Всеволод Зиновьевич Нестайко
Приключения близнецов-козлят
(Пригоди близнят-козенят)
(Иллюстрации из издания 1972 года, художники Л. Григорьева и М. Нечипоренко.)
Жили себе двое мальчиков-близнецов Витя и Вова. Хорошо, кажется, жили, счастливо. Ежедневно ели мороженое и конфеты. Ходили в детсад, где были качели, карусель и симпатичная воспитательница Галина Михайловна. Игрушек имели дома столько, что и не пересчитать. Был у них весёлый великан папа, который водил их в зоопарк, в цирк или в кино. И была у них ласковая красивая мама, которая их баловала и называла нежно "мои козлята". Но мальчикам не нравилась их жизнь.
- Никудышная у нас жизнь, - сказал Витя. - Каждый день надо умываться, чистить зубы, есть манную кашу.
- И на каждом шагу говорить "пожалуйста", "спасибо", "извините", - подхватил Вова.
- А бомбошки от портьеры отрезать ножницами нельзя. Стол полированный царапать вилкой нельзя...
- Даже в своём собственном носу ковырять пальцем нельзя. Преступление! Разве это жизнь?
Витя и Вова сидели в кустах около забора и вздыхали.
Это был не просто забор, это была граница, переходить которую им было строго запрещено. За забором начиналась улица, что вела к речке. По улице ездили машины, автобусы и троллейбусы.
А речка - вы сами знаете, что такое речка! Хотя Витя и Вова уже умели плавать, потому что всю зиму ходили с папой в бассейн, но... О! О! Слышите! Мама уже кричит:
- Ви-итя-я! Во-ова-а! Козлята мои! Где вы-ы? Не вздумайте идти на улицу!
- "Козлята-козлята"! - прогнусавил Витя. - А шагу ступить самим не дают. Настоящим козлятам и то лучше.
- А что ж! - прогнусавил Вова. - Бегай где хочешь, прыгай сколько хочешь.
- И умываться не надо. И зубы чистить не надо. И манную кашу есть не надо.
- И не надо на каждом шагу говорить "пожалуйста", "спасибо", "извините"... Слушай, Витька, а ты бы хотел, чтоб мы вдруг стали козлятами? Хоть на день? А?
- А что ж! Хоть на речку сбегали б сами покупаться... Хотел бы.
- И я.
И тут внезапно из-за забора послышался свистящий голос:
- Это мы можем устроить.
Витя и Вова вздрогнули от неожиданности. Потом глянули в щёлку. За забором, на улице, возле подворотни сидел нищий. С деревянной ногой, на костыле, с длинным крючковатым носом. У него был один-единственный большой жёлтый зуб, что торчал из губастого рта.
Мальчики очень удивились. Они никогда в жизни ещё не видели живых нищих, только в кино и по телевизору. А нищий тем временем проворно подполз ближе к щёлке и с присвистом зашамкал:
- О, уважаемые граждане Витя и Вова, я слышал, что вы хотели бы превратиться в козлят. Это прекрасная идея! Я сам когда-то был одно время маленьким козлёнком. Это не жизнь, а сказка. Прыгаешь, бегаешь, мекаешь, бекаешь, и никаких тебе забот. И никто тебя не учит, никто тебя не воспитывает, никто тебе не читает мораль.
- То-то и оно, - сказал Витя.
- Так точно, - сказал Вова. - А... а кто вы такой?
- Ну я... я... - замялся нищий. - А какая разница? Я хочу вам помочь. Я могу превратить вас в козлят.
- А как... откуда вы это умеете? - спросил Витя.
- Где вы научились? - спросил Вова. - Вы учёный, академик?
- Нет, я... как бы сказать... Я сам научился... Самоучка я... любитель... Колдун- любитель. Это моё увлечение. Хобби - как теперь говорят. Видите, работать я не могу, инвалид, вот и приходится... - он жалобно шмыгнул носом.
Мальчикам стало его жаль.
Вова хотел было спросить: "Почему же вы не восстановите себе ногу, раз умеете колдовать", но постеснялся.
- А... а как вы это делаете? - спросил Витя.
- Ну, это, конечно, тяжело, но если вы мне поможете, я сделаю. Главное - нужно, чтобы вы очень-очень захотели стать козлятами, и тогда я...
Витя посмотрел на Вову. Вова посмотрел на Витю. Честно говоря, им уже не очень хотелось стать козлятами, но было как-то неудобно перед этим самодеятельным колдуном-любителем, который так жалобно шмыгал носом.
- Так как, Витька, захотим? - неуверенно спросил Вова.
- Не знаю... - пожал плечами Витя. - Если ненадолго, на полчасика... Ведь скоро папа с работы придёт. Мы же сегодня идём на именины к тёте Наде.
- Нас из-за этого мама и из детсада раньше забрала, - пояснил Вова.
- На полчасика, на полчасика! - закивал колдун. - Могу даже на десять минут. Пожалуйста. Кто первый?
- Как - кто первый? - переглянулись Витя и Вова. - Мы оба первые. Мы всегда вместе. Только вместе.
Конечно, они ведь были близнецы. Им всегда покупали всё одинаковое, и одевали одинаково, и ели они одно и то же. И всегда были равные. И как же это так, чтобы один из них стал козлёнком, а второй ещё оставался мальчиком! Нет, только вместе.
- Я так не могу, - надул свою толстую губу колдун. - Я же всё-таки не специалист, а любитель. Нужно посчитаться... Знаете, давайте так: вы отвернётесь друг от друга, я вас по очереди сделаю, а потом вы повернётесь, и будет словно вы одновременно. Ну, пожалуйста.
- Ну, ладно, - вздохнули Витя и Вова и отвернулись друг от друга.
Сначала голос колдуна прозвучал из-за забора возле Вити:
- Витя-Видивитя-Видивис-Пампитя! Видивис-Видивас-Видивис-Пампас!
Потом такое же самое заклинание прозвучало возле Вовы:
- Вова-Видивова-Видивис-Пампова! Видивис-Видивас-Видивис-Пампас!
После чего колдун довольно хмыкнул и сказал:
- Всё! Можете поворачиваться.
Мальчики обернулись и заморгали друг на друга глазами.
- Ой, у тебя-я-я... - пробекал Витя.
- Что у ме-е-еня? - промекал Вова.
- У тебя-я-я... рожки!..
- И у тебя-я-я...
- Ой, мы стали козлятами!
- А что я вам говорил! Хе-хе-хе! А вы не верили!
- Ой, а почему у нас хвостики такие ме-е... ме-е... м-не козлиные! - удивлённо проблеял Вова.
Хвостики у близнецов и в самом деле были не короткие, как у козлят, а длинные, с кисточками на концах.
- Я не виноват! Я не виноват! Это не я, - запротестовал колдун. - Это, наверно, вы не до конца очень хотели. Это вы не старались. Я же не специалист! Я же любитель!
- А, ничего! Всё равно! - проблеял Витя. - Так даже лучше, удобнее.
И он почесал своим хвостом себя за ухом.
- Вот и чудесно! Видивис-Видивас-Видивис-Пампас! - и колдун замолчал.
Близнецы-козлята заглянули в щёлку - колдуна за забором не было. Колдун исчез.
- Бе-е он? - удивлённо пробекал Витя.
- Ме-е знаю, - растерянно промекал Вова.
- А, всё равно! - махнул хвостом Витя. - Каких-нибудь бе-есять минут бе-ыть нам козлятами - не бе-удем терять время!
- Ме-е будем! Наверное, так и надо! - махнул хвостом Вова. И близнецы-козлята вприпрыжку побежали к речке.
С разбега бросились они в воду и давай плескаться, плавать и нырять. Им было так хорошо и весело! Никто не кричал с берега: "Витя, вылезай!", "Вова, не заплывай!" Никто не хватал их за копыта и не тянул из воды. Плавай и ныряй сколько хочешь.
Накупавшись, они лежали на берегу, валялись и кувыркались в траве.
Потом снова купались-плескались, плавали и ныряли, забыв обо всём на свете.
Никто им не мешал. В том месте берег был безлюден. Только далеко-далеко под ивой сидел какой-то старый рыбак с удочкой. Но он был очень упорный рыбак, сидел, уткнувшись в поплавок, и ничего на свете не замечал.
Солнце уже клонилось к закату, тени удлинились, потянуло прохладой.
- Ой, Витька, что ме-е себе думае-ем! - промекал вдруг Вова. - Ведь папа уже с работы пришёл. Нам же к тёте на име-енины.
- Скорее на бе-ерег! - пробекал Витя.
Они выскочили на берег, отряхнулись.
- А где-е же колдун? - растерянно заблеял Витя. - Нам же надо уже пре-евращаться в мальчиков.
- Конечно. Ме-е же ме-е можем так идти на име-енины! - жалобно замекал Вова.
- Может, вот это он? - И Витя показал копытом на рыбака под ивой.
- Ме-е похож! Совсем ме-е похож! - вздохнул Вова.
- Может, он пре-евратился. Раз он нас смог пре-евратить, то и сам может пре-евратиться в кого угодно. Побежали.
И близнецы-козлята поскакали вдоль берега к рыбаку.
- Дяденька колдун! Пре-евращайте нас скорей обратно в мальчиков! - решительно забекал Витя.
- Нам надо к тёте на име-е-енини! - замекал Вова.
Рыбак поднял голову, обернулся, глянул на них:
- Фу! Какие-то козлята!
И снова уткнулся в поплавок.
