Аннотация: Кто поможет, если ты увязла в домашних делах и быте, а от мужа и детей ни благодарности, ни любви? Только очень неожиданный спаситель. Социальное, мистическое, наши дни.
За день Лена не присела ни на минуту. В половине восьмого проснулся Максимка и прибежал в супружескую спальню, везя на буксире игрушечный экскаватор. Мальчик влез на высокую кровать, протопал по спящим родителям, подпрыгнул и, хорошенько спружинив на панцирной сетке, повалился вниз, попутно треснув Сергея по лицу ковшом игрушки. Родители мигом проснулись и услышали металлический треск. Тут же Лена почувствовала, что сетка под ней провисла чуть ли до пола. Женщина обмерла: новую кровать в арендованный на месяц домик у моря им никто не привезет, скорее, за сломанную деньги стребуют, а спать на полу несколько недель совсем не хотелось.
Максимка, не замечая ничего вокруг, смеялся, радуясь такому чудесному прыжку, и копал экскаватором подушку.
- Да что же это такое! - взвыл Сергей. - Я тебе, идиот, сколько раз говорил, не ходи сюда утром! Проснулся, буди брата, играйте вместе. Куда ты лезешь все? Тебе семь лет, взрослый уже, чтоб к родителям укладываться.
Сергей вскочил и, схватив сына за руку, принялся грубо стаскивать его с поломанной кровати. Ребенок заревел, Лена кое-как выбралась из ямы провисшей сетки, и кинулась отбирать мальчика у мужа.
- Сережа, не надо!
- Не лезь, - рявкнул Сергей. - Навоспитывала на мою голову.
Не обращая внимания на Лену, он вытолкал рыдающего сына в коридор и столкнулся со старшим, Андрюшкой, вышедшим на шум поинтересоваться, что происходит.
- Ничего не происходит! - продолжил орать Сергей. - Нарожали вас, идиотов. Сколько раз тебе говорить, следи за братом. Большой лоб уже, десять лет, помогать должен!
"Прямо с утра скандал, - обессиленно подумала Лена, прислоняясь к дверному косяку. - И дома скандалы, и на море. Ничего не изменилось".
После Лена собирала на стол, впихивала еду в тех, кто завтракать не желал, бегала с кружкой кофе за мужем, который со словами "нигде покоя нет!" отправился на веранду, даже не попытавшись помочь с детьми. Затем Лена напихала в два баула очень нужные на пляже вещи и вывела детей на улицу. Она хотела тихо полежать в тени, избегая жгучего солнца, и почитать книгу, которую купила еще перед поездкой и так ни разу и не открыла, но дети устроили заплыв до буйков. Сергей кричал на них с берега, хоть на мальчишек это не производило никакого впечатления. Пришлось Лене самой идти в воду, вылавливать детей, раздавать тумаки.
Дневная карусель закрутилась еще быстрее: загнать детей в дом и найти им развлечение, выслушать упреки мужа, приготовить обед, снова выслушать упреки, теперь на "надоевший всем" суп, вымыть полы, сходить на рынок, обливаясь потом.
Вернувшись, Лена попросила мужа выйти с мальчиками на пляж, пока она займется едой, но тот неожиданно предложил погулять на улице ей, а сам пообещал взять на себя готовку. Лена удивилась, но послушно выкатилась за дверь, снова оказавшись под обжигающими солнечными лучами.
На пляже дети почему-то начали вести себя так, словно их выпустили из подвала, в котором они просидели всю предыдущую жизнь. Они кричали, носились, падали, дрались и расшвыривали вещи. Лена никак не могла успокоить их и призвать к порядку. На секунду ей показалось, что у нее солнечный удар: перед глазами все потемнело и закружилось. Этот момент Андрюшка счел самым подходящим, чтобы спросить, взяла ли Лена булочки, которые часом ранее он наотрез отказался класть в пакет.
Лена почувствовала, что не может ни смотреть на сыновей, ни слышать их. Ей ярко представилось, как она окунает мальчишек в море с головой. Испугавшись собственных мыслей, Лена швырнула на покрывало книгу, пригрозила страшными карами тем, кто осмелится в ее отсутствие подойти к морю, и почти побежала к дому, негодуя на себя: вот ведь какая плохая мать! Дети ее, видите ли, разозлили.
