Сухачевский Олег Валерьевич : другие произведения.

Золото в каждой капле

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    - А я видел Алетту... - вдруг сообщил Бри. - И как она? - Сложный вопрос... - усмехнулся он. Я понял, что будет продолжение. - Приехал дней пять назад, - начал он. - Приехал потому, что выполнил данное обещание... - Ты открыл способ? - удивился я. - Теперь ты можешь добывать металлы из морской воды? - Да, - кивнул Бри. - Работа практически закончена, опытная установка даёт готовый металл. Любой, по выбору...
  No Олег Сухачевский
  Золото в каждой капле
  
  Я смотрю на него - обычный брусок из металла. Немного похож на кривой кирпич, видна кустарная работа, никаких маркировок, как на 'официальном' слитке. Но это - золото, подарок друга на память о несбывшейся мечте. Я помню, как началась эта история...
  Я заканчивал тогда 'художку', а Бри учился на последнем курсе 'технологического' и писал стихи. Его ранние поэтические опыты подняли на щит критики, но сам он не придавал им большого значения. Мы часто посещали артистические кафе, там встречали единомышленников - поэтов, художников, музыкантов... Дух свободного творчества царил в кабаре 'Орхидея', основном нашем пристанище в эти дни. Каждый день здесь было ревю - свободное выступление всех желающих. Естественно, имелся фильтр: кандидатов прослушивал хозяин - Дук Фанни, поэтому всё было более-менее на уровне.
  В тот вечер ожидалось какое-то обновление, новые участники, могло появиться что-то интересное... Мы жили поблизости, я на бульваре Пионов, а Бри - в глухом переулке Проказников, что находился в двух кварталах.
  Вечером того дня я зашёл за Бри, и выйдя на улицу, посвежевшую после дождя, мы почувствовали как раннее лето обняло нас тёплыми ладонями. Дышалось легко, но улицы были пусты - неспокойный район, позднее время и дождь не располагали к прогулкам. В тусклом свете редких фонарей лишь лужи блестели на мостовых... Позади нас загромыхала конка, гордость нашего мэра, 'символ прогресса', как он говорил. Гужевой трамвай как раз нагонял нас и в его шуме мы не услышали голосов.
  Когда мы свернули за угол перед нами предстала картина: трое парней окружили двух девушек. Это было похоже на скульптурную группу - позы участников слишком ясно отражали их намерения. Девушки сжались от испуга, парни стояли в напряжённом ожидании, по всему было видно, что мы застали их врасплох, помешали совершить ограбление или чего похуже. Не в моих правилах ввязываться в неприятности, но когда Бри шагнул к ребятам, я последовал за ним. Бросать друзей я тоже не привык.
  - Какие-то проблемы, парни? - внешне вежливо осведомился он.
  - Вроде никаких нет... - сквозь зубы заверил самый высокий.
  Им, конечно, не понравилось наше вмешательство, но трое надвое - неинтересный расклад. И девушек нельзя забывать, они вполне могли постоять за себя, увидев поддержку. Подобная публика не умеет играть без козырей...
  - Ну тогда мы пошли? - всё также обходительно спросил Бри.
  Возражений не последовало.
  - Дамы? - спросил мой друг.
  Девушки тут же выскользнули из кольца. По грации движений мой намётанный глаз определил: танцовщицы или акробатки. Потенциальные насильники остались позади, провожая нас недобрыми взглядами.
  Дальше мы шли вместе.
  - Спасибо вам, мальчики! - поблагодарила бойкая, коротко стриженная шатенка, плавной походкой скользившая рядом со мной. - А то они выскочили из подворотни, мы и не заметили как. Я даже не знаю, что могло бы случиться... Ужас просто.
  - Спасибо, ребята, - произнесла её подруга - длинноволосая высокая девушка, шедшая рядом с Бри.
  - Длинного я знаю, - ответил Бри. - Пытался наехать на меня на прошлой неделе. Дал в зубы - отвязался. С такой публикой по-другому нельзя.
  Да, Бри не был поэтом, про которого говорят 'юноша бледный со взором горящим'. Он после сонета, не переключаясь, мог и морду разворошить, если требовалось. В его натуре одно другому не противоречило. Милая шатенка щебетала о чём-то своём, но её длинноволосая подружка молчала. Я исподволь рассматривал её. Девушка была красива - стройная фигура, чистое и правильное лицо. Захотелось её нарисовать, а для меня это знак. Похоже и Бри испытывал нечто подобное. Так, переговариваясь, мы дошли до перекрёстка. Тут шатенка спросила, куда мы идём?
  - В кафе 'Орхидея', - ответил Бри.
  - Прекрасно, нам по пути, - засмеялась длинноволосая. - Вы там часто бываете? Вы с другом не похожи на богему...
  - Мы - нетипичная богема, - усмехнулся я. - Но вообще, частенько заходим. А вы?
  - Случается... - уклончиво ответила она.
  - Я вас там ни разу не видел, - сообщил Бри. - Я бы запомнил...
  - Да, меня сложно забыть... - без всякого самодовольства сказала длинноволосая, поправляя волосы.
  Я саркастически усмехнулся, но Бри серьёзно кивнул.
  Девушки свернули за угол, Бри проводил их точёные фигурки взглядом, а я, стоя на ступенях у входа, рассматривал коряво, но ярко намалёванную афишу. Она гласила:
  'Только сегодня! Дебют! На сцене Арт-кабаре 'Орхидея' прекрасные мадемуазель Ми-ми и мадемуазель Лу-лу и их шоу летающих обручей!'
  Видимо эти 'мадемуазель' и были сегодняшними новинками. Что такое 'шоу летающих обручей' я предположить не мог, оставалось надеяться, что это и в самом деле нечто выдающееся.
  Когда мы вошли внутрь, свободных мест почти не было. Видно в этот промозглый вечер никому не хотелось бродить по мокрым бульварам Валторана. Наша столица вообще не располагает к подобным развлечениям...
  Погас свет и мы воззрились на сцену. Первым выступал известный иллюзионист - граф Моруа. Мы смотрели, как 'граф' вынимал из шляпы кроликов, пускал голубей из-под полы, перепиливал полуобнажённую ассистентку с такой сногсшибательной фигурой, что глаза не могли бы оторваться от неё, пусть даже на сцену въезжал паровоз... Всё это мы видели не единожды.
  Потом пара куплетистов Трамм и Вай изощрялась над попытками муниципалитета отремонтировать все мостовые в городе сразу. Совет следить 'не только за дорогой' можно было адресовать и им самим, поскольку рифмы в песнопениях оставляли желать лучшего.
  Следом за ними силовой гимнаст Клауд жонглировал двухпудовыми гирями, как воздушными шариками. Чугунные чушки взлетали вверх, как пёрышки и лишь пот, льющийся с весёлого лица силача показывал, что это тяжёлая работа.
  Наконец раздалась продолжительная барабанная дробь и вышедший на сцену Дук Фанни объявил зычным голосом:
  - Поприветствуем наших дебютанток - прекрасных мадемуазель Ми-ми и мадемуазель Лу-лу.
  Дук Фанни захлопал, пятясь и покидая сцену. Публика одобрительно аплодировала. Свет в зале погас и на сцену в свете прожекторов с двух сторон выпорхнули девушки. Я тут же узнал их - это были наши недавние попутчицы.
