Строкин Валерий Витальевич : другие произведения.

Шизофрения

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Однажды мне хотели сделать инсулиновый шок. Заведующая отделением говорила: "Ничего-ничего, произведем вам омоложение". Мне было за пятьдесят, эту процедуру я бы не выдержала. Попалась набожная медсестра, которую я уговорила вычеркнуть меня из списков.
  
  Г л а в а 8
  (Пилигримы ч.1)
  
  - КАЖЕТСЯ ЗДЕСЬ, - Валентин остановился перед невысоким трехэтажным домом. Над подъездом висела неоновая вывеска - "HOSTAL"(гостиница). Он надавил на кнопку звонка. Дверь открыл улыбающийся Юра.
  - Привет. Хорошо, что пришел раньше. Между прочим, нас соберется порядочно.
  - Когда много - хорошо, - Валентин прошел в небольшой холл. Критически осмотрел темные стены, старые зеркала, протертые кресла и диваны.
  - Я не говорил, что работаю в отеле люкс? - рассмеялся Юра. Он кивнул на стеклянную дверь. - За той дверью мой офис. Дежурю там по ночам. Там же небольшая комнатка, где живу. Лестница, что вниз - ведет в столовую и на кухню. Верхняя - в номера. В гостинице никого нет, кроме нашей компании. Все разъехались, как я и предсказывал. Пако разрешил пользовать кухней и столовой. В общем, чувствуй себя хозяином. Одежду кидай в коридоре, выбирай кресло или диван. Они старые, но чистые, Лена вчера всё пропылесосила.
  - Пойдем, в столовую, там Лена с Олегом возятся. Как раз, познакомлю с Олегом и бабушкой. Она верно телевизор смотрит.
  - Чья бабушка? - Валентин положил в кресло куртку и поплелся за Юрой.
  - Считай, что наша. Старушка может рассказать такую историю, выслушаешь - не поверишь. Олег хочет её записать.
  Они спустились в столовую.
  - Вот и Олег!
   Олегом оказался мужчина среднего роста, которому едва минуло тридцать. Темноволосый, с короткой стрижкой, острыми, немного восточными чертами лица. Карие глаза смотрели скептически, хитровато щурясь.
   Валентин его не вспомнил, это Юрка, со своей коммуникабельностью, успел перезнакомиться почти со всем самолетом.
  - Олег.
  - Валентин.
   Представившись, пожали друг другу руки.
  - Приятно познакомиться. Оказывается, мы вместе летели в самолете? - смущаясь, пробормотал Валентин.
   Губы Олега, улыбаясь, дрогнули.
  - Летели, - коротко согласился он.
  - Валик, привет, - крикнула из кухни Лена. На миг показываясь и махая рукой. У неё за спиной промелькнуло ещё одно молодое симпатичное лицо.
  - Кто ей помогает?
  - Ангелина, полька, она живет в отеле. Пойдем, познакомлю, - предложил Юра.
  - Успеешь.
  - О, мужики, просветление! Анекдот вспомнил! Значит, сидят два грузина, едят шашлык, запивают его молодым вином. Один с грустью говорит:
  - Гоги, я ужэ мэсец жэнщэну не видэл.
  - Гиви, ты жэ жэнат!
  - Вай, ты ещё маму вспомни!
  Все рассмеялись.
  - Стол накроем здесь, в зале. Музыка есть, телик есть, что ещё людям надо? - Юра оглянулся. В дальнем углу, спиной к ним, в массивном кресле кто-то сидел и смотрел телевизор.
  - Вера Васильевна, скоро уснет, - сказал Олег, - мне бы хотелось с ней поговорить.
  - Успеешь, - Юра посмотрел на часы. - Даже не знаю, по чьему времени будем встречать двухтысячный год? Первый, в Москве - через час, через два в Минске и Киеве, через три - в Мадриде.
