Моим друзьям, всем трудовым поколениям, создавшим Богатство, Могущество и Славу С о в е т с к о г о С о ю з а,
П О С В Я Щ А Е Т С Я
А Л Е К С Е Й С У Х И Х
ЖИЗНЬ НИ ЗА ЧТО
РОМАН в 6 частях
От автора.
Первое. Устав видеть и слышать гадости, совершаемые людьми современными и жившими в прошлых тысячалетиях, и отражённых в истории, автор обратился к Богу:
"Скажи, ВСЕДЕРЖИТЕЛЬ, почему ты не ограничиваешь человека в низких чертах его характера - пьянстве, разврате, преступлениях всякого рода?"
Бог ответил мгновенно:
"Если я лишу человека права на самоограничение, я лишу его права быть личностью".
Ответ убрал сомнения у автора, но опечалил. Необузданность страстей и желаний проявились уже в первой семье прародителей Адама и Евы, в которой брат убил брата. А вся дальнейшая история жизни человеческой только подтверждала о неподготовленности людей для перехода к жизни по законам царства божия. И было грустно и печально понимать, что к идеям самоограничения человечество может прийти только через величайшие страдания планетарного масштаба.
Второе. Роман не является биографией автора. В главном герое Леониде Сугробине переплелись судьбы друзей, товарищей и знакомых из поколения тридцатых, сороковых, пятидесятых годов двадцатого столетия живших и работавших в суровые и гордые годы сражений, побед и свершений. Однако автор не отрицает того, что многие события в судьбе героя как - то соответствует жизненному пути автора, особенно, когда герой и вместе с ним автор, его друзья и все означенные поколения россиян встали на последнюю жизненную ступеньку. И всё же жизнь героя очень часто не подвластна автору.
Третье. Все исторические события и характеристики личностей, вошедших в историю текущего момента, отражены в романе от взгляда снизу, от народа. И эта оценка не во многом соответствует официальной оценке событий и личностей, также как и изложению событий в текущих школьных учебниках, регулярно переписываемых под ежеминутную политическую направленность правящих политических сил.
Четвёртое. Предлагаемое произведение создано в память "потерянных" поколений, родившихся в 30-х и 40-х годах и уже ушедших наполовину из жизни. И в поддержку ещё живущих трудными старческими днями, униженных в окончании жизненного пути за то, что они строили новое общество. Они не прожили "жизнь ни за что". Своей жизнью, и своим трудом они создали могучую державу, в которой жили без страха за своё будущее и показали миру, на что способен освобождённый народ. А для нынешних поколений книга объективно показывает, что социализм как общественная система был не таким "страшным", как его малюют борцы за народовластие и демократию последние тридцать лет. И что борьба за реальную свободу ещё впереди.
Алексей Сухих
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
НА ВОЛГЕ ШИРОКОЙ
(ОСЁДЛОЕ МЕСТО)
Когда я был в расцвете молодости, мне приснился сон, что я, мальчишка одиннадцати - двенадцати лет выхожу из дома навстречу своим друзьям и нашим мальчишеским делам и заботам: игра в футбол с пацанами соседней улицы, поход в лес за грибами, на реку купаться и рыбачить, и всем другим занятиям своего детства. И что вся моя взрослая жизнь - это не жизнь, а сон, приснившийся сегодня утром. И было огромное разочарование, когда я проснулся во взрослой жизни. Мне не хотелось быть во взрослой жизни.
Эта мысль не покидала меня и возвращалась в разные годы, когда бессмысленность окружающего мира становилась круто очевидной. Я видел сон счастья, и выходить из него было нестерпимо больно и тоскливо.
Леонид Сугробин
На Волге широкой, на Стрелке далёкой
Гудками кого - то зовёт пароход...
(Из песни Б.Мокроусова "Сормовская лирическая")
1.
Сугробин прибыл в г. Горький неизвестно куда и неизвестно зачем. Совершенно произвольно. И не то, что на неподготовленные позиции, а совсем как в чистое поле без всяких позиций. Только и было, что брат, работавший в своей организации начальником отдела и получивший недавно комнату в 20 метров. Да школьный друг Саня Ширяев, распределившийся на почтовый ящик радиотехнического направления без гражданского названия на должность инженера - конструктора. Закрытое СКБ по разработке радиотехники. Какую радиотехнику конструировал инженер - механик Ширяев, было непонятно для Сугробина. Но Санька писал, что всё у него отлично и так же, как и брат, приглашал Леонида на Волгу. "Давай на Волгу! - был призыв родных и близких. "Можешь ли ты купить Волгу?" - спросили в анекдоте уважаемого грузина. " А зачем она мне нужна со всеми её пристанями!" - ответил грузин. И нужна ли Волга была инженеру Сугробину! При всех обстоятельствах, ему молодому, здоровому и не ущемлённому по внешности, надо было ехать в столицу и покорять Москву. А он приехал в Горький.
- Ты не дурак, но глупый романтик, - шептал внутренний голос. - За два с половиной года странствий ты принял одно правильное решение - это пойти в КГБ. Не дождался решения. Ладно! Но если поехал в центр страны, то зачем в провинцию. Только столица может дать ответ на все вопросы и сделать твою судьбу по твоим намерениям. Французских книг не читал? Во Франции все мало - мальские герои из провинции уезжали в Париж.
- Я там никого не знаю. Как мне в Москве хоть три дня прожить?
- И что! Приехал, положил чемодан на хранение и, ночуя на вокзалах, нашёл бы любую работу с жильём, пусть даже дворником или сантехником. И работал бы, и осмысливал, что ты хочешь. А теперь, приехал в провинцию, где также никого не знаешь, и где также никто не поможет. Будешь терпеть те же трудности, которые терпел бы в Москве. Но в столице всегда есть то, за что можно терпеть!
- Помолчи, - обрывал внутренний голос хозяин. - Ты же знаешь, что есть судьба.
Такие глупости, как приезд в город, где его никто не ждал, могли совершаться только в советское время, когда люди знали, что если они хотят трудиться, то место для труда они найдут без труда. И Сугробин совершенно спокойно прикатил из аэропорта на такси в квартиру брата. Валентин Иванович встретил его приветливо. Вечер и полночи прошли в разговорах "за жизнь", которые свелись к тому, что город Горький место стоящее, а жизнь у Леонида только начинается. Он согласился с представлением города, но вывод брата, что жизнь только начинается, был просто ободряющим словом. Утром, оставив у брата паспорт для прописки, он уехал к родителям, где и прожил две недельки, ублажая помутневшие очи своего Ивана Макаровича и мамы Тины
- Ты, отец, что-то застонал не по делу, слезливые письма начал писать, что все тебя бросили. Так ведь всегда бывает, птенцы разлетаются.
- Так зачем уезжать - то! Здесь есть, где работать и жить есть где.
- Поселился бы ты в Москве или областном центре и оставались бы дети при тебе, даже если и не все, то кто-нибудь обязательно.
- Уж где поселился, там и поселился. А нам с матерью без вас тоскливо на старости. Может, не забыл, сколько нам отстукало.
- Помню отец, четвёртая молодость кончается. И может ты и прав, но мы молодые, не понимаем этого и верим, что за морями ждёт нас радостное царство. Так что поживу недельку и поеду к брату искать своё место. Хотя если бы не писал тоскливо, то и не приехал бы в Россию. Киргизия - лучшая страна из всей Средней Азии и всего Союза ССР. Но жалеть ни о чём не буду. Поставил себе за правило думать о том, что есть и что будет. А что прошло, того не вернуть и нервишки тратить не стоит.
- Вот это правильно! - сказал Иван Макарович. - За это нашу послебанную четвертинку надо допить. И Горький поближе к нам, чем Киргизия. Заглядывай по праздникам. Не забывай.
- Жениться бы тебе надо, сынок, - сказала мама Тина, поставив на стол тарелку с жареными пельменями. Первый раз она об этом сказала и улыбнулась застенчиво. Леонид обнял мать за плечи.
- Не получается пока, мама, - грустно сказал Леонид. И добавил, - а на пельмени я к вам буду заезжать. Денёк, другой всегда можно выкроить.
