Сухобрус Паша
Светофор

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Типография Новый формат: Издать свою книгу
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    "Сейчас мы проверим светофоры у тех, кто не доделал их вчера", - сказала Любовь Николаевна. Маша подняла руку: "У нас вчера потерялась мама. Мы ее искали-искали, ходили везде с папой ночью, но найти нигде не смогли. Поэтому я не успела доделать светофор". Маша сначала тихо, а потом громко, как в садике, заревела. Любовь Николаевна стала гладить девочкины волосы, а Маша мочила ей сарафан своим мокрым лицом и с облегчением думала, что теперь учительница двойку не поставит.
< []
   Маша Тихомирова училась в третьем классе. В среду на уроке труда дети мастерили бумажный светофор. Образец стоял на столе у Любовь Николаевны: белый, аккуратно приделанный к длинной ноге-подставке. В нем можно было переключать зеленый, красный и желтый бумажные кругляши. Маша измазала весь передник клеем, который некрасиво отсвечивал теперь на черной ткани и делал ее твердой на ощупь, но светофорова нога все равно выходила кривой и не хотела стоять. Светофор ей велели доделать дома и принести завтра, а в дневник поставили двойку за забытую тетрадь по математике. Загребая талый снег зелеными резиновыми сапогами (которые мама давным-давно купила ей на вырост, а теперь в них надо было сильно поджимать пальцы), Маша медленно брела домой. Она решила, что начнет думать о школьных неприятностях, только дойдя вон до того куста в грязном сугробе. Время шло к каникулам, до апреля оставалось полторы недели, и в парке жирно блестели чёрные проталины с зелеными щетинками яркой травы.
  
   Вчера мама жарила на кухне рыбу. Она макала крупные, вонючие, похожие на клещи куски, в миску с мукой, и они потом скворчали и желтели на закопченной сковородке, с которой сползал густой тяжелый запах, заполнявший все углы их нелепо сделанной квартиры, где почти в каждом помещении было по нескольку лишних углов. Впрочем, в крохотной кладовке возле кухни их насчитывалось лишь три. Пока готовился ужин, Машу отправили забирать младшую сестру из детсада. Девочка взяла для этого санки и, с трудом спустившись с ними со второго этажа, потащила их дальше за истрепанную веревку, скребя стальными полозьями по полуобнаженному асфальту.
   Вечером они с сестрой, как обычно, болтали в своих кроватях всякую чепуху. Мама всегда стояла под дверью и слушала их разговоры. Но сегодня материной тени за дверным стеклом не было видно. Девочка захотела в туалет и, пройдя через смежную с детской родительскую спальню, осторожно вышла в коридор. Мама страшно сердилась, если Маша поздно вечером вставала, поэтому та научилась ходить почти по-индейски: она бесшумно ставила одну ногу, потом замирала, прислушивалась и медленно подтягивала вторую. Пугая Машу, иногда какой-нибудь сустав громко щёлкал. Она вздрагивала, напрягала ставший чутким слух, и после долгой паузы двигалась дальше. Вчера ей удалось проскользнуть мимо кухни незаметно. Хотя мать сидела к распахнутой двери спиной, откинув вбок и слегка назад руку с сигаретой, Маше были видны на ее коленях полосатый кошачий хвост и кусочек голубой книжки "Нового Мира".
   Маше не спалось. Когда мать уже легла спать, захотелось пить. Девочка прокралась мимо папа-маминого дивана в коридор, где неприятно пахло. Но теперь уже не рыбой и не сигаретами "ТУ-134". С кухни слышалось негромкое шипение. Яркий фонарный свет снаружи освещал кухню, поэтому Маша не стала нажимать выключатель, хотя и боялась тараканов. На плите стояла сковорода с остатками рыбы, огня под ней не было, но ручки всех горелок были повернуты в ожидании спички. Они шипели, выпуская неприятный запах. Маша поморщилась, выключила горелки и налила себе из чайника чуть теплой невкусной воды. Возвращаясь через родительскую спальню, она попробовала разбудить мать и сказать ей про горелки. Но та сонно что-то пробормотала и повернулась на другой бок.
  