  - Она! - схватил меня за руку Бри.
  Видно он помнил о длинноволосой незнакомке даже во время шоу. Мне же на этот раз больше понравилась маленькая шатенка, сейчас я хорошо рассмотрел её. Конечно, фигуры у обоих танцовщиц были прекрасны, но простое, милое лицо девушки манило не тонким изяществом линий. На него просто было приятно смотреть, а это куда важнее...
  Девушки грациозно поклонились, качнув султанами на высоких причёсках, джаз закудахтал что-то разухабистое, неведомо откуда у танцовщиц в руках появились разноцветные обручи, они взмахнули ими и номер начался.
  Сначала актрисы просто вращали обручи на талиях, делая это абсолютно синхронно, но вскоре у них в руках появились еще обручи, и ещё - ассистенты подавали их из-за кулис. Девушки подбрасывали обручи в воздух, в свете прожекторов рампы они сверкали, как звёзды. Количество предметов росло, всё больше обручей взлетало вверх, все больше вращалось на идеальных телах танцовщиц, и это девушки делали абсолютно слаженно, ни на миг не выбиваясь из ритма, который диктовал малый барабан оркестрового ударника.
  Зрелище было незабываемое. Скульптурные фигуры девушек, ритмично извивающиеся на сцене, наполняли душный воздух кафе чувственной энергией. Напряжение висело в воздухе, как скала, готовая рухнуть от движения крыльев мотылька.
  Издав резкий выдох, оркестр стих, лишь количество обручей всё больше увеличилось... Ритм, напряжённый как удары сердца, остался лишь в стуке малого барабана. Уже невозможно было подсчитать сколько же сверкающих предметов парит в воздухе и вращается на талиях танцовщиц. Я думаю, не меньше нескольких десятков, и казалось невероятным, как девушки управляются со всем этим количеством, не сбиваясь c темпа и не теряя слаженности движений.
  Вдруг обруч одной из них упал к ногам, я выдохнул, мне показалось, что девушка сбилась, но взглянув на подругу, я увидел, что та тоже сложила обруч - видимо, близился финал. Второй, третий, десятый обруч опускались на землю в абсолютной синхронности... Их блестящая стопка постепенно скрывала фигуры мадемуазель Лу-лу и Ми-ми, но девушки не теряли ритма. Наконец в воздухе остался лишь два обруча - по одному у каждой танцовщицы. Некоторое время они влетали вверх и вдруг в один миг обручи лопнули каскадом блёсток.
  В абсолютной тишине сверкающие лепестки опустились на сцену, прожектор высветил две стопы обручей, почти скрывших девушек - подруги стояли с высоко воздетыми руками, не шевелясь.
  Несколько секунд стояла тишина и тут публика взорвалась овацией. Орали все присутствующие и мы тоже не скрывали чувств. Сочетание живой красоты девушек с их артистизмом, плюс необычный и изумительно яркий финал никого не оставили равнодушным.
  Упал занавес, скрывший артисток и вдруг девушки снова выпорхнули на публику. Они изящно, с достоинством раскланялись и скрылись.
  Начался следующий номер - выступление мима Просперо. Мы хорошо знали его, да и номер видели не раз.
  - Пойдём, - потянул меня за рукав Бри. - Я хочу познакомиться с ней...
  Я не имел ничего против, мне тоже хотелось встретиться с милой шатенкой. Мы проскользнули за кулисы. Там было многолюдно, перед гримёркой, где находились девушки, неприступной стеной стоял силовой гимнаст Клауд. Сложив руки на груди, как статуя Командора он одним движением бровей обрывал бессвязный лепет всех, кто пытался прорваться внутрь. Видимо опытный Дук Фанни ожидал фурора и заранее поставил его на стражу.
  Бри ткнулся в дверь, но железная ладонь Клауда остановила его.
  - Нельзя! - густым басом изрёк он. - Не велено.
  - А передать сможешь? Пару слов всего, - спросил я.
  - Пару слов? - силач нахмурился. - Давай...
  - Передай, пожалуйста, что недавние попутчики ждут мадемуазель Ми-ми и Лу-лу сразу после окончания представления, - тихо сказал я наклонившемуся Клауду. - У запасного выхода.
  Клауд несколько секунд думал, наконец кивнул и скрылся. С полминуты он отсутствовал, наконец появился, отыскал нас в толпе взглядом и снова кивнул. Наше предложение приняли...
  - Что? - не понял Бри. - Что ты ему сказал?
  - Мы встретимся с ними сразу после представления, - пробормотал я ему в ухо. - Будем ждать их у запасного выхода.
  Бри расцвёл, будто майский цветок.
  Я не знаю, как он провёл ту ночь... Мы с Нуми бродили по городу, дождь не начинался, было тепло, но пустынно. Все сидели по домам и лишь влюблённые нарушали покой ночных улиц. Девушка оказалась интересным собеседником и мы не заметили, как начало светать. Я предложил зайти ко мне, втайне опасаясь, что предложение будет отвергнуто с возмущением, но Нуми согласилась. Мы стали встречаться...
  Видимо, у Бри всё проходило по похожему сценарию. Я никогда не интересовался как у них всё случилось, но с того вечера Бри тоже стал встречаться с Алеттой. Да, такое у неё было имя, роскошное, ей под стать.
  В то время начались экзамены у меня и у Бри, часто видеться не получалось. Я занимался подготовкой, а вечером спешил на свидание с Нуми, привычный ритм жизни сломался, друга я видел редко. Потом мне предложили принять участие в росписи Лиснийского собора - техника фресок очень интересовала меня. Мне пришлось уехать из Валторана, и лишь несколько раз за лето удалось вырваться на выходные. Всё это время я отдал встречам с Нуми. Девушка всё больше нравилась мне, и, похоже, это было обоюдное чувство. Лето близилось к концу, когда я вернулся в город.
  На следующий день после возвращения, мы договорились встретиться с Нуми, отпраздновать моё возвращение. Я ждал вечера, разбирая этюды, что успел сделать за лето. Среди них мне попался один, с девушкой на морском берегу. Не знаю, как получилось, но лицом и фигурой она оказалась похожей на Алетту. Никогда не думал о ней, видимо, это вышло случайно. Я взял пастель и несколькими движениями руки усилил сходство. Теперь это была вылитая девушка моего друга... Впрочем, я не видел его месяца два, кто знает, может, они уже расстались? В этот миг раздался дверной звонок, я отложил рисунок и поспешил к двери.
  На пороге стоял Бри. Он похудел, выглядел усталым и осунувшимся. В глазах его стояла тоскливая муть, похожая на стоячую воду.
  - Заходи, - я распахнул дверь. - Вчера приехал, хотел тебя увидеть, но не успел...
  - Да, я тоже хотел...
  Бри прошёл в комнату, безразлично скользнул по этюдам и вдруг застыл - увидел портрет Алетты.
  - Она нравится тебе? - напряжённым тоном спросил он.
  - Нравится, - честно ответил я. - Но не настолько...
  - Понимаю, - вздохнул он. - Такая девушка не может не нравится.