- Пре-евращайте скорей! - настойчиво забекал Витя.
- На име-енины надо! - замекал Вова.
- Вот разбекались-размекались! Рыбу мне распугаете. Только клевать начала. Ну-ка кыш! - и рыбак сердито махнул на них рукой. А затем поднял комок земли и бросил в них. Козлята вынуждены были отбежать. Нет, это был не колдун. Это был обычный рыбак. И он не понимал их козлиного языка. Для него это было просто бекание и мекание.
И только тут до близнецов-козлят дошёл весь ужас их положения. Они не могли объясняться с людьми. Не могли даже рассказать, что с ними случилось. Люди не понимали их козлиного языка. Это ж и папа с мамой не поймут и не узнают их. Нельзя в таком виде возвращаться домой. Близнецы-козлята растерянно переглянулись и... заплакали.
И вдруг вода в речке у берега возле них забурлила и забулькала, как она булькает в кастрюле, когда закипает, - причём большими-пребольшими пузырями.
Пузыри один за другим поднимались и лопались, выпуская пар.
Поднимется, вспучится большим таким полушарием и лопнет. Поднимется-поднимется и лопнет. И оттуда пар. И вот вдруг один такой пузырь поднялся, лопнул и из-под него появилась... голова колдуна. А потом и он сам. Причём он не выплыл из воды, а вынырнул сухой-пресухой, словно вода его не касалась.
- Уф-ф! - сказал колдун, ступая на берег. - Уф-ф! Запарился.
И действительно, от него валил пар, как от чайника.
- Ой! Пре-евращайте нас скорее! - отчаянно забекал Витя.
- На име-енини! - отчаянно замекал Вова.
- Эх, Видивитя! Эх, Видивова! - тяжело покачал головой колдун. - В том-то и дело... Думаете, почему это я задержался? Бегал же домой, заглядывал в колдовские справочники и учебники. Забыл я, несчастный, как это делается. Забыл нужное заклинание. Всё-таки я любитель, самоучка. Но так и не нашёл ничего. Не успел. Ведь сейчас солнце садится, и мне больше нельзя здесь быть. Или идёмте со мной, или придётся вам всю ночь до утра быть козлятами.
Близнецы-козлята озадаченно переглянулись. Вот это да!
- Да не бойтесь, это совсем близко - на обратной стороне речки. Я быстренько найду заклинание, и через каких-нибудь несколько минут вы снова станете мальчиками. Только поскорей, ведь солнце совсем садится.
Ну что было делать близнецам? Как подумали они, что на всю ночь останутся козлятами, то даже хвостики у них задрожали. Они даже не сообразили, как это колдун живёт на обратной стороне речки.
- Поскорей! - повторил колдун и шагнул в воду. И вода забурлила, задымилась и расступилась перед ним. Витя и Вова засеменили за колдуном. А потом их окутал пар, и они уже ничего не видели.
Долго идти им не пришлось. Прошла какая-то минута, и они вышли на берег обратной стороны речки. Пар развеялся, и они увидели, что стоят перед железными воротами, из щелей которых валит дым.
- Видивис-Видивас-Видивис-Пампас! - громко сказал колдун.
Ворота заскрипели и открылись.
Первое, что увидели близнецы-козлята, когда зашли, - это большой костёр, на котором что-то жарилось. У костра сидел здоровенный клыкастый кабанище с ключами и с ножом на боку. Перед ним лежала какая-то книжка. Он вырезал из неё лезвием страницы, комкал и бросал в костёр. Увидев колдуна, кабанище вскочил, низко поклонился и произнёс:
- Приятного аппетита!
- Приятного! - ответил колдун.
Так, наверное, здесь принято было здороваться, ведь ни кабанище, ни колдун в это время ничего не ели.
После этого кабанище подскочил к воротам и запер их на большой засов.
И вдруг колдун захохотал и швырнул костыль в огонь. А сам затанцевал, припевая:
- Обманули дураков на шестнадцать кулаков! Обманули дураков на шестнадцать кулаков!
Совсем как Васька Бобырь из их детсада, который постоянно дразнился.
И только тут они увидели, что колдун совсем не хромой, что у него две превосходных ноги. И с ужасом поняли, что он их коварно обманул и они попали в ловушку.
Нахохотавшись вдоволь, колдун хлопнул в ладоши и крикнул:
- Эй, Бош Бермак!
Словно из-под земли вырос рыжий здоровенный детина:
- Придворний мясник королевы Бош Бермак вас слушает, Ваше Высокочародейское Колдунство!
- Возьми этих двух глупых козлят, Бош Бермак, и поставь в стойло. Да накорми хорошенько, чтобы до утра не отощали, а то королева Пуршама будет недовольна. Это же почётные гости королевы. Ха-ха-ха! Поэтому следи! Если с ними что-то случится - я из тебя сделаю горстку пепла. Видивис-Видивас-Видивис-Пампас! - и колдун исчез.
Бош Бермак набросил на Витю и Вову верёвку и потащил.
Королевский мясник шёл и весело пел такую песню:
Никто не режет ловко так,
Как Бош Бермак!
Как Бош Бермак!
Ой ля! Тру-ля-ля!
Убийство радует меня!
Ни одна ещё собака
Не убежала от Бош Бермака.
Ой ля! Тру-ля-ля!
Не убежите отсюда!
Ведь за поясом тесак
Всегда носит Бош Бермак.
Ой-ля! Тру-ля-ля!
Бош Бермак вам не телёнок!
Не телёнок, а мясник,
Сделаю из вас шашлык.
Ой-ля! Тру-ля-ля!
Убийство радует меня!
Близнецы-козлята семенили за ним на поводу и только жалобно блеяли.
Бош Бермак привёл их в большое стойло и привязал к железному кольцу, что торчало в стене высоко над землёй.
Подёргал верёвку, проверяя, крепко ли привязал, и довольно сказал:
- О, сами не отвяжетесь, не достанете. Ну, приятного аппетита, дорогие гости! Спокойной ночи!
Он бросил им сено и ушёл.
В стойле как раз был ужин. Справа от Вити и Вовы стоял серый в яблоках конь, за ним кобыла, слева рыжая корова.
- Ой, какие мы бедные! - заскулил Витя.
- Ой, какие мы несчастные! - заскулил Вова.
- Ой, что же теперь с нами будет? - заскулили они вдвоём.
- Дядюшка Конь! - умоляюще сказал Витя, так как он стоял ближе к коню.
- Тётушка Корова! - умоляюще сказал Вова, так как он стоял ближе к корове.
- А скажите нам, пожалуйста, куда это мы попали?
Тётушка Корова наклонилась к ним и тихо спросила:
- А вы кто такие и откуда?
И близнецы, захлёбываясь и перебивая друг друга, рассказали ей, как они легкомысленно, по собственному желанию стали козлятами и что из этого вышло.
Тётушка Корова глянула на них своими печальными коровьими глазами и вздохнула так глубоко, как умеют вздыхать только коровы:
- Эх, бедные близнецы! Мне вас очень жаль! Вы попали в злую колдовскую страну Пуршамию, где ничего хорошего вас не ждёт.
И она рассказала им, что это за страна.
Это была страна, где ужасно ненавидели и мучили животных. Их без конца травили, пытали, били, резали, пекли, жарили и варили. Правит страной королева Пуршама. Она ест шашлык исключительно из маленьких ягнят. А вот сегодня ей захотелось попробовать жаркое из маленьких козлят, которой она никогда ещё не ела, поскольку козы в их стране не водились. Поэтому она послала за козлятами своего придворного колдуна Видивис-Пампаса. Итак...
- Ой-ёй-ёй! - задрожали Витя и Вова. - Что же нам делать? Мы же так погибнем!
- Надо вам бежать, - прошептала тётушка Корова.
- Но как?! Мы же привязаны!
- Я попробую вас развязать, - и она своим рогом начала ковырять узел верёвки, которой были привязаны козлята к железному кольцу в стене.
- Эй, мукало! - неожиданно отозвался дядюшка Конь. - Что ты делаешь? Я всё расскажу!
- Конь! - укоризненно сказала тётушка Кобыла, но дядюшка Конь лягнул её ногой, и она умолкла.
- Я знаю, игогокало, что ты продажная душа и предатель, - спокойно сказала тётушка Корова. - Тебя запугал Бош Бермак, и за пучок сена ты готов сделать любую подлость. Но мне жаль близнецов-козлят, и я должна им помочь.
И тётушка Корова развязала рогом узел и освободила Витю и Вову от верёвки.
- Бегите! - склонившись к ним, прошептала она тихо-тихо, так, чтобы не слышал дядюшка Конь. - В лесу разыщите Кожана Кожановича, он вам поможет.
- Спасибо, тётушка Корова! - поблагодарили близнецы и бросились наутёк.
Они выбежали на двор, перескочили через плетень и оказались на дороге. Дорога вела в сторону леса. Козлята во весь дух побежали по ней.
Был уже вечер. И в лесу было темно и жутко. Будь Витя и Вова дома, то, наверное, в такой тёмный лес ни за что бы на свете не побежали. Ведь, честно говоря, они и в тёмную комнату боялись иногда заходить. Но это дома. А когда вы попали в такую передрягу, что стали козлятами, и когда вам угрожает смертельная опасность, разве можно бояться тьмы! И Витя с Вовой так улепётывали в тёмный страшный лес, словно там их ждали мамины объятия. Они забежали в самые густые кусты и долго лежали там, отдыхиваясь.
