зеленых глазах Богдана вселенская доброта менялась на опасность, и этот процесс был бесконечным, то привлекая, то отталкивая. Почему-то представлялась в такие моменты змея, которая готова прыгнуть на меня и смертельно ужалить, настолько ужас был настоящим. Вот и сейчас, не успев ничего ему толком объяснить, я уже слышала привычный шепот в ушах и эту растекающуюся по всей квартире музыку, которая убаюкивала мое сознание. Я чувствовала, как заботы и страхи уходят куда-то далеко, а он, такой значимый, сейчас находится рядом. Теперь могла думать только о том, как хочу наслаждаться им.
   - Только не волнуйся, Лилия. Сейчас мы позавтракаем и все решим. А твоя подруга, наверное, просто спит еще. Я тоже спросонья могу тебе много разного наговорить, - улыбался он, успокаивая. - Идем со мною.
   Он взял меня за руку, и я поддалась, ступая за ним в комнату с треугольным столом. Все те же красные кресла и лилии, теперь их было много. И ваза уже не возвышалась, это была хрустальная плоская чаша, заполненная розовой водою. Белоснежные цветки без стеблей плавали в ней и сказочно благоухали, наполняя комнату магическим ароматом. Я смотрела на них и не могла отделаться от мысли о казни: цветки лилий оторвали от прекрасных живых стеблей, как головы от тел, ради чудесного аромата. Розовая вода в своей мертвой прозрачности напоминала об остатках жизни, вытекающих в нее. Прекрасное и ужасное сочеталось в том, что я видела и осязала. Богдан как будто понял, что мне не совсем хорошо, бережно помог сесть в большое кресло, потом присел рядом и спросил:
   - Тебя что-то напугало?
   - Не знаю, все как-то странно немного. Иногда что-то вижу, не до конца понимая, что происходит. И что я вижу на самом деле? Мне жаль. Сейчас как-то очень заболело сердце.
   - Тебе стало жаль цветы?
   - Странно, да? Никогда раньше не задумывалась, что им может быть больно. Будто я почувствовала то, что они переживают сейчас.
   - Благодаря этим цветам мы вдыхаем волшебный аромат их смерти. Смотри, как прекрасны линии волн этих нежных лепестков.
   - Перестань, мне нехорошо.
   - Чтобы испытать сильное наслаждение, нужно пройти через сильные муки. Только тогда сможешь оценить всю полноту того, что тебе даровано, сможешь понять, кто ты и зачем ты здесь. Возможно, после этого осознаешь, правильное ли ты выбрала направление или заблудилась.
   - Кому хорошо от мучений? Звучит жестоко, страшно. Муки - это боль.
   - Наслаждение и муки всегда рядом, как две ноги, которые нельзя разделить, каждая нога идет в одном направлении, просто у каждой своя очередь. Человек испытывает огромный стресс и от радости, не только от боли. Причем переживания, вызванные радостью, могут быть сильнее страданий.
   - Причем тут цветы?
   - Это все мир, а в нем есть и жизнь, и смерть. Зачем выделять это и избегать чего-то? Страхи. Ты наслаждаешься жизнью, жизнь наслаждается тобой.
   Я сидела, пытаясь осмыслить то, что услышала. Но Богдан не давал мне времени на это. Быстро сменив тему, он продолжал:
   - Пропустишь сегодня занятия? Пятница, завтра выходной. Не думаю, что много потеряешь. Занялись бы чем-нибудь другим. Сегодня должна быть отличная погода, предлагаю велопрогулку после завтрака. Насчет учебы нет смысла напрягаться, проблем не возникнет. Это я могу пообещать тебе, я все устрою. Приготовим справку, как будто ты загремела в больницу. У Сантеза есть родственники в белых халатах, которые смогут нам сделать такой документ, - улыбался он. - Соглашайся, - уговаривал меня. - И вообще, я считаю, что тебе придется переехать к нам на недельку погостить.
   Это прозвучало как бы между прочим, но я поняла, что Богдан не сейчас принял решение пригласить меня пожить у него. Возможно, мне всего лишь показалось, что это было не спонтанное, а обдуманное решение. Переехать! Это, конечно, неожиданно, я польщена, но не готова к подобному повороту событий. Слишком мало мы с Богданом знакомы. Плюс мне казалось, что рядом с ним я перестаю быть хозяйкой своих мыслей и действий, плохо контролирую себя. К моему стыду, как будто была готова на все, когда он был так близко. А тут жить, рядом! В одной квартире! Нет. Это так же заманчиво, как и неразумно. Я не готова, толком не знаю его, да и сосед Саня. Жить втроем. И что с общежитием? С Наташей? Я почувствовала в моей голове еле заметную, но уже ощутимую штрихпунктирную линию. Я и Богдан, и эта линия напротив, перед нами, а за ней все люди, которых я любила: мама, папа, сестра, подруги, директор лицея, люди, люди, люди. Мое видение пропало так же резко, как появилось, когда я услышала его голос снова:
   - После того как позавтракаем, заберем твои вещи, и сразу кататься на велосипедах.
   - Нет... я не могу у вас остаться жить, это... это как-то совсем уж. Тем более у нас все строго в общежитии.
   Богдан, как всегда невозмутимый, задумчиво смотрел на меня и продолжал утвердительным тоном, не терпящим возражения:
   - Вопрос решенный, Лилия. Поживешь здесь. Это необходимо в целях твоей безопасности. Или уже забыла о вчерашнем нападении на тебя?
   - Они могут еще раз напасть? - мой голос сорвался. Я как-то даже не подумала о повторном покушении на мою жизнь. - Что им нужно от меня? Я же ничего плохого не совершала. Может, пойти в полицию? - в ужасе задала я вопрос в воздух.
   - И что ты скажешь им? Тебе вряд ли поверят. Скорее всего, они подумают, что ты страдаешь галлюцинациями. Твой рассказ слишком нереален.
   - Ты не веришь мне, что так было на самом деле? Это все правда!
   - Я верю. Но то я, - было видно, что Богдан мучается дилеммой, говорить мне что-то или нет. Но промолчал.
   - Привет, Златовласка, - начал с обычного приветствия Саня, неся поднос с завтраком. Сантез был сегодня на подъеме, синяков на лице вообще не осталось, и было сложно поверить, что недавно его лицо имело серо-желто-голубой цвет от травм.
   - Саня, ты всегда тут готовишь? - поинтересовалась я.
   - Часто, хотя Богдан тоже делает это превосходно. Но тут вопрос желания. Он ленится. Понимаешь, он сейчас занят очень важным делом под названием Лилия и полностью погрузился в эту важную миссию.
   Я не могла удержаться, чтобы не рассмеяться вместе с ним, так заразительно он веселился. Даже если Саня ничего не говорил вслух, он мог сделать так, что все начинали падать со смеху просто потому, что он так хотел. Богдан улыбался, наблюдая за нами. После завтрака Саня начал собираться в лицей.
   Из подъезда мы вышли вдвоем, я и Богдан. На улице осень. Прохлада. Запах листвы напоминал о предстоящих холодах. Сентябрь. Как печально это время года! Лето покинуло нас, а переход в зиму еще не наступил. Осенью чувствуешь себя то обогретым редкими лучами солнца, то остуженным прохладой, напоминающей, что все конечно. Вот и лето закончилось. И осень тоже пройдет. Зима, весна. Опять все по спирали.
   У меня иногда бывает состояние полета. А потом раз, очнулась и думаешь, как это на автопилоте можно было дойти до места, даже не помня пути, который проделала. Я сидела рядом с Богданом в машине. Вот и сейчас, напрягая память, я не могла вспомнить: как попала сюда, как выглядел его автомобиль. Спокойная мантра в салоне, помогая уйти в релакс, переливалась мужскими и женскими голосами. Осенний пейзаж. Все так гармонично, приятно слуху и глазу и немного печально. Мы доехали до общежития. Богдан помог открыть дверь, потом вышел следом, поспешно взяв меня за руку, прижимая к себе. Боже, я шла рядом с ним и чувствовала, насколько он мне дорог. Я люблю. Я так сильно люблю его.
   - Богдан, - прошептала я вслух и сразу очнулась от своего голоса. Он повернулся ко мне, взял за плечи, стал вглядываться в меня, как будто пытаясь понять, что происходит внутри, потом улыбнулся и крепко обнял, целуя лицо. Мы стояли, а он все целовал и целовал, все крепче сжимая меня в своих объятиях. Потеряв контроль над собой, я обнимала его, отвечая поцелуем на поцелуй, прижималась к нему все крепче, боясь оторваться, чувствуя его тепло через наши одежды. Я обнимала его, как будто такого может больше не повториться. Невозможно надышаться его запахом, его дыхание переплеталось с моим, создавая наш мир, в котором были только он и я. Он взглянул на меня, освобождаясь от объятий, и улыбнулся, остужая своим спокойствием. Мы все еще стояли у входа в общежитие.
   - Подняться с тобой?
   - Нет, у меня мало вещей, я быстро.
   - Тогда я жду тебя здесь, не задерживайся, - он отошел к машине.
   Я понеслась к зданию общежития. Пролетела по лестнице вверх, быстро открыла дверь комнаты. Мысли мешались, и я старалась не думать о том, что сейчас делала и насколько это разумно. В комнате никого не было. Отлично, хоть никто не будет приставать с вопросами. Достав одну из сумок, я начала укладывать наспех вещи с учетом, что смогу вернуться сюда не раньше, чем через неделю. Потом достала листок и написала записку своей новой подруге:
   Наталья, со мной все хорошо. Я на мобильном, если буду нужна тебе. Уехала к родственникам. Примерно на неделю. Лилия.
  
   Наверное, на все у меня ушло не больше пяти минут, так как, возвращаясь к машине, я увидела приятно удивленное выражение лица Богдана.
   - Быстро. Сразу чувствуется, что кататься на велосипедах тебе совсем не терпится. Он перехватил мою сумку с вещами и кинул ее на заднее сиденье сверкающего автомобиля.
   Оказывается, у парней был дома целый спортивный арсенал: ролики, лыжи, велосипеды. Так как я не была на набережной Волги, если не считать того злосчастного случая, мы решили поехать именно туда. Богдан обещал провести мне небольшую экскурсию. На этот раз народу там было много. Летние кафе, закусочные работали, заканчивая летний сезон. Люди сидели под навесами, болтали и пили. Было шумно, из каждого кафе громко звучала разная музыка. Кто-то, уже набравшись спиртного, танцевал. Мы ехали, никуда не торопясь.
   - Ты здесь давно живешь? - спросила я, понимая, что совсем ничего не знала о Богдане. Мне хотелось удовлетворить свое любопытство. Было интересно, сколько же ему лет, чем он занимается, работает или учится, кто его родители. Множество вопросов пролетело в голове. Удивительно, я знала его несколько дней, а ведь даже не успела ничего спросить. Не знала даже его фамилии.
   - Интересно только это? - улыбался он, глядя вперед перед собою.
   - Нет. Мне все интересно. Я ничего о тебе не знаю.
   - Мне двадцать четыре года, - почему-то засмеялся он. - А живу я в этом городе совсем недолго.
   - А где ты раньше жил?
   - Где я только ни жил. Я долго не живу на одном месте.
   - Почему?
   - Вначале всегда интересно, потом проживаю это. Понимаешь? Хочется нового. Люди, дом, профессия - все надоедает, и я переезжаю. Новое место всегда манит, если в старом стало тесно. Хотя я ни от чего не зарекаюсь.
   - Даже если новое место - тайга?
   - Там я еще не был, но, думаю, да, почему нет.
   - Ты переезжаешь с места на место, как кочевник?
   - Да, наверное, такое сравнение подойдет, - улыбнулся Богдан. - Новое привлекает. Изучишь, теряется интерес, так сказать, пережевывается, становится тесно.
   - И что дальше?
   - Множество путей. Выбирать путь каждый раз - захватывающий процесс.
   - А как же стабильность?
   - Ну, я бы сказал, мир в принципе нестабилен, это больше установка в голове. Стабильность так же конечна, как все вокруг.
   - Мне сложно тебя понять. По-моему, это попахивает легкомыслием.
   - Да, не каждый нормальный человек понял бы меня, - засмеялся по-отечески Богдан.
   - Я тоже тебя не очень понимаю, как-то даже сопротивляюсь внутри. Не хочется верить, что все это ты говоришь всерьез.
   - Вижу. Не бери в голову.
   - И кем ты работаешь?
   - Врач. Стоматолог. А еще работаю в мастерской.
   - И что ты творишь?
   - Разное, так просто и не скажешь. Пытаюсь созидать, - улыбнулся он. - Иногда выходит очень даже привлекательно.
   - Покажешь мне свои творения?
   - Обязательно!
   Богдан рванул вперед, обгоняя меня, развернулся в обратную сторону, перекрывая дорогу. Он был необычен. Я понимала, что так часто и долго смотреть невоспитанно, но как сложно оторвать от него взгляд. Девушки, гуляющие по тротуару, наверняка разделяли мое мнение. Он был рядом, и он был со мной. Ну, и пусть, что он так тяжело открывается мне и говорит загадками. Я буду жить рядом, пусть неделю. Он сам меня пригласил. И если повезет, постараюсь узнать о нем больше.
   Дорога назад пролетела в разговорах о кино, лицее, условиях моего беспроблемного поступления в институт в случае отличного завершения обучения в лицее. Богдан слушал, и казалось, ему были интересны мои маленькие проблемы.
   Вернувшись в квартиру, мы вместе готовили обед, я помогала. Он смеялся, видя, как я нарезаю лук, плача от горечи, между чисткой картошки обнимал меня, громко вдыхая запах моих волос. Пятница пролетела незаметно, не успев начаться.
   - Ты веришь в любовь, Богдан?
   - Сразу бьешь в точку, - улыбнулся он. - Наверное, я отвечу не совсем на твой вопрос. Я учусь любить.
   - Ты никогда не любил, раз такое говоришь?
   - Любил. Каждый раз по-разному. Каждый раз - это событие, волшебство, отсутствие каких-либо преград между людьми, слияние. Это большая нагрузка, нужно много сил.
   - Говоришь как о работе.
   - Я говорю как о переживании, которое всегда дает и всегда забирает.
   Странный разговор. Богдан учится любить. Я чувствовала, как во мне все больше и больше разгорается любопытство. Незаметно стемнело, время пролетело невероятно быстро. И все потому, что он был рядом со мною. Ночью мы с Богданом сидели у окна, по очереди рассматривали черное небо в подзорную трубу. Мне вспомнилась фраза из какого-то фильма, который я видела в детстве. Она заставила посмотреть на звезды иначе. В ней говорилось о том, что люди смертны, мы все когда-нибудь умрем, но звезды также будут светить после нас, как и до нас. Никто не вспомнит наши имена, а звезды будут помнить всегда. Они завораживали Богдана. Я подумала, что если и была у него какая-то слабость, то это были именно они, звезды. Когда он смотрел в свою трубу, забывался и мог часами наблюдать за ними. Он показывал мне созвездия Козерога, Змеи, Дракона, Медведицы. Боясь уснуть, наблюдала за ним, получая удовольствие просто оттого, что нахожусь рядом. Я уже засыпала и сквозь сон понимала, что Богдан несет меня в мою комнату, на круглую кровать.
  

5 СЕНТЯБРЯ. СУББОТА

   В субботнее утро я проснулась от гогота Сантеза и громкого смеха Богдана. В квартире стоял шум падающих предметов. Я выбежала в коридор взглянуть на то, что происходит.
   Саня с Богданом пытались заколоть друг друга шпагами. Вместо шпаг в руках были обычные кухонные вилки. Сначала Богдан прижимал Саню к стене, и тот, чтобы вырваться от напора, кидал в него все, что попадалось в руки. Всегда сдержанный Богдан с гоготом ловил вещи, продолжая двигать Саню в тупик.
   - Ты предсказуем сейчас, - выпалил Богдан.
   - Ага, сейчас изменюсь, - прошипел искусственно устрашающе Саня. Он вывернулся в последний момент, резко обхватил Богдана руками сзади, повалил его на пол, захлебываясь от смеха. Я стояла и наблюдала, кто же победит, подхватывая заразительный смех, которым наполнилась вся квартира. Богдан был по пояс раздет, в темных разодранных джинсах. Его мышцы под загорелой кожей красиво играли. Я смотрела и любовалась моей мечтой, которая сейчас бесится в объятиях друга. Богдан, заметив меня, поднялся, хлопнул дружелюбно по плечу Сантеза, потом подошел ко мне и, не обращая внимания на друга, поцеловал в губы:
   - Мы тебя разбудили? - игриво спросил он.
   - Если только чуть-чуть, я уже проснулась, когда услышала вас. Беситесь, как дети.
   - А мы и есть дети, - ответил Саня.
   Теперь я поцеловала Богдана сама. Он глядел на меня своими сливовидными зелеными глазами, смело, похозяйски прижимаясь. Густые черные брови, длинные смоляные ресницы, высокий лоб - все было в нем прекрасно.
   - Знаешь, что ты мне дорога? - шептал он еле слышно.
   - Дорога? - ответила я вопросом также шепотом.
   Я не поверила услышанному. Вернее не поверила, что именно это услышала, и вопросительно посмотрела на него. Он как будто понял меня, повторил уже громче, открыто улыбаясь :
   - А может, я... тебя... люблю?
   - А как же насчет того, что ты только учишься любить?
   - Тебя я хочу любить, пока хватит твоих сил.
   - Моих сил?!
   - Твоих, - улыбался он, глядя прямо мне в глаза.
   - А если скажу, что моих сил хватит на всю нашу жизнь? - возбужденно ответила ему я.
   Саня, находясь прямо на полу, не поднимался и бесстыже разглядывал нас снизу. По выражению лица было видно, что сейчас из него вылезут гадкие комментарии происходящего. Но в последний момент он, видимо, передумал, встал и начал напевать под нос своим издевательским тоном, двигаясь по коридору в сторону кухни:
   - Нас уносил поток любви
   Куда-то близко к сумасшествию.
   Вот путь из импульса, иди.
   А сможешь избежать там бедствия?
  
   Я засмеялась, приняв его четверостишие за неудачную шутку, пытаясь разрядить обстановку, которая потяжелела от последней фразы Сантеза. Почему-то и Богдан напрягся, когда Саня пел.
   - Нет, давайте без бедствий, - ответила я ему.
   Завтракали мы молча. Я не могла понять, что не так. Может, что-то сказала, не подумав? Но, прокручивая в памяти все, так и не смогла ничего понять. После завтрака обстановка разрядилась сама собою. Саня убежал на выставку художников, как всегда увлеченный новыми направлениями в искусстве, а Богдан решил почитать книгу у себя в комнате.
   Спальня Богдана находилась по соседству с моей комнатой, через стенку. Но я никогда туда не заходила. Мне не хотелось расставаться, но напроситься к нему было не совсем прилично. Да и человек имеет право побыть один. Он все время был со мной, мог и устать. Я занималась самовнушением, что смогу сейчас тоже что-нибудь почитать. Тем более, что у ребят была огромная частная библиотека. Я в жизни не видела так много книг у кого-либо в квартире. Опять же, есть телевизор, который также может спасти от скуки. После ванной я подобрала себе маленькую книгу с незапоминающимся названием, легла в постель и начала читать. Чтение не шло. Возможно, книга была интересной, но мысли все время летали не здесь, а там, с ним. Включила телевизор, кино о нашей доблестной полиции, листаю каналы: Первый, Второй, ТНТ, Культура, Спортивный... Выключила, понимая, что каналы вряд ли виноваты в том, что я не могу сосредоточиться на них. Встала с постели, подошла к окну. Дети, катающиеся на каруселях во дворе, песочница, малышня, закапывающая машинки. Здесь же молодые мамки сидят под тополями на лавочках и наверняка перемывают кому-нибудь косточки, затягиваясь сигаретой. Прохладный ветерок повеял на меня через открытую форточку. Серое небо придавало всей картине какую-то безнадегу. Я отошла от окна. Интересно, сколько я промаялась. На часах одиннадцать утра, Саня ушел всего лишь сорок минут назад, а ощущение, что уже прошло не менее трех часов. Я скучала по Богдану. Осознание, что он находится в спальне, совсем рядом, еще больше подстегивало на то, чтобы прибежать к нему и просто лечь рядом. Пусть читает себе, а я тихо полежу. Ну, как же это будет выглядеть? С другой стороны, что в этом такого? Я слышала два голоса, и оба моих, но уже знала, кто победит, хотя пыталась как-то себя отговорить. Не смогла. И я, после того, как перед зеркалом проиграла битву своему желанию, разговаривая сама с собою, двинулась в соседнюю комнату.
   Коридор все также в полумраке. Наверное, нормальное его освещение не входило в планы дизайнера. Вот она, дверь его спальни. Стою рядом, сердце бьется так громко, что слышу его удары. На лбу выскочили капли пота. Лилия, да что с тобой, ты трусишь!? Я пыталась привести себя в чувство, в нормальное свое состояние. Прислушалась: тишина за дверью. Я подняла руку, чтобы постучать, но рука так и зависла в воздухе, не сделав ни одного удара. Дверь распахнулась. Очки на глазах. Какой он! Книга в одной руке, другой держит ручку двери. Рубаха полностью расстегнута и небрежно свисает с красивых плеч, открывая татуировки на его теле. Те же рваные джинсы. Неловкая заминка. Отодвинувшись с прохода, он жестом показал, что мне можно пройти в комнату. Лицо сосредоточенное. Я, уже неуверенная, что поступаю правильно, вошла вовнутрь. Дверь закрылась, и он, замечая мое состояние неловкости, опять улыбнулся. Что-то в его действиях напоминало змею, которая вот-вот сейчас нападет и смертельно укусит. Хотя не он, а я сама пришла к нему. Богдан невозмутимо, как всегда, подходя к кровати, прилег с книгой, показывая жестом, что могу прилечь рядом. Послушно подходя к нему, я уселась с другой стороны кровати.
   - Ты читаешь лежа?
   - Да, иногда люблю почитать вот как сейчас, в постели.
   - Это вредно для зрения.
   Он улыбнулся, притянул к себе и впился в меня губами. Тяжесть его тела была так приятна, что я не стала сопротивляться, а отчаянно начала прижимать его к себе. Возможно, мое сумасшедшее поведение в этот момент остановило Богдана. Он замер, глядя на меня. Искры в его глазах напомнили дикие танцы у дерева в том далеком сне. Хотя сон ли это? Вопрос еще открытый для меня. Заглянув в его глаза, я вдруг увидела костры, костры, костры. Огонь! Он обжигал мое тело. Богдан то целовал меня, то просто смотрел в глаза, не отпуская из своих жестких объятий. Он касался своими теплыми губами моей шеи, опускаясь ниже, раскрывая мой халатик. Все перемешалось в моей голове: сильное желание и панический страх. Богдан, как будто почувствовав это, отодвинулся, быстро приняв ледяное выражение лица. Затем, как будто извиняясь, улыбнулся, сгребая меня под свое крыло. И все. Он продолжил читать книгу. Его перемена настроения произошла настолько быстро, что я не успела понять, что случилось. Тихо лежала рядом, мучаясь в догадках, каково ему сейчас и что у него на уме. К моему удивлению, Богдан был уже весь в книге. Только легкое поглаживание моих волос как бы подтверждало, что он помнит о том, что я здесь, совсем рядом.
   - Ты читаешь? - спросила я, не выдерживая больше паузы.
   - Да. Книгу.
   - Интересная?
   - Очень.
   Вот и весь разговор. Он читал, а я лежала рядом под его крылом, закинув на него руку, аккуратно прижимаясь, стараясь не мешать. Я была благодарна, что он меня впустил. Как хорошо рядом с ним! Пускай себе читает, а я буду рядом.
   Такое чувство, что сейчас я в другом мире, более тонком, не видимом глазами, ощущаемом мною иначе. Я в реальности, которая так нравится мне, что хочется здесь быть всегда. Пребываю здесь, наслаждаясь, и одновременно мне очень страшно от мысли, что все это можно потерять. Вот оно, отсутствие дистанции: позволить себе быть рядом с тем, кого хочешь видеть, чувствовать, думать вместе с ним. Надо только освободиться от страха за будущее и делать то, что хочу. Быть собою.
   Пока Богдан был всем своим вниманием в книге, я разглядывала его спальню. Она отличалась от комнат, в которых уже успела побывать. Хотя больше половины квартиры для меня оставалась пока неизвестной. Спальня оказалась очень просторной. Огромный дубовый письменный стол поражал своей мощью и красотой. Его ножки и боковины были полностью изрезаны изящными рисунками, похожими на ветви растений, стебли которых умножались в количестве на своих концах, превращаясь в змей. Они извивались, создавая все новые и новые изображения, которые в своей кульминации соединялись в одно. Это было пламя, языки которого перевоплощались в змей. На мощном темном столе не лежало ни одной вещи, будто кто-то совсем недавно сделал влажную уборку, до блеска натирая всю поверхность. Высокие стулья, выстроенные вокруг стола, поражали своей простотой. Сделанные из темного дерева, они выглядели тяжелыми и громоздкими. Что-то мне подсказывало, что эта мебель имела большой возрастной стаж независимо от того, как хорошо она сохранилась. Бесхитростные произведения ремесленника из прошлого были как будто прибиты к полу и скорее всего не гвоздями, а просто своим весом. Они выглядели несдвигаемыми. Но при всей величественной простоте мебель как будто дышала. Вся комната имела что-то от живого организма. Я все время чувствовала присутствие еще кого-то, глядящего на нас из всех предметов сразу, превращая большую спальню в удивительно живое пространство. Стены золотистого цвета подчеркивали всю роскошь убранства комнаты. Разводы разных оттенков золота то блекли, то, наоборот, усиливали основной цвет. Посередине стены напротив был открыт вид на улицу. Удивило, что вид из окна был совершенно иным, нежели из моей спальни. Должно быть, я ошиблась, что окна комнаты Богдана выходили на ту же сторону, что и мои. Да и густая гравировка по стеклу окон его комнаты закрывала собою многое, что можно было увидеть по ту сторону. Но не это поразило больше всего, а то, что смотрело на меня сверху. Подняв свои глаза, я увидела картину размером во весь потолок. Она поражала своей красочностью и тем, кто был изображен на ней. Многослойные мазки неизвестного мне художника придавали этому произведению особый индивидуальный поток ощущений. Я не могла даже представить, что картины могут вызывать в человеке такую бурю переживаний. Хотелось дотянуться и разглядеть поближе каждый сантиметр этого необычайного произведения. Переливы цвета как будто подтверждали еще раз, что здесь все живое. И эта картина. Образ обнаженной девушки с волосами неестественной длины завораживал и манил к себе мой взгляд. Огненно-рыжие волосы, волнистые и тяжелые, спускались вниз до пят, и их концы загибались лепестками пламени, упираясь в стену, ограничивающую потолок, а значит, и картину в целом. Тот, кто расписывал потолок, явно был ценителем женской красоты. Образ казался подвижным и одновременно не совсем реальным. Картина была пропитана волшебным дыханием пространства, намекая на чудо в этой вселенной, во вселенной этой картины тоже. Все в комнате как будто символизировало стихию огня, напоминая о себе в различных деталях. И изображение на потолке тому подтверждение. Девушка была молода и прекрасна, маленькая черная повязка закрывала ее глаза. Было ощущение, что вот сейчас она снимет свою повязку и посмотрит на нас, и мимика лица оживет. Изображение было практически живое. Казалось, как будто я знаю, кто там, на потолке. Возможно, видела ее когда-то, но не могла вспомнить, откуда во мне такое чувство. Мои наблюдения и мысли не пугали, а наоборот, я чувствовала, что меня наполняет детская радость от того, что происходит. Все вокруг как будто знакомо, хотя уверена на все сто процентов, что никогда здесь не была. Я находилась в этой комнате в первый раз, и все, что здесь есть, не могла видеть раньше. И этого изображения на потолке тоже не видела. Знакомо не это, знакомо было приятное волнение, связанное со всем тем, что было рядом со мною. Я в безопасном, родном и уютном месте. Как ребенок в утробе матери чувствует себя, так, наверное, и я сейчас радовалась и удивлялась этой тонкой, но хорошо улавливаемой мною ауре, наполняющей все вокруг. Если даже не помню, то всей своей сущностью зачарованно осязаю, что здесь я своя, будто вросла в это место, в этого человека и в эту картину. Я улыбалась сама себе, наслаждаясь тем пространством, в котором находилась, и человеком, который был рядом со мною. Было так спокойно и уютно с ним. Как это я раньше не знала его, как вообще могла жить без него? Он стал моим смыслом, только он. Я обнимала его крепче, ощущая своими губами его кожу. Господи, как же хорошо!
   Я так и пролежала на кровати вместе с Богданом, пока не пришел Саня, который у порога громко эгегекал, вырывая меня из состояния невесомости. Он звал нас на кухню. Сане наверняка надоело все время готовить одному.
   - Имейте сострадание к своему другу, он голоден и просит еды, - шутливо ворчал он.
   - Пойдем, поможем Сантезу, - повернулся ко мне Богдан, откладывая в сторону книгу.
   На кухне в процессе приготовления обеда ребята подтрунивали друг над другом, как всегда, веселя меня, и я почти не разгибалась от хохота. После обеда на скорую руку мы втроем ездили в деревню недалеко от города, ребята только в одном месте покупали молочные продукты. Я давно заметила, что они оба обожают молоко, и это почему-то умиляло. Когда они его пили, специально оставляли белые усы и дразнились.
   - Вы похожи на козлят, все в молоке, и сразу хочется пририсовать вам рожки, - смеялась я.
   - Ну, я не имею ничего против рожек. А ты, Богдан? - заржал Сантез, оборачиваясь к своему другу, пританцовывая.
   Но Богдан ничего не ответил, кидая на Сантеза молчаливый взгляд с ухмылкой. Театральные сцены их ребячества не могли оставить меня равнодушной. Образы часто менялись, каждый раз надевались новые маски, благодаря чему я никак не могла понять, где они настоящие, а где нет. Но интуиция подсказывала, что в любой роли, в любом поведении нет ничего фальшивого, и в любом своем проявлении и Сантез, и Богдан искренни, по крайней мере, со мною. Я давно заметила, что они хорошие друзья. Было видно, с какой нежностью и пониманием общаются между собой, несмотря на издевки, которыми частенько одаривали друг друга. Идеально. Я влилась к ним быстро и, находясь рядом, ощущала себя частью этой сильной связи между мной и ими. А может, мне просто очень хотелось верить в существование этой связи. Было ощущение, что прошла не неделя после нашего знакомства, а целая вечность. Я полюбила Саню, он оказался отличным товарищем и за короткий срок смог превратиться из неприятного мне человека, которого, мягко сказать, боялась, в добрейшего, очень заботливого и, скорее всего, надежного друга. Теперь чувствовала себя с ним очень уверенно, в полной безопасности. Более того, знала, что в любой момент он готов мне подать руку помощи, если будет такая необходимость. Я просто это знала. Также догадывалась о том, что Сантез пытался понравиться мне. Чувствовала, как он старался сделать все возможное, чтобы могла довериться ему, и это у него неплохо получалось. Такое отношение к себе я могла объяснить только одним - Богдан. В моей жизни появилась любовь, и эта любовь, как мне тогда казалось, могла вырасти в долгую и счастливую нашу жизнь.
  

6 СЕНТЯБРЯ. ВОСКРЕСЕНЬЕ

   Я спала, как убитая, на своей круглой кровати. Вдруг услышала что-то во сне или сквозь сон. Глаза непроизвольно открылись. Темно. Сбоку шуршала штора, покачивающаяся от ветерка, пробивающегося через открытую форточку. Оглядевшись вокруг, я наконец-то смогла увидеть еле вырисовывающиеся очертания предметов, заполняющих мою спальню. Отчетливо слышался женский голос в ушах. Это был стон. Жуткий стон, какой возможен только от сильной боли. Чтобы включить свет в комнате, мне нужно было подняться с постели и нажать выключатель, который находится на стене у входной двери. Но встать с кровати не смогла, мурашки от страха покатились волной по всему телу. Я закуталась в одеяло, выглядывая из него, пытаясь успокоиться. Глаза, постепенно привыкшие к темноте, начали различать очертания комнаты и все в ней. Странно, что в аквариуме не работала подсветка. Я не отключала ее. Закрыв глаза, попыталась опять заснуть. Сквозь сон все время напрягала слух, стараясь уловить что-нибудь. К моей радости, все было тихо. В квартире стояло сонное царство. Возможно, показалось. Повернувшись на живот, уткнулась в подушку лицом, постепенно озноб, вызванный страхом, улетучился, и я смогла погрузиться в сон.
   Сосновый лес. Деревья растут так плотно, что еле нахожу промежутки между ними, чтобы пролезть. Некоторые места приходится обходить в поисках хоть какого-нибудь просвета. Ствол к стволу почти как единое целое. Я продвигаюсь с трудом, царапая себя до крови корой и сучками, неба совсем не видно за колючими кронами деревьев-великанов. Шепот в ушах, и барабаны. Удары все отчетливее и отчетливее слышатся где-то впереди. Не останавливаясь, я пробираюсь все глубже, на звук.
   Вот и она, молодая женщина с огненными волосами до пят. На запястье у нее горит огромный рубин в золотой оправе. Сейчас она совсем нагая, как та, которая изображена на потолке в спальне Богдана. Женщина стоит спиной ко мне, но я знаю, это она. Она танцует в ритм барабанов, извиваясь змеей, ее движения приводят в восторг, чувствуется отчаяние. Все тело содрогается в безумстве. Она крутит головой, как в мощной агонии, развевая копну волшебных волос. Жар растекается в воздухе, попадая на меня. Она танцует, а пожар, который все больше и больше охватывает деревья вокруг, только подчеркивает ее движения. Огонь разгорается, подступая к ней со всех сторон. Женщина продолжает двигаться, не замечая этого. И вдруг поворачивается... О, Господи... ее лицо! На меня смотрит мое лицо... только с очень ярким макияжем. Пламя уже подбирается к ногам, поднимаясь все выше по телу. Горит и, не останавливаясь, танцует красавица с золотыми волосами и моим лицом. В глазах пламя, а лицо искажено смертельной улыбкой. Глядя на ее самосожжение, я чувствую боль в своих ногах, как будто языки пламени ласкают меня.
   И я проснулась. Это было первый раз, когда смогла отделиться от сна и понять, что сплю, несмотря на настоящую боль в ногах. Но сон был очень реален. На часах пять утра. Теперь точно не усну. Наступило воскресенье. Последний выходной. Поднялась, включила свет, выгоняя жуть из воспоминаний о танце в огне, я двинулась в ванную. Завтра в лицей, пока все спят, решила после душа почитать учебники, чтобы хоть немного отвлечь себя, да и подготовиться к занятиям было необходимо. В поисках своего мобильного телефона я залезла в свою сумку и снова наткнулась на пузырек с цветными пилюлями. Не понимая, откуда эта вещица могла взяться, открыла и понюхала содержимое. Приятный аромат ванили вызвал во мне слюноотделение.
   - Попробуй одну, - шепнул внутренний голос.
   - А вдруг это несъедобно или вообще опасно, - шепнул в ответ другой голос.
   - Не глупи, от одной ничего плохого не будет.
   - Лучше выкинь подальше.
   Позанимавшись, тихонько вышла из комнаты, продвигаясь на носочках в сторону кухни, решив приготовить всем завтрак. Часов в девять я, наконец, услышала признаки жизни в квартире. Проснулись ребята. Через пятнадцать минут все уже сидели за столом и завтракали. Я знала, что готовлю вкусно, и очень надеялась, что мальчики это оценят.
   - Очень вкусно, - начал Богдан, как будто чувствуя мое волнение.
   - Очень вкусно, - отозвался эхом Саня, уминая салат с куриным мясом.
   Ребята ели с аппетитом. А на улице лил дождь, было пасмурно и сыро. Ливень зарядил наверняка надолго. Лужи во дворе все увеличивались в размере, бурлили и надувались пузырями по всей своей поверхности.
   - Погода испортилась. День насмарку. Терпеть не могу дождь, - подходя к окну, констатировала я. Сонный Сантез, как всегда, хихикал.
   Я, убирая все со стола, поглядывала на Богдана. Он как будто чем-то был озабочен, молча допивая свой кофе. Его что-то мучило, и иногда это было явно видно. Но я понимала, что мои вопросы вряд ли будут нормально восприняты, да и честного ответа на них, скорее всего, не услышу. Я просто наблюдала за этим, делая вид, что ничего не замечаю, надеясь постепенно разобраться во всем.
   После завтрака Богдан встал из-за стола и объявил нам:
   - Попутешествуем?
   - Класс! А куда рванем? - спросила я.
   Саня заржал и с нескрываемой радостью рванул в комнату собираться. Его быстрая реакция обозначала только одно - Богдан не шутил.
   - А куда мы? - повторила я свой вопрос.
   - Туда, где ты еще не была, и возражения не принимаются, - ответил Богдан.
   - Держи, - и Саня сунул мне в руку тот самый пузырек с пилюлями, который я успела выкинуть утром в мусорное ведро. - С этой штукой так нельзя!
   - Ух, ты! Так это ты мне в сумку подложил?
   - Я подложил для твоего удовольствия, - согласился Сантез.
   - Удовольствия?
   - Ага, открывай и бери любую таблетку.
   - Зачем?
   - Ты хочешь с нами? - продолжал Саня.
   Я перевела взгляд на Богдана, он молча наблюдал за нами, но по его выражению лица было видно, что он поддерживает Сантеза и испытывающе смотрит на мою реакцию.
   - Хочу ли я с вами, - протянула я вслух, - конечно, хочу.
   - Тогда ты съешь одну таблетку, - улыбался Саня, напирая на меня взглядом.
   - Что-то подсказывает мне, эти таблетки могут быть опасны. Наркотики?
   - Ты не умрешь, не волнуйся, - наконец, вмешался Богдан.
   - Не хочу, но придется сделать, - изобразил меня Сантез. - Ты же об этом думаешь?
   - Почти, - сомневалась я.
   - Если не хочешь, не делай этого. Тебя никто не заставляет, Лилия, - услышала я голос Богдана.
   - Если ты с нами, то это необходимо сделать. Это начало, без начала не будет и продолжения, - давящим тоном в параллель Богдану говорил Саня в шутливой подаче, но он не шутил.
   - Что это?
   - Путь к свободе, - быстро ответил Саня.
   - Понимать бы еще, что ты подразумеваешь под этим словом. Зачем все это?
   - Наверное, нужно, раз это происходит с тобою. Разве тебе неинтересно?
   - Да. Интересно.
   - Страшно? - задал вопрос Богдан.
   - Нет, почти нет.
   - Понятно, странно было бы услышать что-то другое, - успокаивающе дружелюбно продолжал Богдан.
   - Итак, загадка под названием "Найди себя", - хихикнул Саня.
   Богдан тем временем налил в фужер очищенной воды и поставил передо мной. Саня тут же показал мне на пузырек, напоминая, что должна выбрать одну из таблеток. Я открутила крышку и высыпала на ладонь несколько разноцветных пилюль. Оставив себе таблетку серого цвета, остальные вернула назад в бутылочку.
   - Мы будем рядом с тобой, не бойся. Если что, поможем, - перешел Сантез почти на шепот.
   - Откачивать меня? - зло пошутила я.
   - Да ладно тебе. Не пей тогда, раз такой настрой.
   - Нет уж. Вы меня заинтриговали. А где ваши таблетки? Или я одна буду травиться?
   - Нет, что ты, мы следом за тобой, - неубедительно заверил меня Саня. - Златовласка, никто не умирал еще от одной такой таблеточки. Это классно. Вот увидишь.
   Богдан почти все время был молчаливым участником разговора, и его спокойствие стало немного передаваться мне. Он не смотрел на меня, но я чувствовала его взгляд на себе, невидимый, молчаливый взгляд. Я положила таблетку на язык и запила водой, стараясь не думать о страхе, который почти все время не покидал меня.
   - Не забудь, ты должна увидеть себя, - произнес после этого Саня.
   - Старайся не думать о себе, тебе будет проще, - сквозь легкий шум слышала я спокойный голос Богдана.
   Шум в ушах нарастал, сдавливая мои виски. Веки закрывались от накатившейся тяжести, было сложно моргать, и я прикладывала усилия, чтобы держать глаза открытыми. Вдруг на меня стал надвигаться потолок. Продолжать держать глаза открытыми было невыносимо сложно, и я их закрыла. Тело совсем не слушалось. Его руки, я чувствовала на себе руки Богдана. Он меня нес. Я понимала это, еще мгновение и сознание отключится...
   Как только ступила на камни, поняла, что это совсем другой мир. Не наш. Деревья в виде лент, плоские и ровные, направлены ввысь. Ни листочка, все в темной коре, а внизу множество камней разной формы и цвета. Долина из камней необъятна. Таблеточка. Скорее всего, это галлюцинации. Зачем я выпила эту таблетку? Наверняка наркотик какой-нибудь. Моему телу легко. Я иду по булыжникам, осматриваясь по сторонам, мимо балансирующих камней, стоящих друг на друге вопреки всем законам гравитации. Так... что говорили ребята, что они мне говорили, вспоминай, Лилия... Искать здесь себя... Забавно. Вот она я, здесь. Мне нужна подсказка, я начинаю перебирать в памяти слова ребят, последние слова перед тем, как я выпила эту пилюлю:
   - Не забудь, ты должна увидеть себя, - произнес тогда Саня.
   - Старайся не думать о себе, тебе будет проще, - сквозь легкий шум слышала я в своей памяти спокойный голос Богдана.
   Хорошо, не буду думать о себе, непонятно, что это даст, но попробую. Я иду вперед, куда глаза мои глядят, стараясь выбросить все из головы, давая волю пустоте. Время совершенно перестало иметь смысл, не знаю, сколько минут или часов это длится. Я двигаюсь вперед, разглядывая красивые камешки разных цветов, которые попадаются у меня на пути среди голышей и прочих камней. Магнетизм некоторых из них настолько сильный, что я закидываю их к себе в карман. Камни, похожие на горный хрусталь, изумляют своей прозрачностью, волосатые включения внутри придают загадочный вид. Гулять по каменной долине непривычно, я как будто начинаю осваиваться здесь. Она мне уже не кажется какой-то странной, я чувствую единение с этим местом. От легкой усталости присаживаюсь отдохнуть к холму, который состоит из трех больших камней. Только теперь, прижавшись спиной к огромной холодной каменной поверхности, я чувствую усталость сильнее. Тело ноет, и, чем дольше я сижу, тем тяжелее становятся мои вдохи и выдохи. Я падаю на камни, не имея сил опираться, проваливаясь в темноту.
   Очнувшись, не сразу поняла, что происходит. При попытке взять воздух легкими, я не смогла этого сделать. Желание открыть свой рот меня ужаснуло оттого, что не почувствовала своего рта. Я не моргала, не могла потрогать себя руками, не могла встать. Ни рук, ни ног не чувствовала - их не было. Груз долгожителя, именно это я почувствовала на себе каждой клеточкой своего странного состояния. Поток памяти всплывал из моего подсознания, как ветер, который, наконец, вырвался из оков, созданных границами каждой жизни. Жизни, жизни, целый поток. Они пролетали следом, одна за другой, давая мне память. Состояние долгожителя. Я - камень. Я - камень! Один из множества неразбуженных камней, валяющихся здесь. Мое воплощение. Камень нашел меня, или я нашла камень. Моя жизнь в этом камне. Камень помнит все. Я знаю. Теперь. Моя жизнь, это не я сама. Я - это не моя жизнь.
   На часах два часа ночи. Дождь продолжал хлестать в окна. Очнувшись на своей круглой кровати в спальне, я присела, пытаясь все вспомнить, что пережила в каменной долине. Необычайная легкость придавала мне силы. Эта таблетка - просто чудо. Будет жаль, если это наркотик. Мое тело наполнялось необычайной воздушной мощью. Выходить из комнаты не хотелось, я наслаждалась своим новым состоянием.
  

