Степняк Всеволод Олегович. Всё что было... ч.1

Всеволод Степняк.

Всё, что было... Книга первая. Посвящается моим родителям прожившим жизнь честно. Привет ребята, я парень из маленького городка хочу рассказать вам свою историю, не буду врать и придумывать небылицы, расскажу только правду, что происходило со мной, моими друзьями, родителями, родственниками, друзьями, друзьями моих друзей, городишком и многострадальной страной. П. Сагорин. 1 Время социализма, когда человек человеку был - друг, а не враг; когда соседи ещё общались между собой; когда на окна не ставили решётки, а двери в квартирах были - деревянные, ключи от квартир клали под коврики, и можно было ходить спокойно поздно вечером по улице. "Я родился в СССР, на востоке республики Украина в городе Донецк, а жил в маленьком городке, их на Донбассе уйма. Впрочем, мой городок считался довольно чистым (по крайней мере, в советские времена) и очень зелёным. Город был такой старый, такой древний, что о нём уже и думать забыли, он был такой маленький, что, если в одном районе кто-то чхнёт, в другом районе говорят "будьте здоровы". Отец мой работает электриком, мама уборщицей на мебельной фабрике. Ещё у меня есть старший брат Андрей. Жили мы не плохо, покушать было всегда вдоволь. Своего жилья у нас поначалу не было, снимали комнаты у добрых людей, жили в семейном общежитии, а в 1979 году, когда я пошёл в первый класс родители получили отдельную квартиру. С этого я и начну...". Первый свой школьный день Паша запомнил на всю жизнь: мама вела его за руку, они с братом были одеты в новые школьные костюмы, белые рубашки, он с ранцем и букетом цветов в руке, брат Андрей с портфелем, алый пионерский галстук украшал его грудь. Всё было торжественно и красиво: множество цветов, музыка, ряды школьников, тут же родители (наверное, счастливей своих чад). У девочек белые передники, у младшеклассниц белые банты в волосах. Первая учительница Алла Ивановна красивая в своём цветастом платье, он даже влюбился в неё. После первого звонка их построили по парам и он, держа за руку худющую девочку, смущаясь, пошёл на первый урок мира. Учительница посадила его за вторую парту в первом ряду у окна. Рядом посадили девочку по имени Зина, фамилия её была - Свищ. Приятная такая девочка, с бородавкой на левом ухе, первый день он с ней не общался. Одноклассники его были хорошие ребята, он со многими подружился, с девочками он общался мало. В его класс попал Андрей Мутузов с соседнего за магазином двора; Лёша Волченко и Саша Груздь со двора напротив, других ребят он встречал на районе.

Четыре урока по сорок пять минут показались Паше вечностью, он слушал учительницу в пол-уха, мало понимая, что она говорила. После уроков он пришёл домой, поел и принялся за домашнее задание - старательно выводил в черновике палки и закорючки, потом переписал всё в чистовик и пошёл во двор гонять мяч с друзьями. Ключ от квартиры на шнурке повесил на шею. Мама, придя домой и, увидев его творчество в тетради эту шею и "намылила", заставив всё переписать, причём три раза. Вечером предстоял тяжёлый бой с мальчишками, из недавно заселённого дома.

Отношения выясняли посредством бросания друг в друга: камней, щебня и даже электродов, иногда разбивали неудачливому бойцу голову, после чего начался рёв, и все разбегались кто куда. Собирались во дворе, шли на ближайшую стройку, где их уже ждали мальчишки с соседнего дома. По дороге запаслись боеприпасами. Паша был за командира, с ним было семь человек, возрастом от пяти до шести лет, противников было шестеро. Сначала обменялись ругательствами, а затем полетели камни. Четвертина кирпича едва не пробила голову маленькому Димке по прозвищу Пупсик, он успел пригнуться. Бой был яростный бескомпромиссный, мальчишки старались попадать в тело или в голову, страха никто не испытывал! У ног Паши разбилась водочная бутылка, на такой пустяк он не обратил даже внимания. Проныра, метивший в Пашу, был командир противников. В ответ Паша метнул в него электрод, мальчик увернулся, иначе произошла бы беда, электрод пролетел мимо головы. Отчаянно ругаясь (словами услышанными от пьяных мужиков у магазина Дружба), бой продолжался. Серёга по прозвищу Пуговица придумал новый вид оружия: в консервную банку засыпался песок, слегка прижимался крышкой, банка металась под круткой вверх и песок, рассыпаясь, запорашивал глаза. Скоро Паша и его друзья на себе испытали действия лимонки, как они её прозвали. Паша повёл в атаку своих орлят, противник в панике бежал, но тут к ним пришла подмога, состоявшая из наёмников, мальцов из других дворов и спасались уже бегством Паша со своими орлятами. Один камень попал Димке, в ногу и он разрыдался как сирена. Паша, в ответ запустил камень и угодил вражескому командиру в лоб, мальчик схватился руками за голову, под пальцами появилась кровь, после этого все разбежались. В своём дворе они ещё долго хвалились между собой своей меткостью и ловкостью. Пришёл Андрей Мутузов, он сожалел, что не попал в разгар боя, очень он был боевой мальчик, любил драки.

Затем затеяли игру в прятки, с ними играла Света Мирошниченко по прозвищу - Конфетка, она часто играла с мальчиками, пока девочки играли в "резиночку". Прозвище ей дали за один случай, как-то раз, когда они прятались в подъезде Егор Нечаев, попросил показать её, чем она отличается от мальчиков, Света отказалась. Тогда Егор предложил конфету "барбарис", она согласилась, показала. Школьная неделя длилась шесть дней и тянулась очень медленно, выходной пролетал мгновенно. После третьего урока учительница вела класс в столовую. Мама давала Паше 15-20 копеек, и после обеда он мог купить что хотел. Молоко стоило 2 копейки стакан, булочка 5 копеек, пирожок с повидлом 6 копеек, компот 5 копеек, котлета 5 копеек, первое блюдо 10 копеек, второе блюдо 15 копеек, котлета в тесте 15 копеек, пирожное 15 копеек, кусочек хлеба можно было взять бесплатно! На переменах дети играли во дворе в подвижные игры.

В воскресенье мама дала Андрею рубль, чтоб сводил брата в кино. На остановке собралось как всегда много людей, братья решили дождаться троллейбуса, и он пришёл, через полчаса. В троллейбусе были две двери, поэтому создалась как всегда давка. Андрею наступили на ногу, Паше в толчее заехали локтем в ухо. Андрей прокомпостировал билетики, с горем пополам до города доехали.

В городе Паше всё нравилось: универмаг, магазины, аптеки, где можно было купить сладкий гематоген и глюкозу в таблетках; в городе были парк с каруселями, два кинотеатра, гостиница и ресторан.

Купив в кассе билеты на утренний сеанс по 10 копеек, в гастрономе отстояв очередь, братья купили: два фруктовых мороженых, два бублика и два молочных коктейля. Стали у окна, начали подкрепляться. Толстая девочка стоявшая с мамой в очереди когда её мама не видела, показывала Паше язык. Паша строил ей рожицы, надувал щёки, намекая на её полноту. Когда это ему надоело, показал ей кукиш и отвернулся.

Перед сеансом в, фойе смотрели фотографии героев-молодогвардейцев, читали их биографии, и подвиги которые они совершили. Паша смотрел на них с уважением и думал: "Смелые были мальчики, я бы тоже с немцами воевал, стрелял по ним из пулемёта". Фильм был приключенческий, сюжет состоял в том, что мальчики следили за бандитами, помогая милиционерам в их розыске. Вернувшись домой, брат отдал Паше 6 копеек, оставшуюся сдачу с рубля. На них он купил себе в бакалейном отделе магазина стакан ситро. "Жизнь прекрасная штука" - так думал Паша, когда родители купили ему игрушечную машинку и новые туфли. Шёл урок письма, к нему подошла учительница, спросила: - О чём мечтаешь, Сагорин? Все уже выполнили задание, а ты? Где витаешь? Покраснев как рак варёный, он поднялся и заметил как Кожарова отличница, показывала на него пальцем, при этом хихикая, шептала что-то соседу по парте Чижову, он согласно кивал головой. - Ставлю тебе двойку, Сагорин, давай дневник. Двойка его расстроила, а Кожарова и Чижов разозлили. На перемене Чижов куда-то убежал, зато Паша остановил Кожарову, "задаваку с косой". - Шо ты смеялась на уроке, с меня. - Паша смотрел на неё снизу вверх. - Отстань головастик, не до тебя. По соплям захотел? Недолго думая Паша толкнул её, она по инерции сделала на два шага назад. И вдруг бросилась на Пашу, вцепилась ему в лицо ногтями. Паша потянул её за косу, сделал ей подножку, свалил и отдубасил руками. Кожарова ревела как резанная, их растащила Алла Ивановна, подняв Пашу рывком. Даже пуговки пиджака оторвались. Плачущую Кожарову увели подруги в класс. - Это что такое? Ты как себя ведёшь! Бить девочку низко и подло, как тебе не стыдно? Ты, почему Свету побил? - Пусть не задаётся, обезьяна, - дерзко ответил Паша. - Ты как разговариваешь с учительницей! - возмутилась Алла Ивановна, - Родителей в школу, завтра же! Немедленно давай дневник. - И она повела его в класс, держа за воротник пиджака. Свою учительницу после этого инцидента он разлюбил, понял: она злая, не такая какой хочет быть казаться. Алла Ивановна же тоже невзлюбила его, частенько начала писать ему в дневник замечания: "Вертелся на уроке", "На уроке разговаривал", "Поведение неуд". С Чижовым по прозвищу - "Толстый пирожок" Паша всё-таки после уроков на школьном дворе подрался. Причем инициатором драки оказался - Чижов, так он хотел заступиться за Кожарову. Паша пришёл домой с поцарапанным лицом, подбитым глазом, в грязном костюме, зато победителем. Чижов был повержен на лопатки и клятвенно сказал: "сдаюсь", при этом у него опухла нижняя губа. Отец после роботы, молча, сурово рассматривал сына, держа дневник перед собой, настроения у него не было, не хватило денег на вторую бутылку портвейна. - Так-так, двойка по письму... Это за шо? - отец грозно ткнул пальцем в двойку. - Я не успел... - ответил испуганно Паша. - Не успел шо? - спросил отец, сын нагнув голову промолчал. - Так-так, а это шо такое: "На перемене бил девочку, поведение неуд. Прошу родителей прийти в школу". - Она сама, первая полезла. Я, ей сдачу дал. - Оно и видно шо дал, - усмехнулся отец. - Это не она, это Толстый пирожок. Я ему тоже по морде дал. - Шо за "толстый пирожок"? - прищурил глаз отец. - Чижов Вовка с нашего класса. Я ему ухо набил, красное как наше знамя. - Какое знамя? - удивился отец. Подошла мама в домашнем халате и переднике. - Наше, советское, - ответил Паша. - Ты слышала мать? - Владимир Иванович вставая, вытягивал из брюк ремень. - Ну-ка, поди-ка, сюда шалопай, - отец поманил его пальцем у Паши от страха перед поркой на глаза слёзы набежали. - Я уже не раз тебе говорила Вова, что он плохо стал учиться. Тебе всё некогда, приходишь под градусом, - сказала мать отцу, выразительно щёлкнув пальцем по шее. Отец посмотрел на маму сердито, затем на сына с угрозой. На кухню зашёл старший брат Андрей с учебником по русской литературе. Владимир Иванович перегнул Пашу через колено, начал пороть ремнём, он кричал больше от страха, чем от боли. Андрей спокойно взял яблоко из вазы и вышел из кухни вслед за мамой. В детстве все неприятности забываются быстро, стоит получить конфету или мороженое. А мелкие неприятности: двойка в дневник, разбитое стекло, порванные брюки или потерянный ключ, забываются быстро - поругают родители, ну отец ремнём воспитает, мелочи, пустяки, со всеми бывает.

Декабрь 1979 года, 10 числа в Туркестанском Военном округе, министр обороны Дмитрий Фёдорович Устинов, по приказу Генерального секретаря Леонида Ильича Брежнева объявил мобилизацию. За считанные дни Туркестанским и Среднеазиатским военными округами было мобилизовано более 50 тысяч сверхсрочников. В Термезе развернули и доукомплектовали до штата военного времени 40-ю армию. 12 декабря в Кремле собрались четверо главных руководителя СССР: Генеральный секретарь Леонид Ильич Брежнев, председатель КГБ Юрий Константинович Андропов, министр обороны СССР Дмитрий Фёдорович Устинов и министр иностранных дел Андрей Андреевич Громыко. Они обсуждали возможность ввода советских войск в Афганистан. Особенно настаивали на этом Андропов и Громыко. После недолгого обсуждения, они пришли к соглашению о вводе войск и подписали секретный документ с названием: "К положению в "А". 24 декабря на совещании руководства армии в Министерстве Обороны, министр обороны Устинов, объявил о решении Политбюро ввести войска в Демократическую республику Афганистан. Цель ввода войск была названа следующая: "Оказание интернациональной помощи Демократической республике Афганистан и пресечение возможных угроз безопасности Советского Союза". 25 декабря в 15 часов по Московскому времени в Демократическую республику Афганистан были введены Советские войска, началась долгая и кровопролитная война для наших парней. Летом 1980 года началась Московская Олимпиада, которую бойкотировали американцы, мотивируя бойкот интервенцией советскими войсками независимой республики Афганистан. 25 июля умер знаменитый на весь Союз, актёр театра и кино, поэт, бард Владимир Владимирович Высоцкий. И эта новость быстро облетела весь Советский Союз, многие поклонники Высоцкого со всего Союза хлынули в Москву, чтоб принять участие в похоронах любимого истинно народного певца. В начале зимы 80-го, 5 декабря в Вашингтоне тихо собралось заседание Римского клуба, на котором делегаты обсудили отчёт проекта "Глобал 2000", о "глобальном геноциде, уничтожении большего процента людей населяющих Землю". 2. В начале учебного года в третьем классе из двух классов сформировали 3-й "В". В новообразованный класс, учителя сплавили далеко не лучших учеников. Из других школ прибыло пополнение, так как микрорайон быстро расстраивался, в новые дома приезжали новые жильцы. Пашу перевели в сборный класс. Район стремительно разрастался, школа работала в две смены, мест не для всех учащихся не хватало. Родители Павла получили новую двухкомнатную квартиру. Новый класс, новая квартира - великолепное время! С прежнего класса "А" (в котором учился Сагорин) в ново-созданный класс "В" перевели шесть мальчиков и три девочки; из "Б" класса: пять мальчиков и пять девочек, из других школ прибыли: семь девочек и четыре мальчика. Класс сформировался в количестве тридцати одного человека. В классе Паши ребята собрались шустрые, подвижные: Мутузов, Кудряев, Коробка, Лебезев, Малафеев, Истенко, Тищенко. Из новеньких Боцюн Иван и Гохбаум Арнольд особенно бросались в глаза. Первый - светловолосый, полный, круглолицый, с голубыми глазами и торчащими ушами. Второй - высокого роста, худой, сутулый, носил очки. Учительницей в класс поставили добрую бабушку, учившую детей ещё при Сталине, звали её Елена Сергеевна. Первые два урока дети знакомились между собой, всё было спокойно. Перед третьим уроком, пятеро мальчиков играли в школьном дворе в "тусилочку". К ним подошли Прохоренко и Лужник, их перевели из другой школы (родители их получили новые квартиры в новом районе). Прохоренко посмотрел, как играют новые одноклассники, сказал - Сергею Истенко: - Слышь ты, малой, займи пробок, Истенко дал ему пять пивных пробок. - Не жмись ты, дай ещё, - Прохоренко нагло влез в карман Сергея выгреб жменю пробок. Все молча смотрели на эту наглость, на газа Истенко навернулись слёзы. - Ну шо, играем! - Прохоренко играл классно, с подкруткой, он часто банковал. Первым проигрался Коробка, за ним Паша, третий вылетел Истенко. Он попросил Прохоренко вернуть ему его крышки и получил лишь пять крышек. - Ты взял у меня больше, - возмутился Истенко, - там одна "Золотой колодец" пять крышек стоила! И ещё девять крышек гони. - Шо ты гонишь? - грозно сказал Прохоренко. - Я не вру, все видели! - Нет, он не гонит, - вмешался Мутузов, он был самый сильный в классе. Прохоренко встал с корточек, Мутузов тоже. Прохоренко был ниже сантиметра на четыре, по комплекции жилистей. - Ты хочешь сказать, шо я брехло!? - грозно спросил у Андрюхи Прохоренко. - Ты - брехло! - твёрдо повторил Андрюха, зазвенел звонок на урок. - После уроков поговорим. - Поговорим. Борзой нашёлся. На уроке только и было разговоров о предстоящей драке. После урока вся ватага пошла за трансформаторную будку. Нахохлившись, Мутузов и Прохоренко стояли друг против друга. - Дай ему по морде, Андрюша, - сказал Коробка. - Шо ты, - начал как всегда Мутузов толкая противника в грудь... дальше всё пошло не как обычно, новенький не стал толкать в ответ, не говорил в ответ стандартно: "а ты шо". Он с правой ударил в ухо Мутузову, с левой в челюсть. Андрюха на секунду опешил, а Прохоренко заработал кулаками, целясь в лицо. Одноклассники начали поддерживать криками Андрюху: " Бей его, Андрюша", "Не стой, вали его". Мутузов схватил Прохоренко за шею, но тот ловко вывернулся. Ещё два раза попал в лицо Андрюхе, после чего тот упал в пыль, распластавши руки. Все замолчали, и только дружок Прохоренко Лужник завопил: - Наша взяла! Припухли все, - и схватив за шиворот Истенко, спросил: - Нужны тебе пробки? нужны? скотина! Истенко испугался, Лужник начал бить его кулаком по спине, держа другой рукой за шею, Серёжа заплакал. Ребята тихо зароптали на Лужника. - Не трогай его, шо нашёл слабого? - вступился за Истенко Коробка. Тут же на него налетел Прохоренко, сбил с одного удара из ног, начал пинать ногами! Такой подлости ещё никто не видел. Учителя учили: лежачего не бьют, а этот бил да ещё как, ногами! Сагорин не сдержался, страх исчез, он подскочил к ударил Прохоренко, неумело, по-детски, в лицо. Прохоренко развернулся, ударил его кулаком целясь в подбородок, Паша увернул голову, удар пришёлся на плечо. Мальчишки стаей налетели на Лужника и он от страха запищал! началась всеобщая драка. Прохоренко бил Пашу, ему на помощь пришёл оклемавшийся Мутузов. Лужник орал от страха, когда его били: Малафеев и Тищенко. Сывошапко, перепугался как пёс битый пригнув голову быстро ушёл в школу рассказать о драке старшим. Звенел звонок, драка продолжалась, в столбе пыли, и только трое старшеклассников растащили дерущихся. Лужник сидя на земле, хлюпал носом, утирая слёзы и сопли. - После уроков разберёмся один на один, с каждым, - сказал неугомонный Прохоренко, левый глаз его синел, правая щека была свезена, правое ухо горело огнём. После уроков ничего не вышло, Мутузова, Прохоренко, Сагорина и Тищенко водили на разбирательство к завучу по воспитательной части Дереговой Анне Ивановне. Только через неделю Прохоренко подрался с Мутузовым, победитель не выявился, оба уорно бились и не сдавались. Потом Прохоренко дрался и победил: Сагорина, Тищенко и Коробку, установив свой авторитет в классе. Затем он дрался с мальчиками из других классов, и даже старшеклассниками! Осень вступала уже в свои права, хотя листья ещё кое-где были зелёные. Паше нравилась эта пора года, особенно если шёл дождь. Он сидел дома после уроков, смотрел за окно, где моросил дождик, пил из трёхлитровой банки яблочный сок, яблоки же не ел, не особо жаловал консервированные фрукты. В частном секторе слышался далёкий лай собак, навивая смутную тоску. Будто теряешь что-то безвозвратно, а что не понять. На душе было тоскливо. Вдруг он увидел бредущего медленно по дороге Ивана Боцюна. Уроки давно закончились, а он шёл, опустив голову, одинокий и какой-то потерянный. Паша открыл задвижки окна, рванул его на себя, крикнул: - Ваня. - Это ты, Паша? - спросил Иван, хотя прекрасно его видел. Вообще Боцюн был молчун, товарищей у него не было, учился едва на тройку. В школе общался только с Сывошапко, с которым учился в прежней школе, но в разных классах. Боцюн сел на лавочку, потёртый портфель положил себе на колени. - Ты шо так поздно идёшь со школы? - Шо торопиться? Старшие сеструхи, уроки мучают, а Светка ещё шалбанов надаёт, гадюка. Паша не понял кто такая Светка, и почему она будет давать шалбаны. - Слушай, а когда ты уроки будешь делать? - На фиг они нужны? - сказал Иван, глядя в никуда. - Ты, наверное ничего не ел? - Не ел, - вздохнул Иван. - Поднимайся ко мне! У меня есть: гречневая каша, компот, котлеты. Боцюн недоверчиво посмотрел на Пашу, крепко сжал ручку портфеля. - А мамка твоя не заругает? - спросил настороженно. Паша удивился, что Иван так ласково называл маму - "мамка", он так маму свою не называл. - Нет дома никого, заходи. Иван зашёл к Павлу, посмотрел на унылые, зелёные с белыми полосами обои, наклеенные ещё строителями. На вешалке висел женский плащ и мужской пиджак. В конце длинного коридора стоял холодильник "Донбасс". Боцюн аккуратно поставил к стене свой портфель, снял кеды. Паша провёл его на кухню, размером с пенал. В кухне стоял самодельный стол и два табурета, стены были окрашены в салатневый цвет. На столе стояла банка с консервированными яблоками, без сока; на газовой плите стояла сковорода с засохшими крупинками гречки и застывшим жиром. Ещё две кастрюли, одна закопчённая. В раковине лежала не мытая посуда, под раковиной стояли пустые бутылки из под водки, вина и молока. Мусорное ведро было наполовину полным. - Садись за стол, Ваня, я разогрею кашу. Может, руки помоешь? - Они у меня чистые, - Иван поплевал себе на руки, вытер их о брюки, паста от чернил осталась. Паша разогрел Ивану гречневую кашу, две котлеты, нарезал хлеба, принёс из холодильника тарелку маринованных огурцов, открыл и налил в кружку вишнёвый компот. Ваня ел как очень голодный человек, благодарно поглядывал на Пашу. Съев всё, Иван вытер рот рукой, затем руку вытер о свои брюки. - Спасибо тебе, Сагорин. Завтра приходи ко мне. Я тебе своих щенков покажу. - После школы? - Ага. - Приду. Пошли, поиграем, в нашей с братом комнате. - Брат? Он большой? В седьмом классе учится. Во вторую смену ходит. - Он не дерётся? - Нет, он добрый. - У меня тоже два брата есть, хорошие. Старшему Игнату двадцать один, а Валере восемнадцать, его недавно в армию забрали. В комнате братьев Сагориных кроме двух кроватей, письменного стола, книжной полки с книгами стоял ящик с игрушками, Пашиными и теми что остались после брата Андрея. Здесь кроме машинок, были: солдатики, кубики, барабан без палочек, домино из десяти костяшек, пистолеты, поломанный детский автомат Калашникова, прозрачный камень и многое другое. Заигрались они допоздна, когда пришла мама Паши, Иван попрощался, сказал что утром зайдёт. С этого дня началась их дружба. Мать поинтересовалась у сына, кто был у них в гостях, Паша рассказал, что это был одноклассник. Затем мать увидела открытый вишнёвый компот и банку консервированных яблок без сока. - Так, сок значит выпил, а яблоки должны есть мы? - спросила мать. - Я не один пил сок, и Андрей тоже... - начал оправдываться он. - Отвечай прежде всего за себя, - сказала с укором мать. - Знаю я, как Андрей пьёт сок... - начала выговаривать Татьяна Алексеевна младшему сыну, и осеклась, на кухню зашёл уже подвыпивший где-то муж. Она поняла это по его хмельному выражению лица. - Шо-то я проголодался, Таня, а не съесть ли мне какого-нибудь гада! - Весело пошутил муж, взял за горлышко банку с яблоками, двумя пальцами извлёк яблоко, начал с наслаждением есть его. - Сухое яблоко, сока нет? - Сок выпил твой любимый сынуля. Совсем эгоистом растёт, забывает, что кроме него есть - брат, отец, мать, - сказала с упрёком мать. - Пашка, ты цени всё, шо мать делает, есть нужно всё, не только сок пить. - Прокомментировал слова жены Владимир Иванович, достал другое яблоко, и его съел с удовольствием. - После войны в сорок шестом году была - голодовка, так люди и лебеду! ели. Это сейчас вас детей балуют, а тогда - край во всём был. Помни это! - сказал поучительно отец. - Ты где уже успел сообразить? - спросила у него жена, поставила на стол тарелку с редькой. Муж хлопнул в ладони, потёр руки, редьку и редиску он обожал. - Таня, встретил друга детства, он меня угостил в гастрономе стаканчиком сухаря. - Чего ты мне врёшь, "сухаря", видно что водку пил. - Не пил, клянусь, - соврал жене в очередной раз Владимир Иванович. - Как ты мне надоел, Вова со своими пьянками! Не знаю, что с тобой делать? - Таня, а ты обменяй меня на Луиса Корвалана, - хохотнул своей шутке отец. - Ты дошутишься, я поставлю вопрос ребром, или водка или семья, выбирай! - Конечно семья. Таня, не бурчи, давай ужинать. - Мойте руки, будем ужинать, скоро и Андрей со школы придёт, - сказала Татьяна Алексеевна своим мужчинам, надевая передник. - Шо, в школе получил? - притворно строго спросил у сына отец, чистя ножом редьку. - Четвёрку по физкультуре, принести дневник, - с готовностью спросил Паша. - Не надо, верю, - ответил отец, макнул редьку в соль, с хрустом разгрыз её. - Лучше бы ты по русскому языку получил четвёрку. Стыдно писать на тройку с минусом, - сказала мать. - Зато вчера я получил пятёрку по математике, - ответил сын. - В коем-то веке. С тройки на пятёрку перескочил. - Мама, мне математика нравится. - Так почему же ты получаешь тройки? - Учительница новая ко мне придирается, может, я ей не нравлюсь? - Ты правильно делай домашнее задание, без исправлений в чистовике, тогда и пятёрки будешь получать, - ответила мать сыну, насыпая в тарелку гречневый суп. - Папа, а кто такой Луис Корва... Корвалон? - спросил Паша. - Корвалан, - поправил отец сына, начал чистить луковицу. - Есть такой деятель, спроси у мамы, кто он. - Спроси у своего отца, умника, - огрызнулась жена. - Папа, кто это? Владимир Иванович, сдвинув брови, сердито посмотрел на жену, потом получил от неё тарелку супа, улыбнулся. - Деятель, коммунистический, - ответил он сыну, насыпал молотого красного перца в суп, с удовольствием хлебнул ложку супа, грызнул луковицу, редьку, черный хлеб. - Благодать! - С аппетитом начал есть. Видя, что сын ещё хочет что-то спросить, строго сказал: - Когда я ем, я - глух и нем. Таня, может, дашь на чекушку? - Сказала бы я тебе, только не при сыне, - ответила жена сердито, насыпала суп себе, села за стол, ужин начался. Школа отдельная от семьи жизнь, в школу приходят за знаниями, проводят много времени, учась и просто отмечаясь. Сагорин в какой-то мере относился ко вторым, больше всего ему нравились перемены. За одной партой с ним сидела Оксана Рюрина, некрасивая, полная. От неё постоянно неприятно пахло потом, но она следила за собой, была чистюля. На уроке украинской мовы тоска была смертная. Елена Сергеевна распиналась у доски, выводила на ней закорючки. Боцюн пытал муху, оторвав ей крылышки, Паша ковырялся в своих ногтях, искоса поглядывая на Оксану, как она старательно переписывает всё с доски в тетрадь. Покончив с ногтями, Паша бросил спичку под парту, поморщился от исходящего от Оксанки запаха. Подперев рукой щеку, он начал рассматривать класс. Истенко старательно ковырялся в носу, засунув в нос почти весь палец. Малафеев заигрывал к самой красивой девочке класса Галочке Пурсовой. Галочка хихикала и что-то шептала Андрею в ответ, прикрываясь ладошкой. Гохбаум читал книгу, держа её на коленях. Лебезев Вова усердно ковырял в книге булавкой, обезображивая украинского классика. Бобров Гриша по прозвищу Поросёнок, старательно жевал бутерброд (состоящий из: хлеба, масла, голландского сыра и варёной колбасы), прячась за открытую книгу. Неожиданно он подавился, дёрнулся всем телом, закашлялся. Сидящий позади Лужник, метко поразил горошком из трубочки в шею Поросёнка. Катя Симутина постучала Гришу по спине, он прокашлялся. Учительница спросила у Боброва: - Снова ты Грыгорий ешь во время урока? - она держала очочки в руках, через них глядя на Боброва.

- Это не Поросёнок, это Катька свистнула у него пирожок и подавилась - раздался голос Лужника. - Ты дурак, Лужник, сам стреляешь из трубочки горохом, - ответила Симутина. - Тишина классе! - призвала к порядку Елена Сергеевна, снова уставилась в книгу и начала тараторить своё. Паша почувствовал острую боль в ухе, будто пчела укусила. Он обернулся, увидел Прохоренко с трубочкой у рта. Паша достал из кармана жменю резиночек, нарезанных из медицинского жгута, натянул её на ручку, выстрелил в Прохоренко. Промазал, зато Прохоренко снова выстрелив из трубочки, попал Паше в спину. Через пять минут большая половина мальчиков класса, плевала из трубочек: рисом и горохом, или стреляли резинками. Безобразие прекратилось с окончанием урока. На большой перемене, после сытного обеда дети пошли играть на улицу. Девочки играли с резиночкой, прыгали на скакалке, мальчики играли в латки. Лужник и Столяров курили сигареты "Космос", предложили закурить Паше и Ивану, оба отказались. Паша подошёл к Гохбауму и Гойс-Гокше, послушать, о чём они говорили. Оказалось, они обсуждали книгу Носова "Незнайка на луне". - Не сладко там жилось Незнайке, гравитация другая и вообще вокруг капиталисты, - говорил Гохбаум. - Да, все были помешаны на деньгах и акциях, - согласился с ним Гойс-Гокша. Подошёл Боцюн, он раздобыл где-то два яблока, одно дал Сагорину. - Паша, ты шо будешь делать в воскресенье? - спросил Иван. - "Будильник" посмотрю, потом "Служу Советскому Союзу", потом гулять пойду. - Пойдём в город погуляем? В кино сходим. - Если мама рубль даст. К ним подошли: Прохоренко, Лужник, Столяров. Увидев эту компанию, Гойс-Гокша сказал, что ему надо готовиться к следующему уроку. Он ушёл, за ним Гохбаум. - Смылся Шлагбаум и человек с непонятной фамилией, - сказал вслед уходящим Лужник. Прохоренко был в игривом настроении, он, щурясь, смотрел на Пашу и Ивана. - Слышь, толстый, дай яблоко, - сказал он Ивану. - У меня уже нету. Лужник при этом хитро ухмылялся, Столяров тупым взглядом уставился на Боцюна. - А если найду? - спросил Прохоренко. - Нету у меня. - А если найду? - повторил Прохоренко и полез в карман Ивану. Боцюн был выше Прохоренко и крупнее, но молча сносил его наглость. - Если найдёт, в зуб получишь, - сказал Ивану Лужник. Прозвенел звонок на урок. Прохоренко извлёк из кармана Ивана: стеклянный шарик и карамельку в затёртой обёртке. - Это мне не надо, - Прохоренко бросил конфету на асфальт, растёр её ногой. - А шарик пригодится, - он положил его в свой карман. Лужник и Столяров при этом самодовольно ухмылялись, видя что Ваня не сопротивляется, развернулись и пошли к школе. Прохоренко хотел было идти за ними, Боцюн положил руку ему на плечо. - Отдай шарик, - сказал без эмоций. - А то шо? - спросил с угрозой в голосе Прохоренко, инстинкт хищника воспылал в нём. - Шо ты мне сделаешь? - Отдай шарик, это не честно, - сказал Сагорин, Лужник и Столяров услышав такой оборот, вернулись. - Ты заткнись, - Лужник толкнул в грудь Пашу. - Отдай шарик, - сказал монотонно Иван положив руку на плечо Прохоренко. И Виталик и в своей манере, без предупреждения, исподтишка, ударил Боцюна в нос кулаком. Кровь из разбитого носа тяжёлыми каплями закапала на асфальт, на защитного цвета рубашку, на пиджак. Иван отпустил плечо Прохоренко, тронул ладонью свой разбитый нос, Лужник хохотал, Столяров тупо смотрел то на Ивана, то на Пашу. Прохоренко не стал добивать Ваню, знал, что после крови никто не дерётся, он спокойно пошёл к школе, его дружки двинулись за ним. - Отдай сука! - взревел неожиданно Боцюн, побежал на Прохоренко. Тот обернулся, встретил Ивана градом ударов. Ваня начал махать руками, Прохоренко легко уклонялся от его кулаков, при этом, смеялся, корчил рожи, поддразнивал. Лужник, Столяров и Сагорин поддерживали криком своих друзей. Неожиданно для всех, Боцюн наотмашь попал кулаком в челюсть Прохоренко и тот шмякнулся на асфальт как тряпичная кукла. Все замолчали, глядя на неподвижно лежащее тело. Сагорин почесал в удивлении голову. Боцюн вытирая кровь левой рукой, правой залез в карман Прохоренко, выгреб: свой шарик, пятнадцать копеек, стирательную резинку, две сплющенные крышки от пепси-колы. Шарик положил себе в карман, остальные вещи бросил на асфальт у тела Прохоренко. На первый урок Иван и Паша опоздали на двадцать минут, отстирывали кровь с одежды у умывальника. Увидев распухший нос Ивана, Елена Сергеевна спросила, кто его побил. Иван молчал как партизан. Прохоренко с дружками на урок не явились вовсе. После уроков к Боцюну подошёл Лужник и сказал, что за трансформаторной будкой его ждёт Прохоренко. Посмотреть на драку пошли: Сагорин, Мутузов, Столяров, Лужник, Коробка и Тищенко. Драться начали оба только увидев друг друга, Прохоренко был техничней, поставил Ивану пару синяков. Ваня пылал яростью, не сдавался махал руками, как мог, его криком поддерживали Мутузов и Сагорин. И снова Иван с низу кулаком попал в ухо противнику. Прохоренко упал на четвереньки, мотал головой, пытаясь подняться. - Готов! Нокдаун, - дал определение Андрюха. - Ваня, добавь ему по роже ногой, добей его, чтоб не брыкался, - посоветовал он спокойно. Боцюн взял свой портфель и пошёл со школьного двора, следом за ним потянулись: Сагорин, Мутузов, Коробка и Тищенко делясь впечатлениями от драки. Мутузов особенно хвалил Ивана: - Чемпион, молоток, такого кабана завалил! Шо ж ты раньше не сказал, шо так умеешь? Илья Муромец! Никита Кожемяка! Красавец! Я тебя уважаю! Ты теперь поднялся снизу сразу на третье место по силе в классе! - Почему на третье? Он же победил Проху, а он на первом месте в классе, - сказал не подумав Коробка, чем задел гордость Андрюхи. - Кто это сказал, шо Проха сильней меня? Мы с ним наравне дерёмся, то он меня, то я его! Или ты Ящик хочешь поспорить? - Андрюша, я же так, к слову сказал, - начал оправдываться заискивающе Коробка. - Просто Ваня теперь на втором месте после тебя, а Проха на третьем, - сказал он, явно заигрывая. - Так Проха же со старшеклассниками запросто дерётся, и многих из них побил. Он шо по-твоему слабак? - Я этого не говорил, просто он проиграл Боцюну, а ты... Ты самый сильный в классе. Эти слова понравились Мутузову, он подобрел. В воскресенье Паша и Иван пошли в город, на транспаранте улицы Ленина был вывешен транспарант: "Ленин - ум, честь и совесть нашей эпохи". На Комсомольской улице у кинотеатра они остановились, чтоб рассмотреть мозаику в пять этажей. Там был изображён красноармеец с винтовкой и внизу у его ног; разбитый символ царизма: двуглавый орёл. Купив в магазине две бутылки ситра, четыре бублика они пошли на фильм: "Игрушка" с Пьером Ришаром в главной роли. Билеты взяли на первый ряд. Смеялись весь фильм. После фильма они гуляли по своему старинному городу, которому на вид больше семидесяти лет не дашь. Старинных домов в городе, почти не осталось, только здание госбанка по улице Советской 60; краеведческий музей на Советской 40 и здание 3-й школы на Горбатова 42. Западный пустынный район города только отстраивался быстрыми темпами. В нижнем парке возле летнего кинотеатра (от которого остались одни стены), они сходили в туалет. Недалеко был общественный туалет, но от аммиачной вони и зловонных луж, там выворачивало наизнанку. - Паша, ты ел когда-нибудь бананы? - спросил Иван. - Я их видел только по телевизору. Интересно, какой у него вкус? - Не знаю, их же у нас не продают. А шо ты любишь, есть больше всего? - Многое. Шоколадки, колбасу "любительскую", курицу копчённую, сосиски "молочные, сыр голландский. Много чего. - Я тоже это, а ещё мороженое "эскимо", по двадцать две копейки, шо на праздники продают... Погнали по заводу полазим? - По какому? - Хоть по стекольному, пепельниц, стаканов, вазочек наберём домой. - Не могу сегодня, я в чистом одет. - Ну ладно, поехали домой, - вздохнул Иван. В День октябрьской революции, 7 ноября третьеклассников принимали в пионеры. В школу все пришли нарядные. В актовом зале все три класса построили. Старшая пионервожатая Татьяна Андреевна (сама недавно окончившая школу), торжественно читала текст присяги пионера. Дети повторяли за ней текст присяги. Затем на сцену вышли старшие товарищи-пионеры, чтоб повязать им галстуки. Сагорину повязывал галстук, старый знакомый: "Однажды в раздевалке к нему подошёл толстячок шестиклассник, попросил мелочи. Паша сказал, что у него ничего нет. Толстячок поднял его, перевернул и потрусил словно Буратину. Из кармана выпало десять копеек. Приняв с помощью толстячка вертикальное положение, Паша возмутился. За что получил затрещину, со словами: "Не надо врать старшим". Паша пожаловался на толстячка старшему брату. Андрей нашёл "старшего товарища" младшего брата. Схватив его за пиджак, поднёс к носу кулак. "Видишь этого мальчика? - спросил у толстячка, - это мой брат". "Я ж не знал Андрей, всё понял, деньги отдаю", - сказал толстячок и тут же вернул десять копеек. На этом инцидент был исчерпан". Курчавый толстячок, умело повязал на шею Паше пионерский галстук. Заиграл на трубе горнист, старшая пионервожатая громко произнесла: "В борьбе за дело коммунистической партии, Советского Союза, будь готов!" Девяносто восемь новопринятых пионеров отсалютовав рукой, громко ответили: "Всегда готов!". А Симутина Катя со сцены рассказала стих поэта Щипачёва "Пионерский галстук". Как повяжешь галстук, Береги его: Он ведь с нашим знаменем Цвета одного. А под этим знаменем В бой идут бойцы, За Отчизну бьются Братья и отцы. Как повяжешь галстук, Ты - светлей лицом... На скольких ребятах Он пробит свинцом!.. Пионерский галстук - Нет его родней! Он от юной крови Стал ещё красней. Как повяжешь галстук, Береги его: Он ведь с нашим знаменем Цвета одного. После торжественного приёма октябрят в пионеры, все пошли на занятия. Уже в классе, Сагорин прицепил себе на грудь значок пионера. Сел за парту рядом с Рюриной, которая от гордости, что стала пионером, "развонялась" ещё больше. Паша старался не обращать на неприятный запах внимания, но к концу урока голова побаливала. Урок русского языка Паша еле высидел, так ему хотелось покрасоваться на улице в новом галстуке. На перемене Сагорин, Боцюн, Мутузов и Тищенко развлекались, бросая камешки в консервную банку, метров с десяти. К ним подошла командир класса Лариса Лебедева. В руках у неё был исписанный листок. Выражение лица её было официально-строгим. - Так, - обратилась она к мальчикам, - Боцюн, Мутузов, Сагорин. Когда сдадите макулатуру? - Я сегодня сдал два килограмма, - ответил Мутузов. - Хорошо, запишу. - Боцюн, ты должен четыре килограмма. Сагорин - два. Когда принесёте? - Завтра принесу, отвяжись приставалка, - ответил Иван. - Ты меня каждый день, завтраками кормишь. Мутузов расхохотался, все посмотрели на него удивлённо. Он пояснил свой смех: - Так на постой моя матушка отвечает бате, когда он забывает шо-то сделать. Он говорит: "завтра сделаю", а она отвечает как Лебедева: "каждый день меня завтраками кормишь". - Мутузов, помолчи, это к делу не относится. Вы же теперь пионеры! Не стыдно вам? Вы должны ответственно относиться, к пионерским делам! - Ладно, Лебедева, завтра принесу свои два килограмма, - сказал Сагорин. - Чтоб завтра принесли оба, я проверю. - Лебедева спрятала листочек, в карман передника, повернулась и пошла в школу. - Вот стерва. И как только с ней наш Тиша за партой сидит? - сказал Мутузов. - Нормально сижу, - Тищенко бросил камень, банка покатилась по асфальту. - Она нормальная девочка. - Ты втюрился в неё, втрескался, - догадался Андрюха. Тищенко покраснел, не ответил. - Всё могут короли, всё могут короли, и судьбы всей земли, вершат они порой. Но что не говори, жениться по любви не может, ни один, ни один король, - пропел он свою любимую песенку (дома часто слушал Аллу Пугачеву на проигрывателе). - Тиша, ну, ты не переживай, эта песня не про тебя, ты никогда не станешь королём, а она королевой. - А ты? - обиженно спросил Саша. - Я уже - король, - расправив плечи, ответил Андрюха и показал Саше кулак (с нарисованным на среднем пальце шариковой ручкой черепом и костями), чтоб он не вздумал пререкаться. Тищенко не рискнул спорить, промолчал. 3. Лето Паша провёл в городе, болтаясь во дворе и по улицам района. Гулял с теми детьми, которых родители оставили на лето в городе. Старший брат Андрей, работал месяц от школы в лагере труда и отдыха. Боцюн провёл лето в селе у бабушки. В начале лета он от скуки, не по злоумышлению нашалил. Гуляя вместе с Егором Нечаевым, они наткнулись на огород посаженный за пятиэтажкой, там росли зеленеющие помидоры. Сначала Егор сорвал помидор, попробовал его, выплюнул, выбросил. Потом попробовал помидор Паша, тоже выплюнул, и с силой швырнул в стену дома. Помидор в куски разлетелся. Это понравилось им обоим, и не думая, что они причиняют кому-то ущерб, они оборвали и разбили о стену все помидоры. Люди видели это хулиганство, рассказали их родителям. Вечером с работы пришёл отец (мать уже отшлёпала Пашу рукой по заду, он её мало боялся), мать естественно рассказала ему о проделке сына. Отец вызвал сына на кухню. - Ну, рассказывай, шо ты натворил? - спросил строго отец, дохнув несильным перегаром. Паша, наклонив голову, молчал. - В молчанку играть будешь? - Папа, бить будешь, - констатировал, не поднимая головы сын. - А ты шо думал, когда людям вред наносил? Думал, кило пряников тебе куплю? Я понимаешь на работе пашу, от утра до пяти, а он разгильдяйничает, баклуши бьёт, нехорошо, просто омерзительно. - Отец закурил сигарету "Прима" (шестнадцать копеек пачка), спичкой ковырнул в зубе, бросил её в пепельницу. Сын молчал, наклонив голову, руки спрятал за спину, покорно ждал приговора родителя. - Теперь нам с матерью нужно ущерб возместить людям, купить на базаре помидоров зрелых, и им отдать. Деньги, которые так нужны в нашей семье отдать чужим людям, за твои проделки. Шо скажешь, нужны тебе новые ботинки к школе, или в старых походишь? - Нужны. - Я решил, будешь воспитываться трудом, пойдёшь жить к бабушке Клавдии. Там коз будешь пасти, курей кормить, и другую работу делать будешь. Труд облагораживает хулиганов, пора уже ума набираться. Понимать надо: на чужое добро не зарься, не навреди, не укради. Понял? - П...л, - пробормотал сын едва не плача. - Шо ты там бормочешь, говори внятно, шо ты понял? - Я плохо сделал, шо оборвал помидоры, и разбил их об стенку. - Вот! - одобрительно сказал отец. - Это замечательно, шо ты понял свою ошибку, просто - замечательно. Паша повернулся, и пошёл к закрытой двери. - Ты куда это? - удивился отец. - Погоди, домашний воспитательный час не окончен. - Владимир Иванович, затушил окурок в пепельнице, решительно поднялся со стула, снял брючной ремень. - Папа, я больше не буду, - сказал Паша, готовый расплакаться. - Поверь, для твоего же блага сынок, для твоего блага, штаны можешь не снимать... Скоро раздался пронзительный крик, потом плач, старший брат как раз пришёл от бабушки. - Опять Пашка нашкодничал? - спросил у матери. - Помидоры с Нечаевым у людей оборвал, и побил их о стену пятиэтажки. Придётся возмещать убыток. Андрей неодобрительно покачал головой. - Будет с Пашкой морока, чую - будет, - сказала мать. Когда с моря приехал загоревший Мутузов, отец его купил из магазина "Жигули" "первой" модели. Андрюха всем мальчикам хвастал, что у них теперь есть машина, и он тоже ездит за рулём. Когда ездил с отцом купаться на Карьер или на Северный ставок, брал и друзей со двора, чтоб пофорсить перед ними машиной отца. Мальчишкам нравилось ездить с ветерком, когда играла магнитола и Лев Лещенко, исполнял свой шлягер "Соловьиная роща". Все тогда завидовали Мутузу, а когда отец давал ему, подержаться на скорости за руль вообще считали: ему повезло с отцом. Паша два раза ездил с Мутузовым и его отцом купаться, и ему очень хотелось, чтоб и его отец купил машину, и давал ему порулить. С четвёртого класса школьники ходили во вторую смену, на два часа дня. Предметов прибавилось, вместо одной учительницы, появились учителя по разным предметам. Классной руководительницей в 4-й "В", поставили: Недогибченко Алису Васильевну, преподававшей - украинский язык. Женщина она была высокая, сухощавая и строгая. Из класса убыли в другие школы три девочки и два мальчика: Гойс-Гокша и Сывошапко. В классе осталось двадцать шесть человек. Сагорина, классная руководительница посадила, за предпоследнюю парту, рядом с Наташей Василенко. О Наташе мало что можно было сказать, училась она на тройки. Главное от неё потом не воняло. Боцюн сидел позади них, один. Прошла неделя после первого сентября, когда Гохбаум стоя у доски и распинался перед учительницей математики. Он блистал своими зданиями, казалось даже красуется собой. Дверь класса отворилась, в класс вошла завуч, вместе с ней мальчик. Дети дружно встали. - Садитесь, - сказала завуч Дерегова. Взяв за плечо мальчика, она представила его: - Знакомьтесь, ваш новый одноклассник, Иосафат Самогадпеков. Несколько секунд все переваривали труднопроизносимую фамилию и имя новичка. Потом захохотал Лужник, схватился за живот и, оседая со стула сполз под парту. Засмеялись и другие ребята, не смеялись только: Гохбаум, Прохоренко и Столяренко. Из девочек смеялись единицы. - Это кто там такой весёлый? - спросила завуч, - Лужник! Ну-ка иди сюда, шалопай. - Тихо, тишина в классе, - защебетала Светлана Сергеевна учительница математики. Лужник поднялся, настроение его резко испортилось, поднявшись из-за последней парты, пошёл на выход. - Проводите урок, Светлана Сергеевна, - завуч открыла дверь, пропустила Лужника, вышла сама. Новичок спокойно, уверенно в себе рассматривал весь класс. Девочки зашептались, рассматривая новенького мальчика. Иосафат был высок ростом, голубые с синевой глаза, крупный нос, чёрные волосы, цвета вороньего крыла, зачёсаны на бок с пробором, лицо скуластое с ямочкой на подбородке, родинка на левой щеке. Одет он был: в школьный пиджак, коричневого цвета; брюки - тёмно-коричневого цвета, с мелкой полоской, чуть клешённые, отглаженные идеально. Туфли - чёрные, на каблуках, начищены до блеска. Рубашка - голубоватого цвета, новая. Пионерский галстук отглажен, завязан с идеальной - подушечкой. В руке новичок держал - не портфель, не школьную дерматиновую сумку, настоящий кожаный "дипломат", с цифровым кодовым замком. - Ты пока садись на свободное место, потом ваша классная руководительница найдёт тебе место, - сказала Светлана Сергеевна. Она не запомнила точно ни имя, ни фамилию новичка. - Большое спасибо, Светлана Сергеевна, - ответил он спокойно. - Меня зовут: Сафат, так проще запоминается. - Затем уверенно пройдя между рядами, он сел за последнюю парту, рядом с Истенко, в центральном ряду. Он был человек самолюбивый, сел бы за парту ближе к учительнице, но все места были заняты. ( К его сожалению, он выбрал девочек, с которыми будет сидеть, позже). Открыв "дипломат", он достал книгу, тетрадь и автоматическую ручку, чёрно-золотого цвета. Затем познакомился с Истенко и больше с ним не говорил. На протяжении урока девочки оглядывались на новенького, шептались. Лужник вернулся в класс минут через десять, без настроения, проходя мимо Сафата, сказал: "После урока, жду на улице". Сафат кивнул головой, выразив по этому поводу мало беспокойства. Два следующих были уроки труда. Уроки труда проходили в старом, отдельном корпусе, раньше там была вечерняя школа. На улице к новенькому подошли: Коробка, Малафеев, Тищенко и Бобров. - Слышишь, как тебя там? Сафат? - начал наезд Малафеев, - а ты откуда к нам приехал? Ты грузин? - Нет, по национальности армянин. - Клёвый у тебя "дипломат", - сказал Тищенко. - Давай поменяемся. Сафат посмотрел на его дешёвую сумку. - Это - кейс, мне его привёз из Турции отец. Меняться не хочу. - Хорош заливать, "кейс". Шо ты гонишь, это - "дипломат", - сказал уверенный в своей правоте Тищенко. - Пусть будет "дипломат", я не спорю. - А ты шо, из Баку? - спросил Бобров. - Прыезжай ко мнэ в Баку, будэт попа на боку! - схохмил Малофеев, засмеялись все, кроме Самогадпекова. - Приезжай ко мне в Тбылыси, будэт попа там дэ шея, - поддержал плоскую шутку, Коробка. - Во-первых, Баку - столица Азербайджана, столица Армении - Ереван. Вы шо, географию не учите? Я сам из Николаева, мама моя украинка. - А ну, расступись, - Лужник беспардонно раздвинул Коробку и Тищенко, вошёл в круг за ним Прохоренко. - Малафей Малафьянович, шо за сборище ты тут устроил? Вали отсюда! Малафеев обиделся, отошёл. - Ну, шо? Ты шо борзой? - Лужник нагло обратился к крепкому новичку, ведь за ним стоял самый сильный в классе - Прохоренко. - Зачем сразу грубить? Если я обидел тебя чем-то, извини, - ответил без боязни Сафат. - Не, видел, Виталя? Зассал по ходу пацан, - обратился льстиво Петя Лужник к Прохоренко. - Как там тебя? Сам ты гад? Или - гад не сам, а Пека - гад. Мальчики засмеялись. - Запомни хорошенько: моя фамилия - Самогадпеков! - рассердился Сафат. - Я же не виноват шо у меня такая фамилия. Вон, у вашего одноклассника, фамилия тоже смешная, а я не смеюсь, - он улыбнулся. Мальчики поняли намёк на Малафеева, засмеялись. - Давайте жить дружно, давайте знакомиться. Я Сафат, как тебя зовут? - Петро. - Приятно познакомиться. - Тебя зовут Виталий, рад познакомиться, - обратился он к Прохоренко. Лёд отчуждённости начал таять. Иосафат присел на одно колено, положил на колено свой кейс, открыл его. Все заглянули внутрь, там лежали кроме школьных принадлежностей: шоколадные конфеты, жевательные резинки в иностранных обёртках, бутылка пепси-колы (советского розлива), и три пачки сигарет "космос". - Угощайтесь пацаны, - он взял жменю конфет и жвачек, мальчики потянулись за дефицитными сластями. Лужник взял пачку сигарет. - Кто курит, берите сигареты. - Он классный пацан, Гад-пека, - сказал Лужник. Подошёл Столяров, сообразив, что всё раздаётся бесплатно, тоже схватил пачку сигарет. Малафеев робко подошёл, взял только конфету. Точно угадав, кто среди всех самый сильный, Сафат протянул Прохоренко бутылочку пепси-колы. "Угощайся", - сказал. - Нет открывалки, - сказал Виталий, беря бутылочку. - У меня есть, - Сафат достал из карманчика кейса открывалку, открыл бутылочку, вернул Прохоренко. Пей, пожалуйста. - Дай мне пробку, - попросил Коробка и счастливый, получил желаемую пробку. Прохоренко первый раз в жизни попробовал пепси-колу. - Вкусно. На "Байкал" похожая, - сказал он. - Виталя, дай попробовать, - попросил заискивающе Лужник, от тоже не пил никогда пепси-колу. Кроме Сафата и Коробки пепси-колу из ребят вообще никто, никогда не пробовал. Прохоренко дал пепси Лужнику, тот попробовал. - Вкусно! - дал определение Петя, вернул бутылочку дружку. Подошли: Мутузов, Бобров, Сагорин и Боцюн. - Эй, Муслим Магомаев, ты шо здесь базар устроил? - спросил грозно Андрюха. Самогадпеков их тоже угостил конфетами. - Где здесь рядом есть магазин? - спросил Сафат у Лужника. - Тут недалеко, пошли, покажу, - ответил, жуя жвачку и совместно куря сигарету. - Петро, идём, покажешь. В магазин пошли кроме Сафата и Пети: Прохоренко, Коробка, Столяров и Тищенко. Все они опоздали на урок труда, на двадцать минут, так как новичок угощал их бубликами и ситро. Учитель трудов опоздавшим записал в дневники (у кого они оказались), замечание за опоздание. У Столярова дневника не было, он свой дневник с двойками давно выбросил; Лужник прятал дневник, в потаённый отсек портфеля; Прохоренко вообще не брал его в школу. Сафат принёс с собой из магазина восемь бутылок ситро "тархун", два килограмма фруктовой карамели,", (по одному на каждую девочку класса), килограмм халвы, шесть пачек печенья - "Утро" и "Аврора", на перемене раздал одноклассникам. Затем зашёл в класс к девочкам, у него было двенадцать конфет "Гуливер", прежде всего поздоровался с учительницей. - Я сегодня первый день в вашей школе, хочу угостить девочек шоколадками. Девочки, как известно, любят сладкое. Разрешите? - спросил он учительницу. - Как галантно с твоей стороны. Раздавайте, - улыбнулась молодая учительница. Сафат раздал быстро конфеты, все девочки говорили ему: "Спасибо". Девочки собрались вокруг него, он сиял как начищенная "лампа Алладина". - Сафатик, ты такой щедрый. И симпатичный, - сказала самая красивая девочка класса и даже школы, голубоглазая, блодинка Галочка Пурсова. - Спасибо за комплемент, - ответил он широко улыбнувшись Гале, она ему очень понравилась. Лужник и Малофеев следили за этим в щелку приоткрытой двери. - Чистый бабник, - шепнул Лужник. Малафеев молча, стиснул зубы, он увидел в Самогадпекове своего соперника, ранее он считал себя самым красивым мальчиком в классе, не беря в расчёт На следующий день Самогадпеков, уже сидел за партой вместе с Анжелой Толоковой, за первой партой в центральном ряду! Анжела была отличница, красивая девочка, носила две косички. Только носик у неё был с заметной горбинкой. Анжела и Галя, две самые красивые девочки класса недолюбливали друг друга. Сафат верно рассчитал: Пурсова красивей Толоковой, но в неё влюблён Малафеев, враги ему были не нужны. Он выбрал отличницу Анжелу у неё, и списывать можно было. Коробка уступил своё место рядом с Анжелой, перешёл на место Лебезева, а тот занял место на последней парте. В субботу на уроке истории, под связную, правильную речь историка треть класса дремала, другие дети слушали учителя. Сагорин подперев рукой голову, смотрел за окно, где осенний, унылый дождь сбивал последние жёлтые листья. Сидевшая рядом Василенко Наташа грызла колпачок ручки, глядя то ли на учителя, то ли на портреты полководцев древности. Дверь класса открылась, вошёл маленького роста мальчик, за ним классная руководительница. Класс вяло поднялся, "садитесь", - махнула рукой Алиса Васильевна, класс упал на стулья. - Семён Архипович, извините за вторжение, - сказала она по-русски, хотя предпочитала украинский язык. Она обожала творчество украинского поэта и художника Тараса Григорьевича Шевченко, часто цитировала всегда его стихи. Алиса Васильевна утверждала, что её предки знатные казаки с Войска Запорожского, один из её предков атаман - Иван Пысаренко. Мол, на русском языке, эта знаменитая фамилия звучит искажённо как - Писаренко. Ещё она утверждала: что даже в повести Н. В. Гоголя "Тарас Бульба", упомянут её предок. "Ведь Гоголь выдумал самого Бульбу, как поверить словам Алисы Васильевны?", - размышлял по этому поводу перед одноклассниками вслух Гохбаум. "Чешет она, шо её прадед знатный казак", - высказался Лужник. "Если её предок не писал лично письмо турецкому султану, то точно принимал в нём участие. Шо и зафиксировал художник на картине", - подытожил тогда Гохбаум". - Це ваш новий учень, Мынутко Кырыло, - представила новичка Алиса Васильевна. - Знайдiть йому мiсце, Семену Архиповичу, - сказала она по-украински, и вышла из класса. Дети лишь слегка привстали и то не все. - Ну-с, молодой человек. Выберите себе место за свободной партой, сами. Скажите молодой человек вашу фамилию и имя, запишем вас в журнал. Новичок был одет в синий школьный костюм; куртка застёгнута на две нижних пуговицы, один конец пионерского галстука, выбившийся из-под пиджака, был оборван. Синие полукеды испачканы в чём-то белом. Он был русоволосый, с небрежно причёсанными волосами. Глаза у него были серого цвета. Вообще он был похож на маленького проказника, с виду не старше - девяти лет. Под мышкой он небрежно держал - пухлую, потёртую, коричневого цвета папку из кожи. Класс с интересом рассматривал его. - Кирилл Минутко, - ответил он. - Позвольте узнать ваше имя, отчество? - спросил он без жеманства. "Разумный не по годам", - подумал историк и ответил: - Семён Архипович. Малыш прошёл по классу, плюхнулся за парту рядом с Наташей Калачек. Наташа была: тихая, застенчивая, скромная, любила животных и читать сказки. Девочка она была болезненная, потому мама одевала её всегда потеплей. Она часто пропускала занятия из-за болезней, страдая насморками, пользовалась носовыми платочками, отчего носик у неё был красного цвета. Учитель продолжил урок. Кирилл же расстегнул молнию папки, достал... нет, не учебник, и не тетрадь... газету "Известия", развернул её, начал читать, периодически бросая в рот арахисовые орешки. На левой кисти руки, манжета рубашки у него задралась, были видны - часы. Никто в классе, не носил часы, а у новенького они были! Новенький не обращал внимания ни на учителя, (впрочем, учитель был занят), ни на Наташу, ни на окружающих. Лужник позвал сидящего в соседнем ряду на параллельной парте Лебезева, сказал ему, чтоб толкнул новенького. Лебезев осторожно, ткнул ручкой в новенького спину. Отвлёкшись от чтения он, оборачиваясь, наконец заметил с кем сидел рядом. Потом посмотрел на Лебезева. Лебезев показал ручкой на Лужника. Новичок посмотрел на Лужника, повернулся к соседке по парте, сказал: - Кстати, мы не познакомились, меня зовут Кирилл. Как тебя зовут? - Наташа, - тихо прошептала она. - Очень приятно... - он не договорил, в разговор вмешался Лужник: - Эй ты, карлик, дай орешков, не жмись. - Не хорошо прерывать разговор двух собеседников, - сделал ему замечание новенький. - Тише, там, на галёрке, - прервал их историк. Кирилл сделал кулёчек из тетрадного листа, насыпал в него орешки, передал Лужнику, через Лебезева. Лужник поделился орешками со своим покровителем - Прохоренко. Новенький сразу забыл о невежливом однокласснике. - Наташа, судя по структуре твоего тела, ты очень мало ешь, - Кирилл достал из папки маленькую шоколадку, дал Наташе. - Спасибо, - тихо прошептала она и положила шоколадку в кармашек школьного платья. - Вообще-то, Семён Архипович, очень не любит когда на его уроке лускают семечки. - Это вовсе не семечки. Ой! извини, забыл предложить тебе орешки. Кирилл насыпал ей на тетрадь орешков. - ...Спасибо, - прошептала она и на её глазках появились слёзки. "Он такой добрый, хороший мальчик, подумал шо я - попрошайка. А я только хотела предупредить его - что Семён Архипович, очень ругается, когда на его уроке кушают семечки. Вдруг учитель заметит это, рассердится и за шиворот выкинет его из класса. Я бы не хотела, чтобы это случилось, потому что...потому...он мне нравится", - подумала и покраснела она. Ладошкой отодвинула орешки от себя. - Бери, бери. У меня дома ещё есть. Мой отец - геолог, профессор, часто ездит в командировки в Среднюю Азию, этого добра там навалом. Отец привозит оттуда всякие их сладости и орешки домой, и ещё привезёт. - Кирилл, я, правда, не хочу орешков. - Да бери, у меня дома правда ещё есть. - Кирилл высыпал оставшиеся орешки из своего кулёчка ей на тетрадь. Слёзы потекли по её щёчкам, она ссыпала орешки себе в нагрудный карманчик передника. Кирилл подумал: "Что за странные люди эти девчонки? Плачут по всякому поводу и без". Когда Наташа успокоилась, Кирилл разговорил её, расспрашивал что, где, находится в школе, кто председатель совета отряда, кто староста класса. Ещё задал непонятный вопрос: "Чем отличается жираф от верблюда, и в какой стране они живут?". Наташенька, ошарашенная таким непонятным вопросом, уткнулась в книгу, задумалась. Минуту погодя он спросил: - Наташа. Что ты думаешь о Спартаке? - О каком Спартаке? - Разумеется не о футбольной команде. О Спартаке, вожде гладиаторов. - Я поняла, - она покраснела. - Я о нём ничего не думаю. - Правда? - удивился Кирилл. - А меня восхищает что Спартак, будучи рабом, гладиатором, нашёл в себе силы стать свободным! Повёл за собой бесправных рабов, и они погибли как свободные люди! Скажи Наташа, что дороже всего на свете? - Мама, - не задумываясь, ответила она. - Это понятно. А кроме: мамы, папы, бабушек, родственников, сестёр, братьев. Для человека, чтоб он был счастлив! - У меня нет папы, - прошептала Наташа и заплакала, уткнувшись в книгу. - Извини, я не знал. Не плачь, пожалуйста, - Кирилл погладил её по спине, подумал: "бедный ребёнок". Затем он сложил газету, спрятал её в папку, достал толстенную книгу уткнулся в неё. Сагорин и Наташа Василенко уже давно наблюдали за новеньким и Калачек. Паша даже привстал, чтоб посмотреть, название книги, которую читал Кирилл. Но ничего не увидел. Прозвенел звонок на перемену, новенький не спеша, положил книгу в папку. К нему подошёл Петя Лужник. - Слышь, малой, займи пятнадцать копеек. Кирилл достал из кармана жменю мелочи, там были жёлтые - мелкие монеты, и никелированные - достоинством: десять, пятнадцать, двадцать и даже пятьдесят копеек. Глаза Пети алчно загорелись, он пожалел, что не попросил больше. Кирилл дал Пете пятнадцать копеек. - Классные у тебя часики, дай посмотреть, - попросил он, раздумывая: как бы их присвоить себе насовсем. Новичок отодвинул рукав пиджака и манжету рубашки, показал часы. - Дай поносить, - попросил Петя. - Не обижайся, это личная вещь, подарок отца, личные вещи не дают носить. Ты же не станешь носить, например: мои трусы? Хочешь, поноси мою папку, - Кирилл протянул ему свою папку с тетрадями. Сагорин усмехнулся, Лужник не понял, то ли новичок пошутил над ним, то ли издевается. Но не нашёл что ответить ему, повернулся и пошёл во двор, играть на деньги которые занял и не собирался возвращать. - Кирилл, зря ты ему дал деньги. Лужник никогда не отдаёт долги, - сказала Наташа. - Правда? Ну и пусть. В этом есть своя доля правды. Он больше не попросит у меня в долг, так как уже должен. (Он сильно ошибался, Лужник не знал что такое стыд и совесть, он часто просил взаймы у тех кому был должен). Он и правда похож на шпыня. Кирилл вышел из класса. - Во, даёт! - сказал Паша. - Шо такое - "шпынь"? - спросил Иван у Паши. - Не знаю. В коридоре Наташа Калачек догнала Кирилла. - Это ты? Наташа, - спросил он, рассеянно глядя впереди себя. - Я отгадала твою загадку. - Какую? - спросил автоматически Кирилл думая о чём-то своём. - Ну, про жирафа и верблюда, - удивилась Наташа. - А-а-а, эту. Кирилл шёл быстро, Наташа едва поспевала за ним. - Жираф, он такой высокий, с длинной шеей, а верблюд - с длинной шерстью и двумя горбами. - Как кэмэл? - Как кто. - Ну, верблюд, кэмэл, по-английски. Ещё сигареты такие американские есть. "Кэмэл" называются. - Я не знаю. - Не важно. Что интересно - верблюд на пачке с одним горбом, а по телевизору показывают с двумя. Ты не знаешь, почему так? - Не знаю. А живут они в Африке. - Кто? - удивился Кирилл. - Ну, верблюд и жираф. - А-а-а, эти, - Кирилл на ходу достал жвачку в иностранной обёртке, сунул ей в карман. Быстро сбежал по лестнице вниз, в столовую. "Думает я попрошайка", - расстроилась Наташа. В очереди за едой Паша и Иван за два человека позади Минутко. С интересом наблюдали, как Кирилл набрал на поднос: тарелку гречневой каши с мясом и подливой, три котлеты, салат из капусты и морковки, три пирожка с повидлом и два компота. - Он это всё слопает? Такой малой, и худой, - спросил у Паши Иван, он был очень голоден. - Вот я бы слопал! - Он взял стакан молока кем-то оставленный на раздаче, взял бесплатный кусок хлеба. Залпом выпил молоко, закусил хлебом. С подносом в руках Кирилл застыл посреди зала, глядя, куда бы приземлиться. Все столы были заняты. Свободный столик был только возле молоденькой, миловидной учительницы, младших классов. - Разрешите присесть за ваш столик, других мест в этой ресторации нет. - Садись, - учительница была несколько удивлена, манерой речи этого малыша. Освободив поднос, Кирилл отнёс его на мойку. Вернулся с ложкой, начал есть как очень голодный человек. Павел и Иван присели рядом за освободившийся стол. - Кстати, меня зовут, Кирилл, - начал он разговор, не глядя на учительницу, она удивлённо посмотрела на него. - Сегодня первый мой день в пенатах этого храма науки. - Ты, из какого класса? ребёнок. - Вам это действительно интересно? Или вы спрашиваете так, для проформы? - Интересно узнать. - Четвёртый "В". Как вас зовут? - Любовь Александровна, - ответила опешившая учительница. - Вы тоже никого не знаете, в этой школе? - Кирилл посмотрел ей в лицо. - Вообще-то мальчик, я уже год здесь преподаю и всех знаю. - Недавно с института? - Откуда ты такой, грамотный? - уже сердилась она. - Любовь Александровна, я, же вам сказал: из 4-го "В". А вот сердиться вам не стоит, морщинки появятся на личике. Смех продлевает жизнь и молодость. - Так тебя говоришь, зовут? - улыбнулась учительница. - Кирилл, - ответил он, посмотрев ей прямо в глаза, отчего Любви Александровне стало не по себе. - Ты интересный мальчик, Кирилл. - Да обыкновенный, как все. Просто интересуюсь многим. Я приехал из Ленинграда в ваш городишко. - С родителями? - Конечно Любовь...- он сделал вид, будто забыл её отчество, сам попробовал на звук её имя, и посмотрел на её реакцию. Учительница возмутилась. - Александровна, - добавил чуть погодя. - Кто твои родители? - Ооо! Большие люди. Вам этого лучше не знать... Это шутка. Отец доктор наук, в области ядерной физики... Вы не верите? Вижу иронию в ваших глазах. Я не вру, отец остался в Ленинграде. Работает в секретном институте, на оборонку. Меня с мамой отправил сюда, на её родину. Тут климат мягче. В девичестве моя мама была Федосина, вышла замуж за моего отца, теперь Минутко стала. Отец мой женат на моей маме, вторым браком. От первого брака у моего отца двое детей. Максиму двадцать лет, он студент, универа в Ленинграде. Вилене, сестричке - семнадцать, в этом году в ВУЗ поступила, на юрфак. Мама моя, Лада Вячеславовна, работает инженером на заводе, ох набузовался я, просто до отвала, - выдал он без всякого перехода. - Я вам не надоел? - Признаться, я немножко озадачена. Ты слишком много и непонятно говоришь, для своего возраста. - Любовь Александровна, все мы не без греха, ведь, правда? - Правда, - опешила учительница. - Не удивляйтесь, просто, я более открыт, более откровенен, чем другие дети. Моя мама говорит, что я чересчур элегичен, в этом мой недостаток. На самом деле таких детей как я, множество, просто вы взрослые всячески заглушаете нашу индивидуальность, а мы дети стесняемся проявлять себя. Хотите поспорить? Любовь Александровна. - Нет. У меня, кажется разыгралась мигрень. - Хух, не могу я одолеть этот последний пирожок и компот. Может, поможете мне, съедите пирожок и выпьете компот? - Спасибо, не хочу. Я уже сыта. - По горло? - Не поняла. - Шучу. Хотите анекдот? - Это уже слишком! -возмутилась молодая учительница. - Как хотите. Напрасно, анекдот архи занятный, - как ни в чем не бывало продолжл говорить он. - Жаль мы не в ресторане, некому за нами убрать посуду. Если честно я бы предпочёл заплатить чаевые, чем убирать самому, ведь всякий труд должен оплачиваться. Верно? Спасибо за прекрасную беседу. До свиданья. Хотите конфетку? Учительница не успела отказаться, Кирилл быстро встал, собрал свою посуду, сунул ей в ладонь шоколадный батончик и быстро ушёл к мойке. Проходя мимо Паши и Ивана, не замечая их, бормотал себе под нос: "Да-а-а! девушка она плодотворная". Сагорин и Боцюн посмотрели на учительницу, она поднялась со стула ошарашенная, в руке держала конфету. Фигура у неё была действительно красивая, туго облегающая юбка подчеркивала её. 4. В понедельник как всегда Иван дождался Пашу у его дома, вместе они пошли в школу. Погода была хмурая, сырая. Асфальт мокрый после ночного дождя стал синий. Мальчики несли сумки на длинных ремнях, через плечо и мешочки со сменной обувью. Ваня пересказывал фильм, просмотренный вчера, поле программы "Время". Паша не особо вникал в смысл сказанного, он думал о том, что не выучил урок по английскому языку, а первый урок был - английский. Впрочем, в классе мало кто понимал, что изучал по-английски. Перед школьной раздевалкой, Иван остановил Пашу за руку. - Смотри! - Иван указал пальцем в подъехавшие белые "Жигули" "третьей" модели, из которых вышел Минутко. Одет он был в школьный костюм синего цвета, те же полукеды, теперь он был опрятен и причёсан, в новом пионерском галстуке, в руке он держал папку и бумажный пакет. За рулём сидела молодая красивая девушка, Кирилл коротко переговорил с ней. Она подставила ему щеку для поцелуя, он поцеловал её через окно, машина уехала. Сагорин и Боцюн были удивлены, очень редко кого подвозили в школу на машине. - Привет ребята, - поздоровался Кирилл с ними. - Вы кажется мои одноклассники, соседи по партам?

- Привет, - недоброжелательно ответил Паша.

- Это кто была, твоя сеструха? - наивно спросил Иван.

- Это моя - мазе, Ваня, - ответил добродушно Кирилл.

Друзья очень удивились, они не думали, что мамы бывают такими молодыми.

- Как тебя зовут? - спросил Кирилл у Паши.

- Паша Сагорин, если ты забыл, - ответил сердито Паша.

- Вы чего такие надутые? - спросил Кирилл, глядя на их недовольные лица.

- А в ухо, хочешь? - простецки спросил Паша.

- Как вы думаете, почему американцы бойкотировали Олимпиаду 80? - неожиданно спросил Кирилл, и хотел пройти в раздевалку, Сагорин заступил ему дорогу.

- Потому шо, американцы - козлы! Врубился? - ответил Паша, он был настроен агрессивно.

- Сэр, мне кажется, мы не понимаем, друг друга, раз... - Кирилл не договорил, удар кулака Сагорина в ухо, свалил его с ног. Он упал боком в лужу, выронил из руки папку и пакет с едой, бублик покатился и упал в лужу. Дети, спешащие в школу, остановились. Кто-то посочувствовал полулежащему в луже Кириллу. Недалеко оказался Лужник, он крикнул: "Сагор, врежь ему ещё разок!".

Кириллу помогли подняться две девочки старшеклассницы. Шедший на работу учитель физкультуры, схватил Пашу за руку.

- Ты шо делаешь, негодяй! Нашёл себе соперника, он же меньше тебя в два раза. Ты из какого класса? Пошли к завучу, - негодовал учитель физкультуры.

- Он не виноват! Этот сам полез, первый, - вступился за друга Иван. - "Первый полез". Ты посмотри на него и на этого малыша, - сказал недоверчиво физрук. - Кто твой классный руководитель? Кирилл стоял в мокрой с одной стороны одежде, в луже лежали: бутерброды с сыром, колбасой и свежие помидоры. - Извините меня, - вдруг сказал он, - мы одноклассники, Паша, не виноват, это я - спровоцировал конфликт, - сказал учителю Кирилл. Физрук недоверчиво посмотрел на Кирилла. - В следующий раз думай, с кем затевать драку. Выбирай соперников по силам! - Так и буду делать. В раздевалке Кирилл сам подошёл к Паше. - Я был не прав, - сказал он. - Давай мириться. - Он протянул Паше руку. - Спасибо, шо не продал меня физруку, - Паша пожал ему руку. - Не сердитесь на меня, характер у меня тяжёлый. И мать это утверждает. - Ты тоже извини меня, обед твой пропал. - Ничего, у меня есть рубль, пообедаю в столовой. - Ого! Целый рубль! - удивился Иван. - Мене мамка, только двадцать копеек даёт, не всегда. - Мой отец зарабатывает хорошо, он в Ленинградском институте кафедрой заведует. По заграницам ездит. Ребята не поняли что за "кафедра", но точно ездит заграницу, это было - значительно и удивительно. Паша боялся, чтоб его не вызвали на уроке английского отвечать к доске, но ничего не понимал в этом предмете. К его счастью к доске вызвали старосту класса Симутину Катю. Урок она не выучила, получила двойку. Хорошистка Катя своим плачем, чуть не сорвала урок, пришлось учительнице вывести её успокоиться из класса. Минутко читал на уроке книгу о походах киевского князя Святослава Игоревича, ему понравился этот смелый князь-полководец. (Вообще Кириллу нравились великие люди - полководцы, герои войн, люди управлявшие государством, не боявшиеся лично принимать участия в боях, такие как - князь Александр Невский; царь-император Петр I, Спартак - вождь восставших рабов; воин Ахиллес; царь-полководец Александр Македонский; проконсул, полководец Гай Юлий Цезарь; карфагенский полководец). Он зачитался концовкой книги, когда великий князь Святослав Игоревич погиб в бою с печенегами, на этом месте его прервала учительница Наталья Вячеславовна, вызвала отвечать урок. Он огорчился, потому что его прервали на самом интересном месте, встал и сказал: "Я не выучил урок", хотя прекрасно знал текст и его перевод. Учительница поставила ему двойку в классный журнал и дневник, Кирилл на это никак не отреагировал, положив дневник в папку, он продолжил читать, переживая смерть русского князя. На перемене Прохоренко, Мутузов, Сагорин, Коробка, Малафеев и Минутко; играли на подоконнике на деньги в "трусилочку". К концу перемены шустрый Прохоренко подсчитав выручку, сообщил радостно: "Два рубля, семьдесят копеек! Я сегодня богатый!". Коробка выиграл семьдесят три копейки. Малафеев остался при своих деньгах. Мутузов и Минутко проигрались полностью. Сагорин проиграл десять копеек. - Невезуха, - сказал Мутузов, он был зол. - Ничего. Повезёт в другой раз, - сказал Кирилл. Прозвенел звонок, все разошлись. - Ты проиграл все деньги? - спросил Паша у Кирилла, тот улыбнулся, ответил: - Что деньги? Прах. Я нашёл большее. - Деньги? - Нет. Большее - дружбу. - У меня есть десять копеек. Купим две булки. - Спасибо Паша. У меня ещё осталась еда, я с тобой поделюсь. И тут Кирилл увидел, что его папка брошенная как все другие портфели у стены класса открыта. Кирилл посмотрел внутрь, еда исчезла. - Шо случилось? - спросил Паша. - Кто-то украл конфеты, семечки и орехи. К ним подошла Наташа Калачек. - Кирилл, у тебя в портфеле лазил Лужник, я видела. - Вот козёл, - выругался Паша. Кирилл заметил надпись печатными буквами, на своей папке: "Я КАЗЁЛ". Подошёл Боцюн, ковыряясь пальцем в ухе. - Шо вы не идёте на урок? - спросил он. - Лужник украл у Кирилла еду и написал это, - показал на надпись Паша. - Хочешь, я ему морду набью, - спросил Иван у Кирилла. - Не нужно Ваня, я сам разберусь с этим балбесом, - ответил Кирилл. Наташа с сожалением смотрела на Кирилла, ей захотелось пожалеть его, и даже погладить по голове. Она испугалась своих мыслей и развивающихся каких-то непонятных ей чувств к этому мальчику. В классе Лебедева объявила, что после уроков состоится классный час. Многие начали возмущаться, Лебедева кричала: "Явка обязательна". Симутина вопила: "Кто не придёт, сегодня, завтра Алиса Васильевна по головке не погладит". На уроке Кирилл обнаружил пропажу шариковой ручки, привезённой отцом из Лондона. Кирилл попросил ручку у Наташи, на тетрадном листе жирным шрифтом написал: "Я - ВОР. МЕНЯ ЗОВУТ: ШПЫНЬ". После урока Кирилл попросил помощь у Ивана, чтоб тот отвлёк внимание Лужника для своей акции возмездия. Иван подошёл к Лужнику. - Петро, гони мои десять копеек, которые я тебе, занимал! - насупился Иван. Лужник скорчил невинную физиономию, чувствуя, что его могут побить, глазами искал Прохоренко. - Какие десять копеек? Ты шо бредишь? Совсем обурел! Я у тебя ничего не занимал! - перешёл на повышенный тон Петя. - Занимал! Гони деньги! Лужник хотел уйти, Иван схватил его за грудки. Подошёл Сагорин. - Воспитываешь? - спросил у Ивана. - Сговорились, гады. - Лужник вырвался. Лист с надписью Кирилл успел приколоть невидимкой ему на спину. Лужник действительно должен был должен Боцюну, десять копеек. Правда, давно забыл об этом, а Иван не напоминал. Петя шёл по школе, разыскивая Прохоренко, он был зол на Пашу и Ивана. Уже давно они с Прохором хотели их поколотить. Все вокруг смеялись с него, тыкали пальцем. Он не мог понять почему и из-за этого пуще злился. Наконец на улице у турников, он увидел поджимавшегося Виталика. Рядом стояли: Мутузов, Кудряев и Тищенко. "Погано, шо Мутуз тут, он с Сагором в последнее время сдружился", - подумал Петя, подошёл. Кудряев и Тищенко начали смеяться, тыча в него пальцами. - Шо тащитесь, дебилы, - сказал глядя на них Петя, повернувшись спиной к Андрюхе, тот тоже заржал. - Ты шо, Шпынь? - Какой Шпынь? - не понял Петя. Прохоренко снял с его спины, лист с надписью: я - вор, меня зовут - шпынь - Вор! - захохотал Мутузов. - Проха, это Боцюн и Сагор сделали, жирный меня отвлекал, а Сагор прилепил эту бумажку. Пузатый ещё рисовался шо он самый сильный в классе! - нарочно соврал он, зная, что Прохоренко не терпит конкурентов. - А Сагор подтверждал его слова. - Не гони, - не поверил Андрюха. - Это толстый сказал? - спросил с угрозой Виталик. - Да! Он ещё сказал, шо и тебе сможет запросто по шее навалять. - Лужник грязным ногтем щёлкнул о передние зубы, провёл большим пальцем по шее. Порвал в клочья лист. - Погнали, разберёмся с ними. - Где он щас? - спросил Прохоренко. - В школе, в вестибюле! Виталик, они совсем уважение к тебе потеряли, думают: это им сойдёт с рук, - не унимался Лужник. - После уроков с ними разберёмся. Только всем молчать, - предупредил Прохоренко. После всех уроков, класс остался на собрание, на выборы звеньевых. Сагорин, Боцюн и Минутко проскочили в раздевалку, переоделись, вышли на улицу. - Сегодня после программы "Время", кино "Три мушкетёра". Пошли скорей по домам, - сказал Иван, и они пошли быстро домой, накрапывал дождик. Только вышли со школьного двора, услышали сзади топот бегущих ног. Обернувшись увидели: Лужника, Прохоренко, Мутузова, Столярова и Тищенко; мальчики надевали на ходу куртки. - Стоять! - крикнул Петя, первый подбежал к Минутко. - Кто вор!? - закричал он во всю глотку, - толкнул Кирилла сильно в грудь. - Кто вор!?! Второй раз за день Кирилл оказался лежащим в луже. Он конечно струхнул, но вида не подал. Он хотел быть мужественным, смелым, не бояться никого, постоянно искал примеры мужества героев в книгах. В жизни не всегда получалось не бояться. - Не трогай его, - вдруг вступился Сагорин, заступил дорогу Лужнику. "Мужество и храбрость заключается в том, чтобы быть спокойным, несмотря на страх!", - вспомнил Кирилл слова абрека Каймета из книги писателя Тембота Кершаева. Он загнал свой страх вглубь, поднимаясь сказал: - На воре шапка горит. Если ты толкнул меня, значит ты - вор! Ты лазил у меня в папке и украл ручку, - громко обличил он вора, даже сам поразился своей смелости. Лужник не обратил на него внимания, толкнул Пашу. - Пошёл вон, Сагорик. С дороги. - Ты, плуг, по морде захотел? - Ты шо, обурел, Сагор-мухамор, а по шее! - Лужник бросил на асфальт свою сумку. - Рискни последним здоровьем, - ответил ему Иван. - Петро, шо ты смотришь, гаси их! - сказал Прохоренко. Боцюн бросил свой портфель, Лужник исподтишка ударил в глаз Сагорина, и завертелась драка. Прохоренко и Столяров напали на Боцюна. Минутко не решился вступить в драку за своих защитников, и вдруг Тищенко набросился на него, пришлось отбиваться. Мутузов не вмешивался, наблюдал за дракой со стороны, он обожал смотреть драки и драться. Сагорин на удивление себе, проиграл Лужнику, тот умудрился разбить ему нос; Прохоренко и Столяров легко расправились с Боцюном, ну а Тищенко без проблем одолел неумело сопротивлявшегося Минутко. Перед тем как уйти, Лужник и Столяров поиграли в футбол папкой Кирилла. - Теперь понял, кто вор? - нагло спросил у Кирилла Петя. - Я даже теперь не сомневаюсь, - поражаясь своей смелости, ответил ему Кирилл. - Проси прощения! - Ни за что! - категорично ответил он, для верности убеждённо замотав головой. Лужник снова его ударил кулаком по лицу, разбил внутри щеку. Кирилл по инерции отошёл назад, сплюнул кровь на асфальт. Слёзы уже навернулись ему на глаза, что могло испортить его репутацию. В этот момент Прохоренко позвал Лужника, и они довольные собой, обговаривая драку, ушли. Кирилл сказал друзьям: - Это я виноват, извините, что втянул вас в драку. - Виноват плуг и он ещё своё получит, - сказал Паша, высоко задирая голову, чтоб остановить кровь. - Настоящий аспид, - сказал Иван. - Ваня, правда, шо ты говорил Лужнику, шо ты самый сильный в классе? - спросил Мутузов, домой он шёл с ними. - Я такого не говорил, Лужа сбрехал. - Вот скотина! Это он специально выдумал, чтоб Прохора в драку втянуть. Завтра прибью его, - сказал Паша. - Попробуй, сегодня он тебя - прибил, - сказал Андрюха, надеясь завтра увидеть продолжение драки. Больше всех пострадал Иван, оба глаза синели, на голове было множество шишек, пара зубов шаталась он постоянно трогал их грязными пальцами. Паша шёл с синяком под левым глазом, опухшим носом, Кирилл с опухшими губами, но он был доволен, он приобрёл друзей и в первый раз он принимал участие в драке, хоть и пассивное и не струсил. На кривом перекрёстке улиц Некрасова и Гаршина, Мутузов, бросил короткое: "пока" и ушёл домой. - Ребята, заходите завтра перед школой за мной, хорошо? Давайте дружить, держаться вместе. Обменяемся телефонами. - Нет у меня телефона, - сказал Паша. - У меня тоже, нету, - сказал Иван. - Тогда просто, запросто заходите ко мне домой... Пойдёмте прямо сейчас, я покажу, где живу, познакомлю вас с мамой. - В другой раз, - сказал Паша, настроения у него не было, вместе они поднялись выше на переулок Ватутина. Дома мама увидев Пашу, всплеснула руками. Она стояла в домашнем халате, в кухонном фартуке с половником в руке. - Догулялся герой! И кто же тебе по соплям дал? Где тебя черти носили? - Подрался, - пробурчал себе под нос Паша. - Я вижу, что нос тебе набили. Горе ты моё луковое. На кухню вошёл брат Андрей, восьмиклассник. Он уже был на полголовы выше матери. - Кто тебе глаз подсветил? братец кролик, - спросил иронично Андрей. - Не твоё дело, - ответил Паша, заглядывая во все кастрюли. - Боже мой! (В Бога она не верила, впрочем, как и другие в семье, кроме бабушки по отцовой линии). И куртка в крови, да ещё в грязи! Ты что, совсем одурел, качался в грязи.

- Ему всегда будут по шее давать, если спортом не займётся, - сказал уверенно Андрей, он уже два года занимался вольной борьбой. Мускулатура его развилась, он окреп, стал сильным. В ванной Паша снял куртку, пиджак и пионерский галстук с оборванными концами (на новый пока не было денег), бросил всё в оцинкованный тазик. Посмотрел на себя в зеркало: нос распух, глаз посинел, на скуле был кровоподтёк. "Ничего, бывало и хуже", - вспомнил он, как подрался с Женькой из соседнего двора. Тогда Женька выбил ему два молочных зуба, набил шишку на голове. Зато он случайно сломал Женьке руку. "Хорошо стал драться Лужник, а в прошлом году я его запросто лупил, - подумал Паша, умываясь тёплой водой. - Хорошо бати ещё нет с работы, а то и он бы мне добавил". Скоро мама позвала его ужинать. Кирилл, зайдя, домой положил грязную папку на пол, разулся. - Ты пришёл, милый, - спросила ласково мама из спальной. В зале работал телевизор. - Пришёл. Ужин готов? - Всё на столе, милый. Компотик в холодильнике. Насыпь себе сам, пожалуйста. Ты извини меня, я делаю маску лица. - Хорошо мама, я сам разберусь на кухне. Кирилл предварительно вынув вещи из папки помыл её под краном. Потом переоделся, взял книгу Алексея Толстого "Пётр Первый", пошёл на кухню. Ужин стоял на столе, накрытый салфеткой: горячий суп с хлебными клёцками, картофельное пюре с жарким из говядины, ростбиф с зелёным горошком. В соуснице - томатный соус, в сметаннице - тягучая домашняя сметана. В горшочке ждали - солёные рыжики с луком. Отдельно лежало, домашнее масло, гренки и свежий хлеб. Грибочки готовились по рецепту, вычитанному Кириллом из книги графа Алексея Толстого. Увидев грибы, он сказал: "Мама спасибо за ужин. Не ожидал, что ты приготовишь рыжики с луком. Благодарю!". Из столовых приборов лежали: вилка, ложка, столовый нож, десертная ложечка. Кирилл открыл книгу, принялся за еду. Дома на приём пищи у него уходило времени от часа до полутора часов. - Мама, ростбиф не совсем прожарился, - сказал Кирилл читая: "У вас каждый тянет врозь, а до государства никому нет дела. Одному прибытки дороги, другому честь, иному только чрево набить...". - Да-а, дикий же был русский народ, - громко сказал Кирилл, не замечая заходившую на кухню маму. - И чем же, по-твоему, был дик, наш народ? - спросила Лада Вячеславовна, погладив своей нежной рукой по голове сына. Вдруг она увидела припухшую щеку и опухшие губы. Это для неё было подобно - шоку. - Кирюша! Сынок, кто тебя так зверски побил? - Мать нежно под подбородок запрокинула голову сына. - Я сейчас принесу аптечку, потерпи, милый. - Она ушла за аптечкой. - Не надо мам, пройдёт. Мужчина должен стойко сносить любую боль. На эти царапины не стоит обращать внимания. Мать вернулась через минуту с аптечкой, начала доставать флакончики. . - Шо ты говорил? - Царь и полководец Александр Македонский, сам водил войска в бои и был неоднократно ранен, - начал рассказывать он матери, она начала обрабатывать припухшую губу перекисью водорода, - в последнем бою очень тяжело и не жаловался на раны. Гай Муций, римский юноша, решил убить этрусского царя Порсену осадившего со своим войском Рим. Он пробрался в стан к врагу и по ошибке ударил кинжалом писаря Порсены, приняв его за царя. После неудачной попытки покушения был схвачен. Царь стал допрашивать его, кто приказал ему убить его? Муций отказался отвечать на вопросы. Царь решил запугать его, угрожая пытками, если он не расскажет: кто приказал ему совершить покушение на убийство и приказал сжечь его. Муций положил свою правую руку на огонь, и даже не вздрогнул, так держал её, пока она не обуглилась! Его мужество и бесстрашие поразили царя и его окружение, Порсена отпустил его. Он понял, что с Римом воевать будет очень тяжело, если у него такие бесстрашные юноши, он заключил с Римом мир. Муция после этого прозвали - Сцеволой, что значит - Левша. - Кирилл, Господи, этот Сцевола был воин, а ты - мальчик. Маленький мальчик. - Он был - юноша, чуть старше меня. Мама из мальчиков вырастают - мужчины, - парировал сын. - Кирилл, не морочь мне голову, я спрашиваю: с кем ты подрался? Не надо мне пересказывать легенды. - Мама, какие легенды, это исторические факты. В битве крестоносцев с мусульманами при речке Крессон отличился рыцарь-тамплиер Жак де Малье. Представь, после того как погибли все его товарищи он остался один на поле боя, и не сложил оружия, бился против многочисленных врагов и был изрублен на кусочки. Даже когда его убили, враги не могли поверить, что бились с обыкновенным человеком, а не с волшебным существом. Или наш пример: русский богатырь, боярин и воевода Евпатий Коловрат узнав о разорении Рязани монголами хана Батыя, с малой дружиной в тысяча семьсот человек бросился за монголами в погоню. На суздальской земле настиг их арьергард и полностью его уничтожил. Когда на них повернули основные татарские силы, Евпатий в страшной рубке был убит, уцелевшие воины были пленены. Хан Батый пораженный мужеством этого человека повелел отдать оставшимся пленённым русским воинам его тело, и отпустить их из плена. - Какие воины? Кирилл, пока ты только - ребёнок. - Мама, вспомни тысячи советских детей, воевавших во время войны против фашистов. Краснодонская "Молодая гвардия" юноши и девушки, почти все погибли. Партизан, Герой Советского Союза Лёня Голиков, погиб, прикрывая отступление товарищей; пятнадцатилетний партизан-разведчик Марат Казей, был тяжело-ранен, взорвал себя последней гранатой вместе с окружившими его гитлеровцами. Володя Щербацевич и его мама, были замучены и повешены за оказание помощи нашим солдатам, бежавшим из плена. Партизанский разведчик Валя Котик, Герой Советского Союза, в бою был смертельно ранен, умер на следующий день. Пятнадцатилетняя подпольщица Зина Портнова, застрелившая офицера из его же пистолета, пыталась бежать, при попытке к бегству застрелила и часового. Её потом долго мучили, выкололи глаза, отрезали уши, загоняли под ногти иголки... - Хватит! - резко оборвала сына мать. Но разве любящей матери что-то докажешь? Она засуетилась вокруг своего чада, принимая всем сердцем его боль на себя. Кирилл молча сносил боль от жжения перекиси водорода, представляя как переносили терпеливо боль воины после жестоких ранений. Наблюдал за ровными, стройными ногами матери, не прикрытые коротким халатиком, (привезённым отцом матери из Италии), он думал: "Какая она у меня юная, по сути, сама ещё девушка. Толи дело отец на восемнадцать лет отец старше! - мамы, по сути между ними целая жизнь!" - Теперь, признавайся, кто тебя побил? Завтра, я пойду в школу разбираться. Это уму непостижимо! бить ребёнка по лицу. Какая фамилия негодяя избившего тебя? Завтра пойду к вашей классной руководительнице. К директору! - Мама, выслушай меня. Я трус, просто - трус. Я видел, как у одного мальчика старшеклассники вымогали деньги, перевернули его вверх ногами и трусили как Буратино. А я стоял в стороне, смотрел на это вопиющий грабеж и боялся вмешаться, боялся, что и меня унизят. Я - трус, мне очень, очень стыдно за свою трусость... - Я не желаю ничего слушать. Ужасная школа, я переведу тебя в другую школу. В одиннадцатую или в пятую школу. Эта школа воспитывает каких-то хулиганов, всему городу это известно. - Выслушай меня, в конце концов! - не сдержался Кирилл, чуть повысил голос. Мама застыла с полотенцем в руках, в котором был, завёрнут лёд. - Драка произошла из-за моего конфликта с одноклассником, по поводу теологии и вопросу: есть ли Бог на свете? И что такое - душа человека, - понесло в рассуждения Кирилла. - По теории советских учёных Бога и чёрта - нет. Западные их коллеги не однозначны в этом вопросе. Вот мы и попытались в этом разобраться. Крестилась же Киевская Русь! люди верили в Бога веками. И почему после, тысяча девятьсот семнадцатого года, в Бога верить запретили?

