Пародия на всякое попаданчество ... посвящается многочисленным путешественникам в иные миры :)
На город опускалась майская ночь. Теплая, бархатная, полная ароматов цветущих вишен. Ясное небо украсилось молочной луной и золотыми звездами, осторожный южный ветер шелестел молодой березовой листвой...
Пасхальное воскресение закончилось.
Та водка, которой суждено было стать выпитой во здравие воскресшего Христа, стала выпитой, и огромное количество человеческих челюстей безжалостно изничтожило не менее огромное количество освященных яиц, куличей, копчений, солений и прочей снеди.
Христиане постарше, утомленные гостями и застольями, заняли места у телевизоров - там уже принялись блистать загоревшими телами и одеждой из крупных цепочек участницы ВИА "Майки", которым посчастливилось открывать праздничный пасхальный концерт.
Горожане помладше выползли в вечернюю прохладу, во дворы и скверы - ребят все еще тянуло пить, трескать семки, щипать за выступающие места подруг и общаться, общаться, общаться...
- Миша! Миша! - трезвым и строгим голосом звала кого-то девушка с балкона третьего этажа дома номер четыре по улице Осенней. - Иди домой, Миша!
Миша не отзывался. Все замерло, затихли подростки у скамейки подъезда, ожидая дальнейшего развития событий.
- Миша! Миша! - вновь затянула девушка.
- За-аткнись! Я не хочу с тобой общаться! - громогласно, нараспев, так, чтоб слышал весь двор дома номер четыре по улице Осенней, проорал Миша откуда-то со стороны песочницы. - Испоганила ты все! Испоганила!
- Миша! Иди домой! - вновь позвала девушка, и в ее голосе Миша не без злой радости услышал нотки мольбы. - Поздно уже!
- Хрен тебе! - отозвался он, сунул руки в карманы и сплюнул под ноги. - Сейчас спецом пойду пьяный на проспект! И под машину! Да! Лучше под машину, чем к тебе обратно! Сука! Сволочь! Тварь!
И он, в самом деле, потопал к подворотне, чтоб оттуда явиться на проспект, где и днем и ночью шумели машины.
На Свету Миша был очень зол. Хоть и не в первый раз супруга закатывала скандалы на ровном месте, но сегодняшний очень уж сильно нарушил его душевное равновесие. За пасхальным столом Света не совсем лестно отозвалась о хобби мужа - о рыбалке. Тот попытался объяснить жене, что она не права, но был недвусмысленно послан к чертовой бабушке и еще в пару мест, а потому сорвал с вешалки куртку, сунул ноги в кроссовки и, даже не завязав шнурков, охваченный праведными гневом и обидой, метнулся прочь из дома, от души хлопнув дверью.
И сейчас Миша, вслух поминая все моральные и физические недостатки жены (это были жадность, любовь к бубнежу, писклявый голос и расплывшаяся после родов фигура), топал, сильно покачиваясь, в сторону сияющей огнями дороги. Он решил пересечь ее и завершить путешествие в круглосуточном магазине "Звездная ночь", который манил яркими витринами. Так свеча манит к себе мотыльков.
- Вот сука! Вот стерва! Вот сволочь! - ругался Миша, покидая тротуар.
И тут свободно болтавшиеся шнурки решили вмешаться в судьбу хозяина. Шнурок левого кроссовка попал под подошву правого, и Миша с криком "вашмаать!" растянулся на асфальте, носом встретился с дорожным покрытием.
Пусть он и был сильно нетрезв, а сообразил, что долго почивать на проезжей части опасно, поэтому заторопился вернуться в вертикальное положение, оглашая окрестности громкими тирадами весьма негативного содержания.
Визг тормозов и ослепляющий свет фар заставил Мишу в момент протрезветь, но продлилось сие чудесное мгновение недолго - передний бампер черного Фольксвагена ударил стоявшего на четвереньках парня в бок и отбросил на тротуар.
И свет померк в глазах двадцатипятилетнего Михаила Лампадова...
* * *
- Святая Ночь! Благодарю тебя, о Святая Ночь! - такие завывания подобострастного толка услышал Миша, приходя в себя.
В его теле болело все то, что могло болеть. Особенно старалась голова - в нее словно гвозди вколачивали. Причем тупые. Причем регулярно промахивались молотком по шляпке и в связи с этим попадали по черепу.