- А где же нам искать этого Кожана Кожановича? - вздохнул Витя. - Лес такой тёмный и густой.
- Наверное, придётся карабкаться на деревья, - вздохнул Вова. - Ведь летучие мыши не по земле бегают, а вверху летают и где-то на верхушки деревьев садятся.
- Наверное, да, - согласился Витя. - Что ж, давай попробуем.
И близнецы-козлята полезли на деревья. Ох, как это было тяжело! Ведь у них на руках и ногах были не пальцы, а копыта, нечем было схватиться за ветку. Витя и Вова всё время срывались и падали.
И вдруг они услышали голос:
- Куда это вы лезете? Впервые вижу, чтобы козлята карабкались на деревья.
Это говорила рыжая белка Полетуха, которая легко перелетала с ветки на ветку над Витей и Вовой.
- Ох, не говори, - грустно вздохнули близнецы. - Нам очень надо найти Кожана Кожановича, потому и карабкаемся.
- Зря карабкаетесь. Кожан Кожанович лежит больной на поляне под дубом. Идёмте, проведу, - и белка Полетуха спустилась на землю и повела близнецов-козлят сквозь чащу к поляне.
На поляне под дубом, окружённый жучками-светлячками, и лежал Кожан Кожанович.
Витя и Вова бросились к нему и начали рассказывать о своей беде и просить спасения. Выслушал их Кожан Кожанович и тяжело покачал головой:
- Эх-хе-хе. С радостью бы помог, дорогие козлятушки, но сам, видите, в беду попал. Лежу - крылышками взмахнуть не могу. Хотел вчера спасти двух ягнят, которых на шашлык для королевы Пуршамы назначили, - переправить их за границу Пуршамии, да попался. И ягнят не спас, и сам пострадал. Сцапал меня Видивис-Пампас. И уже было превратил в горстку пепла, как он это любит делать, но выручило моё имя. Не знал он, как говорить заклинание, то ли "Кожан-видикожан-видивис-пампан", то ли "Кожан-Кожанович-видивис-пампанович". И пока путался, я от него убежал. Но всё-таки заклинание его сказалось на моём здоровье, и отнялись у меня сегодня крылья, не могу летать. Так что... извините! Но здесь, в лесу, оставаться вам тоже нельзя. Будет искать меня Видивис-Пампас и вас схватит. Думаю, что нужно вам побыть до утра где-то в другом месте. На опушке стоит пекарня. Поскольку хлеба в Пуршамии почти не едят, больше мясо, пекарня работает только дважды в неделю - в понедельник и четверг. Сегодня пятница, там никого нет и до понедельника не будет. Жучки-светлячки проведут вас туда, и вы там переночуете. А утром видно будет. Недаром говорят - утро вечера мудреней.
Попрощались Витя и Вова с Кожаном Кожановичем и отправились в путь. Жучки-светлячки летели впереди и показывали близнецам дорогу. И так вывели на опушку. Затем помигали-померцали им своими огоньками на прощание и полетели обратно к Кожану Кожановичу.
На опушке под горой стояла пекарня. Рядом с ней - сарай. Пекарня и сарай были огорожены забором, а ворота замкнуты на огромный крюк. Однако Витя и Вова были козлятами, а для козлят перепрыгнуть какой-нибудь забор - это всё равно, что для рыбы переплыть лужу. Витя и Вова разбежались - р-раз! - и уже были во дворе.
Тихонько приотворили двери и зашли в пекарню.
Месяц светил в окна и помогал им осмотреться вокруг. Пекарня была закопчённая и грязная. По углам - паутина.
Видно, те, которые здесь пекли, не были особенными чистюлями. По полу гулял ветер. И - ни лавки тебе, ни скамейки, не говоря уже про какую-то там кровать. Только у печи стояли какие-то кадушки, прикрытые и завязанные дерюгой.
- Бр-р! Как здесь некрасиво и неуютно! - прошептал Витя.
- Как нам здесь ночевать! - прошептал Вова.
- Хоть в печь лезь, - прошептал Витя.
- А что - давай! - прошептал Вова.
И они полезли в печь. В печи и на самом деле было уютнее. Под[1] был ещё теплый со вчера. В золе кое-где даже тлели угольки.
Близнецы-козлята забрались в печь и улеглись там.
Было тихо, темно и жутко.
- Эх, - вздохнул Витя, - как бы я сейчас хоть... хоть манную кашу съел...
- И я, - вздохнул Вова. - Я там в стойле отщипнул сено, пожевал, - гадость страшная! Как его бедные настоящие козлята едят!
- А на именинах у тёти Нади, помнишь, какой пирог с яблоками всегда...
- А пончики...
- А коржи с маком...
- А мороженое с вареньем...
- А... а... - И Витя заплакал. И Вова заплакал тоже.
- Неужели мы никогда больше в зоопарк с папой не пойдём, - сквозь слёзы прошептал Вова.
- И в детсад к Галине Михайловне, - сквозь слёзы прошептал Витя.
- И на качелях не покачаемся...
- И на карусели не покружимся...
И они заплакали ещё сильнее.
- Даже умываться никогда не сможем, - всхлипнул Вова.
- И зубы чистить, - всхлипнул Витя.
- Ведь как же копытами умываться и чистить зубы!..
Долго они плакали, ропща на свою судьбу. И так в слезах и заснули где-то под утро тяжёлым тревожным сном.
А пока они спят, давайте заглянем в стойло, откуда убежали наши козлята, и посмотрим, что там делается.
После ужина тётушка Корова и дядюшка Конь с тётушкой Кобылой разошлись по своим комнатам. Да-да, обитатели стойла только ели вместе, а жили в отдельных комнатах и спали там на кроватях, укрывшись одеялами. И ничего странного, ведь они жили в сказочной да ещё и колдовской стране. Тётушка Корова пошла к себе, сразу легла и заснула. А дядюшка Конь с тётушкой Кобылой ещё долго беседовали. Тётушка Кобыла умоляла дядюшку Коня ничего не рассказывать Бош Бермаку. Мол, козлята сами отвязались и убежали. У тётушки Кобылы было мягкое сердце, и она никому не желала зла, тем более соседке по стойлу.
- Нашёл перед кем выслуживаться! - говорила она. - Забыл, как Бош Бермак хлещет нас кнутом, как тяжело заставляет работать, чуть не заездил уже.
Но дядюшка Конь был неумолим:
- Молчи, кобылья твоя башка! - сердито сказал он. - Всё равно расскажу их бошбермаковскому благородию. Не хочу, чтобы благодаря вам из меня конскую колбасу сделали.
И когда на рассвете Бош Бермак, проснувшись, заглянул в стойло и в первую очередь взял пучок сена и подошёл к дядюшке Коню (он всегда в первую очередь подходил к нему, ведь тот же был подлизой), дядюшка Конь сразу ему всё и выложил и про близнецов-козлят, и про тётушку Корову.
Эх, как вскипел тут Бош Бермак, как схватил свой ножище, и как бросился к тётушке Корове. А тётушка Корова ещё спала и во сне видела зелёный луг, солнышко и себя маленьким телёнком, который бегает вокруг мамы-коровы.
- Убью! Зарежу! - заревел Бош Бермак и уже взмахнул ножом, но тут тётушка Корова открыла один глаз и спокойно сказала:
- Убивай... если ты сам сможешь давать молоко для королевы.
И Бош Бермак осознал, что он никак не может убить тётушку Корову, ведь на самом деле в Пуршамии только она даёт молоко, которое каждый вечер с таким удовольствием пьёт королева Пуршама. И если бы он убил тётушку Корову, королева съела б его живьём. Бош Бермак в сердцах тольки плюнул, спрятал ножище и вышел.
Он запряг дядюшку Коня и тётушку Кобылу в свою тележку, схватил в руки здоровенную жердь (когда он очень спешил, то подгонял коней не кнутом, а этой жердью) и помчался на поиски беглецов.
Когда он проезжал мимо дворца королевы, оттуда неожиданно как ошпаренный выскочил какой-то человек и с криком: "Стой! Стой!" - бросился к нему. Человек был такой всклокоченный и так быстро выскочил, что Бош Бермак не сразу узнал в нём придворного повара Бом Штекса, даже не успел остановить коней. Бом Штекс на ходу вскочил в тележку, больно пихнув при этом Бош Бермака коленом в бок, и закричал:
- К пекарне! Гони к пекарне! Быстрее!
- Что значит "к пекарне"? И что значит "гони"? Ты кто такой? Ну-ка, кыш отсюда! А то как дам! - и Бош Бермак больно пихнув Бом Штекса локтём. Бош Бермак не любил, чтоб на него кричал кто-либо, кто не был его начальником.
- Бошик, милый, не будем ссориться, - умоляюще сказал Бом Штекс. - Гони, дорогой, к пекарне быстрее! Вот так надо! - он провёл себе ладонью по шее. - Я ж едва-едва уговорил только что королеву переменить сегодняшнее меню, не делать сегодня жаркого из козлят. Ведь я же его никогда не делал, боюсь испортить и не угодить королеве. А кабанище-стражник сжёг, свинья, все мои поваренные книжки. Негде даже рецепт прочитать. Так я вот уговорил королеву, что вместо козьего жаркого приготовлю ей лучше медовый торт. Гони, Бошик, дорогой! Гони, а то не успею. Надо же хорошо вымесить. Да чтобы поднялось. Гони!
- Но-о! - не своим голосом закричал Бош Бермак и так стегнул жердью дядюшку Коня, что тот даже подпрыгнул на бегу.