Из крошечной прихожей Лена услышала, что муж говорит по телефону на веранде. Тихо, чтобы не помешать, она прошла на кухню, взяла пакет с булочками и собралась уходить, как вдруг приросла к полу.
- Любимая, я ужасно соскучился, - говорил муж нежнейшим голосом. - У этих тут дурдом полный. Орут, бегают, суетятся. Не поверишь, как я устал.
"Эти" - это мы, - тупо подумала Лена. - Я, его жена, и двое его родных сыновей".
- Катенька, так хочется к тебе, - продолжал мурлыкать в трубку Сергей. Такого ласкового голоса или обращения "Леночка" от мужа Лена никогда не слышала. - Лечь под бочок, отдохнуть от всего. Мне хорошо только рядом с тобой.
"Лечь? - удивилась Лена. - Когда же он с ней ложится, если работает до ночи?"
Муж все ронял в трубку сладкие слова, утешая неведомую Катеньку, когда та, как догадалась Лена, проявила недовольство долгой отлучкой Сергея.
- Ну не мог я отвертеться, кисонька моя, жена бы заподозрила, если б я не поехал. Она и так мне всю плешь проела. Сделай это, сделай то. Никакой жизни нет. Эх, все бы отдал, чтобы тебя сейчас увидеть, маленькая моя.
Лене стало обидно. Она очень редко просила Сергея о чем-то. Ей все хотелось, чтобы он отдохнул, не напрягался. К тому же на каждую просьбу он устраивал целый спектакль "уставший работающий муж и бездельница жена, севшая на шею".
Лена медленно попятилась, прижимая к груди злополучные булки. В полном смятении она вышла на пляж, кое-как напихала вещи в сумку и погнала детей домой. Влетев внутрь и даже не успев разуться, мальчики сразу же затеяли драку за телевизионный пульт. Сергей, держа в руках поварешку, выглянул из кухни:
- А вы что так рано?
- Так получилось, - сдавленно ответила Лена, не в силах смотреть на него. - Я... Подожди, я там забыла... Кое-что.
Женщина стремглав вылетела из дома. Она бежала по пляжу, с ног слетели шлепанцы и песок, нагретый злым солнцем, больно-больно пек подошвы. Лена неслась как можно дальше и от дома, и от этого солнца. Забежав за скалы, она пробралась во влажную тень, свернулась в комочек и разрыдалась.
- Простите, что беспокою, но вы сами во всем виноваты, - раздался полный достоинства голос, когда ее рыдания стали, наконец, затихать.
- Не трогайте меня, - провсхлипывала Лена, не поднимая головы.
- Я могу вам помочь, я знаю, что делать, - настойчиво ответил голос.
- Уйдите от меня, мне никто не поможет! - закричала Лена и посмотрела на назойливого незнакомца.
Рядом с ней стоял полупрозрачный призрак немолодого мужчины с бородкой и в старом-престаром, таких уж сто лет как не носят, костюме.
"Все-таки солнышко напекло", - подумала Лена и потеряла сознание.
Очнулась она там же и с тем же соседом. Призрак присел рядом с ней на корточки и сочувственно взирал из-под кустистых бровей.
- Не обижайте меня, - по-детски пролепетала Лена.
- Я и не собирался, гражданочка, - проникновенно ответил призрак. - Просто я всю неделю наблюдал за тем, как вы живете, и хочу сказать, это невозможно. Невозможно жить так, как вы! Вы словно ломовая лошадь и половая тряпка одновременно. Дети вас не слушают, муж ни во что не ставит, да еще и изменяет вам, простите. Но вы, кажется, как раз в курсе этого.
"Действительно невозможно, - подумала Лена, чувствуя как страх отступает куда-то вглубь под напором обиды и разочарования. - Я живу ужасно, как я раньше этого не понимала".
- Вы забыли, а, может, никогда и не знали, кто такая женщина, - продолжил дух. - Как она себя ведет и как себя чувствует. Как с ней обращаются другие и как она относится к себе.
