Строкин Валерий Витальевич : другие произведения.

Часть 2 - Неужели я настоящий

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Продолжение "Песенка короткая как жизнь" "Неужеди я настоящий и действительно смерть придет..."
  Часть II
  Неужели я настоящий...
  
  Глава 1
  
  ***
  Дневник
  
   "ПЕРЕКРЕСТКИ, УЛИЦЫ, ПЕРЕУЛКИ, ТУПИКИ...Мелкие, кривые, запутанные, запуганные улочки.... Бегут, струятся, соскальзывают с листа на мощенную мостовую и... Бег остановлен....Заканчиваются закрытым, немым ртом тупиков - каменные перепонки, натянуты меж стен домов. Как всегда угрожающе - неожиданны потрескавшиеся стены, обвалившиеся углы, осыпавшаяся штукатурка: следы графитти, исписанные, разрисованные, исполосованные ноготками ножиков.
   Тронь плечом и каменная мембрана прорвётся, завалится, а за ней - зеленая заветная дверь Уэллса, уводящая в мир чудесный и иной.... "Под небом голубым, есть город золотой, с прозрачными воротами и"... где все не так....Не так, или....
   Отряхиваясь от белой штукатурной взвези, выходишь на соседнюю улицу и лишний раз убеждаешься, что чудес не бывает.
   Не следует доверять предположению, если нет никаких оснований считать его верным. Не я - Бертран Рассел в "Скептическом эссе".
   Тупики....Сами, обречённо заводим себя: бежим, спотыкаемся, торопимся и не видим, что впереди - тупик-засада...Выхода нет.
   Плохо, когда жизнь заканчивается у стенки, тупиком...Особенно плохо, если он испещрён не ноготками ножиков, а выщерблинами от пуль...".
  
  ***
  
   Олега пришли провожать Юра, Лена и Валентин.
  - Зря уезжаешь, - говорил Юра. - Могу попробовать тебя устроить работать в Мадриде. - Надо немного подождать. Сам знаешь, работу найти не просто, но можно. Смотри, Валентин уже пристроен, не всё сразу.
  - Юра, спасибо, - Олег обнял парня, похлопал по спине. - Скажу честно - надоела столица, душа просится на периферию. Не везёт мне здесь. В конце концов, пора оказать интернациональную помощь сельскому хозяйству Испании, поддержать фермерские хозяйства, - смеялся Олег.
  - Зря шутишь, в поле работать тяжело, это не в России, или в Белоруссии. Когда-то меня от такой работы отговорили, - заметил Валентин. - Кидаловом пугали, мафией, я тебе рассказывал.
  - Рассказывал.
  - А ты смеешься, я серьёзно.
  - Смеюсь. Поздно отговаривать. Вот автобус, в кармане билет и через пять минут отправление. Не слышал, чтобы кто-нибудь умер на уборке клубники, - Олег достал сигарету, посмотрел на Лену и спрятал обратно в пачку.
  - Ты же говорил, что с нового года бросишь.
  - Говорил, только не уточнял с какого, - Олег подмигнул. - После клубники, обязательно брошу, вот увидишь. А за вещи, что у вас оставил, отвечаешь лично, - Олег шутливо нахмурился.
  - Что там золото, бриллианты? - вмешался Юра.
  - Почти. Посмотри - узнаешь. В сумке есть несколько книг, но это для Лены.
  - За вещи не волнуйся, у нас ничего не пропадет, - Лена улыбаясь, посмотрела на Юру. - А что за книги?
  - "Избранное" Бунина, Оскар Уайльд, сборник рассказов и две тетрадки - мои дневники.
  - Секретные? - спросил Юра.
  - Ага, секретные материалы, - фыркнул Олег. - Читать разрешаю. Рукописи берегите, - Олег усмехнулся, - придет время, книгу напишу и в ней всё о вас.
  - Прокурор сказал про всех писать, - рассмеялся Юра.
  - А тот еженедельник, что я тебе подарила? - спросила Лена.
  - Там, - Олег показал на автобус, водитель как раз закрывал багажное чрево, переполненное заглоченными сумками и чемоданами.
  - Ой, нет, у меня, в пакете. - Олег встряхнул пакетом. - Ближе к сердцу и желудку. Обещаю писать еженедельные отчеты.
   На новый год, Лена каждому из компании сделала по подарку. Олегу достался роскошный еженедельник в черном кожаном переплете.
  - Ладно, ребята, пора прощаться: "Уж поезд сдал пары, кондуктор дал свисток. Прощальный поцелуй, стакан горилки" - пропел с хрипотцой Олег. Пожал протянутые руки. Обратился к Юре:
  - Если что-то прояснится с делом, позвони. Адвокат говорил, что в июле его рассмотрят.
  - И моё обещали рассмотреть в июле, - сказала Лена. - Ты купил бандаж для спины?
  - Купил-купил.
  - А сапоги взял?
  - Валентин приволок.
  - В сапогах найдёшь две пары резиновых перчаток, пригодятся.
  - Спасибо, у меня есть.
  - Когда с запасом, уже хорошо, - назидательно изрёк Валентин.
  - Горло и пальцы береги, - улыбнулся Олег. - Всё, пакеда. Без меня не балуйтесь и свадеб не устраивайте. - Посмотрел на Юру, - Если возникнет продолжение истории с теми мафиози, звякни.
  - Ничего не будет, - пробурчал Юра. - Их, наверное, уже и в Мадриде нету.
  Компания довела Олега до дверей автобуса. Он скрылся внутри, направляясь на "камчатку". Плюхнулся на заднее сиденье, помахал в окно провожающим. Двери автобуса вздохнув, плавно закрылись.
  - Гордые люди - независимые, - пробормотал Валентин.
  - Он не гордый, но независимый, - отозвалась Лена. - Одинокий, - добавила через паузу.
  - Его должны встретить.
  - Он что-то рассказывал про парня. Кажется, его зовут Марат. Он раньше стоял на "La Farola".
  Автобус "Madrid-Huelba" скрылся из виду.
  Валентин посмотрел на Юру и Лену.
  - Приходите сегодня в ресторан. Посидим, пообщаемся...
  - Посмотрим, я позвоню, - Юра подмигнул. - Есть шанс, если выгорит - летом отправимся работать на Майорку.
  - Какой шанс?
  - У Пако есть кузен, владелец небольшого отеля, меня сватают помощником управляющего.
  - Неплохо. Смотрю на тебя и удивляюсь, - Валентин покачал головой.
  - Чему?
  - Везучий ты.
  - Сплюнь три раза через левое плечо: везение, подруга непостоянная, да будет тебе известно, - ответил Юра. - Поцеловал Лену в щеку, - Задумываемся вот, о женитьбе.
  - Что? Здесь?
  - И что такого? Нельзя всё время жить во грехе? - рассмеялся Юра. - Вернется Олег и сыграем свадьбу, в твоём ресторане, - Юра обнял Лену, оба счастливо улыбались.
  Валентин с завистью покачал головой.
  
  ***
  
   Ну вот, "опять один в постели полусонной, во тьме ночной лишь стук шальных копыт. Густой туман спустился на болота, где ждут своих тетерок глухари", - напевал Олег глядя в окно. Задние сидения - "камчатка", были свободны. Он привольно устроился, пошуршал пакетом: извлекая блокнот - подарок Лены. За окном мелькали городские окраины, промышленные площадки, окружённые металлическими сетками, большие рекламные щиты телефонных компаний и придорожных отелей.
   Олег раскрыл блокнот, посмотрел на первую странницу.
   Странно к чему записал тупиковую увертюру? Тупиковый кризис? Или подсознательный рефлекс, на жизнь превращённую в Испании в глухой тупик? "Воздух густо замешен на крови, в него трудно войти и невозможно выйти", говорил Осип Мандельштам.
   Олег достал авторучку, пролистал блокнот до чистой страницы и начал быстро писать: мелким, но четким, разборчивым подчерком.
   "Как не парадоксально, но факт, в Испании появилась публика, приехавшая из Украины и называющая себя уважительно - мафией. Предлагают "крышу", устройство на работу (понятно, что не устраивают), себя считают крутыми пацанами. Им надо время, чтоб оборзеть больше и начать делать настоящие "дела", потому что до настоящей мафии пока не доросли. В основном, это выходцы из Западной Украины, молодые парубки в поисках халявной жизни. Легкая жизнь стоит дороже обычной. Они не хотят, или не могут устроиться: труд на стройке, сельхозработы не для "крутых мужиков". Их девиз: "Круче нас только яйца, выше нас только звезды". Итак, отсутствие работы и неумение работать, а также нежелание, сбили их в стаю шакалят и заставили искать легкие пути к халявной жизни. Противно, но деньги нужны всем: вкусно кушать, красиво одеваться - прерогатива молодежи.
   В основном от 20 до 35 лет, молодые ребятки с бритыми затылками, узкими лобиками-лобзиками, наглыми глазами и циничными губами, рьяно вычисляют работяг. Тех, кто приехал заработать на хлеб с маслом и ветчиной; лишние, или недостающие квадратные метры, норковую шубку и ради прочей ерунды. Вычислив земляков, шакалята-мафиози начинают их загружать и напрягать: "а на каком таком основании находитесь тута? А если вас поймает полиция и возвернёт по хатам? Стоит звякнуть и сказать адресок? А лишний раз по морде? Защиты просить не стоит: мафия не только бессмертна, но и длиннорука - везде достанем. Не тута, так тама - дома. Мы открыли новый филиал от львовской, тернопольской и других "заходних" бригад. Всех обеспечим крышей. Значится так, хлопцы, за скромные вознаграждения готовы защищать ваши интересы в западном бизнесе. Вы же хотите благополучно добраться до дома? А главное здоровыми?" - ехидная, во всю небритую рожу ухмылка.
   И ведь верят, люди глупые, запуганные домашней преступностью и беспределом. Считают, что и в Испании не лучше. А молодые шакалята, как и положено щенкам, начинают с мелочей. Обкладываются "данью", вычисленные квартиры "земляков", где живут по десять, пятнадцать человек. С каждой квартиры - 100 баксов. "Земляки" боятся эксцессов, боятся привлекать лишний шум: квартиру найти тяжело, а с полицией связываться - сами нарушители.
   Платят! Платят, черт возьми! Безропотные, безгласные, заезженные рабы. Не чувствуют, боятся почувствовать себя людьми: свободными, умными, добрыми. И плодят, культивируют новую волну заграничных шакалят, которые вот- вот превратятся в наглых и самоуверенных жуликов. Страх гложет работяг: "Мне бы заработать и домой довезти, а здесь хоть потоп, пусть зажрутся, забесятся". Не думают о том, что дома их будут ждать взрослые шакалы с приготовленными вопросами: "Ну здравствуй, родимый, слыхали мы тута, шо ты вернулся оттуда? Смотри, мордашку отъел. Поделишься с братвой? Пока ты тама, "башли рубил" мы за хатой и семьёй твоей присматривали, честь старухи берегли".
   Платите, люди хорошие. Платите, раз умеете работать. Глупцы, платят дважды".
   Олег раздраженно захлопнул тетрадь...
  
  ***
  
   Олег, Юра и Лена отдыхали в небольшом, но особенном ресторанчике. Из обычных испанских ресторанчиков, это ресторанчик желал выделиться якобы русской кухней. В нём пытались готовить салат "оливье", который испанцы упрямо прозывают русским; селедку под "шубой"; квасили капусту; солили огурцы; пытались варить холодец и лучше бы не делали пельмени...
   С марта, в прославянском ресторанчике, с авантюрно-адьюльтеровским названием "Казачек на привале" постоянным музыкантом работал Валентин. Работой он был доволен и не знал, как отблагодарить протеже - Юру. Для ресторанчика Валентин явился находкой: он пел, играл на гитаре; иногда, для удовольствия хозяина-американца и гостей, садился за рояль. Раза два в неделю, приходил болгарин Максим, виртуозно играющий на скрипке. Он уверял, что играл в Софийской консерватории. С ним приходили супруга и дочь. Они исполняли русские романсы и "залетные" из России, свежевыпеченные хиты.
   Ресторан "Казачок на привале", по мнению хозяина Джима Лепски, считался стилизованным под неопознанную, как НЛО и неукротимую, как бурый медведь, русскую душу. Ох, кто только в ней не копается, что только в ней не высматривают, а все одно: ничего не видят и не понимают. У входа, рядом с игральным и табачным автоматами, высилась толстенная матрёшка: расписная, пучеглазая и страшная. Однажды её уронил пьяный клиент, пока она катилась по проходу, как ловко пущенный в кегельбане шар, против неё не выстоял никакой другой клиент. Было сломано несколько столов и стульев, от стены откололся большой кусок штукатурки. Этот кусок размазал лицо матрешки, стёр улыбку, превратив русскую куклу-вамп в страшного деревянного солдата Урфина Джуса. Стену, от которой отлетела штукатурка, украшало большое панно, на котором казаки пишут и хохочут, хохочут и пишут - письмо турецкому султану. На противоположной стене панно со знаменитыми шишкинскими медведями, встречающими утро в сосновом лесу.
   Из-за недорогих цен и дешевой выпивки, ресторан, как не странно больше посещали испанцы. В основном употребляли "Русскую", но в умеренных дозах.
   Валентин, в джинсовом костюме стоял на небольшом пятачке, громко называемым сценой, напротив бара и, закрыв глаза, с воодушевлением исполнял репертуар Никольского: "Повесил свой сюртук, на спинку стула музыкант. Поправил нервною рукой на шее черный бант"... Иногда приоткрывая левый глаз и посматривая на друзей. Тогда Юра, в знак одобрения показывал большой палец и махал рукой, мол присоединяйся.
  - К нам гости, - заметил Олег.
   Лавируя между столиков, к ним направлялись Петр и Алексей.
  - Приветствуем!
  - Вечор добрый!
  - Присаживайтесь, - пригласил Юра. Лена сдвинула стул ближе к Юриному.
  Бывшие хореографы "Чырвоной руты", а ныне чернорабочие на стройке, сели на свободные стулья.
  - Гуляете? - спросил невысокий Алексей.
  - Гуляем. Замачиваем бенефис Валика, - Юра кивнул на музыканта. - Он проставляет.
  - Хорошооо, - протянул Алексей и многозначительно шмыгнул носом.
   Юра кликнул официанта:
  - Ваня! Будь добр, принеси две рюмки и бутерброды с сельдью. Селёдочку, лучком побольше присыпь, лады?
   Официантами в ресторанчике, как и поварами, работали исключительно славяне: поляк, молдаванин и армянин - полный интернационал. Хозяин заявлял, что он демократ и политику Буша не поддерживает.
  - Мы не надолго, - пробормотал из вежливости Алексей.
  Петр, глядя в сторону, добавил:
  - У нас проблемы. Посоветоваться хотели...
  - Какие проблемы? - заинтересовался Юра.
  Camarero (официант), принес рюмки и большое блюдо с бутербродами. Вместо сельди хлеб украшали масло и красная икра.
  - Ты что, Ваня, с ума сошел, мы не расплатимся! - воскликнул Юра, с благоговением взирая на молдаванина.
  - Валентин сказал.
   Юра оглянулся на Валентина, тот улыбнулся и помахал рукой.
  - Я скоро присоединюсь к вам.
  - Давно пора, - отозвался Олег, наполняя рюмки. - Давайте выпьем, а потом, расскажете о проблемах.
  Алексей и Петр подняли рюмки, оглянулись на Валентина.
  - За музыку, - объявил Алексей выпивая.
  - Хорошая тема, - хмурясь, кивнул Олег.
  - Итак, проблемы? - Юра поставил рюмку на стол.
  - Проблемы, - повторил, вздыхая Петр. - На Алексея, наши львовские, или Бог их знает кто - наехали.
  - Как наехали? - спросила Лена.
  - Да так, - Петр поморщился, - на работе вычислили, и видно до хаты вели. Теперь, хоть новую снимай.
  - Так, в чём дело, не понимаю? - спросил Юра. - Как говорится - ближе к телу.
  - Деньги требуют, - угрюмо ответил Алексей. - Я только первый месяц работать начал, дома долги за квартиру растут...
  - За что деньги требуют?
  - За крышу.
  Юра расхохотался:
  - Какую крышу?
  - Ну, за крышу. За то, что живем здесь, поэтому должны платить ежемесячно сто баксов.
  - За то, что живете здесь и работаете? - нахмурился Олег.
  - Не понимаю, - Юра покачал головой и посмотрел на Лену. В ответ она пожала плечами.
  - Что тут понимать? - Алексей нервно забарабанил по столу пальцами. - Они, с многих так деньги берут. Вычисляют, где живут, и берут.
  - У меня здесь жена и пацан, - добавил Петр.
  - Могут сообщить в полицию и сказать, что на такой-то квартире проживают нелегалы.
  - А они, значит легалы? - спросил Олег.
  - Здесь пол Мадрида нелегалов, - сказал Юра.
  - Если полиция узнает, нас за шиворот возьмут и депортируют, - заметил Петр.
  - Будто она не знает, сколько в стране находится нелегалов, - усмехнулся Юра. - Никто вас выселять не будет, и не надейтесь.
  - Вы что, собираетесь платить? - спросил Олег.
  - Нет. Хотим посоветоваться: что делать, - ответил Алексей.
  - Это философский вопрос.
  - Нас двое, сколько этих рэкетиров - неизвестно. Поймают, по зубам отвалят. Знают подонки, где работаю. Не отвяжутся.
  - Не нравится, когда бьют?
  - Не нравится.
  - Сдачи давать надо, или всё-таки платить?... Ну, мужики, вы даете, - Олег наполнил рюмки.
  - Тут одна квартира отказалась платить, так сейчас её хозяин на вставные зубы работает. Встретили его на тёмной дорожке. Эти ребята шутить не любят. - Сказал Алексей.
  - Потому что один был смелый человек, а остальные трусы, - заметил Юра.
  - Вот и вы отнеситесь серьёзно и без шуток. Сдавать таких шакалят надо, - Олег поднял рюмку.
  - А нам вещи домой паковать? - огрызнулся Алексей.
  - Не надо паковать. Олег прав - козлов сдавать надо. Есть у меня один телефончик, - Юра подмигнул Петру, - приедет сивильская гвардия и всех молодчиков оформит, когда за деньгами припрутся.
  - Всех не возьмут, кто-то да останется, - мрачно ответил Петр. - Есть курить? - Петр посмотрел на Олега.
   Олег кивнул на пачку "Мальборо" лежащую на столе.
  - Бери, кури. Будете идиотами, если заплатите.
  - Так какой выход? - Петр закурил.
  - Поиграем в конкурирующую группировку? - встрепенулся Юра.
  - Я вам поиграю, - нахмурилась Лена.
  - Помнишь, ты говорил, что видел у Пако в столе газовый пистолет? - спросил Олег.
  - Помню.
  - И фотоаппарат у тебя есть.
  - Кстати, должен фотки тебе отдать. Это когда фотографировались в парке "Ретиро".
  - Отдашь. Вот что я предлагаю, - Олег потянулся за сигаретами, тёмные глаза стали холодными, превратились в ледяные щёлки.
  
  
  ***
  
   За окном мелькали зелёные поля, на которых не было видно ни людей, ни техники. Проезжали виноградники. Невысокие аккуратные грядки тянулись ровными бороздами до самого горизонта. Иногда, вдалеке виднелись группы деревьев, подле которых стояли огороженные металлической сеткой фермерские хозяйства.
   Неожиданно потемнело - автобус сверху придавили тяжёлые свинцовые облака. Начал накрапывать мелкий дождик.
   Дождь в дороге к счастью, - подумал Олег. Покосился на пожилого соседа, сидящего впереди через три кресла. Испанец курил, не обращая внимания на предупреждающий плакат, висящий над местом водителя.
   Значит можно, если осторожно, - Олег достал сигареты.
   Испанец увидел, показал на зеркальце водителя и приложил палец к губам: кури, но осторожно, чтоб не видели. Олег понимающе кивнул. Закурил, с наслаждением глубоко затягиваясь и перебираясь в угол. Медленно выпустил под ноги сизый дым.
   Проклятая привычка. Нет, надо обязательно бросать курить.
   Водитель включил телевизоры. Шёл американский фильм. Испания как и Россия оккупирована Голливудом. Чтобы смотреть фильм и слушать звук, надо было идти к водителю и просить наушники. В подлокотниках кресел вмонтированы два штекера: один для прослушивания телепередач, другой для радио.
  
  ***
  
  - Вот они, - прошептал Алексей, - нервно оглядываясь на Олега. У того был безмятежный, нагловатый вид. Прищурившись и кривя губы в ухмылке, Олег насмешливо смотрел на приближающуюся мафию. Трое молодых парней, друг от друга ничем не отличались. Безликие, как голые пупсы, они медленно приближались. Чуть выше среднего роста, с разведенными плечами, втянутыми животиками, короткими стрижками и, обязательный аксессуар, показывающий верх крутизны - узкие солнцезащитные очки, а-ля "Матрица".
  - Думаешь, всё получится? Может лучше...
  - Заткнись, - процедил Олег, не сводя взгляд с "земляков".
  Одни из парней отстал, как говорится: встал на шухер; закурил. Двое, самоуверенно направились к подъезду дома, где стояли Олег и Алексей.
  - Поначалу, в квартиры по наглому они не лезут. Боятся - вдруг засада. Заходят к тем, с кого давно берут, - шёпотом пояснил Алексей.
  - Очень важная информация, - усмехнулся Олег, - где они живут?
  - Не знаю. Скорее всего - в нашем районе.
   Парни остановились напротив. Один снял очки, положил в карман джинсовой рубашки. Жуя резинку, вяло оглядел Олега и Алексея. Глаза остановились на Алексее.
  - Ну что, деньги принёс? - спросил, растягивая слова.
  Алексей открыл рот для ответа, но поперхнулся, закашлялся, сунул руку в карман.
  Парень хохотнул, на губах заиграла покровительственная ухмылка.
  - Не дрейфь, теперь ты под нашей крышей, никто не тронет. Будут проблемы - обращайся, поможем.
  - Какие проблемы? - холодно поинтересовался Олег, на скулах заиграли желваки.
  Парень с интересом посмотрел на Олега.
  - С ним живешь?
  Олег не ответил.
  Мафиози выплюнул резинку.
  - Проблемы бывают разные: разрешимые и неразрешимые, - в улыбке обнажились жёлтые щербатые зубы.
  - А ты что, ищешь проблемы? - пробасил напарник.
  - Не ищу.
  - Кончай базар, давай деньги, - приказал первый.
  В этот момент открылись двери подъезда, на миг высунулся улыбающийся Юра и несколько раз щелкнул фотоаппаратом под носом у парней.
  - Ах ты, сука, - второй парень оказался посообразительнее, рванулся вперед, но дверь захлопнулась. Юра смеялся за стеклом и показывал средний палец.
   Мафиози растерянно переглянулись.
  - Вы что, лохи, шутить собираетесь? - первый, выдвинул небритую челюсть.
  - Наоборот, "землячок" - шутки закончились, - Олег выхватил из-под полы куртки пистолет и навел на переносицу парня. Он заметил, как в руках у "земляка" появилось лезвие. Мафиози отпрянул в сторону, нож исчез также быстро, как и появился. "Земляк" миролюбиво улыбнулся, развел руками.
  - Козлы, на понт берете?
  - Ты на понт берешь, ублюдок, - голос Олега звенел, - а я говорю серьезно: когда-нибудь, чья то рука не дрогнет и разнесет твои мозги, нажав на курок.
  - А твоя дрогнет?
  - Хочешь - проверь.
  - Ну-ну, - парень покачал головой, достал очки, нацепил на нос.
  - Советую поднапрячься и пошевелить серым веществом: если вдруг, что-нибудь случится с жильцами этой квартиры, ваши рожи в тот же день будут висеть в полицейском управлении, а я знаю, где вас искать.
  - Ну-ну, стучать будешь?
  - Это не стукачество, это совет. - Олег усмехнулся. - Фотографировал вас сын хозяина квартиры, хочешь - верь, хочешь - не верь. Как испанец, он знает, куда обращаться. Вдруг, захочет уже сегодня отнести снимки в полицию?
  - Спасибо за совет. И ты прими один - мир тесен.
  - Давай-давай, шевели ластами, - Олег рассмеялся, пряча пистолет. - Если мир такой тесный, то советую со мной не встречаться.
  - Ну-ну.
  - Пронесло, - выдохнул Алексей. Радостно посмотрел на Олега, - а здорово мы их!
  
  ***
  
   Откинув голову на спинку кресла, Олег закрыл глаза, пытаясь задремать и ни о чем не думать. Сон не шел, а думы ходили вокруг предстоящей работы. Олег улыбнулся, вспоминая как его напутствовал, за несколько дней до отъезда, один знакомый, пожилой андалузец. Андалузец торговал на mercado (рынок) рыбой, и Олег иногда покупал у него.
  - Будешь клубнику собирать, обязательно купи бандаж. Я собирал её в молодости, а у городских с непривычки: знаешь, как спину ломит? И не думай, что в Андалузии нет дождей - бери сапоги, плащ или куртку с капюшоном. По утрам много росы, вставать будете рано, потому что во второй половине дня у нас там никто не работает. Жарко. Сиеста длится до самого вечера. И самое главное - деньги всегда носи при себе, возле сердца, жуликов везде хватает. Где будешь собирать клубнику?
  - Недалеко от Уэльбы (Huelva) - Палос де ла Фронтера (Palos de la Frontera).
  - Уэльба - большой, портовый город. А чем знаменит Палос?
  - Не знаю.
  - Прощаю, как иностранцу, но знай - в другой раз рыбы не продам. Когда-то Палос тоже был большим портовым городом. 3 августа в 1492 году из него отплыли три маленьких каравеллы: "Санта Мария", "Пинта" и "Нинья", в составе девяноста человек искать путь в Индию, а вел их Кристобаль Колон.
  - Колумб?
  - Он самый. Обязательно посети музей, а в Уэльбе, в порту, стоит большая колонна со статуей адмирала. Она видна издали и ночью освещается прожекторами. Наш Колон смотрит в сторону Атлантики, встречает и провожает корабли, - поэтически закончил исторический экскурс торговец.
  - Спасибо, что сказали. Виноват, что раньше не вспомнил.
  - Откуда ты мог помнить?!
  - Из школы, по урокам истории.
  - Вам это преподают в школах?!
  - Что?
  - Что испанец открыл Америку?!
  - Разве это плохо? - Олег промолчал о том, что в школах и во всем остальном мире, за исключением Испании, первооткрывателя Америки считают хитрым генуэзцем, ставшим испанским адмиралом и вице-королём "Индий".
  - Пойдём, я угощу тебя сервесой (пивом). За Колона надо выпить. А деньги храни у сердца, я всегда так делал и сейчас делаю, - андалузец Хорхе постучал себя по груди и рассмеялся.
   С устройством на работу проблем не должно быть. Марат обещал всё устроить. Он почти месяц, как работает на клубнике. Говорил, что надо будет заплатить одному молдаванину, за информацию и трудоустройство. Черт побери! Недельный заработок.
   Деньги! Деньги! Везде нужны проклятые тугрики. Люди гибнут за металл и кредитные карточки. В этом месяце закончилась полугодовая экономическая помощь от Cruz Rojo. А церкви, деньги на помощь выделяет правительство Испании. Если б друзья, оставшиеся в Белоруссии могли знать, через что довелось пройти, проползти, пролезть и прогнуться.... Разве что не через медные трубы, но уж точно, через чертовы зубы.
   Один грузин, которому Олег продал за бесценок командирские часы, отвел его в
  Cruz Rojo - Красный Крест, и завертелось, закружилось: чиновник сменял чиновника, бумагу - новые анкетные карточки. Махнул рукой - отступать некуда: Минск далеко, а Москва ещё дальше, придется через всё пройти....Прошел...Не до конца....
   Ждал помощи - не приходила. Запаздывал с переводом денег Васька Багрицевич. Обещал продать машину Олега в течении месяца....Кто его знает, может и продал....
  
  * * *
  
   Центральный Красный Крест, находится на улице Гузмана эль Буэно. Трёхэтажное серое здание ничем не примечательно. Красный Крест занимает второй этаж. Внутри два коридора, на стыке лестничной площадки образующие примой угол, по которым медленно дефилирует дежурный полицейский - так на всякий случай: чтоб не было шума, чтоб соблюдались очереди, чтоб вовремя покидали учреждение. Один коридор ведёт к дежурному врачу, работа которого ограничивается в выслушивании жалоб больного и выписке дешевых рецептов. Напротив врача - кабинет юриста, принцип его работы такой же как и у дежурного врача: выслушивание и выдача советов, рекомендаций, куда обратиться и какую бумажку заполнить. Чиновники - они и в Африке чиновники.
   Второй коридор ведёт к амбразурам конторок. С клиентами-пациентами там говорят через окошки. Если доводы эмигранта убедительны его пускают внутрь. Где будут ждать переводчик и представитель Красного Креста берущий над беженцем шефство. Если доводы неубедительны, беженцу выдаётся стандартный набор бумаг, где расписаны адреса ночлежек, бесплатных столовых, бань и других гуманитарных обществ.
   В Красном Кресте работают на полуставках русскоязычные переводчики, только это не означает, что с ними там можно встретиться каждый день.
   С администратором, в образе пожилой монашки, с худым и строгим лицом, пришлось объясняться на пальцах с помощью грузина.
  Грузин жарко нашёптывал в ухо:
  - Прасишь палитыческое, твой дэло бэрут на рассмотрение. С Бэларусью, как и с Ичкерией, можэт выгарэт. Тегда окажут помощь с работой и назначат мэсечноэ дэнэжное пособиэ. Гия Мчелидзе говорит истину. Надеюсь паспорт, генацвали, у тебя с Испанской визой?
  - С Испанской.
  - У мэне с французской. Если виза не эспанский, скажи: паспорт потэрял. Или украли. Никто провэрять не будэт.
  Дежурная администратор потребовала паспорт:
  - Tienes un passaporte o otra papel?
  - Паспорт давай, - прошептал грузин, Олег и сам услышал слово пассапорте.
   Монашка забрала документ и исчезла.
  Гия Мчелидзе разговорился:
  - Два мэсяц назад, геноцвали, я, моя жена и двое дэтей сюда пришел. Помощь дали - поселили в гостинице. Один комната на чэтыре человека, центр города. Кормят бэсплатно, три раза. Дэло в палицию направили. Пэрэвёл на испански и туда жэ отнес. Всэ палитику просят: грузин, армянин, русский, малдаван. Здэс всэ равны: дадут, не дадут - неважно. Нэ дадут политику, могут дать экономику. История в палиция слезу должна пробить. Главное - доказать, что ты в дэйствительности, пострадал. Что скажешь - твое личное дэло. - Гия посмотрел на командирские часы. - Ладно, геноцвали, я пошел. Удачи.
  - Спасибо, - серьезно поблагодарил Олег, пожал протянутую руку.
   Гия Мчэлидзе довольно улыбаясь ушел.
   Олег огляделся. Общий зал был забит бежинцами: негры, арабы, марокканцы, армяне, славяне; мужчины и женщины, хныкающие и смеющиеся, бегающие друг за дружкой дети. На улице стояла жара и здесь, при распахнутых настежь окнах, едва хватало воздуха. В помещении застрял острый запах грязного тела, кислого пота. Люди сидели, стояли, прислонившись спинами к стенам, оставляя на них мокрые потеки, вытягивались перед стеклянными окошками в очереди. В стеклянных амбразурах не спеша, сновали монашки и клерки. Последние часто выходили на лестницу, спускались вниз, пересекали улицу и исчезали в кафе, выпить очередную чашечку кофе или чего-нибудь холодного, освежающего. Они жили в другом мире и те, кто ожидал перед окошками, для них не существовали.
   Иногда, приоткрывалась дверь кабинета и кого-то вызывали, выкрикивая фамилию. В коридоре висел неровный шмелиный гул голосов. Время от времени появлялся усталый, с помятым лицом полицейский. Его глаза безразлично скользили по ожидающим, он зевал и шел к лестнице, там было прохладнее. Наконец выкрикнули имя Олега. Вызывали не в кабинет, а подзывала к окошку старая монашка. Она вернула паспорт и вместе с ним несколько листков. Стала что-то объяснять.
  - Я не говорю по-испански. Do you speak English? - Олег считал, что неплохо говорит по-английски, и с его помощью сможет объясниться за границей. Правда, в Испании выяснилось, что там разговаривают и знают английский язык еще хуже, чем в странах СНГ.
  - Bale...Listen to me attentively (слушай меня внимательно).
  - Yes, but speak slowly. (Да, но говорите медленно).
   Монашка объяснила, что этим летом, из-за большого наплыва беженцев-эмигрантов в Испанию, Красный Крест не имеет финансовой возможности оказать помощь всем нуждающимся. В первую очередь помощь оказывают семьям имеющим маленьких детей; во вторую - семьям, где есть больные, инвалиды и преклонного возраста люди. Итак, сеньор, на этом листке указаны адреса церквей и расписания, где и когда позавтракать, пообедать и поужинать. Вот второй лист - здесь указаны публичные бани, где можно помыться, принять душ. Третий листок - Hostal - ночные дома, где можно бесплатно переночевать и постирать вещи. А это главный листок, не потеряйте, на нём указана дата и время, когда вы должны явиться в полицию и представить документы, а также объяснить причину, которая заставила вас просить политическое убежище в Испании. Вы понимаете меня?
  - Yes, certainly (да, конечно).
  - Но здесь написано, что мне надо явиться в полицию через два месяца?
  - I nothing can not do (Я ничего не могу поделать), посмотрите, как много людей...и так каждый день. - Испанка отвернулась, давая понять, что разговор окончен.
  - Но ведь два месяца мне надо как-то жить?
  - Я дала адреса организаций, которые оказывают помощь. Following (Следующий)!
  Олег отошел от окошка: миф, который поведал один знакомый - умер.
   "Дурашка, это дикий запад! Приди и скажи: дай! Прибегут, подберут, обогреют. Проси политику, ты под неё по всем статьям подходишь. Сам увидишь, там куча организаций, которые созданы ради того, чтобы оказывать помощь бедным иностранцам. Помоют, оденут, накормят, а там глядишь, и возвращаться пора. Почему в Испанию? Отвечаю - потому что они пока не наелись славян. Мы пользуемся уважением по далеким тридцать шестым и тридцать девятым, и по детям, которых передали в Советский Союз на время войны. Дети вернулись, но Россию - вторую родину уже никогда не забудут. Испанцы не немцы-националисты, с коими у нас сплошные противостояния на протяжении всей истории. Немцы, народ осторожный - примут, для отвода глаз международного сообщества, а потом коленкой под зад и ауфидерзейн. С нашим братом не церемонятся, "депорт" втюхают и домой отправят. С их депортационной печатью, о Европе на десять лет забудешь, тебя по всем таможенным компьютерным сетям прокешируют. Тебе домой нельзя. Хочешь в тюрьме сидеть? Больно ли, если дубинкой по почкам?
  - Больно.
  - Правильно, дурашка. Италия и Франция, постепенно подходят к немецкому уровню жизни, посему европейский менталитет меняется, из врагов славяне превращаются в надоедливых соседей и незваных гостей. Конечно, это не относится к Мише Горбачёву, в Европе он стал многонациональным и многофункциональным героем. Зато Россия может спать спокойно: ставропольский хлопчик из российской глубинки, превратился в европейскую посредственность. Итак, для таких субчиков как ты, остаются: или Испания, или Португалия. Испания побогаче, а Португалия годна для авантюристок: говорят там самые красивые мужики. В них кровь от вестготов имеется, значит наполовину наша. Остановимся на Испании. Хорошая страна, я там был, полгода назад. Помнишь статью о бродягах? Она называлась "Пилигримы"?
  - Помню.
  - Летом согреешься, зимой не замерзнешь. Если что, отыщешь Красный Крест. Гуманитарная организация от церкви не отделима и имеет офисы практически во всех городах. Придешь, хлопнешь дверью и скажешь: требую политическое прибежище. Помогут, вот увидишь: и деньгами и жильем, дело верное. Там церковных денег не считают, а у католиков такой оборот....У православных думаю не меньше, деньги наших попов тоже никто не считает. Поезжай, Олежка, с Богом...
  ....Поехал, к Чёрту...
   Багрицевич дома, что ему - легко отмазался, без потерь, даже седины не добавилось: череп лысый, как коленка, а мне - добровольная ссылка....
  
