Моего друга Шерлока Гольмса я не видел больше недели. Виной этому - скоротечная чахотка. Нет, не у меня, здесь другое. Резкое увеличение смертности в Манчестере от этой подлой болезни, так всех взбудоражило, что кабинет министров срочно создал комиссию из ведущих медиков Лондона. Вместе с этой комиссией поехал в Манчестер и я.
Гольмс читал газету, мельком глянул на меня и, более не поднимая глаз, поинтересовался:
- Что, Ватсон, всех ткачей Манчестера излечил от туберкулёза?
Я не говорил другу о своей поездке, и никого из знакомых тоже не известил об этом, не был я и в штате комиссии, ехал инкогнито, а потому моё имя никак не могло попасть на страницы газет. Однако я совсем не удивился проницательности Гольмса, только машинально посмотрел на обшлага своих рукавов. Сразу стало всё ясно. На левом рукаве к капле смолы прилип лепесток цветка тимьяна, из которого мы готовили отхаркивающие средства для больных. Рядом с лепестком виднелся и крошечный кусочек хлопковой нити.
- К сожалению, - вздохнул я, без особого удовольствия припоминая подробности командировки, - всё не так просто... Выявить болезнь на ранней стадии никак не получается, а на поздней стадии все наши усилия шли прахом... Даже новейший аппарат пневмоторакс с его введением воздуха в плевральную полость не принёс нам желаемых результатов... Кое с кем получалось, а так... Смертность как никогда...
- Ватсон, а что ты думаешь о паромобиле ПТ-41? - будто не расслышав моих слов, переключился совершенно на другую тему Гольмс.
- ПТ-41? - удивился я, памятуя о полнейшем равнодушии моего друга к техническим новинкам никак не связанным с преступной деятельностью человека. - Конечно, я знаю эту новую марку... Довольно дешёвый в линейке скоростных паровик, способный развить семьдесят миль в час по прямой...
- Семьдесят миль в час? - пришла пора удивиться и Гольмсу.
- И больше может, ничего удивительного, - пожал я плечами, - после изобретения декомпрессионного винта, габариты парового двигателя уменьшились почти в десять раз, а потому...
- Ватсон, - Гольмс опустил газету, - Ты хорошо владеешь этим вопросом? Ну-ка, поясни принцип действия этого новшества...
- Гольмс, - махнул я рукой, - брось свои шутки. Во-первых, это никакое не новшество. Теперь даже ребёнок знает преимущества винтовой декомпрессионной системы перед поршневой. Разогретая почти до температуры кипения вода, поступает в полость винтовой пары, где давление понижено, и вследствие этого, резкий скачок процесса парообразования развивает огромную энергию, которая вращает винт... Неужели непонятно, Гольмс? Это же, говоря твоим языком, элементарно...
- Ничего не элементарно, - покачал головой Гольмс. - А как вода нагревается?
- Так это ещё одно достижение современной технической мысли, - начал я потихоньку горячиться. - Неужели ты и этого не знаешь? Сейчас же на дворе век пара и химии. Технический прогресс в действии. Древесно-угольные пылевые брикеты с катализатором Больцмана! Выделение тепла при сжигании их в десятки раз больше, чем при сжигании угля. Это из-за многократного увеличения скорости химической реакции, какое обеспечивает катализатор. При этом ещё достигается полное молекулярное расщепление... Понимаешь? Это же всё элементарно...
- Ничего не элементарно, что ты заладил как попугай, - махнул рукой Гольмс и опять принялся читать газету. - Элементарно, элементарно... Да и ни к чему мне всё это... От многих знаний лысеет голова... Мне гораздо интереснее, почему начал так стремительно дешеветь ПТ-41 и как долго ещё проживёт на белом свете Джек Парсон?
- Парсон? - я уже почти дрожал от столь резкого поворота в мыслительной деятельности моего друга. - Технический директор завода по производству паромобилей ПТ...
Я не успел договорить, в дверь кабинета Гольмса кто-то постучал. Мы обернулись, глянули на дверь и увидели там постное серое лицо миссис Гадсон. Под глазами квартирной хозяйки были заметны круги какого-то бледно-синюшного цвета, а сами глаза застланы поволокой глубочайшей грусти. Голос миссис тоже не источал каких-то особых потоков жизненных сил. Наша квартирная хозяйка страдала...