Город Горький, он же Нижний Новгород, крупнейший после столиц город в России. До 1990 года в нём проживало свыше полутора миллионов человек. После 1990 года в связи с демографической трагедией всей страны населения стало значительно меньше. Один из наших классиков конца Х1Х века восхищался тем, что город "царственно" поставлен на берегах двух самых русских рек". Но царственность пейзажа даёт только кремль. Не будь этого кремля, и весь пейзаж был бы как в Васильсурске, который стоит на двести километров ниже по Волге при впадении в неё реки Суры и который знаменитый книжный герой Остап Бендер обозвал Васюками. А больше в Нижнем нет никаких достопримечательностей в градостроительстве, кроме здания банка и драмтеатра. Церкви, в большом количестве рассыпанные ранее по городу, украшавшие город и службой своей создававшие благочестивое население, были уничтожены почти все. Не просто закрыты и перепрофилированы, а уничтожены ниже фундаментов. В кремле было снесено всё церковное, кроме Архангельского собора.1 На месте где сейчас стоит гостиница "Россия", стоял великолепнейший собор Георгия Побеноносца, украшение всей Волги. На главной площади города Благовещенской, носящей ныне имя Минина и Пожарского, стояли два храма. Один, Благовещенский, на месте теперешнего кафе "Олень" напротив корпуса пединститута. Другой, имени Святого Алексея митрополита, располагался рядом с нынешним фонтаном. На Варварке на месте фонтана стоял очень строгого профиля собор святой Варвары. На Ульяновской (прежде Тихоновской) убрали храм святого Тихона, стоявший сразу за корпусом пединститута. А в архирейском саду пристроенный к архирейскому дому Крестовый храм архирея.2 На улице Большая Покровка были снесены Никольская, Покровская и лютеранская церкви. За красными казармами на Нижневолжской набережной убрали. стоявший у самой стен. храм Живоносного источника. На Рождественской снесли церковь Козьмы и Диомида и все храмы на "нижнем" базаре.(территория нынешней Скобы) От храма Иоанна Предтечи остались стены, в которых существовали различные учреждения, в т.ч. радиоклуб. Церковь св. Варвары на Варварке и Симеона Столпника (где град - камень) в кремле были уничтожены уже после 1950 года более грамотными люмпенами, чем в двадцатые годы. Не поднялась рука у местных люмпенов только на Строгановскую церковь - красавицу на Рождественской улице и старый ярмарочный собор на территории ярмарки, прообраз Исакиевского собора в Ленинграде. Но колокольню ярмарочного собора снесли. Монастыри Благовещенский на Окской полугоре и Печёрский на Волжкой полугоре, имевшие по пять церквей, были приспособлены под хозяйственные нужды. В Печёрском долгое время существовал кинотеатр "Колхозник", а в Благовещенском планетарий. Больше всего не повезло Крестовоздвиженскому монастырю у Казанского кладбища, от которого остались стены одной церкви и кусок каменной ограды.1 Остальное вместе с Казанским кладбищем сгинуло в небытие, также как и Петропавловское кладбище, названное после уничтожения садом им. Кулибина. На построенной в этом саду главной танплощадке верхней части города на костях предков плясало не одно поколение комсомольцев и советской молодёжи. Саня Ширяев рассказывал Сугробину, что за свою студенческую жизнь он никогда не посещал танцульки на костях. "Это было выше моих сил даже в поддатом состоянии", - говорил он. - "Это же неправильно топтать предков. А топчут, потому что снесли кладбище. Ну и что, что центр города. Обнесите высокой стеной и чтите, изучайте историю по надгробиям. Мне вот очень хочется, чтобы по кладбищам, где могилки властителей, прошлись бы бульдозером и сравняли их с землёй, как у нас на Кулибинском.
И стал после разора храмов и разгона попов город Нижний Новгород из благочестивого патриотического самым обычным провинциальным городом, смиренно принявшим новое имя "Горький" город.
Удобное географическое положение, водный и железнодорожный транспорт, в три направления каждый, близость к столице обусловили размещение в нём до переполнения заводов, НИИ и других предприятий оборонного направления. Даже на крупнейшем в Европе автозаводе половина личного состава была занята выполнением оборонных заказов. Но это заводу не было непривычно - в годы войны автозавод вместе с Сормовским заводом выпустил треть всех танков и самоходок в стране. И налаженное производство продолжило работу по направлению. От переполнения города военными заказами он был закрыт для посещения иностранцами, и этим его состояние ещё более усугублялось. Наши режимные власти до того стеснялись показать его иностранцам, что даже экскурсионные теплоходы проходили по Волге мимо города ночью. Ярмарка, приносившая славу, была давно закрыта за ненужностью. Гордиться можно было спасителем России в древнее смутное время Козьмой Мининым, да "буревестником революции" Максимом Горьким2. Но "Буревестнику" руководство дало излишек почестей, которые его правнучонки снимают мало - помалу. И наименование населённого пункта названием "Горький" дало городу жизнь по принципу капитана Врунгеля: "Как вы яхту назовёте, так она и поплывёт". Международных выставок не проводили также из - за закрытости. Жилья строилось мало, и большая часть населения жила в ветхом дореволюционном фонде и бараках первых пятилеток. Самодеятельная народная стройка, внедрённая Хрущёвым, не подвинула решение жилищного вопроса, а ещё больше ухудшила внешний вид города. Населения было много - жилья в жилищном фонде города мало. С проблемами этого фонда и столкнулся молодой инженер Леонид Сугробин.
Вечная, так и не разрешённая социализмом проблема жилья свалилась на Леонида Сугробина с первых минут возвращения от родителей. И так нагрузила его, что он забыл о своих печалях, связанных с покинувшими его женщинами и холодным одиночеством без надежд на возврат ушедшего. У брата постоянно жить было невозможно. Он обеспечил прописку, а Сугробин бродил целыми днями по городу, пересекая верхнюю часть по всем улицам вдоль и поперёк, снимая с заборов и столбов всю мыслимую и немыслимую информацию. Проходя улицы и переулки, останавливался у калиток и разговаривал со всем людом, который можно было принять за коренных жителей местечка. Шла третья неделя поисков. Сугробин уже чувствовал, как надоедает своему близкому родственнику и его молодой жене и отчаяние, и раскаяние посещало его, бросившего счастливо обжитый благодатный край. Деньги кончались. Впору было искать разовые подработки. И он уже собирался ехать на товарную станцию, когда удача пришла к нему на улице Оранжерейной. Улица и домик были вблизи площади Лядова. Маленький деревянный одноэтажный одноквартирный домик с палисадом и старушкой -хозяйкой, которая сдала ему комнату в 8 метров за тридцать, ещё не заработанных им рублей. В комнату можно было попасть через комнату-кухню, в которой проживала хозяйка. Т.е. он был полностью под контролем. Но Сугробин был счастлив. Он уплатил из сбережений за два месяца вперёд и бегом потащил в снятую комнату свой нехитрый багаж, освобождая брата от забот. Родственные супруги, как он понимал, вздохнули с облегчением. И только после этой маяты, чувствуя себя горьковчанином, поехал к Ширяеву, его корешку со второго класса.
Был декабрь. Не холодный по здешнему. Саня жил в общаге ближе к окраине города. Сугробин город фактически не знал, кроме обхоженных ногами кварталов за время поиска жилья. Но язык и раньше доводил людей куда надо, так и он в сгустившейся декабрьской темноте спустился круто вниз по улице, потом поднялся вверх и вскоре стучался в одну из комнат на первом этаже 2-х этажного особняка из красного кирпича с двумя подъездами. Дверь открылась. На одной из 4-х кроватей сидел Ширяев с молодым человеком и рассматривал альбом с фотографиями. На открытой странице Сугробин увидел себя в штормовке, мотком верёвки на плече и ледорубом в руках.
- А вот и он сам, - как - то просто сказал Саня, как будто Сугробин появился с соседней улицы, а не с далёких мередианов. Они обнялись. Парень, с интересом рассматривавший его фотографии, был Володя Зверев, ставший надёжным другом через некоторое время. Подошёл ещё один жилец Валерий Валентинов. Сугробин был представлен и ему как хороший парень. Как положено, сходили за бутылкой, потом за другой. Сугробин с подробностями рассказывал свои приключения по поиску жилья и под конец заявил -
- Я пока учился, наскрёб в социализме немало недоделок или неправильного понимания жизни общества. И дал себе слово заняться их исправлением. Потом за далью дней и забот всё как -то затуманилось. Но сейчас после трёх недель борьбы за очень дорогое жильё, решил, что пора не только думать, но и предлагать. Жильё не должно быть бесплатным ни для кого, но одновременно очень доступным для приобретения с рассрочкой оплаты стоимости его на двадцать пять лет. Руководителям, часто сменяемым и перемещаемым от низу до верху, возможно предоставлять служебное жильё, освобождаемое ими после ухода с должности. А будут они приобретать собственное и в каком месте - это их личное дело. Кадровым военнослужащим - служебное жильё в военных городках и право на приобретение жилья в выбранном месте с начала службы. Я так подробно объясняю своё предложение, потому что думал об этом. И отпадут блатные внеочередники, и необоснованно завышенные нормы на жилплощадь. И мы с вами, молодые, будем уверены, что получим законное жильё, и будем жить, не дёргаясь и не разводясь по причине неустроенности. Будем жить на одном месте, и работать на одном месте. Хочешь большую квартиру, товарищ секретарь райкома! Плати и занимай. И война уже почти двадцать лет как закончилась. И надо строить и строить дома, увеличивая строительство не по чуть - чуть, а на порядок каждые два года. Если бы половину денег, брошенных на целину, пустить на строительство жилья, проблема бы наполовину снялась. А то целина, целина. Ни хлеба, ни денег и ничего другого.
- С такими мыслями тебя надо отправлять в совет министром председателем, - засмеялся Зверев. - Снизу пробивать не получится. Кто же будет отказываться от сладкого пирога для себя, и быть самым уважаемым. Все приходят к ним на приём, кланяются, подарки несут.
- А скорее всего тебя обвинят в антикоммунизме и то, что получал, получать не будешь, - вставил Ширяев.
- Нет, нет! Я самым искренним образом за социализм. Они там на Западе в своих передачах всё врут про свою жизнь. А на самом деле у них на улице президентов стреляют. И как безработные живут? Говорят, что на автомобилях ездят в поисках работы. А на пособия по безработице на курортах отдыхают. Я бы не хотел просить подачки, пока могу работать.
- Давайте допьём, и спать, - сказал молчавший Валентинов. - Ночевать Леониду предлагаю у нас. Четвёртая кровать будет пустой неделю.