- Вашмаать! - заныл Миша, сжимая голову ладонями и открывая глаза.
Над ним был очень темный и весьма неровный потолок. Больше похожий на потолок пещеры - такие Миша видел во время отпуска, когда ездил с женой в Крым и ходил в горы.
- Он говорит! Говорит! Его первые слова! Записывайте! Записывайте, брат Лир! - залопотали рядом.
Миша повернулся на бок и сел, потому что то, на чем он лежал, было очень твердым. Он еще подумал - "что за больничка такая?"
Оказалось, он не в больничке.
Он, в самом деле, был в пещере. Сидел на чем-то вроде каменного стола, свесив ноги вниз. Свет здесь давали три факела. А факелы держали бритоголовые мужички в черных балахонах. На их гладких белых темечках Миша увидел странные красные литеры, напомнившие ему китайские иероглифы.
- Во блин, - молвил Миша. - Буддисты?
- Пишите, пишите, брат Лир! Ни слова не упустите! - хором завопили факелоносцы согнутому в крюк старичку, тоже бритоголовому, но с длинной жиденькой бородкой, а старичок что-то быстро-быстро строчил длинным пестрым пером по желтому листу бумаги.
- Я не понял. Э! Я вообще где? Вы кто? Куда меня приволокли? - начал допрос Миша.
И тут "буддисты" пали перед ним на колени, чуть не подпалив факелами кроссовки Лампадова - Мише пришлось дернуть ноги к себе, дабы спасти обувку.
- О, воин Синей Звезды! - заговорил один из "буддистов", поднимая голову от земли и глядя на Мишу преданными глазами. - Мы ждали этого светлого мига триста лет. Триста лет наш орден - орден Синей Звезды - хранил тайны древних предсказаний! И было написано в двенадцатом пергаменте, что в Святую Ночь двенадцатого года Белой Мухи Синяя Звезда пошлет нам великого воина, красивого лицом, ясного глазами и помыслами, мощного членами...
Миша довольно улыбнулся: он сообразил, что говорили про него, и про мощные члены парню очень понравилось.
"Буддист" между тем продолжал выдавать информацию: шпарил без запинки, словно отличник - поэму Пушкина:
- Этот воин возьмет волшебный меч Мирималь, который хранит дракон Марк, и поведет войско лилов на ванов.
- Стоп-стоп-стоп, - взмолился Миша, совершенно ничего не понимая. - Что за шутки, парни? Вас подговорил кто? Колька Нунчаков из второго подъезда? Да? Он же этот - типа рыцарь. Толкинист хренов, - сквозь зубы процедил Лампадов.
А старичок, которого называли брат Лир, все писал и писал, фиксировал Мишину речь, макая перо в зеленую чернильницу, висевшую на поясе. И видел парень, что буквы-то старичок выводит какие-то мудреные, тоже на иероглифы похожие, да споро так.
- Я в шоке, *ля, - пробормотал Миша и, спрыгнув с каменного ложа, кинулся мимо все еще коленопреклоненных "буддистов" к выходу из пещеры - к широкой трещине в стене.
Выбежал на ту сторону и замер, как вкопанный - увидел большого серебристого дракона. Тот сидел по-кошачьи на зеленой лужайке, под темными, могучими дубами и смотрел огромными синими глазами на тонкого мальчишку в белой кожаной курточке, который стоял рядом и играл на флейте и притопывал в такт музыке ногой, обряженной в алый замшевый сапожок с длинным острым носом...
* * *
- *Ляяяя, - протянул Миша и сел там, где стоял, то есть - на землю.
Музыка смолкла, потому что мальчик опустил флейту, увидав Лампадова. Затем он подошел к парню и поклонился, очень мило улыбаясь:
- Привет тебе, о воин Синей Звезды. Я - флейтист дракона Марка. Мы прилетели, чтоб передать тебе меч Мирималь. Возьми его и веди храбрых лилов против подлых ванов.
После этих слов дракон опустил голову так, чтоб его ноздри оказались напротив лица Лампадова, и распялил пасть.
Миша сморщился - он ожидал, что сейчас его обдаст жуткое зловоние (глядя на дракона, он невольно вспомнил кино про Годзиллу). Но вместо этого из пасти серебристого чудища понесло какими-то французскими духами (тут Миша вспомнил Свету и ее многочисленные пузыречки с туалетными водами и тониками).