Эх, и обрадовался же Бош Бермак!
- Да ты знаешь, Бом дорогой, как ты меня выручил! - радостно завопил он. - Эти чёртовы козлята, из которых ты должен был делать жаркое, как раз убежали сегодня ночью из хлева. И я вот мчался их искать. Поскольку боялся, что королева изобьёт меня до полусмерти, как узнает, что не из чего делать это жаркое. А Видивас-Пампас грозился превратить меня в горстку пепла. Но раз сегодня жаркого не будет, то у меня есть время, и я этих козлят преспокойно изловлю. Никуда ж они из Пуршамии не убегут.
- Да, да, конечно! - успокоил его Бом Штекс. - У тебя есть много времени. Я уговорил королеву сделать себе "разгрузочный" день, а то и два. Тогда, говорю, Ваше Высочество, вы с ещё большим вкусом и наслаждением съедите, говорю, жаркое из козлят. А сам, думаю, подъеду как-нибудь сегодня к Видивис-Пампасу. Он колдун, может, куда-нибудь махнёт и достанет рецепт, как готовить это жаркое. Ну, вот мы и приехали. Спасибо тебе, Бош.
- Ну, раз так, - сказал Бош Бермак, останавливая коней возле пекарни. - Я тебе помогу. Тесто замесить, печь растопить или ещё что. А ты мне потом этих козлят поможешь найти.
- Давай, - согласился Бом Штекс. - Всё равно же придётся из них жаркое делать. Следовательно, это наше общее дело.
А в это время близнецы-козлята, и не думая вовсе об опасности, спали в печи сладким сном. И снились им именины у тёти Нади. И пирог с яблоками. И пончики. И коржи с маком. И мороженое с вареньем... И они сладко причмокивали во сне губами. Хоть именины у тёти Нади были "взрослые", детей там не было, и папа с мамой брали Витю и Вову лишь потому, что не с кем их было оставить дома, близнецы очень любили эти именины. Во-первых, потому, что тётя Надя очень вкусно готовила, всё у неё было аппетитное, начиная от салата оливье, от холодца, от заливной рыбы и заканчивая вышеупомянутыми пончиками и собственноручно закрученным в электромороженице "Киевлянка" мороженым. А во-вторых, не знаю, как вы, а Витя и Вова ужасно любили сидеть и слушать, как беседуют, шутят и хохочут взрослые. И хоть они много чего не понимали, но даже рты разевали, слушая. Им это было ужасно интересно.
Нет, что ни говори, а именины у тёти Нади - это самый-пресамый настоящий праздник, преисполненный радости, счастья и аппетита. И пусть бы вся эта история произошла уже после именин тёти Нади, не так было бы досадно и больно. Но что поделаешь. Не всегда в жизни всё происходит так, как хочется. И вот Витя и Вова спят и видят во сне именины, и сидят во сне за прекрасным праздничным столом, и уплетают очень вкусные пончики и коржи с маком, и слушают безумно интересные беседы и шутки взрослых... А в это время в пекарню уже зашли Бош Бермак и Бом Штекс и так хлопнули дверями, что даже оконные стёкла зазвенели.
Ой, как это страшно после такого прекрасного радостного сна проснуться вдруг в тёмной грязной печи и ощутить, что вы не мальчики, а козлята, и что над вами нависла опасность быть зажаренными на обед какой-то жестокой глупой королеве.
Ой-ёй-ёй, как это неприятно!
Витя и Вова проснулись и заморгали глазами, ещё не соображая, где они и что с ними, ещё чувствуя на губах вкус пончиков, которые им только что снились.
Но внезапно они услышали:
- Ну, так я прежде всего затоплю печь!
Близнецы-козлята узнали голос Бош Бермака и вмиг всё вспомнили и вмиг поняли, какая опасность нависла над ними. Они прижались друг к другу и замерли.
Бош Бермак подошёл к печи и перед тем, как положить дрова, сунул в её тёмное чрево руку, проверяя, не стоит ли там какой-нибудь котёл или кастрюля.
Близнецы-козлята закрыли глаза. Вот сейчас...
Рука Бош Бермака дотронулась сперва к Вовиной голове, потом - Витиной. И сразу отдёрнулась.
- Вва-ай! - заверещал с перепугу Бош Бермак, ведь ему было не видно в тёмной печи, кто там и что. Да как бросится от печи, да как зацепится за кадку, да как опрокинется вверх тормашками, да как заедет Бом Штексу ногой прямо в носище. А Бом Штекс - шмыг! - в окно, да кувырком наружу, да сверху прямёхонько на спину тётушке Кобыле. А тётушка Кобыла ка-ак лягнёт - Бом Штекс чуть ли не до облаков и - ляп! - на землю. А Бош Бермак и сам кубарем через окно наружу, - чтоб одному не оставаться в пекарне. Жестокие всегда трусы.
Опомнились на дворе Бом Штекс и Бош Бермак, стали на карачках друг против друга, смотрят, как бараны.
- Бо... Бо... Бо... Бо... Бо-ш! - проблеял Бом Штекс. - Что... что такое?
- Да... Да... да... - залепетал Бош Бермак. - Да... там... в печи... что-то здоровенное и рогатое. Каких-то два бешеных быка, что ли! Чуть руку мне не съели.
- Тьфу! Да ты что! А даже если и быки. Ты же мясник. Что тебе быки! Ты же всякий скот режешь.
- Ага! Ведь там темно...
- Да ну тебя! Ох-х! Чуть шею не сломал из-за тебя! Ох-х! Всё болит! Ох-х! - простонал Бом Штекс. - Идём посмотрим, что там такое, и выгоним их из печи. Некогда мне. Не успею испечь торт - королева меня съест. Идём.
- Только ты первый, - быстро произнёс Бош Бермак. - Ведь... ведь у меня... нога болит.
Бом Штекс и Бош Бермак поднялись и, кряхтя, заковыляли в пекарню.
А в это время в печи близнецы-козлята лихорадочно думали, как им найти выход из, казалось, безвыходного положения.
- Витька, - прошептал Вова, - а ты помнишь то заклинания, с помощью которого колдун сделал из нас козлят?
- Помню, - прошептал Витя.
- Так, может, с его помощью можно превратиться обратно в мальчиков?.. Всё-таки из мальчиков, может, жаркого не будут делать.
- Давай попробуем.
- Давай. Только одновременно, а то...
- Ясно. Само собой, кому это надо, чтоб кто-то из нас превратился первым.
И близнецы-козлята одновременно зашептали заклинание.
Витя прошептал:
- Вова-Видивова-Видивис-Пампова, Видивис-Видивас-Видивис-Пампас!
А Вова прошептал:
- Витя-Видивитя-Видивис-Пампитя, Видивис-Видивас-Видивис-Пампас!
И замерли в ожидании. Но в мальчиков они не превратились.
Зато вдруг послышался свистящий голос придворного колдуна:
- Кто меня звал?
И в окне пекарни неожиданно появилась голова Видивис-Пампаса.
Это произошло как раз в тот миг, когда в пекарню через двери зашли Бош Бермак и Бом Штекс. Увидев в окне придворного колдуна, они так растерялись, что застыли с разинутыми ртами.
- Кто меня звал, спрашиваю, - повторил Видивис-Пампас и сурово глянул на придворного повара и придворного мясника. - Это вы? Что вам надо?
Поскольку Витя и Вова шептали заклинание одновременно, Видивис-Пампас не мог ничего разобрать и не мог сообразить, кто это говорил. И он подумал, что заклинание произнесли Бош Бермак и Бом Штекс.
- Ой, Ваше Высокочародейское Колдунство! Да что вы! - испуганно вскрикнул Бош Бермак. "Если Видивис-Пампас узнает, что козлята убежали, - с ужасом подумал он, - то сейчас же сделает из меня горстку пепла. Он такой! И раз он здесь, то рогатое чудовище в печи - это просто его штучки-дрючки. Он ещё не такое может. Надо его как-то спровадить отсюда, пока он не узнал о козлятах".
- Разве я осмелился бы беспокоить Ваше Высокочародейское Колдунство! - льстиво произнёс королевский мясник. - Ни за что на свете! Наверное, это придворный повар?! Он как раз собирался обратиться к вам с просьбой... Ну говори же, Бом Штекс, не стесняйся. О том рецепте козьего жаркого ... Ну!..
- Ах, да! - встрепенулся Бом Штекс. - Я действительно думал обратиться к вам с просьбой. Только вы, Ваше Колдунство, можете помочь мне с моим затруднением. Стражник Кабанище сжёг все поваренные книжки, и я не знаю, как готовить жаркое из козлят. Я очень прошу вас достать рецепт. Я специально уговорил нашу глубокоуважаемую королеву поменять на сегодня меню.
- Хм, - Видивис-Пампас хитро прищурился. - Это нелегко. Для этого придётся махнуть аж в Среднюю Азию. Я могу это сделать, но при условии, если... если я с твоего разрешения возьму кое-что из королевских запасов сладостей.
- Ах, пожалуйста, пожалуйста, Ваше Высокочародейское Колдунство, - любезно поспешил сказать королевский повар. - Какие могут быть разговоры. Пожалуйста!
Все знали, что Видивис-Пампас страшно любил сладкое. И без конца грыз конфеты, и потому у него испортились и выпали все зубы, кроме одного. За день он мог съесть столько сладкого, сколько не съест тысяча сладкоежек. Но Бом Штекс готов был на всё, только бы колдун достал ему рецепт козьего жаркого.