- Кирилл, есть официальная версия государства по этому вопросу. И мы должны её придерживаться. - Мама, но я хочу разобраться: почему наше государство боится религии. И почему старые люди ходят в церковь? Почему детей крестят, не смотря на запреты власти? - Кирилл! - ужаснулась мать. - Где ты всего этого набрался? - Из книг. У отца в Ленинграде отличная библиотека, я читал и размышлял. - Надеюсь, в школе ты не делишься своими мыслями с учителями? Это плохо может сказаться на карьере отца! - Будь спокойна мама, о религии я с учителями не говорю. - А с мальчиком, с которым ты подрался? - Он глуп как - баран. - Кирилл! Что за сравнения! - Извини мама. И потом: их было четверо, а нас трое, как у Дюма. - Ужас! Кошмар! Кирилл, ты никогда не дрался, мы с отцом учили тебя: драка не метод диалога и не метод выяснения отношений между индивидуумами. По твоим словам, вы же устроили групповую драку! Кошмар, куда ты катишься? Я сегодня же позвоню твоему отцу, пусть приезжает и разбирается с тобой, - мама положила полотенце ему на щеку. - Мама, но послушай же! За меня вступились два человека! Им досталось, как и мне, а может ещё больше! У меня появились настоящие друзья! - Хулиганы? - Пионеры! Друзья. Иван и Паша. - И вы втроём дрались!? - глаза мамы и без того большие стали ещё больше. - Один плохой мальчик набросился на меня, по нечестию, а они вступились за меня, как ты не поймёшь? - Ты связался с шайкой, - устремила к потолку накрашенные глазки мать. - Мама, какая шайка? они мои одноклассники. Павел вступился за меня не раздумывая, чем это всё для него может закончиться. Мама, я приобрёл - настоящих друзей! - Какой Павел? - Сагорин. Он сидит за партой впереди меня. На предпоследней парте. - Где?!! - Лада Вячеславовна всплеснула изящными, наманикюренными пальчиками. - Ты сидишь на задней! парте. Сын профессора Минутко, отличник, на задней парте. Кошмар. - Во-первых - я не отличник, хорошист. Во-вторых - передние парты заняты. В-третьих - мои друзья, сидят сзади. - Завтра пойду в школу, поговорю с твоей классной руководительницей, и тебя пересадят на первую парту. Тебе, сыну профессора не стыдно, сидеть на задней парте с двоечниками? Уверена, это твои новые знакомые втянули тебя в драку. - Неправда, Паша и Иван не двоечники, они - троечники... - Извини, как я ошиблась, - съязвила мать. - У Паши благородное сердце, он честен и справедлив, а Ваня любезнейшей души человек, никогда не станет драться, если его не заденут. Они стали на мою защиту, когда на меня напал аспид Лужник. - Молодой человек, что за выражения? - Прости. Паше из-за меня нос разбили, Ване подбили два глаза, два зуба шатаются. Мы дрались честно... и проиграли бой, но не потеряли чести! - Завтра же буду говорить с твоей классной руководительницей. Напомни её имя - отчество. - Вобла тощая, - выпалил Кирилл. - Что!? Кирилл! Следите за речью, молодой человек. Совсем распустился без отца. - Так её называют ребята. - Кто называет? - Боцюн. - Кто? - Иван Боцюн. - Я понимаю теперь всё! С такой фамилией, наверняка двоечник и хулиган. - Мама, мне тяжело говорить с тобой на эту тему. Напрасно напраслину наводишь на друзей моих. - Кирилл! Не дерзи. Я папе твоему всё расскажу... - мать стала перекисью водорода на ватке обрабатывать опухлость, он прищурил глаз, перекись попекала. - Больно тебе? Сынок? - Чуточку. Мама, пожалуйста, не ходи в школу. Ты только хуже сделаешь. Меня ябедой обзывать станут. Я сам попрошу Алису Васильевну пересадить меня с последней парты ближе к первой. - Кирилл, обещай, что ты не будешь больше драться. - Как я могу пообещать такое? Вдруг на меня нападёт кто-нибудь. - А ты убеги. - А если девочку начнёт обижать подлец... - Кирилл! - Нельзя вечно убегать, мама. От себя не убежишь, прозовут - трусом не отмоешься. Обещаю одно - первый драку не начну. - Хорошо, я в школу не пойду. Ты бы в кружок записался, сынок. Ходил же ты в секцию шахмат, на рисование, и на умелые руки. - Меня это больше не интересует. Нет у меня к этому тяги. Мама, просьба у меня есть. - Какая? Говори сынок. - Лада Вячеславовна, повеселела и стала, будто ещё моложе, на десятиклассницу похожей. - Можно мои друзья в гости к нам придут, завтра? - Пусть приходят, я хочу познакомиться с ними. Это хорошо, что ты нашёл себе друзей. В старой школе ты дружил с Никитой, вот это был хороший мальчик, воспитанный мальчик. - Мы вместе только математикой занимались. Вообще он был неинтересный, скучный человек. Заучка. - Никита отличник, из хорошей, культурной семьи. Его отец занимает высокую должность, второго секретаря партии, в области. - Не должность красит человека. Спасибо мама, всё было исключительно вкусно. Особенно грибы. - По твоему рецепту, сынок, готовила. - По старинному, русскому рецепту. - Вспомнила, отец тебе выслал джинсы, которые ты просил, пошли, примеряешь. Кирилл, примеряя джинсы, они оказались ему в обтяжку. - Это что, кавалерийские рейтузы? - Джинсы. - Мне кажется, нет, я уверен, размер не мой. - Я скажу отцу, чтоб покупал брюки на размер больше, ты уже подрос. - Спокойной ночи, мама. - Спокойной ночи, сынок, - мать поцеловала сына в щёку. Кирилл почистил зубы, умылся, пошёл в свою комнату, одел пижаму. Спать он не собирался, включил светильник. Достал томик Омара Хайяма, зачитался его мудрой поэзией: Я вчера наблюдал, как вращается круг, Как спокойно, не помня чинов и заслуг, Лепит чаши гончар из голов и из рук, Из великих царей и последних пьянчуг. В восемь часов Ивана разбудил будильник, он нажал на кнопку, выключил звонок. Дома никого не было. Мама со старшей сестрой Светой, ушла на роботу. Света после школы пошла, работать швеёй на швейную фабрику имени "8 марта". Виктория на год младше Светы, ушла в школу. Она училась в десятом классе. Старший брат Игнат, жил отдельно, с женой. Брат Максим служил в армии. Вчера мать накричала на него за испачканную школьную форму, наградила оплеухой, за то что он подрался. Он остался этим доволен, ведь ремнём мать не била, заставила выучить сегодня 90 псалом наизусть. Набросив телогрейку, доходившую Ивану до колен, обув стоптанные туфли, он сбегал на улицу в туалет. На улице было прохладно, дворовый пёс Чёрный встретил его радостным лаем. Иван давно привык к неудобствам, сходил в туалет быстро. Прибежав в дом, он подкинул угля в печку. Постоял у рукомойника (над которым было крикручено зеркальце, под которым стояло помойное ведро), размышляя: умываться и мыть руки или просто помыть руки. Помочил руки налив буквально ладошку воды, вытер руки полотенцем. Потом позавтракал, перловой кашей, яичницей из четырёх яиц, ржаным хлебом и кружкой молока. Налил молока двум кошкам, нестерпимо мявчавшим. Кошки начали пить молоко, урча как два холодильника. Снова вспомнил, как вчера мать дала подзатыльник, за грязную одежду и синяки под глазами. Света, сестра старше его на семь лет, стукнула по голове книжкой. Отложив домашние задания "на потом", от открыл Псалтырь, нашел псалом 90. "Ого, он огромный", - приуныл, но делать было нечего, начал его учить, чтоб вечером мать не порола ремнём. Минут пятнадцать он заучивал псалом, потом его отвлекли своей игрой котята, он с ними начал играть. Подумав, что выучит псалом в школе, он надел: старые брюки, байковую рубаху в цветочек, старый свитер, заштопанные носки, балоневую куртку и стоптанные туфли, пошёл в гости к Паше. Сагорин открыл дверь сразу. У него был сонный вид. - Привет, к Кирюхе идём? - Здоров Ваня. Идём. Из комнаты вышел старший брат Паши - Андрей. - Это к тебе? - спросил брат. - Смотри, не опоздай в школу. А то опять от родителей влетит. Паша повесил ключ на шнурке на шею. - Когда я опаздывал? - У тебя весь дневник красный, от записей. Последняя: "опоздал на украинский язык". - К Тощей вобле я не опаздываю, она у меня классуха. Она это написала за компанию с Мутузовым и Кудряевым. - Иди уже, не опаздывающий. Кирилл жил в новом панельном, пятиэтажном доме, на четвёртом этаже. Ребята поднялись на четвёртый этаж, остановились перед оббитой чёрным винилом дверью. С красивым номером из нержавейки "25". Они переглянулись, Паша нажал кнопку звонка. Раздалась трель соловья. - Ого! Классно. - Изумился Иван. Паша подумал о своей двери, деревянной, с номером, написанным белой краской. Дверь открылась, пред ними предстал Кирилл в домашнем халате и тапочках. - Привет! Заходите. Рад вас видеть, - сказал Кирилл. Паша и Иван вытерли ноги о коврик перед дверью, вошли в квартиру. Обстановка поразила их: паркет на полу, прихожая из дуба, лакированная, со шкафом для одежды и обуви. Большое зеркало в прихожей! - Проходите, раздевайтесь, разувайтесь. Обувайте тапочки, Паша обуй мои, а ты Ваня моей мамы. Мальчики сняли верхнюю одежду, сняли обувь. - Проходите в зал, - Кирилл провёл их в зал. На полу лежал огромный красивый ковёр. Стояла польская стенка с встроенным в нём телевизором "электрон", там же стоял бобинный магнитофон с колонками и цветомузыкой. Направо от двери стоял диван, рядом журнальный столик, над ним три картины маслом неизвестного художника. На всех трёх была написана природа. Два кресла стояли напротив телевизора. Из окна комнаты виднелся частный сектор. Окно украшали гардины с занавесками. - Располагайтесь, где пожелаете. Я немного читал. Сейчас приберусь, - Кирилл убрал скорлупу фисташковых орехов. Таких орехов ни Паша, ни Иван не видели. Оба сели на диван. Кирилл пошёл на кухню, выбросить скорлупу. Скоро что-то пронзительно завизжало. Вернулся с подносом, на котором стояли высокие коктейльные стаканы, с соломинками. В стаканах была: густоватая жёлтая жидкость. - Угощайтесь, господа. Слово "господа", больно резануло слух Паши, но как гость он решил промолчать. - Можно попробовать орешков? - спросил Иван. - Без проблем, мессир, - Кирилл пододвинул к ребятам хрустальную вазу с орешками. - Посмотрим телевизор? - спросил он и включил телевизор. Иван и Паша по примеру Кирилла потянули коктейль, через соломинки. - Ого! Вкусно! - сказал удивлённо Иван. - Шо это? - Пустяк. Моё ноу-хау, изобретение. Коктейль, состоящий из молока, немного сгущённого молока и банана, всё смешано в миксере. - Я люблю молоко, ещё халву и конфеты, и булки и сладкие рулеты, - признался Иван, смакуя коктейль, попутно щёлкая орешки. - А я люблю: орешки в шоколаде, "морские камушки" и сахарный арахис, - сказал Паша. - Эти орешки как называются? - Фундук, - ответил Кирилл. Ваня добродушно засмеялся, и пояснил свой смех: - На сундук похоже. На журнальном столике лежало множество - журналов и газет, в том числе и заграничных. Здесь же была пепельница, зажигалка, сигареты "Мальборо", лак для ногтей, зеркальце, пудреница, телефонный справочник, томик Шиллера и "Мастер и Маргарита" Булгакова. Паша взял книгу "Мастер и Маргарита". - Интересуешься? - поинтересовался Кирилл. - Ага. У вас много книг, - Паша посмотрел на книжный шкаф в стенке, забитый книгами. - Это что. У моего отца в Ленинграде в двадцать раз! книг больше. Вот там действительно - библиотека. И эти книги читает отец, когда приезжает из командировок. Мама тоже любит читать, но редко. Мои книги у меня в комнате. - А эта книжка, интересная? - Хочешь, возьми, прочти. Я её читал два раза, понравилась. Мистика. - Кирилл вынул соломинку из стакана, сделал большой глоток. - У меня много книг, выбирай любую. Лично я предпочитаю читать научную фантастику, историческую литературу или приключения. - Я потом посмотрю и выберу себе, - ответил Паша, потягивая с наслаждением коктейль через трубочку. Всё нравилось ему у Кирилла дома. Даже телевизор был у него цветной, а у Паши дома чёрно-белый. - Можно мне ещё этого коктейля? - попросил Иван. - Сейчас сделаю. Паша, тебе сделать тоже? Сагорин был скромней. - Я уже не хочу. - Может, сыграем партию в бридж? - предложил Кирилл. - Это как? спросил наивный Ваня. - Карточная игра. - Я не умею в карты, - ответил Иван. - А я могу только в "дурака", - сказал Паша. - Может, в шахматы поиграем? - Лучше в шашки, в "Чапаева", - предложил Иван. - Я в шахматы не умею играть, - признался Паша. - Довольно интересная игра, хотите, научу? - Кирилл достал из шкафа шахматы. - Давай попробуем, - согласился Паша. Кирилл расставил фигуры на доске, разъяснил, как какая фигура называется, затем разъяснил правила игры. Ивану быстро это надоело, он начал листать журналы, ища картинки в них. Просмотрел: "Мурзилку", "Крокодил", "Перец", "Работницу", "Моделист конструктор", "Науку и жизнь". Особенно смеялся с картинок журналов "Мурзилка". Кирилл и Паша играли в шахматы. По ходу игры Кирилл подсказывал Паше, какой ход, какой фигурой сделать лучше. Как лучше защищаться. Иван нашёл под диваном мозаику, начал её собирать. - Так ходить нельзя, открываешь короля, - сказал Кирилл. - Ну и шо? - Короля нужно защищать, он самая слабая фигура на поле. - Король слабый. То ли дело туз! - сказал Иван. Кирилл посмотрел с интересом на Ивана, потом сказал: - Ну их, на фиг, шахматы, - сказал Кирилл и вышел из комнаты. Вернулся одетым в красную, в клетку рубашку, джинсы (большой дефицит и редкость, в маленьких городах), ремнём с большой бляхой. На его шее был завязан цветной платок, на манер пионерского. "Платок спёр у мамы", - подумал Паша. На голове Кирилла красовалась отцовская шляпа, с короткими полями. На ремне красовалась - детская кобура, из которой виднелась рукоятка, детского револьвера. В руках он держал за стволы два пистолетика и детский автомат. - Будем играть в ковбоев и гангстеров. - Ура! Я буду - ковбоец! - Иван выхватил у Кирилла автомат, работающий от трёх батареек "элемент 373". Нажал на курок, автомат затарахтел; звук был похож на настоящий. На конце ствола загорелась красная лампочка, изображая огонь со ствола. - Иван забегал по комнате, "стреляя" во всех. Паше достались железный пистолетик, копия системы "Макарова" и пластмассовый копия "парабеллума". Кирилл выхватил из кобуры свой револьвер, выстрелил вверх. Раздался громкий хлопок, запахло серой. Пистолет был заряжен - лентой с пистонами. - Эй! Билли. Запрягай лошадей! - закричал неистово Кирилл, так что в ушах зазвенело. - Мне надоел этот грязный городишко, надоел этот салун! Едим в Лос-Анджелес, - кричал Кирилл, хлопая из пестика. - Переберёмся через каньоны, проедим прерии! На лошадях форсируем реки. В дорогу Джон! - Давай, по коням! Бей фашистов! - заорал Иван, стреляя из игрушечного автомата. Забрался ногами на спинку кресла и упал вместе с ним, на ковёр. - Ты чего стоишь!? Джон. - Крикнул Кирилл Паше. - Билла подстрелили! Седлай коней! Уходим. Грязные койоты нас достали. - Коней? - Павел обернулся по сторонам. Кирилл убежал в комнату мамы, принёс оттуда два стула, затем принёс ещё один. - Прыгайте в седла! Уходим. - Кирилл оседлал стул сверху, схватился одной рукой за спинку. Начал раскачиваться на ножках стула. - Все за мной! В погоню за Генри Битчером. Быстрей, иначе он укроется в кабаке Грязного Гарри вместе с Дикси и малюткой Мэгги, негодной куртизанкой, тогда будет трудно его оттуда выбить. Игра и непонятные слова увлекли Пашу и Ивана. Они тоже забрались на стулья и "поскакали" с криками и пальбой. Стул под Боцюном не выдержал веса, раскачиваний и прыжков, ножка с хрустом сломалась. "Ковбой" полетел лицом в пол. - Джон! Лошадь Билла подстрелили, скачи вперёд, догони Генри! Билл, прыгай на моего мустанга. - Кирилл подал руку Ивану, тот встал, потёр ушибленное плечо. - Шо теперь будет? Я стулку поломал, - сказал виновато он. - Да ну его! - отмахнулся Кирилл. - Гарри уходит. Чего вы остановились? Скачем. Это говорю вам я - Эндрю Мак-Кинли, по прозвищу Быстрый Кольт! - Шо теперь будет? - расстроился Иван. - Мамка тебя заругает. - Что ж Билли, ты сам напросился. Я не буду тебя жалеть, выходи на поединок. Джон дай ему свой "кольт". Паша подхватил игру, дал Ивану "парабеллум". - Расходимся. При счёте "три" - стреляем. Джон, дружище, считай. - Раз, - Павел начал громко считать, Кирилл и Иван разошлись по разным углам комнаты. - Два. - Иван поднял руку с пистолетом, Кирилл вложил свой в кобуру. - Три! - крикнул Паша. Иван начал хлопать из своего пистолета. Кирилл успел лишь достать свой пистолет из кобуры, сделал вид, что его подстрелили. Он упал и перевернул журнальный столик, вместе со всем содержимым. Ваня и Паша замерли, глядя на это безобразие, Кирилл же продолжал играть. - Билл, ты подстрелил меня, подойди, я умираю. Пожми мне руку... - прошептал он. Испуганный Иван подошёл к Кириллу, подал ему руку. Тот схватил его за руку, и выстрелил в упор, прямо в толстый живот Вани. Иван-Билл, не ожидавший такого коварства от Кирилла-Эндрю Мак-Кинли Быстрый Кольт, не удержал равновесия. Упал рядом с "подстреленным" противником. Кирилл вскочил на ноги и хлопая из пистолета в обоих приятелей выбежал из комнаты. - Так не честно, - сказал Иван Кириллу. - Ты меня обманул. Прибежал Кирилл. - Такова жизнь на диком западе. Там человек человеку - враг. А то, как же. Жажда наживы и деньги правят их миром. После этого они втроём: бегали по квартире, стреляли, толкались, боролись, бились подушками. Было весело. Через час квартира была похожа на разорённый вандалами Рим. - Фух, - Кирилл вытер рукавом пот со лба. - Если мы это всё не уберём, то Лада по прозвищу - Быстрая расправа, снимет с меня скальп. - Надо убирать, - вздохнул Иван, спрятал под майку выпавший крестик на толстой нитке. - За такие проделки, дома, у меня была бы жопа красная от ремня, как сковорода в аду. - Ваня, ты веришь в загробную жизнь? - спросил Кирилл с интересом. - Конечно. Есть - рай, есть - ад, - уверенно сказал Иван. - А ты шо не веришь? - Сомневаюсь, - ответил Кирилл. - Значит, ты веришь в Бога? - Верую. И в церкву хожу. Бог на свете есть! и Иисус Христос, и Святой дух. Вера православная единственная и правильная. - Почему ты тогда пионер? Пионерия и церковь - несовместимы. - Чево? - Иван насупился, настроился наподдать Кириллу. - Ничего. Давайте убирать. Убирали в квартире долго и весело, бросались подушками. Ваня случайно открыл большую коробку и нашёл в ней пластмассовых солдатиков, машинки и игрушечную пушку и каки-то прочие мелочи. Он обрадовался, без разрешения высыпал всё на пол и начал играть машинками и солдатиками. Паша предложил кириллу поиграть в солдатики и они начали играть. Если Ваня и Паша просто, как дети играли в солдатики, Кирилл же расставил "римских легионеров" и играл не как все мальчишки, солдатиков он называл по именам, и не путал их, вся игра проходила на диалогах почти без действий. Он взял двоих "римских" солдатиков, начал играть: "Легионер Корнелий, позовите центуриона Феликса, мне нужно переговорить с ним, что-то не спокойно на линии варваров". "Слушаюсь, цезарь". Затем он берёт другого солдатика. "Леонард. Приготовьтесь к бою, своих триариев мы введём их в бой в решающий момент из засады. Мои преторианцы во главе с Марком Антонием будут в резерве". И на диалогах и монологах играл. Ваня же просто смёл его боевые порядки, запустив в них теннисный мячик. "Варвары перешли в наступление, приготовиться к бою!", - говорил Кирилл спокойно. Паша тем временем "раскатывал" на игрушечном танке, посадив на броню однорукого пирата... Потом на кухне пили кофе, заваренный в турке. Подкреплялись: бананами, "московской" колбасой, сыром "нямунас" и котлетами с белым хлебом. Запивали киселём. На десерт слопали пол-литровую банку, красной белужьей икры, с эклерами, запивали чаем. - Вкуснятина. Я такого с роду не ел, спасибо Кирилл, - поблагодарил Иван. - На здоровье, други мои! Скажи, почему ты не боишься Прохоренко? - спросил Кирилл у Вани. - Витальку. Так чего его бояться, он же не Бог. С Богом никто не страшен, перекрестись и любого победишь. - Любого? - Любого! - категорически ответил Иван. Поев, мальчики на балконе пускали мыльные пузыри. Об уборке забыли. - Сколько время? В школу не опоздаем? - спросил Паша. - Сейчас гляну, - Кирилл ушёл в комнату и оттуда сообщил: - Половина второго. - Мы опаздываем! - сказал Паша. На первый урок английского, они опоздали. Боцюн пошёл в первую подгруппу. Сагорин и Минутко во вторую, учительница записала им в дневники: "Опоздал на тридцать минут, на урок английского языка". После первого урока Наташа Калачек, уже видевшая Боцюна с синяками, увидела Кирилла с припухшими губами. Она подошла к нему, ей было жалко его. - Здравствуй Кирилл. - Привет Наташа. Я читал где-то, что есть даже мужское имя - Наталий. Правда, я в это не сильно верю. С латинского, слово Natalis переводится как - родная. - Кирилл, ты подрался? - Пустяк. Упал. Наташа, скажи в названии, какого города мира, есть пять букв "к"? - Я не знаю. Минутко увидел, как к Сагорину подошёл Лужник. Он поспешил к ним. - Ну, шо? Выгребли вчера! - самодовольно сказал Паше Петя. - Сам ещё выгребешь, - ответил ему Паша. Нарочно толкнув плечом Кирилла, Петя ушёл. - Что хотел Шпынь? - спросил Кирилл. - По шее, - ответил Паша. На четвёртом уроке украинского языка Алиса Васильевна вызвала всех учеников, прогулявших вчера собрание. - Тепер вiдповiдайте, чому ви не залишились пiсля урокiв на класну годину? - Лицо классухи неприятно заострилось, она стала похожа на ехидну. - Почнемо з краю, Мутузов. - Мне нужно было срочно домой, мать забыла свой ключ от квартиры на работе, -профессионально соврал, улыбаясь Андрюха. - Бо мати свiй ключ прогавила, - сыронизировала классуха. - У меня зуб болел, - соврал, недолго думая Прохоренко. - Iншоi вiдповiдi, я нe чeкала. Лужник нетерпеливо поднял руку, глядя в класс. - Чого тобi, Лужник? - Алиса Васильевна, - серьёзным тоном начал говорить Петя, - а Ягодина достаёт из носа козявки и бросается ими по классу! И хавает их. Класс сорвался в хохоте. Оксана Ягодина, действительно ковырялась пальцем в носу. Кудряев Эдик сидевший рядом с Оксаной отодвинулся от неё. Оксана смущённо спрятала пальчик в карманчик. - Лужник! Батькiв до школи! Геть з класу! Лужнику только это и надо было, он взял свой портфель, выходя из класса показал кому-то кукиш. Алиса Васильевна сердитым взглядом обвела класс, все умолкли. - Що розповiсть нам, Сагорин? Ти мабуть побився з Боцюном? - Алиса Васильевна, я сегодня гэпнувся з дэрэва, ряхою об зэмлю, - пошутил Паша. Класс засмеялся. - Сагорин, щоденник на стiл, я тобi цього нe подарую! Я чекаю! Паша принёс учительнице дневник, сел на место. - Що розповiсть нам Тищенко? - Алиса Васильевна, у меня братишка младший заболел, мама просила после уроков не задерживаться, - соврал Тищенко. - Цe запишу у твiй щоденник. Що розповiсть Боцюн? - Я вчера ушёл домой, - признался Боцюн, человек он был прямой, без фантазии. - Чому? - Просто. - Щодeнник на стiл, - кратко сказала Алиса Васильевна. Наташа Калачек затаила дыхание, следующий был Кирилл. Минутко сделал шаг вперёд из шеренги. - Алиса Васильевна, разрешите извиниться за вчерашнее недоразумение. Забыл вчера предупредить вас. Отец просил срочно, написать трактат на тему: "Молодёжь в капиталистическом обществе, её мораль и мышление о своём строе". Классная руководительница, глотнула воздух, побагровела. Втупила взгляд, в нового ученика переваривая то, что он сказал. - Ти що знущаешся!? Такий розумний? Вiд горщика два вершки... - Переведите, пожалуйста на русский, я вас не понимаю,- спокойно попросил новичок. - От горшка два вершка и смеешь умничать! - от гнева учительница перешла на русский язык. - Щоденник на стол! - Алиса Васильевна, я попрошу вас не хамить мне и относиться с уважением к другим ученикам. Мы находимся в советской школе, не нужно нас оскорблять, - сказал спокойно Кирилл, глядя Алисе Васильевне прямо в глаза. 4-й "В" замер в ожидании бури, но на удивление всех, ничего не произошло! - Усi сiдайте. Хвилинко, дай менi свiй щоденник, негайно. Минутко исполнил требование классной руководительницы. Она записала ему в дневник: "Шановнi батьки, прошу вас негайно прийти до школи. Класна керевниця, А. Недогибченко". После этого урок продолжился, но Алиса Васильевна, вела его в подавленном состоянии. После урока Калачек, спросила у Кирилла: - Попадёт теперь тебе, от мамки и бати? - Достанется на орехи, - иронично ответил он. Наташа непоняла к чему он это сказал. На перемене Кирилл пошёл в столовую подкрепиться, купил два пирожка с мясом и два компота. Мест за столами было много, но увидев знакомую учительницу младших классов, Любовь Александровну, он подсел к ней за стол. - Добрый день, Любовь Александровна. - Добрый день, Кирилл, - ответила учительница, и приготовилась осадить мальчишку, если он начнёт умничать. - Приятного аппетита, - пожелал Кирилл, видя, что учительница доедает вермишель и котлету. - Спасибо, - нервно ответила Любовь Александровна. Некоторое время они, молча ели, потом учительница, решила поговорить с Кириллом. - Хочу спросить у тебя, как ты развиваешь свою индивидуальность? - Никак, просто для меня всё уже давно не в диковинку. Вот вы читали американского писателя Сэлинджера? - Читала, - ответила с интересом Любовь Александровна. - Вы хорошо помните его творчество? знакомы с его рассказом "Тедди"? - Да, помню этот рассказ. - Так вот, я полностью согласен с этим Тедди. Он был обыкновенный - вундеркинд. Например, это его высказывание насчёт - библейского яблока, которое съел Адам, я считаю - верным, в том яблоке действительно была - логика и познание. И если вы хотите увидеть вещи такими как они есть, нужно этим яблоком стошнить. Детей учить ненужно, пусть они увидят вещи, такими как они им видятся. - Но в таком случае мы получим множество неучей. Кто тогда будет лечить людей? сеять хлеб? запускать в космос ракеты? - Ну почему обязательно ракеты? Никто не будет запускать, планета от этого выиграет, очистится от озоновых дыр. А хлеб люди сеять будут, этому они обучатся у своих родителей, учась у них, перенимая их опыт, - ответил он учительнице почти отстранённо, его внимание привлекла Наташа Калачек расплачивающаяся у прилавка за пирожок и компот. - Но если бы тебя не научили читать и писать, ты бы не был таким грамотным, как сейчас. - Возможно это и плохо, а возможно и хорошо. Ведь если бы вокруг все были неграмотными, не с кем было бы сравнивать. Вы извините меня, пришла моя одноклассница, я вас покину. Удачного дня. - Он поднялся, подошёл к столу, за который села Калачек, сел рядом. Наташа робко посмотрела на учительницу, потом на Кирилла. - Моя знакомая, - пояснил он Наташе. - Хочешь, познакомлю вас? - Не надо, - почему-то испугалась Наташа, быстро допила свой компот, поднялась забрала свой пирожок и быстро пошла на выход из столовой. - Как понять женщину? Чего испугалась? Вечный, необъяснимый вопрос для нас - мужчин, - сказал задумчиво Кирилл и увидел вошедших в столовую мирно разговаривавших: Ваню Боцюна и Петю Лужника. Они подошли к раздаче, взяли подносы, стали в очередь, продолжая болтать. "Вот это да! вчера дрались до крови, сегодня мирно разговаривают, как лучшие друзья! Ваня вообще зла не помнит, как быстро умеет прощать подлость", - подумал Кирилл. Пятый урок сорвался, едва начавшись. В одной половине школы погас свет. Учащихся отпустили по домам. В раздевалке весёлый Лужник, рассказал: Прохоренко и Столярову, как он сорвал уроки: в столовой украл алюминиевую вилку, выломал два зубца посредине, потом примотал бичёвкой к ручке вилки деревянную линейку, аккуратно вставил вилку в розетку и забил внутрь. Короткое замыкание выбило пробки. - Ох, и заискрилось же всё! - сказал он весело в конце. Его рассказ помимо двоих слышали: Самогадпеков, Бобров, Лебезев и Гохбаум. На улице к Сагорину подошёл Балагович из 4 "Б". - Паша, дай двадцать копеек, - сказал беспардонно он. Сагорин удивлённо посмотрел на него, они не были знакомы хорошо. - У меня нет денег, - ответил Паша. - Тогда засунь четыре пальца в рот и скажи: Ленинград. - Отвали, - ответил Паша. - Ну, скажи, - не унимался Балагович. - Сам говори. Балагович сунул свои грязные пальцы, себе в рот и промямлил: - Лэнингад. Лэнингад. Лэнингад, - потом засмеялся и убежал со школьного двора. Паша был возмущён, как можно так говорить о Ленине! "Придурок. Как таких принимают в пионеры? Оскорблять великого вождя революции, давшего свободу миллионам людей! За это морду набить - мало", - подумал Паша. Из раздевалки вышли друзья. - Ну шо, погнали домой, - сказал Иван. По дороге домой, Паша всё думал о грязном слове, Балаговича. "В школе нас учат наша страна лучшая на свете, Ленин мировой вождь всех угнетённых. Во главе с Владимиром Ильичом свершилась - Великая Октябрьская социалистическая революция. А Балагович - сволочь или дурак безмозглый". Наташа Калачек вышла со школьного двора, пугливо оглянулась назад, сзади никого не было (она боялась задиру Лужника, он бывало ради шутки пугал её), посмотрела вправо (дорога вокруг школы была односторонняя), машин не было, строго по пешеходному переходк она перешла дорогу. Быстро направилась по улице Некрасова к дому, вдруг услышала за собой быстрые шаги, остановилась и обернулась. За ней шёл Кирилл рассматривая её белые гольфы на тонких, кривоватых ножках. - Погоди, Наташа, я хочу провести тебя до дома, - сказал он. - Зачем? - несколько испугалась она. - Как "зачем"? Время уже позднее, ты - девочка, тебя могут обидеть. Я - мальчик, могу тебя защитить. Достаточный аргумент? Наташа испугалась заумного слова. - Давай свой портфель, я его понесу. - Нет, не дам. - Ну, на нет и суда нет. Погодка сегодня приятная, не так ли? - Угу, - ответила она, пошла вперёд, он за ней. - Ты далеко живёшь? - Нет. - Ты не сильно общительная девочка, у тебя есть комплексы? - спросил он, она промолчала, какое-то время шли молча. - Осень... Какая пора года тебе нравится? - Лето. - А мне осень, - Кирилл набрал в ладонь жёлтых листьев, отпустил их, они красиво спланировали на землю. - Наташа, помнишь у Пушкина: Унылая пора! очей очарованье! Приятна мне твоя прощальная краса - Люблю я пышное природы увяданье, В багрянец и в золото одетые леса, В их сенях ветра шум и свежее дыханье, И мглой волнистою покрыты небеса, И редкий солнца луч, и первые морозы, И отдалённые седой зимы угрозы. - Правда Пушкин неподражаем? - Не знаю, наверно, - сказала краснея Наташа, с удивлением почувствовал что стих ей понравился. "У неё действительно множество комплексов", - подумал он. - Хочешь шоколадную конфету? У меня одна осталась. - Нет. Мне сюда идти, - сказала она, когда они подошли к Т-образному перекрёстку улиц Некрасова и Ватутина. - Очень хорошо, идём. - Разве тебе не прямо идти? - Можно и этой дорогой, какая разница, потом всё-равно подниматься. Они вместе свернули на улицу Ватутина. - Ты любишь кино? - спросил Кирилл. - Мультфильмы, - стесняясь призналась она. - Хочешь, завтра утром сходим вместе, на утренний сеанс, в кинотеатр "Пионер" или в "Космос". - Я не могу. - Почему? Наташа шла молча, на следующем Т-образном перекрёстке с улицы Ватутина свернули на переулок Ватутина. Кирилл шёл рядом, она старалась идти чуть впереди. - Наташа, ты мне не ответила, это невежливо. - Буду уроки делать завтра утром, потом приберусь в доме, потом курей покормлю, собаку, кота Фантика, потом во дворе подмету... Потом и в школу пора будет идти. Кирилл услышав что одноклассница делает столько работ по дому зауважал её. - Знаешь, а я ленивый, - признался он. - Ты живёшь в частном доме? - Она не ответила. - Я в квартире, и это сильно расслабляет человека. - Я уже пришла, - сказала Наташа, остановившись у небольшого домика, стоящего за палисадником с цветущими красивыми цветами. Кирилл посмотрел на дом, два окошка совсем маленькие, зелёная краска фронтона дома выгорела, табличка номера дома 12/а по краям несколько поржавела, деревянный забор покосился в сторону улицы. В цветнике доживали свои дни цветы. "Пейзаж не из радостных", - подумал он не зная как прощаться с девочкой которую провёл до дома. За забором залаяла собака. - Хорошая у вас собачка, злая, - сказал он. - Шарик не злой, он добрый, - пожала плечиками Наташа. - В античном мире греки, кельты и римляне использовали собак как боевые единицы. Они тренировали их, надевали на них ошейники с шипами, выпускали во время боя на неприятеля. Собаки врывались в ряды противника, кусали всех и расстраивали ряды пехоты... Наташа оглянулась на маленькие окошки своего дома. - Приглашаю тебя на вечерний променад, - вдруг сказал он. Она подумала: "Наверно на концерт, а у меня туфель новых нет и мама наверняка не отпустит, и уроки делать нужно". - Покатаемся на карусели, подышим воздухом на Трубном пруду, соберём гербарий из осенних листьев, поедим французскую булку или просто сдобную булочку. Я буду читать тебе стихи Есенина и будем говорить о поэзии... Жаль, нет здесь таких парков, как в Пушкино. Ты была в городе Пушкино? Она отрицательно качнула головкой. - Какие там прекрасные парки, аллеи с мраморными статуями и бюстами, чугунные скамьи, и сплошь дворцы. Раньше там проживала царская семья. На прудах плавали белые лебеди, играли духовые оркестры вальсы Шуберта и Мендельсона. В павильонах пили лимонад графы и графини, доживающие свой век. И по аллеям, где посажены: дубы, вязы и клёны, гуляли дамы с кавалергардами в сияющих мундирах... - Он мечтательно задумался. - До завтра, - сказал он, неожиданно взял её тоненькую ладонь, хотел поцеловать, чтоб выглядеть галантным. Калачек испуганно выдернула свои пальчики из его руки, сердце её бешено заколотилось, лицо покраснело от смущения. Она снова оглянулась окна дома, подошла к калитке, открыла её, сказала: "пока", и быстро исчезла во дворе. "Пока. Какое короткое, банальное слово-паразит, до ужаса неприятное, начал размышлять Кирилл, направившись не спеша домой. - То ли сказать: до свиданья, большой смысл и надежда на скорое свиданье. И чего она испугалась? я же не целовать её собирался". Наташа вошла в дом, поздоровалась с мамой, нагнув голову, чтоб она не увидела её красное лицо. Быстро переоделась, помыла руки, села ужинать, думая о Кирилле. Мама смотрела телевизор при этом, как всегда кому-то шила на швейной машинке срочный заказ. 5. Звонок разрывался соловьиной трелью, Кирилл с трудом проснулся. Он допоздна читал вчера книгу, из собрания библиотеки отца, Лескова "Одинокий странник". Вставать не хотелось, но всё же он пересилил себя, встал. - Кого принесло в такую кромешную рань? - спросил Кирилл, открывая дверь, не глядя в глазок. - Слава Богу, разбудили, - раздался голос Боцюна за дверью. - Други мои! Приветствую вас! Проходите. - Шо, так долго спишь? - спросил Иван, снимая в прихожей новые ботинки, купленные любимой мамой. - Умывайся, завтракай, и погнали в кино, - сказал Паша. - Я не могу так сразу, мне нужно провести утренний моцион. Проходите джентльмены. Как всегда Кирилл удивлял друзей незнакомыми словечками. - Фильм хоть как называется? - "Откройте полиция", французский, - ответил Паша. - Сеанс, на который час? - На девять. Одевайся быстрей, успеем, - сказал нетерпеливо, Боцюн. - Пойдём на следующий сеанс. Поставьте чайник на плиту, - попросил Кирилл, пошёл в туалет. На кухне Паша сел на стул, Иван как у себя дома открыл холодильник. Достал: моток сосисок и бутылку кефира. - Не борзей, - тихо сказал Ивану Паша. Иван оторвал шесть сосисок; две дал Паше, две взял себе, две оставил на столе. Четыре бросил в холодильник. На столе стоял завтрак, накрытый салфеткой. Лежала записка. Боцюн большим пальцем, надавил на алюминиевую крышечку из фольги, открыл кефир. Предложил Паше, он отказался. Иван отпил большой глоток из бутылки, кефир закапал на пол. Иван взял записку прочёл её про себя, мама писала Кириллу: "Кирюша, завтрак на столе, кефир и компот в холодильнике. Целую. Мамочка. P. S. Чуть не забыла, в школу приеду к трём часам. Встретишь меня. Лада". - Красивый почерк у его мамки, и она сама красивая, как киноартистка та шо в "Шурике" снималась, на царевну похожа, - констатировал Иван, уплетая вместе с сосисками завтрак Кирилла. - Ты шо делаешь? Совсем обнаглел. - Не сердись Паша, тут и ему хватит похавать. Кирилл пришёл на кухню одетый к выходу, через десять минут. - Мы тут покушали немножко, - сказал Иван, на тарелках почти ничего не оставалось. - Говори за себя, - сказал Паша, он ничего не ел. - Не беда. Сейчас заварю кофе, быстро перекушу гренками, и пойдём, - ответил весело Кирилл. Он поставил кофе в турке на огонь, поджарил гренки и яичницу из шести яиц. - Кто будет яичницу с гренками? - Я не хочу, отказался Паша. - Я буду! - Иван потирал руки. - Если бы ещё на сале, - мечтательно зажмурился он. - К сожалению, мама сало не покупает, следит за фигурой. - Жалко. Я люблю сало, в нём много витаминов. - Витаминов? - спросил озадаченно Кирилл, Ваня не ответил, он созерцал яишницу. Разделив яичницу с гренками поровну, Кирилл разложил всё на две тарелки. Это удивило и Пашу и Ивана, они дома ели бы прямо из сковороды. Кофе он разлил по трём чашкам. Сагорин тоже не отказался, выпил вкусный кофе. Ваня себя сагаром не обделил, насыпал в чашку пять ложечек. В городе у бабульки купили по маленькому стаканчику семечек. Билеты купили на другой фильм, в красный зал, фильм назывался "Ангар 18", производства США. - До начала сеанса пятнадцать минут, может, купим ситра? - спросил Кирилл. - У меня нет денег, - признался Иван. - Я хочу ещё поиграть на автоматах в морской бой, - сказал Паша. - Тогда я с Иваном зайду в "Золотой ключик", а ты иди, играй. Или с нами пойдёшь - спросил Кирилл у Паши. - Буду ждать вас внутри, - ответил Паша. Кирилл тут же достал из кармана, зелёненькие три рубля и Сагорин пожалел, что отказался идти в магазин. В магазине Кирилл купил помимо бутылки ситра, два коктейля и две сладких булки. Они сытно перекусили, зашли в кинотеатр и успели ещё перед сеансом сыграть в настольный футбол на пару. Во время сеанса Иван и Паша лущили семечки, бросая шелуху на пол. Это очень раздражало Кирилла. Он был воспитан в культуре и ценил всякий труд, в том числе и уборщиц. Но замечания не делал, боясь быть не понятым друзьями. Фильм фантастика понравился всем, после сеанса они его бурно обсуждали. Боцюн захотел в туалет, с этим в городе была большая напряжёнка. За кинотеатром, в районе двухэтажек был деревянный туалет, на три двери. Пошли туда. Иван закрылся в последнем, отсеке. Паша зашёл осторожно, чтоб не вступить в испражнения на полу, в средний отсек. Кирилл вошёл в первый отсек, ему сразу бросились в глаза пошлые надписи на стенках, одна гласила: "Я понял смысл в жизни, она здесь". "Философ туалетный", - подумал Кирилл задыхаясь от вони, вышел на свежий воздух. - Какая гадость! - у него появились рвотные позывы. - Разве можно гадить, на пол! под ноги? - сказал он отдышавшись. - Лучше схожу под кустик по маленькому. Паша стоял в какой-то зловонной чёрной жиже, запах был нестерпимый, он зажал нос пальцем. Стены туалета были расписаны похабщиной, будто сюда ходили извращенцы. Быстро справив нужду, он вышел на чистый воздух. С облегчением сплюнул. - Что Паша, это не Рио-де-Жанейро. - Откуда ты знаешь, как в этом самом Рио, в туалетах? Кирилл не хотел объяснять, что взял эту фразу у Ильфа и Петрова, ответил: - Отец ездит заграницу, рассказывал много. - И в Рио-де-Жанейро был? - Там ещё не был. Интересно как там наш Ваня, не задохнулся? - Ща иду, - ответил Иван. - Паша, я обещал подобрать тебе, пару интересных книг. Сегодня принесу их в школу, - сказал Кирилл. - Какие книги? - заинтересовался Сагорин. - Для начала, "Приключения Тома Сойера" Марка Твена, "Три мушкетёра" Дюма. - "Три мушкетёра" не надо, я кино смотрел. - Но книга гораздо интересней. Мой отец рассказывал: Дюма писал "мушкетёров" не как книгу, а газетный рассказ с продолжением и ему платили гонорар за каждую строку. Потому он придумал Атосу слугу, чтоб больше заработать, слуга только говорил: "да" или "нет"... - Не надо мушкетёров. - Хорошо, что-нибудь из Джека Лондона подберу или из Фенимора Купера, про индейцев. - Про индейцев, давай. - "Алису в стране чудес" Льюиса Кэролла, читал? - Нет. - Принесу. Из туалета вышел Ваня. - С облегчением Ваня, - сказал Кирилл, и спросил: - Может, теперь на другой фильм сходим? - На уроки можем опоздать, - сказал Паша. - Что у нас первым уроком? - Математика, - ответил Иван, тяжело вздохнув. - Потом два урока труда, - сказал Кирилл. - У бухарика, ЭсЭс, - назвал Иван прозвище учителя по труду. - Кто выучил математику? - спросил Кирилл. - Я решил домашнее задание, - сказал Паша, математику он полюбил. - Вот! - Кирилл утвердительно поднял палец. - Первый урок пропустим, а труды - пустяк, нас там и не заметят. Пошли лучше в кино, на автоматах поиграем в "морской бой", я ещё куплю: коктейлей и бубликов. У меня есть деньги. - Так ведь, классуха твою маму в школу вызвала, - удивился Паша. - Что это по сравнению с искусством! Кино, это искусство, а искусство - вечно. Если уж получать нагоняй, то за всё скопом. Ну, поругают, пожурят и забудут. - Тебе вчера не влетело, от мамки? - спросил Иван. - За что? Я же не виноват, что Тощая вобла, оскорбляла наше человеческое достоинство. Хоть мы и дети, у нас тоже есть права, гарантированные конституцией СССР. - Паша и Иван стояли молча, осмысливали услышанное, Иван стоял с открытым ртом. - Ваня, ты лучше расскажи нам, почему ты писал в тетради по математике вместо знака "равно", "плюсики"? - Мамка когда меня наругает, заставляет молиться сто раз про себя молитвой: Богородица, и после каждой молитвы писать в тетради крестик, шоб она проверяла. Ну, я и привык писать крестики, мне они больше нравятся чем "равно", - пояснил Ваня. - Не понимаю, как же мать твоя может проверить, молился ты или просто крестики нарисовал? - Так ведь Бог всё видит! - Бог? - Бог, - кивнул головой Ваня. - Это ж выдумка необразованных людей. - Сам ты - выдумка. Бог есть, я молюсь и Он меня слышит. - Как ты это узнаёшь, Он с тобой разговаривает? - улыбнулся Кирилл. - Он меня слышит, я помолюсь, когда не сделал уроки, и меня не вызывают к доске. - Случайность. - Нет. Бог меня слышит, и тебя слышит, и Пашу, и даже видит, шо тмы думаем. - Мы в кино идём или нет? - спросил нервно Паша, он был убеждённым атеистом и этот разговор начал его пугать. - Кирилл, а где ты загадку про блондинку слышал? - задал мучавший его вопрос Паша. - Дядя Костя, мужик с нашего подъезда, мужикам рассказывал. Они водку пили в беседке и "козла забивали". Я рядом ошивался. Дети ведь любознательные. Пошли в кино. - И коктейли купишь? - спросил Иван. - Какой разговор, сначала в магазин. Паша идём? - Идём, конечно. Лада Вячеславовна приехала в школу между третьим и четвёртым уроками. Кирилл маму не встречал. Лада Вячеславовна обратилась за помощью к двум девочкам, игравшим у крыльца: - Здравствуйте девочки. Где мне можно найти, учительницу украинского языка, Недогибченко Алису Васильевну? - Мы как раз идём к ней на урок, - ответила Лариса Лебедева. - Можем вас провести, - предложила Галя Пурсова. - Буду вам признательна. Втроём они вошли в школу. Девочкам понравилась красивая, молодая женщина. И одета она была стильно: белый плащ с голубым газовым шарфиком, красные туфли на высоких каблучках, с заграничной сумочкой. От неё приятно пахло незнакомым запахом дорогих духов. Галя очень сильно завидовала её красоте и стилю одеваться. - Знаете, - решила завести разговор Галя. - Мы учимся в четвёртом "В", Алиса Васильевна наша классная руководительница. - Очень хорошо. Мой сын тоже учится в вашем классе. - Кто!?! - одновременно спросили обе девочки. Они были удивлены, что у такой молодой женщины сын может учиться в четвёртом классе. "Малафеев Андрюша или Тищенко Саша", - подумала Галя. "Самогадпеков Сафат или Тищенко Саша", - подумала Лариса. - Кирилл Минутко, - огорошила их молодая женщина. Девчонки очень сильно были удивлены. Галя даже щёчки надула. - Вчера, Алиса Васильевна вызывала родителей мальчиков, которые не пришли на отчётно-выборное собрание, - доложила Лариса. - Вы знаете, у вашего Кирилла, довольно плохая компания, - Галя пыталась не отстать от Ларисы. - Сагорин и Боцюн, они прогульщики, а Боцюн ещё и двоечник. - Их троих, сегодня в школе не было, - говорила быстро Лариса, чтоб Галя не успела это сказать. - Не было? - спросила мама Кирилла удивлённо. - Не пришли в школу, все трое. Вообще-то Кирилл очень умный, воспитанный мальчик. Просто попал под влияние, этих ужасных мальчишек, - тараторила Лариса. - Вот наш класс, - Галя указала на дверь, к которой они подошли. - Спасибо девочки. Вы мне очень помогли, - сказала Лада Вячеславовна и без стука вошла в класс. - Эффектная женщина, - сказала Лариса. - Такая хорошенькая, и красиво одевается, - положила руки на грудь Галя. - И пахнет от неё изумительно. - Наверно "Шанель N 5", - предположила Лариса и не ошиблась. К ним подошла Наташа Калачек. - Девочки, кто новая пионервожатая? - спросила Наташа. - Мама Кирилла, - ответила Лариса. - Сейчас Алиса Васильевна, ей всё расскажет про Кирилла, - сказала Галя, и Наташа испуганно округлила глазки, отошла в сторонку. "Бедненький, - подумала она, - теперь ему попадёт, от мамы, а она такая у него молоденькая, и красивая, растроится". - Здравствуйте Алиса Васильевна, я мама Кирилла Минутко, - сказала войдя в класс Лада Вячеславовна. - Проходьте, нам треба побалакати, о повединцi вашого сина Кирила, - учительница заискивающе привстала, увидев богато, стильно одетую женщину. - Не могли бы вы перейти на русский язык, мне так удобней общаться, - Лада Вячеславовна села за первую парту, первого ряда. Устало провела холёной рукой по плащу, разгладив образовавшуюся складку, на плаще. Алиса Васильевна сразу оценила на её пальцах золотой перстенёк с красным камнем и золотое кольцо с узорами, явно старинной работы, отманикюренные, ухоженные ногти. - Я постараюсь говорить на русском языке, - как-то брезгливо сказала учительница украинского языка. Самоуверенность, внешность и одежда родительницы, подавили в первый раз нахальство и грубость Алисы Васильевны. Она попыталась перехватить инициативу. - Я была вынуждена вызвать, вас в школу. Ваш сын Кирилл ведёт себя очень вызывающе. Он прогулял отчётно-выборное собрание звеньевых. Сегодня Кирилл, вообще не пришёл в школу. Он связался с плохой компанией, Боцюн и Сагорин, они тоже в школу не пришли. Конкретно: Боцюн Иван слабо развитый мальчик, еле тянущий на троечку, из многодетной семьи. Растёт без отца. Сагорин с поведением - неуд, дерзкий, учится плохо. Ваш сын Кирилл, очень способный, умный мальчик. И учителя об этом говорят. Мне хотелось бы, чтобы вы повлияли на него своим авторитетом. Оградили Кирилла от плохой компании Сагорина и Боцюна. - Алиса Васильевна, прервите ваш монолог, - перебила учительницу Лада Вячеславовна. - Вчера Кирилл обо всём мне рассказал. Как вы выстроили мальчиков в ряд. Унижали их публично издевательскими, глумливыми вопросами, при этом получали нездоровое удовольствие. - Позвольте! - возмутилась Алиса Васильевна. - Нет. Не позволю, - твёрдо сказала Лада Вячеславовна, при этом не сдвинулась с места, только согнула палец правой руки, стукнула длинным ногтем о парту. Учительница взглянула на неё злобно, сделала два шага назад к доске. - Что это за методы у вас преподавать? - продолжала наступать родительница. - Мы, в конце концов, живём не в Англии восемнадцатого века, - чуть повысила тон разговора Лада Вячеславовна. - Вы преподаёте в советской школе, конца двадцатого века и у нас никому не позволено издеваться над детьми. Мой муж, уважаемый человек, коммунист, профессор геологии и географии, заведующий кафедрой Днепропетровского горного института, действительный член академии АН СССР, герой соц. труда! От перечисленных молодой, холёной женщиной должностей и званий своего мужа, Алисе Васильевне стало плоховато. Мысли в её голове путались, ей хотелось оправдываться, нагрубить, накричать. Она растерянная стояла у доски, теребила губку. Воля её была подавлена, она только глотала воздух, как рыба, выброшенная на лёд. Лада Вячеславовна властно встала, расправила свой плащ. - Я вижу своих детей, у вас ещё нет. Вы в положении. Будьте добрее, больше бывайте на воздухе, ешьте яблоки, пейте натуральные соки. Берегите своего будущего ребёнка. И смените профессию. До свиданья, - глаза Лады Вячеславовны излучали доброту. - До свиданья, - ответила еле слышно Алиса Васильевна. Зазвенел звонок на урок, дети начали заходить в класс, а она всё стояла и думала: "Откуда она узнала, что у меня нет детей? Как она догадалась, шо я беременна? ведь я только на третьем месяце". В школьном коридоре Лада Вячеславовна, встретила своего сына. С ним шли: темноволосый, кареглазый, среднего роста мальчуган, с умным выражением лица. Второй мальчик: выше среднего роста, полный, светловолосый, курносый, голубоглазый, с торчащими ушами и веснушками на лице. Он был на голову выше Кирилла. Лицо его выражало любопытство, в руке он держал надкусанное яблоко. Сын что-то рассказывал жестикулируя руками, оба мальчика внимали ему гля чуть ли не в рот. Лада Вячеславовна остановилась, остановился и её сын, инстинктивно остановились и мальчики шедшие с ним рядом. - Кирилл, жду тебя дома. У нас состоится серьёзный, нелицеприятный разговор, - холодно сказала мать сыну, прошла мимо, на выход. Наташа Калачек стояла недалеко ни жива ни мертва, она слышала что сказала мама Кириллу, испугалась за него. Положив указательный пальчик в рот, нервно грызла ногтик, думала чем можно ему помочь. - Тебе точно влетит, - сказал убеждённо Ваня. - Надо было в школу идти. Урок украинского языка на удивление всех, прошёл в спокойной обстановке, даже к доске никого не вызывали. В конце урока Наташа не сдержалась, тихо прошептала Кириллу: - Кирилл, я сдаюсь. - Он посмотрел на неё вопросительно. - Ну, ты спрашивал вчера, про город, в котором есть пять букв "к". - Бедная Наташа, просмотрела всю карту мира, внимательно пролистала учебник географии, даже у мамы спрашивала, и та не нашла названия такого города. - Я знаю только города, с двумя буквами "к" - Краматорск, Рейкьявик, Каракас. С пятью не знаю. - Квиккйокк в Швеции, Киккиакки в Ямало-Ненецком округе России. В Японии есть город, название которого стыдно произносить. Хочешь, скажу тебе название, по секрету? Ей стало страшно, она отрицательно покачала головой. - Этот город находится недалеко от Токио, столицы Японии. Она снова отрицательно покачала головой, даже зажала ушки ладошками. Лебезев вполуха слушавший их разговор, прислушался, учительница тоже заметила их переговоры, но не сделала замечание. - Этот город находится на острове Хонсю, там есть большой порт, китобойная флотилия, военно-морские базы Японии и США. Наташа взяла в руки учебник, сдалала вид, что читает. - Ты веришь в Деда Мороза и Снегурочку? - спросил он чтоб не прерывать разговор. - В Деда Мороза? - переспросила она, краснея. - Да, в Деда Мороза. Наташе хотелось верить в Деда Мороза, она и верила и не верила в него, промолчала. - Так, что скажешь? - Не знаю. - Допустим, Дед Мороз есть... У него есть внучка - Снегурочка. Есть? Наташа кивнула головой. - Тогда создаётся законный вопрос: где находятся родители Снегурочки? И как их зовут? - Так Снегурочка, она внучка Дедушки Мороза, - тихо сказала Наташа, опустив глаза к парте. - Правильно, внучка, а как зовут её родителей, кто их видел? Где они живут? Наташа не нашла что ответить на этот трудный вопрос, прикрыла лицо учебником. Кирилл больше не стал к ней приставать с вопросами, достал из папки какую-то брошюру, увлёкся чтением. Скоро прозвенел звонок, и дети вышли на перемену, в коридоре Кирилла догнал Вова Лебезев, Наташа шла чуть позади них. - Профессор, скажи, как называется тот город, японский, матюком. Кирилл остановился, он представлял себе мысленно островную Японию на карте мира, повторяя названия, четырёх её самых крупных островов: "Хонсю, Хоккайдо, Кюсю и Сикоку". - Что ты спросил? - переспросил он у Лебезева, Лебезев повторил свой вопрос. - Некрасиво подслушивать чужой разговор. - Ладно тебе, профессор, надо было тише говорить. Скажи, как он называется? Наташа замерла, ей стало страшно: вдруг "её" красивый, умный мальчик произнесёт страшное ругательство. - Йокосука, - ответил Кирилл. - Ещё есть вопросы? - Есть. - К сожалению, я - занят, поговорим в другой раз,- ответил Кирилл, направился на улицу. Наташа покраснела, ей было стыдно, что она невольно подслушала разговор Кирилла и Лебезева, когда её Кирилл вынужден был сказать такое стыдное слово. На дополнительном последнем уроке проводили пионерский сбор, на нём присутствовала старшая пионервожатая Киселёва Татьяна Андреевна. И вот когда очередной командир звёздочки давал отчёт перед классом, Татьяна Андреевна прикрыла рот ладошкой, у неё появились рвотные позывы. "Извините ребята", - сказал она, и выбежала из класса. Весь класс сидел молча, и только Кирилл, сказал загадочное для всех слово: "токсикоз". Он собрал в папку свои газеты и первым покинул класс, за ним потянулись и другие мальчики. Выйдя на улицу, Мутузов решил смутить "профессора" в присутствии: Лебезева, Лужника, Кудряева, Коробки, Прохоренко, Столярова, Сагорина и Боцюна. Лебезев уже рассказал Мутузову и другим, какой японский город назвал ему Минутко. Мутузов спросил его: - Профессор, скажи мне, шо это такое: с яйцами, с луком но не пирожок! Кирилл думал в тот момент над решением задачи по геометрии, он вернулся к действительности, ответил: - Не знаю. - Это - Робин Гуд! - сказал весело Андрюха, мальчишки так же весело засмеялись, Кирилл ничуть не смутился, спросил в свою очередь у Андрюхи: - Не считается загадка правильной, ты должен был спросить: кто это такой, а не "что это такое". Вот тебе загадка: зачем блондинке перелазить через стеклянную стенку? - Чтоб не обходить? - спросил неуверенно Андрюха. - Чтоб заглянуть, что за ней! - ответил Кирилл. - Перелазить зачем? - сразу спросил Андрюха, и по усмешкам на губах мальчишек понял, что попал в простак, подловил его Минутко. Одноклассники захохотали, все кроме Столярова и Боцюна, Лужник указывал на Мутузова пальцем, хохотал больше всех, и повторял: "чтоб не обходить". Сагорин, Боцюн и Минутко вышли со школьного двора, встретили Балаговича. - Эй ты, иди сюда, - позвал Балаговича Паша. - Шо? - спросил Балагович беззаботно, подошёл. Паша сильным ударом в живот, согнул напополам Балаговича. Тот перепугано взвыл. - Думай, шо говоришь, не трогай святынь, - сказал Паша. Позже друзья спросили: за что Паша ударил Балаговича. Паша рассказал, Кирилл отнёсся к этому спокойно. Иван подумал: "Никакой Ленин не святой, Иисус Христос - святой". Наташа Калачек по приходе домой покушала, потом начала делать уроки, думая над вопросом Кирилла. Дождавшись когда с работы придёт мама, она у неё спросила, как зовут родителей снегурочки. Анастасия Сергеевна спросила у дочери, откуда она взяла этот вопрос. Наташа всё рассказала маме. Чтоб не разочаровывать дочь раньше времени выдуманными Дедом Морозом и Снегурочкой, Анастасия Сергеевна ответила: - Наверно родители Снегурочки живут на севере, про них никто ничего не знает, ведь они работают, и следяд за домом. - Мама, а как их зовут? - Доча, я честно, не знаю, - стушевалась мать. Дома Кирилл переоделся, мама ждала его на кухне. - Кирилл, я не намерена краснеть за тебя в школе. Мои мысли подтвердились, насчёт твоих дружков. Боцюн двоечник, какой-то умственно отсталый. А Сагорин, ещё тот субъект: задира и дебошир, о нём плохо отзывалась учительница. - Это неправда мама, Вобла тебе наврала! - Молодой человек, выбирайте выражения. Алиса Васильевна, вчетверо старше тебя. Я с твоим отцом воспитываю тебя в уважении к взрослым. - Даже если они не правы? - Даже если они не правы, никто не давал тебе право, давать им обидные прозвища. - Извини мама, ты права. Но мои друзья защищали меня от хулиганов. Как мне отказаться от друзей? Предать? Никогда. Это подло и низко, и этому вы меня тоже учили. - Они совершили хороший поступок. Но! Они дурно влияют на тебя. Ты стал хуже учиться. Уроки прогуливаешь! Что это, как не дурное влияние, плохой компании? Обо всём этом, я доложу твоему отцу. Он с тобой разберётся. Мы переведём тебя в другую школу. В городе есть отличная школа, с хорошим педагогическим составом. - Мама, я подумаю над твоими словами, - Кирилл склонил голову над тарелкой. После ужина, Кирилл пошёл в свою комнату, напевая песенку из детского фильма "Про красную шапочку": Ма-а-а-ма, печёт пирожки, Ешь моя детка, ешь моя детка,

Пока твои зубки... Не превратились в клыки!

Медленно проходят школьные дни, тянутся как резинка жевательная, как черепаха ползут. Политинформация по понедельникам, воспитательные часы по субботам. Сборы пионерских дружин и отрядов, сбор макулатуры и металлолома. Кружки по интересам, хор! На хоре разучивали патриотические песни: Мы - младшие дети семьи трудовой, Рабочего класса резерв боевой. Растит нас Отчизна - любимая мать, Счастливую долю у нас не отнять. В школе есть общение с друзьями, многое узнаёшь, но вот выходной ждут все. А ещё праздники! Красные дни календаря: День пионерии, 8 марта Международный женский день, 1 мая Международный день солидарности трудящихся и 9 мая День победы. День Конституции 7 октября, припал в этом году на четверг. В школу идти не нужно было, день Конституции - законный выходной. Паша сидел дома, лепил фигурки животных из пластилина. Старший брат Андрей, ушёл в кино со своей девушкой. Родители на кухне с друзьями отмечали праздник, слышался голос отца: "Выпьем за нашу компанию! Гип-гип, ура!". Паша был сыт, наелся "оливье", пюре с жареным мясом. Он слепил бегемота, похожего на бочонок на ножках; слона, отличавшегося от бегемота только хоботом. Тигра, из жёлтого пластилина с красным хвостом. Впрочем, на тигра он был похож только в воображении Паши. Из-за двери доносилось пение взрослых. Вдруг дверь приоткрылась, появилась счастливая физиономия Ивана. - Здорова Пашка! - Привет, - обрадовался Паша. Иван вошёл в комнату. - Погнали, погуляем на улицу! Погодка классная. Ого! Ты зверей лепишь? Похожи. Это свинья. - Это бегемот. - Ну, давай, пошли гулять. - Подожди, только оденусь. Одевшись, Паша сообщил родителям, что идёт гулять. - Иди сынуля, - сказала мама. - Только смотри, не долго, - сказал хмельной отец. - На рубль, на мороженое. Когда отец был в настроении, он был добряк, мог дать и не один рубль. Паша с Иваном пошли в гастроном самообслуживания, "Стекляшку". Паша купил: две пачки хлопьев, бутылку ситро "лимонад", две булочки и две мятных жвачки. Жвачки были такие жёсткие, что если пломбы в зубах плохо держались, они могли повылетать. У Паши оставалось ещё семнадцать копеек. Вышли из магазина, расположились на перилах, открыли ситро. Подошёл Мутузов. - Привет пацаны, отдыхаете? Паша дай ситрица, хлебануть. - Пожалуйста, - Паша дал ему бутылку, сделав глоток на пол бутылки, Андрюха вернул бутылку. - Пацаны, погнали ко мне, на хату. Родоки в гости смылись. В хоккей настольный поиграем. - Пойдём, - согласился Иван, вопросительно посмотрел на Пашу. - Пошли, - сказал Паша. Когда шли к Мутузову, навстречу им попался Кирилл. После разговора с мамой и предъявленных ей в ультимативной форме условий, Кирилл перестал общаться с друзьями. Только здоровался, перекидывался парой слов. На уроках занимался своими делами. Поразительно, он всё знал, но получал лишь четвёрки. - Привет ребята. Паша, а я к тебе в гости, - сказал Кирилл, показывая авоську, в ней виднелись: торт, апельсины, яблоки, две бутылки ситро "тархун".

- Пошёл к черту, - сказал Иван. - Подлизаться хочешь. У нас тоже есть хлопья, булки есть. Катись к своей мамочке. Маменькин сынок. - Минутко, я тебе, твою книгу потом отдам, - фамильярно назвал его Паша. Улыбка сползла с губ Кирилла, он растерялся. - Та вы шо, пацаны! Пусть идёт с нами, - сказал практичный Андрюха видя сладости в руках Минутко, он хотел полакомиться на дурняк. - Он бывает не плохой пацан, ну и шо если он - интелегентишка. - Паша, Ваня, - голос Кирилла задрожал, на глаза накатились слёзы. - Мама сказала, переведёт меня в другую школу, а я не хочу... Я с вами хочу дружить, честно... Специально подтянул оценки, чтоб... - из глаз Кирилла побежали слёзы. Он не вытирал их, смотрел на Пашу. Сагорин молча смотрел на него. Боцюну стало жаль, Кирилла, но и он молчал. - Ладно вам пацаны. Берём его с собой, - Андрюха обнял за плечо Кирилла. - Он же не виноват, шо на него матушка наехала. С кем не бывает? Паша смотрел, как слёзы Кирилла крупными каплями катились из глаз. - Ладно. Пошли снами к Андрюхе, - сказал Паша Кириллу. Андрюха взял авоську из руки Кирилла, Иван поднял и опустил Кирилла. - Мир Паша, - Кирилл подал руку Паше, тот пожал её. - Мир, - ответил Паша. Когда пришли к Андрюхе, навстречу им выбежал кот Матрос, Паша позвал его: "сык, сык, сык", кот мяукнул ему, и подошёл к хозяину, потёрся о его ногу. - Шо бродяга, проголодался? - Андрюха погладил кота, тот потёрся о его ногу. - Загулял, не было два дня дома, только сегодня пришёл домой. Вы проходите в комнату, а я его покормлю. Мальчики разулись, прошли в комнату. - Паша, а на каком языке, ты кота звал? - спросил Кирилл. Паша посмотрел на него недоумённо. - Мы, русские подзываем котов: "кис-кис", украинцы: "кыць-кыць", англичане "кили-кили". А ты на каком языке ты кота позвал? - На кошачьем, - отмахнулся Паша, он всегда котов подзывал: "сык-сык", так ему казалось оригинальней, и коты откликались на зов. Сначала мальчики перекусили заварными пирожными с чаем, Андрюхи, потом играли в хоккей на вылет, поглощая: торт, апельсины и яблоки, запивали ситро. Лучше всех играл Андрюха, бессменно. Это мешало ему, есть торт, он уступил место Кириллу. Андрюха отрезал себе большой кусок торта, поставил на проигрыватель песню Давида Тухманова "Мученик науки". Откусив кусок, большой кусок от торта, он сказал: - О, паца! Шо я вам щас покажу! Рылся в шифоньере и нашёл! - Он открыл одну из дверок шифоньера, залез под стопку белья, вытащил пачку чёрно-белых фотографий. Мальчишки бросили игру, подошли к Андрюхе, он показал им порнографические карты. Андрюха раздал всем карты. Лица пацанов зарделись, они даже обнажённых женщин не видели ни в журналах, нигде! В СССР порнография и эротика были под запретом преследовались в уголовном порядке. Сердце Паши бешено застучало, кровь прилила к голове, даже в ушах пошёл звон. Нигде никогда он не видел такого непотребства, а тут такое! Глаза блестели, становилось то жарко, то холодно. Он перебирал карты и стыдился, но оторваться от них не мог. Глаза жадно ловили все подробности, мозг работал чётко, запоминая все подробности. Он менялся карточками с Иваном и Кириллом. Они пересмотрели молча всю колоду, Андрюха спрятал карты на место. - Ну как!? - спросил довольный произведённым на друзей эффектом. - Понравилось? - Ага, я такого не видел, тётки голые с дядьками, - сказал Иван. - Порнография, - дал точное определение Кирилл, - у нас в стране, запрещена. - Кирилл взъерошил волосы на своей голове. - Такое штампуют в развращённой Западной Европе или Америке. - А как они попали к нам? - спросил Паша, ему было мучительно стыдно, гадко на душе, за то что только что просмотрел. - Думаю это контрабанда из ФРГ или Италии. Скорей всего завезли моряки через Одессу, - ответил знающий Кирилл. - Ещё посмотрим? - спросил Андрюха. - Давай, - сказал Иван. - Интересно. - Без меня. Мой мозг от этого пылает, мне тяжело становится контролировать свои эмоции, а это для меня - неприемлемо, - сказал Кирилл. Паша промолчал. Андрюха достал снова колоду, смотрели без Кирилла. Он принципиально отошел к полкам с книгами поднял с пола ленивого кота Матроса, сел с ним на диван, долго гладил его. Как альтернативу, Кирилл предложил поиграть всем в игру под названием "Ассоциации". - Шо за игра? - спросил Андрюха. - Игра умственная, интересная, я сейчас объясню правила. Например: начинаю - я, загадываю любое слово, а вы должны сказать с чем оно ассоциируется. Например, я говорю: Днепр. Какие у вас ассоциации? - Чево? - спросил Ваня. - Фигня какая-то, - сказал Андрюха, не любил он умственные игры, предпочитал им физические. - Это - река, - ответил Паша. - Правильно Паша, река. Но это не полный ответ, можно сказать в каких областях она протекает, через какие города, и вообще все что знаешь о ней. Кто даст наиболее полный ответ, тот и выигрывает. - Не, это - фигня, - настаивал на своем Мутузов. - Почему? Андрей. Ну загадай любое слово. - Нос! - сказал Андрюха. - Понятно, повесть Гоголя "Нос", - ответил Кирилл. - Нет, - ответил Андрюха. - Две дырки? - спросил Паша. - Тоже мимо! - Ваня, а ты что скажешь? - подбодрил Кирилл Ивана на игру. - Нос торчит у всех на лице, - пробурчал Иван. - Говори свою версию, Ваня прав? - спросил Кирилл у Андрюхи. - Вы проиграли, я выиграл. Это Албанова у неё шнобель грузинский. - Но ведь под это можно подвести всякого с большим носом. Например - Сирано де Бержерака, - предположил Кирилл. - А я загадал - Албанову! Значит я - выиграл! - Резонно, - сказал Кирилл, Ваня спросил на ухо у Павла: "Шо он сказал?". Сагорин только плечами пожал. - Теперь ты Паша загадывай. - Груздь. - Гриб, - сразу ответил Кирилл. - Нет. - Не знаю, признался Ваня. - Это Сашка Груздь, из "А" класса, - ответил весело Андрюха. - Правильно, - сказал Паша. - У вас странные ассоциации, - сказал задумчиво Кирилл, он-то думал выиграть в этой игре. - Ваня, теперь ты загадывай. - Каплун, - сказал Ваня, чем послал в глубокое раздумье Кирилла. - Я такого слова не слышал, - ответил Паша. - Можно подсказку? Это слово из какой области знаний? - спросил Кирилл. - Играем без подсказок! - улыбнулся Андрюха. - Говори профессор. - Хорошо, делаю предположение, это наверное фамилия знакомого друга Вани. Мутузов громко захохотал, даже за живот схватился, кроме него ни Ваня, ни Паша не смеялись. - Не понимаю, что я такого сказал смешного? - удивился и обиделся Кирилл. - Поясни! - Каплун, это - кастрированный петух! - ответил Андрюха, Кирилл посмотрел на Ваню, тот согласно кивнул головой, подтверждая слова друга. "Вот это - да! попал в простак, а думал легко выиграю у своих одноклассников, - думал Кирилл, он был озадачен. - Нужно еще многое узнать, много учиться". - Благодарю за лапидарный ответ. - Шо? - удивился Андрюха. - Андрей, можно поинтересоваться? - Чего? - Ну, спросить. - Спрашивай. Шо ты говоришь будто лунатик! Пойми тебя, - сказал он раздраженно. - Ты-то откуда знал верный ответ? - Бабуля моя живет во Владимировке, а там есть птицеферма, понятно? Она там работает. "Убил меня своей простотой", - подумал Кирилл, он знал: Мутузов "бредит" морем, чтоб сбить его с толку, загадал слово: - Аврора. - Ну, понятно, революционный крейсер, первый дал выстрел в Октябрьской революции! - первым дал ответ Андрюха. - Ответ не совсем верный, - сказал торжествующе Кирилл. Нужно было видеть, как разочаровался Андрюха в Кирилле, его лицо выражало и удивление, и уверенность в своем знании вопроса, и насмешку над Кириллом. - Это - крейсер "Аврора", он стоит в Ленинграде, - сказал Ваня. - Я же говорю: ответ не верный! - Может это женское имя? - сказал Паша. - Верно, дополни ответ. - Какое имя!?! - спросил Андрюха насмешливо. - Аврора - в римской мифологии богиня утренней зари! - ответил Кирилл. - Может для тебя и богиня, а для нас - крейсер! - сказал Андрюха, Ваня и Паша закивали головами. "Странно, а ведь мне крыть нечем, они со своей точки зрения - правы", - подумал Кирилл, сказал: - Этот вопрос и ответ - двоякий, считаю - ничейный! - Не-а, я с Ванькой, ответили правильно, - настоял Андрюха. - Хорошо. Продолжим игру. Кто загадывает ассоциацию? - Шо такое "гюйс"? - спросил Андрюха, победно посмотрел на Кирилла. - Предполагаю это морской термин, что-то на корабле, - уверенно начал размышлять вслух Кирилл. - Часть корабля на палубе? - Ну, шо это? - Я прав? - Да это поднимают на корабле, - сказал победно Андрюха. - Флаг? - вопросительно ответил Кирилл, лицо Андрюхи "скисло", он понял попал в цель.

- Угадал, - неохотно сознался Андрюха. - Ваня загадывай ты. - Не хочу. - Ну, загадай, - попросил Паша. - Целкин, - сказал Ваня, Андрюха заржал, Кирилл заморгал ресницами, Паша ничего не понял. - Фамилия? - осторожно спросил Павел. - Нет, - ответил Ваня. - Девственница? - осторожно спросил Кирилл. - Шо? - спросил Ваня. - Ты имеешь в виду - девственную плеву? - Кирилл как раз недавно прочел мамину брошюрку "Гигиена брака" составленную медиками: Александром Александровичем Габеловым и Елизаветой Берковной Деранковой. Он случайно нашел её среди книг мамы. - Так, как ты её назвал - неправильно, так грубо выражаются мужчины, - пояснил он свою мысль. - Как? - Ваня не мог никак понять, что говорит этот заучка Кирилл. - Не важно. - Это - профессор эротических наук! - схохмил Андрюха. - Нет, - серьезно ответил Ваня. - Паша, а ты что скажешь? - спросил Кирилл. - Я сдаюсь, не знаю, - ответил Паша. - Это - улица, - дал ответ Ваня. - Какая улица? - хохотал Андрюха. - Поясни, - попросил Кирилл. - Улица "Карлы Целкин", - ответил Ваня, и тогда уже захохотали все друзья. - Ваня, правильно улица называется: Клары Цеткин. Она названа в честь немецкой коммунистки, убитой фашистами. - Ну и шо. Я с вами не играю, - махнул рукой Иван, пошел к столу со сладостями, начал есть всё подряд. - Паша, теперь ты загадывай слово, - сказал Кирилл. Сагорин долго ничего не мог придумать, потом сказал: - Бумеранг. - Он возвращается, - сказал Андрюха, - такой кривой, похож на букву: "Г". - Это оружие у австралийских туземных племён, при броске всегда возвращается к охотнику. Как правильно сказал Андрей, оно немного похоже на букву "Г", а больше на полумесяц, - дал свое определение бумерангу Кирилл и дал свое слово-загадку: - Кавалергарды. Андрюха и Паша думали минуты три, слово это крутилось в их головах, но точное определение они ему дать не могли. - Это, это наверно - мужики-кавалеры, - хихикнул Андрюха, - без дам, - добавил он, уже посматривая чем занимается Ваня, игра ему явно надоела. - Что ты скажешь? Паша. - Не знаю, - честно признался Паша. - Кавалергарды, это офицеры, служившие в кавалерийской гвардии, элита в царской армии России. Все они были выходцы из богатых семей, охраняли царей, - ответил Кирилл довольный собой. Но увидел: триумф не вышел, Андрюха пошёл есть торт, Паша явно заскучал. - Давайте поиграем в умственную игру: "отгадай писателей и их произведения", - предложил Кирилл, у одноклассников при этом были постные лица. - Как в неё играть? - спросил Паша, чтоб Кирилл не сильно обижался. - Например, я называю фамилию писателя, ты называешь его любое произведение, потом ты называешь писателя, следующий игрок называет любое его творение. - Неинтересно. Ты много всякой муры читаешь, а мы люди занятые, - ответил Мутузов и посмотрел на небольшую домашнюю библиотеку родителей. - Ладно, я тебя помучаю, - он подмигнул друзьям, - а ты мне отвечай. - Жюль Верн! - "Дети капитана Гранта", "В стране мехов", "Чёрная Индия", "Пятнадцатилетний капитан", "Драма Лифляндии", - перечислял не задумываясь Кирилл названия, прочитанных произведений Жюля Верна; Ваня и Паша смотрели на него удивлённо, - "Школа Робинзонов", "Ченслер", "Вокруг света за...". - Хватит! - резко сказал Андрюха. - Это лёгкий вопрос, я сам это знаю. - Давай тяжёлый вопрос. Мутузов покопался в книгах, нашёл автора, прочёл его произведение, спрятал книгу за спину, спросил: - Митчелл Уилсон! Шо он написал? - подмигнул Паше и Ване. - Уилсон, Митчелл, - повторил Кирилл, надолго задумался. - Электронная машина ЭВМ, забуксовала, - засмеялся Андрюха. - Сдаюсь, покажи мне автора книги и его произведение. - На, профессор, учись пока я жив, студент! - Он вручил книгу Митчелла Уилсона "Брат мой, враг мой" - Кириллу. Минутко полистал её, почитал отрывками. - Дай почитать. - Бери, зубрила, - сказал он неприязненно, он недолюбливал Минутко, он вообще не любил отличников. - Только и умеешь зубрить, а так сможешь? - Он достал из кармана перочинный нож, раскрыл его. - Пошли за мной. - Все пришли на кухню, Андрюха положил на деревянную разделывательную доску ладонь, растопырил пальцы и начал перочинным ножом тыкать между пальцами, постепенно наращивая скорость, под нескрываемое удивление Кирилла, скоро он бравируя почти не глядел куда бьёт острый наконечник ножа, не разу не поранил пальцы, и внезапно он закончил свой фокус. - Можешь так? вундеркинд, - спросил он пренебрежительно, Кирилл отрицательно мотнул головой. - Может закурим? - совсем уже разошёлся Андрюха (он крал у отца сигареты и втихаря покуривал на балконе). - Я не курю, - отказался Паша. - Закурим, - согласился Кирилл, чтоб окончательно не упасть во мнении заводилы одноклассника. - А ты? Ваня, - спросил Андрюха. - Попробую. Пришли на балкон, Андрюха вытащил из тайника на полках с пустыми банками, пачку сигарет "Столичные". Выдал по сигарете Кириллу и Ване. - Курить умеете? Ваня и Кирилл закивали головами, все вставили сигареты в губы. - Когда будете затягиваться, на вдохе говорите: "у-х-х-х!", на выдохе: "ты!", - пояснил Андрюха, дал прикурить Кириллу. Он затянулся, как учил Андрюха, сказал: "у-х-х" и мощно закашлялся, даже слёзы побежали, выронил сигарету. - Салабон, - констатировал Андрюха, дал прикурить Ване, тот тоже закашлялся, выбросил сигарету с балкона. - Зачем сигареты переводишь? - Андрюха прикурил сам, затянулся, потом бравируя, выпускал густой дым прямо в лица мальчикам, они морщили носы, отварачивались, потом пускал дым колечками, чем всех потешил. День прошёл быстро, мальчики по предложению Андрея играли его любимую игру "морской бой". Андрюха у всех выиграл, он и на уроках у всех выигрывал в эту игру. Ещё играли шашками в "Чапаева". Когда все пускали с балкона самолётики, на что перевели стопку новых тетрадей, Кирилл в это время читал книгу. Затем играли в прятки и просто носились по квартире, играя в войну. Перевернули в квартире всё вверх тормашками, устали, улеглись рядком поперёк дивана. - Быстрей бы лето, каникулы, я бы поехал с родоками на море отдыхать, - сказал мечтательно Андрюха ковыряя указательным пальцем в носу. - На какое море? - спросил Кирилл. - На Чёрное в Севастополь, город русских моряков, там наш Черноморский флот стоит, хочу посмотреть на корабли! - А я бы хотел летом в Москву поехать, посмотреть в мавзолее на Ленина, на Красную площадь, на Кремль посмотреть, - поделился мечтой Паша. - А я мечтаю поехать за границу, в Югославию или если повезёт в Англию или во Францию, посмотреть их достопримечательности, музеи, узнать как они живут, - признался Кирилл. Только Ваня ничего не сказал, молчал. - Ваня, а ты куда хотел бы поехать? - спросил Кирилл и получил неожиданный ответ озадачивший его: - В Капернаум. - Капернаум? Где он находится? - Не знаю. Там Бог был, Иисус, и спас слугу сотника. Я тоже туда хочу. - Это где-то на Востоке? - Наверно, - вздохнул Ваня, он сейчас хотел попить ситро и поесть чего-нибудь сладкого, но сладкое уже кончилось. Разошлись мальчики, перед приходом родителей Андрюхи. Отец Андрея Алексей Андреевич, глядя на бардак в квартире, молча, достал из шифоньера свой старый военно-морской ремень, и... успел-таки несколько раз стегануть им сына по заду, прежде чем за сына заступилась сердобольная мама Алла Васильевна. В пятницу на первом уроке русского языка, Паша когда возвращал Кириллу взятую у него когда-то почитать книгу "Алиса в стране чудес", заметил перемотанный бинтом безымянный палец левой руки друга. - Ну, как, понравилась книга? - спросил Кирилл. - Ага, - только и ответил Павел, он честно, с трудом прочитал треть книги, но так и не понял, что хотел сказать в своём произведении Кэрролл. - Шо с твоим пальцем? - Да, так, неудачный опыт, - ответил неопределённо Кирилл. На самом деле дома он пытался повторить фокус с ножом показанный ему Мутузовым. Только не знал он, что Мутузов сначала тренировался не ножом, а линейкой. Учительница русского языка Лидия Леонидовна, начала раздавать всем тетради, объявляя оценки за сочинение на тему: "Мой любимый литературный герой, Великой отечественной войны". Подойдя к парте, за которой стоял на одном колене Мутузов, она не спешила возвращать ему тетрадь. - Мутузов, сядь нормально. - Не могу, - ответил он жалобно. - Почему не можешь? - Мутузов не отвечал. - Я тебе задала вопрос, отвечай. - У меня там чиряк, - сказал он тихо, его услышали, раздались смешки, он сердито зыркнул на улыбчивых, смешки прекратились. - Правильно нужно говорить не "чиряк", а - чирей. Снова послышались смешки. - Тишина в классе! Мутузов, я поставила тебе за сочинение две двойки, за ход мысли и за грамотность. - А чё? - спросил Андрюха. - Ты даже вопрос задаёшь неправильно, нет в русском языке слова "чё", есть - почему... Послушайте, что написал наш умный в кавычках, Андрей Мутузов, - учительница открыла тетрадь и начала читать, в точности как было написано: Скажу просто я за моряков! Вот шо такое например пехтура? так пыль под сапогами. - Скажи мне, Мутузов, что обозначает слово: "пехтура"? - Это просто. Пехтура это - пехтура! - сказал он презрительно. У учительницы округлились под очками глаза, дети засмеялись, Мутузов погрозил кулаком некоторым мальчикам и они умолкли. - В русском языке вопрос "что", не пишется "шо", и в украинском такого слова - нет! После слова "такое", ты не поставил запятую, после слова "пехтура", ты Мутузов поставил восклицательный знак. Новое предложение начал с маленькой буквы, это вторая ошибка. - Дети смеялись. - Тишина в классе, я продолжаю читать это, так сказать - сочинение. Или там десантура парашуты всякие и приёмчики и они перед моряками просто брызги. - Мутузов, слово "десантура" это слово-жаргон, правильно пишут "десантники", слово парашют пишут через "ю", а не через "у", как ты написал. Слушайте далее, прерываться больше не буду, чтоб вы поняли весь ход мысли вашего товарища: Ведь моряки это шо высшая раса армии, доблезть и честь нашей эпохи кто против них попрёт? Никто потомушо сила. А форма у них у кого красивей, ни у кого. Черноморец накостыляет кому хош! ну только не морпеху с ними у моряков мир. А пехтуре наваляет на раз! И даже десантуре несдобровать! Моряки их и немцы боялись и румыны говорили чорная смерть. Так шо на нашу сторону не лесь. Патаму я за моряков, мой дед Василий Игнатович был красный моряк-черноморец, громил фашистов в Одесе потом в Крыму а войну закончил в северной Норвегии морпехом! Адмирал. Одноклассники хохотали едва не падая головами на парты, учительница сказала, чтоб дети прекратили смеяться, восстановила порядок. - Мутузов, ошибок - море, за эту писанину тебе нужно ставить - единицу. Город-герой Одесса, пишется с двумя буквами "с", это нужно знать... "Во путают, училка по украинскому доказывает, шо Одесса, пишется с одной буквой "с", эта доказывает шо с двумя. Кому верить? - думал сердито Мутузов. - Я не поняла, на какую тему ты написал свою записку? - На какую вы задали. - Я просила написать сочинение о литературном герое Великой отечественной войны. А ты что описал? - Зачем мне про кого-то писать, если мой дед - герой! У него медалей полно, и орден есть! Мой дед под Одессой румынов бил! Он рассказывал, когда матросы наступали, румыны страхом кричали: "чёрная смерть"! Он и фрицев в Крыму колошматил, и финнам давал прикурить! А вы говорите про каких-то героев. Мой дед - моряк, мой дед - герой! Мой дед - орёл! - сказал он гордо. - Я не оспариваю этого, но тема сочинения была другая. Здесь о твоём дедушке одна фраза. Ты же рассуждал какие роды войск лучше... И что это за подпись "Адмирал"? Ты сочинение писал, а не заявление подписывал. - Дети весело смеялись, Мутузов сердился. - И почему "адмирал"? Ты что уже адмиралом стал? Ты и на солдата не тянешь. Стыдно тебе должно быть, ты же - безграмотный. - Адмирал, - сказал с издевкой Лужник. Мутузов повернулся к нему, угрожающе сказал: - Шпынь, после урока поговорим! Лужник замолчал, посмотрел на Прохоренко, ища у него поддержку, тот показал кивком головы, что поддержит его. - Тишина, продолжим наш урок, - сказа учительница. - Садись Андрей, - сказала учительница и вызвала к доске любимчика Гохбаума. На уроке Паша и Иван сидели вместе, разговаривали и получили в дневники запись: "Поведение неудовлетворительное. Разговаривал на уроке". На перемене, когда добрая половина мальчиков из класса, играли в "слона", запрыгивали с разбегу на спины согнувшихся, вставших в ряд товарищей. Которые потом должны были пройти определённое расстояние, и не упасть; Паша и Иван наблюдали за ними со стороны. Паша мечтал пойти в выходной в кино, что после замечания в дневник равнялось - нулю. Иван безмятежно, старательно натирал в платке, шариками ртути из градусника, три копейки. Из жёлтой латунной монета превращалась в белую никелированную. Потом если подавать монету продавщице "орлом", гербом Советского Союза, монета проходила на двадцать копеек. Так же натирали и две копейки, выдавая их за десять копеек. После нехитрой операции можно было купить у бабушек семечек или рискнуть купить что-нибудь в магазине. Конечно, если афёра открывалась, не избежать виновному привода в милицию. Градусник в школу принёс Лужник, он же и показал фокус с натиранием монет. Паша, глядя на Ваню, вспомнил случай произошедший как-то дома: "Он что-то искал и нечаянно уронил градусник, лежавший на столе. Серебряные шарики ртути, покатились по полу. В комнату вошла мама, спросила: "Что случилось?". Он беспечно махнул рукой, ответил: "Просто градусник разбился", при этом, пытаясь пальцами ухватить один из шариков. Мать рассердилась, закатила ему оплеуху. "За шо?", - спросил он. "Это же ртуть!", - ответила мама. "Ну и шо. Она испарится сама", - сказал он. "Испарится, в наших лёгких осядет! Ртуть это опасный металл!", - сказала мама и веником смела на совок, шарики ртути. Выбросила в мусорное ведро". Потом мать отстегала его ремешком, от сумочки. Паша ничего не сказал Ивану, по поводу ртути. В школе мальчишки сломали не один градусник, он лично видел три поломанных, в туалете. Из других классов мальчики натирали монеты - мелом и ртутью. - Шо будешь покупать? - спросил Паша у друга. - У бабки, большой стакан семечек, на следующей перемене. Я уже двушку натёр, куплю в аптеке аскорбинку. Урок рисования любили все, думать не надо, одно сплошное творчество, рисуй себе, фантазируй. На уроке рисования ребята рассаживались, кто с кем хотел. Паша сел за последнюю парту с Боцюном. Кирилл сидел за своей партой, рядом с влюблённой в него Наташей. Молодая учительница, Ольга Николаевна вела в старших классах уроки черчения, в младших рисование. Фигурка у неё была красивая, Кирилл это сразу оценил: её кофта, и вязанная длинная юбка гармонично подчёркивали фигурку. - Ребята, сегодня наша тема рисования: "Советское строительство". Нарисуйте, как вы видите строительство. Например, - Ольга Николаевна, начала мелом на доске изображать: улицу, по обеим сторонам, многоэтажные дома, башенные краны. - Ребята, вы поняли мою мысль? Покажите, какое у нас грандиозное строительство! Приступайте дети. Наташа Калачек покраснела, она долго не решалась спросить у Кирилла то, над чем думала последние две недели. Набравшись решимости, она тихо позвала: - Кирилл... - Что? - спросил Минутко, отвлёкшись от чтения научно-фантастической книги Ивана Ефремова "Туманность Андромеды". - А шо... А как... - Наташа, спрашивай, что ты хочешь? - Кирилл, а шо значит - токсикоз? - Как тебе это объяснить попроще...? Со временем ты это узнаешь, когда вырастешь и станешь женщиной. Наташа не получила ответ на свой вопрос, а уточнять не решилась. Паша сидел над чистым листом, думал с чего начать, по стройкам он часто гулял. Иван тем временем рисовал-корябал грузовик с песком. Паша посмотрел на Кирилла, альбом он открыл, а рисовать не начал, карандаши не доставал. Читал книгу держа на коленях. Дети рисовали, Прохоренко и Лужник разговаривали и смеялись; Малафеев заигрывал к Гале Пурсовой, а она смотрела на Самогадпекова, сидящего впереди с Анжелой Толоковой. Анжела ревновала Иосафата, поэтому обернувшись она что-то сердито выговорила Гале. Возле стола Ольги Николаевны, стояли: Кристина Албанова - отличница, Оля Викторова и Катя Симутина, этой шельме всегда всё было нужно. Лужник прозвал её - "Без мыла", как он говорил: "везде без мыла пролезет". Там же у стола крутился и Коробка, будто спрашивал совета учительницы. На самом деле - ухлёстывал за Кристиной. Наконец Паша настроился, вспомнил всё, что видел воочию на стройках. И вагончики строителей, и грязь, и сор. Начал рисовать: вырытую канаву, битые кирпичи, рваный сапог, пару целых плит. Нарисовал пустые бутылки из-под молока, из-под вина и водки, рисовать не стал. Он обратил внимание на Мутузова, его отец работал на стройке мастером, мама бухгалтером в СМУ. Андрюха знал о стройках всё, он там пропадал, в воскресеные дни пропадал с отцом в гаражном кооперативе. (Он вообще много знал о взрослой жизни мужчин, слушая их рассказы после того как они употребляли в кругу друзей спиртное). Паша удивился, Андрюха уже второй урок не сидел на стуле, стоял на нём коленями. - Эй, Андрюха, - тихо позвал его Паша. - Ты чего не садишься, правда чиряк болит? - На перемене расскажу, - ответил Андрюха. - Шо ты рисуешь? - Стройку. - Покажи Андрюха, прихрамывая, подошёл с альбомом к Паше, показал рисунок. На листе был изображён: строящийся дом, башенный кран, рабочие, один мужик в робе, бескозырке, рабочих рукавицах. Мужик был подпоясан ремнём с военно-морской эмблемой. - Это кто? - спросил Паша, ткнул карандашом в нарисованного мужика. - Кто, кто, икс в пальто! Ершей ему в штаны! - весело сказал Андрюха. - Папаша мой, - и поковылял на своё место.

"Интересный человек Андрюха, от частого общения со строителями, много набрался интересных слов", - подумал Паша и продолжил раскрашивать свой рисунок. Ваня старательно пыхтел над своим рисунком, помогая себе кончиком языка. Чтоб цвет вышел колоритный, Иван макал карандаши в кончик языка.

Перед концом урока, Ольга Николаевна, пошла по классу, выставлять оценки. Заметив это, Кирилл схватил коричневый карандаш Наташи и начал что-то изображать в своём альбоме. Учительница подошла к Ивану, нагнулась над рисунком. - Я все понимаю, и рисунок у тебя хороший, но почему у тебя люди с синими лицами? - спросила Ольга Николаевна, Ваня насупившись молчал. - Боцюн, ответь мне, я тебя спрашиваю, - настаивала учительница, он упрямо молчал. Подошли несколько девочек и мальчиков, все засмеялись. - Они инопланетяне, - сказал Самогадпеков, дети засмеялись веселей. - Только надо им антенны на голове дорисовать. - Девочки вообще были вне себя от юмора любимчика. - У Марка Шагалла, есть картина, там музыкант, играющий на скрипке - зеленого цвета, - заговорил Минутко, не отрываясь от работы над своим рисунком, - люди посмотрев его картину, спрашивали: "разве бывает человек зеленый?". - Дети замолчали, все обернулись к Кириллу, Ольга Николаевна, тоже молча, слушала его, он продолжал говорить: - "Бывает, - отвечал художник, - красивая музыка, сделала его - зелёным". - Он оставил в покое свой рисунок, выпрямил спину, начал говорить непосредственно учительнице: - У русского классического художника Кузьмы Сергеевича Петрова-Водкина, любимая картина из тех, что он написал, была картина "Купание красного коня". И заметьте, никто над ней не смеётся, и картина эта висит в музее. У Вани строители с синими лицами, вероятно из-за того, что душа их поёт, ведь они строят - социализм. Возможно на рисунке зима, тогда они посинели от холода. - Минутко, перестань умничать, я посмотрю, шо ты нарисовал, - ответила ему возмущённо учительница Ольга Николаевна. - Иван, за твой рисунок, я поставлю тебе тройку, - сказала учительница и поставила ему тройку. - Вот так при жизни был непризнан Ван Гог. Его картины не покупали, он начал болеть на нервоз и в результате в состоянии психической болезни, отрезал себе ухо, что после и изобразил на холсте в своём автопортрете. Ольга Николаевна, возможно, вы загубили в Иване талант гениального художника, я... - Минутко, неси сюда свой рисунок! - сильно рассердившись, сказала учительница. - Сейчас я оценю то, шо ты нарисовал. Кирилл принёс свой альбом, Ольга Николаевна с удовлетворением посмотрела его пачкотню, с удовлетворением поставила оценку. - Что ж, эта оценка меня устраивает, - сказал довольно Кирилл, и обратился к учительнице: - Ольга Николаевна, я ещё вспомнил, где-то читал, что в Америке жила семья по фамилии Фугейты. Так вот дети у них рождались с синим цветом кожи из-за сильно пониженного кислорода в крови... - Минутко, довольно! - повысила голос учительница. - Сядь на место. Кирилл подошёл к парте за которой сидел Боцюн, открыл его альбом для рисования, посмотрел его детские маляки. - Я покупаю твой рисунок, - сказал он громко, демонстративно достал из кармана никелированный рубль, положил его на парту, вырвал из альбома лист, сложил его, положил в карман. - Это вложение капитала, возможно когда-то он будет стоить тысячи рублей! Возможно наш Ваня - гений, непризнанный Малевич или Ван Гог. Мутузов покрутил пальцем у виска, сказал: - Профессор, купи мой альбом, я продам его весь за полтинник! - "И мой", "и мой", - послышалось со всех сторон. Кирилл знал, у Андрюхи почти весь альбом разрисован кораблями, моряками и морскими сражениями, ответил ему: - Из тебя не выйдет второй Айвазовский, мне твой альбом без надобности. - Тихо дети, успокойтесь, - вмешалась Ольга Николаевна. - Минутко прекрати торги, перестань кривляться изображая из себя мультимиллионера Рокфеллера, это уже не смешно. - Я и не кривляюсь... - Хватит! Я буду вынуждена вызвать в школу твоих родителей. После урока задержись. Скоро дошла очередь и до Паши. - Сагорин! Это шо такое? - возмутилась учительница, взяв в руки его рисунок. - Это не советская стройка, это какие-то бракоделы, - и нарисовала в альбоме жирную тройку. "Эх ты, Венера Милосская, ты и стройки-то вблизи не видела, а ж... намалякала", - подумал огорчённо Паша. Тройка действительно очень была схожа с большой зад. Зазвенел звонок на перемену, дети заторопились, собирая в портфели и сумки принадлежности. Паша и Ваня в коридоре у двери дождались, пока Кирилл выйдет из класса. Когда он вышел, Паша спросил, что ему поставила учительница. Минутко ответил равнодушно: - Тройку с минусом, - потом достал из папки две конфеты "Кара-кум". - Угощайтесь, - протянул конфеты друзьям. - Я не хочу, - отказался Паша, Иван взял конфету, тут же развернул её и съел. - Кирилл, я видел, как ты нарисовал свой рисунок за две минуты. И шо тебе сказала училка, за рисунок? Кирилл улыбнулся. - Сказала что мой рисунок практичный, больше похож, на чертёж нарисован без души. Мало света, мало красок и пространства. Паша рассердился на Ольгу Николаевну, то, что можно было намалевать за две минуты и получить тройку с минусом, он рисовал целый урок. "Я старался, рисовал правду, получил - ж... Другой ничего не делал, получил - тройку с палкой. Правду не любят", - решил он. - Может, будешь конфету? - спросил Кирилл. - Не хочу я, - категорически отрезал Паша, он был сердит на несправедливость учительницы. - Кирилл, забери свой рубль, - Иван протянул ему рубль. - Не могу, мы заключили с тобой сделку: купли-продажи, я вложил в твой рисунок капитал. Если хочешь, купи его обратно за два рубля. Иван не мог понять шутит ли Кирилл или он ненормальный, он посмотрел на Пашу, тот тоже ничего не сказал. Иван положил рубль в карман. - Шо тебе говорила Ольга Николаевна? - спросил Паша. - Ей не понравилось моё поведение, и особенно, что я вызывающе вёл себя, купив у Вани его рисунок. Вызвала через запись в дневнике мать в школу, - ответил Кирилл беспечно и добавил задумчиво: - Он прав, золото пробуют - огнём, женщину - золотом, а мужчину - женщиной. Они любят - золото. Паша и Ваня недоумённо переглянулись, они и раньше замечали странности нового друга. - Кто прав? - осторожно спросил паша у Кирилла. - Сенека. А всё-таки она хорошенькая. Ваня пожал плечами, спрятал рубль в карман пиджака. Подошёл Мутузов, спросил громко: - Эй, Сагорка, идёшь на улицу? - Иду Андрюха. Ты расскажешь, почему у тебя болит ж...? - громко спросил он и тут же услышал над ухом возмущённый голос Ольги Николаевны: - САГОРИН! Давай немедленно свой дневник. Не-ме-д-ле-нно. - Учительница не вовремя для Паши вышла из аудитории. Мутузов, Коробка, Лужник и Тищенко весело заржали, в их смехе не было издевки. Теперь Сагорину пришлось зайти в аудиторию за учительницей. Глядя, как закрылась дверь, Кирилл сказал: - Как бы я хотел оказаться на его месте. - Дай двадцульку, окажешься, - сказал весело Андрюха. - У меня больше нет денег, - ответил грустно Кирилл. - Ладно, устрою тебе это бесплатно, - он подмигнул Лужнику, указал кивком головы на дверь. Лужник открыл дверь, Мутузов схватил Минутко за плечи, развернул его и, поддав коленом под зад, втолкнул в класс. Под хохот мальчиков Кирилл приземлился в классе на животе. - Минутко, снова ты? Шо ещё? - спросила нервно Ольга Николаевна. - Извините меня, - сказал он, поднявшись и отряхнув пиджак и брюки. - Неудачный опыт тяготения. - К чему? К рисованию? - Нет. Тяготения тел. - Не поняла. Поясни. - Лицо учительницы обострилось, ручка с красной пастой в её руке остановилась над дневником Сагорина. - Хорошо. Если расстояние между телами велики по сравнению с их размерами, то сила притяжения пропорциональна произведению масс тел и обратно пропорциональна квадрату расстояния между ними. Учительница недоумённо выслушала закон Ньютона, мигая длинными накрашенными ресницами, в физике она была полным нулём. - Минутко, перестань умничать, немедленно покинь аудиторию! - сказала она раздраженно. - Можно я здесь подожду друга? - Выйди! Пришлось Кириллу выйти из класса, в коридоре стоял только Ваня. Через минуту вышел и Сагорин, он получил в дневник запись: "Вёл себя вызывающе, выражался нецензурно на уроке рисования". Вместе они спустились на первый этаж. Устроившись на подоконнике, Паша вырвал лист из дневника и, разорвав его в клочья, выбросил в фанерную урну. - Ваня, скажи, почему ты разукрасил лица и руки строителей синим цветом? - спросил Кирилл. - Шо тут такого? Снег рисуют: синим цветом, ведь белых карандашей не бывает. Вот я и разукрасил их, синим. Разве ей непонятно? - Логично, - согласился с ним Кирилл. - Можешь занять мне двадцать копеек, на обед? Ваня кивнул головой. - Пошли в столовую, перекусим, - предложил Кирилл друзьям, и они сразу позабыв неприятности, пошли в столовую. После третьего урока на улице собрались: Мутузов, Кудряев, Лужник, Сагорин и Столяров. Погодка выдалась тёплая, они стояли у турников, сплёвывали в круг. Лужник и Столяров курили. - Слышь, Сагора, шо тебе в дневник училка написала? - спросил Мутузов. - Ну, её к чёрту, вечно придирается и ставит трояки, - ответил Паша. - На ж..., - подколол его Лужник. - Шпынь, а тебе, шо поставили? - спросил его Андрюха, выделив кличку "Шпынь". - Ты шо, обурел Мутуз, - ответил задиристо Петя, Андрюха только заулыбался, махнул на него рукой. - Больше пары не схлопатал, - добавил Андрюха. - Ты, ответь! - Лужник сделал шаг к Мутузову. Тот не глядя, толкнул его в грудь рукой, Лужник задом вылетел из круга. - Нарываешься! - Лужник стал в позу, выпятил тощую грудь, оглянулся в поисках своего дружка Прохоренко. - Иди к чёрту, шоха прохоренковская, - сказал Андрюха, не глядя, на Петю, положил руку на плечо Кудряеву. - Скажи нам Эдя, как зовут? это чмо. - Сам ты - шоха! - злобно сказал Петя. - Кто он!? - Андрюха настойчиво спрашивал у Эдика. Кудряев посмотрел на Лужника, он знал, что за ним стоит Прохоренко, но здесь стоял его идеал - Андрюха, здесь стояли одноклассники, нельзя было показаться трусом. Лужник всегда ходил гоголем, всех цеплял, и Эдик его побаивался, на грубость не отвечал. - Шо ты молчишь? Эдя. Кто у нас Лужник? - А шо обозначает "шпынь"? - спросил Кудряев у Мутузова, чтоб не ссориться и с Лужником. - Это знает профессор, - сказал Андрюха, имея в виду Минутко. - Зато, я точно знаю, он - Шпынь. - Поговори пока в сознании, - сплюнул под ноги Мутузову Лужник и туда же бросил окурок. Зазвенел звонок на урок. - Ты сявка, щас схвачу за ухо, вылежишь всё на асфальте. - Я те... - не договорил Лужник, получил удар от Андрюхи в солнечное сплетение (удар был настолько быстрый, что все удивились). У Лужника закатились глаза под лоб, он побледнел, потом пожелтел. Начал оседать как оплывшая свеча. - Гнилая пенька, - махнул на Лужника Андрюха. Лужник упал на колени, потом завалился на грудь, прямо в плевки пиджаком. - Я ж говорил, плевки вылежит. Вот, пожалуйста, - Андрюха показал на лежащее тело пальцем. Потом обратился к приятелю Лужника Столярову: - Ты шо-то хотел сказать? - спросил и приложил ладонь к уху. Столяров был мальчик рослый, плотного сложения, с неправдоподобно длинными руками. Мыслил он заторможено, драк не избегал, но Мутузова побаивался, он думал что ответить Мутузову, это давалось ему с трудом. - Андрюха, может он умер? - сказал тревожно Эдик и вместе с Пашей нагнулся над Петей. - Эта падаль... - Андрюха наступил на Петю двумя ногами, вытер об него подошву туфель. Мальчики тревожно молчали. Мутузов усмехнувшись, ступил на асфальт. Паша и Эдик перевернули Лужника на спину. Лицо его было чуть оцарапано при падении, кровь сочилась со щеки. На пиджаке, защитного цвета рубашке и пионерском галстуке отвратительно проступили мокротой плевки. Увидев это, Паша отошёл в сторону, его чуть не вырвало. Кудряев оказался не брезгливый, хлёсткими ударами ладоней по щекам, привёл Петю в чувство. - С Днём рожденья, Шпынь, - хохотнул Мутузов. - Погнали на урок, пацаны. Столяр его обмоет. Поссы Шпыню на голову, - Андрюха хлопнул Столярова по плечу. Лужник, конечно, пожаловался на Мутузова Прохоренко, приукрасив события. Прохоренко, чтоб не уронить свой авторитет был вынужден поговорить с Мутузовым. Поговорили они спокойно, при этом Андрюха был весел, когда описывал, как "опустил" Лужника. На этом всё и закончилось. После уроков, во дворе школы остались несколько человек из 4-го "В" класса, девочки и мальчики, лущили семечки, разговаривали, смеялись. Гвоздём у девочек был, конечно - Самогадпеков, он мудрёно рассуждал обо всём, возле него стояли: Толокова, Пурсова и Симутина. Малафеев, Коробка и Минутко стояли во втором ряду. Малафеев Андрей сердито косился на Иосафата, он ревновал Пурсову к Самогадпекову. Анжелу Толокову любил Коробка, он тоже злился на Самогадпекова, но вида не подавал, смеялся как все. Недалеко играли в "трусилочку", на деньги Мутузов, Кудряев, Сагорин и Тищенко Саша. Тищенко - красивый мальчик, с правильными чертами лица, милой улыбкой, он был из интеллигентной семьи, как и Минутко, он тянулся к сильным, задиристым ребятам. За игрой наблюдал Боцюн. Игра проходила азартно, Мутузову везло, он был доволен, время от времени повторял фразы, из художественного фильма "Мы из Кронштадта": "Ты кто?". "Альбатрос, скиталец морей. В очках, а не видишь!". Наташа Калачек вышла из школы последней, она задержалась в музыкальном классе, увлеклась, рисуя ноты в нотной тетради. Посмотрев на одноклассников, она постояла, нерешительно подошла к Кириллу, тронула его сзади за плечо. - Кирилл, можно тебя на минуточку? Минутко отошёл с Наташей от одноклассников метров на десять. - Ты что-то хочешь спросить? - спросил он. - Родители Снегурочки живут на севере... правильно?.. Как их зовут, я честно не знаю. - Правильно, они строят - БАМ, фамилия их - Морозовы, и вероятней всего они боярского рода. Эта фамилия знаменита на Руси ещё со времён царя Алексея Михайловича. - Ты придумал это? - Я построил логическую цепочку. Фраза: "логическая цепочка" ввела Наташу в страх будто нерешённое домашнее задание. Молча она пошла на выход со школьного двора. Кирилл пожал плечами, вернулся к одноклассникам. В школьный двор заехал "москвич", остановился недалеко от центрального входа, из него вышел дедушка, ветеран войны с орденской планкой на пиджаке, закрыл дверь на ключ, зашёл в школу. Пионеры с уважение провели его взглядом. Иосафат увидел на заднем стекле автомобиля портрет Сталина, решил и здесь показать своё всезнайство. - Видите портрет на заднем стекле, это портрет единственного в мире - генералиссимуса, Сталина, - сказал он, ребята посмотрели на портрет, не все знали кто такой Сталин. - Он был главнокомандующим советскими войсками во время войны, под его командованием мы выиграли войну. Теперь его запретили изучать в школе, а раньше все знали про него. Зато в Волгоградскую область, и сейчас ни одну машину не пропустят, если на ней не будет висеть портрет Сталина. Тут Кирилл кашлянул, и все на него обратили внимание, хотя из-за маленького роста никто его не замечал. - Не знаю, насчёт Волгограда, можно туда заезжать без портрета Сталина или нет... - Он выдержал паузу. - Но, мне кажется, наш полководец Суворов стал гораздо раньше генералиссимусом чем Сталин. Самогадпеков посмотрел на него, как на неуча, хотя в душе засомневался, но вида не показал. - Суворов был - полководцем! - выдал он. - Это понятно, это его должность, а звание у него какое было? - Генерал! - Тогда диктатор Франко точно был - генералиссимус. О Франко никто и понятия не имел, никто даже не знал кто это. - Вот ещё выдумал, Франка какого-то. - Ничего я не выдумал, он был - генералиссимус, главой фашистского правительства Испании даже после окончания войны. - Когда то было, фашистов уже давно нет. И Франка ты выдумал. - Франко, - поправил его Кирилл. - Хорошо, я докажу тебе, что кроме Сталина, и до него были другие - генералиссимусы. Завтра я принесу в школу энциклопедию, тогда поверишь? Иосафат понял: он начал проигрывать, нужно было что-то говорить, чтоб спасти свою репутацию умницы. - Больше ничего не придумаешь? - спросил он. - Если я покажу тебе в энциклопедии, что были и другие генералиссимусы, ты признаешь, что был не прав? - спросил Кирилл прямо, чем загнал в угол "всезнайку" Иосафата. - Я тоже тебе могу, шо хочешь принести, - сказал он неуверенно. - Если ты не поверишь нашей советской энциклопедии, тогда ты умнее книг! - сказал Кирилл, Малафеев и Коробка откровенно рассмеялись с Самогадпекова. Ему нечем было крыть, он потер носком кроссовка по асфальту. - Кто на выходные хочет сходить в кино? - спросил он, и девочки оживились, начали обсуждать: какой будет фильм, во сколько сеанс, кого отпустят в кино. Кирилл отошёл к игравшим на деньги одноклассникам. Первый проигрался Сагорин, за ним Кудряев, проиграв пятьдесят три копейки. В игре остались Мутузов и Тищенко, ставки были крупные, выше пятидесяти копеек, доходили до трёх рублей. Тищенко проигрывал, занимал деньги у Андрюхи и снова проигрывал. - Так Тиша, ты мне должен в общей сумме - девять рублей, - радостно подытожил Мутузов. - У меня ещё есть трояк! - сказал Саша нервничая, эти деньги дала ему мать на уплату междугородных телефонных переговоров. Андрюха засмеялся. - Сейчас он будет моим! - Посмотрим, - неуверенно сказал Тищенко. - Играй Сантёр, отыграешься, - сказал Кудряев, он болел за Тищенко. - Может, банк на банк, в чёт-нечет? - предложил Мутузов. - Как это? - спросил, краснея Саша, ему было жаль проигранных денег. - В общем так: ставка не меньше двух рублей, можешь ставить три, пять, хоть пятьдесят колов. Только чтоб сумма была - чёт или нечет. Я делаю первую ставку, - Андрюха отвернулся от Саши, зажал деньги в кулаке, потом обернулся лицом. - Угадаешь чёт или нечет в моём кулаке, деньги твои. Если не угадаешь, отдашь сумму шо у меня в руке. Усёк? - Понял. Только ты первый угадывай. Мальчики одобрительно загудели. - Ставь деньги, - согласился Андрюха. У него в кармане было пять рублей и мелочь, Саша должен был девять рублей. Тищенко отвернулся, отсчитал, чтоб никто не видел - два рубля, пятьдесят одну копейку, повернулся к Андрюхе лицом. - Спрашивай - чёт-нечет! - Чёт-нечет? - спросил Саша. - Была, не была, нечет! - сказал Андрюха, и Саша едва не заплакал. - Шо стоишь как не родной? Открывай руку, - осклабился Мутузов, он понял, что угадал. Тищенко разжал руку. - Будем считать, или так скажешь сколько? - Выиграл, - выдохнул Саша, Андрюха сгрёб все деньги в свой кулак. - Сколько тут? - Два рубля, пятьдесят одна копейка. Теперь ты ставь. - Конечно. - Везёт Адмиралу сегодня, - сказал Кудряев. - Не каркай под руку, удачу вспугнёшь, - сказал сердито Андрюха Эдику. - Чёт-нечет? - спросил у Саши. Тищенко задумался, глазами стреляя по сторонам, будто искал ответа у одноклассников. - Чёт, - выдохнул он. - А вот и нечет! - Андрюха разжал кулак, все увидели смятый бумажный рубль, железный рубль с профилем Ленина и одну копейку. - Гони два рубля, одну копейку. - У меня только - сорок девять копеек. - Давай. Эй, Кирюха, сколько мне Тиша ещё будет должен? - Рубль пятьдесят две копейки, - сразу ответил Кирилл. - Слыхал! И того за тобой должок десять рублей пятьдесят две копейки. Когда отдашь? - У меня сейчас нет денег. - Гони монету. Проигрался, плати! Вон сколько свидетелей стоит. - Займи ещё денег. - Я тебе шо, сын миллионера? Ты мне эти отдай, тогда займу ещё. - Может, я отработаю? - Как? Пацаны, придумайте, как ему отработать десятку, - обрадовался Андрюха. - Пусть за тебя дежурит по классу, месяц, - предложил Кудряев. - Дежурства раз - два в месяц припадают. Не годится. - Пусть твой портфель таскает по школе месяц, - предложил Сагорин. - Фигня, - Андрюха оглянулся на хохочущую в стороне компанию. - Придумал!!! - сказал он. "Чуть ли не - эврика, крикнул", - подумал Кирилл. Мутузов отвёл Тищенко в сторонку, что-то горячо зашептал ему на ухо, указывая на девочек. - Я не могу! - выкрикнул Саша. - Тогда гони деньги! - Мутузов сграбастал в кулак, куртку Тищенко. - Ладно, ладно, - испугался Саша. - Весь долг простишь? - Весь. При всех говорю, если сделаешь шо я сказал, весь долг - списываю. Вдвоём они пошли за трансформаторную будку, Мутузов достал свой перочинный нож. Мальчики с интересом ждали, что придумал Андрюха. Минутко встревожился, зная - хорошего Мутузов не предложит. Через несколько минут, они вышли, Андрюха кивнул мальчикам, чтоб шли за ними. Тищенко подошёл прямо к голубоглазой симпатяге, Галочке Пурсовой. - Галя, семечек хочешь? - нервничая и краснея, спросил он. Галочке нравились два мальчика: Иосафат за умение одеваться, красиво разговаривать и денежность; Саша за хорошие манеры и красивое лицо. - Конечно хочу, давай, - ответила Гала. Мутузов пригнул к себе головы: Сагорина, Кудряева и Боцюна, сказал, что задумал, чтобы сделал Тищенко. - Возьми сама в кармане, - Саша вынул правую руку из кармана брюк, доверчивая Гала сунула в карман свою тонкую ручку... До неё дошло что это, она вырвала руку из кармана и разревелась. Мутузов и Кудряев засмеялись. Сагорин и Боцюн стояли молча. Минутко сжал кулачки, негодующе смотрел на хохочущего Мутузова. - Шо он сделал? - спросил у плачущей Гали Малафеев. - Ты дурак! - крикнула Галя на Тищенко, разревелась, схватила свой портфель и убежала со школьного двора. - Ты шо ей сделал, гад! - Малафеев схватил за грудки Тищенко, начал трясти его. - Говори. Шо ты сделал?! Девочки побежали догонять свою подружку. - Отвали Малафей, - сказал Мутузов, схватил Малафеева за кисти рук. - Шо вы стоите? Вова, Сафат? - крикнул Малафеев Коробке и Самогадпекову. Никто ничего не ответил. Мутузов с силой оторвал руки Андрея от Тищенко. Пуговицы от куртки Саши, поскакали по асфальту. Саша разозлился и с размаха ударил по лицу Малафеева, разбил ему нос, Андрей схватился за нос руками, взвыл. - Что произошло? - спросил тревожно Минутко у одноклассников. Кудряев со смехом рассказал ему, что произошло. Кирилл воспылал праведным гневом, подошёл к Мутузову. - Зачем ты это устроил? - Тебе какое дело, мелюзга. - Отмахнулся Андрюха. - Пошёл вон! - демонстративно отвернулся. Кирилл обошёл его вокруг, стал прямо перед ним, глядя снизу вверх, сказал ему прямо в лицо: - Ты - подлец! - Шо!? - Мутузов рассвирепел, схватил Минутко за шиворот, отшвырнул в сторону как котёнка. Кирилл больно ударился, спиной и затылком об асфальт в газах потемнело. И произошло то, чего никто не ожидал: Боцюн вцепился руками в шею Мутузова. Тот вырвался, ударил Ивана в живот кулаком, и сбоку в ухо... Сагорин сзади прыгнул на спину Мутузова, вместе они упали на асфальт, Паша замком сзади захватил шею Мутузова и тот не мог вырваться, начал задыхаться. На Пашу напал Тищенко, колотя его кулаками по бокам от боли тот отпустил мутузова. Но Боцюн был уже на ногах, легко отшвырнул Тищенко, наподдал ногой в бок Андрюхе. Завертелось! Поднялся и Кирилл, своей папкой бил по головам Мутузова и Тищенко. Коробка и Самогадпеков следили за лихой дракой со стороны. Малафеев высоко задрал голову, останавливая кровь, бегущую из носа. Кончилось всё быстро, как и началось, Мутузову и Тищенко досталось больше всех. - Сагор, собака, я тебе это припомню, - Мутузов сплюнул кровь на асфальт. - Ладно, этот чокнутый карлик, ладно Боцюн, он тупой. А ты Павлик Морозов, - (нарошно он назвал его именем советского мальчика-героя, которого многие считали не героем,а - стукачом, заложившим родного отца властям), - за кого подписку кинул? Посчитаемся. - Сам ты тупой, - проворчал Иван.

Мутузов погрозил им кулаком, взял свою сумку и пошёл со двора, следом за ним побежал Тищенко. На следующий день, перед занятиями Самогадпеков ждал Минутко за школьным двором. Кирилл (как и обещал), нёс из дома энциклопедию (даже это Иосафат предусмотрел!) в кожаном портфеле. Иосафат приветливо встретил его, обнял, как друга, спросил: как дела, и сразу начал говорить о деле: - Ты вчера был молодец! Я и не ожидал, шо ты такой смелый, сможешь Мутузу перечить, - говорил он, явно льстиво и сразу перешёл к делу: - Кирилл, я знаю, ты принёс энциклопедию, чтоб доказать свою правоту. Я вчера пошутил, а ты поверил. - Я говорил, то что знаю, а вот здесь факты, - он постучал пальцем по портфелю, - я сейчас тебе покажу, - Кирилл поставил портфель на колено. - Не надо, я и так всё знаю... Давай я дам тебе пачку классной американской жвачки, и ты не будешь её никому показывать. - Я не могу на это пойти, иначе все подумают, что я - враль. - Ладно, шо ты хочешь? Ещё бутылку настоящей американской пепси-колы! - Ничего. Мне ничего не надо, только признайся, что я - прав. - Ладно, друг, ты был прав, - весело сказал Иосафат, крепко обнял его за плечи. - Скажи это при свидетелях. - Я дам тебе ещё новую ручку, трёхцветную. - Не надо мне ничего, мой отец из заграницы всё привозит. - А кто твой отец? Водитель-дальнобойщик? Военный? Дипломат? - Он - профессор геологии. - Понятно. Теперь мне всё понятно. - Что понятно? - Понимаешь, мне нравится Пурсова (соврал он, он никого не любил кроме себя), а если она узнает, шо я немного ошибся... - Глаза его забегали, он на ходу придумывал. - Она засмеёт меня, и не захочет со мной дружить. Понимаешь? - Что же мне делать, ведь тогда все подумают, что я - наврал, - сказал Кирилл растерянно, он был добрым человеком и не хотел, чтоб из-за него кто-то страдал. - Не бойся, они уже всё забыли. Я возьму всё на себя, если кто шо скажет, я ему быстро рот закрою. Давай руку! - Он протянул свою руку, Кирилл автоматически пожал её. - А что мне делать с портфелем? - Я буду его носить, в конце уроков отдам его тебе. Идёт. Друг. Последнее слово подкупило Кирилла, он принял решение не разоблачать Иосафата: - Я сам буду носить свой портфель, про энциклопедию никому не скажу, друг. Откуда ты всё это знаешь? - Много читаю, заполняю вакуум в голове, ведь мозг детей это огромная пустая кладовая, требующая заполнения информацией. - Как ты правильно сказал, "пустая кладовая", "вакуум", - льстил Иосафат про себя ненавидя Кирилла за его ум. Вместе они пошли в школу, разговаривали как старые друзья. Целый день Иосафат опекал новоиспечённого друга (чтоб он ненароком не проболтался), а на следующий день забыл про него. Домой Кирилл шёл сам, он задержался в библиотеке, читал там исторический роман Сергея Царевича "За отчизну", из-за чего прогулял последний урок и ещё на час задержался после уроков. Он размышлял над прочитанным в книге: почему семнадцатилетний кузнец Ратибор не побоялся драться с молодым немецким бароном-рыцарем, не испугался ни его ножа, ни кочерги другого немца. Обоих побил и потом не хвастался ни перед кем о своей победе. Мутузов бы обязательно всем хвастливо растрепался, кого победил, и как это произошло; Прохоренко о своих победах не хвалился, но был очень жесток и неблагороден к проигравшим, бил ногами и лежачих. Наташа Калачек тоже задержалась в школе на дополнительных занятиях для неуспевающих по математике. В вестибюле она увидела впереди идущего Кирилла, и быстро догнала его. Увидев её, он обрадовался. - Наташа, вместе пойдём домой, вдвоём интересней. Ты чего в школе задержалась? - По математике подтягивали на дополнительном занятии. - Понятно. Вместе вышли из школы, Шли некоторое время молча, Кирилл мысленно вернулся к книге, вспоминая эпизоды Грюнвальдской битвы. Ему очень хотелось жить во времена рыцарей, героев средневековья Ричарда Львиное Сердце, Айвенго, спасать гонимых и обездоленных; или в Древней Руси, чтоб бить псов-рыцарей вместе с новгородским князем Александром Невским; или времена древнего мира, чтоб сражаться в армии великого Александра Македонского. Наташа же думала о чём бы завести разговор с Кириллом. - Кирилл, помнишь ты мне рассказывал про собачек? - Про каких ещё собачек? - удивился он. - Ну, тех, шо травили на людей. Он задумался, и вспомнил как первый раз проводил Калачек домой и рассказал ей о боевых собаках античного мира. - Тебе понравилась та история? - Нет, мне просто жалко собачек, их же наверно потом убивали? - спросила она с грустью. - Такова жизнь, их учили рвать и кусать людей, а кому понравится когда его кусают? Естественно люди - защищались. - Я думаю, они плохие люди, раз поступали так плохо с животными. - Люди вообще непредсказуемы и жестоки, я где-то читал, дельфинов обучали толкать морские мины на боевые корабли. - Зачем? - испуганно спросила она. - Чтоб взрывать корабли. - Зачем же мучать бедных дельфинов? Они погибали? - Естественно они взрывались вместе с кораблями, если их до этого не расстреливали из пулемёта. - Наташа уже была не рада, что завела этот разговор, зато Кирилл нашёл для разговора тему: - Я вспомнил случай с собакой по кличке Сотер. Одну римскую крепость охраняли пятьдесят сторожевых собак, враги решили крепость захватить. Сначала они перебили всех собак, но Сотер израненный вернулся в крепость, лаем поднял тревогу и спас людей. Римский Сенат постановил наградить пса серебряным ошейником с надписью: "Сотеру, защитнику и спасителю Коринфа". Наташа едва не плача шла рядом, он решил снова попытаться быть галантным мальчиком. - Давай, мне свой портфель, я понесу его, - предложил он. - Он совсем не тяжелый. - Разве из-за тяжести помогают девочкам... - А из-за чего? Он пожал плечами. - ...Просто так... - Лучше расскажи мне ещё стишки, - попросила она. - Пушкина. "Что ей прочесть, - подумал он, глядя на её детское личико, тоненькие ножки с кривыми коленками, ровным проборчиком на голове, - ведь она ещё такая маленькая, что она понимает в любви? Может попробовать Дю Белле, посмотрю, как она отреагирует". И он, остановившись, с выражением продекламировал: Головки золотой убор,

И рук твоих благоуханье,

И голос, нежный, как дыханье,

И легкий мимолетный взор,

И своенравный разговор,

И нерасцветшего созданья

Грядущей жизни ожиданье,

И мысли трепетный узор,

И вздох, лукавый и серьезный,

И смех, живой и грациозный,

Гвоздики губ и мрамор лба -

Все это сети и капканы,

Крючки, оставившие раны,

Оковы и - сама судьба.

- Как красиво, это Пушкин написал? - Тебе понравилось? - удивился он. - Нет, это написал поэт шестнадцатого века, француз из дворянского рода - Жоашен Дю Белле. Кстати, его родственник Жан Дю Белле был кардиналом, Жоашен работал у него секретарём, и сочинял стихи. Он умер в тридцать восемь лет. - Как жалко. - Таланты мало живут. Они снова пришли к её дому, её матери не было дома, она работала сегодня в первую смену до четырёх часов. Ей хотелось пригласить его к себе в гости, напоить чаем, с домашним печеньем, но было стыдно за бедность, в которой они с мамой жили. Она боялась, его реакции на её домашнюю обстановку, ведь у него папа был профессор, мама - красивая, молодая, современная женщина, одевалась стильно и водила машину! - Можешь мне записать этот стишок на листочек? - Давай не сегодня, завтра я принесу тебе в школу книгу стихов Дю Белле, - ответил он, не решаясь взять её за руку. Она достала из портфеля ключ от калитки, открыла её. - Пока, Кирилл, - сказала и юркнула во двор. "Снова - "пока", что за девчонка? Страшненькая и загадочно - непонятная. "И вздох, лукавый и серьезный, и смех, живой и грациозный", чего у неё совсем нет, - подумал он и сразу о ней забыл, дома его ждал хороший обед и недочитанная книга. 7 Конец 1982 года, ноябрь, со смертью третьего Генерального секретаря кончался сытый социализм. "В эфире "Пионерская зорька", - прозвучал по радио звонкий детский голосок, под который Паша проснулся. Брат Андрей делал зарядку с двумя восьмикилограммовыми гантелями. За год брат прилично подрос, голос его стал грубеть, на верхней губе появился пушок. - Вставай Пашка, труба зовёт! - сказал брат бодро. - Какая труба? Я спать хочу, - пробормотал Паша, одеяло откинул, знал, брат поспать не даст. В комнате было прохладно, брат открыл форточку, а на улице ноябрь, температура - 2 градуса. Паша надел спортивные шерстяные брюки, байковую рубашку. Сходил в туалет, потом в ванную, умылся тёплой водой, зубы чистить не стал. Брат уже застелил свою постель, Паша оторвал календарный лист, с вчерашним днём 31-м октября. Пошел на кухню. На завтрак была перловая каша, варёные яйца, солёные консервированные помидоры, серый хлеб с маслом и чай. - Паша, ты прочёл книгу "Три мушкетёра"? - спросил Андрей. - Я фильм видел. - Тогда, я книгу сдам в библиотеку. А "Приключения Тома Сойера", прочёл? - Эту прочитал.

- Понравилась?

- Ага, надо книгу отдать Кириллу. - Когда поешь, помой за собой посуду, - сказал Андрей, допил чай, помыл за собой посуду.

- Ладно, - сказал Паша, лишь бы брат не читал нотаций. Брат ушел в комнату, Паша быстро доел, на ходу выпил тёплый чай. Посуду не убрал за собой, стол не вытер от крошек. Оделся, взял книгу, пошёл домой к Кириллу, хотел поиграть у него. Долго держал палец на звонке, зная, что Кирилл любитель долго поспать. Дверь открыла мать Кирилла, она была не в духе. - Вам что, молодой человек, делать нечего? Зачем так звонить? - Я, вот, это... книгу принёс, - он опустил глаза, посмотрел на длинные, изящные ножки Лады Вячеславовны, не прикрытые коротким шёлковым кимоно. - Спасибо что принёс книгу. Кирилл заболел, гулять не пойдёт. - А шо с ним? Можно его проведать? - У Кирилла грипп. Можешь пройти, ненадолго. Паша прошёл в квартиру, слышны были щипки гитары, мама Кирилла взяла у него книгу. Он снял своё старенькое пальто, повесил на вешалку, шапку ушанку из кроля, бросил на тумбу, разулся. Лада Вячеславовна провела его в комнату сына. - Кирюша, к тебе одноклассник пришёл, - сказала она, открыв дверь. - Кто? - Кирилл полулежал на подушке, отложил книгу, которую читал. - Мальчик не представился. Сагорин вошёл в комнату. - Это же Паша Сагорин, собственной персоной. Проходи, проходи, гость дорогой. Мама, сделай нам, пожалуйста, чай. И принеси, варенье, клубничное или малиновое. Паша, ты какое, предпочитаешь? - Любое, - Паша сел на стул у кровати. Лада Вячеславовна вышла. - Когда заболел? - Вчера и заболел. Медики говорят вирус гриппа ходит. Не боишься от меня заразиться?

- Чего бояться? В школу не пойду, дома буду сидеть. - По мне лучше в школу ходить. Я тут со скуки начал по самоучителю, игре на гитаре обучаться. Отец тоже показывал, как нужно играть. Хочешь, спою? - Давай.

- Погоди, - Кирилл пощипал струны, пробежался пальцами по струнам. Подкрутил одну струну. - Слова из старой, давно забытой ковбойской песни-баллады. О детстве, любви, и родине. Записанные: Ильфом и Петровым в обработке Кирилла Минутко. - Он довольно уверенно заиграл на гитаре, запел тихим, немного хрипловатым голосом: Когда я мальчишкой, купался в реке, Какие-то парни, стянули одежду. Мне голым идти не хотелось домой, И я дожидался, темна под черешней. А чтоб не скучать, вырезал на стволе, Свои инициалы, на старой черешне. Прошло много лет, с той поры утекли, Взял в жёны себе, я красивую Мэри. Представьте себе, что случилось потом, Мы первую ночку, закрылись в спальне. Снимает парик и спокойно кладёт, На милый, красивый, французский диванчик. Потом вынимает из лифа куски, Пропаленной, старой, заморской резины. И челюсть вставную, кидает в стакан, Смеётся загадочно, как Монна Лиза. Но это не всё что, случилось тогда, Она хладнокровно, снимает колготы. И на деревянной её ноге, Увидал свои я, инициалы! Да чёрт меня дёрни, я вспомнил - они! Те самые буквы, на старой черешне. Мальчишкой купался, я голый в реке, Когда в моём детстве, украли одежду. Кирилл закончил песню, отставил в сторону гитару, потёр ладонью заболевшее горло. В комнату вошла с подносом мама, на нём стояли: две чашки с чаем, вазочка с клубничным вареньем, и ваза с домашнего приготовления печеньем. - Молодой человек, объяснитесь, откуда эта странная, вульгарная песня? - спросила Лада Вячеславовна у сына. - Прошу прощения, мама, это песня - классика, из книги Ильфа и Петрова. Мать поставила поднос на свободный стул. - Кирилл, что скажет отец, когда узнает, какие пошлые песни ты поёшь? - Мама, отец думаю, ничего не узнает. Я обязуюсь, эту песню больше не петь при тебе. - Вас зовут, если я не ослышалась - Павел? - обратилась к Сагорину Лада Вячеславовна. Паша кивнул головой. - Вот ваша чашка, побольше, кушайте печенье с вареньем. Приятного аппетита. - Спасибо, - ответил Паша. Для него было непривычно такое обращение, между взрослыми и детьми, между матерью и сыном. Лада Вячеславовна оставила их наедине. - Ты выучился играть на гитаре за один день? - Нет, милейший мой Паша. Я же говорил, отец меня учил, немного. Я теперь практикуюсь, по самоучителю. У нас же семья профессорская, потому гоняют меня мальца, по кружкам разным, делают из меня вундеркинда. Книгами пичкают, правда это занятие мне больше всего на свете по душе. А вот музыка, меня несколько утомляет, за исключением развлекательной, я люблю современную музыку: "Спейс", например или ансамбль "АББА". Но слушаю и классику, Паганини мне нравится. Вообще люблю подбирать себе хобби сам, не люблю когда мне, что-то навязывают, живопись пожалуй мне нравится. Человек должен быть свободным в своём выборе, в выборе всего. А не так как взрослые, которые навязывают нам своё мировозрение. - Кирилл понизил голос, заговорил, подражая взрослому: - Скажите молодой человек, что вам нравится в живописи? Модернизм, классика или может быть сюрреализм? - Он перешёл на свой обычный голос: - Вы знаете, мне нравятся разные направления и разные мастера. Например, Виллем Хеда, его натюрморт 1651-го года, написанный маслом, точная работа. Всё будто натуральное - персики, окорок сам просится в рот. Серебряная ваза будто сама просится в руки, чтоб пригубить вино, после трудов праведных, сидя у себя дома в тёплой гостиной, у камина. Огонь в камине навевает приятные воспоминания. На что можно глядеть часами? Как горит огонь и течёт вода. А рядом с креслом лежит преданный сеттер, и смотрит на тебя грустными, карими глазами. Впрочем, всё это довольно банально. Да, да господа, банально и старо как мир. Я - молодой человек, на пороге юношества, а внутри чувствую себя стариком. Я прочёл: Гегеля, Брамса, графов Толстых, братьев Маннов, Шекспира и Бернса. Почёл: милейших Дюма отца и сына, Бальзака, Гёте, Альфонса Доде и Шиллера. Читал непризнаваемого у нас в стране Зигмунда Фрейда. Многих авторов и мыслителей читал, и что же? Я так ничего и не понял о жизни, только стал грамотней. Жизнь не стоит на месте, будут люди умнее нас и глупее нас. Добрее и злее, коварней и чистосердечней. Одно я понял: нельзя прощать - подлецам и негодяям, нельзя мириться со злом. Мир катится к апокалипсису, только это уже другая тема, для разговора... Вот ещё что я тебе хотел сказать, Мутузов, плохой человек, поверь, лучше с ним не водиться. Паша пил чай, ел печенье с вареньем, удивлённо слушал друга и не всё понимал, что тот говорил. - Кирилл, ты, правда, прочитал всех этих писателей? - перевёл разговор с неприятной темы Паша. - Тех, о которых говорил, прочёл. Вообще всех перечитать нереально. - А музыка. Ты про ансамбли говорил. Расскажи. Кирилл сосредоточился, спросил: - Ты про зарубежные ансамбли? "Битлз", "Пинк Флойд", "Квин", много есть интересных исполнителей, что тебя конкретно интересует? Элвис Пресли и его "О ле ю", хочешь, послушаем? Кирилл позвал маму, попросил её поставить на проигрыватель, пластинку Элвиса Пресли. Через пять минут Паша слушал мелодичную, незнакомую для его слуха музыку. Голос певца ему понравился. - Нравится тебе, как поёт Пресли? - Нравится.