7 СЕНТЯБРЯ. ПОНЕДЕЛЬНИК

   Зайдя утром в аудиторию, я уселась за последнюю парту, на свое уже излюбленное место, и стала ждать Наталью. Урок социологии. До начала еще двадцать минут. Однокурсники потихоньку собирались. И тут я увидела его. Неестественно белые волосы сразу напомнили мне образ одного из двоих нападавших. Громила зашел в аудиторию и направился в мою сторону. Я побелела от ужаса и вросла в парту. Моя спина стала одним больным местом, особенно в области сердца. Я тихонько застонала, пытаясь глубже дышать. Странная боль как будто раздирала мое сердце сзади. Он сел рядом так, что вылезти, не задев его, было невозможно. Очнувшись от испуга, вскочила, но тут же села обратно. Белобрысый под столом схватил меня за руку, и я чуть не закричала от боли.
   - Что вы хотите? Вы мне руку ломаете! - возмутилась я как можно тише, не привлекая к себе внимания других людей.
   - Тебя хочу, - услышала его голос, ровный и мелодичный. Вот уж никогда не подумала бы, что убийца может иметь такой голос. А глаза вообще меня поразили своим благородным голубым излучением. Глаза святого, не меньше.
   - В каком смысле?
   - Хочу спасти тебя.
   - Меня? От кого? Я думала, вы хотите меня убить. Разве нет?
   - Да.
   Такое откровение и отсутствие логики в словах заставили меня повернуться к нему, чтобы переспросить:
   - Вы хотите меня спасти и убить одновременно?
   - Да.
   Слушая этот бред, я пыталась придумать, как выбежать из класса, чтобы успеть остаться живой, а не заколотой каким-нибудь экзотическим ножом маньяка прямо за своей же партой. Где же Наташа? Как бы ее появление сейчас было кстати.
   - Ждешь подругу?
   - Да, давно не видела ее, - прошипела я.
   - Ее не будет.
   - Не поняла. Как так, ее не будет? Она где? Что вы с ней сделали? - почти на крик перешла я, уже представляя страшные картинки расправы над Наташей.
   - Пока ничего, но она может пострадать из-за тебя.
   - Из-за меня? Вы с кем-то путаете меня, - недоумевала я. - К вашему сведению я и мухи обидеть не могу. Почему преследуете?
   - Пойдем, - он встал, взяв меня под руку, швыряя в мою сумку учебники.
   Я подчинилась. Мысли с огромной скоростью пытались найти выход из сложившейся ситуации. Убегать нельзя: подруга в их руках и, возможно, еще жива. Но я могу сама умереть. А если убегу, Наташе наверняка не жить. Черт, что же делать?! Пока мы двигались по коридору лицея, все девчонки, шедшие навстречу, смотрели на меня с завистью, а на него с нескрываемым восхищением. Наверное, думали, что этот атлет - мой парень. Очень смешно!
   - Отпусти меня, не нужно тащить так грубо, руку оторвешь. Я никуда не денусь. Мне больно! - отдернув свою руку, фыркнула я на него.
   И он отпустил, но продолжал взглядом держать меня под своим контролем. Я представляла, что вот сейчас закричу и привлеку к себе внимание, но не смогла. Шла как на забой, обреченная на беду. На улице ветер и пасмурно. Я оглянулась - никого. Проводя взглядом по окнам, мысленно пыталась сосредоточиться. Небо, крыльцо, козырек, лавки, кустарник вокруг них, крыша. Вдруг я увидела в окне третьего этажа искаженное от напряжения лицо. Это был Сантез. Он смотрел то на меня, то на белобрысого. Я быстро отвернулась от окна, чтобы не привлечь внимание громилы. Но опасения были напрасны, он слишком увлекся моим пленом, чтобы смотреть по сторонам. Сантеза он не заметил.
   - Куда ты меня ведешь? - попыталась я продолжить диалог с этим голубоглазым.
   - Прогуляемся немного.
   - Вас же было двое, а сейчас ты один. Второй с Наташей?
   - Твоя подруга проспала занятие. Она уже торопится на учебу, - тоном победителя самодовольно проворковал мелодичный голос святоши.
   - Так она не у вас?! - взорвалась я, расстроившись, что так легко была обведена вокруг пальца.
   Мы шли по каким-то тихим дворам. Вокруг нас возвышались полузаброшенные старые постройки, наводя на меня еще больший ужас. Огромные лужи, отражая нас, были невольными свидетелями происходящего. Пленитель очень торопился и не давал возможности обходить их, приходилось идти прямо по ним. Мои ноги намокли, коченея от сырости и осенней прохлады.
   - Я замерзаю. Мне холодно, - простонала я, обращаясь к парню.
   - У меня нет для тебя теплой одежды, Лилия. Так что придется потерпеть, - ровным голосом ответил он.
   - Надо же, ты знаешь мое имя. Интересно, откуда?
   - Я знаю не только это, но и вижу твое новое рождение.
   - Типа после того, как ты меня убьешь? - не удержалась я от издевки. - Можно было бы убивать прямо здесь, вряд ли кто-нибудь даже услышит. Я, возможно, еще раньше умру от холода.
   - Тут никто не живет, а дома готовят под снос. Ты права, тихое местечко, но не настолько. Мы еще не дошли...
   Голубоглазый парень хотел сказать что-то еще, но не успел закончить свою речь. Звуки торопливых шагов заставили нас обернуться. Я, желая понять, что могло так испугать его, почувствовала легкую надежду, возможное второе везение для себя. Может, мне удастся сбежать...
   - И куда мы так торопимся? - крикнул до боли знакомый голос.
   Сантез стоял позади нас, и по его дыханию чувствовалось, что он бежал.
   - Отпусти девочку!
   - Нет.
   - Зачем она вам? Она просто девочка.
   Я смотрела на них, не понимая, о чем идет речь. Но, к моему удивлению, они-то как раз в отличие от меня говорили на одном языке. Белобрысый толкнул меня себе за спину, подальше от Сани.
   - Ты хочешь ее наказать? За что? За любовь? А как же "возлюби ближнего своего"? Ты, значит, решил, что главная преступница - эта малышка? Ты хоть понимаешь глупость всей ситуации?! - ржал Саня, но я видела, что ему на самом деле было не до смеха. Он по-настоящему переживал за меня, а значит, опасность существовала даже в его присутствии. Саня был совсем рядом.
   - Не мешай, или отпусти ее сам. Ты, кстати, еще можешь ее спасти. А вдруг ты лукавишь насчет того, что она просто девочка и что тебе ее так сильно жаль? Нас не обманешь, ее выбрал путь, мы это знаем.
   - Отпусти. Ты понимаешь, что здесь тебе все равно не удастся сделать этого, - прошипел Саня, вставая в позу нападения, сжав свои кулаки.
   - А я все-таки попытаюсь, - ответил решительно мой пленитель, готовясь к обороне.
   Я в ужасе вскрикнула. Белобрысый сосредоточился на предстоящей драке. Сантез по сравнению с этим голубоглазым выглядел как букашка, и я была уверена, что Саня сейчас пострадает. Обреченность на проигрыш была очевидна. Я как в кошмарном сне стояла и ждала, что будет дальше. А вот Сантез наверняка рассчитывал на победу, судя по его решительному выпаду вперед. Он как маленький, но агрессивный зверь стоял перед нами, готовый броситься в любой момент, чтобы спасти меня. Мокрые ноги от холода я почти не чувствовала. Белобрысый ждал.
   - Может, просто оставите ее в покое, и разойдемся? - пролился его мелодичный голос.
   - Не нам решать, - резко ответил Саня и кинулся на него.
   Они начали драться на кулаках. Ужасное зрелище, особенно когда понимаешь, что от всего происходящего зависит собственная жизнь, а теперь еще и жизнь друга. Думаю, если голубоглазый попал бы в Саню хоть раз, его бы просто не стало. Но мой друг был очень проворный, умудрялся изворачиваться и наносить удары по телу великана. Его лицо было постоянно искажено улыбкой, наводя даже на меня легкую жуть. Глаза Сани все время просчитывали возможную траекторию движений противника, на удивление, его прыжки были неестественно быстрыми. Белобрысый же двигался медленнее, чем мой друг, но очень впечатляюще махал своими руками, с огромной силой разрезая воздух, не попадая в цель. Удары Сани не особо волновали его. Он сосредоточенно ловил Сантеза на ошибку. Я понимала, что долго так продолжаться не может, и Саня поймает удар. В моих ушах послышался мой же голос: "Беги!" Опять беги. Но я не могу убежать, оставив его здесь. Нет, я буду до конца, даже если ценой этого будет моя жизнь. В конце концов он сейчас рискует собой ради того, чтобы я жила. Конечно, мне было страшно, нестрашно умирать, наверное, только мертвецам. Белобрысый вылупил глаза от адреналина, при каждом ударе в воздух он издавал звериный рык, негодуя о промахе.
   - Быть большим не значит быть сильным, - умудрялся ржать Сантез, продолжая выматывать великана.
   - Ты маленький атом! - свирепел белобрысый.
   - Сгусток атомов не может совладать с одним?! - подтрунивал Саня.
   - Ты гадкий вирус.
   Я вспомнила вечернюю драку у общежития, где пятеро обычных парней избивали Саню. Теперь смотрела на него и не могла сопоставить ту драку и эту. Ничего общего. Там он был слаб, упав на землю, позволял отморозкам себя калечить, а сейчас ведет себя так, как будто всю свою жизнь провел на ринге. Саня умело изворачивался, как бы просачиваясь сквозь руки голубоглазого. Может, и правда, он прикидывался в тот вечер? Пока я размышляла, случилось страшное. Удар! Удар в живот был настолько мощным, что тело моего друга отлетело далеко в сторону, тяжело рухнув в свежую грязь, изо рта Сантеза прыснула кровь. А дальше, как замедленная съемка. Саня, упав в большую черную лужу, на секунду отключился. Я понимала, что, если сейчас не предпринять что-либо, конец неминуем. Я закричала, что есть силы, это сработало на несколько секунд. Пронзительный визг мог в любой момент услышать кто-нибудь из людей. Белобрысому пришлось отвлечься от Сантеза. Я отвлекла его, хотя мой поступок мне стоил удара по лицу. В ту же секунду в глазах все потемнело - ни мысли, ни страха, ничего.
   Наверное, я пролежала без сознания не больше минуты. Очнувшись, почувствовала гул в ушах и головокружение. Меня тошнило. Попыталась встать, но меня сильно шатало. Громила наносил удар за ударом уже в обмякшее тело моего друга. Я судорожно смотрела по сторонам в поисках какого-нибудь орудия против убийцы. Камень размером с небольшую дыню лежал не очень далеко от меня. Я понимала, что действовать необходимо быстро. Нужно схватить этот камень и грохнуть по голове. Главное, не струсить и не упасть. Белобрысый увлекся избиением Сантеза, забыв обо мне. Но я догадывалась, что забывчивость могла пройти в любой момент. Глубокий вдох - я, что есть силы, ударила его по голове. Огромное тело накренилось влево и... рухнуло. Лицо Сани, похожее на месиво крови и грязи, было неестественно направлено в другую от меня сторону, когда-то красивый орлиный нос был сломан. Я упала на колени в ужасе от увиденного, не в состоянии контролировать свою истерику. Саня не вставал, открыть глаза он не мог. Все затекло и перемешалось на его лице. Но он дышал, он был жив.
   - Убегай - хрипел Саня.
   - Я, кажется, его убила, - простонала я от осознания всего произошедшего. - Я ему заехала булыжником по голове!
   Саня попытался изобразить улыбку на изуродованном лице.
   - Я сейчас вызову скорую помощь, - дошло до меня, и я начала шарить у себя по карманам в поисках мобильного телефона.
   - Нет, никакой скорой. Нужен Богдан, звони ему, - из последних сил произнес мой друг и отключился.
   Секунды длились как часы, закон подлости. Всегда, когда существует дикая необходимость сделать что-то быстро, все вечно валится из рук. Но я справилась с раздражением на свою неловкость, как можно быстрее доставая свой мобильник, все время с опаской поглядывая на лежащего великана. Я замерла в ужасе. На секунду мне показалось, что земля уходит из-под ног. Но я справилась.
   Богдан приехал быстро, не прошло и пяти минут после моего звонка. Подбегая к нам, он оглядел место драки. Игнорируя присутствие голубоглазого, Богдан бережно поднял тело Сани, потом уложил его на заднее сиденье своего автомобиля. Затем он все-таки повернулся в сторону лежащего громилы и в этот самый момент тот открыл глаза. Голубоглазый в прыжке поднялся на ноги. Я испуганно вскрикнула. Богдан, подняв руку, показал мне жестом, что бояться больше нечего. Громила, попятился назад. Богдан же стоял, молча буравя убийцу звериным взглядом. Он смотрел на него исподлобья, как будто предупреждая о том, что в любой момент может напасть. Я видела его лицо. Роковая тень тотальности ужасала не только моего бывшего пленителя. Я увидела злобу, ненависть, опасность, всю агрессию, которая вот-вот вырвется наружу и сметет всех вокруг. Белобрысый пятился, удаляясь все дальше и дальше от нас. Он так и не повернулся к нам спиной, пока не скрылся за старыми постройками. И только сейчас Богдан подошел к машине, движением руки приглашая меня сесть. Я послушалась. Мое лицо с левой стороны горело, синяк на лице будет прекрасным воспоминанием, несмотря ни на что. Я жива. Голова кружилась, и продолжало тошнить. "Наверное, сотрясение", - подумала я. Моя куртка была вся в грязи. К неудаче, сегодня я нарядилась в юбку, которая сейчас имела неприглядный вид. Моя одежда была порвана, ноги в ссадинах, через колготки сочилась кровь, перемешанная с грязью. Но я уже давно перестала чувствовать и боль, и холод. Саня, совсем не двигаясь, лежал сзади в неестественной позе. Она была настолько мертвой, что мне хотелось орать от отчаянья. Всегда жизнерадостный Саня сейчас был такой беззащитный, весь искалеченный. Я смотрела в окно автомобиля. Прохожие, машины кругом - все как в слайд-шоу. Не живое, а просто страшное кино. Черно-белое.
   - Саня! - кричала я внутри себя, слезы лились с лица градом. Богдан не был похож сам на себя и этим пугал меня еще сильнее. Его глаза были наполнены злобой и ненавистью. Он ни разу за все это время не сказал мне ласкового слова, ничего. А ведь я чуть не оказалась в лапах этого убийцы. Я смотрела на красивые губы Богдана, которые теперь были сжаты в тонкие белые полоски. По-хорошему бы сказать ему, что Сантезу необходима медицинская помощь, его нужно отвезти в больницу, но произнести слова вслух не решилась. А вдруг он зол, потому что во всем винит меня? Было ощущение, что Богдан не совсем себя контролирует и может взорваться в любой момент. Его лицо как будто вытянулось и почернело, кисти рук так играли по рулю, что, схватив сейчас что-нибудь другое, переломали бы все. Мы летели по улице, нарушая все возможные правила, объезжая дневные пробки по встречной полосе. Страх, что Саня может умереть, разрывал мне сердце и мозг на части. Его ребра наверняка переломаны. "Все из-за меня", - мучила я себя. Губы тряслись, я не могла подавлять свои слезы и чувство вины за произошедшее. За всю дорогу Богдан не проронил ни слова. Было видно, что он борется с бешенством, которое съедало его изнутри. Зайдя в квартиру, Богдан понес Сантеза в его комнату. Я поняла по скользящему, невидящему меня взгляду, что заходить туда мне не нужно. Я молча послушалась. Чем могу сейчас им помочь? Ничем. Я стояла у двери спальни Сантеза. Потом сползла вниз по стене и, оперевшись на колени, свернулась калачиком. Пытаясь зажать живот руками, я задыхалась от своего бессилия. Тихо глотая слезы, закрыла лицо руками. Перед глазами мой друг, веселый и где-то бесноватый Саня. Его лицо. Его шкодливая улыбка. Господи, помоги!
   Просидев в таком состоянии какое-то время, я поднялась и, как робот, не совсем осознавая себя и не ощущая настоящего времени, поплелась в свою комнату. Боже, как я хочу проснуться. Пусть это будет сном. Раздевалась, отдирая колготки от запекшейся крови. Нужно прийти в себя, нельзя расклеиваться. Бедный Богдан, он так страдает. Хотела бы я помочь ему. Только как? Пыталась думать, но голова раскалывалась, меня шатало. Я не помнила, как оказалась в ванной, но, когда очнулась, уже лежала в мыльной пене. "Вовремя. Утонуть не успела", - промелькнуло у меня в голове. Черный юмор. Выползла из ванны, придерживаясь за стену, чтобы не упасть, закуталась в полотенце. Я легла на кровать и зарыдала, уткнувшись в подушку. Меня била дрожь, чувствовался озноб. Вот сейчас проснусь. Но я не просыпалась, понимая, что не сплю. Мне нужно было заставить себя лечь на кровать. Голова все еще кружилась. Я потеряла счет минутам, не чувствуя ход времени. Меня мутило. В окне уже стартовал закат. Весь день как затянувшийся фильм ужасов. Вдруг дверь тихонько отворилась и Богдан зашел в спальню, присел на кровать, трогая мой лоб:
   - Температура. Тебе нужно обязательно выпить лекарство.
   Он поднялся, вышел из комнаты и быстро вернулся уже со стаканом воды и двумя таблетками. Потом помог мне сесть, положил в рот пилюли, приложил стакан к губам. Я глотнула. Богдан уже был переодет в домашнюю пижаму. Лицо выражало обычное спокойствие и безмятежность, ничего не осталось от его гнева, который до сих пор при воспоминании кидал меня в дрожь. Он уложил меня на подушку, осмотрел мои содранные ноги, намазал их мазью и укрыл одеялом.
   Его глаза были наполнены любовью и нежностью, переживанием за мое состояние. От того агрессивного Богдана не осталось и следа. Он наклонился ко мне, поцеловал в лоб, намазал лицо той же мазью, объясняя, что она делает чудеса и нужно потерпеть. Потом аккуратно прилег рядом, обнимая меня за талию. Я хотела задать ему вопрос о Сане, но он своим пальцем зажал мне губы.
   - С ним все в порядке. Жить будет.
   Я не верила своим ушам. Слишком все просто.
   - Это правда? Он в больнице?
   - Нет. Он здесь. Я вызывал врача на дом. Завтра наш друг уже будет бегать, ему вкололи обезболивающее лекарство. Он всегда был крепким парнем. Сейчас видит сны и, наверное, видит тебя, - улыбнулся Богдан. - Ты ему очень нравишься.
   - Я?
   - Ну да, думаешь, просто так он тебя пытался спасти, - засмеялся Богдан.
   - Нет, похоже, он просто хороший друг и настоящий мужчина.
   - Да, это у него не отнять, - улыбался Богдан. - Поспи немножко, а то целый день проплакала.
   - Ты слышал?
   - Конечно. Сначала хотел прийти к тебе, успокоить. Потом передумал, - улыбался он.
   - Было страшно за него, я думала все... конец.
   - А я за тебя испугался. Извини меня, что был груб тогда. Я как подумаю, что эти люди могли что-то плохое сделать с тобою, так еле сдерживаюсь.
   - А я так переживала, что ты будешь во всем винить меня.
   - Тебя? За что это? - грустно улыбнулся Богдан. - Если кого и могу винить, то только себя, что не уследил, что подверг тебя опасности.
   - Ты ни при чем? Как ты мог знать, что такое может случиться? Перестань.
   - Тебе стало легче?
   - Да. Ты такой добрый, - прошептала я, согреваясь в его объятиях.
   - А значит, злого любить не согласна? - засмеялся Богдан, целуя мочки моих ушей.
   - Согласна, - поторопилась ответить я.
   - Если честно, Лилия, я очень злой.
   - Нет, неправда. Ты добрый. Просто иногда все злятся. Я тоже, бывает, злюсь. Когда мне было 14 лет, подралась с девочкой старше себя на два года прямо в школьной раздевалке. Потом вызывали родителей.
   - Ого, так ты боевая, - смеялся Богдан и продолжал поддевать меня. - А что на тебя нашло? Драться приличной девочке совсем не к лицу. Вот, значит, в кого я влюбился, какой ужас!
   - Ты зря смеешься, все было очень серьезно. Я настолько была в ударе, что поколотила ее всю.
   - Ну, ты даешь!
   - И не надо стыдить. Поделом ей. Иногда кулаки - самое лучшее средство убеждения в своей правоте, - смеялась я ему в ответ.
   - Скоро тебе придется принять очень ответственное решение в своей жизни, - прошептал мой любимый, переходя на другую тему.
   - Какое решение?
   - Готова ли ты быть со мной?
   - Навсегда?
   - А по-другому и невозможно.
   - Готова. Я очень готова! Очень-очень готова, - выпалила я.
   Богдан расхохотался. Потом стал серьезным и продолжил:
   - Это неадекватный ответ. На тебя действуют таблетки.
   - Интересно, чем ты меня снова накачал?
   - Помнишь тех парней, которые все время хотят тебя убить?
   - Очень хорошо помню. Ты скажешь, кто они и чем я так привлекаю этих маньяков?
   - Понимаешь, не все так просто. Если будешь со мной, они не отстанут от тебя и будут все время мечтать разделаться с тобою. Если все-таки решишь остановиться, то сейчас самый подходящий момент, пока ты еще жива. Такое объяснение подойдет?
   - Расплывчато, но суть ясна. А ты будешь меня защищать? - улыбалась я.
   - Я вполне серьезно сейчас говорю, Лилия. Это твоя жизнь. Меня может не оказаться рядом, как, например, сегодня. Есть, конечно, вариант, что я посажу тебя на привязь, чтобы никуда не сбежала, и буду охранять, тогда точно выживешь, - шутил он.
   - А вдруг я буду готова на привязь?
   - Подумай, несколько дней у тебя есть. Мы можем просто остаться друзьями, но не знаю смогу ли я. Даже думать об этом не хочу, но, если ты решишь, так и будет, - Богдан прижимал меня еще крепче, закапываясь в мои волосы.
   - Кто они?
   - Люди, не совсем нормальные люди.
   - На сумасшедших они мало похожи.
   - Это люди, Лилия, которые выбрали путь силы. Это воины. Они очень опасны. Их цель - охранять границы.
   - Границы?
   - Есть знания. Разные. Эти ребята охраняют знания. Каждый, кто захочет понять свою силу, может встретиться с ними, причем в абсолютно разных проявлениях. Тебе повезло, что ты их видишь и знаешь, как они выглядят. Но не расслабляйся: они опасны. Этих ребят не встретишь просто так на улице. Наверняка заметила их обаяние. Они крайне приятны и невероятно опасны.
   - Почему я?
   - Ты имеешь в себе большой потенциал, чувствуешь его, но просто не видишь, куда ступить. Пока не видишь. Я дам направление. Ты уже справилась с первой комнатой лабиринта.
   - Ты о каменной долине?
   - Да, и о пилюлях тоже.
   - Они что-то значат?
   - Только то, что сейчас они выполняют для тебя роль лифта. Твои трансформации в каждой комнате будут помогать увидеть реальность по-новому. Все это даст мощный приток силы, вернее, откроет выход для силы, которая в тебе заключена. Начнешь понимать ее и научишься видеть в комнатах лабиринта, где ты сама, а где твоя проекция.
   - Там было как наяву, я чувствовала боль и даже задыхалась.
   - Я не говорю, что это будет легко. Скажу больше, теперь уже, если продолжишь идти, может быть и опасно. Жизнь - всегда цена расплаты.
   - То есть я умру?
   - Не буквально. Жизнь делаешь ты?
   - Я делаю жизнь, - улыбнулась, понимая, что хочет услышать от меня Богдан.
   - Придется разбирать себя на части и собирать снова в целое. Возможно, получишься не ты, которая сейчас сидит передо мною, а другая.
   - Какая во всем этом цель?
   - Только смысл имеет значение, - ответил Богдан.
   Информация, которая навалилась сейчас на меня, казалась странной. Я не могла полностью понять Богдана. Было дико слышать все это, но я старалась понять. Мозг от этой информации как будто начал уставать, я чувствовала, что не справляюсь.
   - Тебе пора спать, - как будто почувствовал меня Богдан.
   - Ты не уйдешь? Не уходи. Давай так и уснем, - попросила я, целуя его руку.
   - Ты знаешь, что спать молодым девушкам вместе с мужчиной опасно? - смеялся он.
   - Я доверяю тебе.
   - Ну, это ты зря. Я сам себе не доверяю.
   - Значит, доверять тебе нельзя?
   - Нет. Хотя хотелось бы, чтобы ты мне верила. Я постараюсь тебя не обидеть. А теперь закрывай глазки и спи. Я полежу немного, когда уснешь, уйду. Мне надо быть рядом с Сантезом, он должен скоро проснуться. Да и тебе несколько дней на раздумье нужно дать.
   Богдан убаюкивал меня своим голосом. Он все говорил и говорил, и я чувствовала его теплые ласковые объятия, плавно проваливаясь в сон. Я не передумаю. Я хочу быть только с ним.
  