  * * *
  
   Олег открыл глаза. Испанец-сосед курил. Поймав взгляд Олега, хитро подмигнул и кивнул на водителя - Лопух!
  Олег подмигнул в ответ - Лопух! И закурил...
  .... Первый месяц прожил в самой дешевой гостинице. Спасибо людям - подсказали. На чём только не экономил. Похудел, почернел, через месяц получил экономическую помощь. Снова подсказали-помогли, посоветовали обратиться за помощью в CEAR (Comissia Espanola de auydar al refugiado - Испанская комиссия для оказания помощи беженцам). Там работают, тренируются, проходят практику молодые адвокаты, их услуги для беженцев бесплатны. Адвокаты подбирали интересные дела беженцев и брались за них. Интервьюировали: подробно расспрашивая о подоплеке просьбы политического убежища: обоснуйте, расскажите подробнее, напишите, повторите....В этой же конторе переводчиками работали несколько славян: болгарин, серб и армянка. Они переводили на испанский язык дела беженцев, брали интервью, переводили прилагаемые документы. Переводчики не гнушались от мелких взяток. Их просили ускорить перевод документов, организовать встречу с адвокатом раньше срока, приукрасить "историю" просителя в предлагаемом переводе. "Истории", подробно излагались на бумаге, в произвольной форме, если были какие-нибудь документы, подтверждающие подлинность истории - прикладывались к делу. "История" переводилась и вместе с копиями документов и резюме адвоката, аккуратно укладывалось в личное дело беженца. Папку брал под мышку молодой предприимчивый адвокат и несся в полицию, представлять интересы клиента - босяка-беженца.
   "Дело" Олега, молодому адвокату Мигелю понравилось. Он живо ухватился за него. Не через два месяца как положено, а через месяц и неделю, у Олега состоялось интервью в полиции. Он в последний раз, устало изложил "историю болезни". Основная мысль сводилась к тому, что за книгу о любимом президенте, он подвергся политическому прессингу.
   Дело закомпьютеризировали, присвоили номер, с Олега сняли отпечатки пальцев, и выдали белый билетик, подтверждающий легальность его пребывания в Испании, через три месяца билетик менялся на другой - годовой. Олега предупредили, что официальный ответ будет через два месяца.
  - Официальный ответ означает: принято к дальнейшему рассмотрению, ваше дело, или нет, - переводила пожилая переводчица. Явно из России коммунистической, т.е. до горбачевского периода, потому что у неё был уже испанский акцент.
  - Его возьмут, можете не волноваться, неофициально об этом будет известно через месяц.
  - Спасибо.
  - А сейчас, вам говорят, что вы должны связаться с Красным Крестом. Вам предоставят жилье в гостинице и питание.
  - Большое спасибо.
  - Адвокат сказал, что основная помощь будет, когда придет официальное решение. Тогда вы сможете попросить или экономическую помощь или "центр".
  - Объясните подробнее.
  - Экономическая помощь, если вам назначат, будете получать ежемесячно денежное пособие, в течение полугода, пока не рассмотрится ваше дело и не будет принято решение. Решение выносит комиссия.
  - Какая комиссия?
  - Ваше дело вёл адвокат, а теперь к нему добавится куратор из Красного Креста, который будет вам помогать. Здесь, в полиции по делам эмигрантов, есть инспектор, который ведет дела эмигрантов из России, Белоруссии и Украины. Он в курсе экономических и политических проблем вашей страны. Инспектор входит в комиссию и представляет отчет по вашему делу. Кроме него, в комиссии присутствуют наблюдатели из ООН, из министерства иностранных дел, независимой ассоциации католических адвокатов и представители других организаций и ведомств. После доклада инспектора и речи вашего адвоката проводится голосование и выносится окончательный вердикт по большинству голосов: предоставить политическое убежище, или отказать и предоставить экономическую помощь.
  - Что представляет собой экономическая помощь?
  - Вам дают официальное разрешение на право жить и работать в Испании, на год или на два. По окончании срока, если вы трудоустроились, платите налоги, не имеете проблем с полицией, вам продлевают разрешение на три года, или пять лет, по окончании которого дают последний срок и после него, автоматически представляют гражданство. Таким образом, вы получаете гражданство, но не так быстро, как если бы это было по политическим мотивам. Если рассмотрят и примут ваши политические мотивы, гражданство вы можете получить гораздо быстрее - в течение пяти лет.
  - Спасибо, за информацию, а что такое "центр"?
  - Центром называют комплекс помещений в пригороде Мадрида - Алькобендес, где живут беженцы. Им предоставляется бесплатное трехразовое питание, жилое помещение, медицинское обслуживание, можно пойти на курсы по изучению языка, какой-нибудь профессии и получить удостоверение, после окончания. Услуги бесплатные - за счет правительства и Красного Креста. Центры созданы для того, чтобы беженцы могли дождаться срока, когда их дела будут рассмотрены на комиссии. В зависимости от сроков рассмотрения, в центрах живут от полутора до двух и более лет.
  - Спасибо, - повторил Олег.
  - Адвокат, просил сказать, что сегодня вы можете подойти в Красный Крест. Вам приготовили направление в гостиницу.
  - Спасибо.
  - У вас есть мобильный телефон? Адвокат говорит что, как только неофициально узнает о том, что ваше дело взяли на рассмотрение в комиссию - он позвонит.
  - Нет, пока не купил, - смущенно признался Олег.
  - В таком случае, адвокат говорит, что вы должны прийти на приём к нему через месяц. Он считает, что к этому времени всё будет известно.
  - Еще раз спасибо. Mucho grasias.
  - De nado, hombre.
  - Не за что. Мой вам совет - вашей первой покупкой должен стать телефон. В Испании он не считается роскошью, это необходимая вещь.
  - Я уже понял, спасибо.
  
  
  
  
  
  ***
  
  
   Автобус со всех сторон окружили горы. В Испании самая высокая горная система располагается в стране басков - Пиренеи, горная система пролегла через Испанию, Францию и Андорру.
   Баски, загадочный, странный народ, мечтает о независимости, создании своего государства. Европейский союз их желание не очень приветствует, как Испания и Франция, чьи территориальные государственные границы включают басков. На что баски отвечают терроризмом и убийством политических лидеров Испании. Правда, в последнее время бомбы стали взрываться в магазинах и на пляжах, среди обыкновенных людей. Баски хотят отвадить от Испании туристов, за счет которых государство снимает денежные пенки, на которые и живёт оставшийся год. Интересно, кто финансирует свободолюбивых детей гор? Содержание террористической сети и проведение акций стоят дорого, неужели и здесь замешана Америка? Ей ни к чему стабильность Европы ни на Востоке, ни на Западе. К чёрту! Политика такая грязь!...В ней нет белых, она всех мажет в черное, даже пришедших с благими намерениями, потому что и они потом уводят в ....К чёрту!
   В Испании, горы невысоки и похожи на выросшие до сумасшедших размеров кристаллы сахара: серого, рыжего и песчаных цветов. Центральная часть территории - плоскогорье Месета с цепью гор Центральные Кордильеры. На севере и северо-востоке - Пиренейские, Кантабрийские, Иберийские и Каталонские горы, на юге - Андалусские горы (г. Муласен, 3478 м, - высшая точка континентальной Испании) и горы Сьерра-Морена.
   Пейзаж Испании чаще всего похож на рекламные ролики великой сигаретной державы - "Marlboro". Говорят, что раньше, когда здесь было полно американских баз, а над землей носился гнетущий дух холодной войны, Голливуд большинство кинокартин о жизни ковбоев и их войнах с индейцами снял в Андалузии.
   Понимаю, почему Испанцы завоевали и осели в Мексике, Техасе и Флориде - сходство климатов. Север и Юг Америки им на фиг упал, не та климатическая зона.
   Несколько голливудских студий до сих пор продолжают работать в Испании и снимать третьеразрядные фильмы о Диком западе и крутых парнях, основным призванием которых являлся выпас коров и овец, а не распитие спиртных напитков в салунах и пальба из кольтов.
   Олег не видел гор, в Белоруссии их нет, а после распада Союза путешествие по его необозримым просторам стало проблематичным. Олег прилип к окну, рассматривая живописные, покрытые налётом цивилизации картины: крутые склоны, огороженные каменными заборами. В горах свободно пасутся коровы, для автомобилистов являясь бедствием и угрозой, потому что довольно часто выходят на дорогу. Заборы отчасти загораживали дорогу. Иногда, мимо проплывали живописные долины, прошитые фиолетовыми нитками узких, извилистых рек, стиснутых каменным корсетом. Долины сменяли серые безжизненные склоны, голые холмы с чахлой вересковой порослью. Вершины, которые стоило покорять, не наблюдались - их уже покорили башни электролиний.
   Олег раскрыл блокнот и принялся быстро писать:
   "Низменные горы Испании, Пиренеи не в счет, увенчаны некстати грубыми поделками маленького человечка: ретрансляторами, столбами с электрокабелями. Покорять нечего, чудеса исчезли. Донкихоту было бы скучно - мельницы больше не существуют...
   Высокие, холмистые, курчавые, от редких останков некогда густых сосновых, дубовых лесов. Все оттенки свинца: от светлых, до темно-грозовых тонов, с блеклыми, зелеными мазками кустарников и реденького леса.
   Ломкая линия горизонта, в сумрачную погоду не поймешь: где кончаются горы и начинается небо...
   Горы, по-испански они звучат - сьерра. Sierra - горная гряда, цепь. Второй перевод - пила, зубчики которой похожи на горные вершины.
   Вдоль горизонта вытянулась забытая великаном исполинская, окаменевшая от времени пила...
   Горы - такой же символ, как море, степь, пустыня, джунгли, которые привлекают, завораживают, заставляют полюбить себя и принуждают оставаться с собой навечно".
   Олег закрыл дневник, посмотрел в окно. - Жаль я не художник. Горы можно рисовать всю жизнь и всё время по-разному.
   Вспомнилась одна из картин Николая Константиновича Рериха - Майтрейя. Художник был одержим Тибетом, Шамбалой и высшим Разумом, горной философией. Словами, о горах ничего не скажешь, как о море, или огне; о горах надо рассказывать образами, или исповедовать их философию: "лучше гор могут быть только горы, на которых никто не бывал...".
   Олег раскрыл блокнот, прочитал написанное. Досадливо поморщился и перелистал исписанные страницы...
   Воспоминания, случайные встречи, услышанные истории, разговоры. Олег улыбнулся, вспоминая, как специально ходил в Красный Крест послушать невероятные истории, которыми охотно делились беженцы. За границей они становились удивительно откровенны и доверительны.
   Ещё летя в самолете, Олег думал о том, что обязательно напишет книгу об Испании и людях приехавших в эту страну. Столкнувшись с чиновниками, с эмигрантами и их судьбами - уверенность и желание написать, окрепли. Пришлось завести дневник, а раньше никогда не вёл. Потихоньку собирал материал: что пригодится, что выбросится без сожаления - главное проснулся интерес к работе. Поделился по телефону с Василием Багрицевичем, тот одобрил идею:
  - Я понимаю, старик, любой журналист мечтает о романе. О супер-хите! Супер-пупер-бестселлере, - в трубке хохотнули. - Смотри, чтоб не получилось так же, как в Белоруссии. Люди не любят читать и слушать голую правду. Истина, как настоящее кулинарное блюдо, должна быть приправлена щепотью лжи, разбавлена мифологемой и безнравственностью, тогда она легко проглатывается и усваивается. Канцерогенные аппараты из организма выводятся, а истина остаётся - ржание в трубке.
  - Ты что, выпил? Деньги текут, хватит философствовать. Ты опубликуешь? Да или нет?
  - Конечно. То, о чём ты решил сказать, в какой-то степени ново. Сам понимаешь в мире нового ничего нет. Ты читал "Откровения Иоанна"?
  - Перестань хохмить.
  - Хм...необычное тоже читают, потому что необычное похоже на ложь. То, что люди не знают - подвергают сомнениям. Если бы все верили, что земля плоская, никто бы не отправился на край света чтобы плюнуть с обрыва на слонов и черепаху....
  Олег положил трубку. Тихо прошептал:
  - Дурак.
   С Багрицевичем отношения оставались непростыми. С одной стороны, он уволил его из журнала - не было выбора. С другой стороны - воспользовался старыми связями и помог избежать тюрьмы. С его помощью быстро оформили документы, чтоб Олег уехал с глаз долой, а вся история улеглась и забылась.
   Друг или товарищ? Дурацкая и непонятная история с машиной....
   У Олега был пятилетний "Опель-кадет". Когда уезжал, оформил машину на Багрицевича, просил продать и переслать деньги.
  - Хорошая машина я бы себе взял.
  - За три штуки возьмешь? Дешевле отдать не могу.
  - Да что ты, что ты, - замахал руками Василий. - Отличная цена. Смешная. Я бы сказал - символическая. Я дам тысячу сейчас, две вышлю позже. Устраивает расклад?
  - Устраивает, - согласился Олег и протянул руку. Сделка состоялась.
  Через три месяца Багрицевич по телефону сообщил, что не тянет по деньгам и машину продаёт...
  - Олег, что собираешься делать с квартирой?
  - Не знаю. Наверное, сдам. Вот только вещи, а главное книги....Обжился барахлом. Дача...
  - Дачу можно продать, - предложил Багрицевич.
  - Всё продаётся, а я ничего не хочу продавать, не насовсем уезжаю.
  - Не говори гоп, пока не перепрыгнешь, может понравится. Как в песне популярной поётся? Ну конечно там рай, ну конечно здесь ад...
  - Не понравится, мой дом здесь. Через год выборы - не до меня станет.
  - Тоже мне, потенциальный враг режима, - фыркнул Багрицевич. - У меня двадцатипятилетний сын - бизнесмен. Он мог бы арендовать твое хозяйство, пожить на квартире. За вещи не беспокойся, у него поверь, ничего не пропадет. Молодой, новой формации...
   На том и порешили...
   Деньги за машину, Олег получил в середине декабря, когда особой нужды уже не было...
  - Извини, Олежек, старик, - времена суровые. Зима однако...Ха-ха. Машину сын выкупил. Сам знаешь, президент торгашей не любит, постоянно зажимает - всё для народа. За аренду он заплатит позже, ты не возражаешь? У него скоро свадьба, каждый зайчик на счету.
  - Пусть деньги за аренду будут ему свадебным подарком.
  - Спасибо Олег за списание долгов. Спасибо.
  - De nado.
  - Что? Что ты сказал? Плохо слышно!
  - Не за что.
  - Ага, ты звони! Не пропадай! А у нас зима. Снег. Хорошо....Алло!?
  
  
  ***
  
  
  
   Листая страницы, наткнулся на оглавление: "Немец"...
   Немец - нарисовался образ молодого, светловолосого мужчины, с изъеденным оспой лицом. Он ожидал очереди. перед окошком Красного Креста, в котором выдавали денежные чеки. Красный Крест, почти никогда не дает наличность, а выписывает чеки, пользуясь услугами сетевого банка "Argentarium". Стоял перед Олегом, видно хотел поговорить, слово за слово и разговорились...
  - ...У меня семья - четыре человека: жена, двое мальчишек и я. Одному пацану девять лет, у него дефект речи и затяжное умственное развитие. Второму - пять. Хороший пацан, здоровый.
  - Откуда вы?
  - Мы? С Украины, а родом я из Куйбышева.
  - Куйбышев?
  - Город Российской федерации, Новосибирская область, на реке Омь. До войны Куйбышев назывался Каинском. Из наших достопримечательностей там известен завод автозапчастей и Барабинская ГРЭС. - Немец дал краткую историко-географическую справку.
  - Куйбышев, - словно что-то припоминая: завод автозапчастей, Барабинскую ГРЭС, - повторил Олег.
  - Мой отец, чистокровный немец. После плена, лагеря, осел в Куйбышеве....Прошло лет десять, как он умер.
  - Сколько ему было? - Приличия ради спросил Олег.
  - Нормально - восемьдесят шесть.
  - Неплохо.
  - Да я и не говорю, что мало. Просто я тоже, на половину немец.
  - А паспорт у тебя чей?
  - Украинский, я же говорю - приехал с Украины. Но у меня сохранились старые метрики, там четко прописана национальность отца - немец.
  - А мать?
  - Мать чистокровная хохлушка. В Германии это не имеет значения, главное - чтоб отец был немец.
  - Итак, я понимаю, что ты просил политическое убежище в Германии?
  - Правильно понимаешь. У меня все основания просить немецкое гражданство. Честно говоря, не думал, что могут возникнуть проблемы.
  - Как ты сдавался?
  Короткий смех...
  - А как сдаются? Сошли с поезда и всей семьёй - прямиком в полицию. Предъявил документы, метрику, рассказал, откуда родом батя, когда и почему уехал из Германии. Не успел вернуться - по причине смерти. Сдался, как все сдаются.
  - Я слышал, что в Германии это довольно сложная процедура. Немцы чересчур националистичны и к другим нациям патологически недоверчивы, особенно тогда, когда у них ещё что-нибудь просят.
  - Всё правильно, через день нас переправили в городок для беженцев. Таких городков в Восточной Германии полно на территории бывшей ГДР. Городки для беженцев, в основном располагаются на пустующих и покинутых советскими войсками базах, аэродромах, танкодромах и обнесены высокими бетонными заборами. Поверх заборов - колючая проволока, почти как в концлагерях, и выставлена охрана - военная полиция с овчарками. Для полного интерьера надо было цех с печами поставить и кремационную трубу. Я слышал, что есть похожие непропускные зоны в США, Англии, Франции, палаточные репатриационные городки на базах НАТО. Всё скрыто, подальше от глаз обывателей и журналистов. Это не такая горячая тема, как вскрытые любовные связи поп и полит-звезд, скандалы в светской хронике - то, что может заинтересовать добропорядочных бюргеров. В зонах выдают специальные аусвайсы.
  - Пропуска?
  - Да, для прогулок по городку.
  - Сколько вы прожили в таком городке?
  - Пока рассматривалось наше дело. Процедура рассмотрения обычно длится около трех месяцев, но меня с семьей держали пять.
  - Всё время жили в городке для беженцев?
  - Городок палаточного типа, сам понимаешь, немцы народ неординарный, у них в крови чинопочитание и взятничество, как это не парадоксально звучит. Взятки берут в любом уголке земного шара. На моей семье несколько чиновников-интендантов делали бизнес, поэтому и тянули так долго.
  - Какой бизнес можно сделать на семье беженцев?
  - Большой и выгодный, - усмехнулся Немец. - От различных гуманитарных организаций мира, в том числе и Красного Креста, в городки для беженцев поступает много денежной и вещевой помощи. Понятно, что не все деньги используются напрямую для беженцев, но так как у меня больной ребенок, я должен был получать больше льгот: помощи и денег. Кстати, сумма не маленькая.
  - Вам выдавали деньги?
  - Да, но когда узнал, что выдавали не всю суму, я стал жаловаться, писать по инстанциям бумаги. Дело переросло в скандал, на интендантов, что присваивали деньги, возбудили уголовные дела. Узнав мой скандальный характер, нас вывезли в небольшой бюргерский городишко. Он располагается на границе Восточной и Западной Германии. В Западную Германию, вот пример маленького геноцида - беженцев не селят. Согласно аусвайса, я имел право перемещаться от дома в тридцатикилометровой зоне.
  - А если нарушишь?
  - Задержат вне зоны - влепят крупный штраф, а могут и в тюрьму сунуть. С нашим братом шутить не любят. Работать запрещено, пока не рассмотрят дело. Если прознают, что где-то работаешь, дадут штраф хозяину, незаконно принявшего на работу беженца. Поймают на воровстве - штраф или решётка.
  - Но вам давали деньги, как я понял?
  - Давали. Теперь мы жили не в палаточном городке, а в небольшом домике: одноэтажный, красная черепичная крыша, пять уютных меблированных комнат. Но все деньги, что они выдают - строго рассчитаны и перечитаны. Деньги уходят на оплату жилья и еды, ничего не возможно отложить.
  - Пробовал устроиться работать?
  - Пробовал, но это очень опасно, я уже говорил. Пробовал выбить официальное разрешение на право работы, но когда идешь к чиновникам, натыкаешься не на бюрократов, а на глухую стену непонимания и отчуждения. Жители бывшего ГДР, старшее поколение, почти все - знают, или понимает русский язык, ведь их заставляли учить его в школе, но когда обращаешься к ним с просьбами - делают вид, что ничего не понимают и заказывают переводчика. Нихс ферштейн! Донер ветер! (Не понимают! Черт возьми!) В ООН жаловаться не получится: выехать к ним - надо просить разрешение властей, а они тебя не понимают, ждут переводчика.
  - В общем, меня и семью перевели в другой городок. Даже не городок, а в деревню. Пол километра пешком по автобану и начинается земля ФРГ, но мне эту границу запрещалось пересекать, а в противоположную сторону можно продвинуться на 70 километров. Русских до сих пор боятся, считаю оккупантами. В 1999 году закончили реставрацию рейхстага, всё боялись возвращения русских солдат.
  - Так почему вы не остались в Германии, она богаче Испании?
  Смех ....
  - Чтобы подтвердить, что я немец, мне надо было сдавать экзамены по культуре и истории страны, через год.
  - Не смог сдать?
  - Сдавать экзамены требуется на немецком языке и на довоенном диалекте, того провинциального местечка, где родился папаша. Скажи, это реально? Меня депортировали.
  - Почему в Испанию?
  - Потому что у меня была Испанская виза. Если бы не мои метрики и ребенок, то меня бы депортировали ещё раньше. Высылали как крутого террориста. К дому подъехал железный фургончик, выскочили бравые ребята из спец-бригады, хотя этим делом должна была заниматься депортационная полиция. Всех: взрослых и даже детей, обыскали на наличие денег.
  - Почему?
  - Марки не должны покидать территорию Дойчлянд. Только я просек всё раньше и растратил деньги на всякое барахло: одежду, кинокамеру, купил видик, небольшой телеприемник, магнитофон.
  - Вещи разрешили забрать?
  - Да, с ними проблем не было, кому нужно такое барахло. Нас посадили в машину, а мне надели наручники, английские - дернешься, затянутся туже. Нас не только не любят, но ещё и презирают. Мы ничем не отличаемся от цыган, как и они - кочуем по миру, в поисках лучше доли, а её нет, всё до нас разделили. А может, мстят за поражение и за то, что навязывали им строительство Марксистского коммунизма. Русский вопрос в Германии - отдельный вопрос.
  - Привезли в аэропорт, таможенная полиция досконально нас перепроверила. Все вещи перетряхнули, разбирали аппаратуру, протирали какими-то салфетками с порошком, они реагируют на наличие тайников с наркотиками. Напоследок всех просветили и посадили в самолёт, документы вручили пилоту и от винта.
  - Когда прилетели в Испанию, нас встретила специальная полицейская машина. В тот же день разметили в отеле и предложили ждать, пока решится дело. Да, в самолете, как только сел, с меня сняли наручники. Нет, в Испании к беженцам отношение другое, особенно к славянам, мы им ещё не приелись. Здесь полная свобода в перемещении, никаких зон и режимов. Я хоть немец наполовину, но после Испании в Германии жить не хочу. Насмотрелся.
  - И где ты живешь?
  - В одном отеле, на Sol. Там не так круто, как у немцев, но я не жалуюсь. А ты где обитаешь?
  - Недалеко от остановки метро "Estrecho", линия первая, знаешь?
  - Нет. Извини, меня зовут.
  - Руст! Руст! - доносилось из окошка.
  - Удачи!
  - И тебе....
  
  
  ***
  
   Олег закрыл блокнот, посмотрел в окно. Автобус делал плавный разворот, заходя на стоянку. Три с половиной часа, - отметил Олег.
   Автобус затормозил, открылись двери, и все потянулись на выход: размяться, перекурить и перекусить. Рядом стояли магазин, парочка кафетериев, на улице, под зонтиками - столики и стулья.
   Олег сел за свободный стол, достал из пакета банку теплого пива и бутерброд.
  - Время ленча. Осталось три часа, и окажусь на юге Испании. Когда-то те земли, обрываясь в море, считались краем мира, за которым ничего нет кроме солёной воды. Я увижу океан. Здорово!
  
  
  
  
  Г л а в а 2
  
  ***
  
   МАРАТ, СРЕДНЕГО РОСТА, молодой двадцатидвухлетний парень, если не остановится вовремя - будет обладателем тяжелого бремени - живота. Встречая Олега, он радостно тряс руку:
  - Наконец-то! Рад тебя видеть, писатель!
  - Юноша, вы как всегда заблуждаетесь, журналист - ещё не писатель, - Олег улыбнулся.
  - Все равно - люди пишущие. Я уже купил билеты в Палос, автобус через десть минут.
  - До Палоса далеко?
  - Нет, минут двадцать - двадцать пять.
  Олег прикурил, огляделся.
  Остановку окружали ряды пальм, на тротуарах росли апельсиновые и лимонные деревья, увешенные оранжевыми плодами, в Мадриде апельсинов не увидишь, да и солнце поджаривало по-другому. Олег перевел взгляд на Марата.
  - Ты кажется, похудел? Лицо загорело. Физический труд тебе пошел на пользу.
  Марат рассмеялся.
  - Да, это не газеты. Посмотрю, каким ты будешь через неделю.
  - Трудно?
  - Трудно, - кивнул Марат. - Но человек ко всему привыкает. Я привык. Прошёл месяц - выдержал, и ты выдержишь.
  - Как хоть собирают клубнику?
  - Просто - раком. Завтра сам увидишь. Пояс привез?
  - Привез, еще: сапоги, плащ и резиновые перчатки.
  - Ну, это добро мог и не привозить. У нас хороший хозяин, если попросить - в счёт зарплаты он купит всё что необходимо. В конце сезона, чуть дешевле, вещи можно вернуть. Он мне курил сапоги.
  - Какие расходы?
  - За жилье ничего не платим. Живём в доме барачного типа, но условия сносные. За комуслуги, еженедельно скидываемся по 200 песет. Пользуемся хозяйской стиральной машиной, водой. Отдельно покупаем газовые баллоны. У нас в кухне газовая горелка - воду греем. Баллона хватает на неделю.
  - Сколько вас живёт, в бараке?
  - Дня два назад, новые работнички подвалили. Собрался, не знаю какой по счету интернационал: трое молдаван, среди них одна женщина, двое украинцев. С тобой будет - великолепна семёрка.
  - Что за люди?
  - Не знаю, поживем - увидим. Люди, как люди, ты что молдаван и украинцев не знаешь?
  - Знаю, поэтому и спрашиваю. - Олег поднял сумки. - Где наш автобус? Смотрю, с апельсиновых деревьев пора урожай собирать, - он кивнул на деревья.
  - Подумаешь, невидаль - апельсиновые деревья, - хмыкнул Марат. - Скоро увидишь кактусы величиной с деревья. Этот край похож на Мексику. - Поймав взгляд Олега, рассмеялся и пояснил:
  - Апельсины лучше не пробовать. В садах сладкие, но те, что растут на деревьях в городе - дикие что ли, горечью отдают. Я как увидел, тоже попробовать захотел. Сорвал штук пять, от жадности и выкинул - сплошная горечь. - Марат сплюнул, от возникших воспоминаний его лицо скривилось. Олег рассмеялся.
  - Ты в курсе, что первый недельный заработок должен отдать одному чуваку?
  - За то, что устроит на работу?
  - Угу.
  - Ты платил?
  - Угу, а что делать? Не хотел, но уговор дороже денег. Бросай курить.
  - Бросал.
  Они подошли к нужной платформе.
  - Отсюда и поедем. Слышал, что в России Путин из "вио" превратился в президента?
  - Было бы странно, если бы он им не стал. У него все шансы. Юра про него анекдот свежий раздобыл: "Сидит ворона на ветке, сыр в клюве держит и как всегда, назло мимо леса пробегает. Увидела ворону и давай приставать:
  - Ворона, ворона, скажи за кого голосовать будешь?
  Ворона молчит, лапы на суку перебирает, сыр в клюве держит. Лиса не отстает:
  - Ворона, ворона, скажи только: ты за Путина голосовать будешь, или за Кириенко? За Путина, да или нет?
  Ворона не выдержала, возьми и каркни:
  - Да!
  Сыр выпал, рыжая плутовка поймала его и убежала. Ворона сидит на суку и думает: " А что бы изменилось, если бы я сказала - нет?"
  Марат рассмеялся.
   - Тоже и в Белоруссии произойдет...
  
  
  
