Аннотация: Краеведение. Воронеж и Воронежская область. О посольстве в Турцию накануне вступления России в Северную войну.
Олег Сухачевский љ 2001
Секретная миссия дьяка Украинцева
В 1696 году в районе Воронежа началось строительство русского флота... В окрестности города согнали более 26 тысяч плотников, возчиков, лесорубов и иных работников. В когда-то тихом окраинном русском городке закипела бурная работа, ожил весь Воронежский край: основаны Воронежская, Чижовская, Тавровская, Рамонская, Чертовицкая, Хоперская, Коротоякская, Паншинская, Ступинская верфи. За период с 1696 по 1711 г. в новом русском центре кораблестроения было построено 215 различных судов. Наш рассказ только об одном из них...
* * *
Родился этот корабль в 1699 году в городке Паншин, что на реке Иловля, который входил тогда в состав Воронежского края, на небольшой верфи. О том, что эта верфь была совсем маленькая, свидетельствует тот факт, что за весь период ее существования с 1697 по 1699 гг. на ней построено всего четыре судна, правда все они большие, из класса линейных кораблей, но сравнительно с Воронежской верфью, где спустили на воду 122 различных судна, она, конечно, не производила впечатления.
Имя корабля, о котором я хочу рассказать, звучало грозно - назвали его "Крепость". Три других корабля, построенных на паншинской верфи ("Скорпион", "Флаг" и "Звезда"), не оставили следа в истории, а вот "Крепости" была суждена особая судьба. С этим кораблем тесно связана одна из блестящих дипломатических побед Петра I, определивших дальнейшее лицо нашего государства.
"Отцами" корабля были наемные английские корабельные мастера Джон Ден и Осип Най, с которыми царь познакомился во время Великого посольства в Британии, где обучался кораблестроению. Русский государь очень доверял их профессионализму, и когда началось строительство флота в Воронеже и в русском государстве возникла нужда в корабельных мастерах, царь пригласил их в Россию, причем для Джона Дена линейный корабль "Крепость" оказался последним в жизни кораблем. В 1699 году, приехав по делам из Воронежа в Москву, он скончался от приступа грудной жабы.
"Крепость" имела 52 пушки (по другим данным 46 пушек), длину 154 фута (около 46 м), ширину 24 фута (около 7 м), три мачты, но не блистала внешней красой и искусством отделки. Это был не плавучий дворец, а серьезный военный корабль, задача которого - поражать неприятеля ядрами и огнем, а не праздных зевак - позолотой и резьбой. Как и многие суда той поры, "Крепость" имела эффектный девиз: "Биют мя, но и подкрепляют", несколько поясняющий смысл названия. Экипаж насчитывал 106 человек под командованием капитана П. Пембурга.
К 1699 г. Петру стало окончательно ясно, что азовское направление не будет больше перспективным для русской внешней политики. "Прорубить окно в Европу" с юга не получилось. Хотя Петр и утверждал, что "сильный флот сам найдет себе гавань" и делал попытки строить суда в Таганроге и Азове, он, как трезвомыслящий политик, понимал, что Азовское море закрыто Керчью, а Черное море заперто Босфорским проливом. И Керчь, и Босфор находились в руках Турции, а значит превращение России в морскую державу захватом одного Азова не ограничится...
Взоры царя обратились на север, к Балтике, там он видел мощь, славу и богатство своего государства. В Европе складывалась благоприятная политическая обстановка для действий на севере. Однако затевать новую войну на Балтийском море, находясь в состоянии войны с Турцией было, по меньшей мере, неразумно. России требовался мир со своим южным соседом, мир долгий и прочный, а такой мир, будем реалистами, возможен лишь с позиции силы. Азбука дипломатии гласит, что уважают лишь те договоры, за несоблюдение которых можно тяжко поплатиться...
Европейские державы Австрия и Венеция, получив выгоды от успешной войны с Турцией, усиленно готовились к войне за испанское наследство и спешили развязать руки от уже не нужного антитурецкого союза с "диким" московским царем. Их интересовали собственные интересы, а не союзные обязательства. Дьяк Е.И. Украинцев, руководитель русской делегации на переговорах, писал, что "послы английский и голландский во всем держат крепко турскую сторону и больше хотят им всякого добра, нежели тебе, великому государю... У тебя, государя, завелось морское корабельное строение и плавание под Азов и у Архангельского города, и тому они завидуют и того ненавидят, чая себе от того в морской своей торговле великой помешки".