8 СЕНТЯБРЯ. ВТОРНИК

   Открыв глаза, я вскочила с постели. На улице ярко светило солнце, значит, уже время обедать. Проспала на учебу! Я побежала в ванную. Перед тем как натянуть колготки, я оглядела свои ноги. Они были целы, ни одной царапины. Мазь сделала чудо, нужно узнать ее название у Богдана. Быстро накинув на себя остальную одежду, я подошла к зеркалу. Взглянув на свое лицо, не заметила на нем ни одного синяка. Сама себе я нравилась сегодня больше, чем вчера. Кожа на лице светилась здоровьем. Чудесная мазь! Волосы не только выросли, но и как будто почернели стали блестящими. Уложив их, я, довольная, оценила свое отражение на "отлично", отметив про себя лишь незначительные изменения во внешности. В конце концов, моя мама тоже черноволосая. С возрастом цвет волос может поменяться, например, потемнеть. "Было бы классно, если бы у меня были еще и зеленые глаза, - подумала я. - Хотя карие тоже ничего, многим нравятся". Я вышла из комнаты, понимая, что надо бежать в лицей, если хочу успеть хотя бы на последнюю пару. Проходя мимо кухни, вросла в пол оттого, что увидела. Саня сидел за столом, угорая над чем-то с Богданом. Но не смех меня поразил, я была рада слышать его. Поразил Саня: жив, здоров, ни царапин, ни синяков. Он был совершенно здоров, как будто и не было этого ужасного месива на лице и переломанного носа. Глаза были открыты, сверкая своим шкодливым светом.
   - Эх, жаль, зеркала с собою нет, чтобы показать твое отражение! - с нескрываемым сожалением проговорил мой друг, разглядывая меня.
   - Как... как такое может быть?! - выдохнула я, приходя в себя.
   - Ты не рада? - как будто обижаясь, спросил Саня.
   - Рада, очень рада! Просто, как такое может быть? - не унималась я.
   Богдан поднялся со стула и, взяв за руку, провел к столу, помогая усесться.
   - Черт подери! Объяснит кто-нибудь или нет, что здесь происходит?! - в бешенстве от ощущения, что меня дурачат, выпалила я. - Невозможно за ночь так исцелиться! Я вчера думала, что ты при смерти.
   - Хм, а мне кажется, что ты не рада, раз так огорчаешься.
   - Я рада, что с тобой все в порядке, но такого просто быть не может!
   В комнате молчание. Я взглянула на Богдана, потом на Саню, пытаясь понять, что происходит. Богдан пододвинул аккуратно мне тарелку с завтраком и, делая вид, что опасается моего гнева, произнес:
   - Может, сначала поешь? Кстати, ты проспала на учебу. Тебя это не волнует?
   - Уже не волнует. Предупреждаю, пока не объясните, что происходит, от вас не отстану! И не нужно переглядываться, я все вижу, - выпалив это, решительно села за стол. На завтрак была моя любимая рисовая каша с фруктами. В комнате воцарилась тишина. Богдан сидел рядом. Мальчики ели и поглядывали на меня исподлобья.
   - Может, пока немного подождешь с вопросами, Златовласка? - умоляюще скривил гримасу Саня. - Так хочется наслаждаться твоим присутствием.
   - Лилия права. Мы ее дурачим, надо признаться,- ответил Богдан, затем он встал и подошел ко мне, обхватив сзади за плечи, целуя в голову.
   - Твой запах я готов вдыхать в себя вечно, - простонал Богдан.
   Он простоял рядом со мною какое-то время, потом резко дернул мой стул. Стул перевернулся от сильного наклона вместе со мной и рухнул, но Богдан легко подхватил меня на руки. Все произошло стремительно. Саня подбежал к окну раньше, чем донес меня туда Богдан. Шок от ужаса охватил меня, когда увидела, что делает Сантез. Его руки открывали широкие окна кухни.
   - Значит, хочешь знать правду, - голос Богдана звучал как приговор.
   - Я просто хочу понять, что происходит. - Куда ты меня несешь?! - мой голос сорвался в крике.
   Саня стоял у настежь открытого окна, его глаза, опущенные вниз, замерли в одном положении. Богдан же нес меня на вытянутых руках прямиком к окну.
   - Зачем?! Вы хотите меня скинуть? - ошарашенно спрашивала я. Меня всю трясло. Я попыталась вырваться, одаривая Богдана пощечинами. Но он держал меня очень крепко. И вот я застыла на его руках, которые уже вытянулись за окно. - Мамочка!
   От испуга мои ноги онемели, и я по-настоящему переживала за свое сердце, боялась посмотреть вниз, борясь со страхом высоты, который еще с детства меня преследовал.
   - Не надо, пожалуйста, - с крика я перешла на мольбу, зажмуривая свои глаза.
   - Не бойся, это всего лишь шестнадцатый этаж, не очень высоко. Ты готова? - слышала я металлический голос Богдана, как в страшном сумасшедшем сне.
   - Нет! Перестань! Я уже ни к чему не готова. Я передумала!
   - А как насчет правды? Ты же хочешь ее, не так ли?
   - Не издевайся! Я ничего не могу понять, что происходит! Я жить хочу!
   Богдан отошел от окна, занося меня назад в комнату, аккуратно опуская на ноги. Саня быстро закрыл окно и только после этого поднял свой взгляд на меня. Я, рыдая, опустилась на пол, в шоке от случившегося закрывала лицо руками. Богдан присел рядом, пытаясь меня успокоить. Я в бешенстве оттолкнула его и начала колотить, что есть силы. Он сидел и смотрел, не закрываясь от моего гнева. Он просто сносил удары, как будто ему не было больно.
   - Люди иногда видят меньше, чем могут. Вот и ты сейчас имеешь слепоту к невидимому. А, видя ты это, что бы стала делать?
   - Не тронь меня! - кричала я, глотая слезы разочарования.
   - Хорошо, не буду. Только ты должна знать: то, что ты сейчас ощутила, и есть правда. Если спрыгнешь из окна, назад дороги не будет. Наглядная картинка убедительнее любых слов. Правда, не всегда прекрасна. Иногда она убивает. Пусть эта ситуация будет тебе как предупреждение, иногда лучше умереть, упав с шестнадцатого этажа, чем знать правду. Ну, так что? Я жду ответа. Мне продолжить, или ты еще не готова?
   Я сидела на полу и пыталась понять все, что говорил Богдан. Он пугал меня. Неужели я ошибалась в его любви ко мне? Он хотел убить меня! Саня стоял рядом, боковым взглядом наблюдая за нами, стараясь притвориться мебелью. Он молчал. "Нужно убегать отсюда! Боже, куда я попала!?" Поднявшись на ноги, рванула в коридор, захватывая налету куртку и обувь. Я босиком уносилась по лестнице вниз, бежала, спускаясь с шестнадцатого этажа, не в состоянии остановиться, пока не очутилась у выхода из дома. Быстро обувшись, я наспех накинула куртку. Нервишки шалят, да уж, еще бы они не начали шалить. Люди, ожидающие лифта, поглядывали на меня с нескрываемым любопытством. Но мне было не до них, мне было страшно. Я в бешенстве выскочила из дома и побежала к остановке, озираясь по сторонам. Погони не было. Сев в трамвай, все время поглядывала в окно, опасаясь быть схваченной. Глупо, я даже не знала, чего боялась в этот момент и кем должна быть схвачена. Быстрее бы доехать до общежития. Трамвай уносил меня от того мира, который я уже успела полюбить, который, как казалось, впустил меня в себя с удовольствием и с любовью. Почему такое произошло? Почему хотели навредить те люди, которые недавно защищали меня и которые стали для меня такими дорогими? Что-то не так. Нужно бежать. Из окна трамвая я смогла увидеть строение, которое почему-то очень сильно привлекло мое внимание. Маленькая церквушка. Я выскочила на остановку и помчалась туда. Зачем туда шла, не могла понять. Но я знала, что мне срочно нужно попасть туда. Тяжелые ворота в часовню были открыты нараспашку, как будто приглашая всех, проходящих мимо, вовнутрь. Женщины в платках заходили и выходили. Я стояла перед входом и надеялась, что меня оттуда не выставят. Платка на голове не было. Вместо юбки - джинсы. Была не была. И я зашла, сразу попав в небольшой круглый зал, в центре которого стояла металлическая, блестящая подставка для свечей. Свечи горели перед иконами, освещая лики святых. Левее от центра, ближе к углу, располагался стол, на который люди ставили свечки, молясь за спасение душ усопших. У входа сбоку расположилась монахиня в платке, которая продавала иконки, крестики, свечи, ладан и многое другое. Я подошла к ней, заказала обедню о здравии всех своих родных, купила свечу. Потом стояла и читала молитвы, написанные на стене.
   Я никогда не была особо верующей. Мои родители решили соединить свои судьбы, будучи разных вероисповеданий. Мама - христианка, папа - мусульманин. Я верила во что-то, полное Света, Чудесное, Великое и обязательно Всемогущее. Люди это называют Богом. Всем нужен идеал, чтобы смотреть, молиться и стремиться к нему. Этот идеал - единый Бог, которого воспевают все религии. Я была христианкой, мама крестила меня втайне от отца. Тогда мне было десять лет. Когда я нечаянно проболталась, дома был скандал, глупый скандал. Для меня уже в том возрасте было очевидно, что Господь един. Молитва, молитва... Как часто молитвы остаются без ответа, без удовлетворения самых желаемых, душераздирающих взываний к Господу. Несчастные молятся об исцелении больного младенца, но он умирает. Кто-то молится о еде, но в конечном итоге продолжает голодать. Но ведь бывает и иначе: по какому-то удивительному принципу, непонятному мне, молитвы бывают услышаны. Но как, по какому принципу выбирает Бог, вряд ли я смогу узнать. Наверное, это примерно то же самое, что сравнить меня с мелкой букашкой, которая пробует понять мысли, причины поступков такого существа, как человек.
   Но я ничего не просила, я пыталась успокоиться. Произнося вслух заветные слова, старалась усмирить свои бешеные мысли, просто пыталась избавиться от страха, охватившего меня, заставляющего содрогаться. Я смотрела на высокий купол. Пустота. Я зажгла свою свечку и поставила ее среди остальных. И вдруг, как так вышло, либо руку я пронесла слишком низко над свечами, либо сквозняк подул в мою сторону, заставляя пламя от свечей перейти на мою руку, но огонь очень проворно перекинулся на рукав куртки. Я отпрянула, пытаясь потушить разгоравшееся пламя. Огонь! Нужно потушить огонь! Я же в церкви! Кошмар! Махая рукой, ударяя по горевшей части одежды, я была напугана еще сильнее, чем раньше. Что происходило со мною? Через несколько минут я справилась с пламенем на рукаве, не повредив свою кожу. Когда повернулась, люди, которые стояли рядом и молились, онемели от увиденного. Ни помощи, ни сочувствия. Кто-то смотрел с любопытством, у кого-то лицо искривилось от изумления, как будто они увидели привидение. Я выскочила из церкви, расстроенная случившимся, кровь пульсировала в висках. Мой страх никуда не делся.
   Я неслась в сторону общежития. Мои шаги ускорялись, переходя на бег. Перерезая квартал, я сокращала путь. Сумка с учебниками и часть моей одежды остались у Богдана. Потом что-нибудь решу. Только сейчас думать об этом не нужно. Голова раскалывалась. Подходя к общежитию, я увидела Виктора, курившего на крыльце.
   - Не понял, Лилия. Ты когда успела покраситься и переодеться? - поразился он.
   - Что-то не так? - спросила я, уже готовясь опять к чему-нибудь сногсшибательному. Интересно, что я услышу?
   - Ну, ты же с Наташей сегодня была в другом наряде в лицее. И волосы. Твои волосы. Ты их покрасила? Они настоящие или ты нарастила? Вот интересно, когда это ты все успела?
   - Что я сегодня с Наташей делала? - не веря услышанному, переспросила опять.
   - С тобой все в порядке? - Витя был озадачен. - Ты сама не своя. Что с курткой?
   - Извини, я на самом деле что-то неважно чувствую себя. Немного подгорела. Пойду к себе, нужно переодеться.
   - Помощь нужна?
   - Нет, переодеться, я думаю, смогу без посторонних, - попыталась я перевести все на смех, получилось неестественно.- Витя, большое спасибо.
   Поднималась по лестнице, обдумывая новую информацию от соседа по этажу. Я не могла идти сегодня с Натальей на учебу, потому что ее не видела уже почти неделю. Но Витя не шутил. Он также был поражен моим видом. Странно. Все очень странно. Хорошо хоть ключ от комнаты всегда лежал у меня в кармане куртки. Наверняка в комнате никого, девчонки все учатся. Я почувствовала укол совести. Мама думала, что учусь, а я не то, что не могла думать об учебе, вообще, казалось, сходила с ума. Как и предполагала, в комнате никого не оказалось. Там было светло. Я сняла свою обгорелую куртку, понимая, что завтра необходимо что-нибудь купить вместо нее. Денег оставалось мало. Моя кровать аккуратно заправлена, рядом с ней на полу стояла моя сумка. Я кинулась к ней, проверяя на месте ли вещи. Все в порядке. Я подошла к окну. Желтая краска всеми возможными оттенками разрисовала весь двор. Интересно, зачем он меня так напугал. Может, он хотел избавиться от меня. Но я только вчера ночью лежала в его объятиях и была уверена, что он любит меня. А вдруг он обманывал... Богдан? Я легла и попыталась сконцентрироваться на воспоминаниях сегодняшнего инцидента. Ведь Саня помогал ему, именно он открыл окно. Что же они хотели мне сказать этим? Я думала о странных вещах, которые все время происходили, когда ребята были рядом. И еще этот шум в ушах, так сильно похожий на чье-то шипение. Все как-то смахивало сейчас на мои фантазии. Может, мне вообще все это почудилось? Где та грань? Главное не сойти с ума. Одно могу точно сказать - я знаю и не сомневаюсь, что Богдан не просто парень, который мне нравился. Я влюбилась. Но что с этим теперь делать? Почему он дал мне несколько дней на раздумье, напугав меня до смерти? Он говорил про белобрысых, что они не отстанут от меня. Значит, я в опасности, только потому, что Богдан в моей жизни. Значит, он дал возможность принять самой решение, решение остаться с ним. Хотя для меня это не самый лучший выбор, по его мнению. Попробовать жить без Богдана, наверное, легче для меня. Вот только смогу ли я забыть его и хочу ли я этого? Боже! Ведь он мне так дорог! И зачем он так жесток, сумасшедший?! Вытащить меня с шестнадцатого этажа в окно - безумие! А если бы дрогнула его рука? Я лежала, укрывшись полностью простынею. Голова болела. Истерика выходила наружу. Я сжимала кулаки, ударяя ими о матрас. "Раз не пошла в лицей, хоть приготовлю поесть что-нибудь, - подумала я, уговаривая себя подняться. - Нужно успокоиться". На кухне не было ни души. Опять укол совести, что я не на учебе. После готовки села у окна. Осенний пейзаж. Я сидела и просто глядела. Не знаю, сколько прошло времени, очнулась после того, как увидела кучку идущих студентов, горячо что-то обсуждающих. С ними была Наташа. Я невольно улыбнулась, так как соскучилась по ней, хотя мы знали друг друга только около двух недель, из которых неделю ее даже не видела.
   Проходя мимо кухни, Наташа заглянула на запах еды и остолбенела, увидев меня. Ее глаза округлились, потом она подошла ко мне, разглядывая с нескрываемым интересом.
   - Привет. Что-то не так? - напрягаясь снова, спросила я.
   - Ого, Лилия, да ты красавица! Волосы! Когда покрасила? Просто блеск! Ты еще и нарастила? Обалдеть, даже незаметно, что они не твои.
   - Это мои волосы.
   - Ага, а я Папа Римский.
   - Да я не шучу! Они просто за неделю как-то раз и выросли.
   - За неделю? Я сегодня днем этого не заметила, - смеялась подруга. - Колоссально быстро они выросли почти до пояса, а ведь только днем были по плечи, - продолжала восхищаться моими волосами, трогая и разглядывая их.
   Комментарии Натальи о волосах сразу перестали меня интересовать. Я опять окунулась в нереальность: не могла сегодня быть в лицее и видеть ее. Я постаралась держать себя в руках, чтобы прямо на кухне не вцепиться в подругу и не начать ее допрашивать. Тем более туда начали заходить студенты, занимая конфорки больших газовых плит, чтобы готовить себе еду, да и пугать Наташу в мои планы не входило. Я встала, подняла кастрюльку с приготовленным мною супом и двинулась в комнату. Наложив спокойно Наташе обед, я села рядом, продумывая, с чего начать:
   - Наташ, можно я задам тебе странный вопрос? Только ты не смейся.
   - Давай, - уминая супчик, ответила Наталья.
   - Когда мы виделись с тобою в последний раз?
   - Сегодня, два часа назад. Как занятия закончились, ты ушла. Ага, мне уже странно.
   - Правильно ли я поняла тебя, мы с тобой сегодня были на занятиях?
   - Лилия, конечно! И сегодня, и вчера. Ты сегодня всех поразила своими знаниями английского языка. Я горжусь тобою. А в чем дело-то?
   - Ты не шутишь, Наташ?
   - У тебя амнезия, что ли? - засмеялась подруга.
   - Ну, не совсем, но что-то есть, какие-то несостыковки. Погоди, расскажи мне все. Ты мою записку читала? Я тебе на столе оставляла.
   - Нет. А что там было написано?
   - Да в принципе ничего особенного. На выходных я тоже была здесь?
   - Да.
   Интересно, значит, кто-то прикидывается мною и учится за меня. Зачем, и кто это может быть?
   - Наташ, расскажи про меня.
   - В каком смысле?
   - Какая я была последнюю неделю? Может, странная? Ну, что-нибудь? Например, почему я не с тобою вернулась.
   - Интересно, это ты себя должна спросить, почему не со мною, - непонимающе ответила подруга. - А вообще ты была Лилией. Ты была собою. Обычная, как всегда. Вот только сейчас волосы у тебя чернее и длиннее. За два часа их нереально успеть покрасить и нарастить. Вот это мне странно.
   - Куда я ушла сегодня?
   - Ты встала после последнего занятия и ушла, ничего не сказав мне. Просто сбежала. Да что с тобой, Лилия? Вопросы какие-то пугающие. С тобою точно все нормально?
   - Не знаю.
   - О! Ответ не внушает спокойствия.
   - Понимаешь, как бы это тебе сказать... Короче, меня не было уже несколько дней ни в общежитии, ни на учебе. Я пришла сюда только сегодня днем и не видела тебя почти неделю.
   Наташа чуть не поперхнулась, поднимая на меня свой изумленный взгляд. Она не поверила ни одному слову и смотрела мне в глаза очень пристально, пытаясь увидеть, шучу я или нет. Отошла от меня, немного косясь, как на ненормальную.
   - Я не вру. И со мной все в порядке, Наташ!
   - Спорный вопрос.
   - Как же тебе доказать? Вот видишь волосы - они настоящие! Можешь проверить, ты не найдешь на них капсул. Они настоящие, и цвет мой, родной.
   Подруга, подойдя ко мне, начала проверять, и, чем больше она щупала мои волосы, тем больше приходила в замешательство.
   - Кто ты? У тебя брови чернее, и ресницы длиннее. Ты очень похожа на Лилию, но ты не она. Ты не Лилия!
   - Наташа! Я это, перестань!
   - Такое невозможно,- произнесла она еле слышно себе под нос.
   - Наташ, я с тобой полностью согласна, но это правда. Понимаешь? Кажется, есть еще какая-то девушка, которая прикидывается мной, непонятно, зачем. Вот это уже из области фантастики точно.
   - Хорошо. Если ты Лилия, расскажи обо мне все, что когда-то я тебе рассказывала, что никто тут не знает.
   - Ну, приехали. Хорошо, расскажу.
   И я начала пересказывать всю биографию подруги, которой она поделилась со мной в день нашего знакомства. Вспомнила про ситуацию в детском садике, когда Наташе было пять лет. Дети всей группой прыгали со шкафчиков, воображая себя яблоками, и, конечно, лидером была моя подруга. Белая от ужаса воспитательница застала их за этим занятием. Чем больше я рассказывала, тем больше моя подруга приходила в себя.
   - Хорошо, я почти поверила тебе. Как объяснишь изменения во внешности?
   - Наверное, гены. Как же еще? У моей мамы черные волосы. А выросли так быстро, может, шампунь особенный был. Честно, мне это пока непонятно.
   - Ты сейчас смахиваешь на чеченку.
   - Слишком восточная внешность?
   - Да, слишком темная, волосы прямо блестят от черноты.
   - Надеюсь, это комплимент.
   - Если ты не жила в общежитии это время, то где же была?
   - В гостях, - ответила я, закусывая губу. Желания вспоминать Богдана не было. Вернее я о нем не забывала, просто пыталась выкинуть из памяти хотя бы на вечер. Сердце начинало очень сильно болеть при мысли о нем, и виски гудели так, что приходилось хвататься за голову. Такое сумасшествие со мною было впервые в жизни, и эта зависимость мучила.
   Мне пришлось выдумать историю о том, что я нечаянно подожгла куртку, пытаясь разжечь костер. Странно, но обмануть получилось. Хотя спроси Наташа о подробностях, о костре, где я это делала и с какой целью, вряд ли смогла бы быстро что-то придумать правдоподобное. О странной ситуации в церкви говорить не хотелось. Рассматривая мою обгоревшую куртку, Наташа на время предложила свою вторую ветровку, я с благодарностью приняла ее помощь.
   Вечер прошел спокойно, мой двойник так и не пришел, хотя я ждала, постоянно прокручивала в голове нашу возможную встречу. Тем не менее испытала большое облегчение, что никто не появился. Я, Виктор и Наталья сидели на подоконнике в общей кухне и болтали о предстоящих выходных. Виктор пытался нас уговорить пойти в поход, но Наташа сопротивлялась:
   - В поход осенью ходить девочкам не рекомендуется: можно заболеть.
   - А спальники на что? Не простынете. Больше теплой одежды возьмем, и все будет хорошо, - настаивал Виктор.
   - У нас нет спальников.
   - Сейчас по общежитию пройдемся, наверняка наберем.
   - Хорошо, - сдалась Наталья. - Если найдешь для нас спальники и палатку, мы подумаем. Да, Лилия?
   - Угу, - ответила я, попивая зеленый чай с мятой.
   Виктор, довольный, что смог добиться своего, быстренько ушел искать для нас спальники и палатки.
   - Вот неугомонный этот Витя, мертвого заставит двигаться, - по-доброму возмущалась подруга. - Кажется, я догадываюсь зачем....
   Наташа так и не успела закончить фразу, так как на кухню в бешенстве завалилась девица, крупная вширь и очень высокая, встала перед нами, поставив руки на пояс, тем самым показывая свою решительность. Ее безумный вид завершало растрепанное каре, выкрашенное в неестественно красный цвет, старый бабушкин халат подчеркивал все безобразие фигуры. Мы с Наташей стояли напротив нее как две букашки, остолбеневшие от ситуации. Вид незваной гостьи внушал только одно - она опасна. Лицо девушки выражало безумие.
   - Ты Наталья? - грубо обратилась она к моей подруге, сплевывая, от нее разило спиртным.
   - Чем могу помочь? - несмотря на боевой характер, Наташка как будто стала меньше, напугавшись агрессии нападавшей.
   - Ты можешь помочь только одним! Не смей больше подходить к моему парню! Еще раз увижу тебя с ним, размажу.
   - Вы о ком, простите? - вмешалась я, пытаясь перевести общение на более спокойный лад.
   - Стой там и молчи, тебя не касается! - гавкнула девица мне, раздувая свои безобразные ноздри.
   - Она о Володе, - ответила подруга, пытаясь не обращать внимания на рык великанши.
   - Это он мне Володя! А тебе он никто, - уже орала та, махая перед нами своими ручищами.
   Студенты заходили на кухню и выходили, оглядываясь на нас с любопытством. Всем было интересно, чем закончится диалог на повышенных тонах, наверняка ждали зрелища. "Вот только этого нам не хватало!" - думала я о метаморфозах в своей жизни за последние дни. Помнится, на горизонте был беленький парень Вова, и он нравился Наташе. Они даже ходили на прогулку в лес, наверное, сблизились, раз теперь появилась эта ревнивая, которая почему-то решила, что он ее собственность.
   - Тот Вова? - спросила я подругу, игнорируя нападающую на нас девицу.
   - Да.
   Три девушки примерно нашего роста, видимо, подруги этой крупной, загородили путь к выходу. Они появились почти сразу, после того как нападающая начала орать на нас, и были явно навеселе. От них так же, как и от первой, воняло спиртным и соленой рыбой. Одна с видом самой главной подошла практически вплотную к нам и с вызовом начала:
   - Значит так, предупреждаем, рыжая. Еще раз подойдешь к нему, мы вместе тебя поколотим, так что бойся.
   - Нет, - глядя ей в глаза, ответила Наталья. Она явно пасовала от разницы в силах, но сдаваться не собиралась.
   Я стояла, просчитывая дальнейшие возможные варианты разворота событий. Моя спина в области сердца вдруг резко заныла, но я удержалась, чтобы не застонать. Наташа явно нарывалась на драку, а нас было мало, и по габаритам мы в проигрыше. Жаль, что Виктор нас покинул совсем не вовремя. Был бы он тут, вряд ли бы девицы так наглели.
   - А ты, свинья жирная, смотрись чаще в зеркало и плачь. Вместо того, чтобы тратить силы на разборки, потратила бы их лучше на спортзал. Глядишь, не ты бы за парня дралась, а он захотел бы это делать за тебя, - ответила Наталья, обращаясь к девице в халате, не замечая ее наглую поддержку.
   В ответ на это я услышала звонкую пощечину. Великанша била мою подругу по щекам, а та, к моему удивлению, сносила все, не подняв руки в ответ. Она решила не драться. Как глупо! Нападавшая и не думала останавливаться. Лицо Натальи от ударов побагровело, пьяные подружки ржали и подтрунивали над ней.
   - Перестаньте! - не выдержала я.
   - А ты смелая, что ли, такая? Тоже хочешь получить? - кричала на меня вторая, толкая больно в плечо, провоцируя на драку.
   - Ага, наверное, хочет, это ее подружка, - ржала другая из троицы.
   Я почувствовала, как начинаю свирепеть от возмущения. Что они себе возомнили? Повернувшись, я увидела подругу, которая так и не ответила ни разу на пощечины. Кровь в моих висках пульсировала не то в такт сердцу, не то в такт боли в спине. На секунду у меня отключился звук в ушах - немая картина на кухне. Любопытствующие, немного перепуганные девчонки выглядывали робко из коридора. Это были Вера и Надя, соседки по комнате. В глазах промелькнула закопченная лампочка Ильича на потолке, облезлые стены, годами впитавшие в себя разные запахи еды и табака, кухонный нож, лежавший на столе как будто специально для меня. Я толкнула одну из преградивших нам путь пьяных девиц и рванула к столу, хватая нож. Нож в руке. Я повернулась к обидчицам, готовая напасть.
   - Отошли от нее! - не узнала я свой голос.
   - Эй, эй, тихо-тихо! - девочки тут же отрезвели.
   - Пошли вон отсюда, курицы. Быстро! Вон! - кричала я, махая ножом перед их лицами. Нападающие тут же начали отходить, стараясь нелепо перевести все в шутку.
   - Ты что, ненормальная? Мы же пошутили, - попыталась успокоить меня одна из них.
   - Ушли отсюда на свой этаж! В следующий раз покалечу! - орала я на них.
   Девочки, крутя пальцем у виска, удалились восвояси, но где-то в конце коридора прокричали, что обязательно вернутся, если Наташа ничего не поймет.
   Нож в руках сверкал, я перевела свой взгляд с него на подругу. Та в ужасе смотрела на меня, утирая слезы на раскрасневшихся щеках. Наташа как будто была в шоке, о себе я могла сказать то же самое. И тут вбежали Витя с Володей. Вовремя.
   - Вы опоздали минут на пятнадцать, - повернулась я к ребятам.
   - С тобой все в порядке? - Володя кинулся к Наталье.
   - Угу, она еле выжила, а так все в порядке, - ответила я за подругу, зло иронизируя, - только твоя подружка, килограммов сто пятьдесят которая, вместе со своей пьяной свитой чуть не задавила ее здесь. Любовь, наверное. Как любопытно, раньше мужчины завоевывали женщин. Ужас! Ты бы что-нибудь сделал, пока кровопролития не случилось.
   - А что я могу сделать? - вылупился на меня Вова.
   - Надежду давать не надо всем подряд. Иди, поговори с ней, скажи, чтобы не приставала больше к Наталье.
   - Я не могу. Это их дела, - промычал себе под нос кавалер Наташи.
   - Ничего себе! Ты вообще в своем уме, Вова? Она тут реально рукоприкладством занималась. Ты глупый? А может, тебе просто все равно? А может, ты себе таким образом самооценку подкрепляешь?
   - Тихо, тихо, ребят, - вмешался Виктор, вставая между нами.- Давайте в другом месте поговорим, когда все успокоятся.
   И тут я заметила, что в коридоре полно зрителей, которые наблюдают. Я согласилась с Виктором и вышла из кухни.
   Неприятная ситуация только немного отвлекла меня от мыслей о Богдане. Я лежала на кровати, готовясь ко сну, и вспоминала его руки, разрисованные татуировками, зеленые жгучие глаза, улыбку. Как я хочу к нему! Обнимала подушку, представляя, что он рядом, вспоминала его запах. Как он там без меня? Думает ли обо мне? Я не видела его несколько часов, а как будто прошла целая вечность в разлуке с ним. Я не могла уснуть. Ворочаясь, услышала голос Натальи:
   - Не спится, Лилия?
   - Что-то совсем не спится, - прошептала я, стараясь не разбудить соседок по комнате.
   - И мне. Я хочу поблагодарить тебя за поддержку.
   - Да не за что, думаю, на моем месте ты поступила бы так же.
   - Не знаю. Я струсила, и мне чертовски стыдно. Как так вышло, сама не понимаю. Она такая огромная.
   - Мне тоже было страшно, - успокаивала я подругу.
   - Знаешь, пока тебя не было, ну, ты поняла, я и Вова, мы очень сблизились.
   - Ты влюбилась?
   - Да! Он меня звал замуж, представляешь!
   - Ого, а ты?
   - Хочется, но мне нет восемнадцати лет еще.
   - Замуж выходят и раньше.
   - Вот я и не знаю. Понимаешь, он меня как бы вскользь звал, намекал. Официального предложения стать его женой еще не было, но, думаю, все это не за горами.
   - У вас с ним было?
   - Ты про секс?
   - Ну, да. Или это секрет?
   - Нет, не было, пока выдерживаю паузу. Вычитала в одной книге, что нужно месяц хотя бы повстречаться, чтобы парень не подумал, что я девушка легкого поведения. Вот считаю дни, - смеялась подруга.
   - Тебе не кажется, что это все глупо?
   - Глупо выдерживать паузу?
   - Все эти какие-то условности. Если он захочет, то бросит тебя и через месяц.
   Спустя примерно тридцать минут, я поняла, что все мои попытки уснуть тщетны, воздуха явно не хватает. Поднялась с кровати, чуть приоткрыв окно, села рядом, глядя на небо. Я вспоминала себя с подзорной трубой и Богдана, рассказывающего мне о звездах. "Надо успокоиться", - думала я.
   - Ты что маешься, Лилия? - спросила подруга, наблюдая за мной из темноты.
   - Душно, воздуха как будто не хватает.
   - Понятно. Вот и гадалка говорила мне, что все время не будет хватать воздуха. Прямо ее словами ты сейчас ответила.
   До меня медленно доходил смысл слов подруги. Она же ходила к гадалке, а я и забыла совсем.
   - Расскажи, как тебе она. Понравилась? Что вообще тебе сказала?
   - Да, ничего. Обычный частный старенький домик. Простояла у ворот минут пять, потом ждала еще в коридоре, даже стул не предложили. Когда гадалка приняла меня, то была немногословна. Короче, я недовольна.
   - А что сказала?
   - Чушь.
   - Понятно. Ничего конкретного?
   - Все про какой-то закон жертвы твердила. Если хочу чего-то добиться, должна страдать. Миленький закон, да?
   - А ты точно поняла ее?
   - Не знаю, вроде так.
   - А может, она имела в виду под законом жертвы иное? Например, приносить в жертву не себя, а что-нибудь другое ради своего счастья?
   - Или кого-нибудь другого?
   - Возможно, и так.
   - Жертвоприношение?
   - Просто, по моему мнению, это было бы логичнее. Вряд ли страдалец может обрести счастье по крайней мере в том смысле, в котором мы это понимаем. В нашем мире нужно быть танком, чтобы не упустить свое. Займи позицию обреченного, и удача никогда тебе не улыбнется.
   - Сложно и непонятно. Одно радует, я успокоилась с этими гаданиями. Глупая была затея.
   Закрыв окно, я решила повторить попытку поспать. Завтра на учебу. Интересно, увижу завтра Саню в лицее или нет? Я так надеялась, что кто-нибудь из них позвонит. Но телефон молчал, и мне становилось еще хуже.
  

9 СЕНТЯБРЯ. СРЕДА

   Проснулась я в пять утра. И все. Открыв глаза, увидела серый потолок в потрескавшейся побелке. Значит, я в общежитии, а так надеялась, что проснусь на своей круглой кровати в квартире Богдана. Мой организм сопротивлялся сну, а голова раскалывалась от сумасбродных мыслей. Я пролежала с открытыми глазами еще около часа. В этот день на учебу торопиться не было смысла, в нашей группе занятия начинались в одиннадцать часов. В комнате был слышен сап Нади, Вера что-то бормотала во сне. Все так сладко спали, кроме меня. Бессонница. Присев на кровать, я машинально взяла чистый листок из тетради со стола и начала писать в утренней темноте:
  

Белые скрипучие снега,

Вьюга, Ветер

Северные белые луга

Солнце светит

Ледяное искрящее поле

Вышла я

Хочетсясогреться вскоре

Смогу ли я?

Судороги крутят тело

Душит воздух,

Надежда душу грела,

Наверно уже поздно.

Сто шагов и я во тьме

Где же свет?

Сто шагов и я во сне

Какой то бред.

В бреду плыву или лечу

Сама не знаю

В бреду наверно я умру

Как снег расстаю.

Белые скрипучие чнега

Вьюга, ветер

Длинные века, сменяют века

Жизнь пометив.

  
   Отложив листок в сторону, я тихонько встала с кровати. Взяв полотенце и зубную щетку с пастой, поплелась в душ. Общий душ на этаже - это максимум удобств, которыми располагало студенческое общежитие. Умывшись, я решила немного посидеть на кухне и попить чая. Включать свет в комнате было неудобно, будить девчонок не хотелось. Я приготовила себе горячий напиток, наполнила им свою кружку, села на широченный подоконник и стала глядеть в окно. Ночь еще боролась с рассветом.
   - Рано ты встала, - услышала я голос Володи за своею спиной.
   - А ты что не спишь?
   - Я мало сплю.
   - Почему? Тоже бессонница?
   - Хроническая. Боюсь, что закрою глаза и умру. У тебя такого не бывает?
   - Нет, с чего бы мне так чувствовать?
   Он не ответил, а подошел к окну и стал со мною разглядывать еще темное небо.
   - Надолго сюда?
   - В смысле надолго? Я здесь живу.
   - Да? Я не заметил этого.
   Я не была уверена, правильно ли поняла его и куда он клонит, поэтому решила промолчать.
   - Ты любишь?
   - Это допрос?
   - Просто вопрос, можешь не отвечать, если не хочешь.
   - А если люблю, что с того? - он сел на корточки. - Вова, что с тобой?
   - Хочешь дам совет?
   - Ну, давай.
   - Не ходи больше туда. Пропадешь.
   - Почему?
   - Почему пропадешь?
   - Да, почему пропаду?
   - Мне неизвестно.
   - Странный ты какой-то. Меня там могут убить, что ли? - поразилась я, не понимая, откуда он может знать обо мне столько.
   - Есть в жизни дороги, и мы просто берем и идем по одной из этих дорог. Думаем, нет других путей, и идем, как жертвы, уверенные, что решает кто-то за нас нашу судьбу. А если представить, что ты всего лишь на тропинке, кто знает, где она закончится и не потеряешься ли ты там.
   - Да что такое! Вы загадками все говорить не устали?
   Володя посмотрел на меня как-то обреченно и тихонько ответил:
   - Я часто вижу сны, которые сбываются. Не знаю, дар ли это или просто особая чувствительность. Одно скажу, ты мне снишься иногда, и вот сегодня тоже. И это нехорошие сны, Лилия. Главное, что я тебя предупредил. Захочешь, услышишь.
   - Володя, а ты ошибался когда-нибудь?
   - Понимаю, к чему ты клонишь. Ошибался, - подумав немного, произнес он. - Во снах часто "духи-хранители" пытаются связаться с нами, предупреждают об опасности или пытаются помочь выбрать правильный путь из веера дорог. К ним нужно прислушиваться, если, конечно, веришь во все это.
   У меня перед глазами встала прекрасная девушка из моих снов. Она горела и танцевала, хохоча, не замечая огня, который уже начинал уничтожать ее прекрасные ноги. Что же она хотела мне сказать этим? Предположим, что Вова прав. Не зная, как реагировать на услышанное, я молча налила ему чая, и мы вдвоем на кухне, как два полуночника, сидели у окна, глядя вдаль.
   - А с другой стороны, чего бояться? Есть ли вообще в чем-нибудь смысл? - спросил Вова, пристально глядя мне в глаза. - Можешь не отвечать, Лилия. Это вопрос, на который я не жду ответа. Смысла нет. Все возможные ценности в этой жизни, которые ты можешь мне привести, просто шелуха. Ничто! Мы прозябаем здесь. Я не верю, что вся эта мышиная суета, под названием наша жизнь, стоит хоть что-то. Ничего! Смысл, смысл. Куда торопимся, чего хотим? Ты думаешь, что сейчас счастлива? Открою тайну, ты обречена. Когда поймешь это, будет великое осознание, что тебя нет. Нет никого и ничего вообще. Только микромир, составляющей которого мы имеем возможность быть совсем чуть-чуть, всего каких-то несколько десятков человеческих лет, если повезет. Или не повезет. Как на это смотреть. Но одно точно: я смотрю в небо и вижу бездну, опускаю взгляд в себя и вижу то же самое. Меня нет. Ничего нет.
   - Непросто тебе с такой картинкой, наверное?
   - Относительно все. Думаешь, тебе легче? Ты веришь в выдуманные ценности, живешь по заранее написанной программе: школа, родители, еще кто-то или что-то. Кем ты хочешь стать, кажется, переводчиком иностранных языков? Женой и матерью? Все мечты. Ты просто видишь озеро, а я вижу океан, в этом наша разница.
   - Но видеть океан не значит наслаждаться им. А видя озеро, можно полюбить и его.
   - Как вариант не исключаю. Наслаждаться можно и наркотиком, который все равно убьет тебя. Наркоман проживет жизнь короче, намного короче, но, по его мнению, возможно, прекраснее. Поймешь ли ты его? Все относительно, это только один из множества путей. Но все они одинаковы своим концом - безвыходность и безнадега. Финиш. Вопрос только в том, кто и сколько времени тратит, чтобы добраться до этой точки.
   - Хочешь, я дам тебе снотворного? Мне кажется, с таким настроением ночью лучше выпить таблеточку и поспать.
   Вова посмотрел на меня и прошептал, выделяя каждое слово:
   - И создал Господь Бог человека из праха земного, и вдунул в лицо его дыхание жизни, и стал человек душою живою.
   Почему-то мне на мгновение стало жутко не то от слов Володи, не то от его поведения.
   - Это строка из Библии.
   - Ты веришь в Бога, Володя?
   - Да. Наверное, да.
   - Странная вера у тебя тогда, если слышать, что ты говоришь.
   - Не обращай внимания, Лилия. Со мною все в порядке.
   Сейчас он мне казался другим, не таким, каким я его видела раньше. От роли "ботаника - отличника" не осталось и следа. Рядом со мной сидел старец, слегка сгорбленный и худой. Но мне было не до него.
   Днем мы с Наташей выходили на учебу как всегда заранее, боясь опоздать. Подруга была очень пунктуальной. Эта черта ее характера мне была близка, я сама никогда не любила опаздывать, считая непунктуальных людей просто невоспитанными. Наташа, сидя в трамвае, что-то горячо рассказывала о Володе, какой он замечательный. Я узнала, что она восхищается им, его чувствительностью. Этот парень стал самым необыкновенным человеком, который встречался в ее жизни. Что-то мне это напоминало. Я пыталась ее слушать, но не могла, смотрела на мир, который жил вокруг меня, как на что-то далекое и нереальное. "Мой мир не здесь", - думала я.
   Подходя к лицею, мы заметили толпу парней, громко хохочущих, показывавших куда-то пальцем. Виктор с Вовой были там же. На площадке у здания лицея во всей своей красе показался Сантез. Он бегал от какого-то очкарика, кривляясь при этом и гогоча вместе со всеми. Саня не менялся. Странно, если бы такое ржание издавал кто-то другой. Наташа спросила у Виктора, что там происходит.
   - Сантез жжет! Он решил подшутить над нашим однокурсником, - хохотал Виктор. - Саня набил кошелек фекалиями и подкинул на дорогу, а этот недотепа, решив нагреться, схватил его и сунул в карман, чтоб никто не видел. Он же не знал, что мы наблюдаем. Этот парень, не глядя, открыл его в кармане, - прыскал Виктор, загибаясь от смеха. - Ну, а дальше и так понятно. Руки в говне. Такой старый розыгрыш, а тот повелся. Как говорится, алчность до добра никого еще не доводила. Вот теперь злится бедолага, что поймали за таким нечестным делом.
   Да уж, Саня в своем репертуаре. Я глядела и не могла удержаться от смеха, его присутствие всегда обещало хорошее настроение. Сантезу, наконец, надоело бегать от обиженного парня, и он, игнорируя его нелепый гнев, прямиком направился к нам.
   - Привет, девчонки, - с ухмылкой начал он, как посторонний, как будто не было ни совместного проживания, ни всего произошедшего между нами. Он поздоровался как когда-то при первой встрече. Я напряглась. Неужели то, что произошло, есть конец. Конец всего. Я стояла и ждала, что будет дальше, но ничего не последовало. Саня равнодушно отвернулся, разговаривая с мальчишками, не замечая моего присутствия. Потом все ребята засобирались на занятие, и он со всеми устремился в здание. Что бы это значило?
   Я, охлажденная встречей со своим другом, шла с Натальей в кабинет истории. Все прошлое вдруг стало далеким и нереальным. Я села за парту, на автомате доставая методичку по предмету. Ко мне стали подходить девочки из нашей группы, выказывая восхищение моими волосами, комплименты сыпались со всех сторон. Оказывается, по их мнению, я очень качественно покрасила и нарастила волосы. Уточнили, сколько стоит и у какого стилиста все это делала, интересуясь номером телефона мастера. Наташа как всегда, не умолкая, болтала с девчонками, обманывая их, приходя мне на помощь. Потом она обсуждала с ними предстоящий поход. Наконец, начался урок. Я сидела, глядя на пожилого учителя, пытаясь показать, что слушаю, а сама боролась со слезами, не хотелось разреветься на виду у всего класса.
   Первых три занятия прошли одинаково: мне было нехорошо. Потом я попыталась себя пристыдить, чтобы хоть как-то прийти в себя. Немного получилось, и этому уже была рада. За день я встретила Сантеза три раза, он ни разу не подошел ко мне и ни разу не поглядел в мою сторону. Это убивало еще больше. Мне очень хотелось подойти к нему и разобраться, почему он так себя ведет, спросить о Богдане. Но Сантез был все время с кем-то, а желания делать это при свидетелях у меня не было. После занятий я решила зайти в банк и проверить пополнение денег на своей карточке. Мне нужна новая куртка, а звонить и рассказывать маме про испорченную одежду не хотелось. Я надеялась, что из дома скоро перечислят деньги, и будет возможность что-нибудь придумать.
   Мы с Наташей стояли у банковского автомата, и я вводила пароль карточки, как вдруг на экране высветились цифры. Я не поверила своим глазам: сто тысяч рублей.
   - Что там у тебя? - пододвигаясь ближе, спросила Наташа. - Ого! - присвистнула она, когда увидела то же самое, что и я. - Таких денег никогда не держала в руках. Ничего себе, вот у тебя родители дают! Круто! Значит, гуляем!
   Я стояла, пытаясь понять, как такое может быть. Моя мама, которая работает продавцом в магазине, сделать такого не могла. Мой папа уже пенсионер. Может, сестра? Надо позвонить им и узнать. Я стояла в нерешительности, ощущая себя вором. Очередь начала вырастать, и мне ничего не оставалось, как снять нужную сумму.
   Уже темнело, а мы все гуляли и гуляли по магазинам. Я прикупила себе бежевое пальто, которое подчеркивало достоинства моей фигуры. Сумочка, ботики, шляпка - я не могла остановиться, наслаждаясь шопингом. На некоторое время даже смогла отвлечься от своей печали. Новые наряды так мне шли, что я не могла оторваться от зеркала. После покупки провизии мы направились в общежитие. Когда, наконец, добрались до места, на улице было темно.
   - Нужно хотя бы что-то выучить, - доводила себя моя подруга.
   И мы старательно стали выполнять задания к завтрашним занятиям, периодически отвлекаясь на своих соседок. Сегодня они были в ударе: девчонки пекли торт. Они всегда нас поражали своей прожорливостью, а теперь вот торт. В условиях общежития готовить такие сложные блюда - это подвиг. Но девчонок это не пугало: желание вкусно покушать было сильнее всех неудобств. Пытаясь читать учебник по логике, я уже не отталкивала образ Богдана, а сдавалась, сдавалась в руки своему смирению. Не в моих силах быстро его забыть, измотать себя я еще успею. Он так близко и так далеко. Телефон молчал. Позвонить самой очень хотелось, и я бы так и сделала, если бы не сегодняшнее поведение Сантеза. Тот шепот в ушах, тот шум, теперь такой желанный. Бешеное притяжение, которым я так наслаждалась, теперь изматывало меня.
   Пора ложиться спать, но вряд ли я усну. Все мое нутро призывало к действию. Бутылочка, в ней эти таблетки, соблазняющие меня. Я вспоминала легкость, которая возникла после приема серой пилюли. Хотя, пока была в долине камней, я чувствовала колоссальную тяжесть. Но потом... потом невесомость. Возможно, это выход, и вторая пилюля сможет меня вывести из этого загнанного состояния. Таблетки в моей руке. Какую выбрать? Оставив синюю пилюлю, я бережно сложила остальные в бутылочку и аккуратно убрала в сумку. Вдох. Выдох. Я чувствую, как таблетка несется по моему пищеводу. Глоток воды.
   Я сидела на своей кровати в комнате общежития и ждала. Ждала, наблюдая в окно за ночным небом. Оно стремительно светлело, отмываясь от тени, превращая себя в голубую бездну.
   - Не буду думать о себе, - всплыло из моей памяти.
   Мир, мой мир, как ты велик и как ничтожен. Прекрасный мир и мир ужасный. Где в этом мире место мне? Я часть его. А он, возможно, часть меня. Я вижу жизнь, вижу жалость, беду и горе, вижу счастье, радость и мечты. Рождение и смерть я тоже вижу. А где Любовь, как мне ее увидеть? Я мир люблю, свой реальный мир. Люблю я каждого, наверное, в нем. Наверное. Каждого. Нет. Нет, не так. Я избранно люблю. Не абсолютно. Но как же можно так? Ведь мир и я одно. Где боль, там и любовь, не хочется страдать. От осознания любви, той необъятной, той могучей, имеющей ослепительную мощь, можно не выдержать, не осилить. Она раздавит, та самая любовь, так красиво манящая собою всех. Любовь. Ее хотят и ждут, о ней мечтают, а есть ли абсолют, тот самый стопроцентный абсолют? На практике, не на словах, а в мире, в том самом мире, в котором я живу. И как-то неуютно при мысли, могу ли я полюбить... весь мир. Мои жизненные силы начинают рассеиваться, как пыль с моего тела, только при одной этой мысли. Нереально. Наверное. Хотя... Откуда такая категоричность? Может, нужно сначала понять, хочу ли я этого... Очень. Я хочу! А если хочу, значит, смогу. Пока не знаю, как. Я Ангел? Кто я здесь? И нет ответа. Заблудилась?!
  