  Он замолчал. Бри не был склонен к бурным эмоциям, считается, что поэты существа экстравертные, но я уже говорил, что Бри - нетипичный поэт. Он держал всё внутри, сообщая о душевных переживаниях рифмами и образами, плотно сжимая чувства в пружины строк. На этот раз было ясно без слов - что-то гнетёт его. Я спросил:
  - Как у тебя дела?
  - Я уезжаю... - сообщил он. - Далеко. Надолго. Вот, зашёл попрощаться, надеялся застать - повезло.
  - Уезжаешь? - я удивился. - Что-то случилось?
  - И да, и нет... - уклончиво ответил он. - А у тебя как?
  - Нормально, вроде. Рисую, вообще всё лето рисовал. Вечером с Нуми встречаюсь. У тебя как?
  - Всё плохо, - вздохнул он. - Ничего не клеится... Потому и уезжаю.
  - Убегаешь?
  - Наоборот стремлюсь, - грустно усмехнулся он. - Цель у меня появилась и, кажется, я знаю способ её достижения.
  Видно было - Бри хочется что-то рассказать, и я ждал.
  - Ты знаешь, мы встречались... - начал он. - Часто, почти каждый день и сначала было всё в порядке. Я чувствовал, что влюбляюсь, с каждым днём всё глубже и сильнее, но Алетта... Про неё я не мог сказать ничего подобного. Поначалу меня не смущало, что в ответ на пылкие признания, я получал улыбку, меня это не тревожило. Я любил свою любовь, мне важно было говорить о ней, мне казалось, что само собой разумеющимся, что и Алетта меня любит. Я об этом даже не задумывался...
  Бри замолчал. Он сидел на единственном стуле, сцепив руки на закинутом на ногу колене, а я примостился на кровати. Мне не хотелось перебивать его, я знал, что он собирается с мыслями.
  - Однажды мы не пошли никуда, остались у меня, - продолжил он. - На улице лил дождь, лето вообще выдалось дождливым... Я сидел на полу, у её ног и изливал чувства. Мол, как я её обожаю, как много она значит для меня, как важны наши встречи и прочую чушь, которая посторонним кажется верхом идиотизма, но которая так важна влюблённым... Она, как обычно, улыбалась, ничего не отвечая и тут я подумал: а вдруг ей плевать? Сама-то она что испытывает?Алетта никогда не говорила о своих переживаниях... Я встал с пола и потребовал ответа. Она выпрямилась и застыла в прямой изящной позе, как умеют только актрисы. Некоторое время она молчала, потом медленно произнесла:
  'Ты любишь меня? Люби, разве я мешаю?'.
  И больше ничего... Этот простой вопрос потряс меня, просто оглушил. Я всегда считал, что любовь важна сама по себе, что в книгах и стихах столько написано о ней не зря, если тебя любят - нельзя остаться равнодушным, что-то рождается в ответ... Всё это вихрем пронеслось у меня в голове и я даже не знал, что ответить.
  Некоторое время мы молчали, потом она сказала:
  'Я знаю, какой ответ ты ждал... К сожалению, не могу ответить так. Ты хороший, ты очень хороший, но ничего не получится...'
  'Почему?'
  'Ты всего лишь нищий студент, а мне требуется большее...'
  'Я уже не студент'.
  'Ну инженер-химик... Думаешь, это предел моих мечтаний?'
  'Так что, тебе нужны деньги? Я достану много денег!'
  'Откуда? Ограбишь банк?'
  'Я заработаю!'
  'Таких денег тебе в жизни не заработать. Лучше забудь про меня...'
  С этими словами она поднялась, холодно поцеловала меня в лоб и ушла. Дождь колотил в окно, а я сидел, погружённый в мрачные мысли. После такой 'новости' мне не хотелось жить, всё оборвалось в один миг, потеряло смысл, стало каким-то глупым и нелепым. Мои стихи, учёба и полученная степень магистра химии... Кому это нужно? Дипломная работа по очистке морской воды казалась такой чушью и все идеи, связанные с нею - полная ерунда. И тут вдруг мне пришло в голову, что в морской воде полно металлов. Золота и других редких, очень дорогих... Они находятся в растворённом состоянии, но неизменно присутствуют в каждой капле. Это живые деньги, огромное количество... Если я найду эффективный способ их извлечения, то Алетта вернётся! Меня безумно захватила эта идея, я не мог уснуть всю ночь, и на следующий же день подал заявление об участии в университетской экспедиции, что отправляется на пролив Пратодак. Там стремительное течение, это даст хороший материал для опытов.
  Бри замолчал.
  - Надолго едешь? - спросил я.
  - Как получится. Экспедиция серьёзная, может занять не один год, - вздохнул Бри. - К тому же, я должен держать опыты в тайне. Не могу сказать сколько времени это потребует. Да и неважно это, никто меня не ждёт... Вот, теперь ты всё знаешь.
  Мы обнялись на прощанье и Бри, тоскливо вздохнув, ушёл.
  Прошло лет пять, может больше. Я потерял связь с Бри и не знал, остался ли он в экспедиции у пролива Пратодак или бросил мечту, как неосуществимую. На меня тогда навалилась масса работы - Нуми стала моей женой, у нас родилась двойня. Семья, заботы - дела житейские... Работы хватало, но у меня всё ладилось. Публика выражала интерес, критики особо не злобствовали, темы для работ имелись. Я тогда как раз готовился к новой выставке, надеялся, что она станет некоторым этапом. Сценический дуэт 'Мадемуазель Лу-лу и Ми-ми' распался с нашей женитьбой, Алетта стала строить сольную карьеру. Моя жена не встречалась с ней, но до нас доходили слухи, что она пытается петь.
  В тот вечер была годовщина нашего знакомства... Я отправил детей на вечер к друзьям, торопясь, забежал домой переодеться и выскочил на улицу, как и пять лет назад сырую от летнего дождя. Я шлёпал по тёплым лужам, посматривая на ещё сердитое, но проясняющееся небо. Когда я свернул за угол, я нос к носу столкнулся с человеком. Он стоял как раз на том месте, где тогда нам встретились Нуми и Алетта, и смотрел вверх, на уходящие тучи. Я отступил назад, чтобы избежать столкновения и тут же узнал Бри.
  - Привет! - радостно выдохнул он. - А я к тебе направляюсь...
  - Рад видеть тебя, дружище, - ответил я, обнимая друга. - Я не домой сейчас. Мы с Нуми договорились встретиться в 'Орхидее' - сегодня юбилей нашего знакомства. Она убежала в парикмахерскую... Знаешь что, пошли со мной? Она будет рада встретить тебя!
  - Даже не знаю, удобно ли... - замялся он. - У вас ведь такой важный день, а я припрусь незваный...
  - Ничего себе - незваный! - запротестовал я. - Ты не чужой, говорю же, Нуми будет рада. Не спорь, пошли!
  Я схватил его за рукав и потащил за собой. Дорогой мы болтали о всяких пустяках, но о важном не говорили. Чувствовалось некоторое напряжение после долгой разлуки. Так всегда бывает, когда старая связь потеряна, а новая ещё не успела установиться.
  'Орхидея' находилась на прежнем месте, сменилась афиша, но они вообще менялись часто. На этот раз афиша возвещала, что 'Сегодня, после долгого перерыва, на сцене мадемуазель Алетта Бутон со своей новой программой'. Моё сердце сжалось от тревожного предчувствия, но Бри прошёл, даже не взглянув на объявление.