Ночевать Сугробин остался в кругу дружбы и понимания. Утром договорились, что он приедет устраиваться на работу к ним в СКБ, выполняющем ужасно важные правительственные задания.
Конечно, всегда надо контролировать ситуацию в незнакомой обстановке. Надо было договориться, чтобы ребята его встретили, объяснили и всё показали. Но откуда можно было предположить приезжему человеку, что на одной улице, только на разных сторонах стоят два СКБ и оба страшно секретные. Подстраховавшись у пассажира автобуса, Леонид попросил его подсказать, где выйти. Сугробин не доехал одну остановку до нужного адреса и вышел на остановке, где также существовало СКБ. Без малейших колебаний он нашёл отдел кадров, предложился в СКБ, переговорил с начальником отдела, написал заявление и был принят инженером - конструктором на 120 рублей. Позвонил Ширяеву по внутреннему телефону. Ответили, что такой не работает. Решил больше не искать и увидел его вечером, когда приехал в общагу доложить, что устроился. Был Ширяев, Зверев, Валентинов и все очень весело смеялись. И решили развивать дружеские отношения и встретить Новый год вместе. До Нового года оставалась одна неделя.
П
Конец 1963 года был отмечен ноябрьской трагедией в Америке. На телевизионных глазах всего мира в Далласе был застрелен самый обаятельный человек мира - президент Соединённых штатов Джон Кеннеди, совсем недавно победивший Хрущёва в битве нервов за Карибское море, и за нахождение советских ракет на Кубе. Президент упал на руки своей красавицы жены Жаклин Кеннеди и, не приходя в сознание, умер через несколько часов. Такая судьба была у него, чтобы пули убийцы попали точно. Это было и остаётся позором Америки. И вся её хвалёная и многократно рекламируемая демократия окончательно утратила для Сугробина с тех событий привлекательность и правдивость. Одна ложь и грязь, одна лапша на уши своего народа и народов мира. И наши правящие люди, несмотря на их величайшую демагогию, и свою неправду по отношению к собственному народу, были абсолютно правы в оценке хищности капитализма в империалистической стадии. Они были правы в оценке стремления империализма к мировому господству и подавления всяких свобод и правды Соединёнными штатами у себя в стране и во всём контролируем мире. Так оно и происходит до сего времени, и будет продолжаться. Народ в штатах мало образован в мировом понимании, интересы людей ограничены потреблением, интеллект полуразвитый совершенно односторонне. Бандитизм внутри, бандитизм в международной политике. Сейчас, после развала Советского Союза, для остановки мирового разврата, творимого США, остаётся одна надежда на Китай. Но ему надо ещё лет 25-30, чтобы выйти на первую позицию и громко заявить о своём видении мира, когда США в очередной раз попытаются осуществить раздел какой-нибудь "новой Югославии или очередного Ирака". Но это дела уже ХХ1 века. А тогда только, только развёртывалась вторая половина ХХ -го. Кеннеди был убит и ни одна следственная комиссия не нашла убийцу. Но Кеннеди успел победить в Карибском кризисе и разработать план развала Советского Союза путём разделения его на отдельные республики.1
Победив в Карибском конфликте, апологеты мирового империализма осознали, что без Сталина СССР может быть побеждён. И мечта о повсеместном уничтожении мирового коммунизма расцвела как бурьян на удобренной почве. В 1964 году США начали воздушную войну против Северного Вьетнама, который возглавляли коммунисты. Сам Вьетнам, бывшая колония Франции был оставлен Францией в покое по Женевским соглашениям 1954 года после десятилетней, неутешительной для Франции попытки военной интервенции. "Свято место пусто не бывает" И в Южном Вьетнаме с 1954 года на американские деньги и при всевозможной военной помощи установился проамериканский режим. Но влияние коммунистов, выигравших войну с французами, было чрезвычайно высоко. И дядюшка Сэм решил поддержать Юг массированными бомбёжками Севера. Воздушной поддержки не хватило, и в 1965 году американцы ввели наземные силы. Началась длительная кровопролитная война, в которой американцы потеряли десятки тысяч убитыми и сотни тысяч ранеными. Была уничтожена лучшая половина самой совершенной американской авиации. В 1973 году были подписаны Парижские соглашения о прекращении войны. Американцы покинули Вьетнам, и он стал коммунистическим.
Для помощи братьям по идее Советский Союз направил во Вьетнам зенитно - ракетные комплексы, опробованные на Пауэрсе. Ракеты земля - воздух в достаточном количестве и обслуживающий персонал были размещены на всех стратегических направлениях, чтобы свыше 2500 самых современных самолётов (в том числе и "не сбиваемые" Б-52 ) были уничтожены. Вьетнам был защищён от самых варварских ударов с воздуха, какими его подвергала авиация США в начале интервенции. Потеряв авиацию, и не достигнув успехов на земле, американцы были вынуждены уйти из Вьетнама, как побитые обеззубевшие собаки, забрав в штаты высокопоставленных предателей вьетнамского народа.
Разработкой электронной начинки для самых разнообразных устройств и занимались новые друзья Сугробина. Устройства, которые ушли на вьетнамскую войну, были разработаны в разных институтах и запущены в серийное производство на разных производствах до того, как наши мальчики кончили институты и пришли служить родине. Но работы везде, в том числе и в СКБ, продолжались и создавались устройства новых поколений. На заводе, куда Сугробин перешёл из "своего" СКБ и был назначен техноруком механического цеха, не востребованные на сборку остроконечные корпуса боеголовок, ещё лежали на цеховых складах, напоминая работникам о минувших победах, пока болванки не отправили под пресс и в металлолом.
Город Горький оправдывал своё оборонное предназначение. Через некое время, когда Сугробин ознакомился с городом подробнее, он понял, почему не допускали иностранцев на его территорию. Время было неспокойное. Появившаяся спутниковая разведка к концу шестидесятых годов, раскрыла все уголки противостоящих стран до размеров спичечного коробка и сняла интерес к визуальному контролю за предприятиями через шпионов и прочих наблюдателей - журналистов, артистов, дипломатов. А тогда сведения можно было почерпнуть только через человека. Город был напичкан предприятиями радиоэлектронной науки и промышленности. Радиолокаторы, приборы для авиации и всех других отраслей, радиодетали. "Красное Сормово", выпускавшее в годы войны танки, паровозы, бронепоезда, корабли и подводные лодки стало выпускать белоснежные пассажирские лайнеры, ядерные подводные лодки в титановых корпусах и скоростные корабли на подводных крыльях, в том числе и боевые. "Ракеты", "Метеоры" и "Кометы", созданные Ростиславом Алексеевым, настоящая гордость российского судостроения. К приезду Сугробина они уже мчались по просторам Волги и других рек. А на морском варианте под названием "Комета" Сугробин ещё в восьмидесятых годах прошлого века летел на её крыльях по Японскому морю из Владивостока в Находку и гордился гением Нижнего Новгорода. Подводные лодки с сормовских стапелей уходили в Северодвинск в плавучих доках. Перед выходом на Волгу ГЭС сбрасывала воду для нужного подъёма её, и огромная коробка уводилась мощными буксирами на океанские просторы. Авиазавод, выпустивший в войну десятки тысяч самолётов Лавочкина ЛА - 5 и ЛА - 7, стал выпускать все модели МИГов. В городе проектировались и строились реакторы для подводных лодок. В будущем будут проектироваться АЭС и строиться реакторы для них.
В 1963 году достигла новых успехов космическая отрасль. Совершила орбитральный полёт первая женщина - космонавт Валентина Терешкова. Ушла первая советская ракета в сторону Марса. В целом же год охарактеризовался тем, что в стране ввели карточки на основные продукты питания и на хлеб также. В день выдавали власти г. Горького одному человеку один батон согласно прописке. Сугробину, прописанному не там, где жил, хлеб и прочее по месту жительства не выдавали. Генсеку Никите Хрущёву до снятия со всех постов оставалось девять месяцев.
. Песенка Хрущёва была спета. Чтобы не писали сейчас люди, продавшие Союз и Россию, о том, какой был Хрущёв демократ и мудрый политик, народ его не любил и откровенно смеялся над ним в бесчисленных анекдотах1. Анекдот в те и последующие годы приобрёл страшную для власть имущих силу.
Армянское радио, затем Василий Иванович, затем чукчи. Анекдоты рассказывались во всех слоях общества, несмотря на то, что каждый десятый (по тем же анекдотам) был стукач.
Но у Хрущёва было ещё девять месяцев, и народ не подозревал, что верхи по отношению к Хрущёву были на стороне народа.