- Можешь взять пластинку домой, послушаешь. Только не поцарапай, она принадлежит маме.

- У меня нет радиолы.

- Очень жаль. Хочешь поставлю Джима Морриса, и его ансамбль "Дорз". - Не знаю.

- Вина не хочешь выпить?

- Я не пробовал, ни разу, - признался Паша.

- Да, я тоже не пробовал, в баре отца есть несколько хороших сортов вина. Думаю, как-нибудь выпьем бутылочку "Бордо" или мускат "Де Флотигнан". Ваню тоже угостим. Я в прошлый Новый год, пробовал шампанское "Советское".

- Как мушкетёр?

- А то!

- Ну и как?

- Кисловатое. Чтоб понять его действие, нужно выпить хоть бокал. Я сделал один глоток. Вообще шампанское, напиток для женщин. Настоящие мужчины пьют - коньяк. В умеренных дозах конечно. На крайний случай, сгодится водка.

Насчёт водки, Паша был не согласен, видел каждый день, отец приходил с работы подвыпивший. А бывало пьяный вдрызг.

В комнату лёгким шагом вошла мама Кирилла. Она принесла телефон, на длинном проводе. Поставила аппарат на кровать, трубку дала сыну.

- Тебе звонит девочка из класса, назвалась Наташей. Она тоже заболела, думала узнать, что вам задали по математике и английскому. Кирилл, я ей сказала, что ты тоже болеешь.

Лада Вячеславовна вышла из комнаты.

- Я вас слушаю, мисс, - сказал Кирилл в трубку, подмигнув Паше.

- Здравствуйте, можно позвать Кирилла, - ответила Наташа робко.

- Это я, Натали.

- Ой! - сказала она и замолчала.

Кирилл прикрыл трубку рукой.

- Что-то новое, Наташа позвонить решилась, - сказал Паше Кирилл, потом в трубку: - Ты говори, не стесняйся, Натали. Спрашивай, что хотела узнать.

Калачек молчала, даже не дышала.

- Как твоя мама, жива - здорова? Кошка не царапает обивку дивана? А может: кошки нет дома, она загуляла?

- Ты знаешь, Кирилл, я заболела, у меня ангина.

- Бедная девочка, сочувствую тебе.

- Я, правда, заболела. Думала узнать у тебя, шо нам задали по математике и английскому.

- Послушай меня, Наташенька, прежде всего тебе нельзя переутомляться. Это вредно, для больного организма. Тем более ты такая слабенькая. Полощи горлышко раствором: соды, соли и марганца, через каждые два часа. Или пусть мама купит фурацилин, им тоже горлышко полощут. Пей кипяченое молоко с мёдом, только не сильно горячее. Да, и не думай, что я выпендриваюсь, советы проверенные. Милая, я ведь тоже болен, только гриппом, в школу не хожу, уроки не учу. И ты пока не учи. Отдыхай.

- Я думала... Извини пожалуйста Кирилл, я же не знала, шо ты тоже заболел. Выздоравливай, до свиданья.

- До свиданья, Наташа. Увидимся через неделю.

- До свиданья, Кирилл, - сказала счастливая девочка.

Зашла мама Кирилла.

- Молодому человеку, пора идти домой, - сказала она. - Завтра можешь прийти, - добавила она непосредственно Паше.

- Извини Паша, режим. Приходи завтра с Иваном. Буду вас ждать.

- Пока, - сказал Паша и вышел в коридор.

- Павлик, задержись на пять минут, я хочу с тобой поговорить, - сказала Лада Вячеславовна, они зашли в зал. - Может, ещё чаю желаешь?

- Нет.

- Присаживайся, - Лада Вячеславовна, указала на диван. Сели вместе. - Хочу поговорить о вашей компании. О Боцюне, тебе и Кирилле, вернее о вашей дружбе. Меня стало тревожить отношение Кирилла, к учебе. Он стал плохо учиться, прогуливает уроки. Поздно стал приходить со школы. Иногда с синяками и в грязной одежде. Он перестал чем-либо интересоваться. Вы понимаете? меня молодой человек. - Она посмотрела на Сагорина жёстким, холодным взглядом.

Пашу начала раздражать эта холёная, самоуверенная женщина, не ведавшая о настоящей школьной жизни. "Сидит тут, спряталась за деньгами мужа, всё ей нипочём", - подумал он, хотя понимал, что нельзя так думать о матери друга.

- Чем интересуетесь вы лично, Паша? За вашего третьего дружка, я наслышана достаточно. Видела выражение его лица, оно мне не понравилось. Вы, я вижу не глупый человек, Павел, прошу вас, отступитесь от Кирилла. Он не тот человек, который нужен для вашей компании, вашей, - она неопределённо махнула рукой, - шатии-братии. У Кирилла другие интересы, он умный, воспитанный мальчик. После окончания школы, Кирилл поступит в МГУ. Авенир Артурович, отец Кирилла - профессор! Почётный член академии наук! Вы понимаете, что вы разные с Кириллом люди? Вы не должны с Кириллом дружить. Понимаете?

- Мы его не держим. Он может дружить с кем захочет. Мы Кирилла наоборот защищали от некоторых... А указывать ему с кем дружить, я не могу, - ответил смело Паша.

- Это значит, вы не отстанете от Кирилла? - Лада Вячеславовна сдавила рукой подлокотник дивана, отманикюренные ногти на её пальчиках побелели. - Тогда я вынуждена буду обратиться к директору школы, к вашим родителям и в детскую комнату милиции. Чтоб оградили моего сына, от вас и вашего ужасного влияния.

- Это ультиматум? - неожиданно даже для себя, сказал Паша и подумал: "Классное словечко подвернулось".

- Да, молодой человек. Ультиматум! Я не потерплю, чтоб с моим сыном водились люди подобные вам, - Лада Вячеславовна, властно поднялась. Паша тоже.

- Тётя Лада, какие по вашему, мы люди?

- Шпана, хулиганы и прогульщики, - выпалила она.

Паша ничего не ответил, пошел на выход. - Паша, ты ещё не ушёл? - спросил из своей комнаты Кирилл.

- Нет.

- Так вы приходите завтра, с Иваном. Я буду ждать.

- Мы постараемся, пока Кирилл.

Когда Сагорин ушёл, Кирилл позвал маму.

- Мама, о чём ты говорила с Пашей? Мне показалось, голос у него расстроенный.

- Я попросила его и вашего друга Боцюна, ограничить своё влияние, на тебя, иначе...

- Что иначе!? - спросил эмоционально громко Кирилл.

- Ты посмел повысить на меня голос?? - мать удивилась. - Я сегодня же, свяжусь с твоим отцом, всё ему расскажу! Тебе придётся объяснять ему, своё недостойное поведение! Ты лишишься доверия отца!

- Мама, пусть так. Они мои друзья, друзей не предают. Когда меня били, они вступились за меня! Не испугались кулаков. А теперь ты предлагаешь, предать! Никогда, я лучше смирюсь с вашим приговором и перейду в любую другую школу.

- Ты ещё маленький, жизни не знаешь. Мыслить надо о будущем.

- Ни за что. Я - хорошист, троек нет, чего же более?

- Чтоб ты перестал прогуливать занятия, перестал пропадать неизвестно где. Приходил домой чистым, как все нормальные дети.

- Тогда отправляй меня к отцу или к бабушке, я смирюсь с любым твоим вердиктом!

- Кирилл, - мать снизила тон, - я не намерена говорить с тобой, на этих нотах.

Ты наказан, неделю после выздоровления будешь сидеть дома.

- Я подчиняюсь твоей власти, но это несправедливо, - сказал он и отвернулся к стене. - Это тоталитаризм, - добавил он.

- "Нужно запретить ему, читать, Солженицына и Шаламова", - подумала мать. Паша сразу от Кирилла зашёл к Ивану, пересказал свой разговор с Ладой Вячеславовной. О том что Кирилл, по-прежнему хочет дружить с ними и пригласил прийти на завтра в гости. Совместно решили: с Кириллом дружбу не прерывать, домой к нему не ходить, чтоб не встречаться с его матерью.

На осенних каникулах, Кирилл днём находился, у бабушки и дедушки (иногда оставался у них ночевать), тайком от матери гулял с друзьями, пока она была на роботе. Он особо сблизился с Ваней Боцюном, гулял с ним, приходил к нему в дом, рассматривал иконы на стене в углу, горящую лампадку. Как человек любознательный, тянущийся к любым знаниям, его заинтересовала религия, вера православных христиан. Сведений о вере было мало, тем более в их антирелигиозном обществе о вере умалчивали, или ничего хорошего о верующих не говорили. Он читал в доме у друга богословские православные брошюры и Новый Завет. Слушал, то что знал о вере православной Ваня, о десяти заповедях Божьих. Как человек смышлёный, быстро постигал суть веры православных христиан: любовь к Богу, и ближнему, как к самому себе. В школе первой новостью стало то, что Тищенко, родители перевели в другую школу. Якобы перевели в спортивный класс, заниматься - лёгкой атлетикой. Все ребята догадались об истинной причине перевода - вульгарный инцидент Тищенко с Галей Пурсовой. Тот инцидент замяли за закрытой дверью завуча, в присутствии родителей обоих детей. Саша до каникул ещё учился в классе, он поменялся местами с Лебезевым, сел за последнюю парту, стал: замкнутым, тихим, незаметным. И вот он - переведён в другую школу.

На каникулах Мутузов помирился с Сагориным и Боцюном, иногда приходил в двор Сагорина, там погулять со своей компанией: Коробкой и Кудряевым. Тогда к ним присоединялись: Паша, Иван и Кирилл все вместе ходили гудять по заводам и фабрикам, искали приключения. Отсидев первых три урока, Мутузов подбил Сагорина и Боцюна уйти с уроков. Они пошли на Алебастровый комбинат, плющить на рельсах медяки, подлаживая мелочь под проезжающий состав. Между рельсов была неглубокая яма.

- Давайте залезем сюда, пусть над нами поезд пройдёт, - предложил Андрюха, когда они разложили копейки на рельсе. - Кто не зассыт?

Залезли, конечно, все, никто не хотел прослыть трусом.

- Ну, шо пацаны, пока нет поезда, закурим? - предложил Андрюха, достал из куртки пачку "Веги". Ребята знали что Мутузов и его друг Кудряев - курят. Сигареты они приобретали, прося: "купить для папы", у мужиков возле магазина. Иногда их прогоняли, иногда сигареты покупали. Мутузов курил в основном "ТУ-134", "Космос", "Опал" или

"Стюардесса". Кудряев был беднее, курил "Приму" за шестнадцать копеек или "Ватру" за двадцать копеек.

- Я не хочу курить, - отказался Паша.

- Тоже, не хочу, - пробубнил Иван, на самом деле хотел попробовать.

- Эх вы, салаги, мазута, - пожурил их Андрюха, достал спички, чиркнул одну об каблук ботинка, она зажглась. Секрет был прост: для этого на каблук клали фильтр от сигареты, поджигали его. Когда он догорал, прижимали к каблуку, чиркало спичечного коробка, на каблуке оставалось чиркало. - Ничего, я сделаю из вас людей, - он доверительно похлопал Пашу по плечу. - Затянувшись сигаретой, он высунул чуть голову между шпал. - Полундра! Баркас идёт! Все трое затаили дыхание, почувствовали, как рельсы завибрировали, над ними проехал локомотив и два вагона. Они вылезли из ямы, и тут их заметил путеец. - Ах вы! А-ну стоять! - заорал благим матом мужчина, побежал по шпалам. - Атас! Шухер! - крикнул Мутузов, схватил расплющенную колёсами копейку, побежал по шпалам. За ним Сагорин и Боцюн. Паша споткнулся о шпалу, растянулся во весь рост на гравии. Школьная сумка и шапка, покатились по насыпи. Иван обернулся, остановился, вернулся к другу. - Вставай Паша, тикаем, - сказал он, поднимая сумку и шапку. Паша поднялся, почувствовал боль в правом колене. - Не могу бежать, больно.

Путеец, сбавивший поначалу скорость, увидев, что один из мальчиков упал, снова прибавил скорость бега.

- Мутуз стой! Помоги, Паха упал, - закричал Иван, подхватил Сагорина под руку. Мутузов остановился, обернулся. Посмотрел на приближавшегося путейца, понял с раненым им не убежать от мужчины. Прикинул что-то и подбежал к товарищам. Подхватил Пашу с другой стороны, руку его закинул себе на плечо.

- Бросьте меня, пацаны, всех поймают, - попросил Паша.

- По шпалам не уйдём. Идём через ручей! - сообразил Мутузов.

Ломая дикорастущий кустарник, втроём спустились к ручью, вошли в мутный, вонючий ручей. Вода была холодная, грязи и ила по колено, воды по пояс, - перебрались на другую сторону. Путеец остановился, на другой стороне ручья.

- Стойте, вам говорю, отродье собачье! - закричал мужчина.

- Врёшь, не возьмёшь, - Мутузов повеселел. На улице смеркалось. - Так, Чапай говорил? А! пацаны.

- Я запомнил ваши морды, я вас поймаю!

Мутузов нагнулся к вонючему ручью, выгреб кусок жирной, вонючей грязи.

- На! выкуси, - швырнул в мужика грязью, попал удачно, прямо в грудь, забрызгал лицо. Испачкал форменную шинель.

- Ах, ты...- загнул во много оборотов путеец. Уже собрался идти через ручей.

- Мочи по нему, пацаны! - Видя этот манёвр, закричал Андрюха, бросил в путейца подвернувшуюся под руку палку. Камни, грязь, консервные банки полетели градом в путейца. Он, ругаясь выбрался на насыпь, оттуда стал бросать в мальчишек щебень. Потап Кузьмин, отец двух детей ругался, видя, что мальчишки-хулиганы уходят, а он не мог их поймать. 4 ноября по телевидению, на двух каналах (других просто не было), и по радио передавали траурную музыку. Дикторы передавали, что умер Генеральный секретарь СССР Леонид Ильич Брежнев. Дети утром пришли в школу, их в связи со смертью лидера страны, распустили по домам. В стране начался траур, гудели гудки всех заводов, фабрик, комбинатов, шахт, в стране начался траур. Сагорин не особо думал о трауре, его больше заботило болевшее колено. Брежнева ему, конечно, было жаль, но Генеральный секретарь был стар и болен, это видела вся страна. Ещё Пашу заботила вчерашняя порка, отец отлупил его ремнём, за грязную одежду, в которой он пришёл. В подробности политики страны, он особо не вникал. Он твёрдо знал - его страна СССР, самая лучшая, миролюбивая страна на свете. Здесь нет - нищих, голодных, бездомных. Враги страны - США и агрессивный блок НАТО, а сороковой президент Америки Рональд Рейган - последняя сволочь в мире. Впрочем, там, в Америке есть хорошие люди - рабочие, их так учили в школе, а капиталисты - угнетатели рабочего класса. То, что в магазинах мало товаров, есть дефицитные товары, это временное явление. И плохо с мясом, в магазинах продают, одни кости, с маленькими кусочками мяса. Из-под прилавка, конечно можно достать вырезку, за два рубля килограмм, по блату. Зато на базаре, мясо есть, но по пять рублей килограмм. Скоро должно всё наладиться. Зато в их стране образование и медицина - бесплатные, в какой стране мира такое есть? Единственную нищую попрошайку в городе, он видел на ступеньках хлебного магазина, на топталовке. То была старая, престарая бабка. Сагорин гордился, что родился в великой стране. Первой запустившей в космос спутник; победившей фашистскую Германию, во Второй мировой войне. Первый космонавт, побывавший в космосе Юрий Алексеевич Гагарин, тоже из его страны!

"Наша страна, помогает трудовому народу Афганистана, это говорят везде. И если бы не наша армия, американцы установили бы в Афганистане - атомные ракеты, - думал Паша. - За границей говорят хорошо, всё есть. Ха, а кто там был? Из знакомых родителей - никого. Разве отец Минутко. Так я его никогда не видел. Даже в страны соцлагеря, и

то тяжело попасть на экскурсию. Чехословакия, ГДР, Болгария, Югославия, Польша, какие ещё страны на нашей стороне? Венгрия, Румыния. Ещё Албания, но эта страна какая-то слабая, не вызывает доверия. А больше всего, хочется побывать в нашей столице - Москве. Увидеть в мавзолее - Ленина, скупиться в ЦУМе, там говорят, есть всё!"

- Погоди, Паша, - прервал мысли Сагорина, догонявший сзади Иван. Паша остановился.

- Шо, задержали?

- Тощая вобла, мораль читала, за то шо смылся с уроков, и не остался дежурить. Переоденемся щас и айда в футбол гонять.

- Я согласен!

- Сегодня можно целый день играть, как в выходной.

- Плохо только шо Брежнев умер.

8 Я знаю - город будет, я знаю - саду цвесть, пока ещё на карте, страна такая есть! 1929 М.В.В. 1991 М.О.С. 18 апреля у Кирилла Минутко - День рожденья, по окончании уроков, он пригласил на свой праздник: Сагорина, Боцюна, Наташу Калачек и почему-то Олю Викторову. Это было странно, Оля с Кириллом за всё время учёбы, едва ли перекинулась парой предложений. Она была скромная, неразговорчивая девочка, опрятная, училась с троек на четвёрки. Из общей массы не выделялась, в жизни пионерской дружины участие принимала. Вот и всё. "Возможно, Кирилл пригласил Олю, из-за того, что она сидела за партой с Андрюхой", - подумал Паша. Перед последним уроком Кирилл, подходил к каждому из приглашаемых, и говорил: "Я вспомнил, сегодня у меня День рожденья. Приглашаю тебя, - дальше называл имя, - на небольшой фуршет. Явка обязательна. Подарки не принимаются. Моих родителей, дома не будет. Своих родителей предупреди сразу". Девочкам добавлял: "После вечера, проведём домой, гарантирую". После такого предложения Оля Викторова, повернулась и молча пошла в класс. Кирилл обогнал её, преградил дорогу. Посмотрел снизу вверх. - Не хорошо, оставлять, без ответа мужчину, - сказал Кирилл. Викторова недоумённо посмотрела на него с головы до ног. Остановив взгляд на синих полукедах. На Дни рожденья, она никогда не ходила, потому что особо ни с кем не дружила. - Это ты шо ли, мужчина? - Оля смотрела свысока. - Пигмей настоящий. - Мужчину судят не по росту, а по его поступкам. Император Наполеон, например, был ростом - метр пятьдесят пять сантиметров, - ответил гордо Кирилл. - Ладно, дай пройти. - Безусловно. Только дай ответ Оля, придёшь? - не отступался он. - Приставучий какой. Меня мама не пустит. - Это я беру на себя, договорюсь. Так как, придёшь? - Если так, так и быть, приду. - Ол райт! Я на тебя надеюсь. Прозвенел звонок. Кирилл уступил дорогу Оле. Подумал: "Кого ещё можно пригласить из девочек, ведь мальчиков будет - трое". Решил - Наташу Василенко пригласить, остановил её. - Наташа, сегодня вечером, я приглашаю тебя на День рожденья. Будут: Паша, Наташа Калачек, приходи и ты. - На дни рожденья, приглашают, заранее. Сегодня уже поздно идти, завтра в школу, уроки ещё делать надо. И у меня, подарка нет. - Подарки не принимаются. Наташа, мы посидим часок, торт покушаем, музыку послушаем. Потом всех, проведём по домам! - Всё равно поздно. Придумал же, на ночь глядя. - Завтра уроки будем учить. Приходи, не пожалеешь. Всего на часик, с Пашей пообщаешься. - Он мне в школе надоел. - Мама торт "Наполеон" спекла, ещё "Киевский" купила. Покушаем фрукты, ситро попьем, музыку послушаем. Программа интересная, будут танцы. Калачек сидела в классе, волновалась и с ревностью думала: "С кем Кирюша сейчас разговаривает? Почему он ещё не зашел в класс? звонок ведь уже был!", при этом она держала руку в портфеле, зажав в потной ладошке большую женскую заколку для волос. Заколку эту подарил ей Кирилл на женский праздник 8 марта. (В советских школах была традиция: на 23 февраля День вооруженных сил СССР, девочки дарили мальчикам подарки, на 8 марта Международный женский день, мальчики дарили девочкам подарки). Мама Кирилла выделила сыну десять рублей, на подарок девочке, этой девочкой была - Наташа Калачек. (На 23 февраля она подарила ему платок расшитый собственными руками, красивой жар-птицей, и ягодами клюквы). Кирилл делал дома эксперименты с фосфором, селитрой и серой забыл купить подарок. На следующий день, он мог ещё купить подарок (учился он во вторую смену с двух часов дня), но долго лежал в кровати, читал, потом слушал пластинки зарубежной эстрады. Когда вспомнил о подарке, нужно было уже идти в школу. Он не запаниковал, немного подумал, открыл мамину шкатулку, где хранились всякие женские принадлежности, украшения. Покопавшись там немного, он нашел итальянскую заколку, которую отец подарил маме прошлым летом, (мама пользовалась ей два раза), положил в карман и со спокойной совестью пошел в школу. Когда подарил Наташе заколку, она ей понравилась, но волосы у неё были слишком коротки. Заколку она с того дня носила в портфеле всегда. К классу подходила учительница. - Заходим в класс, - сказала она. - Хорошо, я приду, только, чур, сначала переоденусь. - Договорились, - ответил Кирилл, открыл дверь, пропустил вперёд Натащу, учительницу. Учительница его поблагодарила, Кирилл закрыл дверь и помчался домой. (одежду из раздевалки он взял заранее). Техничке в вестибюле соврал, что его отпустили с последнего урока, так как у него болит голова. Техничка открыла центральную дверь школы, Кирилл вырвался на волю. После уроков выходя из раздевалки на улицу, ребята увидели Кирилла, его трудно было узнать. Он стоял у белых "Жигулей" "третей" модели, одетый празднично в красивой детской паре, опрятен, причёсан, излучал улыбку. Сагорину и Боцюну он сказал, чтоб шли прямо к нему домой. Перед Олей Викторовой и Наташей Василенко открыл заднюю дверь машины. - Девочки, машина к подъезду подана! Прошу! Викторова забралась первой, за ней Василенко. За этим следили: Самогадпеков, Мутузов, Лебедева, Пурсова и Симутина. - Делаешь успехи, Кирилл! - сказал Самогадпеков. - А почему ты прогулял, последний урок? - проскрипела, завидуя Оле и Наташе Симутина. Кирилл ей ничего не ответил, увидел вышедшую на крыльцо Наташу Калачек, в своём бедном пальтишке. Она испуганно смотрела на машину. Кирилл подошёл к ней, взял за руку. - Поехали, подвезём тебя домой. - Нет, нет, - поспешно сказала Наташа. - Меня подвези, коротышка, - сказал вышедший на крыльцо Лужник, захохотал. Вышли из раздевалки: Прохоренко, Столяров, Толокова и Малафеев. - Давай двигай, шо боишься. Он тебя не съест, - сказал Мутузов Наташе. Кирилл повёл Наташу за собой к машине. Кто-то засвистел. - Жених и невеста, замесили тесто, - крикнул Столяров. - Питекантроп, - сказал негромко, не сердито Кирилл. - Тесто было - калачом, а невеста - лилипутом, - крикнул Лужник. - Не обращай на них внимания, они люди ограниченные, завидуют, - шепнул Наташе Кирилл, посадил её в машину на заднее сиденье. Сам сел на переднее сиденье, Лада Вячеславовна, посигналила идущим впереди машины детям, выехала со двора. - Везёт же этому коротышке, - сказала Толокова, она неприязненно относилась к Кириллу за его лёгкий ум и эрудицию. - Подумаешь. У моего отца "Волга", - сказал гордо Самогадпеков. - Когда покатаемся? - спросила, хихикнув, Галя Пурсова и взяла его под руку. Малафееву стало плохо, от ревности он заскрипел зубами. - Запросто, - Иосафат обнял Галю рукой за талию, Малафеев, закрыл глаза и отвернулся, даже в висках у него заломило. Сначала Лада Вячеславовна, завезла домой "Оленьку", - как она её назвала. Викторова жила недалеко от местной речушки, заросшей камышом, грязной от стоков городка. Вместе с Оленькой, Лада Вячеславовна вошла к ней в дом, и за десять минут уговорила её маму, отпустить Оленьку на День рожденья к своему сыну. Оля быстро переоделась. Потом заехали домой к Василенко, здесь родители отпустили дочь, не долго думая. А вот мама Наташи Калачек - Анастасия Сергеевна, маленькая, худенькая женщина, долго расспрашивала Ладу Вячеславовну: почему так поздно назначено День рожденья. Спрашивала у дочери: успеет ли она сделать уроки, бедная дочка кивала головкой, ей очень хотелось попасть к Кириллу. Наконец Анастасия Сергеевна записала адрес и домашний телефон Лады Вячеславовны, отпустила дочь. Вышла на улицу убедиться, что в машине есть дети. "Долго не задерживайся", - дала напутственное наставление. Паша и Иван минут сорок ждали пока приедут Кирилл с девочками. Кирилл первый вышел из машины, открыл девочкам дверь и, помогая им выйти, говорил друзьям: - Друзья, извините за вынужденную задержку. Она произошла не по моей вине. Леди долго наряжались. Кирилл помахал маме рукой, она уехала, напоследок посигналив. Он провёл всех домой, дети сняли одежду, вручили подарки. Детские книжки со сказками дарили девочки, Кирилл благодарил (хотя давно сказок не читал), после Жан-Жака Руссо, ему было не до сказок. Паша подарил альбом для рисования и карандаши, Иван свой перочинный нож, со штопором и двумя лезвиями, одно из которых было сломано. Девочки были одеты в нарядные платьица, Калачек с белыми бантами в косичках. С изумлением и интересом, они рассматривали обстановку квартиры. Пока мальчики открывали ситро, Кирилл дал девочкам кляссер с марками и набор фото-открыток западных стран, чтоб не скучали. Сам включил бобинный стереомагнитофон, с зарубежной эстрадой (этой музыкой увлекалась мама). Стол был уставлен: бутербродами с маслом и красной икрой, сыром и колбасой - салями; нарезками буженины с зеленью; лёгкими овощными салатами заправленными греческими оливами. Из фруктов были: апельсины, виноград, гранаты, яблоки. Из сладкого: арахис в сахаре, марципаны, миндаль. Торты: "Киевский" и "Наполеон"; пирожные: заварные и "север". Из напитков: шипучка "Освежающая", ситро: "Лимонад", "Солнышко", "Буратино". Кирилл открыл шипучку, разлил всем по бокалам для шампанского. Поднял свой бокал, постучал по нему осторожно вилкой, обращая внимание на себя. - Дамы и господа, леди и джентльмены, граждане и гражданки, просто товарищи, друзья, одноклассники и одноклассницы! В этот знаменательный для меня день, девятнадцатого ноября, я появился на свет, десять лет тому назад. Благодаря соитию двух любящих друг друга, родных и близких мне людей! А именно моих родителей! Кирилл говорил свою речь, девочки слушали его удивлённо. Паша и Иван привыкшие к манере его речи не обращали внимание на его чудачество. Иван обозревал стол, облизывался на торты, с трудом воспринимал незнакомую для его слуха музыку: "Багама, Багама мама...". Паша тоже ждал - когда можно будет, начать есть. - Так выпьем же первый тост, за людей, подаривших нам жизнь! За наших родителей! Прежде чем выпить, Кирилл чокнулся своим бокалом о другие бокалы. Одноклассники были немного этим удивлены, никто из них так ещё не пил. Вообще они не пили шипучку. Наташа Калачек сидела изумлённо, переваривая фразу Кирилла: "людей, подаривших нам жизнь!". Мама ей часто втолковывала, что её принёс - аист. И вдруг: "люди! подарили жизнь". И слово "родители", зазвучало как-то по другому, по новому! "Родители", от слова "родить"? "День рожденья" - "день, когда меня родили", - со страхом догадалась она. Дети веселились, слушали захватывающую музыку, ели вкусности, зелень откладывали в сторону. Только Иван с аппетитом уминал всё подряд, не брезгуя ни чем; пирожные ел с бужениной и зеленью; бутерброды с красной икрой вместе с марципанами. Под шумок, Кирилл ушёл на кухню, достал из запасов мамы крепкий ликёр "Апельсиновый", был ещё "Амаретто", его он не решился открыть. В шесть высоких стаканов, заранее заготовленных, он налил понемногу ликёра. Разбавил их ситро "Солнышко", по два стакана перенёс в зал. - Товарищи пионеры, минуточку внимания, - громко сказал он. - Кто провозгласит тост в мою честь? Ситро налито, всем выпить до дна! Паша, тост с тебя, - сказал Кирилл и выключил громкость. - Ну... - Паша запнулся, тосты он ещё не произносил, - я хочу, сказать, тост... Кирилл, желаю тебе учиться на хорошо... отлично... много счастья. - Сагорин покраснел как рак варёный. Выручил его сам Кирилл: - Крепкого, богатырского здоровья, как у Ивана. Плюс долгих лет жизни. Спасибо дорогой друг. Пьём до дна! Иван выпил слабоалкогольный коктейль до дна, Кирилл тоже. Остальных Кирилл подбадривал: - Пьём до дна, кто не до дна - против меня. Оля, Наташи, Паша молодцом! Пьём, пьём! - Фу, шо это было? Сладкое и непонятное, - удивилась Оля. - А это, ситро "Радость", - ответил Кирилл, - эффект придёт! - Никогда такого не пила, - ответила Оля. Ваня попробовал салат, укусил маслину и скривился, выплюнул её на стол. - Ты чего? - спросил его Кирилл. - Слива не созрела, ещё зелёная, - ответил он. - Это не слива, это - олива, - усмехнулся Кирилл, - деликатес. Наташа Калачек надула губки, поставила на треть отпитый стакан. Кирилл снова включил музыку. Одноклассники расшевелились, стали общительней. Наташа Василенко что-то рассказывала жующему Ивану. Паша рассказывал Оле о недавно прочитанной книжке А. Грина "Алые паруса". Калачек сидела одна, листала кляссер. Кирилл собрал стаканы, снова ушёл на кухню. Там налил себе двойную порцию ликёра, смешал его с берёзовым соком, выпил, крякнул, скривился, выдохнул. Потом всем приготовил новые коктейли, Ивану налил тройную дозу ликёра, Павлу двойную. На кухню как кошечка тихо прокралась Наташа Калачек. - Кирилл, шо ты тут делаешь? - спросила она. Кирилл чуть не уронил бутылку ликёра, которую в этот момент прятал за холодильник. Поставив бутылку на пол, подошёл к Наташе, провёл ладонью по её аккуратному проборчику. - Я, моя хорошая Калачек, делаю американский коктейль "Манхэттен". - А разве можно делать - американское? - испугалась она. - Можно. Ведь американцы даже были наши - друзья. Представь, они во время войны поставляли нам по ленд-лизу, военную технику, продовольствие, топливо. Конечно, не бесплатно, за золото. - Хмель уже пробрал смышлёную голову мальчишки, она ничего не поняла. - Ты марки смотрела? - спросил он, она послушно кивнула. - Понравились? - Она послушно кивнула. - И американский президент Рузвельт был страстным филателистом. Представляешь, у него даже были марки с изображением Гитлера. - Она испуганно подумала: "откуда он всё это выдумал?". - Это теперь мы с ними не дружим и должны грозно сказать: янки, руки прочь от Кубы, Анголы и Афганистана. - Каким Янкам? - Наташа наивно смотрела на Кирилла. - Разве американцы были наши друзья? - Ну, их всех к чёрту! - махнул он рукой. - Давай лучше споём вместе песенку. - А какую? - Прилетит с днём рожденья, в голубом верто...ик...лёте. Ну его. Слушай Калачек, а как у тебя, дела, по... ик, как её? - Природоведение? - Да, да, ик. - Четвёрка. - Вот! А по математике? - По математике, тройка... с минусом, - огорчилась она. - Не переживай, давай лучше помоги мне, - он снова икнул, - перенести "Манхэттен", в комнату. И-ик. Наташа кивнула головой, послушно взяла два стакана. - На тебя икотка напала, нужно закрыть дыхание, - посоветовала она. - Закроем и перекроим, ик, - согласился Кирилл. - Кирилл, ты до сих пор не переписал мне стишок, того поэта, французского... Дю Билла. - Кого? Ах, Дю Белле! Сегодня напишу, лучше дам тебе книжку, сама перепишешь. А хочешь подарю тебе её! - Лучше я его перепешу, - сказала она и пошла со стаканами в комнату, он тоже взял четыре стакана пошёл за ней. - Ребята, все к столу! Выпьем коктейль "Манхэттен". - Как это перевести? - спросила Оля. - Район в Нью-Йорке. И-ик. Вообще коктейль "Манхэттен" впервые был приготовлен мамашей Уинстона Черчилля в нью-йоркском клубе "Манхэттен", в честь избрания сэра Сэмюеля Тилдона губернатором штата Нью-Йорк, - дал справку Кирилл. - Ванька, поставь тот стакан. Ик. Возьми свой стакан у Наташи Василенко. Правильно. Ик. Теперь тост. Выпьем за наших советских девочек! Самых красивых, ик, самых честных в мире! Погодите. Ик. - Кирилл добавил всем в стаканы ещё и шипучки. - Теперь чокаемся все и пьём! Ребята с радостью чокнулись стаканами, выпили. - Добрая штука, вкусно, - одобрил напиток Иван. - Это коктейль, "Ман...", "Ман..." - Наташа Калачек забыла, понравившееся ей название. - "Манхэттен", - подсказал Кирилл, и обнаружил что икотка у него прошла. Подсел к Оле. - Мисс, нравится тебе вечер? - Ничего себе, - улыбнулась Оля. - Я ни разу не была, на Дне рожденья. Это так весело! - Я же говорил: понравится. - Кирилл, ты совсем не такой мальчик, как я думала. - Какой? - Такой, не зануда. Весёлый, интересный, общительный. - Спасибо за комплимент. - И ещё, очень умный, я не знала шо ты так чудно, непонятно разговариваешь. Как взрослый. Заиграла медленная тема "Бониэм". - Мальчики, приглашают девочек, на медленный танец, - сказал Кирилл, поднявшись, пригласил Наташу Калачек: - Разреши тебя пригласить. Она с радостью согласилась, танцевали они неумело, правую её руку взял в свою левую, правую свою ладонь положил ей на лопатку. Сагорин пригласил на танец Олю. Василенко сама взяла в оборот Ивана, а он и в танце, не переставал жевать, хмель бродил и в его голове, он в танце пересказывал Наташе любимый свой фильм "Неуловимые мстители", который смотрел в кинотеатре не один раз. Паша и Оля танцевали на пионерском расстоянии, взявшись за руки. - Хорошее День рожденье, - похвалил после танца Иван Кирилла, при этом откусывая от сложенных вместе двух бутербродов: с икрой, сыром, бужениной и апельсиновой долькой посредине. - Весело и смешно. - Вкусно? - спросил у него Паша. - Уж я так давно не кушал, всё вкусное, объедение! Я икру красную никогда не кушал, - Иван запил лимонадом. - И сладости вкусные. Жалко День рожденья у Кирилла, не каждый месяц. - Только девчонки мешают, - сказал Паша. - Чего? Я танцевал с твоей соседкой по парте, Василенко. Совсем не мешают. - Нашёл чему радоваться. Она зануда и ручки грызёт как хомяк. Хочешь, сядешь с ней за парту? - Не-а, я люблю сам сидеть, - простодушно сказал Иван, взял яблоко и кусок торта. В коридоре зазвонил телефон, Калачек услышала звонок и сказала об этом Кириллу. Он разгорячённый выпитым, побежал в коридор, схватил трубку. - Квартира Минутко, слушаю вас! - Я мама Наташи Калачек, можно её к телефону? Скоро вы расходитесь? - её голос был взволнованный, высокий. - Не беспокойтесь мадам, даю трубку Маше, то есть Наде, то есть Наташе, - он подошёл к Наташе, сказал, что её просит к телефону: "какая-то дама". Друзей позвал за собой на кухню, выходя из зала, закрыл дверь (чтоб музыка не мешала разговору, Наташи с женщиной). На кухне, Кирилл достал на две трети пустую бутылку ликёра. - Ну что пацаны, допьём? - хмельно улыбаясь, спросил он. - А это кто выпил? - спросил Паша. - Ты пил, Иван пил, все пили! - Кирилл засмеялся. - Я мешал ликёр в стаканах с ситро и берёзовым соком. Паша, тебе весело стало? Иван кивнул головой. - То-то! - Я пить больше не буду, - отказался Сагорин. - Ты будешь? - спросил он у Вани. - Можно попробовать. Кирилл достал из шкафчика, две хрустальные рюмки, налил в них полные ликёра. В чашку налил берёзовый сок, из банки. Достал из холодильника: пол-литровую банку маринованных опят, литровую банку маринованных огурчиков. Открыл банки, выложил огурчики и грибы на тарелку. - Ну, будем жить, - сказал тост, чокнулся с рюмкой Ивана, выпил, причмокнул, закусил огурчиком и грибом, с вилки. Иван тоже выпил, ложкой зачерпнул грибов, закусил. - Хороши грибочки! Моя бабулька собирала, консервировала, мне гостинец готовила! - Мне таких вкусностей, есть, не приходится. Семья у нас большая: мамка, две сеструхи: Светка, Вика. Валерка братан в армии, уже легче, одним едоком меньше. А старший брат Игнат, женился. Вот мы и едим, каши, борщи, иногда с курицей, супы. Конфет почти не покупают. - Где служит твой брат, Валера? - поинтересовался Кирилл. - В пехоте. - Понятно, я имею в виду, в какой области, в какой республике? - Под Киевом, в Десне. - Молодчина! За брата. - Давай, - махнул рукой Иван. Выпили, Иван закусил плотно, Кирилл только запил. - Там девочки ждут, пошли к ним, развлекать, - вспомнил он. В зале к Кириллу подошла Калачек, сказала плаксиво: - Кирилл, мама сказала, чтоб я шла домой, и чтоб меня обязательно провели. - Проведём, - ответил Кирилл. - Так, рассказываем анекдоты, я начинаю. Музыку тише. - Он рассказал детский анекдот, все смеялись, кроме Калачек. - Теперь ты, Иван. - Дети в подвале играли в гестапо, зверски замучен сантехник, Потапов, - выдал Иван. Оля Викторова, махнула рукой. - Хватит тупые пошлости рассказывать. Лучше о серьёзном поговорить. - Запросто! Иван, стул! - загорелся Кирилл, открыл ящик в мебельной стенке, извлёк потрёпанную книжку без обложки. - Ставь стул прямо на стол! - Ой! мальчишки, не надо. Там же посуда, еда, торты! - схватилась за голову Наташа Василенко. - Тихо-о-о! Голос оратору! - закричал Кирилл, девочки примолкли, Иван водрузил стул, на стол. - Это уже форменное безобразие, - подражая взрослым, повторила слова матери Оля. Кирилл покачиваясь, стал на кресло, потом на стол, раздавил ногой заварное пирожное. Крем под давлением полез в стороны. Девочки со страхом наблюдали за происходящим. - Это же безобразие. Мальчишки, шо вы стоите? Остановите его! - сказала Оля, поднялась с дивана. - Кирюша, не надо, - попросила Наташа Калачек. - Давай, читай, - сказал Паша, отпивая ситро из горлышка бутылки. Кирилл, забрался на стул, к носку его прилипло и отвалилось, пирожное. Ваня чтоб не пропадал продукт, собрал куски, запихал их в рот. - Мыслитель революции, Владимир Владимирович Маяковский. "Рассказ Хренова...", странно, хреново или хренова? Ладно, "Рассказ Хренова о Кузнецкстрое и о людях Кузнецка"! - продекламировал он. Мальчики захлопали в ладоши, все стали полукругом вокруг стола. И только Калачек осталась сидеть. - Кто этот поэт? - спросила Оля. - Мы его будем проходить, в старших классах, - успокоил её Кирилл. Итак, прелюдию пропускаю. По небу тучи бегают, дождями сумрак сжат, Выражение лица Кирилла изменилось, стало серьёзным, голос отвердел, в правой руке он держал книгу, левой отмахивал в такт слов: под старою телегою рабочие лежат. И слышит шепот гордый вода и под и над: "Через четыре года здесь будет город-сад!" Дети замерли, завороженные открывшейся перед ними картиной, Оля выключила магнитофон. Оратор продолжал жарить словами, режа воздух в такт рукой: Темно свинцовоночие, и дождик толст, как жгут, сидят в грязи рабочие, сидят, лучину жгут. Сливеют губы с холода, но губы шепчут в лад: "Через четыре года здесь будет город-сад!"

Иван перестал жевать, удивлённый смотрел на новоявленного чтеца. У него на губах засох крем. Светла промозглость корчею - неважен, мокр уют, сидят впотьмах рабочие, подмокший хлеб жуют. Но шепот громче голода - он кроет капель спад: "Через четыре года здесь будет город-сад! Наташа Калачек, вслушивалась в слова, и ей казалось, что сам Кирилл сочинил, этот мощный, трудовой стих, пробирающий до глубины души. Здесь взрывы закудахтают в разгон медвежьих банд, и взроет недра шахтою стоугольный "Гигант". Сагорин тихо поставил бутылку на палас. Василенко Наташа открыла рот, будто пытаясь ловить слова. Здесь встанут стройки стенами. Гудками, пар, сипи. Мы в сотню солнц мартенами воспламеним Сибирь. Здесь дом дадут хороший нам Калачек, восприняла слова: "дом дадут хороший нам", будто обращение Кирилла к ней лично. Две слезинки прокатились по её щекам, а чтец рубил словами: и ситный без пайка, аж за Байкал отброшена попятится тайга". Рос шепоток рабочего над темью тучных стад, а дальше неразборчиво, Голос Кирилла понизил голос, в этот момент на пороге зала появились его родители, их появление никто не заметил. Мать хотела накричать на сына, но отец её удержал, положив ей руку на плечо. Все внимательно слушали чтеца, революционера, рабочего, своего товарища - пионера! Лишь слышно - "город-сад". И голос его окреп, он закончил стих чётко, в резком тоне: Я знаю - город будет, я знаю - саду цвесть, когда такие люди в стране в советской есть! - Как красиво, - сказала Оля Викторова и захлопала в ладошки. За ней захлопали все дети и Авенир Артурович, отец Кирилла. Кирилл всем поклонился. - Авенир, чему ты радуешься? - сказала от двери Лада Вячеславовна мужу. - Вот тебе живой пример поведения нашего сына. Дети увидели родителей Кирилла, девочки "ахнули", перепугались. Кирилл спокойно спустился на стол, спрыгнул на пол. - Теперь ты воочию увидел, что вытворяет твой любимый сынок, - негодовала Лада Вячеславовна. - Папа приехал! Здравствуй папка! - сказал Кирилл и быстрым шагом подошёл к отцу. Авенир Артурович поднял сына на руки, Кирилл понял, по лицу, по глазам, по жесту отца, что бранить он не будет. - Здравствуй сынок, - отец прижал, самого своего любимого сына, к себе. - Дети, собирайтесь, я развезу вас по домам. Торты, кто желает, пусть берёт домой, - сказала мама Кирилла. - Папа это мои друзья, Паша и Ваня, - представил он Сагорина и Боцюна. Когда Лада Вячеславовна уехала развозить девочек по домам, Авенир Артурович снял стул со стола. Предложил мальчикам присесть, поговорить. Паша и Иван никогда не видели живого профессора, они сидели тихо, смущённо. Рассматривали его загорелое лицо, аккуратную бородку с усами, чёрные с проседью волосы, зачёсанные назад. Глаза у него были карие, с морщинками по углам. Он казался добрым, был похож на геологов из фильмов. На вид ему было лет под пятьдесят. - Значит, вы и есть друзья моего сына? Много наслышан о вас. - Отличные ребята, папа, - поспешил сказать Кирилл. - В школе мы держимся вместе! - Кирилл, я привёз для тебя подарок, велосипед, - сказал отец. - Спасибо папка! - сын обнял отца. - Он в коридоре стоит, иди, смотри. Все трое не сговариваясь, побежали в коридор смотреть велосипед. Сколько было радости и шума, все нажимали на звонок, трогали руль и педали. Авенир Артурович предложил им чай, все отказались. Разговор продолжили через пятнадцать минут. - Кирилл, мама жалуется на тебя, говорит, плохо стал учиться. - Ничего не плохо, я хорошист. Принести дневник? - Принесёшь, потом. Оценка "хорошо", для нашей семьи - плохо. Ты три класса, на отлично учился, а теперь хорошист, даже тройки хватаешь! Нехорошо. - Да, это не беда, подтяну. Обещаю, в этой четверти стану отличником. Иван так просто удивился от такого уверенного заявления друга. - Что ж, увидим. Как ваши дела ребята? Как учитесь? - Хорошо учимся, - сказал Паша, ведь для каждого своя планка есть, для него тройки с четвёрками - хорошо. - А как у вас с поведением? - Классуха наша, придирается, - пробурчал Иван. - Мешает. - Чем же классная руководительница, может мешать своему классу? Может вы, в чём-то виноваты, шалите, прогуливаете? - Зловредная она, недолюбливает нас, - сказал Паша. - Недолюбливает. Уроки, зачем прогуливаете? - Было. В кино ходили, - признался Кирилл. - Учиться не охота, - признался Иван. - Что ж, безграмотными хотите остаться? - Нет, не хотим, - сказал Паша.- Учиться будем. - Мне говорили, дерётесь часто, одежду пачкаете, с синяками приходите. - Папа, мы дерёмся только за правое дело. Или для самозащиты, иначе уважение потеряем. Что человек без уважения? Вот Паше, например, от Шпыня досталось, когда он за меня защитился. Потом Ваня с Мутузом подрался, тот меня на асфальт толкнул. Ну, мы вместе и ввалили им по полной. Отец от этих слов рассмеялся, утёр уголки глаз. - Что ж, поверю вам, но прогуливать - не хорошо. Обещаете вести себя - хорошо и не прогуливать? - Обещаем, - ответили втроём. - Время позднее ребята, родители ваши волнуются. Одевайтесь, я вас по домам разведу. А Кирилл, пока приберёт на столе. Иван был очень рад, когда вместе с тортом, Кирилл завернул отдельно и бутерброды. Кирилл припрятал недопитую бутылку ликёра, чтоб завтра выбросить её. На следующий день, Кирилл подошёл к Лужнику. - Петя, почему ты называешь Наташу Калачек - "калачом"? - А тебе шо? - насторожился Лужник, он подумал: "Минутко неспроста подошёл, что-то задумал и не сам, может: хотят меня побить?". - Ты не прав, слово "калачик" пишется через "и", фамилия Наташи пишется через "е". - Ну, и шо? - Больше не обзывай её... - сказал он как-то неуверенно и твёрдо заявил: - И извинись. - Ты мне угрожаешь!? - Пока предупреждаю. Извинись перед ней. - Ещё чего. - Лужник обернулся по сторонам, никого из друзей Минутко, ни из своих друзей не увидел. Ему хотелось ударить маленького Кирилла, и что-то сдерживало его. - Ты почему к людям относишься так скверно, зачем девочек задеваешь, зачем слабых достаёшь? - Тебе какое дело? - Некрасиво это. Понимаешь? Нельзя так себя вести, это подло. - Че-го? Ты шо угрожаешь мне? - Я пытаюсь тебе объяснить, что ты ведёшь себя неадекватно, хулиганишь, ругаешься, это некрасиво, неподобающе воспитанному человеку. Лужник нахмурился, он не мог понять: чего от него хочет Минутко. - Ты... Иди ты. - Не обижайся на меня, но ты просто - оболтус. Петя не понял: что это значит, но догадался что что-то обидное. - А по шее? - сказал угрожающе. - А сдачи? - спокойно ответил Кирилл, что подействовало на Лужника отрезвляюще. К ним подошёл Сагорин. - Ладно, живи, пока, - ответил Лужник, проходя, зацепив его плечом, быстро пошёл в столовую, своё самое любимое помещение в школе. - О чём вы говорили? - спросил Паша. - Пытался ему разъяснить, что он ведёт себя плохо. Но, трудно доказывать верблюду, который уверил себя что он не верблюд, что он - верблюд. Сагорин не понял его. - Пошли, поиграем в фантики? - предложил он. - Не хочу, у меня есть одна занятная книжка, пойду, почитаю. 9 1983-й год, началась весна, с 24 марта по 1 апреля прошли весенние каникулы. Дети пошли в школу. Новый Генеральный секретарь Юрий Владимирович Андропов бывший министр КГБ, издавал новые указы, усиливал работу милиции и органов государственной безопасности. Обстановка в стране была угрожающая, теневые дельцы срасщивались с криминалом, те в свою очередь искали пути выхода на государственную власть. Ещё с брежневских времён, в 1981 году, будучи председателем КГБ Юрий Владимирович обладал оперативными данными, на профессиональную преступность. Советская мафия, намеривалась при помощи капиталов подмять под себя политическую власть. У неё это пока не получилось, зато начала срастаться теневая экономическая преступность с партийной элитой. Нити криминального бизнеса потянулись даже к Галине Брежневой, дочери генерального секретаря Леонида Иильича Брежнева. Заместитель Андропова по КГБ Семён Цвигун, расследовавший это дело, подозрительно застрелился на своей даче, из табельного пистолета. Главный идеолог страны Михаил Суслов, с которым разговаривал по этому делу с Цвигуном, умер от инсульта, через несколько дней. Место Суслова занял Юрий Владимирович, напряжение нарастало, между КГБ и МВД СССР, последним командовал, министр МВД - Щелоков, его замом был Чурбанов, муж Галины Брежневой, зять Леонида Ильича Брежнева. В сентябре 1982 года, Щелоков решился разделаться с Андроповым, он не собирал на Юрия Владимировича компромат, а просто получил санкцию на арест, через своего заместителя Чурбанова у - генерального секретаря Брежнева. Глава МВД выставил Андропова как опасного интригана готовящего переворот в стране. Дальше началась почти детективная история в условиях социализма: три вооружённых бригады МВД, отправились арестовывать Юрия Владимировича. Одна бригада отправилась на Старую площадь к зданию ЦК КПСС, вторая бригада на Лубянку к зданию КГБ СССР, третья бригада к дому на Кутузовский проспект, где жили Андропов, и Брежнев, и сам Щёлоков. Но застать врасплох старого чекиста, обладающего не малой властью, им не удалось. Чекисты сразу обо всём узнали, первые две бригады МВД, были блокированы автомобилями чекистов, из окон которых торчали стволы автоматов. Третьей бригаде едущей к дому на Кутузовском проспекте, удалось добраться до места назначения. Тогда правительственная охрана, охранявшая дом N 26, получила приказ по спецсвязи, дать отпор террористам, нападающим на дом лидеров страны, ЦК партии. Завязался бой между милиционерами и правительственной охраной, скоро к дому подтянулись силы КГБ, и милиционеры были благополучно обезврежены. После этого инцидента, началась лавина арестов коррумпированных высоких лиц в аппарате МВД. Госбезопасность взялась и за уголовную элиту, связанную с админструктурой и партийными коррупционерами. Счастливая жизнь страны Союза продолжилась, толстосумам не удалось раздербанить страну на вотчины. Сагорин и Боцюн смотрели кино, посреди сеанса включили свет, в зал вошли милиционеры, спрашивали у каждого: почему не на работе или не на учёбе. Люди объяснялись, почему в кинотеатре, а не на работе. Паша и Иван объяснили, что учатся во вторую смену. Из зала вывели четверых человек, которые либо не были на роботе, либо не могли ничего объяснить. Сеанс продолжили. Кирилл подтянулся в учёбе, стал круглым отличником. Даже начал украинский язык учить и быстро в нём продвигался, уроки перестал прогуливать. Многие учетеля стали его недолюбливать за "высокоумие", своими вопросами он иногда заводил их в тупик. Только историка он ни разу не поставил в тупик своими вопросами, он всё знал. Семён Архипович уважал кирилла за знание его предмета, они даже дискутировали на уроках о разных темах. Однажды Семён Архипович даже доверил провести урок минутко и он с этим заданием почётно справился, тогда многие хорошисты захотели стать его друзьями. Только на математике он не проявлял себя, просто на отлично выполнял задания. Ещё в феврале Алиса Васильевна ушла в декретный отпуск, живот её округлился. Лужник прозвал её: Колобок беременный, "еле ползает", - смеялись мальчики. В последнее время, она даже кричать перестала на детей. "Даже жалко её стало, дуру", - говорили между собой Самогадпеков и Малафеев. Вместо неё классной руководительницей стала - учительница по физкультуре Пожарова Софья Алексеевна. Женщина она была высокая, крепкая, состояла из одних мышц. Зад у неё не был мужского образца, зато грудь пузырилась двумя шарами для боулинга. Черты лица чем-то напоминали мужские. Баскетбольный мяч она забрасывала в кольцо, одной рукой со средней линии, запросто. Некоторые пацаны, и со штрафной линии до кольца мяч не добрасывали. Раньше Софья Алексеевна в старших классах преподавала физ-ру. Короткая стрижка, глаза карие, нижняя губа чуть больше верхней, походка атлетическая, голос как у капрала - резкий. Дали ей прозвище - Оглобля. Кириллу перестали ставить пятёрки по физкультуре, для школьных показателей, ставили тройки, столько, сколько он зарабатывал. Мать Кирилла приехала разобраться с Софьей Алексеевной, получила ответ: "Сдаст зачёты, получит оценку. Пока он и на тройку не тянет". "У него главное - голова, можете вы понять? Он отличник! Вы портите показатель успеваемости в своём же классе!", - доказывала Лада Вячеславовна. "Нормативы выполнит, получит - пятёрку. В советской школе, все равны!", - спокойно стояла на своём Софья Алексеевна. Лада Вячеславовна пыталась надавить на учительницу, авторитетом мужа профессора, и это не помогло. Обратилась к директору школы, не помогло. Обратилась в ГорОНО, тот же результат! В первый раз, гордая Лада ретировалась не солоно хлебавши. Петя Лужник на первом уроке попытался возникать, ведь никого не боялся подлец из учителей, кроме завуча по воспитательной части. Начался их первый урок, Софья Алексеевна сказала: "Равняйсь, смирно", Лужнику хоть бы хны. Она ему: "Фамилия". Петя смеётся, отвечает: "Малафейкин", класс покатился со смеху. "Что за смех!?", - строго спросила учительница. Кто-то из девочек назвал фамилию нахала - "Лужник". Софья Алексеевна подошла к Лужнику, положила руку ему на шею, решила вывести его из класса. Петя схватил её за руку, начал упираться. Софья Алексеевна, без видимых усилий, покрепче придавила тощую шею, крепкими пальцами, Петя скривился от боли. Широким шагом, она прошла с Петей через зал, открыла дверь, вывела его, вышла сама. Спортзал находился ниже первого этажа, учительница вывела его на первый этаж. "Вы за это, ответите", - сказал неугомонный Петя. "Видишь эту ногу?", - показала учительница спортивный туфель, сорок первого размера. "Ну и шо!", - нагло спросил Лужник и сразу узнал - "шо". Учительница развернула его, на сто восемьдесят градусов и дала такого пинча... Жаль этого никто не видел - Петя установил мировой рекорд в спринте, пробежал десять метров и не мог остановиться, пригибаясь почти к полу и распрамляясь чтоб не упасть. Остановился он только у двойной входной двери в школу. С тех пор на уроке физкультуры, он не баловался. Украинский язык вела новая учительница - Вера Сергеевна Антоненко, скоро Минутко получил пятёрку по украинскому (хоть и не изучал его с начала), чем снова удивил успевающих учеников и саму учительницу. Шёл урок математики, кто хотел, вникал в суть, остальные занимались своими делами. Возле доски стоял Арнольд Гохбаум, с умным видом исписывал доску цифрами. Раиса Владимировна одобрительно кивала головой. Вдруг в классе послышался мерный стук капель, будто капала вода из крана. Раиса Владимировна осмотрела потолок, потёков не было. Она прошла по классу, осмотрела все батареи, все были целые, а капли продолжали капать! Раиса Владимировна пошла по классу между рядов, капли падать перестали. Головы мальчиков, когда она шла по классу, оборачивались ей вслед. Дело в том, что у математички, был очень большой - зад и очень обтягивающая юбка. Юбка ещё больше подчёркивала бёдра Раисы Владимировны. Никто точно не знал, зачем она надевала такие облегающие юбки. Ответ был прост - ей было тридцать лет, ей нравилось, когда на обращали внимание мужчины и юноши. Между собой мальчики прозвали Раису Владимировну - Толстожопая. Математичка вернулась на своё место, капли снова стали капать. Лужник вставил в колпачок ручки - швейную иглу, стучал иглой по краю парты, она издавала звук капель. Раиса Владимировна снова пошла между рядов, мальчики снова начали оборачиваться ей вслед. Она дошла до средины класса, капли падать перестали, Раиса Владимировна поняла: кто-то шутит над ней. Она пошла к своему столу, Боцюн подмигнул Паше, сделал вид, что прихватил учительницу пятернёй за зад. Паша обрисовывал вокруг бёдер учительницы, большой круг и в этот момент Раиса Владимировна резко обернулась. - Встань Сагорин! - сказала она злобно, он встал. - Шо ты там изображал, позади меня? Вроде макаки махал руками. Отвечай!

- Я... руки разминал, кисти затекли. - Точно. Хотел на большом барабане, поиграть, - издал реплику Лужник. - Хотел обнять, необъятное, - сострил Прохоренко. - Прекрасно. Значит, Сагорин к доске отвечать. Лужник и Прохоренко, дневники ко мне на стол. - За шо? - спросил Петя. - Разговаривал, когда не спрашивали, поведение два балла. - Я дневник дома забыл. - Снова забыл. Я сообщу вашей классной руководительнице. Прохоренко, дневник. - Потерял. - Портфели на стол, сейчас проверю. Сагорин к доске. Гохбаум, садись пять. - Я не выучил урок, - сказал Паша из упрямства. - Сагорин, шо с тобой, ты не выучил урок? - удивилась учительница, Паша любил математику, и если бы не ленился, имел бы твёрдую пятёрку. - Ставлю двойку, давай дневник. - Я потерял дневник, - пробурчал Сагорин. Раиса Владимировна проверила портфель Лужника, дневник не нашла, он был спрятан в прорезь под подкладку. У Прохоренко дневника не было, он его сжёг. Сагорин передал незаметно дневник - Мутузову, сидящему впереди. Раиса Владимировна подошла к парте Сагорина, нагнулась за сумкой, мальчики вытянули шеи, глядя на её зад. Пашу обвеял приятный запах духов Толстожопой. Проверила сумку, ничего не нашла. - И у этого нет, - констатировала учительница. - Может Боцюн, двоечник предъявит свой портфель? - За шо? - удивился Иван. - Посмотрю, может Сагорин, свой дневник хранит у тебя, в портфеле. - Раиса Владимировна нагнулась за сумкой Ивана, по классу пошёл глубокий вздох воодушевления. - Кто там сопит? - распрямилась учительница, все припали к тетрадям. В сумке Ивана, замазанной синей пастой, липкой от пирожков, она нашла, лишь две книги. Брезгливо отбросила сумку на пол. Постучала наманикюренными пальчиками по парте. - Начинаем новую тему, - она пошла к доске, резко остановилась у парты Калачек Наташи и Минутко Кирилла. - Минутко, чем это ты там занимаешься? Доставай, доставай из-под парты. Кирилл положил на парту книгу Иоганна Гёте "Вертер". - Я понимаю, у тебя хорошие знания, по предмету, но сейчас не урок зарубежной литературы. Спрячь книгу в портфель, открой учебник по математике, - сказала учительница и пошла к своему месту. - В сущности, что такое знания? Это элементарная память и ничего более, - выпалил он по своей горячности. - Вот как, умник. - Раиса Владимировна обернулась. - Тогда иди к доске, напиши по памяти решение задачи, решённой перед тобой Гохбаумом. На доске вообще ничего не было написано, Гохбаум стёр всё после себя. Кирилл не знал и не видел, какое было задание, но признавать себя проигравшим, незнающим, он не мог, самолюбие не позволяло. - Раиса Владимировна, эта тема слишком лёгкая, - Кирилл поднялся, уверенно подошёл к доске, взял мел. - Давайте я лучше решу задачу на новую тему. - Решай. Кирилл быстро написал пример по алгебре, то, что изучают в старших классах, и быстро разделался с ним. Учительница была поражена, отличники удивлены. - Кирилл! Почему ты раньше о своих знаниях не говорил? Я бы тебя рекомендовала на математические олимпиады! - Вот потому и не говорил. Не интересны мне олимпиады. Сегодня я кажется, перестарался, моя беспесность меня погубила. - Ты первый ученик, который действительно меня удивил своими знаниями. - Разве это знания. Вот студент Джордж Данциг действительно удивил профессора Неймана... - Задержись после урока, мне нужно с тобой поговорить, - не слушая его перебила учительница. - Хорошо. - Садись. Кирилл сел на место, но теперь его уже признали даже отличницы. - Кирилл, и чем отличился Данциг? - спросил Гохбаум. - Он учась в университете, опоздал на лекцию, на доске увидел два примера, подумал это домашнее задание, переписал их в тетрадь. Дома за пару часов решил их, на следующий день отдал профессору на проверку. Вероятно профессор не сразу провермл его конспект, но когда проверил был в шоке! Данциг решил задачи над которыми бились многие математики и сам Энштейн не смог их решить. - Тишина в классе, - сказала учительница, даже не сделав замечание Кириллу. Последний, шестой урок был - воспитательный час. Софья Алексеевна позаимствовала ключи у Изольды Леонидовны, учительницы русского языка и литературы, ключи от её класса. Собрался весь класс, за исключением двух болевших - Гриши Боброва и Ларисы Кристаль. Софья Алексеевна рассадила всех по новым местам. Первую парту, первого ряда заняли: Истенко Сергей и Наташа Калачек, что вызвало у последней слёзки. Её разлучили с Кириллом, не скоро она успокоилась. Во втором ряду первую парту заняли: Минутко и председатель совета отряда, спортсменка-гимнастка Лариса Лебедева. Сагорина посадили за вторую парту, первого ряда, вместе с высокорослой Кристиной Албановой, она почти была отличницей. Боцюн попал на третий ряд, за третью парту, вместе с Симутиной Катей. Место Ивану досталось у окна, этому он был рад, но не хотел сидеть с Симутиной. Весь класс был недоволен перемещением, но поделать было ничего нельзя. Пурсова Галя возмущалась для отвода глаз, на самом деле её мечта сбылась, Самогадпеков сидел с ней вместе. Анжела Толокова негодовала, ей не хотелось сидеть с Арнольдом Гохбаумом, даже и за первой партой, ведь её соперница Пурсова, сидела позади с Иосафатом! После урока мальчики вышли на улицу, следом вышла, держа головку и спинку прямо Света Дубенко, невысокая девочка, полная грации и дружелюбия, следом за ней шёл попятам Лужник. - Жанна Авриль, идёт в Мулен Руж, - сказал Кирилл. Лужник доставал Дубенко Свету, у неё выпал передний, верхний, зуб. Лужник вертелся возле неё, забегал вперёд и, кривляясь говорил: - Мыска, мыска, восьми себе супик мой, хнилой, отдай сфой, солотой, - при этом ржал как конь. Света шла молча, стараясь не обращать на него внимания. В стороне стояли: Минутко, Сагорин, Боцюн, Мутузов и Кудряев, наблюдали за Лужником, Андрюха посмеивался. - От этого балбеса, ничего лучшего ожидать нельзя, - сказал Кирилл. - Коэффициент развития его IQ не больше тридцати, как раз хватает, чтобы есть, пить, сквернословить и делать людям гадости. - Ему фамилия подойдёт - Плужник, от слова - плужить, плуг - тупой, - сказал Паша. - Это такой тип, ему хоть в голову гвоздь забей, ничего не случится, мозгов у него нет. Одна извилина и та нацарапана на стенке черепа, изнутри, - дал определение Лужнику Мутузов. - Недоношенный троглодит, - подытожил Кирилл. - Эй, Шпынь, займи гривенник, - громко сказал Андрюха. Лужник оглянулся, увидел, кто его обозвал (оказалось его злейший недруг). - Болтов как дров, - крикнул он потому что увидел, вышедшего из школы Прохоренко. - Слышь, Мутуз, ща ухо откушу и выплюну, - сказал Прохоренко, ему хотелось подраться. - А я схавать заставлю, - осмелел Лужник. - Заглохни балбес, - ответил Лужнику Мутузов, драться с Прохоренко ему сегодня не хотелось, он подумал: "Проха совсем обурел, пора с ним разобраться, показать кто есть кто, чтоб не борзел при пацанах". - Пацаны, интересно, почему у нашей математички здоровенная... как домна, - выдал свои мысли Сагорин. - Таким задом только крейсера таранить, - мечтательно сказал Андрюха, сплюнул на асфальт. - Кудрявый, курить есть? - Осталась одна, "Экспресс", - ответил Эдик, прикурил сигарету. - Покурим, - сказал Андрюха и обратился к Кириллу: - Шо, профессор, обломался ты с физкультурой, получил трояк! - Физкультура мне не нужна при поступлении в институт. Андрей, хочешь я тебя по математике подтяну? - На черта она мне? Пойду в бурсу, там экзамены сдавать не надо. Выучусь на каменщика, потом в армию пойду. Приду домой, после армейки, свои двести пятьдесят ре, иметь буду, плюс шабашки! Кому дом построить, кому гараж, а маны-маны - капают! - Он похлопал по карману. - А я не знаю, куда идти учиться, - признался Кудряев. - На пекаря иди, хлеб пекти, - сказал Мутузов. - Чтоб ты им подавился! - ответил Эдик. - Я те щас подавлюсь, прыщ гнойный, - Андрюха показал ему свой кулак. - На, покури, - сказал Эдик примирительно, дал Андрюхе докурить "Экспресс". - Давай, бляха, номер, два нуля, - Андрюха взял сигарету, глубоко затянулся, выпустил облако дыма. - Профессор, скоро женишься насвоей подружке Наташке-пискляшке? - Да, ну тебя, Андрей. Плоские у тебя шутки. Из центрального входа вышла, Софья Алексеевна, одета она была в балоневую куртку, спортивные брюки, чёрные полусапожки. Через плечо её висела спортивная сумка. - Выперлась, каланча, - сказал Андрюха. - Дубина стоеросовая, - сказал Эдик. - Чешет будто по плацу - гренадёр, - сказал Паша. - До свиданья Софья Алексеевна, - громко сказали все вместе. - До понедельника, мальчики, - ответила учительница, быстро прошла мимо. - Бежит, словно лом проглотила, - сказал Андрюха. - Сагорик, может на мелочь, сыграем? - Он постучал по своему карману, где глухо зазвенели монеты. - С тобой играть, себе дороже. Ты уже поиграл с Тищенко, он со школы вылетел. - Он перевёлся в спортивный класс, на повышение, - хохотнули Андрюха и Эдик. - Он теперь - спортсмен. - Или ты его сделал таким, - ответил Паша и спросил у Кудряева: - С кем тебя посадили? - С вонючкой, Рюриной. Это капец, как от неё воняет! Рыгать хочется. Голова кружится. - Я с ней сидел в третьем классе. Сочувствую тебе Кудрявый. - Пошли домой пацаны, уже поздно. Шо учителя говорили, помните? - спросил Андрюха. - Я не знаю, меня в школе не было, - сказал Эдик. - Позавчера, после занятий, Скораков из 5-го "Б", гулял за школой, домой не пошёл. Его поймали старшеклассники, трое их было. Короче, заломали его и того, изнасиловали в извращенной форме. - Какая гадость, подонки. Таких, в тюрьму садить надо, - сказал Кирилл. - Он шо не сопротивлялся? - Чмошник он, дали ему пару раз по рёбрам, он и скис. Зубами рвать их надо было, - сказал Андрюха. - Профессор, ты не боишься, шо тебя подловят? - Не цепляйся к нему, - сказал Паша. - Я за себя смогу постоять, - ответил уверенно Кирилл. - Не боюсь Андрей, я смогу за себя постоять. - Да ну! Смелый, - иронично ухмыльнулся Мутузов, не поверил ему. - А помните, на уроке физкультуры к нам в окно заглядывал извращенец... - Эдик не договорил. - Хватит говорить пошлости. Домой пошли, - прервал его Кирилл. - Пошли по хатам, - подержал друга Паша. Когда все разошлись по домам, Павел видел: Кирилл был сильно задумчив. Чтоб развеять его, задал заинтересовавший его вопрос: - Кирилл, а шо такое - ай кью? - Ай кью - Intelligenz Quotient, система умственной проверки человеческого интеллекта. Её придумал немецкий профессор, доктор психологических наук Ганс Юрген Айзенк, - как-то автоматически ответил друг. - Понятно, - сказал Павел, хотя ничего не понял. - Ты чего такой потеряный? - Историк задал мне вопрос о Сталине, а у меня в этой теме пробел. Я не смог ответить ему. - Шо он спросил? - Сталин ко всем обращался только "товарищ" добавляя фамилию. К нему тоже все обращались "товарищ Сталин". Вопрос такой: "кого единственного он называл по имене отчеству"? Я же даже не знаю имён и фамилий его правительства, о чём здесь думать. Может жену так называл? или своего "серого кардинала" Берию. Не знаю. Ты не знаешь? - А кто такой Берия? - Не важно. У дома Паши они попрощались и разошлись по домам. На следующий день после уроков за уличным школьным туалетом разразилась не шуточная драка, подрались Мутузов и Прохоренко, несколько одноклассников и учащихся с других классов были тому зрителями. Мутузов не спустил Прохоренко его вчерашнюю реплику, он сам ему напомнил об угрозе, а Прохоренко рад был подраться. В итоге они наставили друг другу синяков и шишек. "Запомни, Прохор, я злопамятный, подохнешь крест поставлю каменный!", - сказал после драки Андрюха, выбрасывая на мусор порванную рубаху. "Это же клёво! Мы и завтра с тобой после уроков встретимся и договорим!", - ответил Виталик. "Заметано!", - согласился Андрюха. Сагорин, Минутко и Боцюн уже полчаса стояли в кабинете у завуча по воспитательной части Дереговой Анны Ивановны, не могли, не хотели, ответить на вопрос: "Зачем вы забрались в танк, и безобразничали в нём?". А случилось следующее: "Кирилл Минутко под впечатлением прочитанных мемуаров маршала Советского Союза Константина Константиновича Рокоссовского, и просмотренного многосерийного фильма "Освобождение", в частности серии о танковом сражении на Курской дуге, предложил друзьям воспроизвести танковую битву на "Курской дуге" прошедшую в 1943 году 8 июля - 11 июля на Воронежском фронте возглавляемом тогда - генералом Ватутиным. Втроём они забрались внутрь памятника-танка "Т 34", стоящего на постаменте, через открытый под днищем танка люк. Ивана назначили - механиком водителем, Павла - стрелком радистом, Кирилла - командиром танка. Кирилл принёс с собой тридцать пять пакетов воспламеняющей смеси, для воспроизведения выстрелов, Кирилл дал Ивану шлемофон танкиста и игра началась: - Ваня, рви десять метров вперёд, и стоп! Паша, осколочным, по пехоте заряжай! Огонь! - командовал Кирилл, друзья вовлечённые в игру условно выполняли его команды. - Иван, "Тигр" справа! Паша, отсекай пехоту пулемётом с лева, Ваня - стоп! Паша... огонь! - кричал Кирилл в азарте и друзья подчинялись командам "командира". - Справа едет "Пантера", - сказал Паша. - Вижу! - отвечал Кирилл, - сейчас мы её подобьём. Механик стоп! Сейчас прицелюсь. Паша заряжай... Огонь! Настоящий дым заполонил внутренность танка, мальчишки с испачканными лицами, кашляя, вели увлечённо бой с вооброжаемым противником. Иван вошёл в роль механика-водителя, гудел изображая шум мотора; Павел делал вид что стреляет из пулемёта, "переговаривается" по рации с другими танками; Кирилл поджигал пакеты состоящие из: серы, селитры и пороха, имитировал выстрел, дым шёл из дула и внутрь танка, бой увлёк мальчишек. - Кирилл, двадцать девятый подбит! - доложил Паша. - Успели выбраться из танка? - Нет, все погибли. Сгорели. - Вечная им память! Ваня слышал разговор "стрелка-радиста" с "командиром" ему было горько, жалко "погибший экипаж двадцать девятого танка", даже слёзы пошли из глаз, и он вёл машину вперёд в бой, давил гусеницами условные пушки и пехоту противника. - Касательное попадание по броне, Ваня, разворот, жми влево! - говорил Кирилл, делая вид, что слегка контужен. - Никто не ранен? - Нет, лейтенант, - ответил Паша. - Патроны кончились. - Пока танк на ходу, будем воевать. У меня тоже осталось пять снарядов! - сказал Кирилл. - Гады фашисты, - сказал Ваня, и сцепив зубы жал на две палки заменявшие ему рычаги, представлял, что давит эсесовцев гусеницами танка. Кирилл покрутил ручку подъёма дула (ствол поднимался на пять градусов вверх-вниз), вложил заряд, поджёг спичкой. И понял: у него осталось две спички на четыре заряда. - У кого есть спички? - спросил он. - У меня нет, - ответил Паша и спросил: - А шо случилось? - Осталось два запала, а снарядов - четыре. - Ничего, будем давить гусеницами, - сказал Паша, и заметил в нижнем люке голову мальчишки из на год старше их. - Кирилл смотри! - предупредил он "командира". - Фашист! - сказал Кирилл. - Это вы шо тут балуетесь? А ну, вылазьте, - сказал мальчик, пытаясь влезть внутрь. - Сейчас я с вами разберусь. - Берите автоматы, будем отстреливаться! Бей фашиста прикладами! - скомандовал Кирилл и ногой наступил на руку мальчика, тот вскрикнул от боли. - А-а-а! А по шее? - сказал тот угрозой, попытался влезть, но получил от Кирилла ощутимый удар ногой по руке. Ваня толкнул его подошвой туфли прямо в лицо, старшеклассник исчез под танком. - Кто там? - спросил другой голос. - Пацаны залезли, с младшего класса, один мне на руку наступил, - ответил он не зная что у него на щеке след от кеда. Его приятельзахохотал, грозно сказал: - Сейчас я кому-то по шее дам. - Сержант, в чём дело? Почему не едем? Гусеницу подбили? - спросил Кирилл у Ивана. - Подбили, - ответил Ваня. - Не пускайте фашистов внутрь, пока мы в танке, мы - непобедимы! Появилась русая голова другого мальчишки, Павлу стало не до игры, а Кирилл и Иван начали препятствовать: проникновению мальчика внутрь отталкивали его ногами. Мальчишки отчаянно ругались, угрожали побить негодяев в танке, но внутрь танка попасть не могли. - Сейчас милицию вызовем, - сказал кто-то. - В плен сдаваться не будем, - сказал Кирилл, друзьям, - пока у нас есть патроны и гранаты будем отбиваться. Потом взорвёмся вместе с танком? Что скажете? Старший сержант, - обратился он к Паше. - Нужно тикать, они сейчас милицию вызовут, - ответил Паша. - Сдаваться нельзя, приказ: двести двадцать семь - "Ни шагу назад"! За Родину! - Будем драться, я им покажу! - сказал решительно Ваня, сжал кулаки. Кирилл снова запалил пакет, кто-то снова полез через нижний люк в танк, он бросил в люк пакет. - Они огонь в люк бросают! - пожаловался голос. - А ну выходите, кто там? - сказал уже мужской голос. - Ну, вот, кажется всё, эсэсовцы подоспели к ним на подмогу. Патроны кончились, взорвёмся вместе с танком, - сказал Кирилл. - Мы не сдаёмся! - крикнул Иван. - А ну вылазь, не сдаётся он, - сказал мужчина. Они обнялись, Кирилл поджёг последней спичкой оставшиеся три заряда. - Погибаем но не сдаёмся! - крикнул Кирилл, и они сделали вид, будто взорвались вместе с танком. Потом выбрались из танка, с чумазыми рожицами, их уже ждал мужчина и два старшеклассника". Всех прихватили и повели в школу. - Вы бы лучше брали пример с хороших детей, вели себя примерно, как подобает вести себя советским пионерам. После занятий шли по домам, учить домашние задания, заниматься спортом, и таким образом помогать своей стране борьбе за мир во всём мире. Вот, например американская школьница - Саманта Смит, ваша ровесница, написала нашему Генеральному секретарю Юрию Владимировичу Андропову письмо мира. И Юрий Владимирович нашёл время ответить американской школьнице ответное письмо, написал, шо наша страна не хочет войны. Потом позвонил ей в Америку, пригласил её с родителями посетить нашу страну, посмотреть как живут советские люди, как борются за мир. А вы, пионеры, чем занимаетесь? - Мы тоже за мир боролись, били фашистов, - сказал Иван. Анна Ивановна посмотрела на него как на не совсем нормального человека. - Придётся поставить вас на учёт в милицию, - сказала она. - Анна Иоанна, мы играли в войну, - наконец признался Кирилл. - Как ты меня назвал? - разъярилась завуч. - Анна Ивановна, - сказал Кирилл, при этом сделав честное лицо. - Я вас всех беру на заметку, до первого проступка. А в качестве наказания, уберёте все бумажки вокруг танка, вырвете всю траву, и подметёте там. Естественно родителей пригласите в школу для беседы. Их заставили убрать вокруг танка. Они собрали фантики он конфет, вырвали траву, подмели сухие листья. Родителей в школу вызвали: Кирилл маму, Паша тоже маму, Иван старшего брата Валерия. В итоге у Кирилла состоялся с матерью разговор, потом с отцом по телефону, Валерий попросил младшего брата Ваню "не баловаться больше", и "думать шо делаешь". У Паши было по другому, мать рассказала об играх сына отцу. Отец был не в духе, у него было похмелье, на кухне он размышлял где найти денег на похмелку. - Ну, рассказывай, танкист, шо вы там с друзьями начудили? - спросил строго отец. - Ничего, - ответил с опаской сын, глянул на мать. - Шо ты там бурчишь?.. А мне мать говорила обратное, вы зачем танк поджигали? - Мы не поджигали, мы в войнушку игрались, - пролепетал паша, наклонив голову. Отец потёр виски, ему было очень плохо. - Тань, дай на малёшку. - На малёшку! Надоел ты мне со своими пьянками, хуже горькой редьки! В доме шаром покати, жрать нечего, а ему малёшка! Другие живут как люди, дом полон добра, а у нас что есть? Машинка стиральная и то - поломана. Сколько раз просила - почини! Тебе всё некогда, с мужиками козла забиваешь во дворе, да водку глушите. Отец рассердился, вышел из кухни, зашёл в ванную, оттуда вернулся с оцинкованным тазиком. - Вот! Вот! - сказал он и постучал по тазику. - Это мы купили и были счастливы, а теперь тебе шо ни купи, всё мало, всё не то! Меркантильный ты человек. - Ты стучи, стучи, может чего - выстучишь, не дать не взять - дикарь из племени мумба-юмба, только кости в носу не хватает! - Всё сказала? - Владимир Иванович бережно поставил тазик у стены. - Ну-ка, сынок, принеси мне мой ремень! Паша понял: отец будет воспитывать, пустил слезу. - Папа, я больше не буду. - Неси ремень!