- К вам дама, Гольмс, - буркнула миссис Гадсон и ушла.
- Что это с ней? - спросил я друга с немалой толикой удивления. - Чем ты ей на этот раз насолил? Просыпал пепел из трубки на новый ковёр?
- Какое там, - махнул рукой Гольмс. - Я тут совсем не при чём. Миссис Гадсон решила малость омолодиться, купила в аптеке порошок Самеди для очистки крови и перестаралась с дозой. Теперь у неё страшное несварение желудка. Такое страшное, что даже я порой слышу много чего лишнего...
Пока Гольмс ведал мне эти печальные вести, в кабинет вошла дама довольно-таки привлекательной наружности и с ароматом ландыша. Милое личико обрамляли волнистые каштановые волосы, великолепными локонами ниспадавшие на плечи красавицы. Но больше всего меня поразили её огромные зеленовато-карие глаза. Я никогда не видел таких глаз, а потому застыл подобно египетскому сфинксу, не в силах отвести взгляда от её прекрасного лица. Когда она заговорила, оторопь прошла. В голосе дамы мне послышались отзвуки писка афганской крысы, а потому по телу пробежала легкая дрожь. С этими препротивными существами у меня однажды случилась дичайшая история, вспоминать о которой всегда неприятно. Сейчас я вспомнил и старательно гнал прочь воспоминания о крысе и о конюшне нашего кавалерийского полка, тоже почему-то мелькнувшее в сознании... На Гольмса же голос посетительницы и всё прочее не произвели никакого впечатления, его заинтересовал только рассказ.
- А вчера моя соседка сказала, что видела Дика, - рассказывала дама, часто прикладывая к глазам кружевной батистовый платочек.
- Она не могла ошибиться, миссис Ирэн? - переспросил мой друг, намереваясь как можно скорее раскурить трубку.
- Что вы? - вскрикнула Ирэн, а я вздрогнул. - У Дика на щеке особый шрам, спутать который с другим никак невозможно! И видела она его точно так же как я сейчас вас, правда, через стекло. К тому же она его хорошо знала... Даже слишком...
- Значит, - Гольмс раскурил трубку, - мужа, которого вы месяц назад похоронили, соседка ваша видела в Лондоне.
- Да! Она вчера пошла в модный магазин... Из-за демонстрации кучеров и извозчиков ей пришлось два квартала пройти пешком. На пути её была какая-то аптека... Названия она не запомнила... Проходя мимо той аптеки, она глянула на окно... И увидела Дика... Там за стеклом... Бросилась к двери аптеки, стала стучать, но никто ей не открыл... Она прибежала ко мне вечером и мы решили утром пойти к аптеке, но ночью я надумала позвать вас. Дело там явно не чисто, и нас женщин могут в два счёта обвести вокруг пальца. Потому я решила позвать на помощь опытного человека. Мистер Гольмс, я прошу вас...
Гольмс сразу ей не ответил. Он сидел неподвижно, словно восточное древнее изваяние и смотрел в окно на серое в клочьях неба. Крылья носа его слегка трепетали.
- Мистер Гольмс, - пискнула дама и заплакала самым натуральным образом. - Помогите... Я заплачу... Хорошо заплачу...
Я опять поёжился.
- Значит, - Гольмс продолжал смотреть в окно, - он умер от инфлюэнцы... Ватсон, как ты относишься к ожившим мертвецам?
- Да, да, - дама часто закивала, не позволив мне сказать и полслова. - Дик мне тоже рассказывал об оживших мертвецах... Он с полгода работал на Антильских островах, где по его изобретению строили новую паровую линию для производства тростникового сахара... Дик был очень хорошим специалистом по теплотехнике пара... Лучше всех рассчитывал давление и температуру в двигателях... Он приехал... Немного, чихал, но всё было хорошо, его пригласили на завод паромобилей с хорошей зарплатой... И эта болезнь... Высокая температура... Я не могу... Помогите мне, мистер Гольмс...
- На завод паромобилей? - переспросил мой друг, встрепенулся, решительно встал с кресла и спросил гостью. - Вы извозчика отпустили?