Лампадов открыл глаза и вздрогнул, увидав свое отражение в одном из гигантских белоснежных зубов.
- Бери Мирималь, о воин Синей Звезды! - торжественно произнес флейтист.
- Чего? Где? - промямлил Миша.
- В четвертом зубе, слева, - указал мальчик.
Бедный, уже вполне трезвый Лампадов присмотрелся и увидел золотую, украшенную алыми рубинами рукоятку меча, торчащую из драконьего зуба.
- Чё? Дергать? - спросил у флейтиста.
Мальчик кивнул.
- А животному больно не будет? Вдруг походу слопает?
И у дракона и у юного музыканта брови удивленно поползли вверх. Какие у кого были - такие и поползли.
- Ладно. Потащил, - обреченно вздохнул Миша и взялся за рукоять.
Дернул раз, дернул два и выдернул. Прямо как в древней сказке про репку.
- Ух ты! Клаасс! - обрадовался Лампадов, рассматривая диковинный клинок, который теперь держали его руки. - Нержавейка? Да?
- Я не знаю. Я флейтист, а не кузнец, - совершенно растерялся мальчик.
- Ну и ладно. Он теперь мой? Да? Ха-ха. Это я типа в другой мир попал? Помню - читал что-то такое в книжках. Светка читать давала... Ага. Там тоже кого-то по башке фугаснули - парень и вырубился. А глаза открыл - оппа - здравствуйте, Большие Задуны! Королевство типа такое. Гоблины там, тролли всякие... Ну, клаасс! - пошел разглагольствовать Миша, восхищаясь сверканием рубинов на рукояти меча. - Слышь, парнишка, а дракон что умеет? Летает? Огнем пыхает?
Флейтист ответил "конечно".
- Ну, класс! - не уставал восхищаться Лампадов. - А пусть он мне еще раз зубы покажет!
В это самое время из пещеры на лужайку выбрались и бритоголовые члены Ордена Синей Звезды. Из-за этого дракон Марк лишился возможности второй раз показать Мише свои клыки.
- Не угодно ли тебе подкрепиться с дороги, о великий воин? - с поклонами спросили "буддисты" у Лампадова.
- Да! Очень даже угодно! Я так струхнул, когда меня машина ёпнула, что проголодался.
Брат Лир, услыхав из уст воина Синей Звезды новые термины, опять заскрипел пером по желтой бумаге.
- Э, папаша, не надо на меня протокола составлять, - попросил Миша. - Неловко мне что-то.
- Твоя воля - закон для меня, - поклонился брат Лир и сунул перо и бумагу в сумку, что болталась у него на плече.
* * *
Светило сразу две луны, мерцали звезды, аппетитно пахло жареным мясом.
Обедал Миша на лесной поляне, под белым тентом, за широким столом, покрытым лазоревой скатертью. Ел он очень вкусно, только вот не понравилось ему то, как дела с питьем обстоят. Было питье красным и сладким - ну точь в точь любимое винцо супруги Светки. Не признавал такого питья Лампадов, обзывал его при случае бабским компотом.
- А водки? Водки нет? - поинтересовался Миша у одного из "буддистов" - брата Раюса.
- Воды тебе, о воин Миша? - переспросил бритоголовый. - Вот вода тебе, о Миша, - и протянул парню прекрасный хрустальный графин, полный воды.
- Темное царство, - обозвал место своего пребывания Миша и заметно загрустил.
Водки, похоже, тут не было. Лампадову это очень не понравилось.
- Ну, походу, можно самогонку гнать. Из чего-нибудь, - вздохнул парень, накалывая на серебряную вилку кусок румяной колбасы. - А музыка? - спросил он. - Есть какая музыка? Я не привык в такой тишине за столом сидеть.
- Конечно, конечно, - закивали "буддисты" и махнули рукой мальчику-флейтисту, который сидел на лапе дракона Марка и смотрел куда-то в темное, звездное небо.
Музыкант послушно встал, прошел к столу, за которым трапезничал воин Синей Звезды, приложил к губами свой инструмент и заиграл что-то весьма пригожее. Только Миша скривился - не такое ему желалось слышать.
- А повеселей?