10 СЕНТЯБРЯ. ЧЕТВЕРГ

   Утром я приняла решение: пойду к нему и скажу, что хочу быть с ним, никто и ничто меня не напугает. Я готова. Я люблю. Я буду с ним. Я хочу целовать его, чувствовать, наслаждаться его присутствием. Пусть он напугал меня, сейчас я его не боюсь. Я знаю Богдана. Я чувствую.
   В течение дня я прокручивала море всевозможных вариантов нашего с Богданом разговора, обдумывала план действий. После занятий вышла на крыльцо и вдруг увидела его с Сантезом на автомобильной стоянке. Неожиданно скорая встреча ввела меня в стопор, и я встала в нерешительности. Первое желание было повернуться и убежать, остаться незамеченной, но оба парня смотрели в мою сторону и улыбались. Сантез сейчас меня не просто заметил, он был тем же Саней, которым был раньше, моим другом. А Богдан щекотал своими зелеными глазами и светился, показывая всем своим видом, что скучал, ждал именно меня. Он направился ко мне, а я к нему навстречу. Закон притяжения. Все готовые фразы, которые я запасла для разговора, улетучились без следа. С каждым своим шагом чувствовала неведомую силу, которая направляла в мир Богдана, и он открывал мне его по чуть-чуть. Вот он стоит рядом, обнимает меня прямо во дворе лицея, целует мои глаза, как любит это делать, потом закапывается в мои волосы.
   - Как я скучал, - простонал он.
   - И я, - прошептала я еле слышно.
   - Помоги мне, хочу дышать, - вдохнул он запах моих волос.
   - Сладок путь к погибели, - услышала я слова Сани, обращенные к нам. Ему не было грустно.
   Мы простояли так немного, и, взяв меня за талию, Богдан повел к машине. Я шла с ним, чувствуя, что все мое существо наконец-то ожило, и радовалась тому, что мы вместе.
   - Я думала, - начала я в машине, как только тронулись с места, - и приняла решение.
   - Я знаю, - тихонько перебил меня Богдан, - теперь я буду отвечать за тебя. Теперь ты моя?
   - Теперь я твоя.
   Он повернулся в мою сторону и спросил:
   - Тебе не страшно?
   - Нет. С тобой мне хорошо, - ответила я сразу, на одном дыхании, как будто боясь, что он может передумать.
   - Люблю тебя, - промурлыкал он и надавил на педаль газа.
   Мы выехали со стоянки, оставляя позади лицей и зевак, разинувших рот и глазеющих в нашу сторону.
   - Твои глаза как будто стали больше, и ресницы от длины завиваются, - шутил Богдан. - Правда, взгляд похож на взгляд озлобленного ребенка. Твоя от природы смуглая кожа выглядит как качественный загар из дорогого солярия.
   - Ага, а мои зубы стали белее как в рекламных роликах зубной пасты, - смеялась я.
   Я смотрела на себя в боковое зеркало автомобиля и видела отражение очень симпатичной девушки. Богдан всю дорогу держал меня за руку. Я даже забыла, что Сантез сидит на заднем сиденье автомобиля и является невольным слушателем всего того, что мы обсуждаем. И тут он решил внести лепту в наш разговор:
   - Новое пальто тебе к лицу.
   - Спасибо, я вчера занималась шопингом. Не ожидала, что это занятие мне так понравится.
   - Если что-то понадобится еще купить, ты должна только прийти в банк, на карточке всегда будет лежать одна и та же сумма.
   - Это ваших рук дело?! Ну, откуда у моих родственников такие деньги?! - воскликнула я от неожиданности, чувствуя неловкость и запоздалое озарение.
   Богдан засмеялся:
   - Ты теперь моя. Забыла? Любимая и единственная. Я думаю, что позволишь мне тебя баловать. Иногда.
   - Ты заранее знал, что все так произойдет?
   - Надеялся.
   - Да, он надеялся. Это правда, Лилия, - произнес Саня.
   - Спасибо! - поблагодарила я вслух.
   - Пожалуйста, - съехидничал Саня, но теперь он не скрывал своего обожания.
   - Саня, почему ты вчера был таким холодным? - решилась я задать вопрос.
   - Жара надоела. Ну, если серьезно, опасался, что после того, как я открывал окно шестнадцатого этажа, ты меня решишь казнить прямо на глазах всех студентов. Мне было страшно, - угорал он.
   - Я серьезно! Ты мне делал больно, - пыталась я как можно спокойнее говорить. Перед глазами промелькнули мои вчерашние воспоминания. Возникла пауза.
   - А что ты хотела, чтобы я сделал? Подошел и сказал: "Привет, подруга, я рад тебя видеть"? После того, как мы тебя напугали? После того, как ты чуть не получила разрыв сердца от страха высоты?
   - А почему бы не сказать. Разве не рад?
   - Рад и не рад.
   - Ого! Но почему не рад?
   - Теперь придется все время бегать и защищать тебя от этих горилл, вот почему, - вздохнул Саня, делая искусственно печальное лицо.
   - Так все плохо? - не обращая внимания на фальшивое запугивание друга, я подыгрывала ему.
   - Ну, плохо только у тех, у кого в голове плохо, - заржал мой друг. - Я очень рад, что ты с нами.
   - И я рада, - прошептала я.
   Богдан улыбался. Он смотрел на меня и любовался, не скрывая своего обожания. А я почему-то краснела, лицо постоянно обжигало пламенем. Хорошо, что у меня не белая кожа, а то бы ехала как вареный рак, красная, а так максимум, что можно увидеть, так это легкий румянец. В машине играла музыка, создавая воздушный мелодичный фон. Она растекалась по салону автомобиля, превращая время в вечность без беготни и суеты. Вот она вечность. Только здесь и сейчас. Важно только это. Запах осени освежал все вокруг, показывая мне, каким прекрасным может быть пейзаж за окном. Трепет моего сердца и наслаждение печальной природой, все плывет, и я тоже. Проживать отсутствие времени, когда я с ним. Это ли не волшебство? Я счастлива.
   Что такое жизнь без любви? Нужна ли такая жизнь и можно ли ее назвать этой самой жизнью? Ни одна жизнь не стоит того чувства, которое можно испытать с той мощью, что испытываю я. Зачем мне долгая никчемная, банальная жизнь? Я хочу гореть, хочу любить. Все мое существо жаждет этого, и все равно, сколько мне осталось. Лишь бы это чувство никогда не кончалось, с ним нестрашно умирать. Да, наверное, я одержима и я счастлива в своей одержимости. Какой смысл в жизни, если смерть все равно придет за тобой? Рано или поздно она настигнет всех нас. Так есть ли смысл проживать отпущенное нам время как-нибудь, лишь бы долго? Нет. Вова был прав. Если мне все равно предстоит умереть старой или молодой, не надо бояться конца, надо наслаждаться и благодарить вселенную за такой подарок.
   Мы оба не в силах оторваться друг от друга поднимались в квартиру, наш милый и красивый мирок, где я чувствовала себя как дома. Саня, сейчас незаметный, как тень, поднимался рядом с нами. Моя комната была такой же родной, как будто не уезжала никуда. Вещи в шкафу были разложены в том порядке, как я их оставила. Сбросив с себя одежду, решила искупаться. На полке хрупкого вида стоял небольшой флакончик, похожий на хрустальную каплю. Я не видела его раньше и решила открыть. Волшебный цветочный запах наполнил собою все пространство. Мне захотелось капнуть немного жидкости из необычного флакончика в ванну с водою. Я лежала в этом хрустальном сосуде, наполненном сказочной снежной пеной, наблюдая за планетами, мерцающими на потолке. Они играли и как будто двигались по своей траектории, которую знают только они. Запах воды возбуждал мое воображение. Букет цветочных ароматов распространялся по всей ванной комнате. Пена обнимала все тело, просачиваясь в поры моей кожи, как будто живой организм проникал в меня, наполняя прекрасными ароматами лугов всего мира. Я лежала, улетая в мир детства. Я маленькая. Мои родители. Моя сестра. Они все где-то далеко, а я здесь. Вот моя школа, мои подруги. Аленка, которую я не видела уже несколько недель, стоит и машет, прощаясь. Она дарит мне на прощание свое волшебное спокойствие, которое всегда помогало в моменты отчаяния. Ее темные волнистые волосы развеваются на ветру. Видение о подруге сменяется другим. Лесопосадка, в которой мы собираем с мамой грибы. Корзина с грибами. Моя двухкомнатная квартирка. Девушка с золотыми волосами. Она сидит рядом с деревом, обнимая его, и смотрит на меня. Мой мир, как мой сон. Звезды, которые я видела в небе. Подзорная труба Богдана. Образы менялись, как странички в книге. А книга - это мои воспоминания. Я прощалась с детством. Я встала, вытираясь, посмотрела в зеркало, надела сорочку и вышла. Опять этот шепот в ушах, я скучала по нему. Теперь он был немного отчетливее, чем раньше. Он меня не смущал, даже не пугал, как это было поначалу. Сегодня я могла различить некоторые звуки в нем, иногда это было мое имя. Тысячи мужских тянущих голосов шептали: "Ли-и-и-и-и-л-л-л-ля-я-я-я-я". Небо сегодня, как никогда, темнее обычного, и ни одной звезды. Круглая луна глядела на меня, одаривая легкой тоскою, намекая о существовании одиночества в этом мире.
   Богдан стоит рядом, и я чувствую его дыхание за моей спиной. Касаясь пальцами моих плеч, он обнимает меня, жадно целуя.
   - Я хотел бы тебя спросить кое о чем, - начал он.
   - Спрашивай, - повернулась я к нему, глядя в его зеленую бездну глаз.
   - Я знаю, что ты приняла решение быть со мною, но ты должна понимать, что сейчас важный момент в твоей жизни. Момент правды. Ты точно готова к этому?
   - К правде, которая страшнее высоты шестнадцатого этажа?
   Он виновато улыбнулся, ожидая ответа:
   - Прости, что напугал тебя тогда.
   - Было жутковато, но я прощаю.
   - А ты готова стать моей?
   - Без сомнений. Но мне еще пятнадцать, ну, почти шестнадцать. Я несовершеннолетняя, - начала я.
   - Не важно, сколько тебе лет. Это ничего не значит. Я люблю тебя.
   - И я.
   Он не шутил, хотя улыбался. Богдан был напряжен как тетива.
   - Ты знаешь, кто я?
   - Мужчина.
   - Я не совсем Богдан.
   - Наверное, я сейчас должна упасть в обморок? - спросила я.
   Он целовал меня все более страстно. Я отдавалась ему, целуя в ответ.
   - Тебе неинтересно, кто я? - не унимался он.
   - А зачем? Если мне все равно без тебя так плохо, что, кто бы ты ни был, ты уже часть моей жизни. Часть, которая давно стала неотделимым целым со мною.
   - Отлично, мне нравится твоя реакция. Я не хочу тянуть с этим, - и Богдан, взяв меня за руку, потянул за собой из спальни. Накинув мне на ночную сорочку пальто, он помог обуться и повел на выход.
   - Куда мы? - удивилась я.
   - Уже испугалась? - засмеялся он, заводя меня в лифт.
   - Нет.
   - Хочу проехаться в одно место. Немножко терпения. Мы ехали на автомобиле по темным, почти пустым дорогам под мигание уличных фонарей. Светофор за светофором, мы выезжали за город. Он включил музыку. Печка приятно согревала, не давая замерзнуть моим обнаженным ногам. Я наслаждалась моментом близости со своим мужчиной. Он такой нежный. Я ехала, погрузившись в свои мысли, догадываясь, что Богдан - человек необычный, и была права. Для меня это не было шоком. Я переживала пьянящую страсть. Раньше, наверное, была бы при смерти от страха, а вот сейчас чувствовала, что все это мелочи, по сравнению с тем, что испытывала к нему. Что значат его слова? Его сверхъестественный шарм просто пьянил меня. Я как будто находилась в сказке, созданной им. Но это не сказка, он - не сказка. Он вполне реален, из плоти и крови, с сердцем, биение которого я любила больше жизни.
   Наконец, машина остановилась. Я, взглянув в окно, не обнаружила ни огней, ни домов. Пока размышляла, я и не заметила, как город остался далеко позади. Мы были на обочине узкой дороги, и вокруг простирались одни пашни. Мрачное небо без звезд давило на всю эту картину. Холодок пробежал по моей коже. Я вросла в сиденье, боясь даже представить, что будет дальше.
   - Куда мы приехали?
   - Пойдем, - услышала я родной мне голос. Богдан открыл дверь автомобиля, хватая меня за руку.
   - Но я замерзну, - попыталась я сопротивляться.
   Богдан расхохотался:
   - Я не дам тебе замерзнуть, не волнуйся.
   Мы шли в сторону полей по рыхлому чернозему, который с каждым нашим шагом прилипал все больше и больше к обуви. Куски грязи, отлетая, противно прилипали к моим ногам. Я не могла сказать ни слова. Ковыляя по полю, все дальше удалялась от дороги, которую уже не было видно. Огромная мрачная пашня вокруг, и никого, ни души. Только он и я - и ужас, охвативший меня. Ветер, завывающий с леденящим звуком, давил на мои нервы, как жуткий пресс.
   - Ты хочешь меня убить? - еле смогла проговорить я вслух, пытаясь бороться с дрожью.
   - Я хочу тебя, - зарычал он, и на мгновение его лицо исказилось до неузнаваемости. Либо это так страх действовал на мое сознание, либо это была правда. Его глаза светились блеском металла, а зрачки были как осколки зеркал, отражающие в себе мой искаженный образ. Стая ворон с шумом, как будто заряженная моей внутренней истерикой, бешено взвилась в небо. Зрелище было настолько пугающим, что я закричала. Богдан все больше и больше сжимал меня, то нежно гладя, то делая мне больно. Он, как голодный зверь, которого давно не кормили, сходил с ума от вида еды, пытаясь разодрать добычу, чтобы насытиться. Он сорвал с меня пальто, оставив в крошечной сорочке. Агрессивный напор был пугающим. Я смотрела на него и не верила тому, что видела. Его позвоночник стал видимым, он, как черный стебель из огня, пылал жаром. Его запах я чувствовала так сильно, что еле держалась на ногах, чтобы не потерять сознание от охватившего ужаса. Я видела, как стебель из пепла протянулся до макушки головы Богдана и начал повторять контуры его рук и ног. Это мощное строение из смоляного пламени было как живой организм, имеющий корни в земле. Оно пульсировало нечеловеческой силою, создавая вокруг тела вихри, вводящие меня в бред. Я сначала не смогла узнать в этом мужчине моего сдержанного Богдана. Но это был он. Вернее, то, что от него осталось было Богданом. Его зеркальные глаза снова горели зеленым пламенем в темноте. Безумие его взгляда отражало мое состояние загнанности. "Мне нужно просто закрыть глаза", - думала я. Он то хватал меня в свои тиски, жадно целуя все мое тело, то разжимал свои объятия, давая мне прийти в себя. Я очутилась спиной на грязи, которая захватывала мои руки и ноги, обволакивая сильнее с каждым моим движением. Хотелось вырваться, но он держал меня. Микроскопические взрывы по всей коже проносились у меня в ушах как электрические заряды, которые причиняли мне вместо наслаждения жгучую боль, как только он останавливал свои пальцы. И вдруг схватив мои ноги, он резко вошел в меня. Миг неизбежности. Жуткая боль пронзила низ живота, как будто в меня вставили железную ось и теперь продолжают забивать ее все глубже и глубже. Я хотела закричать, но не могла. Он целовал и целовал, закрывая мои губы своими, кусая их. Вместо крика в ушах я услышала свой стон. Он держал меня так крепко, что вырваться не было сил. Богдан не обращал внимания на то, что мне было больно. Он держал мои руки и двигался на мне как хищник, который, наконец-то, поймал добычу. Темп движений нарастал и нарастал, пробивая меня с каждой волной все сильнее и сильнее. Колющая боль по всему низу растекалась в ужасное онемение. Я то приходила в себя, то опять уходила куда-то. Я не могла вырваться. Мой мозг начинал отказываться от реальности. Боль уже отдавалась во всем теле, в каждой мышце, в каждой клеточке моего существа. Я чувствовала, как мокрая земля на моих волосах все ближе и ближе подползала к лицу. Виски бешено пульсировали. Но он не отпускал, а только все больше и больше погружался в состояние, которое меня уничтожало. Я не могла даже двинуться, покрытая его опасными поцелуями. Руки, запах тела, его волосы, блестящая кожа, глаза - он заглядывал в самую глубину души. Моя душа. "Л-ли-и-и-и-и-и-л-л-л-ля-я-я-я", - шептал он мне на ухо, усиливая напор, как будто желая пробраться своим телом до моего сердца. В глазах все мешалось: боль и страсть, жизнь и смерть... любовь. Где та грань между реальностью и моими иллюзиями? Я лежала на деревянной доске, похожей на ветхую от старости дверь. Мои черные длинные волосы запутались, утопая в желтом листопаде. Я обнаженная, и он сверху страстно входил в меня все глубже и глубже. Я открывала рот, чтобы закричать, и не могла, будто немая. Он целовал меня, глуша мой крик в моих ушах. Танец наших обнаженных тел то нарастал, то немного сбавлял темп. Моя острая боль уже давно притупилась. Я закрыла глаза. Слезы текли по моим щекам непроизвольно и неподконтрольно, как будто тело уже реагировало отдельно от моего сознания. Небо, я смотрела в это открытое небо. Я знала, что сейчас ночь, но все видела как днем. Луна, которая была свидетелем таинства, отрешенно наблюдала за моими страданиями и наслаждением. "Я выживу", - проносилось у меня в голове. Небо как будто стало надвигаться на нас, превращаясь в облака. Пелена слез в глазах затуманивала все увиденное. Все как сон, в котором стоит туман и небо чернее обычного. И все равно здесь светло. И я, окутанная жгучей болью, и он, такой красивый и настолько же ужасный. Моя любовь... В ушах слышались новые звуки, эхом доходя до меня. Я открыла глаза. Дуб, тот самый огромный дуб, накрывал нас обгорелыми корягами. Облака были почти у лица. Но сейчас они больше походили на прозрачный пар. Мне было жарко. Пот лился градом с наших тел, но темп нисколько не убавлялся. Богдан продолжал мучить меня, как будто наслаждаясь моей болью. Я могла быть только немым свидетелем происходящего. Ни руки, ни ноги меня не слушались. Я уже давно перестала их контролировать. Я была полностью в его власти. Тишина сменилась боем барабанов, который заглушал наше громкое дыхание. Гортанные крики людей разносились вокруг нас ритмично, в такт нашим движениям. Только теперь все танцевали без масок, как тени прятались за обгоревшую крону дерева. Уродство их лиц никак не гармонировало с прекрасными телами. Обнаженные мужчины и женщины двигались, изображая оргию. Я на горячем песке, совершенно голая, и он во мне, как мой хозяин, двигается с неугасающей бурлящей страстью. Река, которую я могла разглядеть, была почему-то грязно-розового цвета. Она пенилась и колыхалась. Что-то подсказывало, что там не вода. Телесная боль почти ушла на задний план, только присутствие Богдана во мне было сейчас первичным. Его движения волнами накидывали на меня все новые и новые искры, которые плавно растекались по моим ногам, животу и рукам, захватывая всю целиком. Мое тело на некоторое время стало подчиняться мне, и я в такт движениям Богдана начала поддерживать танец любви. Я чувствовала кровь, которая застыла на моих ногах, вкус крови был во рту. Но теперь это вообще не волновало меня. Неприятные ощущения еще не прошли, но волна эйфории возникла так же внезапно, как когда-то острая боль. Шепот вокруг, как будто тысячи змей вдруг начали шипеть, не переставая. Я двигалась, помогая, как партнер поддерживает ритм, чтобы танец был полным и гармоничным. Пыль поднималась вокруг, когда наступали на песок эти странные чудовища-люди. А может, это был снег или белый пепел, который походил на пыль? Запах гари мешался с запахом скользкого тела. Богдан был весь мокрый, волосы, как черные сосульки, спадали с его плеч, влага капала на меня и растекалась по всем ложбинкам моего тела, стекая в песок, испаряясь на нем в тот же момент, как попадала туда. Черные крылья за спиной Богдана походили на два огромных смертельных лезвия, которые то складывались, то раскладывались в своем непонятном ритме. Я вдруг поняла, какая влага капала с него, попадая мне в рот и на мое тело. Капли пота, только красного цвета. Это была кровь. Она стекала с крыльев и со всего его обнаженного тела. Я онемела, пораженная тем, что увидела. Мои ноги, моментами я чувствовала их, слегка раскачивались на его плечах. Он, как выносливый жеребец, наслаждался и не угасал ни на секунду в этом круговороте стонов и криков, которые смешивались с ударами барабанов. Бой барабанов то заглушал пронизывающий шепот, то опять отступал на задний план. В эту дисгармонию звуков постепенно влился новый звук, который сейчас начал заглушать все пространство. Крики с каждой минутой нарастали, душераздирающие вопли доносились со всех сторон, мои ушные перепонки еле выдерживали такой звуковой натиск. Я вдруг поняла, что тоже кричу, надрываясь, что есть сил, становясь частью этого адского хора и частью того мира, в котором сейчас находилась. Маленькая молекула огромного организма, который живет по своим правилам, не подвластным моему пониманию. Громкий скрежет металла добавлял моему ужасу вполне осязаемые очертания. Я смотрела на Богдана, он был тенью, меняющей свои лица, ужасной и настолько же прекрасной. Он властелин этого мира. И он во мне. Мой Богдан... Моя любовь... Касания его губ становились все нежнее и спокойнее, а шепот в ушах не умолкал, пытаясь меня убаюкивать - Л-л-ли-и-и-и-л-л-ля-я-я. Его движения стали плавными, крепкая хватка немного ослабла. Наши тела замерли, и я почувствовала горячую влагу внутри себя. Теперь я слышала биение наших сердец. Вдруг стало так хорошо. Мое тело обмякло, отходя от невероятного напряжения. Он лежал на мне, поддерживал себя руками, опираясь на песок. Океан песка вокруг, и мы на нем, в том мире, который казался мне когда-то фантазией, в том мире, который реален. Богдан вдыхал запах моих волос и наслаждался им. Пауза, возникшая в нашем таинстве, была как мгновение перед свирепой бурей, которая надвигалась на меня. И опять жгучая боль, усиливающаяся от резких движений, которые возобновились с еще большей силой. Волны забвения наливались и надвигались на меня и мое сознание. Начало и конец. Конец и начало. И опять все заново. Новый виток в спирали страсти, боли и наслаждения... Моя любовь...
  

11 СЕНТЯБРЯ. ПЯТНИЦА

   Ничего не помню.
  

12 СЕНТЯБРЯ. СУББОТА

   Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох... Глаза открыты. Потолок. Звезды и месяц здоровались со мною, приветствуя своими огоньками. Я жива. Я попробовала пошевелить пальцами. Чувствую. Теперь руки. Чувствую. Я сгибала свои ноги в коленях. Никакой боли, только неописуемая легкость во всем теле. Я повернула голову: Богдан сидел на стуле, опираясь на руки.
   - Богдан, - прошептала я.
   Он вскочил, его лицо выражало тревогу. Он быстро присел ко мне на кровать, наклоняясь к моему лицу, стал целовать мои глаза и лоб.
   - Ну, наконец, - простонал Богдан.
   Я улыбалась, наблюдая за его трепетным волнением. Вот он, невинный ангел во плоти, который совсем недавно был садистом, убивающим мою плоть демоном. И почему-то меня все это умиляло.
   - Ты такая красивая, - восхищенно произнес он. - Если бы ты смогла посмотреть моими глазами на себя. Прости, если делал больно, постараюсь контролировать себя в следующий раз.
   - Я люблю тебя, - протянула руки к нему, прижимая к своей груди. Не хочу его отпускать. Никогда не отпущу.
   Я подняла правую руку, разглядывая пальцы, и вдруг увидела свои ногти. Они были длинные, слишком длинные. Богдан расхохотался, видя мою реакцию:
   - Очень блестящие, здоровые ногти. Теперь у тебя прибавится ежедневная проблема - маникюр.
   - Но, они очень длинные, - поразилась я.
   - Угу. Думаю, если сейчас подойдешь к зеркалу, ты увидишь что-то новенькое, - шутил он.
   - Что-то не так?! - засуетилась я, пытаясь подняться.
   - Погоди, - придержал меня Богдан за руку. - Пообещай, что не упадешь в обморок, а то я еще не понял, насколько ты окрепла и выдержишь ли еще одно потрясение.
   - Разве возможно такое пообещать? У меня что, хобот вырос? - испугалась я, вставая с постели.
   - Ну, хорошо, - отпустил меня он, наблюдая за происходящим исподлобья.
   Легкость пушинки, вот как можно назвать то состояние, с которым я поднялась. Подойдя к зеркалу, которое скорее всего специально было принесено в спальню Богданом, я ахнула. Моя фигура изменилась. Бедра, ягодицы, грудь - все как будто слегка округлилось, создавая силуэт бутылочки. Талия стала тоньше. Мои формы отражались в зеркале, нарисованный образ, неестественная красота. Я повернулась к Богдану, он довольно наблюдал за происходящим, ничего не произнося. Но не только формы тела поразили меня. Мои волосы почернели настолько, что чернее цвета я не видела. Они отливали, как камни с хорошей огранкой, поражая своей толщиной и здоровьем, а их длина была просто невозможной. Они свисали по моим плечам, плавно переходя на ягодицы, сползая прямыми тяжелыми жгутами на пол и стелясь по нему.
   - Ну да, не только ногти, но и волосы теперь будут расти так же быстро. Есть смысл подумать о личном парикмахере, - произнес Богдан, вставая с постели.
   Мои глаза блестели. Блеск был не меньшим чудом, чем волосы и ногти.
   - Ты пахнешь сексом. Сильно, - задумчиво произнес довольный Богдан.
   - В каком смысле пахну? - попробовала я понюхать свои руки и волосы.
   - Не только в этом смысле, - смеялся он. - Твой образ тоже пахнет. Я снова тебя хочу, мое творение.
   Богдан обнимал меня и с обожанием одаривал своими поцелуями, это было взаимно.
   - Ты мне нужен, всегда нужен, - шептала я ему.
   - Ты теперь никогда не сможешь желать никого, кроме меня. Тебя это не пугает? - заглядывал он в мои глаза, как будто снова констатировал факт, а не спрашивал.
   - Не пугает, - ответила я, проводя рукою по его спине.
   - Ты что-то там ищешь? - веселился Богдан.
   - Крылья.
   - Их нет. А тебя это волнует?
   - Не знаю. Меня волнуешь ты. Кто ты, ты же непростой человек?
   - Странно, что только теперь тебя стал интересовать ответ на этот вопрос. Непоздно ли?
   - М-м-м.
   - А ты сама что думаешь?
   - Ты мастер гипноза?
   - В какой-то степени ты права, - Богдан не мог сдержаться от смеха. Он обнял меня и повел в танец.
   Мы танцевали перед зеркалом, я, обнаженная, с огромной копной прямых неестественно длинных волос, и он, одетый, но в то же время открытый передо мною в своих чувствах. Он напевал под нос какую-то музыку, и мы уносились в танец, совершенно потеряв ощущение бытия.
   - Ты видишь приближение ночи?
   - Ты слышишь голос света в темном царстве? - подхватила я.
   - Так приближаются любви лучи
   - На серо-белом вальсе.
   - Ночь наступила, звезды в хороводы встали,
   - Сон наступает, хочется забыться,
   - И все живое: птицы, рыбы - замолчали,
   - Сон - сладкая вода, и хочется напиться.
   - Но эту воду пить не все хотели,
   - Свидетелем того был берег моря,
   - Издалека хрустящий свист метели,
   - А здесь жара, и воздух ее зноя.
   - Она и он смотрели в бездну ночи, которая заигрывала с
   ними,
   - Своими хитростями колдовала очи, как куклами играла
   она ими.
   - Он и она смотрели в бездну ночи, свидетелем того был
   берег моря,
   - Он повернулся к ней, в тумане очи, схватил ее и кинул в
   бурю зноя.
   - А он склонялся перед ней все ближе, страсть вспыхнула
   мгновенно в нем,
   - Держа ее руками, стал спускаться ниже, огонь сжигал их
   целиком.
   - Два прекрасных светящихся тела были ночью как две
   звезды,
   - Как подвижные статуи из горячего мела, как цветущие
   сказочные сады.
   - Ты видишь? Ночь к концу подходит.
   - И музыка снов становится тише.
   - Небо светлее, и вот восходит, - Богдан вопрошающе посмотрел на меня, не закончив фразу.
   - Солнце, плывет оно выше и выше, - вдруг нашлась я. - Это невероятно, мы с тобой придумали вместе стихотворение!
   Потом Богдан как будто очнулся:
   - Ты наверняка голодная. Одевайся и бегом на кухню. Я пока схожу за ножницами, сегодня буду твоим парикмахером, - улыбался он и вышел из комнаты.
   А я все кружилась и кружилась у зеркала, не веря свершившемуся перевоплощению. Потом искупалась в ванне, делая себе маникюр, еще раз отметила, что ногти, как у зверя, очень плотные, такими, наверное, можно неплохо покалечить кого-нибудь. Но красоты они были необычайной. Настроение на подъеме. Солнышко, как будто радуясь вместе со мною, грело через закрытое окошко. "Сегодня я проснулась женщиной, да какой красивой", - думала я. Богдан ножницами, как профессионал-парикмахер, отрезал у волос лишнюю длину. Накинув халатик, аппетитно подчеркивающий мои формы, я оглядела себя еще раз. Волосы ровно блестели, прикрывали мою поясницу, очерчивая начало ягодиц. Продолжая любоваться своим отражением в зеркале, я произнесла с причмокиванием:
   - Почему же я не мужчина? Я сама себя хочу!
   - Ты женщина, ты самое чудесное, что когда-либо создавалось на этом свете.
   Богдан хохотал, целуя мои волосы. Мы направились на кухню. Вся я была наполнена задором, улыбалась углам и стенам этой квартиры.
   - Я очень рада, - смеялась, глотая горячий кофе. - Кофе в самый раз!
   Он не отрывал от меня взгляда, полного обожания и любви. Поднявшись из-за стола, я подошла к окну, посмотрела с высоты шестнадцатого этажа и уже не ощутила того страха, который когда-то возникал во мне. Страх высоты, как далекий сон, пронесся в памяти, как возможное былое в моей жизни. Люди, куда-то торопящиеся, напомнили мне муравьев. Бессмысленная суета. Я смотрела с высоты на все происходящее и чувствовала, что это уже не мой мир. Он смешной и несерьезный для меня, переставший что-либо значить. В памяти вдруг пронеслась та ночь любви, пьянящая от страсти и пугающая от всего остального. Теперь я знала, что все картинки, которые вряд ли походили на реальность, существовали не только в моем воображении.
   Мы вышли из дома. Он бережно поддерживал меня, помогая усесться в автомобиль. День был солнечным, но одновременно прохладным. Люди кутались в свою одежду. Вокруг осень. Мой Богдан сидел рядом, включая что-то из оперы, превращая наше пространство в новую музыкальную волну.
   - Сейчас все будет казаться тебе слегка новым, - начал Богдан, ведя спокойно автомобиль. - Ты не пугайся. Привыкнешь.
   - Я схожу с ума?
   Он расхохотался.
   - И да, и нет. Наслаждайся реальностью, новой реальностью, которая открывается тебе. Обычные вещи могут приобрести теперь новый смысл, доселе тебе не ведомый. Возможно, ты будешь творить чудеса. Я имею в виду те вещи, которые нормальные люди называют чудесами.
   - Например?
   - Например, сможешь общаться с животными, если захочешь, конечно.
   - И с птицами?
   - И с ними тоже, даже с камнями, - улыбался он.
   - Но такого не бывает.
   - Прежде чем это утверждать, нужно сначала попробовать. Это кажется невероятным, только потому, что ты никогда этого не делала.
   - И что мне будет за это?
   - Значит, ты все-таки боишься?
   Он молча нажал на тормоз, пристроил машину на обочину и повернулся ко мне. Его глаза ничего не выражали.
   - И здесь закон жертвы? Я чем-то жертвую, ради всего этого? Так?
   - Посмотри на это с оптимистичной стороны, все в мире живет за чей-то счет: за счет минералов живут растения, жизнь растений жертвуется ради животных, а дальше люди. Часто бывает, что человек жертвует собою ради другого человека, или наоборот.
   - Жертвует другими ради себя.
   - Да, бывает и такое. Все естественно, как ты видишь.
   - Моя жертва в чем?
   Он просто смотрел через меня, и говорил:
   - Всегда жизнь. Вернее ты не сможешь уже вернуться обратно и что-то поменять к началу. Вопрос выбора, куда ты хочешь попасть. То, что произошло между нами, это не подвязка.
   Машина двигалась бесшумно, но стремительно, усиливая своей скоростью ощущения от музыки. "Как это я раньше не могла понять такую музыку?" - думалось мне. На улице происходило что-то невероятное: все мужчины и женщины поворачивались к нам, разглядывая с нескрываемым восторгом.
   - Куда мы приехали?
   - Это ювелирная лавка, хочу купить тебе талисман.
   - Интересуют кулоны с аквамарином, - ответил Богдан продавцу на его приветствие.
   Молодой человек с широкой улыбкой выдвинул для нас стеллаж, где лежали кулоны из драгоценного металла с камнем голубовато-зеленого цвета.
   - Выбирай, Лилия.
   - Капля.
   - Капля небесного льда в белом золоте - отличный выбор, - произнес продавец, подавая мне примерить украшение.
   Богдан застегнул цепочку на моей шее, и я с удовольствием разглядывала его подарок. Камень менял свой цвет, на мне он светился чистым голубым.
   - Красивый талисман.
   - Это стабилизатор твоего душевного равновесия, - ответил он мне. - Носи с удовольствием.
   - Этот камень будет меня успокаивать?
   - Твой страх, камень будет его успокаивать, - улыбнулся Богдан в ответ.
   - И еще, - перебил мои мысли Богдан, выходя из автомобиля рядом с домом, - теперь ты должна учиться защищать себя.
   - Как?
   - Теперь ты в опасности всегда. Забыла?
   - Эти белобрысые? - догадалась я.
   - Можно и так их назвать, только думаю, ты теперь поймешь, кто они на самом деле.
   - Наверное, люди, которые имеют что-то против тебя. Так?
   Он поцеловал меня по-хозяйски в губы так крепко, что я сразу почувствовала, что хочу его. Странное дело, помня, как мне было больно, я весь день желала повторения и часто ловила себя на мысли, что очень хочу, чтобы он со мною сделал то же самое. Страсть наполняла все мое существо. Страсть к нему. К нему одному. На пороге нас встретил Сантез. По всей квартире распространялся запах еды.
   - Обалдеть! Лилия, ты просто красавица, - вылупился на меня мой друг. - Любовь действует на пользу твоей внешности.
   - Спасибо, любовь вообще волшебная штука, - согласилась я с Саней, обнимая его при приветствии.
   - Эх, вот мне бы влюбиться, - плакался Саня, - но в бесов влюбляться опасно.
   - Ты бес?
   - Конечно, нет, но если и да, то очень симпатичный, как ты видишь, - кокетничал Саня.
   - Ну да, - разглядывала я Саню уже совершенно с другой позиции. Я знала, что он и Богдан - это другие люди.
   Сантез приготовил очень легкий ужин, объясняя, что в полночь нужно быть уже готовыми к встрече двух друзей. Есть вообще не хотелось, но я понимала, что совсем не обедала, и заставила засунуть в себя немного еды. Богдан перекидывался с Саней фразами, в которые совсем не хотелось вникать. Они обсуждали предстоящих гостей, которые скоро нас навестят, и я была уверена, что эти гости тоже не совсем обычные люди. После ужина, повалявшись в ванне, я прилегла в кровать.
   - Мучаешься? - я не слышала, как он зашел. Богдан прижал меня к себе и прошептал:
   - Мне нужно познакомить тебя кое с кем, чтобы быть уверенным, что ты в случае моего отсутствия сможешь выжить. Ты мне очень дорога, Лилия, и я должен быть спокоен, что тебе ничто и никто не угрожает. А пока поспи, я разбужу тебя, когда придет время.
   Я чувствовала его дыхание на своем лице. Шепот Богдана действовал на мой мозг, переключая состояние бодрствования на состояние покоя.
  

