Впервые я увидел их, когда одним прохладным апрельским утром шел на работу. Эта встреча была для меня такой неожиданностью, что я остановился. Кто-то, шедший сзади, толкнул меня плечом, беззлобно выругался: "Чего стал, придурок в кепке?" Люди спешили по своим делам, кто-то опаздывал на службу, дети вприпрыжку бежали в школу, обычное начало рабочего дня, все наступали на них, но никто их не видел. Их видел только я. "Вот оно, унаследованный от отца дар", - подумал я.
Мой отец был необыкновенным человеком. Разумеется, для знакомых и товарищей по работе он был абсолютно не выдающейся личностью (как и я), но самые близкие люди, его родители, моя мать и я с сестрой, знали, что глаза отца могут видеть незримое, то, что находится на грани между нашим миром и миром чудес, если можно, конечно, так назвать то потустороннее пространство, которое населяли в основном существа, похожие на порождения безумного сна. Впрочем, в какой-то мере так оно и было. Отец рассказывал о том, что видит Тени, безмолвно кружащие вокруг нас. На улице он незаметно указывал на внешне нормального мужчины или женщину и шепотом сообщал мне, что на самом деле это Мертвый, также враждебное людям творение неизвестно чьих рук. А однажды он схватил меня за руку, указал в небо и сказал, что видит черного демона, кружащего над фонтаном. "Какая красота", - протянул он, а потом сообщил, что демон одет в джинсы. Но тогда я ничего не видел. Мы с сестрой не унаследовали этого дара. Так полагал я в те далекие времена.
И вот теперь я видел щупальца. Вернее, это были мягкие, покрытые слизью, трубчатые отростки серовато-белого цвета. Их было пять, не толще карандаша, они начинались где-то за углом ближайшего дома, пересекали всю улицу и скрывались за другим домом. По щупальцам ходили люди, на проезжей части по ним проезжали легковые автомобили и автобусы, но это им было нипочем. И их никто не видел, кроме меня.
Я присел, не задумываясь о том, что обо мне могут подумать другие люди. Щупальца жили своей жизнью, они нервно подрагивали и мало того - они медленно куда-то перемещались и одновременно росли, оставаясь при этом неизменного диаметра. Неожиданно на моих глазах все пять щупалец судорожно задрожали, словно в экстазе, это продолжалось несколько минут. Я рискнул и потрогал их рукой, когда дрожание утихомирилось. Щупальца были склизкими, немного липкими и теплыми на ощупь. Казалось, внутри них перемещается какая-то жидкость. "Или гной?" - подумал я.
Я выпрямился и с силой наступил на один из них. Но перебить его было не так-то легко, а через некоторое время оказалось, что мой ботинок стоит не на щупальце, а рядом с ним. Я еще несколько раз попробовал наступить на щупальца, но каждую попытку они непонятным образом избавлялись от тяжести моего тела. Какая-то старушка неодобрительно покосилась на меня и громко произнесла:
- Еще утро, а он уже пьяный, скотина...
Я бросил взгляд на часы и понял, что нужно спешить, вечером я еще вернусь сюда. Я понимал, что нужно будет разыскать того, кому принадлежат эти щупальца, или того, в кого они впились.
На работу я опоздал, начальник отдела высказал мне устное предупреждение. Как всегда, говорил он на повышенных тонах, время от времени срываясь в истерику.
А вечером я не обнаружил щупалец на старом месте. Лишь кое-где остались небольшие лужицы мутной слизи, которые простые обыватели принимали за обычные дождевые лужи. "А ведь дождя давно не было", - печально подумал я, глядя на их самодовольные и целеустремленные лица, чисто выбритые подбородки и придирчиво накрашенные помадой губы. Люди, живущие вокруг меня. И еще я подумал о том, что моя встреча с щупальцами была не последней.
Перед тем, как ложиться спать, я положил в свой портфель нож. Специальное ритуальное оружие, также, как и дар, оставшееся мне от отца. А потом почистил зубы и уснул. Снился мне серый шар на Набережной.
* * *
В следующий раз я увидел щупальца через десять дней, в субботу на закате солнца. Я вышел прогуляться к морю и, возвращаясь, заметил, что поперек улицы струятся пять светлых нитей. Щупальца опять нежно подрагивали, но на этот раз никуда не двигались. Я догадался, что объект, жертва хозяина щупалец, попросту не движется. В какую же сторону мне пойти: налево или направо? И я пошел налево.
Когда совсем стемнело, я уперся в дверь подъезда многоэтажного дома. Дверь была на кодовом замке, а щупальца умудрились протиснуться под нее. Я опять присел и попробовал их перерезать, но напрасно: едва я отнимал лезвие, как они опять срастались. Спрятав нож, я запомнил улицу и номер дома и отправился восвояси. Утро вечера, как говорится, мудренее.