  Дневник
  
   "Palos de la frontera...Никогда бы не подумал, что жизнь, воистину великий режиссер и сценарист, выкинет со мной такую штуку, занесет в такие места...В легендарный, старинный городок, в котором застыло время и каменная мостовая покрылась патиной веков и помнит поступь Колона и моряков-конкистадоров. Город, послуживший стартовым порожком от которого, оттолкнувшись, открывали новые миры, распахивали новые горизонты.
   Именно из этого городка, а в те времена крупного портового города, 3 августа 1492 года, отплыли три небольших каравеллы: "Нинья", "Пинта" и "Санта Мария" чтобы двенадцатого октября того же года добраться до острова Сан-Сальвадор, в Багамском архипелаге, близ берегов Америки. Лишь 15 марта 1493 года адмирал вернётся в Кастилию на "Нинье".
   Экспедицию возглавлял безвестный Кристобаль Колон, пообещавший испанскому рею (королю), открытие новой морской дороги в страну пряностей - Индию. Величество согласилось неохотно, деньги выделял скупо, в долг. Многие сомневались в том, что Земля круглая и сумасшедший генуэзец, в конце концов, сковырнется на спину слонов и черепахи и только зазря погубит корабли испанской короны.
   Ошиблись все. Генуэзец совершил великое географическое открытие - открыл новый мир. В Атлантике появился "папский меридиан" указавший соперничавшим Испании и Португалии различные направления для открытия новых земель. Адмиралу присвоили должность вице-короля открытых земель и благословили на вторую экспедицию. Но честолюбивых первооткрывателей не любят. В его жизни была и слава и удача и признание и старость - безденежная, почти безвестная, вдали от блеска и мишуры двора...20 мая 1506 года первооткрыватель Америки умер, совершив 4 экспедиции в Новый Свет. Слишком рано он его открыл, его последователи уничтожили древние индейские цивилизации и навсегда изменили девственный лик Америк. Лучше бы это открытие запоздало лет эдак на 200, глядишь - и в истории было бы меньше крови, и по другой дороге струилась бы река человеческой хроники.
   17 апреля 2000 года, на пороге нового тысячелетия, в маленьком городишке, со славной историей, у которого, место отступившего моря заняли клубничные плантации, объявился я.
   Современный Палос - маленький провинциальный городишко. Такие городки испанцы называют "pueblo", что в словарном переводе означает посёлок или деревню.
   Историческое имя, историю, поселок сохранил: его улицы названы или именами испанских кораблей, на которых открыли в "Новый Свет", или именами отважных боцманов и капитанов, Martin Alonso Pinzon,Vinsent Janes, Juan de la Cosa, Colon, которые вели корабли. Уверен, что большая часть матросов, прожженных морской солью и пиратской картечью от стычек с маврами и берберами, были набраны в этом городке. У него узкие, кривые улочки, выложенные брусчаткой; большие одноэтажные дома, покрытые белой штукатуркой; над дверьми и окнами выложена цветная мозаика, на которой изображены каравеллы под парусом и бородатые лица, перевязанные платками. Кстати, отсюда родом и первый картограф Америки...
   С Атлантическим океаном городок больше ничего не связывает. Палос перестал быть портом - океан смывший легендарную Атлантиду отступил от пыльного Андалузского городка на пятнадцать километров, отгородился от него болотами и зыбучими песками, словно мстил за открытие...
   О морской пене и портовом шуме напоминают: черные, крашенные якоря, поставленные у входов в кабаки и на городской площади; старинные мортиры, списанные со шхун; ракушечные фасады домов и крутые обрывы, опоясывающие городок, бывшие некогда берегами...
   Множество памятников...Монастырь Рабида, тринадцатого века, стоящий на крутом берегу, под чей колокольный звон отплывали корабли Колумба-Колона. Сейчас, на его шпиле, прямо над колокольней, свито аистиное гнездо. Этих птиц почитают во всем мире. Испанцы говорят, что умная птица для гнездовий выбирает святые места. Старинная муниципальная площадь с памятником морякам, колодец, похожий на беседку, он поделился пресной водой для долгого плавания....
   Старые памятники отреставрированы, и можно сказать сохранили своё лицо, а новые его ещё не потеряли: памятные плиты из цветных мозаик, каменные кресты, обелиски, все появилось с 1992 года, когда мир праздновал 500-летие открытия Нового мира - Америки и когда Палос почтили своим присутствием король Испании Хуан Карлос и римский папа.
   Дату замочили, как полагается...
   От Palos de los Frontera - до Португалии, вечного соперника Испании всего 60 км. Португальский язык отличается от Испанского в большей степени, чем белорусский от русского, но андалузцы понимают его прекрасно.
   Порту - галлы - неужели предки галлов? Французов? Нет, если верить историческим анналам когда-то там было королевство вестготов. После смерти короля Алариха, его приемник Атаульф, привел в 415 году вестготов в Испанию. Столицей королевства был город Толедо, пока в 711 году их не разгромили арабы. Народы приходят и уходят, а Земля остаётся и нет ничего её древнее. В древности по Испании и португалии кочевали иберы, в 5 в. до н.э. появились воинственные кельты. Кельтов сумел покорить и подчинить великий и богатый Карфаген. Ганнибал принял яд, Карфаген рухнул! Да здравствует Сципион Старший и Вечный Рим! Вестготы. Арабы. Арагонцы и Кастильцы. С 16 века восторжествовал абсолютизм монархии. Колониальная империя. Конституционная монархия...Что дальше? Европейский Союз?...
   Мне понравился Палос де лос Фронтера - городок тихий, симпатичный, миролюбивый. Спокойный и провинциальный, как все городки, доживающие свой век и вспоминающие славные денечки, которые переворачивали страницы истории.
   Андалузский, бойкий, говорливый городок, оживающий во время сезона сбора фресы "fresa" - клубники. В этот период он напоминает старательский городок "одичавшего запада". Палос наводняют сборщики фресы - пеоны. Чернорабочие: испанцы, приехавшие в город из других, похожих городков, специализирующихся на выращивании и производстве других овощей и фруктов. Марокканцы, люди обидчивые в силу малообразованности и самые беспокойные в силу того, что в их стране наркотики полицией не преследуются; многочисленные представители Латинской Америки, покинувшие Родину в разгар экономического и политического кризиса - пуэрториканцы, аргентинцы, уругвайцы. И мы: представители развалин Советского Союза Социалистических Республик и Варшавского Договора: украинцы, белорусы, русские, молдаване, грузины. Больше всего марокканцев. Бедняги добираются до Испании на чём повезет, в основном вплавь - на полузатопленных лодках, катерах, баркасах, ваннах, полуспущенных надувных матрацах. С собой привозят марокканку, т.е. наркоту - травку. Курят сами, продают на сторону. После работы скандалят, носят ножи и не задумываясь, часто их достают, если рядом нет полиции. За этот сезон, одного марокканца уже зарезали...
   Ныне Палос живёт не за счет даров моря, а переквалифицировался на выращивание фресы - клубники. Пошли под корень старые еловые леса, которыми и так не богата Андалузия, на освободившихся местах появились клубничные поля.
   Испанцы говорят про развитие экономики - мощный толчок она получила, за счет Западных инвестиций, и произошло это лет 25 назад, когда диктатура Франко почила в бозе и бронзе и у власти встало правительство Гонсалеса сформированное Испанской социалистической рабочей партией. Возродились профсоюзы, в 1978 году вступила в силу новая конституция, постарались забыть прошлые ошибки. Сонная, опалённая солнцем Испания начала просыпаться, скидывая с себя горько-сладкую дрёму сиесты.
   Сегодняшняя Испания, напоминает наш "великий период застоя" (Был ли он? Сейчас не верится, правда? Миф?), только не в политическом, а в экономическом плане. "Наши старожилы" говорят: "усего было много и недостаточно, но стояло на магазинных полках, лежало под прилавками, а люди выходили на улицу, как на праздник: стучали в домино, двигали шахматы и шашки, играли в лото, пили неразбавленное "Жигулевское" и бочковой квас".
   Сегодня, как это не скорбно звучит, наш период называют эпохой "великого запоя". Пьём не от "врожденной тяги к зелью, а от своей ненужности, безвыходности и безысходности".
   На первый взгляд неожиданно, но вдруг - выползла перекрашенная и перестроенная, одинаково клонированная толпа политиков, которым по барабану Родина, населяющий её народ-плебс. Ау! Патриоты-пассионарии, вы где?
   "За державу обидно"!
   "Наши старожилы" говорят: "Козлы, продались Америке и те, за развал Союза им бабки за Швейцарскими Альпами в швейцарские кубышки заныкали. Все стали агентами ЦРУ, а раньше являлись партийными кегебешниками. Из Америки и из космоса на нас направили аппараты, изобретенные высоколобыми очкариками, которые пудрят и засирают (меткое и клейкое народное слово) мозги".
   Старожилы правы: кризис экономики, шагает рядом с кризисом в мозгах. Цивилизация подавляет культуру, техника - научно-философскую мысль. Материальные ценности стали главенствовать над духовными. При процедуре выборов решающее слово остаётся за большинством. А что такое большинство, как не массовая посредственность? А она предпочитает себе подобных. Сложился культ безликости и серости. Культ сильных личностей строивших героические эпохи, канул в мифы.
   С позиций марксизма-ленинизма, хищнический характер империализма объясняется классовыми интересами капиталистов и шкурными - их обслуги, включая, прежде всего интеллектуальную. Получается - маленькая клика правит миром. Традиционно, народная демократия ориентирована на духовные ценности. Сегодня, духовные ценности правящей клике не нужны: чем богаче духовность народа, тем больше он независим и свободен. Чтобы уничтожить независимость и духовность, навязываются материальные ценности, прививаются потребительские наклонности - выработан Павловский рефлекс на рекламу. Те, кто имеет власть и деньги, активно воздействуют на массовое сознание с помощью электронных средств и разработанных психологий. Произошла электронная наркотизация разума сотен миллионов людей при деградации интеллекта и хаотичном возбуждении эмоциональной сферы. Современные средства массовой рекламы, агитации и пропаганды, радио, телевидение, книжный рынок работают на превращение человека духовно развитого, нравственного, свободного, стремящегося к познаванию и самообучению, на человека лишенного этих ориентиров. Нацеливают на мелкое, низкое, сиюминутное, материальное; любовь превращают в секс, дружбу в коммерческое содружество, семейный институт в контрактный дуэт.
   Никогда не было такого интеллектуального и экономического тоталитаризма, такого подавления и порабощения личности. Как назвать наш строй? Буржуазно-демократическим режимом? Коммунизм не строим, ничего уже не строим. Разрушаем...
   Принципиально важно не то, какой тоталитаризм - авторитарный, демократический и т.п. Главное - ради чего он установлен, не на словах, а на деле.
   По таким критериям, тоталитарная демократия - это социальная организация, поощряющая худшие человеческие качества, формирующая техногенную личность потребителя и приспособленца, низводящая духовную культуру до уровня посредственности, гасящая творческие порывы и опошляющая высокие идеалы.
   Жалок и порабощен тот, кто выпрашивает у ограбившего его хозяина зарплату или мечтает получить свободу по благоволению начальства. Когда большинство народа мерится с этим, подтверждая свой выбор свободным волеизъявлением, значит, с людьми происходит что-то ненормальное, они - жертвы наркоцивилизации.
   Произошло отчуждение русского и других народов от высоких духовных ценностей. Последствия данного явления имеют глобальный характер и грозят стать роковыми для человечества. Истощение природных ресурсов и свирепая борьба за них, а также загрязнение и отравление биосферы усугубляют процесс.
   Когда исчезнет поколение "наших старожилов", и новое младое племя вырастет по новым историческим учебным пособиям и рекомендациям с поправками от Сороса и других олигархов это уже будет новая нация, воспитанная на голливудских фильмах, песнях-хитах MTV, "макдональдсах" и "пепси", на ярких потребительских фетишах настоящего времени у которого нет будущего.
   Ах, нравы вам больше некуда падать. Ах, времена пора собирать камни...
   Высокая культура воплотилась в шаблонную. Шаблон в пресный эрзац. И вот мы внимаем:
  " Зайка моя, я твой пупсик...Ты отказала мне три раза, вот такая ты зараза, девочка моей мечты...Джига-двигай! Муси-Пуси! Все будет хорошо!".
   Часами пялимся не в голубой, а розово-голубой экран, истекающий мыльной пеной. Простая девушка Мария пятнадцать серий подряд думает о том: любит ли она Педро: уже, ещё, пока; говорят, его видели вместе с Чичи, а ведь она жена Гомеса, у которого Луис отсуживает ранчо, потому что его папа Винсент убил Му-Му, любимую лошадь Гонсалеса....
   Господи, какая чушь! Смотрите телевизоры с закрытыми ушами и глазами, оттуда льется сплошной поток помоев негативизма...
   Да, так что же Палос? Сбор клубники-фресы, начинается в феврале и заканчивается в середине июня. Осенью поля подготавливают: рассаживают планту, т.е. рассаду, накрывают её полиэтиленовой плёнкой.... Всё остальное время Палос спит. Спокойный, безмятежный, исторический и видит сны о том, как из его гавани отправляются корабли искать новые миры.
   Монастырь несчастливого тринадцатого века прошлого тысячелетия методически мерит и метит время, отмечая паузы колокольным звоном. Звон будит почтенную семью аистов. Красивая пара взмывает в высь и кружит в яркой, режущей глаза синеве Андалузкого неба.
   Что же такое счастье? Подсознательно знаем и догадываемся об ответе, но всё равно продолжаем искать.
  
  Дневник
  
   "Вверх по узеньким, кривым улочкам. Один поворот, второй, подъем по лестнице...
   Белые, ухоженные, двух-трехэтажные домики. Белые стены прокалены, залиты солнцем, напитаны солнечными лучами, на них больно смотреть. Иногда мелькают небольшие лавки. Приоткрытые двери, запах корицы, свежего хлеба, легкий сквозняк колышет пёстрые ленты, скрывающие вход. Ещё один поворот, узкий переулок и ...тупик. Вниз по обрыву сбегает узкая, опасная тропка, к сельхозпостройкам...
   К белой стене высокого жилого дома, прилепилась одноэтажная пристройка - барак.
   Железные двери открыты. В стороне маленькое окошко, из которого доносится журчание воды - там душевая и туалет. Ниша в стене, в ней притаилась стиральная машина. Рядом, на столбах натянуты веревки. Висит, полощется ветром белье и рабочая одежда.
   Дверь скрипит, за ней большой - толи зал, толи столовая. Стоит огромный двухкамерный холодильник, вдоль стен выстроились: шкаф-буфет, столы, газовая плита, в небольшой тумбочке газовый баллон. Ниши для одежды. Снова столы: два круглых обеденных в центре комнаты, застланные длинными, тяжелыми скатертями. Из зала выходит недлинный коридор, с шестью дверями, по три с каждой стороны, в жилые комнаты. Они просты, как обители древних спартанцев, вся мебель состоит из: двух кроватей, небольшого столика, одного-двух стульев, самодельной тумбочки и вешалки.
  
  ***
  
  - Вот так и живем! - объявил Марат, пока Олег знакомился с комнатой.
  К этому времени Марат успел разжиться двумя стульями и двумя небольшими столиками. Один из них - самодельный, постоянно кренился на бок, как пьяный матрос, готовясь завалиться и обвиняюще ткнуть в потолок четырьмя разными ножками. Железная вешалка, похожая на цаплю, замерла в углу. Над ней нависла полка для сумок. К стене приткнулась двухъярусная кровать. На верхней кровати, на панцирной сетке лежал новенький, скрытый в полителеновом пакете, матрац.
  - Ты привёз белье?
  - Привёз.
  - Ну, устраивайся. Видишь, шеф всем нулёвые матрацы купил. Я пойду, поставлю чай. Что-нибудь перекусим. Скоро наши выползут из комнат, тогда и познакомлю. Я рассказывал про тебя.
  - Да? - Олег иронично вскинул брови.
  - Сказал что ты журналист...
  - Спасибо за рекламу. Как питаетесь? - он принялся разбирать сумки: вынимать вещи и раскладывать на нижней кровати.
  - Молдаване сами по себе, хохлы сами, и я сам. Так лучше, чем в общий котел, но иногда скидываемся и ужинаем все вместе. Думаю, нам лучше питаться вдвоём.
  - Так и будет, - Олег протянул пакет с едой. - Отбивные, Лена делала.
  - Она жена Юрика?
  - Да.
  - Хорошо, устраивайся, - Марат вышел.
  
  ***
  - Знакомься, - Марат важно ходил по кухонному залу, представляя соседей.
  - Это Олег!
  - Тоже Олег, значит тёзки! - Олег пожал протянутую руку, светловолосого мужчины средних лет, с умными, веселыми глазами и добродушной улыбкой, обладателя пшеничных усов. - Ты с Украины?
  - Нет, из Молдовы. Из Кишинева. Мы оба. - Он показал на своего соседа, типичного представителя Молдовы: круглолицый, с короткой стрижкой чёрных волос, тёмными маслянистыми глазами.
  - Иван-молдован, - представился, усмехаясь, сосед.
  - Олег.
   На кухне появилась высокая, полная женщина. Про таких говорят, что коня остановят с карьера на место, горящую избу по бревнышку раскатят. Настоящая славянская женщина: ловкая, сильная, с круглым улыбчивым лицом...
   Молдаванка, отнюдь не смуглянка: круглолицая, как Иван и светловолосая, как Олег. Она заплетала волосы в короткую толстую косу.
  - Мария, - представилась женщина. Внимательно осмотрела Олега, поблескивая небольшими хитрыми глазками.
  - Олег.
  - У нас уже есть один, - с ехидцей произнесла Мария.
  - Будет два.
  - Из России?
  Тон, с которым Мария выспрашивала, Олегу не понравился.
  - Нет, из Белоруссии.
  - И что, у вас там тоже плохо?
  - Нет, у нас всё хорошо, а у вас плохо? - спросил Олег с сарказмом.
  - Зачем тогда сюда приехал, если у вас всё хорошо?
  - Я по тур путевке приехал - отдохнуть. Клубнику люблю.
  Все рассмеялись. Мария, пожав плечами, отошла к газовой плите.
  - Сергей, - к Олегу подошел высокий молодой парень лет двадцати, чем-то напоминающий лихих парубков из Мадрида, с которыми приходилось договариваться об оплате за аренду квартиры. Такие же глаза: нагловатые, самоуверенные и манеры представлять себя. - С Украины, не из Молдовы.
  - Меня зовут Василий. Можно просто - Вася, - представился худенький парень в красной рубашке, рано начавший лысеть и терять зубы. Острижен почти наголо, лоб с крупными залысинами, живые, чёрные, гоголевские глаза.
  - Олег. - Они пожали друг другу руки.
  Действительно, интернациональная бригада. Интернационал 2000, - рассмеялся про себя Олег.
  - Давно в Испании? - поинтересовался Вася.
  - Не очень, восьмой месяц пошел.
  - Ого! Для нас ты старожил, - Вася улыбнулся. - Говоришь по-испански?
  - Пытаюсь.
  - Он говорит лучше меня, - вмешался Марат. - Олег учился в испанской школе.
  - В испанской школе? - удивился Василий.
  - Посещал спецкурсы для иностранцев, бесплатные, - пояснил Олег. - На них может попасть любой желающий.
  - А я учила испанский, когда работала "interno", в испанкой семье, - от плиты подала голос Мария. - Я быстро выучила, он немного похож на молдавский.
  - Одна языковая семья, - ответил Олег.
  - Я понимаю всё, что они говорят, - горделиво добавила Мария.
   Работать "interno", означает работать и жить внутри испанской семьи. Жить на полном обеспечении, выполнять работу полу-гувернантки, полу-воспитательницы, уборщицы, полу-повара. Это означает, что такие женщины работой загружены почти на весь день: подъем в шесть утра, отбой в двенадцать вечера. В неделе один выходной день. Заработок - около 80 тыс. песет (примерно 490 "евро"). Для русских женщин смысл откладывать деньги есть: за еду и квартиру платить не требуется. Главное - чтобы попались хорошие и не капризные хозяева, чтобы дети в доме были взрослые и пропадали на работе. Выдержать пару-тройку лет и с мешком денег домой, показать какие стали интеллигентные, иностранные и "машину могём купить и квартиру дочке, или сыну".
   Другой тип работы для женщин - "exsterno" ("вне, снаружи"), имеет свои преимущества. К одной семье, на весь день, женщина не привязана. Время работы: от двух до трёх часов. Некоторым удается найти несколько семей, на несколько рабочих дней в неделю: приходить и убирать квартиру, совершать походы в магазины, что-то помогать делать по хозяйству. Такая работа считается лучше, чем "interno". Деньги платят сразу, час занятости и уборки стоит 1-2 мильки (от 6 до 12 "евро"). Но требуются большие знания языка.
   "Interno" начинают с нуля, женщины всегда под присмотром, там и присесть не дадут. Бедные домработницы постоянно крутятся то с тряпками, то с котелками. Редко кто может сказать: "Я жила в очень хорошей и добропорядочной семье, в которой дети меня называли: "nuestra mama" (наша мама)".
  Мария хитро прищурилась:
  - Я слыхала, что журналисты богатые люди.
  - Тебе об этом говорили молдавские журналисты? - Олег рассмеялся, - тогда они правы. А вы, давно в Испании?
  - Уже пол года, - Мария села за стол, положила на скатерть крупные сильные руки.
  - Все городские на поле первые недели умирают. Городские, они все слабаки, - Мария посмотрел на Олега.
  - Олег, иди пить чай, - позвал Марат. Он сделал бутерброды с отбивными, налил чай, достал печенье и коробку маргарина. С ними за столом сидели, ужинали: Василий и Сергей.
  - На клубнике действительно работать так тяжело, как говорят? - спросил Олег, жуя бутерброд.
  - Не легко, - кивнул Василий. - Но человек ко всему привыкает, я когда-то в тайге работал...
  - Где? - удивился Марат.
  - В Ханта-Мансийском крае. Комаров - тучи, дышать невозможно, но ведь работали, - Вася взмахнул рукой, весело улыбнулся:
  - Где я только не работал.
  - Давно в Испании? - спросил Олег.
  - Давно, скоро исполнится месяц.
  Василь и Сергей расхохотались.
  - Знаешь, как они добирались до Испании? - вмешался Марат, - на велосипедах! С Украины, доехали до Испании на велосипедах! Их в книгу рекордов Гиннеса заносить надо.
  - С самой Украины?
  - Да нет, - смеясь, ответил Сергей, - мы пошутили. - Поначалу добрались до Франции на автобусе, а потом уже устроили Тур дель Франс.
  - Серьёзно?
  - Серьёзно. На велосипедах провели 16 дней. С южного побережья Франции, через Пиренеи, почти до Мадрида. Ехали вдоль Средиземноморского побережья, пока не начались горы. Перевалили горы и прямой путь на Мадрид. - Говорил Василь.
  - Груженные, как двугорбые верблюды: шмотки везли в рюкзаках на спине, а на руле держали сумки, - сказал Сергей.
  - А велосипеды где достали? - в Олеге проснулся журналист.
  - "Велики"? Купили, - ухмыльнулся Сергей.
  - Один "велик" был очень хороший - туристический, горный, с переключателями скоростей, - принялся вспоминать Василий. - А второй, как наша "Десна", постоянно ломался, а когда подъезжали к Мадриду, рассыпался окончательно, - захихикал Василь.
  - Блин, как вспомню, каково нам пришлось в горах, - Сергей покрутил головой, - до сих пор озноб по коже. Хотелось всё бросить и ловить домой попутку. Иногда такие кони посещали: трахнешь "велик" об дорогу, пихнешь сумки и назад оглядываешься. Всё, думаешь - никуда больше не поеду, "велик" размолочу и здесь останусь, - Сергей невесело рассмеялся.
  - Когда в горы поднимались - шли пешком, а вниз - ехали. Один раз не повезло, взобрались на горку, покатили вниз и колесо на "Десне" пробилось, как назло.
  - Блин, а потом, когда дошли до городка и нашли колесо. А языка не знаем - на пальцах объяснялись.
  - Ага, кучу бабок заплатили, - Василь встал. - Веселая была дорога, как вспомнишь - так вздрогнешь.
  - А ночевали где? - спросил Олег.
  - Где придется, - пожал плечами Василь. Как-то под мостом ночевали, там ниши есть специальные, ничего - удобно. Сумасшедший дом, - он рассмеялся. - Машины по дороге грохочут не переставая. Никакого покоя.
  - Вкусно, наверное, - ухмыльнулся Сергей, глядя, как Марат уписывает отбивные с хлебом.
  - Вкусно, - согласился Марат и протянул Сергею отбивную. Кивнул на пакет, - Вася, угощайся.
  - В чём и где спали, - продолжил допрос Олег, после того как украинцы взяли по отбивной и отломали по куску хлеба.
  - У нас были спальные мешки, а в городах спали в парках, за кустами. Никаких нареканий от полиции нравов. Не мы одни кочуем по Европе, в дороге чего только не насмотрелись. А в спальнике хорошо, удобно.
  - Холодно не было?
  - Еще как, ведь апрель месяц, - воскликнул Сергей, принимаясь за новую отбивную. - Только и мечтали, как на юг попасть и отогреться. Лежишь в спальнике, озноб до костей пробирает, думаешь: ну всё - утром не проснусь - сосульки не просыпаются, уже и колотиться не в состоянии. Какой может быть сон?
  - Деньги имели?
  - Немного, на крайняк, - ответил Василь.
  - Что ели?
  - Когда свое сожрали, питались чем придется. Как говорится на подножном корму. Помню, одна фура перед нами перевернулась с яблоками. Яблоки всю дорогу усеяли, мы обожрались, с собой взяли, три дня жевали, и под конец, смотреть на них не могли - тошно становилось, - Сергей доел бутерброд, весомо отрыгнул, поднялся вслед за Василем и принес молоко.
  - В старых домах ночевали, на чьих-то огородах. Полная романтика! Приключений - сракой ешь. В Мадриде не лучше было, - он отошел от стола, вслед за Василием.
  - Да, колоритная бригада собралась, - протянул Олег. - Во сколько начинаем работать?
  - Пока с восьми и до пол пятого. Семь с половиной часов. Но как потеплеет, говорят, вставать будем раньше. В двенадцать и до пол первого - обед. Привозит на поле и увозит - шеф, на джипе.
  - Тогда я пойду спать.
  - Ты что, в дороге не выспался? - удивился Марат.
  - Я не спал.
  
  
  Г л а в а 3
  
  ***
  
   ПОДЪЁМ В СЕМЬ. Бригада быстро завтракает: кофе и бутерброды, вчерашний ужин. С собой берут пакеты, в которых лежат резиновые плащи, на случай дождя и узелки с обедом. Без двадцати пяти все стоят на улице в ожидании хозяина на машине.
   Олег курил, он был экипирован в старые штаны, заправленные в сапоги; теплую кофту; на голове кепи с длинным козырьком. Хоть и юг Испании, но в Андалузии, по утрам бывает прохладно - середина весны. Иногда на небо набегали тучи, моросил дождь...
  - Старайся не отставать, - по-дружески советовал Марат, кивая на остальных, - они тоже недавно, держись их. В поле увидишь, как испанцы вкалывают - не догонишь. Они привыкшие, каждый год сюда приезжают.
  - Ты не отстаешь от испанцев?
  Марат рассмеялся:
  - Ты что, они такие трудоголики: захочешь - не догонишь. Как спортивные машины - врубят последнюю скорость и поминай, как звали. Да, будешь собирать фресу, старайся ягоду не пропускать, и не забывай с кустов обрывать гнилую и не путать в корзине со здоровой. Первое время, шеф и его помощники, будут наблюдать за тобой: могут пойти следом, посмотреть, как собираешь. Знаешь, как по-испански гнилая ягода?
  - Нет.
  - Подрийя.
  - Первые дни будешь умирать, - вмешалась в разговор Мария.
  - Ты же не умерла? - возразил Олег, оглядывая женщину. Она была в сером дождевике, на голове зелёная косынка.
  - Я привыкшая к крестьянскому труду, только не нравится, как они быстро убирают, - вздохнула Мария, - могли бы помедленнее.
  - Ага, с перекурами, - усмехнулся Марат, - ты вообще, последняя идёшь.
  Мария обиженно отошла в сторону. Подъехала машина хозяина - новенький джип.
   Бригада загрузилась в автомобиль. Марат представил Олега шефу.
  - Мой амиго, о котором я вам говорил.
  Шеф благосклонно кивнул. Это был пожилой мужчина, с проседью на висках, с добрым, открытым и улыбчивым лицом, слегка грустными глазами. Посмотрел на Олега:
  - Откуда ты?
  - Из Белоруссии.
  - Долго живешь в Испании?
  - Почти восемь месяцев.
  - Хорошо говоришь. Где жил?
  - В Мадриде.
  - О, Мадрид, - шеф усмехнулся и больше вопросов не задавал.
   Олег пожал плечами, он с трудом понимал шефа - на юге Испании иной выговор, как в Мадриде. Андалузский акцент отличался от кастильского, на котором говорили в столице и в центральных районах Испании. Кастильский язык считается классическим и литературным, на нём говорили и писали Сервантес, Лопе де Вега, Гойя, Антонио Гала. В Андалузии согласные проглатываются. Мадридское "Buenos dias", здесь звучало как, "bueno dia".
   Джип дернулся и помчался по ещё пустым улицам. Кое-где стояли небольшие кучки, напоминающие их бригаду, ожидающие приезда "своего" шефа. Предрассветные, влажные сумерки плыли навстречу машине.
   В такое время утра, по узким улочкам разъезжали лишь фермерские машины, собирая работников, да длинные, крытые полосатыми тентами фургоны, в которых перевозили разложенную по коробкам клубнику. Ягоду отвозили на специальные базы-кооперативы, где её сортировали, паковали и развозили по магазинам.
   Джип проехал мимо автобусной остановки, там толпились смуглые, кучерявые марокканцы с резкими, грубыми чертами лица. Машина проскочила рядом бензоколонкой и выехала на широкую дорогу-карретеру. Вывеска - "Palos de la Frontera" осталась позади.
  - Долго ехать? - Спросил Олег у соседа Ивана.
  - Да нет, минут двадцать.
  - Смотри, вот они - поля, - он показал на проплывающие за окном крупные земляные участки, засаженные мелкими кустиками.
  - Это клубничные кусты?
  - Они самые.
  - Сборщиков не видно, - заметил Олег.
  - Мы раньше начинаем, - ответил Иван.
  - Лучше начать раньше, после полудня жара устанавливается, - добавил Марат.
  - Говорят, в мае будет доходить до сорока и выше, - вздохнула Мария. - Не люблю жару, уж лучше такая погода, как сейчас.
  - Богу не закажешь, - пробормотал Иван. - А ты неплохо говоришь по-испански.
  - Для восьми месяцев слабо, - ответил Олег. - Мне словарного запаса хватает, а практики общения не было.
  - И я кое что понимаю, у нас, молдаван, язык похож на испанский. А сказать ничего не могу, зубы жмут, - рассмеялся Иван.
   Олег с интересом смотрел в окно, там медленно проплывали, казались бескрайними, поля. Зелёные грядки тянулись и исчезли за горизонтом. По краям полей стояли белые, барачного типа, сезонные домики. Во дворах бегали собаки, копошились в пыли куры, ходили в рабочей одежде люди.
  - Там тоже живут пеоны? - Олег повернулся к Марату.
  - В основном испанцы, они приезжают на клубнику из других деревень, чуть ли не со всей Испании. Таких домиков много, почти на каждом поле. У нашего хозяина тоже есть домики для работников, там живут одни испанцы. Настоящий маленький поселок, сам увидишь. Они с собой собак привезли, кур, детей - так и кочуют: здесь собирают клубнику, а когда сезон заканчивается, едут на виноград, апельсины, спаржу.
  - Как они живут?
  - Нормально, получше нас. В домики свет проведен, и вода есть, и плита с газовым баллоном. Нет, поуютнее, чем мы. У нашего шефа живут испанцы, как родовой шотландский клан - все друг другу родственники. Все молодые. Есть пара старых матрон, присматривают за детьми.
  - И откуда они приехали, не знаешь?
  - Откуда-то из под Севильи.
   Олег вспомнил, как на автобусе проезжал через Севилью, город понравился. Через него протекала единственная, достойная Европейских равнин, река Гвадалквивир. Раньше город считался второй столицей. Речной порт встречал золотые галлионы, приплывающие из Нового Света. Город в котором наиболее ярко смешались восточный и западный стили. Автобус проезжал мимо величественного кафедрального готического собора. Испанец сосед важно объяснил, что этот собор считается четвертым по величине христианским храмом в мире. Собор стороился в 15-16 веках, на месте разрушенной мусульманской мечети, от которой сохранился минарет постройки конца 12 века. Эта почти стометровая башня носит название Хиральда и является символом Севильи. Некогда Хиральду венчали четыре бронзовых шара, но землетрясение разрушило их. В 1568 году башню увенчали гигантской аллегорической фигурой - Триумф веры.
   Джип затрясло на кочках, он съехал с дороги на край поля. Впереди появились желтые огоньки маленького поселка, как сказал Марат - родового клана. Послышались лай собак и одинокий плач ребенка.
  - Почти приехали, - объявил Марат.
  - Как испанцы работают?
  - Хорошо. Люди спокойные, нас не трогают. Не волнуйся: на поле в работе все равны.
  - Послушай, а вон те парники, там тоже клубника? - Олег показал в сторону, где белел парниковый городок.
  - Это не наша территория. Конечно клубника, ведь здесь клубничная страна, - ответил Василий. - Олег, можешь трескать клубнику от пуза, когда будешь собирать. Только осторожно, для первого дня рекомендую штук десять.
  - Почему так мало?
  - Да она размером чуть ли не с яблоко.
  - Ну, ты загнул, - улыбнулась Мария. - Но, большая.
  - Да, это не поля, а клубничные моря, - вздохнул Иван.
  - Приехали.
   Джип затормозил и остановился напротив высокого навеса, под которым стояли большой фургон и маленький трактор. Рядом находилось большое каменное здание, похожее на склад и за ним начинались домики испанцев.
  
  
  ***
  Д Н Е В Н И К
  
   "Километровые зеленые поля, разделенные на длинные грядки, кажущиеся бесконечными, когда идешь вдоль них. Грядки или бурты, подняты над землей сантиметров на двадцать и заправлены в черный пластик, чтобы земля не рассыпалась. Из пластика торчат густые зеленые кустики - "мата", усыпанные крупными годами. Земля в Андалузии бедная - сплошной песчаник то, что оставил после себя отступивший Атлантический океан. Чтобы песок не осыпался и не размывался дождями, его запаковывают в черный, блестящий на солнце пластик, полиэтиленовую пленку. Это делается осенью, с помощью трактатов. Перед этим, внутри грядок прокладываются тонкие, мягкие и прочные пластиковые трубки - система орошения. Они выведены из грядок и подключены к общей системе водоснабжения - сорокамиллиметровым пластмассовым трубам, обегающим поле и в свою очередь подключенным к небольшим водонапорным станциям. Как сказал однажды шеф, его насосы качают воду из скважины глубиной тридцать пять метров. Он уверял, что под полем лежит огромное водохранилище пресной воды, очищенное и отфильтрованное природным песчано-кварцевым фильтром. Поэтому вода в поле вкуснее и чище, чем в городе. Но самая вкусная городская вода, которую мне доводилось пробовать - можно пить прямо из-под крана, не опасаясь тифозных палочек, других бактерий и хлорного запаха - в Мадриде.
   Большая часть столицы снабжается водой, которую транспортируют трубопроводы из горных источников. В тех озерах запрещено купаться, мыть машины, выгуливать собак. Горные озера охраняются егерями, спрятаны за колючей проволокой, периодически облетаются на вертолётах. За ним смотрят как за национальным достоянием, так и надо: чистая вода - богатство...
   Клубничные поля поражают величиной и кажущейся бескрайностью. Люди выстраиваются в длинный ряд, напротив грядок, между которыми сделаны широкие ряды для того, чтобы между грядок можно было провезти-протолкнуть специальные тележки, на которые устанавливалась клубничная тара. В белые пластиковые коробочки собирали самую лучшую и крупную клубнику - она шла на экспорт: в Англию, Бельгию, возможно и в Россию, Белоруссию, Украину.
   Свистка не было: с шутками и прибаутками, а кто молча или шумно зевая, протирая красные, невыспавшиеся глаза; зябко кутаясь в кофты и плащи, от утреннего тумана, отступающего плотным ватным клубком к линии горизонта, поправляя косынки и кепи, работники толкали вперед скрипящие тележки-карро, сгибались и начинали быстро собирать. Руки мелькали и летали над кустами как птицы, раздвигали влажную зеленую плоть, выискивали красные сердца и срывали. Перчатки были необходимы в том плане, что если ими не пользоваться, к концу дня руки окрашивались и становились красными. Спустя неделю, краска уже не смывалась, прочно въедаясь в кожу.
   Так и двигаемся вдоль грядок. С левой стороны - обирается клубника с верхней части грядки и ее левая сторона. С правой - лишь правая сторона грядки, верхнюю часть грядки обирает сосед. Через равные промежутки, сквозь грядки проходят более широкие дорожки, для того чтобы по ним, вслед за убирающими, мог следовать трактор. По мере того как клубника собирается в деревянных коробках, их составляют друг на друга между рядов, а тракторист их собирает. Он же развозит и раскидывает впереди пустую тару.
   Клубника-фреса и впрямь крупная - величиной с большую сливу. В песке ничего не может расти, хоть его и удобряют - клубнику усиленно "колят" химией, опрыскивают различными катализаторами, чтоб она покраснела и выросла до таких размеров. На грядках, она похожа на "обкуренную", без яркого клубничного запаха, почти без вкуса. Когда её кидают в ящик, она не мнется и не давится. Как резиновая, она ударяется о дно ящика и выскакивает обратно. Необходимо выдержать сутки, чтобы ягода отлежалась в коробке и у неё появился вкус и слабый аромат. Поля клубникой не пахнут, они пропитаны солёным, йодированным морским ветром, который веет постоянным легким бризом со стороны Атлантики, принося запахи гниющих водорослей.
   Около трёх дней занимает уборка одного поля и переходим на следующее - у шефа их три. Одно несколько поменьше остальных, на него уходит два дня. Заканчиваем третье и возвращаемся на первое - "фреса" успела вырасти и покраснеть. Если из-за погодных условий ягода не краснеет, например: стоят туманы, зарядил дождь - её опрыскивают чем0то вроде катализатора с трактора. На следующий день, собираем с поля красную фресу.
   Где-то в конце-середине июня, сезон уборки клубники-фресы заканчивается. С грядок-буртов убирается черный пластик, пыль стоит ужасающая, и остатки белого пластика, лежащего между грядок. Белый пластик натягивают на грядки осенью, поверх вновь посаженных, молоденьких кустиков, выращенных в парниках. Получаются невысокие, протянувшиеся в даль, белые парники. В конце февраля - начале марта, белую пленку открывают и подставляют окрепшие кусты под синее небо, начинающему пригревать солнцу. Белая пленка сворачивается и складывается между грядок, до конца сезона. Над грядками только торчат тонкие проволочные арки каркаса, на который была натянута плёнка.
   В конце июля все убирается, но ничего не пропадает: пластик идет на переработку, рядом с Палосом имеется небольшой заводик, который перерабатывает и производит пленку; вынимается и связывается в снопы проволока - до следующего сезона. Трактор разравнивает грядки, машины завозят на поля горы навоза и удобрений. Какое-то время, до осени, земля отдыхает, а у фермеров - два жарких летних месяца, для отдыха на la playa (на пляже), благо курортная зона - рукой подать...
   С осени начинается все сначала...
   Сравнивая с другими предпринимателями, у нашего шефа не такое и большое хозяйство. Ему хватает для сборки урожая 25 - 30 человек. Есть фермеры, на чьих полях работают от 100 и более человек...
   Наш рабочий инструмент: невысокие тележки, их чаще называют не caroo (тележка), a burro, что в переводе означает осёл. Мне кажется, что правильнее называть ослами нас - работников, толкающих перед собой тележки: двухколесные, легкие, с двумя распорками вместо задних колес. Burro выставляют перед собой и начинаются гонки: толкаешь вперед, обираешь с двух сторон кусты, снова толкаешь, пока не заканчивается поле. Переходишь на новую грядку, толкаешь, толкаешь, толкаешь... Пока не раздастся долгожданный призыв-крик: Соmer! Bamos a comer! Обед! Пошли на Обед!
   Обед длится полчаса и раздаётся другой крик: Acabo! Acabar! Заканчивайте! Конец!
   На тележки устанавливаются четыре деревянных ящика, каждый по два килограмма, туда собирается самая крупная и красивая клубника. Перед ними, впереди тележки, устанавливаются два пластиковых ящика по пять килограмм, для мелкой и перезрелой клубники, которую уже нельзя хранить. Эта клубника идет на "индустрию", т.е. на переработку. Её добавляют в йогурты, кефиры, мороженное, мыло, шампуни, эссенции для парфюмерии и прочие продукты.
   Иногда, вместо деревянных коробок, с именем шефа и его фирмы (фирменные деревянные ящики распродаются лишь внутри Испании) ставятся белые пластиковые ящики, а в них - мелкие пластиковые коробочки, в зависимости от размеров - восемь или двенадцать. Ягода в такой упаковке идет на экспорт: в Европу, Англию, возможно и в Россию.
   Скажу, что лучше дачной клубники, выращенной на собственной грядке, такой ароматной и вкусной, я не пробовал....
   Экспортный вариант фресы собирается более тщательно: самая крупная клубника, лучше розовая, способная продержаться в путешествии до полного созревания.
   Каждый сборщик имеет стопку персональных талонов, на которых отмечены номера сборщика и шефа. В каждую коробку с клубникой вкладывается талон, вдруг покупатель окажется недоволен продуктом - будет знать к кому обратиться и с кого потребовать обратно деньги.
   Как таковой, плановой выработки нет, просто собираешь от звонка до звонка. Рабочий день - семь часов, плюс пол часа обеда. За всё про всё, в день выходит четыре с половиной "мильки", т.е. четыре тысячи пятьсот песет, что в перерасчете на "зелень" составляет около двадцати трёх долларов.
   Ящики с клубникой, бригадир и его помощник подбирают с поля и складывают на трактор. Наполнив прицеп, везут на склад, где стоят весы. Каждый ящик взвешивается, шеф строго следит за тем, чтоб не было недовеса, уж лучше перевес. Взвешенные ящики укладываются на поддон и загружаются в грузовик. Шеф сам, отвозит "красный груз" на склад-кооператив. Кооператив рассчитывается с шефом, хранит клубнику и перепродает дальше.
   Таких кооперативов множество - целый городок расположен рядом с Палосом. В основном в кооперативном бизнесе работают жители Палоса, чужаков на склады не берут. Кооперативы принимают от фермеров клубнику, сортируют, пакуют и передают торговым предприятиям. Торговцы, развозят клубнику по Испании, отправляют на экспорт. Получается, что в торговом обороте ягоды участвует множество посредников зарабатывающих деньги.
   Семья шефа, его родственники, все задействованы в компании и уборке урожая. Они работают бригадирами, трактористами, кладовщиками, взвешивают клубнику, ведут дела с закупочными кооперативами. По воскресеньям, на машинах везут клубнику на продажу. Не гнушаются работать в поле, помогать своим работникам. В первые дни, рядом со мной ходила и помогала собирать клубнику жена шефа. У неё движения робота - за ней не угонишься, как не старайся. Она всю жизнь провела в поле, собирая фресу - сеньора, донья Роза.
   Кроме клубничных полей, у шефа имеется небольшое хозяйство: он держит лошадей. У него я впервые увидал статных, высоких и красивых лошадок идальго. Их использовали исключительно для верховой езды. Кроме лошадей, шеф держал свиней, кур, собак, кошек. Настоящий помещик, но не русский Манилов.
   Лошадей держат больше по старинке, для выезда на ярмарки, народные гуляния.
   Довольно часто в городке можно увидеть гарцующего идальго, в широкополой шляпе и ковбойских сапогах, особенно возле баров. Дикий Запад....
  
