УКРАЇНА
1
Зеленими горбами бовванiла,
Вночi широким степом шелестiла,
Молилась до Перуна i Сварога
I ще не знала, де твоя дорога.
Хозарин кликав до свого полону,
В дiаспору жидiвського закону,
I вабив печенiг в роздертi шатра,
Де палахтiла жаром жовта ватра.
Б'ючи у мiдь своїх потужних дзвонiв,
Звав марно Рим Тебе у папське лоно,
I для вина, що серце звеселяє,
Зреклась ти Магометового раю.
Аж кроком нечутним, сумна i строга,
У тьмяних ризах з золота старого,
До Тебе пiдiйшла, не звiвши вiї,
Немов легенда тиха, Вiзантiя.
Вона, свята, облудна i безкрила,
Тебе цiсарським пурпуром покрила.
* * *
В варязькiм панцирi, в добу жорстоку
Ти дихала спокiйно i глибоко.
Та iнколи, пiднявши забороло,
Вдивлялася в тривожне видноколо.
З юнацьким завзяттям, з веселим криком
Стрiчала половцiв у полi дикiм
I, навалом татарських орд зiм'ята,
Прийняла долю, хижу i прокляту...
Вiки минали в темних сновидiннях.
Мов щире золото з берез осiннiх,
Спадали з Тебе всi твої оздоби,
I рвав лахмiття ранньої жалоби
Шалений вiтер. Все те за Тобою
Пливло у безвiсть чорною рiкою...
* * *
Де хвиля б'є об скелi круторогi
I шумом криє зрадницькi пороги,
Де дме над островом днiпрянський вiтер,
Вирощувала Ти спiзнiлi квiти
Жорстокостi, геройства i посвяти
I ткала з них собi багрянi шати.
Нiякий чар часи тi не вiдкличе,
Що ураганом прогули по Сiчi.
Гучним i буйним бенкетом Богдана
Ти завершила коло, Богом дане.
Вiдтак повстань твоїх страшнi заграви,
Що вiдблисками спалювали трави,
В водi баюр московських догасали,
Мов сонце, стомлене i вже змиршале.
Воскреслим полум'ям старої слави
Ти спалахнула в чорнi днi Полтави,
Коли Тебе причарував навiки
Король звитяжений, останнiй вiкiнг.
I, стиснутий Петром в обiймах владних,
Хрустiв кiстяк твiй в пестощах нещадних.
Знесилена вiд голоду i спраги,
Несите черево чухонських багон
Тодi людським Ти набивала падлом.
I час гатив Тебе важким вагадлом.
З твоїх кiсток, що в тванi скам'янiли,
Iз тiл, що на морозi зачапiли,
Складався пiдмурiвок, на якому,
Немов болiт примара невiдома,
Мiж нетрiв дебряних, де мох i глиця,
Постала в чаднiй млi нова столиця...
Поволi брякла, мов велика туша,
Ненависна киргизам i iнгушам,
Грузинам i карелам осоружна,
Iмперiя пажерлива, потужна.
Росла, росла iз вогких надр туманiв
Пiд свист сибiрських тайг, пiд дзвiн кайданiв,
Пiд шум вкраїнських грабiв i каштанiв.
|
УКРАИНА
1
Зелеными холмами поднималась,
Широкими степями расстилалась,
Молилась и Перуну, и Сварогу
И все не знала, где твоя дорога.
Хозарин звал Тебя из тьмы полона
В диаспору еврейского закона;
Звал печенег под рванными шатрами,
Где жар мерцал над желтыми кострами.
Ударами могучих медных звонов
Звал папский Рим Тебя к себе на лоно,
И для вина, что сердце веселило,
Ты рай магометанский отклонила.
Тут подошла, ресниц не поднимая,
Безмолвно в грусти царственной ступая,
Одета в ризы древне-золотые,
Как тихая легенда, Византия.
Она - свята, обманна и бескрыла -
Тебя цесарским пурпуром покрыла.
* * *
В варяжском панцире, в тот век жестокий
Дышала Ты спокойно и глубоко.
Но иногда, снимая шлем надежный,
Все всматривалась в горизонт тревожный.
С отвагой молодой, с веселым гиком
Встречала половцев Ты в поле диком,
И, полчищем татарских орд подмята,
Ты бремя приняла судьбы проклятой...
Века скользили в темных сновиденьях.