И тут неожиданно спасение пришло от матери. - Нечего на сыне вымещать свою злобу! за свои неудачи. Иди лучше коврики вытруси. - Вот, сначала заступаешься за него, а потом сама же будешь расхлёбывать, если он хулиганом вырастит и в тюрягу сядет, - сказал сердито отец, подхватил тазик и вышел из кухни. - Педагог выискался, не сядет! - сказала мужу в догонку мать. Затем провела воспитательную лекцию, на тему: "так делать нельзя" и отпустила делать домашнее задание. Весна, пора сбора металлолома и подготовки к экзаменам. Сагорин готовился к экзаменам, учил билеты, от первого по пятый, на остальные - двадцать пять не хватало времени. Отличники и хорошисты зубрили все билеты. Лужник, Столяров и Боцюн билеты в руки не брали, от этого всё равно толку не было. Вот сбор металлолома, дело важное, от него никто не уклонялся. Собирались обычно по три, пять человек так было легче собирать металлолом. Сагорин и Минутко пришли к Боцюну, потому что у него была тачка. Тачка была на двух железных колёсах, лёгкая на ходу. - Куда пойдём? - спросил у друзей Паша. - По частному сектору ходить, только время терять, дают мелочёвку: быльца от кроватей, сетки от кроватей, всякие бидончики, кастрюли. Места много занимают, толку мало. - Погнали на комбинат, там, на металлоломе можно болванок насобирать, - предложил Иван. - Точно, пойдём, - обрадовался Кирилл. - Только не на комбинат. Забыл, как нас оттуда нагнали, сказал Паша Ивану. - Тогда на Трубный, - предложил Иван. С этим предложением все согласились. Втроём они покатили тачку, веселились и шутили. Навстречу им катили полную тачку металлолома: Прохор, Шпынь, Столяр, Бобёр и Гад, тихое прозвище Самогадпекова. - Здоров пацаны, - крикнул Паша. - Сагор, поздно укакались, на заводе нас прогнали, - сказал злорадно Шпынь, его компания засмеялась, засвистели. - Брешет он, - сказал Иван. Пришли на завод, остановились у большой кучи металлолома. Только Иван взял стальной лист, толщиной три миллиметра, как из котельной выскочил слесарь плюгавый мужичок, он начал орать: - Вон отсюда, пионеры, мля, всраные, так и рыщат шо бы спионерить. У нас самих план по металлу не выполнен. Не выполнен! Пошли вон отсюда! - он подбежал к Боцюну и вырвал у него из рук лист металла. Зашвырнул его в кучу. От слесаря тянуло чесноком и перегаром. - Ходят тут, всякие, воздух портят. - Слышь, дядя, шо ругаешься? Твой лом, шо ли? - возмутился Иван. - Канай, говорю, отсюда! А то щас дам по соплям, - петушился мужичонка, прыгая возле крепкого, высокого Ивана. Иван сам пошёл на мужичка: - Я те сам дам по бороде, - сказал грозно Иван. - А ну назад, я позвоню на проходную, вызову сторожиху! Вмиг всех в ментовку загребут. - Не ругайтесь, дядя, это не красиво. Мы уходим, - сказал Кирилл. - Ладно, Ваня, поехали, ну его, в другом месте металл найдём, - сказал Паша, увидев как из котельной, вышел здоровяк с огромным пузом, он жевал батон с колбасой и женщина оператор. Мальчики покатили тачку прочь, вслед им летели бранные слова от мужичка и женщины: "Ходят тут всякие... крадут шо не попадя, ... пионеры...". - Тут ещё много заводов есть, где нибудь затаримся металлоломом. Плохо в центре учиться в 3-й и 11-й школах. У них в округе ни заводов, ни фабрик, ни частного сектора нет, - сказал Паша. - Щас придём на другой завод, и оттуда нагонят, - жаловался Иван. - Ваня, будь оптимистичней, надейся на хорошее, и хорошее к тебе придёт, - сказал Кирилл. - Если и нагонят, пойдём по частному сектору. - Как тимуровцы? - спросил Иван. - Они понабивали красных звёздочек на заборы и ходят, помогают к ветеранам, раз в год. Перед 9-м мая. Я каждый день деду Семёну, за хлебом и молоком хожу. - Может не каждый день? - спросил с хитрецой в голосе Паша. - Ну не каждый, а по выходным, всегда. Ещё во дворе заметаю, дрова рублю, то - сё. - Дедушка, наверное, деньги даёт? - спросил Кирилл. - Если даёт, беру, чего отказываться. И конфеты беру, а пионеры-тимуровцы не берут и не появляются. - Ты тоже пионер, - сказал Паша. - И ты пионер, а чё не ходишь к ветеранам, не помогаешь? - Не хожу, своих дел по горло. Но и деньги не беру. - А я беру. Мамка говорит: дают - бери, бьют - беги. В геологоразведке им позволили взять металлолом, нагрузили полную тачку, кряхтя, пыхтя, покатили. От пыли лица загрязнились, когда они вытирали руками пот, на лице оставались грязные полосы. Но они были счастливы, счастливы по настоящему. Даже песню затянули, которую, разучивали на уроке музыки. Иван начал по музыке он был отличник, петь любил: Неба утреннего стяг, в жизни важен первый шаг. Друзья песню подхватили, Кирилл сильно фальшивил, у него не было слуха: Слышишь ре-ют на стра-ною, веет-ры я-рост-ных атак! Металлолом принимала старшая пионервожатая для старшеклассников - Танечка, для младшеклассников - Татьяна Андреевна Киселёва. Очереди не было, Танечка не скучала, возле неё крутились будущие выпускники, десятиклассники из "Б" класса. Один с вытянутой башкой, по прозвищу - Баклажан. Второй рыжий, среднего роста, звали его - Толик Кока. Весов не было никаких, кроме кантера на двадцать килограмм, и тот с растянутой пружиной, врал на три килограмма. Большие веса определялись Танечкой на глаз. Вес, она конечно занижала, если с ней спорили особо настырные, она накидывала пять - десять килограмм. Вес в пятьдесят килограмм, шёл у неё за тридцать пять; в семьдесят - за пятьдесят. Паша, Иван и Кирилл, спорить не собирались, опасаясь ухажеров десятиклассников. - Ого, шо притащили, молодцы, - сказал Баклажан, под дурацкие смешки рыжего и Танечки. (До прихода мальчиков, Баклажан пытался прихватить Танечку за талию, но она ловко уклонилась). Он взял у Танечки кантер. - Сейчас взвесим ваше добро, давайте, вываливайте всё на землю, - распорядился Баклажан. - Расхохолился как петух на насесте, перед курочкой, - шепнул Кирилл Паше. - Козёл, - сказал Иван. - Козёл безрогий, - дал своё определение Баклажану Паша. - Шо вы там шепчетесь!? - строго спросил Баклажан, перестав улыбаться. - Вываливай говорю! - На кантере он начал взвешивать лёгкий по весу металл, Танечка записывала, рыжий курил. На каждый вес на кантере, он скидывал по три килограмма. Железные шары весом килограмм в пять каждый, он записал по три, взвесив один в руке. Две болванки килограмм по тридцать, он определил обе за пятьдесят килограмм. В итоге сумма оказалась - 245 килограмм, Танечка записала их фамилии и класс в тетрадку. Кирилл остался недоволен таким взвешиванием. - Зачем вы обманули нас? - прямо спросил он у пионервожатой. Таня Киселёва зарделась, посмотрела на ухажёров. - Ты шо мелкий, совсем обнаглел! - сказал сердито Баклажан Кириллу. - Хулиган, - усмехнудся Кока. - Я - пионер. Хулиган это - английский лорд по фамилии Хулигэн. Заседая в английском парламенте, он шокировал чопорных лордов своим нестандартным, вызывающим поведением, его имя и стало именем нарицательным! - начал пояснять Кирилл, лица недорослей вытянулись в удивлении. - Вот вы точно - его последователи, - оттарабанил без запинки Кирилл. Баклажан и Толик смотрели на него, удивлённо, Танечка засмеялась. - Ты шо умный такой? А по шее! - сказал с угрожающе Баклажан, намериваясь поймать мальца за ухо и преподать урок воспитания. - За дерзость такую, не помешало бы, и отстегать сорванца, - сказал Кока. - Погнали отсюда, Кирилл, - сказал Иван, предчувствуя от старшексассников трёпку. Тут появился комсомольский активист, отличник, красивый лицом Климов Михаил из 10 "А" класса, большой почитатель Кирилла. После того, как Кирилл отличился на математике, учительница рассказала о его способностях, и в старших классах, многие узнавали вундеркинда Кирилла Минутко в лицо. Некоторые даже просили решать для них домашние задачи, он сперва делал их, потом отказался, сославшись на нехватку времени. Позже ему даже дали прозвище - Авиценна. Не зная кто это, он позвонил отцу в Ленинград, расспросил об этом человеке. Отец рассказал, что это древний учёный в разнообразных областях знаний. Кирилл в библиотеке взял книгу Бетси Шифрад "Ибн Сина", и узнал больше об Абу Али Хусейн ибн Абдаллах ибн Сине, родом из города Афшаны, что находилась в нынешнем Таджикистане средневековом учёном математике, астрономе, мыслителе, враче и музыканте в десять лет наизусть изучившим - коран. - Привет, Авиценна, как жизнь? - спросил он у Кирилла, Баклажан и Кока при силаче притихли, Танечке Михаил нравился, она наоборот распрямилась, улыбнулась ему. - Всё хорошо. - Никто не обижает? - Нет, - ответил Кирилл и присоединился к друзьям, вместе покатили тачку со двора, Кирилл остановился, обернулся и сказал: - Если бы скажем, ты взвешивал гирю в два пуда, с заводским клеймом, она у тебя вышла бы пуда полтора? - Чего-о-о? - спросил непонимающий Баклажан. - На пятьдесят один килограмм, нас обманул, для себя стараешься? - Шо!? - побагровел Баклажан, Кирилл попал в самую суть, это хитреца и задело. - А ну стоять! - Он направился к Кириллу. - Кирюха тикай! - крикнул Иван, Кириллу. Кирилл не побежал, он не хотел бежать, зная свою правоту. Баклажан не стал его преследовать, так как Климов сурово посмотрел на него. Друзья весело катили тачку домой, норму по сдаче металлолома они превысили. - Поставим тачку, пойдём ко мне обедать, - предложил Кирилл. - Не-е, у тебя мамка сердитая, - простодушно сказал Иван. - Есть будем у меня. Мамка щи наварила, мочёные помидоры из бочки, кислая капуста с хреном, ржаной хлеб, квас домашний, цыбуля, чеснок и сало! есть. Сагорин ничего предложить не мог, дома два дня ели ячневую кашу с килькой в томате и кабачками из банки. - У меня дома никого нет, - обиделся Кирилл. - Мама у меня не сердитая, она доверчивая, верит всему, что ей говорят. Она добрая. Пошли ко мне, у меня рулет картофельный с овощами и печенью, тушёная капуста, варёные яйца в майонезе. Сифон заправлен газировкой, смешаем с мандариновым сиропом, будет сладкое ситро. За поддержкой Иван и Кирилл обратились к Паше. Он глотнул слюну, конечно лучше было пойти к Кириллу, но Ивана не хотелось обижать. - Пойдём к Ивану, ведь тачку ставить у него. Заодно и поедим. 10 1 мая! Праздник трудящихся всех стран. Советская страна праздновала два дня подряд. Города и села к празднику вычищались, выметались от мусора и придорожной грязи, от центров до окраин. Для этого на субботники, привлечены все поголовно: от рабочих и служащих, до студентов и школьников. 1 мая, на улицах развешены транспаранты, красные флаги. МИР, ТРУД, МАЙ, гласят лозунги. Настроение у людей праздничное, море цветов, разноцветных шаров. Колоннами: заводы, фабрики, комбинаты, институты, техникумы, школы, выдвигаются к центру города. Где пройдут колоннами, парадом мимо горисполкома. А потом праздничные гулянья, песни, концерты, застолья, походы на природу. Владимир Иванович отец Паши, с утра рассматривал дневник сына, куда не заглядывал, пару месяцев. Он уже принял сто грамм водки, надел единственный свой костюм, завязал единственный галстук. "Не принимает участие в пионерской жизни класса". "Не был на классном сборе". "Снова опоздал на урок математики". "Разговаривал на уроке, поведение неуд". "Нарушал дисциплину, поведение неуд". "Подрался на перемене, поведение неудовлетворительное", читал отец. - Да-а-а, - сказал неодобрительно. - Разгильдяй. Давненько я тебя не порол. - Но настроение у отца было праздничное, Паша это видит, знает - бить не будет. - Ну-ка, расскажи, шо это такое? Молчишь. Вон, брат твой, учится на четвёрки, и такого у него в дневнике никогда не было. - Папа, мне в школу пора, - Паша одет празднично - брюки, новая рубашка, джемпер, туфли начищены. - Ладно, иди, после разберёмся. В школе столпотворение, собрались сразу две смены, первая и вторая - почти девятьсот школьников, а ещё педагогический коллектив. Тут и там трубят горны, стучат барабаны, духовой оркестр репетирует отдельно. Лопаются воздушные шары, их колют шпильками-невидимками. Из школьного репродуктора доносится песня: Под солнцем Родины мы крепнем, год от года, Мы делу Ленина и партии верны! Зовёт на подвиги Советские народы, Коммунистическая партия страны! За уличной уборной жизнь тоже кипит, старшеклассники курят сигареты, разговаривают, смеются. Два пацана легонько подрались из-за девчонки, их разборонили старшеклассники. В сам туалет никто не заходит, можно вступить в лужу, и вообще полная антисанитария. Ходят по малой нужде за туалет. Мутузов притащил в школу на удивление всех букет цветов, давал его всем понюхать. Мальчишки нюхали, и чхали на радость Андрюхе. Он обильно посыпал цветы марганцовкой. Сагорин и Боцюн, стояли рядом со своим классом, рассматривали нарядную толпу. Рядом заорал шестиклассник на своего товарища: - Ты, козёл, сам неси бородатого, он тяжелей, мне лысого отдай! Подбежала звеньевая, невысокого роста, курносая девочка. - Хоботков, ты как называешь вождей мирового пролетариата? - Иди ты, - махнул на неё Хоботков. - Шо он дал мне тяжёлый плакат, а себе взял лёгкий. Мне тащить его до центра, в руках! - Красота! - радовался Мутузов. - Вы куда после парада, пацаны? Погнали с нами, купаться на карьер. - Холодно ещё. Мы в кино пойдём, - ответил Паша. Подошёл Кирилл Минутко, весь чистенький, в новых туфлях, брюках и куртке. Он был сонный, допоздна читал Салтыкова-Щедрина. - Шо скис, Профессор. Праздник ведь, - сказал бодро Андрюха, взъерошил Кириллу волосы. Старательно причёсанные мамой волосы, стали похожи на копну сена. - Привет ребята, - невозмутимо сказал Кирилл, достал расчёску, причесался. - Представляете, мама, заставила одеть под синие брюки, новые коричневые! туфли. Это просто кощунство над одеждой! Я хотел обуть старые, чёрные туфли, они идут под брюки. Она ни в какую. Женщина с высшим образованием, эстетическим вкусом и вытворяет такое со своим сыном. Невообразимо. - А мне нравятся твои туфли, - сказал Иван. - Туфли хорошие, итальянские, - согласился Кирилл. - Но ведь нельзя же носить коричневое под синее! Это вульгарно, в конце концов. - Не бунтуй, Профессор, мы не на митинге! - подзадорил его Мутузов. - Нравится тебе букет? - показал свой букет цветов. - Красивый. - А как пахнет! Понюхай. Кирилл увидел улыбки на лицах одноклассников, понял: с букетом что-то не то. - Я думаю, он хорошо пахнет. - Ты понюхай, понюхай. - Спасибо, не хочу. Подошёл Кудряев, сказал коротко: "Привет". - Мне мать тоже сунула букет цветов, сначала хотел выбросить его, потом подарил первокласснице, - Кирилл развернул конфету барбарис, положил её в рот. - Угости товарищей, - попросил Эдик. - Ой, извините ребята, я распереживался, - Кирилл раздал всем по конфете. - Понюхай букет, - настаивал Андрюха. - Я не хочу нюхать твои цветы. Подошли ребята из "Б" класса: главарь и заводила всех хулиганов класса, рыжеволосый, с лицом покрытым сплошными веснушками Дармограй по прозвищу - Деня, его неразлучные дружки: Фомин по прозвищу - Фома и Шаповалов по прозвищу - Шпала. Их за глаза называли: "рыжий, честный, влюблённый", поначалу Мутузов так прозвал одного Дармограя, по названию детского фильма "Рыжий, честный, влюблённый". Потом прозвище закрепилось за всеми тремя, и скоро за каждым в отдельности: за Дармограем - Рыжий, за Шаповаловым - Честный, за Фоминым - Влюблённый. С ними был высокий, статный, красивый лицом Саша Рублич по прозвищу - Красавчик (сам он это прозвище не любил, но оно к нему крепко приклеелось, даже Самогадпеков считавший себя красавцем завидовал красоте Рублича). Девочки в школе из-за его красоты были от него без ума, только он ими не интересовался, он хотел стать военным, офицером и усилинно готовился к этому. Даже когда самые красивые девочки его одногодки - Пурсова Галя и его одноклассница Шевелева Даша попытались с ним завести дружбу, он не принял их знаков внимания, чем очень обидел обоих. Его отец, дед и прадед были потомственные офицеры, и он хотел пойти стезёй предков. Пример для подражания он брал у полководцев Суворова и Кутузова, Наполеона категорически не признавал за полководца. С ним считались все сильные мальчики, его одногодки, даже одноклассник Дармограй не задевал Рублича, потому что когда-то получил от него сильнейший отпор. В первой их драке Саша не сдался даже тогда, когда Дармограй разбил ему нос, переломил ход драки и в итоге одержал победу нокаутом. Досталось от Рублича и Прохоренко, в той драке они не выяснили кто из них сильней, оба обессиленные повисли друг на друге. После того как кто-то видел как Рублич отметелил в городе троих одногодок, к нему больше никто не решался придираться. Он постоянно на переменах занимался на турнике и брусьях, всё время жал кистевой экспандер, занимался боксом и вольной борьбой. Мальчики поздоровались. Дармограй предложил Мутузову и Рубличу после парада присоединиться к ним, пить пиво. Андрюха отказался, сказал у него свои планы, Рублич посмотрел на свои новые "Командирские" наручные часы, он торопился на электричку, чтоб поехать на природу с родителями. - Красавчик, ты с нами? - переспросил у Саши Дармограй, тот отрицательно качнул головой. - У меня свои планы, - отрезал он. - Рублик, сколько время? - спросил добродушно Ваня, глядя на его часы. Рублич негодуя посмотрел на Ваню, нервно взглянул на циферблат другой раз, ответил: "без двадцати", и ушёл со школьного двора. Раздалась всеобщая команда к построению по классам. Софья Алексеевна дала транспарант Мутузову и Боцюну. Андрюха подарил свой букет цветов Кристине Албановой, отошел в сторону от Вани, на транспоранте появилась надпись: "Да здравствует Первое мая!". Мутузов тут же передал свой шест Арнольду Гохбауму. Тот возмутился, но кулак Андрюхи у его носа сделал его покорным. - Знаешь, какие имена давали детям после победы Октябрьской революции? - спросил Кирилл у Паши и не дожидаясь ответа, ответил: - Даздраперма, для девочки, что переводится, как: да здравствует первое мая. Икки - Исполнительный Комитет Коммунистического Интернационала. Ремизан - революция мировая занялась или Лорикэрикс - Ленин, Октябрьская революция, индустриализация, электрификация, коллективизация, социализм. Роблен - родился быть Лениным. Мутузов прослушавший этот краткий курс по именам, дёрнул за рукав Симутину. - Даздраперма, дай шарик, - сказал он. - Ты шо, дурак, - покрутила Катя у виска пальцем и тут же подскочила как ужаленная, заплакала. Паша заметил, Лужник выстрелил ей в ногу из маленькой рогатки (сделанной из проволоки), алюминиевой пулькой. Хохоча, он тут же спрятался за спины товарищей. Симутина пошла, жаловаться учительнице, на кого сама не знала. Албанова нанюхавшись цветов Мутузова начала чихать, не могла остановиться, мальчишки дружно засмеялись, она бросила букет на асфальт и растоптала его. Школьная колонна выдвинулась со двора и пошла с песнями, шумно в город. В городе создалось вавилонское столпотворение, смешались: школы, училища, техникумы. На подходе были рабочие коллективы заводов и фабрик. Играют духовые оркестры, наяривают баянисты, весёлая музыка доносится из уличных репродукторов, - всеобщая какофония звуков, весело, празднично! Парад начался в десять часов. Движение транспорта в центральной части города приостановлено ещё с восьми часов. На центральной улице выстроилась цепочка милиционеров, все в парадной форме (оружие они не носили даже в патрулях, о дубинках понятия не имели), следили, чтобы зрители не выходили на дорогу. А из репродукторов доносится: "Да здравствует Коммунистическая партия Советского Союза!", колонны людей отвечают громовым: "Ура-а-а-а!!!". "Да здравствуют трудящиеся, всех стран!", - доносится из репродукторов. "Ура-а-а-а!!!", - откликаются колонны. Праздничные колонны проходили мимо здания - городского исполнительного комитета. На трибуне стояли: отцы города: председатель городского совета, первый секретарь городского комитета коммунистической партии, второй секретарь КП, заведующие отделами, инструктора ВЛКСМ и много других официальных лиц. Впрочем, по фамилиям их знали в узких кругах. Школа прошла, флаги, транспаранты, сложили на грузовичок "ГАЗ - 53", разошлись по городу гулять. В верхнем парке открылись - карусели, много людей пошли туда. Создалась очередь за мороженым - "эскимо" в полста человек (эскимо продавали по праздникам). Андрюха Мутузов человек пронырливый, взял себе пару "эскимо", без очереди. Сагорин и Минутко стали в очередь, Боцюн стал в очередь за леденцами, которые продавали цыганки. - Ты с нами пойдёшь гулять? - спросил Паша у Кирилла. - К сожалению не могу. Иду с родителями в гости к бабушке и дедушке. Родители уже там. Отец приехал на праздники. Знаешь, я наконец узнал ответ на вопрос Семёна Архиповича. - Какой вопрос? - удивился Паша. - Про Сталина, кого единственного он называл по имени - отчеству. - И кого? - Заместителя Наркома обороны, маршала Шапошникова, Бориса Михайловича, - ответил будто решил теорему века Кирилл, на Пашу это никак не повлияло. Неожиданно поднялся гвалт, кто-то убегал, цыганки кричали. Подошёл Иван. - Шо там случилось? - спросил Паша. - Какой-то пионер, выхватил у цыганки кулёк с конфетами и убежал. Попрощавшись с Кириллом, друзья пошли в верхний парк покататься на качелях. Покатались почти на всех качелях, Ивану больше всего понравилось кататься на машинках. Паша стал в очередь за ситро, Иван пошёл в туалет к автовокзалу. Купив ситро, Паша открыл бутылку, отошёл в сторонку, тут к нему подбежал какой-то мальчишка. Лицо его было наглым, глазки бегали, руки всё время двигались. Сагорину вообще казалось, что ребята из других школ не совсем нормальные. Этот выглядел, как о нём подумал Паша. - Слышишь, пацан, дай мелочи, - заявил незнакомец. - Нет у меня мелочи. - Ты шо, не понял? Гони манзу! - мальчик толкнул Пашу в грудь. - А ты, шо? - Паша толкнул его в ответ одной рукой, (в другой была бутылка), и получил в глаз кулаком. В глазу, будто молния сверкнула, он уронил бутылку в траву, закричал от боли. Иван налетел как вихрь, с правой руки, по-деревенски ударом в ухо отправил обидчика друга в нокдаун. Тут же со стороны на Ваню налетели три худых шкета, друзья "отдыхающего" на траве вымогателя. Ваня принял бой, дрались жёстко, отчаянно, не щадя противника. Шкеты отлетали от Ивана, как горох от стены и снова налетали толпой. Иван вышел из драки победителем, расквасил одному хулигану нос, другому выбил зуб и третьему разбил губы. Драку остановили двое мужчин, впрочем, Ваня уже добивал противников. Нападавшие разбежались, солоно похлебавши. - Покаж, шо там у тебя? - Иван убрал руку Паши от глаза и увидел опухший, синяк и красную глазницу. - Ого, здорово он тебя ударил, фингал здоровенный. - Из-под тишка ударил. Тебе сильно досталось? - Не сильно. Зато тому шо тебя ударил, я добряче в ухо вклеил. Прежде чем сдать экзамены, дети сдали зелёную массу, по пятьдесят килограмм на человека (коровам будет что есть). На каникулах Паша остался в городе, брат Андрей снова поехал в трудовой лагерь "Алые паруса", сокращённо - ЛТО (Лагерь труда и отдыха). Двоюродные братья Евгений и Виктор отдыхали на Азовском море. 1-го июня Паша пришёл на День рожденья Ивана, Кирилл в это время был с мамой на Чёрном море. Паша подарил другу настольный термометр, с чернильной ручкой. Погуляли они скромно. На следующий день, Иван уехал на лето к бабушке, в село. Паша остался один, во дворе гулял с младшими мальчиками. Единственное развлечение было просмотр по телевизору фильма "Приключение Электроника". В одну из суббот, родители взяли его с собой в гости к знакомым, супругам Стороженкам. Жили они в частном секторе. Взрослые отдыхали, пили водку и вино, Паша был предоставлен самому себе. Скука была неимоверная, он сидел во дворе на пне, возле штабеля дров, жевал хлеб с маслом, пил компот. По двору ходили куры, что-то клевали, рылись в огороде. Рябая кошка вывалилась на самом солнцепёке, лениво поглядывала на курей, жёлтыми, полуприкрытыми глазами. Пёс породы - дворняга, прятался от жары в будке, тяжело дышал, вывалив язык из пасти. Всем своим видом показывал - да когда ж вы отпустите меня с цепи? В клетках траву жевали кролики, от них шёл тяжёлый запах мочи. Выведенный на улицу динамик от радио, передавал никому не нужную болтовню диктора. Этот бездельник передавал сведения с полей страны. Помаявшись во дворе, Паша пошёл на огород. Заглянул в колодец. Из колодца веяло спасительной прохладой. Обсадные бетонные кольца, заросли мхом. Паша сбросил вниз ведро на цепи. Когда вода набралась, поднял ведро, напился холодной вкусной (без примеси хлора), воды. Затем умылся, сливая из ведра себе на руки. На огород вышел дядя Миша. Нетвёрдой походкой, по кирпичной дорожке, он прошёл в деревянную уборную. - Шо малец, воды захотелось? - спросил он, лишь бы не молчать. Икнул и скрылся в уборной. "Тебе оно надо?", - подумал неприязненно Паша. Дядя Миша долго мычал, репел, кряхтел, потом раздался мощный "взрыв" и вздох облегчения. "Видать полегчало, - подумал Паша. - Скоро и мой папаша появится, залитый до бровей. Начнёт нести ахинею, строя из себя умника. Заливается водкой каждый день, трезвый бывает только по утрам, когда на работу идёт. Гадко и противно на это смотреть каждый день. Поучает чёрте чему, а худший пример он сам и есть. Физиономия перекошена, неприятный запах изо рта, речь вперемешку с матом и мятая одежда. Цепляется по мелочам, может и ремнём отлупить, ладно, если за дело... Лучше бы велосипед купил, чем деньги пропивать. Или в квартире ремонт сделал бы. С самого вселения квартира ремонта не видела. Телевизор старьё - старьём, чёрно-белый и дышит на ладан. Каждый день в нём ковыряется, потом кулаком его по "макушке" хватит, в бок даст, справился! Или дружок его Васёк, пьяная морда, припрётся. Телемастер всраный, электрик пятого разряда, третьего не заслуживший. Снимет заднюю крышку телевизора, достанет паяльник с канифолью и оловом - паяет! Шо паяет? сам не знает. Лупит свои зеньки сволочага, бубнит что-то себе под нос, подонок. Делает, делает, телевизор, лампы - снимает, ставит, паяет. Снимает, ставит, паяет, канифолью дымит, дышать невозможно. Включит телик, поклацает каналами: клац, клац, клоц, клоц. Приставку погоняет, покрутит, что-то показывает с трудом разобрать. Все три всесоюзные канала показывают с приставкой - красота. За рубежом говорят, до сотни каналов показывают, врут наверно. Закроет дядя Вася крышку "Готова хозяюшка, - радуется, курва с котелком, - ставь пузырь Володя". А Володя и рад глаза замулить, руки потирает, предвкушает змей, выпивку. "Ты всё красивеешь, Татьяна", - говорит подлец, алкаш Вася. Повод есть нажраться, как же, телевизор сделал. Телевизор пора выбросить в утиль. Приходят и другие дружки папаши, "кодла", - как мама выражается, когда ей это надоедает. Ссорятся каждый день, из за пьянок папаши, из-за своих маленьких зарплат. И вообще скубутся как индюки. Противно смотреть на это". Из сортира вывалился повеселевший дядя Миша, морда красная, довольная. "Просрался значит. С облегчением", - мысленно говорит Паша. Дядя Миша вишенку сорвал, в рот кинул, улыбается. Косточку выплюнул. Подошёл, по голове погладил. Пашу даже в дрожь бросило, как представил, где этот засранец только что лазил рукой. Отошёл от него, посмотрел из-под лобья. - Шо смурной такой, Пашка? Есть хочешь? - кончики пальцев у дяди Миши были жёлтые, от дешёвых сигарет без фильтра и воняли, фиг знает чем. "Тебя бы по башке после туалета погладить, посмотрел бы я, как тебе понравится", - подумал Паша. - Шо молчишь, Пашка? В какой класс ходишь? "Ну, тебе оно надо? Плевать ведь тебе, в какой класс я хожу", - подумал Паша, промолчал. - Шо молчишь, язык проглотил? - В пятый перешёл, - ответил Паша. - Ого! Молодец. Взрослый уже, - дядя Миша снова потянулся рукой, к голове Паши, он предусмотрительно отошёл назад. - В армии, где служить хочешь? - Танкистом, - ответил Паша, лишь бы дядя Миша побыстрей отцепился. - Ого! Мужик! - сказал дядя Миша и запел гнусным голосом не попадая в такт и путая слова: Там врагу заслон поставлен прочно, Там стоит, атакою силён! У родной земли дальневосточной, Б-р-р-роооневой ударный батальон! На огород вышла мама, молодая женщина и девочка, возрастом как Паша. Мама сказала сыну: - Сынок, иди сюда, познакомься, со Светочкой. Покажи ей двор, угости вишенками, развлеки её. Паша с интересом посмотрел на девочку, он был рад, что хоть кто-то пришёл из сверстников. - Миша, идём к столу, мы тебя заждались, - обратилась к дяде Мише, мама Паши. - Иду, иду, - обрадовался он. - Кто эта прекрасная незнакомка? - Дядя Миша подтянулся, подошёл к женщинам. - Пардон, Михаил, - он склонил голову и щёлкнул каблуками сандалий. Женщины засмеялись. - Анжела, - представилась мама девочки. Она была высокая, стройная, в красивом цветастом платье, туфельках на маленьком каблуке. - Вот и познакомились, - сказала Татьяна Алексеевна, все трое засмеялись и пошли в дом. "Хорошо шо не показал свою руку, прелюбодей", - подумал со злостью Паша и смело подошёл к девочке. Она была маленького роста, в ярко зелёном платьице, и жёлтых сандаликах. Красивая, как ангелочек. - Я - Паша. Как тебя зовут? - Света, - ответила она и застеснялась. - Ты с мамой и папой пришла? - У нас нет папы. - Хочешь в колодец посмотреть? Только не нагибайся низко, а то упадёшь. - Не упаду, - сказала, глядя на землю, Светочка. Они посмотрели в колодец, потом Паша закрыл створки колодца, предложил сесть на лавочку, под грушу. - Ты, в какой школе учишься? - спросил Паша. - В двенадцатой, - тихо ответила Света. - А в какой класс перешла? - В пятый. - И я в пятый, сказал Паша и замолчал, говорить больше было не о чем. Практики разговора с девочками у него не было. Они долго молчали, рассматривая огород и плодовые деревья. - А ты свистеть умеешь? - спросила Светочка неожиданно. - Нет. - А я умею, - она собрала свои алые губки трубочкой, тихонько засвистела. - Разве это свист? Вот у нас в классе есть пацан, Шпынь зовут. Как вставит четыре пальца в рот, как свистнет! Уши закладывает, прям Соловей-разбойник. - Мой друг Женя тоже так умеет. - Он с тобой учится? - Нет, в другом классе. - Он твой жених? - спросил бестактно Паша, Светочка застеснялась, покраснела. - Пошли на улицу погуляем, - предложил Паша. - Мне мама не разрешила со двора уходить. - Шо она тебе разрешает? - Во дворе играть. - Давай поиграем, - согласился Паша, не зная во что играть с девочкой. "Не будет же она играть в войну", - подумал он. - В больничку, поиграем? "Ещё чего не хватало, играть в девчоночью игру. Ну, а шо вообще тогда делать? Соглашусь", - подумал Паша и спросил: - Как играть в больницу? - Я научу, - обрадовалась Светочка. - Ты будешь понарошку больной, а я врач... - Не хочу играть в больницу, - прервал её Паша. - Давай во взрослых играть! - А как это? - Легко и просто, я покажу. - Ладно, давай, - согласилась Светочка. - Значит так, ты будто бы моя жена, а я твой муж. Вон та душевая - наша квартира, - Паша показал на пристройку дома. - У нас двое детей, два мальчика. - Нет. Я хочу девочку и мальчика. - Ладно, пусть девочка и мальчик. Я работаю на заводе... - А как их зовут? - Кого? - не понял Паша. - Ну, деток. - Какая разница. Я работаю... - Без имён нельзя. Как же мы будем к ним обращаться? - Катя Симутина и Петя Шпынь. - Нет. Причём тут Симутина? Давай доченьку, будут звать - Оленька, а сыночка - Женя. - Ладно. Значит, я работаю электриком шестого разряда, а ты дома сидишь. - Я - медсестра. - Хорошо, приготовим дом к игре. Вдвоём они быстро прибрали в душевой. На лавочке застелили полотенце, занесли два стула с улицы. Мыльница, баночки из-под детского питания, были у них за посуду. - Света, ты будь дома с детьми. Готовь ужин, а я буду идти с роботы. - Ага, - обрадовалась Света, засуетилась, позвякивая баночками. Детей им заменяли два полена. Меньшее, Светочка завернула в полотенце, для неё это была дочка. Паша убежал из огорода во двор. Светочка быстро вошла в образ мамы, воспитывала сына, кормила грудную дочку. Вдруг послышался стук падающих дров, невнятное бормотание Паши. Светочка насторожилась... а затем появился - он! Волосы взъерошены, пуговицы рубашки застёгнуты не на те петельки, из-за чего её перекосило. Шорты натянуты до пупа, на правой ноге нет носка, он торчал из левого кармана рубашки. Пассатижи были заткнуты в шорты. Из правого кармана торчала бутылка из-под вина "Портвейн 777". Сандалии были не застёгнуты. Светочка, увидев его, испугалась, застыла с открытым ротиком. Паша ввалился в "квартиру", едва не упал, удержавшись за стену. - Не кочегары мы, не плотники, - начал петь он подражая пьяному, - но сожа-лений, всё же нет... ага... Женька, поди сюда, уроки выучил? Вот я тебя ременякой! Мать, шо жрать есть в доме? голодный как собака. Ольку опять не уложишь? - Паша достал бутылку из кармана, приложился к горлышку, сделал вид, что пьёт. Потом утёрся рукой. - Мать, ты слышишь? шо у нас пожрать есть? - рявкнул он. - Дурак! Я не буду с тобой играть, - слёзки покатились из её глазок. - Я маме расскажу, - утирая глаза, она пошла к маме, жаловаться. "Ну вот, жизни не знает, а играть лезет", - подумал Паша. Пришла мама и отругала сына за чересчур откровенную игру во взрослую жизнь. В одном из боёв местного значения, между дворами, когда дети бросали друг в друга камни и электроды, Паше от разбившейся рядом бутылки, осколком ранило ногу. В больнице рану зашили, перевязали бинтом. Он засел дома за художественную литературу. Минутко давно дал ему книгу Вальтера Скотта "Айвенго", Паша увлёкся книгой и почёл её за пять дней. Ещё больше ему понравился новелла американского писателя Тима О'брайена "Вслед за Качатто". Эту книжку тоже дал Кирилл, напечатана она была на пишущей машинке. В новелле описывался краткий момент из вьетнамской войны. Рядовой американской армии Качатто, захотел пешком из Вьетнама добраться в Париж. "... В весёлый Париж. Смазливые девочки, голые задницы, и куда ни глянь - лягушатники. Французы", - читал с интересом Паша. Этот Качатто, дезертировал, он высчитал, что до Парижа - шесть тысяч восемьсот уставных миль. Он хотел пройти Лаос, Таиланд, Бирму, потом Индию, ещё какую-то страну. Потом Иран, Ирак, Турцию, через Грецию, а там уже рукой подать до Парижа, как он думал. Паша по карте проверил весь путь пешком из Вьетнама до Франции. Оказалось нужно пройти: Лаос, Таиланд, Бирму, Бангладеш, Индию, Пакистан, Иран, Грецию, Югославию и через Италию, прямо во Францию. Были и другие пути. Ещё ему понравилось нелицеприятное описание войны, автором: "Война шла своим чередом, и дождь был частью войны. От сырости в носках и ботинках заводилась плесень, носки гнили... война была какой-то промозглой, гнилой и вязкой". Паша верил: его страна вела в Афганистане войну нужную, справедливую. Это постоянно говорили учителя в школе, на политинформации, об этом писалось в газетах, говорилось по радио и телевидению. Правда в разговоре мамы с отцом, с подругами он слышал обеспокоенность, она боялась за Андрея. Его через три года должны были призвать в армию, она боялась, чтоб его не забрали в Афганистан. Цинковые гробы с сыновьями, уже приходили и в их город, из Афганистана. Как отголоски далёкой, неведомой, чуждой войны. Паша знал, как и все в Союзе - США враг N 1, вместе с милитаристическим блоком НАТО, президент Рональд Рейган, ненавидит их строй, устроил гонку вооружений, атомного и другого оружия. Он воплощение зла во всём мире! В августе из трудового лагеря приехал брат Андрей, он стал ещё выше, голос его огрубел ещё больше. Андрей решил поступать учиться в техникум общественного питания Министерства Торговли УССР в Харькове. Отец и мама были не против его выбора. Затем приехал от бабушки Боцюн, подросший, округлившийся, загоревший, они гуляли уже вместе. 8 августа у Паши был День рожденья, пришли двоюродные братья Гороховы Евгений и Виктор, пригласил он и Ивана. Кирилл приехал лишь через неделю, он гостил после моря у отца в Днепропетровске (где отец жил и работал). Через день приехал с моря, подросший, загоревший Мутузов. Вокруг Мутузова сразу собралась компания, он предложил поехать на Опытную станцию садоводства воровать яблоки. Первый раз на велосипедах поехали: Мутузов, Кудряев и Коробка (Сагорин не поехал с ними, у него не было велосипеда), нарвали по сумке яблок, и когда уже ехали домой, за ними погнался сторож, они благополучно удрали от него. За высокий рост, крепкое телосложение, Мутузов прозвал сторожа: Карабас Барабас. На другой день к ним присоединился и Минутко, он не хотел красть яблоки, но и от сверстников не хотел отдаляться, чтоб не дразнили его: "маменькиным сынком", "зубрилой" или "заучкой". Они приехали в сад, велосипеды спрятали в оросительной канаве у сада, оглядываясь, пошли рвать яблоки. Сначала сами наелись яблок, потом нарвали по полной сумке. Потом забыв о сторожах, Мутузов бросил яблоко в Коробку, попал ему в толстый живот. Коробка вскрикнул от боли, в ответ бросил яблоко в Мутузова. - Кудрявый, ты воюй за меня, профессор за Ящика! - крикнул Андрюха, началась "перестрелка" с воплями между мальчишками. Сторож, Николай Борисович (бывший садовод, агроном, умнейший человек, после развода с женой спился, потерявший должность), неслышно подходил к мальчикам. По своей натуре он был человек добрый, не злобный, но должность сторожа обязывала ловить воров и воришек. Он постоял невдалеке, выкурил папироску, потом вышел из укрытия, громко пробасил: - Попались голубчики! - Атас! Карабас бежит! - крикнул Андрюха, схватил свою сумку, побежал к велосипедам, за ним побежали: Коробка, Кудряев и Минутко, прихватив кожаный дорожный чемодан (взятый тайком у матери). Скоро Кирилл устал, ослабевшие пальцы выпустили ручки чемодана. - Догоню! Ой, догоню, разбойники! - Кричал сторож, переходя на бег. - Догоню, ой ветер нагоню! Задам вам перцу в кашу! - Тикайте, пацаны! - кричал перепуганный Кудряев, споткнулся, упал, поднялся и побежал ещё быстрей. - Стойте разбойники! Стойте, - говорил с задышкой сторож. - Догоню! Ой догоню, ветра в штаны нагоню. - Врёшь, не возьмёшь! - заорал словами Василия Ивановича Чапаева, из кинофильма "Чапаев" Андрюха. Он заметно отстал от своих, но сумку свою не бросал, бежал. Неожиданно, Кирилл наступил в траве на железный обруч от деревянной бочки, удар по коленке был сильный и болезненный, он повалился в траву. Его обогнал и Андрюха. Сторож устал от бега, увидев, что один мальчик упал, он нарочно сбавил темп бега. - Ах, разбойники, попадётесь вы у меня! - сказал он, задыхаясь. - Отведаете у меня крапивы задним местом! Кирилл катался по траве, мучаясь от боли, поднялся, прихрамывая, побежал за товарищами, которые уже садились на велосипеды. Сторож совсем остановился. - Я вам задам солёных огурцов в молоко! сорванцы! - сказал он, тяжело выдохнув, улыбнулся. Мальчишки сели на велосипеды, покатили по грунтовой дороге, Мутузов, поехал вместе с сумкой. Последним сел на велосипед Кирилл, начал нагонять своих. Остановились они отдохнуть только тогда, когда выехали из садов. - Карабас Барабас, злодей, чуть не заловил! - сказал, широко улыбаясь Андрюха. - Злющий мужик, - сказал Вова. - А я сумку там оставил, - сказал с сожалением Эдик. - Ох, и натерпелся я страха, ребята, - сказал Кирилл, потирая опухшее колено. - А он, этот, сторож, Карабас, нас по-шиллеровски? нас разбойниками называл. Андрюха, Вова, Эдик переглянулись между собой. - Че он мелет? - спросил Андрюха. - Это от испуга, - пояснил Коробка. - Ты, профессор-садовод, а где твой чемодан? - спросил Андрюха. - Уехал без тебя в Ленинград к папе! - сострил он. Все мальчики захохотали, Кирилл ничуть не обиделся на Андрюху, ответил ему: - Там, остался, - махнул рукой в сторону садов. - Теперь тебе нагорит от матушки. Чемодан-то, дорогой был? - спросил Вова. - Он как в мультике "Простоквашино", с чемоданом по яблоки ходит, а те с чемоданом по грибы ходили, - захохотал Андрюха, засмеялись и остальные, даже Кирилл повеселел. В другой раз они разгружали машину арбузов в овощном магазине, за работу продавщица давала каждому мальчику по большому арбузу. (Мутузов почти всегда был там, где что-то разгружали, он чуял где можно заработать, там же он и крал. Всем давали по арбузу, он брал себе самый большой, и ещё два крал). Андрюха стоял на машине, руководил процессом разгрузки, сам ловко бросал арбузы стоящим внизу, успевал говорить и шутить, с ним рядом работали: Эдик и Кирилл, внизу работали: Вова Коробка, Вова Чижов, Лёша Волченко и Саша Груздь и незнакомый мальчик назвавшийся: Сергеем. К магазину подошла ватага мальчишек, с футбольным мячом, некоторые одеты были для игры в футбол: кеды, шорты футболки с номерами; во главе их был Дармограй. Эдик тихо предупредил Андрюху: "Идут "рыжий и "честный" без "влюблённого". Мутузов украдкой обернулся и продолжил работать. Кирилл тоже услышал предупреждение Эдика, увидев Дармограя поёжился, он тоже имел неприятный опыт общения с Даромграем. Пару раз он подходил к Кириллу, просил денег взаймы, Кирилл давал десять - пятнадцать копеек, Денис деньги ни разу не вернул. В третий раз когда Денис попросил у него денег взаймы, Кирилл напомнил ему о долге. Денис с возмущением прогундосил: "Ты оборзел!? я тебе ничего не должен. Может, ты с меня ещё рубль сбить хочешь?" и запросто ударил его кулаком в грудь. И вообще была у него привычка задевать слабых, исподтишка толкать или бить щелбаны. Компания подошла к машине, Денис поздоровался с Андрюхой, тот ответил ему на приветствие кивком головы. Денис вступил с ним в переговоры, предложил свою помощь и своей команды. Андрюха объяснил, что больше помощников не нужно, "продавщица не даст больше семи арбузов", а если он очень желает поработать, то может присоединиться только он сам. Дармограй предложил ему выгнать: "этих мелких перцев", принять в бригаду его и двух-трёх его друзей. Андрюха подумал: "Или Деня хочет подраться, или поиздеваться, покрасоваться, показывая своим гаврикам - какой он бесстрашный". Андрей не терпел ни лидеров, ни выскочек, там, где он был сам - командир. - Ну, шо, Андрюха, кого выгонишь из этих гавриков? - спросил нагло Денис. - Никого, места заняты, - ответил просто Мутузов. - Гуляй вальсом. Дармограй, его ближайший друг Фомин и ещё два мальчика закурили сигареты, предложенные Дармограем. - Пацаны, посмотрите на Андрюху, или это не Андрюха? - насмешливо сказал Денис, обращаясь к своей компании, мальчики приготовилась смотреть и слушать очередные насмешки своего бесстрашного вожака. - Фома это кто Андрюха или Карлсон? - Сам не пойму, - подыграл друг. - Мне кажется, он пока разгружал арбузы, один он проглотил целиком! Его компания заржала, шутка им понравилась, Денис ободрённый такой поддержкой продолжил словесно издеваться: - Паца, а может он - беременный!? Точно, беременный! Слышь, ты на каком месяце? Мальчишки заржали ещё пуще, лицо Мутузова стало напряжённым, он делал вид, что не обращает внимания на колкости давнего своего неприятеля. Андрюха перестал передавать арбузы, начал перебирать их, пробовал на вес, сдавливал руками, слушая ухом. Создавалось впечатление, что он выбирает себе арбуз. - Слышь, ты чего такой пузатый? Ты сколько можешь слопать? тазик "оливье" слопаешь? - продолжал измываться Денис. - Посмотрите на него, он как гусь жирный, еле ходит. - Он показал, под хохот весельчаков, как вперевалку ходит гусь. - Или он бегемот! Точно он - бегемот, вылез из болота, решил подкрепиться арбузами. - Снова раздался дружный хохот. - Может он олимпийский мишка, и сейчас улетит на олимпиаду восемьдесят! - Пошёл ты ..., - не выдержал, ругнулся Андрюха. - Ты шо такой борзый! А ну, слазь с машины, поговорим на земле, - сразу завёлся Денис, подмигнул своему дружку Фомину. Минутко понял: сейчас будет драка, ему стало страшно, другие мальчики разгружавшие арбузы упорно молчали. - Ну, шо, долго тебя ждать? Пузатый пузырь!!! Андрюха выбрал три больших арбуза, отложил их в сторонку, два взвешивал на руках, будто на весах. - Эдя, попробуй, какой тяжелее? - Он по очереди дал арбузы попробовать на вес другу. - Угости нас арбузиком, не жидись, - сказал насмешливо Денис Андрюхе. - Или опять сам его слопаешь? Целиком проглотишь! Кудряев попробовал на вес оба арбуза, вернул Андрюхе тот арбуз, который показался ему тяжелее. - Кирюха, ты математик, вычисли точно, какой тяжелее? Минутко взвесил в руках оба арбуза, дал ему тот, который порекомендовал Эдик. - Выбирает, какой арбуз сожрать, жадина говядина, - прокомментировал эти действия Денис. - Слазь, ты шо боишься получить по пузу! - А из пуза два арбуза покатились кувырком, - подыграл другу Фомин. - Жаль не взял с собой рогатку, я бы стрельнул в его толстый зад, - обернувшись к товарищам лицом, к машине спиной, говорил Денис, - вот бы потащились, когда он запрыгал, как слон топча арбузы. - Он надул щеки, затопал на месте, показывая как Мутузов бы затопал от боли. Мальчики веселились. Андрюха отложил два больших арбуза к борту машины, самый большой начал подкидывать в руках, Денис продолжал насмехаться, не глядя наверх. И вдруг Андрюха резко поднял арбуз над головой, (Фомин увидел это, но не успел предупредить друга, только лицо его перекосилось от ужаса), и из-за головы, со всей силы бросил арбуз на голову Дармограя. Тяжелый арбуз лопнул на голове Дениса, рассыпаясь на сочные части, корка как шлем прилегла к голове. Все мальчики замерли. Дармограй поднял голову спокрытую зелёной коркой к небу, сделал шаг к машине, затем вдруг его повело в сторону, ноги заплелись, он засеменил боком, и рухнул на асфальт. Андрюха демонстративно отрусил ладонь о ладонь. - И пусть теперь никто не говорит шо я - жадный, - сказал он весело. - Все свидетели, я не жадный, выбрал для него самый большо-о-ой, самый сла-а-адкий арбуз! - Ты шо дурак? - спросил его опешивший Коля Фомин, покрутил пальцем у виска. - Влюблённый, быстрей подбирай корки, пока другие не налетели. Они сладкие. Или тебе тоже скинуть арбуз? Посладче или побольше? - спросил Андрюха, напряжённо улыбаясь, спрыгнул с машины. Фомин трусливо отпрянул в сторону. - Эдик, подай мне мои арбузы, я ухожу. - Он подошёл к лежащему Денису, возле которого стояла его команда, мальчики расступились. Андрюха потолкал носком кеда, в бок лежащего без сознания Дениса, с интересом глядя на его закатившиеся зрачки, потянул носом воздух. - Пердит, значит живой, - сказал цинично он. - Ну, шо, номерованные клоуны в трусах, у кого есть вопросы? - весело спросил он у дружков Дармограя, никто ему не ответил, все боялись его.- Главного клоуна убили, шапито приуныло. Щас я вас развеселю. - Он подошёл к одному мальчику, натянул ему шорты до пупа, дёрнул пальцами за нос, с его товарища сдёрнул трусы к коленям (благо он был ещё в плавках). Никто не засмеялся. У третьего мальчика он пальцами выбил из рук футбольный мяч и сильным ударом зафутболил его в сторону проезжей части улицы Гаршина. - Вас и девчонки куклами отметелят, идите играть в песочницу, - сказал он презрительно. - Сильно толкнул в грудь Фомина и тот упал на пятую точку. Затем подошёл к борту машины, попросил подать ему арбузы. Эдик и Кирилл подали ему по арбузу. Повернувшись компании Дармограя сказал: "пока, сладкоежки", и пошёл с арбузами сквозь их шеренгу, они трусливо расступились. Андрюха вышел на проезжую часть дороги и направился в сторону своего дома, напевая песню "Очень хорошо!": "и под ливнем, и под градом - лишь бы быть с тобою рядом - это очень-очень хорошо"! Из магазина выбежала продавщица, закричала, чтоб он вернул арбузы, но он никак не отреагировал, не обернулся, шёл дальше напеваючи. Затем продавщица увидела лежащего на асфальте мальчика, захлопотала возле него. Дармограй очнулся, его тошнило, кружилась голова, продавщица вызвали "скорую помощь", прибывший по вызову фельдшер признал у него: сотрясение мозга. Дениса забрали в больницу. Мутузова потом с родителями вызывали в детскую комнату милиции, разбирались с ним. Денис вышел из больницы через четыре дня. На этом история не закончилась, он встретился с Мутузовым, и они жёстко подрались, набив друг другу синяки, после чего стали друзьями. 29 августа, Павел и Иван пришли в гости к Кириллу, он угостил их яблоками с мёдом, кексами и сбивным лукумом. После, он показал друзьям: новые: школьный костюм; спортивный костюм (спортивного костюма ни Павел, ни Иван, никогда не носили); брюки, туфли, ботинки, демисезонное пальто, и школьные принадлежности. - А я буду донашивать старый костюм, а он мене жмёт под мышками. Так мамка клинья вшила, - сказал грустно Иван. Паша промолчал, новых вещей ему к новому учебному году родители не купили, зато новый школьный костюм покупали каждый год. - Знаете, что я придумал? - сказал тихо, заговорчески Кирилл, друзья инстинктивно пригнулись головами к нему, он обнял их за шеи, зашептал: - Давайте сегодня ночью, пойдём в поход, проведём предпоследний день лета, как настоящие - следопыты, на воздухе, без палатки. Будем жарить мясо на костре, картошку и сало, как пионеры-первооткрыватели. - А разве пионеры были первооткрыватели? - удивился Иван. - Пионер, это значит - первый, первооткрыватель, просто нам в школе это не поясняют. Нужно соответствовать этому названию по настоящему! Что, пионеры, пойдём в поход!? - Не, я не могу, мамка не отпустит на ночь. Если б в селе, у бабули, там я с пацанами в ночное ходил, коней пасти, а тут в городе, точно не отпустит, - сказал Иван. - И меня не отпустят родители, ни за шо, - сказал Павел, он испугался даже мысли об этом спросить у отца. - Так какие же вы пионеры? - разочарованно сказал Кирилл. - Настоящие пионеры с фашистами сражаться не боялись! Читали в кинотеатре "Пионер" про пионеров-героев! А вы чего испугались, что родители не отпустят? - А то, моя мамка знаешь, как ремнём меня отпорет! Я боюсь, - признался Иван. - Ты тоже, Паша? - Твой папка далеко, в Ленинграде, а мой тут, он у меня сердитый, чуть шо, сразу ремнём воспитывает. - Меня тоже мама не отпустит на ночь из дома, но мы поступим по другому, никто не догадается! - Он снова нагнул головы друзей, зашептал: - Ты Иван, скажешь своей матери, что пойдёшь на ночь в гости к Паше. Ты Паша, скажешь своим родителям, что пойдёшь в гости на ночь к Ивану. Я скажу своей Ладе, что буду ночевать у дедушки с бабушкой. - Кто это, Лада? - спросил Иван. - Мать моя, - отмахнулся Кирилл. - Согласны? Будет интересно, обещаю. Представьте: ночь, реку, поляну в лесу где горит костёр, светит луна ... Вокруг никого, только дикие звери рычат в темноте, - говорил Кирилл мечтательно, Иван и Паша от описанной перспективы оказаться ночью сами на улице были не в восторге, трусили, но и хотели испытать это. - Мы будем вооружённые ножами, никого не побоимся, будем готовить пищу на костре, потом сделаем плот, и ночью переправимся через реку! - Какую речку, Бахмутку? - спросил с надеждой Ваня, речка была неглубокая и недалеко от дома. - Это я так, для образа сказал. Я уже всё заготовил, для похода, пошли, посмотрим. - Кирилл привёл их в кладовую, там лежал завязанный геологический рюкзак. Он развязал его, начал показывать, что было внутри: свитер; кухонный нож в саможельном кожаном чехле; кухонный топорик; фонарик; фляга с водой; сухой спирт в коробке; компас; ложка; спички; котелок. Из продуктов: сало, картошка, гречневая крупа, индийский чай в пачке, соль, сахар в кофейной банке, арахис в сахаре. - Мясо я вечером возьму, а рюкзак сейчас отнесу к дедушке, спрячу в потайном месте, вечером заберём. - Я бы пошёл, только продукты из дома взять не смогу, сеструхи заметят, - сказал Иван. - Я всё взял! Потом Ваня долго обговаривал с Кириллом, что он может ещё взять "вкусненького". Кирилл пообещал взять ещё: сосиски, халву и клубничное варенье, Ваня согласился на ночную авантюру. Они посмотрели на Пашу, который долго молчал, пришлось и ему кивнуть головой в знак согласия, чтоб друзья не сочли - трусом. - Только возьмите с собой тёплые вещи, ночи сейчас холодные. - Не, вещи я не могу взять, заметят, - сказал Иван. - Ваши родители сейчас на работе? - спросил Кирилл, друзья кивнули головами. - Берите сейчас дома тёплые вещи, снесём всё к моим прапредкам, я спрячу их в сарае, вечером встретимся в условленном месте, и пойдём в поход! - В каком месте? Куда? - спросили одновременно Иван и Паша. - На Северный пруд! - Чё так далеко? - снова испугался Иван. - Трубный близко, там и посадка есть. - Разве то - посадка? Не смеши. На Северном - настоящая посадка, почти как джунгли Амазонки, - сказал он мечтательно. - Я уже всё продумал: туда поедем на троллейбусе, встанем на Виноградной, потом пешком, через дамбу и в лес. Разобьём лагерь, наготовим дров, потом будем готовить еду. Поедим, сделаем плот. Затем будем отдыхать, утром переправимся на плоту на другой берег, и как победители вернёмся домой на троллейбусе. Как вам мой план? - Зачем нам плот? - Как зачем!? Как мы пионеры-первооткрыватели, мы должны всё делать своими руками, костёр разжечь, плот сделать. Как мы без плота с вещами пруд переплывём? - Зачем нам ставок переплывать, можно обратно по дамбе прийти, - сказал Иван, Паша кивнул головой. - Так не интересно, мы же договорились, мы - первооткрыватели, пионеры! Хорошо, тогда так: я буду делать плот, Иван будет готовить еду, Паша собирать дрова и охранять лагерь. Согласны? На это друзья согласились, сговорились вечером в семь встретиться у своей школы. Собрали рюкзак, Иван и Паша пошли по домам, готовиться к ночному "тайному походу". У них получилось обмануть родителей, они встретились возле своей школы, и на троллейбусе добрались до Посёлка, пришли на Северный ставок. Пока не стемнело, успели насобирать дров, разожгли костёр. Кирилл набрал воды из пруда, установили котелок на костре, начали варить кашу с салом, жарили хлеб с салом на палочках. Им было страшно, они постоянно оглядывались на тёмную посадку, комары замучили. Иван насобирал сушняка, наложил для всех у костра, чтоб не лежать на холодной земле. Кирилл не захотел строить плот, побоялся идти в темноту посадки, зато начал рассказывать повесть Джека Лондона "Мартин Иден". Друзья немного замёрзли, потому жались к костру, с интересом слушали рассказ, бросили в золу печься картофель. "Не плохо бы было построить шалаш, но сейчас ночью, это невозможно", - сказал Кирилл, убив комара на щеке. Иван и Паша ели сладкое, пили ситро, после сладкого оно не помогало утолять жажду. Кирилл же выпил воду из фляги, потом пил чай приготовленный, на воде из пруда, отдававший водорослями и солью. Замучившись от жажду, Ваня (несмотря на предостережение Кирилла о вредных микробах), напился воды из пруда. После полуночи они уснули у костра, проснулись ночью от холода, с трудом разожгли костёр, задремали. Проснулись рано утром продрогшие до костей (Кирилл и Паша простудились), измученные пошли домой. Родители их искали всю ночь, подняли всех кого можно. Сначала всё у мальчиков получилось, они обманули родителей. Мать Кирилла решила сходить вечером к своим родителям, проведать их, и не застала там сына. Её мать сказала, внук ушёл в полседьмого домой. В тот момент поиск и начался... Дома, героев ночного похода ждали большие неприятности, в частности: Ивана порка ремнём; Павла мать долго ругала, отец порол ремнём, потом добавила мать и поставили в угол на колени на рисовую крупу. Кирилл получил устную выволочку от матери, потом: на два часа, трудный междугородный разговор с отцом по телефону. Мать лишила его карманных денег на неделю (а это рубль в день, не малые деньги для ребёнка). 11 Новый учебный год начался с пересадок, многие дети 5 "В" класса были недовольные решением классной руководительницы, обратились по этому поводу к родителям. Мало кто из родителей пришёл к Софье Алексеевне разбираться - куда посадить своё чадо. Самогадпеков с Пурсовой Галей заняли первую парту, первого ряда. Анжела Толокова разлюбила Самогадпекова из-за любви его к Гале, и осталась сидеть с Гохбаумом. За первую парту центрального ряда, посадили Вову Коробку (влюблённого тайно в Албанову) с новенькой ученицей Коровницкой Тамарой. У Тамары были чёрные, до синевы волосы, собранные в тугую косу, карие широкие глаза. Фигура у неё почти сформировалась, была заметна грудь. Улыбка у неё была красивейшая, зубы ровные, белые, ни у кого в классе таких не было. Школьное платье у неё, было чуть короче от нормы, из кармашка виднелся белый платочек. Она казалась старше своих лет года на три. Красивые девочки класса, увидели в ней конкурентку себе. Мальчикам она понравилась, Самогадпеков сразу решил ей заняться. Сагорина посадили за третью парту, третьего ряда со Светой Дубенко. На первом уроке - мира, проводимом Софьей Алексеевной, дети вели себя смирно, у неё - не забалуешь. Раньше Паша мало общался со Светой, для него она была обыкновенной девочкой. Паша старался украдкой заглянуть Сете в рот, узнать - вырос ли у неё выпавший зуб. Не получалось, рот она не открывала. - Света, ты летом, где отдыхала? - спросил, шмыгая носом Паша. - Ездила в пионерский лагерь "Орлёнок", на две смены, - ответила она, и Паша увидел: зуб уже пробивал себе дорогу в жизнь. Потом он с интересом искоса рассматривал Свету: Картофельный носик, поднят так, что видны ноздри, глаза серые, маленькие. Волосы русые, стрижка - горшочек; на правой щеке родинка. - А ты где был? - спросила Света, задав резонный вопрос. - Кур доил. - Дурак, - Обиделась Света. Боцюна посадили за предпоследнюю парту вместе с Наташей Калачек. Иван старательно уминал бутерброд, раздувая свои щёки, как хомяк. Наташа тревожно смотрела в сторону второй парты, где Кирилл сидел с тихоней Ларисой Кристаль. Впрочем, волновалась она излишне, Кирилл сморкался в платок, что-то жевал, читал книгу, не обращая внимания на Ларису. Она сидела, распрямив спину, прилежно сложив перед собой руки. - Слушай, Света, а чем ты занимаешься после школы? - Паше скучно было сидеть молча. - Отстань, Сагорин. - Ну не сердись. Я больше не буду. - Хожу на танцевальный, в ДК "Ленина". - Правда? И шо вы танцуете? - Разные танцы, чему преподаватель научит. - Ну, например, шо? Может, я пойду танцевать. - Отстань Сагорин. Такого как ты не возьмут. - Почему это не возьмут? - удивился Паша, его услышала Софья Алексеевна. - Потому шо ты - криволапый. - Встань, разговорчивый. Кто там говорил? Сагорин подъём! Паша поднялся, он был серьёзен. - Скажи всем нам, шо ты хотел узнать? - Ничего. - О чём я вела речь? Сагорин не знал, о чём вела речь "классуха", задумался и ответил: - О мире? Класс засмеялся, Софья Алексеевна, помрачнела. - Неси сюда дневник и выйди из класса, - таков был её вердикт. "Год будет трудный, первый урок и уже замечание. Придётся вырывать лист из дневника", - подумал Паша. Выйдя из класса, он спустился вниз, попил у фонтанчиков водички, вышел на улицу через чёрный ход. На улице за летним туалетом, он встретил Балаговича Диму, тот курил сигарету. - Здоров Сагор, лови топор! - Ощерился своими редкими, жёлтыми зубами Балагович, при этом протянул Паше руку. Паша, превозмогая себя, пожал, грязную в бородавках руку Димы. - Шо, уроки гуляешь? - Выгнала, Оглобля. А ты, чего прогуливаешь? - Опоздал, - ответил беззаботно Дима. Под мышкой он держал школьную сумку, в которой вряд ли были книги, она была слишком тощей. Пионерский галстук у него отсутствовал, борт школьного пиджака был пропален. - Курить будешь, Сагора? - Не курю. - Пошли к Орлу посидим. Там нас никто не запасёт. Орлом дети прозвали школьного подсобного рабочего, плотника - Григория Матвеевича Дудку. Он был герой, прошёл от начала до конца всю - Вторую мировую войну! Воевал в танковых войсках, принимал участие в Курском танковом сражении, брал Берлин в армии маршала Георгия Константиновича Жукова. Для старшеклассников он был - Орёл, для остальных - Григорий Матвеич. Григорию Матвеевичу уже исполнилось шестьдесят лет. Он был невысокого роста, сухощавого телосложения. В любую погоду он ходил в старенькой, засаленной кепочке. Мальчики спустились в полутёмный, сырой подвал, где стояли два станка: сверлильный и фрезеровочный, на двух столах были укреплены тисы. Пол был устелен мокрыми опилками, лежали бруски. У стены стояли стёкла с отколотыми углами. Орёл сидел на старом, школьном стуле, курил самокрутку. - Здорова Матвеич! - громко сказал Балагович, приветственно поднял руку. - Мы зашли у тебя покурить, - он прошёл к столу, бросил свою исписанную ручкой сумку на стол. Достал сигареты "прима", закурил. Паша в первый раз спустился в этот подвал, он рассматривал трубы отопления и водоснабжения, проходящие под потолком. На трубах было несколько хомутов, из-под одного капала вода, прямо на пол. В образовавшейся луже, плавала пробка из-под вина. Пустая бутылка "Мадеры", лежала в мусорном ведре. - Шо Матвеич, работа есть? - спросил Балагович и обратился к Паше: - Шо стоишь как не родной? Иди сюда, - сам сел на свободный стул, со сломанной спинкой. - С вами сорванцами, роботы невпроворот, - сказал Орёл, морщась от дыма своей самокрутки. - Шо поделать, Матвеич, мы стёкла - бьём, ты - стеклишь. Паше больно била по ушам, фамильярность Балаговича, старик в пять, раз был старше его. Но, судя по философскому выражению лица Дудки, он был не против такого обращения или не предавал этому значения. - Матвеич, когда наступит коммунизм? - спросил, хитро жмурясь Балагович. - С такими баламутами как ты, никогда, - ответил Григорий Матвеевич, затушил окурок в консервной банке. Принялся за прерванную работу, чинить школьную мебель. Балагович начал рыскать по подвалу, Сагорин тихонько вышел наверх, на воздух. На перемену дети стремительно выбежали на улицу. На двух деревянных брёвнах, установленных для уроков НВП, мальчишки устраивали командные поединки. Делились на две команды и сталкивали друг друга с брёвен. Разрешалось толкать противника только в корпус, ноги цеплять запрещалось. Игра была весёлая, подвижная, правда при неудачном падении случалось, ломали руки, немножко зашибались. В этот раз Сагорин, Боцюн, Коробка и Малафеев; сражались против - Мутузова, Кудряева, Горшкова Юры и Рублича Саши из 5-го "Б" класса. В пылу схватки, Рублич нечаянно зацепил рукой Сагорина за ногу, и Паша упал с высоты - метр двадцать на утрамбованную землю, ударившись левым боком. Дыхание у него забило, он лежал на земле не мог продышаться. Иван спрыгнул с бревна, поднял друга, отрусил одежду. - Как ты, больно ударился? - Кажись ничего, - ответил с трудом Паша. - Ты, Рублик, ты зачем против правил дерёшься? - Закричал сердито на Сашу Иван. - Я не специально, так получилось, - Рублич спрыгнул с бревна, протянул руку Паше. - Извини меня. - Ладно, проехали, - ответил Паша поднимаясь. - Эй! Пацаны, скорей нам на помощь! - крикнул весело Мутузов. Паша в сопровождении Ивана, пошёл к школе, вслед им понеслось: "Слабаки!", Рублич снова забрался на бревно, чтоб "драться" за свой класс. В вестибюле школы Кирилл Минутко читал какую-то книгу, сидя на подоконнике, (сидение на подоконниках в школе строго запрещалось). При этом он рукой ломал баранки и ел их по кусочкам. К нему тихо подкрался Лужник, замахнулся, чтоб отвесить подзатыльник. В момент удара его руку кто-то сильный перехватил в локте и отвесил ему самому ощутимый подзатыльник. Лужник испуганно посмотрел на обидчика, это был комсорг школы Климов. Схватив Лужника за воротник, Климов уёл его на воспитательную беседу, на улицу, Кирилл спокойно продолжил чтение книги. Сагорин и Боцюн вошли в школу, подошли к Минутко. Паша спросил: "шо читаешь" и, заглянув в книгу, увидел репродукцию толстой обнаженной причёсывающиеся женщины, сидящую спиной. - Ого! Нравится книга? - спросил шутливо Паша, Кирилл захлопнул книгу. - Картина Эдгара Дега "Причёсывающаяся женщина", я рассматривал её с чисто художественной точки зрения. Чтобы иметь более широкий кругозор, о художниках и их полотнах. - Ага, мне тоже эта понравилась эта тётка, - сказал Иван. - Кирилл, дай бубличков, - попросил Иван, Кирилл раздал оставшиеся четыре баранки друзьям. Прозвенел звонок на урок, они побежали в класс. На третьей перемене возле новенькой Коровницкой собрались: Самогадпеков, Пурсова, Толокова, Симутина, Коробка и Сагорин, знакомились с ней поближе. - Где ты училась раньше? - интересовалась Галя. - В седьмой, школе, - отвечала Тома, глядя в глаза Иосафату, тот так же смотрел ей в глаза. Галя ревновала. - Шо тебя привело в нашу школу? - Во-первых - не привело, а перевели. - Она отвела взгляд от Самогадпекова. - Во-вторых - мой отец получил квартиру в новом доме, в вашем районе. - Тома, тебе понравился наш класс? - спросила Катя. - Я ещё плохо вас всех знаю, а вообще-то вы классные ребята. - А наша классная руководительница, тебе понравилась? - спросила Анжела, она кроме Пурсовой в новенькой увидела новую соперницу себе. - Классичка? Строгая и, наверное справедливая. А так ничего особенного. - Почему тебя сразу за первую парту посадили? - спросил Коробка. "Сожалею шо с тобой, дураком, а не с этим красавчиком", - подумала она и улыбнулась Иосафату. Ответила: - Чтоб ты Вова мог гордиться, шо сидишь со мной! - Этот ответ показал - самовлюблённость и самоуверенность новенькой. Многие новые одноклассники засмеялись.

- Вот ещё, - смутился Вова. - Я могу пересесть. - Я не просилась сидеть с тобой, - Тома посмотрела на Иосафата, снова улыбнулась ему. - Пересядь, пожалуйста. - Я тоже недавно учусь в этой школе, - сказал Иосафат, делая вид, что она его не зацепила. - Мне уже нравится ваш класс, - Тома, широко улыбнулась, обнажив свои белые ровные зубы. Галя ещё сильней приревновала Иосафата к Тамаре. - Я могу показать тебе всю школу, - предложил новенькой Самогадпеков. - Правда? - кокетливо поправила Галя локон. - как тебя зовут? - Иосафат, если коротко - Сафат. - Покажи. Сафатик, - промлела девочка. - Он у нас известный Донжуан, - сказала ревниво новенькой Симутина. Самогадпеков не остался в долгу, ответил Симутиной: - Ревность плохое качество, не надо завидовать людям. - Ещё чего не хватало! Кому это я завидую? - Ты просто безродная дворняжка, я тебя вообще не замечаю. - А ты... ты просто - дурак!!! - выкрикнула Катя, расплакалась и убежала. - Шо это с ней? - спросила Галя. - Она влюблена в меня, а я её игнорирую, - ответил самоуверенно Сафат. Сагорин молча наблюдал за происходящим, новенькая внешне ему понравилась, но внутренне абсолютно не понравилась, особенно её высокомерность. "Строит из себя, не пойми кого. А Гад в своей манере разговаривает, и Без мыла обидел, наглый соблазнитель", - подумал он и пошёл на улицу развеяться. В переходе между зданиями двух корпусов, возле комнаты старшей пионервожатой он увидел Кирилла общавшегося с красивой десятиклассницей. Старшеклассница внимательно слушала Кирилла, он что-то объяснял пальцем чертя в её открытой тетради, она удивлённо поднимала, опускала брови. Звали её - Алла Званцева (девушка высокого роста, длинноногая, с красивой фигуркой и густыми волосами до плеч) в школе она была новенькая. Она пришла во вторую смену на дополнительные занятия по алгебре. Она не могла понять феномен мальчишки с виду - третьеклассника. Паша подошёл ближе, прислушался к разговору. - Вы это знаете: раздел математики изучающий производные функции их применения, называется дифференциальным исчислением. - Ну, это понятно. - Это исчисление возникло из решения задач, на проведение касательных к кривым, на вычислении к скорости движения. На изыскании наибольших и наименьших значений функций. - Откуда ты это знаешь, мальчик? - удивлялась Алла, почувствовала лёгкое кружение в голове. Кирилл заметил Сагорина. - Какой следующий урок? Паша. - Физкультура, - ответил Паша, глядя на десятиклассницу снизу вверх. - Кто же открыл дифференциальное исчисление? - спросила Алла, не обратив внимания на Пашу. - В систематической форме, дифференциальное исчисление впервые было раскрыто по-разному Ньютоном и Готфридом Вильгельмом Лейбницем. Ньютон изложил свои взгляды, в работе "Метод флюксий и бесконечных рядов". Хотя до них: немец Иоганн Кеплер, гасконец Пьер Ферма, француз вундеркинд Блез Паскаль, голландец Кристиан Гюйгенс ученик Рене Декарта преуспели в решении задач на исчислении площади, объёмов центра тяжести фигур и экстремумов функций. - Кирилл легонько положил руку на талию Аллы. - Этот трактат, впервые был написан в тысяча шестьсот семьдесят первом году, а в летописи нашего города Бахмута уже было - сто лет. - Откуда ты знаешь о Лейбнице и Ньютоне? Этому в младших классах не учат. - Она убрала руку Кирилла, со своей талии. - Это же материалы для поступающих в ВУЗы. - Не надо меня записывать в последние из могикан, есть и будут дети умнее меня. Я тоже немало удивлён! вы красивая девушка за малым исключением, интересуетесь - алгеброй, а ведь это прерогатива - юношей. С вашими внешними данными вы должны быть - цацей. - Званцевой становилось плохо, она не могла понять не детское мышление мальчика. - Вы не волнуйтесь так, секрет моего феномена прост - мой отец профессор, я же немного интересуюсь алгеброй, - ответил Кирилл, обратился к Паше: - Что-то случилось? - Ничего. - Ты куда идёшь? - Играть в войнуху на брёвнах. - На брёвнах! - обрадовался Кирилл и обратился к Алле: - Извините леди, я, к сожалению должен вас, покинуть, дела. Ещё увидимся, пообщаемся. Приятно было с вами познакомиться. До свиданья, миледи. - Он хотел поцеловать её руку, но она спрятала её за спину. Мальчики вышли на лестницу, Алла долго смотрела ему в след, сбитая с толку. "Не может этого быть, мальчишка не может этого знать! Бред", - мучительно думала она чувствуя лёгкое головакружение. - Шо ты ей плёл? - спросил Паша. - Да, чепуху всякую. Понимаешь, мне хотелось попробовать изгиб её бедра. Уж больно она похожа на женщину из картины Дега. Я заглянул в её тетрадь и увидел задачку с интегралом... - Ту, с картинки? - удивился Паша. - Так, та же - толстая баба, а эта - худенькая... - Всё познаётся в сравнении, - мечтательно произнёс Кирилл, взял за локоть Пашу, повёл по лестнице вниз. - У академика Льва Ландау, физика-теоретика, лауреата Нобелевской и различных премий, была своя классификация внешности женщин. Физики вообще любят всё классифицировать. Привлекательные женщины делились на 1-й класс - красивые, 2-й класс - хорошенькие, 3-й классы - интересные. У красивых носики - прямые, у хорошеньких - чуть вздёрнутые. Для некрасивых были 4-й и 5-й классы. Для 4-го класса, Ландау придумал название: "выговор родителям", для 5-го класса: "за повторение - расстрел". - Тебе понравилась наша новенькая? Тома, - спросил Паша немного смущённо. - Коровницкая? Судя по её поведению, она не лучше Цирцеи, многие парни от неё пострадают.

Паше захотелось перекусить пирожками, он предложил другу сходить в столовую, Кирилл отказался, не хотел признаваться, что у него кончились деньги. На первом этаже Паша свернул налево в столовую, Минутко сел на подоконник в вестибюле. К нему несмело подошла Наташа Калачек, в руке она держала носовой платочек. - Кирилл, спасибо тебе за подарок, - поблагодарила она его за книгу сонетов "Олива" поэта Дю Белле, которую он подарил ей сегодня в честь прошедшего 23 июля дня её рожденья (летом они не виделись) с дарственной надписью на титульном листе: "Моей неподражаемой однокласснице Наташе К. "и голос нежный как дыханье, и лёгкий мимолётный взор", и наш случайный разговор. 23 июля 1984г.".

- Не за что. Я думаю: идти или нет на физкультуру, я забыл дома форму, а если признаться честно, я её специально не брал, терпеть не могу команды и нормативы. - Он посмотрел в окно, на внутренний двор школы. - Да, это не Рио-де-Жанейро, и даже не Ялта, достопримечательностей никаких, - вздохнул он, продолжил свою мысль: - Наташа, ты бы согласилась поехать в Аликанте?.. живописный курортный город, пышная зелень, высокие пальмы, красивые виллы, кафе и рестораны, море, солнце и фрукты... - Она не ответила, подумала с чувством любви: "чудной и такой милый мальчик". - Наташа, может, прогуляем вместе физкультуру? Смоемся с уроков в кино. Наташа находясь в школе, уроки без уважительной причины никогда не прогуливала, но после сегодняшнего неожиданного подарка Кирилла, она задумалась. - Жаль, в этом городе нет театра... Наташа, ты была в когда-нибудь театре? - он обернулся к ней лицом. - В кукольном, в Донецке, - ответила робко она покраснела. Она всё ещё побаиваясь умного Кирилла. - Я на каникулах, был в Москве, ходил с родителями в "Ленком" на спектакль "Юнона и Авось". В главной роли играет Николай Караченцов, хорошо играет, мне понравилось. По-сути, это не спектакль, это рок-опера, созданная на стихи талантливого поэта Андрея Вознесенского. Знаешь такого поэта? - Он смотрел на неё пристально, и ему показалась - она стала красивей. Наташа кивнула головой, она слышала эту фамилию. - Ты знаешь, что он был преследован нашими властями и эмигрировал в Америку. Этого конечно Наташа не знала, ей стало страшно потому что "её" Кирилл часто начал говорить об Америке, стране-противнике их великой страны для рабочих людей СССР. Она промолчала. - Будем прогуливать физ-ру? - спросил весело он, видя как она испугалась. - Нет, мне надо срочно бежать, - сказала она и побежала через вестибюль в направлении зала физкультуры. "Я ошибся, она так и осталась - серенькой мышкой. Странная она, всего пугается, а ведь у неё освобождение от уроков физкультуры", - подумал Кирилл, направился на улицу толкаться на брёвнах. На уроке физкультуры все пришедшие без формы, автоматически получали двойку и садились на скамейку запасных. Минутко, Бобров, Ягодина Оксана и Василенко Наташа, получили двойки. У Калачек была справка об освобождении от физкультуры, Коровницкая, как новенькая не знавшая расписания, просто сидела на лавочке. - Бобров, тебе больше других надо заниматься физкультурой, вон жиром заплыл, скоро лопнешь, - презрительно сказала Стальная Софья - это было её второе прозвище. - Извините, Софья Алексеевна, по-моему, Гриша готовится заниматься японской борьбой - сумо, - пошутил "штрафник" Минутко жуя предложенный ему Пашей пирожок с повидлом. - Перестань жевать Минутко, тебе как никому нужно заниматься физкультурой. Уже в пятом классе учишься, а выглядишь как второклассник. - Он готовится к соревнованиям карликов, по перетягиванию спичек "гигант", - выкрикнул Лужник, дети засмеялись. - Тишина в зале! Лужник, на канат! - восстановила порядок Стальная Софья. - Слышишь, Минутко, а шо это такое - сумо? - Спросил Гриша, Кирилл посмотрел на его живот. Пуговицы пиджака грозили вот-вот оторваться, от напирающего на пиджак брюха. - Сумо, это японская борьба, в которой принимают участие борцы, весом за сто килограммов. Цель поединка вытолкнуть - противника за круг, либо заставить его коснуться циновки, какой-либо частью тела. - Так они шо, все пузатые? - удивился Гриша. - Точно, только крупнее и выше тебя. - Я тебе щас морду набью, - рассердился Гриша, схватил Кирилла за шиворот, начал трясти. - Успокойся, байбак, Софья смотрит, пентюх, - ответил он, подумав: "вот и говори людям правду". Бобров отпустил его, посмотрел на Стальную Софью, которая не смотрела в их сторону. Кирилл сделал первый в своей жизни поступок. Он замахнулся правой рукой и "въехал" своим кулачком Грише в левый глаз. В этот момент он чувствовал к своему обидчику ненависть - древнюю как мир. Он выплеснул свою агрессию этим ударом и почувствовал - облегчение и жалость одновременно. Бобров, (почти в два раза больше Кирилла), заорал благим матом подрезанного поросёнка, роняя слёзы ручьём. Весь класс посмотрел на скамейку "штрафников". Кирилл стоял над Гришей с удивлённым лицом, в его голове крутились слова отца: "Что бы не случилось сынок, нельзя давать волю кулакам, опускаясь до уровня пещерного человека. Ты образованный, умный человек, должен найти компромисс, чтобы избежать рукоприкладства. Драться последнее дело". - Минутко, шо ты себе позволяешь!? - Вывела его из оцепенения Софья Алексеевна. - Такой маленький, и дерёшься. Давай немедленно дневник. - Это получилось спонтанно, я не хотел... Гриша ревел, растирая слёзы кулаками по лицу. Белая глазная оболочка покрылась красной сеточкой кровеносных сосудов, под глазом появилась синь. - Вот это - молодец! Робин Гуд, подрезал поросёнка, - хохотал Лужник. - Добавь жирному ещё горяченьких, - крикнул Прохоренко. - Тишина в зале! - Софья Алексеевна подняла голову Боброву, посмотрела на глаз. - Ничего страшного, пройдёт, не плач Бобров. Хватит. Василенко, Ягодина, сходите с Бобровым в медпункт. Бобров, перестань реветь, ты же будущий воин, противно слушать. - Он не воин, он - жиртрест, - сказал Кудряев. - Кудряев, помолчи, я не буду выражаться о тебе. Хнычущего Боброва вывели из спортзала под руки. Сагорин подошёл к Кириллу. - Молоток, правильно сделал. Держись, если шо мы рядом, - Паша похлопал его по плечу. Кирилл посмотрел на него с благодарностью. После урока Прохор предложил Минутко и Боброву "бой-реванш", во дворе за туалетом выяснить кто из них прав. Кирилл промолчал на это предложение, Бобров струсил, отказался. Под впечатлением от полученного фингала, он откровенно боялся маленького Кирилла. За трусость его осмеяли ребята, наградив эпитетами: "ссыкун", "тюфяк", "жаркое для лилипутов", надавали поджопников. Кирилла наоборот все хвалили, радовались, что он победил Боброва. Прохоренко предложил сбежать с уроков, поехать в город пойти на фильм "Стрелы Робин Гуда", его предложение поддержали: Мутузов, Лужник, Кудряев, Коробка, Малафеев, Сагорин и Минутко решил сбежать с ними (ведь сам - боец Прохоренко хвалил его). Билеты они взяли на средний ряд, Кирилл сидел между Коробкой и Сагориным, фильм конечно увлёк мальчишек. Всем мальчишкам нравились фильмы: военные, приключенческие, детективные и конечно - исторические. Кирилл живо воспринимал происходящее на экране, после сегодняшней стычки с Бобровым он чувствовал себя - героем, а здесь ещё и фильм в тему. После фильма они вышли из кинотеатра, живо обменивались впечатлениями, и тут не отходя от выхода, Прохоренко встретил двух знакомых мальчиков, с хулиганской внешностью. Он обменялся с ними нелицеприятными фразами, его знакомые, сказали, что-то насчёт численности их "толпы", попросили подождать пять минут. Прохоренко ответил им грубо, послал далеко, ответил: "Мы ждём вас, валите за подмогой". Когда его знакомые ушли, он собрал одноклассников вокруг себя, сказал краткую речь: - Эти дохляки, из моей бывшей школы, я их не раз уже гасил. Они сейчас пошли за подмогой, скоро вернутся, дадим им по соплям! Покажем им, шо мы - забахмутские! - Они откуда? - спросил Андрюха. - Центральные. - Пусть придут, получат по полной программе, - сказал воинственно Лужник. Начали ждать, Мутузов, Лужник, Кудряев и Прохоренко закурили сигареты, разговаривали все став в круг. Конечно все нервничали, только Прохоренко и Мутузов умели скрывать свои чувства под маской бравады. Сагорин волновался, но перед друзьями и одноклассниками отлично скрывал своё волнение под напускной суровостью. Минутко был под впечатлением просмотренного фильма, в мозгу крутились кадры из боя, когда лесные стрелки Робин Гуда, захватывали замок рыцаря-грабителя и два куплета из песни Владимира Высоцкого: "Баллада о борьбе". Эту песню он знал наизусть, у него была дома пластинка Высоцкого: Если мясо с ножа ты не ел, ни куска, Если руки сложа наблюдал свысока. А в борьбу не вступил с подлецом, палачом, Значит в жизни ты был - не при чём, не при чём... Если путь прорубая отцовским мечом, Ты солёные слёзы на ус намотал. Если в жарком бою - испытал что почём, Значит, нужные книги ты в детстве читал. Подбадривая себя, он вспомнил слова великого князя Киевского Святослава Игоревича к своим воинам, когда он воодушевлял их в походе против греков, превосходивших их численностью: "Не посрамим земли русской, ляжем костьми, мертвии бо сраму не имуть!" "Мертвым сраму нет", - повторял он про себя, и где-то теплилась надежда, что те мальчики не придут. Центральные, появились из-за угла кинотеатра, они шли громко, самоуверенно разговаривая, смеялись, решительно настроены были на драку. Прохоренко и Мутузов при виде их почувствовали прилив адреналина в кровь, их бойцовские чувства обострились. Остальные считали мальчишек-противников: трое, пятеро, шестеро вышли, вздохнули облегчённо. Нет, вышли ещё двое, ничего, их - восемь, нас - восемь, поровну. Наши - Проха и Мутуз, дерутся за четверых! Ещё выходят: девятый, десятый... двенадцать! и лица у всех неприятные, страшно стало, но нужно стоять, мы же - забахмутские. Получается двое на одного не в нашу пользу, значит сейчас - получим! Стоять, главное не трусить. Может Проха сам разберётся, один на один, и всё кончится, - утешали себя: Лужник, Кудряев, Малафеев, Коробка и Минутко. "Жалко нет с нами Вани, было бы классно", - думал Сагорин, Боцюн не пошёл в кино, из-за того, что у него не было - 25 копеек. "Только бы не струсить, не броситься наутёк, не поддаться панике. Даже ноги противно задрожали. Перетерпеть позор! презрение и насмешки - нет, буду драться до конца", - думал Минутко. Первым подошёл высокий, полный, русоволосый мальчик, за ним те двое, с которыми поссорился Прохоренко, подтягивались остальные. - Значит, это ты заварил, Проха. Это шо, твоя толпа? - спросил презрительно вожак центральных. - Готовы выхватывать фингалы!- обратился он к мальчикам. - И ты, Машина, не обижайся, раз пришёл сейчас словишь, - ответил ему Прохоренко, на что центральные дружно засмеялись, видя своё численное превосходство. И тут Мутузов крикнул свой клич: "Нас мало, но мы в тельняшках!", первым бросился на Машину, он метил кулаком в лицо, но противник ловко увернулся, Андрюха пробежал мимо. Это как сигнал, сорвало с места обе компании мальчишек. И завертелась драка мальчишеская, жесткая, бескомпромиссная, с криками и бранью, Мутузов дрался с Машиной, Прохоренко сразу с тремя, остальные с кем придётся, и дрались отчаянно без правил, били по чём попадали, били и ногами, (Лужник сразу свалил противника на землю, ударив мальчику ногой в пах). Все дрались и Кудряев, и Малафеев и Лужник в куче с четверыми центральными, награждали друг друга тумаками и ударами, и Сагорин от двоих отбивался. Даже Кирилл вошёл в раж драки, бил неумело, видел: его противник боится драться, постоянно отступает, и это его заводило. Мутузов проигрывал Машине, тот оказался проворней, опытней, больше раз попал ему в лицо. Проха зато отлично метелил троих противников, и корчился от боли на асфальте мальчик, которого ударил Лужник. Сагорин никак не мог одолеть двоих, и они не могли его свалить. Кудряев полёг от сильного удара в живот ногой, Малафеев и Лужник отбивались уже от четверых. Минутко на миг остановился, увидел, что Малафеева и Лужника теснят, вокруг пыль, крики и в стороне, за деревом стоит - Коробка! Кирилл бросился на помощь своим, налетел с тыла на противников, толкнув одного мальчика в спину, свалил его, прыгнул на спину другому, свалились вместе на асфальт. Дрогнули, центральные, побежали трое от Прохоренко, и Сагорин справился со своими - накостылял им, хотя и ему досталось. Центральные начали отходить, потом трусливо побежали, а Кирилл получил удар в нос кулаком, кровь, тёплая, побежала по губам и подбородку, в голове пошло кружение. Он сел на асфальт, потом прилёг положив голову на асфальт, и было ему хорошо и спокойно, он не струсил, дрался наравне со всеми. Вдруг увидел: рядом лежащего, согнувшегося Кудряева, спросил: "ты в порядке?". Эдик качнул головой. После преследования противника вернулись: Малафеев, Лужник, Сагорин и Коробка. Кирилл и Эдик поднялись, их одежду отрусили. Потом все делились впечатлениями от драки, только Прохоренко, Мутузов и Минутко молчали. Кирилл слушал, как Коробка хвастливо рассказывал, при этом усилинно жестикулируя, хвастался: как гнал центральных, как дал "одному подсрачник". Кирилл слушал и удивлялся, как хватает совести врать этому - трусу, но обличить его перед товарищами он был не в силах, ему было: и гадко, и противно. - Толстый, а ты точно за нас валился? Я шо-то тебя не видел, - сказал Прохоренко Коробке. - Виталик, ты шо, спроси любого, я гонял их! Я одному подсрачник - дал, и одного по морде... - Ты их гасил? - Гасил, спроси у Кирюхи, - врал нагло Коробка, и смотрел при этом просительно на Минутко, чтоб он подтвердил его ложь. - Брешишь ты, толстый, - сказал Лужник. - Я не видел как ты гасился. - Конечно. Я гонялся за своим пацаном, он бегал от меня. Вон, Кирюха подтвердит. - Профессор, он правду говорит? - спросил Виталик у Кирилла. Минутко посмотрел на испуганное лицо Коробки, и промолвил: - Он дрался... - опустил голову, больше ничего сказать не смог, ему было стыдно врать. Коробка вздохнул спокойно, ухмыльнулся. - Повезло тебе, - сказал Виталик Коробке. - Проха, я не видел! как он валился... - сказал запальчиво Лужник. - Я валился! - выкрикнул Коробка. - Зассал ты, Ящик, - ответил ему Лужник, Корбка инстинктивно сделал шаг к нему, Лужник замахнулся кулаком. - Не гони, Петро, я дрался, только далеко от тебя был, - пошёл на попятную, льстиво улыбаясь Коробка. Однажды возвращались после уроков домой гурьбой: Мутузов, Коробка, Малафеев, Кудряев, с ними шёл и Минутко, обычно с этой компанией он не ходил домой. На остановке Некрасова они увидели вышедшего из троллейбуса худенького парня, звали его Миша, он учился в городе в 11 школе. В руке он нёс портфель и ноты, возвращался из музыкальной школы по классу фортепиано. Мутузов любил над ним поизмываться, попугать его, завидев Мишу, он остановил его. - Опа! наш Паганини гребёт, а ну, сбацай нам на своём пианино, а мы послушаем, - сказал он, Миша явно испугался, глядя на мальчиков обступивших его. Он знал: могут и побить. - Паганини был скрипач, - ответил робко Миша. - Ну, не Паганини, пусть - Моцарт. - Моцарт был композитором. - Ну Гварнери... - Он не был пианист, он делал скрипки. - Тебе не угодишь, Раймонд Паулюс, - усмехнулся Андрюха. Кириллу была неприятна эта сцена, и он набрался мужества вступиться за Мишу, сказал: - Не надо его трогать. Андрюха обернулся к нему, посмотрел угрожающе, сказал: - Слышь, ты, профессор, а тебя кто спрашивает? Кирилл, видя, что одноклассники смотрят на него косо, всё же ответил: - Он нормальный человек. - Профессор, ты я смотрю: нарываешься постоянно, шо ты во всё лезешь? - Не люблю несправедливости. - Че-го? Ты против коллектива попёр? - Нет, я только против несправедливости... - Кирилл не смог больше ничего сказать, пианист быстро ушёл от неприятностей подальше. - Доиграешься ты у меня, когда-нибудь, - пригрозил Андрюха Кириллу и вместе со своей компанией ушёл по направлению к гастроному, воровать на самообслуживании булочки. 12 По настоянию старшего брата Андрея, который уже учился в Харькове и приезжал домой, Паша пошёл и записался на секцию дзюдо. Брат Андрей занимался раньше вольной борьбой. В спорттоварах мама купила ему белое кимоно с чёрным поясом, за пятьдесят пять рублей. Ему понравился зал устеленный татами, и стих на стене: Непобедимость заключена в самом себе; возможность победы зависит от врага. Поэтому тот, кто преуспел в войне, может сделать непобедимым себя, но не обязательно может заставить врага покориться. Сунь-цзы. Красивые иероглифы и картина воина на коне, с названием: "Воин Сагагоро Токимунэ. Все здесь настраивало на силу, борьбу и смелость, чувствовалось, что здесь занимаются парни крепкие, сильные, смелые. Тренер по дзюдо Юрий Иванович Дорофеев, был среднего роста, крепкий, жилистый. Он приставил к новичкам сен пая - своего заместителя - в переводе с японского - помощника учителя. Помощника звали Валентин Серебряков, он целую тренировку обучал новичков - падениям. "Мастера дзюдо, - говорил Валентин четырём новичкам, - даже если его ночью столкнуть с кровати, рефлекторно сделает страховочный блок-удар рукой о землю и не ударится. Правильное падение, важная часть обучения в борьбе - дзюдо. Как переводится дзюдо? - говорил Валентин и следил за правильным исполнением новичками падений. - Сильнее ударяйте при падении рукой о татами. Это страховка внутренностей вашего организма. Дзюдо - система совершенствования тела и духа...". - "Дзю" - значит гибкий, мягкий; "до" - познание, - рассказывал дома за ужином Паша родителям, всё чего нахватался за тренировку, - точка зрения, путь, манера держаться. - Он наложил ложкой в из банки сметану в борщ, начал с удовольствием есть. - Дзюдо у японцев, это целая философия жизни! - Володя, перестань дымить, - сказала мать Павла мужу. - Таня, я в форточку, - ответил отец, затушив в пепельнице окурок, закрыл форточку, сел на своё место у окна. - Папа, отцом современного дзюдо является японец Дзиро Кано, это он основал первую школу по дзюдо, - рассказывал дальше Паша. Ему захотелось зелёного лука, он поднялся, подошёл к окну (где на подоконнике проростал в гранёных стаканах зелёный лук), взялся за перья лука, рванул их и обрызгал ладонь жижей из стопки. Запах при этом был не из приятных, он смыл жижу под краном, снова сел есть борщ. - Дзиро Кано, - сказал он и, поднося ложку ко рту поморщился от въедливой лучной вони. Мать и отец заметили как сын поднося ложку ко рту кривится. - Чего кривишься, ешь, не перебирай едой, уж извини, марципанов не купила, - сказала язвительно мать. - Сынок, и куличей с кулебяками нет, - пошутил отец. - Я не из-за еды, просто рука, будто гавном воняет. - А ты не нюхай, Дзиро Кано, - передразнил отец, у него не было настроения, хотелось выпить. - Помой руку с хозяйственным мылом, и не кривись. После ужина делай внимательно уроки, я проверю. Ещё раз получишь двойку за тренировки - забудь, - сказала мать. По понедельникам, средам и пятницам на девять утра Сагорин начал ходить на тренировки по дзюдо. Времени на игры с друзьями оставалось совсем мало. Боцюн стал больше помогать матери по дому, Минутко с головой ушёл в книги, занимался игрой на гитаре, решал задачи по алгебре и геометрии. Раиса Владимировна всё же устроила, так, что Кирилл, поехал на математическую олимпиаду. Только поехал он с Викторией Альбертовной, учительницей преподававшей в старших классах алгебру и геометрию. Она же его и подготавила к олимпиаде. На олимпиаде он выиграл первое место, и едва не свёл с ума восьмиклассника, отличника из Полтавы, который не мог понять, почему пятиклассник умнее его. Отвечая на дополнительных вопросах, у полтавчанина адва не закипели мозги, он окончательно сдался. Кирилла хотели перевести в школу для одарённых детей, но, там пройдя все тесты его, рекомендовали в институт. С английским языком у Кирилла, было для института слабовато, он решил ещё позаниматься в школу. Школа готовилась к Новогодним праздникам, в школьной раздевалке установили ёлку, саму раздевалку перенесли в вестибюль. Чтоб вещи не пропадали, в вестибюле постоянно дежурили мальчики, из дежурных классов по школе. В этот раз на дежурство попал 5-й. "В" класс. На третьем уроке математики, в вестибюле дежурили: Сагорин и Малафеев. Урок прогуливали шесть человек из класса: Самогадпеков, Коровницкая и Толокова, обосновались у дальнего окна за вешалкой с одеждой, чтоб их никто не видел, разговаривали, тихо смеялись; Лужник и Столяров играли на мелочь рядом, у соседнего окна вестибюля. В другой стороне вестибюля, удобно устроившись на подоконнике, подложив под себя свою куртку полулежал Минутко, читал книгу доктора исторических наук Юрия Мельникова "От Потсдама к Гуаму", очерки американской дипломатии. Дома он перечитал все книги, школьная библиотека была закрыта, библиотекарша Татьяна Васильевна болела гриппом, тогда он перерыл дома всю библиотеку и нашёл эту отцовскую книгу, она его и заинтересовала. Самогадпеков угощал девочек шоколадными конфетами. Пурсова Галя была дома, болела ангиной, и Иосафат приударял за Тамарой. - Знаете девочки, откуда к нам приходит Дед Мороз? - спрашивал Иосафат у хихикающих девочек. - Мы уже не верим в Деда Мороза, - отвечала хихикая Тамара, жуя конфету. - И всё же, он приезжает к нам из далёкой Лапландии, в санях запряжённых северными оленями. - Сафатик, а где находится, эта, Лапландия? - весело спросила отличница Анжела. - В далёкой, морозной Финляндии. Там в вечных, льдах и снегах, живёт Дед Мороз, а по ихнему - Санта Клаус. - Сафатик, у него шо, два имени? - спросила Тамара. - Не два, а одно. Только по-фински, он - Санта, а по нашему - Мороз. - Сафат подошёл к Тамаре и коснулся кончиками пальцев её щёчек. Тамара засмеялась. - Ты такой весёлый Сафатик. - Ага, прям лупландец, - отозвался от другого окна Петя. - Дед Мороз - красный нос, отморозил красный нос, - добавил Столяров, и оба засмеялись. - Дураки, - ответила им Анжела. - Сафат, расскажи нам, куда ты водишь Галю в городе. Я вас там часто вижу. - Один раз в кино ходили, случайно в городе встретились. - Ой, ли! И в "Лакомку" ходили, и дипломат ей после школы носишь домой, - поддела его Анжела. - Мы всё про вас знаем, - поддержала Тамара. - Он втюрился в неё, жених, - сказал Петя. Глаза Иосафата воспылали ненавистью к Лужнику. Он сжал зубы, чтоб сдержаться, не сказать колкость Пете. - Не обращай на них внимания, Сафатик, - попросила Тамара. - Лучше расскажи, как дела у Галочки, ты проведываешь её? - Расскажи им, змей ползучий, - ехидно смеялся Лужник, добавив: - Гад. - Он не - Гад, он - Самогад, - сказал Столяров, оба засмеялись. В наполовину стеклянную дверь вестибюля постучали. К двери подошёл дежурный Малафеев, увидел Наташу Калачек, грубо спросил через дверь: - Шо надо? - Меня учительница послала найти: Тому, Анжелу, Иосафата, Петю, Диму и Кирилла. У нас контрольная работа, - ответила Наташа. - Там они, - Андрей открыл дверь, вынув из дверных ручек брусок, указал в сторону вестибюля, где находились прогуливавшие урок ребята. Наташа пошла в указанном направлении. Из столовой вернулся Сагорин, отдал Малафееву два пирожка с повидлом и сдачу. Себе он купил: компот, пирожок и пирожное. Они закрыли дверь, уселись на стульях, есть. - О, наша тихоня пришла, - сказала с усмешкой Тамара увидев Наташу. - Чего тебе? - спросила она. - Чаморошная пришла, - оскорбил одноклассницу Лужник и противно засмеялся. - Раиса Владимировна, велела вам идти на урок. У нас контрольная, - тихо ответила Наташа, посмотрела на красавчика Самогадпекова, отвернулась к окну, не нравился он ей своей самоуверенностью, неискренностью, высокомерием. - Иди, скажи не нашла нас, - сказала Анжела. - Ну, я же вас нашла, - пожала плечиками Наташа. - Шо же мне учительницу обманывать? - Слушай, Калачек, а ты представь, шо не нашла нас, и не будешь мучиться угрызением совести, - сказал Иосафат и усмехнулся. Коровницкая и Толокова тоже засмеялись. Калачек пошла на выход из вестибюля, у двери увидела Сагорина, спросила у него: - Паша, ты Кирилла не видел? - Нет, - ответил он. - Он там сидит, - подсказал Андрей и указал где за нагромаждением вещей сидел Минутко, Наташа нагнув голову пошла в другую сторону вестибюля. Выйдя из-за вешалок, она увидела Минутко, он вдумчиво читал книгу. Она не сразу окликнула его, постояла, полюбовалась его лицом, потом боязливо оглянулась, тихо позвала: "Кирилл". Он не сразу оторвался от книги, дочитал предложение, поморгал глазами, посмотрел на солнечный свет, на Наташу. - Наташа, ты почему не на уроке? - спросил он нетерпеливо, потому что - хотел читать дальше. - Меня послала учительница, найти всех кто прогуливает урок, у нас идёт контрольная работа. Минутко удивился, контрольные работы ему писать было не нужно, он был от них освобождён, а просто сидеть в классе он не хотел. - Скажи, как называется плод, который обладает очень неприятным до тошноты запахом, но - съедобный и вкусный? Наташа нагнула голову, она не сдержалась и заплакала, плечи её начали подрагивать. Минутко удивился этому, запомнил страницу, закрыл книгу, достал из кармана носовой платок (мама удачно положила его утром в карман пиджака), встал с подоконника, начал утирать ей глаза. - Ты чего плачешь? Что случилось? Кто тебя обидел? - говорил он, думая: "Как понять девчонок, плачут, не пойми почему". Он похлопал по своим карманам в поисках чего-нибудь сладкого, ничего не обнаружил. Вытер ей нос. - Хочешь пирожное с киселём? Идём в столовую. - Не хочу, - ответила она. - А чего ты хочешь? Наташа хотела, чтоб он провожал её со школы домой, пусть даже не носил портфель, чтоб утром они вместе шли в школу. Чтоб он не задавал ей своих непонятных загадок и вопросов. Чтоб они сидели за одной партой, вместе учили уроки. А в выходные, хотя бы изредка ходили в кино на детские сеансы. Она была бы самая счастливая на свете девочка, и даже не вспоминала бы о папе, бросившего маму, когда она была очень-очень маленькая. Но сказать об этом она не могла, стеснялась. "Я бы умерла быстрее, чем сказать ему про это, а он бы приходил ко мне на могилку", - думала она и плакала. - Ну, не плач. Ладно, пошли на урок, - сказал он лишь бы утешить её. Она закивала головой, они пошли на выход, у двери стояли Сагорин и Малафеев. - Пирожок будешь? - спросил Павел у Кирилла. - Давай, - ответил Кирилл, взял предложенный пирожок, сунул в руку Наташе. Она не взяла. Они вышли из вестибюля, он разломил пирожок напополам, одну половину все же сумел вложить ей в ладонь. - Кирилл, а шо это за фрукт, который неприятно пахнет? - спросила она успокаиваясь, зажимая в кулачке липкий пирожок. - Этот плод называется "дуриан", он размером с кокосовый орех. Поверхность дуриана покрыта коническими шипами, растет он на дереве, - он старался как мог описывал руками этот плод. - Этот фрукт скоропортящийся, нежный, потому их перевозить на большие расстояния нельзя. И есть его мы - европейцы не станем, потому что он обладает неприятным запахом, смесью: навоза, гнилого мяса и чеснока! Представляешь какая гадость! - Наташа представить такого не смогла, но головой закивала. - Растет дуриан на островах Юго-Восточной Азии: Суматра, Ява, Калимантан... Знаешь, как раньше назывался остров Калимантан?.. Он назывался - Борнео. Ещё дуриан произрастает на островах: Сулавеси, Биллитон, Паканбару, - как всегда быстро увлекся своим рассказом Кирилл. - Все эти острова относятся к Индонезии, стране тысячи островов, омываемой Индийским и Тихим океанами и несколькими морями. Дуриан едят индонезийцы и китайцы, проживающие на этих островах, они люди привыкшие к таким продуктам. Они и змей едят и лягушек, и насекомых, все что найдут. И крокодилов едят. - Лягушек и змей? - удивилась Наташа, посмотрела на Кирилла. - Лягушек и змей. - Им больше нечего кушать? Я бы ни за шо в жизни не ела лягушек, они такие противные квакают и щёки надувают. - Почему, они едят ещё рис, и то что найдут. У них водятся на островах дикие кабаны, но они их не едят. - Почему? - удивилась искренне Наташа. - Потому что они - магометане по вероисповеданию. - Кто? - Мусульмане. - А кто это? - Мусульмане, они же - магометане, это одно из направлений мировой религии, в общем это долго объяснять. Давай я расскажу тебе о Борнео и о пиратах промышлявших там, - предложил Кирилл, Наташа смотрела на него заворожено, слушала с интересом. Так они пришли в класс. - Я ща приду, - сказал Лужник Столяру, когда полностью проигрался. Он исчез среди деревянных вешалок с одеждой. Минут через пять раздались повышенные голоса Сагорина и Лужника. - Положи на место! - возмущенно говорил Паша. - Щас положу, не унесёшь. Пошёл вон, - угрожающе говорил Шпынь. - Верни где взял, я сказал. Ворюга! - Пошёл ты. Это мои деньги. Лужник вышел из-за вешалки, за ним следом Сагорин, Столяров спрыгнул с подоконника. - Я отвечаю здесь за сохранность вещей. - Завянь, Сагор, - отмахнулся от него Шпынь. - Шо он хочет? - спросил у дружка Столяр. - Шо за шум, а драки нет? - спросил появившийся Малафеев. - Сгинь Малафей, - Лужник толкнул его в грудь, и Малафеев упал, провалился между курток и пальто. - И правда, сгинул, - сказал и заржал Столяр, от Малафеева остались торчать только ноги. - Ну, а ты шо стоишь? Бени вылупил, дундук. Проваливай отсюда пока не наваляли, - Лужник наклонил лицо к Паше, выдыхая вонь, от дешёвых сигарет. Столяров обошёл Пашу, стал на четвереньки. Лужник толкнул Пашу сильно в грудь, он споткнулся о Столяра и упал назад, больно ударившись спиной и затылком о бетонный пол. "Ушёл в осадок", - услышал сквозь боль в голове Паша. "Шпынь, толкнул исподтишка", - думал он, приходя в себя. - Шпынь, положи деньги, которые ты украл, на место, - Паша поднялся, держась за голову. Лужник схватил его правой рукой за шею, левой за галстук. - Ты шо гонишь, пионер недобитый, Павлик Морозов. Ещё захотел получить! Сагорин левой рукой перехватил правую руку противника, правой схватил его за ремень брюк, провёл приём бросок через бедро. Теперь Лужник оказался на полу. Столяров стоявший сзади, боковым крюком ударил Пашу по лицу кулаком, он согнулся схватившись за лицо руками. Лужник уже был на ногах, и вместе со Столяровым свалив Сагорина, принялись бить его ногами. Малафеев при этом стоял трусливо в стороне. - Шо вы стоите, мальчишки?! - закричала Тамара, Иосафату и Андрею. - Перестаньте! Лежачего, не бьют, - крикнула она Лужнику и Столярову. - Хватит. Лежачего не бьют, - испугалась Анжела. Малафеев отвернулся, Самогадпеков сжал кулаки. - Эх, вы. Трусы! - пристыдила Тамара Иосафата и Андрея. Самогадпеков не желал показаться трусом в лице девочек, а гнев на Лужника подстегнул его к действию. В следующий момент он шагнул к одноклассникам, и резким ударом отправил Столярова в нокдаун. Лужника схватил за плечи и отшвырнул в сторону. Лужник отскочил, осмотрелся: кто его оттолкнул. - Ты на меня? Гад ползучий, - Лужник пошёл на Самогадпекова, - та я тебя порву! Столяров утирал полулёжа на полу разбитый нос, Паша сплёвывал кровь из разбитой губы. Оба поднялись. - Мальчишки, хватит, не надо драться, - говорила перепуганная Анжела. Иосафат стоял в боксёрской стойке, спокойно ожидал нападения Лужника. - Ха, боксёр, - Лужник подошёл ближе к Иосафату, картинно отвернулся от него. И вдруг с разворота махнул рукой, Иосафат ожидал этой подлости от Лужника, ушёл под удар. Левой рукой в затылок, правой в челюсть, угостил забияку. Лужник без сознания рухнул, сорвав с петелек несколько пальто. - Считать не надо, нокаут, - подытожил свои удары Иосафат, победоностно посмотрел на девочек. Столяров вдруг накинулся на Пашу, Сагорин провёл блестящую подсечку, противник рухнул на пол. Паша довершил приём, как учили на секции, упал на противника, захватил его руку, провёл болевой приём на локоть. Столяров выгнулся телом, визжал от боли, елозил ногами будто взбесился, чуя страшную боль заорал, обмочил штаны. Прибежала техничка бабушка, она вернулась из столовой, начала громко причитать, чтоб мальчишки прекратили драку. Пашу оттащили от Столярова - Малафеев и Самогадпеков. Перепуганный Столяров держал здоровой рукой локоть руки подверженной болевому приёму, таращил глаза на Пашу. Лужник приходил в себя долго, его пришлось отливать водой из кружки. Когда он пришёл в себя, с трудом вспомнил, где находится. Кончился этот инцидент в кабинете у завуча, по воспитательной части. Сагорин не стал рассказывать правду, из-за чего началась драка, (не в его характере было доносить на людей, так его учили родители), проявил благородство. Он сказал, драка началась с Лужником из-за фантиков. Завуч поверила им, все четверо твердили эту версию. Она прочитала им длинную нотацию, что драться запрещено, что их могут отправить в интернат для трудных подростков, затем заставила их помириться и отпустила. В классе уже знали о происшествии, Иосафата и Пашу поздравляли с победой, так всем надоели Лужник и Столяров, а Кирилл очень сожалел, что ушёл на урок, он хотел бы помочь ребятам в восстановлении справедливости. Правда потом Толокова Анжела пришла к завучу и донесла до неё правду о случившимся инциденте. Но завуч ребят больше не вызывала, только Лужника вызвала к себе и строго предупредила, если он ещё раз будет замечен в воровстве, его отправят в колонию для преступников. После уроков Иосафат и Паша встретились в раздевалке, Кирилл и Ваня стояли в стороне, оберегая друга от повторного нападения. - Спасибо тебе, Сафат, за помощь, - сказал Паша. - Я думал ты только за девчонками ухлестывать, умеешь. А ты оказался не из робкого десятка, Шпыня с двух ударов свалил. - Я боксом занимаюсь, только никому не говорю. Отец на секцию отвёл. Шпынь - чепуха, слабак, трус. Только гонор один. - Я тоже хожу, на дзюдо. Плохо, наверное, занимаюсь, раз они меня завалили. - Двое на одного, не честно. И нападали они исподтишка. Ты тоже молодец, Столяра красиво свалил, он даже штаны обмочил. - Шпынь, концы галстука оборвал, когда я его бросил. Придётся новый галстук покупать. Спасибо тебе Сафат, - ещё раз поблагодарил Паша. - Не за шо, Паша. - Иосафат дружески похлопал его по плечу. - Ты с Лужника потребуй пятьдесят пять копеек, на новый галстук. Обязательно потребуй. Наташа пришла домой счастливая, Кирилл рассказал ей много интересного об островах Индонезии, про пиратов, о добычи каучука и олова. Мама даже удивилась, когда дочь вечером съела все, что она ей насыпала. За чаем, Наташа достала из портфеля половину пирожка (который дал ей Кирилл), и, отщипывая от него по щепотке съела, думая о нём. Новый год прошёл, как всегда, по накатанному годами сценарию: дома - ёлка, праздничный стол: салат "Оливье", голубцы, холодец, картошка пюре с мясом, шампанское и водка для взрослых, подарки для всех. По телевизору фильм "Ирония судьбы, или с лёгким паром", потом передача "Голубой огонёк". Правда, брат Андрей, в первый раз не праздновал Новый год дома, родителям сказал: будет праздновать Новый год у друзей. На зимних каникулах, дети отдыхали весело: санки, коньки, лыжи, хоккей! Почти весь день на воздухе. Хоккейные баталии устраивали дворами. Играли прямо во дворе, без коньков, утрамбовав и раскатав на асфальте снег до состояния льда. Отец принёс Паше с работы три клюшки "Юность". Почему три? Клюшки часто ломались, от мощных ударов, или когда кто-то нечаянно наступал ногой на перо. Лучшие клюшки были "Украина" и "Мукачево", с загнутым пером. Такие были у Мутузова, Коробки, ещё у Егора Нечаева и Жени Феклистова, мальчика из соседского двора. Боцюн сходил с Сагориным на мебельную фабрику, и стащили оттуда две заготовки, для клюшек. Такие "брёвна" не ломались в любой схватке. В одной из игр встретились сборные команды: 5-го "В" двора Феклистова. В игре Боцюн и Феклистов обоюдно ударили по шайбе и от заготовки Ивана, перо клюшки "Мукачево" Жени далеко отлетело в сторону. - Ты, пузатый, шо наделал! Будешь покупать мне новую клюшку! - закричал Феклистов. - Извини, я не специально. - Щас двину тебя по башке, вот этой палкой, звёзды с глаз посыплются. - Попробуй, - пробормотал Иван. - Шо попробуй!? Щас дам по пропеллеру, вмиг улетишь! - Ваня, шо ты стоишь? Дай ему в глаз, пусть утухнет, - сказал Андрюха. - А ну попробуй! - Феклистов замахнулся обломком клюшки на Мутузова. - Ты на кого замахнулся! сопля зелёная. Я тебе борулькой череп проломлю, тут и околеешь, - сказал спокойно Андрюха. Кирилл Минутко тоже присутствовал здесь как игрок (с заготовкой подаренной Пашей), толку от него в игре конечно было мало. Услышав незнакомое слово, он заинтересовался им, спросил у Мутузова: - Андрей, что такое "борулька"? - Ты у дефективного спроси, он тебе ответит. - Кто дефективный! - Феклистов разозлился не на шутку, замахнулся на Андрюху сверху вниз палкой. Иван не стерпел такого, толкнул Женю и он поскользнувшись упал на оледенелый асфальт, выругался. Когда поднимался, Андрюха поддал ему пинка под зад, он проехал на животе по льду. - Пошёл отсюда, Казбек! - сказал поверженному Феклистову. - Ну ладно, мы ещё сквитаемся, - Феклистов бранясь, погрозил им кулаком, выбросил свою палку, пошёл в свой двор. Следом за ним пошли ребята с его двора. - Доигрывать будем? - спросил Коробка им вслед, ему не ответили. - Сборная СССР выиграла у профессионалов Канады, - сделал заключение Мутузов. - С-сыкуны! - крикнул он вслед уходящим мальчикам, ему ничего не ответили. - Андрей, а почему он Казбек? - спросил удивлённый Кирилл. - Какой ты любопытный, Профессор. Папиросы "Казбек" видел? - Да. - Вот там нарисован на пачке Казбек на коне, шо по горам скачет. - По географии мы учили, что Казбек, это - вулканический массив Большого Кавказа. - Казбек, это - нехороший человек, по фамилии Феклистов. Понял? - Примерно. - Если примерно, тогда - отвали, не мешай играть, Электроник. Пацаны, давайте поделимся на команды и продолжим играть! - предложил он. Кирилл ушёл домой, дома застал маму сидевшую в раздумье в кресле, она курила сигарету, слушала пластинку с записью концерта Иоганна Себастьяна Баха, "Соната ми мажор "Сицилианская"". - Мама, есть у нас что-нибудь поесть? - спросил он. - На кухне остатки новогоднего пиршества. - Ты о чём-то задумалась? - Я вспоминаю, куда могла положить свой дорожный чемодан, который твой отец привёз мне из Болгарии. - Кожаный, коричневый? - Именно он, - оживилась Лада Вячеславовна, она собиралась ехать отдыхать на лыжный курорт в Карпаты. - Ты его не ищи, забыл тебе сказать, я его потерял в саду, летом, - спокойно ответил сын. - Как это потерял! В каком саду? - Понимаешь, летом, я с ребятами... мы ездили на велосипедах на Опытную станцию садоводства. Хотел привезти яблок, на варенье, и так, покушать, тебя угостить, бабушку и дедушку... Ну, за нами погнался Карабас Барабас, так в шутку ребята прозвали сторожа. Если честно, я с ребятами не согласен, тот Карабас из книги был злой, жадный, из-за этого коварный и подлый. Этот же Карабас, сторож похож скорей на благородного разбойника. Он показался мне человеком добрым, даже начитанным, необычный какой-то сторож, - говорил увлеченно Кирилл, мама перестала дымить сигаретой. - Он называл нас по-шиллеровски: разбойники! Ты представляешь, сторож! и Шиллер! удивительно... - Постой, постой, Кирилл! У бабушки и дедушки есть свои яблоки! - Таких нет, там растёт - кандиль, - спокойно ответил Кирилл. Мать не поняла, что за "кандиль". - Ты докатился до воровства! Ужас! Дальше катиться некуда - кража с взломом, и тюрьма для малолетних преступников! - Мама, не надо так драматизировать ситуацию. Я не у людей воровал, там, в садах яблоки в избытке. Их не все успевают собирать, яблоки даже остаются гнить... - Ты понимаешь, ты докатился до - воровства! Сын профессора - вор. Позор! - Я понимаю, это - очень плохо, я обещаю тебе: больше не буду воровать, - пообещал он и вдруг вспомнил о десяти заповедях Божьих, одна из них гласила: "Не укради"! Ему даже жарко стало от стыда. - Хорошо, и где же мой чемодан? - Я же говорю, он остался там в саду. Когда за нами погнался Шиллер, то есть сторож, я схватил чемодан с яблоками, начал удирать... - Кирилл, ты думаешь, шо ты сейчас говоришь? - Мама, я всегда думаю, прежде чем что-то сказать. - Ты - наказан. Я позвоню твоему отцу, и всё ему расскажу! Сейчас иди в свою комнату, подумай над своим поведением, напиши в тетради двести раз: "красть грешно". И ещё, ты лишён карманных денег на неделю. - Справедливо, чемодан-то стоит гораздо дороже, - отвечал он матери рассеянно, а в мозгу сверлило: "красть грешно". - Ну, я пойду? - Это всё влияние твоих дружков: Сагорина и Боцюна. - Ты знаешь, их-то там как раз и не было. Я был с Мутузовым, Кудряевым и Коробкой. - Мутузов! Ещё хуже, - ужаснулась мать. - От него весь район в шоке! Я наслышана: он первый хулиган Забахмуткой, без него ни одна драка не обходится. Рассказывали: он одного мальчика мучил, крепко держал его и капал на его руку расплавленной пластмассой! Он садист! - Откуда ты услышала эти враки! Вот же люди. На самом деле дело было не так: мы жгли костёр на поляне, Андрей привязал к кукле верёвку, зажёг её, а потом начал крутить над головой. Вот тогда-то капли пластмассы и упали случайно на руку Чижову. - Ужас! И ты там был! Я запрещаю тебе с ним дружить. - Он не мой друг, он мой - одноклассник. Мы с ним только приятели. - Я переведу тебя в одиннадцатую школу. - Если так стал вопрос, то цена его другая: пусть отец забирает меня в Ленинград. - Иди к себе, ты меня утомил. Кажется у меня начинается мигрень. - Принести таблетки? - Спасибо, я сама возьму таблетки. - Тогда можно, я сначала перекушу? - Кирилл посмотрел на журнальный столик, взял книгу рассказов Ги де Мопассана. - Я читаю эту книгу, - сказала мать, он посмотрел на книжный шкаф, достал оттуда книгу Джона Голсуорси "Сага о Форсайтах". - Маленькие дети - маленькие проблемы, дети растут, с ними и проблемы - растут. - Зачем так печально... - Хватит мудрствовать, иногда мне кажется шо ты мой родитель. Кирилл, иди, к себе, - повелительно сказала мать, и сын повиновался, ушёл на кухню. Там он ел "рыбу под шубой", размышляя над летним проступком, слова матери не давали покоя: "красть грешно", вспомнились слова Ивана: "за грехи Бог наказывает: вечными муками в аду". Он не допил компот, взял книгу, пошёл к себе в комнату, но читать не смог, открыл чистую ученическую тетрадь линию. Начал писать: "красть грешно", и эти слова врезались в сознание уже не как слова, а будто что-то ощутимо неприятное. На десятой фразе он отложил ручку, лёг на кровать, поразмыслить, и до него действительно дошли слова красть - грешно, и очень стыдно, за это полагается не только тюрьма, но и вечные муки! там, в другом мире, в аду! "Слово-то какое страшное", - думал он, и решил больше никогда в жизни не красть. Обязательно сходить с Ваней в церковь, посмотреть что там происходит, он ведь говорил, там незримо присутствует Сын Божий. 6 января Святвечер. Рождественский сочельник, Иван и Паша собрались вечером колядовать с ними напросился и Кирилл ему всё было интересно. Страна была атеистическая но православные праздники в ней не умерли, как жестко с ними не боролись власти. Сначала они зашли к тётке Ивана Зинаиде Сергеевне, она накормила детей пирогами с маком и изюмом, напоила чаем, дала по рублю каждому. Двоюродный брат Ивана Толик (на год старше Ивана), тоже колядовал, его дома не было. В сумки мальчиков тётя Зина, положила конфет и пирожков. Они дальше пошли колядовать, зашли и к Гороховым, родне Паши. Вера Ивановна была родная сестра отца Паши. Здесь им дали по пятьдесят копеек и по шоколадной конфете "Каракум". Младший двоюродный брат Паши Виктор, ходил, колядовал с другом. Старший двоюродный брат Евгений, сидел дома, ходить по домам, колядовать он считал ниже своего достоинства. Мальчики наколядовали по десять рублей с мелочью, большие для них деньги. У большого дома, на три окна они остановились, во дворе виднелся гараж. Следы протекторов машины вели к нему. Большая собака, брызжа слюной, рвалась с цепи. - Дом большой, зайдём? - предложил Паша. - Может, по рублю дадут. - Давай, а то поздно уже, домой пора, мамка волноваться будет, - сказал Ваня. Паша нажал на звонок. Никто не выходил, он позвонил ещё. - Шо-то долго не открывают. Видишь, пёс злющий какой, разрывается, может, пойдём отсюда? - предложил Иван. - Погоди, вон, уже мужик вышел на крыльцо. Они увидели вышедшего на крыльцо высокого дородного мужчину, с большим животом, не башке лысина. На вид ему было лет - сорок. Одет он был в свитер, брюки и ботинки. - Кого там принесла нелёгкая? - Здрасте! - поздоровались одновременно мальчики. - Вечерку принесли! - добавил Паша. - Чево? - спросил недовольно мужик. - Сейчас разберусь! - Он включил дополнительное освещение у калитки. - Кто там пришёл, Боренька, - послышался, молодой, красивый голос женщины. - Не знаю, пойду, посмотрю, - Мужчина подошёл к калитке, открыл её. От него несло водкой. - Шо надо!? - спросил грубо, увидев трёх мальчиков. - Мы вечерку принесли, - сказал, пятясь назад, Паша. "Чистый злодей, ну и рожа, - подумал Кирилл, отходя за Ваней назад, - с него можно писать сказку про разбойника". - Шныряете здесь, шо вынюхиваете? Украсть шо хотите, сучата. Я вот вам б... - Боренька, кто там? - спросила выйдя на крыльцо женщина. Она была одета в вечернее платье. - Кто пришёл? - Лазят тут малолетки, вынюхивают шо украсть! - Я щас собаку с цепи спущу! - сказала, "добрая красавица". - Тикаем! Паша! - Дёрнул за руку Иван друга, и они побежали, пока мужик отвернулся на миг. - Эй! А ну стоять, мать вашу! - заорал мужик и побежал за ними. Ребята припустили быстрее, мужик поскользнулся, упал посреди улицы. Ноги его торчали вверх, он лежал и матерился. Из калитки выбежала женщина. - Боря! Шо с тобой! Вставай. Мальчики пробежали квартал, остановились отдышаться. - Куда ещё пойдём? - спросил Паша. - Домой пошли, поздно уже, - ответил Иван. - Злой этот Борис оказался, неистовый, - сказал Кирилл. - Чем богаче человек, тем жаднее, жадина говядина! - На Старый - Новый год, посевать пойдём? - спросил Паша. - Пойдём, только по пятиэтажкам, там больше открывают, и нет собак. А если есть то маленькие, - ответил Ваня. - Утром в церковь пойдём? - Пошли, - согласился Кирилл, Паша промолчал. Сговорились встретиться рано утром дома у Ивана, для этого Кирилл остался ночевать дома у дедушки с бабушкой. 7 января праздник Рождества Христова, праздновала не вся страна, в Бога официально верить не запрещали, но на церковь шло негласное большое государственное гонение, но не удавалось коммунистам-атеистам уничтожить до конца православную веру. Все равно люди веровали, как могли, воцерковленных людей было мало, в церковь ходили в основном люди старшего поколения, бабушки, реже дедушки. Иван в Бога верил, иногда в церковь с матерью ходил, крестик православный носил только дома. Кирилл в школе сказал Ивану, что тоже хочет на Рождество пойти в церковь, посмотреть, как там молятся. Возле единственной действующей в городе старинной деревянной церкви Николая Угодника, дежурили комсомольские активисты, они останавливали редких молодых людей и школьников, идущих в церковь. Интересовались: где они учатся или работают, и зачем идут в церковь. Остановили они: Ивана и Кирилла, Анастасия Сергеевна тоже остановилась. - Вы куда идёте? - строго спросил высокий парень, в очках. Комсомольский значок был приколот прямо на дублёнку. - В церковь, - ответил Иван. - Ты пионер? - Да, - ответил он честно, как того требовал закон Божий. - Я - верующий, - сказал он возвышенно. - Как это верующий пионер? Разве такое бывает? - спросил он у комсомолки, симпатичной курносой девушки. - Первый раз слышу, - ответила она, посмотрев на Кирилла. - Ты тоже пионер и тоже верующий? - спросил комсомолец у Кирилла. - Я пионер, только... я хочу посмотреть как там в церкви, что там происходит. - Нечего там смотреть, там попы людей дурят, - резко ответил комсомолец. - А вы откуда знаете, вы там были? - задал ему вопрос Кирилл. - Ещё чего не хватало. Ты смотрю больно грамотный, как звать? - Разве быть грамотным это порок? Нас же для того и учат в школе, чтоб быть грамотными, - Кирилл нашёл свою естественно состояние: общение и диалог. - Идёмте, нам некогда, - сказала мать мальчикам Ивана. - Мальчики вы в какой школе учитесь? Только не врать, проверим, - сказала миловидная девушка. Иван назвал честно: фамилию, имя и номер класса, за ним свои данные сказал Кирилл. Девушка записала их данные в свой блокнотик. - Идите домой, - строго сказал парень комсомолец. - Не пойду, - ответил Ваня решительно и подумал о комсомольцах: "бесовы слуги". - Пропустите нас, я его матерь, - сказала Анастасия Сергеевна, указывая на сына. - Скажите нам ваши данные, - попросил комсомолец. - Мне нечего скрывать, пишите: Боцюн Анастасия Сергеевна, швея, на фабрике "8-го марта". "Ваша власть всё равно рухнет, ибо не верует в Господа Бога, и притесняет его паству", - подумала мать, взяла сына за руку, повела в церковь. Мать и сын троекратно перекрестились, Кирилл просто стоял рядом, затем все трое прошли на храмовую территорию. Храм на Кирилла произвёл неизгладимое впечатления, ему понравились серьёзные лики святых на иконах, церковная служба и особенно пение хора. На следующий день в школе узнали, что Иван Боцюн и Кирилл Минутко ходили с в церковь, их вызвали к старшей пионервожатой на выволочку. Старшая пионервожатая долго вела с ними антицерковную беседу, выясняла, что подвигло их идти в церковь. Иван рассказал, что шел в храм намеренно, так как верует в Бога, и ходить в церковь будет всегда. Кирилл сказал, что сходил туда ради любопытства. Тогда старшая пионервожатая доложила об этом происшествии Леониду Львовичу, директору школы, он велел разобраться с Боцюном, и если нужно выгнать из пионерской организации без шума, чтоб дело не дошло до ГорОНО. Ивана вызвали на внеочередное пионерское собрание школы, там присутствовали: старшая пионервожатая Киселёва Татьяна; несколько пионеров старшеклассников; председатель совета отряда класса Толокова Анжела, староста Лебедева Лариса, и звеньевая Ивана - Василенко Наташа, пришла ради интереса, послушать, как делают выговор и культмассовый организатор Симутина Катя. Иван пришёл на внеплановое пионерское собрание школы без галстука. Первый вопрос ему задала строгим голосом Киселёва: почему он не одел галстук? Иван соврал: "Старый галстук порвался, новый ещё не купил". Старшая пионервожатая задала второй вопрос: действительно ли он 7 января ходил с матерью в церковь? Он ответил: "Ходил". Тогда его начали стыдить, говорить что он живёт не в средневековье, что Бога нет, и если он пообещает честно, что не будет больше ходить в церковь, ему ничего не будет, его простят. И Иван ответил: "Я верю в Бога, а вы верьте в своего идола-истукана Ленина". Тут же раздались возмущённые вопли, а Иван договорил: "Верую в Иисуса Христа и в святую церковь, не отрекусь от Господа Бога моего", и закрыв глаза, плотно сжав губы не спеша осенил себя крестным знамением. Кто-то тут же предложил выгнать его из школы. Кто-то предложил за оскорбление Ленина отправить его в милицию. Все разом возмущенно заговорили, долго спорили, пока их не остановила старшая пионервожатая. В итоге собрание постановило: Боцюна Ивана - исключить из пионерской организации, без права вступления обратно в организацию. Симутина сказала: "И объявить ему школьный бойкот!". На её слова никто, ничего не сказал. Старшая пионервожатая написала формулировку по которой Ивана исключили из организации: "исключить из пионерской организации, как недостойного носить почетное звание - пионер". Кирилла осудила на школьном пионерском собрании, за то что ходил в церковь, но в протокол ничего не занесли, отделались устным предупреждением. В классе Симутина свою идею повторила, и Ивану был объявлен - бойкот. Не все его поддержали, Сагорин, Мутузов, Кудряев и Столяров продолжали с ним общаться. Кириллу импонировала стойкость Ивана, в вере в Бога, то что он не побоялся сказать это открыто, на школьном собрании. При этом оскорбив мертвого вождя страны, её главный символ - Ленина, на которого почти молилась в стране. К которому выстаивали у московского мавзолея многочасовые очереди, только чтоб посмотреть на него. После уроков мальчики снова долго говорили о вере, Иван конкретно не мог пояснить: почему верит в Бога, но верил он искренно, это Кирилл понял. Как человек любознательный, Кирилл сам решил разобраться в православии, для этого решил пойти по простому пути - прочесть книгу-книг Библию. Он понимал что в библиотеках эту книгу он не найдёт, её там просто нет, в книжные магазины её не завозят, у Боцюнов тоже не было Библии. Тогда Кирилл позвонил отцу в Днепропетровск, попросил привезти ему Библию, сказал "для общего развития, на уроки по атеизму". Авенир Артурович в Бога не верил, Библию он достать мог, сыну ответил так: "Кирилл, Библию я тебе не привезу, лучше перечитай Дарвина "Происхождение видов". Он оказался настойчивым человеком достижении своей цели, начал поиски Библии, спрашивал о ней осторожно у разных людей. Никто ему этой Книги-Книг не давал, потому что ни у кого её не было. Тогда он пришёл в единственно действующую в городе православную церковь, и подождав пока кончится служба, обратился к иерею с просьбой: дать ему почитать на время Библию. Иерей спросил его, почему его заинтересовала Библия, Кирилл честно рассказал, как его поразила вера в Бога одноклассника Ивана Боцюна. Священник начал расспрашивать его о родителях, кто они, чем занимаются, получив честные ответы на свои вопросы, батюшка ответил, что у него есть Библия, и он может дать ему её почитать. "И всё что будет тебе непонятно, я объясню тебе". 14-го января на Старый - Новый год, ночью мальчики ходили по району, звонили в квартиры "посевать", приветствовали с наступившим по старому календарю Новым годом. За это им давали деньги. Паша и Иван вышли в четыре часа ночи, во дворах пятиэтажек уже ходили мальчики. Девочкам ходить по квартирам, было нельзя в этот праздник. У дома, где находилась почта по улице Некрасова, они встретили Мутузова и Кудряева. - Оба-на! Сагор и Бугор вышли! Привет пацаны! - крикнул Андрюха. - Шо много напосевали? - Только вышли, - ответил Паша. - А мы с двенадцати лазим. У меня уже тридцать колов! - похвалился Андрюха. - Я тридцать колов с мелочью насобирал! - Тебе матушка дала пятёрку, и батя пятёрку прибавил, - доложил Эдик. - А я двадцать три рубля сам собрал! - Ты хвастун, - ответил ему самодовольно Андрюха. Заметив троих мальчиков, на год младше их, Андрюха сказал: - Ладно, Паха, Ваня, мы погнали, а то без нас всё соберёт, голытьба. - Паца, в школе увидимся, пока, - сказал Эдик, пошёл догонять своего кумира - Андрюху. В первой квартире, куда мальчики позвонили, им ответил - скрипучий старушечий голос: - Хто там? Хто? - Мы, бабушка, посевальщики, - бодро сказал Паша. - А чого вам трэба? - Так посеять у вас бабушка хочем. Шоб счастье целый год не выбывало, - ответил Иван. - Йдить, йдить. Бог подаст. - Старая карга, - сказал тихо Паша. - Я усё слышала, - донеслось из-за двери. - Шоб ты сто лет жила, старое корыто! - сказал громко Иван. В следующей по порядку двери им ответил молодой женский голос: - Кто? - Посевальщики, - ответили оба синхронно. - Сейчас мальчики, - дверь им открыла молодая женщина, двадцати пяти лет. Она была высокого роста, худощавая, в тонком халатике до колен. Халатик придерживала внизу тонкими пальчиками. - Что же вы стоите на пороге, проходите в зал, там ёлка. Квартира оказалась уютно обставленной, с польской мебелью. Мальчики прошли в зал, начали посыпать на ёлку пшеницу, приговаривая: "Сеем, веем, посеваем, с Новым годом поздравляем. Счастья и добра желаем. Чтобы были калачи, а в карманах - рубли". - Спасибо мальчики, вот возьмите, - женщина дала каждому по три рубля и по жмене шоколадных конфет. Они обрадовались, поблагодарили женщину. - Хорошая тётя, - сказал Иван, когда они вышли. - И красивая, - добавил Паша. - Щедрая. Они ходили посевали до утра, в основном им давали по десять - двадцать копеек, конфеты, печенье и пряники. Паша насобирал - десять рублей, сорок три копейки, Иван - одиннадцать рублей, пятнадцать копеек. В школе мальчики хвастались друг перед другом, кто сколько напосевал. На первом уроке математики Паша получил двойку. Этому он не огорчился, в кармане лежало мелочью - десять рублей. Минутко присутствовал на уроке, чисто для галочки, его всё равно не спрашивали. Он решал задачи из высшей математики или читал книги на разные темы. Он перечитывал произведение Льва Толстого "Война и мир" и для себя понял, что ничего гениального в этом произведении не было. "Нудно и скучно написато, то ли дело "Три мушкетёра", - думал он, когда Лужник толкнул его в спину ручкой. - Эй, карлик. Реши мне задачу. - Отстань Лужник, - не оборачиваясь, ответил Кирилл. - Реши задачу, иначе на перемене в зуб схлопочешь! - Неужели ты думаешь, я испугаюсь твоей угрозы? - Кирилл повернулся. - Твоя угроза - смешна. - Посмотрим. - Лужник, ты хочешь отвечать? - спросила Раиса Владимировна, встав со стула. - Сейчас пойдёт по залу, крутить задом, - сказал тихо Паша соседке по парте - Свете Дубенко. - Сагорин, ты совсем? - Света покрутила пальцем у виска. - Я попросил у Минутко, запасную пасту, - сказал учительнице Петя. - Сиди спокойно, - Раиса Владимировна тронулась в свой путь по классу. Головы мальчиков как по команде, начали оборачиваться ей в след. Гохбаум никогда не оборачивался. Раиса Владимировна, останавливалась, делала подсказки хорошистам и отличникам. Красной пастой черкала в тетрадях троечников. Затем вернулась села на своё место. Паша заметил, что Лебезев залез под парту и долго не вылазил оттуда. Паша нагнулся под парту, чтоб узнать, почему там торчит Лебезев. Оказалось Вова занят созерцанием исподнего учительницы, она неудачно сидела. - Эй, вы там, Сагорин, Лебезев. Шо вы там нашли? - Раиса Владимировна свела ноги вместе, поставила их в сторону. - Для вас нет задания? Паша и Вова выбрались из-под парт. - Шо вы там потеряли? - строго спросила Раиса Владимировна. - У меня ручка закатилась, - ответил Вова, заливаясь кровью на лице под внимательным взглядом учительницы. - А я помогал её искать, - ответил, еле сдерживая смех, Паша. - Не остри Сагорин. Получил двойку, не означает шо не получишь другую. - Ему как с гуся вода, - вмешался в разговор Лужник. - Лужник, не будь затычкой к каждой бочке! Принеси мне тетрадь. Прохоренко, Мутузов, Кудряев и Сагорин засмеялись. - Я шо-то сказала смешное? - спросила строго учительница. Мальчишки засмеялись ещё больше не в силах сдерживаться. - Шо вы тащитесь! - рассердился Петя. - Тишина в классе. Лужник, ты сегодня слишком активен, прямо живчик. Минутко отвлёкся от книги, посмотрел удивлённо на учительницу, он знал что "живчиком" в медицине называют - сперматозоид. Сагорин тронул впередисидящего Лебезева. - Шо надо? - Лебезев обернулся. - Ну, шо, какие трусы у Толстожопой? - спросил, улыбаясь, Паша, это услышала Симутина. - Ты шо, дурак, Сагорин, - сказала она обернувшись. - Закрой рот, Без мыла. И отвернись, образина. - Ты шо сам не видел? Сагор. - Спросил Лебезев, помолчал и ответил: - В цветочек!

- Психи, - прошептала Симутина. После урока к Кириллу подошли Мутузов и Лужник, он внутренне напрягся, ожидая от Лужника подлости. - Кирюха держи пятак! - Мутузов протянул ему руку ладонью вниз. Кирилл посмотрел на ехидное лицо Пети, на весёлое лицо Андрюхи. Он взялся за ладонь Андрюхи, и его тряхнуло током! Он отдёрнул руку, одноклассники захохотали, недалеко стояли: Прохоренко, Коробка, Столяров и Кудряев, они тоже захохотали. - Как ты это сделал? - спросил Кирилл, почёсывая свою ладонь. Мутузов подкатил рукав школьного пиджака, показал примотанный к руке конденсатор, два проводка от него были выведены на ладонь, там заизолированы при помощи изоленты. - Ничего лучшего Андрей, я от тебя не ожидал, - сказал Кирилл спокойно. - Профессор не обижайся, многие так подловились, - ответил Андрюха, пошёл заряжать конденсатор из коридорной розетки аккумулятор. На предпоследнем уроке из класса взяли шесть человек на погрузку макулатуры, в их число попали: Мутузов, Коробка, Кудряев, Лужник, Боцюн и Минутко. Пока пятеро человек грузили стопки журналов и книг в машину (попутно отбирая себе понравившиеся картинки из журналов), Кирилл захлёбом читал все подряд книги. Старшая пионервожатая Таня Киселёва, следила за погрузкой, и покрикивала, чтоб и Минутко подключился к работе, но это мало помогло. Когда машину "ГАЗ 53" загрузили полностью, вожатая школы, закрыла на висячий замок приёмку, и отправила всех на занятия. Мутузов подговорил одноклассников ехать на завод вторсырья, что они и сделали, незаметно пробравшись в кузов грузовика. Кирилл со топкой журналов "Наука и жизнь", удовлетворённый вернулся в школу. Прозвенел звонок с урока. После того, как Мутузов повторил свой трюк на нескольких детях из других классов, он погорел на Симутиной. Когда её стукнуло разрядом электричества, она пошла жаловаться классной руководительнице. Та вызвала Мутузова к себе, и конфисковала у него конденсатор, записала в дневник: "Поведение неуд". На последней перемене Кирилл зашёл раньше всех в класс географии, расположился на задней парте (за которой сидел Столяров), и увлёкся чтением журналов, раздобытых в макулатуре. За ним в класс зашли: Наташа Калачек, села за предпоследней крайней от входа партой; Гохбаум сел за первую парту центрального ряда. В класс вошёл Самогадпеков, как всегда возле него вились одноклассницы, на этот раз: Толокова и Симутина. Самогадпеков рассыпался в познаниях географии, (по географии он имел оценку "отлично"), он спросил девочек, знают ли они, сколько областей в их республике? Девочки хихикая, ответили: "нет". И тогда Самогадпеков сказал: "Их двадцать четыре, включая Автономную республику Крым". Минутко читая журнал, чисто инстинктивно уловил его слова и поправил: - Областей в нашей республике - двадцать пять. Самогадпеков был уверен в своей правоте, он подмигнул хитро девочкам, помня, как Кирилл подловил его когда-то на генералиссимусах, он решил рассчитаться с "профессором", припозорить его хоть раз. И он шутливым тоном обратился к Минутко: - Может мистер всезнайка назовёт нам их по названиям? Кирилл отложил в сторону журнал, вызов он принял, спорить о знаниях он любил. - Сэр, - так же шутя, ответил он, - я точно не назову названия всех областей, я их не знаю. Но уверяю вас, в нашей республике двадцать четыре области и республика Крым входящая в её состав - двадцать пятая. В класс начал заполняться другими одноклассниками: Кристаль Лариса, Малафеев Андрей с Пурсовой Галей, Паша Сагорин, Бобров Гриша, Ягодина Оксана. - Вот как! Тогда я вам докажу мистер, шо прав - я, и я - перечислю все наши области, - говорил нарочито громко, Иосафат, чтоб все приняли участие в его триумфе. - Интересно послушать, вас, сэр. - Кирилл закрыл журнал "Наука и жизнь". - Начинайте, а я буду считать! Самогадпеков вышел к доске, и уверенно начал перечислять области, назвал их двадцать четыре, включая республику Крым. - Ну, шо проиграли, мистер всезнайка, - спросил он победоносно. - Нет, я стою на своём, областей у нас в республике - двадцать пять! - Не спорьте, мальчики, сейчас начнётся география, спросим у Оксаны Николаевны, - рассудила математическим мозгом Толокова, с ней согласились спорщики. Наташа, недолго думая тихо пересела к Кириллу, она под фартуком вынесла для него из столовой пирожок с повидлом, завернув его в тетрадный лист. - Ну, высадимся мы на Марсе, или нет? - спросил он. Наташа не ответила, протянула ему пирожок, завёрнутый в тетрадный лист. - Возьми, это тебе... пирожок с вареньем, - робко сказала она. - Правда! Мне? Спасибо. - Он взял пирожок, развернул его, разломил наполовину, и половину вернул Наташе. - Я не хочу, это я тебе принесла. - Христос завещал: люди должны делиться, вот я тебе и дал половину, - ответил Кирилл, начал с аппетитом есть свой кусок. - О-о-о, вкусный. Знаешь, что я сегодня нашёл среди хлама макулатуры? - спросил он. - Нет, - она опустила глазки. - Ты представляешь, я нашёл, несколько листков из сборника стихов Фирдоуси! Эта фамилия ничего Наташе не говорила (как впрочем, не сказала бы ничего и другим одноклассникам), она промолчала, он продолжал возмущаться: - Нужно быть варваром, вандалом, чтоб сначала порвать, а потом сдать в макулатуру великого персидского поэта. Вот послушай четверостишие: Да будет справедливым этот свет, Наложим на богатство мы запрет. Да будет уравнен с богатым нищий, - Получит он жену, добро, жилище!.. - Каково!.. Красиво! - спросил в захвате он. Звонок на урок спас Наташу от сложного вопроса, они так и остались сидеть за последней партой. Лариса Кристаль (сидевшая за второй партой вместе с Минутко), обернулась, заметила, что они разговаривают, затаила злобу на них. Учительница географии, Оксана Николаевна перед началом урока просмотрела учеников за партами, не хватало многих человек, она спросила у дежурного по классу Лебезева: "Кто отсутствует", и по какой причине? Лебезев видел, как с последнего урока сбежали домой: Прохоренко и Столяров, но он был не враг своему здоровью, чтоб говорить честно, куда они ушли. А за пятерых уехавших на комбинат вторсырья он не знал. Потому он ответил, что не знает, кого нет, и куда они делись. Зато Кристаль подняла руку, учительница разрешила ей говорить, и она, поднявшись, сказала: - Оксана Николаевна, на уроке отсутствуют: Мутузов, Прохоренко, Лужник, Боцюн, Коробка, Кудряев и Столяров. Мутузова, Лужника, Боцюна, Кудряева, Коробку и Минутко, старшая пионервожатая Татьяна Андреевна, на прошлом уроке забирала с собой на погрузку макулатуры, с разрешения классной руководительницы. Спросите у Кирилла, он должен знать: где они. - Кирилл, Минутко... Где сам Минутко? - спросила учительница не увидев его на своём месте. Минутко поднялся с последней парты. - Минутко, скажи мне, где твои сотоварищи? - Понятия не имею, мне легче показать вам на карте мира, где находится, скажем, река Хуанхэ, или озеро Титикака, могу показать острова Хуан-Фернандес, где на острове Мас-а-Тьерра жил прототип Робинзона Крузо, теперь он называется: остров Робинзона Крузо. А вот где находятся выше сказанные ученики мне это неведомо. Оксана Николаевна недолюбливала Минутку, за то, что он, вычитав дома какой-нибудь каверзный вопрос по географии, ставил её им в тупик, если она его вызывала отвечать к доске.

