"Если сеной рассказывает о сне, в котором он падал,
ему отвечают, что это был замечательный сон..."
Килтон Стюарт
Кошмар повторялся с настойчивостью рейсового автобуса. Подкатывал, едва занималось утро, с шипением распахивались двери, и кондуктор в напяленной поверх толстого свитера майке с надписью "Yes!" втаскивал Егорова в остывший салон: "оплатим проезд, вошедшие!".
Собственно, декорации и занятые в снах Сашки актёры почти не повторялись. Да и очередной сценарий всякий раз писали другие авторы. Но присутствовали обязательно в любой постановке автобус с табличкой "Внимание! Система охлаждения залита антифризом!", ряженый кондуктор и то звенящее, куда Егоров бесконечно падал... с парапетов, крыш, лестниц, обрывов; Сашка вываливался из окон, соскальзывал с трапов, а пару раз даже провалился сквозь землю - упал ниже выложенного зелёной плиткой пола в какой-то кофейне да не нашёл спиной асфальта, споткнувшись на конечной остановке пятьдесят шестого маршрута.
Из кошмара выбрасывало обычно после третьего или четвёртого падения: картинка рассыпалась, Егоров слышал попискивание сотового, работавшего по совместительству будильником, обнаруживал, что у него затекла рука и очень хочется в туалет.
Вот и сейчас, обречённо устраиваясь на изрезанном сиденье у окна, он знал, что нужно просто дождаться. Три-четыре - и просыпаемся...
Кондуктор курил на площадке у передней двери и, похоже, травил анекдоты водителю, укрывшемуся за наклеенным на стекло плакатом: слов было не разобрать, но изредка сквозь полузадушенный вой мотора пробивался смех, короткий и сухой, как осенний стариковский кашель. Привычно-глянцево скалилась с плаката Маша Распутина, все анекдоты кондуктора она знала наизусть.
За окном оборвалась нитка с чётками приземистых домиков, распахнулись заиндевелые поля. Сашка отвёл взгляд и попытался задремать. В неверной мгле под веками заметался по ссылкам курсор, поплыли километры строчек:
"Что бы мы подумали о человеке, который наперекор общепринятому мнению утверждает, что во сне или в других бессознательных состояниях с ним происходит нечто не просто производящее на него глубокое впечатление, но вполне, с его точки зрения, реальное? Скорее всего, мы постараемся не обращать внимания на того, кто рассказывает такие истории, или же вежливо (а то и не очень вежливо) намекнём ему, что у него "не в порядке с головой", что он спятил, и посоветуем сходить к психотерапевту..."
Как-то Егоров провёл у компьютера в офисе два законных выходных, собирая в бесконечный файл всё, что выплёвывали на монитор разномастные поисковые системы. "Вы искали: падать во сне, найдено сайтов: 18334 (показано с 1 по 15), документов: 117438". Вечером второго дня, взвесив в руке стопку распечатанных листов, решил почему-то, что к психотерапевту он не пойдёт...
Затрещали динамики, по салону раскатилось вязко:
- Следующая - конечная.
Автобус неловко затормозил, двери открылись несколькими секундами раньше, и Сашка, примерившийся упереться рукой в створку, полетел вперёд.
Р-раз...
В звенящей голове ожил курсор: "обретение гравитации, "падение" во сне обязательно приводит к пробуждению..." Чёрта с два! Содранные ладони, татуированные жирной грязью джинсы, прикушенный язык. Могло быть, впрочем, и хуже. Встал, отряхиваясь.
Ветер лениво вздыхал, стаскивал простыни тумана с фонарей и фасадов. Чужая пустая улица молчала.
"Хорошо. Обойдёмся без подсказок."
Егоров поплёлся вдоль бесконечного дома, толкая двери подъездов. Двери попадались разные: исписанные мелом, одетые в железо, информирующие о перерыве на обед с часу до двух. Закрытые - единственное, что их роднило.
"Похоже, в этой серии никто не снимается даже в эпизодах."
"Может, и так", - согласился ветер, забираясь под куртку.
Улица упиралась в трёхэтажную коробку с двумя освещёнными окнами, поворачивала направо, терялась в темноте. С крайнего столба на Сашку глянули два знака: "Поворот направо запрещён" и "Конец зоны всех ограничений". Егоров хмыкнул недобро, постоял, прислушиваясь, и направился к стеклянным дверям, что должны были по всем приметам открыться.
- Ваш номер триста шестой. Лифт в конце холла, справа. Ключи у дежурной на этаже... Сдачу возьмите.
Сашка ошарашенно принял серебристо-жёлтую россыпь в ладонь, утопил в кармане. Дело не в том даже, что администратором оказался всё тот же кондуктор, успевший побриться наголо и сменивший майку (новая надпись извещала: "100% принадлежит Иисусу")... Всё здесь внутри было неожиданно цветным: от прятавших небо стен до пронзительных серо-зелёных глаз человека за стойкой.