Однако Турция тоже нуждалась в мире - она была истощена безуспешной войной и 14 января 1699 г. между нею и Россией заключено перемирие сроком на два года. Подобный результат не мог удовлетворить русского царя, т.к. закончить войну на Балтике за два года с таким могучим противником, как Швеция, было решительно невозможно. К тому же не мир, а перемирие, а значит абсолютно спокойным за свои южные границы, Петр не мог быть. Необходимо продолжать давление на Турцию.
2 апреля русский государь подписал указ о назначении все того же дьяка Е.И. Украинцева чрезвычайным послом в Стамбул с задачей ведения переговоров о вечном мире с Турцией.
Емельян Игнатьевич Украинцев был матерым дипломатическим волком - он в течении десяти лет возглавлял Посольский приказ, тогдашнее министерство иностранных дел. Выбор царя был не случаен: Украинцев - профессионал и уже вел переговоры с турками, а значит знаком с существом вопроса. Для переговоров Петр решил назначить человека незнатного, но умного, а это немаловажно для столь серьезного дела.
И еще у царя родилась другая блестящая идея. Он решил отправить своего посла не сухим путем, как обычно ездили русские дипломаты, а на военном корабле. Это должно показать туркам, что у России на Черном море существует серьезный флот, которому вполне по силам навестить султана прямо в его столице.
Совместно с генерал-адмиралом Ф.А. Головиным царь разработал подробный наказ Украинцеву. Наказ состоял из двух частей: первой, официальной, в которой, как обычно, давались рекомендации по отправлению дипломатического протокола и секретной, в которой подробно определялись задачи посольства. Украинцев наделялся большими полномочиями - Петру очень нужен мир, время стоило дорого, а путь между Москвой и Стамбулом, в лучшем случае, занимал более трех месяцев. Дьяк Украинцев, не имея возможности оперативно связаться с государем, должен был решать на месте все вопросы. Максимум того, что мог предложить Петр - возвращение Азова и Таганрога в турецкое владение, но он надеялся, что до этого не дойдет...
Чтобы способствовать успеху переговоров и оказать определенное силовое давление на турок, Петр выделил для дипломатической демонстрации только что спущенный на воду линейный корабль "Крепость".
Кроме того, весь молодой русский флот, построенный в Воронеже, и предназначенный для борьбы с Турцией, должен был сопровождать посольство до Керчи, чтобы подкрепить дипломатическую демонстрацию реальной военной силой.
Любопытно, что незадолго до этого на русском военно-морском флаге появился голубой андреевский крест, который украшает его и поныне. "Крепость" стала первым кораблем, который дипломатически представил его за рубежом.
Пользуясь сильным ветром, резко поднявшим уровень воды в месте впадения Дона в Азовское море, русская эскадра в составе 22 крупных кораблей и множества вспомогательных судов вышла для демонстрации в открытое море и проводила "Крепость" до Керчи, которая в то время находилась в руках турок.
Плавание русской эскадры имело не только военно-политическое, но и научное значение. Оно положило начало отечественной гидрографии. Ходившие слухи о том, что Азовское море чрезвычайно мелко и непригодно для морского плавания были опровергнуты. Была составлена карта Азовского моря и выяснено, что "по тому морю корабельный ход зело свободный и нигде никакого препятствия, ни в чем в обоих путях ни единому кораблю и судну не было".
5 августа эскадра встала на рейде турецкой крепости. В составе этой эскадры были корабли с цветистыми названиями: "Скорпион", "Благословенное начало", "Цвет войны", "Сила", "Безбоянство", "Благое соединение", галеры "Периная тягота", "Заячий бег" и, конечно же, "Крепость". Кораблем "Растворенные врата" командовал капитан Петр Михайлов, под псевдонимом которого скрывался русский царь и его присутствие яснее ясного свидетельствует о важности намеченного дипломатического мероприятия. В своем письме А.А. Виниусу Петр сообщал: "В 18-й день пришли под Керчь, где турецкий обретался Асан-паша с 9 галерами и 4 воинскими кораблями, которые приняли нас зело ласковы, но с великою частию боязни. Потом посылал посол наш о приеме своем, которого они всякими образы трудилися, дабы он ехал сухим путем; но он весьма отказал в том, о чем хотя и много споровались, однако принуждены были взять его с кораблем и проводить до Константинополя с вышереченым флотом..."