- Да..., - дама глянула на сыщика с некоторой долей удивления, а тот уже повернулся ко мне.
- Поехали! - Гольмс подхватил с вешалки плащ и шагнул к порогу. - Возьмём соседку и поедем навестить таинственную аптеку. Значит, он теплотехник... А владелец завода ПТ был когда-то моряком на трансатлантическом маршруте... Антильские острова... Совпадение? Или нет... Интересно...
На улице я положил два брикета в горелку, повернул ключ зажигания и стал ждать, когда стрелка температуры переместится в зелёную зону. В нужном месте стрелка оказалась через пару минут, я повернул главный кран. Двигатель паромобиля заурчал, словно избалованный кот над блюдцем со сметаной.
Мы поехали. На улице тесно. Немало и паромобилей. Они скрипели, свистели, то мчали вперёд друг за другом, пугая лошадей, то вдруг замирали, словно остывшая лава вулкана. Лошади средь этой лавы неистово ржали, а кучера ругались самым нещадным образом. Водители паромобилей смотрели на гужевой транспорт свысока и ухмылялись. Кучера в ответ хмурили брови и плевали на колёса самоходных машин. Когда мы в очередной раз остановились, нас накрыла огромная тень. В небе проплыл трансконтинентальный паролёт. Огромная гондола с широкими крыльями, на каждом из которых вращались не меньше десяти пропеллеров.
- Завтра к вечеру они будут гулять по Нью-йорку, - мечтательно проговорил мой друг, глядя вслед удаляющемуся на запал транспортному средству. - Я тоже хочу так сесть, а наутро оказаться где-нибудь на краю земли... Вот разберусь с делами и...
Мы тронулись, но, проехав с полмили, опять застряли. По площади шла демонстрация рабочих. Они шли плотной толпой и громко кричали о повышении зарплаты, поднимая вверх сжатые кулаки. Лошадей трудящиеся не трогали, а вот паромобилям доставалось полной сторицей. Каждый работяга считал своим долгом пнуть ногой колесо, а рукой вдарить по стальному кузову.
- Чего им не хватает? - прорычал я и ударил ладонью по ручке управления. - Живи, работай, радуйся здоровью... Наука день ото дня делает жизнь человека всё легче... Немного осталось потерпеть... Справедливости им подавай... В Манчестере сейчас никто так не ходит...
- Зависть, - тихо сказал мой друг, вглядываясь в разгневанные лица.
- Какая зависть? - обернулся я к Гольмсу.
- Обыкновенная, - вздохнул мой друг. - Каждому из них хочется купить паромобиль, но возможности у каждого нет, вот они бесятся... Паромобиль - это сейчас символ достатка...
- Ты ошибаешься, Гольмс, - сразу же отмахнулся от идей сыщика. - Здесь всё гораздо сложнее. Они кроме зарплаты требуют социальной справедливости... Чтобы не в стороне стоять от общественной жизни, а участвовать... Им хочется, чтобы их слышали и уважали...
- Отстаньте, Ватсон, - махнул рукой в ответ на мою горчнось Гольмс. - Дайте каждому из них увесистый ростбиф, пинту эля, посадите на паромобиль рядом с разбитной девицей и они в момент забудут о всякой там справедливости... А если ещё сосед позавидует, так они сомлеют от счастья... Кстати сказать, когда паромобили подешевеют, недовольных будет ещё больше... Чем ближе локоть, тем больше его хочется укусить...
Я, конечно же, не согласился с другом, но наша дискуссия забуксовала при появлении полицейского паромобиля. Полицейская машина остановилась, повернула башню в сторону толпы и пустила туда тугую струю пара.
- Ой, - впервые за всю поездку подала голос наша дама, - они ж сейчас их всех сварят! Ужас!
- Не волнуйтесь, миссис, - поспешил я успокоить взволнованную попутчицу. - Это переохлаждённый пар. В его клубах резко снижается температура тела, и у человека лишь одна мысль - поскорее согреться... Сейчас все разбегутся по домам - греться...
- Лучше под толстым тёплым одеялом, - усмехнулся Гольмс, с интересом разглядывая, как во все стороны разбегаются дрожащие люди.