На службе Сугробин сразу же получил задание и с головой окунулся в работу, осваивая новые технические и нормативные документы, правила конструирования. На освоение окружающего пространства у него оставался только обеденный перерыв и минуты, проведённые в курилке. Он внимательно слушал, что говорят в курилке. Ознакомившись с ценами в столовой, он на двадцать шесть рабочих дней выделил двадцать пять рублей. Выделив ещё тридцатник на питание дома, получил, что на квартплату и питание у него уйдёт восемьдесят пять рублей и на всё остальное двадцать два рубля. "Двадцать два рубля будут на содержание жены, если случится такое, - решил Сугробин. В положительный исход создания семейной жизни он уже не верил. Всевышний явно противился, чтобы такое событие в его жизни произошло. Он мог бы и совсем забрать его к себе. В свои двадцать четыре года Сугробин иногда чувствовал себя стариком - столько он прошёл в познавании жизни, что этого бы хватило на полную жизнь нескольких человек. Ничто не могло его удивить, возможно, только встреча с пришельцами. Но в существование пришельцев никто не верил. Сам для себя он чувствовал, что ему не хватает ребёнка. Он с завистью поглядывал на молодых папаш, катающих коляски. "Я бы забыл про себя, и всё бытиё посвятил ему", - мысленно говаривал он и в глазах, как на экране телевизора появлялась Бельская или Анастасия с детьми на руках. Тогда он тыкался головой в чертёжную доску и сидел долгими минутами неподвижно. Ни время, ни расстояния не заслоняли любимых.
Новый год в общежитии у Ширяева прошёл весело. Сугробин как-то естественно вошёл в коллектив; был, что называется, аккредитован и старался веселиться. Комната была украшена серпантинами. Праздничный стол украшали две бутылки шампанского, две водки, лимонад, а также тарелка с фруктами, конфеты. Для проголодавшихся был сварен килограмм пельменей. В гости к ребятам пришли три девушки, которых ему представили. Все они работали на предприятии вместе с ребятами и две проживали в этом же общежитии. Одна была лично Вовки Зверева, а две другие, Ира Сергеева и Рита Барсукова, ничьи. Девушка Рита была горьковчанка. С ними он и обнимался в танцах всю ночь, когда они были свободны. Все были молоды, и все хотели своего счастья. Поэтому не ангажированные до серьёзности никем из их друзей, девушки внимательно отнеслись к новому знакомому, приехавшему из экзотических краёв. И выразили надежду, что знакомство продолжится. Сугробин был согласен и получил телефоны от обеих. Он не мог забыть Асю, но понимал, что она ушла навсегда. Ему хотелось растить детей, и он был согласен соединить свою жизнь с любой приятной и доброжелательной.
Ш
Через месяц жизни в Горьком Сугробин поехал к брату доложиться. Домашние телефоны были единицами на тысячу жителей.1 Он позвонил ему на работу и попросил разрешения появиться.
- Давно ждём, - ответил Валентин Иванович.
У Сугробина не нашлось денег на зимние цветы для жены брата, и он чувствовал себя очень неловко. Но извиняться не стал. "Такова жизнь". Валентин Иванович встретил брата лёгким ужином.
- Ну что, брат Лёня! - говорил Валентин Иванович. - Теперь ты устроен со всех сторон. Жильё есть, работа на уважаемом предприятии есть. В городе все знают про этот завод. Осел, так сказать, на осёдлое место. И годиков тебе уже прибавилось за время путешествий. Мир повидал, кое - чего понял. Время пришло подумать о будущем.
- Думаю, брат Валентин. Думаю. Немало мыслей в голове.
- Это хорошо. Но я тебе настоятельно рекомендую не тянуть время и поступить в аспирантуру. Пока мозги не заскорбило, кандидатскую сделаешь лет за пять. И будешь к тридцати уважаемым и нужным. Кандидат даже на дополнительную жилплощадь имеет право.
- Мы тут с пацанами обсуждали жилищный вопрос после моих мытарств с поисками жилья, так один сказал, что в наших законах сотня причин обозначена для получения дополнительной площади. И ты, как я вижу, не шибко много дополнительного получил.
- Это всё впереди. Но начальником отдела благодаря степени я стал. А это значит, что мотаться по экспедициям не буду. Разве что с инспекцией, как в дополнительный отпуск.
- Рад за тебя. Но мы с пацанами решили, что раздача жилья - это неправильно. Жильё надо продавать. А насчёт аспирантуры я с четвёртого курса думал и решил, что пока она мне не нужна.
- Собственное решение можно всегда изменить. Думай, потому что сто двадцать рублей не деньги для семейной жизни, да и для одиночной тоже.
- Подумаю, брат, подумаю.
У братьев была разница в семь лет, и они не могли быть друзьями с детства. Старший всегда был ментор.
- Хлеб - то где берёшь? - неожиданно спросил Валентин Иванович.
- Со стола в столовой на вечер. А на утро у бабушки кусочек.
- А то заезжай. Мы твой пай соседям отдаём.
За месяц работы Сугробин сумел войти в ритм подразделения и, качественно выполнив первое задание, получил у начальника доверие и самостоятельную работу. СКБ при заводе занималось разработкой радиолокационных станций, а завод их изготовлял.
Налаживался режим быта. Шашлыков и мантов за пятнадцать копеек не было. И вообще никаких шашлыков на холодном севере не было. "Но ты, Сугробин, приехал по доброй воле. Живи и не скули", - говорил внутренний голос. И Сугробин жил. Он же был свободный человек в свободной стране. И мог в одночасье махнуть рукой и умотать в любой другой край и даже в столицу. Но он ездил на работу, выполнял задания и в субботу после работы шёл в общежитие к Ширяеву, и жил там до воскресного вечера. Субботним вечером вчетвером уезжали на дискотеку в дом медработника. "Пар выпустить", - как выражался Ширяев. У ребят не было постоянных девушек, и они каждый раз начинали танцевальные вечера с начала. Сугробина такие варианты не привлекали. Ему просто нужен был шумный фон, подтверждающий ему, что он не заплесневел, а живёт. И потанцевав два - три танца, он остальное время проводил в креслах или в буфете за бутылкой пива, которую выпивал медленно в течении вечера. Если кто - то из ребят не находил девушку для провожанья, они с ним возвращались в общежитие вместе. Если все разбегались, то он ехал один. Вахтёрши Сугробина признали за своего, и выдавали ключ от комнаты без вопросов.
Воскресным утром, проснувшись к десяти, все дружно съедали по бутерброду с чаем, брали лыжи на бесплатном прокатном пункте при общежитии и ехали по лыжне, проложенной до Щёлковского хутора сразу от общаги, и катались там по оврагам и рощам весь день, накручивая километров двадцать - тридцать. Щёлковский хутор, входивший в состав города, был местом доступным, привольным и живописным. Широкое русло оврага с тремя замёрзающими на зиму прудами протянулось на несколько километров и было окаймлено отрогами впадавших в него балок и балочек поросших лесом. Берега представляли собой естественные горы и горки на любую квалификацию лыжников. И в воскресный день вся долина представляла собой большую базарную площадь из лыжников всех возрастов. Любители более дальних прогулок через поле и рощи могли отправиться в Анкудиновский овраг на популярную Лысую гору, стоявшую километров за пять от Щёлковского оврага. Лысая гора была высокой, широкой и безлесной полосой, опускавшейся вниз склоном протяженностью метров на двести. Склон был ровный, но прилично крут, и устоять на беговых лыжах на приличной скорости было непросто. Но склон был ровный, и падения заканчивались звонким смехом в большинстве случаев. Молодые люди прокатывались по всей территории, не пропуская ни единой горки. И так проводили несколько часов, возвращая ослабленным за неделю мышцам эластичность и силу. Прогулки на лыжах стали в этот период у Сугробина основными тренировками для поддержания хоть какой - то физической формы. Он всё ещё считал себя хоть бывшим, но спортсменом. По возвращении с лыжной прогулки варили килограмм пельменей с картофелем и обедали этими пельменями в бульоне, подкладывая добавки до полного опустошения кастрюли. Это было дёшево - всего по полтиннику на брата. И одновременно вкусно и калорийно, потому что пельмени тогда делали из мяса. Воскресный вечер Сугробин обычно проводил с бабушкой. Они пили чай. Бабушка рассказывала о своём далёком. И было мирно, тепло и приятная усталость от лыжного дня таяла и усыпляла. В понедельник с утра на работу. Вечерами в будние дни посещал театры, кино или был дома и читал литературные и популярные журналы, которые брал на абоненте в соседней библиотеке. В библиотеке он обнаружил сборник рассказов "Сельские жители" неизвестного автора. Рассказы были любопытны. Автором был Василий Шукшин. Для разминки колотил мешок, подвешенный в сенцах у бабки.
Бабушка топила печку, прибиралась в доме и расчищала дорожку от калитки до крылечка от снега. У неё был большой рыжий кот. Такой, вражина, умный и самостоятельный, что все соседские кошки сами приходили к нему на его территорию. Он шлялся сутками, и никогда не пропадал. Двери открывал самостоятельно с обеих сторон. Когда они были на крючке, залезал через форточку, лишь бы она не была закрыта на защёлку. Бабушка предупредила Сугробина о способностях кота, и он всегда только прихлопывал фортку. И не раз по ночам в мороз становилось холодно, и приходилось подниматься и закрывать распахнутую форточку. Кот любил вкусно поесть. Но вкусного ему доставалось нечасто. Гости к Сугробину заходили редко. Но если такое случалось, кот появлялся, если его не было даже неделю перед этим. Садился на виду и ждал. А получив граммов пятьдесят колбасы, съедал неторопливо и уходил. Видимо считал, что получил достаточно. Когда гостей не было, кот также приходил регулярно и довольствовался печеньем, кусочком булки с маслом. Кот для Сугробина одинокими зимними вечерами был не только сотрапезником, но и собеседником. Он умел слушать. Садился на стол, умывался и, полизав все кошачьи места, ложился, протянув лапы вперёд, и слушал всё, о чём говорил ему и себе Сугробин. А говорил он больше и чаще об Асе, корейской принцессе. Она полонила его и он, погружаясь в воспоминания о ней, забывал обо всём. Он понимал, что лекарство от любви - другая большая любовь. Но как её найти и угадать, что она большая. И вечная память слов, что будут у него только страсти впереди, а не любовь. Ему было грустно смотреть на новых друзей, которые, как ему представлялось, и не влюблялись никогда по настоящему. И их шутливые призывы "любить всех, потому что Бог увидит и пошлёт хорошую", не увлекали Сугробина. Бог посылал ему самых хороших и, почему - то, отодвинул их от него.