  ***
  
  - Ну, как впечатление от первой половины дня? - поинтересовался Марат.
   Интернациональная бригада сидела под навесом склада - наступило время сиесты. Минуту назад, над полем прозвучала команда:
  - Comer! - испанцы показывали пальцем в рот - мол, пора обедать.
   Мы жевали прихваченные с собой бутерброды, запивали их водой. Под навесом также обедала семья и родственники шефа, их рацион не отличался от рациона работников. Улыбаясь, они иногда посматривали в нашу сторону, громко переговаривались между собой. Олег прислушивался к их речи и почти ничего не понимал.
   Перед работой, шеф поставил Олега между рослым испанцем Антонио и Маратом. Около двадцати испанцев, молодые девушки и парни, весело переговариваясь, напевая песенки, начинали ряды. За ними шла наша интернациональная бригада, а заканчивала бригада из Эквадора - три семейные пары. Они жили в поселке вместе с испанцами: невысокие, круглолицые, постоянно вежливо улыбающиеся. Языкового барьера они не испытывали, так как их родной речью был язык конкистадоров.
   Испанцы сразу вырывались вперед, громко говорили, шутили, некоторые успевали покурить. Мы как могли, тянулись за ними. Больше всех отставали маленькие эквадорцы. Они старше нас и как не старались, а поспеть не могли.
   Удивляло и нравилось то что, заканчивая свой ряд, испанцы разворачивались и шли нам навстречу - помогали. Как сказала Мария: "Наши никогда бы так не поступили: стоя ли бы и ждали".
   Закончив, выходили на новые исходные позиции, становились в той же последовательности, как и раньше, мне всегда доставалось место рядом с Антонио и его молодой женой. Только наша бригада путала свои ряды.
  - Мне нравится, - ответил Олег, - глядя сквозь распахнутые ворота на поле.
  - Мне тоже, во всяком случае лучше, чем стоять на углу с "La Farola". Как вспомню проклятую газету, так вздрогну, - отозвался Марат с набитым ртом.
  - Она не проклятая, она тебе выжить помогала.
  - Все равно, знали бы друзья из Ижевска, чем я занимался?
  - И что?
  - Не поверили бы.
  - Друзья должны верить. Если бы ты, Марат, знал, что тебя ожидает, поехал бы в Испанию?
  - Нет, - Марат замотал головой. Подумав, добавил:
  - Но если бы я, начинал не с газеты для бедных, а с клубники, то поехал бы. Украинцам - Сергею и Василю повезло, они не знают, что такое "газета" и пусть не узнают. Меня, Олег, мать сбила с толку - в письмах в Испанию зазывала. Сама, до сих пор, иногда выходит с газетой - не гнушается. Это ведь как милостыня, Олег?
  Олег промолчал.
  - Нет, клубника лучше, - вздохнул Марат. - Матери в Испании нравится, домой возвращаться не хочет. Говорит: "что я в той дыре не видала?"
  - А тебе нравится?
  - Здесь неплохо, главное - работа. Без работы себя человеком не чувствуешь.
  - Нет, я спрашиваю - ты хочешь вернуться?
  - У меня в Ижевске невеста осталась. Переписываемся, созваниваемся. Хочет, чтобы я вернулся. Только без денег глупо возвращаться.
  - Чем ты занимался дома?
  - Окончил техникум, умею ремонтировать станки с программным управлением. Но сейчас, даже у нас в Ижевске, на заводах мало работы, все места заняты. Мне туда со своим техникумом не просунуться. Да и работать там, сейчас мало кто хочет: зарплату задерживают, платят мало. Возможно Путин, что-нибудь изменит. А так, у меня там одна кафешка была.
  - Бедненький, - рассмеялся Олег.
  - Что смешного? - обиделся Марат. - Я ещё в одной фирме, на компьютере подрабатывал...
  - И денег не хватало?
  - Денег всегда не хватает, а тебе чего недоставало?
  - Свободы...Кажется её и здесь не слишком много, - пробормотал Олег. - Через год, пройдут выборы, вернусь домой.
  - Думаешь, вашего батьку переизберут?
  - Неуверен, но про меня забудут. Таких как я хватает...
  - Каких?
  Олег промолчал.
  - Не забудут. Узнают, что политическое убежище просил в Испании - статью влепят. Например, за предательство Родине. У тебя же виза просрочена? Ну вот, за нарушение паспортного режима срок и впаяют. Короче, ждёт тебя телефонная трубка.
  - Что за трубка?
  - У меня один друган, в Ижевсе, как-то в ментовку попал. Кажется, он пива опился, не выдержал и, не оглядываясь по сторонам, встал и отлил на безымянный угол. - Марат рассмеялся. - Угол оказал не безымянным, а мраморным памятником товарищу Ульянову-Ленину. Рядом менты дежурили, взяли его под ручки и препроводили в кутузку. Протокол составили, на хулиганку, а он возьми и упрись подписывать. Так ему по мужскому достоинству телефонной трубкой настучали так, что через минуту он был готов, что угодно подписывать, хоть все городские нераскрытые преступления. Так что, вернешься - ждет тебя телефонная трубка. - Марат усмехнулся.
  - Спасибо за предупреждение, - улыбнулся Олег.
  Марат посмотрел на часы:
  - Через три минуты пойдем в атаку на танки. Как себя чувствуешь?
  - Нормально.
  - Еще три часа - и домой отвезут. Самые трудные - первых три дня: будут болеть и спина и ноги. Ходить будешь в раскорячку, как ковбой, который только что слез с лошади. Будешь сгибаться за клубникой, и думать: ох, не сломаться бы. Потом ноги начнут болеть сильнее спины. У меня до сих пор ноги болят. - Марат охая, согнул ноги в коленях.
  - Зато у испанцев ничего не болит, - Мария шумно поднялась. - Пойдемте работать, скоро они из своих домиков повыползают.
  Стеная и охая, разминая члены, все стали медленно, без желания, подниматься.
  - Жаль, обед короток, - вздохнул Василь.
  - Раз Маша сказала, значит пора, - улыбнулся Олег молдаванин, надевая на голову соломенное сомбреро. Где он его раздобыл, из Молдавии что ли привез?
  - Олег, у тебя нет с собой сигарет?
  - Есть.
  - Выкурим по одной, впрячься всегда успеем?
  - Выкурим, - согласился Олег.
  
  ***
  Д Н Е В Н И К
  
   "...День считаю до обеда и после...
   Спина...
   Действительно, как парализовало...
   Острая физическая боль...
   Постоянно оглядываюсь на часы и думаю: "когда же закончится эта пытка"? Сейчас развалюсь, как железный дровосек: проскриплю в последний раз и раскинусь на две половины. На часы лучше не смотреть иначе - кажется, что время застыло на месте: солнце палит в затылок, жарко целует, рубашка, косынка, повязанная на голову - мокрые от пота, а грядки не кончаются: тянутся и тянутся в даль, зелёные стрелы пущенные к горизонту. Такое чувство, что попал в преддверие ада, пока не подует ветер с океана. В глазах красные круги от клубники. Чтобы скоротать время, поешь всякую чепуху, сочиняешь истории, или вспоминаешь...нет, лучше петь или сочинять....
   ...Спустя три дня стало легче. К болям в ногах и пояснице привык, если бы не было бандажа - переломился бы, или однажды согнувшись не смог бы разогнуться.
   ...Марат прав - ноги болеть не перестали, мышцы напряжены и вечера, чтобы расслабиться и отдохнуть, им не хватает. Походка стала, как у монгола завоевателя, впервые слезшего с лошади.
   Через неделю привыкаешь, втягиваешься в работу, усталость отступает, но копится досада на однообразие, каждый день одно и то же: кусты, клубника, тележка, ящики, крики: Comer! Bamos a casa, la trabaja esta acobada! (Пошли домой работа окончена!)
   Начал писать, не то совсем скисну. С улыбкой и гордостью вспоминаю Александра Блока, он прав:
  Сотри случайные черты.
  И ты увидишь - жизнь прекрасна.
  .....Второй и третий день были самые тяжелые: я шел в конце поля.
  
  ***
  
   На удивление, первый рабочий день, как мне показалось Олегу, закончился быстро. Когда шеф привез домой, все выстроились в очередь, в душ. Марию, как единственное нежное и хрупкое создание в мужской бригаде, пустили первую. Остальные в ожидании очереди или готовили обед, или сидели во дворе на перекуре.
  - Сварим супчик, или кашу? - спросил Марат.
  - Супчик, - ответил Олег.
  - Как первый день? - поинтересовался Василь.
  - Как обычно, - усмехнулся Олег.
  - Мужики, кто винца хочет? Давайте скинемся и устроим ужин, - предложил Василь.
  - А я пива хочу, - донесся из угла голос Сергея, он возился с магнитофон, пока хриплые динамики не взорвались:
  - У тебя спид и значит мы умрём! У тебя спи-и-ид! И значит мы умрёммм!
  - Сделай потише, - посоветовал Иван, - сейчас мама услышит, из душа вылетит.
  - Я все слышу! - донесся из душа голос Марии.
  Все рассмеялись.
  - Ну, так что?
  - Лучше спиртика, - покачал головой Олег молдаван. Он посмотрел на тезку:
  - Ты не знаешь случайно, как по-ихнему спирт?
  - Кажется альколь, - пробормотал Олег.
  - Очень точное название, - расхохотался Иван. - Итак, кто за спирт?
  - Не, ребята, - Василь покачал головой, - вы пейте спирт, а я вина хочу попробовать, испанского, никогда не пил.
  - И я, - сказал Олег.
  - А может, лучше пива купим? - спросил Марат.
  - Если будешь пить пиво - кооперируйся с Сергеем, - подсказал Василь.
  - А мы спирт, - объявил Иван, переглядываясь с Олегом-молдаваном.
  - Ну вы и пьяницы, - донесся из душевой голос Марии. - Эх, мужики, мужики, нет на вас хозяек.
  - Мама - ты наша хозяйка, - закричал Иван. - Ты, что будешь?
  - Вы в магазин пойдете?
  - В аптеку!
  Смех.
  - Зачем в аптеку? - спросила Мария.
  - Испанцы спирт в аптеках продают, - объяснил Олег-молдаван.
  - А кто пойдет в магазин?
  - Все пойдем, - ответил Василь
  - Ваня, купи мне чего-нибудь вкусненького, - попросила Мария.
  - Что ты хочешь, вкусненькое? Торт?
  - Купи шоколадку и недорогое печенье, как у Васи.
  - Договорились.
  - Кстати, мужики, - Василь встал в проходе, - нам надо установить дежурства.
  - Как в армии? - хмыкнул Марат.
  - Почти, - Вася показал на пол. - Смотрите, сколько грязи приносим с поля на сапогах. Не проще ли, снимать сапоги у дверей и ставить в угол , рядом с кухонной плитой, - Василь показал на пустующую нишу между кухонным и обеденным столом. - Они тут просохнут и мешать никому не будут.
  - И еду рядом готовить будем? - проворчал Иван.
  - Хорошо, давайте сапоги ставить на полки, возле дверей.
  - Уже, лучше.
  - Я вчера подмел, - продолжил Василь, - никто не обратил внимания и не догадался почистить сапоги.
  - А я вчера подметала! - крикнули из душа. - Столы после себя никто не протирает! Как поели - все крошки на столе, для мух и тараканов. Умывальники не моете. В туалете урна забита бумагой, никто не может догадаться вынести. Мне тоже надоело за всех убирать. - Вода в душе перестала течь.
  - Никто не заставляет тебя убирать! - Крикнул Сергей, - тоже мне, уборщица нашлась.
  Дверь душевой открылась, появилась раскрасневшаяся Мария, с мокрым полотенцем, повязанным на голове.
  - Кстати, Сережа, от тебя больше всех сора. Марат, моложе и то, за собой посуду моет, а ты все на столе и в умывальнике бросаешь, никогда за собой тряпкой не пройдёшься.
  - Ой, мамочка, не надо читать лекций, за собой смотри.
  - Перестань, Серега, - Василь, положил руку Сергею на плечо, - Мужики, я серьезно - насчет уборки говорю. Не так сложно: прийти после работы, или немного отдохнув - подмести пол, пару раз протереть столы, вынести мусор из душа и прибрать в умывальниках, протереть газовую плиту. Всё, больше ничего не надо делать, разве такая уборка займет много времени? Давайте так, сегодня воскресенье, я начинаю дежурить первым.
  - Я завтра, - поддержал Олег. - Понедельник день тяжелый.
  - Вторник мой, - поспешил вставить Марат.
  - Среда, - бросил Сергей, скрываясь в душевой комнате.
  - Я в четверг, - сказала Мария.
  - Я в пятницу, а Олег в субботу, - среагировал Иван-молдаван, показывая напарнику язык.
  - Мне всё равно, - последний пожал плечами.
  - Вот и хорошо, - обрадовался Василь, - раз живем вместе, надо соблюдать правила общежития. - Василь потер руки, - вечером, предлагаю сделать в "общак" макароны.
  Все рассмеялись.
  - Вася, кроме макарон, ты ещё что-нибудь ешь? - спросила Мария.
  - Ем.
  - Что?
  - Спагетти.
  Дружный хохот выплеснулся на улицу.
  - Ешь макароны и такой худой. Тоже мне, мужик, - смеялась Мария.
  Василь шутливо обнял молдаванку:
  - Мария, клянусь тебе, что как мужика, ты меня недооцениваешь.
  - Ну, Вася, ну Вася, - Мария несильно оттолкнула поклонника в сторону. - У тебя макароны на завтрак, обед и ужин.
  - Макароны - вещь полезная, они одновременно заменяют и мясо и хлеб, - отшучивался Василь.
  - Так ты ж сваришь порцию и ешь два дня.
  - Четыре Мария, четыре дня. Сама видишь, какие они калорийные и полезные.
  Иван, громко расхохотался.
  Василь посмотрел на молдаванина, поскреб небритый подбородок:
  - Хорошо, не хотите макарон - пожарим картошку. Каждый скинет в "общак" по два "картофана". Уговорили. - Василь оглянулся на Марию:
  - Мария, ты с нами?
  - С вами, но картошку будешь ты чистить.
   Василь улыбнулся:
  - Ладно, и здесь уломали, но ты будешь мне помогать. Кстати, Олег-молдаван, у нас профессиональный кулинар, он работал в вагоне-ресторане. Где он прячется?
  - В комнату пошел, спать, - ответил Иван.
  - Во сколько открываются магазины? - спросил Сергей у Марата.
  - Кажется с пяти, или с полшестого. Здесь самый дешевый "Dia". Цены дешевле чем в Мадриде, но постоянно стараются обсчитать. За ними глаз да глаз нужен. Ивана и Марию, они как-то надули.
  - Молдаванин надует ещё больше, не на тех напоролись. - Иван хитро подмигнул.
  - Есть супермаркет "Kenguru", - продолжил Марат, - там очередей нет, не обсчитывают, но цены выше. - Марат посмотрел на стол, за которым сидел Олег и чистил картошку. После работы с клубникой, его пальцы приобрели фиолетовый оттенок.
  - Ты что, перчатки не купил?
  - Купил, но после обеда они у меня порвались.
  - Тонкие купил, да? - спросил Василь.
  - Да.
  - Тебе надо купить хорошие резиновые перчатки, тогда их хватает на полторы - две недели. Иначе к концу уборки урожая, твои руки станут не фиолетовыми, а чернильными - будешь отмывать до следующего урожая. Здесь недалеко, на нашей улице, есть лавка, где можно купить нормальные перчатки.
  - Дочищу картошку, пойдем и купим.
  - Олег, Марат рассказывал, что ты в Белоруссии книгу написал, про батьку-президента? - спросила Мария.
  - Написал.
  - И что, если вернешься назад, посадят?
  - Не знаю, а проверять нет желания.
  - Не посадят, - Мария покачала головой. - Сейчас, все говорят всё, что хотят - свобода слова.
  - А ты много говорила, у себя дома? - спросил Олег.
  Мария промолчала.
  - Его дома трубка телефонная ждет, - вставил Марат.
  Из душа вышел Сергей.
  - Так, четыре картошки, - Олег отложил нож в сторону, - сейчас моя очередь.
   Он вошёл в душевую комнатку. В ней умещались: душ и унитаз; на стене висели мутное от времени и сглазов зеркало, небольшая полка, заставленная туалетными и бритвенными принадлежностями.
   Олег быстро разделся, повесил одежд на крюк, включил душ и с наслаждением встал под горячие струи. Медленно согнулся, упираясь руками в железный поддон, подставляя воде измученную поясницу. Струи забарабанили по спине. Так и стоял несколько минут...
  
  ***
   После обеда, отдохнув полтора часа, вся группа, за исключением Марии, отправилась в магазин. Выбрали "Дию", в которой пришлось долго стоять, работали две кассы, а народу было много. Там любили отовариваться большинство испанцев, проживающих в поселке и практически все работники плантаций. Цены на продукты были ниже, чем в столице песет на десять-двадцать.
   Возвращаясь домой, зашли в аптеку. Олег спросил спирт. Продавщица понимающе улыбаясь, принесла из кладовки литровую пластиковую бутылку.
  Выбивая чек, посоветовала быть осторожными.
  - El alcol es muy peligroso. (Спирт очень опасен).
  - Si, nos sobemos. Grasias. (Да, мы знаем. Спасибо).
  Покинув магазин, Олег протянул бутылку тёзке:
  - Держи. Запомнил, как надо спрашивать?
  - Запомнил.
  - Вот и хорошо, больше с вами не пойду. - Олег посмотрел на Ивана.
  - По ней видно, что не мы первые спирт покупаем, - заметил Иван.
  Дома, Олег-молдаван и Василь, принялись в меру сил и способностей, колдовать над ужином.
   Олег закурил и вышел на улицу. Их барак, примыкая к хозяйской части, другой стороной стоял на краю обрыва. Внизу размещалось подсобное хозяйство шефа. Во дворе, окруженном невысоким частоколом, стоял трактор. Напротив железного полевого коня, располагались конюшни. Одни ворота были открыты и Олег увидел двух крупных пони, склонивших над яслями головы, с аппетитом хрумкающие свежескошенную траву.
   "Ага, вот кто топочет по ночам и мешает спать". Олег вспомнил как, проснувшись под утро, прислушивался к непонятному мерному топоту: кто-то равномерно стучал копытом в ворота и громко всхрапывал.
   В отдельном стойле находился серый мул. Возле трактора околачивалась рыжая полусонная собака, игнорируя копошащуюся рядом стайку разношерстных, громко мяукающих котят.
  - Вот она, деревенская идиллия, - Олег присел на корточки, продолжая разглядывать трактор и котят. - Тихо...спокойно...
  Далеко впереди просвечивали жёлтые огни Уэльбы, города, через который он приехал сюда только вчера. Даже можно было разглядеть ярко-голубую полоску залива Атлантического океана...
  - Вчера, а ощущение, словно провел здесь даже не несколько месяцев, а несколько лет. Ощущение дежавю, как будто был в этой деревушке раньше. Сидел на краю обрыва, пялился на огни Уэльбы, слушал топот и храп пони, мула...За закрытыми воротами шеф прячет двух лошадей....
  - О чём задумался? - Иван опустился рядом с сигаретой в зубах.
  - Да так, ни о чём, просто смотрю.
  - Я тоже, люблю здесь посидеть, покурить, домашних вспомнить.
  - Ты женат?
  - Да, доча растет. Уже шесть месяцев. - Иван вздохнул, - знал бы, что здесь ожидает, ни за то бы не поехал.
  - А что, золотые горы обещали? - Усмехнулся Олег, Истории, которые приключились с Иваном, он слышал не раз, они все похожи.
  - Да, с другом созванивались иногда: он в Португалии работал, говорил, что неплохо зарабатывает, приглашал приехать. Завидно стало, денег захотел, - признался Иван.
  - Думаешь, мне денег дома не хватало? Жена говорила: оставайся. Родня в Америке живет, через месяц, там сестра замуж выходит. - Иван затушил сигарету, тут-же прикурил новую.
  - Дом большой, в Дубосарах.
  - Славный край, это там шла война?
  - Там. На этой проклятой войне, мой старший брат ногу потерял. Решил срезать путь домой и побежал напрямик, через детский садик, а он заминированным оказался. На растяжку напоролся: левую ногу, по колено, срезало в чистую...
  - С кем воевали, с русскими?
  - Нет, с генералом Лебедевым не воевали. Воевали с русской мафией. У нас творилось то же самое, что сейчас творится в Чечне - передел власти. Как всегда: лес рубят, а щепки летят. В то время, у нас из зон уголовников, кто-то умный догадался выпустить. Ты даже не представляешь, что творилось: ходили, людей резали, насиловали, полный беспредел. Как тонок слой человеческой культуры - исчезнет, даже не заметишь, что уже превратился в зверя. Нет, у нас генерала Лебедя, с хорошей стороны вспоминают. Это он тогда, в 1992 году порядок навел и войну закончил.
  - А ты воевал?
  - Был в партизанском ополчении, - пробормотал Иван. - Из автомата довелось пострелять, но в крупных военных действиях не участвовал. Мы охраняли свой район, дома, семьи. У меня руки чистые, я их кровью не запятнал, - Иван нахмурился и долго разглядывал ладони.
  - Мужики! К столу! - донесся из дома клич Олега.
  - Пойдём.
   В центре стола на большом блюде дымилась жареная картошка, которую жарили на двух сковородках. Большая салатница с нарубленной "лечугой" (сорт капусты), щедро политой оливковым маслом. Открытые рыбные консервы. В корзинке нарезанный белый хлеб (черный хлеб не купишь при всем желании, в Европе его нет). Еду окружали: пакет с вином, несколько литровых бутылок пива "Agila", пластиковая бутылка с охлажденным спиртом, смешанным с лимонной "Фантой".
  - Вот это ужин, - Василий довольно зацокал языком. - Мария и господа-мужики, объявляем готовность номер один.
  - Что это значит? - спросила Мария.
  - Это значит - все к столу. Посадка на заранее купленные и зарезервированные места. Не так шумно втягивайте носами - вывернете ноздри.
   Все рассмеялись...
  
  ***
  
   Закусили...выпили...Разговор за столом постоянно вертелся о доме, о заработках и жизни в Испании: кому однажды жутко повезло, и кому однажды пришлось несладко.
  - Вот раньше платили хорошо. А сейчас, с каждым месяцем людей всё больше и больше, испанцы начинают цены занижать, а приехавшие соглашаются работать за любые деньги и таким образом, помогают испанцам сбивать цены. Конкуренция...- Рассуждал Марат, прихлебывая пиво.
  - Сидел бы в своём Ижевске, зачем в такую даль ехал? - проворчала Мария.
  - Ижееевск, - протянул Василий, - Калашников еще живой?
  - Живее всех живых, недавно к нему на день рождения приезжал Ельцин, машину крутую подарили.
  - А генеральный конструктор подарил всему миру интересную игрушку - автомат, - задумчиво проговорил Олег.
  - У нас не только автоматы делают, есть мощный автомобильный завод: делаем мотоциклы, автомобили, станки. У нас очень развита тяжелая промышленность: машиностроение и металлообработка. Одни гиганты как "Ижсталь", "Ижнефтемаш", Ижмаш" - чего стоят, - рекламировал город Марат. - Вы не видели центр города, там такие фонтаны. Очень красивая площадь.
  - Да был я там, - Василий взмахнул рукой, - девять месяцев зима.
  - Ты был в Ижевске? - удивился Марат.
  - Был, как только с армии вернулся, поехал в ваши края на заработки. Там, на вашем заводе, тоннами научили воровать, - Василий рассмеялся. - Помню, сидим с Коляном на обеде, мужик на "каре" подъезжает - мы на конвейере стояли, а мужик на "каре", комплектующие развозил. Мужики, говорит, амортизаторы нужны?
  - Сколько?
  - Десять штук - бутылка.
  Мы с Коляном переглянулись: Дорого, говорим.
  - Вы подумайте, - он уехал, а тут знакомый сварщик подходит. Мы ему рассказываем, что вот нам, дескать, десять амортизаторов предлагали, а зачем нам десять, не может ли он пару достать? Про себя думаем, что пара, это халява - бесплатно.
  - Сколько? - переспрашивает сварщик.
  - Пару, - говорю.
  - Сейчас сделаем. - Сварщик ушел. Минут через пять подъезжает на каре, ставит перед нами контейнер с амортизаторами.
  - Здесь ровно пара, - говорит.
  Мы обалдели. Колян переспрашивает: Точно пара?
  - Пара - две тонны, как просили, - поясняет сварной. - С вас три пузыря и мы в расчете. Ящик здесь простоит три дня, забрать - ваши проблемы.
  - Согласны! - кричит Колян.
  Короче, решили бизнесом заняться, а как вынести? Пошли на проходную договариваться. Подходим к бабке, спрашиваем: Слышь, мать, можно пару амортизаторов вывезти?
  - Пару, это сколько? - переспрашивает, видно знает, в каких парах измеряется, - Василь рассмеялся, нахмурил лоб. - Во! Вспомнил - звали бабусю - Даша Ржавая, потому что волосы красила в морковный цвет.
  - Две тонны, - отвечает Колян - у обоих лица невинных младенцев.
  Ржавая как закричит, руками замахала: Все, хлопцы, валите отсюда, и слышать ничего не желаю, и знать ничего не хочу.
  - Пару пузырей? - предложил Колян. Послала она нас и по матушке и по батюшке.
  Василь поднял стакан вином:
  - Не знаю, я в винах не разбираюсь, но это вино всё равно лучше, - он посмотрел на молдаван, - чем спирт глушить. Мария, давай, налью?
  - Нет. Нет. Мне хватит, завтра работать.
  - Спирт, алкоголически чистый продукт с экологической точки зрения, - веско ответил Олег-молдаван. Он плеснул "чистый продукт" на дно стакана. - Есть желающие?
  Иван протянул посуду.
  - А ты, тёзка, не хочешь отведать?
  - Нет, я с Василем, вино пью. Что всё-таки сталось с амортизаторами?
  - Вынесли, - Василь рассмеялся. - У нас в цехе, - продолжил он рассказ, - крышу ремонтировали, хоть и зима была. Старые деревянные стропила прогнили, готовы были на голову рухнуть, вот их в строгом порядке и меняли. Залезли с друганом на крышу, обстановку разведать, смотрим - с крыши рукой подать до забора, за которым дорога на город. Короче, на следующий день я пошел на первую смену, а Колян остался во второй. В его смену, пришёл к забору, а в снегу тёмные дыры. - Василь улыбнулся и подмигнул Марату. - Я откапывал амортизаторы и в мешок, а Колян их с крыши метал, как молоты. Некоторые потом весной обнаружили. Так и вынесли, и закрутили бизнес. - Василь раскраснелся, то ли от выпитого вина, то ли от воспоминаний.
  - Несли с завода всё, что могли. Потом уволились, вернулись домой. Дома работы не нашли - началась перестройка, в массы внедрялась демократия, а массы толкали бизнес: купи-продай. Мы с Коляном, снова на Ижевск мотаться стали. Скупали на авторынке краденное, везли на Украину, продавали. В то время, хорошие деньги выручали, - Василь сплюнул, - пока банки не начали лопаться. Только и успел, что купил машину, всё остальное - пропало.
  - Не кладите деньги в банки, не играйте с государством в азартные игры, - рассмеялся Сергей, - государство всегда при прикупе остаётся. Мария, а ты, что забыла в Испании?
  - Ничего, заработаю тысяч пять и еду, - спокойно ответила Мария.
  Все насторожились.
  - Почему именно пять? - удивился Сергей.
  - Хочу доказать мужу, что могу деньги заработать. А пять, это чтоб квартиру в городе купить. У нас цены сейчас упали.
  Олег улыбнулся:
  - Послушать вас, молдаван, так вы все очень бедные.
  - Нет, я не бедная. У нас есть дом, участок земли, большой огород, - перечислила Мария.
  - Муж где работает? - спросил Сергей.
  - На автозаправочной станции.
  Все расхохотались.
  - Тем более, зачем тебе сюда понадобилось приехать? Дома на одной ослиной моче, миллионы можно делать. Муж неплохо зарабатывает? - Сергей, налил пива себе и Марату.
  - Неплохо, - согласилась Мария. - На жизнь хватает. Только я хочу деньги вернуть.
  - Какие деньги? - не отставал Сергей.
  - Мы одолжили. Вернее, мой муж, одолжил деньги своему брату-депутату.
  - У тебя ещё и родственник депутат и такие деньги даёте в долг?! - воскликнул Марат. - Ну, Мария, ты совсем бедная.
  - Бедная. - Мария нисколько не смутилась. - Мы собирали пять тысяч долларов всю жизнь.
  - Честную, - вставил Сергей.
  - Мы долго собирали деньги, хотели квартиру в городе купить, а тут, брат мужа говорит: "Мол, деньги у вас просто так, бес толку лежат. Дайте мне, в дело пущу, а вам за это, квартиру в городе выбью". Мы с мужем, дураки такие, согласились. Депутат деньги взял и уже четыре года как отдаёт и квартиру в городе выбивает. Мой мужик тихоня, никогда не может своё обратно вернуть. Деньги одолжит и тут же о них забудет. Говорит: Да ладно тебе, Мария. В магазине, как всегда, со сдачей обдурят - никогда не пересчитает и не пойдет ругаться.
  - Представляю, как её мужик сейчас балдеет - такая жена уехала, - прошептал Марат, на ухо Олегу.
  - Я мужу каждый день говорила: иди к брату, пусть деньги отдает, хватит, пора и честь знать. А брат его про них, как и муж мой, даже и не вспоминает. Это старший брат, вот он моим мужиком и управляет, как хочет, а этот дурень, слушается. Ведь на бензоколонку старший его устроил работать, и пользуется этим - всякий раз напоминает. Он же, как новый русский живет: с мобильником ходит, телохранителем, личный шофёр в машине ожидает. Депутат, одним словом. Сказал, моему мужику: чего это жена в твои дела лезет, деньги не её, ты заработал, а она дома сидела. Наговорил моему мужику, он домой пришел и весь разговор выложил: мол, не стой между мной и братом и к деньгам, раз не твои - не лезь. Мне обидно, стало до слёз, говорю ему: раз эти деньги были не нашими, а твоими, сиди дома, а я поеду, свои зарабатывать. - Мария закончила.
  - Да, Мария, оказывается ты боевая женщина, - Олег пожал ей руку.
  - И муж отпустил?
  - Нет, не хотел, чтоб я уезжала, но и деньги забирать не хотел.
  - Пять тысяч баксов не дарят, - заметил Сергей.
  - Но я поехала. Жалко мужика он, наверное, уже по уши в грязи зарос.
  За столом рассмеялись.
  - Мария, он каждый день теперь бухает, на радостях, - смеясь, сказал Василий.
  - Мой мужик редко выпивает не то, что вы, алкоголики.
  Смех стал громче.
  - Если не выпивает, значит, новую жёнку завел, - продолжал подначивать Василий.
  - Да, Мария, для счастья, всего то тебе не хватает - пяти тысяч баксов, - Олег покачал головой.
  - Мария, ты здесь почти год и как капитал? - спросил Василий.
  Она смерила его строгим взглядом:
  - Я их в узелок не собираю, - обвела всех глазами, - сразу информирую, чтоб не думали в чужих вещах копаться...
  - Мария, да что ты! - воскликнул Василь.
  - Мама, как ты могла так подумать, - Иван хлопнул ладонью по столу.
  Мария нахмурилась:
  - Знаю я вас, цуциков. Я деньги по почте сестре отсылаю.
  - Много отослала? - поинтересовался Сергей.
  - Нет. С такими темпами, ещё полтора года придется прожить в Испании.
  - Здесь плохие заработки, - поддержал Сергей, - вот в Англии...- он многозначительно посмотрел на Василя.
  - Там живет один мой хороший знакомый, - пояснил Василь. - Писал, что в месяц, в среднем можно заработать до тысячи баксов и работа не такая тяжелая как в Испании.
  - Не на износ, - добавил Сергей.
  - И что? - спросил Иван.
  - Заработаем деньги, - размечтался Сергей, - нам надо примерно по тысяче баксов на брата, чтобы купить паспорта и через Ла-Манш попасть в Англию. Там встретит Васин друг и устроит на рыбный, завод. Будем консервами рыбными питаться, - хихикнул Сергей.
  - А если на таможне обнаружат, что паспорта фальшивые? - спросил Олег.
  - Как правило, они не фальшивые, а краденные.
  - Я слышал о другом бизнесе: договариваются с испанцем за деньги: он отдает на руки свой паспорт, с которым ты спокойно пересекаешь границу. Через месяц, испанец сообщает об утере документа. С таким паспортом можно не только в Англию, но и в Америку, или в Австралию, Канаду, куда угодно. Мне кажется, что так безопаснее, - закончил Олег.
  - В любом случае, надо ехать или в Штаты или в Англию. Англия ближе, иначе понадобится три года, как Марии, чтобы собрать в Испании пять тысяч баксов. Это не деньги, о которых мечтаешь, - Василь наполнил себе и Олегу стаканы вином.
  - У нас дома и таких денег не заработаешь, - отозвалась Мария. - И вообще Вася, зачем тебе паспорт и билет до Англии? Купите с Сергеем морские велосипеды, опыт путешествовать у вас есть.
  - Нет, - Василий рассмеялся, - я, Мария, на велосипеды больше ни в жизнь не сяду.
  За столом громко рассмеялись.
  - Вы сюда все вместе приехали? - поинтересовался Олег.
  - Да, мы с Сергеем, ещё в Мадриде встретились и познакомились с Марией, Иваном и Олегом. Они уже знали про клубнику и имели адрес шефа.
  - Надо было собрать побольше людей, но мы нашли только двоих, - добавила Мария. - А теперь комплект, шеф больше никого не возьмет.
  - Пока их не встретили, две недели по Мадриду шлялись, - пробормотал Сергей. - Не поверите, жили на автостоянке. В туалете была розетка, и мы там варили спагетти.
  - Это надо было видеть, - рассмеялся Василий, - хозяин стоянки смотрел на нас как на сумасшедших. На второй день не выдержал и вызвал полицию. Полицейские приехали, посмотрели на нас, проверили документы и укатили. Больше хозяин нас не трогал - махнул рукой, мол, делайте что хотите, только клиентов не пугайте. Даже хлеб стал давать, вчерашний. Мы него в туалете мылись, чистились. Жили, как в гостиничном номере люкс. Ты прикинь картину: входят люди, а в углу, двое бродяг суп варят. В кастрюльке торчит кипятильник, вода бурлит, я спагетти сыплю, Сергей, над умывальником бреется. Хохма! Развели настоящий бомжатник.
  - Хозяин поначалу горячую воду отключал, - вспомнил Сергей. - Он, возможно, думал, что у него в туалете наркоманы поселились. Когда полиция приехала, мы на лавке сидели, супец хлебали. Двое полицейских: мужик и баба - к нам. Что-то спросили, типа: кто такие?
  - Показали паспорта?
  - А что ещё показывать? У нас паспорта украинские - особые. Они посмотрели их, повертели в руках, полистал - ни фига не поняли, вернули и уехали. После этого хозяин нас зауважал. Может, подумал, что мы американцы, - фыркнул Сергей.
  - Только через день, после посещения полиции, мы от греха подальше, в Батан (центральный парк в Мадриде) перебрались, там вообще хохмы были, - Василь невесело рассмеялся. - Это одного кореша, бродягу, на улице встретили, и он посоветовал в городской парк перебираться. Сказал, что там скооперировались целые лагеря международных туристов, таких как мы. Оказывается, весь парк поделен на районы. В одном прописались негры-бомжи и понятно, что в свой лагерь никого из белых не пускают.
  - Апартеид наоборот, - хмыкнул Олег.
  - В другом - арабы и марокканцы местечко облюбовали. Есть испанский квартал и славянский. Город в городе. Страна в стране. Кто шалаш построил, кто землянку или берлогу выкопал, кто палатку поставил рваную, кто в коробке из-под холодильника живет.
  - Ха! - воскликнул Сергей, - помнишь, у одного бомжа была громадная картонная коробка, с вырезанной дверью, он над ней на ветке пленку повесил, чтоб дождь не заливал и роса не капала.
  - Диогеном его звали.
  - Как? - удивился Олег.
  - Диогеном, как древнего грека.
  - Диогенов было много: Диоген Аполлонийский - натурфилосов; Диоген Лаэртий - писатель; Диоген из Афин - скульптор, Диоген из Синопа - киник, живший в пифосе.
  - Достаточно, - Василь поднял руку, - тот древний грек в бочке жил. Но главное, что мне нравилось и поначалу удивляло, - Василь поднял стакан с вином, залпом выпил, - это то, что почти все бомжи имели мобильные телефоны и вечерами друг с другом переговаривались. Прикол! Как новые русские на базе отдыха!
  За столом рассмеялись.
  Василь продолжил:
  - Помню, стоим с Серегой в очереди за бокадийялами...
  - За бутербродами - за бокадийями, - поправил Олег.
  - Стоим за бокадийями, а рядом два бомжа в крутом прикиде: дубленки, джинсы - вещи хорошие, но грязные. Один говорит: Ваня, смотри какую "мобилу" себе на прошлой неделе купил. Тот спрашивает: ты что, на работу устроился? Да нет, - отвечает мобильщик, - все ещё ищу. Вопрос: откуда у них деньги? Испанский безработный бомж, в джинсах от "Левис", в дубленке, и с "Мотороллой"!
  - Ничего они не ищут, их такая жизнь устраивает, - сказала Мария.
  - Кстати, никому не советую ночевать на картоне, уж лучше газеты подстелить, - объявил Василь.
  - Почему?
  - Коробка, на первый взгляд кажется хорошей, но картон, наверное, пропитан какой-то химией, потому что утром, если проснешься, - усмехнулся Василь, - от одежды и тела такая вонь стоит - до рвоты. Вот почему картонные бомжи так воняют. Моются каждый день, а потом к запаху привыкают. Как говорится: своё "гэ" не пахнет. Самое лучшее - в спальнике, на листве, под деревом.
  - А где они моются? - поинтересовался Олег.
  - Обычно в метро, там есть специальные туалеты для инвалидов, в них почти всегда есть горячая вода. Комнаты большие, испанцы в них редко заходят. Бродяги там моются, бреются, подмываются. Есть хорошие туалеты в королевском парке "Ретиро", тоже с горячей водой и полиция к бродягам привыкла - не гоняет. А ещё, там в пруду такие карпы водятся, хоть руками вытаскивай, - Васильразвёл руки, показывая размеры, - сами на берег вылазят, как крокодилы. Мы с Серёгой на них постоянно косились.
  - Видел я этих карпов - слишком жирные, - заметил Иван. - Таких не зажаришь: одно сало и вонять будут тиной. Вот у нас на Днестре, такая рыба, блин....У меня дом, в ста метрах от реки. Люблю рыбалку, блин.
  - Когда-нибудь в гости приедем, на рыбалку, - пообещал Василий.
  - Приезжайте. У меня фрукты лучше: вкуснее и сочнее, чем здесь. А какая мамалыга! Пальчики оближите. В подвалах стоят бочки с вином. Есть два десятилетних бочонка. Вино в тысячу раз лучше бурды, которую вы сейчас пьёте. Я каждый день себе кувшинчик холодненький выносил. С мамалыгой, или таранькой - вещь, - Иван вздохнул. - Закончим с клубникой, домой поеду, к доче.
  - Нужен ты своей жене без денег, - сказала Мария. - Зачем сюда ехал, на дорогу только потратился?
  - Я всегда им нужен: жене и доче. Постоянно, как звоню - зовут вернуться, - Иван всхлипнул.
  - Они всегда зовут. - Олег-молдаван махнул рукой. - Так, вы вино допили? Кто хочет попробовать моей водочки? Хороша получилась.
  Воспоминания раззадорили, все согласились попробовать, но "только по чуть-чуть...."
  Сергей поднялся и включил магнитофон:
  "Ведь меня укусил вампир! Ведь меня укусил вампир! Ведь меня укусил вампир!"
  - Сергей, или выключи, или поставь что-нибудь спокойное, - сердито прокричала Мария. - Слушаете всякую гадость, нормальных песен не имеете.
  - Это кассета Марата, - рассмеялся Сергей.
  - Магнитофон твой?
  - Мой, я его в Мадриде из мусорного ящика достал. В туалете проверил: штепсель в розетку - работает.
  Олег взглянул на часы.
  - По последней и спать. Всё-таки первый день.
  - Давайте выпьем за тех, кто остался, за тех, кто нас ждёт дома. Пожелаем родным и близким крепкого здоровья, - предложил Иван.
  