* * *
Это была женщина. Еще до того, как она вышла из подъезда, я заметил, что щупальца начали суетиться, нервно дрожать и как-то подбираться. А потом появилась она, вместе со своим приятелем - невысоким крепким мужчиной с бритой головой и холодными серыми глазами. Тип мужчины, который четко знает, чего хочет, и напролом идет к своей цели. Приятель пошел подогнать машину, а она осталась, чтобы выкурить тонкую сигарету. Она была очень красива. Черные, как смоль, волосы, челка, прикрывающая один глаз, аккуратный нос, приятной формы губы в темной помаде. Одета она тоже была очень стильно - блестящая черная куртка, юбка до колец, которая открывала стройные, в темных чулках, ноги. И в эту красавицу намертво впились щупальца Граболы: одно - к виску, второе - в шею, третье - под подбородком, четвертое - к запястью, а пятое бесстыдным образом исчезало под юбкой. Щупальца четко реагировали на малейшие изменения настроения женщины. Она улыбалась каким-то своим мыслям - они начинали дрожать, словно хихикали с нею. Она хмурилась -они судорожно трепетали. И она их совершенно не замечала.
- Доброе утро, - я решился пойти на контакт.
Она мгновенно осмотрела меня с ног до головы и не ответила. Щупальце под подбородком вздрогнуло, брызнув каплями слизи, и замерло. "Если бы это видел ее парень, ему бы стало плохо", - спокойно подумал я.
- Извините, выслушайте меня, пожалуйста, - заторопился я. - Я желаю вам только добра.
Ее черный глаз еще раз изучил меня. Неожиданно она улыбнулась, но сердце мое печально сжалось от жалости к этой красотке. Я спасу ее!
- Ну? - сказала она.
- Я вижу то, чего не видите вы, - сказал я, боковым зрением отмечая приближение ее дружка в серебристом джипе. - К вам присосались пять щупальцев, и вам нужно скорее от них избавиться, но помочь вам могу только я...
И тут она расхохоталась. Щупальца заходили ходуном, им это понравилось.
- Щупальца? - переспросила она сквозь смех. - Это что-то новое. И мне нужно, конечно, дать вам немного денег.
- Нет, мне не нужны...
Но нежданно-негаданно в разговор вмешался бритоголовый, причем весьма своеобразно. Он выпорхнул из джипа, проревел: "Люсьен, к тебе пристают?" - и врезал мне по челюсти. Я упал, хотя ничего и не повредил. Люсьен перестала смеяться.
- Паша, ну за что ты его?
Он без лишних слов потащил ее в машину.
- Эй! - крикнула она мне на прощание. - Это была интересная выдумка. Но мне ваши щупальца совсем не мешают.
Я лежал и смотрел, как машина выруливает на проезжую часть, щупальца, хоть и прищепленные дверцей автомобиля, следовали за своей жертвой. Тогда я встал, сглотнул во рту кровь и пошел в другую сторону.
* * *
Щупальца простирались по всему городу на несколько километров - мне понадобилось около двух часов, чтобы, следуя вдоль этих слизистых гноящихся шнурков, обнаружить логово Граболы. Что интересно - они при всей сложности маршрута никогда не пересекались; видимо, при образовании петель с щупальцами что-то происходило. Чем ближе к логову Граболы я был - тем менее заметно становилось поступательное движение щупалец.
Наконец, я приблизился к местному Университету. Червоподобные отростки, змеясь, направлялись к недостроенному еще зданию, да и будет ли оно когда-нибудь достроено - никто не мог сказать. Этот корпус Университета, седьмой по счету, начинали строить еще до того, как я учился здесь.
Я ступил внутрь серых и сырых стен. Здесь была грязь, запустение, тихо гудел ветер, и от всего этого исходило щемящее чувство безысходности. Слабо пахло нечистотами. Щупальца огибали гору битого кирпича и исчезали за дверью в подвальное помещение. Подняв камень потяжелее, я сбил с петель навесной замок, глубоко вдохнул и начал спускаться вниз. Глаза постепенно привыкали к темноте.
И вот я увидел его. Грабола сидел (или лежал) на толстенной трубе, покрытой лохматой теплоизоляцией оранжевого цвета. Пять щупалец заканчивали свое путешествие в теле, похожем на бледный раздутый пузырь неправильной формы. Этот пузырь непрестанно пульсировал, шевелился, щупальца и другие отростки, поменьше, подрагивали в такт. Казалось, что пузырь - тело Граболы - наполнен какой-то тягучей желтоватой жидкостью, в которой плавали неоднородные сгустки серо-голубого или даже розового цвета. Кроме щупалец и неразвитых отростков других конечностей у Граболы не было. Удивительно, не неприятных запахов это уродливое тело не издавало, или я просто их не обонял. Зато Грабола издавал тихие звуки, похожие на шипение радиоприемника, однако можно было различить и отдельные, понятные слова.