  Внутри всё изменилось - занавес, отделка, даже столики, но я надеялся, что дух старой 'Орхидеи' остался. Публика уже собиралась, Нуми, как положено образцовой жене, уже ожидала за столиком в углу и узнав Бри, расцвела. Я оказался прав - она обрадовалась, увидев старого друга.
  - Ну, как ты, Бри? - спросила Нуми, как только мы уселись. - Мы гадали, куда ты сгинул и почему молчишь?
  - Научный поиск - долгий процесс... Работаю над своей идеей, постепенно продвигаюсь, - ответил он. И добавил, глядя мне в глаза: - Ты в курсе...
  Я кивнул. Похоже, Бри не оставил идеи извлечения драгоценных металлов из морской воды. Нуми с интересом посмотрела на нас, но ничего не спросила.
  - А стихи? - поинтересовалась она. - Пишешь?
  - Да какие там стихи, - он безразлично махнул рукой. - Поэзия в прошлом.
  - Жаль, - вздохнула Нуми. - Мне нравилось...
  Мы как раз делали заказ официанту, когда лампы в зале пригасли, и в полумраке осталась освещена лишь эстрада. Взвились смычки оркестра, зазвучала мелодия танго 'Дикая орхидея' - звуковая визитная карточка кабаре. На фоне красного занавеса с изображением гигантского белого цветка появился старый знакомый - Дук Фанни. Ведущий объявил, что сегодня 'для почтенной публики' он приготовил интересную программу, а в конце обещал сюрприз. Верно сюрпризом было выступление Алетты...
  Программа началась. Клоуны шалили на сцене, гимнастки делали красивые кульбиты, дрессированная собачка определяла загаданные числа... Они старались от души, но мне было почему-то грустно. Я жалел старую 'Орхидеи', ностальгия впервые в жизни настигла меня. Я знал, что самозваный граф Моруа осуждён за мошенничество и 'мотает' срок где-то далеко отсюда... Силовой гимнаст Клауд надорвался во время состязаний, потерял былую силу и работает сторожем в городском парке. Мим Просперо трагически погиб, отравился от несчастной любви, история получилась громкая, о ней писали газеты. Эффектный и популярный дуэт мадемуазель Ми-ми и Лу-лу тоже распался... Прежней программы не было, но в кабаре 'Орхидея' всегда что-нибудь новое. Выступления артистов уже близились к концу, я поднялся. Мне не хотелось, чтобы Бри видел Алетту.
  - Пойдём, прогуляемся? - предложил я.
  - В такую погоду? - усмехнулся Бри.
  Я посмотрел на окно. В звуках концерта я не услышал дождя и судя по потокам, хлещущим по стёклам, предложение было не из разумных. Что ж придётся остаться...
  На эстраде снова появился Дук Фанни.
  - Милостивые государи и государыни! С огромным удовольствием представляю вам новую программу мадемуазель Алетты Бутон.
  Ведущий захлопал в ладоши, публика благожелательно их подхватила. Свет в зале погас, в наступившей тишине остался лишь тихие звуки скрипки и фортепиано. В луче вспыхнувшего прожектора на эстраде появилась Алетта. Да это была она, наша старая знакомая, бывшая девушка Бри. Музыка стихла и в наступившей тишине актриса прошептала:
  Власти грез отдана,
  Затуманена снами,
  Жизнь скользит, как волна,
  За другими волнами.
  Смотря куда-то в одну ей видимую даль в свете прожектора Алетта казалась ужасно одинокой, одной единственной на всём белом свете. Заплакала скрипка и певица ответила:
  Дальний путь одинок.
  В океане широком
  Я кружусь, как цветок,
  Занесенный потоком.
  Я посмотрел на Бри - он застыл, как ледяная скульптура. Не сводя глаз с певицы, он что-то беззвучно шептал напряжёнными губами. Не знаю, как на публику, но на одного слушателя романс уже произвёл впечатление.
  Близко ль берег родной,
  Не узнаю вовеки,
  В край плыву я иной,
  Где сливаются реки.
  Оркестровка набрала силу, появился сдержанный, но упругий ритм. Контрабас придал объём мелодии, сейчас уже она звучала не как вопрос, а как безусловное утверждение.
  И зачем одинок
  Путь на море широком -
  Не ответит цветок,
  Занесенный потоком.
  Оркестр стих, публика одобрительно захлопала, но овации не случилось. Я тоже остался равнодушным и не могу сказать, что мне не понравилось... Певица была бесспорно красива, аранжировка эффектна, но во внешней безупречности исполнения не было подлинного чувства, ощущалось что-то холодное, наносное, фальшивое. Голос у Алетты оказался довольно банальный, так могла петь почти любая девушка, и кроме красоты она не могла похвастать ничем. Но Бри, похоже, считал по-другому... Не отрываясь, он смотрел на давнюю любовь, видно было, что прежние чувства вспыхнули в нём с новой силой. Это я понял по натянутому, как струна взгляду.
  Программа певицы только началась, судя по времени, она продлится ещё долго. Я взглянул в окно - дождь прекратился. Наклонившись к жене, я шепнул:
  - Пойдём?
  Она кивнула, поднялась. Похоже, ей тоже не особенно понравилось выступление старой подруги.
  - Бри, заходи в гости, когда захочешь, - тихо сказал я. - Нам есть о чём поговорить. Мы живём в том же доме, где раньше, только этажом ниже.
  - Мы будем ждать тебя, - добавила Нуми.
  Бри не ответил, я не уверен даже, слышал ли он. Взгляд его по-прежнему был прикован к сцене, где царила Она. Мы прошли к выходу, уходя, я бросил взгляд на друга. Таким он мне и запомнился - устремлённым в одну точку - на Алетту.
  Дня через два я сидел в своей студии, подготовка к выставке была в общих чертах закончена, выдалось свободное время, и я изучал новую для меня технику резьбы по дереву, а Нуми гуляла с детьми. Когда в прихожей раздался звонок, я с раздражением бросил резец - мне не нравится, когда отвлекают во время работы.
  Открыв, я увидел на пороге Бри.
  - Входи, - сказал я, распахивая дверь.
  Мы обнялись и пожали руки.
  - Ты работал? - спросил он, показывая на мой передник, засыпанный стружками. - Я помешал?
  - Ничего страшного, мне уже пора отдохнуть, - я замахал руками, протестуя и потащил его в гостиную.
  - Устраивайся, я сейчас...
  Сбросив передник и взглянув в зеркало, я вытряхнул мимоходом из волос древесный мусор. Я вспомнил, что Бри любит сладкое вино и вытащил из злобно заскрипевшего шкафа бутылку хереса. Когда я с нею в руках вошёл в гостиную, Бри стоял у окна, сцепив руки за спиной и задумчиво глядел вдаль. Его худая фигура отчётливо вырисовывалась на фоне яркого окна.
  - Рад видеть тебя, - улыбаясь сказал Бри, завидя меня.
  - Я тоже, - вернул улыбку я. - Хорошо, что ты зашёл. Хотелось поговорить... Присаживайся.