Произошло же следующее. Турки были весьма напуганы появлением воронежского флота в Черном море, но нипочем не хотели пропускать "Крепость" в Константинополь, стращая русских жуткими осенними штормами и прочими кошмарами... В конце концов, командующий эскадрой Ф.А. Головин прозрачно намекнул турецкому адмиралу Гассан-паше, что если опасности путешествия столь велики, то, может быть, имеет смысл проводить "Крепость" всем флотом? Только после этого вопрос был решен положительно и "Крепость" вышла в открытое море и взяла курс на Константинополь. Лишь после получения известия о том, что миссия Украинцева началась, Петр оставил Азов и вернулся в Воронеж.
"Крепость" стала первым кораблем под русским флагом, который пересек Черное море. 28 августа 1699 года "Крепость" бросила якорь в Стамбуле, прямо напротив султанского сераля.
Изумление турок было неописуемо, они были твердо уверены, что русский флот надежно заперт в Азове, что выйти в море он не сможет из-за низкого уровня воды в устье Дона. Каково же было их удивление и страх, когда они воочию убедились в том, что этот флот, годный, по уверениям западных посланников, только на дрова, не только существует, но представляет собой грозную силу, с которой теперь вынуждены считаться все.
Положа руку на сердце, мы можем сказать, что они были частично правы. Но правы в отношении кораблей первой постройки. Срубленные среди зимы из мерзлого леса неопытными корабелами эти суда действительно были плохи, но уже сослужили службу при взятии Азова, а теперь перед турками было совсем другое зрелище - могучее современное судно, ведомое опытным профессиональным мореходом, англичанином, капитаном Пембургом. Отныне турецкий султан, имея такого врага на севере своей державы, не мог считать себя в безопасности, даже будучи в своем собственном гареме.
Удивлению турок не было границ, большое количество народу, иностранные послы, великий визирь, даже сам султан побывали на "Крепости", желая своими глазами убедиться, действительно ли это русский корабль. Корабль русский - не было никаких сомнений, специалисты особенно хвалили оснастку корабля: паруса, канаты и мачты.
Конечно, это не шедевр корабельного искусства... Украинцеву и Пембургу приходилось выслушивать и критические замечания. Некоторые говорили, что "корабль сделан плоскодон и в морском плавании от волнения будет он и небезопасен и неспособен". Украинцев, хотя и отвергал это, заявляя публично, что "Крепость" сделана "таким подобием как ведется, а не плоскодон" и "в хождении был скор и от волнения морского безопасен", но сам, несмотря на незнание морского ремесла, особенно не обольщался насчет качеств своего корабля. Он писал царю: "И сей твой, великий государь, корабль, на котором я плыл на Черном море в ветер и не самосильный, гораздо скрипел и на бок накланивался, и воды в нем явилось немало". Но Украинцев не только критиковал "Крепость", но заметив, что турецкие и французские военные суда имели железное крепление, предлагал Петру, как человек, ревностно относящийся к делу, обратить внимание на необходимость досмотра "по обычаю и по достоинству железными гвоздьми корабли твоего каравана сшиваны и креплены и не будет ли им оттого на море вреду, что они мало железными гвоздьми сшиваны и креплены".
Важно правильно оценить психологическое значение того факта, что "Крепость" - корабль полностью русской постройки. Ведь во все времена военно-морской флот был более чем явным доказательством технологической мощи державы, свидетельством наличия в ней массы денег, умелых рабочих рук, качественных строительных материалов, квалифицированных руководящих кадров и т.д. "Крепость" отчетливо показывала, что все это у России есть.
По городу поползли мрачные для турок слухи, что "от Керчи выходил от великого государя воинский караван в Черное море, что было в том караване 10 больших кораблей да 40 мелких, что были московы на анатолийской стороне под городами Синопом и Трапезунтом". На вопросы турок, правда ли это, Украинцев уклончиво отвечал, что не знает.
Переговоры шли трудно, но с фактом присутствия на Черном море русского флота уже никто не мог спорить, достаточно было посмотреть из окна султанского дворца, чтобы увидеть триколор на русском линейном корабле. Украинцев постоянно держал царя в курсе всех событий, происходящих в Константинополе.
Большого шума в турецкой столице наделал случай, когда капитан Пембург, по извечной морской традиции, "подпил гораздо" и в этом веселом состоянии принялся ночью "стрелять из всех пушек, провозглашая тосты". "Салтаново-де величество ночесь испужался и из покоев свих выбежал от такой с твоего корабля капитанской ночной многой и необычайной пушечной стрельбы, и некоторые жены в сарае беременные от того страху и пушечной стрельбы младенцев повывергали, и за то-де салтаново величество на того капитана зело разгневался," - сообщал Украинцев. Султан требовал смены капитана и жестокого наказания, угрожая в случае повторения посадить его в тюрьму, а корабль отправить в Терсану вместе с турецкими. Однако инцидент удалось уладить, и капитан отделался всего лишь внушением посланника.