Площадь опустела, мы накинули на плечи пледы и продолжили наш путь. Дама жила в Ист-Энде. В трехэтажном доме на двенадцать квартир.
- Вот здесь живет Мэри, - дама дёрнула шнур звонка квартиры на первом этаже.
Никто не отозвался. Ирэн позвонили ещё раз и опять безрезультатно, тогда Гольмс попробовал потянуть ручку двери на себя. Сперва потянул вежливо, а потом крепко - и дверь немного подалась, приоткрыв щель шириной меньше дюйма. Приоткрыться двери шире что-то мешало... Гольмс некоторое время рассматривал щель, потом ухватил ручку двери двумя руками и дёрнул её на себя! Дверь распахнулась!
У двери лежал и упирался ножками в порог тяжёлый стул. С задней ножки его свисал обрывок верёвки. Ещё один обрывок висел на ручке двери. Гольмс его отвязал и понюхал, а я в это время просто остолбенел. Ногами к порогу лежала одетая в домашнее платье женщина. После секундного замешательства я бросился к ней и приложил пальцы к шее. Женщина была мертва. Несомненно. Впереди, в метре от её головы лежал стакан, из которого на пол выплеснулся чай, чуть дальше лужицы валялась ложка. Осмотрев затылок убитой, я понял, что кто-то крепко угостил её по голове чем-то тяжёлым.
Гольмс осмотрел труп, стакан, ложку, потом вернулся к голове погибшей, достал лупу и уставился на затылок. Что уж он там интересного увидел - не знаю, но мой друг вдруг резко переметнулся к порогу, встал там в полный рост, поднял вверх руки, потом глянул на порог и стал там что-то так усердно искать, что даже встал на колени. Встав с коленей, он стал разглядывать зелёный расклад двери. Нашёл он там чего или нет, не знаю. В комнату ворвался полисмен в потёртом шлеме, а следом явился джентльмен в пиджаке свободного покроя, в белой рубашке и с шёлковым шейном платке на шее. Выражение лица вошедшего выражало огромное желание безоговорочного превосходства над всем родом людским.
- Кто такие? - сразу же поинтересовался джентльмен, глянув на нас с превеликим подозрением и презрением.
Мы представились. Джентльмен сморщился, словно раскусил ненароком лимон, и велел выйти прочь. Совершенно бесцеремонно велел. Я ждал, что Гольмс возмутится, поведает наглецу о своих достижениях в сыскном деле и о связях на самой полицейской верхушке, тем самым поставит его на место, но мой друг только пожал плечами и попросил выйти вместе с нами на лестничную площадку Ирен. Она вышла.
- Миссис Ирен, - быстро спросил вдову Гольмс, - а в какой магазин ходила соседка?
- В универсальный Уайтли...
- Это где?
- А это вам надо сейчас..., - начала пояснять Ирен, но мой друг остановил её.
- Миссис Ирен, прошу прощения, - как-то виновато улыбнулся Гольмс, - но я плохо воспринимаю на слух всю эту географию... Пойдёмте к вам, и вы нарисуете план... Так оно будет гораздо лучше... Одна картинка стоит тысячи слов...
Я от удивления аж поперхнулся. Гольмс знал не только все улицы города, но все трущобы с закоулками, а в магазине Уайтли даже я был не раз. Дорога до этого заведения для большинства лондонцев совсем не секрет, но я промолчал.
Вдова повела нас в своё жилище, на пороге которого Гольмс неудачно споткнулся и потёр лодыжку правой ноги. Квартира Ирен была просторна, светла, чисто прибрана и обставлена хорошей мебелью. Лёгкий аромат ландыша и ещё чего-то довольно-таки знакомого - заставляли размышлять только о приятном. Да ещё и Ирен говорила в полголоса...
Пока мой друг уточнял с вдовой эскиз плана местности, я разглядывал квартиру. Больше всего меня удивил кубок на столе у окна. Такими кубками с недавних пор награждали лучших спортсменов города.
- Это вашего покойного мужа трофей? - спросил я Ирен, когда та соизволила обратить на меня внимание.
- Нет, - улыбнулась вдовствующая леди, - это мой кубок. Мне его вручили за участие в турнире по крикету. Турнир организовал наш дамский клуб "Полный вереск".