  - Встретим, чтоб никому обидно не было все три, - усмехнулся Олег. - Я сегодня кроме кофе ничего не пил и не ел.
  - Лопнешь. Переедать вредно.
  - Проверим.
  - У нас куча времени, на моих золотых - девять.
  - Тогда я поговорю с Верой Васильевной, - сказал Олег.
  - Только не утомляй её сильно, скоро Новый год, - попросил Юра. Он посмотрел на Валентина
  - Иди с Олегом, послушай бабушку, тебе будет полезно. А я, как распорядитель банкета, помогу девчонкам стол накрыть.
  - Чем она так знаменита? - спросил Валентин, обращаясь к Олегу.
  - Эта женщина почти восемь лет просидела в Казанской спецбольнице.
  - Что за спецбольница?
  - Медицинское учреждение, где не лечат, а психически уничтожают человека. Задача пациента - сохранить здоровье и не сойти с ума. - Олег достал сигареты. - Куришь? - протянул пачку Валентину.
  - Нет, не курю.
  - Везёт, - Олег прикурил, - а я всё никак не могу избавиться от дурацкой привычки.
   Олег затянулся:
  - Вера Васильевна в Испании несколько лет. Дочка выехала и её с собой забрала.
  - За что она сидела в спецбольнице?
  - За 62 статью.
  - Я не знаю кодекс, - Валентин пожал плечами.
  - Серьезная статья, - усмехнулся Олег, - антисоветская агитация и пропаганда. Когда-то она работала в школе учительницей, пыталась преподавать на украинском языке, рассказывала об уничтожении большевиками украинской культуры. Написать про Украину несколько статей, однажды её попросил один из представителей Хельсинского комитета по правам человека. Вера Васильевна написала. Тут же последовала реакция - уволили из школы. Через месяц её арестовал комитет. Чекисты собрали экспертную комиссию медиков-педиков и те поставили диагноз - шизофрения. - Во время рассказа лицо Олега заострилось, окаменело, стало бледным и злым.
  - Пойдем, хочу дослушать её историю.
   Они подошли к старой женщине полностью утопавшей в кресле. Плед скрывал маленькое, высушенное старостью и годами лечения тело. Остатки седых волос ещё пытались виться, голова вздрагивала в нервном тике. Глубокие морщины иссекли лицо. На Валентина взглянули большие и светлые, выбеленные временем, вымытые слезами глаза-васильки. В них читались покой и умиротворение жизнью, в уголках стыли капельки рос.
  Олег приглушил звук телевизора.
  - Добрый вечер Вера Васильевна.
  - Здравствуй Олег, - голос у старушки на удивление был ясным и звонким.
  - Знакомьтесь, мой друг - Валентин.
  - Здравствуйте, - пробормотал Валентин.
  - Здравствуйте, - в глазах старушки появился интерес, они цепко осмотрели Валентина.
  - Вы обещали поговорить со мной о том времени. Сегодня можно? - спросил Олег. Он оглянулся на Валентина:
  - Мой друг, тоже интересуется историей.
  - Прошлое всегда живо, в отличие от будущего, - сказала Вера Васильевна. - Конечно, Олег, поговорим. Выключи телевизор, он меня отвлекает.
  Олег выключил телевизор, пододвинул к креслу Веры Васильевны два лёгких стула.
  - О чем ты хотел узнать?
  - Вы помните, как звали начальника больницы? - в руках Олега, как у фокусника, откуда-то появились ручка и толстый чёрный блокнот. Валентин сел рядом, внимательно прислушиваясь к разговору.
  - Прекрасно помню - Константин Леонидович Свешников.
  - А как, выглядела больница, хотелось бы представить?
  Вера Васильевна закрыла глаза, погружаясь в воспоминания.