Как золото летит с берез осенних,
Твои богатые спадали одеянья,
И рвал лохмотья раннего страданья
Ненастный ветер. Это все с Тобою
Плыло в безвестность черною рекою...
* * *
Где бьет волна о скалы-крутороги,
Предательские пряча в шум пороги,
Где ветер над Днепром гудит что силы,
Цветы Ты запоздалые растила -
Жестокости, геройства и заклятья,
Из них багряные себе сшив платья.
Тот час остался в памяти отмечен,
Что ураганом прогудел по Сечи.
Банкетом оглушительным Богдана
Окончила Ты круг тот, Богом данный.
С тех пор твои мятежные запалы,
Что отблесками зажигали травы,
В воде московских лужиц угасали,
Как солнца луч, слабеющий, усталый.
Воскресшим пламенем минувшей славы,
Ты загорелась в черный день Полтавы,
Когда Тебя причаровал в час дикий
Победоносный швед, последний викинг.
И, стиснутый Петром в объятьях властных,
Хрустел костяк твой в беспощадных ласках.
От голода и жажды близка к гробу,
Чухонских недр несытую утробу
Ты падалью людскою наполняла.
И время над Тобою лютовало.
С костей твоих, что в грязи каменели,
Из тел, что на морозе задубели,
Сложился тот фундамент, на котором,
Как марево болот, налитых мором,
Средь дебрей, где растет одна кислица,
Поднялась в чаде новая столица.
И стала пухнуть, как большая туша,
Немила и киргизам и ингушам,
Грузинам и карелам ненавистна,
Империя прожорлива и хищна.
Росла, росла из мокрых недр туманов,
Под свист сибирских тайг, под звон кандАлов,
Под шум украинских густых каштанов.
|
2
А Ти, Ти зрiла, мов зерно,
Що спiє в лонi невiдомiм,
Щоб повернув колись стерно
Керманич в грiзний день залому,
Якого ждали ми давно.
I вiн прийшов в грозi i громi,
I гнiву Божого вино
Плеснув iз чашi ангел сьомий.
Змiшались люди i вовки,
I стала кров дешевим плином.
Нiхто в тi проклятi роки
Не знав, де звiр, а де людина.
Дихнувши хаосом ночей,
Хтось сплутав постатi i форми
I стер всi зариси речей.
Завили вихори i шторми.
Зiрвавшись з ланцюга, у скок
Пiшла задихана планета,
В пекельний вплутана танок
(Лиш крик у пiтьмi: Де ти? Де ти?).
I ось, серед уламкiв, брил,
В клубках розiдраних туманiв,
В первiснiм танцi диких сил
Неясну постать зiр доглянув.
Мара укохана вiкiв
Вже прибирала образ зримий,
Що вже яснiв, синiв, горiв,
Та прослизнув марою мимо.
I голубiв вночi лиш слiд,
Який поволi в небi танув.
Летiв не снiг, а бiлий цвiт,
I все поглинув вир туманiв...
Тодi пiдвiвсь столапий гад,
Робив собi з злочинцiв добiр
I, всю Тебе повивши в чад,
Почав кiгтями дерти здобич...
Тодi ж, у час програм, конвенцiй,
Вiтавши хмару сарани,
Пiд шум нарад i конференцiй
Усi зiйшлись твої лани,
Твiй скарб i скот, i степ дiлити.
I знов (на лiта чи вiки?)
Зчорнiлий край, дощами змитий,
I над полями вiтряки...
Знов невiдкличнiсть i руїна...
О, казнь незримої руки!
О ч е т в е р т о в а н а Вкраїно!
|
2
А Ты, Ты зрела, как зерно,
Что спеет в лоне незнакомом,
Чтоб кормчий повернул стерно
Когда-нибудь в день перелома,
Какого ждали мы давно.
И он пришел в трехкратной силе,
И гнева Божьего вино
Седьмой из чаши ангел вылил.
И в те проклятые года
Перемешались волки, люди.
Рекою лили кровь тогда...
Зверь, человек ли? - кто рассудит?!
Дыхнув в мир хаосом ночей,
Враз кто-то спутал жизни формы
И очертанья стёр вещей.
Завыли вихри, бури, штормы.
С цепи сорвавшись, в адский пляс
Пошла, запыхавшись, планета,
В безумный втянута экстаз
(Лишь крик в потемках: Где ты? Где ты?).