Флейтист сперва поперхнулся, но быстро исправился и заиграл что-то порезвее. Лампадов сокрушенно покачал головой и заявил:
- Репертуар - *овно! Такой музыкой только девок жалобить.
Мальчик огорошено посмотрел на воина Синей Звезды, на свою флейту, опустил голову ниже плеч и пошел, еле ноги переставляя, обратно к дракону. Он, по всему было видно, и сам разочаровался в своих музыкальных способностях.
- Эй, парень! - крикнул ему Миша. - Ты не куксись! Ты играй побольше - толк будет.
По мнению Лампадова, после таких ободряющих наставлений, дела у флейтиста должны были пойти в гору.
- Ну, лады. Я уже вроде как наелся, - сообщил Миша, взял в руки меч, который во время столования лежал под лавкой, и поднялся. - Чего теперь?
- Ааа, фазенду типа, - радостно улыбнулся Лампадов. - Это можно. Только чтоб не спеша. Пузо я набил - растрясать неохота. Может, на колесах поедем? Чтоб не ногами?
Брат Раюс хлопнул в ладоши, и на поляну явились два здоровенных мужика. Они волокли широкие крытые носилки, заваленные разноцветными подушками с золотыми кистями.
- Клаасс! - в очередной раз обрадовался Миша. - Это покруче Лешкиной бэхи будет! Ага! - и полез под синий шелковый балдахин; лишние - на его взгляд - подушки он выкинул на траву, уселся по-турецки, пристроил меч Мирималь рядом и махнул рукой, сказав гагаринское "поехали!".
Брат Раюс дал отмашку парням, которые держали носилки, и тронулся Миша Лампадов в путь-дорогу. Медленно и плавно, так, как ему и хотелось.
* * *
Скучал Лампадов, на проплывавшие мимо деревья и кусты посматривая. Скучал и в сон клонился.
А брат Раюс что-то рассказывал медовым голосом, ну прям как тетя Валя из передачи "В гостях у сказки" (помнил хорошо Лампадов эту передачу, потому как была она любимой передачей его детства).
Потом кое-что заставило парня встрепенуться.
Озеро увидел Миша. Мерцающее под лунами озеро посреди леса. С ивами, с березками на берегах.
- Мужики, стоять! - скомандовал он носильщикам, и те послушно тормознули, опустили ношу вниз, и Лампадов вылез наружу, пошел к воде, приминая траву кроссовками.
Остановился на берегу и довольно потянулся:
- Красота-то какая! Эээх!
- Озеро Лан-Лун, - сообщил ему брат Раюс. - Священное озеро. В нем духи обитают...
- А рыба есть? - спросил Миша, присматриваясь. - О! Так тут до хрена рыбы-то! - с восторгом выкрикнул он, увидав, как в прозрачной воде лениво плавают огромные толстые рыбы с красными плавниками. - Ну, порыбачим! - и повернулся к брату Раюсу. - Удочки есть?
- Чего? - захлопал глазами бритоголовый.
- Снова здорова! - рассердился Миша. - У вас, что? И рыбу не ловят?
- Рыбу? - опять удивился брат Раюс.
- Рыбу, рыбу. Ну вон же в озере рыба плавает. Вы что? Ее не ловите?
- О воин Синей Звезды! - возопил брат Раюс, всплескивая руками. - Это духи! Духи наших предков! Разве можно ловить духов?! Это никому не позволено! За это небо карает!
Лампадов нахмурился. Очень сурово.
- Ты, мужик, погоди, - проговорил он. - Ты это что? Намекаешь, что рыбалить у вас тут нельзя? Или это только в этом озере?
- Духи повсюду! Все озера, реки запечатаны волей Светлого Лика! За нарушение печати - смерть! - торжественно объявил брат Раюс.
- Зашибись, - выдохнул Миша. - Охренеть... вот блин... Это как? Водки нет, рыбачить нельзя... а что мне тут делать-то?
- Ты поведешь лилов против ванов! И принесешь лилам победу! - провозгласил бритоголовый и низко поклонился Мише.