  - Там несколько корпусов: пять или шесть. Тринадцать отделений. Политическое было тринадцатым. Символичное число, не правда ли? Остальные отделения для обычных заключенных. Лишь с двух или трех отделений людей выпускали на работы, остальных держали под строгим контролем. В каждом отделении допускалось по несколько политических. Все остальные - уголовники. Теснота была страшная. Больница вмещала в себя до 1000 человек, но доходило и до 1500 и больше. Даже кровати иногда ставили в два яруса.
  - Каким был распорядок дня?
  - Подъём в шесть утра. Пол часа чтоб помыться и выдраить отделение.
  - Каково среднее количество человек в одном отделении?
  - Около девяноста. На всех, для уборки - три ведра воды. В отделении один туалет, в нём три раковины и три унитаза. Режим соблюдался строго. Любые задержки наказывались. А многие от лекарств страдали запорами. Естественно, справиться за пол часа, отделение никак не могло. Людей стаскивали с унитазов, били. Стирать белье, было строго запрещено. За это могли жестоко избить или бросить на "острую" половину.
  - Это куда, на "острую половину"?
  - К тяжелобольным. Тряпочки свои, ведь отделение женское, стирала в воде похожей на дурно пахнущую жижу. В помещениях стоял такой ужасный запах, на стенах и на полу следы крови. Ужасно, - Вера Васильевна скорбно покачала головой.
  - Как-то нас не мыли четыре месяца, что-то случилось с водопроводом. Завелись вши и нас остригли наголо. Платье выдавали одно, никакой лишней смены.
  - А какими были сроки мытья?
  - Обычно - три раза в неделю.
  - Почему выдавали только одно платье?
  - Другое платье давали тем, кто ходил на работу. Мы не имели права носить теплые вещи: колготы, или свитер. Олег, ты не представляешь, как всё было унизительно и омерзительно. - Открылись светлые, пронзительные глаза, с уголков скатились две слезинки. - Униженного человека легко поставить на колени. Униженный - это уже сломленный человек, - глаза закрылись.
  - Принести воды? - спросил Валентин.
  - Спасибо не надо. С семи до восьми у нас был завтрак. После - таблетки. Их давали горстями и проверяли, чтоб все проглотили. Сунут в рот шпатель: "Ну-ка, покажи язык. Скажи-ка тридцать три". Таблетки никогда не менялись, набор для всех был одинаков, их можно было применять годами. Такой способ лечения санитары называли фаршированием. Главврач любил повторять: "Мы вас так нафаршируем, что поползете отсюда раком".
  - От приёма такого количества таблеток, вся слизистая оболочка желудка и кишечника разрушается. Начинаются трястись руки и ноги. Тело сводят судороги, его тоже начинает трясти. Изо рта течет слюна. Здоровые люди быстро превращаются в тяжелобольных. У меня стали сыпаться зубы, и я уже не могла глотать. Два года не разговаривала. Не могла говорить - парализовало ротовую полость, распух зык. Приходилось набивать рот хлебом, чтобы язык не западал.
  - Однажды мне хотели сделать инсулиновый шок. Заведующая отделением говорила: "Ничего-ничего, произведем вам омоложение". Мне было за пятьдесят, эту процедуру я бы не выдержала. Попалась набожная медсестра, которую я уговорила вычеркнуть меня из списков. Перед общественно-политическими праздниками всех "диссидентов" переводили в "острое" отделение. Врачи, издеваясь, шутили: "А вдруг митинг устроите с демонстрациями? Отвечай потом, за ваше здоровье". Из острых отделений люди не выходили по пол года. Там был настоящий ад. Назначали до 25 сеансов электрошока. Люди придумывают пытки лучше и пострашнее чем дьявол. Чертям надо проходить обучение в таких лечебницах.
  - Что такое электрошок?
  - Ужасная процедура. К голове прикладываются электроды и включают ток. Человека начинает так трясти, что у некоторых даже коронки с зубов слетали. Конечно же, во время процедуры истязуемый непроизвольно мочился.
  - Для чего его применяли? Пытка?