- Ну, ладно, договорились, - сказал Видивис-Пампас и обернулся к Бош Бермаку. - А как там поживают наши козлята? Не отощали?
Бош Бермак уже с трепетом ждал этот вопрос и, собрав всю бодрость, какая у него только была и притворно живо ответил:
- Да что вы! Прекрасно! Куда они могут деться! Разве из нашей Пуршамии, где придворным колдуном великий и всемогущий Видивис-Пампас, куда-нибудь убежишь?
- Конечно, конечно, убежать никак нельзя, - снисходительно произнёс Видивис-Пампас (он очень любил, чтобы ему льстили). - Вот позавчера один было попытался двух ягнят через границу переправить... я о Кожане Кожановиче... так ягнята уже на шашлыке давно, а из него самого я вот сейчас горстку пепла сделал. В лесу, понимаешь, прятался, думал, что я не найду. Ну хорошо, я пошёл. Видивис-Видивас-Видивис-Пампас! - и колдун исчез.
- Ура-а! - закричали Бом Штекс и Бош Бермак. Бом Штекс был очень доволен, что так легко договорился о рецепте. А Бош Бермак ужасно радовался, что Видивис-Пампас не узнал о побеге козлят и не сделал из него горстку пепла. Вскрикнув "ура!", он запрыгал на одной ноге и запел:
Никто не врёт ловко так,
Как Бош Бермак!
Как Бош Бермак!
Ой ля! Тру-ля-ля!
Тру-ля-лю-ля! Тру-ля-ля!
- Ну хватит! За работу! А то я не успею испечь королеве торт! - сказал Бом Штекс. - Вот там, в тех кадушках возле печи, масло и мёд. Неси и вываливай в эту квашню. А я насыплю муку.
Всё ещё напевая "Ой ля! Тру-ля-ля!", Бош Бермак схватил кадушку и одним взмахом перевернул в квашню.
Он успел пропеть только "Ой ля!", а "Тру-ля-ля!" уже не запел. Так как из кадушки вместо мёда в квашню полился... дёготь.
- Ой! - вскрикнул Бош Бермак.
- Что ты наделал? - закричал Бом Штекс.
- Но только что это был мёд, я сам видел, - оправдывался Бош Бермак.
- Какой же это мёд! - закричал Бом Штекс. - Это дёготь. Вот мёд! - и он схватил вторую кадушку и поднял вверх. Но у него на глазах мёд внезапно превратился в дёготь. От неожиданности Бом Штекс пошатнулся, выпустил кадушку из рук, и дёготь полился ему на голову.
- Вва-вай! - закричал Бом Штекс. - Спасите! Что это делается?
- Я знаю! Я знаю, почему это так! - закричал Бош Бермак. - Это всё штучки-дрючки Видивис-Пампаса. Ты же сам пообещал ему сладости из королевских запасов. Вот он и забрал мёд, а вместо мёда подсунул дёготь. Ты сам виноват!
- Это ты виноват! - закричал Бом Штекс. - Кто сказал колдуну, будто я его звал. Если бы ты не сказал, я бы не стал сейчас просить его о рецепте. Я б ещё успел попросить. А что я теперь буду делать? Как я теперь испеку торт королеве? Это всё ты, колбаса недорезанная!
- А ты коврижка недопечённая. Ещё и обзываешься!
- Потроха ты свиные!
- Рубец ты пережаренный!
- .........
- .........
Ой, дорогие друзья, заткните уши и не слушайте, пожалуйста, этих двух прохиндеев, потому что они начали ругаться ужасно нехорошими словами. Будь они неладны!
Давайте лучше заглянем в печь и посмотрим, что там делают наши близнецы-козлята. Мы ведь о них совсем забыли.
А что им делать? Лежать и дрожать. Вылезти же из печи страшно. Именно это они и делают. Лежат и дрожат. Зубами стучат.
Но погодите! За печью послышался тоненький писк:
- Слушайте, козлята! Слушайте, ну!
Первым услышал Витя.
- Во... Во... Во... Вовка, - прошептал он, запинаясь, - слышишь, кто-то пищит?
- А? Где?
- Вот там... в у... углу.
Прислушались близнецы.
Из угла снова кто-то тоненько-тоненько пищит-стрекочет:
- Козлята! Эй! Слушайте сюда!
- А? Что? Ты кто такой? Где ты?
- Я запечный сверчок Сверкунчик. Маленький я, трудно меня увидеть. Но я хочу вам помочь. Я о вас всё знаю. Мне о вас сегодня ночью рассказали мои приятели жучки-светлячки. Так вот. Единственное для вас спасение - пробраться во дворец королевы Пуршамии. У большом зале, под королевским троном стоит сундучок, а в этом сундучке - чудодейственный порошок-потешок. Кто этот порошок понюхает, сразу уснёт как убитый. Этим порошком можно усыпить кабанище-стражника и только таким образом убежать.
- А... откуда вы знаете об этом порошке? - недоверчиво спросил Вова.
- Мы, сверчки, про то, что делается в лесу, в поле, ничего не знаем, а вот что в домах, во дворцах делается - всё знаем, так как живём за печью, - и всё слышим.
- А... а как же нам пробраться во дворец королевы? - растерянно спросил Витя.
- Действительно, это очень нелегко. Поскольку когда королева во дворце, вход стережёт верный охранник Пуршамы Гицельцап, мимо которого и муха не пролетит. А когда королева куда-то едет, дворец так надёжно закрывается, что опять-таки муха не пролетит...
- Так что же делать? - безнадёжно прошептали близнецы-козлята.
- Надо, чтобы королева Пуршама сама взяла вас во дворец, - прострекотал сверчок Сверкунчик.
- Так что нам? Взять и попросить её? - чуть не заплакали Витя и Вова.
- Нет, - прострекотал сверчок Сверкунчик. - Время от времени королева Пуршама ссорится со своей придворной кошкой Мурнявой и тогда приказывает привести ей ягнят и забавляется с ними, как с котятами. А уже через день они ей надоедают, и она отсылает их на шашлык, а со своей кошкой мирится. Как раз сегодня утром королева рассердилась на Мурняву и сказала, что она с ней больше не играет, что она лучше будет играть с ягнятами. И отдала приказ поймать двух ягнят. Но сейчас в Пуршамии почти не осталось ягнят, ведь их ежедневно ловят на шашлык для королевы. И вот если бы вы...
- Но мы же козлята, а не ягнята, - растерянно перебили Витя и Вова.
- Верно. Но неподалёку от пекарни есть сушильня, во дворе которой сушатся ягнячьи шкурки. Натяните на себя ягнячьи шкурки, и слуги королевы подумают, что вы ягнята.
- Но как же нам выбраться отсюда, из этой печи? - уже совсем безутешно прошептали Витя и Вова. - Бом Штекс и Бош Бермак сразу же нас увидят.
- Не бойтесь, - прострекотал сверчок Сверкунчик. - Они сейчас так ругаются, что ничего не видят и не слышат. Только поспешите. К сушильне ведёт тропа вдоль леса.
Очень страшно было вылезать из печи. Но когда надо спасаться, нельзя думать о страхе.
- Спасибо, дя... - близнецы-козлята уже хотели по привычке сказать "дядюшка Сверкунчик", но потом сообразили, что как-то смешно называть дядюшкой сверчка, такого крохотного, что его в темноте даже и не видно, - как бы он не обиделся. И, поколебавшись немного, Витя и Вова прошептали:
- Спасибо, друг Сверкунчик.
И, переведя дыхание, они выскочили из печи и стремглав бросились к дверям. Бош Бермак и Бом Штекс в самом деле так увлеклись своей руганью, что даже не обратили на них внимание. И, незамеченные, близнецы-козлята выбежали на крыльцо. И здесь остановились в нерешительности. Потому что под крыльцом стояли тётушка Кобыла и дядюшка Конь. Она ближе к крыльцу, он чуть дальше. Тётушка Кобыла увидела Витю и Вову, но ободряюще подмигнула им и посторонилась так, чтоб их не увидел дядюшка Конь. Близнецы-козлята благодарно посмотрели на неё и изо всех сил побежали со двора тропой вдоль леса к сушильне. Во дворе сушильни висело много-много ягнячьих шкурок. Витя и Вова выбрали себе подходящие по размеру и вскочили в них. Потом посмотрели друг на друга.
- Ой, Витька, - сказал Вова, - ты барашек.
- Ой, Вовка, - сказал Витя, - ты тоже барашек.
- Эх, - вздохнули они разом. - Мы не барашки, мы самые настоящие бараны. В такой переплёт по собственному желанию угодили. Неизвестно ещё, чем всё это закончится. И вообще странно получается. То мы бежали, боялись, чтобы нас не увидели. А теперь нам надо наоборот - стараться, чтобы нас увидели и поймали. Кино!.. Да ещё и так, чтобы никто не заподозрил, что это мы нарочно поддаёмся.
Да, это была хитрая задача.
Витя и Вова поскакали к дворцу королевы. Перед дворцом был пруд, через него мостик. За прудом реденькая рощица. Деревья в этой рощице были наполовину вырублены, торчали только пеньки. Как и все недобрые люди, королева не любила природу и уничтожала её. Именно в этой рощице и решили ждать Витя и Вова. С одной стороны, негусто, всё видно, их смогут легко увидеть. С другой стороны - всё-таки рощица, такое впечатление, что они здесь прячутся.
Им даже не пришлось долго ждать. Вдруг ворота растворились, и выехала карета королевы Пуршамы.
