Затем я осознал свою будущую судьбу и рассмеялся при мысли о будущем, которое еще недавно доставляло мне такие заботы.
Уставшие, с черными от въевшейся в кожу грязи и копоти лицами солдаты сидели на дне траншеи. Они настолько были измучены, что даже не вздрагивали от разрывающихся поблизости снарядов, сотрясающих землю. Не реагировали на шрапнель, пролетающую у них над головами. Из их роты осталась половина, из отделения три человека. Из офицеров один лейтенант.
-- Нам нужна связь, -- в очередной раз устало повторил командир. Двое посыльных не вернулись, но нам нужна связь.
Солдаты опустили глаза.
-- Это верная смерть, -- подтвердил офицер. -- Но это наш последний шанс. Добровольцы? -- скорее для порядка спросил он, мучаясь с выбором, кого из оставшихся послать на смерть.
Один из них поднял руку.
-- Ты? Опять ты? Молодой парень, тощий, с острым носом с болезненным блеском в глазах, еле заметно кивнул.
-- Думаешь, повезёт опять?
-- Или грудь в крестах, или голова в кустах, -- попробовал пошутить солдат и прикоснулся к своей награде на кителе, а потом добавил тише:
-- Если мне суждено погибнуть, я не против.
У него слегка дрожали руки, но голос был спокойным и уверенным.
"Наверное, он всё-таки сумасшедший" -- думал лейтенант. "Добровольцем пошел на фронт. Живет в своем выдуманном мире, рисует картины даже в окопе под пулями, разговаривает сам собой. И тем не менее офицер видел трансформацию происшедшую в солдате за четыре года войны. Доброволец, юнец, пришедший на фронт, за романтикой. С горящими глазами, с победным кличем он шел в атаку, поднимаясь, раз за разом. Он воевал за идею, за свой народа, за свое Отечество. Не было смерти, не было боли, не было грязи войны. Аура безумности защищала его от пуль врага. Война, уносящая тысячи солдат, разрушающие семьи и несущая горе людям для него была священной, дарящей радость и наполняющий жизнь смыслом. Он исполнял свой долг - карал врагов посмевших посягнуть на его Родину. Ненавидел врагов и презирал трусов. Этот солдат игнорировавший смерть спас ему жизнь, вынеся его тяжело раненного с поля боя. В тот момент аура безумия накрыла их обоих и он почувствовал силу в этом солдате. За этот подвиг солдат получил свою первую награду и звание. Но время шло, из неопытного юнца, романтика, смотревшими на войну глазами художника и воспринявшими ужасы войны, лишь яркими красками на полотне эпических сражений превращался в заматерелого воина. Волка-одиночку способного выживать в любых условиях. Его перевели в связисты, где он мог проявить себя в полной мере, доверяясь животному инстинкту, находить пути между вражеских пуль. Он очень удивился, когда пуля раздробила ему бедро. Первая трещина в представлении неуязвимости. Солдат вернулся из госпиталя, с еще одной наградой на груди. Офицерской наградой, которой простые солдаты удостаивались лишь в редких случаях. Но он заслужил ее. Сам полковой командир, сказал тогда про него "Не было такого случая, чтобы он не вызвался добровольцем на самое трудное и опасное дело, демонстрируя постоянную готовность пожертвовать своей жизнью ради других и ради блага родины.".
Война принесла ему первую любовь, оголяя чувства и погружаясь в мир где сошлись смерть, обрывавшая жизненный путь и рождения новой жизни. Волк стал осторожней - ему было, что терять, но долг был превыше всего. Он по-прежнему смотрел на смерть с презрением, но стал осторожней. Сумасшедший променявший реальный мир на влечение к войне.
Господь хранит блаженных".
-- Иди с Богом.
Над головами изможденных солдат пролетел черный ворон, словно сам ангел смерти искал, к кому сегодня прикоснуться своим крылом.
"Я снова один. Они боятся смерти, а мне незачем ее бояться. Ведь я помню, как стоял в музее. Я чувствовал, что я не один. За мной наблюдают, за мной присматривают. Я стану великим художником. Или архитектором. Жаль, я не доучился в свое время, но это все равно. Я верю в судьбу -- моя жизнь в ее руках. Война когда-нибудь закончится, и только произведения искусства навечно останутся в жизни людей. Я не могу просто так умереть, линия судьбы начертана на небесах" -- мысли лихорадочно скакали в голове, когда он перебежками проносился между развороченными останками орудий, трупами. Воронье уже добралось до некоторых из погибших, и на лицах чёрными провалами зияли выклеванные глазницы. Связист время от времени припадал к земле, чтобы не угодить под пулю снайпера.