  - Потому что, после такой процедуры полностью отключается правое полушарие - волевая сфера, люди теряют память. После электротерапии в палату притаскивали безвольные трупы с трясущейся головой, слюнявым ртом, бессмысленными, пустыми глазами. От них несло мочой, естественно, их никто не мыл. Бросали на кровать и уходили. В "остром" отделении я обычно ухаживала за теми, кто был после таких процедур. Мыла кровати, стирала одежку. В обеденный перерыв вымачивала полотенца, вытирала тех, кто уж совсем завонялся. - Вера Васильевна замолчала.
   Она тяжело дышала, из горла вырывалось хрипение. Маленькие кулачки впились в края пледа. Под закрытыми веками вздрагивали глаза. Такие воспоминания живут вечной и страшной жизнью.
  - Я бы не выдержал - повесился, - тихо обронил Олег. - Какой сильный и цельный надо иметь характер, чтоб не сломаться, и продолжать бороться за право называть себя человеком, думать о себе как о человеке.
  Женщина услышала, открыла глаза.
  - Мужчинам приходилось тяжелее, их истязали ещё страшнее. В день выносили по три гроба. Бывало и я хотела надеть на шею чулок и удавиться, только и за этим строго следили. Удавиться не дадут. Если поймают - садили на уколы и через месяц превращали человека в растение. Чтоб не сойти с ума и держаться за жизнь, каждый день, час, читала молитвы. Я верила и верю в Бога. Верила, что он поможет выйти из тюрьмы, чтобы потом, рассказать о нашем светлом прошлом, о том, что делали и в кого превращали людей.
  - Я обязательно напишу об этом, - пообещал Олег.
  - Напиши. Когда я вышла у меня брали интервью, но потом не напечатали.
  - Вы смотрели там телевизор, читали книги, или газеты?
  - Да, в "красном уголке", вместо Библии и Нового Завета, лежали опусы Брежнева Леонида и литература подобного рода. В основном брошюрки о достижениях и свершениях советского народа. Ежедневно смотрели рафинированную программу "Время". Иногда, по воскресеньям, разрешали смотреть фильмы. Но это к добру не приводило, после просмотров, у многих случались нервные срывы. Люди впадали в депрессию, совершали попытки суицида. Фильмы напоминали о той жизни, которая осталась за высоким забором с проволокой. Врачи говорили, что жизнь за забором не для нас, она закончилась, когда мы перешагнули порог отделения. Санитары обладали удивительным извращенным юмором. Впрочем, там нормальные люди не смогли бы работать. Там был мир наоборот: сумасшедшие лечили здоровых.
  - Когда вас выписали?
  - 22 февраля 1988 года меня выписали и отправили в Одессу. Там, комиссия мне поставила диагноз: "постшизофренический синдром, состояние компенсации". Это значит, я выздоровела после шизофрении. Наступили времена гласности но, разумеется, в истории моей болезни о политике ничего не говорилось. В конце мая, пройдя курс реабилитации, меня выпустили из Одесской больницы. - Вера Васильевна смежила веки. - Я устала Олег. Извини, на сегодня хватит. Хочу побыть одна.
  - Да, конечно, это вы меня извините. Своими вопросами я вас утомил. Олег поднялся:
  - Может вы чего-нибудь хотите?
  - Нет, спасибо, - на бледном лице женщины проявилась слабая улыбка, - ведь скоро мы сядем за стол.
  - Да, скоро новый год, - Олег сделал движение рукой, приложил палец к губам. Валентин осторожно поднялся и пошел вслед за Олегом. Рассказ бедной старой женщины потряс. Когда отошли достаточно далеко, Валентин прошептал:
  - Даже не верится.
  - Верится, - жестко отозвался Олег, раскуривая сигарету. - Наша действительность всегда была покруче фантастических романов. Просто не все люди предпочитают видеть и знать правду. Наша славянская правда спрятана за стеной и ассоциируется с застенками. - Олег вышел в коридор.
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"