Стали приходить письма от друзей. В этот период Сугробин, чтобы ничего не потерялось, дал всем адрес "до востребования" на почтамт. Клещёв растил дочь и снова приглашал на Сахалин, если невтерпёж будет. Руденко заканчивал аспирантуру, Петров отсиживался в зимнем лагере. "...а наверху метёт. Песни как вёрсты длинные парень один поёт"1, - писал он. - "Зализываю раны. Если долго думать, что ничего и не было, то кажется, что и не было. Ты не знаешь, где твоя принцесса и тебе просто. А я знаю, где моя и иногда забывать не хочется. Возвращайся. Устроим в лагере кем-нибудь. Хуже не будет. А какой воздух - сам знаешь. Сто лет будем жить". "Спасибо, дорогой Петрович! Спасибо, Анатоль Клещёв! Вы мои добрые, верные. Готовы в любую минуту прийти на помощь, лишь бы я сам сказал об этом". Крюков писал, что женился и родил дочь. И настоятельно советовал не тянуть. "Детей надо народить до тридцати. А то всё здоровое в себе израсходуешь на удовольствия, а для своих кровных ничего не останется. Помни и не пей ничего, кроме "Шартреза". "Очень тебя понимаю, дорогой! Но никак". Симонов вернулся в Пермь. Про Занданову ничего не написал. А про Англичанку сообщил, что обнародовались её встречи с директором школы, и она уехала в неизвестность. А Валя вернулась в Улан Удэ. Откликнулся Валька Балыбердин, не писавший два года. В последнем письме до этого сообщал, что женился на ленинградке и, оставив её доучиваться, уехал в Мурманск, где его каботажный корабль ремонтировался. В тот раз с грустным юмором сообщал, что ходит до Игарки и обратно. Сейчас сообщал, что молодая жена покинула его. "Очень тоскливо ждать,"1 - сказала она мне, когда я приехал к ней в отпуск через девять месяцев отсутствия. "И ты, наверное, был прав, покинув училище, когда тебя не дождалась "Красная розочка". И мне сейчас надо много, много думать!"
Петрович, Петрович! Зализываешь раны и думаешь, что мне легче, если уехал и ничего не вижу, не слышу. Принцесса не исчезла из памяти и не затуманилась. Сугробин не желал говорить о ней ни с кем. Даже с Санькой Ширяевым. Она была в его понятии выше этого мира, в котором он сейчас жил. Только с котом наедине, да с Петровичем в письмах он и беседовал о ней, и то немного. Это снова была его светлая печаль. Он благодарил небеса за этот подарок и ни словом, ни мыслью не высказал обиду за то, что её отняли у него. Он продолжал жить с принцессой в душе. И осознанное решение найти приятную и приветливую жену не являлось зовом сердца.
И всё же! Сугробину позвонил на работу Ширяев и предложил вместе прокатиться в центр для поиска нового костюма, который намеревался Саня приобрести к дню своего приближавшегося двадцатипятилетия. Леонид подошёл к проходной и закурил. Из проходной на стройных ножках в сапогах на высоком каблуке вышла Рита Барсукова. Чуть курносивший носик, и темная прядь волос, выскользнувшая из под спортивной шапочки, делали её очаровательной.
- О, привет! - увидала она Сугробина. - Это ты, я не ошиблась.- Она внимательно рассматривала его, так как не видала его на улице. В велюровом демисезонном пальто и заячьей шапке их Бурмундии он выглядел достаточно респектабельно, и она осталась довольна осмотром. - Пропал, мальчиша. Мы с Иркой даже подумали, что отвалил обратно в экзотические края, испугавшись наших морозов. А он просто нас знать не желает. Не нравимся мы ему, значит. А телефоны старательно записывал. Я думаю, что под влиянием новогоднего алкоголя. А протрезвел и забыл.
- Погодь, погодь, красавица. Ведь как разговорилась. Уж не обрадовалась ли нашей встрече.
- Возможно, и обрадовалась, - ответила красавица.
- И Ирка должна была видеть меня, коль живёт в общаге, куда я к ребятам по выходным захожу. Мы наладили лыжные прогулки и почему бы Ирине и Рите не присоединиться к компании.
- Предложение хорошее, но лучше бы сначала познакомиться, а уж потом развлекаться.
- Идёт. Я сейчас Саню Ширяева жду. Сегодня четверг. Назначаю тебе свидание в субботу. Я плохо знаю город и, чтобы не потеряться, буду ждать в восемь вечера в кафе "Космос" на Свердловке.
- Идёт, - сказала Рита и, увидав выходящего Ширяева, махнула рукой. Привет! И зацокала каблучками по вычищенному от снега асфальту.
Двадцати двух летняя Рита Барсукова решала проблемы. Выскочив замуж в семнадцать сразу после школы, она не поступала в ВУЗ, как было принято тогда. В обществе ценились образованные люди. А семьи не получилось и, прободавшись три года, бездетная пара рассталась. Обучившись специальности радиомонтажницы и приобретя опыт, она неплохо зарабатывала. Надо было получать образование. Склонность с детства к литературе мешала ей определиться с направлением учёбы. Специальность радиоинженера была близка и понятна. И годы! Снова выйти замуж? Но добившиеся чего-то были заняты, а ровесники ещё не означили своих потенциальных возможностей и были почти все иногородними и безквартирными. Она пыталась прочувствовать перспективность ровесников и знакомилась не сближаясь. Ей не нужна была слава, что она хорошенькая свободная женщина. К моменту появления Сугробина в круге её друзей, она решила, что поступит на филфак и найдёт достойного мужчину. Сугробин ей импонировал, но он был совсем чужак всему в этом городе. И карьера, и получение жилья от него дальше, чем от других. Но в то же время у него здесь нет никаких "хвостов". "Надо найти повод познакомиться", - решила она ещё до встречи у проходной.
Приглашать девушек на свидания при его бюджете было непросто. Курс рубля после реформы 1960 года окончательно принял своё действительное состояние. И все поняли, что 120 рублей 1963 г. совсем не то, что 1200 рублей в 1959 - ом. Стоимость рубля упала на треть. Существование Сугробина в Горьком ухудшилось по сравнению с Киргизией на тридцатник по номиналу, отдаваемый за оплату квартиры и ещё дополнительно по разнице в ценах между Киргизией и Горьким процентов на пятнадцать. Никогда ещё Леонид не был так беден. И не раз вспоминался Сугробину разговор с директором школы в Бурмундии, когда тот сказал ему, что главным инженером он может и не стать, и что зарплаты за четыреста рублей может никогда не увидеть. Иногда отчаяние накатывало на него и вспоминалась Катеринка, богатая рыбой Хилка, и не требующая больших умственных затрат работа преподавателя. И полное отсутствие проблем с деньгами. И скрипел зубами, понимая, что там он потерял бы себя как инженер навсегда. "Нет проблем - есть только возможности", - повторял он мысленно и вслух слова мудреца. В мире, в который он завёл себя сам, как думал, было не настолько плохо, чтобы не могло быть ещё хуже. Мало денег! Ну и что. Он молод, здоров и может подработать даже грузчиком. За то с каждым рабочим днём он чувствовал, что становится инженером. А для свидания с девушкой можно чуток поэкономить. И чтобы пригласить девушку совсем не требующую шампанское и согласную на посещение кино и мороженое с лимонадом, молодому человеку надо было держать в кармане хотя бы пять рублей. Чтобы пригласить Риту Барсукову, Леонид отложил десять рублей и первый и последний раз, готовясь к свиданию, разложил расходы по копеечкам. Раз у нас встреча в кафе, то коньяк, пирожное и кофе. Коньяк 1,2 рубля сто граммов, пирожное и кофе по 20 коп. На двоих три двадцать. Кино - рубль, мороженое в кино 50 коп. Всего пять рублей. Значит можно ещё коньяк и на такси остаётся. Всё "О кей!". И положил в карман всё, что у него имелось.
Были первые дни февраля, тёплые. Снежки можно было лепить. А в субботу похолодало. Природу взбодрило, и к вечеру ударил мороз за двадцать по Цельсию. Сугробин ёжился, выходя за калитку на своей Оранжерейной улице, снова ворчал на беспутное отсутствие телефонов у населения. По делу встречу надо бы было отложить. Рита была красивая девушка и новогодние поцелуйчики ничего не стоили. И она в мороз могла не подойти. Ладно, что догадался место встречи обозначить в кафе. Кафе было открыто недавно. На тёмном потолке горели звёзды. За стойкой варился кофе в венгерском автомате - кофеварке, на кухне варились сосиски. Сугробин летел по улице, ругая мороз и себя за то, что не пожалел девушку и не нашёл возможности отменить свидание. Он замёрз за пять минут, пока шёл от автобуса и с трудом открыл тяжёлую промёрзшую дверь. В кафе было пусто. Три одиноких человека, каждый за своим столиком, поедали сосиски, запивая их ароматным кофе. Леонид присел за столик и посмотрел на часы. До встречи оставалось десять минут. "Погода проверит настроение девушки", - подумал он и пошёл к стойке знакомиться с меню. Дверь заскрипела в этот момент и в неё протиснулась закуржевевшая Рита. Леонид быстро подошёл к девушке -
- Неужели это не сон, а быль. Ни морозы, ни расстояния не страшны русским девушкам, спешащим на свидание. Честное слово, я восхищён Вами, сударыня.