  
  
  Г л а в а 4
  
  
  ДНЕВНИК
  
   " В ПОЛЕ, ПОЧТИ ВСЁ ВРЕМЯ ДУЕТ ВЕТЕР. Если бы не он - умерли от жары. Наступил май - плюс тридцать в тени и выше. Нас пугают, что это только начало. В Андалузии, обычная летняя температура - плюс сорок и выше.
   Ветер дует со стороны Атлантического океана. Он, можно сказать рядом, слышно: как шумит, вздыхает. Никогда бы не подумал, что ветра могут быть солеными. Этот ветер пахнет океаном.
   До сих пор, так и не съездили на пляж, до него минут двадцать на автобусе и попадаешь в небольшой курортный городок Мугер".
  
  
  ***
  
   Постепенно все привыкли к работе, втянувшись в тяжелый однообразный труд. За интернациональной бригадой перестали наблюдать и присматривать. Шеф не ходил позади и не собирал пропущенную клубнику, не подходил и не насыпал с молчаливым укором в ящик....Испанцы по-прежнему лидировали в скорости и сборе. "Интернационалисты" старались брать качеством. Перуанцы работали из последних сил, но всегда шли последними.
   Каждый день Олег тренировал свой "испанский", разговаривал с быстрым и ловким соседом - Антонио, его женой и сестрой, всегда работающих рядом. По началу, разговоры носили чисто шутливый, развлекательный характер. Олег показывал на вещи, спрашивал, как они называются или сам называл; заводил лёгкий разговор о погоде, расспрашивал молодого испанца о семье, о доме, о планах на будущее. Антонио, как большинство людей, мечтал о простом: нормальном и человеческом. Их бригада приехала из крупного поселка, расположенного недалеко от большого областного центра - Севильи. Они называли себя севильцами и гордились историей своего края. Веселые, жизнерадостные, открытые, всё время подшучивающие друг над другом. Олег ни разу не видел, чтоб на поле среди испанцев возникла ссора, кто-то стал бы выяснять отношения, качать права. Севильская бригада была похожей на крепкий, родовой клан. У всех имелись родственные связи друг с другом: кто-то крестил ребенка, кто-то был женихом или мужем сестры, братом, сватом, кузеном, лучшим другом. И к сожалению, как убедился Олег, все без исключения, с детства привлеченные к тяжелому полевому батрацкому труду, имели небольшое образование, недотягивающее до среднего. Они плохо знали географию, мировую историю, но историю своих королей знали наизусть. Почти ничего не знали или не помнили из физики, математики, астрономии, философии.
   Антонио исполнилось 26 лет, а выглядел он за тридцать, и так почти все - выглядели старше своего возраста. У него уже был ребенок, которого пришлось оставить в деревне под присмотром бабушек и дедушек. Внешне безобидный, веселый и довольный своей незамысловатой жизнью; с простыми планами на будущее.
  - Антонио, что ты предпримешь, когда закончится клубника? - спрашивал Олег.
  - Поедем домой, у нас в деревне как раз начинается сезон уборки свеклы и спаржи.
  - А потом?
  - В августе будем отдыхать: останусь дома, подремонтирую хозяйство. Осенью поедем собирать оливки, за оливки платят больше, чем за клубнику.
  - Где вы будете убирать?
  - В Сарагосе, там большие поля, и в Альмерии. За день платят семь милек и хозяин кормит на поле.
  - А жилье?
  - Как здесь, только работать надо по десять часов в день.
  - Много.
  - Много, но собирать оливки легче, чем клубнику. Не надо нагибаться.
  Оливки сбивают палками, или её стрясает специальная машина на большое покрывало, расстеленное на земле. Удобно и не тяжело.
  - Антонио?
  - Я слушаю.
  - Ты всю жизнь хочешь проработать в поле? Почему ты не учишься? Ты пробовал устроиться работать в городе?
  - Я работал в городе на стройке - пеоном.
  - Сколько ты зарабатывал?
  - Пять милек в день, так платят всем пеонам.
  - Ты не думал об учебе?
  - Думал. Я хочу выучиться на фонтанеро (слесарь-сантехник).
  - Почему на фонтанеро?
  - У фонтанеро всегда есть работа которая хорошо оплачивается.
  - А университет?
  - Нам некогда учиться.
  - Ты работаешь с женой, вы зарабатываете достаточно, чтобы несколько месяцев провести без работы.
  - Мы строим дом и нам надо много денег. - Антонио мечтательно закатил глаза. - Год назад, я купил в горах участок земли. Ты не представляешь, Ольг, какой там воздух. Кругом высокие сосны, снежные вершины. Воздух холодный и целительный, из-за сосен.
  - Как много времени тебе понадобится, чтобы построить дом?
  - Пять лет, - Антонио улыбнулся. Нагнувшись, стал быстро собирать клубнику. Его руки мелькали среди кустов как у каратиста последнего дана, и скоро он вырвался далеко вперед.
   Он часто помогал Олегу, особенно в самом начале: они шли рядом, разговаривали, Антонио учил языку и успевал собирать клубнику со стороны Олега....
   Почти каждое утро, Антонио и остальные испанцы, с которыми Олег быстро перезнакомился, спешили поделиться с ним новостями о России, которые иногда предавали по телевидению.
   Испанцы не делали разницы, возможно и правильно, между Украиной, Россией, Белоруссией, Казахстаном - для них все были русскими.
  - Олег, вчера по телевизору показывали Москву, там выпал снег, в мае!
  - Ужас, - вздыхал, улыбаясь, Олег.
  - Олег, русские продают станцию "Мир" Европе.
  - Ужас.
  - Ваш президент, Путин в Японию полетел, просить денег и торговать островами. Потом собирается в Испанию - просить денег. Разве у вас бедная страна?
  - Ужас....
  - В Москве взорвали дом...
  
  
  
  
  ***
  
   ....Иногда, работа в поле вызывала полное забвение.
   Человек отключал сознание, превращаясь в бездумный полуавтомат: высматривай, срывай, кидай - ящик наполнился: выгружай, складывай в штабеля в рост человека - простейшие одноклеточные операции для полусонного амебного состояния. Какая тут душа и мысли о возвышенном - в голове первозданная, святая пустота. Пот жжёт глаза, плавают абстрактные зелёные и красные пятна. Ничего не видишь, ничего не чувствуешь.
   В другой раз получалось наоборот - ненужные воспоминания захватывали врасплох, брали в плен...
  - Нет, ты определенно дурашка! Нет, хуже - дурак! - Багрицевич разъяренно метался по кабинету, потрясая кулаками.
  Олег сидел перед столом, в кресле для посетителей. Молча курил...
  - Ты в курсе, что мне придется тебя уволить?
  Олег молчал.
  - Звонил Андриевский....Только сейчас я понял, почему ты такую бучу поднял. Умелец, создавать себе и другим неприятности. - Багрицевич остановился напротив Олега.
  - Я, между прочим, узнаю обо всем последним. Узнаю про твою дурацкую книгу с правдивыми историями, которые никому не нужны. Да ещё, черт тебя дери, в ней ты занялся политическими исследованиями и прогнозами. Совсем крыша поехала?! Хочешь повторить судьбу Шеремета? В наш век правду ненавидят, особенно если она ещё и с политкорректностью под ручку ходит. И что получится? У них - ничего, они не повторяют ошибок. У тебя - ничего хорошего. Дурашка... Молчишь? Ну и молчи. - Багрицевич сердито заходил по комнате, потирая вспотевший лоб и лысую макушку.
  - Они хотят крови, - бормотал Багрицевич. - Мой журнал скоро превратится бульварную газетенку с желтым окрасом, будем писать о нашествии инопланетян, рождении трехголовых баранов и экспедициях Мулдашева. Журнал и так сократился в объеме, за последние полгода. Ты никогда не предупреждал меня о своих планах, - бросил с упреком Багрицевич.
  Он остановился перед окном, его голос стал глухим, усталым.
  - Вспомни Тропинина, из "Курьера". Был обыкновенным фотографом, стал копать на местные органы Управления делами президента. Лариса, студентка, дура, ему помогала. Что они там откопали никто и никогда не узнает. Лариса уже год в больнице лежит, после автокатастрофы, никого не хочет видеть, ни с кем не разговаривает. Тропинин, без следа пропал. Ссылаются, что выпить любил крепко: запил, сбомжевался, сгинул. Репортеры просто так не пропадают. А наш Владик? - Багрицевич резко развернулся, - думаешь он просто так попал под кулаки хулиганов? Что же он написал? Сейчас...."Хороший хоккеист не может стать хорошим президентом, потому что он хороший хоккеист, и увлечен спортом. Так и хороший президент не может быть хорошим хоккеистом, потому что он увлечен политикой. Но бывает так, когда человек играет в хорошего политика и хоккеиста, полностью лишенный увлечения к обоим предметам, кроме игры".
  - Мне надо уехать, - объявил Олег. - Ты можешь помочь?
  - Вот так начинаются политические детективы, - Багрицевич обошел стол, сел на свое место. - Что, все настолько плохо?
  - Ты же сам говорил только что: мер требует моего увольнения.
  - Да, говорил. - Багрицевич посмотрел на портрет президента. - Андрейченко звонил вчера и сегодня утром, я предлагал решить дело компромиссом. Знаешь, что он ответил? "Журналы тоже закрывают". Сука. - Багрицевич расстроено забарабанил по столу пальцами. - Что можно сделать? Что ты предлагаешь?
   Олег раскрыл дипломат, лежащий на коленях, достал лист бумаги.
  - Мое заявление об увольнении, не собирался же ты увольнять меня по статье? - Лист проскользил в сторону Багрицевича.
  Глаза редактора и владельца журнала сердито сощурились.
  - Ты сам, должен отдавать отчет своим поступкам. Ты обязан был меня предупредить.
  Олег бросил на стол дискетку.
  - Поздно. Почитаешь на досуге.
  - Кто печатал книгу?
  - Бэнээфовцы...Гачкин Володя.
  Багрицевич грохнул по столу кулаком:
  - Нет, ты точно дурашка! Ты подписал себе приговор! Они сдадут тебя с потрохами, если уже - судя по всему, не сдали. Нашёл кому верить! Знаешь прекрасно, что в политике, как и в жизни, есть табу.
  - Знаю - о президенте, - усмехнулся Олег, затушил бычок и тут же раскурил новую сигарету.
  - И что ты накропал?
  - Да так, ничего особенного.
  - Ничего особенного, - проворчал Багрицевич.
  - Подведение итогов пятилетней деятельности батьки, как он выполнил свои соцобязательства, и остальное - по мелочам.
  - По мелочам? - недоверчиво переспросил Багрицевич.
  - Да так, репортаж с одним омоновцем: его откровения о том, как их готовят к разгону демонстрантов и журналистское расследование убийства Миколуцкого и ... - Олег выдохнул дым, скрывая лицо.
  - Мелочи, которые я не согласился напечатать. И зачем ты полез в политику? - Багрицевич убрал заявление и дискету в стол, щёлкнул ключом. Поднялся, заходил по кабинету походкой медведя шатуна.
  - Тебе недоставало судьбы Хлеманова? Как назвал книгу?
  - Страна пустого неба...
  - Что-то Есенинское, - усмехнулся Багрицевич. - Какие планы?
  - Надо куда-то уехать на время, отдохнуть. Кажется, твоя невестка занимается турбизнесом?
  - Занимается, - неохотно проворчал Багрицевич.
  - Чем скорее открою визу, тем лучше. Деньги есть. Я продам машину.
  Багрицевич остановился перед книжным шкафом, разглядывая в стекле отражение. Лицо злое, недовольное, в глазах страх и растерянность. Широкий лоб вздулся в раздумье толстыми морщинами.
  Из-за спины донесся тусклый голос Олега:
  - Я уже имел беседу...
  
  ДНЕВНИК
  
   Весь день был наполнен и переполнен отрицательными эмоциями, тяжелыми предчувствиями.... Звонил Володя, сказал, что отпечатанные экземпляры книг задержали. Таможня, на границе с Прибалтикой изъяла тираж, но он может не волноваться, в Риге осталась половина - две тысячи экземпляров, их доставят другим путем, с помощью "Белорусской Деловой Газеты". О нём решили сделать убойный репортаж и разрекламировать книгу....
   Готовься к неприятностям, - бросил напоследок Володя.
   С книгой получалась такая же ерунда, как некогда у большевиков с "Искрой".
  Знал на что шёл и тем не менее, брошенные Гачкиным слова показались неожиданными, и обрётшими опасность. "Готовься к неприятностям". Если бы знать какие они будут? И когда?
   Когда? Как всегда - неожиданно....
   Багрицевич узнает, будет реветь, как бык, на корриде. Скажет, что не посоветовался, шефа на повороте обошел, журнал подставил, дров наломал и себе башку не сберёг....
   Олег припарковал новенькую "девятку", приветливо кивнул, проходя мимо охранника автостоянки....
  "Готовься к неприятностям", - слова Гачкина тревожным набатом гудели в голове.
   На ходу закурил...Что может случиться? Многое....У Щемелевой Ларисы сотрясение после автокатастрофы, о ней не говорят, а только шепчут. Ходили слухи, что она готовила серию репортажей, вместе с Тропининым о заповедных угодьях, находящихся под юрисдикцией Управления Делами Президента, фактически ставшие вотчинами и кошельками Титенкова и "иже с ними". То, что сейчас творится с белорусскими лесами - табу. Вырубаются столетние дубы, на гробы да на столы. Лукоморья больше нет, - вздохнул Олег.
   Так, я не являюсь и не являлся членом никаких партий. Это хорошо - пока чист, хотя бы перед самим собой, всё еще сохранил свою точку зрения на вещи, которые происходят вокруг нас. Плохо - заступиться некому. Одни будут шантажировать, другие - приглашать в свои ряды и обещать помощь. Ни хочу ни с кем быть, поздно менять взгляды и убеждения. Хочу оставаться самим собой. Страшно? Знобит...
   Бенээфовцы напечатали, но помочь вряд ли смогут. Скандал им на руку. У них у самих, дела полуподпольные и полулегальные. Жалеешь, что связался с ними? Нет. Жалеть поздно. И России у меня за спиной, как у Шеремета, нет. Багрицевич - мелкая сошка, но чем сможет, тем и поможет, а воевать за меня не станет. Для него главное чтобы жил и выходил "Вестник культуры". Что остаётся? Долгосрочный отпуск, до следующих выборов?...
  - Олег Иванович, можно вас на минутку, - раздался рядом голос.
  От неожиданности, сигарета выпала из пальцев Олега. По бокам выросли двое пожилых мужчин: приветливо улыбающихся, в дешевых, серых, цивильных костюмах и черных джеймс-бондовских очках. Один из них указал на стоящую неподалеку лавку, очевидно на ней его и поджидали....
  - Вы на работу? Давайте присядем, поговорим.
  Олег открыл рот, хотел спросить: "а кто вы, черт возьми, такие?".
  Незнакомец улыбаясь достал небольшую красную книжицу, раскрыл и несколько мгновений подержал перед глазами Олега. Под цветным исполнением герба и флага, цветное фото и старорежимная надпись: "Управление КГБ РБ по ....области".
  - Вы не волнуйтесь, - он осторожно взял Олега под локоть. - Это обычный разговор, вы должны догадываться по какому вопросу? - Его аккуратно отвели в сторону.
  Олег кивнул. Плюхнулся на лавку. Огляделся - улица, как назло пуста, нервно пошарил в кармане пиджака, в поисках сигарет. Ему заботливо поднесли пламя от зажигалки.
  - Спасибо, - стиснув зубы, просипел Олег.
  - Не за что. Давайте решим вопрос, - журчал голос, - к взаимному удовольствию.
  Весьма удивлены вашим поступком: успевающий журналист, и ни с того, ни с сего - пуститься в такую опасную авантюру, от которой попахивает клеветой и государственной изменой. Коля, спасибо, можешь идти.
   Молчаливый напарник, поднялся и неторопливо направился по аллее к старой белой "Волге".
  - Давайте познакомимся, меня зовут Игорь Николаевич.
  - Мне кажется, что мы уже знакомы, заочно, - пробормотал Олег, глубоко затягиваясь горьким дымом, упрямо разглядывая кончик сигареты. Проклятая, зажатая меж пальцев, нервно вздрагивающая....Предательница...Надо было давно бросить курить...Поздно...
  - А о чем вы думали, когда писали эту ересь? - строго спросили.
  - Я думал о том, что у нас свобода слова...
   Тяжелый, укоризненный вздох Игоря Николаевича.
  - Вы не маленький мальчик, всё прекрасно понимаете. Как говорится: сначала трижды подумай, а потом промолчи. Теперь, чтоб у вас не возникло больших неприятностей, - он сделал ударную паузу и продолжил, - вы должны исправить свои ошибки.
   Олег вскинул голову и долго рассматривал в непроницаемых черных очках своё отражение.
  - Как я должен исправить ошибки? - произнес Олег, с удивлением прислушиваясь к голосу: хриплому, каркающему, с нотками страха. "Как просто организовывают "случайные" встречи - кругом ни души. Что изменится, если закричу и брошусь бежать? Ничего Олег Иванович, от них не убежишь - прошу в машину....и с концами. Интересно, какая организация появилась первой: КГБ или мафия, если обе используют одинаковые приемы? Людям проще пропасть, исчезнуть, чем быть найденными. Черт побери, я боюсь? Чего я ждал? Вот именно!"
  По лицу Игоря Николаевича пробежала улыбка:
  - Рад. Кажется, вы меня понимаете.
  - Нет.
  - Поясню - исправлять поздно. Книга появилась, о ней говорят в Латвии, скоро загалдят в России - политика дело грязное, Олег Иванович, возможно - появится в Минске. Разумеется не через прилавки. Предлагаю легкий путь: скандала, избежать не удастся, но...- лицо Игоря Николаевича стало жестким - вам надлежит выступить с опровержением, что эту книгу вовсе не вы написали, а скажем Володя Гачкин. Вы же занимались редакцией, не более того. - Игорь Николаевич улыбнулся - Разумеется за деньги, которыми щедро субсидирует американское правительство "Белорусский Народный Фронт". - Он перестал улыбаться, в голосе зазвенел металл:
  - Второе, вы ведь живете недалеко отсюда?
   Олег кивнул.
  - Сейчас мы заедем к вам, в гости. Вы не против? - ответа не ждали, Игорь Николаевич даже не сделал паузы между предложениями.
  - Угостите нас кофе, покажите какой у вас навороченный компьютер, ознакомите с некоторыми файлами и безвозмездно передадите весь материал, на основании которого готовили книгу. Надеюсь, вы всё храните дома? Или придётся навестить Багрицевича Василия Михайловича? Я ещё кого-нибудь упустил?
  - А разве вы там еще не побывали?
  - Где?
  - В моём доме.
  - Мы уважаем частную собственность, - оскаблился Игорь Николаевич. - Вы передадите мне всё. - Он долго изучал лицо Олега.
  - Всё! - повторил Игорь Николаевич. Камень дал трещину - на лице промелькнула улыбка:
  - Так сказать добровольная сдача. И третье, кто-нибудь заказывал вам книгу? Кто-нибудь помогал с материалами? Помолчите, подумайте, вспомните. У журналистов хорошая память на всякое дерьмо. После оформим пару бумажек с вашей подписью и вся процедура...
  - А если, я пошлю вас сейчас на три веселых? - спросил Олег, глядя в сторону.
  - Сделаете очередную большую глупость. Я здесь чтобы помочь вам, - сурово прозвучал ответ.
  - Какая большая глупость?
  - Мне обязательно надо вас пугать?
  - Скажите, когда машину задержали на таможне, вы уже знали про книгу?
  - Мы знали о книге, когда её стали набирать. Вы делали из этого тайну?
  - Нет. Со мной вам будет проще.
  - В смысле?
  - Я всё делал сам, материал исключительно мой, - Олег поднялся:
  - Вы что-то говорили насчет кофе?
   Игорь Николаевич одобрительно улыбнулся.
  - Ну вот, ещё читая ваше дело, сразу понял, что с вами будет легко решать вопросы.
  - Почему?
  - Ну не похожи вы на революционера, да и время их прошло. В наше время люди избегают проблем, а если что-то и совершают, то неосознанно, не думая. Вы интеллигентный человек, в наше время они, чаще всего трусливы и молчаливы. Не хочу вас обидеть....Не похоже это на вас.
  "Влип, влип, влип, - Олег прислушивался к своим, неожиданно заскрипевшим туфлям. Рядом, легкой подпрыгивающей походкой шагал Игорь Николаевич. Завидя их, напарник распахнул дверцы "Волги".
  "Влип - не то слово....Не торопись Олежек, подумай, как обвести их вокруг пальца и слинять. Пусть думают, что ты струсил. - Олег покосился на Игоря Николаевича: тот гордо вскинув подбородок, смотрел прямо перед собой. - Он считает, что я поднял лапки кверху и сдался? Мне бы недельку продержаться. Завтра всё расскажу Багрицевичу. Покаюсь. Он должен помочь...".
  
  ***
  
  - Антонио, говори, пожалуйста, медленнее. Когда говоришь быстро, я не понимаю.
  - Хорошо. Ты русский?
  - Нет, Белорус.
  - Белоруссия в России?
  - Нет, сейчас это отдельное государство.
  - Ты там жил и работал?
  - Да.
  - Кем ты работал?
  - Журналистом.
  - Ты работал журналистом? - Антонио перестал собирать клубнику, с удивлением уставился на Олега, обернулся к жене и крикнул так, что услышало всё поле:
  - Нурия, Ольег у себя в стране работал журналистом! Ольег, это большие деньги, зачем тебе работать в поле?
  - У нас, журналисты много не зарабатывают.
  - Работай у нас журналистом.
  Олег рассмеялся:
  - Я недостаточно хорошо говорю на вашем языке, чтобы работать журналистом.
  - Да...- Антонио кивнул. - Ты много зарабатывал у себя в России?
  - В Белоруссии.
  - В Белоруссии, - поправился Антонио.
  - Примерно, - Олег стал подсчитывать в уме, - долларов сто - сто пятьдесят.
  - В день?
  - В месяц, - Олег расхохотался. - У нас, Антонио, другие цены и зарплаты. Ты ведь слышал и знаешь, что сейчас Советский Союз переживает не лучшие времена?
  - Ты просил политическое убежище? У вас диктатура?
  - Я думаю что да...
  - Почему ты так думаешь?
  - Потому что сейчас там нет ни у кого своего мнения. Сейчас оно единое. Такое, какое хочет иметь президент.
  - Америка сильнее вас...
  - Увы...В данный момент да.
  "... Они знают лишь о великой холодной войне: противостоянии двух супер- держав и о том, что СССР проиграло войну с неравным счетом, и в конечном итоге - основная база мирного и экспериментального строительства коммунизма разрушена. Мастодонты вымерли, остались карликовые слоники: Куба, Китай, Корея, Белоруссия....В Европе о нас, сегодняшних, почти ничего не знают. Помнят какими были: страшные, размахивающие термоядерной дубинкой, поедающие младенцев, живущие за колючей проволокой строгорежимных лагерей, в шапках ушанках и валенках, пьющих чай в прикуску и приглядку - собирательный образ из антиреклам и проамериканских комиксов. Наши достижения в космосе, медицине, радиоэлектронике и других науках, считают не новаторскими, а подделками под американские изобретения, которые и были первичными. Как бы мы не рядились и не выпячивали себя, для Старого и Нового Света остаёмся забавными северными папуасами. Кто-то возражает? Я не говорю о единичных случаях, я говорю о массовости и том мифе, в котором они нас видят. Здесь славяне ассоциируются с матрёшками; Кремлём; соборными маковками и пузатыми длинногривыми попами, пропахшими ладаном; русской водкой в гранёном стакане, который обязательно, после опорожнения надо разбить; бескрайними просторами, занесенными снегом, с избушками на курьих ножках, над которыми раздается ужасный треск Деда Мороза. Россия, глухомань, без царя в голове и без державы в руках и вокруг неё, "бурого российского медведя", кружат мелкие, тявкающие моськи-сателлиты, считающие себя значительными и важными, правильными и культурными", - с грустью думал Олег.
   Антонио успел далеко оторваться, прежде чем Олег очнулся и принялся его догонять и то, лишь после оклика Марата:
  - Олег! Замерз что ли?
  
  
  ДНЕВНИК
  
   "....Такое ощущение, что в мире существует великий заговор....О нас умалчивают! О нас, это о бывших советских республиках и самой России. Мы стали не интересны, после того как с подачи Миши Горбачёва в Европе поняли, что нас больше нечего бояться. Нас можно обмануть, у нас можно украсть. О том, что у нас творится, в Европе ничего не знают - кроме Чечни, Московских терактов и затопленных подлодок. Другие, "неактуальные" новости здесь неинтересны. Зачем говорить о хорошем?
   Здесь не ведают, что означают названия: Белоруссия, Украина, Казахстан, Узбекистан, Армения, Грузия, но слышали про Афганистан и Чечню. Не знают, где эти страны, даже примерно, находятся. Приходится называть Россию, потому что за границей все другие бывшие советские республики ассоциируются с ней. Любого выходца из некогда необъятной державы, здесь назовут русским, но не армянином или татарином. Все мы, на одно лицо, хоть и с разными носами, что даже не вызывает обиды. Но за державу, за её настоящее, обидно. И мы по прежнему не считаемся ни европейцами, ни азиатами, нечто среднее, недоделанное. Варвары...
   Варвары, именно так, в просвещенных древних Риме и Афинах называли чужаков с непонятным языком, культурой, традицией. Чужие, когда непонятны -кажутся опасными. Хотя, если покопаться в истории: древние римляне и греки, тоже когда-то были чужаками-варварами и вроде бы, пришли со стороны Причерноморья. Так сказать, древние "хохлы".
   В Европе наши достижения, почему-то выдаются за свои, а нас обвиняют в плагиате.
   Спецслужбы позволяли снимать западным телекомпаниям, то что дозволено для поднятия авторитета и престижа на мировой шоу-ярмарке: выставляемое на показ величие и могущество серпато-молоткастой страны....О нас снимали так, как мы показывали, но по возвращении в Европу, западные кинорепортеры в идеологических целях (у каждого своя идеология, как и правда - подумать только!) всё перемонтировали с ног на голову.
   Недавно, по телевидению показали документальный фильм о достижениях космонавтики. О советской космонавтике не прозвучало ни слова, передачу посвятили американским спейсменам. Создалось впечатление, что в космос полетели и первыми вышли американцы, первыми прилунились (считаю полёт Аполлона-16 мифом), их звездные корабли круче наших "мирных" станций, скоро освоят первыми Марс. Достижения Советского Союза тихо захоронили.
   В мире создаются новые мифы и истории о Величии Штатов Америки и Европы и незначительности Азиатов, в купе с которыми рассматриваются страны бывшего Советского Союза. История и культура на Востоке не создаётся, утверждают мифы и книги Сороса.
   Как-то, на испанском телевидении прозвучало абсурдное утверждение: мол, для того, чтобы привлечь к телеэкранам, во время подачи политических новостей советских телезрителей, телеведущие устраивают стрип-шоу.
   В чем-то они правы, в нашей стране пятую колонну, часто называют продажными проститутками. Особенно когда за ниточки дергают Березовские, Лукашенко, Ельцины и прочие. Личное мнение и есть мнение народа. Удивляться нечему: вече ненавистно плутократам.
   В показанной заставке мелькнула надпись "НТВ - Голая Правда": наши шутили, Запад, как всегда воспринял всерьез.
   География Союза Нищих и Голодных игнорируется и в Европе представлена белым пятном, контур которого напоминает границы СССР. Мы так и остались неизвестной Ойкуменой, краем света, за которым только черепаха и киты.
   Нашу историю знают лишь "крутые специалисты" и то, на свой манер, преподносят как им удобно. В Европе создаётся новая "правда" о победителях во второй мировой войне: высадка американского десанта явилась победным переломным моментом, без неё наши деды с супостатом могли и не справиться. Средний уровень школьной подготовки ниже "нашей" одиннадцатилетки. "Ненужной" информацией детям стараются головы не забивать: чужие истории и географические открытия никак не могут повлиять на карьеру и заработок....
   Может они правы, тогда в Европе скоро вырастут новые "наци"?
   Другая, оборотная сторона медали: если не преподавать, а умалчивать и молчанием способствовать уничтожению истории народа, его культуры, языка и традиций, тогда после смерти и исчезновения нации рождается бесполый, американского типа гермафродит, забывший истоки, отринувший прошлое, а вместе с ним и будущее, как известно одно без другого существовать не может.
   Итак, о нас никто и ничего не знает и не хочет знать. Это политика современного этапа: интерес к нам если не игнорируется, то строго регламентируется.
   Скажем американцы, всю жизнь занимаются саморекламой и бизнесом, в итоге сложилось впечатление о них, как о самой богатой, процветающей нации, единственная, которая может спасти, при случае и если захочет - мир.
   "Наши", в этом отношении - скромняги: ай-кю политиков ниже среднего, ай-кю населения приближается к нирване, в ожидании лучшей сансары.
   Не спорю, существует культурный обмен, только он по-прежнему осуществляется на натурально-меновом уровне: алмазы, меха, нефть, газ, икра, матрешки на: куриные окорочка, шампунь, майки и штанишки с лейблами, жуйки...
   Мы им Кремль, они нам - Белый Дом.
  