Я посмотрел на друга, чтобы увидеть и его удивление, но на лице Гольмса не заметил ни малейшего признака интереса к достижениям хозяйки квартиры. Сыщик внимательно осматривал стены и углы жилища вдовы.
Когда мы вышли на улицу, я двинулся к паромобилю, но Гольмс остановил меня и потянул за рукав к подворотне. В подворотне стояли мусорные баки, и мой друг принялся в перебирать мусор в баке.
- Гольмс! - крикнул я, не в силах сдержать возмущения. - Что ты делаешь?!
- Ищу! - отозвался сыщик. - И тебе советую поискать!
- Чего?!
- Клюшку для игры в крикет!
Пока я раздумывал в какой бак мне глянуть, чтобы не особо уронить достоинства в своих же глазах, Гольмс клюшку нашёл.
- Вот она! - радостно возвестил сыщик, выхватывая из бака спортивный инвентарь. - Смотри, Ватсон. Зелёные отметины на боковой стороне...
- А что это? - переспросил я, разглядывая через лупу еле заметные пятнышки .
- А это она, - подмигнул мне Гольмс, - когда первый размахнулась, не рассчитала и слегка ударила клюшкой о расклад двери.
- Кто она?
- Ирен, - сыщик посмотрел на меня как на нерадивого школяра, который не смог сложить два и два. - Я сразу это понял...
- Как?
- Элементарно... Во-первых, положение трупа. Несчастная открыла дверь хорошо знакомому человеку, иначе бы она так спокойно не повернулась к убийце спиной. Во-вторых, домашнее платье. В таком платье она могла открыть только женщине. А ещё верёвка, какой был привязан стул двери с ароматом ландыша... И что из этого следует?
- Что? - тряхнул я головой, осознавая, что недавно катал на своём паромобиле убийцу.
- Вдова Ирен встала первой в ряд подозреваемых, потому я и напросился к ней в гости. На пороге её квартиры на увидел мелкие крошки лошадиного навоза, точно такие же я видел на пороге её погибшей соседки. Потом этот кубок за крикет... Всё сразу стало ясно. Сначала я думал, что клюшка у неё дома, но быстро догадался, что она очень спешила привести именно нас на место преступления...
- Зачем?
- Именно это сейчас для меня главная загадка. Поехали искать аптеку...
Мой друг решительно шагнул в сторону паромобиля, но я попробовал остановить его.
- Гольмс, надо же рассказать полиции о твоих выводах!
- Пустое, - махнул рукой мой друг, - пусть сами поломают голову, а нам надо спешить...
На улицах всё также тесно и разной ругани с три короба. Под яростный звон сигнального колокола нас обогнал полицейский паромобиль.
- Сворачивай на боковую улицу, Ватсон, - хлопнул меня по плечу Гольмс. - Сейчас демонстранты побегут.
И, как всегда, друг мой оказался прав. Расталкивая всех, кто попадался на пути, пугая лошадей, по улице бежали дрожащие люди. Пришлось остановиться. Гольмс с превеликим интересом глядел на толпу, потом выхватил одного бедолагу, посадил рядом с собой, набросил ему на плечи плед и спросил.
- Судя по буквам на кепке, ты с завода ПТ?
- Д-д-да..., - пролепетал дрожащий демонстрант.
- А вы-то чего бузите? - с некой долей удивления глянул на демонстранта мой друг. - Я в газете прочитал, что у вас там зарплата самая высокая в Лондоне. Вам все завидуют...
- Б-б-была, - промямлил дрожащий.
- Что значит была?
- Н-нас... П-подсобных... В-всех уволили...
- Как так?
- Из М-м-манчестера рабочих п-привезли, а нам под зад к-коленом. Этот п-подлец П-парсон оставил т-только самых к-квалифицированных рабочих да инженеров, которые д-дохнут как мухи к осени... Т-так им и надо... Х-холодно... Д-домой...
Озябший демонстрант выпрыгнул из паромобиля и быстро исчез на одной боковых улочек, вместе с ним исчез и мой плед. Я увеличил подачу горячей воды и мы помчали дальше, благо на улице стало посвободней. Но скоро пришлось притормозить. Люди в чёрных поношенных пальто строили на улице баррикаду. Двое из них растягивали транспарант с надписью "Да здравствует совет гужевиков!".