И вот - средь порванных ветрил,
В клубах разодранных туманов,
В первичном танце диких сил -
Неясный облик вдруг проглянул.
Виденье жданное веков
Уж принимало образ зримый,
И он яснел, почти пришел...
Но проскользнул, как призрак, мимо.
И голубел в ночи лишь след,
Что в небе незаметно канул.
Летел не снег, а белый цвет,
И поглощал всё вир туманов.
Тогда приполз столапый гад
Бандитский закрепить обычай
И, всю тебя повивши в чад,
Когтями начал рвать добычу...
Тогда ж, среди программ, конвенций,
Принесших тучу саранчи,
Под шум собраний, конференций
Взялись всемирные рвачи
Делить твое добро и степи.
И вновь лишь черные дымки
И дождь (на годы иль навеки?),
И над полями ветряки...
Непоправимость и руина...
О, казнь невидимой руки!
З а м у ч е н н а я Украина!
|
3
В нестямi божевiлля
Який страшний ясир
З Полтавщини й Подiлля
Стягав тодi Сибiр!
Розвiявши по нивах
Полову мертвих мрiй,
Гноїли в колективах
Весну твоїх надiй.
I духом чумних лiлiй,
Що зжертi пiстряком,
Пашiв простiр сплiснiлий
Порослим бур'яном.
Де порожньо i голо
Сiрiв безбарвний лан,
Шугав безчолий голод.
За п'ятирiчний план,
Згадавши днi татарськi,
За владу всiх рабiв,
За "щастя пролєтарське"
Твiй темний люд згорiв.
Немов колоди в струпах,
Що ваблять мокрих птах,
Здувались чорнi трупи
В некошених житах.
Жах смертi у пiдвалi
Моторами ревiв,
I кулi розбивали
Коробки черепiв.
I брякли мертвi лиця -
Пухкi опуки щiк -
У смраднiй сукровицi,
Мов в'язки стиглих фiг.
I був це час покосу,
Бо кат потiв, як вiл,
I в дар богам приносив
Копицi мертвих тiл.
Селянськi канiбали
Ловили дiтвакiв,
Могили розгрiбали
I крали з трун мерцiв.
Ночами стрекотiли,
Мов коники в степах,
Невтомнi скорострiли,
Та цвiв Молочний Шлях.
I, як перед вiками,
В холоднiм димi сел
Над скорбними ланами
Плеяди i Орел...
Що обри, що татари!
Що лютий печенiг!
То ж не були почвари,
Бо i Батий берiг
Твої церкви й святинi:
Вiвтар i златоглав.
А нинi, нинi, нинi
Дiвоцтво розтоптав
Твоє сучасне варвар
I душу загноїв.
Вже має чорна барва
Над згарищем рокiв -
Понурий прапор смерти,
I вже з джерел вiкiв
Снаги нам не зачерпти.
|
3
В безумии кровавом
Какой же злой ясырь
С Подолья и Полтавы
Взяла тогда Сибирь!
Развеявши по нивам
Полову мертвых слов,
Гноили в коллективах
Весну надежд и снов.
Чумным дыханьем лилий,
Поеденных грибом,
Дышал простор, как гнилью,
Взошедшим бурьяном.
И там, где пусто, голо
Серел бесцветный лан,
Безлобый бился голод.
За пятилетний план,
За злость рабов у власти,
Татарский вспомнив плен,
За "пролетарьев счастье"
Твой темный люд сгорел.
И, как колоды в струпьях,
Что манят некрофаг,
Чернели, вздувшись, трупы
В некошенный полях.
Вопль ужаса в подвале
Глушил моторов рев,
И пули разбивали
Коробки черепов.
И набрякали лица -
Припухлый мертвый лик -
В застывшей сукровице,
Как грозди спелых фиг.
И был то час покоса,
Ведь кат, как вол, потел,
Своим богам в дар нес он
Снопа забитых тел.
По селам канибалы
Вели детишек лов,
Могилы разгребали
Тела красть из гробов.
В неистовой работе -
Ночами не уснуть -
Строчили пулеметы,
И цвел Молочный Путь.
И, как перед веками,
В холодном дыме сёл
Над скорбными ланами -
Плеяды и Орёл...
Что обры, что татары!
Что печенега скок!
То ж не были шайтаны,
Ведь и Батый берёг
И церкви и святыни:
Алтарь и златоглав.
