Аннотация: тизер очередного то ли долгостроя, то ли "непостроя"
Королевский турнир в Сюр-ле-Фон было слышно мили за три - гомон, топот, музыка, яркие разноцветные флаги, развевающиеся в пронзительно голубом, пропитанном солнцем небе.
Я свешиваюсь к уху коня и упрашиваю Мерримора чуть-чуть поднажать, после чего его работа будет закончена.
Лгу, конечно же - иного скакуна у меня нет, так что Мерримору ещё придется выручать меня на турнире.
Надеюсь, он не обидится.
Дестрие у меня был не из лучших. Был он потомком постаревшего рыцарского коня, которому не впервой было таскать на себе рыцаря со всем положенным ему снаряжением и деревенской кобылы неясных кровей, результат был... своеобразным.
Тяжесть доспехов на полном скаку Мерримор вынести мог, но вот тяжесть насмешек, которые обрушивались на него мог вынести не всякий седок.
Масть Мерримора был чистый ультрамарин - и не благородный его оттенок, а та синева, что вы можете увидеть у кур из ледника - если, конечно, у вас есть ледник и куры.
Но мне насмешки приходилость терпеть, чтобы оказаться на турнире - где у меня был шанс сменить и коня, и доспехи. Впрочем, не шанс даже - а шансик, ибо турнирное снаряжение и право участвовать в турнире у меня были никудышные.
Герольд оценивающе посмотрел на мой щит. (ОПИСАНИЕ ГЕРБА!)
- Давненько этот герб не видели на турнирах! Неужто старый барон обзавелся наследником?
В голосе герольда я слышу насмешку, и начинаю пристально сверлить его взглядом сквозь забрало шлема, и лишь затем соображаю, что мой взгляд виден ему не больше, чем дракон в пещере.
Забрало мне приходится откинуть - с герольдами лучше не ссориться.
Оценив мой ледяной взгляд, герольд махает страже пропустить меня к шатрам поединщиков.
Маркрафы ДеБеф.
Род наш угасал давно. Точнее - со времен Столетней войны, где мой пра-праа-прааапчхи!-прадед поддержал не того, кого надо. Хотя, - по другим слухам, которые у нас в роду не рассказывают, но зато ими всегда готовы поделиться соседи - началось все ещё после той заварухи с молодым выскочкой из Шотландии, Айвенко, что ли...
Земли были разорены, и уже у деда не осталось ничего, кроме полуразрушенного замка, двуручного меча - пехотного, разумеется, и родовой гордости вкупе с родовым же бешенством.
Дед в совершенстве передал их отцу - и папаня 20 лет от роду оставил свое бешенство и меч у ворот замка одного из мятежных вассалов, ну а дед занялся моим воспитанием, демонстрируя свое бешенство, когда у меня что-то не получалось.
За что я до сих пор благодарю Вседержителя - так это за то, что двуручное чудовище до сих пор висит на стене замка барона де Боннеля, ибо поднять его мне и в день моего двадцатилетия было невозможно.
Ибо унаследовать родовой силы де Беф мне не довелось.
У меня не было ничего, кроме странного цвета лошади, полуразобранных доспехов (прочие части пришлось выкинуть, изъеденные ржавчиной в труху), да фамильной чести.
Фамильная ярость, погубившая отца, к счастью осталась с ним.
За моей спиной был окончательно разоренный замок (накануне моего отъезда ветром унесло солому, служившую нам кровлей), да семидесятилетний бодрый ещё старик, направившийся пешком в сторону противоположную мне.
Филип де Беф шел на восход, в страну славийских чародеев, и, как мне казалось, - в поисках почетной смерти.
А мне достался Западный край.
Трое моих противников были побеждены мной играючи. У меня и впрямь хрупкое сложение, но я с трех лет сижу на коне с копьем. У меня, по-моему, и мышц-то не осталось - они тверды как кость.
А до трех лет... Моя кормилица с ужасом мне рассказывала о том, как дед раскачивал мою колыбель, направляя ее в стену, катил на меня дубовый бочонок, наполняя его водой все больше...
А в семь лет мне стало известно, что такое книга. Аристотель, Платон, Плутарх, Вегеций, осадные машины, взятие крепостей, командование войсками... Книг, правда, становилось все меньше - дед продавал их, но не раньше, чем убеждался в том, что я понимаю их содержание.
Как он говорил мне - "Я не могу оставить тебе большого состояния и земель, но я могу дать тебе силу и разум - а если с этим ты не сумеешь заработать себе славу, то и ничто другое тебе не поможет!"
С этими мыслями мой последний противник был выбит из седла, и... мне стало гораздо лучше. Вечером я точно смогу поесть. С шестью-то трофейными доспехами на руках.
Не понимаю я все эти турниры. Особенно - выборы королев красоты.
Что толку признавать красавицей какую-нибудь перезрелую сильфиду лет под сорок? Впрочем, они меня не интересовали. Совсем. Ну, разве что вон та пара служаночек...
Но вот сидевший в королевской ложе парень! Вседержитель!
Странным он, конечно, выглядел. Худой, болезненный, сразу видно, что не рыцарь, хоть и дворянин. Таких обычно в монахи забривают, чтобы породу не портили.
На дорогах таких тоже хватает - студиозусы. Впрочем, чтобы по тем дорогам ходить да учиться тоже нужно силенок иметь, а этот... Ну не знаю, что в нем было такого! Он и на турнир-то не смотрел почти - все больше в книгу глядел.
Но красив был - до дрожи в коленках.
Любовь - так это, кажется, называется? - с первого взгляда.
А? Что это вы плюетесь с отвращением? Нет, захудалым маркграфам тоже можно любить принцев. И даже желать их - ах, хоть мне и двадцать, но известно мне очень много. Как никак мне довелось покувыркаться и с мальчиками, о девочках и не говорю. Дед последнего не одобрял, но и не препятствовал. А мне было интересно.
- Маркграф де Беф! - возглашает герольд - Вы победили в королевском турнире! Вам предоставляется честь выбрать даму своего сердца!
- Я охотно уступаю эту честь барону де Бруаньяку! - кричу я. - Но при одном условии!
- Каком же? - усмехается распордитель турнира.
- Принц разрешит мне носить его цвета! Мне известно, что его обвиняют в физической немочи! Я стану его копьем!
Принц бледнеет - мои красноречивые взгляды во время турнира он явно почувствовал. В руках у него так и мелькает тонкое стило, прокручиваясь между пальцев.
Ага, - думаю я, глядя на принца, значит не гомосексуалист. Это неплохо, все же кое-что новенькое. А то ведь о дворе короля ходят такие УЖАСНЫЕ слухи!
В трибунах слышится перешептывание, но прежде чем оно перейдет в гогот насмешек, принц улыбается.
- Ваше имя, отважный граф! - орет он. - Имя и лицо!
Я щелкаю забралом, и стягиваю шлем.
- Маркграф де Беф, принц! - говорю я - Маркграфиня Реджина де Беф к вашим услугам, сеньоры!
Пояснения - It's a trap! )): это, в принципе, из очередного долгостроя. Отрывок писался под "парадокс восприятия", то есть, когда читатель отождествляет рассказчика с мужчиной до собственно момента выбора королевы турнира, когда он должен начать плеваться )); боюсь, что после появившейся много позже Элли оригинальности в сём отрывке будет немного, так что пусть лежит как очередной тизер. Када-нибудь закончу, да ))