  
  Г л а в а 5
  
  ***
  
  - МУЖИКИ, - ВАСИЛИЙ ЗЕВНУЛ, кряхтя привалился спиной к каменной стене сарая, наступил обеденный перерыв, - такое ощущение, словно мы всю жизнь здесь батрачим. Скоро сезон кончится, а мы на океане так и не побывали. Хоть бы ноги помочить, по пояс. Домой приеду, спросят, Атлантический океан видел? Что ответить? Не видел? Стыдно.
  - Давайте поедем после работы, - поддержал идею Марат. - Я там уже был с Серегой - класс! Возьмем пивка, магнитофон, позагораем, там есть хороший пляж.
  - Где там?
  - В Мугере. Отсюда двадцать минут езды на автобусе. Это небольшой курортный город, там сейчас почти никого нет. Ещё не сезон.
  - Я не поеду, - объявила Мария, - я сюда не загорать ехала.
  - Ну да, придешь домой и спать завалишься, - сказал Олег-молдаван.
  - С вами разве выспишься? Все время шумите, покоя нет, - проворчала Мария. - Сергей и Марат, как заведут магнитофон, хоть бы песни какие нормальные были.
  - Тили-тили, трали-вали? - рассмеялся Сергей.
  - Слушаете всякую трескотню. Погодите, вот высплюсь, встану ночью и устрою вам дискотеку.
  - Спасибо Мария, - Сергей продолжал хихикать, - под музыку я крепче сплю.
  - Увидим.
  - Итак, решили на океан. Кто едет? - спросил Василий.
  Все, корме Марии и Ивана, подняли руки.
  - А ты чего? - спросил Василий у Ивана.
  - Не хочу, с Марией останусь.
  - Смотри, она баба крутая и рука у неё тяжелая, - рассмеялся Василь.
  - Надо не на океан, а в Уэльбу ехать, телефоны купить, - сказала Мария. Посмотрела на Олега:
  - Мы тархету (телефонная карта) Олега почти выговорили, надо и ему купить. А Марат жмот, - добавила, ехидно улыбаясь Мария.
  - Я не жмот, у меня на телефоне почти ни копейки не осталось, самому надо карточку покупать.
  - Правильно Мария, поедем в Уэльбу, купим телефоны, - согласился Иван. - Я "Нокию" куплю.
  - А мне "Моторолла" нравится. К какой телефонной компании подсоединимся к "Амене" или "Мобистар"?
  - К "Амене", у неё сейчас тариф самый маленький и домой звонить выгоднее, - подсказал Марат.
  
  ***
  
   Олег первым разделся до плавок и вбежал в воду. Шипящие, пенистые волны тепло и ласково били по ногам.
  - Ну, как? - рядом остановился Марат.
  - Есть одно слово - "здорово", - улыбнулся Олег.
  - Сегодня прилив будет! - крикнул Сергей. - Мы вещи подальше перенесем, - он нагнулся, поднял магнитофон. Включил:
  - "Русский матрос задать умеет правильный вопрос" - хрипловато запел Чиж.
  Олег медленно побрел навстречу волнам. "Хорошо бы вот так - идти, идти, идти и выйти к другому берегу. Это ты про Америку что ли?"
   Когда вода стала по грудь, он окунулся и медленно поплыл. Внутри всё ликовало: "Здравствуй Атлантический океан! Мы не виделись целую вечность!"
   Из-за мола выплыла огромная баржа. До неё было несколько километров. В конце мола стоял маяк.
   Олег развернулся к берегу. Волны поднимали его на гребень и несли вперед. Их соленый вкус пропитал губы, поры тела. Олег достал ногами дно, поднялся. Шатаясь, с широкой улыбкой на лице, он пошел вдоль берега. Иногда наклонялся и поднимал ракушки...
  - Смотри, - окликнул Марат, держа над головой рыбу.
  - Поймал что ли? - удивился Олег.
  - Нет, она мертвая.
  - Тогда выкинь, идиот.
  - А-А-А-А!!! - семейные трусы хлопали на ветру, как паруса - в воду крича, вбежали Василий, Сергей и Олег-молдаван.
  - Ух! Здорово-оооо!!!
   На пляже никого не было, до начала сезона оставалось пол месяца. Редкие парочки проходили вдоль кромки пляжа, косились на шумящих иностранцев.
   После купания, кружком расселись на песке. Каждый держал по литровой бутылке пива. В центре круга лежал большой пакет с чипсами. Щурясь, смотрели на океан и уходящую за край земли маленькую баржу.
  "Дай мне на дорогу сигарет, чтобы сочинить еще куплет...", - грустно пел Чиж.
  - Блин, жаль, нет фотоаппарата, - сказал Марат.
  - Ничего, теперь будет что и так друзьям рассказать, - Василий приложился к бутылке. - Уф, чуки-пуки, - он рассмеялся и чуть не подавился пивом.
  - С ума сошел? - Сергей постучал по спине, корчившегося от кашля Василя.
  - Ох, - выдохнул тот. - Вот тебе и чуки-пуки. У меня с этими чукам-пуками такая история вышла... - Василь обвел круг глазами.
  Все улыбаясь ждали продолжения рассказа.
  - В общем, это было в достославные, сказочные времена, когда я занимался бизнесом. Чего я только не перепробовал: машинами занимался, турецкие свитера продавал, сахар и гречку в Брест возил. Так вот, на тот момент, решил заняться извозом сигарет в Румынию. К тому времени я обзавёлся женой и старым "Запорожцем". Попрошу не ржать - самая надёжная машина в мире.
  Марат и Сергей громко рассмеялись.
  - Ты что их сравниваешь? - спросил Олег.
  - Кого? Жену и "Запорожец"? Нет. На такой машине надо отъездить не менее пяти лет, чтобы понять какая это крутая тачка. Короче, для таможенников, отвода их лукавых и жадных глаз, я всякое барахло на заднее сиденье закинул: пару блоков сигарет, бутылку водки, женский трикотаж. Запаску сигаретами забил до отказа, там совсем немного места осталось. Таможенники меня знали: Привет, Вася, - говорят. Дело зимой было, мороз страшный стоял, нос был не красный а фиолетовый, как губы.
  - Что везёшь? - спрашивают.
  - Да так, - отвечаю, - пару блоков сигарет и мелочь разную.
  - Пару это сколько, - спрашивает Давыдько - старший смены.
  - Пару, это значит пару.
  - Пару так пару. - А сам вижу, как с заднего сиденья бутылку водки потянули.
   Шманать не стали. Жена из окошка поулыбалась, глазки построила, губки бантиком свела, мне штамп в паспорт тиснули и шлагбаум подняли. Таможенники побежали в дежурку греться, а я проехал. Останавливают румыны.
  - Что везешь?
  - Ничего.
  - Сигареты везешь?
  - Да так - пару блоков.
  - Какие сигареты вёз? - спросил Олег-молдован.
  - А бес их знает, уже не помню, я не курю в отличии от тебя. - Василий продолжил рассказ:
  - Короче, глянули машину. Ничего не заметили, я уже отъезжать собрался: жена улыбается, ручкой машет, а я возьми и ляпни:
  - Поехали, чуки-пуки. И вот эти чуки-пуки, - Василий рассмеялся, - я же не виноват, что у румын и у молдаван специфическое чувство юмора.
  - Полегче на поворотах, - улыбаясь, обронил Олег-молдаван.
  - Так и есть. Один из "пленных" румын подумал, что это какой то пароль, предназначенный напарнику, или ещё кому. Берёт паспорта и спрашивает:
  - Что такое чуки-пуки?
  - Чуки-пуки? - переспрашиваю. Сейчас сам удивляюсь, как тогда не заржал во всё горло. Улыбаюсь, думаю, как вежливо объяснить румынскому таможеннику, что такое чуки-пуки? Румын аж позеленел от злости, думает, что над ним издеваются.
  - Чуки-пуки, это просто чуки-пуки.
  - Покажи, сколько везешь и где лежат, - говорит таможенник.
  - Чего? - я опешил - не понял, что он спрашивает.
  - Чуков-пуков, покажи.
  - У меня их нет, - отвечаю и за живот держусь. Жёнка за рукав дергает - прекрати.
  Румын смотрит на моё веселое лицо, уже не зеленеет, а желтеет от обиды и командует:
  - Так, машину на яму. Будем досматривать, раз не хочет показывать. - И смотрит, думает, что я сейчас колоться начну и все чуки-пуки выложу.
  - Ставьте, - соглашаюсь - против власти не попрешь. Понятно, что мне не до смеха стало. Жена шепчет:
  - Клоун, объясни, что это не товар, а игра слов.
  - Как объяснить?
  Румын повторяет вопрос:
  - Что везешь?
  Я руками развожу:
  - Сами видели, ничего не везу: пару блоков сигарет и мелочь всякую.
  - А чуки-пуки?
  - Чуков-пуков не везу.
   Короче, загнали машину на яму. Румын её готов был до винтиков разобрать.
  - Я тебе покажу чуки-пуки.
  Марат с Олегом катались по песку, держась за животы. Сергей и Олег-молдаван от смеха не могли дышать и шумно хлюпали носами.
  - Смейтесь, а мне какого? Машина стоит на яме, под днищем ползает румын, ищет чуки-пуки. Я с женой час вокруг кружу, ноги от мороза не чуем, холод до костей пробрал. На другой стороне, наши таможенники из будки повылазили: смотрят, чего это за меня румыны взялись? Переживают - если у меня какой криминал найдут и им попадет. В яме румын с фонариком ползает, слышно, как днище выстукивает, и шепчет: Чуки-пуки. Чуки-пуки. Когда надоело, или замерз, вылезает: синий и злой, командует: Давай запаску. Теперь и я думаю: все, Вася, дохохмился, будут тебе сейчас чуки-пуки, получишь большущий навар от коммерческого вояжа. Сигареты конфискуют, штраф впаяют - такие чуки-пуки.
  - Снял запаску, даю румыну. Тот посмотрел, повертел, ставит на землю и садится сверху. С меня глаз не сводит, а я язык прикусил, к нему глазами прикипел и думаю: Ну, вот и все, приплыли. Надо было самому давно расколоться, занесут в чёрный список - никогда через их таможню не проеду.
   Румын достает платок, лицо вытирает, спрашивает ласково:
  - Значит, ничего не везешь?
   Я молчу и думаю: вот стервец, всё жопой чувствует, а меня спрашивает.
  - Значит что, машину будем разбирать?
  - Как разберёте, так и соберёте. "Запорожцы" ещё никто и никогда заново не собирал. Машина раритетная, из городского музея взята.
  - Чуки-пуки? - спрашивает, явно намекает на взятку.
  - Пару блоков сигарет и всё - больше никаких чуков-пуков.
  - Зачем тебе столько сигарет?
  - Это мои любимые, обожаю курить.
  - А на сколько ты едешь?
  - На два дня. У меня в Румынии совместное предприятие, - начинаю врать напропалую. - Надо кредиты выписывать, лизинги оформлять, срочно факсы скидывать. Румын видно и сам устал искать чуки-пуки - не слушает. Представление больше двух часов длилось, из-за меня очередь на таможне собралась. Чувствую вокруг сгущается тяжелая аура ненависти исходящая от замерзающих водителей: сколько можно задерживать? Румын спрашивает:
  - А ты знаешь, что только шестнадцать пачек можно провозить?
  Хорошо, думаю, наконец взятку требуют.
  - Не знаю, - отвечаю.
  - Значит, будем составлять протокол на изъятие?
  - На изъятие четырех пачек?
  - Четырех.
  - Возьми их себе, зачем бумагу изводить? - Но дотошный румын, обиженный, что я не дал ему чуков-пуков - бумагу составил. Машину скатили с ямы. Запаску вернули. В последний раз заглянули в салон: пощупали кресла, забрали четыре пачки сигарет, вскрыли два блока, и наконец проштамповали паспорт.
  - Катись отсюда, чем скорее, тем лучше для тебя, - говорит румын.
  - Спасибо, - отвечаю. А сам доволен, что так благополучно всё обернулось - остались при своих интересах. Сажусь в машину, а она проклятая замёрзла и не заводится. Тут и я на коня сел: Блин! Чуки-пуки! - кричу. Румын из караулки выскочил, ко мне летит, за кобуру держится:
  - Что ты сказал? - Думаю, всё Вася, сейчас пристрелит.
  - Если еще раз произнесёшь чуки-пуки, - шипит жена, - я сама тебя придушу...
   Румын кричит:
  - Проваливайте со своими чуками-пуками, иначе я вас арестую за задержку движения и нарушения режима на границе.
  - Не могу, - отвечаю, - машина не заводится, замерзла. А за мной очередь - все сигналят, как бешенные. У меня как и у жены - нервы на взводе.
  - Если незаведешься чрез три минуты, я тебе устрою чуки-пуки, - хрипит румын.
   У жены началась нервная истерика - она, не переставая, смеётся. Я вспоминаю в уме всех православных и других святых угодников - уговариваю машину завестись.
  - Скажи ей чуки-пуки, - говорит жена.
   Только она это сказала - машина завелась. Вижу, румын делает знаки - открываю окно, он склоняется и шепчет: "В следующий раз, лучше через этот пост не проезжай".
  - Короче, с того бизнеса я поимел, за вычетом всех расходов - долларов пять.
  - Ездил потом через этот пост? - спросил Олег.
  - Несколько раз, только без чуков-пуков, - смеясь, ответил Василий. - Выше пяти долларов не поднимался, поэтому решил поменять сигаретный бизнес на что-нибудь другое.
  - Да, Вася, хорошие получились чуки-пуки, - улыбнулся Марат.
   Океан шумел. Волны потемнели и катили к берегу мыльные, пенные шапки, они почти добирались до ног отдыхающих - наступал час прилива.
   Сергей посмотрел на часы:
  - Так, мужики, допиваем пиво и сматываемся - до автобуса осталось полчаса. Если на этот не успеем, придётся идти пешком.
  Нехотя стали собираться. Олег в общую сумку кинул маленький пакетик собранных ракушек.
  - Зачем они тебе? - удивился Марат.
  - Да так, будет маленький regalo (подарок) одной знакомой. Помнишь Лену?
  - Помню. - Марат держал в руке мобильный телефон. - А я только что, подружке дозвонился.
  - И что?
  - Всё нормально. - Марат довольно заулыбался. - Скучает, домой зовет.
  - Ты в Ижевск звонил?
  - А куда ещё? Обещал через полгода в отпуск приехать.
  - Приедешь?
  - Нет. Не успею на дорогу денег собрать. Возможно, потом её вызову. Сам видишь, как деньги достаются, не до поездок. Ты куда?
  - Пойду, искупаюсь напоследок....
   Каждую неделю, в понедельник, после обеда, шеф приносил и раздавал запечатанные конверты с деньгами - недельная зарплата. Вместе с деньгами лежала написанная от руки расчетная бумажка с вычетами за коммунальные услуги...
  
  ***
  
   В Палос вернулись поздним вечером. Шумной гурьбой, с весёлым настроением, ввалились в дом.
   Мария и Иван пили чай, рядом лежали распечатанные коробки от телефонов.
  - Молодцы, телефоны все-таки купили? Чьи?
  - Аэртель, ты сам говорил, что по ним дешевле звонить домой, - ответил Марату Иван, подразумевая подключение к мобильной телефонной компании.
  - Правильно сделали.
  - Твоя консультация нужна, периодист (журналист), - насмешливо произнесла Мария, обращаясь к Олегу - Что-то мы не смогли разобраться.
  - Как океан?
  - Вещь. Надо будет ещё съездить, всем вместе, - ответил Олег-молдаван.
  - Слушай, периодист, ты деньги за работу платил?
  - У тебя что, сеньора, плохое настроение? - не выдержал Олег.
  - Ай, - Марий взмахнула рукой, - объелась. А чего тебе обижаться, ты же у нас политический, а периодист по-испански - журналист.
  - И что теперь?
  - Ничего, - Мария отвела взгляд. - Были в Уэльбе, встретили одного знакомого, он рассказал про Мишу, которому ты должен заплатить за работу.
   Олег ничего не сказал и Мария продолжила:
  - Мише сейчас не до денег, вчера его полиция арестовала. Кто-то на него донёс, что деньги берёт за устройство на работу.
  - Так ему и надо, - злорадно сказал Марат.
  - Помолчи, - Мария посмотрела на Олега, - так что о долге можешь забыть, а ведь у него документы почти были готовы. Должен был вот-вот получить.
  - Кажется, ты ему тоже не платила, - заметил Сергей.
  - Вот еще! - фыркнула Мария. - Стану я земляку платить. Это ты и Василий ему должны.
  - Что теперь будет Мише? - спросил Сергей.
  - Ничего. В тюрьму не посадят но, скорее всего, вышлют из страны.
  - Блин, он с меня успел сорвать деньги! - обиженно воскликнул Марат. - Почему мы как дураки должны были платить за информацию?
  - Потому что мы дураки и есть, - философски подытожил Василий. - Не повезло тебе, - Василий положил на плечо Марата руку. - Деньги любят счёт, и не любят торопливых....
  
  ***
  
   "Бизнес, который приносит хорошие дивиденды: поиск работы и её предоставление нуждающимся. Многие, особенно те, кто только что приехал, не знает ни языка, ни правил трудоустройства, рынка труда, идут на это - платят деньги за информацию, чтобы трудоустроиться.
   Если не умеешь искать, не знаешь где искать, не знаешь языка и законов, боишься связываться с испанцами, не имея документов - плати и помогут. Работа, не ахти какая, но зарплата будет. Деньги берут за полевые работы, за то, чтоб устроить на стройку чернорабочим, мойщиком посуды в ресторан. Деньги дают семейные пары за то, чтоб попасть в богатый дом на вакантное место прислуги. В Мадриде существует множество фирм по трудоустройству. За конторками сидят женщины со славянскими физиономиями, которые не прочь поживиться за счет располагаемой информации.
   При правильном подходе и обещании вознаграждения, вам быстро найдут работу. Быстрее трудоустраивают женщин.
   Можно записаться на биржу труда, оставить свои данные и тщетно ждать звонка - за бесплатно никто не позвонит".
   Олег никого не знал, кто трудоустроился с помощью биржи труда или фирм, без дачи взятки. Он прошел множество офисов по трудовому найму, с ним вежливо улыбаясь, беседовали, заносили данные в компьютер, обещали звонить и не звонили.
   "Некоторые фирмы берут 2000 песет только за простую операцию - заносят ваши данные в компьютер и не дают гарантии, что быстро найдут работу. И не находят, как правило".
   Олег захлопнул дневник. Положил тетрадь на стол. На хромоногом столике писать неудобно и он писал на коленях.
   В комнату заглянул Марат:
  - Что, всё пишешь?
  - Пишу.
  - Интересно, о чем? - Марат взял дневник, но не успел открыть, Олег мягко отобрал.
  - Не интересно. Дневники просматриваются и зачитываются по желанию ведущего дневник, да будет вам известно, любознательный юноша.
  - Хорошо, - Марат сконфуженно рассмеялся. - Пойдем на кухню, я чай приготовил, писатель.
  - Хочешь политический анекдот?
  - От тебя других не дождешься. Валяй.
  - Сидит мужик, что-то в листок пишет, рядом второй останавливается, спрашивает: Что пишешь? Оперу. Молодец! И про меня напиши! Опер сказал про всех писать.
  Марат вежливо рассмеялся.
  
  ***
  
  - Слушай, Олег, - Иван подсел к столу, задумчиво вертя в руках мобильный телефон. - Понимаешь, я опять забыл, объясни в последний раз, как заносить номера телефонов и записывать фамилии? Хочу домашний телефон записать и забыл, на что нажимать, телефон все-таки испанский.
  - Ты же его русифицировал?
  - Один хрен, не знаю, на что нажимать.
  - Давай, - Олег отобрал телефон, тяжело вздыхая, - молдаванин он и есть молдаванин. - Эту операцию он показывал Ивану в четвертый раз.
  - Смотри внимательно: вызываешь меню...
   На сегодняшний день в Испании три телефонные компании, обеспечивающие мобильную связь. Самая старая, а следовательно набравшая больше всего абонентов - компания "МoviStar". Остальные борются с ней за счет снижения тарифов. Абонентская плата отсутствует во всех компаниях, они благодарны уже за то, что вы с ними заключили договор на пользование мобильной связью.
   Компания "МoviStar" имеет самую большую и качественную кабертуру: т.е. распространение системы связи по всему миру, cсоединение - в любое время суток. У неё на вооружении, как и у других телефонных компаний, несколько "тархет" - вариантов телефонного обслуживания населения для различных респондентов и телефонных компаний; для обслуживания клиентов мобистар; суточный трафик льготных тарифов (скажем так: вечером, в выходные и праздничные дни звонить дешевле в несколько раз, чем в обычное время). Такая система скидок и льготных тарифов присуща всем телефонным компаниям. Среди них идет постоянная конкурентная война за обладание новыми и старыми клиентами.
   Следующая, после "МoviStar", по влиянию и количеству обслуживания клиентов - "Airtel", которая в среде туристов и эмигрантов из Восточной Европы пользуется популярностью из-за дешевых звонков в Восточную Европу.
   Новенькая телефонная компания, появившаяся в 1998 году - "Amena" - для молодежи, у неё самые дешевые тарифы между абонентами.
   "Мобистар", "Амена", "Аиртель" - телефонные компании, обеспечивающие мобильную связь, между респондентами, с ними напрямую сотрудничают копании производящие телефонные аппараты: "Моторолла", "Эриксон", "Алькатель" - самые дешевые и простые аппараты, "Нокиа", и другие...
  
  ***
  
  - Хочу надеяться, - усмехнулся Олег, - что ты понял?
  - Понял. Самому хочется надеяться, - улыбнулся Иван.
  - На этой неделе, тоже куплю "трубку", - заявил Василий. - Олег, поможешь выбрать?
  - Тогда поехали завтра?
  - Поехали.
   Олег поднялся и вышел на улицу, разминая в руках сигарету. На углу дома, над оврагом присел на корточки. Небо было темным. Далеко на востоке полыхали малиновые зарницы. Олег втянул воздух, чувствуя солёный запах океана. Улыбнулся, вспоминая его темный, как небо, простор и широкие, с белыми шапками волны, в которых иногда мелькали серебристые бока рыб. "Мы ещё обязательно увидимся", - подумал Олег.
   Рядом опустился на тёплый камень Иван. Зажег спичку, протянул огонек Олегу:
  - Закуривай...
  - Домой позвонил, - немного помолчав, задумчиво обронил Иван. - Жёнка сказала, что в этом году у нас вишен полно. Большой урожай собрали. Ведро вишни стоило два бакса. Дешевле, чем здесь, да?
  - Иван, тебе денег дома не хватало?
  - Почему? У меня дом в Кишиневе, городская квартира и большой дом в Дубосарах.
  Только, сам понимаешь, хочется жить лучше.
  - Хочется, - согласился Олег, - все хотят хорошо жить, но у всех получается по- разному. Часть американской мечты: жить долго и умереть молодым. В твоем случае - обычная жадность. Не волнуйся, жажда наживы свойственна почти всем представителям человеческого рода.
  - И тебе?
  - Отчасти.
  - Чем ты занимался?
  - Бизнесом, как все. Раньше, возил на продажу в Москву фрукты - ту же вишню, помидоры, груши. После развала Союза и войны в Дубосарах, стал таксовать. Знаешь, Олег, ты прав: жадность и зависть погнали в Испанию.
  - Зависть?
  - Ну да! Все, кто приезжал с заработков: деньги привозили, хвастались, такие истории про золотые сады, где вместо листьев баксы растут, рассказывали. Сейчас понимаю - лапшу вешали.
  - Почему перестал торговать фруктами?
  - Олег, ты не знаешь, какие в Молдавии фрукты и овощи! В них нет ни грамма химии, как говорится - экологически чистые. Испанские продукты по сравнению с нашими - полный ноль: в них ни вкуса, ни аромата, ни сока. Эх, хорошие были времена! - Иван тихонько рассмеялся. - Старыми деньгами можно было заработать от трех до семи тысяч и весь год спокойно жить, ни чем себе не отказывая. В Молдавии только этим и занимались. Были свои сады, огороды....
  - Так почему перестал?
  - Как распались, невыгодно стало ездить торговать. Появились таможни, в каждой республике - свои законы. Появилось слишком много нахлебников, которые работать не хотят, а брать деньги - пожалуйста. Допустим, я собрал машину абрикосов или вишен, или медовых груш. Оформил бумаги на товар, прошел санэкспертизу, получил сертификат и документы на качество товара. Всё в порядке и можно отправляться дорогу. Поехал: первая таможня - Украина. Проверяют бумаги. Отсылают на санэкспертизу. Прохожу весь круг по второму разу, а товар-то скоропортящийся! Никого мой товар не гребет - главное деньги с предпринимателя содрать, а что потом их жёны, на рынке покупать детям будут, они об этом не думают. Называется бизнес по-советски. Машина стоит, товар начинает портиться. Чтоб ускорить дело - отстёгиваю деньги. Тут же бумаги оформляются, можно трогаться дальше. Впереди вторая таможня - Белорусская. Третий круг - все по-новому. В конце концов, доезжаю до места назначения - в Москву. На рынке плачу за место, плачу директору, плачу ребятам, которые будут торговать. Подсчитываю дорожные потери на таможню и санстанцию и назначаю отпускную цену, понятно, что товар от этого дешевле не становится, а хочется ведь и барыш получить и дорогу отбить. В итоге выясняется, что овчинка выделки не стоит. Не только я, многие перестали ездить, потери перекрывают прибыль. По дорогам такой дурдом и беспредел творится, а раньше приезжал в Москву - спасибо говорили. На рынке никогда не стоял сразу, оптом, скупщикам продавал, кавказцам. Нашу молдавскую грушу в руки возьмешь - она твердая, а откусишь - соком медовым изойдет. Ты видел, какие здесь вишни продают? Без хвостиков! О чем это говорит?
  - Не знаю. - Олег, улыбаясь, пожал плечами.
  - Это говорит о том, что в ней большое количество химии, раз она без хвостиков и на прилавках может неделю лежать. Хвостик позволяет дольше сохраниться ягоде, иначе её на продажу в Москву, или в другое место - не довезешь. После того как вишню сорвали, хвостик продолжает её подпитывать. У нас, в Молдавии, вишню собирают только молдаване, приезжим собирать не доверяют.
  - Понятно, собирают для своего кошелька.
  - Так везде, клубнику мы собираем тоже для кошелька шефа. Я, со своими домашними, собирал вишню с хвостиками. Когда до Москвы доезжал, у неё был вид - словно только сейчас сорвали. В Молдавии всё растет, её земля богаче Испанской, и наши ягоды, фрукты и овощи - вкуснее в тысячу раз. А какая у нас мамалыга, - вздохнул, расстроено Иван. - Её да со свежим, испеченным караваем....Ух!
  - Конечно всё у вас лучше, - произнес Олег.
  - Конечно. А почему?
  - Потому что это твой дом....
  
  ***
  
   ...Клубника не кончалась, она неистребима...
   Телега поскрипывает, стучит о дно коробок сорванная ягода, стонет спина; платок, повязанный на голове мокрый от пота, хоть выжимай. Хорошо нет мошкары - сдохла от солнца. А светило мстительно застыло в зените: не шелохнется, поливает спину жаром, майку не снять - сгоришь. Такое ощущение, будто по спине водят раскаленным утюгом, запах глажки витает над полем. Лучше не пить: вода мгновенно выступит на спине темным пятном, через час оно станет белым: солнце жадно пьет влагу, а белое пятно можно соскрести и использовать порошок для просаливания пищи.
   ...Время тянется....тянется....Тянется. Тянется и никак не растянется, не разорвется. Тяжело до обеда. Чтобы не знать, сколько осталось времени, лучше не смотреть на часы, а еще лучше - их не носить.
   Олег перестал носить часы после того, как все стали у него консультироваться чуть ли не каждые пять минут - сколько времени осталось до обеда?
  - Мария, тебе от этого не будет легче.
  - Ну, все-таки, сколько?
  - Вася, сейчас пол десятого.
  - Всего-то? А мне казалось, что пора обедать.
  - Олег, сколько там таймов натикало?
  - Спроси у Антонио.
  Светло-зеленые размытые пятна покрывали кусты, из-за них, как от горчицы пекло руки, глаза, лицо...
  - Антонио, что это за гадость?
  - Катализатор.
  - Что?
  - Катализатор! Вчера, после работы, Пако клубнику опрыскивал, чтобы она быстрее росла и краснела.
  - А тебе печёт лицо и глаза?
  - Печёт...
   После этого разговора, Олег обратил внимание, что раз в неделю шеф объезжал на тракторе грядки и опрыскивал кусты какой-то белой, пахнущей тиной грязью - катализатором.
   После таких "уколов" клубника стремительно краснела, росла. Тем не менее, начинали поговаривать о том, что сезон подходит к концу.
  - Май холодный, вам повезло в этом году, - говорил Антонио. - В июне клубника закончится.
  - Май, холодный? - удивлялся Олег, вытирая мокрое от пота лицо. Солнце пекло, по радио каждый день объявляли - плюс тридцать пять.
  - Холодный, - повторил Антонио, - в прошлом году в это время здесь было - плюс сорок пять. Андалузия - страна солнца! Посмотри, какие мы тёмные, вы для нас блондины.
  - Какие мы блондины! Посмотри на меня: я такой же копченый, как и ты!
  Антонио смеялся:
  - Ты белый, а я смуглый, потому что мой отец португалец, а мать испанка.
  - У вас большая семья?
  - Трое братьев и две сестры.
  - Большая.
  - Небольшая, обычно у нас семьи больше - шесть, десять детей. А у тебя?
  - Я один. Раньше у нас тоже были большие семьи. Но сейчас люди боятся рожать. Не знают, что ждет их детей, чем их кормить и как одевать - экономические проблемы. Государство сейчас плохо заботится о своих гражданах, придумывает на их головы всякие проблемы.
  - У нас была похожая ситуация во времена Франко. Но сейчас, в городах семьи маленькие, никто не хочет иметь много детей. Ты был один в семье? - не верит Антонио.
  - Один.
  - Плохо.
  - Конечно плохо - скоро вымрем, как динозавры.
  - Так не должно быть, - Антонио расстроено качает головой. - У меня двое детей, и мы с Марицей хотим ещё троих.
  - Антонио, когда будет отпуск, покупай билет и поезжай отдыхать к нам, в Белоруссию. У нас много рек, озер, лесов. А леса - таких лесов, ты никогда не видел. Можно собирать ягоды, грибы.
  Антонио вежливо улыбался:
  - Олег, у вас много мафии...К вам страшно ехать.
  - Много, - соглашался Олег, - кругом жулье и бандиты, но зато какие у нас леса и реки....
  Оба смеялись...
  