А ныне, ныне, ныне
Растлил и растоптал
И душу новый варвар.
И выше облаков
Стяг чёрный, словно Тартар,
Над пеплом тех веков -
Печальный, как могилы...
Из наших родников
Не пить нам больше силы.
|
4
Прийми поцiлунок -
Полин терпкий.
Смертельний трунок
Iз чашi пий!
Блукай, безвiро!
Поки страждань
Не сповниш мiру,
Нуртуй у хлань.
Прямуй крiзь муки,
Крiзь хирi днi
У шал розпуки.
Гаси вогнi
I в нiч одчаю
Сама палай,
I бiль до краю,
До дна пiзнай.
Простуй крiзь жертви,
Крiзь сохлий цвiт,
В простори мертвi
Десяткiв лiт.
Крiзь смерть i сором,
В нещадний вiк.
Лiсам i горам
Звiряй свiй крик.
Прийми наругу,
Влий в шал поем
I вiчну тугу
Живи вогнем.
В жару невгаснiм
Свiй гнiв гартуй
I долю власну
З уламкiв куй.
Шпурляю тричi
Закляття це
Тобi у вiчi,
Тобi в лице.
Iдучи в далеч
Пiд звук фанфар,
Що їх заграли
У громi кар
Всi сурми туги,
Всi труби згуб,
Дiйдеш потуги.
I бурий зруб
Надiй безлистих
Повстане знов
Шатром барвистим.
I свiжа кров
Одягне журби
В безсмертний мiт,
В вiсон i пурпур
Стобарвних лiт.
|
4
Прими ж ту славу -
Полынь потерь.
Смертей отраву
Из чаши пей.
Блуждай без веры!
Доколе мук
Последней меры
Не кончишь круг.
Рвись без начала -
Сквозь штиля дни -
В бездонность шквала.
Гаси огни.
Маяк теряя,
Сама пылай
И боль до края,
До дна узнай.
Иди сквозь жертвы,
Сквозь сохлый цвет,
В просторы мертвых
Десятков лет.
Сквозь стыд несчастья -
В век, что как зверь.
Горам и чащам
Свой крик поверь.
Прими глумленье,
Влей в страсть поэм
Свое мученье
И сжатый гнев.
И в жаре звонком
Себя кали,
И из обломков
Судьбу твори.
Швырну три раза
Заклятье то,
Как сталь приказа,
Тебе в лицо.
Чтоб в дальней дали,
Под звук фанфар
Их заиграли
В сверканье кар
Все сурмы боли,
Все трубы смут
В преддверье воли.
И бурый сруб
Надежд безлистных
Воспрянет вновь
Шатром цветистым.
И юных кровь
Оденет скорби
В бессмертный миф,
В виссон и пурпур
Веков цветных.
|
5
Все, що гуло
В надрах запiлля,
Все, що росло
В криках безкрилля:
Стлумлений гнiв,
Що клекотiв
В жерлi вiкiв,
Розпачу рев,
Марне горiння,
Шумних джерел
Дзвiн i кипiння,
Помста i сказ
Вибухли враз
Шалом екстаз.
Крила пожеж
Там, над вiками.
Простiр без меж
Тут, перед нами.
В блисках вогнiв
Колом зацвiв
Обрiй рокiв.
В вiддалi днiв
Труби рокочуть.
Крики птахiв
Грози пророчуть.
Що це дзвенить,
Що це шумить
В ранкову мить?
Чуєш, iде,
В громi i бурi,
Чуєш, гуде,
Б'є вже у мури,
Дме нам у скронь
Вихор, вогонь
Божих долонь!
|
5
Все, что ушло
В недры подполья,
Все, что росло
В криках бездолья:
Сдавленный гнев,
Что разогрел
Времени зев.
Горечи рёв,
Тщетное рвенье,
Шумных ручьёв
Звон и кипенье,
Мщенье и раж
Вырвались враз,
Будто экстаз.
Пламя и чад
Там, над веками.
Дали летят
Тут, перед нами.
В искрах огней
Кружат быстрей
Ворохи дней.
В блеске зарниц
Трубы рокочут.
Выкрики птиц
Грозы пророчат.
Что там звенит,
Что там летит
В ясный зенит?