В НОЧЬ С 12 СЕНТЯБРЯ НА 13 СЕНТЯБРЯ

   Я стояла в темно-синем длинном платье, которое приготовил мне Богдан.
   - Ты даже в этом монашеском наряде роскошна, - подбадривал мой любимый.
   Привыкнуть к своей новой внешности я еще не успела. Богдан находился рядом и был одет в черный костюм, блестевший от огня, который исходил от него. Никакие кольца, браслеты, серьги не украсят так человека, как этот свет. Ему все так шло. Я не могла оторвать своего взгляда от Богдана, восхищаясь им все больше и больше. Короткие рукава открывали татуировки на руках. Длинные черные волосы, стоявшие дыбом на затылке, сползали с плеч и были длиннее обычного. Мы прошли по коридору вглубь его квартиры. Здесь я еще не была. На первый взгляд в стене было три двери, но оказалось, что это один широкий проход. Богдан толкнул дверь, и она, заехав вовнутрь, как бы слилась с темной стеной, открывая нам путь. Это была каминная. Атмосфера места была иной, нежели в других комнатах квартиры. Мистика ощущалась во всем: и в мебели, и в интерьере, и в посетителях. Но потрогать ее, почувствовать на физическом плане или увидеть было невозможно. Дым заполнял все пространство. Дерево и камень сочетались в комнате очень гармонично. Дерево отдавало теплом, а камень подчеркивал величие. В огромном, почти во всю стену камине горело разноцветное пламя, которое все время норовило захватить что-нибудь из комнаты, периодически выползая за его границы. Огонь горел, но от него не было света. Темнота меня уже не смущала, я хорошо все видела даже через пелену дыма. Передо мною возвышались пять мощных кресел, покрытые шкурами животных, они качались, создавая обстановку уюта и сна. Как только мы зашли, люди, сидящие в креслах, встали, приветствуя Богдана и меня. "Вот интересно, - думала я, - это их настоящие лица или нет?" Богдан, поняв мои мысли, тихо ответил:
   - У них много лиц, как и у меня.
   - У тебя тоже много лиц?
   Богдан засмеялся, поворачиваясь ко мне, и ответил:
   - Конечно. А ты не заметила?
   Я не смогла ничего ответить ему. Богдан, словно глыба, стоял в центре всего происходящего. Было необычно видеть его в этом облике, вспоминая, каким он может быть милым и нежным.
   - Знакомься, моя любовь, это друзья, теперь и твои, я надеюсь. Сантез, ты с ним уже знакома. - Богдан показывал на моего друга.
   Саня вместо рукопожатия поцеловал меня в щечку, подмигнув, и отошел на задний план.
   - А это Сез.
   Передо мною из дыма появилась девушка с роскошными светлыми волосами и очень тонкими губами. Милые черты лица покрывало большое количество косметики. И все бы было как у обычной девушки, если бы не ее глаза, черные, чересчур круглой формы. Она смотрела на меня, изучая, оценивая и что-то прокручивая у себя в уме. Одежда висела на ней серым балахоном, скрывая полностью ее фигуру, только белые тонкие кисти рук и мертвенно-бледные пальцы говорили о сильной худобе. Сез вызывала чувство опасности, холодок неприятия от нее все же шел. Как бы эта подружка меня сама не порешила при удобном случае? Богдан тут же продолжил:
   - Сез очень своенравная, но неглупая, не так ли? - в этот момент он грозно посмотрел на девушку, и та, расплющенная его взглядом, поторопилась согласиться.
   Следом подошел еще гость - очень большой мужчина с широкими скулами и тяжелым подбородком. Его узкие глаза выражали острый ум, длинная бородка походила на козлиную.
   - Вез, - представился он.
   - Будем знакомы, - постаралась я как можно вежливее поприветствовать его, хотя взгляд мужчины приводил меня в состояние отторжения, не было никакого желания общаться с этим холодным типом. - Странные у вас имена, ребята.
   Когда мы уселись на кресла-качалки, я увидела столик с едой и графин с напитком. Все начали ужинать. Я знакомилась со своими новыми друзьями ближе. Сез оказалась очень веселой шутницей. Она подтрунивала над всеми, даже иногда пыталась это делать и с Богданом, правда, с ним у нее плохо выходило. Он мало реагировал на Сез, да и она, будто трогала горячую плиту, как только обращалась к нему. Богдан мне объяснил позже, что Сез была единственной девушкой, которая дружила с ребятами, а теперь ей не очень нравилось, что появилась я. Но она рада за нас, как утверждал он. Мне хотелось в это верить. Великан Вез держался очень спокойно, все время поглядывая на меня, стараясь не смущать своим колючим взглядом. Он был корректен. Несмотря на грозный вид, он смог меня расположить к себе. Улыбка, конечно, сделала свое волшебное дело, хотя глаза приводили в замешательство. Я сидела и слушала, о чем они говорят, сама вставляла кое-где свое мнение. Меня внимательно выслушивали. Когда мы уже решили расходиться, Сез подошла ко мне и вручила необычную, но очень скромную по размеру коробочку. Открыв ее, я увидела серьги, по стилю подходящие к подарку Богдана, цепочке с каплей аквамарина. Металл поблескивал инеем, и при этом на нем проявлялись крошечные капли, на одной сережке висели две, на другой - одна, их можно было хорошо разглядеть разве только под лупой. Сияние было похоже на электрический импульс: как только оно гасло - серьги исчезали. Чтобы заметить все это, необходимо очень сильно присматриваться к украшению. Серьги человеческий глаз еле улавливал, и смотреть на них долго не было возможным, начинали болеть глаза.
   - Они специально неброские, чтобы не привлекать ненужного внимания, - начала Сез. - Это украшение - связь со мной, Везом и Сантезом.
   Богдан, взяв украшение в свои руки, начал его одевать на меня, а Сез продолжала говорить:
   - Три капли - это три двери. Дверь - твоя жизнь.
   - Новая жизнь. Здесь три жизни. Если ты будешь на грани смерти, капля даст тебе возможность избежать конца, - продолжал Вез.
   - Как говорится, будешь новенькой и целенькой, без ран в случае нападения на тебя снова, - закончил Сантез.
   Я встала у зеркала, желая полюбоваться украшением, но в отражении ничего не смогла заметить на своих ушах.
   - Впечатляет, - только и смогла произнести я, очень довольная подарком. - Спасибо огромное, что проявляете заботу обо мне.
   Все трое в неловкости пожали плечами, косясь на Богдана. Прощаясь, они оставили нас вдвоем.
   - Пора, - проворковал мой любимый, прижимая меня к себе.
   - Ты не уйдешь? - слишком волнительно спросила я, боясь, что он опять меня усыпит.
   Он посмотрел на меня, как будто просчитывая мои силы, выдержу ли я снова. Подумал немного и ответил:
   - У тебя ровно двадцать минут, потом приду тебя мучить.
   Я, довольная, поцеловала его. Я была счастлива, что он рядом. Тишина и слабый свет в нашем уютном гнездышке. Мой любимый Богдан. Душевные посиделки в каминной комнате оказались и вправду волшебными. Все так чудесно. И мне так хорошо.

14 СЕНТЯБРЯ. ПОНЕДЕЛЬНИК

   Проснулась я у себя в спальне. Ночь, которая осталась позади нас, была сказочной. В этот раз уже не было так больно, а было как-то по-новому. Букет новых впечатлений от любви был незабываем. Ничего устрашающего, ни крови, ни ужасных криков. Только он и я. И мой лес, по которому во сне так часто гуляла. Такие же зеленые сосны и желтая листва дуба повсюду. Мы на ковре из листвы. Он и я. Вдвоем. Воздух такой свежий. Мои волосы расстилаются повсюду. Он очень сильный и одновременно такой нежный и любящий, мой Богдан. Я с трудом оставалась без него. Только Саня иногда отвлекал меня от все более нарастающей зависимости. В окне рассвет говорил о начале дня. Я лежала, вспоминая встречу со своими новыми знакомыми, которые величали себя покровителями. Все эти воспоминания были не совсем реальными. Свидетельством того, что они существовали, были серьги, висевшие на мочках моих ушей. Я потянула руку, проверяя, рядом ли мой Богдан. Постель была холодной. Я села, оглядываясь. В комнате еще темно, но мое зрение в последнее время изменилось. Теперь я с легкостью видела как при свете, так и в темноте. Богдан сидел за столом и что-то писал. Он тотчас повернулся ко мне.
   - Милая моя. Ты проспала опять целые сутки. Прости.
   - За что? - спросила я довольно.
   - За то, что у тебя так много сил забираю, но я в этот раз очень старался не переборщить.
   - У тебя получилось, - улыбалась я, протягивая к нему руки, зовя к себе.
   - Тебе сегодня на учебу, - прошептал он мне в ухо, закапываясь в мои волосы. - Если, конечно, ты не передумала учиться.
   - Нет, не передумала. Мне нужен институт. Хотя, если честно, я вообще от тебя не хочу уходить.
   - Институт не проблема, разве ты еще не поняла? - шептал он мне на ухо, лаская.
   - Нет, пока поучусь, а там посмотрим, - ответила я, поднимаясь с постели, чтобы направиться в ванную.
   - Любишь меня?
   - Очень.
   - На многое ты готова ради меня?
   - На все, - прошептала я, понимая, что это правда.
   "Уже понедельник", - промелькнуло у меня в голове. Да уж, ночь любви с этим человеком по времени превращается почти в двое суток. Теперь надо это учитывать, если хочу что-то планировать. Сегодня на учебу. Почему-то от этой мысли мне стало не по себе. Нужно будет объясняться с Наташей и однокурсниками. Мои изменения во внешности могут не заметить только учителя. Вот уж точно кому не нужно будет ничего объяснять. Сделаю новую фотографию на студенческий билет, и готово. А вот с друзьями будет сложнее, я уж не говорю о родственниках. Итак, на часах 7-00, через два часа начнутся занятия. Мои волосы и ногти опять сильно отросли. В таком виде никак нельзя показаться на люди. Я быстренько решила вопрос с ногтями и прической. Как только разделалась с отросшими волосами, изучила свой новый гардероб, который приобрел мне Богдан, пока я отходила от ночи любви. "Все слишком яркое, мне бы что-нибудь проще, и так буду выделяться", - думалось мне. Пока я выбирала, что же на себя надеть, поняла: что бы ни выбрала из одежды, все равно меня заметят многие, спрятаться не получится. Ну, что же, черное платье длиной по колено - это самое скромное из того, что висело в гардеробной. В таком виде, как сейчас, я бы сама себя узнала с большим трудом. На мобильном телефоне высвечивалось 15 пропущенных звонков. Звонила Наталья. Я постояла пару минут в размышлении, перезванивать или нет. Ведь через час я уже должна быть в лицее и смогу ее увидеть. А, может, лучше подготовить ее морально и позвонить заранее. Так и не решив ничего, я положила мобильник в сумочку и пошла на кухню завтракать.
   Собравшись и выйдя из комнаты, встала как вкопанная. К своему приятному удивлению, я увидела свои изображения, висевшие на стенах коридора. Кругом я. Саня! Он все время рисовал меня. Красиво! Я как живая: разные позы, разные эмоции. Вот я на пороге своей комнаты, перед плотом. А здесь на руках у Богдана, на высоте шестнадцатого этажа. На другой картине танцую с Богданом у огромного дерева. Я сразу вспомнила тот момент, когда мы наслаждались близостью под музыку барабанов. Память моих органов обоняния и осязания вернула меня в ту волшебную ночь, где страсть в воздухе была кислородом. Она не покидала меня даже сейчас, была в памяти моего мозга. Как будто я снова окунулась туда. Картины менялись одна за другой. Везде я, как живая. Глядя на картины, можно было подумать, что все они вход в портал, казалось, вот сейчас дотронусь своей рукою и попаду туда, и все нарисованное сразу оживет.
   На кухне меня уже ждали Саня и мой Богдан.
   - Спасибо, Саня! Ты очень талантлив! Из тебя получится великий художник.
   - Он из меня уже получился, - лениво ответил Саня, не совсем проснувшись, уминая сандвич.
   Возникла неловкая пауза, но Богдан нарушил тишину:
   - Я отвезу тебя в лицей, как только позавтракаешь.
   - Кстати, может, купим Лилии автомобиль? - предложил вслух Саня.
   - Неплохая мысль. Какая машина тебе нравится? - подхватил Богдан.
   - Интересно, это предложение, чтобы сбросить с себя обузу возить меня на учебу? - засмеялась я.
   - Ну, что ты! - возразил Богдан. - Езда за рулем хорошей машины, например, очень даже заводит.
   - У меня нет прав.
   - Уже есть, - Саня достал из кармана пластиковую карточку с моей фотографией.
   - Может, я еще и выучилась водить автомобиль? Просто не помню, - удивилась я.
   - Так и есть, учиться ты, конечно, не училась, со мной мало свободного времени на это. Но ездить ты уже умеешь, - смеялся Богдан.
   - Ух ты! - поразилась я.
   - Значит, вопрос решенный: пока ты будешь на учебе, мы выберем автомобиль, - промурлыкал Богдан как о какой-то банальной покупке.
   Мы летели в лицей втроем на белом AUDI Богдана. Я как всегда рядом с ним, чувствуя его руку, сжимающую мою, весь остаток пути. Выходя из автомобиля на стоянке у лицея, я тряслась от страха, что сейчас будет. Но, странное дело, по мне было сложно что-либо прочитать. Поведение было спокойным, руки не дрожали, хотя раньше, наверное, вряд ли смогла бы сдерживать себя, зная свою эмоциональность. Поцеловав Богдана, я вышла из автомобиля. Саня не отставал. Мы двигались по коридору лицея, оставляя окружающих с открытыми ртами. Все увиденное забавляло Саню.
   - Я и не знал, что в нашем лицее учится столько парней. Откуда они все только взялись? Они дарят мне свою зависть, - он еле сдерживался, чтобы не прыснуть со смеху, и, решив добить всех окончательно, схватил меня за талию, прижал к себе, имитируя поцелуй. - Приятно вот так идти с тобою, - прошептал он мне на ухо, подмигивая.
   - Негодяй, - улыбнулась я, подыгрывая ему.
   Сантез, проводив меня до двери аудитории, двинулся дальше в поисках своих однокурсников. Вот она пауза, которую я так ждала. Ужасная пауза. В аудитории все встали, изучая меня, как будто увидели привидение. Я, стараясь не обращать ни на кого внимания, двинулась к пустой парте. Главное - делать вид, что все нормально и ничего не изменилось. Чем обычнее я буду себя вести, тем быстрее они все отстанут от меня. Наташи не было. Удивительно, занятие должно начаться с минуты на минуту, а ее нет. Это не в ее стиле.
   - Лилия! Ты, что ли? - обратился высокий парень Слава, который часто любил сидеть на первой парте.
   - Да, - как можно безразличнее ответила я, ожидая шквал вопросов, сжимаясь от предстоящего допроса.
   - Ты какая-то... такая, ты... ты... обалденная! - выпалил он восхищенно.
   - Спасибо, - прошептала я, уткнувшись в методичку и делая вид, что очень занята.
   Подняв глаза снова, я увидела около себя уже несколько своих однокурсников. Эти очкарики сейчас как будто все по одной линейки выстроились передо мной и уставились, как ежики на грибы. Девочки тоже не могли прийти в себя, кто-то тут же подсел и начал спрашивать о чем-то, другие, явно завидуя, поднимали свои носы еще выше, показывая тем самым, что им все равно. Мне было смешно, но в то же время раздражало чрезмерное внимание к моей персоне. Прозвенел звонок, и сорок пять минут я могла более или менее спокойно слушать лекции по геометрии. Пыталась вникнуть в информацию, о которой говорили на уроке, но давался этот предмет мне с большим трудом. Ребята все время оборачивались, продолжая разглядывать меня, или с нескрываемым желанием пытались хоть как-то обратить на себя мое внимание. Если пойдет так дальше, придется нанимать еще и телохранителей от обычных учеников. Урок проходил за уроком, на улицу я старалась не выходить, дабы не привлекать к себе внимание остальных студентов. В нашу аудиторию на перемене заходили все новые и новые ребята, соревнующиеся между собой в дифирамбах. Каждый второй из них говорил, какая я божественная и как они мечтали именно о такой, как я. Почти каждый пытался меня куда-нибудь пригласить: в кино, театр, даже в гости к себе домой. Сначала все это умиляло, но в конце уже начинало раздражать. Я чувствовала, что с каждым разом становилась менее терпимой, и еле сдерживалась, чтобы не послать всех своих новоиспеченных поклонников подальше и безвозвратно. Они, как пиявки, не давали мне прохода.
   - Кыш, мухи! Что облепили бедную девочку? - издевательски ржал Сантез, наблюдая за мной на переменах.
   Он помогал мне вырываться из тисков толпы, чтобы хоть как-то пробиться до следующей аудитории. Парни замирали, видя нас вместе, и отступали, но только пока Саня был рядом. Как только он удалялся, я опять оставалась один на один со всеми этими людьми. Саня, чувствуя мое настроение, еще больше веселился. Было видно, что его как раз вся эта ситуация очень забавляет.
   - Относись спокойнее ко всему. Мужчины падки на красоту, а ты воплощение их желаний в плоти, стоишь и травишь их одним своим присутствием. Конечно, им хочется.
   - Долго я так не выдержу.
   - Тебя никто и не заставляет выдерживать. Тебе необязательно посещать это место.
   - Мне нужно устраивать свое будущее.
   - Глупенькая ты, оно уже устроено, поверь.
   Наташа так и не появилась на занятиях. Это было странно, пятнадцать пропущенных звонков от нее, и вот теперь я набирала ее, а она не поднимала трубку. Просто гудки и все. С каждой попыткой дозвониться до нее мои волнения усиливались. Наверное, что-то случилось. Выхода нет. Раз телефон молчит, значит, нужно ехать к ней. После окончания занятий, я, как и договорилась с Саней, ждала его в аудитории. Выходить на улицу мне не хотелось, не было сил и желания. Количество поклонников прибывало со стремительной скоростью, и голова от этого шла кругом. Даже сорокалетний декан факультета не отставал от остальных. Длинный, худой, как кощей, с проплешиной на голове, подловив в аудитории и капая слюной, обратился ко мне:
   - Лилия, вы очень соблазнительны сегодня. Я считаю вас способной студенткой, нет смысла с вашими данными утруждать себя учебой. Я без проблем помогу с институтом, только попросите.
   Смысл его слов мне был понятен. Я боролась с рвотным чувством, подступившим к горлу. Стараясь изобразить на лице полное непонимание того, о чем мне намекает этот человек, скрывая свое негодование, я как можно вежливее ответила:
   - Спасибо, Дмитрий Дмитриевич, я буду иметь в виду ваше предложение.
   - Не тяни с этим.
   На мое спасение в аудиторию зашел Сантез, и декану пришлось быстренько трусливо удалиться.
   - Поклонники одолевают? - хихикнул Саня.
   - Просто кошмар! - выпалила я.
   - Даже не знаю, как тебя успокаивать. Могу предложить только косметическую хирургию, чтобы изуродовали, или, например, паранджу, - не унимался Саня.
   - Очень смешно, - бесилась я.
   - Пойдем, нас ждет Богдан.
   - Я не могу сейчас ехать домой, мне очень нужно в общежитие.
   - Невозможно. Богдан будет против этого.
   - Мне нужно, и точка, - резко ответила я.
   - Ты до сих пор ничего не поняла? - удивлялся Саня. - Тебя вообще не трогают ничьи слова? Ты в опасности, если забыла, деточка. А теперь в особенности.
   - Трогают меня слова, я не забыла. Просто Наташа... Что-то случилось, я чувствую. Она не берет трубку. Ее не было на занятиях. Мне нужно узнать, в чем дело.
   - Ах, Натали, - голосом, наполненным сожаления, вздохнул Саня. Он многозначительно посмотрел на меня, снова кривляясь. Для него это, как всегда, забава, я видела, что он не понимал моей тревоги и смеялся.
   - Не издевайся. Ты что-то знаешь, я вижу. Что с Наташей?
   - Ничего серьезного, Лилия. Пойдем к Богдану, сама ему все скажешь.
   Мы вышли на крыльцо здания и направились к стоянке, где в ожидании нас уже красовалась белая машина. Пока двигались к автомобилю, я чувствовала, как множество глаз обращены в нашу сторону. Я раньше даже не думала, что такая популярность может вызывать такой сильный негатив. Богдан, выходя к нам навстречу, был как всегда неотразим. Увидев его, я тут же забыла о неприятном внимании окружающих. Только он и я.
   - Сколько провожающих собралось,- улыбнулся он, целуя меня в лоб и вдыхая запах моих волос. - Я очень соскучился.
   - И я, - отреагировала я, прижимаясь к нему.
   Саня встал, наблюдая за нашим воркованием, и предательски произнес в самый неподходящий момент:
   - Она собралась удрать.
   Я от неловкости закрыла глаза, ожидая от Богдана грозное "нет". Но, к моему удивлению, услышала его спокойный голос:
   - Хочешь навестить подругу? Приятно наблюдать, как ты переживаешь за нее. Я не против, хотя у меня есть условия.
   - Отлично.
   - Погоди. Во-первых, вернешься домой сегодня же, ночевать в общежитии тебе одной нельзя.
   - Хорошо.
   - Во-вторых, никуда не будешь сворачивать. Твой путь отсюда в общежитие, потом сразу домой. И никуда больше, запомни. Ты должна вернуться засветло.
   - Поняла, - поторопилась ответить я.
   - И, в-третьих, - он повернулся в сторону блестящего маленького автомобиля БМВ и улыбнулся, - ты поедешь на моем подарке.
   - На автомобиле? - я не верила своим глазам.
   - Миниатюрно и со вкусом. И главное, быстрая, - оценивал машину Саня.
   Я подошла к своему блестящему коню на колесах, который так соблазнительно переливался от новизны под лучами солнца.
   - Моя машина?! - спросила я, не совсем уверенная, что это не розыгрыш.
   - Твоя, твоя, - ответил Саня, умиленный моим состоянием.
   - И я могу управлять ею?
   - Да, ты умеешь ею управлять, - промурлыкал довольный Богдан, видя мой восторг. Он передал мне документы, в которых было написано в графе собственник мое имя. "Моя!" - пронеслось в голове. Я открыла дверь, ключ в моей ладони, странное дело, села за руль автомобиля первый раз в жизни, но я все знаю: коробка передач - автомат, руль, обшитый дорогой кожей, множество кнопочек, компьютер. Я без труда завела своего нового механического друга, повизгивая от удовольствия. Богдан с Саней молча наблюдали за мной и улыбались.
   - Попробуй сделать кружок по стоянке для моего спокойствия, - предложил Богдан.
   Я послушно завела мотор, нажала на педаль газа, и машина плавно тронулась с места. Ощущение восторга - неописуемое ощущение. Запах нового салона приятно ласкал обоняние. Я вылезла из машины, подбегая к своему любимому.
   - Пора. Времени у тебя немного. Не забывай об условиях и будь осторожна.
   - Не забуду.
   Моя ласточка сверкала и переливалась. Я летела, наслаждаясь новыми впечатлениями. До общежития добралась быстро. Паркуя автомобиль, обратила внимание, что вокруг совсем безлюдно и тихо. Прыгая через ступеньку по лестнице, я понеслась на второй этаж, прямиком к двери своей комнаты. Дверь заперта. Странное ощущение тревоги не покидало меня целый день, когда думала о подруге. Открыв своим ключом дверь, я осмотрела пустую комнату, там не было ни души. Чувствуя что-то неладное, понеслась на кухню. Никого. Дверь комнаты Виктора. После нескольких ударов она распахнулась. Сосед Виктора, пораженный моим видом, не смог ответить ничего вразумительного. Но я поняла, что Наташи там не было. Мысли судорожно крутились в голове. Где же могла быть моя подруга? Я, прыгая по ступенькам, стремительно начала подниматься на третий этаж. Опять никого, только какая-то девушка с полотенцем на голове варила что-то на кухне. Поднявшись на четвертый этаж, я постучала в дверь комнаты Володи. Наверное, Наташа у него, больше негде искать. К двери долго никто не подходил, но я отчетливо слышала за ней признаки жизни.
   - Открывай, Вова, - крикнула я, ломясь в дверь. - Я знаю, что ты там.
   После этого, минуты через три, дверь отворилась.
   - Наконец-то, - вздохнула я.
   Вова открыл один глаз, другой еще спал.
   - Лилия?! - протянул он удивленно, заметив изменения в моей внешности, хотя раньше казалось, что у него очень плохое зрение. - Это ты?
   - Да, это я. Где Наталья? - начала я с порога.
   - А я должен знать, где она?
   Такой ответ мне не понравился и почему-то не удивил. Не только ответ, но и тон, с которым он это произнес. Я пристально посмотрела на него, пытаясь понять изменения, которые произошли за несколько дней моего отсутствия здесь.
   - Не должен? Она не была сегодня на учебе. Или тебе все равно?
   - Вообще-то все равно, - подчеркивал свое безразличие Владимир.
   - Ясно, - разочарованно проговорила я, отворачиваясь от него.
   - Лилия, - окрикнул меня он.
   - Что?
   - А ты сегодня какая-то особенная, если будет скучно, заходи.
   - Это пошлый намек?
   - Зачем ты так? Просто пообщаться.
   - Ты не в моем вкусе, Вова.
   - Очень спорный вопрос. Я уверен, при других обстоятельствах мог бы тебя покорить.
   Последняя его фраза звучала недвусмысленно. Я, не ответив ему больше ничего, побежала вниз по лестнице. На всякий случай решила еще раз проверить свою комнату, но там все также никого не было. Я продолжала судорожно думать, где могла быть подруга. В голову ничего не приходило. Простояв несколько минут, направилась к выходу. Стоя на крыльце общежития, я набирала и набирала номер телефона Наташи, как вдруг где-то вдалеке услышала знакомую мелодию. Звук раздавался правее меня. Я двинулась в ту сторону, обежав все здание, стала шарить по кустам. Никого. Я звала подругу, но никто не отвечал. Тогда опять набрала ее номер и стала двигаться на звук. Теперь я отчетливо услышала звонок, он раздавался сверху. Подняв голову, опешила от увиденного. На крыше сидела Наташа. Свесив ноги вниз, она смотрела вперед перед собою и в любой момент могла слететь вниз и разбиться. Я с ужасом начала звать ее, махая руками. Ничего. На мои крики подруга не реагировала, как будто ей было все равно. Она сидела и смотрела все также, подняв свой пустой взгляд в небо. Медлить было нельзя: каждая секунда могла быть решающей. Мне необходимо было попасть на крышу. Пока неслась на верхний этаж, я снова слышала, как бьется мое сердце удар за ударом. Песня моего сердца пугала, заставляла вспоминать о боли. Только бы успеть не дать ей спрыгнуть! Дверь чердака. Я дернула ее что есть силы, но она не открывалась. Дверь была заперта изнутри. Я попыталась ударить ногою, чтобы выбить замок, призывала свою подругу впустить меня. В голове звучал один и тот же вопрос: что делать? Что делать? Господи, помоги! Я побежала вниз, почти не касаясь ступеней. Здесь должна быть пожарная лестница. Ржавое ее подобие висело с торца общежития. Огромные сомнения начали останавливать меня, упасть с этой конструкции в мои планы не входило, но мне предстояло испытать, выдержит она вес моего тела или нет. Нужно было лезть и не думать о страхе. Учитывая, что я одета в платье, лазанье по лестнице вообще представлялось сложной задачей. Скинув туфли, прыгнула что есть силы, чтобы как-то дотянуться до нее. После нескольких неудачных попыток мне удалось зацепиться руками за колыхающуюся в воздухе железяку. Наверняка со стороны зрелище выглядело занимательным, но в тот момент мне было не до этого. Страх высоты как будто опять начал напоминать о себе, но я смогла не смотреть вниз, чтобы не позволять даже мысли о том, что могу сорваться. Я лезла, как черепаха, обдирая свои руки. Разорванные колготки трещали по швам, когда проделывала очередной трюк, чтобы добраться до крыши.
   Наталья все также сидела, не замечая меня, хотя я уже стояла в метре от нее.
   - Наташа, что с тобою? - прошептала я, чтобы не напугать.
   - А, это ты, Лилия, - как ни в чем не бывало, ответила подруга с абсолютным равнодушием.
   Я попыталась к ней подойти, продолжая говорить:
   - Можно с тобою посидеть?
   - Если голова не кружится от высоты, присаживайся, - продолжала она монотонно.
   - Звоню тебе, а ты трубку не берешь. Что случилось?
   - И я звонила, ты не отвечала мне. Я была одна все эти дни, совсем одна.
   - Прости, телефон был далеко, я просто его не слышала.
   Я повернулась и только сейчас увидела огромный синяк на Наташином лице и разбитую губу, которая теперь уродливо припухла.
   - Видимо, я многое пропустила?
   - Да нет, совсем немножко, - вдруг всхлипывая, продолжала подруга.
   - Решила полетать?
   - Угу, вот думаю, а не полетать ли мне.
   - Зачем? Ведь приземляться будет очень больно.
   - Не больнее, чем сейчас.
   - Ошибаешься. Эта боль пройдет, та никогда. Попробуй на все посмотреть под другим углом.
   Мы сидели молча какое-то время. Я пыталась понять, о чем она думала. Мне не хотелось оставлять Наташу наедине со своими мыслями, ее нужно было вытащить оттуда.
   - Пойдем, чая попьем, поболтаем. Я так соскучилась, и у меня столько хороших новостей.
   Я старалась не показывать нахлынувшее на меня чувство волнения от ее избитого вида и того состояния, в котором она пребывала сейчас. Пытаясь успокоить подругу, я изображала радость. Сантез отличный учитель.
   - Пойдем, - сдалась Наташа. Глубоко вздохнув, она поднялась, подавая мне руку.
   Вряд ли подруга хотела просто посидеть на крыше, она планировала спрыгнуть с нее. Только теперь она, наконец-то, взглянула на меня.
   - Какая ты необычная, как с обложки журнала. И очень черная.
   - Как ведьма?
   - Что-то мистическое в твоей внешности однозначно появилось.
   - Да, немного изменилась. Правда, я очень устала от внимания к своей персоне. На сегодня, думаю, хватит, даже не начинай, - я старалась говорить как можно задорнее.
   Заходя в комнату, мы наткнулись на своих соседок, мирно смотрящих телевизор. Увидев меня, как и все сегодня, они на минуту остолбенели, но промолчали. Было видно, что они в курсе всего, о чем мне еще предстояло услышать. Девочки с сочувствием взглянули на Наташу.
   - Ну, - начала я, - а вот теперь поподробнее и, пожалуйста, с самого начала. Хочу знать все. Что такого случилось, что ты готова была сегодня спрыгнуть с четвертого этажа?
   - Как?! - вскрикнули девочки удивленно.
   - Вот так. Думала, не успею, она уже сидела на крыше. Ты хоть понимаешь, что умереть, прыгая с четвертого этажа, не всегда получается, а вот калекой на всю жизнь остаться очень можно?
   Подруга, всхлипывнув, не выдержала и начала рыдать, ничего не ответив.
   Начала говорить Надя:
   - В пятницу ты не пришла, тебя видели с каким-то красавцем в лицее. Наташа звонила тебе узнать, пойдешь ли в поход с нами, вроде же все собирались. Но ты не ответила. Подумав, что твои планы изменились, вечером мы, как и собирались, все вместе уехали за город.
   - Ох, я совсем забыла! Много вас было?
   - Одна девочка из нашей группы Люда, Надя, Вера и Виктор, - ответила Наташа, постепенно успокаиваясь.
   - И Вова, - добавила Надя, одарив меня многозначительным взглядом.
   - А что с Вовой? Вы поругались?
   - И да, и нет. Понимаешь... Палаток было в обрез, вот я и ночевала с ним. Ну, ты понимаешь.
   - Кажется, да. Ты и Володя. Месяца не выдержала?
   - Девочки в курсе, можешь не намекать, все общежитие в курсе,- сокрушенно продолжала Наташа.
   - Как так вышло?
   - После того как все случилось, знаешь, что мне сказал? Я ему больше не нужна! - всхлипнула подруга и опять зарыдала.
   - Прям так и сказал?
   - Еще сказал, что до знакомства со мной он просто был в тяжелом стрессовом состоянии, а тут я подвернулась. Вот он за мой счет и справлялся с депрессией.
   - А теперь окреп?
   - Видимо, да, - разочарованно отвечала она.
   - Он всем по общежитию растрезвонил, что бросил ее, ну и что у них все было, - продолжала Вера.
   - Ладно, с этим понятно. А лицо кто тебе так разукрасил?
   - А, это, - махнула Наташа. - Это та, бешеная.
   - Она вчера побила Наташу, - ответила Надя. - Как только узнала все благодаря длинному языку Вовы, так сразу и навестила нас.
   - Девчонки, а вы-то где были? - обратилась я в гневе к соседкам.
   - Лилия, тебя же тоже не было, мы посмотрели бы, что бы ты делала на нашем месте. Она, во-первых, очень большая, во-вторых, была не одна.
   В голове начала вырисовываться сцена, как парень по имени Вова воспользовался доверчивостью любящей его девушки, как больно ранил ее своими словами, а потом решил пройтись по общежитию, чтобы поделиться своей победой. Он совершенно не думал о последствиях своих действий. Потом я представила картину избиения моей подруги. Рассказ девчонок шокировал меня. Я понимала, что здесь Наташу оставлять нельзя, сейчас вообще одной ей лучше не быть. На улице темнело, и я вспомнила о моем дневном обещании Богдану, нужно было торопиться, если хочу сдержать свои слова. Но как можно бросить Наташу? Взять ее с собою? Реакция ребят в этом случае мне была неизвестна. Правильно ли это будет? Большая ответственность в первую очередь перед ней. И объяснить Богдану подробности беды подруги не могла. Я подумала об обидчице Натальи, гнев и злость стали меня переполнять, пытаясь вырваться наружу. Вскочив, сказала девочкам, чтобы сидели в комнате и присматривали за Наташей, и вышла в коридор.
   Я не знала, в какой именно комнате жила обидчица Наташи, но была уверена, что найду ее. Эта девица весила не менее ста килограммов, но вряд ли разница в весе сможет остановить меня. Я была также уверена, что тот гнев, который кипел сейчас во мне, сильнее моих возможностей удержать свой пыл в узде. Одно может остановить, только физическое насилие, но к этому я была уже готова. Я неслась по третьему этажу, открывая и закрывая двери каждой комнаты в поисках той, которая перешла границы дозволенного. На общей кухне стояли две девушки, громогласно общаясь друг с другом. Одну из них узнала сразу по безобразному халату и бесформенной фигуре под ним. Я чувствовала, как свирепею при взгляде на веселую девицу. Не медля ни секунды, неожиданно рванула к ней и со всего размаха ударила ногою в живот. Удар был сильным. Девица свернулась от боли и выпучила глаза, не понимая, что происходит. Она хотела выругаться, но не успела. Не теряя времени, я схватила ее за красные волосы и как можно сильнее запрокинула голову назад. Пышка с вывернутой головой вообще потеряла на какое-то время ориентир в пространстве. Держа мертвой хваткой за волосы, ногами я ударяла ее по всему телу, пытаясь сделать больнее. Я совсем перестала понимать, что происходило, реальность отошла на задний план. От нечеловеческого бешенства я стала получать такой адреналин, что мой мозг отказывался контролировать ситуацию. Задача была только одна - бить. В ушах стоял шум, вокруг возникали голоса, но мне было все равно. Я не могла оторваться от своей жертвы, которой, к удивлению многих, не могла бы та стать, учитывая ее габариты. Но сейчас это меня совсем не волновало. Я, ослепленная возмездием, наносила и наносила удар за ударом, не понимая уже, что происходит. Я боялась даже представить, что вот из-за этой безумной моя подруга могла бы сейчас уже быть мертва. Я мстила, как могла.
   - Держите Лилию, да держите же ее! - вдруг я, наконец, стала отчетливее слышать голоса людей, которые набежали на кухню.
   Парни пытались разнять нас, вернее, оторвать меня от жертвы. Немного погодя у них это получилось. Наконец, вспышки сознания помогли мне увидеть перед собой сидящую на полу у батареи девицу, которую, оказывается, звали Варей. Она рыдала, вытираясь полотенцем. Клочья ее волос валялись рядом, губа была разбита, по царапинам на шее и руках сочилась кровь - она сильно пострадала. Девушки помогли ей подняться. Парни, удерживая меня за руки, не торопились их отпускать, как бы пытаясь понять, вменяема я или еще нет.
   - Все. Оставьте меня! - прорычала я. - Не трону ее.
   Парни отступили, услышав мой голос, поглядывали на меня с удивлением и недоверием одновременно. Наверняка у многих в голове вставал один и тот же вопрос, в своем ли я уме. Я и сама не знала ответа. Мой вид сейчас вызывал именно такие ассоциации. Разодранные колготки, черное платье, которое было порвано в области плеча, открывая часть груди, облаченную в кружевной фиолетовый бюстгальтер, растрепанные черные длинные волосы, которые спускались почти до уровня колен, и мои безумные глаза. Я хлопала ресницами, пытаясь привести себя в чувство. Кто-то из мальчишек принес стакан воды, помогая успокоиться. Мужские взгляды, обращенные ко мне, уже не трогали так сильно, как днем. "Быстро привыкаю", - подумала я, выходя из состояния аффекта, и двинулась по направлению к избитой Варваре.
   - Держите ее! Она не в своем уме! - завопила та в ужасе.
   Я остановилась, глядя на нее сверху вниз.
   - Хорошо, что ты это поняла, - прорычала я сквозь зубы и, повернувшись, вышла, удаляясь под любопытные взгляды. Кто-то шептался, у кого-то лицо так и застыло в фиксированной эмоции. Мне было все равно, что я босиком и что платье на мне порвано. Я сделала это. Теперь очередь за Вовой. Он обязательно дождется от меня, нужно только решить, каким способом. Зная Вову до этого момента, теперь я понимала, что знала не его, а только образ, в который он умело играл. Не могла я раньше подумать, что он способен на такую подлость. Невинное выражение лица, голубые глаза, которые все время излучали страдание, философские изречения, - получается, все это маска, которая очень хорошо работает в экспериментах над девочками. Парень понял, что нашел путь к их расположению. Девчонкам нравится жалеть, и Вова не преминул использовать это в своих пошлых целях. А еще намек на свадьбу. Он четко чувствовал потаенные желания многих девочек. Вова под маской бесцветного парня имел все шансы стать ловеласом, создающим копилку из своих побед. И победы, как монетки, сверкали и падали на самое дно. Подлец, под маской светлого страдальца.
   В комнате Вера и Надя все также мирно сидели у телевизора, попивая уже не первую порцию чая. Наташа лежала на моей кровати в том же положении, в котором я ее оставила.
   - Думаю, тебе нужно поехать со мною. Оставлять тебя одну я не хотела бы.
   - А ты опять уезжаешь? - приоткрыв опухшие, заплаканные глаза, спросила подруга.
   - Да. Я не могу остаться здесь на ночь. Хочешь поехать со мною?
   Я встала, ожидая ответа от подруги. Она молча обдумывала мое предложение. Мне нужно было переодеться, и я, ожидая ответа от Натальи, пыталась найти в сумке сменную одежду. Порывшись там, из теплых вещей обнаружила только трикотажное платье, которое не нужно было гладить. Я сама себе сшила его летом, готовясь к поездке в город. Подойдя к зеркалу, привела в порядок растрепанные волосы и увидела там себя, иную. Лицо черной красавицы, которую я когда-то видела в зеркале в ванной Богдана. Только это уже не было просто каким-то видением. Это было мое собственное отражение. Я продолжала меняться. "Значит, процесс не остановлен", - проносилось у меня в голове. Сразу представились готические темные башни на заднем фоне, которые сейчас так подошли бы под мой вид.
   - Ты так сильно изменилась, - произнесла Наташа, - и от тебя веет чем-то... чем-то непонятным.
   - Я стала страшной? - повернулась я к ней. Почему-то меня это все смешило.
   - Нет! Ты прекрасна, но почему-то немного жутко.
   Я понимала, о чем она говорит, потому что частенько испытывала подобное, когда смотрела в свое отражение.
   На улице совсем стемнело, и мне нужно было уезжать или звонить Богдану, который терпеливо не тревожил. Он наверняка уже все почувствовал: и что произошло со мною, и с Натальей. Я остро ощущала нехватку своего любимого рядом. Надо торопиться, а то задохнусь. Я глотала воздух, пытаясь выровнять свое дыхание. Вдруг в окне мелькнуло чье-то лицо. Напугавшись, машинально схватилась за цепочку с подвеской и резко повернулась, но, приглядевшись снова, никого не увидела. Бред какой-то, здесь же не первый этаж. Какое может быть лицо? Мерещится. Отвернувшись от окна, опять почувствовала, что на меня кто-то смотрел. Но резко повернувшись, я снова никого не увидела, кроме шумящего тополя за окном. Поднимался легкий ветер, напрягая своим свистом мои нервы до предела.
   - Наташа, поедем со мною? Уже темнеет. Мне срочно нужно убегать, еще полчаса и будет совсем ничего не видно на улице.
   - Нет, Лилия. Я буду выполнять задания на завтра, и так сегодня пропустила занятия. Не люблю этого, - вздохнула подруга.
   - Пообещай мне тогда, что никаких глупостей не будет.
   - Хорошо, не волнуйся, на меня просто что-то нашло.
   - Давай так, если вдруг что-нибудь опять на тебя найдет, ну, если вдруг, или если придет эта Варя или еще кто-нибудь, сразу звонишь мне. Я с трубкой не расстанусь. Обещаю. Хорошо?
   - Позвоню, не волнуйся. Тебя завтра ждать на занятиях?
   - Обязательно, - улыбнулась я, обнимая свою подругу.
   Попрощавшись с девочками, я спускалась по лестнице к выходу на улицу. Удивительно, пока я была в комнате после драки, никто из подруг Вари не пришел разбираться со мной. Надеюсь, теперь они все успокоятся, ну, а если нет, получат еще. Я вышла на улицу, ветер раздувал мои распущенные волосы. Уже было темно, одинокий фонарь над крыльцом колыхался от ветра, создавая неприятный заунывный скрип, как будто предупреждал, что может отвалиться в любую минуту. Я посмотрела на свой автомобиль. Мне очень хотелось похвастаться им подруге и прокатить ее. Теперь в другой раз, сегодня было не до этого. Смешанные чувства посещали меня при виде роскошной машины. Я до сих пор с трудом могла осознать, что она моя. Как снег на голову. Богдан хотел, чтобы мне было приятно, его щедрость восхищала. Я чувствовала, что стала маленьким маньяком в своей любви к этому мужчине. Его образ в течение дня всплывал перед глазами тысячи раз. С каждым днем я все отчетливее видела, что становлюсь с ним одним целым, когда он был рядом. Я была одержима им, и мне не было от этого страшно. Я как будто на пороге свободы, которая вот-вот откроется мне. Самое главное в моей жизни - это любить его. Это мое предназначение, оно идеально.
   Я попыталась отогнать все мысли и сконцентрироваться на предстоящей дороге домой. Теперь, главное, доехать без приключений, на сегодня уже хватит с меня. Но внутри что-то екало, и сердце опять начинало предательски колоть. Я уже видела закономерность этой колющей боли в области спины. Каждый раз, когда меня ожидало что-то нехорошее, эмоциональная встряска, боль как будто предупреждала об этом своим появлением. Вот и сейчас. Я торопилась добраться до автомобиля, на ходу открывая его с помощью брелка сигнализации. "Может, оно и к лучшему, что Наталья не поехала сегодня со мной", - промелькнула мысль в голове. Мне было неспокойно. Как только оказалась внутри, я тут же закрыла все двери салона на случай попытки вторжения. Сразу немного стало легче. Нужно торопиться к моему любимому. Я скучала, и мысли о нем не отпускали меня уже несколько часов, как будто Богдан звал к себе. Я улыбнулась, вспомнив любимый образ, и, включив зажигание авто, полетела к нему под нежную мелодию, издаваемую радиомагнитолой. Отъехав от общежития несколько метров, выезжая на главную дорогу, я вдруг увидела крупные силуэты в темноте. К моему ужасу, они мне показались очень знакомыми. Я хорошо все видела во мраке наступающей ночи и была почти уверена, что заметила белобрысых парней, желающих расправы надо мною. От неожиданности я перестала дышать, а мое сердце колотилось так, что не могла разогнуться от боли. Силуэты не приближались, они просто стояли. Я, резко нажав на педаль газа, понеслась по дороге, оставляя общежитие позади себя. Белокурые великаны, о которых я почти забыла. Те же прическа и неестественно белый цвет волос. Теперь их опять было двое. И они рядом.
   - Да чтобы вас! Как вы не вовремя! - кричала я в салоне машины, обращая слова в их сторону.
   Я машинально потрогала на ушах серьги, подарок ребят. Надеюсь, эта вещь и вправду волшебная. Я неслась по городу, пролетая на красный свет при каждой удобной возможности. Главное, никого не сбить и не умереть самой, а остальное нестрашно.
   К счастью, я быстро добралась до дома. Погони не заметила, и это было неожиданно. Я оглядывалась по сторонам, пытаясь попробовать думать как они. Может быть, где-то уже готова ловушка для меня. Возможно, они ждут момента у подъезда. Сейчас ночь, и нападать на меня в безлюдном дворе самое время. Я, как могла, в своей суете припарковалась, но боялась заглушить мотор автомобиля. Салон закрыт изнутри, и в случае опасности я попыталась бы быстро ретироваться отсюда. Машина как защитный кокон, из которого было страшно выходить. Я вглядывалась через окна мимо качелей и песочницы, пытаясь просчитать, как быстро смогу добежать до подъезда. И тут я увидела его, он направлялся ко мне быстрым шагом. Богдан ждал меня на улице. Я чуть не расплакалась от напряжения, которое испытывала последние пятнадцать минут, пока добиралась сюда. Он молча помог мне выйти из машины. Лицо ничего не выражало. Закрыв дверцу, он взял меня за руку и повел к подъезду.
   - Прости меня, знаю, что очень поздно, но я не могла раньше, - попробовала оправдаться за поздний приезд. Мне показалось, что такой молчаливый, холодный прием вызван именно этим.
   - Если ты и впредь будешь находить причины не выполнять свои обещания, умрешь, не дожив до своего шестнадцатилетия.
   Его голос дрожал. Он был зол и еле сдерживался, чтобы не сорваться.
   - Вряд ли я так легко умру, мой мужчина спасет меня, - попробовала перевести все на шутку.
   - Один раз ты уже умерла, и нам повезло, что я это увидел. Но я могу видеть не везде или не сразу.
   - Я? Умерла?
   Мы молча поднимались в лифте, он не отвечал. Саня стоял на пороге, встречая нас. Верный Саня, такой одинаковый в своей преданности к Богдану и такой разный, когда он был один. Сейчас Сантез смотрел на нас, оценивая обстановку. Как только он понял, что вокруг все накалилось, то, не желая испытывать судьбу, быстренько ретировался к себе, обменявшись взглядом с Богданом. А Богдан свирепел. Он все еще молчал, помогая мне снять верхнюю одежду, но его лицо было искажено маской, которую нельзя было назвать доброжелательной. Хотелось убежать к себе в спальню и выждать, когда он сможет успокоиться. Когда-то я уже видела его ужасным. Он пугал меня в этом состоянии еще больше, чем белобрысые. Ночь на черноземном поле, которая осталась в моих воспоминаниях, была прекрасным воспоминанием и ужасным одновременно. Сейчас я чувствовала подобное, привкус того же страха.
   - Помнишь, как на тебя напали двое на набережной? - начал Богдан уже спокойнее, видя мой испуг.
   - Такое не забыть.
   - Помнишь тот нож, который был над тобою?
   - Помню.
   - А ты помнишь удар этим ножом в сердце? В твое сердце, - он выделял каждое слово.
   Я попыталась вернуться в тот день. Это было третьего сентября. Набережная. Погоня. Странный дождь, как будто все время пытающийся меня остановить, и те двое, немые убийцы, не объясняя ничего, пытаются разделаться со мной. Потом взмах, блеск огромного лезвия. И все. Больше ничего. Очнулась я в квартире Богдана.
   - Нет. Я не помню.
   - Тогда послушай, если не помнишь. Нож вонзился тебе в самое сердце со стороны спины, и ты умерла бы, не успей вмешаться я.
   Так вот, значит, почему так часто ломит мое сердце. Я не могла прийти в себя, пытаясь поверить услышанному. Но сомнений не было, это правда, как бы она ни звучала.
   - Они попытаются убить тебя снова, и это не простая страшилка. Отнесись, наконец, к этому серьезно. Я не хотел рассказывать, что тогда произошло с тобою. Но, видимо, по-другому тебя не вразумить. Когда я говорю, что ты в опасности, это не просто обычный страх за тебя. Ты для них уже ведьма.
   - А я ведьма?
   - В зависимости от того, какой смысл ты вкладываешь в это слово.
   - Я могу колдовать?
   Передо мной из разных сказок поползли персонажи с крючковатыми носами на фоне сушеных корней растений, чучел животных и птиц. Большой кипящий котел, в котором варится злое зелье...
   - Если захочешь, ты сможешь делать то, что привыкла называть сверхъестественным. Твои мысли иногда могут материализовываться, например, в случае с двойником.
   - Мой двойник - это материализация моей мысли?
   - А ты думала, это твой близнец? - уже смеялся Богдан, накладывая мне ужин.
   - Она думала, что это враждебный двойник, пришедший учиться за нее и желающий занять ее место, - ржал внезапно появившийся Саня.
   - Ты очень волновалась о том, что пропускала занятия в лицее и что будет расстраиваться Натали из-за твоего отсутствия в общежитии. Мысль окрепла, и появился твой фантом. Ту тебя видели все, но она была всего лишь твоей сильной мыслью.
   - Было забавно наблюдать за тем, как ты изводила себя в догадках, - продолжал Сантез.
   - Почему вы мучили меня, почему бы сразу не рассказать все это?
   - Ну, в то время ты еще была в неопределенности. Ты должна была сначала принять решение, будешь со мной или нет, только тогда я мог говорить с тобою более откровенно.
   - И уже тогда моя мысль могла быть очень сильной, когда я еще не была с тобой?
   - Да.
   - Почему?
   - Потому, что ты пила таблетки, - ответил Сантез.
   - Таблетки дают возможность делать подобное?
   - Они на короткое время показывают тебе твои места силы, только твои места,- ответил Богдан.
   - Это как допинг, дающий возможность на время побывать там и прикоснуться к знанию. Некий лифт, - продолжил Саня.
   - Я уверен, что теперь ты сможешь и без таблеток обойтись.
   - А что я еще могу?
   - Думаю, если захочешь, ты мыслью даже убить сможешь, - ответил Богдан.
   - Ого, и тех двоих, которые за мной охотятся?
   - Вот на тех двоих это не распространяется, к сожалению, - цокнул губами Саня. - Твои способности раскрываются, но они возникают от силы Богдана. А значит, все, что ты будешь приобретать, сможет множиться только в случае его близости к тебе. Пока Богдан рядом, ты будешь сильна. Но если его рядом не станет, то силы начнут покидать тебя в прямом смысле этого слова, - резюмировал Сантез.
   - Богдан теперь для меня вроде кислорода?
   - Ну, разве не чудесно это звучит!
   - Саня, перестань смеяться! Если Богдан решит меня бросить, я умру?
   - Я не брошу тебя. Даже не начинай думать так, - оборвал меня Богдан, целуя.
   - Теоретически ты правильно поняла, - ответил Саня.
   Новая информация о моей непонятной силе и о том, что я зависима от Богдана не только сердцем, но теперь и жизнью, не умещалась в голове.
   После ужина мы втроем сидели в зале с подзорной трубой, мирно болтая и наблюдая за звездами. Пока Богдан поглядывал в небо, я мирно засыпала, свернувшись калачиком на диванчике, наслаждаясь тем сказочным пространством, которое он создавал своим присутствием. Его редкие слова убаюкивали меня, с ним было уютно и спокойно. Сантез сидел рядом, он рисовал. Теперь я могла расслабиться в компании этих двух мужчин, моего любимого и нашего друга.
  