Лифт шепеляво свистнул, подмигнул плафоном; выстрелила кнопка. Створки разошлись, и тут же кабина сильно качнулась, выплёвывая Егорова в пустоту.
Два...
Сашка падал несколько секунд сквозь развернувшееся окно windows, сообщившее: "Независимо от того, летите вы или падаете, постарайтесь прибыть в какое-нибудь интересное место..." Мелочь финишировала первой: монеты зазвенели, обозначая бетонный пол; боли не было.
"Покопайся в своих воспоминаниях и найди среди них нечто сродни следующему. Ты уснул, затем тебя качнуло, и тебе показалось, что ты всё падаешь и падаешь вниз - до тех пор, пока внезапно не проснёшься от мысли, что еще мгновение, и ты ударился бы о землю. Это было астральное путешествие, выполненное неправильно, и поэтому неприятное..."
Егоров вгляделся в тающий монитор, пытаясь дочитать, но кто-то грубо встряхнул его, пришлось открыть глаза.
- Прочухайся, малец, не то поезд упустишь.
От говорившего осталась только спина в складках кожаного плаща. Тупой нос тепловоза разрезал перрон, состав замер, отдуваясь.
- Быстрее! - заорали из третьего вагона, Сашка слетел со скамейки, ворвался в тёмный тамбур; чьи-то руки жадно обшарили его одежду, выдернули гостиничный талон, примерились компостером. - Шестое купе.
Сразу принесли тёплый чай, сырой свёрток с бельём и газету "Русскiй Востокъ". Егоров успел прочитать жирно обведённое маркером:
"На днях экспозиция музея Восточно-Сибирской магистрали пополнилась редким экспонатом - железнодорожным билетом, купленным 14 мая 1899 года для проезда в вагоне третьего класса от станции Иркутск до станции Иннокентьевская (ныне Иркутск-Сортировочный) и Суховская. Специалистов поразило качество данной находки..."
Дверь отъехала с грохотом. В купе втиснулась застиранная майка с надписью "Я был здесь с Джорджем и Владимиром":
- Отдай, слышь, экспонат-то...
Сашка выронил стакан с чаем; уже знакомые ловкие руки нащупали в его кармане кусочек картона с закруглёнными углами, тиснёной печатью "Сибирская железная дорога" и пробитой компостером датой, вырвали с треском.
Дверь покатилась назад, но помешала нога в увесистом ботинке. Егоров с тоской прочитал ещё раз: "Я был здесь с Джорджем..."
- Безбилетных попрошу освободить!
Сашке врезали под горло, выволокли в тамбур, сунули в руку отчаянно звонящий мобильник, и, раскачав, на зычное: "Три-и!" - швырнули в стремительный бег кустарника.
"Очень важным было запомнить сон, который приснился охотнику перед промыслом. Хороший сон всегда предвещал удачу, охотник с радостью шёл в лес или на реку; если же ему снилось падение во сне или что его кто-то ударил, то это было знаком плохого расположения духов леса или реки...", - курсор замигал, рассыпался надсадным телефонным звонком.
- Что ж ты, скотина, трубку не берёшь? - поинтересовались у Егорова одновременно слева и сзади.
Лет пять назад на этих роскошных кожаных диванах восседал какой-нибудь мафиози с парой советников и решал, очевидно, кого и как мочить. Ныне салон town car населяли два костюма от yamamoto и, собственно, Сашка, на роль мафиози явно не утверждённый.
- К церкви Святого Петра, - потребовали в трубке.
Водитель за тонированной перегородкой кивнул и царапнул коротким сухим смешком.
Скатывалась с крыш рыжая черепица, тянулись к небу четырёхпалые фонари.
- Семьдесят два метра. Хватит, чтобы проснуться?
Бритый наголо человек оторвался от ограждения. Натянутая на свитер майка явила Егорову смутно знакомое: "Катманду".
Ветер выдохся, выполнив команду "открыть в новом окне", - над двумя огрызками газонов повисло:
"Я тоже думаю, что снится нам нечто очень давнее, еще дообезьянье наше прошлое. Снится нам, когда мы падаем во сне, как однажды, очень давно, наш далёкий предок упал с неба на землю..."
- Давай, что ли...
Сашка прикрыл глаза.
Понял, что толкать некому и шагнул вперёд.
Уронил восемь секунд и расхохотался, разбросав руки.
Курсор вздрогнул, нащупал последнюю ссылку:
"Я не стану прыгать с парашютом - это унизительно. Я упрямый человек. Если я захочу летать, я буду делать это просто так".