  ***
  ДНЕВНИК
  
   "....Уж что-что, но нашу мафию не уважают - боятся. Не мудрено, когда отсутствует правительство, а есть - паханы и мафия... И если раньше считалось не только модным, но и вызывало зависть знакомство с культурными людьми: профессорами, литераторами, артистами, журналистами, музыкантами, художниками, - с богемой; сегодня: особенным приоритетом считается иметь связи с бандитами. Политики, диспутируя друг с другом, поверяют у кого какая крыша, и чей базар ведётся по фене и с понятиями.
   Из коррумпированного воровского государства страна Советов превращается в узаконенный, проконституционый (можно читать и проституционный), мафиозный синдикат, с укладом жизни - "по понятиям от братвы". Изменить государственную доктрину и общественное мнение на прямо противоположные можно в считанные исторические секунды. Убедились? Да....
   Глядя на беспредел творимый власть имущими, культурная чистота и духовная незапятнанность отдельной обывательской личности, становятся вещами не только сомнительными, но и относительными. Вопрос в их необходимости постепенно исчезает. Что делать честным людям, когда честь не в чести, когда ложь заменила правду?
   И ведь хочется оставаться честным! Хочется невозможного...
   Соблазны - когда честным оставаться тяжело даже наедине с самим собой.
   Маленький человек звереет: он унижен, оскорблен, ограблен, жаждет расплаты. Жаждет крови! Слушает тех, кто вещает с трибун и голубо-розовых экранов: "не надо делить власть!" Дележ состоялся. Новая номенклатура - детишки элитных кепеэссэшных семей, ничего отдавать не собираются. В Массачусетсе и Гарварде им объяснили, что мировая капиталистическая система гарантирует свободу обмена основными факторами производства. Гарантии опираются на законы и регулируют рыночные отношения. Что присвоено, то присвоено! Хозяин должен быть и они нашлись. Парадокс, что раньше хозяином считался народ. Кто теперь объяснит, что такое прибавочная стоимость, законы диалектики и развития общества? Классовой борьбы не существует, это ошибка марксизма. Есть два класса: электорат и те, кому на этот электорат плевать - они сами себя выбирают.
   На сцене появились постсоветские Рокфеллеры и Морганы, они выбирают иные ориентиры, перестройка-делёж закончились. Живут они не на перспективу, а на быстрый грабеж, под лозунгом - "После нас хоть потоп!" Боятся нового передела имущества и правильно делают. Народ жаждет мести!
   Для сохранения присвоенных дивидентов (земли и природных ресурсов) сегодняшние номенклатурщики растят и выпестовывают, посредством электронных технологий, радио и телевидения новых обывателей, критерием коих станет - безразличие, пошлость, потребительство. Преемственность - атеист, пионер, комсомолец, коммунист-хороший-состоявшийся человек прервана. Новое поколение растет на "пепси" - "макдональдс" - "Мерседес" - "Собери десять пробок и проведи уик-энд в Париже!". Прав был Маркс, когда писал, что идеи господствующих классов быстро становятся господствующими идеями в обществе.
  Пушкина, Достоевского, Толстого и других золотых классиков мы не чита6ем, а изучаем. Читаем - Донцову, Маринину, Мулдашева, Коэлью....
   Русскую культуру променяли на Голливуд. Наши культурные ценности подмениваются с согласия "вышестоящих" - протухшим западно-американским эрзацем.
   Нация вымирает, а у новых русских своя, международная нация. Они отделились от своих, так сказать родных-производных - корней, вырастили ложноножки и отползают к Америке. Капитал не имеет Родины. Деньги не знают границ. Социальный мир, свобода и равенство для всех становятся идеологическим прикрытием постоянно усиливающейся зависимости малоимущих слоёв населения от прихоти властей, выражающих интересы богатых. Живём при тоталитарной демократии, когда поощряющая худшие человеческие качества, формируется техногенная личность потребителя и приспособленца, низводящая духовную культуру до уровня посредственности, гасящая творческие порывы и опошляющая высокие идеалы.
   Предательство! Предательство во внешней и внутренней политике. Подозреваю, что с помощи византийской, западно-американской политики, олигархи осуществляют геноцид, против народа! Им мы не нужны, нужны наши земли и ресурсы. Предательство....
   Ложь вредно отражается на здоровье человека говорящего ложь, так и слышащего брехню. Психика у народа расшатывается, срок жизни сокращается, средства массовой информации воспринимают как рвотное средство...
   А если показать, вместо слащавых мыльных опер и концертов с голубыми и розовыми тонами исполнителей, передачи о российских глубинках, бездомных детях, нищенстве стариков-пенсионеров, безработных; дать статистический анализ и причины повышенной смертности; разобраться с приватизацией и показать цикл передач о жизни олигархов, государственных чиновников, предъявить их дома, элитные поселки, рассказать о заныканных кладах-вкладах, ёще раз - крупным планом, дать общую картину разворованной, поруганной, обвитой ложью страны, показать фильмы: "Павел Корчагин", "Броненосец Потемкин", "Коммунист" и пойдут гореть дачи и сауны, на обочинах дорог застынут разбитые "мэрсы"....
   Нет, без крови никак не получается. Народ ждать устал, терпение истощается, в глазах мутная кровавая пелена, которая может разорваться бунтом.
   Вряд ли.
   Гражданской войной?
   Не похоже - понятие не только из прошлого века - из прошлого тысячелетия.
   Террором?
   Вот! Террор - нехорошее, гнилое, не наше слово, но как раковая опухоль ширится, растет, перерастает в злокачественную - Революция! Слово французское, означает - страх, ужас. Вошло в употребление, во времена Великой французской революции, когда бесчинствовали якобинцы. Политика насилия - тьфу! Тьфу! Тьфу! Трижды по трижды - Тьфу!
   И тем не менее, до сих пор не понимаю, как всё, созданное трудом нескольких поколений советского народа, могло в мгновение ока оказаться в частных руках: электростанции, нефть, газ, добыча полезных ископаемых, заводы и промышленные комбинаты, даже часть военно-промышленного комплекса! Как?
   Никто не отвечает. Делаются ссылки на массовый гипноз, полную кретинизацию нации, предательство правящих партий и госчиновников, вмешательство зелёных человечков, ЦРУ и прочее...В стороне остались: Несси, Снежный человек и совковый народ...
   Неспокойно спят ни те, кто брал, ни те, у кого отобрали....
   Мы сказочно богаты! Наши господа столько раз обивали пороги западных банков, выпрашивая новые кредиты на строительство демократического общества, что хватило бы на построение нескольких счастливых демократических обществ. Кредиты охотно выдавались и тут же разворовывались. В итоге - ни общества, ни народа. Деньги осели на личных счетах "просителей", в западных "субсидирующих" банках. Хороший бизнес - деньги никуда не уходят, проценты регулярно выплачиваются из кошельков совковых лохов.
   На Западе и в Америке знают, что в России воровали, воруют, и будут воровать, по крупному, но удивляет и поражает факт существующего богатства - столько лет воруют и всё ещё есть что воровать...Об этом свидетельствуют ежемесячные вливания, несоветских граждан, в западные банки, в западную экономику, в игровой бизнес. Скупаются вилы на лазурных берегах, произведения искусства, замки, туристические комплексы, футбольные клубы. Ворованное нельзя хранить "дома"- улика. Да и как можно кому-то верить в стране воров?
   На Средиземноморском побережье Испании есть райский городок Бенидорн. Город живет за счет туризма и, как говорят испанцы: почти весь куплен новыми господами из России. Новые из бывших...
   О людях, у которых есть не много, а очень большие деньги, не отзываются как о жуликах. Богатые граждане - уважаемые граждане, они не чета нищим бродягам. Кстати, законы о свободах и демократии, которые принимаются в думе и утверждаются президентом, это их законы и для них. Они принимаются, потому что олигархи умеют и знают, как их обходить. Уголовно-процессуальный кодекс - для остальных граждан....
   Бенедорн, пальмы, плеск теплых морских волн, на побережье ряды лавок, где стоят матрешки, висят генеральские мундиры; ресторанчики, с разноцветными пляжными зонтиками, красные столы разрисованные под марку "кока-колы", ритм сальсы, весёлый голос:
  "Ой мама, шика дам!"
  "Я тебя убью, за то, что я тебя люблю"...
  "Так лучше веселиться, чем работать, так лучше водку пить, чем воевать и вспоминать про мамины заботы и белые костюмы одевать...".
   Белые стены пансионатов, смех девочек, ночные огни казино, лакированные штиблеты, на парковочной площадке - машины, каждая стоит, как одна зарплата всех трудовых коллективов горно-перерабатывающей промышленности. Трудитесь шахтеры, сидите шахтеры, голодайте шахтеры.
   Новая Родина?
   Новый мир?
   Чей и для кого?
   Понятие Родины исчезает или по-новому ассоциируется, с тем местом, где в надежности лежат валютные счета.
   С миру по нитке и глядишь: у тебя уже красный пиджак, в руке крутая "мобила", сам ты в "джипе", рядом мисс города Энска, а напротив, скромный домик на двести двадцать пять комнат, с олимпийскими бассейнами, кортами и аэродромами; которые окружают пальмы, розовые кусты, будки с ротвейлерами, колючая проволока, пулеметные гнезда и снайперские вышки. Плюс - персональное бомбоубежище, закамуфлированное под Мавзолей. Есть заводик плавленых сырков и банк, приносящий хорошие вклады среднестатистических и законопослушных старых граждан-лохов. Осталась детская страсть - коллекционирование автомобилей, и тяга к масляным сочинениям полузабытого, но модного авангардиста: красные квадраты на белом полотне - новый шедевр, в котором зашифрована бесшейная, плечистая стать победителей - красные пиджаки на общем безликом фоне России.
   В Европу не выезжают высоколобые, высокообразованные, эрудированные и культурные русские, удивляющие патриотизмом и любовью к родине - вот где была загадка русской души - в бескорыстной любви! Сейчас совковых граждан разгадали, мы стали одинаковы, как клоны. В Объединённую Европу приезжают "новые граждане старых чиновников" удивляющие толстыми кошельками и безрассудной глупостью поведения, денежными безумствами - не своё не жалко. Внутри кошелька духовное убожество и моральное фиаско.
   Говоря о новых русских, можно не употреблять слова о деньгах. Они ими не пользуются - они оперируют суммами, без определения признака предмета. Плохо, когда нас, среднестатистических, невезучих, рассматривают безликой цифрой, выверенным коэффициентом прироста банковского счета в Швейцарии или на Коста-Рики.
   Почему кучка безнравственных прохиндеев стоит у истоков власти, причисляет себя к цвету нации и лицемерно считает ответственными за судьбы других?
   Не хочу давать им такого права, и никогда не давал....
   Наше время - время очередной, дикой, черной смуты. Рожденные в 60-ых и 70-ых мы стали не только невостребованным, но и забытым поколением. Мы растерялись: не знали, как поступить, куда плыть в мутном потоке данных свобод и демократий, на поверку оказавшихся обыкновенной анархией. Наша растерянность была вызвана не слабостью, а воспитанием...
   У нас не было спецмагазинов, баз, загранкомандировок; все учились в средних школах, смотрели фильмы, в которых рассказывалось, как надо защищать и любить Родину. Мы были и остались детьми простых родителей, честных людей. А те, кто новые - шли своими, кривыми дорожками. Высоцкий бы сказал, что не те книги они в детстве прочитали. Это они придумали - в мире капитализма: человек человеку - враг.
  
  
  Г л а в а 6
  
  ***
  
   НА ВРЕМЯ ОБЕДА, бригада стремилась попасть на склад и спрятаться в тень, подальше от солнца....
   Днем, отметка термометра приближалась к плюс сорока и выше. Спасал ветер, дующий со стороны океана, если бы не он, сбор клубники превратился бы в дьявольскую пытку. В конце мая, рабочий день начинался с шести утра....
   Десяти минут хватало на то, чтобы съесть бутерброд, запить теплой водой и оставшиеся двадцать минут провести в полулежащем положении, в душной тени складского навеса, выкурить сигарету.
   Олег с наслаждением вытянул ноги, оперся спиной на железные ворота, во рту стыла сигарета. Рядом, по сторонам, расположились Василий и Марат.
  - Неужели сезон заканчивается? Даже не верится, - произнес Марат.
  - Соседи, на полях, ещё вчера пленку убрали, - отозвался Василий. - Но, многие продолжают работать. Олег, как думаешь, июнь продержимся?
  - До середины.
  - Что будем делать потом? - спросил Марат.
  - Что советует Антонио, ты ведь разговаривал с ним, Олег.
  - Он сказал что, как только здесь заканчивается сезон клубники, в Сарагосе начинается сезон персиков, яблок и груш.
  - Места конкретные называл?
  - Нет. Говорит, что хозяева берут только тех, у кого есть документы. Правда обещал дать адрес одной деревни, в которой работал год назад.
  - Испанцы поедут в Сарагосу?
  - Не знаю, как остальные, Антонио не едет.
  - Почему? - пытал Марат.
  - У него сын растёт. Антонио сказал, что пока будет разъезжать по полям и собирать урожаи, сын вырастет и отца знать не будет.
  - Правду сказал, - Василий вздохнул, вспомнив о доме, в котором остались жена и маленькая дочь.
  - А что, он про заработки в Сарагосе говорил? - Василий хитро прищурился.
  - Платят больше, - Олег пожевал давно потухшую сигарету, выплюнул. Сонно посмотрел на Василия. - Все упирается в бумажки - авторизасьон.
  - Что это такое и с чем едят?
  - Разрешение. Разрешение на работу, которое выдается министерством внешних дел эмигрантам. С каждым годом его все труднее и труднее получить.
  - Ну, до Германии испанцам далеко, - Василий зевнул. - Так что, с Сарагосой можно попробовать? Сколько там платят, не спрашивал?
  - До восьми милек в день (примерно сорок восемь евро). Плюс бесплатное жилье и питание. Правда, работа около десяти часов в день. И это ещё не всё: Антонио говорил в отношении испанцев, сколько платят нашему брату, не знаю. Думаю, что меньше, - хмыкнул Олег.
  - Что сам собираешься делать? - спросил Марат.
  - На время вернусь в Мадрид, надо утрясти кое какие дела. Меня должны вот-вот вызвать в полицию, - пояснил Олег. - В этом месяце, если не предвидится задержек, вынесут решение по моему делу.
  - Политика? Думаешь, дадут? - в голосе Марата сквозили нотки зависти.
  - Может и дадут. В Белоруссии дела творятся веселые: недавно Лукашенко пообещал, что выставит на границе шестисот тысячный контингент войск. Бесследно пропали министр МВД Захаренко и Чигирь, бывший председатель антикорупционной комиссии. Центр избиркома отказался утвердить политический статус БНФ. Партию не зарегистрировали. Сельское хозяйство умирает медленно и мучительно: крестьяне превратились в крепостных, осталось передать в руки помещиков. Народ медленно спивается. Промышленные предприятия закрываются, цеха разворовывают, пустые корпуса сдают в аренду частникам. Америка официально признала Белоруссию одной из стран, в которой нарушаются права человека. Европа слушает Америку, и все ждут осенних парламентских выборов...
  - Откуда ты всё знаешь? - поинтересовался Марат.
  Олег пристально посмотрел, улыбнувшись, ответил:
  - Журналист обязан знать.
  - Хочешь вернуться?
  - Ужасно хочу.
  - Нельзя, - Марат мстительно рассмеялся, - тебя там батька с телефонной трубкой ждёт.
  - Вот блин! - воскликнул Василий, - как тяжело зарабатываются деньги, предлагаю план.
  - Какой?
  - Взять банк. Давайте высмотрим, самый захудалый, купим чулки и водяные пистолеты.
  - Чулки покупать не будем, - отказался Марат.
  - Почему?
  - У Марии одолжим.
  Василий и Марат шумно расхохотались.
  - Поймают и посадят, - ответил Олег.
  - Ничего, пускай ловят, главное деньги успеть заныкать. В тюрьме людьми станем, язык выучим, а можно и второй освоить, например - английский. Окончим какие-нибудь курсы: парикмахеров, вейзажистов, пейзажистов, иллюзионистов, курсы информатики и станем крутыми хакерами. После грабителей банков, это вторая по популярности профессия. Глубина наших знаний будет зависеть от величины срока. Выйдем умными людьми. Откопаем деньги и превратимся в состоятельных и уважаемых. Это нонсенс: ум и к нему деньги.
  - Почему нонсенс? Есть исторические примеры - граф Монтекристо, - вспомнил Марат.
  - Литературный пример не считается, - поправил Олег.
  - Нет, шутка шуткой, но это хороший выход из нашего положения... - Василий задумался:
  - У нас мы никогда не будем работать, пока не перестанем выпрашивать работу. Таких благ бесплатно не дают. Семья, блин, живет на Украине, а я вынужден пахать в Испании, чтобы обеспечить им нормальную жизнь. Это справедливо?
  - Возвращайся домой и делай революцию, - посоветовал Олег.
  Василий его не услышал:
  - Блин, зарплату дают гривнами, а взятки берут баксами. У нас, чтоб поступить в техникум, надо 400 баксов заплатить. Попасть в университет без экзаменов, их давно отменили, потому что легче взять деньги - десять штук баксов.
  - Десять штук?! Не верю! - воскликнул Марат.
  - Не верь, один час у репетитора стоит десять баксов.
  - Откуда ты знаешь?
  - Дочку соседа на машине возил во Львов, к репетитору. Батька в Москве по шабашкам крутится, мать на ферме, чтобы дочурка на юриста выучилась. Девка учится на одни пятерки, но разве это показатель? Главный показатель - зелёные купюры с портретами американских президентов. Не плати она репетитору, не привози ему домашних кур, яичек, маслица, сала - никогда бы не поступила в институт. Тот репетитор, один из членов приемной комиссии, а точнее - председатель. Его кроме сальца, ещё тремя штуками смазали. Дети "новых хохлов", только с помощью зеленых выезжают на экзаменах.
  - Мужики, вы работать думаете? - на них упала большая тень Марии. - В поле пора. Что, Вася, - она помогла ему встать, - в Сарагосу поедем, или чулки одолжить?
  - Мария, спасибо, будем брать банк, а деньги на сохранение тебе дадим. Они у тебя будут как за каменной стеной, - Василий рассмеялся.
  
  ***
  
  - И куда они мчатся? - стеная и охая, говорила Мария.
  Олег оглянулся. Она работала рядом. Марат специально поменялся с ней грядами, перейдя к разговорчивому и весёлому сверстнику - Сергею. Оба плелись позади, смеясь, вспоминали американские фильмы.
  - Мария, когда-то ты говорила, что ты крепкая крепостная женщина. Такой труд не должен быть тебе в тягость.
  - Олег я не крестьянская женщина и не грязная колхозница.
  - Ну, я не говорил этого. Я сказал, что ты крепостная женщина. Не вижу разницы между крепостными хозяйствами помещиков и крестьянскими хозяйствами райисполкомов.
  Тележки скрипя катились, ягода стучала о дно ящиков, журчал разговор:
  - Попробуй, уйди из деревни: распродай хозяйство, дом, а денег на квартиру в городе всё одно - не хватит, добавь сюда проблему с трудоустройством.
  - Ты хвастаешься что городской, да? - спросила Мария.
  - Упаси Боже! - Олег рассмеялся.
  - Между прочим я тоже, не всю жизнь в поле копалась.
  - Чем же ты занималась?
  - В молодости, работала в поле, помидоры выращивала, собирала картофель, виноград. Как окончила институт, пошла по комсомольской линии.
  - Ого, да ты номенклатурщица!
  - Нет, я работала в райсовете. У меня был свой кабинет, - с гордостью сообщила Мария.
  - И чем ты там занималась?
  - Распределением турпутевок, направлениями в пионерские лагеря, на базы отдыха, интернаты и профилактории. Работы хватало.
  - Да, уж, - Олег расхохотался.
  - Времена были хорошие, - вздохнула Мария.
  - Ничего не надо делать, только за зарплату расписывайся, - язвительно сказал Олег.
  - А ты где работал, если работал?
  - После школы на завод пошёл, - ответил Олег. Он стал собирать ягоду быстрее и скоро оторвался от Марии далеко вперёд. Тем не менее, ещё долго слышал обиженный голос Марии:
  - Мне всегда не везёт. Такие ряды достаются: клубники больше чем у остальных, разве её всю соберешь? Вася, хоть ты не торопись, расскажи что-нибудь...
  
  ***
  
   Как-то один из испанцев поинтересовался у Олега:
  - Сколько у вас в сутках часов?
  Олег долго смотрел на него, не понимая вопроса и считая, что над ним подшучивают. Испанец не шутил.
  - Сколько?
  - Двадцать четыре часа, как и у вас. Только время сдвинуто на час вперед. Если в Испании восемь часов, то в Белоруссии будет девять.
  - Как на Канарах, - кивнул испанец.
  Зачастую, вопросы были смешны и нелепы, иногда абсурдны.
  - Сколько у вас времён года? - спросил пожилой эквадорец, помогая Олегу грузить на трактор ящики с клубникой.
  - Шесть, - незадумываясь ответил Олег. Лицо эквадорца осталось невозмутимым.
  - А у вас?
  - Два времени года, - ответил эквадорец Луи.
  - Почему два? - опешил Олег.
  - Зима и лето. Ты знаешь, где находится Эквадор?
  - Это Южная Америка, рядом с Перу, - вспомнив школьный курс географии, ответил Олег. - Столица Кито.
  - Верно, рядом с экватором. У нас зима и лето: пол года идут дожди, до августа - это зима, а с августа начинается лето.
  - Сколько стоит билет на самолет от Кито до Мадрида?
  - Я летел из Кито до Севильи. Билет стоит 1600 долларов.
  - Я слышал, что вам не надо открывать в Испанию визы?
  - Нет, испанский язык, это язык на котором разговаривают в Эквадоре.
  - А в другие страны надо открывать визы?
  - В Америку без визы не пустят, - с грустью признал Луи. - Везде надо открывать, кроме Испании. У вас вера католическая, или иудейская?
  - Нет, большинство ортодоксов.
  - Понятно, это потому что у вас коммунисты.
   Олег улыбнулся, но ничего не ответил, доля правды в наивном предположении Луи была.
   "Бывшие коммунисты, спрятав по темным углам заначки с партбилетами, завернутыми, для большей надежности в полиэтиленовые пакетики (а вдруг понадобятся?), в настоящее время ходят в крестовые дома бывших идейных врагов; ставят свечки и почти не ошибаются, когда крестятся. О чём они молят Господа?...
   ....Господи, помоги построить коммунизм, или капитализм. Что-нибудь, помоги нам сирым построить. Общество, в котором всем было бы одинаково хорошо. Счастье - когда нет равноправия. На всех его не хватит. Всегда, рядом со счастливым человеком стоял несчастный - мечтающий урвать, отобрать, откусить, от неправильно поделённого среди счастливых, общего пирога".
  ***
  
   Дома часто спорили о том, как быть, когда закончится сезон клубники. Чувствовалось, что он приближается к логическому завершению. Многие соседние поля, опустели неделю назад: клубничные кусты убрали, пленку из земли вытащили, грядки разровняли и на тракторах на поля свозили навоз, для будущего урожая. Работники потихоньку стали покидать Палос.
   Каждый сам строил планы на будущее, и в тоже время был согласен, сработавшись и сдружившись с коллективом, продолжить совместную работу.
  - Олег, зачем нам Сарагоса? - спрашивала Мария. - Рядом есть Аликанте, там полно персиков и помидоров, можно податься и туда.
  - Помидоры лучше не собирать, - посоветовал Олег.
  - Почему? Помидоры вещь полезная, - заинтересовался Василий.
  - Мария права, на пару месяцев можем устроиться поработать в парники, - поддержал Сергей.
  - Вы не знаете, что это такое. Я разговаривал с эквадорцем Луи, он работал там два месяца.
  - И что?
  - Поменял помидоры на клубнику, - фыркнул Сергей.
  - Помидоры хуже, чем клубника. Там сплошная химия. Во-первых, они растут в парниках. Во-вторых, их, как и клубнику сдабривают химикатами. Помидоры высаживают не в грунт, а в специальный материал, похожий на стекловату, в нём проложены подводящие и питающие трубочки, как у клубники. Надо следить за температурным режимом. Там целый процесс разработан: на стене парника висит график, в какое время поливать помидоры, в какое время открывать фрамуги и проветривать, в какое время добавлять марганцовку, катализаторы, или ещё что-нибудь, я не знаю. Люди всё время при делах: собирают помидоры, режут кусты, там же обедают и спят. Хозяева жильё не предоставляют. Наёмники работают, живут и спят в парниках. После нескольких месяцев работы в таких условиях, человек начинает терять волосы, у него появляется одышка. Короче, в парниках здоровье гробить. Больше трёх-четырёх месяцев там никто не выдерживает. Работают в парниках, в основном марокканцы, им деваться некуда.
  - Ты считаешь клубнику собирать полезно? - ехидно поинтересовалась Мария.
  - Работать вредно, - хмыкнул Олег.
  - Нет, на месяц устроиться можно - помидоров отожраться, - рассмеялся Василий.
  - Уж лучше банки грабить, - ответил Марат.
  - Делайте, как хотите, - Олег достал сигарету, закурил. - Луи говорил, что сорванный помидор сразу есть нельзя, ему, как и клубнике надо вылежаться, прийти в себя после наркотиков.
  - Здесь везде химия, не то, что у нас, - невыдержал Иван. - Эх, если б я знал раньше! Покупал бы импортный виноград, помидоры, клубнику, сливы, груши, вишню, ложил рядом со своими продуктами и приглашал бы людей отведать, для сравнения. Посмотрел бы, чьи покупали лучше: мои или импортные?
  - Да ладно тебе, что вы с Олегом думаете?
  - Олег, что думает, не знаю, а я со свояком договорился - поеду под Барселону, на асфальтные работы. Работка тоже, не из легких. От асфальта идёт нестерпимый жар, люди в сапогах работают. К концу смены ноги как колодки - разбухают, сапоги тяжело снять.
  - Ясно, Марат, Сергей, а вы?
  Молодежь переглянулась.
  - Мы, Мария, на побережье подадимся, попробуем в барчики устроиться, там как раз сезон начинается, - ответил Марат.
  - Ага, там в барах вас ждут не дождутся. Возможно ты устроишься, хоть что-то понимаешь и говоришь, а Серёжа куда? - Мария покачала головой. - Дело ваше, молодое. Ты, Олег, в Мадрид?
  - Да.
  - Ты походи по Мадриду, если работу найдёшь, звякни на трубку, - попросил Василий. К этому времени все приобрели мобильные телефоны.
  - Всё ясно, - подвела итог Мария, - разбегаемся. На вас, мужиков, надеяться не приходится, буду сама искать работу.
  - А ты куда думаешь? - спросил Олег.
  - Не знаю, попробую опять, в семью устроиться домработницей, может люди хорошие попадутся. Хотя, если честно, там каторга не краше чем в поле.
  - Вода вскипела, кто будет чай пить? - спросил Василий.
  Марат и Сергей переглянулись:
  - Предлагаем на вечер развлекательную программу, - начал Сергей, - здесь, неподалеку есть барчик, с пивом и бильярдными столами.
  - Неплохое место, - кивнул Марат.
  - Пойдем, Олег?
  - Не хочу.
  - Не...не...- стали все отказываться.
  - Деньги лишние боитесь потратить, - усмехнулся Сергей.
  - Тебе они видно не нужны, - заметила Мария.
  - Я приехал сюда жить.
  - А дома что делал?
  - Думал о жизни. Пойдем, Марат...
  - Детский сад вышел на прогулку, - пробормотал в след Иван....
  
  ***
  
   Иногда, на коллективную прогулку выходила вся бригада. Покупали пиво, чипсы и шли на окраину города, мимо аллей с апельсиновыми и лимонными деревьями, к облюбованному историческому месту: откуда когда-то стартовал Колумб.
   Сидели возле давно высохшего колодца. Согласно старинной гравюре, подтверждающей давнюю легенду, именно из этого колодца набирали воду для колумбовских кораблей.
   За спинами, над обрывом, возвышалась старинная церковь, с мощными высокими стенами, узкими оконными прорезями, больше похожая на крепость. Впереди, под ветром, колыхалось зелёное море травы.
  - Даже не верится, что когда-то здесь плескались морские волны....
  - Олег, - рассмеялся Иван, - в будущем, Палос будет известен не как старинный порт, а как центр по производству клубники.
  - Надоело, - протянул Марат, отхлебывая из банки пиво, - с завтрашнего дня начинаем убирать поля. Вырвем кусты, сдерём плёнку. Даже не верится, что всё благополучно заканчивается. Выдержали.
  - Эт-то точно, хотелось бы продлить удовольствие ещё на пару месяцев, - Василий забулькал пивом. - Чувствую, что скоро разбежимся по разным углам и больше не увидимся.
  - Ничего, у каждого есть телефон, всегда можно созвониться, - сказал Олег-молдаван.
  - Всякий раз, когда выхожу на поле, говорю себе: бывают тяжелые секунды, которые превращаются в минуты, и все это длится часами на протяжении нескольких месяцев, - выговорил Марат и тут же запил пивом.
  - Ну ты загнул, чуки-пуки, - сказал Василий, - все рассмеялись.
  - Моя бабушка презервативы называет прихватизаторами, - после затишья сказал Василий.
  - У тебя прогрессивная бабушка, - отозвался Иван.
  - Кстати, у меня дома домовой живет, - объявил Вася.
  Все стали смеяться.
  - Мужики, я серьезно.
  - Вася, отдай пиво, тебе нельзя много пить, - сказал Марат.
  - А я верю, - серьёзно сказал Сергей. - Украина, особенно Закарпатье, страна особая.
  - Ну-ну, у нас в Молдавии тоже имеются сильные чародеи и драконы, - улыбнулся Олег-молдаван.
  - У вас, молдаван, есть всё, как у чукчей, - огрызнулся Сергей. - Кто-нибудь из вас серьёзно занимался ворожбой?
  - Ты занимался, да? - усмехнулся Иван.
  - Наш Серёга - чернокнижник, - рассмеялся Марат.
  - Я видел такую книгу, она есть у моего друга. Вася, ты же знаешь Лебедя?
  - Этого придурка с бритой головой? Знаю.
  - Помню, пару лет назад, как раз "Сектор Газа" во всю гремел, с альбомом про вурдалаков и вампиров. У нас как раз, в те года мода была духов вызывать и книги про оккультную магию читать. На книжном развале сейчас чего только не купишь. У Лебедя на этом крыша поехала, говорил, что у ведьмы книгу купил.
  - Ну-ну, - хмыкнул Иван.
  - Я тебе серьёзно говорю, Лебедь у нас отморозок, правда, Вася?
  - Правда.
  - Он с нечистой силой на ты ....
  
  ***
  
   По колдовским делам, обычно собирались на квартире у Лебедя. Нас было, где-то человек восемь, постоянная компания чернокнижников. В кабинете папаши Лебедя, большой круглый черный стол, за которым мы обычно и проводили сеансы магии. Лебедь утверждает, что стол сделан из эбенового дерева. Стол тяжелый. Как обычно расселись, по команде Лебедя взялись за руки. Настроение - прикольное. Смеялись, шутили друг над другом - никакой серьезности. Лебедь не выдержал, встал и потушил везде свет. В центре стола, зажег и поставил в пепельнице большую зеленую свечу.
   Макс спрашивает: "А почему зеленая?". "На мхе могильном сваренная", - отвечает Лебедь. Стал заунывным голосом читать заклинания. Он тысячи на память знает, а мы, стали ржать с его замогильного тона. У Лебедя от свечки лицо вытянулось, позеленело, над столом плавает, заунывные молитвы читает. Но и это не помогло - ничего у него не получалось.
   По приколу, пробовали вызвать постоянных клиентов: Гитлера, Ленина, Сталина, Агамемнона, Пресли. Никто не являлся, может были заняты? Кто-то предложил вызвать Чингиз-хана. Стали вызывать грозного могола. Когда Лебедь объявлял: "если ты здесь, то постучи по столу", все начинали ржать - "Я здесь. Я здесь!" и стучать под столом ногами.
   Было за полночь, всем окончательно надоело. Лебедь постоянно орал, матюгался и пробовал призвать к порядку: "Давайте серьезнее, козлы позорные! Хватит ржать!... Всё, мужики, пробуем последний раз и точка. Только сконцентрируйтесь, мать вашу!"
   В последний раз, так в последний раз. Смеяться устали - замолчали. Лебедь завыл: "Дух, приди, откликнись! Услышь мой голос, который зовет тебя на серебряной нити", - что-то в таком роде.
   Знаете, толи от усталости, но мы прониклись наконец-то его голосом и молитвой. Я сам почувствовал, когда наступила настоящая минута. Все были серьезны, как никогда.
  - Мы вызываем, - тут Лебедь запнулся и ни с того ни с сего ляпнул:
  - Дух Иоанна Грозного. - Свеча затрещала, затрепетала, начала чадить и кто-то, тихонько так, на кухне, постучал в окно...
  Мы медленно расцепили руки. У меня на спине, почему-то мурашки зашевелились. Переглядываемся. Свеча по странному горит: рваным пламенем, чадит неровно. Отчего-то заговорили шёпотом:
  - Ну, что, Лебедь, получилось? - спрашивает Макс.
  - А я почем знаю? - Лебедь ладони к свечке протягивает:
  - Дух, если ты здесь, дай нам знать....
   Свеча затрепетала, я почувствовал, как под руками легонько затрясся стол. Пепельница, в которой стояла свеча, как взорвётся! Свечка упала и потухла, в наступившей темноте такой крик поднялся. Кто-то, кажется Макс, истошно орал: "Включите свет! Включите свет! Маманннн!!!" Не знаю, как у кого, а у меня волосы на голове встали дыбом. Все из-за стола повыскакивали, стулья в разные стороны полетели. Шуму ещё больше. По стенам шуршим, шарим руками, выключатель ищем, а он падла, как всегда в таких ситуациях, шиш находится. Макс в истерике рыдал: "Мамочка! Мамочка! Маман!" Лебедь потом ржал с него, как только увидит на улице: "Маман".
   Наконец включили свет. Облегчённо вздохнули, на лицах растерянные улыбки. Вокруг всё знакомое, в комнате тишина и спокойствие. Недавнее происшествие показалось глупым и смешным, а тут Макс закричит:
  - Посмотрите на стол!
  Я скосил глаза: на столе вместо хрустальной пепельницы - осколки. Шесть кусков насчитали, до сих пор не понимаем, почему она раскололась. Лебедь считает, что магическая свеча связана серебреной нитью с духом и при вызове выделилось большое количество пси энергии. Бред конечно.
  - Ну, что Лебедь, довызывался, твою мать? - говорит Савелий.
  - Так ведь получилось, - Лебедь пожимает плечами, к груди книгу с заклинаниями прижимает.
  - Отсылай обратно.
  - Что? Кого?
  - Духа!
  - Я заклинание забыл, - лепечет Лебедь.
  - Так открывай талмуд и смотри.
  - Это не та книга.
  - А где та?
  - В деревне забыл.
  - Тьфу, на тебя. Рожу бы намылить, чародей хренов, - больше от испуга ругался Савелий.
   Время позднее, позёвывая рассмотрели осколки от пепельницы, края показались горячими. Пашка посмотрел на часы и сказал что уже пол первого, все резко засобирались домой. Лебедь не выдержал и взмолился:
  - Пацаны! Друзья так не поступают. Думаете, мне не страшно? Хоть кто-нибудь, останьтесь со мной!
   Двое корефанов - Пашка и ещё один Сергей, у него прикольная кличка - Гоблин, решили остаться. Им до дому далеко добираться, транспорт не ходит, а на улице такая темень стояла. Кроме того, в округе фонарей почти не было. Я сам дрейфил идти, но лучше идти, чем с Лебедем оставаться. Не нравилась мне история с пепельницей, и шторы в комнате колышутся, словно за ними кто-то стоит, а окна, между прочим - закрыты. Собрались уходить: я, Макс и Савелий. Тут Лебедь, воспрянув духом, что не один остаётся, начал подшучивать:
  - Давайте, сваливайте, чёрные силы активизировали деятельность и вышли на охоту. Я бы вам не советовал, покидать квартиру, у меня иконы есть и святая вода.
  - Да пошел ты к чёрту!
  - Лебедь заткнись, иначе по роже схлопочешь.
   А он не успокаивается:
  - Идите, идите. На пятом этаже вас Колян поджидает, а на третьем - Павлик.
  - Лебедь, лучше заткнись - по шее получишь.
   Дело в том, что на пятом этаже когда-то жил алкоголик Колян. Год назад, он перелазил от соседа на свой балкон, захлопнул дверь, сорвался вниз и погиб. Сломал позвоночник. У Лебедя, вокруг дома невысокий железный заборчик стоит, вот он хребтиной на кол и напоролся. А Павлик, пацан, зимой провалился в полынью и утонул, его так и не нашли. Тринадцать лет пацану было. С ними Лебедь и пожелал нам встретиться. И всё напутствовал:
  - Идите, идите, они вас ждут: один в зеленой тине, другой в инвалидном кресле.
  Мы ему чуть по голове не настучали.
  У него дверь квартиры как открывается - впереди длинный коридор, до лестницы метров пятнадцать и ни одной лампочки. Лебедь дверь открыл и пока не закрыл, хоть что-то было видно. Мы так до лестницы дошли. Я и Макс, не переставая, зажигалками щёлкали. Руки вперед вытянули, закурили, хоть какой-то огонек. Лебедь козел смеется:
  - Идите-идите, слышите, как сверху Колян спускается, а снизу Павлик поднимается?
  - Лебедь, закрой рот, пока не схлопотал. Мы всё равно уходим, - говорит Савелий.
  - Крутите педали и покруче видали, - хлопнул дверью, только сквозняк по коридору пронесся, зажигалки затушил. Снова щёлкаем, так что кремни крошатся, гуськом друг за другом продвигаемся. Макса выставили вперёд. Пыхтим сигаретами, раздуваем огонёк. Нащупали перила, начали спускаться по лестнице и слышим, как на верху хлопает дверь и кто-то торопливо вниз бежит, словно за нами вдогонку. Мы как заорём и сиганём по лестнице. Ступени, площадку - ничего не видно, как шею не сломали? Из подъезда на улицу выскочили, головы задрали: у Лебедя, козла, окна горят и больше ни у кого. Мы к фонарю. Рядом лавка стоит, но под сиренью, в тени, её не видно. Сели, затихарились, бычки притушили. Минуты через три, дверь подъезда заскрипела. Макс зубами застучал, в мой рукав вцепился. Смотрим - Люська с хахалем под ручку выходят. Встали, озираются. Хахаль что-то сказал, Люська хихикнула.
  - Может ему в зубы дать, - шепчет Савелий, но сладкая парочка в противоположную сторону двинула, такси искать.
  - Вот шлюха, и Лебедь козел, нервы поднял, - говорит Макс.
  - Духов вызывает, чтоб ему пусто было, - вторит Савелий. - Кого он вызвал?
  - Ивана Грозного, - отвечаю.
  - Кто это?
  - Царь был такой, московский. Грозным прозвали за крутой нрав.
  - Вот козёл, нашел, кого вызывать. Уж лучше нашего - Богдана Хмельницкого.
  Посидели немного и решили расходиться. Макс живёт дальше всех, а мы с Савелием в одном доме, только в разных подъездах.
  - Мужики, может до дому проведёте? - начал ныть Макс.
  - Макс, не волнуйся, все будет чуки-пуки, - про себя думаю, как бы до хаты добраться и завалиться спать.
   Пока вместе были - нормально, а как стали расставаться, нервы начали закипать. Идём по улице и каждый старается незаметно по сторонам зыркать - везде вампиры и утопленники мерещатся. Ещё Макс какую-то хрень про морги нёс: мол раньше, часто хоронили не трупы, а живых людей, поэтому сейчас, студенты медики трупам сначала пером щекочут пятки, а потом их прижигают.
  - Ладно, мужики, не пукайте и не дрейфьте, - говорит Макс с показухой и в сторону, на Наганова, свернул. Шальная улица, там одни бандиты живут и студенты медики.
  Вот теперь, у каждого своя история началась.
  Я живу в четвертом, а Савелий в первом подъезде. У развилки пожелали друг другу спокойно ночи, пожали руки и чуть ли не бегом, направились по подъездам. Идиот несчастный. Он первый, почти в припрыжку, доскакал до подъезда, открыл дверь, а я в это время только поворачивал к своему.
   Савелий открыл дверь, ввалился в темный тамбур, надо было открыть ещё одну. Наш дом, обыкновенная хрущевка, не то, что новостройка Лебедя, и в наших подъездах лампочек сроду не бывало. В тамбуре в это время храпела бедная дворняга. Савелий не видя, смело шагнул на собаку. Тварь рванулась из-под ног с истошным визгом. Савелий в ответ дико заорал. Оба выскочили из подъезда и кинулись в разные стороны. В тот момент я не знал, что там произошло, но от визга и крика у меня волосы на затылке зашевелились. Я оглянулся и увидел, как со стороны подъезда Савелия на меня несется что-то чёрное, лохматое и рычащее. Всё, думаю - оборотень, собака Баскервилей. Я заорал громче Савелия. Черный ужас, мчащийся на меня, завыл и метнулся в сторону. Хлопнув дверью подъезда, я благополучно проскочил тамбур и в едином прыжке, преодолел на лестнице восемь ступенек. Квартира родителей на первом этаже, а рядом с дверью висит шкаф с электросчётчиками. Света не было, а какой-то кретин открыл дверцу долбаного шкафа, её ребро пришлось точно в переносицу. От удара вспыхнули искры, я увидел часть подъезда, пискнул и отключиться до того, как коснулся головой ступенек.
   В соседней квартире ещё не спали. Там смотрели телевизор. Во время рекламной паузы услышали грохот, в коридоре, после которого погас телевизор и весь свет. От столкновения с электрошкафом вырубился свет. Наверное, они долго пялились в глазок, держа зажженную свечку, прежде чем открыть дверь на неосвещенную лестницу. Наконец, желание досмотреть фильм пересилило, к тому же хозяин квартиры работал в милиции. После совещания с женой, он надел мундир, так - на всякий случай, открыл дверь и увидел мой труп. Баба, ясный перец, в крик: Убили!!! Мент хотел сесть на телефон, да решил мой пульс пощупать. Только склонился, я глаза открыл и про себя думаю, ну вот, менты замели.
   Честно заверяю, от ударов из глаз не только искры сыплются - фонари расцветают. Даже очки не скроют. Они сами как очки - два чёрных фингала на оба глаза - месяц носил. Сначала были чёрные, потом красные, потом зеленеть начали. Весь солнечный спектр прошли.
  - Живой, - говорит сосед. Улыбается и по щекам хлопает. Баба рядом крестится. Помогли подняться, позвонили в родительскую квартиру. Открыл батя, он уже спал и ни фига не слышал. Наконец, я благополучно добраться до кровати.
   История про Макса. Этот чудила живёт в старом деревянном доме. Дом трехэтажный: из одних сквозняков и скрипов. У Макса была задача подняться на третий этаж. Макс стал подниматься, лестница принялась скрипеть, между первым и вторым этажом он остановился. Ему показалось, что кто-то ходит по чердаку. Шаги приблизились к чердачному люку, Макс зажал рот, чтобы не закричать и побежал наверх, перепрыгивая через ступеньки. Грохот заполнил весь дом. Макс остановился перед дверью, лихорадочно пытаясь просунуть трясущийся в руке ключ в замочную скважину. Закон подлости: когда очень хочешь - фиг попадешь. Макс услышал, как на чердаке хлопнул люк и кто-то начал спускаться по лестнице. Разумеется, этот чудила уронил ключ, нагнулся поднять, а когда выпрямился, дверь была открыта. Тут уж Макс не выдержал и заорал в полный голос: на пороге стоял его отец, в длинной белой ночной рубашке, напоминающей саван. А ещё, его папаша носит длинные, прямые чёрные волосы. После сна они растрепались и торчали в разные стороны. Его днём увидишь - красавцем не назовешь, вот и представьте, что мог подумать Макс? По его словам, так и подумал: "Крышка! Сейчас ведьмак горло перегрызёт".
   Что касается Савелия, то он домой не вернулся - пробежал несколько кварталов до дома подруги и у неё заночевал.
   Впрочем, Лебедю и компании, тоже не сладко пришлось. Пацаны спали в одной комнате и из страха не выключали свет. Только начинали засыпать, как где-то и что-то начинало греметь и топотать.
   Первый раз, вскочили с криками от грохота и звона. На стенке у Лебедя стоят спортивные кубки, его папаша когда-то был известным велогонщиком - все на полу оказались, а среди них чёрный кот бродит. Лебедь схватил Бегемота за шиворот, так кота зовут, и на балкон выставил. Бегемот всю ночь там мяукал - протестовал.
   Сослали кота, из кухни стали доноситься перестукивания, за стенами странные перешептывания. Пацаны выкурили все сигареты, а как стало светать, бросились по домам. Лебедь побежал к Коляну - отсыпаться.
   Дух Иоанна Грозного бушевал в квартире с месяц, пока домочадцы, по слёзному прошению чернокнижника-Лебедя, не пригласили батюшку. Поп помахал кадилом, окропил углы святой водой, после чего странности прекратились. С тех пор Лебедь духов у себя не квартире не вызывал.
   Сергей закончил, закурил сигарету. Слушатели не переставали смеяться, вытирая из глаз слезы...
  