15 СЕНТЯБРЯ. ВТОРНИК

   Я вспоминала день, когда первый раз увидела своего любимого. Это было всего лишь две недели назад, а ощущение, что прошло не менее двух лет. Для меня он человек, просто немного особенный. Я лежала в постели своей спальни, раздетая и аккуратно закутанная пуховым одеялом. Я не помнила, когда он принес меня сюда. Мой заботливый мужчина. Столько всего мешалось в нем: любовь и ласка, агрессия и злость, забота и щедрость, тонкий ум и безрассудность. Потягиваясь в кровати, я завидовала сама себе, что в моей жизни встретился такой, как он, и он мой. Я была счастлива. Единственное, что иногда дергало, это слова Сантеза о том, что моя жизнь напрямую зависит от того, рядом ли Богдан. Постоянная угроза смерти подпиливала мой мозг.
   Поднял меня с кровати стук в окно. От неожиданности сердце выпрыгивало из груди. Шестнадцатый этаж. Кто это может быть? Я быстро поднялась, закутываясь в покрывало, подошла к окну, и мой рот сам открылся от удивления. По другую сторону окна стоял Богдан, держась за раму. Задорный взгляд. В его зубах застыл красивый плотный стебель, на котором крепились кудрявые бутоны розовых цветков. Фиолетовые пыльники торчали за розовой бахромой каждого лепестка. Я дернулась к окну, как только пришла в себя. От испуга за его жизнь не сразу смогла справиться с защелкой, хотя в обычном состоянии я сделала бы это моментально. Распахнув окно, я потеряла дар речи: Богдан стоял в воздухе, не держась за раму, а просто прикасаясь к ней.
   - Не хотел тебя пугать, думал сделать сюрприз, - расстроился Богдан, при поцелуе передавая своими зубами в мои прелестный цветок.
   - Не знала, что ты можешь летать, - выдохнула я.
   - Ты тоже можешь, просто еще не знаешь об этом, милая.
   - Тебя не волновало, что кто-нибудь мог увидеть это?
   - Все еще спят, - улыбался он, обнимая меня. - Я люблю тебя.
   - Я тоже тебя люблю, - отреагировала я, целуя его в ответ.
   - С сегодняшнего дня Сантез будет учиться с тобою в одной группе.
   - Он переводится на факультет иностранных языков?
   - Он уже переведен.
   - Я буду осторожней, обещаю.
   - Я лучше перестрахуюсь.
   Я пыталась мерить поступки Богдана своими страхами, но обычным законам он не подчинен, нужно переучиваться мыслить на его счет. Хотя он, всего лишь человек, сейчас стоял и делился своими опасениями по поводу моей безопасности. Значит, страхи у него тоже есть, как и у меня. Всего лишь человек. Поставив в вазу цветок, я любовалась красотой лилии, вид которой был мне незнаком. Редкий сорт.
   После завтрака к нам в дверь позвонили. Девушка, укутанная в черный наряд, стояла у порога. Сегодня Сез была одета совершенно в другом стиле, нежели в первую нашу встречу: черный, почти облегающий фигуру длинный плащ, длинные светлые волосы, вплетенные в плотную косу, которая была искусно накручена по всей голове, очки с тонированными стеклами, удачно скрывающие ее необычный разрез глаз.
   - Я здесь! - поприветствовала нас гостья.
   - Проходи, Сез, мы рады тебя видеть, - прозевал Саня.
   - Опаздываешь, как всегда, - между прочим вставил Богдан.
   - Дайте хоть иногда опоздать, я и так, как стрелки часов, все по расписанию. Ох, как я от этого устала!
   Я стояла рядом с ребятами, пытаясь понять, что привело ее к нам в столь ранний час. Я прекрасно слышала ребят, они были в курсе, что Сез должна была прийти к нам. Только я одна, как всегда, была в неведении.
   - Доброе утро, подружка, - улыбнулась мне гостья, снимая очки и оглядывая мои волосы. Ее изменившееся поведение было как будто естественным, она держалась абсолютно спокойно. Опасности от Сез я больше не чувствовала. Может, мне всего лишь показалась ее враждебность при нашем знакомстве, а может, при дневном свете она выглядела иначе.
   - Привет, Сез, - отозвалась я, приближаясь к ней и протягивая руку для пожатия, та ответила.
   - С сегодняшнего дня Сез будет приходить к тебе каждое утро, - начал Богдан. - Раз ты не заботишься о парикмахере, я решил позаботиться об этом сам.
   - Отличная идея, но Сез ходить к нам каждое утро наверняка утомительно, - рассуждала я вслух. Но договорить мне никто не дал, Сез и Сантез прыснули от смеха.
   - Я что-то не то сказала? - обратилась к ним, пытаясь понять происходящее.
   - Ничего, все нормально, Лилия. Детям весело, - успокоил меня Богдан.
   - Нашел детей, - продолжала хихикать Сез. - Лилия, ты обращала внимание, что у Сантеза нет автомобиля?
   Я задумалась: "И правда, странно, почему нет автомобиля у моего друга. Покупку машины он точно мог себе позволить, сомнений в этом у меня не было".
   - Честно говоря, вот только сейчас и подумала об этом. Возможно, она ему не нужна, так как Богдан за рулем.
   - Ну, нет, твой мужчина не будет водителем, чтобы катать меня,- с легким искусственным укором, пытаясь бороться со смехом, сказал Саня. Ему моя версия показалась слишком забавной.
   - У меня тоже нет машины, - продолжала гостья, - она нам не нужна. Я без автомобиля быстрее буду в любом нужном мне месте.
   - А Богдан? Зачем тебе нужна машина? - поразилась я, обращаясь к нему.
   - Это неплохой атрибут, плюс мне нравится ездить на автомобилях.
   - Нам всего лишь нужно подумать, где хотим оказаться, и мы там будем. Все просто. Поэтому не стоит думать о том, как наша Сез мучается, добираясь до тебя по утрам, - закончил Саня.
   - Значит опять сила мысли?
   - Да.
   - А я могу так же передвигаться?
   - Пробуй, в тебе уже есть все, что нужно для того, чтобы это делать. Главное, желание, - отозвался Богдан, выходя из комнаты вместе с Сантезом, оставляя меня наедине с Сез.
   - Ну, что, ведьма, давай наводить красоту, - обратилась она ко мне. - Хотя ты настолько прекрасна, что фразу "наводить красоту" сложно сочетать с тобою. Богдан, конечно, умеет сделать конфетку.
   - Ты меня сравниваешь с конфеткой?
   - Да, пока с карамельной. Но вот когда освоишься со своим новым проявлением, тогда станешь шоколадной конфетой, причем эксклюзивным шоколадом, в своем роде.
   Сез усадила меня на стул. Подмигивая и посвистывая, она весело работала ножницами. Сез походила на мясника за счет своих уверенных движений и скрежета металлических ножниц. Через пять минут она торжественно сообщила, что закончила.
   - Быстро.
   - Нужно же наверстывать упущенное время, я все-таки опоздала,- улыбалась моя новая подруга. - У меня есть свои хитрости, чтобы решать проблемы, возникающие из-за малюсенького недостатка.
   - Малюсенький недостаток - это твоя непунктуальность?
   Она хихикнула, махая головой, подтверждая тем самым, что все правильно поняла. Я довольно глядела на свое отражение в зеркале. Прямая, с четкими контурами челка еле закрывала мои брови, волосы теперь ровно сползали лесенкой до уровня талии.
   - Люблю четкие линии, спасибо, Сез, - удовлетворенно поблагодарила я.
   - Завтра будем плести тебе косы. Обожаю косы. До встречи, конфетка, - прочирикав, Сез незаметно ушла к ребятам, оставляя меня в комнате, в этот день я ее больше не видела.
   В лицей мы заходили вместе с Саней. Я не сомневалась, что он освоится сразу же, как только появится в аудитории. Так и вышло. Усаживаясь за последнюю парту рядом с Натальей, которая уже ожидала начала урока, я видела, как Сантез расположился за последней партой в соседнем ряду. Он молча, как в порядке вещей, взял чужую сумку с учебниками, перенес все с премилой улыбкой на другой стол, тем самым показывая, что это место теперь его. Однокурсник, не связываясь, тихо встал, уступая Сане парту. Я понимала, что связываться с ним опасаются, несмотря на его обычное телосложение. Та энергетика, которая исходила от моего друга, была пугающей для посторонних, и я это знала, вспоминая свое знакомство с ним. Теперь мне сложно было напугаться, я больше испытывала к нему чувство нежности, нежели страха. Он защитник, готовый пострадать ради моего спасения. Я полюбила его как верного друга. Наташа удивленно вылупилась на Саню.
   - Ты что теперь с нами? - озадаченно спросила она, обращаясь к нему.
   - Да, привыкай. Я буду часто теперь мелькать, - оскалился он своей опасной улыбкой.
   Уроки пролетали. Саня не давал нам скучать. Наверное, только он из всей группы не расспрашивал Наталью о синяках, которые раскрашивали ее лицо. Тональный крем не справлялся со своей задачей. Саня, как будто чувствуя осеннее настроение моей подруги, все время пытался ее поддержать то взглядом, то каким-нибудь милым жестом, подчеркивая свое доброе расположение к ней. Наверняка они в курсе, что произошло в общежитии, но ни Богдан, ни Саня ни разу даже не намекнули на это.
   Мне захотелось поэкспериментировать с мыслью, попробовать залечить синяки на мордашке подруги. Идея, которая посетила меня внезапно на последнем уроке, очень понравилась, и было решено действовать прямо сейчас. Урок литературы. Свободная тема. Студенты по своему желанию читают любимые стихи русских поэтов. Я сидела за партой, делая вид, что слушаю, но на самом деле была глубоко погружена в свои мысли. Я представляла лицо подруги и старалась играть образами. Вот он, синяк, становится все менее заметным и постепенно пропадает с ее розовой здоровой кожи. Я вспомнила разбитую, припухшую губу, которая стала еще уродливее, чем вчера, и попыталась представить ее без побоев. Снимая в своем сознании все отеки и припухлости, попробовала убрать все раны. В этот момент мои ноги стали тяжелеть, срастаясь с полом, как будто искали продолжения вниз. Новые ощущения в теле практически не осознавались мною, я принимала их как должное, в тот момент никак не реагируя на них. Сильный жар снизу вверх по обеим ногам одновременно поднимался внутри меня, заполняя собою все мое тело, доходя до самой головы. Очнулась я от голоса учителя.
   - Вы спите, Лилия?
   - Простите... нет, не сплю, - только сейчас поняла, что, увлекшись процессом изменения лица подруги, я закрыла глаза.
   Как только учитель отвернулся от меня, я решила взглянуть на Наташу, чтобы проверить, получилось из моей затеи что-нибудь или нет. Повернувшись, я сначала встретилась со взглядом Сани. Он пристально наблюдал за мной. Не скроешься! Серьезное выражение его лица было для меня неожиданностью, он не смеялся. Саня отвернулся, не показывая своей мимикой ничего, кроме одного, он был нейтральным наблюдателем. Я, взглянув на Наташу, ахнула так громко вслух, что все повернулись в мою сторону, чтобы понять, что произошло.
   - С вами все в порядке, Лилия? - опять обратилась ко мне молодая учительница, похожая на библиотекаря. Я до сих пор не могла запомнить ее имени.
   - Простите. Что-то в боку закололо. Теперь все нормально, - обманула я.
   - Что с тобой? - прошептала Наталья.
   - Да так, ничего, - ответила я шепотом, пытаясь скрыть свой восторг.
   Во избежание ненужных вопросов объяснять подруге, что ее исцеление - это моих рук дело, я не собиралась. Да и вряд ли она поверила бы. Главное, я теперь знаю, что это не так и сложно для меня. Все получилось с первого раза. Кто бы мог подумать!
   Этот день в лицее ничем не отличался от прошлого дня в плане моей популярности. Особи мужского пола так и попадались на пути, пытаясь завладеть моим вниманием. Но сегодня мне было проще не отвлекаться на них, Саня все время был рядом. А теперь еще это совершенно необычное исцеление.
   - Аккуратнее. Главное - твоя безопасность. Не стоит обращать на себя слишком много внимания. Твоя популярность может тебе навредить, - прошептал Сантез, когда мы остались наедине на несколько минут.
   Я понимала, о чем он предупреждал. Он не хотел, чтобы я афишировала свои способности. Но я и не собиралась этого делать.
   - Не надо меня недооценивать, - также шепотом ответила я ему, - буду паинькой.
   Саня и не сомневался. Это было видно по его лицу, он просто предупредил, дабы убрать последние признаки моего соблазна похвастаться кому-нибудь своим могуществом.
   Наташа заметила изменения на своем лице не сразу. Ее одернули девчонки после уроков во дворе лицея, ошарашенно разглядывая отсутствие синяков. Они громко и эмоционально, жестикулируя руками, выражали свое удивление. Взяв зеркальце, моя подруга долго рассматривала себя, пытаясь понять произошедшее.
   - Ровная кожа! Надо же! - она так же, как девочки, поражалась и радовалась чуду. - Справедливость все-таки есть на этом свете!
   - Это не справедливость! - гордо похвасталась одна из собравшихся однокурсниц. - Я же говорила, что у меня бабушка была целительницей. Это я сделала. Дар!
   Девчонки облепили выскочку, пытаясь узнать, как она сотворила такое чудо. Мы с Саней делали вид, что удивлены не меньше, чем другие. Меня забавляла сложившаяся ситуация, особенно та выскочка, решившая присвоить себе мою работу. Я вдруг на секунду поняла, как ощущает окружающее мой друг, который все видит вообще иначе, чем мы. Теперь мне хотя бы немножко стало ясно, почему он так веселился. Его веселье было не всегда к месту, как мне казалось раньше. Теперь все менялось. В моей голове появлялось понимание. Наверное, находиться среди людей было забавно, поэтому он так и жил, играя выбранную им роль. Саня потянул меня за руку, я поняла, что нам пора домой. Я попрощалась с Наташей, оставив ее с девочками, которые продолжали громко обсуждать произошедшее, Наталья благодарила свою лжеспасительницу.
   - Сегодня я поведу, - Саня открыл дверь с пассажирской стороны, помогая мне сесть.
   Я послушно уселась.
   - Значит, решила приложиться к его силе? - начал он, включая зажигание авто.
   - Это моя сила. А что в этом плохого?
   - Я не даю оценок. Раз хочешь развивать это в себе, ты должна кое-что еще знать. Сила - штука опасная. Неправильный шаг - и сила может развернуться против тебя. Если и дальше будешь проделывать что-то подобное, знай, ты сильно рискуешь своим здоровьем. Я видел твою концентрацию, результаты для начала отличные.
   - Спасибо.
   - Те двое, которые тебя преследовали, считают, что важно только равновесие. Дорога с Богданом - это знания, это полет, опасный полет. Та свобода, которую ты сможешь обрести, может быть для тебя...
   - Мне не выпутаться, да?
   - А если бы смогла, захотела бы? - спросил Саня, ухмыляясь. - Ведь не захотела бы, я уверен. - Чтобы эти люди отстали, ты должна стать, ну как бы это сказать, - с заминкой продолжал мой друг, - должна нарушить некоторые законы, чтобы получить знания, которые бы ты смогла превратить в силу против них.
   - Что я должна сделать?
   - Ты сама должна прийти к этому. Это не моя жизнь.
   - Я справлюсь?
   - Хочется в это верить, - почему-то печально произнес Саня.
   Машина двигалась по улочкам, усыпанным листвой, в сторону центра города. Асфальт во дворах, мимо которых мы проезжали, был изрешечен ямками и колдобинами. Наконец, Сантез остановил машину у небольшого здания с одиночным крыльцом, над которым высвечивались три буквы БАР. Уверенная, что с Саней я в безопасности, двинулась за ним вовнутрь.
   Как только дверь закрылась изнутри, все померкло. Темнота сейчас не волновала меня. Еще минута, и вокруг нас вспыхнули факелы. Дом изнутри был новеньким и необычным. Интерьер прошлого и современности перемешался здесь, показывая все прелести такого сочетания. Легкий туман во всей комнате навел меня на мысль, что здесь что-то горело. Но огня нигде не было. Мой нос чувствовал едкий запах жженых трав, но я быстро к нему привыкла. Окон в комнате не было, только картины, имитирующие оконные проемы. Огромный диван стоял по центру, его формы плавно переходили в ложе, в конце сужаясь, превращаясь опять в диван. Металлический стол возвышался рядом, повторяя траекторию ложа. На зеркальной поверхности стола было множество бутылок с напитками и такое же множество пустых красивых бокалов. Фрукты в вазе, и никакой еды. Саня выглядел спокойным и очень уверенным. Мы присели на черный диван. Сантез взял два фужера и стал наполнять свой синей жидкостью.
   - Что это за место? - спросила я, осматривая все вокруг.
   - Бар. Разве ты не прочла вывеску?
   - Странный бар. Что мы здесь делаем?
   - Плохой знак, - вздохнул он. - Ты напряжена.
   - Музыка, играет классическая музыка в баре!?
   - Красиво, правда? Ангелы и Демоны.
   - Необычно здесь.
   - Поэкспериментируем?
   - Даже не знаю, - протянула я, но Саня уже наливал мне фужер красного напитка.
   - Это вино. Оно слабенькое, не бойся, - уговаривал меня Сантез.
   Я глотнула, потом еще. Вкус напитка немного горчил, а при этом был приятным. Сантез наблюдал за мной, входя в азарт, наливая очередной фужер. Он открывал бутылки одну за другой, разливая их содержимое в разные бокалы, стоящие в ряд на большом столе.
   - Легкий алкоголь заставляет человека расслабиться, это интересно.
   - Всегда считала, что это плохо.
   - Мы же говорим не об алкоголиках, а о разовых случаях, иногда это даже полезно. Кстати, мне кажется, у тебя есть проблемы с любовью, - вдруг начал он после некоторой паузы.
   - Да, я это уже поняла, мне сложно полюбить всех, - ответила я. - Ты хорошо чувствуешь меня, Сантез.
   Саня смотрел на меня, внимательно слушая, пододвигая очередной бокал с вином.
   - Понимаешь, я не могу сказать, что вообще не люблю, точнее я очень люблю некоторых в этом мире, но весь мир... Это нереально, я думаю.
   - Ошибаешься, здесь главное - начать с этим работать. Это новое, Лилия. Конечно, тяжело, но уверен, ты справишься.
   - Не знаю, - ответила я, глотая очередную порцию спиртного. - Все такие разные. Вот люди, к примеру, есть мне приятные, а есть неприятные. Ну, что я могу с этим сделать...
   - Без любви ты не продвинешься, с этим надо что-то делать.
   После нескольких выпитых мною фужеров я почувствовала, что алкоголь начал расслаблять, моя голова как будто стала легче, руки немного не слушались, я уже не была уверена, что смогу быстро встать с дивана.
   - Я опьянела, мне хватит, - произнесла я, обращаясь к Сантезу, повернулась в его сторону, но рядом никого не оказалось.
   И я вдруг почувствовала прикосновение губ к моим волосам, услышала его шепот:
   - А кто со мной разговаривает?
   Я резко повернулась в его сторону, но получилось у меня это плавно, неуверенно. Алкоголь уже был в моей крови, заставляя прилагать усилия для действия:
   - Саня, что тебе надо?
   - Если хочешь полюбить все вокруг, я готов помочь. Начни с меня, - я увидела бесовские искры в его глазах.
   - О чем ты говоришь?
   Он ничего не ответил, а только продолжал целовать мои волосы.
   - Так не должно быть, Богдан - твой друг.
   - А при чем тут это? Ты смогла бы полюбить меня, ну, пофантазируй вслух. Представь.
   - Это слишком для меня, Саня.
   - Оскорбительно, еще добавь, - изобразил он меня, продолжая шептать. - Ты очень консервативна, Лилия. У любви разве могут быть какие-то границы?
   - Перестань...
   - Не перестану, где то милое существо, которое хочет любить?
   - То, что ты сейчас делаешь, это плохо, Саня, - волновалась я все больше с каждым его прикосновением.
   - Мораль, мораль, сплошная мораль, - разочарованно вздохнул он. - Это другие ощущения, Лилия. Это новый объем.
   Он обошел диван, убирая из моей руки фужер с недопитым вином, присел рядом, обнимая мои ноги.
   - Не думай о каких-то ограничениях, почувствуй, искренне почувствуй, ты же хочешь этого, - шептал Сантез, продолжая своими руками гладить мои ноги.
   - Ты слишком близко к этому подошел. Почему-то я тебе не верю.
   - Зря. Я открыт перед тобой, я близко... совсем.
   Я смотрела на Саню, не видя его, смотрела сквозь него, понимая, к своему стыду, что он был прав. Возможно, отчасти, но он был прав. Вся я была наполнена желанием, или это сделало вино, но тогда мне казалось, что это желание. Другое, не такое, как к Богдану, совсем иное. Но тоже очень сильное, сильное настолько, что я еле могла управлять собою, чтобы не сдаться. Но долго выдержать этот напор я, наверное, не смогла бы...
   - Так неправильно, - я пыталась сопротивляться, но Саня уже был на мне, расстегивая мою одежду. Сил сопротивляться не было, опьянение достигло апогея. Он все целовал и целовал лицо, губы, волосы, грудь.
   - Откуда ты знаешь, как правильно? - шептал он в ответ на мои последние потуги вырваться из его объятий. Я слабела. Я не могла сопротивляться больше тому желанию, которое резко возникло во мне и стало наполнять.
   - Искуситель, - выдохнула я под ним, - это же не любовь, это удовлетворение похоти.
   - Ух, как ты громко думаешь... Все, что ты знаешь о любви, это только правила, - шептал он, продолжая меня целовать. - Полюби себя, все вокруг, и я тоже весь для тебя, Златовласка. Поверь в любовь без границ, в силу этой любви. Поверь, ведь твоя вера и есть сила.
   - А что дальше? - я испуганно смотрела в его коварные глаза.
   - Ничего... ради этого и живем, - засмеялся Сантез и вцепился в мои губы своими губами. Нежное проникновение поднимало нас вверх с мелодией классики, возвышая над всеми. Он и я, я и он, никого, никогда, только вечность. Нежнейшие волшебные волны проникновения проходили сквозь меня, снизу вверх, расходясь в стороны по рукам и ногам, через голову нескончаемым потоком. Источник страсти ласкал меня изнутри, аккуратно приходящими и уходящими волнами. Только он и я, я и он. Никого, никогда. Вечность. Река поцелуев по телу крутила мною, как тростиночкой, в течении из страсти. Желание во мне, вырастая с каждым мгновением, не имело конца. Что это? Это песня. Моя песня. Его песня. Наша песня. Красота.
   - Лилия, ты спишь? - услышала я голос Сани, - он сидел за рулем моего автомобиля и смотрел на меня с усмешкой. - Ты меня вообще слушаешь?
   - Что? - растерялась я, открыв глаза.
   - Увидела свое будущее? - рассмеялся Сантез.
   - Нет, ничего. А где мы? - спрашивая его, я пыталась понять, что было, а чего не было.
   - Вообще-то, только от лицея отъехали, - поглядывая на меня, Сантез продолжал смеяться, как всегда, в привычной своей манере.
   - О, Боже! - выдохнула я, поднимая глаза вверх, понимая, что моя страсть во мне сидит, она здесь. Даже если все это привиделось, то теперь я ее чувствую и осязаю. И это не фантазия. Страшно.
   А Саня продолжал:
   - Ты должна знать, что верить надо учиться. Понимаешь? Верить себе, в свои силы, а не в силы Богдана. Пока ты веришь в него, ты работаешь с его силой. Ты себя этим не спасешь, только поможешь временно и все.
   - Да? - пытаясь привести себя в нормальное состояние, только и смогла я произнести.
   - Лилия? Ты здесь?
   - Ты сравнил меня и Богдана, он сильный. А кто я?
   - Если послушаешь меня, это поможет тебе быть самостоятельной. Пусть не сразу. Твоя вера - это твоя сила.
  