На козлах сидел кучер Тпрукало-Нокало, в карете королева Пуршама, а у неё в ногах верный охранник Гицельцап.
- Витька, давай прыгать, а то не заметят, - вскрикнул Вова.
- Давай! - вскрикнул Витя.
И близнецы-козлята начали вприпрыжку бегать среди пеньков, притворяясь, будто они развлекаются.
Королева первая заметила их.
- Стой! - заверещала она кучеру и пнула ногой Гицельцапа. - Ну-ка встань. Ну-ка глянь! А ты говорил, что ягнят уже нет. Бессовестный врун. Тебе просто лень было хорошенько поискать. Лень! Ну-ка вставай! Ну-ка беги! Ну-ка лови!
- А? Что? Где? - вскочил Гицельцап и выпрыгнул из кареты. За ним с козел скакнул Тпрукало-Нокало. И они бросились к близнецам-козлятам.
Королева Пуршама тоже вылезла из кареты и давай хлопать себя руками по полам одежды и взвизгивать:
- Держи! Лови! Хватай!
Но, хотя Витя и Вова не очень и убегали, ни Гицельцап, ни Тпрукало-Нокало никак не могли их поймать. Королевские слуги оказались весьма неуклюжими. Они то и дело спотыкались о пеньки и шлёпались на землю.
Королева так сердилась, что даже шипела:
- Растяпы! Выгоню! Уволю с работы!
Наконец, видя, что это не помогает, она закричала:
- Двадцать золотых монет тому, кто поймает!
Эх, как начали стараться Гицельцап и Тпрукало-Нокало! Они пыхтели, сопели и крутились, словно юла. Причём каждый старался оттолкнуть другого, чтобы тот не поймал. И они не столько ловили, сколько толкались и мешали друг другу. Как все хозяйские приспешники, они были ужасно жадные, и каждый хотел, чтобы деньги достались ему.
Наконец, увидев, что так у них ничего не выйдет, близнецы-козлята попадали на землю, будто обессилев.
Поскольку Гицельцап был сильнее, чем Тпрукало-Нокало, он толкнул кучера так, что тот перекувыркнулся, а сам плюхнулся на землю, руками схватив Витю, а ногами прижав Вову.
И закричал что есть силы:
- Поймал! Ура-а! Я поймал!
Связав близнецов-козлят, он подал их королеве.
Королева села в карету, положила у себя в ногах Витю и Вову и сказала Гицельцапу:
- Здесь тебе места уже нет. Побежишь за каретой.
Гицельцап заморгал на неё глазами:
- А... а деньги?
Королева изумлённо взглянула на него:
- Какие деньги?
- Вы ж обещали. Двадцать монет тому, кто поймает.
- Двадцать монет я не могла обещать. Кажется, я обещала, но десять.
- Вы... - начал Гицельцап, но королева перебила его:
- Если ты не веришь, то мне может показаться, что я ничего не обещала.
- Гы-гы! - оскалился на козлах Тпрукало-Нокало.
- Так точно, вы обещали десять, - поспешил сказать Гицельцап.
- Вот видишь. За то, что ты сомневался, одна монета с тебя высчитывается. На! - и королева высыпала Гицельцапу в пригоршню девять монет.
- Да здравствует ваша мудрость! - воскликнул Гицельцап и трусцой побежал за каретой. Он был очень рад, что получил хотя бы девять. Королева могла ничего и не дать. Она была скупа, капризна и никогда не сдерживала своего слова.
Во дворце королева прежде всего побрызгала на Витю и Вову духами, повязала им на шеи бантики и повела куда-то по длинным коридорам. Они пришли в маленькую комнатку, где на старой продранной подстилке лежала хорошенькая кошка с печальными глазами. Это и была придворная кошка Мурнява.
- Вот видишь! Вот видишь! - язвительно сказала королева Мурняве. - Вот видишь, какие у меня симпатичные ягнятки. Вот я с ними буду играть, а тебя и знать не хочу. Вот! И есть не дам, раз ты такая вредная и не хочешь ходить кверху хвостом на передних лапках. Вот! Ещё и подстилку заберу. Вот! Лежи прямо на холодном полу.
И она схватила подстилку и выдернула её из-под кошки. Потом ещё пнула Мурняву ногой и вышла, таща за собой на поводке Витю и Вову.
Королева привела близнецов в большую пустую комнату, устланную цветистым ковром. По ковру были разбросаны куклы с оторванными руками, ногами, с чёрными дырками вместо глаз.
Это была комната для игр.
- Сейчас будем танцевать, - сказала королева. - Ну-ка становитесь на передние ноги, задние поднимайте. Голову вниз, хвост вверх. Хвост вверх! Я что говорю - хвост вверх! Голову вниз!
Королева схватила Витю за правую ногу, Вову за левую и подняла вверх.
Ой, как это было плохо, как это было скверно - болтаться вниз головой на одной ноге в чьих-то руках! Всё тело болело, голова кружилась. Витя и Вова стонали и ахали, но королева на это не обращала внимания. Она, наоборот, раздражалась и кричала:
- Ну-ка, перестаньте мне скулить! Ну-ка тихо! Кому говорю! Танцевать! Веселее! Танцевать! Раз-два-три! Раз-два-три!
И тут Витя и Вова вспомнили, как когда-то в детсаду Васька Бобырь притащил откуда-то котёнка и придумал дрессировать его для цирка. "А главное для дрессировки, - авторитетно сказал Васька, - это учить долго и без перерыва". И они все по очереди держали котёнка за задние лапки, чтобы научить его ходить только на передних. Котёнок был тощий, маленький, несчастный. Но Васька Бобырь сказал, что учить можно именно только таких, маленьких, ведь взрослый котёнок уже не научится, что все дрессировщики начинают учить зверей сызмала, - только тогда можно достичь успехов.
Они дрессировали котёнка почти целый день. Сменяя друг друга, по очереди бегали в закоулок за столовой - так, чтобы не видела Галина Михайловна. Котёнок сперва мяукал, потом захрипел, утратил голос и только беззвучно разевал рот. Но так и не научился ходить на передних лапах. Васька Бобырь раздражался и говорил, что им попался какой-то глупый котёнок, и все с ним соглашались и тоже раздражались.
И только теперь, болтаясь вниз головой и скуля. Витя и Вова поняли, как они тогда нелепо мучили того бедного, несчастного котёнка.
Долго терзала их королева, заставляя танцевать. Она их била острыми носками башмаков, щипала их своими цепкими пальцами до тех пор, пока ей это не надоело.
- Фу! - сказала королева утомлённо, как после тяжёлой работы. - Совсем утомилась с вами. Прямо замучили. Ну вас! Какие-то глупые ягнята. Не могут научиться самым обыкновенным образом танцевать кверху ногами. Идём гулять! Быстрее! Хоть свежим воздухом подышу.
Она надела на Витю и Вову ошейники и на поводке повела во двор.
Измученные ягнята едва переступали ногами. Мало того, что на них была своя козья шерсть, так сверху ж ещё была баранья шкура. И после всех этих танцев вверх тормашками в двух шкурах они чувствовали себя как в духовке и прямо задыхались. Но королева то и дело пинала их, чтоб они живее бегали перед ней.
В саду она встретила Гицельцапа и сказала:
- Я уже хочу есть. Скажи, пусть Тпрукало-Нокало поедет к Бом Штексу и узнает, как там дела с медовым тортом.
- Слушаюсь! - сказал Гицельцап и побежал выполнять её приказ.
Королева ещё немного погуляла по саду, потом надула губы и капризно сказала:
- А ну вас, какие вы скучные и невёселые! Как с вами скучно. Лучше пойду постреляю в воробьёв из рогатки! Гицельца-ап!
Прибежал Гицельцап.
- Отведи их! Они мне надоели. И дай мне свою рогатку.
- Слушаюсь! - Гицельцап вытащил из кармана и подал королеве рогатку, потом схватил поводок и потащил Витю и Вову во дворец.
Он проволок их по длинному коридору, втолкнул в маленькую комнатку с зарешеченным окошком и сказал:
- Ваше счастье, что у королевы сегодня "разгрузочный" день и на обед у неё медовый торт. А то бы вы уже сейчас потрескивали на вот этом шампуре. - И Гицельцап сунул им прямо под нос шампур - острую железную палку, на которой жарят шашлык.
- Но вам вообще посчастливилось, - продолжал он. - Ведь на завтра у королевы жаркое из козлят. Поэтому до послезавтра вы можете спать спокойно. Сон - это здоровье. Ха-ха! Всё-таки я заработал на вас девять монет, а они на улице не валяются. И потому я добрый и не стану вас связывать. Вам всё равно никуда не убежать. Поскольку выход из дворца один, а этот выход стерегу я. Ха-ха! Приятного аппетита!
Как только Гицельцап вышел, близнецы-козлята прежде всего сразу же сбросили с себя ягнячьи шкурки, потому что было чрезвычайно душно. Несколько минут они переводили дух, не в состоянии вымолвить ни слова.
- Слушай, - сказал наконец Витя. - Слушай, он сказал, что сегодня на обед у королевы медовый торт. Но какой, к лешему, торт, если мёд у Бом Штекса превратился в дёготь. Ты же видел.
- Что же получается?
- Получается, - сказал Вова, - получается, что торта не будет. Что же будет? Что же тогда съест королева?
- Как ты думаешь? - спросил Витя. - Что съест королева? Что у неё на обед?
- Что? - спросил Вова и похолодел.