- А вам-то откуда знать? - не выдержала Лена. - Вы мужчина. То есть были мужчиной. И судя по костюму, в то время, когда у женщин никаких особых прав не имели.
- Во-первых, у меня было много времени на переосмысление, - помрачнел призрак. - А во-вторых, вы же сейчас живете, а не тогда. Почему вы совсем не заботитесь о себе?
- О себе, - протянула Лена. - Но как? Я ем и пью, одеваюсь, голову мою. Я же это для себя делаю.
- И вам достаточно? - прищурился призрак. - Это все, чего именно вы хотите? Что нужно вашей душе? - Он со значением выделил последнее слово.
- Хочу... - задумалась Лена впервые с начала семейной жизни. - Я в детстве много чего хотела. Танцевать, путешествовать, в школе работать. Но ведь муж, дети. Я же о них должна заботиться вначале.
- И до чего это вас довело, - развел руками призрак, встал и принялся мерить шагами затененное место под скалой. - Мужу вся эта забота поперек горла стоит, молоденькую красотку нашел, за которой он ухаживает, а не наоборот. Дети неуправляемые совершенно, потому что вы им слова сказать не можете.
Лена дернулась возразить, но призрак взмахом руки велел ей молчать.
- Вы раздали всю себя по кусочкам. Ничего не оставили, но ничего и не получили взамен. Вы пустышка, но продолжаете надеяться, что кто-то вас заметит, оценит и будет любить за все ваши старания и страдания. А этого не будет.
- Что же мне делать? - заплакала Лена.
- Вам нужно полюбить себя, - авторитетно заявил призрак. - Прекратить делать все для других и начать делать для себя. Наполнять не чужие души, а собственную изголодавшуюся. Короче, научитесь любить себя сами и позаботьтесь о себе.
- Но как?
- Делайте не то, что надо другим, а то, что действительно хотите вы. Не оборачивайтесь ни на кого, ни на чье мнение и ни на чьи взгляды. Наполните свою душу. Позвольте себе хоть один день, - искушающее прошелестел призрак, - и проживите его так, как хочется вам.
Призрак исчез. Лена похлопала глазами, огляделась, но никого не нашла. В ушах прыгали обидные слова духа, "пустышка... не женщина...", и ободряющие, "наполнись, живи".
- Да, наполнись, - вслух сказала Лена, - а дети пусть, значит, голодные одни дома сидят? Чушь!
Утром следующего дня она решила, что все это было галлюцинацией, вызванной солнечным ударом. Начинался привычный день. Утренний гомон, завтрак, "не хочу есть кашу", "Лена, да заткни ты его, мне кусок в горло не лезет". Лена почувствовала, что стены кухни словно сжимаются вокруг нее, вот-вот раздавят. С неизвестно откуда взявшейся решимостью, Лена встала, обошла стол и вылила холодный морс из кувшина на головы всем троим по очереди.
В кухне воцарилась мертвая тишина. Три пары остекленевших глаз уставились на нее. Лена строго сказала:
- Я ухожу гулять в город, машину заберу, буду к вечеру.
"А прав был призрак, - думала Лена несколько часов спустя, уплетая на площади у фонтана самое большое мороженое, которое нашлось в палатке. - Испахалась я. Когда что-то кроме дома и рынка видела? Хватит! Сегодня мой день!"
Лена пробородила по городу до самого вечера. Зашла в местную картинную галерею и очень удивилась тому, что последний раз она была на выставке ровно одиннадцать лет назад, хотя ей очень нравились картины. Пообедала в кафешке, впервые за много лет без спешки и суеты. Прошлась по набережной. Добродушный капитан даже зазвал прокатиться на катерке.
В сумерках Лена возвращалась к машине, чувствуя в теле необыкновенную легкость, а на душе проблески удовлетворения и радости. Ее внимание привлекла яркая неоновая вывеска с надписью "Ночной клуб "Альбатрос".
"Всегда хотела узнать, что там в этих ночных клубах, - подумала Лена. - Но вдруг меня не пустят? Хотя мне же тридцать два, а не девяносто, с чего меня прогонять?"