  Бри опустился в кресло. Я достал бокалы, формой похожие на цветки тюльпанов и налил вино.
  - Надо же, ты помнишь...- произнёс Бри, поднося бокал к губам и делая глоток. - Помнишь моё любимое вино.
  - Я и не забывал, - засмеялся я.
  - Я тоже часто вспоминаю старые времена, - вздохнул он. - На Пратодаке вечерами бывает скучновато, особенно зимой. Вот я и предаюсь воспоминаниям... Наши беззлобные проказы, весёлых друзей и неунывающих подружек...
  - Хорошие времена были, - заметил я, также делая глоток.
  - А помнишь, как мы отмечали день рожденья толстушки Ролли? Она тогда так нализалась, что не помнила с кем вернулась домой. Всё выпытывала у нас, где мы были, да куда её водили...
  - Угу, - расхохотался я. - Напрочь забыла, что отмечали мы праздник у неё дома, да так там и остались до утра.
  - И всё пыталась обиняками выяснить не покусился ли кто на её девичью честь, пока она находилась в отключке, - смеялся Бри. - А папашу Жиржона, соседа моего, помнишь?
  - Ага, - улыбался я. - Как мы подсыпали ему в табакерку смесь с перцем и он всё не мог понять, почему вдруг его нюхательный табачок стал таким забористым?
  - Когда розыгрыш раскрылся, папаша Жиржон очень на нас разгневался, и простил лишь когда подарили новую серебряную табакерку, полностью загруженную лучшим табаком в Валторане.
  Мы дружно захохотали, история была в самом деле смешная. До сих пор я помню удивлённое лицо Жоржона, когда привычный табак изменил эффект.
  - А разборки на танцульках весенними вечерами, помнишь? Интересно, ребята из пригородов по-прежнему лезут выяснять отношения, если кто-то танцует с их девушками? - вспомнил Бри.
  - Не знаю, - засмеялся я. - Не хожу я туда последнее время, нет причины. Многое изменилось за пять лет...
  - Да, многое, - согласился Бри и вздохнул.
  Мы помолчали... Бри смотрел на бокал с тёмно-коричневым хересом, держа его на просвет и о чём-то думал.
  - Ты знаешь, - вдруг сказал он, ставя бокал на столик, - а я пришёл попрощаться. Уезжаю сегодня.
  - Уже?
  Я ожидал Бри пробудет в городе ещё хотя бы неделю и мы не раз успеем встретиться.
  - Уже, - кивнул он. - Пора мне, дела у меня незаконченные. Я ведь встретился с Алеттой...
  Я не ответил, ожидая продолжения и не ошибся.
  - Когда вы ушли, я был как будто в беспамятстве, - начал он. - Что-то проснулось во мне, я вспомнил былое. Не смог ждать, прошёл за кулисы и хотел поговорить с ней. Мне казалось, что и она рада будет встретиться... Там стояли двое охранников, они остановили меня, я попытался оттолкнуть их, сказал, что старый друг Алетты. Они захохотали, сказали, что каждый час здесь появляются её 'старые' друзья и каждый из них норовит пролезть в гримёрку. В общем, не пустили меня... Мне очень нужно было встретиться с ней, я начал кричать, доказывать, на шум явился человек. Я сразу узнал его... Помнишь, в тот вечер, когда мы познакомились, троицу, которая остановила девушек?
  - Помню, - кивнул я. - Я вообще хорошо помню тот вечер.
  - Этот был главный у них... Длинный, помнишь? И этот тип вышел на шум. На этот раз я хорошо разглядел его - красавчик, будто сошедший с рекламы зубного порошка. Знаешь этот пошло-счастливый оскал? Он тоже сразу узнал меня, усмехнулся снисходительно и пригласил в кабинет. Я пошёл, подумал, вдруг он поможет? Кабинет оказался роскошным, видно было, что денег у этого типа хватает... Он предложил мне сесть, был любезен и приветлив.
  'Я знаю, что у вас было с Алеттой, - заявил он. - Дела прошлого меня мало интересуют, но зачем ты хочешь увидеться с ней сейчас?'
  'Просто хотел встретиться. Приехал ненадолго, был на концерте, увидел её и захотел встретиться... По-моему, это нормально', - ответил я. Мне показалось, что это достаточное объяснение.
  Он кивнул, сказал:
  'Надеюсь, ты достаточно серьёзный человек и понимаешь, что в прошлое нет возврата? Теперь я - хозяин 'Орхидеи', - самодовольно молвил он. - Алетта со мной и я не потерплю рядом никаких 'старых' друзей, фальшивых или настоящих. Понимаешь?'
  Я сидел в кресле - он на краешке стола, возвышаясь надо мной, как монумент. Знаешь, этот дешёвый приём из бульварных руководств по теории управления? Всё в полном соответствии. Он чувствовал себя хозяином положения, да, собственно, так и было.
  'Понимаю, - ответил я. - Но, полагаю, здесь главным будет не мое и даже не твоё решение, а её. Я хочу поговорить с ней'.
  'А ты настырный... - снисходительно улыбнулся он. - И вообще, ты мне нравишься. Впрочем, я не удивлён. То, что ты был с Алеттой само по себе - рекомендация. Уж она-то умеет выбирать друзей. Тогда ты ей был нужен, теперь я. Только не думай, что решает она. Я решаю!'.
  Глупо было с ним спорить, я просто пожал плечами. Теперешний дружок Алетты усмехнулся, глядя на меня сверху вниз, некоторое время молчал, барабаня пальцами по столу, а потом резко встал, выглянул за дверь и распорядился, чтобы меня пропустили.
  Когда я вошёл в гримёрку, Алетта смотрела в зеркало с салфеткой в руках... Когда там отразился я, она замерла, а затем, как ни в чём не бывало, продолжила занятие. Я нерешительно топтался у двери и просто не знал, что сказать.
  'Проходи, - наконец произнесла она. - Не стой в дверях...'.
  'Здравствуй', - вымолвил я.
  'Привет...'
  'Я приехал ненадолго, хотел увидеться'.
  'Это очень хорошо... - улыбнулась она. - Ты не поверишь, но я тоже рада'.
  Я замолчал, хотя мне многое нужно было сказать. Алетта продолжила снимать грим, а я ждал. Наконец она отложила ватный тампон и повернулась ко мне.
  'Как у тебя дела?'
  'Нормально...'
  'Ты был на концерте? Видел?'
  'Да, видел. Мне очень понравилось'.
  'Роско говорит, что у меня большое будущее', - сообщила она.
  'Роско это твой парень? Хозяин 'Орхидеи'?'
  Она усмехнулась: 'Ревнуешь?'
  Я ответил: 'Да нет, слишком давняя история. Просто не думал, что теперь тебя можно купить...'
  Её прекрасные глаза потемнели: 'Роско - не мой парень, он мой меценат. И не больше!'.
  'Как бы не так, - подумал я. - Такие акулы заглатывают добычу целиком, у жертвы никаких шансов. Просто тебе хочется считать себя хозяйкой положения...'
  Она смотрела на меня, склонив голову набок и улыбаясь, как в былые времена. Халат распахнулся, открыв длинные стройные ноги Алетты почти полностью. Она не спешила прикрыться - просто картинка с рекламы. Эта девушка слишком хорошо изучила меня, а я слишком любил... Да, в любви может быть и 'слишком'. Будь я, как тот Роско, считая центром и смыслом мира не её, а себя, мне было бы легче. А так...