-- Я не боюсь тебя, смерть! -- крикнул солдат в сторону вражеских окопов.
"Если мне суждено погибнуть, то не от глупой пули. Моя жизнь в руках судьбы. А если погибну, значит, тоже правильно. К чему жить на этой земле, если ты не можешь повлиять на судьбу? Провидение хранит меня для великих дел".
Оставалось совсем немного до цели, когда оглушительный взрыв прервал мысли солдата.
Жёлтый смрадный газ распространялся от воронки, в которую попал химический снаряд. Кашель выворачивал наизнанку, глаза горели огнем, и слезы, не переставая, непроизвольно текли по щекам. Подступила тошнота, голову разрывала боль. И наконец, облегчение. Обморок унес боль из многострадального тела солдата.
Шум в ушах сменился звоном тишины. Но вдруг боль вернулась, и неизвестно откуда раздался голос:
-- Здравствуй, художник. Что, очередной плевок фортуны? -- слова звучали отчетливо и проникали в раскалывающуюся голову.
-- Кто ты? -- спросил солдат, не разомкнув пересохших, растрескавшихся губ.
В ответ он услышал:
-- Я тот, кто существует сам по себе. Я знаю твои желания, я рядом с тобой, я смотрю за тобой. Ты хотел служить всему миру, радовать людей картинами, цветами, пейзажами?
-- Я буду великим художником, -- сказал солдат.
-- Наивный юноша с горящими глазами, проводящий дни и ночи напролет в библиотеках. А я ведь был всегда рядом.
-- Ты мой ангел?
Ему послышался смешок.
-- Голодный, но счастливый, верящий в свою судьбу художник, меняющий свои акварели на кусок хлеба. А помнишь, что тебе сказали профессора, которые смотрел твои работы? -- спросил голос.
-- Они отвергли мои работы, -- зло прошипел солдат.
-- Милые картинки? -- продолжал неспешно голос, -- а в глазах профессора читалась усталость и пресыщенность жизнью. Он всем видом давал понять, что ты бездарность, ты недостаточно хорош, чтобы быть художником. "Ступайте, юноша, в армию" -- кажется, так он сказал. А потом добавил: "Хотя, право, какой из вас солдат, вы и кисточку с трудом держите". Как же тебя взяли в армию? Ведь медкомиссия тебя забраковала.
-- Я пошел добровольцем.
-- Смелый юноша. Судьба тебя не сломила, когда забрали брата. Когда умер твой отец. Когда твоя мать, молодая ещё женщина, слегла в болезни. Ты веришь в чудеса? -- спросил голос.
-- Наверное, -- неуверенно ответил солдат, растирая не перестающие течь слезы по грязным щекам.
-- Если происходят в мире чудеса, то только не для тебя. Твоя мать тоже умерла. Да, мир жесток. Но жесток ли он для всех? Кто решает, кому жить, а кому умирать? Он? Вы все игрушки в его руках. Ты искал смерть на фронте, первым шел в атаку, вытаскивал товарищей из-под огня артиллерии, но даже в этой малости тебе отказали.
-- Я не боюсь смерти, но я не хочу бесцельно умирать, -- попытался возразить солдат, но голос продолжал, не слыша его.
-- Ты слышал смерть -- вот она, рядом. Голос смерти невозможно забыть. Первый раз он появился вместе с криками умирающих товарищей, в блиндаже через минуту после того как ты вышел оттуда. Ты помнишь, почему?
-- Нет. Наверное, это было во сне, я встал и побрел по нейтральной полосе.
-- Ты уже тогда слышал мой голос, и это спасло тебя от смерти. Второй раз ты услышал шепот ее ледяных уст сквозь пузырящуюся на губах кровь умирающего на руках майора, в словах молитвы. Он единственный подавал признаки жизни, а вокруг него лежали трупы солдат, словно они, в последний момент пытались защитить своего командира подставившись под пули. Осколок разворотил ему грудную клетку, а тебе только и оставалось, что смотреть сквозь острые обломки ребер на все реже и реже бьющееся сердце товарища. Потом ты увидел лик смерти в помутневших глазах связного, который разорванный пополам лежал на поле боя, а ты прятался от пуль за его телом и смотрел... смотрел, не в силах отвести взгляд от глаз в которых застыл немой вопрос "почему я?". Она мне шепнула, что ты нравишься ей.
-- Кто?