- Эти кепмены совсем совесть потеряли! - крикнул мне товарищ по несчастью из соседнего паромобиля. - Улицы начали перегораживать, чтоб полицейские машины не пропустить!
Чуть дальше по улице я рассмотрел ещё одну баррикаду и удручённо поведал Гольмсу, что дальше поехать с ветерком не получится. И без ветерка тоже.
- Пойдём пешком, - решительно сказал мой друг, выпрыгивая из паромобиля. - Уже недалеко...
Я пристроил паромобиль на тихой улочке и мы пошли от баррикады к баррикаде. На площади около магазина слышался шум и гам, поэтому мы свернули туда - где потише, интересуясь у прохожих насчёт близлежащей аптеки. Скоро аптека нашлась.
Мы стучали и в окна, и в двери. Никто не открыл. В окнах темно. Мне показалось, что какие-то шевеления в аптеке были, но, скорее всего, показалось. Гольмс долго смотрел в окно, но тоже безрезультатно. Какой-то прохожий попробовал нас прогнать от аптеки, потом пообещал вызвать полицию. Мне стало малость не по себе, а с друга моего - как с гуся вода. Он отмахнулся от надоедливого типа и полез через забор. Я следом. Там за забором нашёлся ещё один вход в аптеку, тоже закрытый. Но здесь оказалось гораздо интереснее, чем около парадного входа. Около невысокого крылечка много грязи и следов от колёс паромобилей.
- Грузовой, - сообщил я внимательно разглядывающему след Гольмсу.
- А ты откуда знаешь? - стрельнул в мою сторону недовольным взором сыщик.
- Я внимательно слежу за техническим прогрессом, - улыбнулся я. - И знаю, что у ПТ два вида шин: один для перевозки людей, другой для тяжелых грузов. У шин разная ширина и рисунок. Это шина грузового паромобиля...
- Да, - Гольмс потеребил мочку уха, - не верил я в эту вашу паровую революцию, а потому не знаю теперь много интересного. Надо навёрстывать... Значит, Ватсон, здесь подъезжал грузовой паромобиль.
- И не один, - ответил я, разглядывая наезженную колею.
- Отлично, -подмигнул мне сыщик. - Эти следы помогут нам раскрыть тайну загадочного хранилища лекарств.
Мы спрятались за кучей брёвен и стали ждать... Народу возле аптеки было не густо, видно, что место это в округе особой популярностью не пользуется. Пару раз все подходы к аптеке внимательно осмотрели полицейские. И ничего подозрительного... Когда стемнело, я предложил Гольмсу пойти домой, но тот решительно отказался, заявив - что скоро здесь начнётся самое интересное. И опять мой друг не ошибся. Скоро во тьме послышался шум и к заднему крыльцу аптеки подкатили два грузовых паромобиля.
Дверь аптеки приоткрылась сперва чуть-чуть, а потом нараспашку. Вышли двое. Они взяли из кузова что-то похожее на бревно и по всем приметам довольно тяжёлое. Вернулись носильщики минут через пять, и опять подхватили увесистую ношу.
- За мной, - шепнул Гольмс и метнулся к машине. Я внял приказу и побежал следом.
Мы вбежали в темный коридор. Впереди послышались шаги. Гольмс схватил меня за рукав и втащил в какой-то закуток. Уж не знаю - как он мог высмотреть этот тесный закоулок, не знаю, но спрятались мы надёжно. В кромешной темноте мы дождались, когда паромобили отъехали от аптеки, а дверь с лязгом заперли на засов. Всё стихло.