   Дойдя до сугроба с кустом, Маша вздохнула и стала думать про шкаф с родительской одеждой. Мама посмотрит дневник, подойдет к шкафу и вытащит папин запасной ремень. Вчера папы дома не было. А сегодня, если он будет, то, как всегда, неуверенно скажет: "Слушай, Люсь, не надо, наверное", а потом уйдет на кухню.
   Машин дом построили после войны пленные немцы. Он был буквой "Г" и потому образовывал угол сразу двух улиц. В каждом подъезде были черный и парадный входы, через которые Маша с друзьями пробегали дом насквозь, играя в казаки-разбойники, или прятки. Машин подъезд был самым большим, с широкой лестницей, пролеты которой поднимались, образовывая квадрат вокруг пустого пространства в центре, начинавшегося в подвале и завершавшегося потолком на пятом этаже. Подвал был вечно затоплен вонючей водой, и поэтому выглядел как бассейн посреди подъезда. Машина дверь N19 была некрасивой. Из-под лохмотьев черного дермантина торчала выдранная кошкой рыжеватая пакля. Когда девочка позвонила, с той стороны замяукала кошка, но никто не открыл. Маша присела на коленки и отыскала в портфеле квартирный ключ.
   Пока Маша разувалась в неприбранной прихожей с двумя фанерными тумбочками и деревянной вешалкой на стене, обрадованная кошка терлась о ее ноги. Матери дома почему-то не было, хотя обычно к этому времени она возвращалась с работы. Полосатая Трёшка мяукала, прижималась к Маше и звала ее в кухню, где у правой стены стоял купленный родителями случайно и очень дешево старинный резной буфет с хрустальными стеклами, а у голого без занавесей окна - засыпанный крошками круглый стол с темными от грязи ножками и четыре разномастных стула.
   Бросив кошке прямо на пол мокрую склизлую мойву из холодильника, девочка намазала кусок черного хлеба томатной пастой из железной банки и пошла в детскую, где плюхнулась животом на кровать читать книжку Александра Беляева. Почитав немного, Маша достала из портфеля светофор, который уныло ронял тяжелую голову с белого тонкого стебля, и попробовала усовершенствовать конструкцию, запихнув в трубчатую светофорью ногу картонную полоску. Светофор стал смотреться лучше, но теперь падал весь целиком. Девочка сердито отодвинула его в сторону и принялась писать в тетрадке примеры.
   В замке повернулся ключ, мявкнувшая кошка ринулась в коридор. Пришел отец, невкусно пахнувший кислым (как всегда, если его лицо бывало красным). Он спросил, где мама, и немного обрадовался, узнав, что жены нет. В шесть Маша снова надела сапоги и пальтишко, чтобы бежать за сестрой в садик. Когда девочки вернулись, мамы все еще не было, а папа жарил картошку.
   - Тебе мама ничего не говорила, что куда-то идти собирается? - спросил отец. Маша замотала головой. Папа положил ей картошки и пошел курить и звонить по телефону. Он сидел в гостиной, стряхивал пепел в стеклянную, переливавшуюся всеми цветами радуги толстую пепельницу и беспрерывно набирал номера по телефонной книжке. Почти после каждого звонка он подходил к Маше, выдыхал на нее кислым и уточнял, не заметила ли она вчера в маме чего-то необычного. Маша взяла военный немецкий бинокль, висевший на стене в спальне, и, погладив гревшуюся на батарее Трешку, вскарабкалась на окно высматривать маму. Она крутила туда и сюда колесико настройки, но видела в окулярах лишь ветки деревьев и темный дом через улицу, которые по очереди становились то расплывчатыми, то четкими.
   - Ты знаешь,- подошел к ней в очередной раз отец. - Мама сегодня не была на работе. И я звонил в больницы: там ее тоже нет. - Маша испугалась и тихонько заплакала. Она уложила сестренку и снова залезла с биноклем на подоконник. На улице было темно, машины проезжали редко, и только дальние светофоры мигали желтым светом.
   В девять тридцать приезжала мусорная машина. Маша взяла вонючее ведро и спустилась во двор, где уже стояли закутанные в платки старухи-соседки со своим мусором. Машин подъезд находился рядом с задней дверью продовольственного магазина, и от высокого штабеля сложенных возле него деревянных ящиков несло гнилыми яблоками. Ящики очень нравились кошке, которая вылезала на них через всегда распахнутую кухонную форточку и спускалась во двор к вечно соперничающим из-за нее Барсику и Ваське.
   Лампочка над магазинной дверью светила тускло и грустно. В ожидании мусорки Маша подняла голову и посмотрела на ясное этой ночью небо, где она знала Большую Медведицу и Малую. Старухи что-то тихо бормотали друг другу, хлюпая носами: мартовский воздух был ледяным и нездоровым. Оставив ведро около подъезда, Маша вышла из двора на пустынную улицу. На углу по-прежнему мигал светофор. Она решила подшутить над бабками, с озабоченным видом вернувшись во двор. Старухи, расценив это как признак приближающейся машины, схватились за ведра. Маша со скучным видом покрутилась около своего и остановилась, пиная грязный снег. С улицы, наконец, действительно послышался звук мотора. Уродливая серая мусорка распахнула обляпанный помоями задник, который был как раз на уровне Машиного подбородка. Девочка подхватила тяжелое ведро и перевернула его над зловонной машинной пастью. Топать по лестнице обратно домой было легко: ведро с прилипшими ко дну окурком и старой газетой уже не резало тонкой ручкой ладошку. "А мамы все еще нет, - задумчиво проговорил папа. - Ты бы, дорогая, шла в кровать..."
   Маша легла и немного поплакала в постели. Утром ее разбудил непривычно небритый отец. Маша поела на завтрак холодной вчерашней картошки, покрутила в руках светофор, кинула его обратно в угол и пошла в школу. Труд был четвертым уроком. "Сейчас мы проверим светофоры у тех, кто не доделал их вчера", - сказала Любовь Николаевна. Маша подняла руку: "У нас вчера потерялась мама. Мы ее искали-искали, ходили везде с папой ночью, смотрели во всех дворах и даже на улице, но найти нигде не смогли. Поэтому я не успела доделать светофор". Маша сначала тихо, а потом громко, как в садике, заревела. Любовь Николаевна стала неловко гладить девочке волосы, а Маша мочила ей сарафан своим мокрым лицом и с облегчением думала, что теперь учительница двойку не поставит.
  
   Через неделю мама нашлась в их деревенском доме. Папа на много месяцев отвез ее в больницу и иногда брал с собой Машу. Маша видела там пахнувшую лекарствами странно тихую бледную женщину с непривычно белыми мягкими руками, и с облегчением потом возвращалась домой. Приходя из школы, она делала на сковородке горелые гренки, потом бежала на улицу, где бегала с ребятами допоздна. По выходным папа стирал в ванне их белье, и белые майки перенимали от красных и синих колготок их цвет. Любовь Николаевна больше не вспоминала про светофор. Однажды Маша нашла его измятое тело в куче игрушек и выкинула в мусорное ведро.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"