-- Твоя неразлучная подруга, -- смерть. Ты не заметил? Она тоже всегда рядом. Вы в чем-то похожи. Помнишь вопрос, который вертелся в твоей голове, когда ты разжимал окаменевшие пальцы, чтобы вынуть провод связи: "Почему он?". Отец трех девочек, которого заставили идти под пули, а не ты, жаждущий принять смерть. И вот сейчас ты лежишь, подыхая от горчичного газа, ослеплённый и беспомощный. Ты все ещё хочешь дарить свои творения миру? -- и снова раздался смешок.
-- Незрячий художник -- ирония судьбы.
Что будет дальше? Слепой инвалид, слоняющийся по свету с протянутой рукой? А может, всё-таки ты чудом вернешь себе зрение. Женишься, жена родит тебе детей. Отличный план. Не правда ли? А знаешь зачем? Чтобы потом один за другим отобрать у тебя детей, забрать жизнь у жены. Она умрёт в муках при родах. Кажется, ты чем-то не угодил ему. Сколько детей было у твоей матери?
-- Семеро, -- ответил солдат.
-- Большая семья. Все счастливы в этой жизни?
-- Четверо умерли в раннем детстве.
-- Вот мир, в котором ты живешь. Наверное, ты прав. Лучше умереть в детстве, чем жить в таком мире. Смерть -- единственный правильный выбор. Что ж, могу подарить тебе смерть. Но смерть была бы слишком простым выходом для тебя.
-- Что ты хочешь от меня?
-- Я хочу помочь. Дать то, что ты просишь -- но не смерть. Сделать тебя величайшим художником. Твоим полотном будет мир. Твоими красками станут человеческие жизни. Ты будешь решать, кому жить, а кому умирать. Стань властелином и хозяином смерти. Покажи ему, каким должен быть мир. Ты, кажется, хотел быть архитектором?
-- Я хотел построить самый красивый город на земле, -- дрожащим голосом ответил солдат.
-- Такой?
Перед глазами ослепшего возникли образы большого, удивительного и прекрасного города. Чистые улицы, многоэтажные массивные здания. Триумфальные арки и статуи, подобные тем, что украшали улицы Великого Рима в период его расцвета. По улицам шли счастливые люди. Белокурая девочка держала в руках букет ромашек и гадала, отрывая лепестки. А ее мама утешала мальчика-непоседу, который упал с велосипеда, но все равно смеялся, несмотря на ушибленную коленку. Отец в рубашке с закатанными по локоть рукавами поднимал велосипед и звал своего сына оседлать непокорного коня.
-- Строй города, делай людей вокруг себя счастливыми. Я помогу тебе. Ведь ты уже умер, твоя никчемная жизнь никому не нужна. Но я даю тебе шанс и предлагаю большее. Умри сейчас и родись заново. Стань другим -- новым человеком. Вместе с тобой родятся тысячи других -- новых людей, готовых пойти за тобой. Верни людям веру в Бога, настоящего Бога, справедливого Бога. Займи его место, я позабочусь о том, чтобы он не мешал тебе. Стань архитектором человеческих судеб. Тебя будут обожать до безумия и проклинать всей душой. Тебе будут поклоняться, как идолу, и твоим именем будут повергать в страх детей. Скажи только "да", и ты примеришь его одеяние на себе. Помоги тем, кто достоин и покарай тех, кто мешает жить. Создай новый мир -- справедливый.
-- Почему я должен верить тебе? Ты искушаешь меня. Ты не ангел, ты дьявол.
-- Ты не веришь мне? Наверное, ты веришь тем матросам, которые приезжали к вам на грузовике, обвешанном красными кумачовыми флагами, агитировать за революцию? Хорошо, мы вернемся к этому разговору. Запомни день -- седьмое ноября. Война закончится, в один день мир перевернётся -- наступит революция. Я скажу тебе, что будет дальше. Годы голода, террора, смертоубийств, когда брат пойдет на брата. Когда сыновья будут предавать своих отцов. Страна будет отброшена на годы назад. Города будут лежать в руинах. Такой ли доли ты хочешь для своей Родины? Тебе стоит сказать только "да", и судьба мира будет в твоих руках.
-- Но я не вождь, не политик -- я всего лишь навсего скромный художник.
-- Не бойся, я всегда рядом. Я научу и помогу. Твоим словам будут внимать миллионы, твой народ будет обожать тебя. В твоей стране не будет голода, безработицы. Скажи только "да".
Последнее слово прозвучало как крик ворона.
-- Да.
Адольф выписался из прусского резервного лазарета в Пазевальке, зрение постепенно возвращалось к нему. Он решил стать политиком.