- Если ты не признаешься, я буду вынуждена вызвать вашу классную руководительницу, Софью Алексеевну. - Ваше право, я вам ничего не скажу. Тут же дежурный Лебезев был послан за Софьей Алексеевной. Но она прийти не смогла, у неё был урок. Тогда вызвали завуча по воспитательной части, Анна Ивановна не замедлила прийти, Ольга Николаевна кратко ввела её в курс дела, зачем её вызвали. - Кирилл, деточка, - начала говорить с угрозой в голосе завуч, стуча отманикюреным ногтем по парте, - скажи мне: куда ушли Мутузов с сотоварищами? Скажи, не бойся, тебе ничего не будет. - Я знаю, но доносить нехорошо, а врать не буду, потому, как это есть - грех. И потому, пользуясь правом молчания, дабы не навредить себе и другим, я лучше - помолчу, - выдал Кирилл. Завуч на секунду сморщила лоб, потом сказала: - Хорошо. Бери свой портфель, и следуй за мной! Она увела его в свой кабинет, и там вела допрос в течении пятнадцати минут, он не признавался, куда ушли одноклассники. Завуч пригрозила, вызвать в школу родителей и это не помогло. - Тогда пойдём к директору, ему ты всё расскажешь, - сказала Анна Ивановна и отвела Минутко к директору, и, нажаловавшись тому на Минутко, ушла. Леонид Львович, краснощёкий мужчина, долго и упорно сверлил ученика взглядом, хотел его так запугать. Но, зря он это делал, Минутко был слишком мечтателен и начитан, ему нравились герои - революционеры, молодогвардейцы, предводители восстаний, вожди рабов и индейцев, гладиаторы, люди без страха, готовые умереть за свои идеи. Потому он приготовился - не выдавать своих одноклассников. - Ты, вот, что, как тебя зовут? Кирилл Минутко? - Да, Владимир Львович. - Я не буду тебя пугать, что вызову родителей в школу... Скажи откровенно, куда ушли твои одноклассники, и я обещаю тебе: не накажу ни их, ни тебя. Он посмотрел на директора, как на человека занимавшего высшую инстанцию в этом заведении. - Говорить откровенно? Не как учащийся с директором, не подобострастно с испугом? - Ты разумный молодой человек не по годам. Говори, что знаешь, я своё слово сдержу. - Тогда можно мне присесть? - Садись. Минутко сел, посмотрел на электрочайник, он думал: "Нужно тянуть время, не будет же он меня держать здесь вечно! И как сказал древний еврейский царь Соломон: "Всё проходит", и этот допрос пройдёт, а я должен из него выйти незапятнанным, с чистой совестью. Может попросить у директора чаю? Нет, это слишком, он рассердится". - Владимир Львович, если говорить откровенно, вы пообещали: "не наказывать" ни моих одноклассников, ни меня. Так? - Положим так. - Ну, так зачем вам тогда знать, куда они пропали? - Я обязан это знать, я ведь - директор, и отвечаю за всех учащихся в этой школе. - А если я вам скажу, что с ними всё хорошо, никто из них не попал в больницу, ни в милицию. Вас это устроит? - Я не понял, по-моему, ты начинаешь наглеть? - Владимир Львович, мы же договорились говорить ни как учащийся с директором. - Кирюша, расскажи мне: куда они пошли после погрузки макулатуры, и можешь быть свободен. Зазвенел звонок с урока, они оба молча, выслушали оглушающий звон. - Урок закончился, - сказал Минутко. - Ты не ответил на заданный вопрос. - Я вас уважаю. Наверно нелегко было добиться должности директора. Это не каждому под силу. Я знаю, есть заслуженные учителя, на преподавательской работе - по сорок лет, а директорами так и не стали. - Кирилл, ты слишком много говоришь, видно ты умный мальчик... Кто твой отец? - Он директор института в Ленинграде, - соврал Кирилл. - Учёный с мировым именем, - не соврал он, посмотрел на настенные часы. - Теперь понятно, почему ты много и мудро говоришь, - директор тоже посмотрел на часы. - Если твой отец в Ленинграде, я, пожалуй, вызову твою маму. - Вызывайте, - спокойно ответил Кирилл. - Мне нравится ваш галстук, у вас есть вкус. - Он кивнул на синий в крупную полоску галстук, не гармонировавший с костюмом. - Иди, Кирилл, домой. Я возьму тебя на заметку, и буду за тобой следить. Минутко поднялся, взял свою папку подмышку. - До свиданья, Владимир Львович. Рад был с вами познакомиться, ведь не каждому ученику выпадает такая честь. Некоторые, проучившись все десять лет в пенатах этого храма науки, так и не удостоились вашего драгоценного времени, и вы не знаете их имён, ни их лиц. Был рад нашему знакомству. - Иди уже, - сказал директор, чувствуя, как у него появилась головная боль. Минутко поколебался, подумал: не подать ли директору руку, счёл это слишком вызывающим, вышел из кабинета. - А галстук у него - плохой, его жена не умеет подбирать галстук к костюму, - сказал он и пошёл по лестнице вниз на выход. "Какой маленький наглец и льстец. А галстук у меня - поганый!", - подумал директор. На улице Кирилла ждала Наташа. - Кирилл, шо тебе говорила завучка? - спросила с тревогой она. - Маму в школу вызвала? - К директору отвела. - К директору!?! - побледнела Наташа, у неё даже коленки затряслись, так она боялась даже взглянуть на директора. - Он милейший человек, правда, хитрый, как все иудеи, но мне он понравился. Пошли я проведу тебя домой. - Што тебе сказал директор? - спросила Наташа, не поняв слова "иудеи". - Мы просто познакомились. Давай я тебе лучше почитаю стишки, например: "Слово о полку Игореве"... Не хочешь? Тогда о любви. Девочки любят романтику. Наташа покраснела и тихо сказала: - Я хотела сказать тебе, шо Самогадпеков проиграл. Он спросил при всех на уроке у Оксаны Николаевны: сколько областей у нас на Украине и она ответила, как и ты: "двадцать пять". - Что ж я был уверен в своей правоте. Это подтвердилось. Послушай стих Афанасий Афанасьевич Фет. Они вышли со школьного двора, перешли через дорогу, он взял у неё портфель, она отрешённо выпустила его из руки. Не отходи от меня, Друг мой останься со мной! Не отходи от меня: Мне так отрадно с тобой... Ближе друг к другу, чем мы, - Ближе нельзя нам и быть; Чище, живее, сильней Мы не умеем любить. Наташа слушала, и ей на душе было легко и приятно до дрожи, потому что она была влюблена в Кирилла, а он этого не подозревал, и читал ей стихи о любви. Если же ты - предо мной, Грустно головку склоняя, - Мне так отрадно с тобой: Не отходи от меня! На него нашло вдохновение, он рассказывал, а она шла и таяла внутри, украдкой смотрела на его лицо. А он обыкновенный мальчишка о любви не думал, он немного рисовался своей памятью и своими знаниями. Возле дома N 12/а, он отдал ей портфель, бросил короткое: "пока" и зашагал домой насвистывая мелодию песенки: "Спой нам, ветер" из кинофильма "Дети капитана Гранта", на музыку Исаака Дунаевского. Наташа в эту ночь не спала до трёх часов, всё думала: какой Кирилл умный, вспоминала стихи, которые он ей читал, со стыдом признавалась сама себе, что он красивый и влюблялась в него ещё сильней. Себе объяснить, как она его любит она не могла, но думала, что любит его второй любовью, после мамы. Возможно, вчерашний спор Самогадпекова и Минутко забылся бы, гордый Иосафат не любил проигрывать, тем более второй раз, потому не вспомнил бы о нём; а Кирилл не был честолюбивым, забыл про спор, если бы не девочки. Толокова и Пурсова утром, увидев вошедшего в класс Кирилла, напомнили Самогадпекову, почти перед всем классом, что он проиграл вчерашний спор Минутко.

- Вот ещё, я не проиграл, я спорил, шо в нашей республике двадцать четыре области, а за автономную республику Крым не говорил, - начал оправдываться Иосафат. - Так шо спор я считаю ничейным, он отвернулся от Кирилла, чтоб не смотреть на него. - Тогда я предлагаю тебе другое пари, до конца дня, я выучу наизусть все области и название областных городов. Ты сделаешь то же самое. После уроков сверим наши знания, при всех! Кто проиграет, покупает, для всего класса скажем... два торта "Сказка" и четырнадцать бутылок, хотя бы недорогого ситро. - Конечно, он всю ночь учил города и области, а теперь хочет умником выглядеть! Нет уж, давай так, я к концу дня выучу название областей и название областных городов, а ты выучишь, скажем... название стран Европы и их столицы! - Согласен, - сразу ответил Кирилл, чем насторожил Иосафата. - Нет, так не годится, ты наверняка хорошо знаешь Европу. Давай ты выучишь страны... - Южной Америки, - предложила Толокова, желая поражения Минутко. - Да, название стран и столиц Южной Америки, - согласился Иосафат, протянул руку. - Я бы этого не делал, - сказал пердупредительно Арнольд Гохбаум Самогадпекову. - Если сам боишься спорить, тогда помолчи, - огрызнулся Иосафат, Кирилл взял его руку, Галина Пурсова разбила их. - На три! торта спорим и пятнадцать бутылок "Лимонада", для ровного счёта! - добавил он уверенно. Арнольд не зря предостерегал Иосафата, как-то он оговорился, сказал, что столица Соединённых Штатов Вашингтон, находится в штате Мэриленд. Кирилл поправил его, сказал, что столица США Вашингтон, находится в Федеративном округе Колумбия. Арнольд тогда не поверил, спросил: "Разве ты знаешь географию Америки"? "Немного знаю". Тогда расскажи мне названия всех штатов и их столицы?". "Я, их не учил, но могу заключить пари, что выучу их и буду называть безошибочно за неделю!", - ответил спокойно Кирилл. Не желая терять титул лучшего ученика класса, он решил поставить на место маленького зазнайку, ответил: "На шо поспорим?". "Символично, проспоривший целый месяц будет поить и кормить победителя в школьной столовой: компотом и пирожком с повидлом". Это стоило одиннадцать копеек каждый день, а родители Арнольда с малых лет научили его считать даже копейки, в их семье любили пословицу: "копейка рубль бережёт". Он же был уверен, что спор выиграет, невозможно выучить за неделю названия всех штатов и их столицы. Он перестраховался, предложил Кириллу через пять дней наизусть, без ошибок назвать все штаты США и их столицы. Если он хоть раз ошибётся и попутает название столицы штата, с другой столицей штата, спор будет считаться - проигранным. Кирилл согласился на такое условие, и уже на следующий день, сказал, что готов разрешить их спор. Арнольд предупредил, если он хоть раз ошибётся, будет должен платить по условиям спора. Кирилл согласился и тут же при свидетелях безошибочно назвал наизусть все штаты и их столицы. Два дня по условиям пари, Арнольд покупал ему компот и пирожок, на третий день, Кирилл сказал: "Я считаю: условия пари выполненными, и освобождаю тебя от дальнейших покупок для меня компотов и пирожков. Это накладно для твоего кармана". Этот случай сдружил Арнольда с Кириллом, так же их обоих связывала страсть к чтению научной фантастики. И они начали меняться для чтения научно-фантастическими книгами. Весь день Иосафат заучивал название областных городов, Кирилл же один урок потратил на изучение своего задания. После уроков на улице собрался почти все класс, Минутко спокойно, без запинки назвал все города и столицы Южной Америки. Иосафат тоже начал уверенно, и на десятой области Волынской ошибся, называя областной центр вместо Луцка, назвал Ужгород. Проверявшие ответы по справочнику девочки загалдели: "Ошибка!". Иосафат сам посмотрел в справочник, затем возмутился, сказал, что спор нечестный, ему нужно было учить двадцать пять областных городов, а Кириллу только четырнадцать. Предложил Минутко "переспорить" их спор, Кирилл согласно кивнул головой. Тут же загалдели девочки: "Иосафат, ты спор проиграл, покупай торты". Он попытался отшутиться: - Разве мы спорили, мы с Кириллом пошутили. Но в этот момент в ситуацию вмешались главные заинтересованные силы третьей стороны: Лужник, а главное: Прохоренко и Мутузов. - Ты шо, Гад, обнаглел, думаешь: Профессор малой, так его и обмануть можно! - сказал с возмущением Лужник. - Гони торты и ситро! - Давай, не выкручивайся, проиграл, выставляйся, - сказал грозно Прохоренко. - Не прикидывайся шлангом, латиноармянец, иначе папа рассердится, - повторил слова отца, относящиеся к нему самому Мутузов. Самогадпеков поморщился, когда Мутузов назвал его: "латиноармянец", тот дал дал ему эту кличку после того как ему ребята рассказали про вчерашний спор с Кириллом. - Я же вас разыграл, ребята! Конечно я - проиграл, Кирилл - выиграл. Завтра я принесу торты и ситро, - стараясь быть весёлым, ответил с кислой миной Самогадпеков. На следующий день он после школы купил три торта и пятнадцать бутылок ситро, на свои, собранные на развлечения деньги. Угощались не все, Калачек Наташа, Ягодина Оксана, Дубенко Света, Рюрина Оксана и сам победитель пари Минутко разошлись по домам. 13 - Паша, как ты делаешь переднюю подножку? Ниже подсядь, ниже!.. И бросок, резче. Сильнее. Чтоб пыль и прах летели с него! - говорил тренер по дзюдо, Юрий Иванович. Он стоял возле Паши и его спарринг партнёра Вити Штукина. - Вот так, теперь сгодится. Поменялись ролями. Вторые номера бросают первые, на время. Засекаю минуту. Хаджиме! По залу покатился гул от падающих тел, мальчики при падениях ударяли руками о маты. Через минуту тренер объявил: "Время". - Валентин, сколько бросков? - Тридцать три! - Ангоров. - Девятнадцать. - Мало Сергей. - Так он же тяжёлый, шкаф, - кивнул на Ботвеева Андрея Ангоров. - Его вообще трудно завалить! Ботвеев на такое заявление напарника, засмеялся. Он весил - восемьдесят килограмм. Кимоно выглядело на нём маленьким из-за широких плеч и больших бицепсов. - Чем больше шкаф, тем громче падает, - подал голос Серебряков, он весил семьдесят два килограмма. - Не каждого шкафа завалишь. Тем более, если он тяжелее и сильнее тебя, - сказал Ангоров. - Шкаф должен падать всегда, - ответил философски Юрий Иванович. - Чем больше шкаф, тем громче - звук! Шкаф должен падать всегда. - Такой как Ботвеев не падает, - был скептичен Ангоров. - Ботвеев, Серебряков на татами, - сказал тренер. Здоровяк Ботвеев и жилистый, слаженный Серебряков вышли на спарринг. - Валентин легче Андрея на восемь килограмм, - напомнил всем тренер. - Все, сели все в партер. Мальчики сели в квадрат на колени, руки положили на колени. Серебряков и Ботвеев поклонились друг другу, тренеру, зрителям. - Хаджиме! - скомандовал Юрий Иванович. Борьба началась, Ботвеев наседал на техничного, юркого Серебрякова. Валентин пользовался его ошибками, поймал Андрея на переднюю подсечку. Они упали, Ботвеев ушёл в защиту. - Матэ, - остановил спарринг тренер. - Вы сами убедились, чего можно добиться тренировками. Валентин и Андрей поднялись, поклонились друг другу, тренеру, ребятам, разошлись. - Конечно, Валентин, мастер спорта, у него чёрный пояс, - сказал худощавый Ефим Тульченко. Дзюдо он занимался полгода. - Для того вы и ходите на тренировки, чтоб поднять свой уровень борьбы. Занимайтесь, поднимайте свой уровень мастерства. Становитесь мастерами! Только упорными тренировками, семью потами, целенаправленностью, вы добьётесь результатов. И тогда вам не будут страшны - никакие шкафы. Любые шкафы - падают. Шкаф должен падать всегда. Итак, разобрались по парам. Первые номера против вторых. Бросок через плечо. Хаджиме! Тренировка продолжилась: броски, подсечки, болевые приёмы, удушающие приёмы, захваты и падения. Потом спарринги. Паша провёл три схватки с тремя разными противниками. Одну выиграл, две проиграл. После тренировки, мальчики сняли мокрые кимоно, пошли, приняли душ. Сложив кимоно, эластичные бинты и полотенце в сумку, попрощавшись с ребятами, Паша усталый и довольный вышел на улицу. Следом за ним вышли две девочки (единственные на секции), Люда Вершкова и Вера Курченко. - Паша, ты на остановку? - спросила Люда. Она была девушка симпатичная, волосы русые, подстрижена коротко. Ей исполнилось четырнадцать лет, дзюдо она занималась - год, получила синий пояс. Вере исполнилось десять с половиной лет, дзюдо она занималась лишь три месяца. - Да, - ответил он. - Пошли с нами, - предложила Люда. Сначала они посадили на троллейбус Веру, ей нужно было ехать на западный район города. - Паша, может пешочком, пройдёмся? Если ты, конечно, не торопишься, - предложила Люда. - Не тороплюсь, - ответил он (конечно, ему хотелось пройти с такой девушкой). Паша приметил - по росту они одинаковы, это его радовало. - Говорят у вас район - хулиганский, - спросила Люда, свою спортивную сумку, она держала на плече, как мальчишка. - Не знаю. Район как район, - пожал плечами он. - Дерутся везде. - Ты во вторую смену в школу ходишь, на который час? - На два часа. - А в каком классе учишься? - В пятом. А ты? Она улыбнулась, улыбка у неё была красивая. - Я, уже взрослая, Паша. В седьмом классе учусь, мне 10-го января, четырнадцать лет исполнилось. - Ты, в какой школе учишься? - В третьей. - Так ведь у вас школа - односменка. - Я прогуляла сегодня день, - она улыбнулась, увидев, что он удивлён. - Я пошутила! У меня есть освобождение, от занятий. В связи с подготовкой к республиканским соревнованиям. Люда нравилась Паше, её грациозность, доброта, целеустремлённость. В тяжёлые секунды схватки на татами, он видел, как она преображалась - становилась бойцом. Ей приходилось бороться с мальчишками, ведь девчонок (кроме малорослой, легковесой Веры), на секции не было. И она проявляла лучшие качества бойца - точность - скорость - силу. Порой боролась жёстко, без компромиссов. Паша боролся с ней три раза, и все три раза - проиграл. - Куда вы поедите на соревнования? - В Донецк, в феврале. - Желаю - удачи. - Спасибо. Только удачи мало, требуется мастерство! Вот Валентин Серебряков - мастер. В нём я больше чем уверена, он - ас, если можно так выразиться. Такие люди становятся - чемпионами. - Люде очень нравился Валентин, но, похоже того кроме дзюдо ничего не интересовало. - Он даже по-японски учился говорить. - В этот момент Паша даже приревновал Валентина к Люде. - Ты готовишься выступать на клубном соревновании в марте? - спросила она. - Да, - ответил он и хотел выиграть соревнование, чтоб она обратила на него внимание. - Вот мы и пришли, здесь мне уже недалеко. Они стояли на перекрёстке, возле магазина "Фото-радиотовары", по диагонали находились - ясли - сад, N 24. Напротив яслей находился городской военкомат, по адресу ул. Артёма N 23. Паша думал, что ему сказать, никакие мысли не шли в голову. - Ладно, Паша, мне прямо, тебе на остановку налево. У меня ещё сегодня - вечерняя тренировка. Нужно отдохнуть. Пока. - Пока, - ответил он, глядя как она, переходит дорогу. Фигурка ладная, спортивный шаг. Одета она была в короткую тёплую куртку, спортивные брюки, вязанную шапочку. Он тяжело вздохнул и пошёл пешком домой, думая: "Хорошая девочка. Вот бы в кино с ней пойти, на вечерний сеанс. Так не пойдёт, а с Серебряковым бы пошла - запросто. Конечно, он лучший на секции". В школе после первого урока английского языка (на котором отличился Минутко, он рассказал почти на чистом английском языке, историю Москвы. Затем запросто общался с Нелли Егоровной на английском. И, она поставила ему: "5 +++"). Следующие по расписанию были подряд два урока трудов, проводимые в двухэтажном здании бывшей вечерней школы. Дети надели в раздевалке верхнюю одежду, их выпустили из школы, на улице мальчики играли в снежки. Сагорин, Минутко и Боцюн вышли последними из раздевалки, дежурная девочка закрыла за ними дверь. Ваня тут же бросив портфель начал лепить и бросать снежки, одним снежком попал в стоявшего в стороне Сашу Рублича (он хрустел большим яблоком). - Рублик, дай укусить яблочко. - Не дам, самому мало! - нервно ответил Саша, и отвернулся. - Жадина, - сказал Ваня, взял свой портфель, присоединился к друзьям. - По-моему, его фамилия - Рублич, - сказал Кирилл, обращаясь главным образом к Ване. (Кирилл был знаком с Рубличем, как-то на перемене он увидел, что Рублич рассматривал какую-то карту с цветными стрелками. Из любопытства он спросил его, что это за карта, и Саша рассказал ему о Курской битве полностью пересказав ход её сражения. Он интересовался Второй мировой войной, и мог легко рассказать её военные действия и компании с 1939 по 1945 годы. Кирилл с тех пор начал общаться с Рубличем, и они подружились). Ваня не обратил на его слова никакого внимания, он вообще не понимал, на каком мудрёном языке говорит иногда друг. Он вдруг свистнул, гикнул и побежал к одноклассникам, игравшим в "слона". Трудовик Сергей Сергеевич был в бодром расположении духа, с утра похмелился, потому был весел. Проверил у учеников наличие фартуков, у кого таких не оказалось, сделал замечание в дневник. Затем дал вводную урока: - С пятого по восьмой класс, у вас будет проводиться Зарница, поэтому с сегодняшнего урока, мы с вами будем делать из дерева: макеты автомата Калашникова с прикладом. - Так это мы шо, будем в поход ходить!? - спросил Мутузов. - Будете, всё будет и поход, и костры и маршировка и песни строевые. И военно-патриотическое воспитание. Всё это вам расскажет классная руководительница, руководить Зарницей будет военрук - Алексей Максимович. Мое дело научить вас работать со столярным инструментом и сделать на Зарницу - автоматы. - Разрешите вопрос? - спросил Минутко. Трудовик посмотрел в конец строя, где стоял Кирилл. - Спрашивай, - разрешил он. - Если я по своему мировоззрению пацифист, могу я не делать оружие? Сергей Сергеевич заморгал ресницами, одноклассники зашептались, кто-то хохотнул, трудовик ответил: - Можешь, получишь - кол по трудовому обучению. - Альтернатива есть? - Какая альтернатива? - ответил вопросом на вопрос трудовик. - Сделать, например - скворечник. - Слушай, ты, умник , как же ты собираешься служить в армии? со своим мировоззрением. - Я не собираюсь служить, я буду учиться в университете, а там есть военная кафедра. - Но ведь и там студентов учат обращаться с оружием. - Я об этом не подумал, спасибо за подсказку. - Хватит выпендриваться, Профессор, не то я тебе сделаю - скворечник, в голове, - сказал недовольно Андрюха, показал Кириллу кулак, он не обратил на это внимания.. - И всё же, можно мне не делать автомат, сделать, что-либо другое, например: книжную полку или шкатулку? Для мамы, - снова обратился к учителю Кирилл. Мальчики весело зашептались. - Любишь ты, как я посмотрю умничать, Лобачевский, это тебе не гвозди языком дергать, это прежде думать надо, - ответил замысловато трудовик, чем ввёл в ступор всезнайку Минутко. - Будешь как все делать - автомат, он деревянный и не стреляет. Баста! - категорически отрезал Сергей Сергеевич. - Все идут получать инструменты. Мальчики пошли за трудовиком получать инструменты, Сагорин, Боцюн и Минутко (у которых не было фартуков) пошли на второй этаж. Дорогу Кириллу заступил Мутузов. - Слушай сюда, Лаперуз, ещё одна такая выходка, и я тебе не позавидую, - сказал он с угрозой. Кирилла угроза испугала, но больше удивило, что Мутузов назвал его "Лаперузом", а он где-то слышал эту фамилию, но не знал чем этот человек знаменит. - Андрей, скажи пожалуйста, чем знаменит Лаперуз? - Я тебя предупредил, шкет, - ответил угрожающе Мутузов и пошёл в инструментальную комнату. Мальчики поднялись на второй этаж зашли в свободный класс, сели за одну парту. Класс был набит рухлядью: старые парты, доски, стулья, транспарантами и прочим. За окном кружились снежинки, плавно падая на заснеженный школьный двор. Напротив окна, где сидели мальчики, хорошо была видна их школа и центральный вход. Бабушка техничка, деревянной лопатой убирала снег со ступеней. В классе, где они сидели у батареи, было тепло и уютно. Все трое лущили семечки, бросали скорлупки в бумажные кулёчки. Кирилл размышлял над прочитанной ночью пятой книгой Моисея "Второзаконие" (Библию он взял на время у батюшки), повторял десять заповедей Господних, и повеления Господа о поведении человека. - Завтра тридцать первое января, потом февраль, - сказал Паша, протирая от пыли тряпкой окно, чтоб лучше было видно. - Зато сегодня, после пятого урока, собрание совета отряда. Отчёт звеньевых, о проделанной работе, - Иван тяжело вздохнул. - А я собирался после занятий сразу домой, хочу дочитать интересную книгу, Рублич дал почитать, на три дня, - сказал Кирилл, высыпая из кармана на чистый тетрадный лист, оставшиеся семечки. - Слушай Кирилл, ну ты сегодня удивил нашу группу, шпарил по-английски, как пописанному. У Толоковой глаза на лоб полезли, когда ты с "англичанкой", на английском говорил. - Сагорин бросил тряпку под парту, отрусил руку об руку. - Что ж странного, я английский с репетитором учу, мама наняла. Мой репетитор горловский иняз закончил. Занимаемся со мной каждый день по часу - полтора. Вот с произношением у меня слабовато. Воцарилось молчание, мальчики щелкали семечки. - Я видел у тебя английские книжки, с картинками, - прервал молчание Иван. Он из пенала парты достал старый плакат, весь в пыли, развернул его. На плакате был изображён Ленин в профиль, среди рабочих, красными буквами было написано: КПСС - партия Ленина, партия коммунистов, партия всего народа! - Черт лысый, - проворчал Иван, вчетверо сложил плакат, положил его в пенал на место. Пошарил ладонью, больше ничего не нашёл. Ладонь стала - чёрной, от собравшейся многолетней пыли. - Давно он там лежал, - сказал Паша, Иван пошёл искать, чем вытереть руку. - Чем вообще занимаешься? - спросил Паша у Кирилла. - Да, так, ерундой всякой, для общего развития. Кроме английского, испанский учу. Тригонометрию штудирую. Физикой увлёкся. Географию и древнюю историю изучаю. - А когда всё это выучишь, шо делать будешь в школе? - Мне уже сейчас здесь делать нечего. - В одиннадцать лет? - Годы не причём. Например, Мариус из Батумской средней школы N8, наш ровесник, поступил в Ленинградскую математическую школу. Закончил её с отличием. Профессор Таллиннского института кибернетики Петер Лоренс, дал разработать ему тему: "Сопротивление цилиндрического кольца". После доклада, Мариуса приняли в члены Общества молодых учёных по сектору практической математики. А югославский математик, Владимир Зубич, за две минуты семнадцать секунд, извлёк корень 37-й степени, из стозначного числа, в уме! Эти сведения Паше мало, о чём говорили, не впечатлили его. - Так шо, в следующем году поступишь в институт? - Поживу - увижу. Пришёл Иван, продемонстрировал свою чистую руку. - Снегом помыл. Там Сергей Степанович, опять закрылся в своём кабинете с молодыми учительницами, - сообщил он. - Вино будут хлестать, - сказал Паша. - С кем он закрылся? - спросил Кирилл. - С Любовью Александровной и Галиной Николаевной, - сделал он предположение. - Точно не знаю. Наши пацаны бесятся внизу, а Степанычу - по-фиг. - Конечно трудовику не до нас, когда в гости молодые училки пожаловали, - предположил Паша, посмотрел на реакцию Кирилла, тот остался спокоен. Дверь с шумом распахнулась, в класс вошёл Лужник, посмотрел, кто тут находился. - Сплетничаете? - сказал он убеждённо и запел: Мурка ты мой мурёночек, Мурка ты мой котёночек... - У кого семки есть? - спросил он, никто ему не ответил. - Сагорик, ты шо, на меня сердишься? Мы же помирились. - Я с тобой не мирился, - ответил угрюмо Паша. Лужник был неприятен, всем троим. - А зря, - сказал Лужник и походкой вразвалку вышел из класса, громко захлопнул за собой дверь. - Шо ты смотришь на этого Плужника!? Дай ему по морде, - сказал Иван. - А хочешь, я ему дам по морде? - Я сам разберусь с ним, - ответил Паша глядя в окно. - Ваня, сбавь обороты. Паша, не желает его трогать, и не боится этого злодея ни на йоту. Знаешь поговорку: не тронь дерьмо, вонять не будет. - Эх! - Иван махнул кулаком. - А я бы вдарил его. Дверь классной комнаты снова приоткрылась, в комнату вошла Наташа Калачек, остановилась на пороге. - Ой, извините. А Кирилл здесь? - тихо спросила она, видя Кирилла воочию. - Здесь я. Проходите, Калачек, - ответил Кирилл шутливо. - Вы нам не помешаете. Наташа подтянулась в учёбе, даже на физкультуру ходить стала, от которой была освобождена. Она пошла от двери к мальчикам, на ходу говоря: - Кирилл, я тебя искала. Ты обещал помочь мне ... домашнее задание по математике. - Ну, вы занимайтесь, а я пойду, поработаю, - Иван поднялся, по росту он запросто сошёл бы за отца Наташи. Иван вышел. - Наш Илья Муромец не в духе, - сказал Кирилл. - Присаживайся, Наташа, Ваня уступил тебе место. - Глядя, что она не решается сесть, Кирилл приветливо улыбнулся ей. - Да, ты не стесняйся, Паша свой человек, он не помешает нашему занятию. - Я и не стесняюсь, - Наташа робко села на стул. - Что ты там держишь, за спиной? - Это... - Наташа стеснялась присутствия Паши. - Наташа показывай, что там у тебя? - Вот, - Наташа положила на парту пакет из плотной бумаги и две тетради - по математике и черновик. Тетради были аккуратно обёрнуты в обложки. - Интересно, а что тут? - Кирилл указал на пакет. - Это пирожки с капустой и картошкой...- она замолчала. - Что ж ты их не кушаешь? Кушай, ты ведь такая худенькая. - Это я принесла тебе. Вам, - поправилась она, украдкой взглянув на Пашу. - Кушайте. - Нам? Тогда давайте поедим втроём. Ты не против, Наташа? - Нет, - Наташа развернула пакет, на бумаге лежали четыре пышных, домашних пирожка. - Угощайтесь мальчики. - Спасибо, только после тебя, - сказал Кирилл. Наташа, следом за ней Паша и Кирилл, взяли пирожки. - Кто готовил? - он откусил кусок. - Вкусно. - Я, с мамой, - ответила она, подумавпро себя: "для тебя". Кирилл доел пирожок, вытер руки платком. Открыл Наташину тетрадь по математике, где была написана лишь одна запись: "Домашняя работа". - Так здесь же ничего нет! - удивился он. Дверь класса распахнулась, появился Мутузов, собственной персоной, на его голове болталась немецкая каска (без подшлемника) времён Второй мировой войны. Секрет происхождения каски был пост: на втором этаже была комната, которую школа отвела под школьный музей, музей ещё не сделали, а экспонаты в нём уже собирали, там было и небоеспособное оружие, красной и германской армий. - Ивана тут нет? Опа! Сагор - мухомор, Кирило - зубрило, ага, ещё Наташка - дохляшка. Чем занимаетесь? - Учимся Андрюша, учимся, - ответил Кирилл. - Ваня ушёл, - тихо, испуганно ответила Наташа. - Зубрите? Зубрилы. Так вам и надо. Привет! - Мутузов кивнул головой, каска без подшлемника налезла ему на глаза. Он приподнял её за козырёк, вышёл из аудитории и с силой захлопнул дверь, посыпалась меловая пыль. - Андрюша Мутузов, патологически ненавидит учёбу. Он следует наставлениям древних китайцев: книги должны находиться возле туалета. - Он хулиган, - робко сказала Наташа, и добавила: - Я его боюсь. - Бесспорно, он человек грубый, но не злой, бояться его не нужно, у нас в классе есть люди, намного хуже и наглей его. Вчера я видел, как он подрался с одним мальчиком, с параллельного класса и побил его. Самое удивительное было потом, я и не знал, шо Мутузов такой... Он прижал его к себе, гладил по голове и утешал его. - Высказал своё удивление Кирилл. - Ладно, я пойду делать автомат, - сказал Паша, глядя на пустой тетрадный лист, на Наташу, на Кирилла. - Не, не буду мешать вашему уроку. - Он тоже присутствовал при вчерашней драке Мутузова с новеньким из "А" класса, звали его Артур. Новичок в школе сразу начал самоутверждаться, лез на рожон, побил троих мальчиков, пока не нарвался на Мутузова. Повод сразу нашёлся, новичку не понравилось, как на него посмотрел Мутузов. После словесной короткой перепалки, они начали драться, и Мутузов поначалу начал проигрывать, но скоро взял верх, сильно побил новичка. Тот сел на бордюр, расстроился, начал хныкать. Мутузову не то, что было его жалко, просто он любил эффекты, любил поиграть на публику. Видя, что на него смотрят его почитатели, прихлебатели, он сел рядом с Артуром, прижал его к себе, гладил по голове, и приговаривал: "Ничего, ничего, не расстраивайся, со всеми бывает, все иногда получают по шее. Ничего, ничего, не плачь, маленький". Дружки Мутузова похохатывали, а он будто не замечал того, насмехался над поверженным противником. Опоздавший на драку Дармограй очень сожалел, что не успел помериться силаси с новеньким. - Наташа, можно Паша возьмёт оставшийся пирожок? - Конечно, - Наташа смотрела только на Кирилла. Сагорин разломал пирожок напополам, одну часть отдал Кириллу. - Хорошие пирожки, вкусные. Надо и мне заняться дополнительными занятиями, - сказал Паша и вышел из класса. Кирилл принялся разъяснять Наташе способ решения задачи, она просто смотрела на него. - Кирилл, я не знаю ответ на твой вопрос, - сказала неожиданно Наташа. - На какой вопрос? - удивился он. - Ну, ты спрашивал меня, про это, как его, статическое электричество. Минутко вспомнил, он действительно задавал Наташе вопрос: "Грозит ли взрывом, статическое электричество, в комнате заполненной природным газом". - Я и сам не знаю ответ на этот вопрос, не ломай голову. - Вот другой спорный вопрос есть, волнующий наших политиков: высаживались ли американцы на Луне двадцатого июля шестьдесят девятого года, в составе астронавтов: Нейла Армстронга и Эдвина Олдрина. Всем миром признан факт - Юрий Гагарин первым полетел в космос в 12-го апреля шестьдесят первого года. Возвращаемся к вопросу высадке американцев на Луне, наша же энциклопедия доказывает, американцы высаживались на Луне, ещё четыре раза: в тысяча девятьсот семидесятом, два раза в семьдесят первом исемьдесят втором годах! Какого ты мнения по этому вопросу? - Я не знаю, - надула губки готовая заплакать Наташа. - Не важно, оставим космос - учёным, вернёмся к нашим математическим баранам. Наташа посмотрела на него с недоумением. - Я несколько перефразировал старую французскую пословицу, которая теперь вспоминают, когда отходят от темы разговора, говоря: вернёмся к нашим баранам. Давным-давно во Франции шёл судебный процесс о краже баранов... - Кирилл прервался, посмотрел на Наташу. - Тебе интересно? - Спросил он, она усиленно закивала, боясь признаться, что ей не понятно ничего, что он говорит. - Обвиняли одного человека в краже баранов у хозяина. В деле много было сочувствующих, соседей и свидетелей, они постоянно ссорились между собой, переходили на личности, припоминали старые долги и грехи. Уходили от сути ведомого дела, в конце концов судье надоели их споры и он не выдержав, сказал: "Так вернёмся же к нашим баранам". Правда интересно? Наташа снова кивнула головой, Кирилл понял, что ей это не интересно, начал на листке писать решение задачи. Тем временем в длинном коридоре бывшей вечерней школы, где теперь проводились уроки трудов, одноклассники Кирилла и Наташи совещались: как учинить набег на класс, где девочки приготавливали бутерброды (то было их домашнее задание). Из разведки в класс девочек вернулся Андрей Малафеев, ему девочки доверяли заходить в их класс, он ничего не хватал со столов в рот. - Они уже всё приготовили, а их учительница пошла на первый этаж, к нашему трудовику. Можно заходить, - доложил Малафеев главным образом: Мутузову и Прохоренко. Андрюха уже кроме каски на голове держал в руках ржавый, ручной немецкий пулемёт, он нагнул голову, стоявшие мальчишки (кто в советских касках, кто в немецких, со стволами от винтовок и автоматов ППШ), собрались гурьбой, слушали вожака. - В общем план такой: заскакиваем в класс, наводим шухер, хватаем хавку и тикаем, пока не получили на сдачу по шее. Понятно? Все закивали головами. Девочки спокойно украшали свои кулинарные творения петрушкой и укропом, как вдруг дверь с шумом распахнулась и в аудиторию ворвалась "банда варваров" в касках и с обломками оружия в руках. Не успели девочки опомниться, как мальчишки налетели на салаты и бутерброды, уничтожая их на ходу. Начался шум и гам, девчонки закричали, начали давать отпор "агрессорам", кого-то били по каске ладонью, кого-то схватили за пиджак яростно трепля, мальчишкам было весело... Так же быстро они ретировались туда, откуда ворвались. Только Эдику Кудряеву не повезло, Катя Симутина крепко прихватила его за воротник пиджака, завалила на пол, и протащила по полу. Потом и другие девочки насели на него, взяв в плен. Его удерживали в классе, пока не пришла Ольга Павловна, учительница по трудам. Все шишки за шалости одноклассников пали на Эдика, трудовик Сергей Сергеевич написал ему в дневник замечание за плохое поведение. По окончанию уроков труда, Сергей Сергеевич выставлял в журнал оценки за проделанную мальчиками работу. Кириллу, так как он ничего не сделал за два урока, поставил в журнал и дневник: "1". - Средний балл за сегодня учитывая плюсы где-то - три с плюсом, жить можно, - констатировал Кирилл, закрывая дневник. "Чудик", - подумал о нём трудовик. На перемену из трудового корпуса Минутко вышел вместе с Сагориным, Ваня побежал вместе с другими мальчиками гонять мяч по снежному полю. - Кирилл, не могу понять, шо ты нашёл в Калачек? Она тебе нравится? - задал неожиданный вопрос Паша. Друг посмотрел на него пристально, спокойно ответил: - Она напоминает мне девочку из фильма "Вам и не снилось", Катю Шевченко, мне её жалко. Она такая же маленькая и беззащитная. Мне хочется её защищать, к ней часто несправедливо придираются учителя и дразнят наши мальчики. - Я думал ты в неё влюбился. - Скажешь тоже. Любовь эту чувство книжное, чувство слюнтяев. Я не Ромео, она не Джульетта, не верю я ни в какую любовь. - Как же Самогадпеков и Галя Пурсова? - Он самовлюблённый павиан, он никого не любит кроме себя, а Пурсова глупая пустышка, думает что он в неё влюблён. Вообще-то на эту тему лучше почитай Шекспира. Паше было не до Шекспира, он готовился к клубному соревнованию по дзюдо, хотел рассказать другу, что ему тоже нравится девочка, Люда Вершкова. Но теперь передумал. На уроке русской литературы снова отличился Минутко, ему было скучно, он захотел пройтись по школе, размять ноги. Лидия Леонидовна говорила о русских классиках: Чехове, Тургеневе, Толстом, он некультурно прервал её речь, бросив фразу: "Лично мне Лев Толстой не нравится, и ничего гениального в его "Войне и мире" я не нашёл. Скучно написано". Это был вызов, учительница сквозь очки рассмотрела кто дерзнул обидеть классика. - Минутко! Во-первых, прежде чем подать голос, нужно спросить разрешения поднятием руки. Тебя этому до сих пор не обучили? - Извините меня. - Теперь поднимись и повтори, что ты сказал. Кирилл поднялся. - Я говорю в произведении Льва Толстого "Война и мир", ничего гениального нет, - сказал он это спокойно, но у учительницы от его заявления челюсть отвисла. - Пишет он скучно и неинтересно, растянуто. В произведении мало действия, скучная говорильня. Я выразил свое мнение отцу, он со мной согласился. О старых временах лучше писали: внук графа Алексей Толстой, или Валентин Пикуль, почитайте его роман "Баязет" и сами убедитесь. - Пикуль советский классик, а Лев Толстой - гений, признанный во всём мире всеми людьми, им зачитывался Ленин! и не тебе заумному недорослю судить классика. Вы только подумайте, сидит здесь такой себе недоученный умник и смеет судить классика признанного во всём мире! Уму непостижимо! - Я его не сужу, я просто сказал, то что думаю. - Ты хоть прочёл роман до конца? - Два раза. - Мал ты ещё, чтоб понять это великое произведение! - Может и так, только по мне Дюма, Фенимор Купер или Джек Лондон интересней пишут. - Ты сравниваешь несравнимое, они писали беллетристику для развлечения, Толстой же описывал народную жизнь... На следующий урок приготовь домашнее задание на тему: "Мои размышления над произведением Льва Толстого "Война и мир". Я узнаю, действительно ли ты читал эту книгу, или только голову мне морочишь. - На скольких листах писать изложение? - Пиши насколько получится, - ответила учительница посмотрев на него с жалостью. На шестой урок, 5-й "В", собрался на собрание в спортзале. Софья Алексеевна записала отсутствовавших: "Дубенко, Кудряев, Лужник, Прохоренко". Председательствовала новая - председатель совета отряда, Кристина Албанова, секретарём была староста Анжела Толокова. Софья Алексеевна сидела вместе с классом, на спортивной скамейке. Высокая, стройная Кристина Албанова, поднялась со стула. - Итак, на повестке дня сегодня рассматривается, работа звёздочек, за первый месяц второго полугодия. Будут выслушаны доклады звеньевых. Второй вопрос об успеваемости отстающих учеников. Итак, начнём со звеньевого первой звёздочки, в которой нахожусь и я. Пожалуйста, звеньевой Гохбаум. Длинный, сутуловатый Гохбаум вышел на средину спортзала, остановился возле стола президиума. Прокашлялся в кулак, начал читать с листка о достижении своей звёздочки. Всё у них оказалось отлично, план по макулатуре выполнен, в школьной жизни участие принимают. Следующей отчитывалась Лебедева Лариса, она говорила без бумаги (сказалось четырёхлетнее председательство в совете отряда). Досталось от неё Коробке за то, что не выполнил план по сбору макулатуры и Коровницкой, за то что, макулатуру совсем не сдавала. Звеньевой третьей звёздочки Малафеев начал на минорной ноте - план по макулатуре выполнен! Тут его перебила с места Албанова: - Погоди звеньевой, где Прохоренко? Где Лужник? - Как где? - удивился Малафеев. - Почему они отсутствуют? - уточнила свой вопрос Албанова. - Так и Дубенко с твоего звена отсутствует! - Она отпросилась, у Софьи Алексеевны на танцевальный. - Почём мне знать, где Прохоренко и Лужник? Они план по макулатуре выполняют. Я за ними не слежу. - Звеньевой, - обратилась к нему Толокова. - А вот Минутко не сдал - восемь килограмм макулатуры, Мутузов - шесть килограмм, Пурсова - два килограмма, Рюрина - два килограмма. - Не на шутку разошлась, наша Минерва, - сказал о Толоковой Кирилл - Паше, его услышал и Мутузов. - Не понимаю, шо за вопрос? У нас в звёздочке перевыполнение плана, на четырнадцать килограмм, - парировал выпад Малафеев. - Так, то твой отец, привёз макулатуру! - закричала с места Симутина. - Какая разница? Важен результат, - повысил голос Андрей. - Чё ты лезешь, Без мыла! - сказал Симутиной Коробка. - Тишина! Звеньевая четвёртой звёздочки, ты ещё выступишь, - остановила их Кристина. - Да, выступишь ещё! - злорадно сказал Малафеев. - Андрей, отвечай на поставленный вопрос, - обратилась к нему Кристина. - Шо отвечать? План перевыполнен, точка! - Он весело засмеялся, класс его поддержал смехом. - Нет, не точка, - не согласилась Албанова. - Прохоренко уклоняется от дежурства по классу. Лужник и Минутко не принимают участия в пионерской жизни класса. Минутко, Мутузов, Пурсова, Рюрина не выполняют план по макулатуре. - Началось, прямо партийное собрание, - сказал Кирилл Паше. - Пусть трепятся, веселее будет, - ответил Паша. - Шакал воет, караван - идёт, - процитировал азиатскую пословицу Кирилл. Достал англо-русский словарь, углубился в него. - Слышь, Паша, - Иван толкнул плечом друга. - Завтра пойдём на горку, на санках кататься? - Во сколько? - Утром. - Заходи, как похаваешь. - Пусть отчитается - Минутко! - послышался голос Толоковой. - Тебя вызывают, - Паша толкнул легонько Кирилла. Кирилл закрыл словарь, положил его на скамейку. "В самом деле - цирк", - сказал про себя, решительно вышел на средину зала. - Товарищи! - начал он театрально. - Всё, что вы здесь обо мне говорили, совершенная - правда! Да, я каюсь, как Каин, убивший Авеля. Это мой грех, но не первый грех, совершённый человечеством... - Постой Минутко, - прервала его Кристина. - Причём здесь Каин и грех? - Она была возмущена. - Ты говори за себя. Причём тут - товарищ Каин? - Хорошо. Я далеко забрался? Товарищи! Граждане! Все на сбор металлолома! Класс взорвался хохотом, все понимали - Минутко дурачится. Вмешалась Стальная Софья: - Минутко, не превращай собрание в балаган. Мы знаем шо ты заумный, не нужно умничать. Развёл здесь полемику и демагогию. - Причём здесь спор? - удивился Кирилл. - Он всегда так, выставляется напоказ, - сердито шепнула Анжела Кристине. Софья Алексеевна, поднялась. - Успокоились все! Мутузов, Сагорин, сейчас выведу из зала. Кудряев, замолчал. Тишина в классе! - Дети успокоились. - Теперь, говори по существу, Минутко, без скоморошества. - Хорошо, хорошо, Софья Алексеевна. - Кирилл снова обратился к классу: - Я всячески поддерживаю экономическую программу нашего государства! Сбор бумажной массы, это - тысячи гектар спасённого от вырубки леса, миллионы книг для детей и сильный удар по империалистам Запада, в частности по Соединённым Штатам Америки. Я готов компенсировать... Он не договорил, сдерживающиеся от смеха одноклассники снова захохотали. Софья Алексеевна, поставила ему по поведению "1", и вызвала записью в дневнике родителей в школу. - Так ему и надо, - сказала Толокова Албановой, и хотела продолжить собрание, но дети потянулись на выход. - Вот теперь я скатился ниже некуда, ещё и по поведению единицу получил. Мать будет сердиться, - сказал Кирилл сам себе. - Ты молодчага, Профессор, - Мутузов после собрания дружески похлопал его по плечу. - Сорвал всё собрание. Теперь держись, матушку в школу вызовут. - Кому нужен этот показушный балаган? Мне лично - нет, - ответил Кирилл, размышляя над работой математика Лейбница интегрального исчисления. - Пора идти домой, - сказал он сам себе, потом вспомнил, какой вопрос хотел задать Ивану, спросил: - Ваня, в Библии сказано: если тебя ударили по одной щеке, нужно подставить вторую, и стерпеть. - Ну? - Иван насупился. - Ваня, почему ты в ответ всегда даёшь обидчикам сдачу? Ведь сказано же: ударившему тебя по щеке, подставь другую щеку, - задал он вопрос интересовавший его. - Долги надо отдавать всегда! так в Библии сказано, - ответил Иван, нахмурив брови. Кирилл остался доволен таким ответом. - Слышь, Профессор, а кто такая Минерва? - спросил Андрюха. - В мифологии богиня мудрости. Она родилась целиком из головы бога Юпитера в военной одежде, с копьём, щитом и шлемом, - ответил Кирилл не задумываясь. Из школьной раздевалки вышел Феклистов, прихрамывая на правую ногу, проходя мимо мальчиков, он вдруг погрозил кулаком Кириллу, похромал на выход со двора. - Чего это он? - спросил у Кирилла Паша. - Получилось недоразумение. Вероятно, он принял меня за кого-то другого. Сегодня, я завязывал шнурок на ботинке, и упёрся ногой в рельсу, закопанную в землю. Феклистов, наверно хотел пошутить, подошёл сзади, и ударил ногой, но я отошёл, и он попал по рельсе... Андрюха заржал, за ним засмеялись Ваня и Паша, Кирилл удивлённо посмотрел на них. - Что смешного? Он чуть ногу не сломал, мне его жалко. Я извинился перед ним, а он на меня всё равно обиделся, - сказал, расстроившись Кирилл, Андрюха едва не упал на землю от смеха. Кирилл увидел вышедшую из раздевалки Ларису Кристаль, оживился, сказал: "до завтра, ребята", пошёл за ней, следом, не заметив ожидающую его Наташу Калачек. - Он точно двинутый, ваш профессор, - сказал Мутузов Паше и Ивану, покрутил у виска пальцем. - Дал прикольную кликуху, зубрилке горбаносой. - Он просто думает, не так как мы, - сказал Паша. - Выпендривается он, - сказал неприязненно Андрюха, и снова засмеялся, вспомнив хромающего Феклистова. - Его мамку Оглобля в школу вызвала. И мою мамку, трудовик ЭсЭс вызвал, за то шо я в доску, напильник кидал. (Напильник в школьную доску, первым начал метать - Андрюха, подав пример Ивану, а попался за этим варварством, только Иван). - Не только матуху в школу вызвали, дядя Стёпа ещё и по шее дал, - сказал весело Андрюха. - Ты тоже напильник втыкал в доску, - сказал обиженно Иван. - Запомни: не пойман, не - вор! Меня не поймали, ты меня за собой не тащи! Не стучи, ты не Павлик Морозов. Тебя словили, ты и отбрехуйся. - Влетит мне дома, от мамки. За доску платить заставят. - Вырви лист из дневника, - посоветовал Андрюха. - Ага, у меня в дневнике листов и так на месяц осталось. А до конца учебного года две четверти, листов не хватит. - Не проблема, спали дневник, купи новый. Матушке скажи, этот потерял. - Так брехать - грешно, - сказал со страхом Ваня. - Тогда матушку по любому в школу вызовут, - сказал равнодушно Андрюха. "Хорошо у меня в дневнике листы не кончаются", - подумал Паша. Раньше у него тоже была проблема с листами в дневнике, но в начале пятого класса, он её решил, купил два одинаковых по цвету листов дневника. Если появлялось в дневнике много двоек или замечаний, он вырывал лист из дневника. Из запасного аккуратно, вынимал из средины чистые листы и, разогнув скобы, вставлял их в основной дневник. Таким образом, все листы в дневнике, были целы. О своём методе он не говорил никому, иначе это дошло бы до учителей, и они приняли бы меры, например - пронумеровали листы. Кирилл догнал тихоню Кристаль, ему захотелось пообщаться с ней, просто ради эксперимента. - Лариса, можно я тебя проведу до дома? - спросил он галантно. Она остановилась, он тоже, она склонила голову набок, глядя на него сверху вниз. Он спокойно выдержал её взгляд. Кирилл сидел с ней за партой, и общались они только тогда, когда ей нужен был ответ, на какую-нибудь задачу. - Ну, проведи, - разрешила она. - Давай свой портфель. - Зачем это? - Это элементарные правила хорошего тона, девочек нужно защищать, и помогать им во всём. - Это тебя надо защищать, шпендик. - Дашь свой портфель? - Отвяжись, умник. Сегодня ты переборщил, уже совсем зазнался, на классиков полохое говоришь. Это тебе даром не пройдёт. Да тебе никогда не написать лучше Толстого, - сказала сердито она, пошла вперёд, он за ней. - Я и не собираюсь писать, у меня это не получится. Я люблю точные науки - математеку, физику. - Отстань, мелкий. - Музу юную, бывало, встречал в подлунной стороне, - начал он рассказывать стих Жуковского, Лариса обернулась. - Шо? - спросила она. И вдохновение летало, С небес, незваное, ко мне; На все земное наводило Животворящий луч оно - И для меня в то время было Жизнь и Поэзия одно. Прочёл он первый столбец стиха, Кристаль заинтересовалась. - Кто это сочинил? - Жуковский, Василий Андреевич. - И ты стих на память выучил!? - восхищённо удивилась она. - Конечно. Рассказать? - Ну, давай. - Давай портфель. - Ещё чего! Не дам, я сама понесу, я не маленькая. - Как хочешь, я только хотел быть вежливым. - Ты стихи знаешь? - Знаю. Могу почитать. - Ну, давай. Они пошли дальше, Кирилл начал дальше рассказывать стих, Лариса была очарована им, хоть и не хотела в этом признаться. Позади них, прячась за впереди идущими детьми, шла Наташа Калачек, и горькие слёзы катились из её глаз. Придя домой, Кирилл первым делом открыл энциклопедию, и прочитал в ней, что "Лаперуз Жан Франсуа де Гало был французским мореплавателем, служил в военном флоте, был исследователем земель. Его именем назван пролив между островами Сахалин и японским Хоккайдо". "Точно, Лаперузов пролив, вот где я слышал это имя", - осенило его. Дома у Наташи поднялась температура, мать Анастасия Сергеевна, потрогала ладонью её лоб, нашла его горячим. Спросила у дочери: что у неё болит, Наташа ответила: "ничего". На самом деле сердечко её пылало от любви и неверности к ней любимого мальчика. Ночью температура скакала с 37,3 градусов до 38,5, утром остановилась на 37-ми. Мать вызвала на дом врача, снова пошла на больничный по уходу за ребёнком. Иван пришёл домой расстроенный, дома был только старший брат Валера, (осенью он пришёл из армии). Валерий вообще отличался от всей семьи, он был черноволосый (как мама, остальные дети светловолосые, в отца), атлетического сложения, вообще самый красивый в их семье. Валера сидел на диване с голым торсом, на его груди висел алюминиевый крестик, на капроновой нитке. Он смотрел старый, чёрно-белый, "раздолбанный" телевизор, жал левой рукой кистевой экспандер. Когда Валера делал какое-либо движение, мышцы на руках перекатывались как шары. - Привет, братан. Чего такой смурной? - спросил Валера. Иван ничего не ответил, насупившись, снял ботинки и пальто, сумку бросил в угол. - Шо молчишь? По шее в школе дали? - Валера улыбнулся, сверкнув своими белыми зубами. Улыбка у него была обаятельная. - Нет. Мамка дома? - Ещё с работы не пришла. Да, шо случилось? Не томи, говори. Больше всех среди своих братьев и сестёр, Иван любил - Валеру, он никогда его не обижал. Всегда защищал. - Вот, - Иван принёс Валерию дневник, брат прочитал запись учителя: "Убедительно прошу родителей прийти в школу. Ваш сын испортил школьное имущество". - Шо ты испортил? Рассказывай. Иван рассказал брату, как всё было. - Лады, эту проблему мы решим без мамы. Не надо её волновать, ей и так в жизни тяжело пришлось. Но смотри Иван, чтоб больше подобного не повторялось!.. Завтра я сам приду в школу. Всё будет тип-топ! - А шо делать с записью в дневнике? - Дневник выбрось, уж больно он у тебя тощий. И весь красный, от похвал. Листы вырываешь? Ивану было стыдно, он промолчал - Маме скажешь - потерял, этот грех на исповеди перескажешь. Сколько стоит новый дневник? - Валера снял обложку, посмотрел цену. - Четырнадцать копеек, - он достал из кошелька пятнадцать копеек, дал брату. - Завтра с утра купишь новый дневник, заполнишь, я его подпишу. - Этот дневник уничтожь, лучше - сожги, и обложку тоже, а то получится - дневник потерял, обложка осталась. На тебе ещё пятьдесят копеек, купи новую обложку, и на мороженое останется. Иван расцвёл, он был счастлив, что всё так решилось, только смущало одно, что брат советовал то же, что и Мутузов! 31 января, Лада Вячеславовна, отпросилась с роботы, заехала с утра в школу. На ней была длинная до пят лисья шубка, высокие итальянские сапожки, на голове норковая шапка, на пальцах поблескивали золотые кольца. Она уверенно прошла в спортзал, спросила у учителя физкультуры, где разыскать Софью Алексеевну. Её направили в учительскую. На втором этаже у учительской, она увидела стоящего у двери красивого молодого парня (он был одет в новую утеплённую куртку, простые брюки, новые ботинки, в руке держал заячью шапку), это был Валерий Боцюн. Рядом с ним стоял Ваня Боцюн. - Молодой человек, подскажите, это учительская? - спросила Лада Вячеславовна у Валерия, мельком взглянув на Ивана. - Да, - ответил Валерий, улыбнувшись красивой молодой женщине. - Вы сюда? - Завуч попросила зайти минут через десять. - Спасибо, - сухо ответила она, затем обратилась к младшему брату: - Ты кажется, Боцюн? Иван Боцюн? - Да, - ответил Ваня, он сразу узнал мать Кирилла. - Тебя тоже вызвали по поводу вчерашнего вашего собрания? - спросила Лада Вячеславовна, у Ивана. - Что там произошло? - Не по тому, - Иван отвернулся к стене. - Хм! - вздохнула Лада Вячеславовна. - Какой невоспитанный мальчик. - Извините его. Меня зовут - Валерий, он мой младший брат, - Валерий смотрел прямо в глаза Ладе Вячеславовне, она не смутилась. - Никогда бы не подумала, что вы братья, вы совсем не похожи. - Возможно. Извините, скажите пожалуйста, как вас зовут? Неудобно так общаться. - Это не имеет значения. - Почему вы сердитесь? - Молодой человек, ваш брат Иван, плохо влияет на моего сына Кирилла. Кирилл начал получать замечания в дневник за плохое поведение. - Вы не сердитесь. Скажите, шо сделал плохого мой брат? - Он плохо влияет на моего сына, слава Богу, они уже не общаются. Раньше из-за вашего брата и Сагорина, у Кирилла были неприятности. - Мы Кирилла, только защищали, с Пашкой. А то б его били, все кому не лень, и ходил бы горбатый! - не выдержал, сказал Иван.

- Вот, видите молодой человек! Это возмутительно, вмешиваться в разговор взрослых.

- Иван, так поступать - нехорошо. Вы с Пашей действительно защищали Кирилла? - Правда.

- Слышали? Мой брат с другом заступались, за вашего сына Кирилла.

- Я не хочу сейчас это обсуждать, прекратим этот разговор, - Лада Вячеславовна, сделала непреступное лицо.

- Я хочу извиниться, за моего брата. Надеюсь, он больше не будет плохо влиять на вашего Кирилла, - Валера посмотрел на брата. - Со своей стороны, я его очень попрошу, думаю, брат мне не откажет. Можете больше не беспокоиться. - Валерий галантно кивнул Ладе Вячеславовне головой.

- Я, больше не буду, плохо влиять, на вашего, Кирюху, - сказал Иван - Ладе Вячеславовне, глядя на брата.

- Меня зовут - Лада Вячеславовна, - оттаяла после заверения Валерия, мама Кирилла. - Вы приятный молодой человек, я это сразу поняла, - это была чистой воды лесть, Ладе Вячеславовне никто не нравился, она была слишком самолюбива. - Лада, можно вас так называть? - Она согласно кивнула. - Я даже не поверил сразу, шо у такой молодой женщины, может быть такой взрослый ребёнок. - Вы мне льстите, Валерий. Вот вы не похожи совершенно на брата, скорее на молодого дядю, своего племянника, - теперь Валерий показался ей действительно - приятным молодым человеком.

Дверь учительской отворилась, Лада Вячеславовна увидела Софью Алексеевну, Иван показал брату трудовика. Лица женщин вмиг исказились во взаимной неприязни, они сухо поздоровались. Иван объяснил Сергею Степановичу, что вместо матери привёл старшего брата. Валерий поздоровался с трудовиком, затем они пошли втроём в мастерские. Брат велел Ивану ждать на улице, зашёл с Сергеем Степановичем в помещение. Иван ходил по морозцу, переживал, чем окончатся переговоры брата с учителем. Брат вышел через пятнадцать минут.

- Ну, шо он сказал? - спросил Иван.

- Всё - тип-топ, брат. Ваш Сергей Степанович, оказался путёвый мужик. Я ему втулки выточу, а он забудет, шо ты натворил. Чтоб больше такое не вытворял. Значит я - на роботу, ты в - город, за новым дневником и обложкой.

- Валера, во сколько вечером придёшь? - спросил Иван. - Не знаю. Я встречаюсь с Галей. Мимо них проехала на машине Лада Вячеславовна, у неё вышел плохой разговор с Софьей Алексеевной. Наговорили друг дружке колкостей. Дома мать застала сына над чтением Библии, он внимательно перечитывал Книгу-книг в третий раз. - Кирилл, ты снова читаешь эту книгу!? Теперь я понимаю, почему у тебя в школе проблемы создаются! - Дело не в Библии, проблемы появляются у людей по мере их взросления... - ответил он матери задумчиво. - Знаешь, я тут нашёл ответ на давно интересовавший меня вопрос, почему римских цезарей называли именно цезари. Оказывается: этот титул римским императорам давали, от имени Гая Юлия Цезаря! В Библии же титул императоров пишется: кесарь! - Кирилл, ты слышишь, что я тебе говорю!? Я, в конце концов выброшу эту книгу. - Мать потянулась к Библии. - Не вздумай! Ты совершишь тяжкий грех, за который будешь расплачиваться всю жизнь! Лада Вячеславовна одёрнула руку. - Хорошо, - он закрыл книгу, - давай поговорим. Мать и сын разговаривали на протяжении часа, мать настаивала, чтоб сын прекратил увлечение религией, сын ловко уводил мать от темы разговора, на другие темы. - Уж лучше бы ты увлёкся чем-нибудь другим, нашёл себе другое занятие, - сказала уставшая мать. И они мирно пошли пить вечерний чай. Но вечер неприятных сюрпризов для Лады Вячеславовны ещё не кончился. Около семи часов раздался звонок в дверь. - Если это твои дружки, я выскажу им всё, что о них думаю! - сказала мать, поднявшись решительно. - Не вздумай, - сказал сын, ножом намазывая на гренку масло. Лада Вячеславовна открыла дверь и увидела красивую незнакомку, в короткой нутриевой шубке, юбке до колен и полусапожках, на вид девушке было лет семнадцать-восемнадцать. Мать облегчённо вздохнула, спросила: - Вы кого-то ищете? - Да. Мне нужен Кирилл, от тут проживает? - спросила незнакомка. Сердце матери ёкнуло, но появилась надежда: "Может она ищет своего парня", спросила: - Моего сына зовут Кирилл, вы, вероятно, ищете своего друга? - Правда. Вы молодо выглядите для матери, - сказала улыбнувшись девушка. - Спасибо за комплимент, - ответила Лада Вячеславовна, и из-за её спины появился сын. - Мама, это ко мне. Привет Алла, заходи. - Я не поняла, что значит "заходи"!?! - Не переживай, ты сама полчаса назад сказала, чтоб я нашёл себе другое занятие. Вот, я взялся подтягивать Аллу по алгебре, она хочет закончить школу с красным дипломом, - ответил сын, взял Аллу за руку и ввёл в квартиру закрыл за ней дверь. - Извините меня, меня зовут Алла, я учусь в десятом классе. Мы с вашим сыном правда договорились об дополнительных занятиях. И чтоб дома обязательно были взрослые, - добавила она. - Слава Богу, хоть так. Меня зовут Лада Вячеславовна, можно просто - Лада. Разувайтесь девушка, кофе будете? - Буду. Кирилл предоставил своё изложение Лидии Леонидовне на заданную тему на двенадцати листах. Она внимательно прочла его и поставила жирную двойку, приписав "за малограмотное сочинение недостойное советского школьника". Он с ней не стал спорить, только сказал: "У каждого человека есть своё мнение, и я своё мнение о Льве Толстом не изменил, Алексей Толстой во много крат лучше его писал". Как-то весной, в апреле, после сытного обеда в столовой, школьники высыпали на большой перемене на школьный двор, девочки играли в "резиночки" и "классики", мальчики: носились по двору друг за другом, занимались на брусьях и турниках, толкались на брёвнах преодоления препятствий, бросали мяч в баскетбольное кольцо. Ребята из "Б" класса играли у футбольных ворот, били по очереди по воротам, на которых стоял вратарь класса - Чередник Витя. Он слыл в школе непробиваемым вратарём, дело было в том, что Дармограй сам играл в футбол в ДЮСШ. Когда проходило первенство по футболу среди средних классов, "Б" класс выигрывал его почти всегда. По воротам бил главный задира из "Б" класса, здоровяк - Дармограй Денис, когда к турникам шли покурить: Прохоренко, Мутузов, Лужник, Кудряев и Столяров. Денис пробил, и забил мяч в ворота, он прошёл у самой штанги, вратарь бессилен был его взять. - Эй, пацаны, а слабо с нами сыграть, на ситро! - самоуверенно спросил Денис у ребят из "В" класса. Прохоренко и Мутузов переглянулись, они всегда принимали вызов, здесь же на кону стояла честь класса. - Давай. Сколько бутылок собираетесь проиграть? - без раздумья ответил Прохоренко. - Деловой вопрос. С каждого игрока по бутылке! - подмигнул Денис своим двум друзьям: Фомину и Шаповалову, кивнул вратарю Череднику. Чередник широко улыбнулся, показал большой палец во вратарской перчатке. Мутузов заметил их самоуверенные ухмылки, насмешек он не любил, это задело его ещё больше. - По две бутылки ситро с каждого! - сказал он. - Забили! - сразу ответил Фомин. Прохоренко и Мутузов снова переглянулись, они знали: в их классе хороших игроков не было. И сам Андрюха играл плохо, больше пугал криком и напором. Но на кону стояла честь класса, и отступать было - никак нельзя! - Подождите, мы только соберём команду, - сказал Виталик. - Собирайте, только из других классов игроков не брать! - Забили! По сколько человек в команде? - спросил Андрюха - По семь, - ответил Дармограй. - Годится, - сказал Прохоренко. Затем они вдвоём решали: кто будет играть за честь их класса, чтоб проучить зазнаек из "Б" класса. Постановили, что будут играть они двое, ещё: Лужник, Сагорин, Коробка, Лебезев и Малафеев. Так как Сагорин, Боцюн и Коробка присутствовали, Кудряева и Столярова послали разыскать - Лебезева и Малафеева. "Если Малафей будет сидеть с девками, и не захочет идти играть за честь класса, после уроков за школой, он получит от меня - горькую пилюлю", - Андрюха приказал Эдику передать эти слова Малафееву. "Потом от меня", - вторил Виталик и добавил: "И лети пулей". И тот умчался в направлении школы. Скоро нашлись и Лебезев и Малафеев. Команда класса "Б" состояла из капитана команды Дармограя, игроков: Фомина, Шаповалова, Вовкуна, Каширина и вратаря Чередника, он был в футболке под номером "11" на груди и на спине. Одного игрока в их команде не хватало. - Мы даём вам фору, будем играть без одного игрока, - сказал Денис. - Не надо, потом, когда пролетите, как фанера над Парижем, будете говорить, шо играли в меньшинстве! Ищите ещё одного игрока, - сказал Андрюха. - Пусть играет Рузавенко, - предложил своему вожаку Фомин. - Рузавенко, будешь играть в защите. Путайся у них под ногами, главное нам не мешай играть, - распорядился Денис. Класс "В" на ворота поставил Коробку и игра началась. Игра должна была проходить на школьном поле засыпанном жужалкой (какой садист придумал засыпать поле жужалкой, никто из детей не знал). Посмотреть на игру собрались в основном мальчишки. Кирилл Минутко подошёл к Ивану Боцюну, когда их класс проигрывал 2 : 0, он предложил ему яблоко, Иван не отказался, поблагодарил. Кирилл сел на автопокрышку вкопанную в землю, начал читать толстый том Василия Кулиша "История Второго фронта" (книгу дал ему почитать Рублич). Их класс проигрывал, им забили ещё один гол, на поле послышалась бранная речь: Мутузова и Прохоренко подбадривающих своих игроков, ругавших вратаря Коробку. Рузавенко стоял у ворот, курил сигарету, и толку от его игры было - никакого. Кирилл отвлёкся от чтения, посмотрел на поле. - Что за шум, а драки нет! - шутливо сказал он и спросил у Ивана: - Какой счёт? - Три ноль, наши проигрывают! Минутко немного последил за игрой, дал оценку: - Команда противника очень сильна в тройке нападения, вратарь у них - ас. У нас защита никуда не годится, нападающий Прохоренко не пасует Малафееву, играет на себя, а нашего вратаря вообще нужно пустить на мыло. Его будто услышали, на ворота поставили Сагорина, в защиту: Лебезева, Коробку и Лужника, Мутузов стал в полузащиту, в нападение: остались Прохоренко и Малафеев. Игра пошла лучше, Сагорин отбил три мяча, Чередник один, и один пропустил, счёт стал: 3 : 1. Минутко снова увлёкся книгой. Через три минуты раздался крик, Лебезев в штрафной площадке сделал подножку Фомину, тот растянулся на жужалке, поранил до крови ладошки. Тут же прибежал Дармограй, чтоб разобраться с Лебезевым, за того вступились Мутузов и Прохоренко. Поднялся крик, выспорили пенальти, пробил сам Фомин и забил четвёртый гол. После этого мальчики из "В" класса начали играть грубо, толкались, придерживали противников, мальчики из класса "Б", ответили тем же. Минутко отложил книгу, болельщики поддерживали криком свои команды. Раздался звонок на урок, дети игравшие во дворе побежалив школу. - Вы проиграли, с вас ситро, - сказал Дармограй. - Играем до пяти голов! - сказал запальчиво Прохоренко, он множество раз дрался с Дармограем и желал подраться и сейчас. - Где такие правила? В футболе играют на время, а не на количество голов. - Так и скажи: зассали! - поддержал одноклассника Андрюха. - Шо! Играем! - выкрикнул Денис. Игра продолжилась, только теперь били больше не по мячу, старались попадать по ногам. Арнольд Гохбаум, вышел из здания трудового обучения, он забрал там по поручению классной руководительницы, столярный клей. - Шо за шум, а драки нет? - спросил он у Кирилла. - По-моему, уже начался "матч смерти", между Киевским Динамо и гитлеровской командой Люфтваффе, - ответил Кирилл, достал из кармана семечки, задумчиво начал их лущить. Вспомнив об одноклассниках, угостил и их. Кудряев, Столяров, криками подбадривали свой класс, "Б" класс поддерживали тоже два болельщика. - Шо читаешь? - спросил Арнольд Кирилла, тот показал обложку книги. - Шо нового нашёл из фантастики? - Прочёл "Багряную планету", Жемайтиса. - Уже старо, смотри, шо у меня есть, - он достал из портфеля книжку-сборник Рея Брэдбери. - Ну-ка, покажи, - Кирилл прочёл содержание. - "451 градус по Фаренгейту", "Смерть и дева", "Уснувший в Армагеддоне", читал. У тебя нет рассказа "Марсианские хроники"? - Могу достать. - Достань, пожалуйста, - попросил Кирилл. - Тебе нужна книга Андрэ Нортона "Саргассы в космосе"? - Дашь почитать? - Меняю на "Робинзона Крузо". - Возьми "Крузо" в библиотеке. - Мне она нужна насовсем. - Детская книжка, - спросил удивлённо Арнольд, себя и Кирилла он почитал уже за взрослых, по крайней мере вышедших из детства. - У меня есть Дефо, - заявил он с паузой. - Продай мне, - обрадовался Кирилл. - Зачем мне деньги? Могу поменять на научно-фантастический роман. - Александр Беляев "Прыжок в ничто", пойдёт? - Читал. Не хочу. Есть Сол Беллоу "Планета мистера Сэммилера"? - К сожалению такой книги нет. Есть. Айзек Азимов "Конец Вечности"! книга зачитаешься. - Знаю, читал Азимова. Идёт, меняю Азимова на Дефо. Дармограй, обвёл почти всю команду класса "В", вышел один на один с Сагориным, его сзади схватил за рубашку Мутузов, Денис всё же ударил по мячу и промазал мимо ворот. Мяч пролетел мимо штанги и ударил в щеку Гохбаума. Арнольд покачнулся, на щеке появилось красное пятно. Он обиженно потёр щёку, оглянулся на поле, посмотреть кто ударил по мячу. Увидев Дармограя промолчал, он имел с ним печальный опыт общения - был просто избит. - Ты! Козёл! - крикнул обернувшись Дармограй. - Тебя кто так учил играть!? Беги теперь за мячом. - Я шо, рыжий? за мячом бегать! - намекнул на цвет волос Дениса Андрюха. - Ты кого козлом обозвал? Дармоед! Ты сам - овцебык! - Дважды обозвал Дениса - Андрюха (только он и Прохоренко смели так дерзко и обидно обзывать Дармограя). После чего он, смело толкнул руками в грудь, высокого, плечистого Дениса. - Та, ты опупел! Пузырь! Я тебе ещё припомню арбузы! - крикнул Денис. - Кабан секач, матрос без портков. - Рыжий, ты зачем убил дедушку лопатой! - снова подколол его Андрюха, и Денис без дальнейших препирательств смазал Андрюху по физиономии (даже брызги пота полетели в стороны). Мутузов конечно за ответом в карман не полез, смазал Дениса кулаком по физиономии. Они начали зверски колотить друг дружку, кулаками. Прохоренко сзади напал на Дармограя, нанёс ему кулаком удар в область почки. За друга вступились: Фомин и Шаповалов, а за ними и все игроки обоих классов, затем и болельщики поддержали игроков. - Начинается "футбольная война", Сальвадор ввёл свои войска в Гондурас. Требуется вмешательство ОАГ (Организация Американских государств), - взволнованно сказал сам себе Кирилл, Арнольд забрал у него книгу. - Шутишь? Это называется футбольное хулиганство, за него красную карточку дают, - сказал сердито Арнольд и ушёл. Тем временем на поле Шаповалов сильным ударом в челюсть уложил Сагорина на жужалку в пыль. Боцюн стоящий в стороне мгновенно сорвался с места, прибежал, как носорог на огонь, в самую гущу свалки, растолкал всех, завалил Шаповалова на шлак, и метелил его кулаками по лицу, даже кровь брызнула. - Ого, Сальвадор ввёл в бой тяжёлую бронетехнику, в виде - Ивана. Может и мне помочь нашим?.. - Вспомнились обиды причинённые Дармограем. Он обернулся, увидел выбежавшего из бывшей вечерней школы трудовика. Из здания средней школы вышла на крыльцо завуча Дерегова. - Пора выводить наши войска из Гондураса, сюда подходят части США. Он крикнул дерущимся: "атас, трудовик, бежит", драка прекратилась мигом, все побежали в сторону школы. Только Прохоренко с Дармограем, Мутузов с Фоминым продолжали кататься по земле, награждая друг друга тумаками и Шаповалов лежал в полуобморочном состоянии. Сергей Сергеевич поймал Прохоренко и Дармограя. Остальные (кроме Минутко и Шаповалова), как стайка кабанов выбежали на "выстрел" завуча Дереговой, стоящей на крыльце. Она всех построила у крыльца, трудовик привёл ещё троих: Прохоренко, Дармограя и Шаповалова. Завуч строем повела провинившихся на разборку к себе в кабинет, по пути Мутузов, Лужник и Сагорин, юркнули на повороте в столовую, сбежали на урок. На перемене в кабинет завучу вызвали: Мутузова и Лужника, Сагорина завуч просто не знала по фамилии. С ними она провела очередную воспитательную беседу на тему: драться в школе запрещено. Утром Кирилл пришёл к Ване и предложил пройтись в город, сходить в кино, за его счёт. У него была намечена в городе у МРЭО встреча с Гогой Букинистом, на которой он должен был выменять Библию на Советскую энциклопедию, книгу Дефо "Робинзон Крузо" и доплатой в пятнадцать рублей. Ваня на такое предложение согласился, зная наверняка, что Кирилл его ещё и молочным коктейлем угостит, может: и чебуреки купит. Они пошли в город пешком, по Восточному переулку и встретили на перекрёстке с улицей Красной Мутузова. Поздоровались. Кирилл не хотел, чтоб Мутузов шёл с ними, не хотел при нём делать обмен, не хотел чтоб этот недоучка подшучивал над его выбором. Но Андрюха спросил: куда они идут и Ваня ответил "В кино". Андрюха обрадовался и пошёл с ними, сказал, что сам собирался посвятить день просмотру кинофильмов. На углу здания МРЭО как всегда тусовались: спекулянты, букинисты, нумизматы и филателисты. Среди них Кирилл сразу заметил нужного человека, невысокого, упитанного мальчика в толстых роговых очках в клетчатой кепке, синей болоньевой куртке, классических брюках и туфлях на высокой подошве. Он что-то рассматривал в увеличительную лупу, разговаривал с худеньким, бедно одетым подростком. Когда они подходили, Мутузов широко улыбнулся, и первым поздоровался с Гогой: - Привет, Пончик. - Здравствуй, - коротко ответил Гога, кивнул головой Кириллу. - Принёс? - спросил у него. - Как договаривались, - Кирилл полез в сумку. - Погоди, не здесь, - ответил с опаской маленький спекулянт, отойдём в сторонку. Он вернул марку подростку с которым ранее разговаривал. - Мне такая марка не нужна. Какой-то неизвестный - К. Д. Ушинский, марка семьдесят четвёртого года, уже погашена, и госцена её четыре копейки. Сколько же ты за неё просишь? - Хотя бы пять копеек. - Любезный, ты в своём уме!? Да я таких марок тебе принесу, сколько попросишь, и по копейки за штуку. - Принеси, - сказал запальчиво мальчик. - Но ты ведь не заплатишь, зачем этот пустой разговор. - Ладно, я тебе принесу такую марку, у тебя такой никогда не было! - Принесёшь, посмотрю, оценю и назначу цену. Пока, меня ждёт клиент. Кирилл ждал, пока ребята поговорят, он не хотел, чтоб Андрюха пошёл с ними. Андрюха и не собирался подходить к Гоге, он позвал Ваню на автостанцию за беляшами. Гога и Кирилл вышли к рынку, спустились к речке. Там произвели обмен с доплатой. Кирилл получил настоящую Библию, выпуска 1905 года, с и немного тёмными листами. - Ты не смотри шо она старая, она уже - раритет и я продешевил, шо её отдал так дешево, - уверял его Гога, - такая сейчас стоит сотню рубликов. Не меньше! И то, не сразу не найдёшь, на неё очередь. Я же тебе как постоянному клиенту достал без очереди и по дешевке. Кирилл кивал головой, бережно листал страницы. Видя, что Кирилл согласен, Гога огорчился, что не запросил у него двадцать рублей, а то и все двадцать пять! - Кирилл, ты откуда Адмирала знаешь? - Кого? - Кирилл отвлёкся от книги. - Андрея, что ли? - Ну. - Он мой одноклассник. - Тип опасный. Ты ему про Библию соври, шо-нибудь, скажи шо она твоей бабушки. Скажи, шо я брал у тебя её посмотреть. Ладно? - Я ему её вообще не покажу. - Вот и ладненько, это правильно. А то он какой-то мутный, неприятный тип. - А ты его откуда знаешь? - Через знакомых, - соврал Гога - Пончик, на самом деле он скупал по дешёвке книги, марки, значки, старинные вещи и перепродавал их в три дорога. Мутузов таскал ему книги, воруя из родительской библиотечки. Пока мать не заметила, что пропала серия её любимых книг об Анжелике. Она заподозрила сына в краже, напрямую спросила у него об этом, он соврал, что не брал книг. Мужу она естественно не сказала об этом, иначе быть бы Андрею поротым. - Может нужны марки? Значки? Награды? Монеты? или старинные открытки! Старые европейские открытки, голландские или немецкие. - Зачем мне открытки, я не филателист. - Филокартист, - поправил его Гога. "Вот это да, я и не знал! как называются собиратели открыток", - Кирилл с уважением посмотрел на оппонента, он уважал умных людей. - Может, тебе нужны хитовые пластинки? С записями модных зарубежных певцов и ансамблей! Могу достать пластинки военных лет, Руслановой. - Гога смотрел на реакцию Кирилла, он никак не прореагировал на это. - Может, тебе нужны импортные крышки от пива? Спичечные коробки? пивные этикетки? Пивные баночки? Может, ещё какие-нибудь книжки нужны? классики, фантастики, научные книги? Может "Камасутра", правда оригинал, на японском, зато с картинками. - Кирилл отрицательно качнул головой. - О-о-о, может, тебе нужны иконы? - Иконы? - Да, старинные иконы, девятнадцатый, восемнадцатый век! - Иконы не нужны. Можешь достать "Майн капмф"? - пошутил Кирилл. Гога задумался, наморщив свой гладкий лобик. - Как срочно? В подлиннике или перевод? Подлинник дороже. - Я пошутил, - сказал Кирилл. - Жалко, - ответил серьёзно Гога. - Пистолет можешь достать? - Опять шутишь, а с виду умный парень, хоть и водишься с дураками. - Ты моего товарища не обижай, - стал серьёзным Кирилл. - Я тоже пошутил, ишь, обидчивый какой. Ты случайно не знаешь, кто такой Д. Ушинский? - Зачем тебе? - Для расширения кругозора, разве непонятно? - Кто-кто? - Д. Ушинский, - повторил с готовностью Гога. - Может с автобазы? - Неудачная шутка. Ну, ладно, ты знаешь где меня искать. Бывай, профессор. - Он легко развернул своё пухлое тело, и быстро ушёл по направлению к зданию МРЭО. "Откуда он узнал моё прозвище?", - задумался Кирилл. Уроки они прогуляли, целый день ходили по кинотеатрам, побывали в трёх городских: "Космосе", "Пионере" и "Победе". Сидя в зале кинотеатра "Пионер", на среднем ряду, увидели в первом ряду сидящую Свету Дубенко, она тоже прогуливала уроки. Андрюха громко позвал её, она обернулась, близоруко пощурилась. Махнула им рукой и отвернулась к экрану. Кирилл решил подсесть к ней, встал и как положено прошёл по ряду лицом к сидящим людям. - Привет Света, - поздоровался Кирилл присаживаясь на соседнее кресло. - Привет, Кирилл. - Ты тоже прогуливаешь уроки? - Совсем нет. Просто у нас сейчас перерыв, все пошли покушать, а я решила немного посмотреть кино, - врала Света, ей не хотелось идти на уроки, потому она отпросилась у классной руководительницы, якобы готовиться к выступлениям. - А вы прогуливаете? - Надоело учиться. - Ну, тебе понятно, а этим тоже? - Не знаю. Они помолчали, потом Света поинтересовалась, что давно её гложило: - Кирилл, а почему ты называешь меня Жанной Авриль? - Ты не обижайся, я так к слову. - Ну, кто она? - Она была французской танцовщицей, в концедевятнадцатого, начала двадцатых веков, танцевала канкан в Муле Руж, была натурщицей художника Анри де Тулуз-Лотрека. - Канкан? - Света вздохнула. - Я не обижаюсь, ты меня никогда не доставал в отличии от некоторых. "Правда умерла Жанна Авриль в полной нищете в доме престарелых", - подумал он. Начался фильм, Кирилл извинился перед ней и вернулся на своё место. - Шо влюбился в неё, профессор, - сказал весело Андрюха. - У неё ранимая душа, она человек искусства, - ответил серьёзно Кирилл. Андрюха уже не слышал его, он смотрел на экран. Ну, а дома их ждали неприятности, девочки из класса по заданию учительницы приходили к их родителям, от имени учительницы пригласили родителей в школу. - Кирилл, объясни мне, где ты сегодня был? - спросила мать с порога. Он понял: мать знает, что он прогулял уроки. - Ходил в центральную детскую библиотеку. - Я тебя спрашиваю серьёзно, - строго спросила мать. - Я ходил в кино. - Что значит: "в кино"? - В кинотеатр. Мама, ты не знаешь, кто такой Д. Ушинский? - Не заговаривай мне зубы, ты наказан. Неделю не будешь ходить гулять. - Отлично, прочту хоть "Анну Коренину". - Вот и договорились. Теперь иди мой руки и садись кушать. Ушинский был педагог. - Откуда ты знаешь? - удивился сын. - Книгу по чтению "Родное слово", он написал. "Вот это да, мама поставила мне - мат, иду есть и учиться", - подумал он и пошёл в ванную. 14. Первое непонимание и разрыв. Паша и Иван пришли в гости к Кириллу, долго звонили, за дверью слышалась иностранная музыка, ансамбль "Мэйвуд" исполнял песню "Пасадина". Затем музыка смолкла, дверь открылась, друзья удивлённо уставились на Олю Викторову! Оля Викторова, которая после Дня рожденья Кирилла, едва ли обмолвилась с ними и Кириллом одним предложением. И вот, она - дома у Кирилла, они слушают вместе музыку. - Оля, а Кирилл, дома? - выдавил из себя Паша. Оля пренебрежительно окинула их взглядом, процедила сквозь зубы: "дома", повернулась спиной, ушла вглубь квартиры. Паша и Иван переглянулись непонимающими взглядами, зашли в квартиру. Разулись, сняли пальто, шапки, прошли в зал. Кирилл сидел в кресле с высоким стаканом в руке, пил через соломинку сок. Кассетный магнитофон "Шарп", перематывал кассету, работал телевизор. Оля сидела на диване листала итальянский журнал мод. На журнальном столике друзья увидели маленькие бутербродики, проткнутые заострёнными палочками и второй стакан с соком и соломинкой. Увидев друзей, Кирилл удивился, Оля не сказала ему, кто пришёл.

- Здравствуйте господа. Присоединяйтесь к нашему скромному фуршету. Паша, возьми в комнате Лады Вячеславовны две банкетки. Ваня, возьми на кухне: бутерброды, стаканы, апельсиновый сок. Соломинки найдёшь в буфете. Паша и Иван удивлённо посмотрели, на Кирилла, друг на друга, пошли, за чем их посылал Кирилл.

- Угощайтесь канапе, - предложил Кирилл, когда они собрались вокруг журнального столика.

- Шо брать? - спросил удивлённо Иван.

- Канапе, то есть бутерброды, нанизанные палочку.

- Так бы и сказал, шо бутерброды, всё у тебя не по-нашему. Непонятно выражаешься, Кирилл, - проворчал Иван, и с апетитом принялся за бутерброды с бужениной, который принёс из кухни.

- Шо вы делаете? - спросил Паша у Кирилла. - Ты имеешь в виду - меня и Ольгу? - усмехнулся он. - Оля в гости зашла, музыку послушать, нормальную.

- Это нормальная музыка?

- Да, - Кирилл поднялся, включил магнитофон, запел ансамбль "Бониэм". - Разве они плохо поют? Тебе не нравится? - Сагорин не мог ответить, что ему не нравится эта музыка, она ему нравилась. - Это наши пропагандисты талдычат: на Западе, всё плохо - наркотики, секс, насилие, безработица, нищие. Что у них всё захватили - монополии. И никто не говорит, что полки магазинов у них забиты - товарами. И на Западе свободно вероисповедание, люди свободно могут молиться в церквях любых концессий.

"Какие - монополии? Какой - секс? Причём здесь - нищие? И церкви затронул, он наверное и в Бога верит", - подумал, раздражаясь, Паша.

- Причём здесь музыка? - спросил он.

- Я отвечу, друг мой. - Кирилл вытащил соломинку из стакана, сделал большой глоток сока. - Мой отец, много ездит по всему миру, он большой человек в науке. Член коммунистической партии, изучал труд Карла Маркса "Капитал", много читал трудов Ленина. Так вот, он много рассказывал о жизни на Западе, экономика там прогрессирует, а у нас больше половины бюджета идёт на ВэПэКа. - Иван таращил глаза на Кирилла, он совершенно не понимал: о чем говорит друг. - ВэПэКа значит - Военно-промышленный комплекс. Потом мы безвозмездно помогаем странам Африки, всяким повстанцам - оружием и продовольствием. Застряли в Афганистане, войне, которая нам не нужна, которая чужда нашим интересам. Это же говорит академик Сахаров. Потом, на Западе, с продуктами, нет дефицита, полки завалены продуктами!

- Потому шо там всё - дорого! - сказал Паша, он понял, куда клонит Кирилл. "Не нравится ему наш советский строй. Пусть уматывает на свой Запад". Кирилл снисходительно улыбнулся.

- Нет, друг мой, не потому. Спрос рождает - предложение, у человека появляется - выбор. Я сам немного читаю английскую прессу и начал кое в чём разбираться. Надувает наш народ правительство, как хочет! - От этих слов Сагорину сделалось тревожно, такого антисоветизма, он не слышал ещё никогда, ни от кого. - Почему у них рабочие ездят на работу, на собственных машинах, а у нас машины имеют единицы? И то, что это за машины? "запорожцы", "москвичи", ну верх совершенства "жигули", а самые богатые на "волгах"! Разве это машины? "Жигули", это - итальянский "Фиат", "волгу" передрали у американцев с "форда". Например "Победу" она же "ЗИС - 101", скопировали с американского "паккарда". Наша страна за железным занавесом, мы не торгуем с миром. У немцев - "мерседесы", "БМВ", "фольксвагены". Итальянцы производят - "Альфа-Ромео", японцы - "тойоты", англичане производят "ленд роверы", "Роллс Ройсы", у американцев, наконец - "Дженерал моторз", "Форд", "Кадиллак". Лучшие автомобили! У них строят удобные небоскребы, у нас панельные хрущёвки, и жилья всё равно не хватает. И даже не это главное! Нет у них слова, понятия - де-фи-цит! Всё можно купить в магазине, не из-под прилавка, не переплачивая! Нет очередей сумасшедших. На прилавках по сто сортов сыров, колбас. Море овощей и фруктов. И знаешь почему? У них экономика - рыночная, а у нас - плановая. Это конечно объяснить нелегко, но я попытаюсь... - Ладно Кирилл, я пойду, мне ещё уроки учить надо, - Сагорин не выдержал этого явного антисоветизма, он был патриот и очень любил свою страну, даже с её недостатками. За свою страну отдал бы жизнь, не задумываясь, как его деды во время Второй мировой войны и прадеды во времена других войн.

Оля Викторова во время их разговора отстранённо рассматривала маникенщиц в журнале. - Жаль, ты меня не понял, - сказал с грустью Кирилл.

- Кирилл, а шо такое - небоскребы? - спросил Иван.

- Это такие высоченные дома в сто этажей. Например, если лифт там сломается, и ты захочешь купить масла к утреннему чаю и пойдёшь за ним в магазин, то домой вернёшься как раз к обеду. - Почему? - Идти долго. - Вот! Потому у нас и не строят небоскребы, - сказал Паша. - Нет, лифты у них не ломаются, а если и ломаются, есть запасные. - Нам пора идти, - сказал Паша Ване. - Что ж господа, до встречи в школе, - Кирилл поднялся, чтоб провести друзей. Он не понимал ещё, друзей он потерял.

- Господа все на - Западе, мы - товарищи. И ты забыл сказать: сколько на Западе живёт нищих и безработных! А ВэПэКа - передразнил он Кирилла, - для того существует, чтоб американцы не уничтожили нас атомными бомбами. Они "хорошие", только двадцать советских городов они наметили для атомной бомбардировки на случай атомной войны, - ответил с презрением и возмущением Сагорин. Боцюн не понимал, из-за чего обиделся Паша, он знал - Кирилл немного прибабахнутый, зато не жадный, а главное: верует в Бога. Кирилл хотел что-то сказать, Паша отрезал: - Не провожай. Дверь за друзьями закрыла молчаливая Оля Викторова. Произошедшая перепалка не произвела на неё никакого впечатления, она осталась равнодушной. В школе Сагорин перестал общаться с Минутко, он не делал никаких попыток к примирению, будто никогда не знал его. Мутузов заметил, что Минутко остался без прежней поддержки, начал задевать его без повода, иногда отпускал щелчки и подзатыльники. Кирилл спрашивал: "за что?", Андрюха не отвечал, подленько посмеивался уходил. Его прихлебатели: Кудряев и Коробка тоже не жаловали Кирилла, обзывали, старались обидеть чем можно. Лужник и Столяров постоянно доставали, обзывали: зубрилой, как могли тешились, в папку насыпали песок или гравий, воровали тетради и ручки. Только Иван продолжал общаться с Кириллом, хотя Паша и просил его, настаивал не общаться с Кириллом. Чтоб как-то спастись от Мутузова и ему подобных, Кирилл на переменах он стал засиживаться в библиотеке, там он находил для себя уединение, читал запоем книги. Библиотекарша Татьяна Васильевна очень была рада такому рьяному книголюбу, впервые она узнала его феномен быстрого чтения, когда он взял на перемене детскую книжку в сто страниц, а на следующей перемене сдал её обратно. "Почему сдаёшь, не понравилась книга?", - спросила тогда она. "Я её уже прочитал". "И можешь пересказать!?", - иронично спросила она. И он пересказал всю книгу, и потом брал тонкие книги на шестьдесят - сто страниц и глотал их на уроках, как сладкие булочки за утренним чаем. С той поры они много говорили о произведениях русских и зарубежных писателей, книжных героях, после уроков бывало пили в библиотеке чай. Здесь он познакомился со школьными полиглотами, правда он оказался среди них лучшим. Здесь он случайно нашёл книгу Н. Г. Помяловского "Очерки бурсы", и узнал, что ещё при царском строе младшим ученикам приходилось притерпевать от старших худшие мучения, чем выпали на его долю. Потому и он решил по-спартански вытерпеть всё и никогда не жаловался на обидчиков, он знал закон школы: ябед и фискалов не любит никто и никогда. В тот день их класс дежурил по школе, в обязанности дежурных входило: во время уроков мыть полы в коридорах и на лестницах школы; выносить урны; на переменах: дежурить попарно между этажами, следя, чтобы дети не бегали по лестницам. Дежурить по столовой, следя за порядком, и за тем, чтобы из столовой не выносили пищу. Ах, как хотелось вынести пирожок из столовой, съесть его за её пределами, все это правило знали. В столовой стояли на дежурстве: Малафеев и Самогадпеков, Бобров и Боцюн. На большой перемене Кирилл сидел в библиотеке, читал на украинском языке историко-приключенческую книгу Юрия Ячейкина "Гостi з грекiв". Сюда из столовой пришла Наташа Калачек (она знала где его искать), принесла ему пирожок с повидлом и компот, так как он не пришёл обедать в столовую. Ей даже пришлось обмануть Боброва и Боцюна, она сказала: несёт компот и пирожок классной руководительнице. В библиотеку строго запрещено было приносить пищу, библиотекарша возмутилась этим, справедливо сказала: "Девочка, библиотека не столовая, пищу идите принимать в столовую". Кирилл вышел вместе с Наташей в вестибюль, она отдала ему компот и пирожок. - Спасибо, я очень проголодался, даже съел все припасы, что принёс из дома. - Не за шо, - тихо ответила Наташа, глядя с любовью на него. - Ты сама поела? - спросил он, поглощая пирожок, как очень голодный человек. Наташа кивнула головой, на самом деле она на последние копейки купила ему это. - Я тебе благодарен. Сколько я тебе должен? - Нисколько, ты ведь меня тоже угощаешь, - тихо сказала она. С улицы после перекура в столовую шли: Мутузов, Коробка, Кудряев с ними Сагорин. - Вот это новость! класс на дежурстве, а Архимед грызёт пирожки возле библиотеки, и Наташку обхаживает, - сказал Андрюха, ребята засмеялись. - Жених и невеста, замесили тесто, - сказал Коробка. - Молодожёны, а кто за вас дежурить будет по школе? - спросил с издевкой Андрюха. - Наташа, давай зайдём в библиотеку, - сказал Кирилл, открыл дверь, пропустил её внутрь, следом пропустил девушку старшеклассницу, зашёл сам, закрыл дверь. - Профессор вообще оборзел, нужно с ними разобраться, - сказал неприязненно Андрюха. - Но сначала в столовку, перекусим, потом вернёмся, я шо-то придумал. Вован, возьмёшь у поварихи немного перловки, скажи птичек покормить, - распорядился Андрюха и все пошли в столовую. Кирилл и Наташа сели за стол, он поставил стакан рядом с книгой. - Наташа, представляешь, Византийскую империю, назвали именем предводителя греческих моряков, - начал рассказывать с упоением Кирилл, - а звали его: Визант! Византия возникла при распаде Римской империи в конце третьего, начале четвёртого веков, на Восточную Римскую империю - Византию и Западную Римскую империю так и оставшуюся - Римской империей. Восточная и стала как бы преемницей всей Римской империи! - Кирилл посмотрел на Наташу. - Тебе не интересно? - спросил он. - Интересно, - тихо сказала она, быстро закивала головой. "Какой Кирилл умный, просто страх берёт, даже с учителем по истории не боится спорить, - глядя на него, думала она и краснела при мысли: - И такой красивенький". В библиотеку будто крадясь, вошёл Бобров, только завидев своих мучителей Мутузова с компанией, он сбежал с поста столовой. (Перед уроками они поиздевались над ним, катались на нём верхом, как на козлике). Озираясь по сторонам, он прошёл к полкам с книгами в дальний угол, и там делая вид, что читает по корешкам название книг, начал тайком есть пирожки с творогом. - Моряки из греческого города Мегары, высадились на берегу пролива Босфор и основали город, назвали его: Византий. Поселились там рыбаки, купцы, ремесленники, виноделы. Первым императором Византии стал император Аркадий. Через шестьсот лет, император Константин провозгласил город столицей и назвал её столицей Нового Рима. Люди переименовали город в Царьград, а государство назвали: Византией, по имени старого названия города. Сами византийцы называли своё государство "Ромейской" империей, что в переводе на русский звучит как: Римская империя. Себя же называли: ромеями. Постепенно город разросся, вокруг него построили огромную каменную стену, в городе построили самый большой православный храм, назвали его в честь святой Софии. В империи жили люди многих племён и народностей, но ведущую роль в социальном плане играло греческое население. Строй тогда был рабовладельческий эксплуататорско-абсолютистский, с переходом в феодальный. - Говорил Кирилл, Наташа слушала его, не вникая в сказанное думала: "Какой же он умный, аж страшно. И такой красивый". - Идеологической опорой государства являлась христианская церковь, преобладающая религия - православие. Сюда в девятьсот седьмом году прибыл с войском состоящим из: славян, варягов, кривичей, древлян, полян, вятичей, хорватов, тиверцев, и других племён, языческий князь, варяг Олег. Греки назвали войска Олега: "Великая Скифь". Олег на время похода в Киеве оставил своего родственника, маленького князя Игоря Рюриковича. И воевал с греками, взял город в осаду. Греки, боясь захвата и разграбления столицы Византии, заключили с ним мир, обязавшись платить дань Киевской Руси. До Олега только киевский князь Аскольд брал с греков дань. Князь в знак победы своих войск, прибил на вратах Царьграда свой щит. - Наташа затаив дыхание, слушала, казалась готова была дышать в такт с любимым. - История древней Руси и Византии связана крепко, от греков наши предки приняли веру. При Владимире Мономахе крестилась Киевская Русь. Об этом событии я тебе расскажу в другой раз. Дальше Кирилл рассказывал о смерти Олега, о княжении князя Игоря, и убийстве его древлянами. Слопав четыре пирожка, Гриша чтоб не мелькать у полок, тихо подошёл к столу за которым сидели Кирилл и Наташа, сел на стул, открыл подшивку газет "Пионерская правда". Кирилл посмотрев на затравленное лицо одноклассника замолчал, ему стало жалко Боброва, и совестно, что он когда-то в драки побил его. Жалко было этого парня, над которым измывались почти все мальчики класса. Он подумал: "Бобров схож с мальчиком по прозвищу карась из "Очерков бурсы", такой же забитый и измученный. - Ты цего? - испуганно спросил Гриша у Кирилла. - Давай дружить, - предложил Кирилл. Бобров не ответил, низко нагнулся над газетой, отгородился ей от Кирилла. - После смерти Игоря, власть перешла к его жене Ольге, - продолжил рассказ он, дверь библиотеки приоткрылась. Четыре пары глаз следили за ними. Потом в дверь просунулась латунная трубочка, из неё выстрелил Мутузов крупинкой перловки. Сидящая спиной к двери Наташа дёрнулась, ей показалось, что в шею её укусила оса. Кирилл обратил на это внимание, Наташа снова дёрнулась, взялась за шею рукой, за дверью захохотали, слёзы покатились из её глаз. Кирилл решительно поднялся, Гриша затравленно посмотрел на дверь размышляя: как сбежать из "мышеловки", Кирилл подошёл к двери, рывком открыл её. Андрюха пихнул его в лоб ладонью, он упал на пол, дверь закрылась, раздался хохот. Он снова вскочил на ноги, открыл дверь и вышел в вестибюль. Гнев его затмил благоразумие, он выкрикнул: - Подлый негодяй, немедленно извинись перед девочкой! Мутузов озлобился, приказал дружкам хватать Кирилла, и когда его схватили и перевернули вниз ногами, подошла техничка и обругала шалопаев. Кирилла оставили в покое. - После уроков поговорим, профессор. На третьем уроке вместо ботаники Паша и Иван мыли полы в коридоре, на третьем этаже. На втором этаже мыли полы - Мутузов с Гохбаумом. В другом крыле школы мыли полы: Коробка и Лебезев, Кудряев и Бобров. Первый этаж всегда мыла техничка, она же давала звонки, в столовой полы мыла столовая работница посудомойка.

- Паша, ты не сердись на Кирюху, он же... Он вообще не такой, не плохой. Он - добрый, - говорил Ваня, ему жалко было Кирилла. - Он немножко не в себе. Зато не жадный, угощает вкусненьким.

Сагорин прополоснул тряпку в ведре.

- Ты слышал, шо он говорил? Он слушает по ночам "Голос Америки" и "Би Би Си".

- Ну, и шо? - Это вражеские радио, капиталисты передают брехню, про нас, а он их слушает.

- Ну и шо? - Эти брехуны хотят разложить наш социалистический строй. - Зачем?

- Хотят, чтоб было как у них - бедные работали на богачей. Чтоб кучка богатых жирела на крови бедных. Вот и он слушает их пропаганду. - Ты не сердись на него, он тоже - верующий, как - я. Слышал, Андрюха хочет вздуть Кирилла после уроков. Паша слышал это лично, но не признался, он с неприязнью посмотрел на друга, верующих людей он не понимал, не понимал как можно верить в Того, Кого не реально не видишь. - Плевать мне на профессора, я больше за него не заступлюсь. Хватит про него говорить, давай быстро домоем пол и пойдём гулять на улицу, пока не кончился урок. - Ты не хочешь за него заступиться? - С чего бы это? Пусть получает, а то все дежурят, а он книжечки читает. Ваня ничего не ответил. После урока он провожал Кирилла домой, их встретили у трансформаторной будки: Мутузов, Коробка, Лужник, Столяров, Сагорин и Кудряев. Андрюха хотел ударить Минутко, но Ваня вышел вперёд, сказал: - Кто хочет его тронуть, пусть сначала меня одолеет. - Ваня, иди по добру, по-здорову домой, - посоветовал Андрюха. - Я пойду, вместе с ним. Никто не решился подраться с Иваном, даже Андрюха не горел желанием подраться, и они Ваня с Кириллом ушли домой. 13 февраля 1984 года, по телевидению и радио передали сообщение с внеочередного Пленума Центрального Комитета КПСС, собравшегося в связи со смертью Генерального секретаря СССР Юрия Владимировича Андропова. На пост Председателя Президиума Верховного Совета СССР, был единогласно избран Черненко Константин Устинович. Занятия 14-го февраля в учебных учреждениях в связи с трауром отменили. Во дворе Паши собрались: Боцюн, Мутузов и сам Сагорин. - Классно, в школу идти не надо, - сказал Эдик.

- Шо классного? Андропов умер, - грустно сказал Паша. - Он шо, твой батя!? - спокойно сказал Андрюха. - Как выражается мой старик: мрут наши деды как мухи. При царях власть переходила - от отца к сыну, а при советской власти - от деда к деду.

- Ощущения на душе тревожные, - пояснил Паша.

- Шо удивляться, они старикашки, вот и мрут. - Как бы переворот во власти не произошёл, - сказал, что думал Паша. - Ну, ты даёшь Сагорик! Какой переворот!? У нас КГБ, МВД, армия! Не допустят. Не ломай себе голову, не нашего ума дело. Лучше пойдём на Алебастровый, покатаемся на горках. - Точно, пацаны! Погнали, покатаемся, - повеселел Паша.

Мутузов как предводитель компании, по комбинату шёл впереди, руки заложил в карманы брюк, сигарета "Стюардесса" дымилась во рту, шапку из нутрии, он заломил на затылок, две верхних пуговицы пальто расстёгнуты, под пиджаком у него виднелся морской тельник. Шарф свободно болтался на шее. Он шёл уверенной походкой, широко расставляя ступни ног, весело щурился на солнышко, напевал: "А ты не плачь, и не горюй, моя дорогая. А если в море утону, знать судьба такая". За ним, стараясь не отставать, шёл Эдик, попыхивая сигаретой "Прима". Позади них шли Паша с Иваном, насвистывая мелодию из песни "Цыплёнок жареный". Проходящие мимо них рабочие и работницы комбината, не обращали на детей никакого внимания. - Андрюха, прикинь, - обратился Кудряев к Мутузову: - Вчера дал своему котяре, кусок сала, так он понюхал его и не стал жрать! Только посмотрел на меня, как - на врага народа.

- Шо он тогда жрёт?

- Рыбу любит, свежую. Колбасу - "любительскую" или "закусочную", на крайняк. - Мой, Матрос, ливерную и кровяную за милую душу трескает. Твой - зажрался! Я б ему паразиту, в глотку сало запихал, - Мутузов обратился к Сагорину: - А ты шо, с Профессором уже не кентуешься?

- Он зазнался.

- Ха! - Выплюнул окурок Андрюха. - Я это за ним сразу приметил. Не зря его наши пацаны - гасили. А вы дураки, за него подписку кидали, когда его: Шпынь, Проха и Тиша воспитывать собирались. Сагора, ты знаешь, я не боюсь Проху, но за этого плюгавого писаться не стал, не люблю интеллигентишек. Я чую его гнилое нутро.

- Андрюха, так Кирюха, зато не жадный, всегда угощал нас всем, вкусным, - сказал Иван.

- Угощал, - сказал презрительно Мутузов. - Он подкупал вас, чтоб вы за него заступались.

- Не раскусил я его сразу, - сказал Паша. - Потому шо те ещё - пацан зелёный.

- А ты кто? Мужик? - обиделся Сагорин.

- А то кто! - весело ответил Андрюха. Никто после этого, на него обижаться не стал бы.

- Гляньте, кто топает! - Эдик указывал пальцем вдаль. Мальчики увидели Боброва, нагруженного - двумя хозяйственными сумками. Мутузов громко засвистел, одними губами. Мальчики замахали руками, призывая Гришу к себе. Бобров увидел их, ему хотелось сбежать, но куда сбежишь с тяжёлыми сумками.

- Здоров Бобров, доил быков! - крикнул Эдик.

- Пацаны, мне некогда, домой иду. Мама ждёт, - Гриша ускорил шаг, свернул в сторону.

- Побежали, а то слиняет, - сказал Эдик и все четверо побежали за Бобровым.

- Стой! Стоять жиртрест. - Мутузов первый настиг испуганного Гришу. - Ты куда торопишься? Отдохни малёхо.

- Я от бабушки иду, домой. - Бобров был похож на затравленного зверька, озирался по сторонам.

- Он от бабушки ушёл и от дедушки ушёл, от меня не уйдёшь, - сказал шутя Андрюха. - Шо в сумках прёшь? - громко, почти в ухо, спросил его Кудряев, Гриша даже присел.

- Бабушка передала домой: гуся, сала шматок, колбасы домашней, ещё мяса, яиц... - Ого! Хорошо живёт бабушка. Живность держит? - спросил Иван. - Нет, - Гриша посмотрел по сторонам, ответил тихо: - Дедушка на мясокомбинате работает.

- Шо ж ты - жаркое для лилипутов, Профессора тогда не одолел? Он же - мелкий, немощный. Ссышь его? - Андрюха слегка толкнул его в грудь.

- Нет... - испуганно посмотрел на него Гриша.

- Тогда дай ему по шее, - сказал Сагорин.

- Жиро-мясо-комбинат, пром-сосиска-лимонад, - засмеялся Эдик.

- Угости нас, отломи колбасы, - Андрюха нагло полез в сумку.

- У меня пирожки есть, с капустой, - Гриша торопливо поставил сумки, на грязный снег. Достал промасленный бумажный свёрток, развернул его. Там лежало с десяток пирожков, мальчики расхватали их все. Гриша выбросил бумагу. Взял сумки.

- Кушайте, на здоровье. Ну, я пошёл?

- Спасибо, - поблагодарил Сагорин.

- Приятного аппетита, мне надо идти.

- Стой Бобёр, - сказал Мутузов, откусывая сразу от двух пирожков. - С Профессором, тебе валиться придётся.

- Так... его тут нет.

- В школе будет, - сказал Кудряев. Жир тёк по его подбородку, и по пальцам. - В школе? - Бобров испуганно смотрел на Мутузова.

- В школе, - подтвердил Андрюха. - И если ты пуздро не дашь ему сдачи, знай, от меня не убежишь. Иначе, я тебе, - он поднёс кулак к носу Боброва. - Понял?

- Понял. Я пойду, ладно? Мне пора, меня мама дома ждёт, - мямлил он испуганно.

- Иди, иди кабанчик, - хрюкнул Андрюха. Доев пирожки, мальчики зашли в цех, напились из комбинатовского автомата - газированной воды. Дальше пошли гулять по рельсам, следующий был стекольный завод, перелезли высокий забор. Погуляли по территории, разбили несколько бракованных банок о стену. Потом зашли в открытый склад с селитрой, насыпали себе в пакеты, кто сколько захотел. "Поехали домой, за газетами, будем делать бомбочки", - сказал Мутузов. Домой ехали на троллейбусе, талонов ни у кого не было. Сознательная бабушка увидев, что мальчики не компостируют билеты, возмущённо заверещала:

- Билеты кто будет компостировать? Щас кондуктор зайдёт, оштрафует на три рубля каждого.

- Мы пионеры, бабка, отстань. На троллейбусе шо написано? "Пионерский"! Значит, едим бесплатно, - говорил Мутузов, остальные ребята улыбались.

- "Пионерский", только название, платить за проезд - обязательно, - вмешалась в разговор сознательная женщина.

- Мы металлолом собирали, сдавали бесплатно. Значит, и едим - бесплатно. Мы будущие строители коммунизма, едим за путёвками в жизнь!

- Платите за проезд или выходите, - не унималась бабушка. - Нет у нас билетов, наш путь - коммунизм, начнём работать, расплатимся, - махнул рукой Андрюха.

- У кого есть лишние билетики? Продайте безбилетникам, - спросила бабушка у пассажиров.

- Вот вредная старуха, прицепилась. Не часто такую встретишь, - сказал приятелям Андрюха.

- Я с четырнадцати лет работала, за станком. У меня стаж рабочий - пятьдесят лет! Ты - бездельник, лодырь, не будешь ездить, за счёт народа! Выходите из троллейбуса! - Ладно, выйдем. Достала уже, - сказал Андрюха громко и тихо: - Старая калоша. - Выходите, - сказал мужчина лет тридцати. - Нам одна остановка осталась, - тихо сказал Эдик Андрюхе. - Ну и шо. Надо выходить, вон уже все пялятся. Когда они выходили на остановке, Андрюха повернулся к бабке, вытянул руку, показал кукиш.

- На, выкуси. Старая сволочь. Дверь закрылась, троллейбус тронулся, а бабушка, негодуя, грозила через окно Мутузову - милицией. Люди в троллейбусе были возмущены поведением Андрюхи. - На колбасу! - крикнул Эдик, и они один за другим повисли на лестнице, сзади троллейбуса. Проехали остановку, спрыгнули, пока троллейбус не остановился. Быстро побежали, чтоб их за хулиганство не схватили люди, и не сдали в милицию. Через час пообедав, все собрались за котельной, у металлической, высокой трубы. Начали готовить из селитры взрывчатый материал, при помощи газет и воды. Замачивали газеты, в трёхлитровой банке, в селитрованой воде, потом сушили их на трубе. Запасшись силитрованой бумагой, они пошли в посадку.

- Надо приготовить бомбочек, от медицинских пузырьков взрыв слабый, - сказал Эдик.

- Затаримся шампанскими бутылками, там и пробки к ним есть, - предложил Андрюха.

Они спустились вниз, прошли ярок, перешли железнодорожное полотно. Прошли хоздвор шампанского завода, поднялись по крутой тропинке вверх, вышли к отвалу бутылок и пробок. Здесь стояли ржавые контейнеры, валялись ящики, на земле лежала цистерна. На бетонированной площадке, белели горы шампанских пробок. Даже в самый жаркий день, внутри кучи пробок не высыхала дождевая вода. Среди горы шампанских бутылок, мальчики, выбирали из снега сухие - внутри (чтоб силитрованная бумага не мокла).

- Хавайся, кто может! - Мутузов набил полную бутылку селитрой, поджог фитиль от окурка. Мальчишки бегом спрятались за контейнер. Андрюха забил ладонью в бутылку пробку, откинул её подальше, не спеша зашёл за цистерну. Бутылка заполнилась дымом, как молоком, затем осветилась ярким огнём. Почернела, и раздался мощнейший взрыв, осколки стекла разлетелись в радиусе - десяти метров. Ребята пришли в восторг, выбежали из укрытия. Андрюха нашёл только почерневшее донышко, от бутылки. - Во, класс! - Эдик заполнил свою бутылку селитрой, поджог спичкой, начал затыкать её пробкой. Конец пробки оплавился, пробка не входила в горлышко, селитра с шипением прогорела.

