Петров перешёл улицу в положенном месте на зелёный свет. Плакаты "Не петь!", "Не бегать!", "Не сорить!" почему-то заставляли чувствовать себя виноватым, хотя ничего запрещённого он не делал. Парк сурово пестрил табличками с перечёркнутыми собаками, велосипедами, мячами, кострами и бутылками. Стены подъезда украшали десятки графиков и списков, определяющих, когда и кому из жильцов мыть лестницу, лифт, окна на пролётах. Задолженности, дни рождения и другие важные напоминания.
Когда Петров обнаружил у входа в свою квартиру свежую наклейку: "Дверями не хлопать!", то внезапно решил:
- Всё.
Упаковав дома чемодан с надписью "Вес содержимого не должен превышать 15кг!", Петров вызвал такси - "Приём пищи и напитков в салоне запрещен!" - и четверть часа спустя стоял в аэропорту - "Не блокируйте движение!"
- Я эмигрирую. В страну, где не будет всех этих указов, как мне жить.
В стране По-Соседству-Справа действительно не было ни табличек, ни плакатов. Только вездесущий механический голос, скрупулёзно информирующий о правилах, и следящие за их исполнением бесчисленные Очи.
- Нет, - решил Петров и отправился в республику По-Соседству-Слева, откуда сбежал, не проникшись системой электрошоковых штрафов на нарушение правил, которые следовало знать наизусть.
Империя На-Юге впускала эмигрантов только после небольшой операции на коре мозга, что Петров с содроганием отверг. А в стране На-Севере всё ещё не отменили смертную казнь за несоблюдение ряда правил, так что Петров решил напрасно не рисковать и впал в депрессию.
- Куда? - спросил он, сидя в жёстком металлическом кресле аэропорта, не заметив, что говорит вслух.
- Зависит от того, чего вы хотите, - неожиданно ответил сосед по сиденью.
- Свободы, - вздохнул Петров. - Только найти её невозможно.
- Да проще простого! Оформите отказ от гражданства и поселитесь на нейтральной территории.
- Это где?
- У нашей страны есть граница, так? И у соседей - тоже, а вот пространство между границами - нейтральное.
- И я там смогу делать всё, что захочу?
- Разумеется! Только такое переселение - на свой страх и риск, сами понимаете, ни врачей, ни...
Окончания речи Петров не услышал, он спешил в гражданское бюро, где, не читая, украсил отказ от гражданства размашистой подписью свободного человека.
Нейтральное пространство оказалось длинным коридором шириной в полтора метра. Он лежал между двумя ограждениями из проволочной сетки - с одной стороны под током. Свобода пахла мусором и отхожим местом.
За неимением двери Петров битый час громко хлопал крышкой чемодана. Потом громко спел слоган из рекламы, плюнул на землю и заскучал. Когда начал накрапывать холодный дождь, Петров вздохнул и пошёл к таможне - просить формуляр заявления на предоставление гражданства.