- На обед у неё будем... мы. Она отменит "разгрузочный" день и закажет шашлык из нас. Она уже голодна. Ты же слышал. Итак...
- Итак, надо бежать. И немедленно, - сказал Вова.
- Немедленно, - сказал Витя. - Пока не вернулся Тпрукало-Нокало и не известил, что торта не будет.
- Айда!
Витя и Вова приотворили двери (они были незапертые) и вышли в коридор. И сразу...
- Тс, осторожно, на цыпочках! - цыкнул Витя на Вову.
- Тс, на цыпочках, осторожно! - цыкнул Вова на Витю.
Но попробуй идти на цыпочках, когда у тебя на ногах копыта!
Как не старались Витя и Вова, их копыта звонко цокали по полу.
И не успели близнецы пройти и несколько шагов, как двери одной из комнат раскрылись и выглянула кошка Мурнява.
- Ой! - изумлённо посмотрела она на близнецов-козлят. - Ой, кто вы такие? И куда вы?
Она же видела их только в бараньих шкурках и не узнала.
Близнецы-козлята растерянно переглянулись.
- А! - махнул хвостом Витя. - Ей, по-моему, можно доверять.
- Ага! - согласился Вова. - Она ж несчастная, а всем несчастным можно доверять.
И близнецы наспех рассказали кошке Мурняве о себе и о том, как сверчок Сверкунчик посоветовал им убежать: о порошке-потешке, что лежит в сундучке под троном королевы.
- Верно, - сказала придворная кошка, - есть такой сундучок под троном, а в нём порошок-потешок в специальных пакетиках-хлопушках. Хлопнешь такой пакетик, и из него порошок-потешок распыляется. Одним пакетиком можно усыпить кого угодно, однако только одного. Но как же вы со своими копытами к сундучку подойдёте? В тронном зале пол стеклянный, вы своими копытами так будете цокать, что Гицельцап сразу услышит, и не успеете вы к трону подбежать, поймает он вас, и сорвётся ваше бегство.
- Что же делать? - жалобно спросили близнецы-козлята.
- Ну что же, - сказала кошка Мурнява, - придётся мне вас выручать. Хоть и рискованно, ведь, если поймают, живой не оставят - к сундучку строго запрещено не то что дотрагиваться, подходить даже. Но я постараюсь тихонько, так, чтобы не услышали.
Кошка распахнула двери в зал.
Витя и Вова спрятались за портьерой, а кошка тихонько, бесшумно, как умеют ходить лишь кошки, пошла по зеркальному стеклянному полу через весь огромный зал к золотому трону, что стоял посредине под голубым шёлковым балдахином.
Вот она подошла к трону и шмыгнула под него.
Близнецы-козлята не видели и не слышали, что она там делала.
Но вот кошка появилась снова и быстро, однако опять совсем неслышно, побежала обратно.
- Вот, нате, - сказала кошка и протянула Вите и Вове три маленьких пакетика, - это всё, что было. Больше там нет.
- Спасибо, спасибо! - начали благодарить близнецы-козлята, а потом вдруг сказали: - А давайте и вы с нами бегите. С вами же здесь так плохо обращаются. Королева же вас так мучает. А у нас вам будет очень хорошо. Мы вас никогда-никогда ничем не обидим. Честное слово! Ну, пожалуйста! Бежим с нами!
- Нет, - грустно сказала кошка. - Убежать из нашей страны может только тот, кто случайно попал сюда, а тот, кто родился и вырос здесь, - убежать не может. Вот пытались же ягнята, и сами не убежали, и Кожан Кожанович погиб из-за этого.
- Жалко, - печально покачали головами Витя и Вова. - Нам так бы хотелось чем-нибудь вас отблагодарить. Так бы хотелось, чтобы вам было хорошо.
- А мне хорошо уже от того, что вам этого хочется, - сказала кошка, и глаза у неё действительно из печальных сделались весёлыми. - Вот только смотрите, когда будете пользоваться хлопушками с порошком-потешком, - осторожно. Ведь если сами нанюхаетесь, заснёте и не сможете убежать. Ну, я побежала в свою комнату, а то мне запрещено выходить. Счастливо вам!
И кошка исчезла в своей комнате. А близнецы-козлята потихоньку, стараясь как можно меньше цокать копытцами, направились к выходу.
Гицельцап сидел возле дверей и считал деньги:
- Один, два... пять... семь... десять... нет, после семи, кажется, девять... Тьфу, снова сбился!
Гицельцап ужасно любил деньги, но очень плохо считал, так как не знал арифметики, и всё время сбивался и начинал сначала. Только потому, что он был так занят, Витя и Вова смогли подойти к нему довольно близко. Оставалось шагов десять, но ближе подходить было уже совсем небезопасно.
- Ну, давай, - шепнул Витя Вове. - Только не дыши!
Вова положил пакетик на пол, затаив дыхание, нажал ногой, пакетик едва слышно хлопнул, и оттуда задымилось голубое облачко. И в тот же миг Витя, тоже затаив дыхание, запустил ногой пакетик в сторону Гицельцапа.
А сами близнецы-козлята отвернулись и зажали носы.
Но как не старался Витя, пакетик не долетел да Гицельцапа шага три.
Близнецы замерли - неужели неудача. Неужели не подействовал порошок-потешок.
Но вот Гицельцап зевнул, - раз, второй, третий, потом стал потягиваться, снова зевнул:
- Ох-хо-хо! Что-то спать захотелось. Надо лечь подремать, пока хозяйки нет.
Он вытащил из ящика матрас, подушку, простыню, одеяло, постелил себе прямо на пороге, лёг и сразу засвистел носом.
Близнецы-козлята подождали немного, потом боязливо подошли к нему. Гицельцап выводил носом такое доремифасоль, что сомнения не было - он крепко спал. Но он был такой здоровенный, что, лёжа на пороге, загораживал собой весь проход. Его надо было обязательно хоть немного подвинуть.
И, дрожа от страха, хоть бы он не проснулся, близнецы-козлята начали из всех сил тащить его в сторону. Это было так тяжело! Наконец им удалось немножечко его отодвинуть, - так, что можно было пролезть по очереди. И они собрались это сделать, как вдруг Витя задержался и сказал:
- Слушай, а давай, пожалуй, натянем эти бараньи шкуры.
- Давай, - согласился Вова. - Всё-таки не сразу заметят: ягнята в этой стране водятся, а козлята - нет...
И Витя с Вовой бросились со всех ног в ту комнатку с решёткой, где они оставили ягнячьи шкуры, быстро их натянули на себя и побежали обратно.
По дороге они ещё заглянули к кошке Мурняве и крикнули ей:
- Спасибо! До свидания!
Больше они ничего крикнуть не успели, так как очень спешили - боялись, как бы Гицельцап во сне не подвинулся и снова не заслонил собой весь проход - ведь так тяжело его было отодвигать. А близнецы-козлята уже совсем ослабели - они же ничегошеньки не ели, и королева их ещё так мучила.
Но Гицельцап был, как бревно, - не шелохнётся! - и Витя и Вова по очереди благополучно выбрались из дворца.
Оглянулись, не видно ли где королевы, и во весь дух помчались через сад.
И внезапно...
И внезапно они услышали знакомый свистящий голос:
- А куда это вы так разогнались? А ну стоп! Видивис-Видивас-Видивис-Пампас!
Близнецы-козлята так и застыли, словно их кто за ноги схватил.
Из-за дерева вышел Видивис-Пампас. Он был снова с костылём, на деревянной ноге. Очевидно, он собрался на поиски рецепта козьего жаркого в Среднюю Азию.
- Хе-хе! - пристально прищурился Видивис-Пампас. - Знакомые какие-то ягнята. Где это я вас видел? О! Да это же Видивитя и Видивова, близнецы-козлята! Надели ягнячьи шкуры и думают меня обмануть. Глупенькие, я ж вижу насквозь... Куда ж это вы? Небось, собрались бежать? Но куда же вы, голубочки, убежите? Некуда вам бежать. Даже если бы вы убежали, то всё равно останетесь козлятами. Ведь никто, кроме меня, не превратит вас снова в мальчиков. Ни один колдун, ни один волшебник на свете. Такая сила моего заклятия. Так какой же вам смысл бежать? Никто же из людей вас даже не понимает, ведь я отобрал у вас человеческий язык. Для людей вы самые обычные козлята, которые только бекают и мекают. Стало быть, глупое вы дело задумали. Возвращайтесь лучше во дворец, пока я не рассердился.
- Нет! Ни в коем случае! - решительно сказал Витя.
- Ни за что! - решительно сказал Вова. - Пусть мы будем козлятами, но на свободе, а не...
- Ну, тогда готовьтесь! - грозно произнёс колдун. - Видивис-Видивас...
Но он не успел договорить.
- Вовка, давай! - крикнул Витя.
И Вова со всей силы швырнул пакетик с порошком-потешком прямо в морду колдуну. Пакетик попал ему точно в нос, хлопнул, и голубой порошок-потешок засыпал всё лицо Видивис-Пампаса.
- Ас... ассс!.. - каркнул колдун и свалился на землю. И сразу громко, с присвистом захрапел: - Ххрру-у-с-сс!
А близнецы-козлята бросились наутёк.
Они выбежали из ворот, перебежали через мостик и отправились по дороге, что мимо леса, мимо сушильни и пекарни вела к тем пограничным воротам, где сидел кабанище-стражник.
Когда они добежали до сушильни, Вова остановился и сказал:
- Знаешь, давай сбросим эти ягнячьи шкуры и повесим там, где взяли. Мама говорила, - то, что берёшь, надо всегда класть на место.
