Аннотация: - Извини, - Теперь он успел взглянуть и видел сам, как грусть на её лице расползается морщинами, зябко обхваченные плечи опускаются, а спина горбится. Голос стал ниже и начал странно потрескивать. - Я пойду, сынок. Прости, что... прости. Я не хотела. Не хотела тебя будить.
В скудной тени трухлявого дерева неловко, как брошенная капризным ребенком кукла, лежала фигура. Белая кожа плотно натянулась на изможденном теле, мокрый от пота висок был покрыт сероватой пылью, а глаза медленно следили за тем, как слабый ветер лениво покачивает свисающие с дерева ключи. Человек лежал там уже давно - настолько, что, пожалуй, и сам не мог вспомнить сколько. Лежать там казалось ему таким же привычным, как существовать.
Ноги его плотно обхватывали черные кандалы, и их скважины проржавели бы от старости, если бы в этих местах была влага. Такие же кольца нежно обнимали руки человека и даже шею, оставляя за собой красноватый след, если он двигался.
Лежать с ними было неудобно, но он давно уже привык и не чувствовал этого. Цепи были длинными - кругами, как годовыми кольцами в деревьях, они покрывали всю пустошь вокруг, докуда можно докинуть взгляд, но были слишком тяжелыми, чтобы пытаться добраться до их истока. Такими тяжелыми, что в них едва можно было стоять, поэтому он никогда и не стоял.
Человек повернул голову и поморщился, - сегодня что-то было по-другому, что-то в пустоши взорвалось раздражающей новизной, и он не сразу понял, что же это было.
Тихий звук шагов. Он раздавался то издалека, то вблизи, то с одной стороны, то с другой, но никогда не раздваивался, будто тот, кто шел просто не мог определиться, откуда же ему придти к человеку.
Человеку захотелось спрятаться, но в пустоши некуда было прятаться.
- Привет, - она стояла перед ним, покачиваясь на толстой цепи. Босые ноги девочки плотно цеплялись за звено маленькими пальчиками, и цепь только тихо позвякивала, раскачиваясь в стороны.
Человек скосил на неё глаза и ничего не сказал - он не был уверен, что умеет говорить, он никогда ни с кем не говорил, к тому же ему хотелось, чтобы она ушла.
- Какой грубый, - женщина соскочила на землю и потянулась. Высокая грудь покачнулась, провокационно потянувшись за телом вверх. - Давно ты здесь?
Человек медленно моргнул, попробовав кивнуть, подбородок ударился о цепь и он вновь поморщился, подумав, что это очень странный жест - зачем пытаться опустить лицо, если ты не можешь этого сделать?
- Грустно, - вновь девочка. Она опустилась на корточки рядом с человеком, и короткое платьице задралось, открыв дырку на колготках, прямо на колене. Она погладила человека по спутанным волосам и вздохнула. - Ты ведь не знаешь, почему ты тут, да? А эти, они не подходят, да?
Она показала на ключи, всё ещё качавшиеся на ветру. Рука была странной, больше, чем должна быть у ребенка и человек на мгновение задумался над этим, только потом вспоминая, что к нему обратились. Он двинул плечами, пытаясь подняться, и крепкие руки помогли ему, обхватив за плечи и усадив, прислоняя к дереву. Мужчина напротив добродушно усмехнулся, мол "пустяки", и сел на цепь, задвигавшуюся под его весом.
- Акх, - попытался ответить человек, и расстроено моргнул. Как он и думал, ничего не получилось, и ему вновь захотелось, чтобы собеседник, наконец, ушел - человеку было стыдно. Ветер коснулся виска, подсушив пот и слегка освежив - это было на удивление приятно.
- Всё хорошо, - девушка улыбнулась, подтянув к себе ноги и обнимая их тонкими руками. - Я не тороплюсь, давай попробуем ещё раз?
- И-и-а, - старательно вывел человек. Сглотнул под выжидающим взглядом чуть раскосых глаз и рассерженно выдал: - Я. Н-не п... п...пр-р.
Слово было слишком длинным, по шее скатилась быстро охладившаяся на ветру капля пота - всё это было слишком непривычно. Ему хотелось уже не прятаться, а бессильно плакать, склонившись к коленям - существо напротив, сейчас бывшее с интересом оглядывающимся по сторонам мальчиком, приносило боль.
- Про-обовал, - наконец, выдавил человек. - М-много.
Слишком много. Ключи опоясывали дерево, свисая то тут, то там - черные, белые, красные, большие и маленькие. Казалось, что их сотни, а может, даже им не было конца, как и цепям. Человеку стало жалко себя и захотелось сжаться в комок, когда он не думал об этом, это не расстраивало.
- Много? - мужчина поднял брови, удивленный и раздосадованный. От него шла волна чего-то неприятного и опасного, человеку захотелось отползти, но сил не оставалось. - Много говоришь?!
Женщина подскочила, заламывая руки, сделав небольшой круг от избытка эмоций, тонкие каблучки пытались увязнуть в плотной пыли, но она раздраженно дергала ногой, задевая вздрагивающую цепь. Она вела себя странно, человек никак не мог понять, что с ней такое, у него даже мелькнула мысль, что возможно она больна. Подумав, он, правда, не смог вспомнить, что значит это слово, но отчетливо помнил, что что-то нехорошее.
- Как ты так можешь?! - наконец, вскрикнула она, разводя руками. Её глаза округлились в изумлении, она тяжело дышала, будто сделала не круг, а как минимум пару десятков, и человеку, от чего-то, стало стыдно. Он ничего не сказал, только опустил глаза, надеясь, что она исчезнет так же внезапно, как и появилась.
- Извини, - Теперь он успел взглянуть и видел сам, как грусть на её лице расползается морщинами, зябко обхваченные плечи опускаются, а спина горбится. Голос стал ниже и начал странно потрескивать. - Я пойду, сынок. Прости, что... прости. Я не хотела. Не хотела тебя будить.
Сгорбленная старушка махнула ему рукой и медленно побрела в сторону, на удивление быстро исчезнув из поля зрения.
Человек почувствовал облегчение и прикрыл глаза, чтобы действительно уснуть и забыть об этом странном инциденте, но тут почувствовал у себя в ладони что-то прохладное. Он взглянул и понял, что держит тонкий ключ. И когда она только успела, ведь она не подходила к нему! Или он сам сорвал его, ещё давно, а потом забыл?
Поведя плечами, человек всё же попробовал открыть им кандалы, но ключ не подошел.
"Я же так и думал, - расстроился человек. - И ни один из них не подходит, я же знал".
Цепляясь за рассохшуюся кору, заваливаясь и снова упорно впиваясь пальцами, он поднялся. Потянулся, почти потеряв равновесие, но сорвав второй ключ. Если оно вернется, то он покажет, что всё это была ложь, что эти ключи висят, только лишь чтобы поиздеваться над ним. И оно застыдится того, что расстроило его!
Он пошатнулся, кулем обвалившись обратно на землю, ключ ерзал по замку, не желая попадать в скважину, но злость помогла втиснуть его и нажать.
В тиши долины четко и громко раздался щелчок затвора и грохот первой упавшей цепи.