- Ага! И за это вы мне даже водки не нальете! - прорычал Лампадов и сплюнул; точно так, как совсем недавно от скандалистки Светки плевался. - Да пошли вы все! - подфутболил ногой камень, и тот полетел в кусты - оттуда с громкими криками выпорхнули некие пташки, розовые с золотистыми крыльями. - Я свое отслужил - два года армии честно отдал. И воевать не собираюсь. Ни с какими ваннами, ни тем более - с Лилями. У меня дома Светка - мне еще с ней всю жизнь воевать... Кстати, как отсюда домой вернуться? Я вообще, в магазин шагал. За водкой. Вот и хочу дошагать и водки купить! - говоря все это, Миша быстро протопал мимо брата Раюса и парней, которые несли носилки и которым, судя по отсутствующему выражению лиц, было глубоко плевать на все происходящее.
Лампадов вломился в кусты и уперся в серебристую задницу дракона Марка: животное всю дорогу следовало за воином Синей Звезды и, пользуясь остановкой, решило прилечь на мягком мху и вздремнуть.
- А ну свали с дороги, бычара! - рявкнул разгневанный Миша и ударил похрапывающего дракона легендарным мечом Мирималем в зад.
Марк оказался животиной чувствительной и, что-то проблеяв, испуганно подхватился с места, маханул потревоженным хвостом. А хвост у него был не слабый, а очень даже мощный. Этой самой частью тела дракон зацепил чистого взором и помыслами воина Лампадова и отбросил в сторону древнего дуба.
Миша ударился головой, выронил меч и свалился в душистую траву неведомого мира.
И опять померк свет в его глазах...
* * *
Кто-то трогал за плечо, за голову, кто-то дрожащим басом приговаривал:
- Э, парень, ты как? Ты живой там? Э...
Миша открыл глаза, увидел над собой круглое лицо с носом-картошкой, небритыми щеками и толстыми губами. Меж последними, когда они размыкались, поблескивал золотой зуб. Глубоко сидящие серые глазки под белесыми бровками смотрели с тревогой. Низкий лоб мужичка продолжала бритая макушка.
Бритая макушка...
- А! Уйди, буддист проклятый! - проорал Миша, отмахиваясь и отбрыкиваясь. - Пошли вы в *** со своими лилями!
- Твою ж такую! - протянул бритоголовый, хватая Лампадова за шиворот и ставя бедолагу на ноги. - Живой, гад! И вроде даже целый. Что ж ты, пьянь рваная, мне под колеса кидаешься? Праздник мне испортить захотел?!
- Я... это ... я за водкой шел, - забормотал Миша, понимая, что стоит на родном тротуаре, возле родного дома номер четыре по улице Осенней. - Вон туда. Да, - махнул рукой в сторону сияющих витрин магазина "Звездная ночь".
- Водка? Водка это хорошо, - одобрил планы Лампадова мужичок и даже пыль с куртки парня стряхнул. - А мы вот с братанами на рыбалку едем. Ага. А тут ты - чудо-юдо такое - нарисовался. Чуть планы нам не попортил...
- А я тож рыбак, - сознался Миша, подтягивая сползавшие вниз штаны.
- Да ты чё? Серьезно? - мужичок заулыбался еще шире, и обнаружилось, что у него еще пара золотых зубов имеется. - Слушай, браток, я тебя малость помял, так ты извини, - и потянул вдруг Лампадова к багажнику машины, открыл его и вытащил наружу чехлы с удочками. - Я те свой спиннинг подарю и снасти к нему. Классный спиннинг, японский! Доволен будешь, как рыбалить пойдешь. Держи, браток!
Ошалевший Миша прижал к сердцу чехол со спиннингом.
- А! Да! - мужичок звонко ударил себя по лбу. - Ты ж за водкой шел? На те водки, полечи организм, - и вытащил из багажника, из пластикового ящика две литровых бутылки березовой. - Как тебя звать-то?
- Миша.
- А я - Паша. Ну, здоров будь, Миша! И это - Христос воскрес, браток! - мужичок хлопнул Лампадова по плечу.
- Воскрес, воскрес, - пробормотал Миша, наблюдая, как уезжает в ночь черный Фольксваген с братками-рыбаками.
А потом сел. Там, где стоял - на тротуарный бордюр. Импортный спиннинг при этом звякнул металлом, а бутылки березовой ответили приятным стеклянным звоном.
- Удочка! Водка! - прошептал Лампадов, глядя на трофеи. - А где-то Светка ждет, у окошка... Все, как в сказке...