- Резко нужно забивать, - пояснил Андрюха.

Сагорин зажёг селитрованный фитиль, подождал пока огонёк, шипя, уйдёт в бутылку, одним ударом руки забил пробку в горлышко. - Линяйте, пацаны! - предупредил всех, бросил бутылку в сугроб с пробками. Она полежала там секунд десять, глухо взорвалась, разметав вокруг пробки из сугроба. Мальчики увлеклись взрывами, правда, не все бутылки разрывались. Некоторые бутылки выстреливали пробкой, ехали по снегу. Весело было всем. Эдик Кудряев набил "на верочку", - как он выразился, полную бутылку селитры! - Ну, паца. Сейчас рванёт! Атас!

Ребята укрылись за контейнером, только лица их с любопытством выглядывали. Эдя поджёг фитиль, не дождался пока огонёк убежит в бутылку, ткнул пробку. Огонь, брызгая селитрой, оплавил её края. Пробка не забивалась в горлышко, селитра уже горела внутри бутылки.

- Эдик, бросай бутылку, - крикнул тревожно, Паша.

- Кудрявый, оставь её! - закричал Андрюха. - Не надо, Эдик, - сказал Иван.

- Селитра клеевая! Я успею! Селитру жаль.- Кудряев был в запале, в азарте, никто не мог бы его остановить в данный момент. Он был в ажитации, схватил бутылку за донышко и двумя ударами о землю, забил пробку в горлышко. Бутылка побелела, покраснела, Эдик распрямился, (лицо его светилось радостью), он неумело замахнулся. Бутылка почернела. "Броса...", - успел выкрикнуть Андрюха и его слова заглушил потрясающей силы взрыв! Когда мальчишки подбежали к Эдику, он лежал на спине. Шея, левая щека были в крови. Ладонь левой руки представляла собой - кровавую массу, были видны мясо и белые косточки. Его голубые глаза были устремлены в небо, рот был открыт. - Он умер, - сказал Иван, едва не плача, глядя на струйку крови, стекавшую по шее. - Кудрявый, вставай. Ты живой? Вставай, вставай, дорогой, - говорил Андрюха, стоя на коленях возле Кудряева, руками тряс его за плечи. - Не тряси его, Андрюха. Я побежал на проходную, "скорую" вызывать, - сказал Паша.

- Он умер, умер, - шептал Андрюха.

Иван побежал вниз по тропинке, звонить в "скорую помощь". Сагорин остался стоять. Эдик был жил, его сильно контузило. Он застонал от боли, попытался приподняться, не смог.

- Живой. Он живой! - Андрюха повернулся к Паше. - Он живой, бродяга.

- Я не слышу, не слышу вас, - прошептал Эдик и потерял сознание. Машина "скорой помощи", приехала через пятнадцать минут, к этому времени Кудряеву оказали первую медицинскую помощь, в медпункте завода. Весть о случившимся, быстро облетела район. Троим свидетелям случившейся трагедии, крепко досталось от родителей, никто не избежал наказания ремнём. Тучи над головой Кирилла сгущались, Андрюха объявил ему негласный - бойкот, и мальчики с Минутко перестали общаться, кроме Ивана. Мутузов и Лужник даже предлагали мальчикам после уроков устроить ему маленькую взбучку, чтоб не зазнавался, но не получилось, Кирилл домой ходил с Ваней. Кирилл будто и не замечал этого, он прочел Библию уже три раза, два раза встречался с иереем Николаевской церкви, говорил с ним о Боге, о вере, о неверии в Бога его родителей. Скоро признался, что решил креститься, святой отец благословил его на крещение. Кирилл пришёл в школу, и заявил старшей пионервожатой, что выходит из пионерской организации в связи с тем, что не разделяет взгляды этой организации, так как является верующим в Бога человеком. И как человек честный, не хочет никого обманывать, потому просит исключить его из пионерской организации. Старшая пионервожатая Татьяна Киселёва мало сказать была удивлена такому заявлению школьника (за пять лет что она отработала в школе, подобное ей никто не заявлял), она была шокирована. Она донесла это до завуча по воспитательной части и классной руководительнице. Завуч довела это заявление до директора. Директор Леонид Львович приказал разобраться с Минутко, через его родителей, вызвать их в школу, узнать, может в их семье произошло что-то экстраординарное. Классная руководительница вызвала мать Кирилла - Ладу Вячеславовну в школу. Мать, узнав от сына зачем её вызывают - ужаснулась, пыталась добиться почему сын принял подобное решение, ведь этим он ломал себе дальнейшую жизнь. Люди в СССР добровольно отвергавшие советскую идеологию, партию, не имели в дальнейшем хорошей работы, и становились как бы - изгоями общества. Лада Вячеславовна срочно связалась по телефону с мужем - Авениром Артуровичем, все рассказала ему. Отец - коммунист, долго говорил с сыном по телефону, доходчиво объяснил, что будет с его дальнейшей судьбой и карьерой, спрашивал: почему сын принял такое решение. И Кирилл выдал отцу: "Я узнал о нашей власти много плохого, она кровавый монстр губивший наши народы! Я не хочу быть в первых рядах этой власти!". После такого заявления, отец попросил одно: не говорить об этом на собрании, дождаться его приезда, чтоб всё обсудить. Кирилл пошел с матерью в школу, и в присутствии матери, завуча по воспитательной части, классной руководительницы и старшей пионервожатой снова заявил о выходе из пионерской организации. "Я не вижу себя в рядах пионеров, а в дальнейшем комсомольцев, потому что - хочу быть беспартийным. В пионерской организации много фарса, не все пионеры достойны звания - пионер! Настоящих пионеров среди них не больше половины, остальные, как говорил наш поэт Маяковский: "только из себя комсомольцев, читайте - "пионеров" корчат". После такого заявления его исключили из пионерской организации, с пометкой: "за недостойное поведение, позорящее пионера". Мама была сильно огорчена, а Кирилл просто сиял от счастья. Ладе Вячеславовне завуч Дерегова, рекомендовала показать сына психиатру, предположила, что Кирилл переучился, и ему нужен отдых в хорошем санатории. Скоро приехал отец, профессор геологии Авенир Артурович (он был атеист), он закрылся с сыном в комнате и имел с ним долгую беседу, о теологии и религии, убеждал сына в ложности его мышления. Кирилл аргументировал свою веру, зачитывая отцу цитаты из Библии и не только: - Отец, ты же знаешь сам, православию в нашей стране тысяча лет, только с приходом к власти коммунистов, у нас объявили - атеизм. Во всём мире, все страны имеют свои религии! - Кирилл горячо отстаивал свою точку зрения. - Я читал книгу, оставленную тобой, советского учёного Мельникова "От Потсдама к Гуаму", там приводится цитата президента Эйзенхауэра к конгрессу США, он говорил о Ближнем Востоке. Я сейчас тебе зачитаю. - Ненужно, скажи своими словами. - Там говорится, что они, то есть Америка, не позволит Советскому Союзу, прославляющему: атеистический материализм, подчинить себе Святую землю Иерусалима, где родились три основных религии: христианская, мусульманская и иудейская. Ведь правда, как может атеистическое государство диктовать свою волю, там, где родился Сын Божий!!! Без веры, не соблюдая заповедей Господних, человек превратится в животное с основными рефлексами и инстинктами. - Кирилл, только эти свои мысли, о Боге и религии, ты, пожалуйста, никому не говори, ни в школе, ни друзьям... - Отец замолчал. - Почему? - Ты же умный мальчик, понимаешь, у меня на работе могут быть неприятности. Если меня исключат из партии, далее я потеряю и свою должность. - Понимаю, я ничего, никому не скажу. Папа, но ты ведь не станешь спорить о том, что человек может жить без веры. Ведь люди не верующие, инстинктивно говорят: "с Богом!". - Кирилл, я сегодня не настроен говорить на эту тему. Я хочу тебя предостеречь... - От чего? - От неправильных шагов в жизни. Наше государство насчёт религии придерживается тактики контроля, ты пойми, священники, ведь тоже работают на КГБ. - Этого не может быть! Ведь есть тайна исповеди, и священник не может её нарушить. Иначе синод его уволит с работы. - Это на словах. Подумай кто у нас сейчас стоит у власти, бывший шеф всемогущего КГБ - Юрий Владимирович, Андропов. И сам синод под контролем КГБ. Все организации контролирует комитет, ведёт наблюдение и слежку, тем более за церковниками. Ты не думай, что все батюшки свято хранят тайну исповеди, многие работают на КГБ, состоят у них на службе. - Я верю в Бога, и по-другому жить не хочу, а если такие батюшки есть, то они и не настоящие священники, а просто ряженые - попы. Папа, ты читал "Архипелаг ГУЛАГ" Солженицына. При власти Сталина вообще проводились чистки, людей за веру сажали в тюрьму, а люди верили, шли в лагеря, в тюрьмы, на Соловки, на огромные срока, зная что впереди их ждёт только - смерть! Мне запомнился эпизод из книги, когда Александр Исаевич, описал один из эпизодов, когда в Бутырской тюрьме держали арестованную бабушку. Её арестовали за, то, что она укрыла на одну ночь бежавшего из ссылки митрополита. Её допрашивали энкавэдисты как обычно ночами, следователи менялись, угрожали, запугивали, требовали признаться только в одном: "куда бежал бывший митрополит". А она отвечала, что он не бывший, а настоящий митрополит, и она знает: куда он бежал, но не расскажет. Пусть её убивают, она ничего не расскажет, потому что, цитирую слова этой бабушки: "вы начальства боитесь, друг друга боитесь, и меня убить боитесь". Она никого из них не боялась и готова была в любой момент: "отправиться к Богу на ответ!". Это ли не сила веры! - сказал сын восхищённо. - Кирилл, написать можно всё что угодно. Уверяю тебя, бабушка бы не выдержала пыток энкаведистов. Это просто книжный приём. - Это не художественная книга, это документальная повесть, со слов свидетелей тех событий писал Солженицын. И энкавэдисты боялись убить бабушку, чтоб не оборвать ниточку следа, ведущую за беглым митрополитом. Или ты подвергаешь сомнению повествование Солженицына? - Возможно и так, эта старушка была просто - религиозная фанатичка. - Нет, она была - верующая православная христианка, знала хорошо Библию, вела благочестивую жизнь, и знала всю историю с Иудой. Знала, по вере, что полагается - предателю, иуде - смерть в аду! Она готова была умереть за правду, понеся свой крест на свою Голгофу до конца. - Сын, откуда ты этого набрался? Из Библии? - отец был нешуточно встревожен, он не думал, что сын самостоятельно сможет додуматься до такого. - Разве там написана неправда? - Это вопрос объёмный, на него нельзя ответить однозначно. Возьмём начало, разве мир возможно создать за семь дней? - Господь всемогущ, и для него пространство и время ничто не значат. Для Господа один день как миллион лет, и миллион лет, как один день. - Кирилл, возьмём притчу о Ноевом ковчеге. Ты подумай, разве мог один человек, в то время выстроить корабль, чтоб в нём поместилось всякой твари по паре! - Отец, опять же ты смотришь с научной точки зрения, а в том эпизоде с Ноем, Божий промысел! - Это просто - сказка. - Это просто - историческая быль. - Только не говори свои выводы никому, и мать не пугай ими, она тебя не поймёт. Она боится, что ты помешался. - Папа, а ты меня понимаешь? - Как отец, я отказываюсь тебя понимать, как учёный, я верю только тому, что могу доказать или видеть. - В НЛО ты веришь? Профессор не сразу ответил. - В НЛО - верю. - Но ведь этот факт нужно как-то объяснять! Ты же знаешь: мы не одни во вселенной, есть другие миры, галактики, и вселенная бесконечна. Чем она оканчивается? - Это никому неизвестно, даже Богу. - Ты сказал: Богу, значит: не отрицаешь Его существования! Господь Всемогущий, Он и есть властитель всех вселенных! - Думаю, есть разумы выше наших, это доказывает и появление НЛО. - И всем должен кто-то покровительствовать, это и есть - Господь. - Они вместе замолчали, затем Кирилл спросил: - Мне больше нравится, мысль, что человек создан по Божьему подобию, чем дарвинское происхождение видов от обезьяны. Папа, а ты как думаешь? - Я основываюсь на доказанной, научной точке зрения. И никак иначе. - Тогда это подрывает божью сущность человека. - Кирилл, я же тебе говорю: я не уверен на сто процентов, что Бога нет, но я и неуверен, что Он есть. Научно это не доказано. Тебе же прохода в школе не дадут, будут тебя стыдить. Подумай над этим. - Уповающий на Бога не посрамится вовек. Через два часа профессор Авенир Минутко вышел из комнаты сына, подошёл к своей молодой жене, ласково взял её за плечи, Лада вся изнервничалась. - Дорогая моя жена, наш сын абсолютно здоров, никаких психических отклонений у него нет. Просто он уверовал в Бога, а насколько я знаю, православных верующих психически больными не считают! Это право сына, веровать или нет, мы сделать что-либо будем бессильны, пока он сам не разубедится в обратном. - Авенир, ты должен запретить ему это! - нервно вскрикнула жена. - Невозможно запретить верующему не верить, как ты себе это представляешь? - спросил он. - Он ребёнок, мы его родители, мы можем ему запретить верить! - Это никак не возможно, как ты это себе представляешь? - Ты же коммунист, ты сам знаешь: Бога - нет! - Да, я коммунист, и изучал в институте научный коммунизм, атеизм, но, я... я неуверен полностью, что Бога нет. - Как? - жена была почти шокирована. - Так знай, он крестик начал носить! Я приказала ему снять его, он ни в какую! Даже что-то начал мне цитировать из Библии! и заявил: "Ничего нет сильнее креста и быстрее помощи чем молитва". - Дорогая, ну заставим мы снять крестик, это не гарантия, что он перестанет веровать. Напротив, он убедится, что Бог - есть, раз в него запрещают верить, уйдёт в себя, будет ещё хуже. - Это всё книжки, он поглощает их неимоверными количествами. Я подозреваю, у него есть Библия, я обыскала всю квартиру, но не нашла её. Вероятно он прячет её у моих родителей. Авенир, как я устала одна воспитывать его... - сникла она. - Когда ты заберёшь нас к себе? - Он ребёнок, ему сейчас всё интересно, это для него как игра. Не беспокойся, наиграется, и забудет. - Авенир Артурович никак не мог решить квартирный вопрос, чтоб забрать жену с сыном к себе в Ленинград. - Ладушка, милая моя девочка, потерпи ещё немножко, скоро я выкручусь, получу квартиру, заберу вас к себе. Всё у нас будет - хорошо. Я люблю тебя. - Авенир, а если не забудет? И что делать с нашим сыном? С его верой? Он же ещё - ребёнок, несформированная личность. Какая у него может быть вера? - Поживём, увидим. Если он сам разуверится, тогда другое дело... Плохо другое, жизнь себе этим откровенным заявлением в своей вере, а следовательно выходом из пионерии, он сильно попортил. Я конечно сделаю всё, чтоб эта история не вышла из стен школы. Думаю: им самим невыгодно выносить "сор из избы". - Забрал бы ты его в Ленинград, он здесь совсем от рук отбился. Со шпаной связался. - Я ничего плохого за ним не заметил, - муж посмотрел на дверь комнаты сына. - Лада, пойдём на кухню, там всё обсудим. Кирилл стоял за дверью своей комнаты подслушивал разговор родителей. Когда они ушли на кухню, он лёг на кровать, взял Библию, начал читать Евангилие от Луки. Мать и отец ещё долго обсуждали на кухне, как правильно поступить, чтоб "спасти" сына от его внезапного убеждения. На следующий день, Авенир Артурович сходил в школу, пообщался с директором Леонидом Львовичем. Леонид Львович отлично знал неординарного ученика своей школы, следил за его успеваемостью. Мужчины сразу поняли друг друга, поговорили на минорное ноте, Авенир Артурович пообещал директору: скоро перевести сына из школы в Ленинград, на том они и расстались. В субботу иерей Николай крестил Кирилла Минутко, дал ему в крещении имя - Кирилл. После того как Кирилла исключили из пионеров, весь класс ополчился на него, даже девочки с которыми он дружил, давал списывать, разъясняя решение задач: Лариса Лебедева, Кристина Албанова, Катя Симутина объявили ему - бойкот. Оля Викторова тоже не общалась с ним, "потому что все с ним не общались!". Особенно радовалась отличница Толокова, что он потерпел неудачу (как ей казалось). И только Наташа Калачек и Иван Боцюн продолжали с ним общаться, за что и на них пал гнев класса. Но если Ивана боялись задевать из-за силы, Наташу третировали и мальчики, и девочки дразнили и обзывали её по-разному. Кирилл был удивлён такой преданностью Наташи Калачек к себе, теперь за последней партой они сидели вместе, он читал свои газеты и книги, на переменах читал ей стихи. Она дышала только им, влюбилась в него без остатка. С Иваном на переменах говорили на религиозные темы, уединившись где-нибудь в коридоре школы. В один из дней Кирилл пригласил Наташу к себе в гости к себе домой, она долго не соглашалась пойти (боялась его красивую, строгую маму). Он долго уговаривал её, сказал к слову, что матери дома не будет, и она согласилась пойти"ненадолго", попить кофе с пирожными. Дома Кирилл приготовил настоящий бразильский кофе сваренный по-турецки, выложил на большую тарелку бисквитные пирожные "Сказка", поставил на проигрывателе пластинку шведской группы "АББА". Они пили вкусный кофе, ели пирожные слушали красивые песни. Всё это Наташа открывала для себя, никогда она не пила кофе по-турецки, только какао дома, или кофе в лакомке, (растворимый кофе в банках был вообще - дефицит) и музыку такую она не слушала (проигрывалась песня "Джимми), дома у неё и проигрывателя не было, только радио с одним каналом. Ей было хорошо и уютно в квартире Кирилла, и она тоже хотела жить в такой квартире, где красивая дорогая мебель, ковры, хрусталь, цветной телевизор и проигрыватель, много-много книг на полках. И даже такие смешные, "малепусенькие", чашечки для кофе. Она представила, что Кирилл её муж и это их квартира, ей так стало очень хорошо, потом она даже покраснела и смутилась за свои мысли. "Только кошки в этой квартире не хватает, - думала она, осторожно дуя на уже остывший кофе. - Кирилл такой умненький, даже страшно пердставить, он запросто спорит с учителем истории. Недавно про какого-то Мономаха говорили", - вспомнила она и посмотрела на одноклассника с уважением. Кирилл думал о будущем, о том, что отец уже договорился о приёмных экзаменах в математическую школу при ленинградском университете и летом придётся сдавать экзамен. В том что экзамен он сдаст, он был уверен на сто процентов, даже не готовился к нему. Внезапно он перевёл взгляд от "стенки" на Наташу, рассмотрел её худенькую, какую-то зажатую, с мечтательным взглядом. Началась новая песня "Happy New Year", Наташе она тоже понравилась. - Хочешь знать, почему я много всего знаю? - начал говорить Кирилл как всегда неожиданно, Наташа даже вздрогнула. - Потому что очень любопытный, но не вундеркинд, как многие ошибочно думают. Мне интересно шокировать, особенно взрослых, выдать что-нибудь заумное не по годам, и смотреть на их реакцию. Они бывают такие наивные прям как дети, хотя мнят себя умнее нас. Говорю что-либо книжными фразами и наблюдаю, как взрослые теряются в догадках: кто я, почему так умно выражаюсь. Они думают: ребёнок не может этого знать, не может так мыслить, ищут объяснение этому феномену, а мне смешно. - Наташа мигом допила чашечку кофе, не знала, куда её поставить на блюдце, на полировку столика или на салфетку. - Ещё кофе? - спросил он, она кивнула, он налил ей кофе из кофейника. - Может шоколадных конфет? - Она хотела отказаться, но кивнула головой. - Кирилл достал из серванта конфетницу полную шоколадных конфет, поставил перед ней. - Кушай. - Она взяла одну, робко развернула, начала есть. - Знаешь, мне смешно, наблюдать за ними, ведь они думают, что мы дети - неразумны, а ведь это не так. Ты согласна? - Наташа закивала головой, хотя решительно ничего не понимала из того, что он говорит, ей даже страшно стало. - Думаю, я смог бы легко провести операцию, например по удалению аппендикса. Думаешь, нет? - она отрицательно покачала головой. - Я крови не боюсь, в обморок не упал бы, я уже на лягушках практиковался, проштудировал перед этим книжку о хирургии. Только кто же позволит ребёнку оперировать человека. Ведь это нонсенс - ребёнок-хирург. По представлению взрослых, дети должны бегать, прыгать, коленки сбивать, ведь они в жизни ничего не понимают. Мы же не так глупы, как ленивы, нерешительны и имеем множество страхов. Ты согласна? - Она кивнула, хлебнула горький кофе, закусила конфетой. - Вот дали бы взрослые нам инициативу, мы бы доказали, что не так глупы, как они о нас думают. Я согласен был бы возглавить детское правительство стать генсеком или премьер-министром, и подобрать в него детей-министров. Возможно, мы изменили бы своим примером мировое мышление, чтоб не было войн, не было голодных, чтобы все любили друг друга! Дайте мне власть и я изменю миропредставление! - Заиграла песня "I do, I do, I do". - Ему вдруг захотелось поцеловать Наташу, поцеловать просто ради эксперемента, чтоб понять какое удовольствие от этого получают взрослые. Он поднялся со своего кресла, сел на край кресла Наташи, она вжалась в мягкую спинку. - Ты боишься меня? - спросил удивлённо он, она отрицательно закивала головой. Он протянул руку, погладил её косичку, сердце у Наташи бешено заколотилось. - Ты красивая, - прошептал он. Она почувствовала его дыхание, со страхом подумала: он хочет, поцеловать меня. Кирилл нагнулся к ней, потянулся губами, она крепко закрыла глаза, губы её сильно напряглись, сердце готово было вырваться из груди. Кирилл дотронулся губами до её губ, и она открыла глаза, расслабила губы. Вдруг почувствовала, что его язык проник ей в рот! Она страшно испугалась, оттолкнула его, вскрикнула, побежала в прихожий коридорчик. Быстро обулась, но не смогла открыть трясущимися пальцами замок. "Вот, и в этом девчонки непредсказуемы", - думал Кирилл, поднимаясь с пола, пришёл в коридор, открыл замок, Наташа пулей выскочила на лестничную площадку, побежала вниз по ступенькам. "Первый блин - комом, а сколько ещё предстоит узнать о женщинах! и блинах, - подумал, вздохнув он. На следующий день 7 апреля на Благовещение Пресвятой Богородицы Кирилл и Ваня утром стояли в церкви на празднечной службе. Женщина у храма поздравила их с праздником и сказала: "Берегите дни детства! Это самые счастливые воспоминания в старости. Спаси вас Господи, детки". "Спаси вас Господи, тётя", - ответил Иван, "Спаси вас Господи", - ответил весело Кирилл. В школе Наташа не села с Кириллом за парту, вернулась на своё место, с Кириллом сел за парту его друг Иван. Они много говорили о праздничной службе в церкви и учительница записала запись им в дневники о плохом поведении, что их ничуть не расстроило. На большой перемене Кирилл в вестибюле подошёл к Самогадпекову. - Иосафат, я хотел поговорить о том, как наши имена связывают нас. - Не понял, - насторожился Иосафат. - Ты на шо намекаешь? - Давай отойдём к окну. Они отошли от двери к окну. - Я знаю, происхождение твоего имени, оно не среднеазиатское, оно еврейское... - Шо ты несёшь! - озлобился Самогадпеков. - Моё отчество тоже не русское, оно - еврейское. Авенир имя - еврейское, начальника войска первого Израильского царя, звали: Авенир, я - Авенирович, возможно и у меня в родословной есть еврейские корни. Только я не согласен с иудейской религией, и исповедую: православие. Считаю Иисуса Навина сыном Божьим, и верю в Святую Троицу. - Минутко, ты совсем перемолился, иди отдохни со своей верой. Я не еврей, и не армянин, я - русский! И вообще не верю ни в Бога, в черта, ни во шо не верю, я - атеист! - Выкрикнул он последнее слово. - Мой отец - русский, мать в девичестве - Галушко, украинка! Понятно тебе!?! - громко сказал он. - Почему тогда имя тебе дали иудейское? Иосафат упоминается в Библии, - спокойно спросил Кирилл. - Какое иудейское? - тихо сказал Иосафат, обернувшись. - Я понимаю, евреев нигде не любят, Советский Союз не поддерживает с Израилем дипломатических отношений, и многие евреи вынуждены скрывать свою национальность... - Иди ты знаешь куда! - Иосафат растерялся, задумался, как Кирилл докопался до его родословной, по линии матери отца, то есть - бабушки, он был - еврей (у евреев национальность определяют по материнской линии). - Минутко, знаешь, почему тебя никто в классе не любит? - Скажи. - Ты слишком заумный. Понимаешь? Выскочка! Ну, чего ты лезешь всегда не в свои дела? Люди этого не любят. Понимаешь? Такие как ты - белые вороны, всегда становятся - изгоями. Тебя ещё не бьют, но поверь, скоро будут бить. - Иосафат, ну почему ты боишься? Имя твоё не раз упоминается в Библии, так звали и одного иудейского царя. Этим гордиться нужно. - Я тебе сам сейчас по морде врежу! - Если это тебя успокоит, бей, ибо сказано: ударившему тебя, подставь вторую щеку, - спокойно ответил Кирилл, Иосафат сжал пальцы в кулак, посмотрел на спокойное лицо одноклассника. - Ты точно - псих, правильно говорит Мутузов, - сказал он сердито, и быстро ушёл по коридору. Подошёл Иван, спросил: - Чего он ушёл сердитый? - Поговорили с ним насчёт расовой принадлежности, - ответил Кирилл, Ваня ничего не понял, и ничего не спросил. - Знаешь, Сталин, борясь с религией славян, армян и грузинов, в тысяча девятьсот двадцать восьмом году отменил семидневную неделю. - Как это? Зачем? - Чтоб люди не знали когда воскресенье, и перестали ходить в церковь на праздники и по воскресным дням. Отменили все церковные праздники, колокола переплавляли на металл, церкви - взрывали, делали из них - клубы, театры и склады, священников расстреливали, сажали в тюрьмы... - Зачем? - Коммунисты вообще против любой религии, ты же каждый день с атеистами сталкиваешься. Религия нашей страны - атеизм, неверие ни в Бога, ни в нечистого, ни во что святое. - И шо было потом, когда коммунары отменили воскресенье? - Ввели шестидневную неделю, пять дней назывались - рабочие, шестой - выходной. - Как это? Когда же было воскресенье? - недоумевал Ваня, думал: Кирилл что-то сам себе напридумывал. - В тридцать девятом году, Сталин снова ввёл нормальную, семидневную неделю в Советском Союзе. - Почему? - Видимо сам запутался, захотел жить, как весь нормальный мир. - А-а-а, - только и сказал Боцюн. Мимо проходил Рублич, Кирилл позвал его, чтоб вернуть книгу. Рублич увидев Ваню, нахмурился, подошёл, поздоровался с ними за руку. Только он здоровался с ребятами за руку. Кирилл вернул книгу Рубличу. Ваня предложил пойти поесть в столовую, но Кирилл и Саша отказались, он ушел. - Не нравится мне этот лапоухий, он похож на солдата Швейка, полный идиот, - высказался про Ваню Саша. - Он нормальный парень, просто сильно наивный, - ответил Кирилл. - Не знаю. Может я и ошибаюсь. Понравилась тебе книга? - Очень интересные факты... Самогадпеков зная, что на Минутко многие злы и хотят его проучить, пошёл искать Мутузова, чтоб натравить его на Минутко, так как он был без защиты Боцюна. Он встретил на втором этаже Лужника, Столярова и Шаповалова из "Б" класса. Он отозвал в сторонку Лужника и сказал, что сейчас есть есть момент поквитаться с Минутко, так как он находится в вестибюле сам, без защиты Боцюна. Лужник обрадовался, послал Столярова найти Мутузова и пошёл с Самогадпековым в вестибюль. Они нашли Кирилла, он оказался на месте, разговарившего увлечённо со здоровяком Рубличем: - Черечилль это такая собака не лучше Гитлера, он всегда ненавидел Советский Союз, с тех пор как он образовался, - говорил Саша Кириллу, - это описано в многих книгах и мемуарах самого Черчилля. И Франклин Рузвельт и Черчилль сговорились, ждали пока наши и немцы уничтожат друг друга, и тянули с открытием "вторго фронта". А когда поняли, шо наши и без них разобьют Гитлера, открыли "второй фронт" в самом конце войны. Боялись, чтоб Советская армия не освободила всю Европу, и не остановилась в Лиссабоне на берегу Атлантического океана. Потому они и собрали срочно Тегеранскую конференцию. Жаль, шо мы не захватили Испанию, можно было бы расчитаться с этим фашистским гадом Франко за гражданскую войну тридцать шестого - тридцать девятого года. - Что ты скажешь о Ленине, как о организаторе Красной армии? - спросил Кирилл. - Ленин? Какой из него организатор? Трепач и демагог. Любой царский генштабист во сто раз был умнее его. Например, Андрей Евгеньевич Снесарев знал четырнадцать языков, Ленин только шесть или семь? Андрей Евгеньевич закончил математический факультет московского университета, академию генштаба, путешествовал по Индии, Афганистану, Тибету. Куда этому вольнодумцу и прожиге Ульянову, полжизни прокутившему в Швейцарии. - С ним Рублич, ничего не выйдет, - сказал тихо Иосафат Пете. - Давай подождём. - Не, Красавчик не скоро замолчит, видишь как распалился. - Можно позвать фитюльку, сказать шо его ищет на улице Сагор, - предложил Петро. - Они сейчас не дружат, не выйдет. Со стороны столовой подошёл Ваня с пирожками в руках, два отдал Кириллу, два оставил себе. Кирилл поделился одним пирожком с Сашей, тот поблагодарил его. - Теперь уж точно нет смысла выманывать карлика на улицу, с ним попрётся этот селюк, - сказал Иосафат. - Подождём удобного случая, в другой раз. - Они ушли. С улицы зашла Лариса Кристаль, бросив холодный взгляд на мальчиков, она направилась в сторону библиотеки. Кирилл, увидев её, сослался на дела и покинул товарищей, пошёл за Кристаль. Она вошла в библиотеку, он следом. Наташа Калачек следила за Кириллом, и тоже решила пойти за ним. В библиотеке Кирилл подсел к Ларисе, она же листала подшивку "Пионерской правды". Посмотрев на него неприязненно, она отвернулась. - Лариса, ты сегодня великолепно выглядишь. - Ну, и шо? - спросила она удивлённо. - Слушай, Минутко, отойди от меня, для тебя объявлен бойкот. - Я знаю, и мне это приятно. - Приятно!? - изумилась Лариса, посмотрела на него пристально, не шутит ли он. - Почему? - Я ощущаю себя декабристом, их тоже мало кто любил. Зато я всех вас - люблю. - В каком это смысле? - насторожилась Лариса. - В смысле обыкновенном, не испытываю к вам нелюбви. Вот и всё. - Минутко, не морочь мне голову, ты предатель. - Кого я предал? - Пионерию! - Но это, же не родители, не родина! Ну, не хочу я быть пионером и что здесь плохого? Лариса не нашла что ему ответить, она уже порывалась уйти, он пошёл в ва-банк: Я вас любил: любовь ещё, быть может, В душе моей угасла не совсем; Но пусть она вас больше не тревожит; Я не хочу печалить вас ничем. Я вас любил безмолвно, безнадежно, То робостью, то ревностью томим; Я вас любил так искренно, так нежно, Как дай вам Бог любимой быть другим. Лариса затаив дыхание, прослушала стих, выдохнула по его окончанию. - Это просто стих или признание? "Вот это вопросик! Что ей ответить?". - Это выражение моих чувств, - ответил он и взял ей тёплую, маленькую ладошку, прошёлся своим большим пальцам по её тонким, изящным пальчикам. Она одёрнула руку. Наташа слышала их разговор, она стояла позади, за полками книг. Слёзы навернулись у неё на глазах. "Зачем я обидела его вчера, он разлюбил меня и теперь полюбил эту красавицу, Кристаль". - А мне казалось: ты влюблён в эту страшилку, Калачек. - Нет, мне ты нравишься, - соврал он. Громко грохнула дверь, библиотекарша повернулась к двери, возмущенно сказала: - Разве так можно, вы же не в конюшне! - Расскажи мне ещё стихи, - попросила Лариса... У Наташи сильно разболелась голова, она пошла к медсестре, та померила её давление, дала таблетку и отпустила домой. На следующей случай поквитаться недругам Кирилла представился, Кирилл сам пришёл к нему. В школе был мальчик - изгой из седьмого класса, над ним издевались все, даже младшеклассники. Прозвали его - Куча, был он нечистоплотен, очень труслив, боялся боли, боялся дать отпор обидчикам, из-за чего был бит каждый день. Хотя он был рослый и крепкий подросток, но на него запросто плевали в прямом смысле, школьную сумку измазывали чем угодно. В туалете запросто могли обмочить брюки мочой, он не роптал, сносил всё, дрожа от страха. Кирилл Минутко вышел со школы, пошёл в уличный туалет. Издалека он увидел группу старшеклассников, были там двое десятого класса, и среди них - Мутузов. Они стояли кругом и весело смеялись. Кирилл хотел вернуться в школу, не хотел пересекаться с Мутузовым, но поймав себя на мысли о трусости, пошёл вперёд. Он подошёл ближе и увидел страшное зрелище: изгой Куча стоял на четвереньках у грязной лужи, его изредка пинал ногой кто-либо из толпы. Возмущение происходящим захлестнуло мозг Кирилла и вместе с тем страх перед толпой, страх перед сильными. Теперь как верующий христианин он не мог пойти мимо насилия, издевательства сильных над слабым, совесть не позволяла.

- Пей из лужи, пей! - говорил старшеклассник, Кирилл узнал в нём - Баклажана. (Кирилл знал такую породу наглых, трусливых людей как Баклажан - в толпе они герои). Вот Мутузов сел верхом на жертву, весело сказал:

- Н-но! Поехали! - ладонью ударил жертву по бедру.

- Пей зараза, - крикнул кто-то и Куча начал пить дождевую воду из лужи у туалета.

Минутко бросил свою папку, оттолкнув двоих юношей, решительно прорвался в круг, толкнул руками Мутузова, тот слетел с жертвы прямо в лужу.

- Что вы делаете!? Вы не люди, вы хуже - фашистов! Изверги! Только и можете над слабыми измываться, а сами вы - рабы своего страха, боитесь силы, боитесь друг друга. Трусы!!! - гневно кричал Кирилл, толпа перестала смеяться.

- Ах ты, лилипут мелкий, - Мутузов поднялся, вода стекала с его куртки и брюк. - Сам нарвался. Тоже хочешь водички попить, сейчас напьёшься, профессорский сынок. Минутко бросился на него с кулаками, ненависть двигала всеми его чувствами, неумело ударил Мутузова целясь в лицо кулаком. Мутузов лишь отодвинулся, Кирилл попал ему вскользь по груди, ударом кулака в челюсть он свалил Кирилла с ног. Кирилл упал рядом с лужей на сухое место. Куча испугавшись ещё больше сбежал, его исчезновение никто не заметил. Мутузов начал яростно пинать одноклассника ногами (кто-то одобрительно заржал), он остервенненно затолкал его ногами в лужу. Потом нагнулся и окунул его лицом в лужу. - Ну, шо теперь скажешь? Пей водичку. Кирилл поднял перепачканное в грязи и крови лицо, он к удивлению всех не плакал, лицо его не выражало страха, оно было торжественно-радостно. - Вы не ведаете, что творите! Тебе спасибо, - ответил он Мутузову. Никто его не понял, кто-то был агрессивен, кто-то удивлён, кто-то растерян, но никто не остался равнодушен. Куча под шумок сбежал. Никто не заступился за Кирилла, все смотрели на избиение, дети в этом возрасте жестоки. - Я тебя убью! - грозно сказал Мутузов. - А я тебя - прощаю, ибо не ведаешь, что творишь! - Дай ему ещё, для ума, - сказал Баклажан. - Ну его, он же спятил, - сказал другой юноша, и по одному, по двое все начали расходиться. - Проси прощения, профессор, - требовал Андрюха. - Я прощаю тебя, - ответил улыбнувшись Кирилл. Андрюха рассердился ещё больше, ударил Кирилла кулаком по лицу. У Кирилла побежала кровь с губы растворяясь в грязной воде. - Я тебя - прощаю, - сказал Кирилл и улыбнулся. - Ты меня прощаешь? Я тебе покажу! Мутузов несколько раз яростно ударил Минутко по лицу, тот даже сознание потерял на миг, на лице появились гематомы. Он выпрямился и стоял над лежащим одноклассником, испытывая какое-то чувство неуверенности в своих действиях. Увидев это, все быстро разошлись, Баклажан ушел, последним. Кирилл пришёл в себя, потрогал ладонью разбитый нос, посмотрел на кровь оставшуюся на ладони. Поднял глаза на Мутузова. - Прощаю, - сказал он улыбнувшись. - Ненормальный, псих, - сказал Андрюха, он понимал, что проигрывает моральную схватку и впервые не знал что делать. Он обернулся вокруг, вдалеке увидел несколько мальчиков, оставил избитого им одноклассника, пошёл за ними. Кирилл остался один, он лежал в луже на асфальте, руки раскинув в стороны, и с надеждой смотрел в небо. Ему было хорошо, он понимал, что пострадал за справедливость, он физически слабый победил в этой схватке сильного, несправедливого противника, и не его одного, всех их! он поборол свой страх перед сильными. Его же совесть осталась - чиста, он был в тот момент - счастлив, он поступил по христиански! Он понял, что значит быть христианином!

Боцюн когда узнал о случившемся хотел после уроков подраться с Мутузовым, Кирилл с трудом отговорил его, объяснив, что он по-христиански простил своего обидчика, как Иисус когда-то простил своих мучителей. 19 мая в День пионерии, школьники не учились, собирались в школах, чтоб идти на парад. Май с Советском Союзе был вообще месяцем - праздников.

Сагорин стоял, возле трансформаторной будки где уже собирались одноклассники. Они подходили, здоровались, становились в круг. Он думал о Боцюне с которым у него в последнее время из-за Минутко произошла ссора. Мутузов, Кудряев, Коробка, Лужник и Столяров курили сигареты. У Мутузова и Кудряева на кистях рук были коричневого цвета напульсники для тяжелоатлетов, расписанные разными английскими и русскими словами. Носить напульсники было модно, Мутузов первым начал в классе носить напульсник, ему подражали в этом: Кудряев, Коробка, Лебезев и Малафеев.

Неожиданно появилась активистки, отличница Толокова и доставала Симутина. - Минерва и Без мыла явились, - сказал Андрюха товарищам. С осуждением посмотрев на мальчиков, Симутина спросила: - Курите? - Мы понарошку, не в затяг, - ответил Андрюха, ребята заржали. - Мутузов, Лужник, вы почему без галстуков? - спросила Анжела. - Я уже партийный, мне другой галстук положен, мама ещё не купила, - ответил Андрюха, чем ещё больше рассмешил товарищей. - Дурак, - сказала с обидой Толокова. - Все быстро идите к главному входу, вас ищет Софья Алексеевна, - сказала Симутина - А где "пожалуйста"? - Получишь от классухи, - сердито ответила Толокова и они ушли. - Сагор, готов к параду? Пионер, - спросил беззлобно Лужник.

Паша мечтал о каникулах, вчера он написал в дневнике, в колонке "что задано": "19 мая День пионерии!". Синей пастой нарисовал шарик, лицо пионера, красной пастой нарисовал - пилотку и пионерский галстук. - А ты, Петруха, гвоздь тебе в ухо, готов? - недружелюбно ответил Паша. - Где же ваш с Боцюном дружок, Фитюлька? - Петя засмеялся.

- Он нам не дружок, Шпынь, - резко ответил ему Паша.

- Слышь, Сагор, полегче, - Петя обиделся, - а то можно и по шее...

- Хорош пацаны, заводиться, праздник, как ни как, - вмешался Андрюха.

- Шо он гонит? Я его обзывал?

- Обозвал Сагором.

- Так тебя так все так кличут.

- А тебе - нельзя.

- И ты не обзывай меня - Шпынём.

- А кто ты? - спросил презрительно Паша.

Лужник сжал кулаки, Андрюха стал между ними.

- Хватит, я говорю.

Кудряев Эдик курил правой рукой, левую изувеченную после взрыва бутылки, держал в кармане лёгкой куртки. Три пальца левой руки у него не двигались, на шее и левой щеке белели шрамы. После того случая Эдик бывший левшой переучивался делать всё правой рукой. После того случая, мальчики перестали вообще что-либо взрывать. - Мы вчера играли в войнуху, - Лужник обнял за шею Столярова. - Я закатал в ухо Димону, пробкой.

- А я тебе в щеку, - Столяров сбросил его руку со своего плеча.

- Чем вы стреляли? - спросил Андрюха.

- Пестиками с карбитом, знаешь из раскладушек, трубки загибаются, один конец заклёпывается... - начал объяснять Лужник.

- Знаю, плавал. Потом кидаешь кусочек карбида, плюешь на него и забиваешь пробкой от шампанского.

Эдик от этого перечисления даже поёжился.

- Во! Фитюлька идёт! - Лужник указал на Минутко. Подошли Самогадпеков и Малафеев, поздоровались. Мутузов с ненавистью посмотрел на невысокого, хрупкого одноклассника, он шёл по пешеходной дороге к школе, был одет в костюм, серого цвета, синюю куртку, чёрные туфли, вместо пионерского галстука, у него был завязан обыкновенный, мужской галстук. После того случая, Кирилл не нажаловался на него, как он думал, а подошёл на другой день и сказал: "Я не держу на тебя зла". Чем ещё больше озлобил Андрюху. - Говорят, он заочно сдал экзамены, профессор хренов, - сказал Лужник презрительно. Он люто ненавидел Минутко, но не мог раньше расправиться с ним из-за поддержки Сагорина и Боцюна, а теперь когда тот остался без поддержки, он не может сломить его волю. Хотя он и много списывал у Кирилла задания, попрошайничал - что-нибудь из еды, занимал по десять, пятнадцать копеек и никогда не отдавал, он не любил - его.

- Вечно шо-то жуёт, жвачное, - сказал Мутузов, люто ненавидя Кирилла за то, что как ему казалось: он задаётся, рисуется своей учёностью. - Пацаны, помните, шо нам Поросёнок пообещал? - спросил он.

- Шо? - спросил Лужник.

- Мы приловили Бобра вчетвером: я, Паха, Иван и Эдик, на Алебастровом. Он пообещал дать в зуб Профессору.

- Помню! - сказал Эдик.

- Димон, погнали за Поросёнком, - сказал Столярову Лужник, и они пошли искать Боброва.

- Сейчас будет весело, - потёр руки Андрюха.

- А может не надо? - спросил Паша.

- Не понял, Сагор, ты шо за этого хмыря заступаешься? - удивился Андрюха.

- Нет, - пожал плечами Паша.

- Так шо ты межуешься? Щас будет весело! - сказал Андрюха, - Хорошо он без своего подхалима Боцюна, - сказал он и при этом посмотрел на Сагорина, он знал: Боцюн друг Паши и Паша может за него вступиться в драке.

Коробка согластно качнул головой, тоже посмотрел на Сагорина, он давно имел на него зуб. Лужник и Столяров привели Боброва. - Помнишь, шо ты нам пообещал? - спросил у Боброва Мутузов.

- Нет, а шо? - испугался Гриша.

- Обещал в морду дать Профессору, - напомнил Андрюха.

- Не помню, - тихо сказал Гриша.

- Считай, я тебе напомнил, пора действовать. Та ты не бойся, толстый. Ты его на раз - увалишь. - наставлял Андрюха Боброва. - Как подойдёт Профессор, долго не базарь, бей сразу в сопло. Помнишь, как он тебе на физ-ре в глаз засветил? Тебе не обидно? Надо рассчитаться с ним. Сразу в морду бей, толстый, и по яйцам - ногой!

- Не могу. Я боюсь.

- Не ссы, жиртрест. Ты вон какой - здоровый! А он - коротышка, - толкнул в живот кулаком Лужник Боброва.

- Если не ты - его, я - тебя, сейчас урою! - пригрозил ему Андрюха, подсунув под нос ему свой кулак.

- Идёт, - предупредил Эдик. Минутко поздоровалсь хотели пройти мимо. - А вот и мой друг идёт, - сказал Петя, развёл для объятия руки в стороны. - Шо ж ты мимо проходишь? Не поздоровкаешься, не поговоришь. - Лужник обнял, приподнял Минутко. Отпустил, повернулся к ребятам, хитро подмигнул. Бобров побледнел со страха. Остальные недружелюбно смотрели на Кирилла.

- Собственно, я не понимаю, чего вам надо? - Кирилл обращался к Сагорину, Паша смотрел ему прямо в глаза, взгляд не отводил. - Петя, когда ты вернёшь мне мой кубик "Рубика"? который я дал тебе ещё в феврале, - спросил Кирилл и заметил, что оказался в кругу одноклассников, напротив него стоял Бобров. Кирилл сразувспомнил, как Иван предупреждал его: Мутузов натравлял на него Боброва. Он посмотрел на Андрюху, Мутузов с издевкой подмигнул ему. Бобров агрессивно сопел как - чайник, испепелял Кирилла взглядом, живот выпятил вперёд. - Бобров, что, собственно говоря, происходит? - За шо ты меня на физ-ре, в глаз кулаком ударил? - Гриша толкнул Кирилла. - Понятно. Вы заманили меня сюда, чтоб стравить с Бобровым, - сказал Кирилл, глядя на Пашу. Сагорин в ответ презрительно посмотрел на него.

- Ну, шо ты? - промычал толстячок Гриша. - Шо ты? - Я был тогда не прав, если хочешь, ударь меня. Я прошу у тебя прощения, - попросил прощения Кирилл у Гриши. Тут не выдержал Эдик, пнул ногой в зад Боброва. Гриша по инерции налетел на маленького Кирилла, взвизгнул и начал колотить ладонями по голове противника.

Мальчики оживились, подбадривающее загалдели: "Давай пузатый, жми!". "Жаркое для лилипутов!". "Мудак". "Гаси его, ссыкун". "Боров пережаренный, тюфяк. Кулаками бей!". Минутко отчаянно вцепился в брюхо Боброва, сковывая его движения. Они топтались на месте, под хохот и свист мальчиков. Прибежал Прохоренко, у него нюх был на драки. "Гаси его, микроб! Под дых бей хряка", - крикнул он. "По сопатке бей, жирный! По сопатке!", - закричал Мутузов. "Оттолкни его и бей по роже кулаками!", - кричал Грише Лужник. Гриша воспользовался советом, оттолкнул Кирилла и потерял все пуговицы на куртке. Слёзы выступили на его глазах, он ринулся в атаку. Кирилл сверху вниз дном кулака попал Грише, по толстой пачке. Брызги соплей и пота разлетелись от лица Боброва. Он разозлился, пятернёй по-женски, ударил Кирилла по щеке, тот даже айкнул. Потом левой рукой неумело вскользь попал Кириллу в нос и лицевую кость, да так неудачно, что сломал руку в кисти. Он дико заорал, упал на асфальт как подрезанный поросёнок, начал визжать и кататься на спине. Кирилл тоже лежал с разбитым носом на чахлой, грязной весенней траве, запрокинув голову, он видел: Сагорин смотрит на него с жалостью. Прибежала Наташа Калачек, нагнулась над Кириллом. - Кирилл, тебе больно? Скажи Кирилл. Бедненький. - Слёзы навернулись на её глаза. - У тебя кровь? Тебе больно? Они тебя били! - Она поддержала его голову за затылок.

- Прибежала, невеста без места, - хохотнул Лужник.

- Даже бить толком не умеет, свиня, - плюнул на Боброва Прохоренко.

- Так это шо ничья получилась? - спросил Мутузов. - Атас! Оглобля сюда идёт, - сказал Эдик, и все разбежались, кроме лежащих драчунов и Наташи. - Ничего, пройдёт, до свадьбы заживёт. Сегодня день праведного Иова Многострадального, он терпел и я потерплю, - сказал Наташе Кирилл. - Его пожалеть надо, - указал он на ревущего Гришу. - Он не ведал, что творил, - шмыгнул носом, - он стал жертвой интриги сильных класса нашего. Достань пожалуйста из кармана куртки носовой платок. Наташа достала платок, дала его Кириллу, он вытер им под носом кровь. Подошла Стальная Софья начала разбираться из-за чего произошла драка. Это был последний день Кирилла в школе. Во дворе и на районе его тоже больше не видели. На уроке физкультуры, Стальная Софья рассказала ребятам, что Кирилл сдал экстерном экзамены за десятый класс, и будет учиться в школе при университете, для одарённых детей в Ленинграде. "Вундеркинд", - сказал с уважением Гохбаум, "грёбаный", - добавил Лужник. "Дневник на стол", - сказала Лужнику Стальная Софья. Наташа не сдержалась, слёзы покатились из её глаз, это заметили, кто-то начал смеяться. Она не выдержала и первый раз в жизни вышла из класса без разрешения учительницы и убежала домой. Дома много раз звонила на квартиру Кирилла, трубку никто не брал. С работы пришла мама, видя состояние дочери, расспрашивала её, что случилось, она и матери не хотела отвечать. Она думала, не пойти ли самой к Кириллу, чтоб попросить у него прощения за то что убежала тогда из его квартиры, "он ведь не хотел меня обидеть". Без пятнадцати шесть она дозвонилась, трубку взяла мать Кирилла Лада Вячеславовна, мать подслушивала её разговор из другой комнаты. - Здрасте, а Кирилла можно позвать к телефону? - Кто его спрашивает? - холодным голосом спросила Лада Вячеславовна. - Наташа, Калачек, я учусь с Кириллом, - сказала она чуть не плача. "Кирилл сегодня уехал учиться в другой город, он здесь больше не живёт", - услышала она будто сквозь пелену голос и короткие гудки. Она выронила трубку, зарыдала навзрыд, мать подбежала к ней, начала успокаивать, как могла, она понимала: дочь влюблена, мальчик её не любит. Только когда Наташа по настоянию мамы выпила валерьянку и пустырник, немного успокоилась, она рассказала, что любит Кирилла Минутко, а он уехал навсегда учиться в город Ленинград. Мать успокаивала, говорила, что рано ей думать о любви, это всё детство, она вырастит и встретит настоящего, хорошего парня, полюбит его и они будут всегда вместе, а про этого кирилла она скоро забудет. "Нет, мамочка, не забуду, он лучше всех, я его люблю", - твердила матери в ответ Наташа. На следующий день мать Наташи брала почту из почтового ящика, и из газеты выпал тетрадный листок. Анастасия Сергеевна раскрыла его, там детским почерком был написано в рифме стиха послание: Не надо слёзных убеждений, Не надо горести в очах, Тебе желаю в жизни - счастья, Прости, я был тогда - не прав. К.М. Мать Наташи гневно разорвала записку-послание, выругав про себя наглого юнца, клочки сожгла. Наташа долго страдала, Анастасия Сергеевна даже звонила матери Кирилла, объяснила ей всю ситуацию, просила дать ей адрес сына. Мать Кирилла тоже считала, что это детские страсти, они скоро кончатся, ответила холодно: "Я не могу вам дать адрес сына, у него есть девочка, и переписываться с вашей дочерью он не захочет". Таков был ответ Лады Вячеславовны, Анастасия Сергеевна дочери это разумеется не сказала. Если по телевизору шёл фильм "Вам и не снилось", она его смотрела и ревела вспоминая Кирилла, этот фильм стал её любимым фильмом. 15 22 мая была назначена "Зарница". На "Зарницу" шли классами, запасшись провизией, котелками и кастрюлями. Шли весело с песнями. На окраине города, в степи разбили лагерь, мальчики принесли из посадки дрова, девочки во главе с учителями начали готовить супы и каши. Пекли в кострах картошку. После обеда, отдохнув, начались спортивные состязания среди классов, смотр строевой песни, эстафета. Мальчики устроили соревнования по футболу среди классов. Девочки играли в волейбол и пионербол.

Пока одни дети соревновались между классами, другие развлекались, как могли. Кто-то тайком от учителей играл в карты, кто-то в шахматы. Мутузов с биноклем, Сагорин и Боцюн залегли за бугорком на молодой травке. Андрюха наблюдал в бинокль за десятиклассницами, игравшими в волейбол в полукилометре от них. Девочки поснимали верхнюю одежду, играли в спортивных брюках и лифчиках.

- Вот так! Молодца девочка. Ещё разок подпрыгни. Во! Умница. Давай милая, ещё разок! - говорил Андрюха. - Ай, хорошо!

- Шо там? Дай посмотреть, - попросил бинокль Паша.

- Тебе будет не интересно, - сказал, улыбаясь Андрюха.

- Ну, дай посмотреть.

- На Сагор, погляди на ту, грудастенькую, в красном лифоне, - Андрюха передал Паше бинокль. - Видишь?

- Ага, вижу.

- Моя соседка, Майка Семашко, - сказал с гордостью Андрюха. - Моя мечта детства.

- Я видел её в школе.

- Дайте и мне посмотреть, - попросил Иван.

- Она сейчас в девятом классе учится. Её квартира под моей. Летом она на балконе, на раскладушке лежать любит, в трусиках и лифоне одном, я за ней наблюдаю, когда выхожу покурить.

- Паша, дай мне бинокль, - попросил Иван.

- Цыпочка.

- На, посмотри, - Паша передал бинокль Ивану.

- Которая она? Ого! Видно хорошо, можно рукой дотянуться, - сказал Ваня, потянулся рукой.

- Чем вы тут занимаетесь? - спросила подошедшая Симутина, она грызла огурец.

- Вечно весь кайф поломает, - сказал раздражённо Мутузов. - Без мыла влезешь, куда не надо. Иди, куда шла, мы в дозоре.

- Я расскажу Софье Алексеевне, шо вы подсматриваете за девочками. Я всё слышала.

- Иди, докладывай, ябеда, - сказал Паша. - Они шо, голые? - Пошла вон, Без мыла, - сказал раздраженно Андрюха.

- Всё расскажу! - Катя бросила горький огрызок огурца в траву. Она насмешливо смотрела на мальчиков. - А ты Мутузов, не обзывайся.

- Симутина, тебе делать нечего? - спросил Паша, увидев, что Андрюха хитро подмигнул ему. - Ты уже не староста класса. Андрюха обошёл Симутину, стал позади неё на четвереньки.

- Между прочим Сагорин, ты мне не нравишься. Я говорю это, как звеньевая нашей звёз... - она не договорила, Паша толкнул её двумя руками в грудь. Симутина перецепившись через Андрюху, упала, больно ударившись спиной и затылком о землю. Она так заревела, что в ближайшей округе дети перестали играть. - Ваня, забери наши вещи, мы будем ждать тебя за яром, - на ухо сказал Андрюха Ивану. Забрав у него бинокль, побежал за Пашей в овраг.

Боцюн пришёл с рюкзаками через пятнадцать минут, сообщил друзьям, что их ищет Софья Алексеевна и она очень зла. Андрюха беспечно махнул рукой, в бинокль онпрекрасно видел свой класс и классную руководительницу. Перевёл взгляд на посадку за оврагом.

- Опа! Секи Сагорик! - Мутузов передал Паше бинокль, рукой указал куда смотреть. Паша прильнул к окулярам, увидел сидевших под акацией, на покрывале - Самогадпекова и Коровницкую Тамару. Они неумело целовались, тыкаясь как слепые котята, друг другу в губы.

- Как тебе картина!? - спросил Андрюха. - Надо устроить любовничкам - обстрел.

Паша передал бинокль Ивану.

- Они ведь нас увидят, - сказал, улыбнувшись, Паша.

- Мы обойдём их, со стороны посадки.

- Годится!

Ничего не подозревавшие, Иосафат и Тамара, продолжали свои ласки. Головы у них кружились от любви, Сафат левой рукой обнимал Тамару, правой забрался ей под кофту, щупал упругую грудь, под лифчиком. Она шептала: "Не надо Сафатик, пожалуйста", но руку его не убирала. Ей казалось она влюблена навечно в Самогадпекова и они поженятся. "Сафатик, может не надо?", - шептала она, от её слов он заводился ещё больше. Он расстегнул и снял с неё лифчик, мял её грудь. Глазки Тамары закатились под лоб, ноги самопроизвольно развелись. Он обнажил её, обнажился сам. В первый раз в жизни они занимались новым, неизвестным, страшно манящим, возбуждающим все чувства и органы. Не успев, как хотелось насладиться - чувствами, случилось непредвиденное - Иосафат получил в ухо, консервированным помидором. От неожиданности Самогадпеков дёрнулся и лишил девственности Коровницкую. Она закричала от резкой боли, Иосафат вскочил с неё, как ошпаренный, начал натягивать брюки. Тамара получила варёной картофелиной в масле по голове. Она закричала, со страха побежала вглубь посадки, неизвестно куда. На Сафата с неба сыпались картофелины, огурцы и помидоры, он укрылся под деревом. Наконец, увидел троих обидчиков, которые и вели "миномётный" обстрел, они со смехом вышли из-за кустарника.

- Шо Сафат, т...л? Томку, герой, - сказал, смеясь Андрюха, подошёл, подцепил носком кроссовка трусики Тамары. - Ну, ты... - он не договорил, Самогадпеков, профессионально ударил его кулаком в ухо. Андрюха в ответ махнул два раза кулаками, Иосафат легко увернулся. И серией из трёх ударов уложил Мутузова на землю. Иосафат подбежал к удивлённому Сагорину и одним ударом в лоб, свалил его с ног. Следующий на очереди был безобидный Боцюн, Самогадпеков вложил в удары всю злость, в челюсть и в живот "отоварил" круглолицего Ваню. С ног не свалил, третьим ударом он разбил Ивану нос. Иван разъярился начал хватать руками Иосафата, тот лупил его кулаками по чём попадая. Наконец Иван ухватил обидчика за футболку, грохнул его кулаком по макушке, Сафат обмяк, упал без сознания. Мутузов поднялся, подбежал к лежащему Самогадпекову, начал пинать его ногами.

- Шо ж ты чурка нерусская делаешь! Чурбан горный! Ты на кого латиноармянец, руки поднимаешь!? - Андрюха был в ярости.

- Хватит с него, - сказал Паша, приняв сидящее положение. - Ты его убьёшь. Хорош.

- Нет, не хорош! Чурка неумытый. Я его прибью.

- Ваня, оттяни Андрюху от чурки, не то он убьёт его.

Иван обнял сзади за корпус Андрюху, оттянул в сторону. Паша подошёл к лежащему без сознания Самогадпекову.

- Он живой?

- Сейчас кинем его в Золотуху, вмиг очухается.

Они так и сделали, втроём подняли Иосафата, поднесли к озерку, бросили его в воду прямо в одежде. Иосафат сразу пришёл в сознание, начал бултыхаться в воде. Ребята подошли к воде, начали умываться. - Я тебя воще утоплю, Касым, - сказал Андрюха. Иосафат выбрался из воды. И что он сделал? Бросился драться с Мутузовым. Андрюха был в ярости, он снова проигрывал бой в чистую. - Шо ж вы стоите? Ванька, наших бьют! - крикнул Андрюха призывая друзей на помощь.

Самогадпеков сам бросился на Ивана, совершив вторую ошибку. Боцюн принял его на грудь, поднял боком до пояса и рывком перебросил через голову в воду. Мутузов в отместку за поражение, взял сумки с вещами Иосафата и Тамары, забросил их в озерцо.

- Чингисхан паршивый. Пришёл на Святую Русь, здесь и погибнешь!

На берег выбежала из посадки Тамара, начала помогать выбраться Иосафату из воды.

- Вот и ш... прибежала. Может и нас, обслужишь? - сказал злобно Мутузов.

- Заткнись Мутуз. Ты ещё получишь от моего старшего брата! - крикнула Тамара.

- Не ломайся. Подстилка мусульманская.

- Я - верующий! это ты - безбожник, - крикнул Иосафат Андрюхе.

- Я крест ношу! нерусская ты сволочь. Ты в кого веришь? морда татарская. - Андрюха плюнул в него, но не попал, расстегнул рубашку, показал нательный крестик. - Смотри! - Я ещё с вами рассчитаюсь, - пригрозил Сафат. - Я его сейчас добью, - сказал сердито Андрюха и друзья с трудом оттащили его от Самогадпекова. - Мой брат тебя убьёт, - сказала ему Тамара. - Прежде всего, он убьёт - тебя, когда узнает, кому ты отдалась! - и он грязно выругался. Она испугалась и больше ничего не говорила. 16. ... то, что недоскажу, о том времени, дополните сами. Начались десятидневные прополки подсолнечника в колхозах, плюс к этому каждому ребёнку нужно было сдать в школе пятьдесят килограммов зелёной массы для колхозных коров. Затем экзамены.

В воскресенье Паша с отцом поехали в город, на базар, купить сандалии, рубашку и шорты, для Паши. Отец и мама получили на фабрике аванс.

- Ну, шо Пашка, охладимся для начала, - предложил, выйдя из троллейбуса, Владимир Иванович сыну. - Тебе квас, мне пивко. Будешь квас?

- Буду, - обрадовался Паша, ему нравилось ездить с отцом в город. Когда отец выпивал, он становился щедрым, покупал всё, что попросил сын. - Я пивка хлебну, для затравки, - отец потрепал сыну волосы.

"Пивка для рывка. Самогону для разгону", - подумал Паша. Отстояв в очереди из десяти человек, к бочке с квасом Паша купил за пять копеек большой бокал. Отец тем временем купил в магазине бутылку "Краматорского" "пивка для затравки". Напившись, они пошли на базар.

- Теперь по беляшу, - отец подмигнул сыну.

- По два.

Бабушка в белом фартуке у лотка выкрикивала: "Беляши, котлеты в тесте, пирожки с капустой, с горохом, с картошкой". Алюминиевой вилкой с обломанными посредине зубцами она ловко выхватывала из лотка пирожки.

- Мать, дай нам беляши погорячей, - попросил Владимир Иванович.

- Сколько вам, ребятки,- добродушно спросила бабушка.

- Осилим четыре штуки, сынок?

- Осилим.

- Берите, беляши горячие, вкусные, - она дала им беляши, пожелала приятного аппетита.

- Спасибо, мать, - сказал Владимир Иванович.

- Спасибо, - сказал Паша.

Перекусив, они пришли на машины. По воскресеньям на выездных магазинах "ГАЗ - 53-х" вывозили на рынок всевозможные товары. Очереди здесь были огромные. Отец купил Паше всё, что они запланировали, себе купил чемодан-саквояж, "Буду на работу с ним ходить", - пояснил сыну отец. Зашли в рюмочную на базаре, Паше отец купил чебурек и стакан томатного сока. Себе - сто пятьдесят грамм водки и пирожок закусить. В рюмочную зашли два милиционера, в плащах, у одного висела через плечо рация, на ремне. Осмотрев посетителей и не обнаружив пьяных, они вышли. Продавец армянской национальности включил бобинный магнитофон, Юрий Антонов запел свою песню: "Я верю", затем ансамбль "Круг", исполнил песню "Кара-Кум". В рюмочную зашёл знакомый отца, под песню Юрия Лозы, мужчины выпили по сто грамм водки. Затем Паша пошёл за отцом, на крытый рынок, там отец купил по списку килограмм говядины, килограмм сала. Двести грамм домашней кровяной колбасы, которую они сразу и съели. На овощном базаре отец купил: картошки, лука, две капусты и две свеклы. После рынка зашли в универмаг, купили две лампочки, лезвия "Восток", для Паши машину "ЗИЛ - 130". Отец купил себе новый амперметр.

- Так, сказал бедняк. Ну, шо Пашка, домой или зайдём в погребок?

Паше нравилось заходить с отцом в винный погребок, там была особая, мужская атмосфера, женщины туда заходили редко, а если и заходили ненадолго, только с мужьями. В маленьком зале всегда было полутемно, и пахло особенно - вкусными ароматами. Буфетчица полная женщина наливала вино из двух аппаратов, белое и красное. К вину буфетчица давала на закуску мужчинам - шоколадную конфету. Отец и его приятели, всегда конфеты отдавали Паше. На полках стояло множество бутылок с вином, столовые вина - "Алиготе", Напареули", "Рислинг". Полусухие - "Белое", "Красное", "Розовое". Полусладкие - "Ахмате", "Альминская долина". Крепкие вина - "Портвейн 777", "Мадера". Полусладкое - "Лиманское красное"; сладкие - "Солнечная долина", "Кагор", "Чёрные глаза". Ароматизированные - "Букет Молдавии", "Осень", "Вермут". Здесь велись непринуждённые, мужские разговоры. Запах был устойчивый, пахло - вином, шоколадом, немного сыростью, мужскими одеколонами. О что это был за запах! он нравился Паше.

Как только вошли в подвальчик, отца окликнул сухощавого телосложения мужчина:

- Володька! Сколько лет! Подгребай к моему столу.

- Евгений! Женя! - обрадовался Владимир Иванович, крепко за руку поздоровался со старым приятелем. Затем он купил себе вина, конфеты отдал Паше.

- Какими судьбами? Володя. Твой малец? - Евгений указал на сына. - Как зовут? - спросил у Паши, дал ему три своих конфеты.

- Спасибо, - сказал Паша, увидев на пальцах мужчины вытатуированные цифры - 1 9 4 6. Ещё на левой руке была татуировка восходящего солнца, на предплечье звезда из колючей проволоки с надписью: "Раб КПСС". На правой руке татуировка пьющих на бочке пива двух амуров, с надписью: "Баклуши бить и водку пить".

- Это мой младший, Пашка. Старший Андрей, уже в технаре учится.

- А ты, в каком классе? малец.

- В шестой перешёл, - ответил Паша.

- Мой баламут Васька, в четвёртом учится.

- Ну, со свиданьицем, - сказал дядя Евгений, мужчины чокнулись стаканами, выпили. Паша увидел во рту дяди Жени два зуба из жёлтого металла.

- Как учишься?

- Хорошо, - ответил Паша, лишь бы не задавали пустых вопросов.

- Давненько не виделись, Женя.

- Много пасок прошло. Только с зоны откинулся, сабантую третий день. Прошёлся по городу, не узнал его, расстраивается! Ты где вкалываешь? Володя.

- На мебельной, электриком.

Евгений разлил по стаканам остатки вина из своей бутылки.

- Будем, - сказал он, чокнулся со стаканом Владимира, они выпили, закусили одной конфетой.

- Пойду, возьму ещё бутылку "Альминской", - сказал отец Паши.

- Я угощаю, Володя. Филки есть, мать старушка подкинула. Кое-чего на зоне наколымил, - он подошёл к стойке, купил бутылку "Мадеры", бутерброды и пять конфет. Конфеты тут же перешли в собственность Паши. Дядя Женя достал из своей сумки рыбу горячего копчения, хлеб. Складным ножом порезал рыбу и хлеб, нож сложил, положил в карман.

- Ну, вздрогнем, - сказал Евгений, они выпили, закусили.

- Ты женат? - спросил Владимир Иванович у Евгения Викторовича.

- В разводе. Как твоя Татьяна? Всё та же, принцесса! Моя гетерка, на четвёртый год моей отсидки, подала на развод. И развёл нас суд "справедливый", по скорому не валандаясь. Ничего, я не пропаду. Сошёлся недавно с одной "Марьяной", ещё та! Зажигалка. Дашей зовут. У неё крошка есть, пять годков. Я теперь типа батора подвязался. Гульну лысак, по закону, и на работу ишачить подлеплюсь, в сторойбригаду. Я в неволе путёвым плотником стал. - Он показал свои крепкие мозолистые руки. - Без корянки не останусь. Надоест здесь, майну на север или на Колыму, где бабульки можно рубить. Давай Володя, хлопнем по аршину гоноря, за встречу.

Паша внимательно слушал дивную речь дяди Жени, ничего не понимая. Его отец, и тот не всё понимал, что говорит друг детства. Евгений Викторович налил ещё вина.

- Чтоб у нас всё было, и нам ничего за то не было. За достаток, Володя. Поехали!

Порядком захмелев, мужчины начали вспоминать детство, школьные годы. Паша уже не слушал их, он объелся конфетами, сонно рассматривал посетителей погребка. Затем уже отец купил бутылку вина, Паше снова достались конфеты. Он их не ел, положил в карман.

Выбрались они из подвальчика, когда солнце стояло уже высоко. Друзья покурили, поговорили ещё и, пожав руки, покачиваясь, разошлись.

- Домой поедим на автобусе, - сказал отец сыну, они пошли на новый автовокзал, построившийся за мебельным магазином.

Филки - деньги. Наколымил - заработал. Принцесса - красивая. Гетерка - женщина, расторгнувшая брак. Зажигалка - темпераментная. Крошка - девочка. Батыр - отец. Лысак - месяц. Подлеплюсь - устроюсь. Корянка - хлеб. Аршин - стакан. Гонорь - вино.

Старый автовокзал, находился возле рынка прямо возле пешеходного моста. На вокзале Отец купил ещё две бутылки пива "Донецкое", сыну мороженое "Пломбир". Закурив сигарету "Прима", Владимир Иванович открыл бутылку пива, замурлыкал себе под нос: "А где мне взять такую тёщу, чтоб мне купила "жигули". И чтоб никто не догадался, шо это деньги не мо-и-и-и!".

- Папа, наш автобус едет.

- Купи билеты, я подожду в автобусе, - отец дал сыну десять копеек. Паша подбежал к билетному киоску, положил монету в монетоприемник, получил билеты. В автобус успел сесть, когда дверь почти закрылась, он прокомпостировал билеты, отец уже дремал.

- Где твой батько так набрался? - спросила толстая бабушка, сидевшая сразу на двух местах, на соседнем сиденье. Мешок её лежал в ногах. Владимир Иванович, открыл один глаз.

- Позаботьтесь о своём чемодане, бабуля, чтоб он не лопнул, - сказал отец и уснул.

На своей остановке Паша едва разбудил отца. Дома Татьяна Алексеевна, накричала на мужа: - Вовка, одного отпускать нельзя, вечно нажираешься, до свинячьего визга. Как ты сына не потерял? - Не ругайся, мать. Женьку Комарова встретил, поговорили... Он тебе привет передавал. Пива, тебе, взял. Пей любимая, - пробормотал Владимир Иванович.

- Хоть не посылай тебя с ребёнком, опять таскал его по пивным?

- Не опять, а снова. Любимая, мы купили, всё шо ты просила.

- Горе ты моё. - Отец полез целоваться, мать не сердито оттолкнула его. - Вова, иди спать.

После прополки, во дворе школы остались: Прохоренко, Лужник, Мутузов, Малафеев и Сагорин. Из "Б" класса: Горшков, Балагович и Славик Тулузин - задира и дебошир. Ребята играли на деньги, в "трусилочку", за зданием трудового обучения. Их тяпки стояли в ряд у стены.

- Петро, займи мелочи, - попросил проигравшийся Балагович.

- Ты не отдашь, иди гуляй.

- Ты всё равно проиграешь деньги, а если займёшь мне, я тебе отдам.

- Я проиграю? Пошёл к черту. Ты сам проиграл, когда родился.

- Ну, дай, хоть десять копеек, - канючил Балагович.

- Дай - будет при коммунизме, сейчас иди не мешай.

- Дай!

- Дай, уехал в Китай.

- Петро, ты играешь, или трепишься? - возмутился Тулузин, когда очередь подошла бить Лужника.

- Меня отвлекает этот - сопляк, каких мало, - Лужник взял монету, ловко подкрутил при ударе, выиграл.

- Ты подкручивал, так не честно,- сказал Горшков.

- И ты подкручивай, кто тебе не даёт?

- Глохни горшок, - сказал угрожающе Тулузин, ход перешёл к Сагорину.

- Этот стратит, - сказал Лужник.

- Не каркай под руку, фланер, - ответил ему Паша, ударил монету о монету, и действительно - не взял не одной.

- Я же говорил!

- Ты достал уже меня, - Паша встал на ноги, Петя встал напротив.

- И не подерётесь, и не подерётесь, - сказал Балагович.

- Закрой хлебало, чумазый, - сказал Лужник Балаговичу.

- Сам закройся, сквалыга, лизоблюд, - ответил ему Балагович.

Лужник не знал кто такой "сквалыга", зато отлично знал, кто такой "лизоблюд". Он кинулся на Балаговича, они схватились, начали, кряхтя бороться, упали на асфальт. Мальчишки сразу окружили их, начали подбадривать своих.

- По харе его бей, Шпынь, по харе, - кричал Мутузов.

- Глохни, тормоз, - крикнул на него Тулузин.

- Шо ты сказал!? Вонючий парашник! - Мутузов толкнул Тулузина.

- Димон, урой его! - крикнул Юра Горшков. - По печёнке бей его, по печёнке.

- Пошёл отсюда, - Малафеев толкнул Горшкова, Тулузин ударил Малафеева в нос кулаком. Брызнула кровь, Малафеев согнулся. Это было как сигнал, Прохоренко начал драку на кулаках с Тулузиным. Мутузов и Сагорин, заломили руки назад Горшкову, положили его на асфальт. Андрюха, несколько раз ударил кулаком между лопаток Юру, радуясь, когда тот от боли вскрикивал.

- Шухер, трудовик бежит, - закричал внезапно Лужник, когда его начал одолевать Балагович. Дима отпустил его, оглянулся по сторонам и Петя нанёс ему удар кулаком по зубам. Балагович упал, пуская кровавые пузыри.

Горшкова тоже отпустили, он схватил тяпку, начал махать ей, едва не вогнав острие Андрюхе в спину.

- Брось тяпку, дурак, - Мутузов спрятался за дерево.

Прохоренко сзади налетел на обезумившего Горшкова, развернул его и дал пощёчину. Юра упал и разревелся как девчонка, тяпка отлетела в сторону. На крики из помещения выскочили: трудовик Сергей Степанович и физрук Валерий Сергеевич. Похватав свои тяпки, мальчики мигом преодолели забор со штырями. Остались только пострадавшие: Малафеев, Балагович и Горшков.

- Вечно кто-то помешает, - сказал с сожалением Прохоренко.

- Жаль, я чумазого не добил, - посетовал Лужник.

- Доигрывать будем? - спросил Тулузин.

- Чем? Вся мелочь остались, в школе, - сказал Прохоренко, (он успел прихватить свою и чужую мелочь). - Завтра узнаю кто деньги хапнул, тому не поздоровится.

Паша видел, как он собрал деньги, но не сказал правду, боялся Прохоренко. - Тогда по хатам, - сказал Мутузов.

Вечером во дворе, около пяти часов, Сагорин сидел на лавочке, ждал, когда приедет "мусоровоз", автомобиль на базе "ГАЗ - 53". Как только "мусоровоз" заехал во двор, он начал истошно сигналить, созывая жителей двора выбрасывать мусор. Дети помладше, бежали с вёдрами за машиной, как всегда голося "благим матом": "Мусорка! мусорка приехала. "Мусор! Мусор!". Сагорин одним из последних, опорожнил своё ведро от мусора в мусороприемник "мусоровоза". Рабочий лопатой подобрав с асфальта просыпавшийся мусор, бросил его в мусороприемник. Нажал рычаг, мусор ушёл в кузов. Сагорин посмотрел на этот процесс, поморщился от вони, подумал: "Я бы не за какие деньги не стал здесь работать".

- Привет Паша, - сказал подошедший Иван.

- Привет.

- Кто сегодня не пришёл на прополку?

- Коровницкая, Викторова, Калачек и Коробка. Толокова и Пурсова остались в школе окна красить.

- Шо про меня Оглобля говорила?

- Ничего. Отработаешь день в школе.

- Гулять идём?

- Только ведро домой занесу.

Дома, поставив ведро на кухне, Паша, собрался выходить из квартиры, столкнулся с отцом.

- Куда собрался? - спросил отец, он уже проспался и был не в духе.

- Папа, я мусор вынес, иду погулять.

- У тебя экзамены на носу! а гульки на уме. Марш, в свою комнату, билеты учить, живо! Я тебе устрою гульки! - отец развернул его, подтолкнул в квартиру. Мать вышла из залы. - Куда собрался, ещё не ужинали, иди руки мой,- сказала она сыну. На ужин была: уха, солёные огурцы, ржаной хлеб, варёная "докторская" колбаса сливочное масло и чеснок. - Мама, я не хочу есть, честно, я уже перекусил колбасой с чаем, - признался Паша. - Поешь горячего. Он начал вяло помешивать в тарелке уху, после колбасы с хлебом, конфет, халвы и сладкого чая, аппетит пропал. - Видала, мать, не нравится ему уха, - сказал весело отец жене. - Сынок, может тебе фондю подать с крендельками? - пошутил он. - Папа, а шо такое "фондю"? - спросил сын, и застал отца врасплох, он-то название слышал, а что это конкретно не знал. - Это, это такое блюдо, подают на десерт, горячим, - ответил отец, сразу набил рот ухой с хлебом, начал жевать. - Из чего оно? где его готовят? - Это... мясное блюдо, готовят в Средней Азии, - ответил отец, и сразу обратился к жене: - Таня, дай молотого перчика. - Сын хотел ещё что-то спросить, он сказал ему: - Лопай ушицу, уминай, знатная ушица вышла у нашей мамки. Паша с трудом поел уху, поблагодарил за ужин мать и пошёл учить экзаменационные билеты к себе в комнату. Билеты никак не шли в голову, потому он начал листать журнал "Крокодил". Скоро в дверь позвонили, Паша прислушался. "Здрасте, - услышал голос Ивана. - А Паша, скоро выйдет?". "Ваня, он не выйдет. И ты иди домой, учи билеты, скоро экзамены", - ответила мать. Паша вздохнул, начал читать статью "Держа марку..." В ней говорилось, как в ФРГ провели эксперимент: один филателист на конверт, наклеили две марки, времён фашистской Германии. На них были портреты Гитлера с надписью: "Германская империя". Конверт дошёл до адресата!

"Фашисты они и есть - фашисты, ничего их не меняет, - подумал Паша, билеты учить всё равно не хотел (первые - пять билетов он давно выучил, больше не смог). - Интересно, что это за фондю такое, батя выдумал или нет? как-то неопределённо дал ответ. Надо узнать. - Он посмотрел в словаре Ожегова (подаренном ему на день рожденья в том году Кириллом), этого слова, там не было. - Спросить бы у Кирилла, он всё знает, только он уже уехал. Зря я с ним поссорился, хороший был друг, а то что в Бога верил, так и Ваня в Бога верит, и бабушка моя, мне же это не мешает. Может у Коробки спросить, насчёт фондю, он про еду всё знает, трескает с утра до вечера без перерыва".

На экзамене по математике, Паша вытащил 19-й билет, который не учил. Он стоял у доски, мялся, делал серьёзное лицо, вдумчивое лицо. Блеял как бедная овечка, повторяя всё, что говорила Раиса Владимировна, "вспоминал" всё, что не знал, вобщем вымучил тройку. Так же сдал и русский язык у Изольды Леонидовны, там помогла шпаргалка. Отвечал он тихо, принимал образ пай-мальчика, заработал тройку. После сдачи экзаменов пропуск в следующий класс был обеспечен.

На каникулы, всех школьников заставляли брать в библиотеке художественную литературу, девочки набирали кипы книг, мальчики были сдержанней в своих читательских способностях. Сагорин взял "Капитаны песчаных карьеров" Жоржи Амаду и "Остров сокровищ", Стивенсона. По прикиду Паши, девочкам нужно будет затратить на чтение всех книг - всё лето, с утра до вечера, без перерыва на еду и личную гигиену на отдых времени просто не останется.

- Ты шо взял? - спросил Пашу Иван, показал книжку, которую взял сам: "Три толстяка".

- Так она же детская, - удивился Паша.

- Какая разница, - пожал плечами Иван. - Я её читать не собираюсь. Взял, чтоб библиотекарша отцепилась. Моль старая.

Паша увидел Коробку, он стоял без интереса у полок с военной литературой, (украдкой жевал домашний пирожок с ливером) с нерешительностью вынул тонкую книжку. - Вова, ты не знаешь, шо такое фондю? - спросил Паша. - Я таким не занимаюсь, - угрюмо ответил Коробка, отвернулся, глотнул последний кусок, пошёл к столу библиотекарши. Гохбаум нёс две пачки книг, стянутых бечёвками.

- Арнольд, ты не много книг набрал? Надорвёшься, - пошутил Паша.

- Не много, летом ещё придётся добирать фантастику во взрослой библиотеке. Ты спрашиваешь про фондю? - Да. Ты знаешь шо это? - Примерно. Это разогретый в котелке сыр, в него макают хлебные кусочки и едят длинной вилкой.

- В какой стране его придумали? - Думаю в Швейцарии или во Франции, там где любят сыр. - Это точно? - Точно, я читал. "Вот же батя, соврал, глазом не моргнул", - подумал Паша. - Арнольд, ты шо летом отдыхать, не будешь? - спросил Иван.

- Конечно, буду. Еду с родителями в Ялту, на Чёрное море. Потом в пионерский лагерь, потом на месяц с походами по Донцу в Дроновку, - Арнольд улыбнулся им. - А ты Ваня, где отдыхать будешь?

- У бабушки, в селе. Это, - он показал книгу, - будет дома валяться.

Гохбаум неодобрительно покачал головой, ушёл.

- Вот дурак, набрал фантастики, и за год не прочитает, - сказал Паша.

- Где ты летом отдыхать будешь? - спросил Иван Пашу.

- У тёти Оли, в Ворошиловградской области, в селе Новочервоное.

Подошёл Мутузов, он был в прекрасном настроении, под мышкой у него была тонкая книжонка.

- Купаться едем, на "Карьер"? Туда вся шобла погнала.

- Я не могу, мамка наказала дома во дворе убрать, - ответил с сожалением Иван.

- Ну и шо!? Мне батя приказал домой сразу идти, квартиру прибирать. Я сначала съезжу на Карьер, скупаюсь, потом и прибрать успею. Поехали с нами. Паша, ты едешь? - Не знаю, вода ещё холодная. Андрюха, ты какую книгу взял на каникулы?

- Эту, - Андрюха небрежно, двумя пальцами взял за угол тонкую книжку. - Рылся на полках, искал книжку, где меньше написано. Ну и нашёл эту книженцию. - Он показал обложку книжки, там было написано: "Три сестры" "Драма в четырёх действиях. А.П.Чехов". - Отдаю я библиотекарше книжку, чтоб она записала её в мою карточку, - продолжал рассказывать Андрюха смеясь, - а она и говорит: "Молодой человек, не рано вам читать Антона Павловича?". Я ей отвечаю: "Я не только читать, я буду роль штабс-капитана Солёного играть!". Видели бы вы её рожу! Смех, да и только. "Василия Васильевича, играть будете?", - спрашивает и очки её на лоб полезли. Я не понял, "да, - говорю, - с ним тоже". Она глазами клипает. Ну, я ж посмотрел, какие действующие лица, в пьесе. Солёного запомнил, а как его зовут: не запомнил. А она дальше спрашивает: "И где вы будете играть, эту пьесу?". Я ей и брякнул: "В техникуме, старшей сестры. Приходите на спектакль".

- У тебя есть сестра? - спросил наивно Иван.

- Во даёт, - Андрюха сунул книгу за ремень брюк. - Сестры у меня - нет. Никого играть я не собираюсь. Ну, едем купаться, Ванька - встань-ка. - Ладно, поехали, потом уберусь. - Ты с нами? Паша. - Нет. - Пока, Сагор - лови щеглов. - Он обнял за плечо Ивана, они пошли на выход.

- Пока, Мутуз - лови картуз, - ответил Паша, Андрюха только засмеялся, пошёл со школьного двора, напевая песню: "А ты не плачь, и не горюй, моя дорогая. Если в море утону, знать судьба такая". Иван забыл записать зарегистрировать книгу в своей карточке, так с книгой и ушёл.

Жизнь в селе идёт спокойно, умеренно, никакой суеты и нервотрёпки, всё слаженно и понятно. Паша с мамой уже неделю отдыхали у родной сестры мамы - Ольге Алексеевны Смирновой. За неделю всё в жизнь в селе Паше приелась и надоела. Тётя Оля рано утром поднималась. Доила корову, кормила живность, гнала корову Зорьку на пастбище. Затем шла на ферму, где работала дояркой. Мама поднималась в семь утра, готовила завтрак. Паша поднимался к восьми, умывался, завтракал, шёл на улицу гулять. Паша познакомился с двумя мальчишками, его ровесниками: Егор - русоволосый, весёлый, разухабистый мальчик, щуплого телосложения. Борис - степенный, дородного телосложения, щекастый, черноволосый, глазастый. Оба новых приятеля Паши, любили рыбалку и купание, работали дома на огородах, лихо ездили на лошадях, с сёдлами и без, пасли коров. Основное своё время, проводили на природе, в степи. Любили щелкать семечки, пить молоко, есть мясо и фрукты. После завтрака Паша вышел на улицу, ярко светило солнышко. Здесь в селе, казалось, и время еле движется. Во дворе куры греблись у сливной ямы, пёс Каир дремал у своей будки. Кот Аркан умывался лапой, сидя посреди двора. "Когда же мы отсюда уедим? - подумал Паша. - Скука смертная". Он начал с хрустом есть редиску, ещё раз прочитал записку оставленную мамой: "Сынок, кушай всё, что видишь на столе. Я с тётей Олей на ферме. Приятного аппетита". Он вспомнил, его приглашали на утреннюю рыбалку Борис и Егор, а он проспал. Закрыв дверь дома, ключ повесил на гвоздик в сарае, он пошёл на речку, искать приятелей. Нашёл их под старой ивой, ветви которой спускались прямо в воду. Загоревшие до черноты, Егор и Борис, отдыхали на травке.

- Пашко, иди сюда, - замахал рукой Егор. - Ты шо проспал?

- Мы карасей и коропов наловили! - радостно сказал Боря.

Сагорин подошёл, поздоровался, увидел в двух вёдрах, плескалась рыба, величиной - с мужскую ладонь. Как она называлась, он не разбирался совсем. На берегу, ставка, стояли четыре самодельных, бамбуковых удочки. Паша разделся, прыгнул в воду "бомбочкой", ощутив всем телом холод воды. Вынырнув, он поплыл, не спеша вдоль берега. В воду тут же попрыгали его приятели. "Граем у латки! Я ловлю, я - латка", - крикнул Егор. Паша не успел отказаться, как его вовлекли в игру. Играть с ними, ему не хотелось, по причине того, что оба отлично плавали, а ещё лучше - ныряли. У Паши не получалось, уходить в стороны и назад под водой. Ещё противней, было идти по дну, в грязи и тине, проваливаясь выше щиколоток. От этого, ему было - мерзко, он содрогался, от отвращения. Оба были в воде, вроде - ихтиандров, поймать их было немыслимо. Егор поплыл за ним, Паша нырнул, погрёб, что есть силы под водой. Когда вынырнул, Егор оказался рядом, дотронулся до его головы рукой. "Ты латка", - сказал он и быстро уплыл. Паша поплыл к Борису, тот нырнул, когда казалось рука, касается его круглой головешки. В мутной воде, ногами и руками Паша искал Борю, а он вынырнул позади его. Гогоча и скалясь, крикнул: "Я тут! Лови меня". "Я тута! Пашук!", - гоготал с другой стороны Егор. Минут пятнадцать, он гонялся за мальчиками, пока случайно не дотронулся под водой ногой к ноге Егора.

- Всё, я вылажу, на берег, я - замёрз, - объявил он, выбираясь их грязной мути и ила на берег.

- Давай ещё, поиграем, - попросил Егор.

- Та, он спугался, - сказал ехидно Борис.

"Вот толстяк, мог бы и не говорить, что я испугался. Кому охота вечно гоняться за всеми?", - подумал Сагорин, лёг на вытоптанную траву, дрожа от холода. По бокам от него легли, цокая зубами, Егорка с Бориской.

- Холодно, - прошептал Егорка, сложил руки, под себя. Он был такой худой, что позвоночник его просматривался без рентгена.

Бориска вскочил на ноги, начал бегать по берегу, напевая: "Если б я, был султан, я б имел трёх жён! И тройной красотой, был бы окружён".

- Глянь, каких коропив, мы споймали! Ты, таких, не уловишь у себя у Артемовску! - показал рыбу в ведре Паше Егор.

- Семак нема? Полузгать охота! - наконец остановился Бориска, обратившись непонятно к кому. Упал на колени прямо перед лицом Сагорина. Паше неприятно было обозревать его жирные ляжки, круглый живот, и топорщившиеся от маленького стручка, зелёные, бутылочного цвета, шерстяные плавки.

- Пашук, будешь з нами лягух ловыть и надувать, через соломинку? Гы, гы-гы. Воны тода смешные, не тонуть! Вообще эти сельские мальчуганы с первого дня начали раздражать Сагорина, своим хвастовством (по их словам, они могли делать - всё!), и высокомерием. Выходило - на лошадях они ездили верхом, рыбу ловили, сети ставить на рыбу умели, рыбу чистить умели, уху варить умели, коров пасти умели. Даже курицу могли зарубить и ощипать. А ещё - умели ловить - птичек (Паша знал, в городе мальчики птичек тоже умели ловить. Иван, ловил птичек, потом продавал их на базаре). По их словам, они - бегали быстрее всех; лазали по деревьям - лучше всех; умели кидать ножи в дерево; прыгать, выше всех и дрались сильнее всех!

- Паша, а шо ты делаешь в городе? когда приходишь домой со школы? - спросил, улыбаясь глупо, Егорка. Ему явно хотелось подтрунить, над городским недотёпой.

- Уроки учу. Потом иду гулять с пацанами или на тренировку по дзюдо, - ответил он, повернувшись к Егору, чтоб не смотреть на плавки Бориски.

- А шо то такое, дзюдо? - спросил Егорка явно издевательски.

- То, такая борьба, дзю - до, дзю - после, - захихикал непонятно чему Борис, и начал махать руками, выкрикивая: - Кья! Кья! Дзю! До! Хью! Кья! Дзю! До!

Паше надоели его кривляния, он поднялся, сел как на тренировке, глядя в наглое лицо толстячка Бориски. Не сдержался, толкнул его руками в грудь, Боря упал назад, больно потянув лодыжки.

- Ты шо дерёшься! - возмутился Егорка, поднялся на ноги. - По морде захотел?

Сагорин, одним прыжком встал на ноги перед ним. Егорка встал, нелепо, как котёнок бочком в стойку, выставив далеко вперёд кулачки. Разозлившийся Борис, гроза сельских мальчишек, поднялся на ноги.

- Ты шо, обурел! Щас в ухо схлопочешь! - гневно крикнул Борис, демонстративно выставив кулак в сторону от себя. Уверенный в своих силах (уже не одного мальчишку поколотил), он нагнув корпус, бросился в атаку выставив кулаки вперёд. Паша рефлекторно перехватил его руки, провёл приём "самолётик" (упал на спину, ногу упёр в живот противника, перебросил его через себя). Боря ничего не сообразил, шмякнувшись на спину, проехал по инерции по траве. Паша изогнулся как пружина, прижал колени к груди, руками оттолкнулся от земли, рывком встал на ноги. Схватил опешившего Егорку за шею и за руку, швырнул как лягушонка (даже не через бедро, а так, просто в сторону). Егор пролетел по воздуху кружась, шмякнулся, забив о землю грудную клетку. Боря со слезами на глазах поднялся, деревенская упёртость, не позволяла ему сдаться. Развернулся снова побежал в атаку, Паша спокойно ждал, сместился в сторону, поставив подножку, и разъярённый Боря, снова пропахал травку, только теперь животом и лицом. Паша осмотрел поле боя: Егорка, лежал скорчившись, ловил ртом воздух. У Бориса, было зеленовато-чёрное лицо с красными крапинками крови, выступавших из ссадин на носу, брюхо тоже было оцарапано. Глотая слёзы, Борис поднялся. Глаза его безумно округлились, замахав руками, как мельница лопастями, закричав что-то невнятно-угрожающее, он снова бросился на Сагорина. Без особых церемоний, Паша сильно подсек выступившую вперёд левую ногу противника. Боря рухнул на спину, Паша упал рядом, захватил его руку (как учили), забросил ноги на живот и на горло, провёл болевой приём на локоть. Боря перепугался, хотел вырвать свою руку, почувствовал острую боль в локте, и какой-то хруст. При этом он начал задыхаться, ноги задёргались, пятки выстукивали дробь по траве. Нога на шее перекрывала ему кислород.

- Ма-а-хр-р-а-ма, - прохрипел он, роняя слёзы, сопли потекли из носа, он наделал в плавки, испортив воздух.

Егор испугался, закричал: "мама, убивають! рятуйтэ!", бегал вокруг Паши и Бори, в панике махал руками. Паша отпустил свою жертву.

- Вот, это и есть - дзюдо, понятно? Колхозники.

Паша одевался. Егор гладил по голове Бориса, а тот хрипел, плакал, не мог остановиться, кашлял и баюкал свою болевшую в локте руку.

Зная, что расплата придёт неминуемо (Егор и Боря нажалуются на него взрослым, не упомянув, как всё действительно произошло), Паша решил оттянуть своё наказание. Он ушёл от села подальше, пришёл на тракторный двор, здесь повсюду валялся: металлолом, ржавые запчасти, алюминиевые поршни, чугунные блоки, аккумуляторы, латунные радиаторы, медные провода. Стояла техника, рабочая, и не рабочая. Он побродил здесь, пока его не заметил, пузатый мужик в сальной кепочке.

- Чего ты тут лазишь? Нема, де гулять? А ну, ушивайся отсюда, пока ухи тебе ненакрутил, - выдал пузан, при этом хрустя луковицей, пил кефир из бутылки.

Паша не стал искушать судьбу, ретировался, лёг на травку за бригадой. Два "труженика" в спецовках, спрятавшись за сварочной, пили мутный самогон. Они кряхтели, морщились, но давились тёплым пойлом. Закусывали они хлебом с салом, помидорами, огурцами, перьями лука и варёной колбасой. Появился невысокий, лысеющий мужчина, лет пятидесяти, одет он был в дешёвый, мятый костюм, стоптанные туфли. Мужички быстро разошлись: один в сварочную кабину, второй залез в смотровую яму, под "КамАЗ". Плешивый, постоял посреди двора, повертел головой, увидел пузана в кепочке.

- Николай, - обратился к бригадиру начальник, - а где Сергей и Юрка?

- Тут где-то крутились, я их видел, - ответил Николай.

- Шо там с распредвалом, Николай, сделаете сегодня?

- А как же, Андрей Иванович. Будет всё в ажуре.

- Хорошо, как увидишь этого бездельника Юрку, пусть зайдёт ко мне в контору. А сварщику Сергею, прикажи "Кировца" подварить!

- Сделаем, Андрей Иванович.

Начальник ушёл со двора, толстяк бригадир Николай, вошёл в боксы. Паша поднял из травы ржавый болт, обошёл здание боксов (сложенное ещё во времена НЭПа), прицелился, метнул болт в окно. Стекло со звоном разбилось, раздался злой голос бригадира: "Твою мать! Кто стёкла бьёт? Щас словлю, репу начищу!". Моторист Юрий выбрался из смотровой ямы с гаечным ключом. Из сварочной выбежал с монтировкой сварщик Сергей. Паша был уже далеко, он бежал мимо скотного загона, мимо силосных ям, отстойников, мимо поля ржи. Остановился только на берегу речки, лёг в траву и задремал под стрекот кузнечиков.

Проснулся он от плеска воды и шума женских голосов, поднялся на локтях, увидел трёх женщин. Обнажённые они плавали в реке, это зрелище зачаровало его. Паша собирался уйти, но женщины начали выходить из воды, теперь он оценил полностью их прелести. Он лежал в траве, затаив дыхание. Первая двадцатидвухлетняя Клава, худосочная, с неразвитой грудью, рыжая, с рябым телом. Вторая толстая сорокалетняя бабища, Светлана Кузьминична, с лишними жировыми складками, она не стоила внимания. Третья - двадцатитрёхлетняя Ирина, живущая недалеко от тёти Оли, заворожила его. У Ирины была большая, упругая грудь, крутые бёдра, платье её просто разрывалось от её мощи. По вечерам к ней на мотоцикле "Восход", к ней приезжал Мишка шофёр, рубаха-парень, гармонист, танцор и забияка. Девки, всего села сохли по нему. Мишка демобилизовался из армии, три года назад, он отслужил на Балтийском флоте. Высокорослый, статный, красавец, с курчавыми волосами, немного портили его уши, торчащие в стороны. Миша и Ирина любили друг друга. Выбравшись на берег, женщины стояли, высыхали на солнце, затем надели плавки и бюстгальтеры. Надев платья, они достали из корзинок еду, начали есть. Паша любовался красотой Ириной, мечтал поскорей вырасти, и жениться на ней. "Если Мишка будет на ней женат, придётся с ним разобраться", - думал он. - Ну, шо девчата, перекусили? - спросила, будто прожурчал ручеёк Ирина. - Споём?

- Какую? - спросила Светлана Кузьминична.

- "И кто его знает", - предложила Клава.

Женщины поднялись, взяли корзинки, пошли, плавно виляя бёдрами. Ирочка запела красивым голосом: На закате ходит парень

Возле дома моего,

Поморгает мне глазами

И не скажет ничего. Припев затянули в три голоса:

И кто его знает,

Зачем он моргает,

Никто и не знает!

Сагорин долго смотрел вслед женщинам, пока они не скрылись из вида. Пошёл домой, мечтая быстрей отслужить в армии, вернуться сюда и жениться на Ирине. Вечером, мама и тётя Оля собрались смотреть по телевизору новый фильм "Жестокий романс", они так ждали его, будто ничего лучше никогда не видели. Паша лежал на кровати, думал о красоте Ирины. В дом пришли: Любовь Степановна с сыном Борей. Начался такой женский гвалт, будто гибла Помпея. Мать Бориса жаловалась на Пашу, кричала, что он садист, как доказательство, предъявляла своего сына. Мать ударила несколько раз Пашу по спине, и по щеке. Скоро на крики заявились: Стефания Петровна с сыном Егором, она горланила, что Татьяна Алексеевна вырастила бандита. Егор наврал матери, что Паша бил его лежачего ногами.

- Я в милицию заявлю! Он сядет. Точно сядет в тюрьму! - кричала Стефания Петровна.

- Бандюга, шо сделал с Боренькой. Палкой его избивал, - кричала Любовь Степановна.

- Не может этого быть, наш Паша, не такой, - твердила тётя Оля. - Люба, Фаня, давайте разберёмся спокойно.

Мать воспитывала Пашу, лупя его почем зря, он согнулся, закусил от обиды губу. Терпел, глотал от несправедливой обиды слёзы.

- Фашист какой-то, - выпалила Любовь Степановна.

- Вы не оскорбляйте моего сына, я не позволю! - сказала Татьяна Алексеевна. - Выбирайте слова.

- Ты посмотри, шо твой лиходей с моим Боренькой сделал! Я в прокуратуру обращусь. В сельсовет пожалуюсь, до горкома дойду! Вы у меня попляшете.

- Успокойся Люба, прошу тебя, - просила Ольга Алексеевна. - Паша прощение попросит.

- Нужны мне его извинения. Так дитё избить! - горланила Любовь Степановна.

- Пусть отвечает по закону! - кричала Стефания Петровна.

- Если виноват, ответит. Но оскорблять своего сына, никому не позволю!

Дальше все четверо одновременно загалдели, шум был на всю улицу.

Паша убежал в комнату, отведённую ему с огорчением постигая жизнь, думал: "Вот она справедливость. Они сами нарывались, заслуженно получили по шеям, а мне достаётся за всех!".

На следующий день, Паша рассказал, что произошло на самом деле. Ольга Алексеевна, пересказала всё сестре. "Это его не оправдывает, не нужно было распускать руки. Нужно было прийти ко мне, я бы пошла к родителям этих мальчиков, разобралась", - ответила Татьяна Алексеевна сестре. Паша слышал её ответ, подумал: "Если я буду постоянно бегать к тебе, когда я дерусь, кем я тогда стану? Меня перестанут уважать - все! Нет, не будет этого!". Мать Паши с тётей Олей ходили к родителям Бориски и Егорки, пытались донести до них правду, их не выслушали, не поверили.

Отпраздновав у сестры 23 июня, свой День рожденья Татьяна Алексеевна с сыном уехала домой. Мужу Татьяна Алексеевна пожаловалась на сына, рассказала, как он избил двух мальчиков. Паша ждал неминуемого наказания, отец посмотрел на сына, спосил: "Двоим навалял?". Паша утвердительно кивнул головой. "Умеет за себя постоять. Только драться нужно за правое дело!". Затем отец спокойно поговорил с сыном, всё для себя выяснил, сказал: "Ты был прав, только никогда не оправдывайся, не поверят и станут презирать". 17

Прошла неделя, а Паша всё вспоминал Ирину, он влюбился, влюбился в первый раз. Ему она снилась по ночам, улыбка и фигура в платье, он просыпался и думал о ней, это было как наваждение. Только разница в возрасте немного смущала его. Он думал с кем бы поделиться своей проблемой, брат был далеко, друзья могли не понять и начались бы неуместные шуточки, к матери обращаться было глупо, решился переговорить с отцом от третьего лица. Момент выбрал когда мама ушла в гости к Гороховым. Он подсел к отцу, когда отец ужинал спагетти, приправленные жареным луком и яичницей, порезанная селёдка лежала отдельно в селёдочнице. На столе стояла маленькая бутылка водки.

- Папа, а если девушке за двадцать лет, как её называть? - без предварительной подготовки, задал первый вопрос Паша.

- Если ей за двадцать, она уже не девушка, - улыбнулся отец, настроение у него было хорошее.

- А кто? - удивился Паша.

- Она - женщина.

- Ну, а как её можно звать? На "ты" или на "вы"?

Владимир Иванович налил себе водки в стопку, выдохнул, выпил, закусил кусочком селёдки. Открыл форточку, закурил сигарету "Прима".

- По годам, она тебе в матери не годится. Но! Так как женщина двадцати лет старше тебя, приличие требует обращаться к ней на "вы". Мы не хамы, и живём не в Америке, это там безкультурный народ, позволяют себе тыкать даже своим старикам. - Отец замолчал и пристально посмотрел на младшего сына. - Сынок, вообще-то, почему ты об этом спрашиваешь?

- Во дворе мы поспорили с мальчиками, как называть женщину, если ей больше двадцати лет? Например - тётя Вера, или просто Вера?

- Какая тётя Вера? - удивился отец.

- Папа, я же говорю - например. Будто бы ей двадцать лет. Как её называть?

- И как ты её называешь?

- Кого? - сердце сына застучало быстро, он подумал: "Может, он догадался обо всём". - Ты сказал, шо спорил во дворе с мальчиками, как называть женщину, если ей за двадцать. Так?

- Да.

- Как по твоему мнению нужно обращаться к молодой женщине, старше двадцати лет?

- Я говорил, шо нужно обращаться к ней на "вы".

- Правильно говоришь, сынок. Этика требует обращаться к людям старше себя, на - "вы".

- Папа, а если вот вырос такой человек как - я, и захотел жениться на ней...

Отец подозрительно посмотрел на сына, затушил окурок в пепельнице. Налил водки, выпил, достал из холодильника сардельку, горчицу и намазал её на кусок хлеба. Закусил морсом. Паша молча ждал.

- Почему ты спрашиваешь меня об этом? сын.

- Просто, поинтересовался.

- Вырастишь, тебе понравится молодая девочка, твоя ровесница. Это закон жизни. Допустим, тебе будет двадцать лет, женщине тридцать. Она просто перестанет тебя интересовать! Вокруг будет полно - восемнадцатилетних! Шо может быть прекрасней молодости! Влюбишься в ровесницу, а на перестарков смотреть не захочешь.

- А если не влюблюсь? Буду любить - ту, старшую.

- Ты влюбился в кого-то? - отец посмотрел в глаза сыну, Паша покраснел.

- Нет, папа. Просто мы спорили во дворе, и я хотел узнать... Егор сказал, шо можно жениться на женщине старше себя.

- Это какой Егор? Нечаев шо ли?

- Ага, - соврал, кивнул головой он.

- В жизни бывают случаи, шо мужики женятся на женщинах старше них возрастом, ради денег. Это бывает очень редко и мужики те не совсем мужики, а так - недоразумение. В основном мы - мужики берём в жёны женщин на два, три, четыре года младше нас. Самый оптимальный вариант. Бывает, изредка, жена на десяток лет младше мужа. Но это никуда не годится. Будет гулять, - сказал убеждённо отец.

- Почему?

- Подрастёшь, поймёшь, - отец допил водку, спрятал бутылку.

- Значит, Егор был прав, можно жениться на старшей женщине.

- Рано тебе думать о женитьбе, когда ещё мамка штаны тебе стирает. Профессию получи, армию сперва отслужи, человеком станешь, тогда и женись.

Вечером мама спросила у младшего сына:

- Как твои дела?

- Отлично мама. По телеку передают: наши бойкотируют олимпиаду в Лос-Анджелесе.

- Об этом уже неделю говорят, - сказал отец. - Наш ответный ход, америкашкам, за бойкот Олимпиады - 80, в Москве. Теперь мы бойкотируем ихнюю. Это политика.

- Интересно, когда у вас объявят на работе бойкот - водке? - спросила мать отца.

- Тогда, моя любимая, когда наступит коммунизм.

- Видимо я этого не увижу.

При слове "коммунизм", в голову снова пришла мысль: что это такое? Паша давно задумывался, что такое коммунизм? Возможен ли он в действительности? По всем его предположениям выходило - нет. Люди для коммунизма нужны особые, честные, - думал он, - а разве с лужниками, балаговичами, прохоренками, возможно построить хоть что ни будь? Ответ напрашивался сам - собой - НЕТ! Он пробовал представлять, допускал, коммунизм - наступил. Как это выглядит? В магазинах есть всё, бесплатно, бери, чего душа пожелает, платить не надо, деньги отменили всё бесплатно. Напрашивается вопрос - зачем тогда работать? если можно брать всё - бесплатно. Второй вопрос: кто тогда будет работать? кто будет сеять, строить, созидать, привозить, разлаживать по полкам? Мусор с улиц вывозить, заметать улицы, убирать снег. Это тоже работа и её придётся кому-то выполнять. Кто захочет работать, если и так всё есть бесплатно. Дальше, он думал: при коммунизме - квартиры, машины, вещи, всё - общее? Значит, не нужны - замки, красть то незачем, всё в магазинах на почках лежит бесплатно! Ты пошёл погулять, замков нет, в твою квартиру зашёл в гости человек, тебя нет, он голоден решил поесть. Достал из холодильника продукты, поел, захотел поспать, лёг на твою кровать, поспал, и ушёл. Он ушёл, но спал там где ты спишь, а может он больной чесоткой! Или понравилась ему твоя куртка, одел её и ушёл. Всё то общее, в твоей куртке ушёл, вернее во всеобщей? Ты живёшь там, где захочешь, ночуешь там, где тебя застала ночь, спишь в доме незнакомца, и так далее. Тогда зачем нужна квартира? И кто будет там убирать, если любой может насорить. Это ладно, как быть с жёнами? Они тоже будут всеобщие? Зашёл чужой мужчина в твою квартиру, ему понравилась твоя жена, он что с ней переспит!? - Этот вопрос вызывал у него содрогание. - Переспал с чужой женой, и ушёл. Появятся дети, чьи они? Кто о них позаботится, если дети не будут знать отцов? Всё общие! Белиберда какая-то получается! Как жить при коммунизме - непонятно. - От таких мыслей голова начинала болеть и кругом идти. Это примерно, как думать - чем заканчивается наша галактика или вселенная? Если над этим задумываться, с ума сойти можно. - Хорошо, что коммунизм придумали только на словах, и он может не наступит, - утешал себя Паша.

2-го июля, с практики приехал брат Андрей, родителям привёз подарки. Он возмужал, по росту догнал отца, в плечах даже перегнал! Андрей и бриться начал. Родители были несказанно рады, расспрашивали об учёбе, о жизни в общежитии, как он питается, с кем дружит. Брат отвечал на все вопросы, подробно, весело. Вообще он был общительней, откровенней с родителями, в отличие от Паши.

Паша, не отходил от брата, интересовался жизнью в Харькове, учёбой в техникуме. Андрей рассказывал. После ужина, Андрей засобирался идти гулять, принял душ, причесался, надел новые брюки, свежую рубашку, начистил до блеска туфли, брызнулся одеколоном "Москва". Паша хотел пойти с братом, Андрей загадочно улыбнулся, сказал: "завтра", ушёл. Мама сказала отцу: "Как повзрослел Андрей, совсем жених". Владимир Иванович ответил: "Пусть гуляет, возраст самый подходящий. Скоро в армию, там поднаберётся жизненного опыта".

Паша тоже пошёл гулять на улицу, во дворе гуляли Костя и Сергей, они были на два года младше Паши. Втроём, они начали играть в "набивного" баскетбольным мячом.

- Здорова, Сагорик, лови мухоморик, - услышал Паша, повернулся на голос, увидел Женьку Феклистова. Паше терпеть его не мог, он был его старый враг. Когда-то в детстве Феклистов в драке выбил Паше два молочных зуба, он не забыл, но в школе соблюдал нейтралитет.

- Женя, цирк уехал, а клоун остался? - спросил Паша.

- Ты обиделся? - удивился Женя. - Так тебя так все - кличут.

- Кто - все?

- Балагович, например, или твой друг - Мутуз, - ответил Феклистов, пятясь задом, так как Сагорин на него наступал. - Шо ты напираешь? Держи расстояние.

- А то шо будет?

- По зубам получишь, - ухмыльнулся Феклистов.

- Ты зачем пришёл сюда? Драться? - решительно спросил Паша, ведь за спиной стояли Костя и Сергей, а они его уважали.

- А ты шо, с подпиской кидаешься! - принял вызов Женя.

- Нет. Могу тебе и сам руку сломать.

- Так погнали, поговорим, - обрадовался Феклистов. Он первый направился за дом, Паше ничего не оставалось, как пойти следом, за ними пошёл Сергей. Костю позвала домой мама. За пятиэтажкой Женька внезапно развернулся, на его лице читалась такая уверенность, что Паша немного струхнул.

- Ну, шо Сагорик, приплыл за дворик?

- Сейчас посмотрим, кто приплывёт, - Паша схватил Женьку за руку, намериваясь провести приём... Дальше произошло неожиданное, Женька нанёс удар лбом в нос Паше, он вскрикнул и упал на землю с разбитым носом.

- Ну, шо получил! Сагорик. И ещё получишь. Привет! два ноль.

"Какой подлый удар", подумал Сагорин, лежал задрав голову. Его нос постоянно страдал и был чуть искривлён в левую сторону. Феклистов ушёл, Паша с Сергеем сходили к колонке, где он умылся и застирал рубашку.

На следующий день, брат Андрей, увидев припухший нос Паши, спросил:

- Кто вас так разукрасил? сударь. Мама мне рассказывала, как ты отметелил, двух мальчиков, в Новочервоном. Кто ж тебя сумел побить?

Паша посмотрел на себя в зеркало, на свой распухший нос с синевой под глазами, ничего не ответил.

- Пойдёшь со мной в кино? Фильм называется: "Пираты двадцатого века", говорят - интереснейший фильм.

- Пойду, - сказал угрюмо Паша. Приехали в город, там строились на две новых, строящихся девятиэтажки.

- Смотри Паша, строится наш город, строится наша страна, значит будущее обеспечено! Мы живём в лучшей стране мира, нет у нас ни голодных, ни бездомных, ни безработных. Надо гордиться, шо мы живём в справедливейшей стране мира.

- Знаю, - ответил Паша.

Перед сеансом братья Сагорины, зашли в городской тир, расположенный в подвальчике по улице Артёма. Андрей был - отличный стрелок, дома у него были два значка "Меткий стрелок", с удостоверениями. В тире Паше нравилось всё, здесь была своя, мужская атмосфера - женщины, девочки здесь появлялись редко. И даже строгая, по военному команда, дедушки тировщика: "Оружие вверх!", когда он ставил сбитые мишени. Плечо к плечу братья отстреляли мишени, конечно Андрей, был точнее, но и Паша не ударил в грязь лицом, выбил из двадцати - пятнадцать мишеней.

Приключенческий фильм, братьям понравился, особенно Паше. "Если бы я знал каратэ, Феклистов бы меня не победил", - подумал Паша.

- А где у нас можно заниматься - каратэ? - спросил по окончании фильма Паша у брата.

- У нас? - Андрей подумал. - До семьдесят восьмого года, каратэ занимались подпольно...

- Как подпольно?

- Подпольно, значит - незаконно. Люди собирались группами, в спортзалах, на пустырях, занимались по книгам, по рукописях. Если такую секцию раскрывала милиция, то тренера садили в тюрьму. Учеников брали на заметку. В конце семьдесят восьмого, начале семьдесят девятого года, каратэ официально разрешили в нашей стране. Начали проводиться соревнования, турниры и чемпионаты СССР по каратэ. В тысяча девятьсот восемьдесят первом году, в Одессе провели первое соревнование, среди юниоров. В восемьдесят втором году в Таллинне провели первый Всесоюзный турнир по каратэ. При приходе к власти кэгэбэшника - Андропова, каратэ - запретили.

- Почему? - Не знаю. Может чтоб не было драк. - Андрей, откуда ты всё знаешь?

- В Харькове, наш тренер рассказывал, даже показывал некоторые приёмы каратэ.

- А мне, можно научиться каратэ? Познакомь меня с тренером. Он японец?

- Нет, мой тренер не японец, он - русский, зовут его - Игнат Кубов. Каратэ он не преподаёт, только - вольную борьбу.

- А где найти подпольную секцию в нашем городе?

- Не знаю. Тебе зачем? А понимаю, хочешь дать своему обидчику сдачи. Ты - дзюдоист, это очень эффективная борьба, в ней есть элементы ударов!

- Каратэ - сильнее.

- Как сказать... Если станешь мастером дзюдо, никакой каратист тебе будет не страшен.

- Не может быть! - не поверил Паша.

- Может. Как там у вас? Гибкий путь к победе! Мастер всегда победит не мастера, даже если он - каратист!

"Если нельзя заниматься - каратэ, буду ещё сильнее изучать - дзюдо", - решил Паша.