  'Я пришёл сказать, что я не забыл обещания, - начал я. - Я всё помню. Ты будешь самой богатой женщиной мира'.
  'А, пустое! - махнула рукой она. - Я уж и забыла...'
  'Главное, чтобы я не забыл. Я работаю над этим, почти достиг успеха. Прошу тебя подождать ещё немного...'.
  'Ещё пять лет? - усмехнулась она. - Милый мой Бри, женская красота быстролётна. Ещё пять лет и мужчины не будут замирать от восторга при виде меня. И что тогда?'
  'Я буду любить тебя, даже когда ты постареешь... Я ведь помню, какая ты, и такой ты останешься для меня навсегда...'
  'А какая я?' - кокетливо улыбнулась она.
  Я смутился, меня всегда ставили в тупик такие вопросы.
  'Красивая... Нежная... Желанная', - наконец выдавил я.
  Она поскучнела: 'Оставим этот бессмысленный разговор. Он ни к чему. Рада была увидеть тебя...'
  Алетта повернулась к зеркалу и продолжила снимать грим.
  'Королева закончила аудиенцию', - подумал я, поклонился и вышел.
  Всю ночь я бродил по улицам, думал, но ничего путного не измыслил, кроме того, что надо уезжать. Зашёл на железнодорожный вокзал, уже под утро, купил билет и вот, к тебе явился...
  Бри вздохнул и замолчал.
  - Ты ждал чего-то другого? - спросил я.
  - В общем, нет. Я понимаю, какая она. Я ещё тогда, пять лет назад понял. Беда не в том, какая она, а в том, что я по-прежнему люблю её. Даже такую...
  Мы помолчали. Тут можно было многое сказать, но пожалуй, не стоило. В таких вещах разговоры лишь опошляют: Бри и без моих советов понимал, что Алетта не просто охладела, она с самого начала была холодной. Её красота сыграла с ним злую шутку, он решил, что за внешностью ангела скрывается такой же характер. Такие ожидания редко оправдываются...
  - Когда ты уезжаешь?
  - Сегодня, - ответил он. - Я тороплюсь, у меня много дел.
  - Опять на Пратодак?
  - Да, я должен закончить, - объяснил он. - Мне надо. Даже не столько для неё - для себя. Прощай, даст Бог - свидимся...
  Мы обнялись и расстались.
  Прошло ещё несколько лет... На меня в ту пору обрушилась полоса неудач - меня постиг творческий кризис. Я не знал тогда в чём дело. Вроде, работал как обычно, но всё, что выходило из моих рук получалось плохо. Ужасно плохо и самое дурное, что я сам этого не видел. Понятное дело, к своим творениям не можешь отнестись равнодушно, при взгляде на них просыпаются чувства, что обуревают при создании. Мне казалось, что вещи мои прекрасны и лишь сейчас, по прошествии множества лет, я вижу, что они слабы. Нет, технически они были безупречны, но что-то в них исчезло, и я не мог понять что именно. Просто не видел... Пытался выставлять их на вернисажах, убеждая критиков во мнении, что я 'исписался'.
  Ох уж эти критики... Точно свора злобных собачонок они набросились на меня. После каждой выставки я с замиранием сердца открывал газетные страницы с описанием 'культурных' событий, надеясь встретить хоть одну благожелательную рецензию, но тщётно... Я не сдавался, стиснув зубы продолжал работать, перебирал все знакомые техники, пытался освоить новые... И ничего не получалось. Сейчас я понимаю, что мне нужно было взять паузу, не работать год-два, но семья... Наши близнецы росли, родилась дочка и вся их надежда была на меня.
  Я был в отчаянии и тут мне помогла Нуми. Как жена художника она понимала: жизнь творчеством похожа на пунктирную линию - то пусто, то густо. Тем более, она видела: я не бездельничаю и то, что нас постигло безденежье - не моя вина. Она просто нашла работу, ни словом не упрекнув. Нуми разрывалась между работой и детьми, но призрак голода отступил. Я продолжил творить, не понимая, что нужно взять паузу. Паузы необходимы не только в разговоре...
  В тот день меня оторвал от дел телефонный звонок. Я удивился - аппарат уже две недели как отключили за неуплату.
  - Да?
  - Сегодня вечером вас ждут в ресторане 'Жакоб'. Столик слева от входа, в углу.
  - Меня???
  - Вы господин Гью Дедер?
  - Да...
  - Сегодня вечером вас ждут в ресторане 'Жакоб'...
  И послышались короткие гудки.
  Я взглянул на часы - начало шестого. Время говорило: если хочешь идти - собирайся. Я не мог понять, кто звонил? 'Жакоб' - весьма дорогой ресторан в центре. Среди моих друзей-художников не было таких, кто бродил бы по подобным заведениям, знакомых толстосумов, таких, кто запанибрата позвал бы меня в ресторан, я тоже не имел. А вдруг, что-то случилось с Нуми? С детьми?
  Встревоженный я стал собираться. Вечер - понятие растяжимое, но лучше мне прийти пораньше, подождать таинственного незнакомца за тем столиком в углу. Я натянул лучший костюм, а то, чего доброго, не пустят на порог, черкнул записку жене и выскочил на улицу.
  Когда я вошёл в ресторан, там было ещё малолюдно... Публика в подобных заведениях собирается ближе к полуночи, начало седьмого для неё слишком рано. Подскочил официант, моментально оценил мой костюм и застыл, равнодушно глядя куда-то вбок.
  - Я жду... - объяснил я. - Кофе, пожалуйста.
  Он кивнул, кофе появилось через минуту, но я решил к нему не притрагиваться. Денег у меня немного, неизвестно сколько просижу, и если я выхлебаю чашку сразу, придётся заказывать ещё. Я сидел, задумчиво глядя в окно, и, помешивая остывший кофе, ожидал таинственного незнакомца. Время шло, ресторан наполнялся... 'Жакоб' - популярное заведение, я боялся, что вскоре меня вежливо, но твёрдо попрут отсюда. Мол, топай, или заказывай что-нибудь подороже, нечего место занимать... Однако меня не тревожили.
  За окном плыли синие сумерки, газовые фонари на перекрёстке бульвара озаряли лица фланирующих мертвенным сиянием. Я ещё раз вглянул на часы и решил: жду до десяти, ровно в 22:00 поднимаюсь и ухожу. Нечего тут торчать, Нуми давно уж дома и наверное встревожена... Я решительно отхлебнул холодный кофе, снова посмотрел в окно, но тут напротив меня кто-то сел. Я повернулся и узнал Бри.
  Он почти не изменился, лишь упрямая складка залегла на лбу. Роскошный 'с иголочки' костюм и уверенный взгляд говорили, что финансовые затруднения далеко позади. Бри держал на коленях тяжёлый с виду саквояж, ничего не говоря, смотрел на меня и улыбался. И я тоже улыбался, был рад, что встретил старого друга.
  - Ну, здравствуй, - наконец сказал он.
  - Здравствуй, - ответил я. - Рад тебя видеть...