Потихоньку, наощупь мы стали пробираться по тёмному коридору. Гольмс впереди, я следом. И вот впереди что-то замерцало. Мы замерли на месте, потом осторожно двинулись ещё вперёд. Выглянули из-за угла. И увидели с десяток горящих свечей. В кругу этих свечей сидел человек в шляпе-цилиндре и что-то нудно бубнил себе под нос. На столе перед ним лежал человек, по многим приметам - покойник. Во всяком случае, мне так показалось... Человек в цилиндре брал из закопчённой плошки черный порошок и бросал его на покойника. Частицы порошка попадали и на мерцающие огоньки свечей, вспыхивая там синими звёздами. И звёзд этих становилось всё больше и больше. Потом они обратились в порхающих над покойником светло-синих бабочек. А тип в цилиндре уже не бубнил, а выл, словно голодный волк в холодной пустыне. От этого воя мороз пробежал у меня по спине. Я вздрогнул. Гольмс крепко схватил меня за локоть... От крепкой дружеской поддержки стало полегче, но тут лежащий на столе покойник стал подниматься. Жуткое зрелище: среди испуганно дрожащих огоньков свечей и бледных бабочек поднялся во весь рост покойник с синим лицом. Гольмс сжал мой локоть ещё крепче, потом потащил назад.
Мы намеревались сбежать из этой жуткой аптеки, но во тьме не смогли справиться с хитрым засовом, пришлось спрятаться в знакомом уже нам закутке. Не знаю, как Гольмс себя чувствовал, а меня била дрожь. Прижавшись к стене, я крепко сжал зубы и старался не шевелиться. Сколько я так просидел - не знаю, но, как это ни странно, я уснул. И даже что-то страшное во сне видел, только запомнить не смог. Разбудил меня Гольмс, ткнув пару раз локтем в бок. За нашей хлипкой дверью в коридоре занялась какая-то суета... Мы припали к щели...
Коридор на этот раз был тускло освещён химическими светильниками. Потом открылась дверь, и серый свет раннего утра мгновенно затмил плоды химических реакций люминесцентных веществ. В открытую дверь стали выходить люди. Шли они как-то неуклюже и странно... Вышли человек десять, потом двое протопали обратно и коридор опустел.
- Уходим! - Шерлок схватил меня за руку и мы метнулись к двери.
У крыльца стоял ПТ-грузовик, но разглядывать его времени не было, нас манил забор. Мы перемахнули через него в два счёта.
- Где твоя машина?! - кричал Гольмс, когда мы мчали по улице.
Я сразу и не сообразил, где найти ту улицу, на которой оставлен паромобиль, но провидение играло сегодня на нашей стороне. Нашелся мой пар довольно скоро, и мы успели догнать те самые грузовики, какие стояли у аптеки. Во всяком случае, Гольмс уверил меня, что это именно они. Мы следили за машиной до тех пор, пока она не въехала в ворота автомобильного завода ПТ.
- Так вот как они решили уменьшить цену паромобилей, им же не надо зарплату платить, - хлопнул себя по колену Гольмс и велел поворачивать к дому. - А я думал, что всё это только жуткие басни... Значит, вуду сейчас и в Лондоне...
Когда мы приехали домой, я пошёл к двери, а Гольмс пронзительным свистом стал созывать своих малолетних помощников. О чём он с ними беседовал, не знаю... Мне очень хотелось спать.
Проснулся я за полдень. Потянулся в кровати, потом встал, сделал несколько гимнастических упражнений, подошёл к окну и увидел как из нашего дома вышла дама. Нельзя сказать, что очень уж молодая, но ещё и не старая. Красавицей её тоже не каждый назовёт, но и ничего особо отталкивающего в её облике не было. Я проводил её взглядом, вздохнул и пошёл в гостиную. Гольмс сидел там и улыбался, будто кот, выследивший после долгих трудов особо наглую мышку.
- Ты очень долго спишь, Ватсон, - подмигнул Гольмс. - А чтоб всегда преуспевать, надо рано вставать... Поехали...
- Куда?
- Дорогу покажу...
На улицах опять тесно, но я не вчера родился. Шестой год управляю паромобилем, а потому много уже чего знаю и кое-что могу. Приходилось часто включать свисток, объезжать стороной по тротуару баррикады, но к нужному месту, благодаря моим умениям и ювелирной штурманской работе Гольмса мы примчали не более чем за полчаса. Подъезды к небольшой садовой площади буквально заполонили кэбы различных конструкций и рессорные грузовые телеги. Запряжённые в них лошади волновались и так громко ржали, что идти мимо было малость страшновато, но мы пошли решительно и смело, не обращая внимания и на обилие конского навоза под ногами.. А на самой площади народу столько, что не всякая кошка развернётся. В центре площади стоял высокий помост, с которого оратор в чёрном пальто яростно всех призывал придавить как вошь ногтем весь пар с химией. Оратору аплодировали, а стоящие позади него на помосте люди кивали головами и всячески подбадривали громкими выкриками.