- Мне надо звякнуть, - сказал Андрей, и зашёл в одну из трёх телефонных будок, у ДК "Ленина". В трубке был выкручен микрофон, Андрей зашёл в другую будку. Паша смотрел на брата как на смельчака, почему? В телефонных будках мочились запросто как в туалете (вонь стояла там - неимоверная, казалось даже въелась в деревянный пол и пластиковую обивку), не смотря на то, что ниже был общественный туалет, который тоже был загажен. Красные металлические телефонные будки, были в ржавчине, с выбитыми частично стёклами. Телефонные аппараты, постоянно варварски курочились. И это в центре города, недалеко от городского исполкома! Ладно, если бы это делали малолетки, а то взрослые мужики ходили в будки как в туалет. Полное падение нравов, бескультурье общества, и недосмотр властей по отношению к общественным туалетам приводили Пашу в недоумение.

Андрей сначала говорил за закрытой дверью, потом не выдержал вони, приоткрыл дверь. Он стоял с краю, посредине будки было сыро. Паша услышал имя его собеседницы, её звали - "Лариса". Андрей договаривался встретиться с ней вечером. Паша тактично отошёл на расстояние, потом за угол. От нечего делать начал рассматривать афиши кинотеатра "Пионер". Брат подошёл со счастливым выражением лица.

- Ну, брат, куда желаешь пойти? Финансы - есть!

- На качели, в верхний парк.

- Поехали, покатаемся, - Андрей и Паша пошли на остановку. Андрей остановил такси "Волгу", жёлтого цвета с шашечками на двери, и попросил отвезти их в парк на качели. Паша первый раз в жизни, ехал на такси (в их семье это считалось - роскошью). Неприятность поджидала Пашу в августе, когда родители взяли для него на фабрике, путёвку, в пионерский лагерь. Как он просил родителей не отправлять его в пионерский лагерь (он там никогда не был). Но отец и мама остались - непреклонны, пришлось ехать. Жизнь в лагере по расписанию, сразу ему не понравилась. Уже через неделю, ему стало скучно, а песня Аллы Пугачевой "Айсберг", просто набила оскомину. Хотя в лагере он познакомился с новыми людьми, и завоевал авторитет среди отряда. Пионервожатыми их отряда, были две студентки второго курса, педагогического и медицинского института. Первая - Александра Сергеевна - невысокого роста, темноволосая, её карие глазки светились задорным огоньком, она была красивой. Носила Александра Сергеевна - майки и короткие юбки, показывала свои стройные ножки, из обуви предпочитала - сандалии, её любили все. вторая вожатая - Белла Исааковна была её противоположность - плотного телосложения, черноглазая, жесткие черные волосы она заплетала в косы. Даже руки у неё были волосатые, ноги она брила - каждый день. Носила она футболки и шорты до колен (показывая свои кривые, синеватые от выбритой щетины ноги штангистки), и кроссовки. Александра Сергеевна была доброй, носилась с девочками как с птенчиками. Белла Исааковна была строгой, любила, чтоб все её приказы исполнялись - беспрекословно. Если Сашенька говорила звонким приятным голосом, Белла грубым, почти мужским. К Сашеньке приходили постоянно мужчины - вожатые из других отрядов, Белочка сама навязывалась - всем, но не нужна была никому - даром.

За неделю два мальчика сбежали из лагеря от деспотичной Беллы. Один благополучно добрался домой в Дебальцево, на электричке, второго - Коленьку, поймали на ж. д. вокзале, вернули в пионерский лагерь. Как он плакал, пуская пузыри.

Паше жилось не плохо, в первый день показал всем - его трогать не нужно. Витёк из Дружковки, здоровяк, самый высокий в отряде, снял с головы Паши панаму, напялил на свою здоровую головешку. Паша спокойно снял панаму с его головы, вернул на свою. Витёк предложил разобраться - чья панама за умывальниками, Паша согласился. В результате Паша отделался красным ухом, Витёк - синяком под глазом, разошлись при своих интересах. Этому были свидетелями мальчики из отряда. Потом Паша легко расправился по отдельности с тремя задирами из других отрядов, и стал - авторитетом среди ровесников. Он никого не обижал, ничего не забирал, ничего не требовал, и потому его уважали. Сами несли ему продукты и сладости, а он принимал и делился с друзьями. Вожатые любили Кольку и ласково называли его - Коленька. Кольку, обижал Витёк, он взял под свою защиту, Витёк перестал его обижать. За его авторитет набралась и команда: Артём Луговой из города Сватово (второй по росту после Витька), Олег Кубицкий из Малатарановки, Краматорского района и Вова Шиматко, хулиган из Былбасовки, Славянского района. Впоследствии все (кроме Паши, его уважали как авторитета), получили прозвища: Артём - Луга, Олег - Куба, Вова - Баклан, Витёк - Кабан. Кольку прозвали - Тощий, за слишком лёгкий вес. Через неделю Паша обвыкся с порядками, ему стало нравиться в лагере, жилось сытно и вольготно. На восьмой день, Паша в окружении новых товарищей, сидели в тени беседки, наблюдали за игрой в баскетбол среди юношей и девушек старших отрядов и вожатых. Среди игравших вожатых были: Валентин - студент физкультурного института, Елена Николаевна - работница какого-то завода и Александра Сергеевна. Из лагерного громкоговорителя доносилась песня Михаила Боярского "Городские цветы".

- Вы гляньте, Танька из первого отряда, - говорил Луга, - красивая девчонка. Паша, раскинув руки на борта беседки, в разговор не влезал, опказывал свой авторитет. Он ждал Тощего, которого послал за компотом на кухню. Коленьку все жалели, а повариха его подкармливала.

- Это шо, фигня! Вот мы как-то в Крамахе, с бакланами зажали одну мочалку в тупике. Вот то была девка, всё при ней. Паше блатная, жаргонная речь Баклана, интонации с какими он говорил, как бы протяжно, замедленно, полушёпотом была диковинна. Баклана, но он никогда его не останавливал, он умел словами поддержать свой авторитет, но силы боялся. - Вечно вы где-то, шо-то тырите, сваливаете, ныкаетесь и всё сходит вам с рук! Хватит врать, - сказал Луга. Повадки и манеры поведения у Баклана, тоже отличались от остальных. Ходил он, чуть ссутулившись, руки держал в карманах, часто озирался по сторонам. Смотрел на людей недоверчиво, с прищуром. Сказывалось то, что он воспитывался в интернате для трудновоспитуемых детей.

- Ты чё, не веришь? фраер, - спросил с угрозой в голосе Баклан. - Я баклан, я за свой базар - отвечаю!

- Просто звучит всё как-то... - Луга запнулся, подыскивая нужное слово.

- Ша! редиска. Засохни! - Баклан щелчком отбросил окурок сигареты без фильтра. Потянулся растопыренной пятернёй к лицу Луги.

- Шо ты тянешься, - сказал Луга нервно, ведь он был сильней Баклана, но не уверен в себе.

- Руку, убрал, - тихо сказал Сагорин.

- Ты смотрящий, ты прав, - убрал руку Баклан. - При другом раскладе, тебе несдобровать, - сказал он Луге.

- Красавица наша! - сказал Куба, когда Александра Сергеевна, красуясь собой, отбила мяч в прыжке.

- Действительно, мировая девочка, - согласился Луга.

- Сеанс, - загадочно сказал Баклан, и ушёл из беседки.

- Катись колбаской по Малой Спасской, - сказал Луга. - Паша, выгони его из нашей команды.

Сагорин не слышал его, он думал, сравнивал - Ирину из Новочервоного с пионервожатой Сашенькой (как её называли Александру Сергеевну). "Они обе красивые, Ира старше Сашеньки года на три, не больше. Только у Иры фигура лучше, грудь большая... брови изогнуты дугой. Сашенька тоже с фигуркой, но слишком миниатюрная, и ростом поменьше, наверно с меня. А Ира высокая, выше на голову. У Сашеньки носик маленький, губки припухшие, такие наверно приятно целовать. Шо-то со мной не то происходит, слишком много начал думать о женщинах. Заболел или влюбился? Кто же из них двоих лучше?". Его отвлёк от мыслей восторженный выкрик Луги: "Браво! Александра Сергеевна". Он захлопал в ладоши. Вожатая обернулась к ним лицом, приветливо улыбнулась, помахала рукой.

- Куба, видел! Это она мне махнула, - засиял Луга.

- Тебе, скажешь тоже. Она махнула всем, - сказал Куба.

- Глянь на ту дылду, в спортивных штанах, - Луга указал на высокую девушку с длинными ногами, и прыщавым лицом.

- Хороша наша Сашенька, - выпалил, о чём думал Паша.

Луга с интересом посмотрел на вожака.

- Самая красивая, во всём лагере! - сказал Куба.

- Определённо! - сказал весело Луга.

- Красотка, - ответил Куба.

Пришёл Колька - Тощий, принёс литровую банку компота и два пирожка, завёрнутых в газету.

- Оба-на! Тощий принёс жратву! Давай сюда, - сказал Куба, протягивая руки к банке. Колька отдал всё Паше, а тот поделил поровну на четверых.

- Бей! Лупи, Таня! - болел Луга за девушку из первого отряда.

- Втюрился наш Луга, - пошутил Куба.

- Тощий, а тебе какая девочка нравится? - спросил Луга, показал на волейбольную площадку.

- Я, не знаю. Все красивые, - ответил Колька, посмотрев на Пашу, что он скажет. Сагорин смотрел на Сашеньку, больше ничего не видел.

Матч закончился, все разошлись, в беседку вошла Белла Исааковна.

- Сагорин и компания, чего расселись? Опять задумали шо-то запрещённое? Марш в столовую, на обед. Потом по комнатам - спать! И без шума, иначе накажу, поставлю в нашей комнате, - сказала она сердито.

- Белла Акаковна, а руки мыть? - спросил Куба, нарочно исказив отчество пионервожатой.

Лицо Беллы побагровело, пошло пятнами, нижняя губа оттопырилась.

- Ты! Недоношенный. Будешь весь тихий час стоять в углу, в моей комнате! Марш, в столовую! - рявкнула она.

Мальчики следом за Пашей, пошли в столовую. Куба был без настроения.

- Акакиевна совсем оборзела, надо её проучить, чтоб надолго запомнила, - говорил Паша своим ребятам. - В тихий час в палате, поговорим. Для всех - молчок.

Куба простоял весь тихий час, в углу комнаты вожатых. Александры Сергеевны не было в комнате, она купалась с Валентином на Донце. Белла читала своего любимого поэта Пушкина А.С. "Капитанская дочь". Тем временем Паша держал совет на своей кровати у окна, были все свои: Луга, Баклан, и Тощий. Говорили шёпотом, решение принятое Пашей одобрили.

Вечером все появились на дискотеке, где проигрывали пластинки современной эстрады. Крутили популярную тему Михаила Боярского "Большая медведица". Все старались вертеться на глазах Беллы Исааковны, Куба играл в шашки, в другой части клуба. Потом Баклан и Тощий ушли, Паша и Луга остались в клубе.

Баклан подсадил Кольку на высокое окно, дальше Колька - Тощий влез в узкую форточку, открыл задвижки окна, открыл окно. Баклан влез в комнату пионервожатых, зажёг спичку, осветил комнату.

- Не трясись ты, Тощий, - ухмыльнулся Баклан. - Первый раз всегда страшно, как и другие разы.

Спичка догорела, он положил её в карман, потом отдал спички Тощему. Тот подсвечивал, Баклан достал из-под кровати Беллы Исааковны её чемодан, бросил туда её обувь, туда же из шкафа побросал её вещи.

- Лезь в окно, принимай чемодан, - шепнул Баклан Кольке. - Спички отдай мне.

Тощий выполнил его указание, Баклан тихо передал ему в окно чемодан. Зажёг очередную спичку, увидел на столе книгу, открыл её, прочёл на обложке: "Б. И. Рубинштейн". В темноте он что-то накарябал ручкой на обложке, влез на окно, закрыл его за собой на задвижку, спрыгнул на траву. Скоро Баклан и Тощий появились на дискотеке. Баклан кивнул Паше, Сагорин и Луга ушли. В назначенном месте под забором они нашли чемодан...

Белла пришла в комнату поздно, разделась, легла спать. Александра пришла под утро, разбудила её.

- Нагулялась с Валентином? - спросила недовольно Белла. - Смотри, узнает директор лагеря, вмиг вылетите.

- Беллочка, я так счастлива, - Сашенька присела на кровать Беллы, прижалась к ней щекой. - Мы купались полночи. Я так спать хочу!

- В комнате ночевать надо! - сказала с нотками зависти подруга. - Скоро подъём!

- Ну, шо ж, будем будить наших сорванцов.

После того как горнист протрубил подъём, лагерь пробудился ото сна и все пошли умываться. Скоро к директору лагеря прибежала расстроенная Белла, сообщила о пропаже всех своих вещей. Начали искать пропавший чемодан и другие вещи Беллы Рубинштейн, всем персоналом пионерского лагеря. Нашли в мусорном баке, там же лежала изрезанная обувь. Чемодан обнаружился за забором помятый (будто на нём прыгали), потыканный чем-то острым. Белла дошла до истерики, в медпункте ей дали успокоительное средство. Она пришла в свой отряд, обвинила в происшедшем - Кубицкого Олега, но нашлось много человек, которые вчера вечером постоянно с ним общались. Тогда она обвинила Сагорина, но и его вчера многие видили на дискотеке. Её частное расследование зашло в тупик. Когда Белла обнаружила в своей любимой книге, пошлые слова, она разрыдалась, книгу бросила в ящик стола, легла на кровать. Сашенька утешала долго утешала её.

У Сагорина был в этот день - День рожденья, его несколько подпортили, вызывали, как и всех к директору пионерского лагеря, на разговор по поводу происшедшего. Но никто ничего не сказал толкового, никто ничего не знал.

- Хуже зоны, здесь порядки. Тянут людей ни за шо, ни про шо к начальнику, допрашивают, - громко говорил на обеде при всём отряде Баклан, - уйду я отсюда.

- И кто это мог сделать? - сказал сочувствующе Артём Луговой. - Кошмар. - Он посмотрел на Пашу, с которым и уничтожал вещи.

- Говорят: милицию вызовут, - сказал Сагорин.

Коленька после его слов едва не расплакался, губы у него затряслись.

"Болтанул на свою голову", - глядя на Коленьку пожалел паша. - Тощий, торт не понравился? - заметил это и спросил Баклан. - Давай, я доем. - Шиматко с удовольствием взял у Коленьки его кусок, начал есть с аппетитом. - Ничего, проскочит! - подмигнул он Коленьке, пропел: - А на чёрной скамье, на скамье подсудимых, сидит кто-то такой, тара-рам пара-рам. Не переживай, Коля, и на зоне тоже жить можно, - ухмыльнулся он, Коля едва не заплакал.

- Колька объелся тортом, пошли на воздух, - сказал Куба, поднимая Коленьку. Они вышли из столовой.

- Идите, подышите, фраера, - засмеялся Баклан.

- Заткнись, надоел, - сказал Баклану Витёк Семашко.

- Следи за метлой Кабан, а то можешь и в бубен схлопотать, - ответил смело Баклан.

- Чего-о?

- Ты тупой? Тёмную сделаем! И не таких обламывали.

Такой наглости Кабан стерпеть не смог, он поднялся, тут же поднялись - Паша, Баклан и Луга. Кабан молча сел, дети всё видели, понимали кто в отряде - главный. Баклан сделал неприличный жест в сторону Кабана.

Белла Рубинштейн уехала домой через день после происшествия, весь отряд вздохнул спокойно, а на следующий день сбежал из пионерского лагеря - Вова Шиматко. Его долго искали в лагере, спрашивали у детей: может кто знает куда Вова убежал, все молчали. Только Паша видел - к Баклану приезжали два друга и с ними он сбежал.

В субботу в красном уголке показывали по телевизору, художественный приключенческий фильм "Не бойся, я с тобой". На эпизоде когда Ксан Ксаныч, (которого играл Лев Дуров), раскидал в тюрьме банду уголовников, при помощи приёмов каратэ, взбежал белобрысый мальчишка, из младшего отряда.

- Третий отряд, ваша Белла Исааковна, вернулась! - сообщил он. Сцена при этом создалась не хуже Гоголевского "Ревизора" - лица детей удивлённо вытянулись, кто-то огорчённо вздохнул. На пороге выросла сама - Белла Исааковна, одета она была в розовую блузку, новые брюки и почему-то в туфлях на каблуке.

- Здравствуйте, детки, - поздоровалась она, в голосе её чувствовалось - злорадство. Она осмотрела комнату, увидела Сагорина, недобро ухмыльнулась. - Пашенька, дорогой мой. Ну-ка, выйди, надо поговорить.

- Держись Паша, - шепнул ему Луга.

Белла привела Пашу в свою комнату, закрыла дверь на ключ.

- Сел на стул! - резким голосом приказала она.

"Сейчас будет дознаваться - кто её вещи испортил, - подумал он, садясь на стул. - От меня она ничего не узнает. В войну герои-пионеры под пытками ничего фашистам не говорили, и я ей ничего не скажу. Не велика фигура", - решил он. Белла достала из ящика стола книгу. "Сейчас книгой по башке даст", - мелькнула мысль у Паши. Белла Исааковна проводила психологический эксперимент, хотела увидеть реакцию Сагорина на книгу. Он остался спокоен, посмотрел вопрошающе на неё.

- Узнаёшь книгу? - лицо Беллы исказилось злобой.

- Нет. Я её не читал, - ответил робко.

- А в этой комнате её видел?

- Я здесь в первый раз.

Белла с минуту рассматривала его лицо, потом села на кровать, сделала добрую маску лица.

- Я так и знала... Когда я приехала, узнала шо Шиматко сбежал из лагеря. Я поняла - это сделал он, уголовник, а вы не виноваты. Правильно?

- Не знаю, - Паша пожал плечами.

- Не знаешь, кто с ним был? Или не знаешь, вы это сделали или он?

- Не знаю, кто это сделал.

- Это сделал Шиматко, как вы его прозвали? Баклан. Знаешь, шо это означает?

- Птица такая?

- Нет, это жаргонное слово.

- Я не знал, он сам так назвался, - ответил Паша, подумал: "Я сам ему дал эту кличку, Вова часто упоминал это слово и объяснил его значение".

- Ой, ли! - Белла Исааковна стремительно поднялась, Паша инстинктивно закрыл голову руками. - Ты чего? - удилась она. - Я бить тебя не собираюсь. Может, расскажешь про Шиматко? Иначе вызовем милицию, его скоро поймают, привезут сюда, будет очная ставка. Вас ждут большие неприятности, школа-интернат. Родители будут платить большие деньги! за испорченную одежду. Лучше расскажи, это Шиматко сделал? Я тебя не продам, никто ничего не узнает, честное комсомольское!

"Так я тебе и рассказал всё. Комсомолом клянётся, такая большая, а - тупая, со мной это не пройдёт", - подумал Паша, ответил: - Я честно не знаю ничего.

- Ты и не знаешь, шо в отряде делается! - она неискренне рассмеялась, резко успокоилась. - Да ты у них вожак! Предводитель шайки! Тебя уже самого предали с потрохами. Это сделал - ты! - Белла уткнула палец ему в грудь.

- Когда? Я весь вечер был на дискотеке, вы же сами меня видели, - спокойно ответил Паша.

- Может, это сделал Витя Семашко? Как вы его прозвали, Кабан?

"Не лови меня, я знаю, ты видела - Кабан весь вечер ухаживал за девочкой из другого отряда".

- Почему молчишь? Я попала в цель?

"Попала пальцем в небо пальцем", - чуть не вырвалось у Сагорина, он усмехнулся.

- Это точно не кабан, он тогда жёлуди ел. В лесу.

- Как это? - удивилась Белла. - Ах, ты издеваешься! А ну, пошёл вон!

Паша подошёл к закрытой двери, Белла Рубинштейн не спеша, подошла, вставила ключ в дверь.

- Иди, дорогуша, в отряд, и запомни - я, внимательно буду следить за тобой и твоей шайкой. А когда выведу вас на чистую воду, ты у меня нарыдаешься. Ты, Кубицкий, Луговой и Семашко, Коленьку заставляете на кухню для себя бегать, попрошайничать. Будешь его эксплуатировать, будешь иметь дело со мной! - Она открыла дверь, Паша вышел.

На аллее ведшей в отряд, дорогу Паше преградил Кабан, он вышел из кустов.

- Шо тебе говорила Белка? - спросил Кабан.

- Ничего. Дай пройти, - Сагорин хотел пройти, но Кабан задержал его рукой.

- Я всё про вас знаю, - сказал он.

- Шо ты знаешь? - сердце Паши ёкнуло.

- Видел, как в тот вечер вы украли вещи Беллы Исаковны, и испортили их, помяли чемодан, испортили вещи.

"Не на того напал. Ничего ты видеть не мог", - подумал Паша.

- Теперь смотри, - Витёк поднёс кулак к носу Паши. - Если шо, расскажу Белле.

Белла Рубинштейн сама дала добро Вите Семашко спровоцировать Сагорина или кого-нибудь из его компании на откровенность, любыми способами, не исключая драки.

- Дай пройти, - Паша, оттолкнул руку Кабана, прошёл. - Я тебя предупредил, Сагоркин. В укромном месте Паша предупредил всех своих - чтоб молчали в любом случае, как бы Белла не угрожала. Пересказал свои переговоры с вожатой и Кабаном. Он не был уверен только в Коленьке.

На ужине Кабан подошёл к столу, за которым ел Тощий и демонстративно забрал у него яблоко. Коленька возмутился, Кабан оттянул средний палец, отпустил ему "фофан". Коленька разревелся, Александра Сергеевна вывела за ухо из столовой Кабана. Потом возле умывальников Кабан подловил Кубу, посадил его в тазик с грязной, мыльной водой, требовал признаться, кто украл вещи у вожатой.

Ночью на совещании мальчики так и не решили, как наказать Кабана. На следующий день, Кабан ходил, высоко подняв голову, задирал всех слабых в отряде. Паша, Луга и Куба лежали на травке, раздевшись до трусов, принимали солнечные ванны. Наблюдали, как играли в настольный теннис Жанна, рыжеволосая девочка, из второго отряда. И Даша, симпатичная, фигуристая девочка, из первого отряда. Даша была одета в - тенниску, белую юбочку, свободного покроя, выше колен. Всем троим мальчикам, нравилось, как двигалась у стола Даша, при подачах и приёмах шарика. Прибежал запыхавшийся Коленька, сообщил Паше, что приехали его родители. Сагорин предупредил ребят, чтоб держались вместе, ушёл.

Родители извинились, за то, что не приехали на его День рожденья. Подарили кожаный футбольный мяч. Привезли: торт, виноград, две дыни, варёную кукурузу, шоколадные конфеты, котлеты, батон хлеба, салаты: "Винегрет" и "Оливье". Две бутылки "Лимонада". Неожиданно, Паша потребовал забрать его домой, ссылаясь на скуку в лагере, иначе обещал сбежать домой. Мать просила его ещё остаться в лагере. Отец сказал: -Только деньги перевели. Если не останешься, никуда больше не поедешь. - К тёте Оле отправим, - сказала мама. - Нет уж, лучше я у бабушки поживу, - сказал он. Не уговорили родители сына остаться, он был непреклонен.

Паша сходил за друзьями, (в лагерь запрещалось приносить продукты, привезённые из дома). Мальчики тайком перелезли через забор, Паша познакомил их с родителями. Потом они вчетвером пировали. Родители пошли писать заявление директору, чтоб забрать сына. Сагорин рассказал новым друзьям, что его забирают домой родители.

- Струсил, - сказал Луга.

- Надоело мне здесь всё, - ответил Паша. - И кого бояться? Кабана?

- Хотя бы - его, - сказал Куба, Паша ничего не ответил. Коленька заплакал.

Он ничего не мог им объяснить, не хотелось ему тут дальше находиться и всё, он был свободный в своём выборе человек, что ещё скажешь? На прощанье они обменялись домашними адресами, и он пошёл собирать свои вещи. В его палату вошёл, ухмыляясь, Кабан. - Линяешь! Правильно делаешь. Теперь, я тут буду - король! - Витёк взял майку Луги, посмотрел её на свет, прикинул на себя, бросил на пол. - Вали на хату, тебе здесь не жить. Ты - слабак! Я теперь буду командовать!

Паша собрал сумку, в душе его клокотала - злость на наглого, чересчур самоуверенного негодяя. Он подошёл к Витьку.

- Шо? Драться будем? - спросил Кабан, потирая руки.

"Некогда", - подумал Паша, сильно пнул ногой в пах Кабана, он согнулся, завыл от боли, упал на пол. Взяв сумку с кровати, он переступил через стонущего Кабана, вышел из комнаты, прикрыл дверь. Попрощался с Александрой Сергеевной, с отрядом, пошёл к воротам. Белла Исаакована с недружелюбной улыбочкой проводила его взглядом.

- Пока, пацаны. Может, встретимся в следующем году здесь, на третьей смене, - предложил Луга, Паша ничего на это не ответил, сказал: - Парни, Кабан мне только шо сказал: хочет стать королём, потому у вас один выход - месить его вместе. Если будет лезть к одному, то бейте его вдвоём, иначе он вас сделает шестёрками.

- Понятно, - сказал Луга. - Но, лучше бы чтоб и ты был с нами. - До следующего года, Паша, пиши письма, не забывай! - сказал Куба.

- Приезжай обязательно, - сказал Луга.

- Паша... Ты мой лучший друг, - признался Коленька и не удержался, обнял его.

Мальчики все вместе обнялись, снова обнялись, попрощались, и он пошёл на выход из лагеря.

- Держитесь вместе. Кабана не бойтесь, он трус. Бейте его - гурьбой! Тогда он отступится, - сказал и пошёл с родителями на электричку. 18

Андрей удивился, увидев с родителями брата.

- Привет. Шо так скоро вернулся?

- Смена кончилась, - недовольно ответил Паша. Увидев в руке брата книгу, спросил: - Шо за книга?

- Тебе, в подарок от меня, - Андрей подарил ему книгу, Паша прочёл название: "Приключения Кроша".

- Интересная? Про кого пишет этот... Рыбаков?

- Современная повесть о жизни мальчика, Сергея Крашенинникова, по прозвищу - Крош. Он живёт в Москве, с ним происходят всякие истории. Тебе книга понравится. Вообще это - трилогия, три рассказа, об одном человеке. Знаешь брат, чем-то "Приключения Кроша", напомнили мне книгу американского писателя Сэлинджера, "Над пропастью во ржи". Там тоже описана история мальчика Холдена Колфилда. Мне даже показалось, шо написать свою книгу Анатолия Рыбакова, подвигла книга Джерома Сэлинджера. Вот, например... - Андрей взял книгу у Паши, полистал её, процитировал: "... и перед самым её отъездом мы с ней поругались через одну книжку, забыл, как называется, - как-то нескладно, я и не запомнил. И писателя не запомнил. Неизвестный ещё писатель, а сразу написал книжку про неврастеника". - Андрей закрыл книгу, вернул её брату. - Это Крош говорит о книге Сэлинджера. Дальше идёт речь, как Крош спорит с девушкой, по имени Майя. Она доказывает, шо у главного героя Колфилда, переходный возраст. В общем, всё в таком же духе. Главное Сэлинджер написал свою книгу в пятьдесят первом году, а Рыбаков, - Андрей снова взял у Паши книгу, открыл её.

"Какая разница, кто, когда написал эти книги. Второй Минутко, блин, всё ему надо знать. Лучше бы спросил - как мне жилось в лагере", - думал Паша.

- Так, год издания восемьдесят четвёртый, ага, вот - год написания первой книги 1960-й, вторая повесть была написана...

- Андрей, я с дороги, отдохнуть хочу.

- Извини брат, поздравляю тебя с прошедшим Днём рожденья. Давай потягаю тебя за уши, двенадцать раз.

- Не надо. Я уже взрослый.

- Согласен, - усмехнулся Андрей.

- Родители мне подарили - мяч. Позже в футбол поиграем?

- Конечно. Отдохни только с дороги.

В футбол играли на пустыре, командами по пять человек. Братья Сагорины, играли за одну команду. С ними вместе играли: Егор Нечаев, Толик Загоруйко и Юра Горшков. Команду противника возглавлял - Вовка Бегонин, с ним, играл его друг - Валера Дубенко и торе пацанов - Славик, Игорь и Семён. Самый старший был - Андрей Сагорин, самый опытный - Вовка Бегонин, он играл за детскую спортивную команду завода - "Цветмет".

Сначала игра была - равная, команды забили по четыре гола. В одной из атак, разыграв между собой мяч, Нечаев с подачи Сагорина старшего, забил пятый гол, в ворота соперника. Собравшиеся немногочисленные болельщики и забившая команда - радовались, обнимались. Прибежал Вовка и возмущённо начал опротестовывать забитый мяч.

Дело состояло в том, что вместо стандартных ворот - штанг и перекладины, стояли кирпичи. Но гол был честный и все это видели.

- Гола, не было! - закричал Бегонин на Егора. - Ты где был? В офсайде!

- Гол - был! - ответил спокойно Нечаев.

- Какой был? Гвоздей как дров! Тебе шо - повылазило! Марадона хромой. Тоже мне, блин, Блохин нашёлся. - Бегонин забросил свою длинную чёлку, кивком головы влево. - А ты! вратарь-дырка, мяч поймать не можешь. Дасаев кривой! Иди, курей лови - птичник, - рассердился он на вратаря Семёна. - Мяч пролетел выше ворот! Вы знаете, на каком уровне висит перекладина? - обратился он к команде противника.

- Не знаю, - ответил Егор. - Только мяч пролетел невысоко, между рук вратаря.

- Я в детско-юношеской школе футбола занимаюсь, а ты споришь со мной, лапоть!

- Тогда скажи нам несведущим, на каком уровне от земли, должна находиться верхняя перекладина? - спросил Андрей.

Бегонин оценив - возраст, рост и вес Андрея, успокоился.

- Ладно, пусть пенальти разрешит наш спор, - предложил Вовка.

- Договорились. Голкипер и форвард остаются те же, - сказал Андрей Сагорин, Бегонин не протестовал. Младший брат Паша, был не силён в футбольных терминах, он удивлялся познаниям брата. Мяч с отметки в одиннадцать шагов, пробил Егор, вратарь Семён, легко отбил его.

- Бог на правду свёл, - закричал Бегонин, сделал сальто назад, сделал "колесо", и обнял Семёна.

Дальше Бегонин разыгрался со своим другом и напарником по спортивной школе Валерой Дубенко. Они забили ещё четыре гола. Если Валера не забивал, Бегонин награждал его обидными словами: "Мазила кривоногий". "Ноги не оттуда растут". "Куда лупишь! Глаза потерял?". "Косой Диего-Армандо". Если промахивался мимо ворот он сам или давал не точный пас, разводил руки в стороны, мол - сделал, что мог.

Промазал по воротам Славик, Вовка оказался тут как тут.

- Куда лупишь! Буряк недорезанный!

- Сам ты... Пеле - кривой, - огрызнулся Славик, пошёл в сторону своих ворот.

Через минуту, Валера Дубенко, передал слишком далеко пас вперёд Бегонину, тот не успел к мячу.

- Ты, Дубенко или Дуб? - закричал Вовка на друга. Валера подбежал к нему, с разгона ударил кулаком в челюсть, Бегонин упал как срубленная берёзка.

- Ты придурок, ещё раз назовёшь меня "дубом", и ты - покойник, - сказал Валера, нагнувшись над Вовкой, тот не подавал признаки жизни, лежал с закрытыми глазами.

Вовка Бегонин лежал с минуту, вдруг резко подскочил на ноги, и побежал под удивлённые взгляды мальчишек, и крикнул на бегу: "Я газ дома забыл выключить". Умчался. На этом полукомичном инциденте, матч закончился со счётом 8 : 4, в пользу команды Бегонина. Паша подошёл к Загоруйко.

- Этот Валера, он не брат Светы Дубенко? - спросил Паша.

- Родной брат, - ответил Толик. - А шо?

- Да так, ничего, - Паша начал вспоминать, ничем он не обижал Свету, ведь сидел с ней вместе целый год за партой. "Вроде ничем не обижал", - решил он, глядя на Вовку с припухшей щекой.

Утром следующего дня, Паша, придя на кухню завтракать, удивился. Брат в белом фартуке и поварском колпаке, ловко орудовал ножом, резал мясо.

- Привет братишка. Вот, решил немного попрактиковаться на родительской кухне. Тебе не помешает разнообразить свой утренний рацион, а то жареными яйцами - "глазунья", гренками с килькой в томатном соусе - желудок испортишь.

- Шо ты готовишь? -задал глупый вопрос Паша.

- Вот, урвал в гастрономе, в мясном отделе полкило говяжьего языка, как? сам не ведаю! Немного говядины взял. Бабушки в очереди чуть ноги не оттоптали, - улыбнулся Андрей. - Простоял в очереди с час, а на прилавке считай одни - кости. Кугут мясник, мякоть, вырезку, припрятал в закрома, - он умело очищал от пленки и сухожилий мясо. - Еле-еле выбрал более-менее приличный кусок, и конечно на весах обвесил.

- Андрей, а мне шо сейчас съесть?

- Возьми из холодильника белую кастрюлю, там окрошка, из свежих огурчиков. У бабушки огурчики купил, возле "Стекляшки".

Паша достал окрошку, насыпал в тарелку, вкус был - удивительный, лучше,

чем готовила мама. - Вкусно, даже лучше чем мама готовит, - похвалил он брата.

- У меня же специальность - технология приготовления пищи. Окрошка это - простейшее, так сказать - азы! Нарезал, добавил, смешал - подавай. Единственное, шо нужно в любом деле - душа! Андрей промыл говяжьи языки, опустил их в кипящую воду.

- Спорим, ты не знаешь рецепт курицы по-цыгански? - По-цыгански? Не слышал такой. Расскажи. - Сначала воруется курица, и готовится на костре, на собственном соку с перьями! - Понятно, занятно, - улыбнулся брат.

- Мясо по-английски знаешь как готовится? - Расскажи. - Приходишь в гости, берёшь мясо и уходишь не прощаясь.

- Весело. - Шо нужно делать, чтоб вкусно готовить? - Нужно, чтоб тебе нравилось дело, которое ты делаешь. Лучшие повара в мире кто? Мужчины. А женщины так, подмастерья. Лучшие повара в ресторанах - мужчины. Лучшие кулинары - французы.

- Шо ты готовишь? - Сейчас готовлю а-ля: "Язык отварной с соусом". К приходу родителей приготовлю - антрекоты.

- "Антрекот", это рыба?

- Не понял, какая рыба?

- Ну "антрекоты" - рыба такая, как килька.

- Понял, - усмехнулся Андрей. - Ты попутал, рыба семейства сельдевых, называется - анчоус. Антрекот, это блюдо, приготовленное из мяса говядины, можно из свинины.

- Тебе нравится быть поваром?

- Тебе понравилось, как - я, приготовил окрошку?

- Очень.

- Вот! Мне нравится готовить, чтоб людям нравились мои блюда есть. Приятно когда люди говорят: "Вкусно!". Сейчас отварю языки, добавлю туда подпеченные коренья петрушки, лук и немного морковки. Потом в холодную воду, языки от кожицы уже очистил. - Андрей начал проделывать операции, и рассказывал как на экзамене: - Режем на три кусочка, поперёк волокон, снова кладём в бульон и провариваем. Теперь будем готовить соус, - он начал промывать рис. Паша смотрел и удивлялся спорой работе брата, он и раньше помогал маме готовить. - На гарнир будет рис со свежими помидорами, - Андрей поставил на печь кастрюлю с рисом. - Теперь - соус! Это не последнее дело, приготовишь плохо, и вкус мяса станет не вкусным. - Он растопил на сковороде маргарин, порезал болгарский перец, лук, корень петрушки, немного чеснока, добавил томатной пасты. - Приготовление языков - процесс долгий. В бульон сыпем пассированные овощи с томатом. Варить десять минут, добавить пассированную на маргарине муку. Варить ещё минут двадцать. Соус процеживаем, овощи перетираем на тёрке. Соль, чуть сахара, кипятим! Соус готов!

Паша мало что понял, скорее не понял - ничего. Понял точно - поваром ему не быть!

На обед братья ели: "Языки под соусом", с гарниром из риса и свежих помидоров. "Как в ресторане", - думал Паша, хоть там никогда не был. К приходу родителей Андрей приготовил - антрекоты. Мамочка, попробовав блюда, расцеловала Андрюшу, сказала: "С таким мужем, никакая жена не пропадёт и голодной не останется". Владимир Иванович на радостях из-за вкусной еды, купил на "точке", бутылку самогона. Мама и Андрей пили сухое вино, Паша компот из яблок.

- Андрюша, сынок, что вас ещё научили готовить? - спросила мама. - Андрей начал перечислять чему научился в техникуме. Паша понял, не выдержит словопотока брата, по-быстрому, вышел из кухни, коротко бросив: "Спасибо Андрей". Одевшись и выходя на улицу с мячом, Паша слышал: "жаркое из баранины, эскалопы, лангеты, гуляш, шницель...".

Во дворе никого из мальчиков не было, он начал набивать ногой мяч. Из подъезда вышли две сестрички-близняшки - Настенька и Лерачка Николаевы. Обе светловолосые, похожие друг на дружку, как две капли воды. Им было по девять лет. Единственное внешнее отличие было у них - цвет глаз. Настя была кареглазая, Лера - голубоглазая. Сестрички поздоровались с Пашей, попросили поиграть с ним. Мяч бросали по кругу руками, при этом сёстры радостно смеялись. Паша заметил идущего к ним Балаговича, "Сейчас начнётся", - подумал он.

- Привет ,- первым поздоровался Паша.

- Здоров Сагор, лови топор, - радостно скалясь редкими зубами, ответил Балагович. При этом он с интересом рассматривал сестёр. Настя и Лера, перестали бросать мяч, смотрели на Балаговича. Он был одет впечатляюще - стоптанные, перекошенные туфли, неопределённого цвета; мятые брюки; рубашка без пуговиц - завязана узлом на пупке.

- Твои? - кивнул на сестёр, ухмыляясь идиотски Балагович.

Паша не ответил на бестактный вопрос.

- Как тебя зовут? - спросила любопытная Настя.

- Меня? Гы, гы. Звать банан, но не пьян, огурец - молодец! - Дима дотронулся пальцем до кончика носа Настеньки, она айкнула, засмеялась.

- Мама сказала - с чужими на улице не разговаривать, - строго посмотрела Лерачка на сестру.

- Ах ты - серьёзная, - улыбнулся Дима Лере, - достал из кармана карамельку, всю в крупинках табака. Подул на неё, протянул Лерачке. - На, крошка, угощайся.

- Мама запретила брать у чужих конфетки, - Лера спрятала руки за спину.

- Хорошая девочка, послушная, - он сунул конфету Настеньке. Настенька взяла конфету, развернула, откусила половину, половину протянула сестре. Лера отрицательно покачала головой. Настя предложила конфету Паше, он тоже отказался. Настя протянула половину конфеты Диме, он улыбнулся, взял её, повертел в грязных пальцах и кинул в рот, разжевал.

- Меня зовут - Настенька, а мою сестричку - Лерачка, - хихикнула Настя.

Балагович внимательно рассмотрел короткие платьица, гольфы и сандалики девочек, их заплетённые косички, торчащие в стороны.

- Сагор, красивые сестрички у вас живут, во дворе. А вы не похожи на сестричек, - поддразнил сестёр Балагович.

- Мы - сестрички! - Сказала Лера, наклонившись вперёд.

- Шо это у тебя, - Балагович указал пальцем на волосики Леры.

- Где? - Лера подняла глазки под лоб.

- А вот! - Балагович дотронулся до волос Леры, сказал: - Лес, - дотронулся до лба, - поляна, - опустился на носик, - горбик. - Провёл пальцами по пухлым губкам, - ямка. Сагорин с угрозой посмотрел на Балаговича, тот сделал вид, что не заметил его взгляд. Потом быстро прошёлся ладонью по обеим грудкам, гнусно улыбнувшись.

Сестрички прыснули со смеха.

- Ты, замухрышка, отвали от неё, - сказал Паша. - Рассказать вам детский анекдот? - спросил у сестёр Дима, не обращая внимания на Сагорина, девочки смеялись. Он рассказал страшно глупый, анекдот, девочки ничего не поняли, но смеялись уже втроём. - Показать вам чучу?

- Покажи, - попросила Настенька. Терпение Сагорина лопнуло.

- Балаган, замолчи, доиграешься!

- Может, поиграем в интересную игру, - не унимался Дима. - Давай, - согласилась Настя. - Как она называется?

- Темная ночка, - улыбался Дима.

- Балаган, последний раз предупреждаю, - Паша был на взводе, Балагович отмахнулся от него. - Балагович, хватит уже!

- Научить вас новым словам? - спросил Дима.

- Каким? - спросила Лера.

- Классным, - Дима положил руки на плечи сестёр, нагнулся к ним, начал шептать девочкам гадости. Паша с замаха ударил его ногой под зад, Дима по инерции отскочил в сторону. - Ты шо, Сагор - мухомор, оборзел! - Он тёр рукой ушибленное место. - По харе захотел?

- Сейчас ты по морде схлопочешь.

- Шо ты пишешься за них? Они тебе нравятся? Жених!

- Не лезь к ним, с гадостями, пошляк.

- Так бы и сказал, шо втюрился, шо они - твои невесты, - сказал презрительно Балагович, приготовившись убегать, добавил: - Жених без трусов! Паша погнался за Димой, но он стартанул раньше, Паша не стал его преследовать. - Это плохой мальчик, - сказала Лера сестре.

- Смешной и весёлый, - сказала Настя.

- Да, весёлый, - вздохнула Лера, - только грязнуля.

Вернулся Сагорин, взял свой мячик, погрозил кулаком появившемуся вдалеке Балаговичу, крикнул ему:

- Чумазый, ты ещё схлопочешь!

- Наш, Сагор ловил ослов, а потом доил коров! - выкрикнул в ответ Дима.

- Знаю, ты и есть - осёл, - сказал Паша. - Шо будешь делать, когда я тебя поймаю? - Не поймаешь, не поймаешь! - вопил самоуверенный дурак.

30 августа Андрей Сагорин, уехал на учёбу в Харьков. В этот день дети получали в школах учебники. Паша пришёл в школу с другом Иваном. Первую кого они увидели из одноклассников, была - Оля Викторова. За лето она вытянулась в росте, (стала даже выше высокого Гохбаума), похорошела, привлекательней стала. Оля улыбнулась Сагорину, поздоровалась с ним, Ивана, будто не заметила. Паша был ошеломлён, Оля никогда не здоровалась с ним. Паша поздоровался с ней, он увидел - чёрные глаза девочки стали выразительны, горели озорным блеском. Паша с Иваном зашли за школу и увидели компанию: Мутузова, Коробку, Кудряева, Столярова, Лужника, Дармограя, Фомина и Шаповалова. Андрюха, сильно жестикулируя что-то с упоением рассказывал ребятам,. - Привет Москва, салют с Пекина! Кого я вижу, подгребайте к нам, - весело сказал Андрюха увидев их первый. Они подошли, поздоровались, стали в круг. - Сагорик, как отдохнул? - спросил Лужник. - Отлично, Шпынь. - Ха! Считай ты меня - подколол. - Шпынь, ты шо, обиделся на Пашу? - поддержал товарища Мутузов. - На кого? На Сагора? - Лужник бросил под ноги Паши окурок, обнял его за плечо. - Мы с ним - Кенты!

Паша снял его руку, ничего не сказал.

- Рассказывай дальше, Андрюха, - попросил Эдик. - Короче, они сдрейфили, скинули мешки, прыгнули в "Ниву" и тикать, я домой погнал, - досказал свой рассказ Мутузов. - Складно причесал, - усмехнулся Дармограй. - Не веришь, не надо. - Пошли книжки получать, - сказал Фомин, щелчком отбросив свой окурок на крышу теплицы. Окурок рассыпался искрами, скатился и упал в сухую, прошлогоднюю траву. Иван подошёл, раздавил окурок ногой. Дармограй распрямив плечи, в развалку пошёл к школе, следом за ним поплелись дружки Фомин и Шаповалов. Лужник и Столяров докурив, тоже пошли в школу. - Я тебе верю, - сказал Эдик, стараясь угодить Мутузову. - Побрели шавки, за хозяином, - сказал с презрением Андрюха, достал из кармана пачку "Мальборо" (большая редкость в те времена). - Рыжий, Честный и в них Влюблённый, - пошутил Эдик, шутка понравилась, мальчики засмеялись. - Нет, честный у них только - Рыжий, - сказал Паша. - Почему? - спросили Андрюха и Эдик. - Ну, смотрите: Шаповалов не честный, он постоянно врёт. Фомин ни в кого не влюблённый. И только Дармограй - честный, потому шо он - рыжий. Мальчики захохотали, Андрюха дружески похлопал пашу по плечу, "будешь?", - предложил он ему сигарету, зная наверняка, что он - не курит. Паша, разумеется, отказался. - Слабак, за лето не научился курить. - Я буду! - сказал Эдик. - Кудрявый, на халяву и уксус - сладкий, как говорит мой папаша, - Мутузов закурил "Мальборо". - Оставлю. Я у бати пачку увёл, в ней четыре сигареты оставалось. - Кишинёвское "Мальборо"? - спросил Эдик. Мутузов с жалостью посмотрел на него, ответил: - Даже не московское, настоящие - американские. Купили в магазине "Берёзка" в Москве и подарили моему бате! - Шо ты рассказывал Дармоеду? Расскажи нам, - попросил Ваня у Андрюхи. Мутузов с удовольствием снова пересказал историю, которая случилась с ним неделю назад в селе у бабушки, где он отдыхал. Он шёл на ночную рыбалку с удочкой и банкой червей, проходя мимо колхозного слада зерна заметил свет светивший из дверей зернохранилища. Тихонько подкрался к складу и увидел белую "Ниву" с прицепом и трёх мужчин, носивших из склада мешки с зерном. Он быстро, незаметно, пошёл к сторожке сторожа, вошёл туда и обнаружил деда сторожа в стельку пьяным. Так как он не раз бывал в гостях у сторожа, он знал, что у деда стоит заряженное ружьё в шкафу. Он поставил удочку у стены, на стол поставил банку с червями, открыл шкаф, взял ружьё (его дед был охотник, потому научил его обращаться с ружьём), преломил стволы и проверил заряд, там были два патрона. Сложив ружьё, он взвёл курки и смело вышел на улицу, направился прямо к складу. Первым его увидел мужчина лет двадцати пяти, худощавый, в уркаганским выражением лица... - Опа, засада! - сказал урка удивлённо. - Ты кто? пацан, - спросил он громко, тем самым предупредив подельников об опасности. - Выгружай мешки! - решительно сказал Андрюха, направив ружьё на худощавого. Из склада вышел коренастый мужчина, за ним высокий здоровенный мужик лет сорока с мешком на плечах. - В чём дело? - спросил детина у подельника недоуменно глядя на мальчишку с ружьём. - Кенты, нас поймали, вохра недоделанная, - насмешливо ответил худощавый, направился прямо на Андрюху. - Стой, стрельну, - предупредил Андрюха, немного струхнув. - У тебя стволы чем заряжены, орехами? - пошутил худощавый урка, его подельники засмеялись, здоровила бросил мешок в прицеп. - Дай сюда ружьё, сопляк, или я тебе уши надеру! - сказал угрожающе. Андрюха повернул ружьё в сторону мешка стоявшего на земле у прицепа и нажал на курок. Оглушительный выстрел разорвал тишину ночи, мужики присели, из продырявленного мешка посыпалось зерно. Урка присел, отчего-то прикрыв голову руками. Андрюха снова направил ружьё на него. - Скидывай мешки с прицепа! - сказал он уверенно. - Ты чего, дурной? Брось ружьё, - сказал ошеломлённый детина. - Я сказал: скидывай мешки! - приказал ему Андрюха на него навёл стволы. - Сеня, валим отсюда, сюда скоро люди прибегут, - сказал коренастый урке. - Ходу мужики, - сказал здоровила и сел за руль. - Мы ещё встретимся, пионер, - пригрозил урка Андрюхе, пятясь задом к машине. - Конечно встретимся, когда тебя приведут ко мне на допрос. Я твою рожу протокольную хорошо запомнил, мой папа следователь, - дерзко ответил Андрюха. Урка одними губами выругался. Коренастый прыгнул на прицеп, урка Сеня за ним, и "Нива" сорвалась с места. Андрюха, бросил ружьё, забрал удочку и убежал домой к бабушке. Взрослым он ничего не рассказал, хоть и очень хотелось, но он побоялся огласки, чтоб его потом урка Сеня не зарезал. Сагорин сразу поверил Андрюхе, он знал: Андрюха на это способен, Ваня промолчал и не поверил. - В наш класс новенькие пришли, - подал голос Коробка. - Я видел одного новенького в библиотеке, он со Стальной Софьей стоял, - подтвердил Кудряев. - И кого к нам прибил прибой? - спросил Андрюха, авторитетно поглядывая на одноклассников. - Двух пацанов и двух девок, - ответил подобострастно Коробка. - Да, один пацан в библиотеке книжки получал, - сказал Кудряев. - Шо он из себя, представляет? - спросил Андрюха, передал сигарету Эдику, тот взял, поблагодарил. - Хлюпик, - ответил и затянулся дымом Эдик. - Кайф! Вот это табак. Супер! - Проха скоро проверит их, - Андрюха потёр кулак правой руки о левую ладонь.

- Все новенькие через это проходят, - сказал Коробка. - Все покурили? За мной, - скомандовал Мутузов, Кудряев и Коробка пошли за ним следом. - Ты это видал? пошёл - вассал, а за ним его дворня, - сказал Паша Ивану. В библиотеке стоял мерный гул голосов, дети сдавали художественную литературу, получали учебники. Худенькая старенькая библиотекарша Татьяна Васильевна Черкашина женщина пятидесяти пяти лет, носила очки, жидкую гульку волос на затылке (подкрашенную хноем), на плечах платок. Ей помогали две ученицы: девушка из девятого класса и Наташа Калачек (она в библиотеке уже стала своей, часто здесь засиживаясь за чтением книг). Библиотекарша придирчиво осматривала сдаваемые книги, если находила, хоть чуть порванную книгу, она говорила: "Возьми домой, подклей аккуратно клеем, желательно - ПВА. Потом принесёшь, сдашь в библиотеку". Ребята (особенно мальчики), старались сдать книги девочкам помощницам, те менее придирчиво принимали книги. Сагорин увидел в переполненной библиотеке, почти всех одноклассников, за лето все заметно подросли, повзрослели. Паша не прочёл ни одной книги, а библиотекарша особо подозрительных спрашивала: "Понравилась книга?". "Понравилась", - отвечал незадачливый растяпа, и тут же попадал под сокрушительный вопрос: "И о чём эта книга?". Растяпа молчал, рассматривая пол, приходилось книги брать назад, домой. Судя по Татьяне Васильевне, содержание всех книг она знала. Наверное, читала их ночами, запершись у себя в домике, как мышь, грызущая по ночам зёрнышки пшеницы в своей норке. Паше повезло, свои книги он сдал Наташе Калачек, она же ему выдала книги за шестой класс. Из четырнадцати учебников выданных ему, учебник по геометрии был новый, по украинскому языку и географии, побывали в одних руках, остальные были старые, некоторые - подклеенные. "Прошли Крым и Рим", - как говорила его мама. Следом за Сагориным в очереди стояла Лебедева Лариса, за ней Лебезев Вова. Мутузов стоял в параллельной очереди, он был весел, переговаривался с Кудряевым, положил перед библиотекаршей тонкую книжонку, незаметно ущипнул за попку Лебедеву. Она ойкнула, обернулась, встретилась лицом к лицу с Лебезевым, залепила ему пощёчину. В библиотеке создалась тишина, даже слышно стало, как муха жужжит. Вова не понимая в чём дело, клипал глазами потирал щеку, Мутузов ухмылялся. - И ещё получишь! - сказала Лариса (лицо её пылало) недоумевающему Вове. - Первый школьный поцелуй, - довольно усмехнулся Андрюха, - и какой горячий! Снова создалась тишина. - Как выступили в роли штабс-капитана? молодой человек! - голос библиотекарши разрезал тишину, как нож масло. - Надеюсь успешно? Ухмылка сползла с лица Мутузова, лицо приняло озадаченный вид. - Это вы мне? - указал он на себя пальцем, сильно удивиляясь. - Вам. Вы же собирались играть - Солёного? - Какого солёного? - Мутузов удивился ещё больше. Дети начали прислушиваться к разговору. - Штабс-капитана Солёного, помните из роли: "Давеча я вёл себя недостаточно сдержанно, нетактично. Но вы не такая как все, вы высоки и чисты, вам видна, правда...". Процитировала Татьяна Васильевна отрывок из драмы "Три сестры". - Ваши слова к Ирине, сестре Прозорова. - Солёный огурец, - подал реплику Лужник, по библиотеке покатился смех. Мутузов на лице превратился в томатную пасту. Не зная, куда деть руки, он совал их в карманы брюк, за спину, снова в карманы. - О-гур-цов!- громко сказал Лужник.

"Как назло, и этот дурак Шпынь здесь, всё слышит, издевается и подкалывет. И эта очкаричка библиотекарская позорит меня на всю школу. И запомнила меня, старая грымза, а ведь в школе уйма учеников!", - рассуждал мучительно Мутузов.

- Может, всё-таки заберёте драму домой? Прочтёте.

- Возьми огурец, - "подкалывал" из толпы Лужник.

- Не буду я брать эту - фигню! - сорвался Мутузов.

- Это классика! молодой человек, - возмутилась библиотекарша. - Заберите свои слова обратно!

"Какая чухня! Как можно слова забрать обратно? Слово - не воробей, вылетит, не поймаешь", - пронеслась мысль в голове Андрюхи, вслух он сказал: - Ладно, гоните мне учебники, и я погнал отсюда!

- Шо значит "гоните"? - возмутилась библиотекарша. - Не понимаю. Вы где находитесь? молодой человек. Это - храм науки, это не хлев. Девочки, позовите классную руководительницу, этого невоспитанного юноши.

Мутузов был готов со стыда сквозь землю провалиться. Лебезев подпирал сбоку, надо было ему книги сдать. Лужник рожи корчит, язык показывает. Самогадпеков нагло улыбается, шепчет что-то на ухо хихикающей Коровницкой.

- Какая невоспитанность, бескультурье, - не утихала, возмущалась библиотекарша. - Как вы собираетесь жить дальше? - Одни берут - умом, другие - наличными, - огрызнулся Андрюха.

- Што-о-о!? Какой цинизм, и где! В стенах библиотеки! - Татьяна Васильевна подняла очки на лоб.

- Огурец маринованный, - выкрикнул Лужник, чем прервал терпение Мутузова. Он повернулся, сильно толкнул в плечо Лебезева, тот своим телом по инерции - повалил троих позади стоящих. Дети упали, завалили стопы книг, стоявшие стопками и на полу. Мутузов рванулся сквозь толпу, расталкивая всех в стороны. Кто-то попытался задержать его, ухватив за рукав, Андрюха не глядя, сунул кулаком в лицо, треснули очки. Библиотекарша заголосила: "Прекратить! Немедленно!". Одна её помощница схватилась за голову, Наташа спряталась под стол. Девочки, находящиеся в библиотеке испуганно завизжали. Лужника охватил панический страх, он попытался прорваться к выходу сквозь толпу, но не успел, Мутузов настиг его. В ярости он оторвал от пола перепуганного Шпыня и ударил спиной и затылком о книжный стеллаж. Книги посыпались на пол, стеллаж рухнул вместе с Лужником и навалившимся на него Мутузовым. Самогадпеков поспешил оттянуть Андрюху от Лужника, которого он колотил беспощадно кулаками. Первым оказался возле них Столяров, он ногой ударил Мутузова в бок, затем сложил вместе руки, ударил ещё раз по спине. Сагорин бросив свои книги, поспешил на помощь Андрюхе, при этом оттолкнул младшеклассника. Налетел на Столярова, по инерции ударил кулаком в лицо, Столяров кувырнулся через Андрюху. Тут не вовремя появился Самогадпеков попытался стать между Пашей и дерущимися, Паша и его ударил с размаха по челюсти. Иосафат упал на кучу тел. На крики из библиотеки из вестибюля подоспел Прохоренко, сразу оценив обстановку, он ударом ноги в спину, свалил Сагорина. Боцюн драться не собирался, но, увидев, что Прохоренко пинает ногами его друга, он как разъярённый бык на красную тряпку бросился на обидчика друга, с ходу приёмом регбиста (ударом плеча) сбил его с ног. Прохоренко отлетел на поваленный стеллаж, Иван не оставил его в покой, сел на него сверху начал бить дном кулака по голове. На полу создалась свалка из тел, мелькали кулаки и ноги. Кудряев и Коробка вступили в драку на стороне Андрюхи, чтоб выместить злость на Прохоренко за все обиды причинённые им от него. Плохо пришлось Лужнику, Прохоренко и Столярову. Дети с криками бросились в узкую библиотечную дверь, там создался затор. Новенькие в школе брат и сестра Ставницкие прижались друг к другу, с ужасом наблюдали за дракой и всем происходящим. В их прежней школе пощёчина, считалось - ЧП. Если мальчики и дрались, то за школьным двором и обязательно - один на один, соблюдая правила: лежачего не бьют. И никогда не дрались так жестоко, не били, чем придётся, под руки. Ещё один новичок Стешко Сергей, ползал по полу на четвереньках, искал очки разбитые Андрюхой. Из его разбитой брови кровь капала на пол, руки были испачканы в его собственной крови. Мутузов выбрался из свалки тел, поднял с пола тяжёлый том Шиллера и начал бить им по головам противников, доставалось ни за что и Иосафату.

Драка вышла славная, поломали стеллаж в библиотеке, разорвали, помяли несколько книг. Мутузов оторвал рукав пиджака и порвал рубашку на Лужнике. Драку остановили: Софья Алексеевна и оказавшийся у библиотеки трудовик Сергей Сергеевич. Всех принимавших участие в драке, отвели к завучу Дереговой, оттуда к директору школы Леониду Львовичу... ...Родители Мутузова возместили ущерб школе, и им пришлось перевести сына в другую школу. Ещё его поставили на учёт в милицию. На учёт в милицию попал так же Прохоренко. Лужник на учёте уже состоял, ему вынесли строгое предупреждение, обещая в следующий раз отправить в колонию несовершеннолетних преступников. Остальные мальчики получили строгие выговоры с предупреждением. Всех родителей участников драки вызывали в школу. Дома Пашу отец после воспитательной беседы снова порол ремнём. Для того чтобы разбавить 6-й "В", от плохих по поведению ребят: Прохоренко перевели в 6-й "А", Лужника в 6-й "Б" классы. В 6-й "В" перевели из "А" класса - Кутейко Олега, спокойного, флегматичного малого. Из "Б" класса перевели - Рузавенко Сашу, прогульщика, неуспевающего в учёбе, зато не скандального. Завуч Анна Ивановна пообещала лично контролировать всех, попавших после драки к ней на заметку. После перестановок, 6-й "В", подтянулся в учёбе и поведении, некому больше было срывать уроки, нарушать дисциплину, успевающие ученики вздохнули свободно. Столяров легко нашёл общие интересы с Рузавенко, и они вместе начали прогуливать занятия.

Софья Алексеевна снова пересадила ребят по-новому - отличники и хорошисты оказались на задних партах, троечники и неуспевающие на передних партах. Сделала она это в целях повышения успеваемости. Возмущению успевающих детей и их родителей не было предела, только ничего они не добились от Стальной Софьи. Сагорина посадили за четвёртую парту, среднего ряда с Ларисой Кристаль. Она была тихоня, и давала списывать задания, Пашу это устраивало. Не устраивало его, что сзади Софья Алексеевна посадила - Самогадпекова. После драки в библиотеке, Иосафат подошёл к Паше, и у них состоялся разговор: "Сагорин, ты зачем меня ударил в библиотеке?". "За друга". "Мутуза? - усмехнулся Иосафат. - Известный подонок. За тот случай на Зарнице, я на тебя и Ивана, зла не держу. Знаю - вас Мутуз подбил на подлость. А вот в библиотеке ты был не прав! Я хотел разборонить дерущихся... Теперь ты мой - должник". "Ну и шо? Думаешь - напугал?". "Смотри, Сагорин, нам ещё вместе учиться". Прошёл месяц, Самогадпеков, развлекал соседку по парте - Кристину Албанову, на переменах - Пурсову и Коровницкую, а после занятий встречался с симпатичной девочкой из другой школы. С Пашей Иосафат не разговаривал, никаких действий не предпринимал. На уроке ботаники учительница монотонно бубнила урок, Паша скучал, от нечего делать рассматривал профиль Ларисы. Чёрные волосы, чёлочка, небольшое ушко, аккуратное, бровь - густая, дугой. Нос с горбинкой, лоб высокий, ресницы длинные. Кристаль будто почувствовала его взгляд, оторвалась от учительницы, повернулась лицом к Паше. "Уставился на меня как на икону", - подумала она и отвернулась. "Я даже не замечал, шо у неё такие ярко карие глаза, - подумал Паша. - И руки у неё красивые, пальчики тонкие". Ему вспомнилась пионервожатая - Александра - Сашенька, как - образ, как - тень. Что-то приятное защемило сердце. Лариса вновь повернулась к нему. - Сагорин, тебе заняться нечем? - спросила она тихо. - Чего ты на меня уставился? - Не знаю. Так, смотрю и всё.

- Смотри прямо, - сказала раздражённо Лариса.

- Прямо - голова Коробки, шо на него смотреть?

- Не мешай мне слушать - урок.

- Хочу спросить тебя, только не сердись. Ты сидела за партой с Минутко. О чём вы с ним говорили?

- Зачем это тебе?

- Он был мой друг.

- Минутко в отличии от тебя не о чём не говорил, он постоянно шо-то читал, жевал - как верблюд, и не задавал глупых вопросов.

- Умный парень. Он не рассказывал тебе про Америку? Он интересно рассказывал. - Ничего он не рассказывал, отстань Сагорин. Если хочешь непременно узнать, спроси у самого Минутко. - Он уехал, не оставил адреса. - Тебе делать нечего, слушай урок. Чего ты ко мне прицепился? - Понравилась, наверное. - Дурак, - сказала Лариса, покраснела и уткнулась в тетрадь. - Лариса, мы уже учимся столько лет вместе и почти не общались между собой. - О чём с тобой говорить, Сагорин. - Лариса снова повернулась к нему лицом. - Я видела, шо ты вытворял в библиотеке, когда Мутузов устроил драку. Это позор. Ты же - хулиган! - Немного подрались и всё. - Сагорин, ты умный мальчик, а ведёшь себя как - ребёнок. - Ну, а кто ведёт себя как взрослый в двенадцать лет? - Спросил Паша, дал себе мысленно ответ: "Минутко Кирилл". - Всё равно - взрослеть нужно, не останавливаться на уровне - пятого класса. - Лариса, когда у тебя День рожденья? - Зачем тебе? - Интересно. У меня День рожденья летом, восьмого августа, а у тебя? - Второго февраля, так шо я старше тебя! - Подумаешь, на несколько месяцев. Пустяк. - Это не мало. Сагорин, отстань! - Давай поговорим, урок скучный. - Мне учиться надо, я буду после школы в институт поступать, в отличие от некоторых, - она посмотрела на него как на неудачника. - Зануда ты, Кристаль. - А ты - оболтус и хулиган! - Не сердись Лариса, я пошутил. Как ты провела летние каникулы? - Чудно! - восторженно сказала Лариса, её будто подменили, она прямо засветилась. Она начала рассказывать, как с родителями и младшей сестрой ездила на Чёрное море. Там ходили в дельфинарий. Какие там чудные дельфинчики, как они чудно играют, какие они - смешные и озорные. Паша долго слушал её излияния, слово - "чудно", часто повторяемое, больно резало уши. Он начал смотреть по сторонам, Кристаль заметила это. - Не хочешь слушать, не надо, - обиделась она, уткнулась в тетрадь. "Наконец-то заткнулась", - подумал с облегчением он. На перемене Паша с Иваном пошли к турникам, некоторые мальчики начали упорно заниматься на турнике и поперечных брусьях. Сагорин любил физические занятия, на тренировке они постоянно качали брюшной пресс, отжимались от пола, выполняли гимнастику дзюдо. Иван не занимался на турнике и брусьях, он от природы был здоровяком, дома работал, колол дрова, носил воду, выполнял другую работу. Возле турников стояли семиклассники, курили, плевали на асфальт, поджимались, ржали как необъезженные жеребцы. На брусьях занимались мальчики помладше. Пока Сагорин отжимался на брусьях, Иван стоял рядом, ковырял в носу. Отжавшись пятнадцать раз, Паша спрыгнул на асфальт, подошли одноклассники - Лужник и Балагович. - Привет, Сагорик. Качаешься? - спросил Дима. - Здоров, кенты неразлучные, - поздоровался Лужник. - Привет, - ответил Ваня. - Петя, как удачно тебя перевели, хорошего друга ты себе нашёл, - сказал Паша. - И у тебя, друг, хороший. Да, Ванёк! - Ты шо-то имеешь против? - насупился Иван, его захотелось стукнуть Лужника. - Всё нормалёк, Боцюн, расслабься, - Петя точно угадал его намерения. - Как Огурцов поживает? в новой школе. - Огурец вяленый, - засмеялся Балагович. - Увижу Андрюху, обязательно спрошу, о чём вы говорили, - припугнул их Паша. - Токо не пугай, Сагор. Думаешь, мы боимся? Не дождёшься, - Лужник закурил. - Как поживают сестрички - Настя и Лера? Привет им передавай, - осклабился Дима. Сагорину вспомнился инцидент в его дворе, он давно хотел поквитаться с Балаговичем. - Шо за сестрички? - спросил Петя у Димы. - В Сагорика дворе живут. Симпатичные близняшки, да, Сагорик? - Тебе лучше знать, - сказал Паша, подумал: "извращенец". - Эй! малой, - крикнул Петя проходящему мимо мальчику, курившему не таясь сигарету. - Шо гоголем ходишь! По сопатке захотел? Брось сигарету! - Он заботился вовсе не о здоровье мальчика, ему не понравилось, что он открыто, курил, не таясь старшеклассников. Мальчик выбросил сигарету. - Воха! Когда отдашь полтинник? - спросил Петя у другого мальчика. - Петро, завтра. - Тебе деньги должны? - удивился Паша. - Ага. Проиграл мне полтинник неделю назад, - не заметил удивления Сагорина Лужник. - А ты кода мне должок отдашь? - спросил Дима у дружка. - Ты шо, чумазый, очумел! Когда на клёне яблоки вырастут. - Я тебе двадцулик занимал. - Когда, то было? Я тебе уже отдал. - Оборзел! Кода ты отдавал? - Когда упала та сосна, где тебя - мамаша родила. - Не трогай мою маму, - Дима выпятил грудь. - Ха! Видал я тебя, кое-где, кое в чем - белом, - махнул рукой Петя. - Не махай рукой, гони бабки! - горячился Балагович. - Видали! - Петя начал играть на публику. - Если каждому давать, зубов не останется. Мальчики у брусьев засмеялись, удачному ответу Пети. Балагович, не нашёл что сказать, только грозно сопел в нос. - Ой, ой. Боюсь. Сагорик, спаси, - Петя, гримасничая, спрятался за Пашу. - А по сопатке!? Лужа! - Балагович сжал кулаки. Раздался звонок на урок, младшеклассники стремительно побежали в школу, старшеклассники пошли не спеша. - Давай Шпынь, сразись с ним раз на раз, - предложил Сагорин. - или боишься чумазого? - Та, дай ему по шее, - Иван сказал Балаговичу. - Кому? Мне!? - Лужник выступил вперёд, напыжился. - Бейтесь до первой крови, - нарочно стравливал их Паша. По виду обоих было видно - они драться - не хотят. Стояли друг перед другом, как нахохлившиеся пернатые, и отступить не могут. - Низы не могут, верхи не хотят, - усмехнулся Паша. Он ненавидел обоих - Лужника и Балаговича. - Шо вы пялитесь, как два дурака, - не выдержал, сказал Иван. - Деритесь! Ситуацию разрядил трудовик - Дядя Стёпа - Эс Эс. - Эй, орлы. Для кого звонок был? Быстро на урок! - В руке трудовик держал что-то завёрнутое в газету. Подошли две учительницы, младших классов. Алла Ивановна, учившая Сагорина в первом классе, вторая знакомая Минутко. - Шо случилось? Сергей Сергеевич, - спросила, кокетничая, Алла Ивановна. - Ребята на урок опаздывают, - ответил Сергей Сергеевич, ласково ей улыбаясь. - Кто здесь? - строго спросила Алла Ивановна посмотрела поочерёдно на всех. - Конечно, Сагорин. От тебя хорошего ждать не приходится, на всю школу прославился. - Это мы ещё посмотрим, - ответил Паша, повернулся и пошёл к школе. - Ещё смеет огрызаться, - оскорбилась Алла Ивановна. "Пошла ты, курица", - подумал Паша. - Мальчики, все на уроки, - сказала мягким голосом, вторая учительница. Трудовик взял подружек под руки, повёл к старому зданию трудов, ладони плавно перевёл на спинки. - Засеките, пацаны, Дядя Стёпа, не теряется, - заметил Лужник. - Бухать пошли, - верно подметил Балагович. - Так вы драться, будете? - спросил Иван. - С кем? Ваня, - сказал, улыбаясь, Петя. - Трусы паршивые, - Иван оттолкнул обоих, пошёл догонять друга. - Дебил. Сила есть, ума не надо, - очень тихо обозвал Ивана Петя. - Может, накостыляем? - спросил неумный Балагович. - Ты совсем дурак? Он против Прохора запросто выходит. 20 Паша шёл на тренировку, размышлял о парадоксах жизни: "Странно жизнь складывается, Тищенко ушёл из школы, из-за Мутузова, Мутузов из-за - Лужника. Судьба? Если бы Андрюха тогда сдержался, и на улице побил бы Лужника, даже окунул его головой в сортирное очко! Его бы не выгнали и не перевели в другую школу. Но, за то что он устроил в библиотеке, выгнали. Может судьба мстит ему за Тищенко? Он вроде не плохой пацан, немного наглый, а так - нормальный, свой человек". На остановке стоял Иван, он собрался на рынок. Увидев друга, Паша поздоровался с ним. Разговор зашёл о школе, скоро подъехал троллейбус, они сели, билетики не компостировали. Паша вспомнил прочитанную вчера в газете "Советский спорт" статью о первом русском дзюдоисте Василии Сергеевиче Ощепкове, с упоением пересказывал её другу: - Вчера прочитал заметку про одного дзюдоиста, Ощепкова. Так его в детстве судьба забросила в Японию, в одиннадцать лет он остался сиротой, и его отправили в русскую колонию при православной миссии город Киото, учиться на священника. В Японии он учился в японской школе, где дзюдо преподавали вместо физкультуры! Он хорошо занимался дзюдо, и ему посоветовали поступить в спортивный институт Кодокан. Экзамен у него принимал сам мастер дзюдо - Дзигаро Кано и его приняли. Потом он отучился в институте и ему присудили - первый дан, подпоясали черным поясом. Даже сами японцы признали его мастерство. Потом он ещё занимался и ему присвоили второй - дан. Он решил вернуться на родину и приехал во Владивосток. Там основал свою школу, тренировал парней. Потом произошли соревнования между русскими и японцами. В 1914 году началась Первая мировая война, во время войны, Ощепков обучал приемам самообороны русских солдат. Потом произошла революция, Василий Сергеевич создавал новый вид самообороны, который позже получил название - самбо. В тридцать седьмом году в октябре к нему на квартиру пришли четыре энкавэдиста. Один борзый сказал: "Вы арестованы". Василий Сергеевич легко мог их раскидать и поломать, и уйти в бега, но он не сделал этого. Наверно понадеялся, шо разберутся. Не знал конечно, если кого арестовывали, то уже надолго или навсегда. В тюрьме, он умер не дожив до заседания "особого суда".Я хочу тоже стать мастером дзюдо и открыть свою школу дзюдо. - Моя сеструха, Светка, замуж выходит в эту субботу, - прервал размышления Паши Иван. - За Бориса Коваленко, он работает на "Дориндустрии", прессовщиком. Наконец-то она оставит меня в покое. - Она шо, до сих пор тебя бьёт? - удивился Паша. - Не может. Только обзывается, говорит: "свинтус", "кабанчик доморощенный". - Дал бы раз в ухо. - Не могу, она же моя сеструха, хоть и дура. Валера за меня заступается. "Не лезь к нему, на себя посмотри, как ты живёшь", - говорит ей. - Наверно он будет батюшкой. - Почему? - Много читает о Боге, в храме помогает на службе. - Хороший у тебя брат. Мой, Андрюха, в детстве меня не обижал. Ну, так по пустякам. Зато теперь за меня - горой. Спортом заниматься приучил, защищал. Теперь поваром будет, блюда разные готовит, вкуснятина. - Валера тоже шашлык вкусно готовит. Мы в селе у бабушки ели. - Мой брат техникум, в Харькове заканчивает... Троллейбус остановился на Соборной, Паше нужно было делать пересадку. - Ну, пока, встретимся в школе, - Паша похлопал Ивана по плечу, вышел на улицу, накинул капюшон, пошёл на тренировку. В раздевалке, Валентин Серебряков, уже переодетый в кимоно, разговаривал с Ботвеевым Андреем, Штукиным Витей и Ангоровым Сергеем. Остальные ребята переодевались и слушали.

- Женское дзюдо - нонсенс! - говорил Валентин. - Вообще я не понимаю, зачем нужны женщины в сугубо мужских видах спорта. Чего они хотят добиться? Зачем Юрий Иванович берёт в секцию - девочек. Где вы видели, чтоб женщины занимались борьбой? Возможно в Японии. Лёгкая атлетика, гимнастика, фигурное катание, синхронное плавание, волейбол, вот женские виды спорта. Зачем Вершковой, Курченко нужно дзюдо? Согласен, для самообороны. Но, для женщин нужно организовать курсы самообороны. Общие приёмы - атари-кин, куби, фукукосо, по глазам, приёмы быстрого освобождения от захватов, немного болевых, всё. А потом убегать и кричать погромче: "На помощь"! - Валентин, шо ты разошёлся. Сейчас - новое время, женщины давно в космос летали! Они хотят быть наравне с мужчинами. Эмансипация, феминизм и всё такое, - сказал Витя Штукин. - Люда уже два года дзюдо занимается, всё в порядке! Чёрный пояс. Валентин, ты же сам по-первах, обучал её азам дзюдо. - Обучал. Я думал - она скоро бросит заниматься. Думал, ходит сюда ради того чтоб покрасоваться. Потому шо модно.

- Ты поссорился с Людой? - спросил Ботвеев. - Почему ты так думаешь? Чтобы поссориться с кем-либо, надо сначала с этим человеком проводить много времени. Я рассуждаю логически - дзюдо не женский вид спорта! Они нас дискредитируют. - Перед кем? - удивился Штукин. - Перед другими секциями. Узнают парни, смеяться будут. - Шо здесь смешного? Может у Курченко и Вершковой, мужья будут хилые, они их будут - защищать! - пошутил Витя, ребята засмеялись. - Тебе бы только иронизировать, Витя. - Шо ты предлагаешь конкретно? - Я конкретно ничего не предлагаю, я - рассуждаю. - В Америке женщины боксируют на ринге и проводятся соревнования по кэтчу, - сказал Ботвеев, поднялся с лавочки, начал разминку с круговых движений головой. - Шо такое "кэтч"? - спросил Ангоров. Кроме него многие не знали о таком виде борьбы. - Кэтч - вид американской борьбы, без правил на утеху публики, - пояснил Серебряков. - Как без правил! Они шо, кусаются и заламывают пальцы? - удивился Ангоров. - Они борются и дерутся одновременно, примерно как боевое самбо, только в грязном, уличном исполнении. Запрещено бить по глазам и в пах. Цель борьбы, заставить противника сдаться, постучав по полу.

- Прямо как у нас, - сказал Ангоров.

- Дзюдо полная противоположность, - не согласился Ботвеев. - У них бой договорной, как цирковой номер отрепетирован. - Так, то в Америке, злой капитализм. У них за деньги родную маму продадут, - сказал Штукин. - Их певец Майкл Джексон, лежит каждый день по часу в барокамере, под кислородом. Хочет остаться молодым и прожить до ста лет. В дверь раздевалки постучали, ребята дружно сказали: "Войдите!". За пять десять минут до тренировки в раздевалку заходили переодеваться девочки. За полчаса до окончания тренировки, тренер отпускал девочек, принять душ и переодеться. - Вот! - Валентин утвердительно поднял вверх, указательный палец. Дверь открылась, вошли девочки. - Не придумали ещё женских раздевалок. - Здравствуйте мальчики, - поздоровались обе девочки. - Ты это о чём? - спросила Люда, красиво улыбнулась. - Он предполагает у женского дзюдо будущего - нет, - ответил Штукин. - Почему? Валентин, - спросила Люда. Мальчики потянулись в зал. - Люда, я ничего не имею против женского пола. Моё личное мнение, дзюдо не для женщин. - Серебряков хлопнул в ладоши. - Сегодня разминку проведу - я, Юрий Иванович, задерживается. Девочки, одевайте дзюдоги, мы ждём вас на додзё. Паша при входе в зал поклонился, в знак уважения месту, где постигал путь дзюдо. "Умный парень Валентин, много знает из истории дзюдо, - думал Паша. - Кимоно называет - дзюдоги, зал, где они занимаются - додзё. Знает терминологию на японском не хуже тренера Юрия Ивановича". Последним вошёл в зал и поклонился, сам сэмпай (инструктор) Серебряков. Он скомандовал: "Дзадзен" и опустился в партер на колени, за ним спортсмены опустились рядами на колени. После пятиминутной настройки-медитации, сэмпай скомандовал: "доджо - рэй", все поклонились месту занятий. "Сэнсэни - рэй", - говорит Сэмпай, все кланяются учителям тренера. Повернувшись лицом к ученикам, сэмпай говорит: "сэнсэни - рэй", все кланяются ему, учителю. Затем сэмпай поднялся на ноги, с левой ноги, остальные вскочили в прямую стойку "хачиджи - дачи" одним прыжком. Тренировка началась с пробежки по залу, потом немного гимнастики с прыжками, разбились по парам, и тренировка началась.

- Сегодня разучим подхваты. Подхват изнутри - "ути - мати", и задний подхват под две ноги, называемый "о - сото - гурума". Витя, - подозвал он своего спарринг-партнёра, Штукин, бодро подошёл, они поклонились друг другу. Валентин молниеносно провёл подхват, потом показал "ути - мати", несколько раз медленно. - Хаджиме! - скомандовал Валентин, по залу покатились хлопки падающих тел. Сэмпай медленно ходил по залу, указывал на ошибки ребят, показывал собственным примером, как правильно захватить рукой кимоно, куда и как поставить ноги. То и дело слышались от Валентина реплики: "Люда, поплотнее к укэ, и крепче захватывай кимоно. Накручивай на пальцы". "Ефим, Матэ! Не закрепощайся, мягче, гибче делай". "Сергей, проводи "тэндоку - рэнсю". В зал, поклонившись, вошёл сэнсэй (учитель), Юрий Иванович, увидев его, Валентин скомандовал: - Матэ! Внимание, сэнсэй в додзё. Ребята поклонились тренеру, он им ответил поклоном. К тренеру подошёл Валентин, они обменялись поклонами, "Осс", - традиционно поприветствовал голосом Валентин тренера. - Юрий Иванович, группа разучивает подхваты - "ути - мати", "о - сото - гурума". - Спасибо Валентин, - Юрий Иванович хлопнул в ладоши. - Сейчас проведём якусоку - рэнсю - учебные схватки. Ребята сели в квадрат, приготовились к поединкам. Сагорин всегда волновался, перед поединками, как внутри клуба, так и на выезде. Хоть он уже год занимался дзюдо, а волновался как в первый раз. Но как только борьба начиналась, страх и волнение моментально улетучивались. Он боролся чисто рефлекторно, как говорят спортсмены - автоматически, думая духом. Серебряков боролся - виртуозно, непредсказуемо, красиво; Штукин - мягко, с хитрецой; Ботвеев - мощно, напористо; Ангоров - тактично, умно. У каждого был свой стиль борьбы, главное все хотели одного - победы. Люда легко одолела новенького паренька Слюсарева Никиту. Тренер вызвал на татами Анопко Максима и Пашу. Максим был крепкого телосложения, русоволосый, голубоглазый (он нравился девочкам). На секцию он пришёл в один месяц с Пашей. Они вышли на татами, обменялись поклонами, поклонились тренеру, отогани-ни - рэй - всем присутствующим.

Японский: Дзюдоги - костюм дзюдоиста. Кимоно - куртка. Атари - контакт. Кин - пах. Куби - шея. Фукукосо - солнечное сплетение. Додзё - зал. Рэй - поклон. Сэнсэй - учитель. Сэмпай - инструктор. Укэ - борец на котором выполняют приёмы. Тэндоку - рэнсю - тренировка без партнёра. Татами - место проведения поединка.

- Паша - сиро оби, Максим - ака оби, - сказал тренер, - что обозначало Сагорину повязать белый пояс, Анопко красный пояс, для удобного судейства боя. Паша уже заслужил зелёный пояс к этому времени, а Максим на пояс выше - синий. Юрий Иванович носил высший пояс мастера - чёрный. Серебряков так же носил чёрный пояс, был - мастером спорта. Штукин и Ботвеев носили коричневые, кандидатские пояса, у Люды Вершковой, был синий пояс, скоро она должна была получить - коричневый пояс. Паше бросили белый пояс, он повязал его поверх своего, чёрного, который носил за неимением - зелёного. Максиму бросили красный пояс, он повязал его поверх своего, синего. - Рэй, - подал команду поклониться тренер, Сагорин и Анопко поклонились. - Себусанбон - хаджиме! - сказал он, схватка началась. Максим пошёл в атаку, попытался провести подсечку, Паша угадал его замысел, убрал ногу. Бросил через бедро, Максим вывернулся, упал на бок. - Матэ! Тори - масэн, - остановил спарринг тренер. - Сюдзюкэтэ-хаджиме, - подал команду к продолжению схватки. Они продолжили спарринг, Паша провёл заднюю подсечку, тренер объявил: - Сиро, вадза - ари, - указав рукой на Пашу. "Отлично, полпобеды заработал", - подумал Сагорин. Оба вылаживались на износ, - отоши бараку, - предупредил тренер, что значило - осталось тридцать секунд. В конце схватки, Максиму удалось бросить Пашу и провести болевой на руку, Паша захлопал по мату рукой, признавая проигрыш. Они поднялись. - Соро-матэ. Ака консэцу - вадзэ, вадза-ари авасет иппон! - Юрий Иванович поднял руку вверх, указывая в сторону Максима. - Рэй. - Они поклонились друг другу. После этой схватки, Паша провёл ещё два поединка, один раз выиграл, один раз разошёлся вничью. В конце тренировки, тренер объявил о проведении в городе районных соревнований. Он зачитал список ребят заявленных на соревнования от клуба, Паша в список не попал, чем был очень расстроен. По дороге домой, Сагорина настиг Анопко. - Паша, ты отлично борешься, только тебя не хватает на самую малость, на оконцовку. Ты не доводишь приём до завершения. Ты не в обиде, друг, - Максим протянул ему руку, Паша пожал её. - Не могу понять, всё делаю правильно, чувствую - побеждаю и... проигрываю. - Ты увлекаешься чересчур атакой, забываешь о защите. Наверно в этом твоя ошибка. - Может быть, - Паша видел - Максим искренне сопереживает ему, поэтому он был ему благодарен. - В субботу придёшь на соревнования, поболеть за нас? - Я учусь во вторую смену, приду, до двух я свободен буду. Они распрощались, Паша пошёл на троллейбусную остановку. На соревнование он не попал, проспал до девяти часов, а потом не захотел ехать, пока умылся, поел, было десять часов. Японский: Себусанбон - хаджиме - команда к началу схватки. Матэ - стоп. Тори - масэн - ничего не произошло. Вадза - ари - оценка броска в половину победы. Соро-матэ. Ака консэцу - вадзэ, вадза-ари авасет иппон. - Конец схватки. После применения красным, болевого приёма, чистая победа из двух вадза-ари. На улице сильно похолодало, зачастили дожди, был выходной день, родители ушли в гости к сестре Владимира Ивановича, семье Гороховых. Паша отказался идти к двоюродным братьям, остался дома. Игрушки его уже не интересовали, в них он перестал играть полгода назад. По телевизору шла передача "Здоровье", скучная и нудная, если её он смотрел, то находил в себе болезнь, о которой в передаче говорилось. Книги и журналы читать не хотелось. Паша пошёл на кухню, там решил найти спасение от скуки - перекусить. На столе суетились два рыженьких таракана, шевеля усиками, они ели крошки хлеба. Чем этих паразитов мама только не выводила, и дихлофосом, и мелками, против тараканов, ничего их не брало - прусаков. При появлении человека, эти вредные, непобедимые насекомые, попытались скрыться под железной хлебницей. Паша брезгливо смахнул их рукой со стола на пол, одного успел раздавить тапочкой, другой таракан сбежал. Вспомнил, как однажды оставил на столе, банку со сгущённым молоком, с пробитой в ней дыркой. Утром он высасывал сгущёнку через дырочку, внезапно молоко перестало течь. Он сильнее начал высасывать, подумал: "Сильно сгустилось", молоко не бежало. Он посмотрел, в чем же причина и увидел в дырочке дохлого застрявшего таракана, банку он выбросил в мусорное ведро. С тех пор сгущённое молоко через дырку он пить брезговал. Нарезав сала, Паша поджарил три яйца, с двумя кусочками хлеба. Заварил в чашке чай. Из холодильника достал банку маринованных кабачков, хвост рыбы холодного копчения. Отрезал от буханки ржаного хлеба краюху, начал есть размышляя: "Интересное дело, голодный человек - сердитый, озабоченный, как бы не в себе. А стоит только плотно, сытно поесть, и ты уже добряк и друг человечества! Можно валяться на кровати, закинув ноги на быльца кровати, смотреть в потолок и мечтать. Права поговорка: "Голод не тётка в лес не убежит". "Сытый голодному не товарищ". В дверь позвонили, Паша пошёл открывать, предварительно посмотрел в глазок, за дверью стоял промокший Боцюн, в новомодной вязаной шапочке типа - "петушок". Паша хотел себе такую же. Они поздоровались, Иван прошёл в квартиру. - Ты один?

- Один. Родители ушли к тётке.

- На улице ливеняка, страшная, - Иван, раздеваясь, выронил из кармана рогатку, Паша поднял её.

- Где взял?

- Сегодня сделал, уже испытал, бьёт далеко! Я разбил в сарае два подшипника, шариками стрелял. Они прошли на кухню, Паша поставил чайник на газ, закипятить воду для чая. - Новость слышал? Андрюха отлупил одного пацана в своей школе так, шо того в увезли без сознания в больницу, а Андрюху в милицию забрали. Тот пацан бросал в кота электродами, и пробил - насквозь! Ну, кот убежал, а тут мимо проходил Андрюха, увидел это зверство, ну и давай того урода бить. Молотил здорово, тот садист не раз терял сознание. Говорят, если бы Андрюху не оттянули старшие, он бы совсем садюгу совсем убил. - Правильно сделал. Я бы тоже этого выродка избил. Зачем над животным издеваться? - Надо было в него электрод бросить, шоб в пузо встрял! - сказал Иван, Паша знал наверняка: друг бы так не поступил, избить - избил бы, но не мучил, даже подонка. - Может, чаю попьём, сходим, проведаем Андрюху?

- Давай.

Паша и другу насыпал каши, больше чем себе, зная его аппетит.

- Я читал, в ФРГ открылось агентство, там мужики себе жён выписывают, из разных стран. Услуга стоит - четырнадцать тысяч марок.

- А зачем их выписывать? Своих мало? - удивился Иван.

- Не знаю. Только это похоже на современную - работорговлю.

- Четырнадцать тысяч дорого, - сказал практичный Иван, не вдумываясь в слова друга. - На улице бесплатно познакомиться можно.

- Так старики! себе жён ищут. И чтоб до двадцати пяти! лет были.

- Не пойдут, они замуж, шо будет делать дед с молодухой? Не пойдут. - Откуда мне знать. Написано - продают сутенёры, а кто это такие? Не знаю. - У них всё купить можно, - убеждённо сказал Иван, так их воспитали. Они поклоняются - золотому тельцу, это до добра не приведёт.

- Наши советские женщины, не продадут себя. - Так то - наши, - сказал как-то неубедительно Иван и добавил: - Не все, правда. - Он помолчал и продолжил: - Моя сеструха Светка на деньги падкая. Не сладко придётся Борису, ох не сладко. Намается он с ней. В общаге живут, в рабочей. - Зато тебе теперь раздолье.

- Какой там. Братуха Валерка привёл в дом Галю, живут теперь вместе, у нас. Мамка ругается, говорит: "Живите вместе, когда поженитесь, а так жить не гоже". Валерка смеётся, говорит - любовь у них, крепкая. За шо они поженятся? Галя из бедной семьи, Валерка на неё тратится, деньги на свадьбу не копит. А ещё Вика на выданье, ей восемнадцать лет, мамка деньги ей на приданое собирает. Паша доел, тарелку положил в раковину. Начал чай пить. Иван, глядя на него, быстро доел кашу, выпил чай. Оделись, пошли к Мутузову.

Мутузов открыл дверь, он как всегда был весел, на нём были странные семейные трусы - снизу разрезаны в ёлочку. Друзья поздоровались, Павел и Иван посмотрели на трусы Андрюхи, но ничего по этому поводу не сказали, вызвали гулять. Он сказал, что выйдет "сейчас", вышел через двадцать минут. "Ма, я буду в пять", - сказал он, закрывая дверь ключом.

- Погнали пацаны! - Андрюха побежал, перепрыгивая сразу через три ступеньки, ребята за ним. На выходе из подъезда он остановился, выглянул, посмотрел по сторонам. Подошёл к почтовым ящикам, пальцами вытащил из-за своего ящика несколько чёрно-белых фотографий.

- Позырьте, пацаны, - он дал Паше и Ивану, фотографии обнажённых девиц, с надписью: "Playboy". - В школе у одноклассника купил, - сказал он, на самом деле, выменял на сигареты, две сигареты "космос", за фотографию. - Нравятся девочки? Продам не дорого. Во, посмотри Ваня, эта нисчак! Бери.

- Сколько стоит?

- По полтинничку за штучку.

- Дорого. На пятьдесят копеек, можно купить молока два литра и две булки!

- Дай сюда, - Андрюха забрал у него фотографии. - То - еда, а это - искусство! Ты погляди, какой товар! Какие крошки, голубки загляденье. Мечта миллиардера Нельсона Рокфеллера. Онасис, царствие ему небесное, не прочь был на таких жениться. Фигуры - Венеры, лица супер красоты! - Мутузов чмокнул кончики своих пальцев, раскинул их в стороны, показывая, как он восхищён. - Это же гордость американской нации. За таких девочек, рубля не жалко отдать! Паша, бери, не пожалеешь.

- Сам и плати рубль, а я не дам и десяти копеек, - сказал Иван.

- С тобой и так всё ясно, больше гривенника в кармане не носишь...

- Не бреши. Мне мамка по двадцать копеек, в школу даёт!

- Извини, немного ошибся. Паша, покупай, пока цена не выросла. Я сам их по полтиннику брал.

- Зачем тогда продаёшь?

- Новый товар есть, хочу купить, а денег не хватает. Для тебя как для кента уступлю, сорок копеек за штуку.

- Не надо, дорого.

- Может за - так, заберёшь? - спросил с поддевкой. - Возьми по пятаку, за штуку.

- Оставь себе. Не хочу на тебе наживаться.

- Не хочешь, как хочешь, - Андрюха положил фотографии в карман, застегнул на кармане молнию. - Кудрявый купит. Ну, куда двинем?

- У нас рогатка есть, можно пострелять, - предложил Паша.

- А ну покаж, - попросил Андрюха. По лестнице кто-то спускался, они подняли головы, увидели Майю, жившую в квартире под Мутузовым. Она была одета в модную куртку, короткую юбку, на ногах нейлоновые колготы, полусапожки на каблуках. - Привет мальчики. Как жизнь, Андрюша? - спросила, она с хитрецой улыбнувшись.

- Всё класс, Майя. Дела идут, контора - пишет, а бухгалтерия не слышит. Далеко собралась? может с нами, пойдёшь?

- Подрастёшь, может, и пойду, - Майя открыла зонт, вышла под дождь.

- Моя будет, - кивнул вслед Майе Андрюха.

- Чего она говорит - подрасти? Вы и так одного роста, - сказал Иван.

- Классная девочка, - мечтательно сказал Андрюха. - Ладно, пошли по бутылкам постреляем, - Андрюха надвинул кепочку на глаза, поднял воротник, первым вышел под дождь. Паша набросил на голову капюшон, вышел за ним. Иван постоял, посмотрел на дождь, двинулся за друзьями. - Вечером приходите ко мне, послушаем музыку, повеселимся, - сказал он друзьям. Навстречу им шла Нина Бессонова, красивая девушка их ровесница, из "В" класса. - Привет Нинок, приходи вечером ко мне, поиграем в крестики нолики, - сказал девушке, Андрюха, весело улыбаясь. - Ты шо дурак? - ответила вопросом Нина. - Придёшь? - Играй в солдатики! Павел и Иван засмеялись. - Предложение остаётся в силе, - не смутился Андрюха. Нина покрутила пальцем у виска и пошла дальше по своим делам. Андрюха смотрел ей вслед. - Фигурка у неё шо надо, первый сорт! - сказал он. Они посидели в павильоне детского сада, потом пошли к Андрюхе слушать музыку. Родители его ушли в кино. Когда расходились по домам, Павел всё-таки спросил у Андрюхи, что у него за трусы? - А шо с моими трусами? - ответил вопросом на вопрос Андрюха. - Ну, они порезанные, а зачем? Андрюха усмехнулся. - Всё просто, матушка купила мне трусы, а они оказались тесные в паху, ну я их и порезал елочкой. Теперь стали удобные. - Понятно, - сказал Паша и пошёл вместе с Иваном домой. 21 Новая эпоха рождает - новых дураков и новых гениев. С днём рожденья "меченый". Февраль. США, на очередное своё заседание собралось мировое теневое правительство, "мировая закулиса" парамасонская организация - Римский клуб, состоящее из глав крупнейших банкирских домов и владельцев транснациональных корпораций. Они обсудили научно-исследовательскую работу учёных, заказанную ими ещё в 70-х годах, для выяснения насколько лет хватит ресурсов Земли, для комфортного проживания людей. Оценки специалистов были таковы: к 2015 году, все ресурсы нашей планеты будут - истощены. Для комфортного проживания в 3-м тысячелетии для всех жителей Земли природных ресурсов не хватит, хватит только для 1 миллиарда человек. Останутся лишь запасы на территории Советского Союза, 1/6 части, "кладовой" планеты Земля. Выходило для остального населения планеты 5,5 миллиардов земли природных ресурсов и пищи запасов не останется. Посовещавшись, эти господа приняли решение: 5,5 миллиардов человек, подлежат поголовному уничтожению, оставить жить лишь миллиард человек, в который войдут жители: США, Канады, Западной Европы, Израиль и Япония. Так сформулировалась теория "Золотого миллиарда" которая гласила: с 1970 по 2070, на Земле долино остаться не болем 1 миллиарда человек, 5,5 миллиардов подлежат уничтожению. Для реализации этой программы, олигархи выделили миллиарды долларов, для начала чтоб купить все правительства и СМИ на Земле, сделать их лояльними себе. Для уничтожения СССР и завладения земными ресурсами этой страны решено было развалить державу на 52 карликовых независимых государства, поосорив их, заставить конфликтовать друг с другом, устроить революции и конфликты на религиозной и рассовой почве. Эта программа получила кодовое название: "Гарвардский проект". Для приведение проекта в действие, нужно было: тотальное оглупение народа (именно оглуплённый народ не будет сопротивляться), либо будет очень слабо и бестолково сопротивляться по причине умственной деградации. Умственная деградация - это лишь следствие деградации нравственной, потому важно разложить народы Советского Союза славянские народы спаивать, прививать наркоманию и табакокурение, с помощью диссидентов расшатать строй, привести их к демократии. Демократия принесёт с собой: свободу нравов, пропаганду: разврата, порнографии, наркомании, рок-музыки, гомосексуализма, игорного бизнеса и других пороков общества через телевидение: мыльные телесериалы и шоу-программы отвлечь людей от книг и серьёзных размышлений. Для глобального уничтожения народов Африки в лабораториях ЦРУ учёные создали вирус СПИДа, затем ввели его африканцам. Голод и СПИД, должен уничтожать народы Африки. Для мусульманских народов Земли алкоголь и разврат не действовал, их было решето уничтожать: наркоманией, и физически - войнами и внутренними военными конфликтами. Умер генеральный секретарь (ничем из всех генеральных секретарей не запомнившийся), Черненко Константин Сергеевич. На смену ему пришёл, молодой (сравнительно с предшественниками), малоизвестный руководитель из ставропольской глубинки, ставший у руля могучего государства - Горбачёв Михаил Сергеевич. На него и обратили внимание аналитики из Гарварда. 11 марта 1985-го года, он повёл страну по новому пути развития. Как официально для народа говорилось: по пути выхода из экономического и политического кризиса, из застойных времён к перестройке всей жизни... Тем кому довелось служить в Закавказье в конце 80-х видели воочию, увидели плоды перестройки: напряжённость межнациональных отношений, особые положения, комендантские часы, многотысячные митинги, шествия, погромы, беспорядки на националистической почве. План "Гарвардский проект" пришёл в действие.

Время шло неумолимо, приближались очередные экзамены в учебных заведениях. Сагорин в феврале получил синий пояс по дзюдо, выиграв городские соревнования в командном первенстве. В апреле выиграл на городских соревнованиях первое место в своём весе, и его наградили - коричневым поясом. В последний воскресный апрельский день, когда солнышко прогревало землю, птички весело щебетали за окном, вызывая всех ленивых на улицу, вдохнуть полной грудью весну, порадоваться жизни. Паша лежал на кровати в одних трусах, поверх одеяла, читал из сборника прозы Сола Беллоу "Серебряное Блюдо".

"В Аддис-Абебе он увёл красавицу эфиопку, прямо с улицы к себе в гостиницу и отмыл её, самолично встав с ней под душ..." На этом месте он прервался, почесал лодыжку.

"Интересный народ эти американцы, раскованный. Всё бы ничего, если бы не разевали пасть на весь мир. Рот ненароком порвать можно. Судя по книгам и фильмам, живут весело, и отдыхать умеют. Но вот жадные очень, деньги любят больше всего на свете". Он продолжил читать: "... и, намыливая её своими широкими ласковыми лапищами..." В комнату постучала и вошла мама.

- Сынок, к тебе друзья пришли, - сказала мама, не успел он спросить, в комнату вошли: Боцюн и Коробка. Особенно Паша удивился Коробке, друзьями они никогда не были, общались прохладно.

- Здоров Пашка, хватит валяться в постели, пошли гулять! - сказал Иван. - Привет, - коротко бросил Вова, прошёл по комнате, рассматривая обстановку. Судя по его виду, он был разочарован.

Паша поднялся, начал одеваться, Вова взял лежащую на кровати книгу, прочёл название, бросил книгу обратно.

- Куда пойдём? - спросил Паша, он был напряжён, ему был неприятен Коробка. Его ехидная улыбочка ещё больше раздражала Пашу. - В город поедим, там поглядим, - ответил Иван.

- Не богатая у тебя хибара, - Коробка сел на стул.

- Я не жалуюсь, мне нравится. У тебя лучше, радуйся.

- Приходи как-нибудь с пацанами, посмотришь.

"Пошёл бы ты, со своей квартирой в тартарары", - подумал неприязненно Паша. За последние несколько месяцев, пока Сагорин усиленно занимался дзюдо, Иван сдружился с компанией Андрюхи, а которую входили: Кудряев и Коробка. Ивана научили курить, пить пиво и вино. Теперь Паша с Иваном общался только в школе и то отрывками.

Мама дала Паше рубль на кино, они вышли на улицу, Сагорин собрался на остановку троллейбуса. "Сначала зайдём к Андрюхе, там и Кудрявый" - сказал Коробка. - Оба на! И Сагорика захватили! - обрадовался Андрюха, обнял, прижал к себе Пашу. - Заходи дружище, заходи! Ваня сказал: ты чемпионом стал! Похвально. - Давай быстрей, Андрюха, - сказал ревниво Коробка. - Ты тут не командуй, я на этой палубе - адмирал! Как захочу, так и будет! Ясно!? - строго спросил Андрюха.

- Я ничего... Адмирал, просто мы же договаривались, - растерялся Коробка. Мутузов обул новые туфли, начал шерстяной тряпкой наводить блеск на носки острых туфель.

- Лоск надо навести, флот чистоту любит, как говорил адмирал Колчак, - Мутузов улыбался.

- Они и так блестят как у твоего кота Матроса яйца, - сказал, смеясь Кудряев. - Ах ты, регбист высшей лиги, я и тебе шею начищу, - шутливо сказал Эдику Андрюха. - Как говорит мой папаша: мужик должен быть чисто выбрит, хорошо одет, слегка пьян и при деньгах. Правильно? Кудрявый. - Согласен. - Иди, выключи телевизор. Шо там началось? - "Утренняя почта". Андрюха, так я уже обулся.

- Ничего, разуешься. - Я выключу, - сказал Иван, он понял, Эдику трудно развязывать - завязывать шнурки, сам снял свои старые туфли. Мутузов довольный своей работой, замурлыкал себе под нос: "А наш притончик гонит самогончик, никто ребята не поставят нам заслончик".

- Андрюха, адмирал Колчак, ведь за белых воевал? - спросил Паша.

- Мне всё равно, за кого он воевал - за красных или за белых. К чему ты это спросил? - Колчака власти не жалуют, как ты к этому относишься? - Он был русский моряк, адмирал, значит - неприкасаемый. Моряки никого опозорить не могут. Баста!

- Одеваешься будто на свидание, - не выдержал Коробка, взял массажную расчёску, начал расчёсывать свои вьющиеся белые вихры.

- Вовка, я же тебе уже сказал, как должен выглядеть настоящий мужчина! Сиди, завянь. Как там твоя Кристинка?

- Причём тут Кристина?

- Гад её не попортил? А то он уже попортил Корову, - заржал Андрюха, Паша и Эдик его поддержали.

- Какую корову? - Вова посмотрел на ребят подозрительно. - А! Тамарку Коровницкую, - догадался он. О происшествии на зарнице знали все, Андрюха сказал кому-то, тот другому и пошли по классу, по школе сплетни. - Откуда мне знать? Я с ней не гуляю.

- А кто гуляет? Ванька. Ты прекрати Ваня. Или может - Кудрявый? Шучу я Вовочка, шучу. Не обижайся, - Андрюха не хотел терять спонсора, знал: у Коробки при себе всегда есть деньги. - Ну, вот и всё, общий сбор, свистать всех наверх! Когда ехали в троллейбусе за проезд не платили, но талоны были у всех, на всякий случай. На одной из остановок в троллейбус сели: две контролёрши, и прямо на заднюю площадку, где стояли мальчики. Все прокомпостировали свои билеты, предъявили контролёршам, у Андрюхи билета не оказалось. На вопрос: "Ваш билет", Андрюха начал говорить в своей манере, безмятежно, нагловато-спокойно: "Понимаете, семья у меня большая, я и пять братьев, и сестёр трое, и малютка недавно родилась, сестричка, Машенькой назвали. Вы люди зажиточные, а мы - на грани нищеты, батя - бухает, мать с нами мается. В доме у нас есть нечего, за проезд мне платить нечем, а путь дальний. Потому люди добрые, смилуйтесь, разрешите проехать бесплатно, будто в светлом будущем при коммунизме, когда всем станет жить - хорошо". Его внимательно слушали и контролёрши и пассажиры, потом начался спор, одни люди жалели Андрюху, другие советовали не верить ему, обращали внимание на его толстое лицо и дорогую одежду. В итоге Андрюха благополучно добрался до города, они вышли на остановке "Цветочный магазин", пошли в сторону верхнего парка, Паша не подозревал куда, остальные шли целенаправленно в пивбар.

- Подобьём наши финансы, как говорит моя матушка - бухгалтер, - сказал Мутузов. - Сколько у кого бабок?

- У меня - трояк, - сказал Кудряев.

- Десятка, - сказал Коробка.

- У меня два рубля, десять копеек, - сказал Боцюн.

- У меня рубль, ещё мелочь есть, - сказал Паша и спросил: - Куда мы идём?

- Эх! Пашка. Любопытный ты, - Андрюха обнял его за шею. - Пивка попьём. Все мальчики при этом улыбались, даже Иван.

- Паша, пошли пива попьём, - миролюбиво попросил Боцюн.

- Я не буду пиво пить, - сказал категорически Паша, остановился.

- Не хочешь пить не пей, Сагорик, только не ломай кайф кентам. Нельзя бросать друзей, попьешь просто ситро, - сказал Андрюха, и все заржали как жеребцы.

Остановившись за летней концертной площадкой, они посовещались, кто пойдёт с Мутузовым в пивбар, выбор пал на Ивана. Паша удивлённо смотрел, как они вошли в кишащий пьяными, горланящими мужиками пивбар.

- Как думаешь, возьмут? - спросил Коробка у Кудряева.

- Андрюха возьмёт! - уверенно заявил Эдик, закурил сигарету "Вега".

- Минут через десять, появились Андрюха и Иван, они несли по три больших тарани.

- Пиво только на розлив, в бокалах, - сказал Андрюха.

- И очередище, человек - восемьдесят, - добавил Иван.

- Взяли воблы, а пиво возьмём бутылочное "жигулёвское", в "Донбассе".

Пошли к гастроному у магазина остановились, Андрюха пошёл узнать есть ли пиво. Вышел через пять минут.

- Короче есть, тридцать пять копеек бутылка. Подождите, - Мутузов подошёл к мужчине лет за тридцать. - Дядя, батя дома с больной головой сидит, меня за пивом послал, подлечиться хочет. Купите, пожалуйста.

- Тебя отец послал? - недоверчиво спросил мужчина. - В каком доме ты живёшь?

- Вон, в том, - показал Андрюха на двухэтажное общежитие, скорчил жалостливую физиономию.

- Я сейчас отведу тебя в милицию, - мужчина потянулся к Андрюхе рукой, но он отбежал в сторону.

- Вали отсюда, пока в милицию не забрали, - сказал мужчина. Из магазина вышла его жена, они вместе ушли.

Мутузов остановил мужчину лет за сорок, снова начал канючить:

- Дядя, папка напился, меня за пивом послал, а мне не дают.

- Записка от отца есть?

- Какая?

- С которой он тебя за пивом послал. Сколько тебе лет? - мужчина пошёл на Андрюху.

- Пятнадцать, шестнадцать, - говорил Андрюха, отступая задом.

- В какой школе учишься?

- В третьей. А какая разница?

- К родителям отведу, узнаешь! - мужчина погнался за Андрюхой, но он оказался намного бойчее, увернулся, побежал прочь. - Я тебе дам - пива, сопляк. А ну стоять!

- В милицию его нужно сдать, - сказала сознательная бабушка с авоськой, набитой продуктами.

Его друзья следили за всем происходящим, Коробка улыбался, Сагорин тоже.

- Шо вы тащитесь? Кто из вас сможет пиво взять? - спросил гневно Кудряев.

- Ладно тебе, не гони, - отмахнулся от него Коробка.

Подошёл Мутузов.

- Видали! Козлы какие-то. Совсем озверели, в каталажку отправить хотят. Где это видано, чтоб мужика за пиво в ментуру тянули. Меня там и так знают как облупленного.

- Шо делать будем? - спросил Кудряев, он верил Андрюхе больше чем маме, он был для него непререкаемый авторитет.

- Пошли опять на пивбар, - предложил Коробка.

- Там бокалы на вынос не дают, - сказал Иван. - А в пивбаре пиво пить нам не дадут.

- Пошли тогда на верхний пивбар "Ветерок", - предложил Коробка.

- Думаешь такой умный, там тоже не дадут, - сказал сердито Эдик Коробке.

- Ты вообще заткнись, тебя не спрашивали, - ответил гневно Коробка.

- Не ссорьтесь. Щас придумаю, ждите здесь, - сказал Андрюха и стремительно ушёл. Через десять минут он вернулся с небритым мужичком, в старом плаще, грязных брюках и рваных подлатанных ботинках. - Ну, давай, как договорились, ждём тебя тут, - сказал Андрюха мужичку.

- Всё будет сделано, Андрей, - ответил мужичёк, направился к гастроному.

- Стойте здесь, а мы с Иваном перекроем второй выход, чтоб он не сбежал с нашими деньгами, - сказал Андрюха - Паше, Вове и Эдику. Мужичок вошёл в одну дверь, решил прикарманить все деньги себе, вышел в другую за углом, где его уже ждали Андрюха с Иваном.

- Шо уже взял? Борисыч, - спросил у мужичка, смеясь своей проницательности Андрюха.

- Щас, щас всё будет! - ответил Борисович, юркнул в магазин. "Не обмануть щенков, обложили плотно, придётся брать им пиво", - подумал он, становясь в очередь.

- Я дал ему денег на десять бутылок пива и ему на фуфырик вина, - сказал Андрюха Ивану.

Мужичок вынес из гастронома десять бутылок пива в проволочном ящике, бутылка вина торчала из кармана его плаща.

- Берите пиво, пацаны, ящик мне надо вернуть, - сказал Борисович.

- Иван, зови всех сюда, - распорядился Андрюха, Иван убежал. - Спасибо старичок, - Андрюха покровительственно похлопал Борисовича по плечу, опустошил ящик. Мужичок хитро улыбнулся, обнажив жёлтые зубы, среди которых половины не хватало.

- Гуляйте пацаны, жизнь - короткая, если б вы только знали, - ответил мужичок и, осклабившись, ушёл, чуть прихрамывая.

- Сколько мы должны, - спросил Коробка у Мутузова, когда они все (кроме Паши), разобрали пиво.

- По две бутылки пива на брата - семьдесят копеек, на муляку два рубля алкашу дал, ещё по полтинничку тарань, по полтиннику на брата, - подсчитывал Мутузов. - И того - по рублю семьдесят с каждого.

- А эти две лишние бутылки и две таранки, на кого? - спросил Коробка.

- Это мои. Кто захочет, угощаю, - ответил Андрюха, хитро улыбнулся.

- Куда пойдём, пиво пить? - спросил Эдик, пытаясь покрепче зажать бутылку пива в левой искалеченной руке.

- На верхний парк, там, на аллее круговой есть лавочки, - предложил Коробка.

- Нас там менты захапают, за то шо пиво пьём, - сказал Кудряев.

- А мы этикетки оборвём, пусть думают, ситро пьём, - нашёл выход Андрюха.

- Подождите, я куплю себе ситро, - сказал Паша и побежал в магазин.

- Сразу видно, пацан ещё, - сказал пренебрежительно Коробка. - Ничего, научим его и пиво пить и девок любить, - сказал Андрюха.

- Он классный друг, - сказал Иван, никто опровергать его не стал.

В парке они расположились на круговой аллейке, на лавочке, напротив большого тополя. Сорвали этикетки, открыли бутылки, начали пить пиво с таранью, наслаждаясь.

- Сагор, а ты вообще хоть раз пиво пробовал? - спросил Андрюха.

- Нет.

- А шо пробовал? Вино?

- Ничего не пробовал, чего ты пристал, - спросил нервно Паша. - Ты забыл, у Кирюхи, на День рожденья мы пробовали ликёр, - напомнил Иван. - То не считается, он ликёр ситром разбавлял, - ответил Паша.

- И как? захмелел? - спросил весело Андрюха.

- Так, немного, почти не почувствовал.

- Не умер же! А пиво, это вообще - детский напиток.

- Почему тогда его детям не продают?

- Потому шо - дураки! - засмеялся Мутузов, засмеялись и остальные.

- Точно, - Коробка сделал глоток, откусил зубами кусок от воблы.

Мутузов запел:

- С детства я в жизни понял, - его поддержали Эдик и Вова: - гибель скрывается где. В пиве никто не тонет, тонут всегда в воде! - Подключился и Иван: - Реки, моря, проливы, выпьешь и скажешь - д-а-а-а! Губит людей не пиво, губит людей - вода.

- Вот так-то, - похлопал Пашу по плечу Андрюха. - Брось сосать детское пойло, ты не в детсаду. Попробуй пивка с таранкой, как настоящий мужик. Не понравится, не пей, никто не заставляет, - хитро уговаривал Мутузов, он это делать умел.

Сагорин отставил ситро, попробовал пиво, услужливо поданное Мутузовым.

- Горькое.

- Это поначалу. Ты больше глотни, распробуй, потом поймёшь, - лицо Андрюхи уже светилось от принятого пива. Паша набрался решимости, сделал два больших глотка. - Теперь рыбку посмакуй, - Андрюха положил ему большой кусок мякоти. - Молоток! - похвалил его Андрюха.

- Так держать! - повторил Эдик слова любимого кумира - Андрюхи.

- Откройте ему бутылочку пива, а эту фигню, за борт! - Андрюха выбросил ситро подальше. Иван открыл бутылку пива, Вова услужливо подал ему воблу.

- Пойду, отвяжу коней, как говорит мой папаша, - сказал Андрюха.

- Я с тобой, - сказал Эдик.

Они стали за высоким дубом справлять малую нужду. Проходившая по аллее пожилая пара, муж и жена неодобрительно покачали головами.

- Вам шо, места мало, негодники. Вон туалет возле вокзала, идите туда, - сказал дедушка.

- Не рычи, дед, я не добегу туда сто метров, - ответил Андрюха, его друзья засмеялись. Паша не смеялся, он уважал взрослых, тем более - стариков.

- Шо вы пьёте? - спросил дедушка, увидев в руках мальчиков таранку. - Ситро "колокольчик", дедуля, - ответил Андрюха.

- Бессовестные. Мы в ваши годы, во время войны у станков стояли, а вы пиво пьёте, - пожурила их бабушка. Старики пошли своей дорогой, Андрюха подошёл к лавочке, открыл себе новую бутылку пива.

- Андрюха, секи, девки идут, - указал Эдик пальцем на двух девочек, шедших по аллее. Девочкам было лет по двенадцать, чистенькие, аккуратные, с бантами в волосах. Когда они проходили мимо мальчиков, Мутузов спросил:

- Девочки, сколько время?