- Давай, - согласился Витя. - Тем более, в них очень тяжело бегать.
Близнецы-козлята повесили на место ягнячьи шкуры и побежали дальше.
Ещё издали они увидели, что возле пекарни стоит королевская карета, и услышали страшный крик и ругань. Сильнее всех раздавался громкий голос Тпрукало-Нокало:
- Королева голодна! Она сказала, чтобы я без обеда не возвращался. Если вы, такие-сякие, не обеспечите еду, она съест вас самих.
- Это он виноват! - кричал Бом Штекс.
- Нет, он, он! - кричал Бош Бермак.
Витя и Вова свернули с дороги и оббежали пекарню как можно дальше. Они не могли рисковать. Из трёх пакетиков порошка-потешка они использовали уже два, остался у них только один - для кабанища-стражника.
Ох, этот кабанище-стражник! Почему-то Витя и Вова больше всего боялись именно его. Он был такой страшный, клыкастый и рогатый. И вокруг него был сплошной огонь, дым, чад и смрад. Подействует ли на него порошок-потешок? А вдруг не подействует?
А вот и кабанище-стражник. Сидит возле костра перед воротами, варит в огромном котле какое-то кушанье. Время от времени пробует половником и вкусно хрюкает при этом.
Как же подойти к нему? За поясом у кабана такой очень длинный и очень острый ножище. Только замешкаешься, он - чик! - и будь здоров! А издали бросить - не долетит: вокруг полыхает огонь, пакетик лёгонький, подхватит его тёплым духом - хоп! - и сгорит порошок-потешок, а вместе с ним и надежда на спасение.
- Знаешь, давай я, - прошептал Витя. - Если что, то хоть ты спасёшься...
И шмыгнул носом.
- Нет, давай я, - прошептал Вова. - Пусть лучше ты спасёшься.
И тоже шмыгнул носом.
Ужасно им стало жаль друг друга. Если бы было время, они бы, наверное, поплакали всласть. Но времени не было.
- Тогда знаешь что, - прошептал Витя, - давай прямиком подойдём к нему вплотную и...
- Правильно, - прошептал Вова. - И пока он будет удивляться, мы ему порошок-потешок прямо в нюхало - раз!
- Страшно - но давай!
- Давай!
И близнецы-козлята решительно направились к стражнику.
- Дядя кабанище! - пискнул Вова.
- А?! - обернулся и вытаращился на них клыкастый стражник.
- Нате вам! - пискнул Витя и сунул ему пакетик прямёхонько в пятачок.
И они что есть духу бросились назад, чтобы ненароком не понюхать порошок-потешок.
Кабанище-стражник только икнул, сразу закрыл глаза и лёг на землю вверх животом.
Витя и Вова схватили ключи, что висели у него на поясе, и бросились к воротам. Отомкнули их, потом с большим трудом отодвинули огромный засов. Ворота со скрежетом растворились, и вот они снова на берегу речки. Сзади из ворот полыхает пламя, впереди холодные бушующие волны. Хотят нырнуть близнецы-козлята в речку и не могут. Не принимает их речка, выбрасывает обратно на берег. В безысходности бегают они по берегу, не знают, что делать. Сели они и заплакали.
- Ой, как же там наша бедная мама! Как она волнуется и переживает! Не знает, что с нами сталось. Что мы наделали! Она же теперь в отчаянии, думает, что мы погибли.
И близнецы вдруг забыли о себе, о своём затруднительном положении. Только о маме, о том, как ей тяжело и больно, думали они сейчас.
Как они могли забыть о ней, как могли причинить ей такое горе!
И искреннее раскаяние за своё поведение охватило их.
- Мама! Мамочка! Не плачь! Мы живы! Мы здесь! - закричали и заплакали они.
И тут вдруг с речки послышался далёкий-предалёкий родной и знакомый голос:
- Козлята мои! Козлята мои родненькие! Я слышу!
И в тот ж миг забурлила речка, накатились волны на берег и нежно и бережно, словно мамины руки, подхватили близнецов и понесли с собой.
И закипела вокруг них вода, и окутало их туманом-паром. Но прошла какая-то минута, и развеялся туман-пар, и увидели Витя и Вова, что они вынырнули на обратной стороне речки, под самым берегом, там, где купались они, где сидел тот упорный старый рыбак.
И вдруг они увидели, что на берегу стоит... мама. Их родная, нежная голубоглазая мама. Она простирала к ним руки и звала:
- Козлята мои! Козлята мои родненькие!
- Ме-ме! Ме-ме! - заблеяли Витя и Вова.
Конечно, они кричали "мама", но они же были лишены человеческого языка, и у них получалось только "ме-ме". Но мама услышала, и бросилась к воде, и выхватила из речки Витю и Вову и прижала к груди, и начала ласкать и голубить их, приговаривая: "Козлята мои любимые! Козлята мои милые!" И слёзы радости струились по её лицу.
А Витя и Вова удивлённо смотрели друг на друга и, видя, что они совсем не превратились в мальчиков, а всё ещё козлята с рожками и копытами, - никак не могли понять, как же это мама узнала их.
И, забыв, что они не владеют человеческим языком, бекая и мекая, начали рассказывать маме о своих приключениях. А мама кивала и ахала, и видно было, что она всё-всё понимала. И не было в этом ничего странного - на каком бы языке не говорили дети, родная мама их всегда поймёт.
Может, вы думаете, что мама случайно оказалась сейчас на берегу речки? Только потому, что это в сказке, - дескать, всё возможно?
Вовсе нет!
Вы же помните, что старый рыбак видел, как исчезли в речке близнецы-козлята. И он рассказал маме, когда она начала везде бегать и искать Витю и Вову. Таким образом - и в этом нет ничего странного.
Когда близнецы-козлята рассказали маме о своих приключениях, она повела их домой, налила в ванну горячей воды и начала их хорошенько мыть мылом и мочалкой. Ведь хоть они и побывали в речке, но во время своих приключений так перепачкались, что их непременно надо было хорошо выкупать.
А Витя и Вова смотрели друг на друга, на свои рожки и копыта, плакали и причитали:
- Ой, как же мы теперь будем жить! Ой, что же мы наделали! Ой, мы же теперь навечно останемся козлятами! Ой, мамочка родненькая, из-за нас ты же теперь козья мама! Ой, что же мы наделали! Ой, как же теперь будет!
А мама их мыла, и голубила, и нежно приговаривала:
- Не плачьте, мои козлятушки! Не плачьте, мои дорогие! Всё будет хорошо!
А затем мама положила их в чистенькую кровать и начала баюкать, напевая:
Милые близнецы,
Мои козлята,
Любит вас мама,
И любит вас папа.
Баю-бай, родненькие,
Спите, дорогие!..
И близнецы-козлята заснули.
А когда они проснулись, в комнате весело светило солнышко, из радиоприёмника доносилась бодрая музыка, а около кровати сидели улыбающиеся папа и мама.
Витя и Вова глянули друг на друга и радостно вскрикнули - они были мальчиками. Из козлят они снова превратились в мальчиков и без всякого Видивис-Пампаса. Без всякого колдовского заклятия.
Бурная радость охватила Витю и Вову. Они вдруг ощутили, какое счастье жить на свете и иметь такую хорошую ласковую маму и такого веселого великана папу, и есть каждый день мороженое и конфеты, и ходить в детсад, где есть качели, карусели и симпатичная воспитательница Галина Михайловна. И ежедневно умываться, ежедневно чистить зубы и... есть манную кашу. И на каждом шагу говорить "пожалуйста", "спасибо", "извините"... Как это радостно и хорошо!
И ещё одно вдруг поняли близнецы. Они поняли, что из всех-всех волшебников на свете самая великая волшебница - мама. И заклинание какого-нибудь Видивис-Пампаса для мамы ничего не стоит. Оно бессильно перед маминой любовью. И если слушаться маму - всё всегда будет хорошо. А если не слушаться - то кто знает...
* * *
С тех пор Витя и Вова никогда не жаловались на свою жизнь. И, как не странно, им теперь совсем не хочется отрезать ножницами бомбошки от портьеры, и царапать вилкой полированный стол, и даже преступно ковырять пальцем в носу, они очень послушные и хорошие мальчики. И они никогда не обижают животных. Когда близнецы видят, как кто-то мучит щенка или кошку или же целится из рогатки в воробушка, они немедленно бегут выручать бедолагу.
Ведь они знают, как это жестоко и некрасиво мучить животных, и помнят, как выручали их в трудные минуты и белка Полетуха, и Кожан Кожанович, и тётушка Корова, и придворная кошка Мурнява, и даже запечный сверчок Сверкунчик... И они хорошо понимают, что человек начинает быть ЧЕЛОВЕКОМ лишь тогда, когда знает, что он умнее, а потому и сильнее всех живых существ на земле, и не обижает их, а жалеет и защищает.
Так-то!
Ну, а что же сталось с придворным колдуном Видивис-Пампасом, который был причиной всех приключений близнецов-козлят?
Как знать... Может, порошок-потешок так на него подействовал, что он спит и поныне. А может, он проснулся, и королева его послала в поход (ведь ей же нечего есть!), и он где-то ходит по свету и высматривает глупеньких непослушных детей, чтобы превратить их в барашков и забрать в Пуршамию.
Кто его знает...
В любом случае надо не забывать об этом и быть бдительными.
[1] Под - площадка, где при топке печи сжигают дрова и ставят чугуны.
|