17 СЕНТЯБРЯ. ЧЕТВЕРГ

   Я уже догадывалась, что проспала всю среду. Так оно и оказалось. Открыв глаза, я взглянула на потолок. Рыжеволосая девушка с черной повязкой на лице красовалась во весь рост. Она была ослепительной. Обязательно нужно спросить Саню, наверняка это его рук дело. От картины веяло мистикой, необычной живостью. Обычный человек вряд ли способен такое сделать. Часы показывали семь утра, нужно вставать. На меня волнами нахлынули тяжелые воспоминания: вчерашний разговор с Сантезом, плавно перетекающий в разговор с Богданом.
   После того, как я нафантазировала себе сближение с Сантезом, было непросто смотреть в глаза Богдану. С одной стороны, что здесь такого: это природа, мое тело откликнулось на призыв, и всего лишь моя фантазия. А если спроецировать эту ситуацию в реальность? Смогла бы я остановиться, не допустить сближения с Саней? Вот этот вопрос сносил меня с ног. Я могу обмануть себя и ответить, что да, смогла бы. Но разве я готова врать себе? Смысл? Незачем. Я уверена только в одном, что не уверена. Не знаю. Или знаю? Страшно признаться себе, но я знала правду, и она мне не нравилась.
   Мой милый, любимый Богдан, он встретил меня, поцеловал и так крепко обнял, что все мое внутреннее смущение улетучилось, испарилось, как кипящий пар. Волшебник. С ним спокойно и хорошо. Мой теплый, уютный берег.
   - Ты знаешь, любовь это не рабство, - вдруг прошептал он мне в постели. - Ты мне ничего не должна, знай это.
   - И ты мне ничего не должен?
   - Я ничего не брал у тебя в долг, Лилия. Я люблю тебя, а не имею.
   - Люблю... Как много смысла в этом слове.
   Ночь с Богданом плавно перетекла в утро четверга. Среды нет. Целый день в небытии. Я поднялась, двигаясь к своей комнате. Заходя туда, я вздрогнула от неожиданности: Сез сидела у аквариума, она кормила рыбок и разговаривала с ними.
   - Сез! Ты напугала меня.
   - Лилия, в этом доме тебе бояться нечего и некого. Тут твоих врагов быть не может, так что расслабься.
   - Опять проспала целый день, надо собираться на учебу.
   - Спишь ты за двоих, - засмеялась Сез. - Будем плести тебе косы.
   Я послушно махнула ей головою и зашла в ванную. Сегодня было уже обычным смотреть на планеты, которые хаотично двигались на потолке. Я лежала в ванне и опять размышляла. Из всего, что узнала в последнее время, хорошим было то, что я владею силой. И пример этому был в лицее, когда я поэкспериментировала с лицом Натальи. Разделавшись с ногтями, вошла в спальню. Сез ждала меня с феном в руках, готовая к тому, чтобы сразу же начать плести косы.
   - Сегодня у тебя будет новый образ: никаких распущенных волос, все в косу, завернем ее на затылке.
   - Великолепно! - любовалась она волосами. - Под твои черные волосы и карие глаза будет в самый раз вплести пару лент с рубинами.
   Сез заплетала мои волосы. Как и в прошлый раз, она делала все очень быстро. Я надела новый брючный костюм и удовлетворенно оценила свое отражение.
   - Мальчики нас ждут, пойдем завтракать. Я уже здесь чувствую запахи из кухни.
   И мы двинулись на выход из комнаты. Богдан и Сантез пили кофе с молоком, находясь в хорошем настроении. Они читали брошюрку с анекдотами и хохотали. Как только мы зашли на кухню, ребята сразу же отложили книгу в сторону и стали ухаживать за нами. Богдан оценивающе оглядел меня, улыбаясь.
   - Красивая и такая строгая. Сез, ты умница.
   - Мне тоже нравится, - откликнулась я на комплимент.
   - Но больше всего я восхищаюсь тобой, когда только проснешься или когда спишь, такая лохматая и естественная, - ворковал Богдан, тиская меня с нежностью.
   Сегодня Сез осталась с нами позавтракать. Мы пили кофе, кушали, а Саня читал нам анекдоты. У него был явный талант всех смешить. Сез все время колко комментировала Саню по ходу чтения, заразный гогот заполнял кухню.
   После завтрака Богдан и Сез проводили меня с Саней до машины. Саня был моей защитой, по словам Богдана, и я не сопротивлялась этому.
   Машина уже стояла на парковке у лицея. На крыльце нас ждала Наташа в компании Виктора и Вовы. Я удивилась, что она спокойно стоит рядом с парнем, который так цинично поступил с ней всего лишь несколько дней назад. Мы поздоровались с ребятами. Наташа и я зашли вовнутрь здания. Саня отстал, задержавшись на крыльце, общаясь с Виктором и Вовой.
   - Значит, ты с Саней? - с задором спросила меня подруга.
   - С чего ты взяла?
   - Ну, давай уже выкладывай, я долго жду правды. А ты все молчишь и молчишь. И не надо мне вешать лапшу на уши, что ты живешь у родственников. Если забыла, я тебе напомню. В день нашего знакомства не ты ли мне говорила, что в городе никто из близких людей у тебя не живет? - смеялась Наташа. Сегодня она была в отличном настроении.
   - А ты, оказывается, любопытная! - хихикала я, пытаясь что-нибудь придумать, чувствуя, что подруга решительно настроена меня пытать.
   - Я очень любопытная, но, как видишь, терпеливая. У меня есть маленький недостаток - я все вижу и слышу, даже если этого не хочу. И у меня хорошая память, это от папы.
   - И что же ты видишь, слышишь и помнишь?
   - Ну, что касается тебя, вижу, что ты почти не живешь в общежитии. Следовательно, если нет родственников в городе, сам собою напрашивается вопрос: где ты живешь? Или другой вопрос: с кем ты живешь? Саня как-то странно себя ведет, он все время рядом, отлепиться от тебя не может. И сегодня вы приехали вместе на одной машине, я видела.
   - Может, я ему нравлюсь? - предположила я, пытаясь увести разговор в другую сторону.
   - Ты, я смотрю, в последнее время всем нравишься. Сто процентов он от тебя тоже без ума, - шутила подруга. - Прикид у тебя очень изменился, все это немалых денег стоит. Но ты не хитри! Рассказывай.
   - А я смотрю, ты с Вовой помирилась? - не ответив, спросила я.
   - Значит, так, да? Ну, хорошо, не хочешь говорить, не надо. А что касается Вовы, то да. Он ко мне вчера пришел и прощения попросил. Я тебе звонила, думала, рассказать все. Но ты, как всегда, в своем репертуаре: трубку не берешь.
   - Не слышала. А как же та девушка Варя, которая тебя побила? Он же с ней, как я поняла.
   - Не было у них ничего. Она просто к нему привязалась со своей любовью и отстать не может, он такой бедненький.
   - Это он тебе сказал?
   - Да. Мне вообще его очень жалко, Лилия. Он так страдал. Это не он, оказывается, про меня разболтал всем, а кто-то из тех, кто был в походе с нами. Хотя мне все равно уже.
   - И ты Вове веришь?
   - Конечно! Я его хорошо знаю, он не врал.
   - Ясно.
   Наташа верит ему и вряд ли поверит даже фактам, разоблачающим Вову. Я знала, что именно он ославил подругу, и Варя вряд ли была случайным персонажем в этой истории. Но спорить нет смысла, Наташа все равно не послушает, тем более доказательств у меня нет.
   Прозвенел звонок, и Сантез забежал на урок философии, хитро подмигивая нам. Все ребята конспектировали лекцию, внимательно слушая учителя. Его монотонный голос все время отвлекал от мысли, плюс ко всему философию преподавал декан нашего факультета, который несколько дней назад грязно намекал мне о своих желаниях. Теперь он ходил по аудитории, траектория его движений была очень предсказуемой. Он все время был рядом, кидая на меня сквозь очки недвусмысленные взгляды. Саня тихо ржал, прикрывая рот рукой. А мне было не до смеха, я все время отвлекалась. Приходилось конспектировать информацию, которая, как казалась, совсем не нужна для моей будущей жизни. Навязчивое внимание к моей персоне со стороны немолодого декана вызывало, мягко говоря, рвотный рефлекс. Самое тяжелое в данной истории - власть, которую имел этот человек. Ведь он при желании мог сильно навредить мне. Когда занятие, наконец-то, закончилось, я встала одна из первых, чтобы побыстрее покинуть это место.
   - Все свободны, кроме Лилии. Я прошу вас остаться на минуту, - торопливо произнес учитель.
   Я предполагала, что урок может закончиться именно так, но еще надеялась, что этот мужчина имеет хоть немного здравого смысла. Мне казалось, у него нет морального права делать предложения подобного рода такой молодой девушке, как я. Кроме морали, есть еще куча причин. Но, видимо, это его мало волновало. А, может, он себя считал Аполлоном? Собрав весь свой никчемный талант актрисы, я постаралась сделать вид, что даже предположить не могу, зачем он меня оставил после занятия. Я присела за парту, ожидая, что будет дальше. Саня подошел ко мне.
   - Если что, я за дверью в коридоре жду тебя, - подбадривающим тоном прошептал он, подмигивая мне.
   Наверняка Сантез уже знал, о чем будет идти речь. Декан прикрыл дверь за последним студентом и направился ко мне, меняя строгую маску учителя на сладко-приторную. Я сидела, борясь с неприятным чувством отторжения. Нужно выслушать его и как можно мягче отказать, дабы он не начал мне мстить.
   - Лилия, буду краток. Я очень ждал сегодняшнего занятия, - начал он слащаво. При этих словах его неприятные усы вздымались, показывая желтизну зубов.
   - Я слушаю Вас, Дмитрий Дмитриевич.
   - Ну, зачем так официально? Мы сейчас совсем одни. Ты была хоть раз в ресторане? - спросил он как будто о чем-то недосягаемом.
   - Нет.
   - Хочу пригласить тебя сегодня вечером поужинать, - многозначительно произнес он, уверенный, что от такого предложения я никак не могу отказаться, - в ресторане!
   Возникла пауза. Лысеющий мужчина смотрит на неопытную молодую ученицу, уверенный в безнаказанности своих действий. Я не знала, как мягче отказать. Резкие, ругательные высказывания так и пытались вылететь из меня, и я, копаясь в них, пробовала найти что-нибудь приличное.
   - Ну, что скажешь? - нетерпеливо начал давить на меня декан.
   - Простите, Дмитрий Дмитриевич, но я не могу. Много занятий, я все время учусь. Теперь еще к немецкому английский прибавился, изучение иностранных языков занимает все свободное время. У меня в магазин за хлебом не всегда есть время сходить, не то чтобы в ресторан. Я очень признательна за предложение. Мне это льстит, но никак не могу.
   - Так, - его тон менялся, мужчина не желал принимать свое поражение. - Ты хочешь отличные оценки по моему предмету?
   - Хотелось бы.
   - Считай, что это экзамен для тебя. Если ресторан, то пятерка, и не только по моему предмету. Если нет, то двойка, и я постараюсь, чтобы двойка была не только по философии. Уж ты мне поверь, красавица, это в моих силах.
   Я и не сомневалась, что он способен такое сделать, также понимала, что, прежде чем ответить, нужно подумать. Сальность глаз, которая была заметна даже в очках, его довольный голос, которым произносил слова, - все это было мерзким. Думать о предстоящем ужине было отвратительно и тем более додумывать, что может произойти дальше.
   - Что вы хотите? Просто поужинать со мною?
   - Очень. Но, если быть откровенным до конца, я опьянен твоей красотою настолько, что не могу больше думать ни о чем, кроме тебя, с того самого момента, как только увидел, - прорвало декана.
   Его слова, сказанные с придыханием, меня развеселили и одновременно вызвали еще большую агрессию. Хотелось наказать этого червяка, желание грубо ответить ему было сильнее сдержанности. Как тут полюбить весь мир?
   - Значит, если я не соглашусь, Вы мне жизни здесь не дадите. Я правильно Вас поняла?
   - Поверь, я могу - довольно ответил он.
   - Интересно, а если вот прямо сейчас у Вас откажут руки, вы передумаете? - угрожающе прошипела я и начала думать об этом.
   Я наблюдала, как поднялись его брови, потом округлились глаза. Он взглянул на меня, меняя мимику, не понимая, что с ним происходит. Его руки обмякли и лежали на парте, за которой я сидела. Резкий прилив сил чувствовался в моем теле, пламя снова начало двигаться снизу вверх, доходя до макушки головы. Чем больше он слабел, тем сильнее я становилась.
   - Что? Что происходит? - закудахтал он.
   - Ну, не только Вы, Дмитрий Дмитриевич, можете шантажировать своей властью. А если все-таки проявляете власть, будьте готовы посмотреть в зеркало.
   - Это ты?! Перестань!... Пожалуйста! - он переходил на крик, от испуга не понимая, что его могут услышать.
   - А еще Ваш кишечник сейчас тоже может перестать слушаться.
   Наверное, зрелище, участником которого я была, выглядело устрашающим. Я, вся в черном одеянии, со смоляной копной в косе, в злобной ухмылке манипулирую мыслью, которая воплощается в действие.
   - Ведьма! - дрожащими губами произнес декан на грани истерики. Я стала чувствовать в аудитории резкий запах фекалий.
   - Обкакались? Бедненький Дмитрий Дмитриевич. Вам бы не молодых наивных девочек нужно соблазнять, а в больницу обратиться.
   - Извини меня, Лилия, - кряхтел он, униженный своим положением и до смерти напуганный. - Все свои слова беру назад. Я тебе и так помогу закончить обучение на отличную оценку, и с институтом помогу, только сними все это с меня.
   Я поднялась и пошла на выход, снимая с наказанного мною наглеца все свои мысли.
   - Спасибо большое! - услышала вслед перепуганный голос декана.
   Выходя в коридор, я наткнулась на Саню, который не отводил от меня своего взгляда.
   - Несколько дней икоты от страха ему обеспечены, - угорал мой друг.
   Последующие пять уроков прошли безболезненно. На переменах Вова часто заходил к нам в аудиторию, чтобы поболтать с Наташей. Идиллия. Подруга в приподнятом расположении духа никого не замечала. На перемене перед последним уроком я осталась одна. Наташа ворковала со своим парнем, а Саня с Виктором убежали на спортивное поле, сегодня после занятий опять планировалась игра в футбол. Богдан уже позвонил мне по телефону, предупредив, что заедет после занятий и чтобы самостоятельно даже не думала срываться с места. Я зашла в библиотеку, чтобы взять методички по английскому языку. Два больших зала почти всегда пустовали, студенты не любили это место. Я в принципе тоже, но необходимость иногда заставляла здесь появляться. Сегодня, к моему удивлению, здесь были студенты. Пятеро ребят общались между собою, сильно жестикулируя руками. Они восхищенно посмотрели на меня и опять вернулись к своему общению. Ребята привлекли мое внимание сразу: две приятные девушки, обе с яркими чертами лица, и трое парней. Подходя к ним, я не смогла услышать их голоса, покосившись, сразу все поняла. Ребята были глухонемыми, они общались с помощью рук и мимики. Мне стало не по себе от жалости, сразу возникло желание помочь этим симпатичным ребятам. Они выглядели радостными, несмотря на свой недуг. Сомнений, что я помогу им, у меня не было. Их пятеро, нужно думать о каждом отдельно. Я стояла рядом, делая вид, что ищу нужную книгу. Но, боковым зрением выбирая каждого по очереди, думала и желала, чтобы ребята начали слышать и говорить. В моей голове звучал голос каждого из этой пятерки. Сейчас мне было непросто. Капли пота на лбу выступили почти сразу, как только начала думать об этом. Руки, сжатые в кулаки от напряжения, почти не чувствовала. На какое-то время мне пришлось зажмурить свои глаза. От концентрации внимания и огромного желания помочь этим людям я совсем перестала думать, что могу быть замеченной за своим занятием. И вдруг я услышала... Голоса. Сначала это были просто звуки, потом они начали превращаться в слова, которые произносились все более удивленно. Ребята начали слышать и говорить. Все сразу. Восторг. До ребят стало доходить произошедшее. Вышло! Но чувство слабости, накатившее на меня неожиданно резко, не могло дать возможности порадоваться в полную силу. Услышав звонок, который предупреждал о конце перемены и начале урока, я поплелась из библиотеки, чувствуя, что все пятеро повернулись в мою сторону. Неужели они догадались? Нет. Им сейчас точно не до меня.
   Последний урок. Английский язык, второй иностранный, который предстоит выучить, так как в школе учила только немецкий. Я доковыляла до аудитории, извиняясь за опоздание, и плюхнулась за парту. Меня знобило. Я просидела все время, считая секунды. Сани не было. Значит, ему не до учебы. Наверное, уже играл в футбол с ребятами.
   Богдан стоял у своей беленькой машины, когда я выходила из здания. Наташа с Вовой опять ворковали. Я не стала дожидаться их, а, попрощавшись, двинулась к выходу. После того как осчастливила пятерых ребят, чувствовала себя погано. Сильная слабость, заставляющая мои глаза закрываться, заполняла собою все тело. Я могла думать только о своей круглой кровати, в которую хотелось быстрее попасть. Спать, спать. Ноги заплетались, голова слегка кружилась. Кожа на лице то горела жаром, то леденела, покрываясь пятнами.
   - Привет, Лилия. Что-то ты бледненькая совсем.
   - Мой родной, - целовала я, отвечая на его ласку, и чувствовала, что разлуки с ним мне даются все труднее. Зависимостью от его присутствия я наслаждалась и пугалась одновременно. Боже, что будет дальше?
   Машина тронулась, а я, откинув кресло, прилегла, прикрыв глаза, чувствовала, что сейчас засну, и кое-как боролась со своей слабостью.
   - Думаешь, над головой вырастет нимб, когда помогаешь людям? - начал Богдан.
   - Не знаю. Они такие славные. Я не могла удержаться.
   - Тебе плохо?
   - Я засыпаю, - бормотала я.
   - Нужно понимать, что лечить, конечно, можешь с моей помощью, но ты это делаешь и за свой счет, за счет своего человеческого ресурса. Невозможно использовать этот дар без потерь.
   - То есть с помощью твоей силы я без ущерба для себя не могу делать людям добро?
   - Ты рискуешь своим здоровьем, плюс можешь сама заболеть каким-нибудь недугом, излечивая другого человека. Не меняй судьбу людей, это их путь. Понятливая ты моя, - смеялся Богдан, гладя меня по голове. - Поспи немного. Себя нужно беречь, ты мне нужна здоровая. И больше так не глупи.
   В глазах потемнело, и я уснула, укачанная спокойствием, исходящим от моего любимого.
  
   Сон.
  
   - Л-л-ли-и-и-л-ля, - услышала я шепот своего мужчины. Он звал меня, но я не могла понять, где он. Я шла по узким улочкам. Мощеные дорожки выглядели старыми, хотя камни на них блестели так, как будто каждый из них был отполирован особым способом. Древний город. Все походило на то, что я оказалась в далеком прошлом или там, где есть длинная история, состоящая из веков. На улице стояла гробовая тишина, ни одного человека. Тишина не нарушалась ни пением птиц, ни шумом от насекомых. Только иногда я как будто слышала голос и пыталась понять, откуда он звучал. День. Я, закутанная в свои длинные распущенные волосы почему-то уже рыжего цвета, как когда-то во сне у той прекрасной девушки. Только теперь я вместо нее. Впереди моя тропинка плавно переходила в лестницу, ступеньки которой от своей ветхости были ненадежны, но все-таки могли еще прослужить некоторое время. Улочки постепенно превращались в полуразрушенные ступени, плавно перетекая вниз, затем снова вверх. Какие-то купола, иногда перекрывающие небо, давали ощущение, что я не на улице, а где-то во дворе старого замка. Ветер, пробирающийся до самых костей, обдавал меня холодом. Я шла по широкому странному туннелю. У меня сложилось впечатление, что он приведет меня под землю. Но вдруг в его конце начал мелькать луч света. Я шла, отчетливо слыша шепот Богдана. Его голос не приближался и не удалялся. Он звал меня. Я давно забыла о себе. Стало холодно, но мне было все равно. Только Богдан. Он. Только он. Я иду к нему. Главное, найти его. Я открывала рот, чтобы позвать своего любимого, и понимала, что меня не слышно. Ускоряя шаг, попыталась пробиться на свет. Небольшая площадь неправильной формы, открытое небо обдавало своим жаром, наконец-то, согревая меня и все вокруг. Передо мною возвышалась древняя полуразрушенная стена. Сколько пришлось ей повидать и сколько еще предстояло! Множество табуреток ютилось около нее, тесня друг друга. Вблизи ни одной живой души. Я одна шла к этому месту. Все еще высокая, сложенная из кирпичиков белого цвета, потемневших от времени, стена стояла как памятник. Я машинально прикоснулась к ней рукой. Мое будущее, какое оно будет? Я здесь обнажена, обнажена перед временем, перед этой жизнью. Я здесь, и сейчас не знаю, что будет со мною. А надо ли знать? Какая разница. Почему я здесь? Я хочу быть здесь, хочу жить. Я совсем нагая. Прежде всего, перед самой собою. Я хочу полюбить. Полюбить все, а значит, я сольюсь с ней, с этой реальностью. Я ее часть, и она внутри меня. Мы едины. Сейчас это так.
   - Кто ты?
   - Богдан.
   - Кто ты?
   - Дух.
   - Кто ты?
   - Твой мир.
   - Кто ты?
   - Выбирай, что больше нравится тебе, ведь все, что ты выберешь, это я.
  

18 СЕНТЯБРЯ. ПЯТНИЦА

   - Лилия! Проснись, - услышала я голос Богдана сквозь странный сон. - Тебе приснился кошмар? Ты кричала.
   Я открыла глаза.
   - Перетрудилась ты вчера с теми студентами, у тебя температура. Сегодня лучше отлежаться в постели.
   - А Сантез на учебу?
   - Не завидуй Сане. Он бы с удовольствием поменялся с тобой местами и порисовал. Не удивлюсь, если он так и сделает, узнав, что учеба для тебя на сегодня отменяется. А мне нужно бежать, пациенты ждут. Вернусь, как только смогу.
   Мне не хотелось идти в лицей, тем более на улице надвигался ураган. За окном было мрачно. Сила ветра напирала на оконные стекла, создавая неприятный шум, и одновременно было так уютно в своей теплой постели наблюдать за осенней разбушевавшейся стихией на улице. Сез незаметно появилась в комнате. Она почти не опаздывала, но было видно, что ей пунктуальность давалась с огромным трудом. Всегда в нарядах разного стиля, чаще всего в бодром настроении, она привычно залетала в квартиру. Эта девушка любила здесь хозяйничать, суя свой маленький носик везде, куда только можно.
   - Сегодня сидишь дома? - с порога услышала я ее вопрос.
   - Лилия устала, ей сегодня нужен покой, - ответил за меня Богдан, поворачиваясь в сторону Сез.
   - Я в любом случае не зря перенеслась сюда, - Сез подошла ко мне с ножницами, раз, два, и мои волосы уже аккуратно сложены в мешок. - Сегодня короткое каре. Неплохо получилось, завтра опять волосы будут по пояс, - выпалила подруга. - Пойду, позавтракаю и понесусь дальше. У меня много дел, - тут же нашлась Сез, разворачиваясь в сторону кухни.
   - С каре совсем другая, - глядела я на себя в зеркало.
   - Выглядеть разной для Сез очень просто. Она хороший пример, если хочется поменять шкурку, - услышала я голос Сани, он заглядывал к нам в комнату, стоя в дверном проеме. - Пойдемте завтракать.
   После завтрака ребята втроем покинули квартиру. Богдан поехал к себе в клинику, он врач, его профессия - лечить людей. Сантез что-то неразборчиво сказал о том, что у него заканчиваются краски и ему необходимо купить их в срочном порядке. А Сез, как всегда, просто выпорхнула с ними, жестом показывая, что завтра утром она будет здесь снова. Закрыв за ребятами дверь, я решила позвонить Наташе. В комнате, доставая из сумки свой мобильный, я обнаружила одно непрочитанное сообщение.
  
   Лилия, папу парализовало. Если сможешь, приезжай. Мы с мамой по очереди дежурим в больнице.
  