  Мы обнялись. Тут же подлетел официант и уже без тени равнодушия, подобострастно кланяясь и кивая, принял заказ. Вскоре на столе появился прекрасный ужин, я уж и не помнил, когда едал такое... Мы болтали о всяких пустяках - Бри ни о чём не спрашивал, я тоже. Хорошо зная друга, я понимал, что ему надо подготовиться к разговору, с места в карьер говорить о серьёзном он не привык, и я ждал... Наконец, когда уже принесли кофе, он откинулся на спинку кресла и спросил:
  - Ну, как живёшь?
  - Нормально, - улыбнулся я. - У тебя как дела?
  - Тоже в порядке... - кивнул он. - Извини, что я так странно поступил, позвал тебя на встречу инкогнито. Как в дешёвом романе. Отчего-то постеснялся переться к тебе сразу...
  - Ничего, всё нормально, - заверил я. - Хотя можно было и проще. Нуми была бы рада...
  - Как она? Как дети?
  - Всё в порядке, близнецы здоровы, учатся в школе. Дочка ещё у нас родилась. Два годика ей...
  - Дети - это здорово, - согласился он. - А я следил по газетам за твоим творчеством...
  Я покраснел. Как-то не подумал об этом. Получается, Бри уже знал насколько 'нормально' обстоят мои дела.
  - Нуми - молодец, тебе очень повезло, - вздохнул он. - Ты хоть понимаешь это?
  Я кивнул. Конечно, я понимал это, просто не задумывался, мне казалось, что естественный поступок жены не нуждается в объяснении.
  - А я видел Алетту... - вдруг сообщил Бри.
  - И как она?
  - Сложный вопрос... - усмехнулся он.
  Я понял, что будет продолжение.
  - Приехал дней пять назад, - начал он. - Приехал потому, что выполнил данное обещание...
  - Ты открыл способ? - удивился я. - Теперь ты можешь добывать металлы из морской воды?
  - Да, - кивнул Бри. - Работа практически закончена, опытная установка даёт готовый металл. Любой, по выбору...
  - Удивительно... И чем теперь займёшься?
  - Не знаю, - пожал плечами он. - Есть мысли... Сразу с вокзала я явился в 'Орхидею'. Спросил мадемуазель Алетту Бутон, но мне сказали, что не знают такой. Дук Фанни умер, никто лучше него не знал историю кабаре. Я настаивал, кто-то из старого персонала вспомнил эту певицу, но не мог помочь мне - не знал, куда она сгинула... Я вышел в расстроенных чувствах, снял номер в отеле и не раздеваясь, как был, в плаще и обуви повалился на кровать. Я выполнил обещание, данное много лет назад, явился к той, ради которой трудился все эти годы, и не смог найти. Некоторое время я переживал, потом подумал, что человек не может пропасть бесследно. Даже иголку в стоге сена можно разыскать, если постараться... Лёжа на кровати и глядя в потолок, я стал перебирать наших знакомых, друзей юности. Все они разлетелись кто куда... И тут я вспомнил, что ты говорил, будто наш давний приятель - силовой гимнаст Клауд - работает сторожем в городском парке...
  Я знал это, мы с Нуми часто встречали там Клауда, гуляя с детьми.
  - Я встретил Клауда на одной из аллей, он кормил голубей с руки и был похож на иллюстрацию к журнальному рассказу... Бывший силовой гимнаст сидел на скамье, рядом на сиденье лежала трость, а вокруг жадно ворковали птицы. Я подошёл, поздоровался, уселся рядом. Он сразу узнал меня, спросил как дела и рассказал мне, что Алетта больше не поёт в 'Орхидее'. Где она сейчас и чем занимается, Клауд не знал, но сообщил, что его племянница работала у Алетты в оркестре. Она уже не сотрудничает с певицей, но всё равно может знать больше... Клауд дал мне адрес. Искомая квартира оказалась на самом верхнем этаже. Дверь мне открыла молодая женщина с заплаканными глазами и чёрным шарфиком на шее... Кто-то умер? Странно, что Клауд не предупредил меня. Я извинился, объяснил цель визита, женщина пригласила внутрь.
  'Итак?' - спросила она, когда я прошёл в чистенькую комнату.
  'Я давний друг мадемуазель Алетты Бутон, - повторно отрекомендовался я. - И с Клаудом мы тоже давно знакомы. Долго не был в Валторане, потерял все связи. Ткнулся в 'Орхидею' там никто её не помнит, и я не могу понять, что случилось... Нашёл Клауда, он направил меня к вам'.
  'Что вы не смогли её найти - это неудивительно, - кивнула женщина, присаживаясь в кресло напротив меня и зябко кутаясь в тёмный платок. - Алетта больше не выступает с концертами...'
  'Она закончила карьеру?' - удивился я.
  'Скорее, карьера её закончила...' - грустно усмехнулась женщина.
  'Не понимаю...'
  'Чтобы объяснить, мне нужно знать, насколько вы близко вы знаете мадемуазель Алетту?'
  'Очень близко, - ответил я. - Близко, насколько возможно. Правда это было давно...'
  'Имя Роско вам о чём-нибудь говорит?' - осведомилась женщина.
  Я кивнул.
  'Тогда всё просто', - облегчённо вздохнула она.
  Она немного подумала, теребя пальцами платка край и глядя в одну точку, а затем произнесла:
  'Кроме кабаре 'Орхидея' у Роско имелось множество других источников дохода. В том числе и какие-то дела в порту... Я не знаю подробностей, не интересовалась этим, но кажется, контрабанда'.
  'Для Роско это не удивительно', - заметил я.
  'Да, - кивнула собеседница. - Меценатство Алетты - всего лишь прикрытие других занятий... В общем, во время каких-то портовых разборок Роско подстрелили. Пуля задела позвоночник, обездвижив тело ниже пояса. Несколько недель он находился между жизнью и смертью. За это время кто-то из конкурентов подмял его 'дела' под себя и когда Роско очнулся, оказалось, что он нищий инвалид'.
  Позади Бри за соседним столиком заскандалил посетитель. Выросший рядом метрдотель погасил конфликт в зачатке, раскланялся и удалился.
  - Узнав о судьбе 'мецената' Алетты, я не почувствовал злорадства, - продолжил Бри. - Мне неважно, что случилось с Роско, в конце концов, сам виноват, меня интересовала её судьба. Женщина рассказала: как только стало ясно, что в качестве 'дойной коровы' Роско исчерпал себя, Алетта сделала ему ручкой. Нет, внешне всё было вполне цивильно: шумный бракоразводный процесс, истории для прессы про угасшую пылкую любовь, пресс-конференции с деталями совместно прожитой жизни, в общем, шумиха по первому разряду. Странно, что я не слышал об этом...
  'Я не знаю, где Роско и что с ним, но прекрасно помню, поскольку тогда уже не работала для Алетты и следила за катавасией по газетам, - сказала женщина. - Мне пришлось уволиться, с мужем случилось несчастье, я должна была находиться рядом'.
  'Вы простите моё любопытство, но что с ним случилось?' - поинтересовался я.