Слышишь, спешит
В бурях на смену,
Слышишь, гудит,
Бьется о стену -
Шлёт в споре воль
Вихрь и огонь
Божья ладонь!
|
6
Тобi, Праматiр, шлю привiт
З рокiв, що час їх порохом укриє.
Та що Тобi пiснi цих клятих лiт
I чорний жах, що вовком виє!
Це нам стернi глухий простiр
I без кiнця безрадiснi блукання.
Тобi ж, Тобi краса далеких зiр
I злота заграва свiтання.
Це нам iти крiзь сум рокiв,
Крiзь бiль наруг, крiзь нiч гiрку неслави,
А Ти в крилатiм шумi прапорiв
Колись зустрiнеш буйний травень.
З полiв незнаних чужини
До Тебе вiтер долетить, мов спомин
Про нашi в муках виплеканi сни
I днiв давно забутий гомiн.
Та що Тобi, Т о б i до них,
Що йдеш крiзь днi, прекраснi i суворi,
До дальнiх мет, невидано-ясних,
Прямуючи в новi простори!
По нас, забутих на землi,
Хай час пройде важким, залiзним плугом.
Майбутнього крилатi короблi
Уже стоять на рейдi кругом.
Прозора височiнь дзвiнка,
I дужий вiтер дме в шумкi вiтрила,
I вже чиясь невидима рука
Ворота в далеч вiдчинила.
Ми вiдiйшли в глибiнь вiкiв,
Ми, мов жорстока пiсня, вiдлунали,
I чорнi груди зораних степiв,
Що їх роздерло гостре рало,
Колоссям вкрилися густим.
Благословенний дощ скропляє жито,
До сонця пнеться все стеблом тремким,
Щоб жаром дихати i жити...
|
6
Тебе, Праматерь, шлю привет
Из тех годов, что пылью жизнь покроет,
Но что Тебе стихи проклятых лет,
Где чёрный ужас волком воет!
То нам - стерня и скрип колёс,
Жизнь, полная безрадостных скитаний.
Тебе ж, Тебе - краса далеких звёзд
И зарево златых светаний.
Наш путь лежит сквозь вихрь времён,
Сквозь боль глумлений и тоску забвенья,
Тебя же завтра ждёт парад знамён
Средь мая буйного цветенья.
С полей чужих, где жили мы,
К тебе прийдет, как память, ветра голос
Про наши в муках виденные сны
И дней загубленную поросль.
Но что Тебе, Т е б е до них,
Ведь дни твои прекрасны и нескоры,
Ты дальних целей полнишься своих,
Шагая в новые просторы!
По нам, заложникам земли,
Пусть время тяжко ходит старым плугом.
Крылатые стальные корабли
Уже стоят на рейде кругом.
Прозрачная лазурь легка,
Могучий ветер паруса вздымает,
И никому не видная рука
В простор ворота открывает.
Ушли мы в глубь веков и дней,
Жестокой песней страшно отзвучали,
И чёрный лик распаханных степей
Плуги стальные разодрали,
Чтоб густо сыпалось зерно.
Благословенный дождь рожь окропляет,
Всё к солнцу в ритме рвётся - и оно
Жизнь жаром щедро одаряет...
|
7
Пурпуром древнiм весна одягає лани надднiпрянськi
(Верби шумлять на горбах, в полi тополi гудуть).
У багряницi старiй нас вiтає прадавня країна
(Сонце тресвiтле вгорi, вiтер i спiв на землi).
Слава золоту бань, що крiзь темнi дерева нам мрiє
(Дзвоном високих церков ширше росте височiнь).
Слава тобi, о життя, що не має нi меж, анi краю.
Доля на шальки кладе муки, i щастя, i бiль.
I, врiвноваживши все, премудрий закон обертає
Тугу дочасну, терпку в радiсть, безсметрну в вiках.
|
7
Пурпуром древним весна одевает простор надднепрянский
(Вербы шумят на холмах, в поле гудят тополя).
Нас в багрянице своей стародавней встречает столица
(Солнце тресветло вверху, ветер и пенье вокруг).
Слава златым куполам, что сквозь кроны деревьев нам светят
(Звоном высоких церквей шире растёт высота).
Слава тебе, эта жизнь, что не знаешь ни меж, и не края!
Доля кладёт на весы муки, и счастье, и боль.
И равновесье найдя, свой премудрый закон, обращает
Раннюю тёрпкую грусть в вечную радость в веках.
|