- Видите, - толкнул меня локтем Гольмс.
- Чего?
- Не чего, а кого, - усмехнулся мой друг. - Вон миссис Ирен на трибуне стоит.
Я присмотрелся - и точно: она! А за плечи её обнимал огромный детина, и явно не последний человек на этом митинге.
- Люк Хьюз, - шепнул мне Гольмс, усмотрев мой интерес к кавалеру вдовы. - Лидер партии гужевых трудящихся. Мне подруга миссис Ирен кое-что о нём рассказала, оставалось только убедиться в правдивости её слов и я убедился... А теперь домой!
Уже дома Гольмс, раскурив трубку, принялся просвещать меня.
- Когда я понял, что Ирен убила соседку, - выпустив первый полноценный клуб ароматного трубочного дыма, начал он, - мне необходимо было понять, для чего нас стали так назойливо наводить на аптеку. А когда тайна аптеки открылась...
- Подожди, - перебил я друга, - если кто-то уже знал об этих оживших мертвецах, то почему не бил во все колокола?
- Скорее всего, - пожал плечами Гольмс, - они не знали, но о чём-то догадывались. Это во-первых... Во-вторых, они могли бояться, что им не поверят, а вот если за это дело возьмёмся мы... Я со своими связями в полиции, ты со своими литературными способностями... Тут уж вселенского скандала никак не избежать... Ладно, продолжу... Когда тайна аптеки открылась, я стал думать: а кому выгоден этот скандал? Тут два варианта: уволенные рабочие и союз гужевых трудящихся... У уволенных рабочих нет организации, а у союза есть... И ещё какая... К тому же ненавидят они отбирающие у них хлеб паромобили лютой ненавистью... И тут я вспомнил нашу встречу с Ирен... От неё пахло ландышем и лошадью...
- Точно! - вдарил я себе кулаком по колену. - Поэтому же я нашу полковую конюшню вспомнил! Только я...
- А я сперва подумал, - продолжил Гольмс, - что запах лошади от того, что дама приехала на извозчике... Но крошки навоза на пороге её квартиры...
- Так этого навоза на улицах города пруд пруди, - попробовал я ещё раз возразить другу.
- Согласен, - ни чуть не смутился Гольмс, - но его много на проезжей части, а на тротуарах почти нет, к тому же Ирэн дама чистоплотная. Где надо и перешагнёт... А вот на митингах гужевиков от навоза не убережётся даже бесплотный дух. Оставалось найти связь Ирэн с гужевиками. Я велел помощниками поискать близкую подругу вдовы. Пригласил её к себе, а потом осталось только убедиться в правдивости её слов. Помощники сообщили мне, куда поехала Ирэн, а дальше ты всё видел сам...
- Мистер Гольмс, - к нам вошла миссис Гадсон, - свежие газеты... Как и просили...
- Как ваше здоровье, миссис Гадсон? - не преминул поинтересоваться я.
- Ох, - вздохнула наша квартирная хозяйка, подавая Гольмсу газеты. - Пока не очень, но стало лучше...
- А всё потому, что вы стали пить микстуры гаитянского колдуна, - усмехнулся сыщик, разворачивая газету. - Захотелось стать бессмертной? Несварение желудка, это цветочки...
- Самеди - это колдун, его ещё называют..., - тут Гольмс осёкся, что-то увидев в газете. - Они всё-таки убили Парсона!
- Кто? - переспросил я, сразу же забыв о всех недомоганиях миссис Гадсон.
- Гужевики, - кто ещё! - мгновенно ответил Гольмс, сворачивая газету. - Неужели не ясно?! Они не дадуть развиваться паровому транспорту. Они хотят уничтожить всю инженерную мысль. Глупцы, но дров наломать могут много. Надо спасать ситуацию! Поехали!
- Куда?
- К Майкрофту! К брату моему. Он вхож к министрам. И он поможет нам спасти технический прогресс...