Лена нерешительно помялась на пороге, но весело гомонящая стайка молодежи буквально внесла ее внутрь. Ничего страшного там не было. Кто-то танцевал, кто-то хохотал, разливая пиво, кто-то разговаривал. Лена прошла к стойке и робко попросила минеральной воды. Бармен широко улыбнулся ей и моментально наплескал пузырящуюся жидкость в высокий стакан. Лена посидела, глотнула воды, несмело улыбнулась бармену в ответ и даже начала успокаиваться, как вдруг над самым ее ухом раздалось:
- А теперь пошли танцева-а-ать!
Кто-то обхватил ее за плечи, потащил на танцпол. Оказалось, та же компания, с которой Лена столкнулась на входе, уже достаточно набралась и, не разбирая своих и чужих, понеслась отплясывать под бодрую музыку. Лена пищала что-то о неумении танцевать и полном отсутствии музыкального слуха, но в грохоте динамиков ее никто не услышал. Она хотела было вернуться к стойке, но вдруг прямо в толпе показался призрак. Он строго погрозил Лене пальцем и тут же исчез.
"Да что это я, в самом деле, - подумала Лена. - Пришла веселиться - веселись. Вон никто ни тебя и не смотрит".
И она стала танцевать. Вначале неуверенно и скованно, затем все больше и больше расслабляясь, входя в ритм и вкус, вкладывая в движения душу. Всю ночь она провела в клубе. Перезнакомилась с компанией молодежи, перепробовала все безалкогольные коктейли, какие только знал бармен, натанцевалась всласть. К утру хотела ехать домой, но ее не пустили. Привели в домик к тетке одного из новых знакомых и уложили в свободной комнате.
Лена удивительно быстро заснула. В голове не ворочались, как обычно, тяжелые мысли, не грохотало беспокойство, не тянула обида. Сон ее был сладкий и легкий. Возникший над ней призрак оглядел ее и светло улыбнулся.
Утром пришло запоздалое чувство вины. "Детей бросила, мужу нахамила, - нашептывала вина, выглядящая в воображении Лены сухонькой старушкой. - Подумаешь, изменяет. Деньги зарабатывает? Зарабатывает! В дом все несет? Несет! А ты чего творишь? По ночным клубам ходишь, стыдоба какая!"
Лена помолчала, призадумавшись. В чем-то старушка-вина была права: муж много работал, уставал, поздно приходил домой. Но и жили они весьма неплохо благодаря его заработкам. Правда, другую нашел. Надо же, Катенькой зовет и, судя по всему, часть вечеров проводит вовсе не в офисе, а с ней. А она, Лена, разве найдет кого-то другого? Кому она нужна с двумя беспокойными сорванцами? Взвесив все за и против, она ответила старушке любимыми словами мужа:
- А не пошла бы ты! Призрак прав. Сколько можно уже отдавать им. Всю себя раздала, а в ответ ничего. Ни уважения, ни благодарности, ни послушания. Хватит. И тебе я ничего не отдам - не стыдно мне, понимаешь? Совсем не стыдно! Пошла вон!
Женщина повернулась, сощурилась от лучей яркого утреннего солнца, внезапно переставшего быть злым, и улыбнулась своим новым сокровенным мыслям.
***
На берегу одиноко колыхалась призрачная фигура, почти невидимая в полуденных лучах. Рядом с ней возникла узкая и длинная тень.
- Мне зачтут эту женщину? - с надеждой спросил призрак.
- Зачтут, - помедлив, ответила тень.
- Сколько мне еще осталось?
- 49 миллионов, 216 тысяч 425 человек.
- Боже, как же много еще, - тоскливо протянул призрак, сжав бесплотные руки в кулаки.
- А ты как хотел, - усмехнулась тень. - Это тебе не в тесто на хлебокомбинате крысиный яд подмешивать. Давай теперь, отрабатывай.
- За каждого погибшего взрослого спасти миллион человек, за каждого погибшего ребенка - впятеро больше, - прошептал призрак слова старого приговора. - Но я же стараюсь, я помогаю людям! Они же начинают идти по другому пути! К счастью, к свободе!
- Да, помогаешь, - согласилась тень и дернулась, будто кивнула. - Вот и продолжай, у тебя еще очень много работы.