Рита улыбалась. Глаза за серебряными ресницами сияли.
- Есть предложение. Коньяк, пирожное и кофе. Отогреемся, отдохнём и примем решение.
Рита только кивнула. Так она замёрзла. Леонид посадил её за столик ближе к стойке, где, как ему казалось, было теплее. Вернулся к стойке и заказал по сто граммов коньяка в три звёздочки, по большой чашке кофе и иклеры.
- Как бы не закончилась наша встреча, я никогда не забуду, что Вы пришли ко мне на свидание в такой мороз. За одно это я уже готов любить Вас. За согрев Вашей души, - Леонид поднял бокал. Рита сверкнула глазками и выпила полбокала одним глотком.
- Эх, и замёрзла, - сказала она. - Мама уговаривала не ездить. Но мы такие дуры. Как в песнях у Руслановой: "По морозу босиком к милому ходила".1
Они в этот вечер так никуда и не пошли из кафе. Коньяк разогрел, и было тепло. Общество их было приятно друг другу.
- Почему ты покинул Киргизию? - спросила она после его сравнительных рассказов о климате.
- Я не мог оставаться там, где потерпел неудачу, - честно ответил Леонид.
- По твоему принципу мне надо уезжать из Горького, - задумчиво произнесла Рита.
- Если это серьёзная неудача, то надо, - кивнул Леонид. - Так будет легче сохранить себя.
- Не могу оставить маму.
- Пожалуй, нам надо помолчать, - предложил Леонид и пошёл заказать ещё понемногу.
На остановке Леонид придержал Риту и сказал -
- Мы с тобой оба обцелованы другими любимыми, которых потеряли. Но грустить не надо. Если первая любовь неудачна, то утраты неизбежны.
Рита улыбнулась и подставила губки. Но слова Сугробина о потерянных любимых увели её мысли от него.
Для ширпотреба завод изготовлял радиоприёмники и телевизоры, хотя по стоимости ширпотреб составлял малую часть. А радиолокационные системы были лучшими в мире. Локаторы брали самые низколетящие цели. Наградой СКБ были ордена и Ленинская премия, присуждённая группе сотрудников за год до появления. Леонида. Их портреты долго украшали высокую стену у проходной. Прошлым гордиться стоило. А настоящее решало новые задачи, более сложные и более нужные для будущего. Конструкторский зал, уплотнённый до полутора квадратного метра на рабочее место и вмещавший три конструкторских бюро, через два часа после начала работы превращался в клоаку запахов всех шестидесяти человек мужчин и женщин, размещавшихся в зале. Сугробин сидел в углу у окна. Послеобеденное солнце падало лучами на доску с рейсшиной и грело. Леонид сидел, ухватившись левой рукой за круглую ручку рейсшины, а правой держал карандаш на доске с чертежом, и дремал. Когда вблизи слышался голос начальника, он открывал глаза и поднимал голову. Голос удалялся, и он снова досматривал очередной короткий сон. Подремав с полчаса, вставал и шёл в курилку. Работал Сугробин быстро. Но работа для него неожиданно оказалась неинтересной. Он начинял стандартные шасси стандартными для конструктора элементами. Для расширения познаний и наваривания опыта нового после первой коробки в работе для него уже не было. Он поделился своим открытием с соседом по рабочему месту Славой Андриановым, с которым вместе ходил в курилку и в столовую. Слава был высокий брюнет с хищным носом и колючими глазами. Ему постоянно чего - нибудь не нравилось.
- И чего ты сюда пришёл! - говорил он Леониду. - Других мест не нашарил. Здесь болото. Думаешь, если группа товарищей лауреатов Ленинских получила, так и ты достигнешь. Аиньки! Я здесь пять лет после выпуска. Дали в пятьдесят восьмом тысячу рублей. Вроде ничего. А за пять лет даже до старшего инженера не дослужился. Добавили два раза зарплату до ста двадцати. Так эти деньги совсем не тысяча в пятьдесят восьмом. И все пять лет сижу и эти коробки начиняю.
Дальше Андрианов не раз возвращался к разговору о никчёмности инженера как личности. "Эту работу, что мы выполняем, могут на восемьдесят процентов девочки - школьницы выполнять после годичных курсов. А нас четыре семестра высшей математике обучали, определённые интегралы брать заставляли. За все пять лет кроме четырёх действий арифметики из начальной школы никакой математики не применял. Инженер - это творец, создатель и должен получать вознаграждение за свой труд больше, чем любой рабочий. Он исполнитель, а я создатель. Хотя на самом деле какой я инженер - создатель. Почти такой же, как инженер по соцсоревнованию в ОТиЗе1". Сугробин слушал и больше молчал. Его и самого ещё в Киргизии занимал вопрос о том, что любой рабочий получал больше не только рядового инженера, но и больше начальников рядовых и нерядовых инженеров. Он ещё не понимал, что власть сознательно ставит рабочий класс выше в общественной значимости своей же рабоче - крестьянской интеллигенции.2
Через месяц после знакомства Слава доверительно поделился с Леонидом.
- Всё, решил я, Лёня! Через месяц ухожу. Зарплата на полтысячи дотягивает. Я сейчас учусь на шофёра - профессионала. И через месяц у меня выпуск. Уже место работы подыскал. Буду шофёром - дальнобойщиком. По всей стране ходки. А некоторые и в загранку ходят. Зарплата! Командировочные. Плюс добавки за дальность, за сложность, за вредность. И никакого начальства неделями. Это жизнь настоящего мужчины. А от здешней жизни через десяток лет и хрен стоять перестанет. Знаешь, сколько баб у нас в КБ жалуется на своих сорокалеток, и к пацанам лезут. Бери с меня пример - человеком станешь.
Как и обещал, через месяц Слава уволился. Леонид проводил его до буфета в клубе и ответил ему -
- Ты уже обрёл опыт и стал квалифицированным инженером. А я ещё не стал. Я уйду с этой работы после сессии. Уже решил. А тебя буду помнить, и заглядывать на огонёк по великим праздникам.
Рита Барсукова делилась новостями с Сергеевой.
- Знаешь, я по случаю напросилась на свидание с Сугробиным. Помнишь, на новый год он за нами обеими ухаживал.
- Интересно. Я же говорила, что он в общежитии бывает, но ко мне в комнату ни разу не постучал. И что он такое?
- Говорит, что приехал, не зная, куда и зачем, лишь бы удрать с мест, где потерпел неудачу. В любви, как я поняла.
- А как к тебе у него отношение?
- Я ему сказала, что мне тоже надо уезжать по его принципу. И он спокойно так сказал, что это было бы правильно. Нисколько не пожалел и не попытался приголубить.
- А может его надо приголубить. Тогда и оттает.
- У меня такое дело не получится. Да и зачем он нам! Начинающий инженер. Ни зарплаты, ни жилья. Получится из него что-нибудь или не получится. Нет, это не мой кандидат в мужья. Мой опыт замужества его не воспринимает.
- Возможно и так, - ответила Ирина. - Но настоящими генеральшами становятся те, которые выходят замуж за лейтенантов. А твой муж был просто смазливым простачком. Не способным даже на среднее, а не то, что на высокое.
- Это так, - согласилась Рита.- Но не зря же наше агентсво ОБС утверждает, что каждый следующий муж хуже предыдущего. И мне надо быть расчётливо осторожной. Сугробин образован, воспитан, приятен и всё же он не мой. И я не хочу привязываться к нему без расчёта на будущее. А то привыкнешь, что у тебя есть друг и пропустишь нужного.
- Ну, а встретиться ещё договаривались? - совсем уже по женскому любопытству допросила Сергеева
- Сказал, что позвонит.
Разочаровавшись в работе, Сугробин одновременно понял, что для успеха в работе на радиопредприятиях надо получить радиотехническое образование. Конструктор, компонующий электронный блок должен знать и понимать назначение и физические процессы происходящие при работе конструируемого устройства. И осознав, решил с этим не тянуть, и подал заявление на заочное отделение радиофака. Время было не приёмное, но он сумел уговорить декана, и его зачислили на неопределённый курс, зачтя все общеобразовательные технические и общественные науки. Ему остались только профильные дисциплины. Был февраль и он постановил для себя задачу выйти на летнюю сессию в июне с двумя предметами. Продолжение специального образования укрепило Сугробина в правильности принятых решений. Но работу твёрдо решил поменять.
- Вот так, мужики! - заявил он при встрече с новыми друзьями. - Жениться у меня не получается. Буду учиться. Надеюсь, Владимир и Валерий, как радиоинженеры, помогут мне в первых шагах консультациями. Я намереваюсь уже весной что- нибудь сдать.
- Никаких вопросов, - откликнулся Валентинов. - Зверев хоть и собирается жениться, но не откажется. Учись смело.