   Сообщение от сестры. Я перечитала еще пару раз, чтобы удостовериться, что все правильно поняла и это все по-настоящему. Набирая номер сестры, я уже выстраивала в голове план действий: срочно еду к родителям, им нужна моя помощь, только предупрежу Богдана о поездке в деревню.
   Разговор с сестрой был кратким. Отец в больнице, каждую ночь сестра с мамой по очереди дежурят в его палате, сиделка ухаживает днем. Конечно, я помогу, нужно ехать. Страшно подумать, что папы может не стать. Мысль об этом блокировалась в моей голове. Все должно быть хорошо, папа выберется. С этими мыслями я быстро надела свой спортивный костюм, наряжаться не было желания и сил. Мой взгляд в зеркале, который давно горит легким безумием, большие черные глаза и длинные ресницы предательски показывали все перемены во мне, готический макияж в самый раз бы подошел для такого лица.
   Мысль о Богдане вернула меня в настоящее. Мои чувства к нему, весь букет переживаний, который дарил мне этот человек, сложно выразить обычными словами. А так хочется, чтобы он знал, как сильно люблю его. Я отмахнулась от мысли написать ему записку, лучше позвоню и все объясню. На бумаге написать то, что свалилось на меня, не представлялось возможным.
   Теперь я уже стояла в коридоре и спешно обувала кроссовки. Схватив ветровку, быстро шмыгнула в подъезд. Заводя свой автомобиль, вспомнила, что ни разу самостоятельно не ездила в свою деревню из города, только на общественном транспорте. У меня плохая географическая память, но выхода нет, решила ей довериться. Я неслась по Московскому шоссе в сторону окраины города. Знакомый мост придал мне уверенности, что еду в правильном направлении. Дорога должна занять около двух часов, примерно столько времени длился путь на маршрутном автобусе. Выезжая из города, не переставала напрягать свою память, вспоминая дорогу. Пока все говорило, что я на правильном пути. Сильный ветер, возможно, так напугал автомобилистов, что дороги были полупустыми, это облегчало вождение. Люди, зная о предстоящем урагане, наверное, решили стать пешеходами или вообще не покидали свои дома. Я одна из немногих, чуть-чуть сумасшедшая, неслась из города.
   Мыслями постоянно возвращалась к ребятам. Саня, наверное, еще не заметил моего отсутствия и пишет сейчас свой очередной шедевр. Многим девочкам в группе он нравился, но его мало интересовал этот факт. Он был странным. Иногда я замечала, что Саня пишет задом наперед, каждое слово с последней буквы. Писать слова с конца, а иногда и предложения, зная изначально, чем закончится текст, было удивительно и непонятно. Как он может знать конец предложения, если преподаватель еще только подумал о том, что произнести? А может, и не думал еще.
   В голове пронеслась утренняя ситуация за завтраком. Сез обнимала Сантеза и, когда его руки были заняты, ловила момент и с визгом щекотала его. А он, изображая поросенка, шкодливо визжал и хохотал вместе с ней. И что было странно, я в тот момент испытала укол ревности... или собственничества, я не разобралась. И вот сейчас, вспоминая все и прокручивая в голове, четко чувствовала то же самое. Почему?
   Вокруг поднялась пыль, от ветра сухие ветки взлетали, образуя небольшие воронки. Погода портилась. В лобовое стекло начал бить дождь, и дворники машины автоматически реагировали на капли. Через несколько минут уже невозможно было ехать. Я припарковалась к обочине, боясь не увидеть поворота и вылететь за пределы трассы, и закрыла изнутри все двери. Мое желание быстрее добраться до родительского дома подмывало не ждать конца ливня, а ехать сейчас. Главное, не останавливаться, чтобы не терять драгоценного времени, ведь дождь может закончиться и через несколько часов. Терпение, вообще, сложная штука, тем более в судьбоносных ситуациях. Каждая секунда была для меня равносильна часу жизни. Я не выдержала, нажала на педаль газа и помчалась практически вслепую, кое-где притормаживая. Проехав минут тридцать, сделала вывод, что очень правильно поступила, не дождавшись окончания дождя, он только усиливался, наверное, за счет силы ветра.
   Ребенок появился так резко, что я от неожиданности вскрикнула. Мальчик с небесными глазами, лет семи на вид, стоял посередине дороги, глядя прямо на меня. Его лицо выражало печаль. Одетый в голубой плащ, он не обращал внимания на ветер и дождь. Судя по юному возрасту, было странным видеть его на пустынной трассе, да и погода не для прогулок. Включив аварийные огни, я вылезла из салона, забыв про осторожность. Ребенку, возможно, нужна помощь.
   - Мальчик, ты что тут делаешь? - крикнула я, подбегая к нему, пытаясь рукой укрыться от дождя.
   Ребенок заплакал. Я оглядела его, стараясь понять, что с ним все в порядке.
   - Бежим в машину, а то нас сейчас смоет! - крикнула я, схватив его за руку.
   Мы сидели в салоне моей иномарки, и я не знала, что делать дальше.
   - Как тебя зовут?
   Ребенок плакал, не отвечая мне.
   - Хорошо, - попыталась я снова. - Ты почему плачешь?
   Ребенок помахал утвердительно головой.
   - Ты сейчас в безопасности. Все в порядке.
   Плач переходил в истерику, мальчик и не собирался успокаиваться.
   - Да что с тобою? - спросила я.
   Наконец, он повернулся ко мне. Его глаза заставили трепетать от света, который они излучали. Омрачали все увиденное слезы мальчика, который казался сейчас очень напуганным.
   - Какой ты красивый, - выдохнула я не в силах скрыть свое восхищение.
   - Ты не успеешь, - вдруг ответил он хорошо поставленной речью, речью взрослого.
   - Что не успею? - поразилась я, пытаясь понять, о чем он говорит.
   - Отец умрет, - вынес он вердикт своим детским нежным голосом. Его лицо стало непроницаемым, и слезы перестали капать.
   - Кто ты? - протянула я, понимая, что происходит что-то странное, и не зная, как относиться к тому, что сейчас слышу. Я вспомнила слова Богдана, его просьбу не выходить из дома и машинально схватилась за серьгу на правом ухе, успокаивая себя. Мальчик сидел рядом на пассажирском сиденье, глядя прямо перед собою.
   - Куда мне тебя отвезти? - спросила я, разговоривая с ним, как со взрослым, уже уверенная, что он все поймет. Скорее всего, это существо здесь неслучайно оказалось.
   - Нам нужно далеко.
   - Я очень тороплюсь.
   - Ты не успеешь, - повторил он.
   - Успею! - начала злиться я.
   - Нет.
   - А ты настырный и еще жестокий! - повернулась я к нему. - Что тебе нужно?
   - Ты знаешь, - ответил он.
   - Разворачивайся, поедем другой дорогой, - скомандовал мальчик мелодичным голосом. Он успокоился и как будто оживился, но лицо все также выражало грусть.
   - С чего ты решил, что буду тебя слушать? - возмутилась я, включая зажигание.
   Я не повернула, а продолжила двигаться на автомобиле по пути, который вел меня в родительский дом. Но, не проехав и ста метров, машина начала чихать и заглохла. Я попыталась ее завести, не удалось. Дождь лил как из ведра, усугубляя сложившуюся ситуацию.
   - Твоих рук дело? Убирайся! - выкрикнула я мальчику.
   Ребенок не сдвинулся с места, опять начиная плакать. Я захотела выйти из автомобиля и не смогла: дверь оказалась заблокирована. Машина не слушалась меня, я попыталась направить на нее свои мысли, чтобы завести, но контролировать ситуацию не выходило. Кроме резкой головной боли, я не смогла ничего добиться.
   - У тебя нет выхода, Лилия. Разворачивайся.
   - Всегда есть выход.
   - Ошибаешься.
   Мы молча сидели в салоне, собственный автомобиль был похож на клетку. Я не могла решить, как действовать теперь. Выйти из машины не представлялось возможным, она не слушалась. Мы просидели так еще минут двадцать. Мальчик и не собирался отступать. Он сидел, терпеливо ожидая, когда сдамся. Я чувствовала, что выполнив то, что хочет этот странный ребенок, обреку себя на что-то страшное. Если только обмануть его, сделать вид, что я согласна, и как-то сбежать. Хотя четкого плана не было.
   - Если я послушаю тебя, мальчик, когда от меня отвяжешься? - попыталась я прояснить ситуацию.
   - Сразу же, как выполню свою миссию.
   - А, понятно. Как только я умру?
   Ребенок опять начал плакать, ничего не ответив. Странный красивый ребенок, он как будто давил на жалость или очень страдал, а может, просто плакал. Я согласилась поехать по его пути, надеясь, что как-нибудь смогу сбежать. Автомобиль завелся сразу, как только озвучила свое согласие. "Ребенок - это все-таки не те крупные гориллы", - думала я. Он не казался маньяком, но опасность я чувствовала. Не от него, а от того, к кому он меня ведет. Хотя кто знает, что у него находится в карманах широкого плаща. Я попыталась подумать о ребенке, чтобы усыпить его. Я представляла, как закрываются его глаза, и он сейчас вот-вот заснет. Но кроме головокружения, ничего не чувствовала. Мальчик смотрел на дорогу, никак не реагируя на мои мысли. Значит, моя сила слаба перед ним, или Богдан так далеко от меня, что не могу действовать мыслью. Я не знала, куда еду и в каком направлении. Теперь мы так отдалились от намеченного мною пути, что остановись я, вряд ли бы нашла дорогу назад. Перед глазами лицо отца, он не должен умереть. Состояние безвыходности с каждой минутой наполняло меня все больше и больше. Нужно было рвать когти, но как. В голову, как назло, ничего не лезло, я просто не знала, что делать. Попробовать остановить машину и убежать, вряд ли выйдет. Да и убегу ли я далеко? Было понятно, что мальчик просто так меня не отпустит. Как только я согласилась последовать за ребенком, что-то стало происходить с окружающим нас миром. Пейзаж вокруг был поначалу обычным, но постепенно он стал меняться. Небо, как невероятная мозаика из крупных кубов, стало разбиваться над дорогой, по которой мы ехали. Сама дорога вдруг начала менять направление, устремляясь вверх. Моя машина неслась по ней мимо деревьев, верхушки которых были уже где-то внизу. Внезапно появились изумрудного цвета горы и стали надвигаться на нас по бокам летящей дороги. И чем больше мы приближались к ним, тем необычнее мне они казались.
   - Что за черт?! - выругалась я. - Это не может быть реальным!
   - А ты знаешь, где реально, а где нет? - услышала в ответ.
   - Куда мы?
   - К новой жизни.
   Меня кольнула жалость к себе, жалость к отцу. Папа... Вместо того чтобы быть рядом с ним, я должна сейчас быть заложницей этих сумасшедших. И самое прискорбное, что я не могла понять, зачем и почему. Почему я? Ощущение, что ты пешка, которую никто не спрашивает, которой управляют, от которой все что-то хотят, бесило меня сейчас. Где я, что я сама хочу, почему оказалась в подобной ситуации, почему не могу совладать со всем этим?
   - У тебя много вопросов.
   - Ответы бы получить.
   - Радуйся трудностям.
   - Радости что-то не испытываю.
   - Мне понятен твой сарказм. Но ты пока не понимаешь всего, что происходит. Будет много нового. И если позволишь, я хочу дать тебе совет.
   - Дай, попробуй.
   - Смотри на новое и опирайся на него. Это поможет тебе справиться с трудностями.
   - Забыть о старом?
   - Нет. Просто не цепляйся за старое.
   - Сколько тебе лет? Ты совсем еще малыш.
   - Я не считаю года. Я просто живу.
   - Почему ты плакал?
   - Игра. Сейчас я в печали. Прекрасно пребывать в единении со стихией: волна грусти, как колыбель, которая сейчас нас с тобой убаюкивает под песню слез осени, растворяя в себе.
   - Ты так светишься, что похож на ангела. Не верится, что можешь причинить мне вред.
   - У меня нет такой задачи. Любая жизнь бесценна. Но жизнь не может быть все время сладкой пилюлей, она преподносит и будет еще преподносить испытания. Прими эту реальность и радуйся всему, даже если хочется плакать.
   - Говоришь, любая жизнь бесценна. А как же те два парня, которые хотели убить меня? Или они не из твоей компании?
   - Не обманывайся. Все, что ты видела, это иллюзия. Никто убивать не собирался тебя.
   - Они, они реальны! И кинжал в руке тоже был!
   - Все, что происходит с тобой, это твой выбор.
   - Я в шоке... Просто какой-то бред! Мальчик лечит мозги на тему мнимых благ для меня, а сам держит в плену в моем же автомобиле. Я вас не выбирала, информация у тебя недостоверная. Если дело в выборе, то вот мой выбор, я его озвучу вслух: хочу, чтобы ты проваливал на все четыре стороны! Понятно?
   - Борьба это тоже очень интересно, но сложно. Не жалей себя. Только искренность самой с собою, необязательно со всеми. Если у тебя много вопросов, нужно брать где-то ответы. Возможно, сейчас ты видишь безжалостный поступок по отношению к тебе. Но это только одна правда из множества возможных в данной ситуации. Этот путь, путь к ответам.
   - Да почему же мне так страшно?!
   - Тихо. Страх сковывает. Не поддавайся ему.
   - Отпусти меня... пожалуйста, - как можно жалостливее попросила я мальчика, хотя надежды почти не было.
   - Твои переживания мне понятны. Но как ты можешь отказываться от того, чего даже не изведала. Расточительно. Я глух к твоей просьбе только потому, что ты сама не знаешь, от чего отказываешься. А значит, просьба несущественна.
   Кроме физического нападения, я больше не видела другого варианта скрыться. Убивать не собиралась. Я вспомнила о серьгах на своих ушах, которые ребята мне презентовали когда-то. Если верить Сез, это непростые украшения: через них я смогу позвать своих друзей на помощь. Но как только подумала об этом, ребенок повернулся ко мне и стремительным движением снял серьги. Это было настолько быстро и неожиданно, что я не успела оторвать свои руки от руля машины, чтобы как-то помешать ему это сделать.
   - Зачем? - только и успела выкрикнуть я, провожая серьги, которые теперь летели через открытое окно.
   Педаль тормоза меня не слушалась, и мы быстро понеслись дальше, оставляя позади себя мою последнюю надежду на связь с ребятами, а значит, и на их помощь. Наконец, впереди показалось селение. Деревня была небольшой, вернее, совсем маленькой, домиков десять, может, пятнадцать, и вокруг горы.
   - Приехали, тормози,- скомандовал малыш.
   Я, нажав тормоз, припарковала автомобиль у первого дома, из которого вышли мои старые знакомые.
   - Вот они, те двое, которые гонялись за мной. Интересная иллюзия. Вот сейчас они здесь, - вопрошающе обратилась я к мальчику, но тот уже не обращал на меня внимания. Он выскочил из салона, оставляя меня наедине с гориллами.
   - Здравствуй, Лилия, - поприветствовал меня один из них. - Вот мы и встретились. Теперь тебе придется побыть немного с нами.
   - Вы, как всегда, невозмутимы. Спрашиваю еще раз, что вы от меня хотите?
   - Пойдем, - легонько толкнул меня в плечо второй из них. Мы шли по тропинке вдоль деревенских домов. Непростая деревня. Небо похоже на картинку, сложенную из кубов-пазлов. Кубы крутились вокруг своих осей, и их ребра светились, переливаясь в лучах солнца. Дождя давно не было, а здесь его, наверное, не было совсем. Сухая дорога под ногами, и солнце сверху ярче обычного. Запах осени и здесь чувствовался в воздухе, хотя было очень тепло. Тропинка виляла между горами, ведя нас дальше от деревни, вглубь мира гор. Количество людей все время росло, они как будто появлялись из ниоткуда, ожидая нас за каждым поворотом. Мой конвой составлял уже человек шесть, и тот мальчик был рядом. Восхитительный ребенок с заплаканными прекрасными глазами, красивая макушка его головы освещена низким солнцем, а сверху еле мерцающий нимб. Даже идя сзади, не видя его божественных глаз, я восхищалась удивительным светом, который исходил от него. Свет был волшебным. Маленький властелин был спокоен, его поступь легка и воздушна. Мальчик ни разу не повернулся в мою сторону, уверенно ступая, ведя всю колонну вглубь гор. Малыш своим присутствием усыплял мои страхи, и я чувствовала, что только это и держит меня в норме. Он улыбался украдкой, хотя его улыбки я видеть не могла, но чувствовала, что все это предназначалось мне. Мы продолжали двигаться между скалами. Над головой летал орел. Воинственная птица кружила над нами, будто тоже сопровождала меня, завершая собою картину молчаливого конвоя. Желание пить росло, несмотря на горную прохладу.
   Вдруг мальчик остановился, поворачивая направо, в сторону темной пещеры. Мы последовали за ним. Фонари в руках мужчин освещали место моего будущего пребывания. Мрачная холодная пещера кем-то уже была когда-то обжита. Огромный стол из потемневшего от времени дерева и два табурета стояли недалеко от входа. На одном из табуретов грудой лежало тряпье черного цвета. Между полом и потолком холодной пещеры висела клетка, которая была цепями прикована к стенам.
   - Твое новое жилище, - спокойно произнес один из голубоглазых.
   - Я здесь замерзну раньше, чем вы меня убьете, - услышала я свой голос.
   Мужчины с холодным безразличием подошли к одной из клеток и, дергая за мощные цепи, начали спускать ее вниз. Они делали это настолько быстро и умело, что мне стало ясно: для них все, что сейчас происходит, - обычная ситуация. Как только металлическая узница поравнялась с пещерным полом, один открыл маленькую дверцу, показывая мне, что я должна туда войти.
   - Не пойду. Вы все сумасшедшие. Здесь холодно и грязно!
   Я понимала, несмотря на свои жалкие возмущения, что, если даже упаду им в ноги и буду молить о пощаде, они все равно оставят меня здесь до страшного момента. Мужчины всем видом давали понять, что не слышат меня и слушать не станут. Они стояли плотной стеной передо мною, загораживая собою выход из пещеры. Они вели себя так, как будто я прокаженная, ничтожество. Презрение светилось в их взглядах. Подобного еще никогда не ощущала в своей жизни. Я залезла в клетку, судорожно пытаясь себя разбудить. Это не может быть явью, что может быть фантастичнее того, где я оказалась и что меня ждет. Я не в своем времени и не в своей стране, но этого быть не может, мы ехали не более трех часов на машине. Правда, куда-то в небо. Как относиться ко всему происходящему? Растерянность, которая меня охватила, не давала сосредоточиться на чем-то одном, мысли разлетались в разные стороны, не собрать.
   - Чем я хуже вас? Почему так обращаетесь со мной?
   Груда черного тряпья полетела в клетку вслед за мной.
   - Переодевайся пока,- скомандовал один из белобрысых, удаляясь вместе со всеми из пещеры.
   Я стала разглядывать теплые вещи черного цвета, которые должны служить мне защитой от холода. После этого дверца клетки захлопнулась, и вся конструкция начала медленно, громко скрипя, подниматься вверх, в свое старое положение. Я судорожно, замерзая от наступающего холода, снимала с себя брюки и легкую куртку, надевала тряпки, которые принесли эти светловолосые. Парни ушли, оставив меня наедине с этой жуткой пещерой, в кромешной леденящей темноте. Я знала, что скоро привыкну к мраку и буду отлично видеть и без освещения. Не это меня пугало. Мои мысли были страшнее темноты. Я пыталась успокоить себя, но только накручивала еще больше, ожидая предстоящие испытания. Золотая подвеска, которая почти не бросалась в глаза, не привлекла внимания пленителей, она все также украшала мою шею. Подарок любимого. Кристалл давал мне немного спокойствия, которое сейчас было нужнее всего. Я бы многое отдала, чтобы увидеть сейчас Богдана, прикоснуться к нему, почувствовать его душевную теплоту. С ним я ощущала себя единственной и любимой, с ним была самой прекрасной, самой желанной, просто самой-самой. Сейчас же чувствовала серьезный отток сил не только от холода, но и от поведения этих людей. Презрение в глазах, попытки унизить меня, загнав в ужасное место, - все это мне делало больно. Но я в клетке, и нет никакой надежды на исполнение моих желаний. Мечты, которые несколько часов назад были явью, моим настоящим, безвозвратно улетели в прошлое, и нет возможности все вернуть. Я кусала локти, рыдая в углу клетки, свернувшись калачиком, понимая всю безысходность моего положения. Я так хочу жить! Мне всего пятнадцать лет, и только в декабре будет шестнадцать. А сейчас еще сентябрь. Я услышала в памяти слова Богдана, предостерегающие меня о том, что такими темпами я не доживу и до шестнадцати. Он как пророк, который пытался меня предостеречь и образумить. Холод от камней, игнорируя мою одежду, жестоко проникал к телу. Я замерзала. Безразличный к страданиям холод смеялся надо мною, окутывая своими объятиями. Я засыпала, чувствуя, как коченеют мои пальцы. Глаза тяжелели, и я уходила в забытье. В страшном сне пролетали картинки мрачных стен пещеры. Я ходила, разглядывая их. Высоко подвешенные клетки, заросшие паутиной. Огромный незажженный камин, обложенный человеческими черепами. Кругом черепа: на потолке, где-то по стенам. Я шла по пещере, касаясь рукою неровных, кое-где острых, как лезвие, выступов на стенах. Чернота не пугала меня, я хорошо все видела. Я почему-то одета в мое черное платье, которое уже когда-то видела на себе. Черные перья на распущенных волосах. Я шла к выходу, ускоряя свой шаг. Вода. Она надвигалась мощной волною, закрывая вход в пещеру, заполняя собою все вокруг. Я пыталась вынырнуть, упорно пробираясь к выходу. Но напор волны нарастал, я ныряла в ледяную мутную воду. Вода похожа на жидкую грязь, в которой было невозможно даже плавать, не говоря уже о том, чтобы что-либо в ней разглядеть. Я захлебывалась этой жидкостью, барахтаясь изо всех сил. Вот сейчас проснусь и посмеюсь над очередным кошмаром, обниму своего любимого мужчину. Он поцелует мои глаза и успокоит, а Саня что-нибудь обязательно скажет колкое и смешное, подшучивая надо мною. Будет хорошо и весело. Хочу проснуться. Проснись, Лилия. Проснись.
   - Проснись, Лилия, - я слышала детский голос, который настойчиво пытался разбудить меня.
   - Ты? - удивилась я, увидев в темноте знакомого мальчика.
   - Мое имя Петр, - шепотом произнес он. - Возьми это. - Мальчик протянул мне маленький термос. - Горячий чай с ромашкой и плодами боярышника.
   - Спасибо, сейчас мне очень хочется горячего. Я продрогла насквозь и, кажется, заболеваю.
   - Ничего не поделаешь, я хотел бы тебе помочь, но не знаю чем, - вздохнул ребенок, глядя на меня печальным взглядом. Его печаль была так естественна. Было непонятно его постоянное грустное состояние: либо он всегда в печали, либо ему на самом деле меня жаль. Он единственный, кто выражал сострадание в мой адрес, хотя и украдкой.
   - Что со мной будет?
   - Ты станешь лучшей ученицей, если пройдешь все испытания. Эти уроки сделают тебя сильнее. Они и будут естественным отбором, подходишь ты нам или нет.
   - В чем суть? Я не понимаю.
   - Если выдержишь, то сможешь открывать другие миры и жить параллельно в них.
   - С помощью страданий?
   - Страдания очищают человека от лишнего, оголяя его перед Вселенной. Через страдания можно стать сильнее.
   - Или погибнуть. Мне не хочется страдать.
   - Поверь, сила радости и сила страдания идентичны. Но страдание сильнее, потому что радость ослепляет, а страдание протрезвляет. В этом есть их разница.
   - Петр, что ты делаешь рядом с этой страхолюдиной? - услышала я голос одного из мужчин. Слова холодным лезвием резанули мое самолюбие. - Заканчивай, она слишком глупа, чтобы что-то понять.
   Мальчик, ничего не ответив, мягко улыбнулся и удалился, оставляя меня снова один на один с темнотой. Я никак не могла ожидать, что моя улучшенная внешность для кого-то покажется уродством, глупой себя также не могла назвать. Я боролась с внутренней обидой, которая начала покусывать изнутри.
   - Тихо, тихо, любовь моя. Все позади. Я секунды уже считаю, ожидая тебя, - успокаивал меня Богдан.
   Я открыла глаза. Богдан рядом со мной сидит на кровати в голубой спальне и гладит мои волосы.
   - Прости, - прошептала я, обессиленная и перепуганная.
   - Я виноват. Нельзя было оставлять тебя одну.
   Я чувствую его приятное дыхание, нежные поцелуи. Он снова рядом, и я счастлива, несмотря на мощную усталость, которая отключает мой мозг. Богдан рядом. Так хорошо и спокойно. Восточные напевы, как колыбельная, звучат в моих ушах. Шелковые виртуальные покрывала летят и летят, красиво кружась, образуя в ритме музыки волны, убаюкивающие меня в эйфории. Неописуемая воздушная легкость в моем сознании и дает ощущение покоя. Я прижимаюсь к груди мамы и парю в безмятежном пространстве вселенской любви.
   - Далеко собралась? - услышала я голос Богдана. Повернув голову от мамы, я увидела его.
   - Мне нужно к отцу.
   - Опоздала...
   - Почему?
   - Он умер. Ровно пять часов назад...
   - Нет! Я должна была успеть. Так не должно было быть. Ты говоришь неправду!
   - Я не лгу. Ты сильная, Лилия. Держись. Это неизбежность.
   - Страдания делают человека светлее, - услышала я свой голос.
   - Боль открывает человеку новые двери, расширяя границы его мира, - продолжал Петр, тот мальчик. Он тоже здесь. - Страдания показывают, к чему нужно стремиться, что ценно в жизни по-настоящему, освобождают от предрассудков.
   - Я просто хочу жить! - сопротивлялась я тому, что говорил мальчик.
   - Если страдаешь, значит, живешь. Страдания - это путь зрячего.
   - Спасите меня! - шептала я в темноте, обращаясь к своим друзьям, понимая, что все, что делаю сейчас, бред. Никто меня не услышит в этой пещере. Я здесь одна.
   - Люблю, - слышала знакомый шепот в своих ушах. - Держись.
   Я умирала, глядя в небо, сквозь каменные толщи пещеры, дорисовывая ее безразличие ко всему происходящему. Образ любимого исчез так же внезапно, как и появился. Вернуть невозможное возможно? Это конец. Мне конец. Эти люди меня не отпустят. Я сидела в скрипучей клетке, предательски напоминающей всей пещере о каждом моем движении.
  
   Я держала руль автомобиля, подаренного мне Богданом, подъезжала с Саней к лицею.
   - Все-таки весело наблюдать за вами. Вы радуетесь всем этим побрякушкам, которые по сути своей ничего не стоят.
   - Тебе не понять, - съехидничала я.
   - Куда уж мне, - хмыкнул он снисходительно.
   - Тебе завидно, что ли?
   - Ага, - закатывал глаза Саня.
   Урок философии прошел быстро, я и Наташа были увлечены беседой и не заметили, как все закончилось. Декан не приближался к нам и старался не смотреть в нашу сторону. Это меня вполне устраивало. Беседу с Наташей сложно было назвать диалогом, она больше походила на ее монолог. Вова - центр ее Вселенной, и весь разговор был только о нем.
   - Настроение ни к черту, - говорила она.
   - Что так? Вова? В нем дело?
   - Угу. Он, видите ли, неуверен, нужны ли ему эти отношения или нет. То любит, то не любит. Я запуталась. Не могу понять, что у него на уме. Иногда мне так хорошо с ним, а иногда хоть вешайся. Я чувствую большую зависимость. Лилия, с ним совершенно невозможно договориться, абсолютно ни о чем. Может пообещать и забыть, сплошное непостоянство.
   - Ты страдаешь от этого?
   - Я очень страдаю. Он играет со мною, мне так кажется. Иной раз я уверена, что он любит меня всем сердцем, понимаешь?
   - Конечно. А если расстаться?
   - Только не начинай, пожалуйста! - агрессивно остановила меня Наташа, сверкая своими глазами. - Меня в общежитии все залечили, кругом одни врачи. Все сами болеют страшными болезнями и при этом не лечат их у себя, как будто у них время есть только на меня.
   - И что они говорят тебе?
   - То же, что сейчас ты хочешь мне сказать. Я глупая, и моя любовь обречена.
   - Ты веришь, что все наладится?
   - Когда искренне любишь, боли не бывает и тем более любовь не может прекратиться. Но у меня эксклюзив... мне больно... хотя любовь, наверное, прошла. Зависимость осталась... Я хочу верить... Пусть Вселенная ухмыляется, что сил не хватило, и радуется, да... да... я доказала ей, что все это были ненастоящие чувства. Я и он доказали это. Я сдаюсь. Жаль, что некому вручить медаль за победу надо мною. Я умирала каждый раз, когда он уходил. За такое короткое время это случалось слишком часто. И каждый раз чувствую, как превращаюсь в кучку пепла. Ветер сдует этот пепел, и меня не станет...
   - Ты совсем расклеилась...
   - Как хочется умереть, чтобы родиться снова, и в следующей жизни встретить его и еще раз полюбить.
   - Определенно больна, - улыбнулась я ей. - Хочешь, помогу тебе?
   - Как?
   - Приворожу его к тебе. Будет как верный пес везде ходить за тобой и смотреть тебе в рот, - подмигнула я ей.
   - Не получится.
   - Почему это?
   - Хотя, глядя на твою хитрую физиономию, уже готова поверить, - наконец, я увидела улыбку на лице Натальи. - Ну, если только ради прикола. Я в это не верю, но, знаешь, в моей ситуации готова попробовать все варианты, если они есть. Хотя это попахивает враками... А вот возьму и соглашусь.
   - Согласна, значит?
   - Да, чудес, наверное, не бывает. Но я согласна.
  
   Я потеряла счет времени, да и нужно ли его считать. Меня выпускали гулять под присмотром тех голубоглазых парней. Пожаловаться на голод я тоже не могла, еда была простой, но питательной. Пещера уже не казалась такой устрашающей. У меня была возможность купаться в маленьком, ближайшем от места пленения озере. Но смысла моего нахождения здесь я никак не могла понять до сих пор. Зачем я здесь? Каждый день был сложнее предыдущего. Привыкнуть к физическим трудностям оказалось проще, чем к трудностям психологическим. Постоянные оскорбления и унижения вытягивали из меня силы. Мои красота и сила, в которых я не сомневалась когда-то, покинули меня сейчас. Ни восхищения, ни просто доброго слова в мой адрес - ничего не было. Время тянулось, и меня все чаще и чаще посещала мысль покончить со всем этим, с жизнью. Сложившийся в голове образ окружающего мира рухнул, и я, летящая вверх ногами в хаосе событий, происходящих со мной сейчас, чувствовала себя потерянной, оставшейся без опоры. Мое отношение ко всему происходящему никого не волновало. Я испытывала нехватку кислорода, это было плохое для меня место. Оно и эти люди высасывали жизнь, и, если этого не прекратить, я могу погибнуть, умереть по-настоящему. Желание покончить со всем этим и желание жить были настолько велики одновременно. Абсурд.
  
   Я шла по коридору одна, не обращая внимания на окружающих. Саня отстал от меня, общаясь с парнями из группы. Проходя мимо очередной аудитории, увидела Вову, сидящего за партой и что-то читающего. Я быстро приблизилась к парню. Вова выпучил на меня удивленно глаза, пытаясь понять, с чем я пришла. Присев рядом с ним, обратилась к нему вполголоса:
   - Вова, зачем обижаешь подругу?
   - А где "здравствуй"? Я тоже рад тебе, Лилия.
   - Так что скажешь?
   - Я ничего не обещал Наташе. Ты о ней говоришь, так?
   - О ней.
   - Понимаешь... я такой человек... не такой как все, мне непросто, Лилия, - лицо Вовы в этот момент выражало страдание. - Мне тяжело, я в капкане, не могу выпутаться из него. И этот капкан - дело рук твоей подруги, она меня просто терроризирует своим вниманием и конкретикой. Никакой свободы. Я индивидуален, я такой. Меня непросто понять, и она не понимает.
   - Каждый наверняка себе твердит с признанием, что именно он такой весь необыкновенный, а другие обычные... Вот интересно, эти обычные думают о себе, что они тоже индивидуальны? Как считаешь?
   - М-м-м-м...
   - Зачем прикрывать свои поступки, некрасивые поступки, индивидуальностью?
   - Моралистка...
   - А знаешь, в чем суть? Каждый пытается объяснить свое существование здесь. Оправдать. Думаешь, ты такой единственный со всеми своими мечтами, фантазиями или снами. Ты не такой, как все... Глупость! Ты так и будешь страдать, и не важно, Наташа будет рядом или кто-то еще.
   - Почему ты так думаешь? Я не согласен.
   - Ты считаешь, что тебя все не понимают. Слезы, грезы. В мире страданий поселился, нравится, наверное. Кругом все мешают тебе, и радости так мало. Не так ли?
   - Я многое вижу в своих снах, и знаю, кто я. Ты не сможешь меня обидеть. Если у тебя все, то извини, я хотел бы закончить этот разговор.
   - Вова, ты говоришь о своей индивидуальности как о чем-то высшем, прикрываясь этим.
   - Подумай сама, это же так удивительно, осознавать свою индивидуальность. Поверь, люди, несмотря на общую похожесть, абсолютно все разные. Даже если тебе кажется, что внешне они безлики и одинаковы.
   - Я не исключаю, что ты прав. Но давай вернемся к менее возвышенному. Ты используешь мою подругу, это аморально.
   - Мораль придумали люди, желающие управлять массами. Для масс эта мораль. А вот, если говорить о чувстве... скажу так, я люблю Наташу. Люблю, как могу. Но ее не устраивает такая любовь, ей нужна другая. А я любить по заказу не умею и не хочу, потому что любовь по правилам - это уже не любовь. Это все, что угодно, только не любовь. Меня можно попробовать приворожить, сделать несвободным и несчастным, но иначе я любить не смогу. Не смогу до того момента, пока сам не осознаю этого. А вот, если смогу, это будет открытие, прежде всего, для меня. Я жду его, Лилия и очень хочу, чтобы моя любовь приносила не только страдание, но и радость. Я хочу почувствовать ее, и, поверь, уже начинаю чувствовать и понимать, но, принять все, что хочет Наташа, пока не в моих силах.
   Вова удивил меня, после услышанного желание что-то делать с ним отпало в один момент. Я понимала: сделать то, что обещала подруге, не смогу. Возможно, не сейчас. Скорее всего, никогда. Его речь тронула меня, я не сомневалась, что сейчас он был искренним. Неожиданно. Но он имел свою правду, и она была также логична, как и правда Натальи. Что такое любовь? Каждый видит ее по-своему. Как вижу я? Взаимные переживания, печаль, страсть, радость, боль, зависимость, безграничное доверие - все это превращает нашу жизнь в танец, похожий на кристалл с гранями. Если тепло, танец с испаринами, если холодно, с ледяными режущими краями.
  
   Мои воспоминания ненадолго возвращали меня в прошлое, где было хорошо. Воспоминания дразнили меня, заставляя сожалеть о том, что все закончилось, страдать. Страдания - это что-то совсем неприятное. Сознательно согласиться страдать может только психически больной человек или мазохист, что тоже не вполне здорово. Меня страдать заставили. Либо эти люди - садисты и получают от этого удовольствие, либо они хотят чего-то добиться путем моих страданий, утверждая, что это мой выбор. Я этого не хочу. Получается, что, со слов мальчика Петра, я желала всего, в чем пребываю сейчас. Но если это было моим желанием, логично предположить, что я могу все изменить. Достаточно моего желания. Я уже давно желаю изменений, желаю покинуть это место, вернуться назад. Назад... Побег из привычной жизни - это мой путь к Богдану. Но то, что происходит сейчас, уже не побег, а толчок извне, насильно выдавивший меня из состояния эйфории в состояние, которое заставляет сконцентрировать все свои силы, чтобы не сдаться обстоятельствам. Я вспоминала Сантеза, его слова, когда-то обращенные ко мне, хотя не помнила, говорил он мне их на самом деле или нет:
   - Есть люди, которые прошли некоторый путь, благодаря чему они обнаружили в себе возможность совершать чудеса. Ты тоже идешь этой дорогой, только своей, Богдан дал тебе направление. И если свернешь в сторону, все равно сможешь вернуться и продолжить свой путь. Теперь это все часть тебя, пока ты жива. Иди, Златовласка, не оглядывайся. Пусть твой свет сопровождает дорогу, а направление ты найдешь сама, главное доверься себе.
   Не оглядывайся... легко сказать, да трудно сделать. Как можно не оглядываться на то, что дарило радость. Куда смотреть? Вперед? А что там впереди? Бездна страданий. Утром я узнала, что меня ждет испытание на озере. Опять страх. Что придумали люди на этот раз? Меня уже заставляли пить настойки из каких-то трав, от которых сворачивало кукушку, унизительно обращались, пытаясь раздавить. Я перестала спать, совсем. Депрессия, которая захватывала меня с каждым днем все больше и больше, закрывала, как шторка, любой луч надежды на освобождение. При мысли о предстоящем испытании я терялась от ужаса. Потеря себя в пространстве была по-настоящему осязаема. Чем больше думала о своем нынешнем положении, тем отчетливее виделся тупик. Критический момент. Что с этим делать я не знала. Где искать выход? Вернуться назад нет никакой возможности, а впереди только страдания, унижения и боль. Я не хочу этого, жизнь имеет свое начало и свой конец. Я дошла до конца. Чем больше думала о смерти, тем больше соглашалась, что это единственный выход для меня. Жизнь прекрасна, но сейчас все яркие краски померкли и приобрели серый мрачный цвет даже днем. Смысл потерян.
   - Что меня ждет? - сходу спросила я Петра, которого была рада видеть. Одиночество сводило меня с ума, и этот мальчик был единственным приветливым человеком, жаль, что заходил ко мне совсем редко.
   - Озеро.
   - Я буду плавать?
   - Да, это непростое озеро.
   - А в чем испытание?
   - Вода ледяная, она обжигает холодом. Сила воды либо поможет тебе открыть ворота к свободе, либо нет.
   - Долго мне нужно будет там плавать?
   - Не знаю, возможно, всегда.
   - Чего вы ждете от меня?
   - Пробуждения.
   - Как всегда, все очень понятно, - расстраивалась я вслух, разочарованная ответом мальчика.
   - Мне пора идти, я заглянул, чтобы попрощаться.
   - Попрощаться? Мы не увидимся больше?
   - Думаю, вряд ли.
   - Почему? Не пройду испытание? - напугалась я.
   - Прощай.
   Но я не хочу быть жертвой. Петр, наверное, думает, что напугал меня окончательно. Но это уже нельзя назвать страхом. Я не хочу больше терпеть, не буду ждать. Я и только я, вот о ком хочу думать. Мне нужна помощь, чтобы выбраться отсюда. Мне надо попросить. Попросить о помощи сейчас. Возможно, в этом простом действии скрывается мое спасение. Я не люблю и не умею просить. Пришло время учиться. Страдаю ли здесь? Нет. Это не я, это мое тело. Я свободна. Я выйду отсюда, но не через смерть. Я хочу жить, и никто меня не заставит поверить, что я бракованная. Не хочу знать, что впереди. Я здесь, потому что хотела быть здесь, потому что нарисовала этот страх и попалась в гарантированную ловушку. Ловушку моего страха. Клетка, пещера, странные люди - все это моя иллюзия, которая материализовалась. Я в это верю, верю и в то, что выберусь.
   Бежать больше часа - это подвиг для меня. Бок на удивление не колол, и я ни разу не вспомнила о том, что никогда не считала себя выносливой. Желание жить или желание воли творило чудеса. Я неслась подальше от места моего пленения. И я смогла... смогла попросить. Петр помог мне. И все, что потребовалось, - это просто попросить.
   - Если отвяжу тебя, то мы скорее всего встретимся снова, но ты попросила, я не могу отказать.
   Я не верила своим ушам. Петр открыл клетку, выпуская меня. Мысли о том, как быть дальше, нарисовали путь в горы. Надо затеряться там и постараться найти дорогу домой. Цепляясь за каждый выступ, поднималась по склону горы. Я была вымотана и почти забыла про голод, но усталость сделала свое дело. Стоя на вершине и глядя в небо, я не знала, куда двигаться дальше. Путь сюда был сложнейшим, здесь спускаться нельзя, возможность сорваться со склона велика. Нужно искать дорогу проще, да и привал был необходим. Присев передохнуть, я сняла с плеч суконную сумку, в которой обнаружила вареную кукурузу и маленькую бутылку питьевой воды. Откупоривая бутылку, снова поблагодарила мальчика за провизию, которой он меня снабдил. Привал не мог быть долгим, я понимала, что погоня за мной могла начаться в любой момент. Спуск и снова подъем, это длилось бесконечно, тело предательски ныло. Хотелось рухнуть и уснуть, но позволить себе этого я не могла. Нужно двигаться вперед. Полированные временем скалы мрачно блестели вокруг меня. Последний спуск был ужасно сложным. И вот - теперь я стою и понимаю - дороги нет. Каменные стены как скользкие глыбы вокруг. Ущелье страшно мерцало от мертвецки зеркальной глади. Стоя на небольшом выступе в скале, я смотрела вниз. Каменная платформа, такая же ровная, как и стены, переливалась на солнце. Прыгнуть вниз - это значит убить себя. Было слишком высоко, а значит, надо сползать. Примерившись немного, я собралась с храбростью и упираясь обеими руками и ногами в скалы, очень медленно начала спускаться. Время имеет волшебное свойство искажаться в зависимости от жизненной ситуации. Часто несется, когда хочешь его притормозить, а вот теперь оно вместе со мною щелчками в висках тянется медленно и долго. Я ползла, представляя на своем теле кучу присосок как у гусениц, сползающих вниз. Вечность, только вечность, время не имеет никакого значения. Я стояла на платформе, потерянная вновь, понимая, что это не конец моих переживаний. Платформа площадью не больше двух квадратных метров выглядела сейчас для меня очередной западней. Она с трех сторон была накрыта куполом из ровных скал, а с четвертой стороны открывался простор в самую бездну. Страх высоты вернулся ко мне, заставляя кружиться голову. Стоя на краю платформы, я осматривалась кругом, пытаясь найти зацепку. Наверное, лучше залезть наверх, чем прыгать с обрыва. Идея казалась бредовой, но она давала хоть какой-то шанс на мое спасение. Это в любом случае лучше, чем прыгать с обрыва. Если камень гладкий, то я могу попытаться прилипнуть к нему. Нужна влажная кожа, главное, вспотеть. Прыжки и бег на месте изнуряли, но я потела. Скинув с себя тряпье, согревавшее меня в пещере, начала прикладываться к холодной каменной стене, пытаясь подняться к откосу. Цепляясь ладонями, прилипая всем телом, поднимаясь на каждый миллиметр с большим трудом и огромным напряжением, я двигалась вверх, и это было главное сейчас. Одно неверное движение - и я сорвусь. Никаких мыслей, только процесс. Наконец, я смогла уместиться и немного передохнуть на небольшом выступе. Пот перестал выделяться, холодные скалы давали обратный эффект. В горле все пересохло. Смазывая свое тело слюной, создавая эффект влажной кожи, я ползла дальше наверх. Цель - выжить, смысл всего этого - жизнь. Ничего сейчас нет важнее этого. Так сложно представить, и нет никакого желания переживать все это снова. И одновременно я хочу это пережить. Еще раз. Такая потеря и такой подъем. На грани. Я на вершине. Да, у страха глаза точно велики, и в этом я снова убедилась. Главное, не напугаться до кондиции бездействия. Восторг от проделанной мною работы приносил невероятный подъем новых сил. Я смогла! Я почувствовала себя как-то по-новому, ощущая единым целым со всем вокруг. Я часть всего этого, я часть этой Вселенной. Сейчас я не просто горная лань, которая уверенно несется, спускаясь к равнине, без страха сорваться вниз. Я житель этих мест. Мои длинные растрепанные волосы прикрывают мое тело, скрывая наготу. Яркость мира, яркость красок, что может быть лучше жизни?!
   - Доверься себе, Лилия. Иди, если не знаешь дороги, куда чувствуешь. Дорога сама найдет тебя.
   Равнина имела необъятную площадь без конца и края, она простиралась на всю видимую гладь. Здесь не скрыться: ни куста, ни холмика. И, как будто услышав мои мысли, откуда-то сзади донесся лай псов, разрывая собою гармоничную тишину пространства. Оглядываясь кругом в поисках убежища, я поняла, что плен скал был намного безопаснее, чем эта открытая местность. Я как на ладони беззащитна со всех сторон. Жуткий лай слышался все отчетливее. Не сдаваться же теперь, когда я столько пережила. Ни за что!
   - Вера, ты моя вера, не оставляй меня сейчас! Я добегу до дома.
   Мои ноги несли меня по земле в сторону от собак. Дежавю. Я видела когда-то все это! И вот он - обрыв. Равнина резко обрывалась впереди, открывая вид на глубокую трещину, не имеющую видимых мне краев по бокам, которые можно было бы обежать. Пропасть своими размерами впечатляла. Страшный разрыв без начала и конца на необъятной равнине как будто разделял землю на две части. Часть мук на этой стороне и часть радости моего благополучия по ту сторону от обрыва. Вот и все, бежать больше некуда. Посмотрев в последний раз на приближающуюся погоню, я подумала, что прыгнуть - единственный верный для меня путь. Все это время со мной разговаривал Богдан. Хотя я понимала, что это всего лишь мой внутренний голос. Но там, внутри, он помогал мне. Он успокаивал меня рассудительностью и уверенностью в своей правоте. Он прав. Он всегда прав. Я доверяла этому голосу. Слепо. Истина. Для меня. Когда-нибудь я снова увижу его, обниму, поцелую и растворюсь.
   - Что сравнится с птицей? Может ли человек летать? Птицы могут, а почему я нет?
   - Невероятно?
   - Я реалист.
   - Разве?
   - Там смерть. Да?
   - Помоги себе. Прорвись сквозь страх.
   - Я разобьюсь. Страх мне помогает выжить.
   - Жить или жить?
   - Главное, как!
   - Вот именно.
   Вздох, выдох... Прыжок.
  
   Когда-нибудь я полечу, открывшись свету,
   Когда-нибудь я залечу раны Заветом.
   И все будет так, как я хочу, чувственно, нежно.
   Спокойствие вновь я обрету медленно, верно.
   Светлое небо в тишине свежестью веет,
   Солнышко греет в ветерке, судьбы лелеет.
  
   Где же вы, крылья? Земля, похожая на разноцветный песок, прессованными пластами пестрела в моих глазах. Вернись, мое тело, послушайся меня. Я хочу полететь. Это моя жизнь, мое - только жизнь. И это мой дом. Теперь знаю, я дома.
  
   Я открыла глаза. Белый от новых белил потолок моей спальни в родительской квартире смотрел на меня, или я на него. И это удивительно. Как я здесь оказалась? Муха, залетевшая через форточку, проносилась перед лицом, издавая неприятный, но одновременно такой чудесный звук. Жива...
   Мобильный телефон лежит рядом с учебниками, календарь в нем показывает май и семь тридцать утра. Значит, я еще учусь в школе. Как такое может быть? Я как будто из того времени вернулась назад сюда и не могу проснуться, а может, то был сон, и сейчас вот она реальность? Собираясь в школу, я на автопилоте сделала несколько глотков холодного чая. Волосы чуть ниже плеч, никаких изменений.
   Я шла по дороге к месту, где всегда встречала свою подругу Алену. А далее мы проделывали путь до школы вместе. Пока шла, вспоминала все, что могла помнить из своего сна. Богдан не сказал мне: "Прощай". И не отделаться мне от мысли, что я жила тогда и чувствовала все по-настоящему. Как только до меня дошли воспоминания о моем падении в ров без дна, я остановилась, понимая, что голова идет кругом. Неужели обычное сновидение могло так впечатлить меня. Пекарня, к которой я практически приползла, была местом встреч с Аленой. Она уже ждала меня.
   - Опаздываешь, - произнесла она.
   - Будильник подвел.
   - Все в порядке, Лилия?
   - Что за вопрос, подруга? Все хорошо.
   - Но у тебя кровь из носа капает. Ты не чувствуешь?
   Я провела ладонью по носу, вытирая кровь.
   - Нужно запрокинуть голову, кстати, ты еще и в сланцах. Туфли были бы уместнее, - указала Алена на мои ноги.
   - Черт!
   - В школе всего четыре урока, никто не заметит. Сегодня важный день, мы его так долго ждали.
   - Что за день?
   - Ты даешь! Сегодня приезжает директор педагогического лицея. Ты забыла? Нас предупреждали вчера, - округлила глаза Алена.
   - Ах, это. Конечно, не забыла.
   Я не могла такого забыть, просто мне казалось, что все уже было, а оказывается, только начинается.
   - Ты едешь?
   - Не знаю... не решила пока, - теперь соврала я, как будто боялась что-то спугнуть. То самое, что ждет меня впереди. Я понимала, что, возможно, все это бред, просто вымысел.
   - Давай послушаем, что нам скажут сегодня, потом решим.
   Я зашла в класс, пряча свои ноги в сланцах под парту. Наверняка выглядело нелепо: школьная форма и пляжные сланцы. Я сидела на своем месте не в состоянии остановить поток воспоминаний. Для сна что-то слишком длинная история. Прозвенел звонок. В этот самый момент в кабинет зашел наш классный руководитель, следом появилась незнакомая женщина. Вторая привлекла мое внимание так сильно, что на мгновение я перестала дышать. Она стояла у доски лицом к нам, сверкая своей приятной улыбкой. Крупная женщина с объемным начесом на голове каштанового цвета, тонкие длинные шпильки дрожали под ее весом. Я уверена, что не могла ее видеть ранее, но я ее знала. Эта женщина из моего сна. И как только она начала говорить, я поняла: знаю все наперед, что скажет. Я помнила, на какой фразе она пройдет мимо меня и на какой начнет раздавать рекламные буклеты. Занятия проносились необычайно быстро. Я знала все наперед. Все было предсказуемо, это я уже пережила. Разница была только одна, в той истории я не знала, что будет дальше, а сейчас знаю. Знаю. Точка отсчета начала двигаться с того момента, как я открыла глаза, и теперь время понесло меня навстречу Богдану. Существует ли он? Существуют ли они все: Наташа, Сез, Вез, мой чудесный друг Сантез.
   - Пожалуйста, билет в город. Один, - запинаясь, произнесла я у кассы на автовокзале. Ноги принесли меня сюда, я не сопротивлялась. Главное, не спугнуть событие, которое жду.
   Ни страха, ни сомнения, только трепет, захватывающий меня с головой. Я, завороженная происходящим, сделала первый шаг, выходя из автобуса, не обращая внимания на людей, которые всегда куда-то торопятся. Картинки воспоминаний мелькали учащенными слайдами, рисуя мне мой путь. Известный мне путь. Нужная остановка.
   Он стоял у распахнутой двери квартиры, ожидая меня с изящной длинной белой лилией.
   - Я ждал тебя, - звучал любимый шепот в моих ушах.
   - Я не могла не прийти.
   - Твое желание?
   - Я очень хочу летать.
   - Ты полетишь, я помогу.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"