  'Он был пожарным, пострадал на службе, - объяснила она. - Получил тяжёлые ожоги и серьёзную травму черепа - балка ударила по голове... Долго болел, угасал просто. Я не могла разъезжать по стране и бренчать на рояле, зная, что мой муж умирает. Мне пришлось оставить работу концертмейстером в оркестре Алетты Бутон, хотя она и отговаривала. Я нашла работу менее оплачиваемую, но с кучей свободного времени и свободным графиком - давала уроки музыки сыну-балбесу одного богатея. Прошла через многое вместе с мужем - больницы, врачи, бесчисленные операции, нищету и отчаяние...'.
  'Ваш траур...'
  'Да... - вздохнула женщина. - Он умер позавчера'.
  'Но Клауд мне ничего не сказал'.
  'Он не знает, мы не говорили ему пока. У моего дяди слабое сердце, нельзя без подготовки рассказывать такое'.
  'Тяжело вам пришлось...' - заметил я.
  'Пустое, - махнула рукой она. - Я хотела помочь любимому и, смею надеяться, помогла'.
  Она замолчала, продолжая задумчиво перебирать край платка. Наконец, женщина очнулась от тягостных дум и сказала:
  'Впрочем, вы пришли сюда по другому поводу. Извините... После расставания с Роско музыкальная карьера Алетты начала клониться к закату. Что там, она просто оборвалась, как гнилая нить. Нового 'мецената' она не встретила, вокальные данные у неё невысоки, и не помогла даже бешеная энергия, проявленная Алеттой в борьбе...' В общем, этот 'бутон' так и не стал цветком, - закончил Бри.
  - Но где она сейчас? Ты же сказал, будто общался с ней? - спросил я.
  - Я не говорил, что общался. Я просто видел её.
  - Рассказывай! - потребовал я. - Где, что и как?
  - Я был отравлен любовью к Алетте много лет, но признаюсь, в этой женщине, племяннице Клауда, я увидел то, о чём прежде не думал - доброту, самопожертвование и несокрушимую верность, - продолжил мой друг. - Долго бродил по шумным улицам столицы, размышляя. Наконец я очнулся и вспомнил про Алетту. Мне уже не хотелось идти к ней, но я привык завершать все свои дела. Ты не поверишь, но оказалось, что она работает в 'Орхидее'!
  - Но ты же сказал, что её там никто не помнит? - удивился я. - Как так?
  - Она трудится простой официанткой и не под именем Алетты Бутон - это псевдоним, - а под своим настоящим именем. Знать не знал, что её зовут Ургана. Похоже на имя ведьмы из старинной пьесы. Немудрено, что ей не нравится, - засмеялся Бри. - Её принял по старой дружбе ещё Дук Фанни, незадолго перед кончиной. Днём 'Орхидея' обычное кафе, и лишь вечером - кабаре. Алетта в дневной смене, в вечерней её мало кто знает. Я пришёл туда по второй половине дня, заказал кофе и сел в тихом месте. Заказ мне принесла официантка, но это была не Алетта. Сидя, я осматривался, ожидая увидеть ту, о которой мечтал холодными ночами на Пратодаке.
  Она вышла из подсобного помещения с подносом в руках. Боже, как жестоко время обошлось с ней... Алетта постарела и располнела, черты лица её расплылись, не осталось и следа от танцующей походки опытной сердцеедки - она протопала мимо меня грузной поступью. Эта женщина не очень следила за собой - пятна на переднике, дырка на чулке и давно не крашеные волосы открыто говорили о том, и всё-таки это была она, Алетта Бутон, мечта многих десятков мужчин, среди которых затесался и скромный инженер - я. Алетта поставила поднос с заказом на стол, сидевший там улыбчивый толстяк что-то спросил. Она недовольно буркнула в ответ, но ушла и скоро вернулась с бутылкой томатного соуса. Алетта, хотя какая она Алетта, настоящая Ургана, скользнула по мне равнодушным взглядом, не узнала и уселась за столик поодаль. Достав из кармана клетчатого передника смятые купюры и мелочь, властительница моих дум уселась за столик поодаль и принялась подсчитывать деньги, шевеля губами и покашливая. Ещё долго я смотрел на неё и всё это время она была так поглощена процессом, что не обратила ни малейшего внимания ни на меня, ни на окружающих. Я залпом допил кофе, расплатился и вышел. Вот такие дела... - закончил Бри. - Считаешь, я зря так поступил?
  - Не знаю... - вздохнул я. - Не мне судить.
  - Я не смог, да и зачем? - криво усмехнулся Бри. - Судя по всему, сейчас Алетте несладко и я уверен - теперь-то она примет мою любовь. Только я этого не хочу, что-то умерло ещё тогда, в гримёрке рядом с кабинетом Роско. Просто я отказывался принять этот факт. Бился за мечту все эти годы и вот она моя мечта - сидит рядом, что-то бормочет, подсчитывая грошовые чаевые... Скажи я всего лишь одно имя 'Алетта!' и она вскинет голову, узнает меня и всё продолжится. Только зачем мне эта неопрятная толстуха?
  - Кто-то из поэтов сказал: 'Нет тех, кто не стоит любви'... - заметил я.
  - Я и сам так думал когда-то, но теперь думаю иначе, - тихо ответил Бри. - Есть люди, которые не стоят любви - те, что сами любить не умеют.
  Вокруг нас гомонила ночная жизнь ресторана 'Жакоб', Бри невидящим взглядом смотрел в глубины кофейной чашки, а я думал. Мне был понятен его поступок: Алетта мечтала стать популярной, но в погоне за счастьем актрисы не увидела своей подлинной удачи - любви Бри. И сейчас, при встрече с ней он осознал: любовь оказалась пустышкой... Наверное, на его месте я поступил бы так же.
  - Что думаешь делать? - наконец спросил я.
  - Да, - очнулся Бри, - я сейчас как раз размышлял об этом. Пока останусь в Валторане... Надо завести знакомства и как-то подготовить мир к появлению моего открытия. Никогда не думал, что это будет так сложно...
  - Понимаю... - улыбнулся я.
  - Есть у меня мысль... - продолжил он. - Хочу снова встретиться с той женщиной - племянницей Клауда. Не знаю, получится ли что-то, но уверен - любить эта женщина умеет. И ещё...
  Бри взял двумя руками саквояж, который на протяжении всего вечера держал на коленях и протянул мне.
  - Возьми, - произнёс он. - Осторожней, он тяжёлый.
  - Что это?
  - Решение твоих проблем. Дома откроешь...
  - Не надо... - поморщился я. - У меня всё нормально.
  - Угу, - кивнул он. - Всё нормально, но телефон был отключен за неуплату. Не спорь, забирай, тебе нужнее!
  Вы можете осуждать меня, но я принял дар. Мы обнялись, Бри пообещал скоро появиться у нас в гостях, хлопнул меня по плечу и я вышел из ресторана. Ночь приняла меня в тёплые объятья... Я кликнул извозчика - опасно топать пешком, имея такой груз. Вокруг меня плыли картины ночного города, саквояж лежал на коленях, время от времени, я трогал его. Золото Бри даст мне возможность сделать паузу, не работать на износ, снова почувствовать удовольствие от творчества. У меня имеются знакомства среди художников-ювелиров, я смогу продать золото по хорошей цене, но об этом я подумаю завтра. Сейчас надо домой, там меня ждут дети и Нуми - женщина, которая умеет любить...
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"