- Собираться ещё не делать, - миролюбиво откликнулся Зверев. - Подходи в любое время. А насчёт работы надо думать. По делу тебе надо бы к нам. Саня подтвердит, что у нас любая разработка для конструктора загадка и есть над чем голову ломать. Но сейчас у нас обстановка какая - то неопределённая. После громкого успеха и госпремий прошла смена руководства, и образовался застой. Ширяев спит и видит, что уже ушёл. Я веду разведку места поденежней. На нашу зарплату не женишься. Валерий только никуда не собирается. Но некоторые тебе неизвестные уже ушли. Так что надо думать.
На юбилей Ширяев пригласил девушку Вовки Зверева и Иру Сергееву. Саня сидел во главе стола в новом костюме и улыбался тостам, на которые все были щедры. Желали многих лет, успехов в работе и красивую невесту. Кроме Вовки все были без девушек.
- Мы без девушек не потому, что неспособны девушек завлечь, - выступал именинник.- Мы совершенно стопроцентные женихи, только процент у нас в рублёвом исчислении пока низкий и девушки стесняются нас официально предъявить своим родителям. Вот у Зверева только девушка смелая.
- Это точно, - сказала девушка, обнимая Володю. - Никому его не отдам, а деньги сама заработаю.
- Ты почему Риту не пригласил? - спросила Ирина, танцуя с Сугробиным. - В кафе приглашаешь, на юбилей друга нет.
- Как я её мог пригласить, если сам только гость.
- А...Значит не влюбился. В неё все влюбляются, но она никого не любит.
- То есть, влюбляться в неё не следует для избежания напрасных страданий.
- Это уже от тебя зависит
- А в тебя влюбляться можно?
- Каждая девушка желает, чтобы в неё влюблялись.
- А если я ищу жену?
- Это серьёзно. Рита сказала, что ты ей в мужья не подходишь. Ни должности, ни жилья.
- Это серьёзно, - повторил Леонид вслед за Ирой. Доживём до моего юбилея, и будем решать.
С Ритой Барсуковой Леонид встретился ещё два раза по Ремарку1. Ремарк Сугробину понравился с первой книги, прочитанной ещё в институте. В книгах была сама жизнь, и Сугробин чувствовал, что он такой же, как и горои его книг, и был при чтении среди друзей. Книги были редкие и они с Бельской читали их по очереди за то короткое время, на которое они их получали. "Три товарища" из одноимённого романа импонировали ему больше, чем герои других романов Ремарка. Большая любовь героев романа на фоне приближающегося прихода к власти в Германии фашизма, затрагивала все струны романтического сердца Сугробина. А трагедия, постигшая любовь, разрывала сердце. А сейчас, когда по возрасту он приблизился к возрасту трёх немецких друзей, и сам пережил трагедии потери любимых, он понимал их всё больше. И ему казалось, что он чем - то похож на Роберта. И жизнью, и поступками, и отношению к женщинам. И первую встречу Рите он назначил в кафе, потому что так встречались герои романа Ремарка. И новые встречи назначались в том же кафе. Только у Ремарка Роберт, поджидая Патрицию в кафе, пил один, то Леонид ставил на стол две стограммовые рюмки с коньяком и поджидал красавицу. Они выпивали коньяк, облагораживались чашкой чёрного кофе и шли гулять. Морозов больше не было. Рита была привлекательная девушка. Но она же была и с опытом замужества. И приятный мужчина Лёня Сугробин, приближавшийся к 25 годам, не устраивал красавицу по параметрам карьеры и отсутствия бытовых удобств. Ей требовалось всё сразу и немедленно. Ей давно хотелось уйти от проблем материнской комнаты с общими холодными удобствами. Она признавалась себе, что Сугробин ей нравится. Но ей тоже было двадцать два и время на мужчину с неясной перспективой ей терять не хотелось.
- Вы мне нравитесь, сударыня, - говорил Леонид. - И я Вам не противен, как мне видится. А разговор наш о генсеке, космосе, о бытовой неустроенности и нехватке продовольствия. И губки Вы не спешите подставлять, как на празднике нового года. Так мы до любви можем и не дожить.
- Ты же сам сказал, что мы зацелованы другими. К новым поцелуям непросто привыкать, если ты не шлюха.
- "От поцелуев уста не блёкнут" - сказал французский классик.
Рита только улыбнулась. Они доверительно и много разговаривали на все темы этими последними длинными вечерами, зная, что расстанутся не подружившись. Оба симпатизировали друг другу, но был только рассудок без любви. И при расставании, оказавшимся последним, Рита не подставила губки, а подала просто руку.
- Наверное, мы всё сказали о себе и для себя, - сказал Леонид, целуя протянутую руку. - Знакомство было для меня без вранья, приятно. Я мог бы полюбить.
- Я тоже.
Они потерялись друг для друга незаметно и без враждебности. Провидение вело Сугробина в другую сторону.
На праздничном вечере сугробинского СКБ, посвящённом дню 8 марта и проводившемся в доме учёных, Сугробин обратил внимание на молодую девушку-блондинку с длинной густой косой, спускавшейся ниже пояса. В удобный момент пригласил на танец, разговорил, и напросился провожать. Миленькая Марина Норикова ни о чём ещё не задумывалась в этом мире. Леонид пригласил её в кино и принял в её глазах роль светского кавалера, которого не стоит просто так отталкивать. Через короткое время в выходной день он попал к ней домой, где она встретила его с подругой. Леонид принёс бутылку какой-то крепкой настойки, и было очень весело. Но на следующий день на работе она прошмыгнула мимо него, не глядя и даже отвернувшись в сторону. Леонид нашёл её подругу, с которой были вчера, и выяснил, что за выпивку Марина получила втык от мамы и запрет на встречи с ним. Леонид посмеялся и, поймав Марину в коридоре, сказал, что встретится с ней в следующий раз, когда она подрастёт.
Юбилей Сугробина состоялся после женского праздника, когда все устали и отдыхали. Сугробин бабушке - хозяйке поставил четвертинку и пирожные. Потом зашёл к брату Валентину Ивановичу. Принял от него поздравления и пожелания, и уехал в общежитие к ребятам. В гастрономе на площади Горького1 купил три столичных и в нём же, в отделе полуфабрикатов полтора десятка бифштексов. За всё заплатил двенадцать рублей. Деньги пусть и подешевели, но кое - что ещё стоили.
В общаге разговаривали Зверев и Ширяев.
- Сугробин точно заявится? - спросил Зверев, закуривая.
- Ну, я же вам с Валерием докладывал, что он звонил.
- Устал я, выпивая за женщин. Возил подругу к родителям показать. А там за мам, за дочерей и просто за родителей. Организм чуть дышит. Но раз приедет, надо что - то сделать. Хоть посуду сполоснуть.
Дверь распахнулась, и в комнату ввалился Валентинов с авоськами в руках. За ним стоял невысокий чернявый паренёк с шустрыми глазами.
- Вот четыре батона за сегодня и две коробки вермишели по килограмму. Вермишель на неделю на четверых. И ещё две селёдины на юбилей прикупил, - сказал Валерий и положил авоськи на стол. Крупные селёдочные морды хищно высовывались из обвёртки. - Селёдка что надо. Залом называется. А это, знакомьтесь, мой земляк, Виктор Сургутин. Кончил московский автодорожный. Работает в горьковском автодоре. Не объявлялся, пока мы на праздники на малой родине не встретились и не разговорились.
- Автодор это где?- спросил Ширяев.
- В кремле, - ответил Виктор.
- Ну и ладно. Будешь у нас зваться кремлёвским работником, - подитожил Саня, подавая руку. - Я Александр. Сосед - Володя. И у нас сегодня юбилей. Все сидим и ожидаем юбиляра.
- Что это мы сидим, - сказал Валерий.- Я картошку поставлю отваривать к селёдке. И посидим, оттаем от праздников. - И Виктору. - Раздевайся и идём. Я тебе наши удобства покажу.
Кастрюля с картошкой уже дымилась на столе, сверкали чисто вымытые стаканы вокруг бутылки, выставленной Сургутиным, селёдка ароматно пахла с тарелок, когда появился Сугробин.
- Привет всем! - сказал он, выставляя товар на стол. - Девчонок нет? Отлично. У нас получится хорошенький мальчишник.
- Ты вот жениться собрался, - говорил Сугробин Звереву. Они стояли на крылечке после третьей и густо дымили. - Молодец. Самое время. А у меня ни черта не получается. И какие женщины были со мной! И все неудачи как бы предначертаны. Они любили меня, и ничего не сошлось. Я все годы удирал от прошлого, когда, менял место обитания. Сюда приехал и матери пообещал, что гульбу брошу, и буду искать жену. Познакомился с молоденькой девушкой, в глазах любовь. Так мама ей запретила со мной встречаться. А я только и угостил её с подружкой крепким напитком.
- А с Ритой ты встречался, как говорят. Тоже никак.
- Рита ищет покровителя при должности и прочем.
- У меня вот подруга ничего не ищет.
- Везунчик.
- А ты обрати внимание на Сергееву. С ней, правда, мой хороший знакомый целый год встречался. Но они расстались.
Сугробин возвращался к бабушке после мальчишника вместе с Сургутиным. Он, также как и Сугробин, намаялся в поисках жилья и приткнулся в проходной комнате на диванчике в полуподвале. И им было по пути. Сургутин был наполнен Москвой и говорил не умолкая.