  
  ***
  
   Сезон заканчивался, поля с фресой потихоньку исчезали. Кусты с клубникой обрывались в начале грядок, а дальше должен был пройти трактор и всё скосить.
   Следующей операцией вырывали края черного пластика, в начале грядок и медленно его стягивали, освобождая грядку. Перед этой операцией два дня занимались погрузкой в трактор белого пластика: работа тяжелая, грязная и пыльная. У шефа оставалось одно рабочее поле, с которого продолжали собирать урожай, но и его планировали скоро убрать. Клубника заканчивалась.
   Думали, что делать потом....
   Антонио дал Олегу адрес деревни в Сарагосе, но предупредил, что туда на работы лучше ехать с документами.
  - Сарагоса, - ворчала Мария, - слишком далеко, не хочется рисковать, отправляясь в такую даль. Тем более никто не уверен на сто процентов, что нас там возьмут на работу.
  - Это всё, что нам могут посоветовать. Испанцы собираются уезжать к себе в деревню. С недельку отдохнут, а там, например Марьяно и остальная молодежь поедут на побережье устраиваться на работу в бары. Также хотят поступить Марат с Сергеем. Антонио и те, кто постарше - поедут в Сарагосу, собирать оливки и овощи. Он говорит, что там хорошие зарплаты.
  - Больше чем здесь? - спросил Василий.
  - Больше.
  - Надо искать на месте, - не соглашалась Мария. - У хозяина работа заканчивается, но это не значит, что у других её нет. - Она прилагала все усилия, чтобы никуда больше не ехать - бросить якорь в Палосе. Переговорила с земляками, которые обитали в Палосе - безрезультатно. Но не отчаивалась, повторяя:
  - Я такая женщина, которая в воде не утонет и в огне не сгорит. - И однажды....
  - Что случилось, Мария?
  - Троих человек, - она многозначительно посмотрела на земляков: Ивана и Олега, - могут устроить на работу в Палосе. - Остальные удостоились презрительного и снисходительного кивка, - не знаю, что делать с вами, может, стоит и за вас похлопотать?
  - За нас не надо, обойдемся без посреднических услуг, - отвечали Марат и Сергей.
  - Ну да, я забыла, что вы в барах будете работать, возле синего моря, - рассмеялась Мария....
  
  
  
  
  
  Г л а в а 7
  
  ДНЕВНИК
  
   " В ЭМИГРАЦИИ ПРОСЫПАЮТСЯ и посещают странные мысли, начинаешь по настоящему чувствовать себя патриотом. Это потому что, в эмиграции по иному оцениваешь смысл слова Родина, и весь спектр ощущений к ней. Любовь к Родине не означает слепое исповедование законов и их выполнение. Особенно тех законов, которые придумали себе в угоду, правящая боярская прослойка - президент и "народные избранники"; законов придуманных ворами и разбойниками.
   Вдали от отчего края стали понятны "самострелы" белоэмигрантов, тосковавших по Родине, а не по царской России. Тосковавших по белому девичьему березняку, зелёным, просторным заливным лугам, по которым стелется утренний туман; слышно ржание кобылиц; леса: синие, туманные, сливающиеся с голубым окоёмом. И ещё - особый житейский уклад и быт, свойственный славянам, Европа не зря нас сторонница - мы действительно другие.
   У эмигрантов болела душа за судьбу Родины, поэтому они в большей степени были патриотами, чем те, кто остался.... И когда они возвращались (они всегда мечтают вернуться на Родину - черта присущая опять таки славянам, потому что это ложь, когда утверждают, что они ищут спокойной и тихой, сытной жизни за бугром - нет её там)... и когда они возвращаются (если удаётся) - пытаются вернуть Родине любовь, которую почувствовали и постигли на чужбине. Проявляя патриотизм и новые знания, умея сравнивать и выбирать лучшее, они становятся неудобными, ведь им есть с чем сравнивать. Они видели - как живут и знают - "почему" так живут другие. Начинают пытаться улучшить жизнь соотечественников....
   Это миф, придуманный трусами и бездарями от власти, когда утверждают: страна настолько огромна, мы так отстали, что никогда не поднимемся и не догоним Запад и Америку, а если поднимемся - всё равно не догоним.... Чушь! Не мешайте людям, новым Столыпиным и Саввам Морозовым, а потом посмотрим.
   Парадокс - когда начинает расти пропасть между теми, кто вернулся и теми, кто оставался. Те и другие не понимают друг друга. Не менталитет - любовь иная. Одни зовут вперёд, предлагают кардинальные перемены, решения задач; другие отвечают, что торопиться - людей смешить, надо обдумать, вопрос изучить, соседей спросить.
   Вернувшихся, власти слушают благосклонно, лицемерно кивая, соглашаясь - политика, - новые идеи опасны. Им внимают, если они известны и велики, а за спиной презирают и ненавидят, якобы за неявное предательство: "Вот они уезжали, видели красивую жизнь, а мы из дерьма не вылезали. Приехали умные и красивые, пробуют поучать. Мы своей земле не изменяли, не меняли на чужбину - нет веры их словам, за себя стараются, как все....".
   Эмигранты странные люди - всю жизнь их куда-то влечёт; они бьются, чего-то добиваются. Кричат и рвут голосовые связки, обращаясь к глухим. Спиваются, стреляются и пытаются растолкать, щиплют - пытаются разбудить сонную, с бодуна, изнасилованную Родину.
   Жаль, как бы это не было патриотично, но бывшему эмигранту, в большей степени, я доверил бы управление страной.
  
  ***
  
   Олег отложил блокнот. С нижней койки донесся голос Марата:
  - О чем ты пишешь всё время, дай почитать?
  - У меня плохой подчерк.
  - То есть секрет?
  - Секрет. Я ведь за тобой, когда ты в душе моешься, не подсматриваю, мало ли ты чем занимаешься?
  Марат рассмеялся:
  - Разве это одно и тоже?
  - Похоже, - усмехнулся Олег.
  - И все-таки? - не унимался Марат.
  - Что все-таки? - передразнил Олег.
  - О чем?
  - В основном о себе, свои мысли. Каждый человек думает, что они неповторимы и бесценны, могут послужить примером и наставлением для потомков. Чаще всего это глупые мыслишки, или повторение пройденного. В мире нет ничего нового, но у меня развит комплекс Нарцисса.
  - Это как?
  - Люблю заниматься самолюбованием, переходящим в мазохизм.
  - А про меня, в дневнике есть что-нибудь?
  - Прокурор сказал про всех писать, - рассмеялся Олег.
  - Слушай, - Марат заворочался на койке, - я посоветоваться хотел.
  - Советуйся.
  - Помнишь, я про невесту рассказывал?
  - Помню.
  - У неё ребенок есть.
  - Твой?
  - Нет не мой.
  - И что?
  - Так вот, как мне быть? Я думаю, что на фиг мне это надо? Тем более, что скоро я не собираюсь возвращаться, а воспитывать чужих детей - своих ещё не завел.
  Олег прыгнул с койки.
  - Ты куда?
  - Курить.
  - Ведь я совета спрашиваю?
  - Он тебе нужен? Могу посоветовать одно - не откладывать решения, чем скорее ты ей позвонишь и скажешь о своих планах, тем лучше будет для обоих. - Олег хлопнул дверью. "Вроде и шкурник, вроде и нет", - подумал про Марата....
  - Олег! - донеслось из комнаты, - тебе звонят.
  Он услышал мелодию телефона, вернулся в комнату. Марат протянул мобильник, миролюбиво улыбнулся.
  - Из Мадрида наверное.
  В окошке светилось имя Юры.
  - Да, слушаю. - Олег поднес трубку к уху.
  - Привет, - донесся Юрин голос, - ты там не загнулся?
  - Живее всех живых, как Ленин.
  - Клубнику всю собрал?
  - Заканчиваем, работы на несколько дней. Где-то через неделю вернусь.
  - Нет, дружище, - Юра коротко рассмеялся, - придётся вернуться раньше. Сегодня пятница, а в понедельник ты должен быть с утра в управлении.
  - Не понял, какое управление?
  - Письмо из полиции пришло, к 10.00 явиться на интервью. В этом месяце комиссия решит вопрос с твоим делом: давать политику или экономику.
  - Ясно, - протянул Олег.
  - Приезжай, ждем. Лена торт приготовит, Валентин столик обещал организовать. А я пытаюсь узнать, как здесь законный брак оформить.
  - Молодец.
  - Есть свежий анекдот, но долго рассказывать, скоро тархета на телефоне накроется. Приедешь, расскажу. Готовь горячие сельские репортажи. Небось, загорел, аки чёрт?
  - Немножко есть.
  - Немножко? Ладно, пока. До встречи.
  - До встречи, - Олег отключил телефон.
  - Что-нибудь случилось? - спросил Марат, разглядывая задумчивое лицо Олега.
  - К понедельнику я должен быть в Мадриде.
  - Это я уже понял, зачем?
  - Вытащили дело, приглашают на собеседование.
  - Ого! Везёт тебе, поздравляю.
  - И тебе нечего плакаться, идёшь по другой статье. Раз приехал в Испанию до 2000 года, легко можешь получить экономику. Осенью подай прошение в Министерство труда, чтобы оформили документы с правом на проживание и работу в Испании. Тем более шеф, сделал вам бумаги, в которых официально отметил, что работали - собирали у него клубнику.
  - Я знаю, - вздохнул Марат, - только это будет не так скоро, как у тебя.
  - Будет, это главное, тем более, как я понял, ты хочешь на долгое время обосноваться в Испании?
  - Сам не знаю, но не менее пяти-шести лет. За это время сколотить какой-нибудь капиталец. Пустым домой возвращаться не хочется.
  - Мечтаешь купить барчик?
  - Ага, мечтаю.
  - Покруглеешь, облысеешь, купишь спортивную машину, с откидным верхом и раз в году будешь являться в свой родной Ижевск, где построишь родовое гнездо. Все бабы тамошние - твои. Дерзай. - Олег вышел из комнаты. Марат высунул голову в коридор и прокричал:
  - Это лучше, чем трубкой по яйцам и жить в нищете, надеясь на общественную сознательность. Олег, давно пора понять закон жизни: всем на всех наплевать, каждый живет по своим правилам! Сам не лучше - политику просишь....
  Олег закурил, повернулся к Марату:
  - Мне пришлось это сделать, чтобы находиться здесь легально. Понимаешь? Я не знаю, сколько времени пробуду в Испании, домой я готов уехать хоть завтра и не жалеть.
  Марат недоверчиво фыркнул.
  - Посмотришь, в следующем году у нас буду выборы и я вернусь.
  - Думаешь, вашего батьку переизберут?
  - Нет, просто обо мне забудут.
  
  ***
  
   К вечеру все знали, что в понедельник Олег должен быть в Мадриде. Когда Олег вернулся из магазина, трибунал святой инквизиции восседал за круглым столом. Олег улыбаясь, достал из пакета две коробки вина, две литровых бутылки с пивом, несколько пакетов с ветчиной и колбасой.
  - Мария, это тебе, - он протянул шоколадку, - ты же любишь сладкое?
  - Значит поедешь? - Мария благосклонно приняла шоколад.
  - Конечно, ты бы поступила по-другому?
  - Продукты для ужина? - спросил Василь.
  - Ты как думаешь?
  Василь встал из-за стола и пошел к мешку с картошкой.
  - Кто поможет? Без картофана стол не стол.
  - Я помогу, - отозвался Иван.
  - Когда думаешь отправляться? - спросил Марат.
  - Завтра, на одиннадцать.
  - Уже завтра?
  - Да, я с шефом договорился, он заплатил остатки. Вечером, в субботу, буду в Мадриде. Мне нужен день - подготовиться, - Олег опустился за стол, закурил.
  Мария замахала руками, но прогонять не стала.
  - Тебе что, и вправду могут дать политику? - спросил Олег-молдаван.
  - Не знаю, будет решать комиссия.
  - Мы в Молдавии, живем не лучше вас, - как всегда высказала протест Мария.
  - Не знаю.
  - Я говорю - мафия везде одинакова, - упорствовала Мария.
  Олег миролюбиво поднял руки:
  - Мария, сдаюсь и согласен.
  - Значит, хозяин с тобой рассчитался? - спросил Марат.
  - Рассчитался. Кстати, сказал что доволен работой и приглашает всех на следующий год. Правда добавил, что если к этому времени не будем иметь папелей (документов) - на работу не возьмёт.
  - Так и сказал? - переспросил Олег-молдаван.
  - Да, из-за нас у него могут быть неприятности. Предложил завтра подвезти в Уэльбу.
  - Его не будет в поле?
  - Сын отвезёт.
  - Ты смотри, если в Мадриде будут предложения на работу - сигнализируй нам! - крикнул из картофельного угла Василь.
  - Непременно, но скорее всего я вам звонить буду. Мария, как твои земляки, долго будут работать?
  - Ещё две недели. Я и за Васю договорилась, - она злорадно посмотрела на Марата и Сергея.
  Парни улыбнулись.
  - Мария, у нас работа будет круче: в баре - за стойкой, - сказал Сергей.
  - Возле пляжа, где загорает много красивых девушек, - добавил Марат.
  - Новые спасатели Малибу, - тихо рассмеялся Василь. - Вот соберём гроши и махнем в Англию. Там средний заработок - штука.
  - Отправляйся в Австралию, пасти кенгуру, там платят ещё больше, - подсказал Иван.
  - Вася, а про банк забыл? - смеясь, спросила Мария.
  - Не забыл. Скоро, Мария, пойдем с тобой на дело.
  - Я в тюрьму не хочу.
  - Тогда пойду один и потом каждому по две штуки подарю, чтоб завидовали.
  - Марии надо пять, для мужа, - заметил Марат.
  - Хорошо Мария, дам тебе пять штук и вместе поедем домой, хочу посмотреть на твоего мужа, - Василь рассмеялся.
  - Ой, Вася, ты мне мороженое не можешь купить, всё обещаешь.
  - Ну, Мария, - Василь захохотал, - только вчера в магазине предлагал.
  - А не надо предлагать.
  - Понял, учту.
  - Ой, к нам в гости крокодил Гена пришел, - сказал Сергей, показывая на потолок.
   Небольшая серебряная ящерица, с широкой плоской головой нависала над Марией. Женщина взвизгнула и выскочила из-за стола.
   Гекон в ответ испуганно зашипел и резво пробежал по потолку, скрываясь в щели.
  - Василь, к тебе в комнату побежал, - сказал Марат.
  - Пусть, там все равно жрать нечего.
  - И какая гадость только не водится, - сердито сказала Мария, возвращаясь на место.
  Все рассмеялись.
  - А я в поле змей видел. Говорят их много под черной пленкой, потому что там тепло, - глядя в потолок, задумчиво пробормотал Сергей.
  Мария испуганно посмотрела на него и быстро перекрестилась.
  
  ***
  
  ДНЕВНИК
  
   "Дни бегут, бегут, бегут...Неожиданно время останавливается, в какой-то мёртвой точке, где присутствует небытиё - мёртвая точка маятника....
   Время отталкивается от прошлого, нащупывает будущее и ...срывается с места, несется...
   Дни бегут, бегут, бегут....
   Иногда, приходят предательские, отчаянные вопросы: зачем? Но главное - для чего всё ЭТО?
   Не знаю, что ответить. Многие спрашивали у себя, искали ответа у других... и не отвечали, и не находили. Найденное, услышанное похоже на отговорки, чтобы скрыть растерянность незнания - для чего все ЭТО?
   Все тщетность?
   МОЖЕТ БЫТЬ ....Может Быть....может быть. Но и мыль о тщетности - ЛОЖЬ!
   В мире нет никого и ничего ненужного....Кроме человека? Который хочет быть БОГОМ являясь ошибкой природы. Экспериментом?
   Когда Бог создавал Землю - он трудился, на человеке - он отдыхал....
   Из меня не получится ни пророка, ни философа, ими становятся люди мыслящие парадоксами, да я и не хочу. Единственное - разобраться в себе...Понять ЭТО...
   Хочу вернуться домой....Куда? В мир привычек? Но разве и там, я не спрашивал себя: Зачем? и Почему?
   Неужели тщётность?
   Замкнутый круг....
   Оракулы, новые религии, впрочем, как и старые, просто: философствующие демагоги. Они говорят: "Мы (сразу за всех и от имени всех), пришли в мир для совершенства и создания своего внутреннего духа, своего внутреннего "Я", в котором заключена Божественность. Пришли для покаяния и очищения. Пришли стать выше, чище, могущественнее, превратиться в творцов-демиургов. Обрести самосознание Бога, но перед этим его самопонимание....".
   Не могу представить....
   Не я первый, не я последний пишу об этом. До меня, похожие ответы искали и будут искать....
   Какой простой ответ смысла жизни - воплотись в Бога. И как трудно и пока невыполнимо воплощение. Кажется, что с того времени, как человек стал искать смысл бытия, он не изменился.
   Поменялся внешний антураж: ходим не в шкурах, одели костюмы. Перестали жечь на кострах, стали подкладывать бомбы и направлять на цели самолеты... Прогресс не стоит на месте, цивилизация на новом витке. Но зависть не стала менее завистливой. Ложь не перестала быть ложью, все та же....Жестокость остается жестокостью, как истина и любовь: остались теми же понятиями и воплощениями - не изменились.
   Наши чувства, если распять по десятибалльной системе и рассмотреть пристально, под окуляром микроскопа под наслоениями наших сложных взаимоотношений, скопищем табу и нарушений... чувства остались прежними. Ничего не течёт, ничего не изменяется. Что может течь в болоте? Что может измениться под ряской? В своём внутреннем, эксбиционизмском мирке, мы ничем не отличаемся от предка с дубинкой и задрапированного в шкуру пантеры. К сожалению, так получается - детская наивность плюс звериная безжалостность...
   Начинаешь думать, что весь смысл бытия, его поиск, как поиск чаши Грааля - нами выдуман. Выдули большущий, радужный, мыльный пузырь. Миф!
   Чем мы отличаемся от львиного прайда? Стаи какаду, общежития муравьев, рощи пробковых деревьев? Кто ответит: какой у них смысл бытия? Может и наш такой же?
  Если Мы, часть Природы, что такое Природа?
   Мираж, сказка, красивая и изящная - Человек Венец! Венок - Природе!
  Бывшая обезьяна по Дарвину, звучит не очень гордо, но лучше, чем заблудившийся сперматозоид инопланетянина. Кто кроме человека способен придумать заранее лживые лозунги и идеи?
   Никто....
   На место старых оракулов приходят новые. У свежеиспеченных идеологов, знающих, трактующих и изрекающих жемчуг истин - старые и надоевшие определения и фразы, неверные ответы: от перестановки мест слагаемых сумма не изменяется и качество остается прежним. Человек не в состоянии раскрыть тайну своего рождения и смысл своего бытия, потому что эти тайны окружают тысячи и миллионы других тайн...
   Мы познаем тайны звёзд, микро и макромира, отвергаем старые теории и представляем доказательство новых, ещё более невероятных и фантастических, но не можем познать себя....Или не хотим?
   К счастью или несчастью?
   Напрашивается ассоциация: "а ларчик просто открывался", или - опасная альтернатива ящика Пандоры?
   Дни бегут, бегут, бегут....Бегут....
   Чьи? Наши? Или еще чьи-то?"
  
  ***
  
   Сын хозяина привез Олега на вокзал, в Уэльбу, попрощался и уехал. Олег сходил в кассы, купил билет до Мадрида. До отправления оставалось пол часа. Автобус уже стоял на платформе, но как правило пассажиров запускали за десять минут до отправления.
   Олег отошел в сторону, закурил....Голову занимали мысли о том, как приедет в город, встретится с друзьями, займется поиском работы, с сельским хозяйством лучше завязать. Все зависит от того, как скоро рассмотрят дело и какое решение вынесут. Главное другое - появилось желание работать. Хотелось привести в порядок дневники и начать повесть об эмигрантах. Значит надо найти такую работу, чтобы оставалось достаточно времени заниматься литературой. Олег усмехнулся - таких работ не бывает: или - или. Буду работать вечерами, сниму комнату у хороших людей, мир ими полон или мне везёт? Олег улыбнулся.
   Мысли самые радужные - всё должно получиться. Куплю компьютер, подключусь к интернету, до зимы напишу повесть. Почему бы не озаглавить её - "Пилигримы"? На латинице слово означает - чужеземец. Поздний вариант - странствующий паломник. Странствующий....Каждый ищет свою дорогу, и ответы на поставленные перед собой вопросы.
   Рядом остановился широкоплечий, плотно сбитый парень. С короткой стрижкой скинхеда. Чуть в стороне застыли две такие же тени.
  - Привет, огонька не найдется? - парень вертел во рту сигарету. Очнувшись от грёз, Олег посмотрел на просящего. Подумал, что где-то его мог видеть, лицо показалось знакомым. Полез в карман за зажигалкой. Губы парня дрогнули в усмешке, загорелые руки прятались в глубоких карманах спортивных шароваров.
   Олега не удивило обращение на русском, человек с опытом всегда мог выделить из толпы европейцев славянина. Может наш менталитет с особым запахом? Он щелкнул зажигалкой и поднёс огонёк к сигарете.
  - Значит, не узнал? - усмешка пропала.
   Он ударил Олега дважды...
   Как и в прошлый раз, нож словно вырос в его руке, блеснуло голубым пламенем лезвие, узкое, как шило. Снизу вверх, быстро, дважды пырнули в левую сторону груди....
   Парень положил ладонь на грудь пошатнувшегося Олега. Меж лицами горел маленький газовый фитиль.
  - Мир тесен. Пока, - парень чуть толкнул Олега, развернулся и торопливо направился в сторону вокзальных дверей. Друзья - за ним. Пройдя несколько шагов, они круто развернулись и побежали прочь от вокзала.
   Олег молча стоял и смотрел вслед, продолжая держать перед собой горящую зажигалку, не веря в случившиеся, не чувствуя боли, пока....
   Рядом пронзительно закричала молодая испанка, в сторону Олега стали тыкать пальцами.
   Олег удивленно посмотрел на белую рубашку, на груди расплылось красное пятно. Он покачнулся и чтобы не упасть, медленно опустился на колени. Зажигалка упала рядом и погасла. Пришла жгучая острая боль, взорвавшаяся внутри испепеляющей сверхновой звездой. Жар растёкся по груди. Сквозь туман болевого шока, смутным хором доносились испуганные возбужденные крики, наконец их заглушил звук полицейской сирены.
   "Неужели я настоящий и действительно смерть придет?", - всплыли в памяти строки Мандельштама. Багрицевич любил цитировать стихи....Вставай, Олег, пора домой...
   Олег запрокинул голову. Ослеплённое солнце пьяно качалось в небе, протягивая жаркие объятия огненных протуберанцев. Боль вспыхнула с новой силой и угасла. Олег улыбнулся. "Пора домой", - прошептали бледные губы. Он раскинул руки и стал валиться на спину, но ему казалось, что он падает в стремительно приближающийся, растущий, золотой диск солнца....
  
  
  Э п и л о г
  
  
   ВАЛЕНТИН ЗАШЁЛ ПРОСТИТЬСЯ к Юре и Лене. Встреча планировалась короткой, на несколько минут не больше - времени в обрез, а засиделся на два часа.
   Молодые снимали квартиру, так называемую "студию". Это однокомнатная квартира, в которой комната, для создания большего объёма и экономии жизненного пространства, совмещалась с кухней. Обычно такие квартиры снимали студенты. Совсем недавно. Юра и Олег зарегистрировали свой брак в городской мерии - айютамиенто Гетафе, и переживали самую счастливую пору новобрачных.
   Юра счастливо улыбаясь, говорил, что весной ожидается семейное пополнение: "uno mas de la nuestra familia". Лена застенчиво краснела и молчала, то и дело подливая в пустеющие чашки кофе, подкладывала на тарелки печенье и кусочки испеченного пирога.
  - Варенье натуральное, Лена сама сварила, из персиков, - говорил Юра, пододвигая Валентину вазочку.
  - Спасибо. Лена, всё очень вкусно, ты настоящая Марья-кудесница. Ребята, спасибо. Больше я ничего не буду, мне надо идти. Я ещё позвоню. - Валентин посмотрел на молодых, улыбнулся в ответ. - И вам надо готовиться к отъезду.
  - На следующей неделе - успеем. Полетим на остров принимать отель. Я недавно трёхмесячные курсы английского закончил. Лена - французский, она в школе изучала этот язык. Говорит, как истинная парижанка. Думаю, что справимся. Через пол года обещали назначить управляющим, - делился Юра планами.
  - Поздравляю, рад за вас.
  - Приезжай отдыхать, устроим бесплатные проживания, отдых. У нас будет бунгало на берегу океана. Лет через пять, - Юра оглянулся на Лену, - посмотрим, как жизнь сложится, подумаем о возвращении. - Юра рассмеялся, - летом вызовем в гости тёщу.
  - Не тещу, а маму, - мягко поправила Лена.
  - По почте получили благословения от родителей. Валентин, мне кажется, что зря торопишь события, рано тебе уезжать. Мог бы ещё один годик провести.
  Валентин пожал плечами.
  - У каждого своя дорога. Если честно, то надоело здесь. Не чувствую и никогда не чувствовал себя здесь, как дома. Никакого внутреннего комфорта. Полгода назад наладилась переписка с Аллой, бывшей супругой. Сейчас письма приходят каждую неделю, уже год, как ушла от своего хахаля.
  - Ты уверен, что ты ей нужен? - спросил Юра.
  - Наверное. Столько времени прошло - хватило подумать, чтобы не побояться попробовать начать сначала. Она любит меня, я верю.
  - А ты? - спросила Лена.
  - А я всё время любил, - Валентин сконфуженно улыбнулся, заглянул в чашку, словно на маслянистой поверхности кофе плавал ответ.
  - Что с деньгами сделал?
  - В банке. С собой беру карточку. Больше трехсот евро не повезу.
  - Лучше бы ты ей предложил сюда приехать, - сказала Лена.
  - Предлагал. Она не хочет. Говорит, что жить хорошо можно везде, надо захотеть. Там возможно и трудновато, но вдвоём продержимся.
  - Чем планируешь заниматься?
  - Алла обещала устроить учителем музыки в гимназию. Хорошая работа, она мне нравится.
  Молодые рассмеялись.
  - Теперь понятно, - произнес Юра. - Впрочем, вы всегда можете сюда вернуться. Сам знаешь, где можно остановиться. Я про бунгало намекаю. Сделаем музыкальную площадку, назначим тебя главным дирижёром.
  - Нет. Заграницей - наелся.
  - Ничего, - Юра подмигнул, - будем ждать в гости.
  - Жди, может и приедем. Да, я не один еду, со мной Людмила уезжает. Помните, я снимал у неё комнату?
  - А как же роман с пробивным крымчанином? Кажется, его зовут Толик?
  - Толику не повезло, к нему жена с сыном должны приехать, на заработки. Люда квартиру ему оставляет. Она получила экономику, у неё есть контракт на работу, осталось оформить кое-какие бумаги в Белоруссии. Так что вернуться для неё будет не проблема. Но хочет посмотреть, что творится дома.
  Валентин поднялся.
  - Ладно ребята, надо идти. Мой адрес у вас есть, так что пишите, как приедете на новое место. Телефон у вас записан. Звоните, не пропадайте. Удачи вам во всех начинаниях и удачного рождения. Короче - счастья.
  - Сын будет, - довольно объявил Юра. - Он уже на меня похож. Постоянно ворочается, шустрый.
  - Подожди, - Лена выскочила из-за стола, подбежала к серванту. Вернулась с небольшим пакетом.
  - Вот, возьми.
  - Что это?
  - Вещи Олега. Его блокноты и конверт с деньгами. Там полторы тысячи, адрес с родителями. - Юра поднялся, прижал к себе жену. В глазах Лены блестели слезы.
  Валентин принял пакет.
  - Какая нелепая смерть, - пробормотал он. Их ведь поймали?
  - Всех троих, - ответил Юра. - Только что это изменит? Человека не вернешь. Идиотская, случайная встреча - одна на миллион. - Юра указал на пакет, - Там, в синем блокноте, на первой странице, есть адрес его друга - Багрицевича. Я звонил ему и говорил об Олеге. Кажется его здорово потрясла смерть друга. Он проявил интерес к дневникам.
  - Олег так хотел написать книгу, - Лена всхлипнула.
  - Я пролистал дневник, хорошие наброски к роману. Олег хотел озаглавить его - "Пилигримы". Про нас, эмигрантов. Багрицевич обещал напечатать. Найди его обязательно. Багрицевич сказал, что деньги и для книги найдёт. Если что - мы поможем.
  - Найду, обязательно, - Валентин принял пакет. Быстро пожал протянутые руки.
  - Удачи вам, ребята. Счастья. Когда-нибудь встретимся. Мир, как оказывается - тесен.
  - Обязательно встретимся. - Лена заплакала, прижалась к Юре.
  Валентин выбежал на улицу, недовольно хмурясь, моргая. Быстро зашагал по улице. Мысли переключились на другое....Пальцы легко постукивали по пакету и в голове ликующе звучала песня Шевчука:
  "Родина! Еду я на Родину! Пусть кричат: уродина, сволочь и доверчива, а она мне нравится! Эй, начальник!"....
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"