Петр Пембург, судя по всему, был личностью очень занимательной. Родом англичанин (или голландец, по другим сведениям) он был принят на русскую службу. Сохранился его автограф, представляющий собой весьма витиеватую подпись, почти рисунок со множеством росчерков, завитушек и вензелей. Если подвергнуть его рассмотрению с точки зрения современной графологии, то можно заключить, что это человек увлекающийся, с буйным темпераментом, склонный в своих поступках доходить до крайностей, что подтверждает история с ночной канонадой в стамбульском порту.
Турки сразу решили, что это неспроста и "по всему Царь-Граду учинилась великая молва и ропот, что будто он, капитан, тою ночною пушечною пальбой давал знать другим московским кораблям, чтобы шли они на султанскую столицу".
Конечно, слухи были вздорными, ничего подобного не было и в помине, однако, без сомнения, подобные разговоры и происшествия играли на руку замыслам и целям российской дипломатии.
Много раз договаривающиеся стороны собирались на конференции и расходились, не придя к соглашению. Султанское правительство довольно легко примирилось с потерей Азова, но требование России о предоставлении свободного плавания по всему Черному морю Турция решительно отвергла. Украинцеву в пышных выражениях было объяснено, что "Оттоманская Порта бережет Черное море, как чистую и непорочную девицу, к которой никто прикасаться не смеет". Россия согласилась на это, тем более, что без надежных гаваней, которых пока не было, возможность эта мало стоила.
Ходили слухи, что Турция готовится к войне, а в феврале 1700 года даже возникло критическое положение и Петр приказал усилить флот под Азовом, и 11 февраля отправился в Воронеж, чтобы лично подготовить эскадру.
Емельян Украинцев, следуя инструкциям царя, давил на все рычаги, нажимал на все кнопки, в ход шли деньги, русские соболя и прочие дипломатические "аргументы", до которых были падки султанские чиновники, а пуще всего влияние на ход переговоров оказывали три корабельные мачты, хорошо видимые в любую погоду.
Наконец, после затяжных восьмимесячных переговоров, 8 (19) августа 1700 года, Петр был обрадован долгожданным сообщением от Украинцева о том, что им подписано перемирие сроком на 30 лет. Успех русской дипломатии был полным: по заключенному Константинопольскому договору Россия получала Азов и Таганрог с прилегающими землями. Отменялась унизительная ежегодная "дача" крымскому хану - тяжкий отголосок монголо-татарского ига, несовместимый с достоинством европейского государства, каким становилась Россия. Русские богомольцы получили право на свободное посещение святых мест в Палестине. За это, по требованию Турции, Россия обязалась срыть укрепленные городки по Днепру, а пространство от Запорожской Сечи до Днепра оставить пустым.
8 августа 1700 г. в Москву прибыли гонцы с извещением о заключении Константинопольского договора. Важное событие было отмечено грандиозным фейерверком. Повод для праздника был серьезный: Петр доволен успехом миссии Украинцева и по возвращении его домой пожаловал ему вотчину в Каширском уезде.
Руки у России для действий на Балтике оказались развязаны и не случайно на следующий же день, после получения известия о перемирии с Турцией, Россия объявила войну Швеции. 22 августа русская армия двинулась в поход. Началась тяжелая, долгая, но победоносная Северная война...
Турция соблюдала условия перемирия до 1711 г., что дало России возможность фактически выиграть войну, разгромить основные силы Карла XII и Швеции. Не последнюю роль в таком "долготерпении" турок сыграло впечатление, оставленное питомцем воронежских верфей.
* * *
На родину Украинцев возвращался сухим путем, а "Крепость" осталась зимовать в Стамбуле и вернулась в Таганрог уже в июне 1700 г., доставив домой 170 русских солдат, попавших в турецкий плен в 1695-1696 годах. В 1707 г. была возведена на эллинг для починки, а в мае 1709 г., в память о ее важной роли, было особым указом государя предписано этот корабль "сохранять всегда для славы, что был в Константинополе". Однако, уже в июле 1710 г. в донесении капитан-командора Бэкгама сообщалось, что корабль гнил, стоит на берегу и в починку не годен...
Вероятно, дальнейшая судьба замечательного корабля на этом завершается и мы вынуждены закончить наш рассказ. Да, век линейного корабля "Крепость" оказался короток, но он с честью сыграл свою роль в истории, явив всему миру гордое и смелое лицо молодого русского флота, помог защите своей страны - разве не в этом было его предназначение?