- Ш-ш-ш... - шипел он. - Моя... ш-ш-ш... ш-ш-ш... умница!
Я тихо и медленно, слушая это бормотание, расстегнул куртку и достал стилет. Но, как не был Грабола увлечен тем, что происходило по ту сторону щупалец, он меня все-таки услышал. Тело и щупальца мгновенно замерли, цвет пузыря стал совсем серый. И Грабола открыл глаза - мутные окошечки, через которые было видно все его нутро. Однако глаза были незрячи - я быстро это понял.
- Мо? - сказал грабола, прислушиваясь. - Это ты? Кто здесь?
- Мо умер девятнадцать лет назад, - я решился ответить. - Я его внук.
Внезапно Грабола мелко задрожал всем телом и захихикал; внутри его что-то захлюпало и забулькало, на цементный вол протекла небольшая лужица светлой слизи; начальный его ужас сменился безудержной радостью.
- Молодой Мо умер! - разобрал я его слова. - Молодой Мо умер, а я еще жив!
Успокоившись, Грабола спросил:
- А тебя как зовут, человечек?
- Геннадий.
- Хена, - произнес Грабола на свой лад. - А как звали твоего отца, Хена внук Морта? А бабушку твою звали Мария, я ведь не ошибаюсь?
- Да, Мария, - машинально ответил я, но тут же осекся. - По-моему, сейчас не время для исторических экскурсов. Ты генеалогические схемы составляешь, что ли?
- Странно, что мне это интереснее, чем тебе, - обиделся Грабола. - Ты еще юн и глуп.
- А ты сейчас умрешь, - сообщил я ему.
- Ты пришел сюда, чтобы убить меня? - изумился серый пузырь. - Немыслимо! Да знаешь ли ты, кто я такой? Тебе дед и отец разве ничего обо мне не рассказывали?
- Смотри не лопни от возмущения. Нет, ничего они не рассказывали. Твое имя я смутно помню из каких-то детских сказок...
- Твой отец уже умер, человек Хена?
- Несчастный случай. Говорят, что мои родители ничего не успели почувствовать...
- Старые проклятия ждут своего часа, - задумчиво сказал Грабола.
И вдруг он плеснул прямо на меня целым ведерком кислоты, меня спасла только реакция и еще какое-то предчувствие подвоха. Зашипев, кислота вгрызлась в пол, но Грабола понял, что промазал, и от огорчения даже стал как-то меньше размером.
- Я не расслышал, зачем ты пришел сюда? - как ни в чем не бывало спросил он.
- Я тебя убью. Ведь если я заставлю тебя отцепиться от Люсьен, то ты найдешь себе новую жертву... чтобы впитывать в себя ее чувства и эмоции.
- Люсьен... ш-ш-ш... расскажи мне, она красива? Я, конечно, ее вижу, когда она смотрит на себя в зеркало... но у вас, людей, порой странные представления о красоте.
- Она так же красива, как ты уродлив, - ответил я.
- Мне будет ее не хватать... - печально сказал Грабола. - Для меня нет никого дороже ее на свете. Как говорите вы, люди: я ее люблю.
- Придется отвыкнуть. Когда ты умрешь, это будет несложно.
- Прекрати говорить о смерти! - огрызнулся пузырь. - Жизнь слишком прекрасна, чтобы омрачать ее подобными разговорами!
Вы спросите, почему я тянул время и не прикончил этого мерзавца? Да просто я не был полностью уверен, что убийство - правильное решение. Ведь мой дед Мо не убил его, а лишь, кажется, лишил зрения...
- Моя Люсьен... - Грабола опять начал что-то неразборчиво бормотать, время от времени перебирая щупальцами. - Ей будет не очень хорошо без меня... я ведь не паразит, который только берет, ничего не отдавая взамен!
- Ага... ты подпитываешь ее витаминами... - хмыкнул я.
- Не только это! - завопил Грабола, а потом замолчал; невидящие глаза закрылись, отростки безвольно повисли.
Я прождал несколько минут.
- Грабола?
- Я здесь, - услышал я чистый звонкий голос у себя за спиной.
Обернувшись, я увидел Люсьен; она вся была окутана этими пятью щупальцами.
- Должен же я как-то защищаться, - сказала Люсьен.
Черные глаза улыбались мне из-под челки. Потом сумрак разрезала вспышка - автоматический пистолет выбросил гильзу - какие красивые губы - жизнь слишком прекрасна - планета останавливает свой бег по орбите - мама, расскажи мне сказку - за спиной тихо капают капли гноя на пол - и темнота, вечная темнота!
28 апреля 2003 г.