- Чего ж ты в Москве москвичку не приглядел и не остался москвичом? - спросил Сугробин, втиснувшись в поток слов собеседника.
- Не получилось, - грустно ответил Витя, и красноречие у него пропало.
- Не горюй, - утешил его Леонид. - Вся сегодняшняя наша компания такая.
Утром в субботу позвонил Ширяев.
- Слушай, Сугробин. Сегодня "Торпедо" с московским "Спартаком" играет. Мне тебя никак не удавалось пригласить. А вчера нам десять билетов привезли, и я взял на тебя. У нас все болеют за "Торпедо" и тебе надо.
- Какой я болельщик. В Перми раз по случаю зашёл, так замёрз и только.
- Какой в Перми хоккей. Хоккей у нас. А чтобы не замёрзнуть, возьмём с собой. Заодно с автозаводом познакомишься. Встречаемся сразу после работы.
Медленный трамвай номер 12, скрипя на поворотах по замёрзшим рельсам, вёз друзей от Московского вокзала. За окнами долго мелькали хрущёвские пятиэтажки. Потом с левой стороны за высоким бетонным забором появились длинные корпуса автозавода, и кондуктор стала называть остановки: "Северная проходная", "Главная", "Комсомольская", "Шестая". Проходные закончились, трамвай вильнул в сторону и Ширяев сказал -
- Приехали.
Такого ора Сугробин ещё не слышал. Ор начался, как только команды появились на поле, и не стихал до объявления диктора: " Со счетом .... победила команда "Торпедо", закончившимся всплеском рёва, от которого звенели стёкла в соседних домах.
- Это что, - рассказывал Ширяев, - В шестьдесят первом наши играли в финале с ЦСКА. Финал был из трёх матчей, и первые два намечались в Горьком. "Торпедо" играло здорово. Осенью приз "Советского спорта взяли, а весной стыкнулись с армейцами. Март, весна, тепло. Наши первый матч выиграли довольно легко. Как мне достался билет на другой день, не помню. Было воскресенье. Я приехал к двум часам. Народу около стадиона как на блошином рынке. В четыре дня открыли ворота и запустили народ на стадион. А хоккейный стадион был деревянный с двухэтажным домиком, тоже деревянным, где были раздевалки для игроков и прочее. По углам с четырёх сторон ворота для входа и выхода зрителей. Над каждыми воротами две башенки. В тот день эти башенки были облеплены людьми, которые сидели на них как виноградные ягоды на кисточке. Одной из этих "виноградин" был и я, - горделиво уточнил Саня. - А день был солнечный, тёплый. Каток открытый, лёд привял. Не было ещё искусственного льда и машин для уборки и полировки. Лёд мели десяток мужичков с длинными мётлами. Было забавно смотреть на них, когда они в перерывах в такт музыке дружно махали мётлами. А наметённую к бортикам ледяную стружку выкидывали двуручными скребками. Командой ЦСКА командовал маститый тренер полковник Тарасов. Он хорошо понимал, что при такой поддержке трибун и боевом настрое торпедовцев чемпионское звание его команды висело на волоске. Лёд был неплох, как отмечали потом обозреватели и технические спецы. Тарасов не хотел играть вторую игру на автозаводе. События затянулись до семи вечера. Через каждые десять - пятнадцать минут на лёд выходили тренеры и другие люди, щупали лёд, топали ногами и уходили. После семи по радио объявили. "В связи с мягким льдом игра переносится в Москву на искусственный лёд". Полковника Тарасова судьи и руководство торпедовцев ослушаться не посмели. На трибунах раздался звериный рёв. Ворота были открыты, но никто не уходил. А внутрь дома для выяснения подробностей пошли первые добровольцы с ближних трибун. Команды уехали. Администраторы стадиона о чём - то пытались разговаривать с первыми добровольцами, спустившимися с ближних трибун. Но добровольцев становилось больше. Они проникли в здание, и оттуда полетела мебель и прочая ерунда. Так длилось несколько минут, потом из окон повалил дым и сразу же засверкал огонь. По трибунам пронёсся рёв: "Шайбу, шайбу, шайбу!" Сухое дерево полыхало как листовая бумага. С ближних трибун народ перемещался на противоположные и продолжал требовать "шайбу" Потом на всех точках трибун стало жарко. Я с последними болельщиками покинул стадион, разочарованный в том, что игра не состоялась, но гордый за земляков. Они показали, что власть имущим так обращаться с народом из - за своих неоправданных амбиций, не следует.
- Ну и что, - сказал Сугробин. - ничего не изменилось.
- Это так. В Москве "Торпедо" засудили, и золото получил ЦСКА. Такие, как тренер армейцев, не стыдятся, - ответил Ширяев. И добавил, - но город и сейчас помнит гневную силу автозаводцев.
В конце зимы уже после того, как Леонид втиснулся на заочный факультет и начал усиленно заниматься, консультируясь у Зверева и Валентинова, ему взгрустнулось на работе. И он, выйдя из проходной, завернул в заводской клуб, в котором работал буфет "на разлив". Он взял сто пятьдесят и бутерброд с варёной колбасой и оглянулся, отыскивая место для посадки. За одним столиком сидел одинокий мужчина под пятьдесят с острым взглядом умных глаз. Он заметил ищущий взгляд Сугробина и жестом пригласил его за свой стол.
- Садись, молодой человек. И выпьем за окончание зимы и скорую отмену карточек. Нынче всё надоело: и морозы жёсткие и длинные, и хлеб по карточкам.
- Присоединяюсь по всем статьям. Мне вот также по непонятному взгрустнулось. Возможно как раз из - за того, о чём Вы сказали.
Они выпили. Сугробин пожаловался, что устроился на работу, которая оказалась для него неинтересной.
- А приходи ко мне, - сказал мужчина. - Я начальник отдела механизации и автоматизации производства на заводе через дорогу. И мне хорошие ребята нужны.
Юрий Дмитриевич пояснил, чем Леонид будет заниматься, и добавил, -
- У меня ты за год вырастешь как конструктор на три головы.
- Я подумаю, - сказал Леонид и ушёл, очень довольный новым знакомством.
Был апрель. Над городом Горьким висело голубое, очистившееся от зимней серости небо. Полистав с утра пару часов свежую прессу в читальном зале областной публичной библиотеки, Сугробин прошёл через сквер с памятником Минину и вышел на Откос. Оттаявшие горожане густыми прослойками заполнили Верхне - Волжскую набережную, Александровский сад. Облепили с фотоаппаратами памятник Чкалову и спускались по лестнице вниз, к Волге, где буксир подтянул к последним ступенькам дебаркадер с неоновой вывеской "Ресторан". Сугробин облокотился на ограду бульвара на верхней набережной и рассматривал туманившиеся бесконечные дали за Волгой.
- Привет, Лёнчик! - раздался рядом звонкий девичий голос.
Леонид оглянулся. Рядом стояла улыбающаяся Сергеева.
- Изволите гулять. И почему один? - продолжая улыбаться, спросила Ира.
- Ты же знаешь, что встречи с Ритой быстро оборвались. А больше я никого не тревожил. И дел с учёбой по самую макушку. Хорошо, что учиться ещё не отвык, и ребята консультируют. Я наметил этот факультет в три года закрыть.
- И я одна, - вздохнула Ира. - И никто меня не находит. Надоело за окно смотреть, и поехала одна на людей посмотреть.
При расставании они сочно расцеловались.
- Так ты согласна стать женой?
- Ты не знаешь меня, я не знаю тебя. И стать женой!?
- Мой приятель мне в Бурмундии говорил, что жениться надо сразу, как только познакомился. А начнёшь тянуть, узнавать о подруге подробности... И всё разрушится.
- Мне надо подумать.
- Тогда встречаемся по воскресеньям.
- Годится.
На вечер первого мая1 Ирина пригласила Сугробина на празднование, устраиваемое её отделом в присутственном месте. Сугробин сходил на демонстрацию со своим институтом. Отметил праздник с сослуживцами, потом посидел с бабушкой и пришёл на праздник весёлым. Ира покачала головкой, но все были в какой - то мере похожими, и было всё хорошо. Сугробин перезнакомился с половиной ребят, и все при расставании просили "Не забывать!". Леонида закружило и он, решив закончить все дела разом, придумал в ночь поехать к Ивану Макаровичу и взять с собой Ирину. Это не совпадало с её желаниями, а он по нетрезвости не сумел её убедить, что он и у Ивана Макаровича сделает всё, что она пожелает. Она отказалась
- Хотел невесту для показа привезти, но не сумел, - сказал так и не протрезвевший до утра Леонид Ивану Макаровичу.
- Ой! - вздохнул Иван Макарович. - Жениху - то выпивать надо после свадьбы, а не во время. Молодые вы, зелёные. Давай баньку истоплю.
- Вот, дурак, - сказала Ирина вслед трамваю, увозившему Сугробина на вокзал. - Надумалось ему старикам меня показывать. Сам бы сначала посмотрел. Сейчас бы уехали в тихое общежитие, из которого все разъехались, и всё бы порешили, \всё бы посмотрели. А сейчас я снова одна без любви. Ирина нашла в кармане две копейки и зашла в телефонную будку. На другом конце провода откликнулся её забытый друг.
- Привет, - сказала Ирина. - Что делаешь? Как дышишь?