Темноволосая девочка, одетая в красную курточку, светло-коричневую юбку, белые гольфы и красно-жёлтые туфли, посмотрела на свои наручные часики.

- Двенадцать часов, десять минут, - сказала она тоненьким писклявым голоском.

- А как вас зовут? - спросил Коробка.

- Зачем вам? - темноволосая девочка.

- Познакомиться хотим, - ответил Андрюха, сделал большой глоток из бутылки.

- Нам некогда, - ответила рыженькая девочка, в сером плаще с поясом, телесного цвета колготках и коричневых туфельках.

- Девки, ситра дать? - спросил Эдик.

- Сами пейте, - ответила темноволосая.

- Может мороженое хочете? - спросил Андрюха, поднялся с лавочки. Девочки прибавили хода, перепугались. - Чего они испугались? Я только штаны разгладить хотел. - Девки, стоять! - крикнул Кудряев и, сунув в рот большой и указательный пальцы громко засвистел. Девочки с визгом побежали, чем рассмешили всю компанию. Сагорин выпил бутылку пива, ему стало как-то легко и смешно, в голове немного шумело, настроение поднялось. Андрюха и Эдик закурили, Иван и Вова, пошли за дерево отлить.

- Сагор, как настроение, нисчак?

- Нормальное.

- А то! - подтвердил Эдик, затянулся сигаретой, дым выпустил вверх.

- Может, вина возьмём, - предложил Андрюха. - Я вино пить не буду, - сказал Паша.

- Не дрейфь, мазута. От сухаря ничего не будет, даже не вставит.

Подошли Боцюн и Коробка, сели на лавочку, взяли бутылки. По аллее проходили двое парней, лет за двадцать, один худой и высокий, второй среднего роста, коренастый.

- Ты видишь! Совсем прибурели малолетки, - сказал высокий - коренастому. - Ты кабан, страх потерял? - обратился он к Андрюхе.

- А шо такое? - спросил удивлённо Мутузов у незнакомого парня. - Мы такими не были, надо их поучить, - сказал коренастый - другу. - Вы шо пьёте?

Мутузов почувствовал, что пора убегать, выбросил сигарету в дюралюминиевую урну, поднялся. Остальные тоже поднялись, будто по сигналу.

- Ты посмотри, Гена, это ж ещё пацанва, - сказал возмущённо коренастый - высокому.

- Полундра! пацаны! - крикнул Андрюха и все бросились в рассыпную, убегать. Сагорин уронил бутылку на асфальт, она разбилась, он этого уже не видел, бежал в сторону бывшей церкви в котором после революции устроили склад, разрушив купол. "Гена, длинного лови! Он у них главный". "Стоять, стоять сопляки!", - слышалось где-то в стороне. Остановились парни только в нижнем парке, собрались все кроме Андрюхи.

- Словили Андрюху, - сказал, задыхаясь после быстрого бега Кудряев.

- Чего, они к нам вообще доколебались? - спросил Коробка.

- Того, шо мы ржали как лошади, - предположил Иван.

- Наверно потому шо мы курили, - предположил Вова.

- Какая разница почему, где теперь Андрюху искать, - спросил Паша, он в отличие от всех не запыхался, сказались тренировки.

- Погнали на колонку, воды попьём, а там посмотрим, - предложил Эдик, так они и сделали. Паша предлагал пойти в верхний парк, поискать Мутузова, никто ничего не сказал на его предложение. Пошли в центр, где и застали Андрюху возле горисполкома.

- Пацаны! - обрадовался, увидев их Мутузов. - Я еле смылся от этого пендоса. - Жаль, там целая бутылка пива осталась.

- И я свою, не допил, - сказал Эдик. - Мы думали длинный тебя словил.

- Кудрявый, я не от таких убегал! - Мутузов обнял Кудряева, гладил его по голове. Эдик прижался к его груди. - Чего ты прилепился ко мне, как банный лист, до темечка! - Улыбался Андрюха.

- Я пошёл домой. Ваня, ты со мной? - спросил Паша.

- Идём с нами, вина попьём, - предложил Андрюха.

- С меня на сегодня, хватит.

- Та не ломайся, пошли с нами, - сказал Эдик.

Сагорин хотел послать его за тупую бестактность, но при всех передумал.

- Ваня, ты идёшь?

- Я с пацанами.

Сагорин пошёл на остановку, Мутузов посмотрел ему в след с сожалением, сплюнул на асфальт.

- Погребли, пацаны.

- Сагор струхнул, - сказал презрительно Коробка.

- Мамочкин сынок, - сказал Кудряев, ища взглядом одобрения Мутузова, но тот на него даже не посмотрел. 22 Паша не часто навещал дедушку Ивана и бабушку Клавдию. Мама дала ему указание наколоть дров старикам на зиму. Летние каникулы начались, времени у него свободного было - неограниченно.

Дома он попил чай, с вишнёвым вареньем, набрал жареных семечек, пошёл к родителям отца. Бабушка обняла его, расцеловала, дедушка крепко обнял. Его накормили варениками с капустой и картошкой, бабушка пообещала приготовить блины с мясом. Дедушке уже было семьдесят пять лет, он уже с трудом ходил. Бабушке в марте шестьдесят лет исполнилось, она была подвижная, на базар ходила, торговала овощами и фруктами с огорода. Дома старики держали курей. Дедушка Иван, был геройский человек, прошёл всю Вторую мировую войну, был дважды ранен, награждён медалями и орденом Славы второй степени. Воевал под командованием славного генерала Ватутина, на 1-м Украинском фронте, когда генерала смертельно ранили бандеровцы, воевал под командованием маршала Георгия Константиновича Жукова. Войну закончил в Берлине, брал Рейхстаг. Много рассказывал о той страшной войне. Рассказывал, как разгромили фашистскую дивизию "СС Галичина", как били бандеровские банды в лесах и горах Карпат. Воевал он и в финскую компанию, рассказывал, почему наши войска были не подготовлены к войне, как штурмовали линию Маннергейма в суровых условиях зимы, с огромнейшими потерями. Как прорвали её, и непременно взяли бы её всю, если бы финны не пошли на уступки, не капитулировали. Домой дед вернулся в звании старшего сержанта с женой Клавдией, с которой познакомился в Павлограде, где гостил у фронтового друга. Когда немцы оккупировали Украину, бабушке было только шестнадцать лет, и она много рассказывала, как настрадались от фашистов.

Паша до обеда нарубил большую кучу дров, начал складывать их в сарай. Бабушка позвала его обедать. На обед был украинский борщ с мясом, блины с мясом, сметана, жареная рыба, жаренная на сале картошка с яйцами, солёные огурчики с грибами, бочковыми помидорами. Белый хлеб и домашний квас. Раздевшись до пояса, он облился пару раз из ведра, растёрся полотенцем. Глядя в зеркало, он радовался своему крепкому телу.

- Бабушка, а вы с дедушкой есть, не будете? - спросил он, когда увидел на столе блюда накрытые на одного человека.

- Дедушка спать лёг, а я уже перекусила. Кушай на здоровье, внучок. Ты проголодался, такую работу сделал. - Бабушка любовалась младшим внуком, старшего она тоже любила, но младшего больше. - Как твой батько? Пьёт водку? - спрашивала она о сыне, хотя знала точно - сын водку пьёт.

- Не пьёт, иногда, редко, по выходным, - обманывал Паша, чтоб не расстраивать бабушку.

- Скоро Андрей с техникума приедет?

- У них ещё учёба не закончилась, - Паша съел борщ, перешёл на второе.

- Кушай внучок, поправляйся.

- Я и так не худой, бабушка, - Паша ел и рассматривал фотографии, развешенные на стене. Дедушка гвардеец с орденом и медалями, стоит у "виллиса". Дедушка с бабушкой, после росписи. Дедушка с боевыми товарищами на привале. Отец с тётей Верой, (своей сестрой). Фотографии - свою, всех внуков и внучки Ирочки самой младшей, пяти лет.

- Бабушка, а немцы какие они были?

- Люди та и всё. На гармошках губных играть любили, играли та смеялись. Хуже них были полицаи - предатели. Эсэсовцы, те людей пытали, вешали и расстреливали, даже за подозрение в помощи партизанам.

Паша не мог понять, как это немцы, фашисты и просто - люди. Неужели среди них были просто - люди. Когда он играл в войну во дворе с мальчишками, никто не хотел быть даже понарошку немцем. Им и в школе рассказывали о концентрационных лагерях "Бухенвальд", "Освенцим", "Дахау". О Бабьем яре в Киеве, о замурованных живьём в алебастровых шахтах евреях их города, о массовых расстрелах и пытках. В школьной программе была книга о подвиге героев молодогвардейцев А. Фадеева "Молодая гвардия". Там описывалось, как любили свою Родину и умирали за неё, Олег Кошевой, Валя Котик, Сергей Тюленин и многие другие. И боролись они с врагом, не где-то там далеко, а здесь, рядом в городе Краснодон, Ворошиловградской области. Много было в стране героев, подвиги которых стали бессмертны - Александр Матросов, закрыв своим телом амбразуру дзота. Подвиг лётчика Маресьева, потерявшего ноги и потом добившегося восстановления в армии, снова громил врага на истребителе. Вообще скольких людей угнали в рабство в Германию. Ничего забывать нельзя и фашисты не были людьми, они были изверги. Суд Нюрнберга их судил, и заклеймил позором на века.

- Бабушка, разве они были людьми? Они же расстреливали, сжигали живьём, вешали людей.

- Солдаты не расстреливали, людей не трогали, жили на квартирах, детей шоколадом угощали. Ведь и у них дети были, там в Германии. Полицаи из своих, больше злобствовали, да эсэсовцы из зондер команд. Коммунистов, комиссаров, евреев, цыган, расстреливали, отправляли в концлагеря.

По фильмам Паша видел, какими были немцы, отбирали у населения живность и продукты. Ещё бабушка рассказывала о трудной послевоенной жизни: голодовке 1946-го года, когда ели кору с деревьев, собак, кошек, лебеду, даже крыс. Много тогда умерло людей на Украине. О карточной системе. Вот про это в школе не говорили, в учебниках по истории не писали. Ещё не писали, что на Западной Украине встречали немцев с хлебом-солью, с цветами. Думали: немцы несут им свободу, а немцам нужны были только новые территории и рабы для их обслуживания. Об этом рассказывал дедушка. Рассказывал он как во время затишья, между боями, они держали оборону у реки, не хватало питьевой воды. Командир разрешил дедушке и ещё одному солдату, спуститься к реке, набрать воду в котелки и фляги. Они спустились к реке и увидели двух немцев, набиравших воду. Произошло это неожиданно, немцы тоже увидели их. Наши солдаты забросили автоматы за спину, показывая - стрелять не будем, немцы поняли их, но свои автоматы держали наготове. Набрав воды, русские и немцы отдали друг другу честь и разошлись миром. Вот этого Паша не мог понять, он всегда думал, что русские и немцы только убивали друг друга в любом случае. Дедушка Иван, объяснял отступление в 1941-м году тем, что немцы внезапным ударом разбомбили наши аэродромы с самолётами, захватили множество нашей техники и боеприпасов. Потом на наших танках "Т 34", лучших танках Второй мировой войны, немцы нарисовали кресты и воевали против нас. И солдату, подбившему один танк "Т 34", давали медаль, немецких "Тигров" нужно было подбить два танка.

Паша сытно поел, лёг на диван, отдохнул часок, потом продолжил складывать дрова в сарай. Домой бабушка дала Паше сумку продуктов и зарубила курицу, ощипала, положила в сумку. Бабушка любила всех внуков и внучку, а Пашу больше всех. На следующий день должны были прийти Евгений и Витенька Гороховы, внуки от дочери Веры.

Придя домой, Паша разложил продукты по полкам холодильника и пошёл во двор гулять. Во дворе Егор Нечаев и Лёша Волченко играли в карты, Сагорина в игру приняли. Паша и не заметил, как подошёл его заклятый враг Женя Феклистов.

- На вылет играете? - спросил Феклистов, встав между Волченко и Нечаевым.

- Играем, только без вылета, - ответил ему Егор, он был на год старше Феклистова, поэтому не боялся его.

- Волчок, освободи место, я поиграю, - сказал Феклистов, схватил Лёшу за шею рукой, крепко сдавливая шею.

- Погоди, дай доиграть, - сказал жалобно Лёша.

Феклистов дал доиграть партию в "дурака", проиграл Волченко. Феклистов сел на его место, как раз напротив Сагорина, он ехидно улыбался, глядя на Пашу.

- Эй, Сагорик, лови топорик.

- Ты сейчас пятый угол будешь искать.

- Шо-шо? - Он приложил ладонь к уху. - Сагора, по зубам захотел?

- Ты зачем пришёл, драться? - спросил Егор.

- А ты шо, на меня тянешь? - бросил карты Феклистов.

- Ты шо, нюх потерял! - сказал Егор, положил свои карты.

- Все свидетели, он первый залупился, - Феклистов демонстративно медленно поднялся. - Пошли, потолкуем.

- Идём, - сказал уверенно Егор.

Роста они были одного, но в школе год разницы многого стоил, младшие боялись старших. Феклистов же сам лез на рожон. На пустыре противники стали друг против друга. Жека презрительно осмотрел с головы до ног Егора. Всё произошло быстро и подло. Неожиданно Феклистов плюнул Нечаеву в лицо, ударил его в пах ногой. Егор упал, застонал от боли.

- Ну, шо сявки. Кто следующий? Может ты, Сагор? Или ты - Волчонок? Паша сжал кулаки, Феклистов засмеялся.

- Сагорик, не дуйся, укакаешься! Два ноль в мою пользу. Хошь, нос выровняю!

- Заглохни!

Феклистов посуровел, пошёл на Сагорина, Волченко отошёл в сторону К ним подошёл Рублич. Жека уверенный в себе первым нанёс удар крюком с правой руки, Сагорин увернулся, ответил прямым ударом, попал в грудь Феклистова. Феклистов разозлился (дрался он по-уличному, без правил), пошёл махать руками, Сагорин только отступал и уворачивался. При очередном выпаде противника, сумел сблизиться, схватил Жеку за туловище. Феклистов вцепился руками в его волосы. Паша руками выдернул ноги Жеки, толкая его плечом. Они упали, Жека на спину, Паша всей массой на Жеку. При падении Феклистов забил себе дыхание, масса тела Паши придавила ему грудь. Руки его обмякли, он глотнул воздух как рыба выброшенная на берег. Сагорин сел ему на живот, и начал наотмашь с выдохом начал бить противника по кулаками лицу, вкладывая в удары гнев и злость. Голова Феклистова болталась из стороны в сторону, лицо окровавилось, появились гематомы, глаза закатились под лоб, из носа пошла кровь.

- Он его убьёт, шо вы стоите, остановите его, - сказал Нечаев, Волченко и Рублич стащили Пашу с Феклистова.

- В расчёте, - выдохнул Паша бесчувственному Феклистову. - Он давно нарывался, - сказал мальчикам Паша, руки его мелко дрожали.

- Он умер? - спросил испуганно Лёша.

- Сейчас посмотрю, - Егор прислонил ухо к груди Феклистова, послушал его сердце. - Жив, кажется.

- Больше не будет борзеть, тварь, - сказал Паша, тяжело дыша.

- "Скорую" надо вызвать, он не приходит в сознание, - встревожено сказал Егор. Рублич начал делать искусственное дыхание Феклистову, разводя и сводя его руки на груди. Теперь Паша испугался, подумал, что убил Феклистова, пришла мысль о тюрьме, стало страшно.

- Они просто подрались, Феклистов первый начал драку, - сказал испуганно Лёша.

Рублич привёл в чувство Феклистова, и того стошнило. Рублич из уличного автомата вызвал "скорую помощь". Феклистова забрали в больницу в машине его стошнило второй раз. По району мгновенно распространился слух - Паша Сагорин забил ногами беззащитного, слабого, доброго мальчика Женю Феклистова, причём зверским способом, лежащего, ногами по голове. В больницу скоро приехала мать Феклистова, позвонили в милицию. Сагорина забрали в милицию, через два часа, туда же приехали и его родители и родители Феклистова. В результате драки был таков - Пашу поставили на учёт в детскую комнату милиции, его родители платили за лечение Феклистова, который неделю провёл на больничной койке. У него было сотрясение мозга, перелом переносицы и зашивали верхнюю губу. Отец дома отпорол Пашу ремнём, а мама беспокоилась, что с сыном что-то не то, он слишком агрессивный. Она напомнила о случае в Новочервоном, когда Паша побил двух мальчиков.

- Конечно не то! Двести пятьдесят колов отдать, на больничку пострадавшему пацану, - злился Владимир Иванович на сына. - Его прибить мало, дома жрать нечего, а он лупит шантрапу. Теперь долги будем отдавать полгода.

- Мальчик болен, ему к врачу надо, - щебетала Татьяна Алексеевна.

- К какому врачу, блин. Я его врач, а вот лекарство, - горячился отец, показывая ремень. - Я его отучу махать кулаками.

- Его к невропатологу надо отвести. Сына лечить надо.

Паша стоял молча, смотрел в пол и думал: "Где справедливость на свете? Ну, дал я отпор сволочуге и задире, поставил его на место. Чуть переборщил. Но ведь и он не ангел, меня цеплял, мне нос сломал когда-то, шишки на голове набил, два зуба выбил... Нечаева ударил, слабаков бил, унижал. Меня в милицию забрали, на учёт поставили, батя отпорол ремнём, мать к психам отправить норовит. Нет справедливости на свете. Феклист получил за всё и я не сожалею, он больше не будет задирать слабых. Я с ним рассчитался, моя победа, чистый - иппон!".

- Что ты молчишь? Что с тобой происходит? - обратилась к нему мать.

- Я больше так не буду, - пробормотал Паша.

- Не будет он. Не будешь! Засадят в тюрягу, больше не будешь! - отец бросил ремень, пошёл на кухню

- Надо показать его врачу, - мама нежно погладила сына по голове.

"Себя покажи", - подумал сердито сын, убрал голову, пошёл в свою комнату. 23. На каникулы приехал брат Андрей, привёз магнитофон "Электроника 321-1", купленный на заработанные им деньги. Он постоянно крутил кассету с новомодной в Союзе поп-группой "Модерн токинг".

Главный сюрприз был впереди. В субботний вечер, когда родители и Паша удобно устроились на старом, репящем диване, перед старым телевизором, отец и сын ели "зелёный" борщ в прикуску с салом и чесноком, входная дверь открылась. "Проходи, не стесняйся", - послышался в коридоре голос Андрея. Отец удивлённо переглянулся с мамой, Паша тихо отрыгнул чесночным запахом. Владимир Иванович был одет по-домашнему - в синего цвета семейных трусах и майке, Паша в семейных трусах в цветочек, с голым торсом. Родители посмотрели на младшего сына, Паша сидевший с краю вышел в коридор, там он увидел брата и его подружку! Она была: маленького роста, очень худая, с большими, как блюдца, синими глазами, короткими ресницами, вытянутым, большим лбом, тонкими, ярко накрашенными губами. Ножки у неё были тоненькие и кривые. Её редкие светлые, завитые плойкой волосы обрамляли лицо как у монашков католиков. Одета она была в простенькое платье, до колен. Увидев это чудо света, Паша застыл на месте, не проронив ни слова.

- Паша, родители дома? - спросил Андрей, влюблённый в свою подружку, он не понял - отчего застыл младший брат.

- Это... - пробормотал Паша, он не пришёл в себя, в горле пересохло, оглянулся на зал. Мама перед зеркалом приводила в порядок причёску, отец надевал спортивные брюки, рубашку с карманами по бокам.

- Ты чего, язык проглотил? - спросил брат, поставив на пол сумку из кожзаменителя, в другой руке он держал торт. - Разувайся, Лариса, вот тапочки обувай.

Паша глотнул слюну, зашёл в зал, он побледнел.

- Мама, папа, идите сюда, познакомьтесь с моей Ларисой! - сказал из коридора Андрей.

Отец, увидев задумчиво-удивлённое лицо младшего сына, приготовился к худшему. "Одень штаны", - сказал отец Паше. Мама вышла в коридор, увидев деток, несколько оторопела, потом изобразила радостное выражение на лице.

- Мама, познакомься, это моя Лариса. Лариса, это моя мама, Татьяна Алексеевна.

- Здрасте, - промолвила, краснея, девушка.

- Здравствуйте. Андрюша, проведи пока гостью в свою комнату. Пашка, там убрано? - спросила мать у младшего сына, он пожал плечами, развёл руки в стороны. В Владимир Иванович чувствовал себя преотлично, он уже усугубил полбутылки водки, выйдя в коридор, и увидев избранницу сына, посмурнел, изучающее смотрел на девушку.

- Мой отец - Владимир Иванович, - Андрей передал маме торт.

- Лариса, - представилась девушка. Тапочки мамы оказались на неё велики.

- Вы проходите пока в залу, посмотрите телевизор, а мы с матерью на кухне быстро подсуетимся, - сказал Владимир Иванович.

- Отец, не стой столбом, бери сумку, пошли на кухню, - сказала мужу Татьяна Алексеевна.

Андрей и Лариса зашли в зал. Андрей глазами указал Паше, чтоб он одел брюки. Паша вышел, вынося с собой табурет с тарелками. На кухне за закрытой дверью разговаривали родители.

- Это просто - ужас! Где он её нашёл? - говорила расстроенная Татьяна Алексеевна.

- Не знаю, но глаза у неё - выразительные, - Владимир Иванович достал из стола початую бутылку водки, не таясь, глотнул из горлышка, чтоб прийти в себя.

- Вова, сейчас не время для шуток. Надо что-то делать, что-то предпринимать, - мать доставала из сумки, принесённые сыном продукты: сухую колбасу, две банки шпрот, фарш, сливочное масло, баночку майонеза, банку зелёного горошка. Ещё голландский сыр и бутылку сухого вина.

- Шо делать? Он ведь уже встречается с ней, - Владимир Иванович сделал ещё один глоток из бутылки, закусил щепоткой хлеба.

- Хватит пить! Совсем обнаглел.

- Не кричи, Таня. Я пью, чтоб полегчало.

- А мне что, валидол глотать упаковками?

Паша принёс на кухню табурет с посудой.

- Вы видели! Прикол! - сказал он.

- Я тебе дам - "прикол". Живо надень брюки. Немедленно! - сказала мать.

Паша надел шорты и майку, зашёл в зал, где шептались влюблённые, при его появлении они смолкли.

- Как дела? брат, - спросил Андрей.

- Нормально. А у вас? - Паша с интересом рассматривал прыщики на лице девушки, затушированые пудрой, ранее не замеченные в тусклом свете коридора. - У нас - прекрасно, - Андрей поднялся. - Вы тут пообщайтесь, а я помогу родителям на кухне. Сейчас такие котлеты сделаю, пальчики оближете. И Суфле сырное с горошком - смакота. Не скучайте, - он вышел.

Минут пять, оба молчали, привыкали, потом Паша набрался смелости, заговорил:

- Если не секрет, в каком классе ты учишься? - он ещё хотел добавить: "Где тебя нашли?", но не хотел обидеть брата, потому не спросил.

- Я в десятый класс перешла, Андрей говорил, ты в седьмой класс перешёл.

- "Лошадь Пржевальского", - подумал о ней Паша и сказал: - Распрямись ты кукуруза, скрой от всех наши грехи.

- Шо ты сказал? - удивилась Лариса.

- Так, ничего. У тебя есть сестричка? я бы с ней познакомился.

- К сожалению - нет, - улыбнулась девушка, обнажив свои острые как сабли зубы. Пашу от их вида передёрнуло. - Я одна в семье.

"Слава Богу", - подумал Паша, выдохнув с облегчением, спросил: - Где вы познакомились с братом.

- У нас на посёлке в ДК "Квиринга", на дискотеке.

- Отгадай загадку.

- Загадывай.

- Волос на волос, тело на тело и получается - тёмное дело.

Лариса смутилась, заморгала удивлённо глазами, поскребла ноготками покрывало, посмотрела на экран телевизора, покраснела. "Ненормальный какой-то", - подумала она, и тихо ответила: - Не знаю. Сдаюсь.

- Ресницы смыкаются, - засмеялся Паша. - После школы, куда пойдёшь учиться?

- В институт буду поступать, правда, ещё не знаю в какой.

- В какой?

- Я же говорю - не знаю, - занервничала Лариса.

Из кухни донеслись повышенные голоса мамы и Андрея, иногда слышался голос отца.

- Не обращай внимания. Наверное, не поделили черпак, это с ними часто бывает. Иногда до драки доходит. - Паша пододвинул стул ближе к Ларисе. - Когда Андрея в армию заберут, будешь его ждать?

- Шо за вопрос. Безусловно.

- А после армии поженитесь и детей нарожаете?

- А тебе не рано про это говорить? - Лариса уставилась на него своими огромными глазищами.

- Ладно, забудем про это, - согласился Паша. Ему показалось - если она хоть ещё немного вот так продолжит на него смотреть, глаза её лопнут от напряжения. Так они были выкачены. - Знаешь, шо блондинка кладёт за уши, чтоб стать привлекательней?

- Розу, наверное?

- Не угадала, - сказал Паша, глядя на экран телевизора.

Когда до Ларисы дошёл смысл сказанного, она перестала улыбаться. Выражение лица у неё было в тот момент, как у кошки, которой наступили на хвост.

- Я всё расскажу твоему брату, - обиделась она.

- Ни к чему это. Я больше не буду, - сказал Паша, подумав, что за такое брат может накостылять.

- У вас в школе все такие хулиганы? - Лариса снова уставилась на него.

"Отвернись, глаза поломаешь", - подумал Паша. - Знаешь Лариса, у меня был товарищ, грамотный пацан. Он много чего знал и задавал дурацкие вопросы невпопад. Однажды он спросил меня: "Шо случится, если вдруг встретятся Агасфер и Лилит. Допустим, полюбят друг друга и поженятся, и у них родятся дети. Будет ли их брак угоден Богу? Останется ли Лилит безгрешна от такого соития?". Так и остался этот вопрос без ответа. До сих пор не знаю, шо ответить. Может, ты знаешь ответ?

- Не знаю. Я в Бога не верю, это всё мистика и вымысел. Бога придумали, чтоб держать людей в повиновении.

- Кто выдумал?

- Цари, короли и всякие другие бароны и князья. Религия опиум для народа. А разве ты веришь в Бога?

- Не знаю точно. У меня есть друг, который верит в Бога и это не мешает нам дружить. Только я хочу узнать ответ на вопрос об Агасфере и Лилит.

- Выбрось это из головы, мал ты ещё о таком думать, - сказала Лариса, подумав: "Если бы я вообще знала кто они такие эти - Агасфер и Лилит".

- Значит и ты, не знаешь ответ на этот вопрос. Жаль.

В комнату вошёл Андрей в своём поварском колпаке и переднике, он был сильно озабочен чем-то.

- Чем занимаетесь?

- Разговариваем о всяком - разном. Нам интересно, правда, Лариса? - Паша посмотрел на неё.

- Андрей, твой брат очень интересный человек. Многим интересуется, любознательный мальчик.

- Рад шо вы нашли общие интересы, - Андрей поцеловал Ларису в щёку. - Не скучайте, скоро будем кушать, - он вышел.

- Знаешь Паша, я вообще не знаю кто такие - Агасфер и Лилит, - призналась Лариса.

- Ну их. Лучше расскажи, чем ты увлекаешься.

- Люблю вязать, умею шить. Раньше марки собирала, фотографии артистов кино и эстрады... - Лариса запнулась, задумалась.

- А почему ты сейчас перестала собирать марки?

- Какой ты некультурный, некрасиво перебивать собеседника на полуслове.

"Какая же ты - страшная!", - подумал Паша.

- Ещё я занималась танцами, полгода, и настольным теннисом.

- Много у тебя увлечений было.

- Хобби, - уточнила она.

- Чего?

- Слово такое, английское, "хобби", обозначает - увлечение в свободное время, - пояснила она.

"Выпендривается, Чудо-юдо", - подумал он. - Спасибо шо подсказала. Я знаю двух девочек, которые занимаются танцами и теннисом. Одна учится в моём классе, другой я был в пионерском лагере, её кажется, Дашей зовут. Но ни у одной из них нет стольких талантов, как у тебя.

- Андрюша мне говорил, ты занимаешься дзюдо. Какой у тебя разряд?

- У нас не разряды, у нас пояса мастерства, от белого - ученического, до чёрного - мастерского.

- Как интересно, расскажи мне про дзюдо.

- Шо рассказывать, - пожал плечами он, - давай послушаем музыку.

- Давай. Шо у вас есть?

- "Модерн токинг", "Машина времени", есть "Бониэм". Сейчас принесу магнитофон, - Паша сначала заглянул на кухню. Андрей резал ножом картошку, отец сидел на табурете, курил сигарету, мама готовила фарш на котлеты. Она была расстроена, что-то выговаривала Андрею, он молча сносил её упрёки, думал: "Переварится, перемелется". Паша принёс магнитофон и кассеты. Шо будешь слушать?

- Есть Юрий Лоза? Мне нравится его песня "Девочка сегодня в баре".

- Лозы нет, есть ветка, - пошутил он, Лариса рассердилась.

- Ты шо, издеваешься! Вижу ты слишком наглый мальчишка.

- Родители говорят - переходный возраст.

- Не рано тебе говорить о возрасте. Тебе же не тридцать.

Паша поставил сборник современной эстрады, первая песня была "Машины времени" "Рыбка в банке".

- Я бы с тобой потанцевал, только не умею, - Паша присел на диван рядом с Ларисой.

- С тобой я танцевать, не хочу. Ты маленький, вредный, злобный мальчишка.

Паша спокойно посмотрел на неё, Лариса кокетливо провела пальчиками по своим волосам, при этом вылупила глаза.

"Старуха Шапокляк, думает глаза её главная красота. На самом деле, это колёса от самоката", - подумал он.

- Чего ты замолчал, нечего сказать?

- Знаешь шо самое трудное в жизни?

- Опять гадость придумал?

- Нет.

- Самое трудное в жизни, вырастить детей так, чтобы они стали достойными членами общества, приносили людям пользу, - ответила Лариса.

- Самое трудное - ждать и догонять.

- Я не согласна. Андрюшу я смогу ждать, сколько угодно.

- Знаешь, шо такое высший кайф?

- Я-то знаю, ты откуда это слово вульгарное знаешь?

- Мне уже немало лет. Ну скажи, шо такое "высший кайф"?

- Наверное, добиться в жизни поставленной цели, создать крепкую семью, любить свою Родину.

- Высший кайф, напиться пива. - Он ради интереса дотронулся до её верхнего выпирающего позвонка.

Лариса вскочила с дивана, лицо её перекосилось в гневе, волосы она откинула назад, череп стал как-то больше.

- Я сейчас же расскажу всё твоим родителям и брату! Я не намерена выслушивать пошлости и терпеть приставания от малолетнего негодяя.

- Извини меня, последний раз, - серьёзно испугался Паша. - Не надо портить вечер, Андрей и так с родителями не в ладах.

- Родителям ничего не скажу, - она присела на диван. - А Андрею скажу, обязательно.

Дальше они молча смотрели телевизор, Паша почти кожей ощущал, как не нравится ему девушка брата. "Высшие силы, по-видимому подшутили над братом, - думал Паша, - если свели их вместе, и он не видит какая она - страшная".

- Лариса, а знаешь, шо будет, если ёжика постричь наголо? - не сдержался, спросил он.

- Опять?

- Нет. Будет - колобок.

Пришли отец с Андреем, выставили стол, на средину комнаты.

- Общаетесь? - спросил Андрей.

- Всё хорошо, - ответила Лариса.

- Пашка, помоги перенести с кухни закусь, - сказал отец.

- Папа, не закусь, а блюда, - поправил отца Андрей, Паша пошёл на кухню.

Ужин прошёл в спокойной обстановке, мама и отец расспрашивали гостью о её семье, она стесняясь немногословно отвечала. Андрей галантно ухаживал за возлюбленной. Когда Андрей ушёл провожать домой Ларису, мама и отец закрылись в зале, начали совещаться, как отговорить Андрея от встреч с Ларисой. Утром Андрей, когда родители ушли на роботу, подошёл к Паше, толкнул его в грудь.

- Вчера ты слишком много вольностей позволял себе в разговоре с моей девушкой. Я требую к ней уважения. Посмотрим, кого ты выберешь себе в невесты. Понравится тебе, если я буду с твоей избранницей говорить в подобном тоне? - жевалки на скулах брата так и бегали от напряжения.

- Я просто развлекал её, а она обиделась.

- Мою девушку зовут - Лариса. Свои дурацкие шутки в разговоре с Ларисой, оставь при себе. Извинишься перед Ларисой за своё поведение.

- Разве, я её увижу?

- Увидишь, ещё не раз.

- Ладно, извинюсь. Только не сердись, - ответил Павел, подумал: "Неужели он будет с ней встречаться? Все пропало". Перед новым учебным годом, Паша повстречал во дворе Мутузова. Андрюха был одет в джинсы, синие кроссовки и полосатую майку. (Джинсы тогда были - редкость, дефицит. Учителя говорили, что на западе в джинсах только работают, это одежда для работы).

- Оба на! Здоров Сагор! - Мутузов искренне обрадовался, увидев его.

- Здоров Мутуз, где твой картуз! Я смотрю, ты поправился, - кивнул на выпиравший живот Андрюхи Паша.

- Прикалуешься, это правильно. - Андрюха похлопал себя по животу. - Отдыхал на море. Фрукты, витамины, мясо, свежий воздух. Слыхал, ты Феклиста загасил. Хвалю. На учёт в ментуру поставили, прибавление в нашей компании.

- Он сам нарвался, давно меня доставал.

Андрюха всячески хотел покрасоваться своими джинсами. Он расставлял ноги в стороны, вкладывал руки в задние накладные карманы брюк, Сагорин не высказывал ничего.

- Видишь, джинсы "Монтана"! стопроцентный коттон. Вот и лейба есть, - Андрюха обернулся задом, продемонстрировал лейбл с орлом на оттиске.

- Классные джинсы, - похвалил Паша, ему хотелось тоже носить джинсы, но он знал - джинсы дорого стоили, отцу нужно было работать, чтоб их купить - месяц!

- А красы - "Адидас"! Кто носит фирму "Адидас", тому красотка жизнь отдаст.

- Кроссовки путёвые, - согласился Паша.

- Где Иван? Наверно в селе у бабки.

- У бабушки, - подтвердил Паша его слова.

- Пашок, погнали со мной на нижний район, познакомлю с прикольными девочками, - предложил Андрюха, заранее думая, что Паша откажется, но он ошибся, Паша согласился.

Они пошли на свидание, по дороге Андрюха рассказал как спас на море, одного шкета, пока его мамаша трепалась с подругой, малыш едва не утонул. Он подробно рассказал как нырял два раза, искал под водой мальца, как вытащил его на берег и сделал ему искусственное дыхание. Этому его научил отец - моряк.

- Меня хотели медалью "за спасение утопающих", днаградить, я отказался. Зато, мамаша Антона, пацана который чуть не утонул, подарила мне фотоаппарат "ФЭД" и повела меня и родоков в ресторан. Могу фотик тебе показать. Веришь?

- Верю.

Девушки сидели на лавочке, перед большим частным домом на четыре окна, они щелкали семечки. Они подошли, поздоровались.

- Мой кореш и лепший друг Пашка, по прозвищу Сагорик, - сказал Андрюха, Паша недовольно посмотрел на него. - Шучу, его зовут Паша, чемпион города по дзюдо. Познакомься - Катя и Люба. Катя была до того беловолосая, что почти не было видно её ресниц и бровей. Люба была русоволосая, с большим ртом и близко-посаженными карими глазами.

- Приятно познакомиться, - сказала Катя.

- Ты, правда чемпион города? - спросила Люба.

- Я не чемпион, - Паша посмотрел на худые, загорелые ножки девочек.

- Дайте семок, - Андрюха, сел рядом с Катей, она отсыпала ему семечек из кулёчка. - Падай на лавку, шо стоишь как истукан? В ногах правды нет. Паша сел рядом с Любой. - Нам ли жить в печали, да, Катюха, - он обнял девочку за талию, она не убрала его руку.

- Вы живёте в одном дворе? - спросила Люба у Паши, он промолчал.

- В соседних, - ответил за него Мутузов. - Зато учились вместе. Славные были времена! Помнишь Паша, за шо меня выгнали из школы. Я рассказывал девочкам, какую клёвую драку мы устроили в библиотеке.

- Какой-то слишком молчаливый у тебя друг, - сказала Катя.

- Он ещё разговорится. Может, в город сходим? - предложил Андрюха.

- Куда пойдём? - спросила Катя.

- Лучше синица в руке, а журавля мы поймаем, - Андрюха достал из кармана новенькую хрустящую десятку.

- Мы быстро переоденемся и придём, - обрадовалась Катя, вошла в калитку.

- Я быстро схожу домой переоденусь, - Люба пошла в дом через дорогу.

- Мои одноклассницы, какая тебе понравилась?

- Обе. Я с вами не пойду, денег нет.

- Не дрейфь, мазута, отдашь, когда сможешь.

- Я не одет для города, - Паша был одет в старую рубашку, шорты и кеды.

- Сойдёт. Я и в худшей одежде в город ходил.

Девочки вышли минут через пятнадцать, одетые в платья и туфельки без каблуков. Обе с накрашенными губами и щеками, слишком ярко, как красятся только дети. Андрюха выставил свой локоть, за него взялась уверенно Катя, Люба с завистью посмотрела на кавалера подруги и пренебрежительно на Пашу.

- Знаете, шо сказал нам наш боцман, когда мы бросили якорь в Гамбурге, - начал свой обычный трёп Андрюха.

- Нет. Андрюша, когда ты успел в Гамбурге побывать?

- Этим летом, на сухогрузе юнгой ходил, вот джинсы и кроссовки в Гамбурге взял. Короче боцман отпустил нас на берег и сказал: якорь в ... этим ... Гуляйте ребята, только не ловите подозрительных ...! - он захохотал, девочки тоже засмеялись заразившись его смехом.

- А почему их нельзя ловить? - спросила Катя.

- Неприятно, - ещё пуще засмеялся Андрюха.

- Ты не молчи, расскажи шо-нибудь, - сказала Люба Паше.

- Шо рассказывать?

- Расскажи, как ты дал по харе Феклисту, и как тебя в ментовку забрали.

- Это неинтересно, - Паша набрался смелости, обнял за талию Любу. Она так на него посмотрела, даже будто взглядом обожгла, он убрал руку. - Вспомнил, мама сказала дома убрать, - соврал Паша.

- Завтра уберёшь, ты шо Сагор? В город же договорились идти.

- Не могу, срочно нужно идти домой, - Паша развернулся, быстро пошёл по улице вверх.

- Ну и дружок у тебя, - сказала с отвращением Люба.

- Где ты его откопал? - спросила Катя.

- Слизняк. Ничего, мы и втроём не соскучимся, или я не капитан на этом судне. 25 августа 1985 года, при заходе на посадку в аэропорту города Огаста в США, разбился двухмоторный самолёт "Beechcraft 99", на котором возвращалась в США тринадцатилетняя школьница Саманта Смит. (Это она написала письмо Юрию Андропову, в котором спрашивала: почему СССР хочет войны? Генеральный секретарь ответил, что СССР не хочет войны и пригласил девочку посетить Советский Союз с родителями, посмотреть, как хорошо живут в Советском Союзе). Она пережила Генерального секретаря ЦК КПСС на полтора года и двенадцать дней. И Советский Союз переживал свои последние годы существования. 24 3-го сентября, вместо урока физкультуры, Софья Алексеевна проводила собрание по выбору актива класса. Ребята сидели на скамейках, говорила классная руководительница:

- Ребята, вы стали на год старше, а значит мудрее. В этом году вы должны постараться учиться ещё лучше, чем в прошлом. В прошлом году, после определённых перемещений учеников из нашего класса и обратно, дисциплина в классе поднялась. За исключением некоторых, - Стальная Софья намекнула на Столярова и Рузавенко. - учебный процесс тоже дал положительные результаты. Особо хочется, отметить, ваших одноклассников: Кристиночку Албанову закончившую прошлый учебный год, лишь с одной четвёркой. - Дети посмотрели на Кристину, она гордая собой смотрела на учительницу. Поддержите одноклассницу аплодисментами. - Дети зааплодировали. - Кристаль Ларису, закончившую год с двумя четвёрками. - Одноклассники снова зааплодировали, Лариса покраснела. - Толокову Анжелочку, несколько сдавшую свои позиции, надеюсь, она подтянется, - Софья Алексеевна посмотрела ласково на Толокову, снова раздались аплодисменты. - Гохбаум Арнольд, на отлично закончивший шестой класс. - Софья Алексеевна захлопала в ладоши, её примеру последовали девочки и некоторые мальчики. Гохбаум остался спокойно - сосредоточенным. Он начал носить очки с более толстыми линзами, зрение его стало хуже. - Радуют меня новенькие - Коваленко Леночка, окончившая прошлый год с тремя четвёрками остальные оценки - пятёрки. Ставницкая Вероника, четыре четвёрки, остальные - пятёрки. - Софья Алексеевна выдержала паузу, осмотрела класс. - Теперь ребята, выберите себе - председателя совета отряда, старосту, звеньевых, заместителя совета отряда, культмассового сектора. Выдвигайте своих кандидатов, начнём с должности председателя совета отряда.

Первая потянула руку Симутина Катя, от усердия даже приподнялась с лавочки. Она вытянулась вперёд как готовая к пуску стрела.

- Предлагай, Катя, - заметила её стремление учительница, Катя поднялась.

- Я предлагаю выбрать, Ларису Лебедеву. Она очень активная в пионерской жизни класса, хорошо знает обязанности председателя совета отряда, отличный товарищ, надёжная подруга.

- Опять Без мыла, в огонь и в воду лезет, - сказал с места Кудряев.

- Не поняла тебя Кудряев, поднимись, выскажись, - сказала Стальная Софья. - Шо говорить, - пожал плечами Кудряев, Малафеев подталкивал его, чтоб он поднялся. Кудряев поднялся. Симутина села на лавочку, преданно посмотрела на Лебедеву, Лариса пожала признательно ей руку. - Предлагаю избрать председателем Рузавенко, - пошутил Эдик, класс засмеялся.

- Садись, шут гороховый. Кто ещё хочет предложить кандидатуру? Давай Кристина, - сказала учительница.

- Гохбаум Арнольд, он отлично справлялся со своими обязанностями в прошлом году. Я заявляю это как звеньевая. С ним очень легко было работать в звене. Он всегда готов помочь товарищу, дать нужный совет, - она села на место.

Слово взял сам Гохбаум, в прошлом году Малафеев дал ему прозвище - Говорун. Из-за того, что Арнольд всегда много говорит и не всегда по делу. Когда Малафеева спросили почему, он ответил словами птицы Говорун из мультфильма "Тайна третьей планеты": "Птица говорун отличается умом и сообразительностью, умом и сообразительностью".

- Я предлагаю... выбрать председателем, - начал говорить медленно в своём стиле Арнольд, - э-эм... совета отряда, Толокову Анжелу... В прошлом году, я будучи председателем, э-эм ... совета... Напрямую был связан, со старостой класса... Толоковой. Она человек твёрдых взглядов, целенаправленно идущая, э-эм... к своей цели. Она, э-эм... достойна, быть, э-эм, председателем совета отряда. Для себя же, хочу взять - самоотвод, э-эм... потому шо занимаюсь в математическом кружке, являюсь членом общества книголюбов (об этом свидетельствовал значок на лацкане его пиджака: круглый значок на фоне синего цвета - раскрытая книга, за ней горящий факел и надпись внизу: "общество книголюбов). Также я занимаюсь шахматами... хожу в шахматный клуб.

За ним поднялся Коробка, предложил выбрать - Албанову Кристину. "Потому шо, она справится", - дал пояснения он. Кудряев рассказывал анекдот: Сагорину, Боцюну, Рузавенко и Столярову:

- Приходит девочка домой, плачет и говорит: "Мама, почему меня в школе экскаватором дразнят?". "Закрой рот, мебель поцарапаешь!".

Мальчики громко засмеялись, на них обратила внимание Стальная Софья.

- Кому там весело? Столяров, Сагорин, Кудряев, сейчас найду вам работу, чтобы не скучали. Зал мыть будете на перемене.

Самогадпеков сидевший между Галей Пурсовой и Кристиной Албановой, тоже поднял руку, поднялся, не дожидаясь, когда его вызовут.

- Я выдвигаю кандидатуру Кристины, - он выдержал паузу, раздались смешки, все знали Иосафат, носил портфель Кристины. - Кристина Албанова, верный товарищ, человек с большим, будущим, - снова засмеялись мальчики. - Она учится на отлично, принимает активное участие в жизни...

- Самогадпекова, - выкрикнул Малафеев, перебив Самогадпекова, дети засмеялись. Малафеев не мог простить Иосафату, как в четвёртом классе он увёл у него Галю Пурсову.

- Я с тобой потом разберусь, - угрожающе сказал Иосафат, сел на место.

- Напугал, как страшно, - кисло усмехнулся Малафеев.

- Тишина, - потребовала Стальная Софья. - Ребята, активней выдвигайте кандидатуры, - она записывала всех кандидатов в блокнот.

- Я предлагаю Лебедеву, - вскочила с места Коровницкая. Лебедеву она предложила потому, Самогадпеков перестал обращать на неё внимание.

- Выскажись конкретно Тамара, почему?

- Нравится она мне, - сказала она, и злобно посмотрела на Албанову, причину её ночных слёз. Иосафата она возненавидела. Села на место.

- Какие ещё будут предложения. Ребята, активней.

Слово попросила Галя Пурсова.

- Лариса Лебедева. Я давно учусь с ней, знаю её только с положительной стороны. Она лучший кандидат в председатели совета отряда.

- Затянулась эта говорильня, надо хоть кого-то выбрать, пацаны, - тихо сказал Паша ребятам. - Давайте выберем Лебедеву, пусть кэрует.

- Она вредная, ну её. Помнишь, за макулатуру нас пилила, - сказал Иван.

Поднял руку Ставницкий Альберт, ему дали слово.

- Я человек, сравнительно новый в вашем классе, проучился всего один год. Мне кажется Толокова Анжела, прекрасно справится с должностью - председателя совета отряда. Она лучший кандидат, - сказал он и сел на скамейку.

- Ну, кого выберем, пацаны, решать нам, - Паша потянул руку вверх, Софья Алексеевна вызвала его. - Давайте выберем Без мыла, - предложил он.

- Причём здесь мыло? Сагорин, - не поняла его иронии учительница. Класс понял, дети засмеялись.

- Ты дурак, Сагорин, - Симутина вскочила с лавочки и заплакав выбежала из спортзала.

Разобравшись в чём дело, Стальная Софья направилась решительно к Сагорину. Он не стал дожидаться развязки, тоже рванул из спортзала, поднялся по лестнице наверх. Учительница вышла за ним.

- Сагорин, вернись в спортзал, я не разрешала тебе выходить. - Паша не решался зайти в зал, он стоял в десяти метрах от Стальной Софьи. - Немедленно найди Катю и извинись перед ней, потом дашь дневник, я запишу тебе замечание. - Она зашла в зал, закрыв дверь. Скоро из зала вышли Лебедева и Пурсова, проходя мимо Паши в женскую раздевалку, Гала сказала ему: "Ты совсем поехал, Сагорин". "Пошла к чёрту, дура", - ответил он.

Гале и Ларисе удалось уговорить Катю вернуться в спортзал. Они поднялись из раздевалки. Сагорин стоял на прежнем месте.

- Извинись перед Катей, ты грубиян, - сказала Галя.

- Вот! - Сагорин показал два кукиша Гале и Кате.

- Больной, - сказала ему Лариса.

- Ты, скотина, я всё маме расскажу! - сказала ему Катя.

- Давай, стучи, - сказал Паша.

В спортзал вернулись вчетвером.

- Ты извинился, перед Катей? Сагорин, - спросила Стальная Софья

- Нет, - ответил он.

- Извиняйся при всех.

- Не буду! - упёрто ответил он, и уже знал - никто не сможет уже заставить его сделать обратное.

- Неси свой дневник, - сказала Софья Алексеевна, и он принёс ей дневник. Сел на свое место. - Ребята, у нас есть несколько кандидатур, будем голосовать по каждой кандидатуре отдельно?

- Огласите весь список, пожалуйста! - сказал Малафеев, чем рассмешил нескольких человек.

- Очень остроумно, Малафеев, - не приняла его шутки Софья Алексеевна.

- Ну, держись Паша, теперь она тебе распишет дневник, - говорил Кудряев Сагорину, - типа: "Товарищи родители, научите вашего сына, прыгать через козла!".

- Это шо, вот я видел запись в дневнике, - сказал Малафеев: "Огрызался вместе с учителем!".

- Нет, Сагорику Оглобля напишет: "Бегал на уроке физкультуры".

- Очень смешно, - сказал Паша и сам улыбнулся.

- Эй! галёрка, вы принимаете участие в голосовании? - спросила у них Софья Алексеевна.

- Яволь, дас генерал! - ответил весело Малафеев.

- Шо-то ты слишком весёлый сегодня, Малафеев, дневник положишь на стол, - не оценила его шутки Софья Алексеевна.

- Слышь, Фей, - обратился тихо Кудряев к Малафееву. - После урока тебе придётся валиться с Гадом, Андрюха говорил он классно дерётся, боксёр.

- Не пугай. Я его разделаю как орех.

- В натуре тебе говорю. Отвечаю, - Кудряев щёлкнул ногтем об передние зубы. - Спроси у Пашки и Ивана, они не дадут соврать.

- Ваня его увалил, даже два раза, - ответил Сагорин.

- Шо вы меня успокаиваете, я увалю его, одной левой.

- Увалишь? Он чуть Андрюхе по шее не дал, Пашку вырубил с удара...

- Не гони, он меня не вырубил, только с ног свалил.

- Камчатка, вас не касается общее голосование? - строго спросила Софья Алексеевна.

В итоге голосования победила из трёх кандидатур Толокова Анжела, набрав "за" - двенадцать голосов, "против" - семь голосов, "воздержались" - девять человек. Лебедева Лариса проиграла с результатом: "за" - девять голосов, "против" - десять голосов, "воздержались" - девять человек. Третьей оказалась Албанова Кристина с результатом голосов: "за" - семь голосов, "против" - девять голосов, "воздержались" - двенадцать голосов. Дальше избирали старосту, почти единогласно приняли кандидатуру Лебедевой Ларисы. Звеньевых избирали по звёздочкам: в 1-й звёздочке выбрали - Василенко Наташу, во 2-й - Коваленко Лену, 3-й - Самогадпекова Иосафата, 4-й - Ставницкого Альберта. Культмассовым сектором осталась заведовать Симутина Катя. Сагорин получил в дневник замечание и вызов в школу родителей (лист из дневника он вырвал). Малафеева весь оставшийся урок товарищи, учили, как победить Самогадпекова, все хотели победы Андрея, никто не любил Иосафата. Договорились, как будут действовать.

По окончании уроков с Малафеевым рядом был только Сагорин, Самогадпеков смело подошёл к ним.

- Малафеев, ты шо-то хотел мне сказать на собрании? пошли, поговорим.

- Пошли, - спокойно с ухмылкой ответил Малафеев, Иосафат ничего не заподозрил. Втроём они пошли за школу, где обычно и происходили разбирательства и драки, между мальчишками. Иосафат был уверен в себе, "Я намного сильнее этого футболиста", - думал он, смущала его немного уверенность противника, с которой он шёл на драку. Какое-то даже пренебрежение, было видно в движениях Андрея. "Сейчас он получит и даже Сагорин, ему, не поможет... А вдруг они задумали вдвоём против меня драться! Нет, Сагорин на такую подлость не пойдёт, не так воспитан", - успокаивая себя Самогадпеков. Он знал свои возможности, уже проверял в уличных драках. Если попадал противнику в челюсть, нокаутировал, или сбивал с него спесь. "Интересно, чего Андрей так самоуверен? Может, Сагорин не говорил, как я весной дрался против них троих?". Они почти подошли к уличному туалету, когда внезапно из-за туалета высыпала толпа, весёлых, разгорячённых предстоящей дракой мальчишек. И Самогадпеков всё понял, среди дюжины присутствовавших, сочувствовавших ему не нашлось бы. Здесь собралось всё школьное хулиганьё: Столяров, Кудряев, Боцюн, Рузавенко и Коробка. Лужник, Балагович и Тулузин из "Б" класса; Прохоренко, и Загибко - дебошир, хулиган, двоечник и прогульщик из "А" класса. Двое из 6-го "А" класса, хулиганы и двоечники - Кудешко с Милютиным.

"Что делать! - быстро соображал Иосафат. - Перевернуть всё на шутку? Не удастся. Все эти уроды хотят увидеть - драку. Если я откажусь драться, они чего доброго все вместе нападут! Меня просто привели как овцу, на заклание! О Боже! Стоп. Чего я перепугался? Драться договорились один на один, я запросто побью Малафеева, никто в драку не полезет. Хоть они и придурки, но какие-то понятия чести у них остались. Коробка, Боцюн и Сагорин вроде не совсем конченые".

- Стой, куда пылишь? - сказал, неожиданно развернувшись, Малафеев, подражая блатным тоном не свойственным ему. Руки он расставил в стороны, пальцы карикатурно раскидал веером. Окружившая их толпа пришла в восторг, от выходки Малафеева. (Инструктировали последнего Лужник, Прохоренко и Загибко).

- Юнкер! Стой, нале-во, кру-гом! Исполняй шельма! - повеселил всех Лужник.

- Приготовьте билетики! - крикнул Милютин, захохотали, кто-то свистнул, кто-то хрюкнул.

- Приготовь белые тапочки, - сказал Сафату Тулузин.

Иосафат чувствовал себя ужасно, к горлу подступил ком горечи, в голове что-то давило, заболел затылок. Он чувствовал себя ягнёнком, попавшим в матёрую стаю волков. Свой новый кейс, он откинул в сторону, на асфальт.

- Жаль, дипломат поцарапался, - сказал Загибко.

- А он ему, уже не нужен, - засмеялся Лужник противным смехом. - Покойнику, ничего не надо.

- Тогда я дипломат себе заберу, он мне понравился. - Приготовь деревянный костюмчик, - сказал Балагович Самогадпекову.

- Ну, ты шо... припух Гад! Зачем звал на... на толковище? - сказал Малафеев не свойственным ему жаргоном, одобряемый смехом толпы.

Иосафат был сбит с толку, деморализован всеми этими жаргонными фразами, манерой держать себя, не присущими Малафееву. Будто в хорошиста Малафеева вселился - Лужник. Этим издевательским смехом всей этой толпы, самых плохих учеников второй смены, а, пожалуй и всей школы.

- Будете базарить, или порожняк гонять, - сказал Тулузин неизвестно кому.

Иосафат посмотрел на Сагорина, (он знал, у него есть в голове серое вещество), хотел найти поддержку хоть от него. Нет, Сагорин ждал, как и все - развязки, драки. Сафат посмотрел по сторонам, увидел лишь - банду озверелых малолеток.

- Ну, не тяни резину, Гад, базарь шо хотел, - сказал щуплый, но решительный малый Кудешко.

"Не в этом месте, я бы из тебя вышиб дурь, чмо болотное", - подумал о Кудешко Иосафат. Надо было действовать, иначе всё могло обернуться для него гораздо хуже, чем драка.

- Шо ты имел ввиду, когда говорил на уроке, шо Кристина... - начал длинно изъясняться Иосафат, сразу проиграл словесную перепалку. Его перебили из окружавшей их толпы:

- Шо имею, то и введу.

- Ты, Малафей, охамел! - крикнул Самогадпеков, злясь на себя, на Малафеева, на всех. Лужник зашептал что-то на ухо Малафееву, остальные продолжали улыбаться. Краем глаза Иосафат заметил, что Балагович наступил, своей старой, потрепаной туфлей, на его кейс.

- Ах, зачем же он меня оскорбляет, зачем так говорит, - начал театрально ломаться Малафеев, играя больше на публику. - Кто же мне расскажет? Кто же повторит!

Ребятам понравилось его игра, они одобрительно загалдели.

- Ты, Малафей, хватит кривляться, - ответил гневно Самогадпеков, его ответ всем понравился. Иосафат отвлёкся на хохочущую толпу и услышал поникший голос Малафеева: "Я не буду с тобой драться". "Зассал, чмо трусливое", - подумал, расслабившись Иосафат.

- Вот наш ответ - Чемберлену! - вдруг выкрикнул Малафеев и ударил носком кроссовка в живот Самогадпекова. Жгучая боль пронзила живот Иосафата, он согнулся, дыхание забилось, сделал два шага в сторону. Вокруг уже орали и свистели, будто озверели. Малафеев продолжил начатое, вторым ударом ноги сбил с ног Иосафата, продолжил футболить его на земле. Иосафат инстинктивно согнулся, прикрывая голову руками. Балагович и Загибко начали играть в футбол кейсом Самогадпекова, книги, тетради и школьные принадлежности разлетелись в стороны.

- Шухер! валенки бегут, - крикнул Милютин, все бросились врассыпную, кто-то перелезая через острые прутья забора порвал брючину, кто-то убегал в другую сторону. На помощь избиваемому спешил военрук гвардии - капитан танковых войск, в отставке Загривко Алексей Максимович.

- Ах! Сволочи, молодчики, - говорил военрук, поднимая с асфальта стонущего Самогадпекова, а тот больше притворялся, чем был избит. - Кто тебя избивал? Фамилии, звания! Номера классов! - заботливо поддерживал под руку военрук Иосафата. - Сейчас пойдём к особисту, тьфу ты, никак не могу привыкнуть, к завучу. Напишешь рапорт по всей форме, кто тебя избивал, кто присутствовал! Мы их научим уставу! Мы их в дисбат... интернат, отправим. Это ж надо, так избивать молодого. Как тебя зовут? С какого взвода, какой роты? - от волнения забывался ещё молодой - пятидесятилетний, кадровый офицер. Выглядел он на сорок пять лет.

- Мы дрались один на один, - отвечал Самогадпеков, гримасничая больше чем нужно.

- Из каких рот рядовые? фамилии взводных? - тараторил своё Алексей Максимович, он даже забыл, что шёл в туалет по "большой нужде". Вдвоём они пришли к кабинету директора школы, и вот тут военрук вспомнил, куда шёл раньше.

- Может не надо к директору? - испугался Иосафат.

- Отставить рядовой! Тьфу ты, чёрт. Как сказать? курсант? студент? А! ученик! Надо доложить о происшедшем командиру части, иначе будет непорядок, произвол. Самоуправство. Будем действовать по уставу, - военрук постучал в дверь, живот его скрутило, он поморщился.

- Войдите, - послышался голос директора. Гвардии - капитан, вытянулся по военному, нажал на ручку вниз, открыв дверь, спросил: - Разрешите войти?

- Входите, входите, - поднялся на встречу, краснолицый директор школы. Самогадпеков, за ним военрук вошли в кабинет. - Что произошло?

- Разрешите доложить, - сказал военрук, и лицо его покривилось, как от лимона. - Вот, шёл по территории части... то есть школы, когда на хоздворе увидел как старослужащие, в количестве примерно - десятка солдат...

Директор школы слушал военрука, смотрел на Самогадпекова, не совсем понимая, что от него хотят.

- Я хотел сказать учащихся, школяров, - поправил себя гвардии-капитан. - Били вот этого школяра. Я как старший вмешался и... - тут снова дала о себе знать прямая кишка, военрук поморщился, директор заметил это.

- С вами всё хорошо? Алексей Максимович. Вид у вас не важный. Может медсестру вызвать?

- Никак нет, я здоров. Вот, этого юношу избили сослуживцы, коллеги, а, - махнул рукой военрук, кривясь от болей в животе. - Разрешите выйти, - он чуть согнулся вперёд, приподнял пятку правой ноги. Глядя на непонятные движения военрука, Леонид Львович, сказал:

- Конечно, выходите.

Алексей Максимович развернулся, через левое плечо, с левой ноги - вышел за дверь и пулей полетел по ступенькам вниз, проклиная сантехника, не прочистившего единственный школьный туалет. Он так торопился, что чуть не сбил с ног бабушку техничку.

- Во побёг, як аглошенный, а ще охфицер! - проворчала бабушка и пошла в свою конуру-комнатку, пить кефир с булочкой.

Директор выяснил все детали дела у Самогадпекова. На следующий день начались разбирательства, в кабинете директора, на них присутствовали: завуч Анна Ивановна, классная руководительница Софья Алексеевна, военрук Алексей Максимович, родители Самогадпекова и Самогадпеков. Вызвали всех, кого назвал пострадавший: Малафеева, Лужника, Балаговича и Сагорина. Разобрались с Малафеевым, ему поставили по поведению - "неудовлетворительно", за месяц вперёд, вызвали в школу родителей. На Балаговича Иосафат грешил порчу своего кейса, тот не стал отпираться, рассказал, что пинал кейс с Загибко, вызвали и Загибко. В итоге вызвали родителей обоих, заставили платить за испорченный кейс сто пятьдесят рублей. Лужник и Сагорин отделались замечаниями за недоносительство и пассивное соучастие в драке.

- Стукач ты, гнида, - сказал позже Паша Самогадпекову.

- Посмотрел бы я, шо бы ты сделал, на моём месте, когда тебя к директору привели.

- Я бы не оказался на твоём месте. А если бы оказался, взял всю вину на себя.

- Правильным хочешь быть, - сказал злорадно Самогадпеков.

- С такими как ты, я буду биться всегда, - ответил, презрительно Сагорин - Самогадпекова

Подошла последняя неделя месяца, как было заведено в школе, классы драили отведённые за ними участки лестничных пролётов и коридоров. 7-й "В" мыл правую лестницу, главного корпуса, между первым и вторым этажами. Было шумно и весело, ребята переговаривались и шутили, заигрывали с девочками, некоторые бегали по лестнице. Паша всегда серьёзно относился к любому делу, поэтому мыл стену на совесть, старательно оттирал надписи сделанные шариковой ручкой и полосы оставленные на стене от туфель. Рядом работали: Кудряев, Коробка и Боцюн, нехотя елозили тряпками по стене, разговаривали, чуть ниже работал Сагорин, ещё ниже Бобров и Лебезев.

- Не, Малафей хорошо дал по шее Гаду, - говорил Эдик.

- Теперь ходит тихий, - сказал Иван.

- Знает сукин кот, где собака мясо зарыла, нос слышит, а зуб неймёт, боится. - Эдик бросил тряпку в ведро. - Надоело, трёшь-трёшь, трёшь-трёшь, всё без толку!

- Сейчас бы пивка с таранкой, - сказал мечтательно Иван. - Помните, как мы весной пили пиво в верхнем парке? Паша, помнишь?

- Нормально, - ответил Паша, ему не хотелось вспоминать тот случай.

- Пацаны, я вам такой прикол расскажу, - Кудряев присел на корточки, Коробка и Боцюн последовали его примеру. - Гулял я летом по улице, захотел покупаться на луже, жарища страшная была. Пошёл я на Золотуху через посадку, слышу, кто-то поёт: "Миллион, миллион, миллион алых роз". Я тихонько подкрался к полянке, смотрю - сидит на пеньке Балагович песни орёт! Изображая из себя Пугачеву. Мальчики засмеялись, на них начали оглядываться.

- Кому там весело!? - раздался строгий голос Стальной Софьи. - Я так и знала: Кудряев, Боцюн, Коробка, Сагорин. Я сейчас проверю, шо вы уже сделали.

- Пожалуйста, Софья Алексеевна, мы моем, - корчась от смеха, сказал Эдик.

Классная руководительница пошла вниз. Поднимавшийся по лестнице старшеклассник, сказал Ивану:

- Шо стоишь, как сталактит, дай пройти! - оттолкнул его, Ваня по инерции ударился плечом о стену, старшеклассник довольный собой прошёл.

- Чмо прибуревшее, - тихо сказал Эдик.

- Кто это? - спросил Вова.

- Лёша из девятого "Б", сынок училки по ботанике, наглый тип, его брат Ромка Каширин учится в седьмом "Б". К мамаше пошёл, козёл, - сказал презрительно Эдик.

- Ничего, будет и на нашей улице праздник, - Вова достал из кармана апельсиновую жвачку, за пятнадцать копеек, снял обёртку, раскусил жвачку напополам. - Будешь? - предложил Кудряеву, тот взял кусочек, потом он отломил кусочек Боцюну, Иван тоже взял. - А ты будешь? - спросил он у Паши.

- Не хочу, - Паша посмотрел на мыльные руки Коробки, полоскавшие перед этим тряпку в грязной воде.

- Не хочешь, не надо, - Коробка положил оставшийся кусочек жвачки в рот, начал жевать.

- Наши жувачки, как тугая резина не разжуёшь, - сказал Эдик.

- Мне привозили гэдээровские жувачки, ото был кайф, мягкие! А фантики там из целлофана в упаковке по три штуки, кругленькие как шарики. - Вова мечтательно закрыл глаза. - И жуются классно, можно даже пузыри надувать, не то шо наши, как резина, блин.

Паша прислушался к разговору Боброва и Лебезева. - Кем ты хочешь после школы быть? - спрашивал Лебезев Боброва. - Хочу выучиться на железнодорожного проводника, у них не жизнь, а малина - путешествуют бесплатно, много видят разных городов и людей, плюс левак есть. - Тогда лучше работать дальнобойщиком, они видят ещё больше, потому шо ездят в разные места и постоянно по разным маршрутам. - У них нет левака. - Как нет? А попутчиков подбирают. - Нет, это у них редко получается, - не согласился Бобров, продолжил старательно тереть тряпкой стену. - Ну, тогда иди учиться на геолога, они везде ездят, по всей стране, и работа интересная. - И шо они зарабатывают? - Нормально зарабатывают и командировочные не слабые. - Не, всю жизнь лазить то по горам, то по тайге, ни дома ни жены. Не хочу. - Лётчиком хорошо быть, летать за границу, мир повидать и зарплата у них большая. - Кто ж меня возьмёт лётчиком, у них здоровье должно быт отменное и знания. И не люблю я летать, страшно. - Ну, на моряка иди учиться, постоянно в загранплавании, иностранные государства, зарплата огромная и вещи заграничные можно привозить, магнитофоны импортные! - Не хочу я быть моряком, - сказал с раздражением Гриша, подумав со страхом о Мутузове. Боялся он его жутко, хорошо его перевели давно в другую школу. - А ты сам кем стать хочешь? - Не думал ещё. - Ну, а шо тебе нравится? - Может после армии, в милицию пойду. - В милицию?! - сильно удивился Гриша. - Почему? Там же платят не много. - Ну, зато и делать ничего не надо, отдежурил и пошёл домой, - ответил Лебезев, на самом деле он мечтал пойти работать в милицию, потому что можно было носить форму, а человека в форме никто не смеет тронуть, даже если он слабак. А того кто осмелится потом его ударить, накажут, посадят в тюрьму! Можно тогда не бояться этих громил: Прохоренко, Мутузова, Дармограя. - Пацаны, а куда Малафеев смылся? - спросил Паша, обращаясь к Боцюну, Кудряеву и Коробке.

- Сказал, шо у него зуб болит, - ответил Ваня.

- Вечно у него шо-то болит, когда работать надо, мыть или на субботнике подметать, - сказал ворчливо Коробка. - Оглобля ему вылечит зубы в понедельник. - Она уже спрашивала у меня, где Малафей, я сказал: не знаю. - Коробка обернулся, на проходящую мимо Албанову, с ведром грязной воды. - Кристина, давай воду тебе поменяю, - он схватил за дужку ведра, не дожидаясь ответа.

- На, Вова, - она отпустила ведро, кокетливо пошла наверх, где мыла стену рядом с Самогадпековым.

Довольный Вова побежал выливать грязную воду.

- Втюрился. Очередной кандидат на получения по шее, от Гада, - сказал Эдик, его услышала Кристина.

- Не гони понты, Кудряй, - сказала она, сердито глядя на Эдика.

- Ой, боюсь, боюсь, дрожу уже, - сказал Эдик напряженно. - Страшно.

"Шо обозначает слово "понты"? опять новое словечко", - подумал Павел.

- Потом посмотрим, боишься или нет. Следи за своим языком, - сердито ответила Кристина и ушла. Коробка прибежал минут через десять, запыхавшийся, но довольный, поставил перед Кристиной ведро чистой воды.

- Вот, чистенькая водичка, - сказал он подобострастно.

- Спасибо Вова, - ответила Симутина за Албанову, макнула свою грязную тряпку в ведро, вода помутнела.

Самогадпеков радостно ухмыльнулся, глядя - как огорчился Коробка.

- Шо ещё надо? - спросила у Коробки Албанова, видя, что он не уходит.

- Ничего, - промямлил Вова.

- Тогда иди, - Кристина отвернулась, начала тереть стену, Вова спустился на своё место.

- Ну, как? - хитро улыбаясь, спросил у Вовы Эдик.

Коробка ничего не ответил, опустил свою тряпку в ведро с грязной водой, потом начал елозить ей по стене.

- А теперь нам воды чистой принеси, - сказал ему Эдик, подмигнул мальчикам. Вова молча взял ведро, пошёл менять воду. - Лопух, - дал ему верное определение Кудряев. - Албанова вокруг Гада вьётся, а этот дурак Ящик в неё влюблён по уши. Настоящий лопух, она никогда с ним не станет встречаться.

Лёша из 9-го "Б", возвращался по ступенькам вниз, настроение у него было отличное, выпросил у матери рубль на кино. Проходя мимо семиклассников, он специально толкнул плечом Кудряева и когда тот отлетел к стене, заржал. Пошёл дальше, довольный своим превосходством в силе. Паша взял ведро с грязной водой, поставил к перилам. Как только Лёша спустился на следующий пролёт, он ногой толкнул ведро, грязная вода окатила с головы до ног наглого задиру. Лёша выругался, посмотрел наверх, мальчишки захохотали, он побежал по лестнице наверх, обещая убить того "кто это сделал". Сагорина никто не выдал, напрасно Лёша пытался криком и угрозой "искалечить всех" если они не скажут кто это сделал. Он хотел уже накинуться на Кудряева, Паша встал между ними. - Ты шо борзый!? Подписку кидаешь?- спросил с угрозой старшеклассник. - Горбатым хочешь стать? Сагорин посмотрел на своих одноклассников, понял: только Боцюн сможет ему помочь, но и этого хватило бы. Лёша толкнул его в грудь, Паша в ответ толкнул его. Лёша по инерции пробежал задом три ступеньки, чтоб не упасть удержался за перила. - Ты шо, бодаться вздумал!? Та я тебя... Он не договорил, Ваня толкнул его в плечо, он посунулся на ещё три ступеньки вниз, злобно глянул на обидчика. Ваня стал рядом с Пашей. - Ага, страх потеряли. Ну ладно, не уходите далеко, побудьте тут, я скоро вернусь. - Он и поспешил вниз. Мальчики начали обсуждать с какой "подпиской" он вернётся, и что будет с Пашей и Ваней, выдвигались разные версии. Ничего не случилось, никто не пришёл никто за Лёшу из однолеток не пошёл бы драться он это знал. И стыдно было жаловаться на семиклассников, свои бы засмеяли. Во вторник на уроке истории, у доски стоял Альберт Ставницкий, чтоб заработать оценку "отлично" за месяц, он договорился с историком Семёном Архиповичем, что подготовит доклад на тему: "История нашего старинного города". И вот он стоял, уверенно, как оратор, перед классом, тараторил и бубнил с листов свой доклад. Историк внимательно слушал его, иногда кивая головой. Ещё несколько зубрил внимали словам докладчика, остальные дети скучали, занимались своими делами. Столяров спал на задней парте, положив под голову свою сумку, спрятавшись за спиной Кудряева. Кудряев подперев голову рукой, смотрел в потолок. Боцюн ковырял ручкой в ухе, изучал потом, что наковырял. Кутейко Олег, сидевший позади Паши, тихонько хрустел, жуя сладкую соломку, затравленно озирался по сторонам. Коровницкая смотрела в окно. Бобров Гриша запихивался пирожками с ливером, жир тёк по его толстому подбородку. Рядом с ним сидела умница, хорошистка Лариса Лебедева и загадочно смотрела на Сагорина, сидевшего от неё на расстоянии вытянутой руки, в соседнем ряду. Паша занимался тем, что переводил через копирку с журнального листа девушку, сидевшую в костюме для аэробики, гетрах и чешках. Переводил он её всю, исключая элементы одежды, рядом сидящая Наташа Василенко, не обращала на него внимания, она грызла очередной колпачок ручки. До ушей Паши доносилась речь Альберта Ставницкого: "...в письменных источниках город впервые упоминался, как укреплённый пункт, что защищал восточные границы Русской державы, от татарских и ногайских завоевателей, их бесчисленных орд. Он находился на 40-ка градусах 35-ти минутах северной широты и 38-ми градусах восточной долготы...". Тут Паша уловил, а скорее почувствовал чей-то пристальный взгляд, он оторвался от своего занятия, посмотрел направо. Увидел задумчивое, доброе лицо старосты Ларисы Лебедевой, её карие глаза смотрели не мигая.

"Чего она на меня уставилась? - подумал он. - Может, видела - что я перевожу? Вроде нет, на лист не смотрит. Может у меня что-то в одежде не в порядке?", - Паша осмотрел свой пиджак, всё было в порядке. Он снова посмотрел на Ларису, пытаясь понять, почему она на него смотрит.

Лебедева глядя на Пашу думала: "Вот Сагорин, симпатичный мальчик, немножко взбалмошный, в меру умный, спокойный, высокий, и наверно думает я активистка, зануда, девочка скромная. А я вот сейчас встану, возьму книгу в руки и стукну его со всей силы по голове, интересно - что будет? Представляю его физиономию и морды остального класса! Нет, наверно я ненормальная, если в голову приходят такие мысли".

- Слушай, Лебедева, - тихо позвал её Паша. - Ты чего смотришь на меня?

- Хочу узнать у тебя, Сагорин, когда ты сдашь два килограмма макулатуры.

- Я шо, один не сдал? - удивился Паша. - Много кто тоже не сдал и больше.

- Ты за себя отвечай, Сагорин, - сказала строго Лариса.

- Иди ты...

- Тишина в классе, - сказал историк, а Ставницкий продолжал: "...году 2-го августа, был утверждён герб нашего города, впоследствии его несколько раз видоизменяли. С двадцать пятого января 1851 года начал работать орган самоуправления, называемый "ратушей". Город славился купцами и промышленниками. Среди них: Липарев, Локшин, Рудников, Дунич. Хочется отметить Гуфа, имевшего часовой магазин, торговавший часами "Омега". Я наводил справки и узнал, швейцарская часовая фирма "Омега" существует и сейчас и выпускает одни из лучших часов в мире. Из этого я сделал вывод: в городе торговали качественными товарами со всем миром...".

Паша убрал рисунок и копирку, и на белом альбомном листе, чёрными изгибами представилась обнажённая женщина, оставалось только дорисовать детали. Василенко перестала внезапно грызть колпачок, уставилась на переведённый рисунок, потом посмотрела в лицо Паше и покраснела. Паша от греха подальше, быстро сложил художественную графику вчетверо, спрятал в боковой карман.

- Любопытной Варваре, на базаре нос оторвали, - сказал он Наташе.

- А шо ты гадости рисуешь? - шёпотом возмутилась девочка.

- Какие гадости? - сказал Паша, пытаясь вспомнить художника и название его картины, нарисовавшего голую женщину, которую рассматривал когда-то Минутко Кирилл. Не вспомнил, сказал: - Великие художники рисовали голых женщин на картинах.

- А ты шо, великий художник?

Паша посмотрел на её шариковую ручку, погрызаный колпачок.

- А ты шо - грызун!

- Ты дурак, Сагорин, я всё расскажу Софье Алексеевне, - обиделась Наташа.

- Третья парта, удалю из класса, - сказал им Семён Архипович и замолчавшему Альберту: - Продолжайте, пожалуйста.

Возмущённый невниманием Альберт, набрал в лёгкие воздух и продолжил: "В нашем городе работали видные деятели коммунистической партии: Чубарь, Квиринг, Шверник, Вознесенский. С нашим городом связаны имена великих писателей: Бориса Горбатова, Владимира Сосюры, Юрия Чорного-Диденко и Ивана Леонидовича Ле...".

На парту к Паше упала сложенная в кубик записка, он зажал её в кулак, обернулся чтоб посмотреть - кто её бросил, оказалось Иван. Паша прочёл записку, Иван спрашивал: пойдут ли они вместе на перемене на турники. Паша утвердительно кивнул Ивану головой, потом посмотрел на Кутейко.

- Эй ты, медведь гризли, дай соломки, - сказал Паша.

Уставший жевать, изнывающий от жажды Кутейко, с прилипшим к зубам и дёснам тестом пережеванной соломки, дал Паше пучок сладкой соломки. Паша взял соломку, не поблагодарил Олега, принял прежнее положение.

- Хочешь? - протянул он соломку Наташе.

- Нет. Отстань.

- Зря, это вкусней чем колпачки, - сказал Паша, начал есть соломку, Наташа обиделась, отвернулась.

Альберт, наконец закончил свой доклад: "В городе получили высокое звание Героя Советского Союза тридцать два человека и шестьдесят человек стали кавалерами Ордена Славы". Получив очередную пятёрку в дневник, он с довольной миной сел на своё место. Историк помня, проникновенные ответы и доклады Минутко вздохнул тяжело, таких учеников у него больше не было. Начал урок, предлагая вспомнить о чём он говорил на прошлом уроке. Вверх потянулись руки всезнаек, остальные все поспешно начали листать книги... Перед звонком на перемену, Албанова и Гохбаум, успели получить по пятёрке.

На перемене возле турников собрались в основном старшие ребята второй смены - семиклассники. Парни из класса "Б" рассказали курьёзный случай произошедший на уроке географии. Учительница вызвала к доске Лужника мешавшего ей разговорами вести урок, попросила показать ей: "где находятся Голландия". Бедняга Лужник минут пятнадцать, под смех одноклассников с указкой искал на политической карте Европы Голландия, но так и не нашёл. Затем Оксана Николаевна забрала у него указку, и показала, где находятся королевство Нидерланды, называемые по старинке - Голландией. Лужник под хохот, красный от стыда сел на место. Ребята дали ему прозвище: Голландец. Паша подтянулся на турнике тринадцать раз, подошёл к брусьям, где собрались: Кудряев, Боцюн, из "Б" класса: Вовкун, Фомин, Тулузин и Рублич; из "А" класса: Вовка Чижов. Подошёл Лужник из столовой, жуя пирожок с котлетой.

- Сколько подтянулся, Сагорик, - спросил он.

- Тринадцать, ответил Паша, потирая руками свои бицепсы.

Лужник увидел вдалеке Балаговича, бросавшего в баскетбольное кольцо мяч с шестиклассниками. Приставил ладони ко рту, закричал:

- Товарищ Бендер, товарищ Бендер! Подойдите к брусьям!

Балагович бросил в кольцо мяч, не попал, нехотя пошёл к брусьям. Лужник, Кудряев, Фомин и Боцюн закурили сигареты "Прима".

- Оставь покурить, - попросил у Лужника подошедший Балагович.

- Не, вы видали! - притворно возмутился Лужник, хитро улыбаясь, ребята приготовились к его шуткам, зная его характер. - А скажи мне кроха, шо такое хорошо? И шо такое - плохо?

- Ладно тебе, хорош обезьяной кривляться, - ответил ему Балагович, нагнулся чтоб завязать шнурки.

- Какой болтливый, шельма, а сразу не скажешь, - Лужник потрепал лохматые волосы Балаговича, тот сердито сбросил его руку, своей грязной в бородавках рукой.

- Ну, не надо, не сердись. Я же по-хорошему с тобой, - говорил Петя, пытаясь снова потрепать его за космы, Дима махал головой. Потом Балагович снял туфлю, начал вытряхивать из него камешки. Запах от туфли пошёл неимоверно вонючий, тяжелый, будто от дохлой собаки.

- Фу! Ты шо, собаку дохлую в туфлях спрятал? - спросил Лужник, зажимая нос пальцами. Парни отошли подальше.

- Дай докурить, - попросил Балагович стоя в одном туфле.

- Одень туфель, целую дам, - морщась, сказал Петя, ребята засмеялись в их числе и сам Балагович. Он обул туфель, получил целую сигарету от Кудряева и половину от Лужника.

- Так бы и давно, - сказал он довольно.

- Мы б не нюхали твоё говно, - сказал Петя, ребята снова засмеялись.

- А ты не лазь своим шустрым носом, где воняет, - ответил Дима, Петя рассердился, толкнул Балаговича. Балагович сжал кулаки, пошёл на Лужника. Неизвестно чем бы это закончилось, но прозвенел звонок на урок. Ребята потянулись к школе. По пути они увидели слесаря Матвеича в его незабвенной кепочке. Он нес оконное стекло, молоток был заткнут за ремень его брюк.

- Матвеич идёт! - крикнул Балагович.

- Привет, Матвеич! - поздоровался Кудряев. - Куда стекло несёшь?

- Работа появилась? - спросил Лужник.

- У меня всегда будет работа, из-за вас сорванцов, - глаза старого фронтовика блестели добрым светом.

- Матвеич, когда ты мне на лайбу руляку сделаешь? - спросил Балагович.

Старый слесарь по прозвищу Орёл, прошёдший Вторую мировую войну танкистом, остановился перед закрытой дверью, Паша открыл её и придержал, пока он пройдёт внутрь.

- Дудка, ты обещал мне руляку выгнуть, - не унимался Балагович.

Григорий Матвеевич Дудка посмотрел мудрым взглядом на Диму Балаговича, потом погладил своей мозолистой рукой, лохматую голову Балаговича. Рядом стояли Кудряев и Сагорин.

- Будет вам и белка, будет и свисток. Не давайте только срок, - сказал он улыбнувшись, обращаясь ко всем троим мальчикам.

- А почему без срока? - удивился Малафеев.

- Потому, - старина слесарь, обвёл всех умудрённым, опытным взглядом. - Со сроком каждый будет делать свистки, потому как заставят. Некрасиво получаться будет. Ширпотреб без качества. Вот без срока, человек будет делать от души, красиво и качественно, - ответил философски ветеран, и пошёл по своим делам.

- Так когда же? - возмущённо спросил Балагович.

Григорий Матвеевич остановился, обернулся, ответил:

- Когда по математике пятёрку получишь и принесёшь показать мне в дневнике. - Балагович от такого ответа, растерялся и только рот открыл, Кудряев задумался, Сагорин улыбнулся. - Приходи завтра ко мне в мастерскую, - успокоил его слесарь, - ушёл в сторону столовой.

- Не понял, шо он молол? - пожал плечами Балагович.

- Подрастёшь, поймёшь, - ответил ему неприветливо Сагорин.

- Завтра заберу руль, поставлю на велик и буду гонять по улице, - сказал счастливый Балагович Дима. "Как мало ему нужно для счастья", - подумал Паша с жалостью глядя на Диму.

На улице шёл ливень, вода по улицам бежала потоками, Мутузов и Сагорин спасались от дождя в летней кухне у Ивана. На столе стоял кассетный магнитофон, принесённый Андрюхой, из его колонок доносился голос Александра Новикова: "Парень я не хилый и ко мне не лезь! Слава Богу сила и капуста есть"... Мутузов был не в духе, толи из-за погоды, толи по другой причине, он ворчал:

- Ну, где они ходят? За это время можно в Киев сходить и обратно вернуться. Я же им говорил: одна нога - там, другая - здесь.

- Там очередь большая, - сказал Иван, он строгал доску рубанком.

- Очередь, блин. А кто эти очереди создал!? Мой батя после этого указа, будто спятил, кроит Горбатого на все корки, на чём свет стоит. Этот указ придумали члены Политбюро Лигачёв и Соломенцев, а этот дурак, Горбатый, подписался, - Андрюха согнул со злости алюминиевую ложку. - Шо твой батя по этому поводу говорит? - задал он вопрос Паше.

- Говорит, шо за такой закон, меченому нужно голову открутить и выбросить, - ответил Паша, с интересом слушая Новикова, он думал над его словами: "сила и капуста есть", "Ну сила это понятно, парень сильный, он "не хилый", а причём здесь "капуста"? Каким боком это слово здесь присутствует, что оно означает?".

- Эй, самоделкин, шо ты там строгаешь? - спросил Андрюха у Ивана, тот не отрываясь от работы, ответил:

- Крысоловку делаю, новую. Крыс развелось до черта, такие здоровые бегают, даже кот их не берёт. Соседи свиней держат, вот крысы и развелись.

- Крыс развелось, - повторил Андрюха и продолжил начатую им тему: - Батя говорит: доведёт нас этот дурак до ручки! Вон в Крыму уже элитные сорта винограда вырубают, один профессор, директор виноградника, не выдержал, застрелился. Изменяет всё плешивый, переворачивает с ног на голову. Сагорик, ты слышал какой штраф за варение самогона?

- Нет.

- Триста рублей! Будь он - неладен. Очередяки в водочный - как в мавзолей. Батя шутит: "водка будет - двадцать пять, будем снова Зимний брать!". Даже пива днём с огнём не найти! - Андрюха погнул ложку так, что она сломалась, он плюнул в сердцах, бросил обломки ложки под стол.

Иван взял из пачки сигарету "Космос", закурил. Андрюха подошёл к полке, на которой стояли пустые трёхлитровые банки, извлёк стоявшую между банок запылённую книгу, прочёл название:

- "Родной край", - он взвесил толстую книгу на руке. - Слышь, Ваня, ты шо читать начал? - Андрюха повеселел, закурил сигарету.

- Нет, это Валеркина книга, - ответил Иван, не отвлекаясь от своей работы, дым от сигареты попадал ему в глаза, он морщился, но не вынимал её изо рта.

- Это ж надо, такую толстую книженцию написать, - говорил удивлённо Андрюха, - делать этим писателям нечего. Я б им выписал - шнобелевскую премию. Тут сочинение на один лист пишешь, мучаешься, а они тома шпарят, из-за этих дураков, мы - страдаем. Дать им кирку в руки, пусть занимаются, вмиг все мысли из башки повылетают! - Андрюха снова помрачнел, небрежно бросил книгу на полку. Потом начал ходить по комнате взад вперёд. - Вот сволочь! - сказал он громко, думая о своём, затушил сигарету в консервной банке.

Наконец они увидели в окно, как во двор вошли: промокшие Кудряев и Коробка, они оживлённо разговаривали. Скоро они были в летней кухне, вода стекала с них на пол ручейками.

- Ну наконец-то, явились, не запылились. Вас только за смертью посылать, - сказал сердито Мутузов.

- Запылишься там, - улыбнулся Коробка, снял мокрую куртку, за ремнём его брюк торчала бутылка вина "Альминская долина", Андрюха расцвёл.

- Ваня, бросай свои умелые руки, доставай закусь! - сказал он весело.

Боцюн извлёк из стола-тумбы пять стаканов, четыре яблока, тарелку пирожков с капустой, тарелку квашеной капусты и плавленый сырок. Ребята сели полукругом за столом, только Паша не подсел.

- Пашка, а ты чего? - спросил Андрюха.

- Я не пью, - ответил Сагорин, отвернулся.

- Так и мы не пьём, - улыбнулся Кудряев.

- Не ломайся, Пашка, это ж компот, - Андрюха щёлкнул ногтем по горлышку бутылки. Давай, подгребай к корме. Кирнём по капле.

- Паша садись, - Иван пододвинул свободный стул к себе. Сагорину ничего не оставалось, как сесть на стул, Кудряев одобрительно похлопал его по плечу рукой. Андрюха умело подрезал ножом пластмассовую пробку, открыл её зубами. Под одобрительные возгласы друзей, он налил каждому по полстакана вина, поднялся и провозгласил тост:

- Выпьем за отмену указа о борьбе с пьянством!

Загремели стаканы, мальчики выпили. Паша первый раз пил вино, оно показалось ему приторным, слегка обожгло глотку, он "налёг" на пирожки. Остальные мальчики разрезали яблоко, съели по дольке, закурили сигареты.

- Андрюха, там очередина на полквартала растянулась, - начал рассказывать Коробка. - Мы подошли к одному старикану, Эдя говорит...

- Я говорю, - продолжил Кудряев, - дядя возьми вина, папке погано, а он: "Не брешешь пацан?". Я ему: "Правду говорю, плохо батьке". Ладно, говорит, мне тоже погано бывает, я знаю как оно, давай деньги.

- Молоток Кудрявый, моя школа! - похвалил его Андрюха.

- Мы потом ещё полчаса ждали, под дождём, пока старик возьмёт бутылку, - сказал Коробка, надеясь на похвалу.

- Молодцы! - похвалил их Мутузов, разлил оставшееся вино по стаканам. - Жаль шо денег мало. На таких орлов один пузырь, шо капля для океана!

Первая доза вина хоть и маленькая, не прошла для Паши бесследно, настроение него поднялось. После второй дозы, ему стало ещё веселей. Ребята курили, разговаривали, Иван молча, ковырял ногтем деревянную корку в пивной пробке. Паше захотелось поговорить.

- Знаете пацаны, - сказал он, прервал всеобщий разговор. - Недавно я прочитал в газете, один американский журналист подсчитал - в человеческом теле химического материала на семь долларов, остальное кости и кровь. По его расчётам, ровно столько стоит жизнь в Америке.

- Ну и шо? То в Америке, - сказал недружелюбно Вова Коробка, он просто ненавидел Сагорина. Между ними давно сложились плохие отношения.

- В Америке балом правит - доллар! - сказал авторитетно Андрюха. - Мне бы и рублей побольше не помешало. Эдик и Вова согласно закивали головами. Иван достал из стола высокую пачку сахара-рафинада, наполовину опустошенную, начал грызть кубики сахара.

- Поправляешься, - Андрюха похлопал Ивана по животу.

- Хочешь? - предложил ему сахар Иван.

- Нет. Спасибо кент.

Магнитофонная кассета доиграла до конца, Мутузов в очередной раз переставил кассету на другую сторону. Включил перемотку, промотал чуть вперёд. Нажал кнопку проигрыша, Александр Новиков запел: "Вези меня извозчик, по гулкой мостовой", Андрюха начали подпевать: - А если я усну, шманать меня не надо, - он сел на своё место, с грустью посмотрел на пустую бутылку. - Так хорошо начинали, и быстро кончился праздник, мы оказались на мели в разбитой шлюпке. - Он спрятал пустую бутылку под за стол. - Давайте в картишки перекинемся, шо ли?

- Во шо будем играть? В "триньку" или в "буру"? - спросил Кудряев.

- Во шо хотите. Можно и в "триньку" или в "буру", только денег нет, без денег не интересно.

- Давайте на спички поиграем, - предложил Коробка.

Мутузов посмотрел на него, как на тяжелобольного, сказал с укоризной:

- На спички. Салага ты. Может, сразу возьмём спицы и начнём вязать?

- Давайте сыграем в "очко", - предложил Эдик.

- Ещё один, - сказал устало Андрюха. - Давайте перекинемся в "мальцов".

- Давайте! - обрадовался Эдик, Мутузов научил его многим карточным играм.

- В "мальцов" я не умею, - признался Вова.

- А остальные? - спросил Андрюха, взял у Ивана колоду затёртых карт. Мальчики промолчали. - Ладно, научу, - сказал он снисходительно, отбирая из колоды лишние карты: шестёрки, семёрки, восьмёрки, попутно объясняя правила игры: - В "мальцов" играют четыре человека, так интересней всего. - Он потасовал колоду, начал раздавать. - Играм вчетвером, проигравший вылетает. Кто играет?

- Давайте я первую партию посмотрю, - вызвался Паша, возражений не было, остальные сели играть.

Андрюха как профессионал, бросал фразы во время игры: "пара мальчиков", "продал дальше", "упал", "я - пас", "мальцы". В начале каждой партии приглашал обязательно всех игравших к игре словами: "кто играет?". Когда игра у него шла, он закуривал и напевал: "Черви, буби, вини, а для меня Кресты, я знаю". Первую партию выиграл Андрюха, проиграл Вова, в игру вступил Паша. После семи партий лидировал Андрюха, он выиграл четыре партии и ни разу не выбыл из игры. Две партии выиграл Эдик, одну партию выиграл Вова. Иван увидел в окно, как во двор вошёл брат Валерий.

- Братуха пришёл, - сказал он, испугавшись почему-то. - Я сейчас, - сказал он друзьям, накинул куртку, вышел на улицу.

- Уходим, скоро мать его придёт с работы, - сказал Эдик.

- Тогда полундра, - спокойно сказал Андрюха, выключил магнитофон, положил его в сумку. Все начали одеваться.

Иван вернулся, когда все были одеты, он провёл их за калитку, попрощался, ушёл в дом.

- Дрянь погода, - сказал Андрюха, поднял воротник куртки, натянул кепочку поглубже на глаза, руки спрятал в карманы, поёжился. - Куда пойдём?

- Я домой, пацаны, - сказал, будто извинялся Вова.

- Матушка горшок нагрела, - пошутил Андрюха.

- Не, жрать охота, - промямлил Вова, не зная, что ещё сказать, бросил короткое: "Пока", на переулке Ватутина они разошлись: Вова налево; Андрюха, Эдик и Паша пошли дальше втроём, спрятались от дождя в подъезде Андрюх. В подъезде они сняли куртки, стряхнули воду, Андрюха закурил последнюю сигарету.

- Оставишь покурить, - попросил Эдик, Андрюха утвердительно кивнул.

В подъезд вошла соседка Андрюхи - Майя Семашко, сложила зонт, стряхнула его.

- Привет сосед, - грустно улыбнулась она. - Привет, Майя, - ответил Андрюха. - Курите? - спросила она, поднимаясь по лестнице наверх, мальчики смотрели Майю, видя её округлившийся живот.

- Мы не в затяжку, - пошутил её вслед Андрюха.

Когда на втором этаже захлопнулась дверь за девушкой, щелкнув замком, Паша сказал Андрюхе:

- Похоже, тебя кто-то опередил.

- Я б для батюшке царя, родила богатыря, - ответил Андрюха, помолчав, добавил: - Её матушка жаловалась моей матушке: какой-то хмырь наобещал Майке много, округлил и бросил. Видно женитьба не входила в его планы. Ничего, она ещё моей будет... только не женой.

- А сколько ей лет? - спросил Эдик, взял сигарету у Андрюхи.

- Семнадцать исполнилось.

- Пойду я домой, - сказал Паша.

- Погнали ко мне, музон послушаем, - предложил друзьям Андрюха. - Нет, я домой.

- А шо там делать будешь, слушать "Яллу" "Учкудук"? или педиков из "Модерн токинг"?

- Андрюша, тебя это не касается, - ответил Паша и вышел под дождь.

- Шо ты смотришь на него, он слишком загордился, дай ему по харе, - сказал Эдик Андрюхе.

- Не время ещё, я сам вижу: Сагор сторонится нас.

Неизвестно почему, но на Сагорина напала апатия, он перестал ходить на тренировки, перестал делать уроки (правда и раньше он домашние задания не выполнял сам, списывал, только точные науки ему давались легко), мало общался с друзьями, книги перестал читать. Своё состояние он мотивировал тем, что на улице уже неделю стояла сырая, слякотная погода, отец ушёл в запой, старые ботинки пропускали воду, ноги из-за этого были постоянно мокрые потому и гулять не хотелось.

Сидя на уроке зоологии, он смотрел с грустью за окно на дождь, ему отчётливо вспомнился давнишний случай, произошедший с ним лет в шесть: "Он гулял во дворе, было лето, воскресный день. К нему подошёл мужчина лет сорока, попросил оказать ему услугу: он потерял ключи от собственного дома, нужно было влезть в маленькую форточку, и открыть дверь. Он конечно сказал что никуда не пойдёт, без разрешения мамы. Тогда они сходили домой вместе, и мужчина рассказал свою ситуацию матери: с женой он развёлся, живёт один, ездит в командировки, ключ потерял, в дом попасть не может, назвал адрес, где живёт. Мать отпустила его, он пришёл с мужчиной к нему в дом, залез в форточку, открыл дверь дома изнутри. Мужчина насобирал ему полное ведро больших, сладких абрикос. В этой истории его больше всего поразило то, что этот человек, сравнительно немолодой и одинокий, ездит куда-то в командировки, зарабатывает деньги на жизнь, а дома его никто не ждёт! НИКТО! Мебель, вещи, всё стоит пылится, во дворе осыпаются абрикосы, некому убрать ни в доме ни во дворе. А самое главное, никто ему дверь не открывает, когда он возвращается домой. Не с кем ему поговорить, никто его не ждёт! Как он одинок и как ему должно быть тоскливо. Это тогда подумал он, и сразу забыл, а теперь вдруг неожиданно все вспомнилось, возникло откуда-то из глубины мозга. На душе стало очень тяжело. Он попытался высказать словами своё состояние родителям, но они его не поняли, мама сказала: "Иди, займись уроками, легче будет. За что тебе переживать?". Полное непонимание, взрослыми детей вызывало возмущение. Когда взрослые переживают, у них это состояние называют одним словом - депрессия. Взрослые думают - что у детей депрессии быть не может, они якобы мало жили, ничего не перестрадали. А он чувствовал депрессию, сердцем, нутром, мозгом. Тоскливо было и тяжело на душе".

"Сагорин. Сагорин", - донеслось до него будто из глубины, из какой-то пелены. От толчка локтем в плечо полученным от Наташи Василенко, он очнулся от мыслей, поднялся со стула.

- Ты шо, ворон считаешь за окном? - спросила у него учительница. - Иди к доске, отвечай урок.

- Я не выучил урок, - честно признался он.

- Расскажи, шо я рассказывала на этом уроке.

- Не знаю.

- Тогда неси дневник, тебе положена - единица.

Обычно когда дело доходило до плохих оценок, дневников у мальчиков учащихся на тройки, не находилось. Они прятали их в потайные места в сумках и портфелях; лезвием подрезали тряпичную подкладку и туда прятали дневник. Паша же на удивление учительницы передал по ряду свой дневник, получил большую, жирную единицу. На перемене к Паше подошёл Иван.

- Паша, шо с тобой? - спросил он обеспокоенно. - Родители отругали? - Сагорин промолчал. - Может кому по морде нужно смазать?

- Нет, Ваня. Спасибо. Ты тут не поможешь, - Паша обошёл его, спустился по ступенькам вниз в столовую.

"Наверно влюбился в Василенко, весь урок смотрел на неё", - подумал Иван.

- Шо с Сагориком, ни с кем не разговаривает, - спросил подошедший Эдик.

- Не знаю, - ответил Иван.

На следующий урок Паша просто не пошёл. По школе слоняться было запрещено, чтоб взять свои вещи из раздевалки, нужно было получить разрешение от классной руководительницы или принести от неё записку техничке. Входная дверь в осенние и зимние месяцы в школу во время уроков закрывалась. Уйти со своими вещами, можно было только на второй перемене, когда какой-либо класс одевался, чтоб идти на уроки трудов в здание бывшей вечерней школы. Он стоял в вестибюле у окна, когда услышал голос Прохоренко, обращённого к нему: "Ты шо гоголем ходишь, по сопатке захотел!". Паша ничего не ответил, прошёл мимо, ему было тогда наплевать на Прохоренко. Когда зазвенел звонок на урок, Паша дождался, пока техничка открыла дверь, вышел на улицу в кедах и костюме, направился прямиком в подвальчик к Григорию Матвеевичу - Орлу. Он спустился в подвал, с высокими потолками и сыростью. Сам Григорий Матвеевич, что-то точил у верстака, курил самокрутку. Тихо играло радио.

- Здрасте, - поздоровался Паша, зайдя в подвал.

- Здоров, коль не шутишь, - ответил обернувшись слесарь, - потом снова занялся своим делом.

Сагорин постоял на входе, потом прошёл и сел на первый попавшийся стул.

- Урок прогуливаешь, - сказал Григорий Матвеевич.

Паша ничего не ответил, рассматривал трубы, какие-то доски, вентили, инструменты, здесь было уютно и спокойно.

- Чай пить будешь? - предложил слесарь широкого профиля, он налил в литровую банку воды из крана, положил туда кипятильник, включил его. Потом насыпал в две коричневые от заварки кружки - заварку, поставил на стол надколотую сахарницу. Поставил в кружки две алюминиевых чайных ложечки. Когда вода закипела, он налил её в кружки, свою крышку накрыл крышкой для консервации.

- Сахар бросай себе по вкусу. Я люблю не особо сладкий чай.

- Спасибо, - ответил Павел, насыпал себе две ложки сахара, расколотил чай. Дуя на чай начал по чуть-чуть пить его. Он думал выложить или нет этому доброму старику мысль мучавшую его. Собравшись с духом, сказал:

- Можно у вас спросить?

- Спрашивай, коль по делу, - добродушно ответил Орёл.

- Нам учительница на уроке говорила: нужно уже сейчас выбирать где мы будем учиться после школы, чтоб не разочароваться в выбранной профессии. Не испортить себе дальнейшую жизнь.

- Правильно сказала, - слесарь снял крышку, потрогал пальцами своё ухо.

- А я не знаю, кем хочу стать. Не могу выбрать профессию.

- Тебе не завтра со школы уходить, подумаешь ещё. Ты в каком классе?

- В седьмом, - ответил он, облегченно вздохнув, разговор получался.

- Тебе ещё минимум три года учиться, за это время примешь решение. А нет, в армию пойдёшь, там уже точно решишь, чем будешь заниматься по жизни. Помни одно - работящий человек по жизни не пропадёт. На жизнь заработает.

- Можно ещё вопрос?

- Спрашивай, - сказал Григорий Матвеевич, начал пить крепкий чай.

- Шо такое - счастье?

- Ого, эко тебя занесло, - старый фронтовик посмотрел на Сагорина, как на взрослого человека. - Фильм видал: "Доживём до понедельника".

- Видел.

- Там был такой вопрос, сочинение они писали... - слесарь выдержал паузу.

- И шо?

- Один хлопец написал: счастье - это когда тебя понимают. Хорошо сказано. Правильно. Только это однобокий подход, я бы сказал: индивидуальный. Каждый человек счастлив по-своему. Один счастлив тем шо его понимают, другой шо у него есть - любимая дело. Третий имея высокую должность, шо может командовать людьми, властью значит счастлив. Четвёртый счастлив в семье. И примеров тут не счесть. Я счастлив когда работаю, мне хорошо, в душе мир и покой. А вообще - полного счастья в жизни не бывает. - Чай ещё будешь?

- Не хочу. Спасибо.

- Ага, о чём я говорил?.. Полного счастья в жизни не бывает. Жизнь прожить, не поле перейти, не зря такая поговорка есть. Мы теряем близких людей, от этого счастливей не становимся. Это самое плохое терять близких тебе людей. Так шо мил человек, сам определяй - отчего ты счастлив или несчастлив. Близкие то у тебя живы?

Паша кивнул головой. - Значит это правда: "чтоб не было мучительно больно...", - Паша поставил на стол кружку с заваркой.

- Знать правда, - улыбнулся старик, обнажив желтые от курения табака и крепкого чая. - Никто не знает своей судьбы, за исключением... - Григорий Матвеевич поднял глаза вверх.

- Вы намекаете на Бога? - удивился Паша. - Вы думаете: Бог есть?

- Этот вопрос закрученный, каждый человек должен решить для себя сам: верить или нет. И это к теме нашего разговора не относится.

- Значит счастье это - душевное спокойствие, - сделал для себя вывод Паша.

- Ты сам должен понять для себя, я тебе в этом не помощник.

"Интересный старик этот Матвеич. Работает здесь за копейки слесарем, а растолковал мне всё просто и понятно", - Паша смотрел с уважением на старого рабочего человека, прошедшего войну. Когда прозвенел звонок на перемену, Паша попрощался.

- Как тебя звать? - спросил Орёл.

- Паша.

- Ну бывай, Паша, заходи если шо, - Григорий Матвеевич улыбнулся ему доброй улыбкой. Сагорин вышел от старика с хорошим настроением, будто камень с души свалился, ему стало легко и спокойно, депрессия прошла. Снова хотелось жить и учиться, всё оказалось красочным и красивым.

26 Паша лежал на диване в новых симпатичных семейных трусах в цветочек, смотрел новый цветной телевизор "Электроника Ц - 430", недавно купленный родителями. Старый чёрно-белый телевизор сломался и ремонту не подлежал, его упаковали в коробку и поставили в кладовку. Жара на улице стояла неимоверная: + 30 градусов по Цельсию, поэтому окна в квартире были открыты настежь, шторы закрыты, чтоб не попадал солнечный свет. Паша изнывал от жары, поэтому постоянно пил воду из холодильника. Два дня назад он приехал из трудового лагеря "Алые паруса", в селе Серебрянка, располагавшемся на речке Северский Донец (приток Дона), где провёл со своим классом, совместно с другими классами отработку, по сбору овощей и фруктов. За месяц работы они получили по сорок рублей. Свой день рожденья, он встретил в лагере, ребята поздравили его словесно, Стальная Софья подарила авторучку и блокнот. Повара из столовой испекли вкусный торт. О "лагере труда и отдыха", как его называли, у Паши остались самые хорошие впечатления. В свободное от работы время, после обеда и тихого часа, дети занимались, кто - чем хотел, проводились спортивные игры, конкурсы. Их водила Софья Алексеевна и вторая воспитательница Валентина Михайловна купаться на Донец. Пару раз Паша посетил танцевальную дискотеку, в клубе ансамбль из троих местных ребят исполняли современные песни, пели вживую. Цветомузыка сияла разными огнями. Паша приходил с другими мальчиками, чтоб посмотреть, как танцуют девочки. Девочки перед танцами преображались, красиво одевались, красили помадой губы, надевали украшения из бижутерии, делали причёски. Они совсем менялись, становились старше своих лет на два-три года. Это уже были не те скромные школьницы, в набивших оскомину коричневых школьных платьях, это были молодые, сочные, красивые девушки. Паше понравилась одна черноволосая, ходившая всегда в очень коротких юбочках, её звали Яна Петрова из 8-го "А" класса. Так как Даша Шевелева не поехала в лагерь (родители достали липовую справку по её болезни), конкуренток Яне не было. За ней бегало немало ребят, она знала себе цену, всё было при ней, позволяла ухаживать за ней трём местным музыкантам и самым красивым мальчикам. Ей самой нравился одноклассник, гитарист, Дорофей (черноглазый, худой и подвижный) но она не подавала вида. По вечерам он играл и пел такие слезливо-умилительные песни про любовь (почти все) девочки в трудовом лагере были в него влюблены. Паша же, только любовался Яной, но подойти к ней пригласить на танец не решился. Вообще за семь месяцев 1986 года, многое произошло в жизни великой страны и семьи Сагориных. В марте умер его дедушка Иван. 26 апреля, произошла страшная трагедия: взорвалась Чернобыльская атомная станция, советские телерадиокомпании и пресса молчали об этом происшествии. В Чернобыль отправляли военнослужащих строительных, пожарных и других частей, мобилизовывали сверхсрочников, набирали добровольцев, чтоб только остановить катастрофу, и потом уже бороться с последствиями аварии. Никто этим парням не говорил правды: что идут они на верную смерть. Западные радиостанции передали об экологической катастрофе в первый день аварии, волны их станций успешно глушили наши военные. И всё равно, страшная весть быстро распространялась по Союзу. Военкоматы старались во всю, многих мужчин срочно вызывали и направляли в Чернобыль. Отца Павла, миновала эта печальная участь из-за возраста. 27 апреля, началась эвакуация населения из Чернобыля и 10-километровой зоны. 1 мая, в Киеве проходил как всегда парад, радиоактивные осадки сыпались на людей, люди веселились, радуясь празднику трудящихся. И только чиновники, зная истинную угрозу радиации, эвакуировали из Киева свои семьи. 2 мая началась эвакуация населения из 30-километровой Чернобыльской зоны. 5 июля в Москве начались Игры Доброй воли, куда в первый раз после семилетнего перерыва прилетели американские спортсмены. Это событие широко освещали в прессе. Павел значительно прибавил в весе, при 67 килограммах, рост его приближался к отметке - 170 сантиметров. В лагере он загорел, его тело стало цвета кофе с молоком. Спасаясь от жары, он пил ледяную воду, обмахивался газетой, дул себе на грудь и живот, отирал полотенцем пот. В дверь позвонили, Паша не хотел открывать предполагая что пришёл Мутузов, он обязательно потащил бы его на улицу. В дверь позвонили долгим, непрерывным звонком, Паша не выдержал, поднялся. Звонок прекратился, Паша пошёл к двери, снова зазвенел звонок. Посмотрев в глазок, он увидел: Мутузова и Коробку. - Открывай Сагорик, мы тебя видим, - сказал Мутузов, поднял руку, в которой была бутылка ситра. Пришлось Паше открывать дверь. - Как в лагере поишачил? - спросил Коробка, он в лагерь не поехал, родители предоставили в школу липовую справку о болезни. - Сагор, та ты загорел, барбосяка! - обрадовался Мутузов. - Не хуже негра с плантации сахарного тростника. - Ты тоже загорел, ещё больше чем я, - сказал Паша, пропуская ребят в квартиру. - Я братуха с моря недавно вернулся, - он действительно был чёрный от загара, его тёмная кожа контрастировала с белой майкой. - По морям, по волнам, нынче здесь - завтра там, - пропел он. - Проходите в зал, - сказал Паша. - Лучше на кухню, - сказал Вова, открыл сумку, висевшую у него на плече, там были три сдобных булки и две пачки кукурузных хлопьев. - Перекусим немного. Они прошли на кухню, Андрюха открыл бутылку ситро, Паша подал три стакана, налили ситро, Вова выложил на стол булки. - А мы только шо из гастронома, пока Андрюха покупал хлопья и тырил ситро, я отвлекал продавщицу. Он передал булки мне, а я их сховал и вынес. - Я заплатил двадцать копеек, кассирше за хлопья и мы свалили, - дополнил рассказ Андрюха. Паша не удивлялся, в отделе самообслуживания ребята частенько воровали сладости: ситро, заварной крем или пачки кукурузных хлопьев. Часто это случалось в зимнее время года, легче было прятать уворованное под курткой. Паша никогда не крал, его так воспитали, красть - постыдно, нехорошо. - Шо, у тебя есть пожрать? - спросил Андрюха у Паши, начал есть булку. - Суп и каша перловая, - ответил Паша, глядя - как ребята с аппетитом жевали булки, он предложенную ему булку есть не стал, считал - ворованное есть нельзя. Андрюха открыл крышку кастрюли, поморщился, увидев холодный пшённый суп с плавающей в нём луковицей, закрыл крышку. Потом он заглянул в сковороду, там была перловая каша без мяса. - Не годится, - он почесал свой круглый живот. - На таких харчах ноги вытянешь. - Как говорится: чем богаты, - развёл руки в стороны Паша. - Ну шо? - Андрюха кивнул Вове. - Пошли ко мне, - Коробка доел булку, открыл хлопья. - Похавать у тебя есть шо? - спросил Андрюха. - Валом! Пошли, накормлю, - ответил Вова, они поднялись, пошли в коридор. - А ты шо стоишь? Одевайся быстрей, погнали с нами, - сказал Паше Андрюха. Паша заметил, после этого предложения Андрюхи, Коробка недовольно поморщился, лишь на миг. Андрюха к нему повернулся, и он мгновенно заулыбался. - Правильно я говорю! - Конечно! - ответил ему Коробка, лживо улыбнулся Паше и сказал: - Давай Сагорик, быстрей. Паша рассердился за то, что Коробка назвал его по прозвищу, но не подал вида, пошёл одеваться. К дому Коробки они пошли дворами, он жил на их переулке, почти в конце района, в панельной пятиэтажке. - Сагор, шо за мацапура ходит с твоим братом, страшная как атомная война, - спросил Андрюха. "Вот же попал из-за брата, и Андрюха подставляет, при Ящике спросил. Надо что-то врать". - Я такую уродину не хотел бы видеть во сне, - сказал Коробка. - Это его одногруппница, они вместе практику проходят. - А чё они под ручку ходят? - Не знаю, брат любит приколы. Мутузов и Коробка не поверили, засмеялись. - Ну-ну, смотри чтоб Андрюха скоро не женился на ней, - сказал Андрюха. Зашли в подъезд Коробки, на первом этаже слышались звуки фортепиано, девичий детский голосок пел песню: "Прекрасное далёко". Мутузов остановился, подирижировал пальцем, потом приложил ухо к двери, из-за которой доносилась фортепианная музыка и голосок красиво пел:

Слышу голос из Прекрасного далёко, Он зовёт меня в чудесные края.

Андрюха, дирижируя правой рукой, подпел, громко басом, ужасно фальшивя:

Слышу голос, голос спрашивает строго: А сегодня шо для завтра сделал - я-а-а-а!!!

Он так постарался, что девочка перестала играть и петь. - Хорошо поёт. Соловей! - Он выпрямился. - Кто такая? - А, - махнул рукой Коробка, поднимаясь по лестнице, - Аська рыжая, пианистка, в пятый класс перешла. - Понятно, - сделав для себя выводы, Андрюха стал серьёзен. Они поднялись на пятый этаж, Паша первый раз пришёл к Вове в гости, его поразило - у Коробки в квартире были две входные двери, обе из дуба. Паша вообще редко видел двойные двери, а тут двери были - дубовые! Они зашли в квартиру, Вова закрыл обе двери. - Алло, есть, кто дома? - спросил громко Вова, он увидел две пары женских туфлей. - Ага. Олька дома не сама. Паша не переставал удивляться, на полу в прихожей лежал ковёр, стояла добротная мебель, на стене висели картины в рамках: водопад; речушка в лесу; бушующее море и горы в закате солнца. Из комнаты вышла полная, если не сказать толстая девушка, лет семнадцати, сестра Вовы. Паша иногда видел её в школе и на районе. Она была симпатичной, невысокого роста только сильно раскормленной. - Чего орёшь? - спросила грубо сестра у брата, увидев ребят, спросила: - Опять с дружками припёрся, будете блатняков крутить и в карты незаться. - Привет Оля, - дружелюбно, шутливо поздоровался Андрюха, снимая свои летние туфли. - Привет Мутузов. Это кто с вами? - Сагорин, наш одноклассник, - ответил брат. Оля, окинув неприветливым взглядом Пашу, исчезла в зале, плотно закрыла за собой двойную стеклянную матовую дверь. Ребята разулись, зашли на кухню, Паша увидел кухонный белый гарнитур, стол, четыре стула. Приемник "Океан" стоял подоконнике, на столе японский магнитофон "Шарп"; на полке, прикреплённой вверху над столом, стоял телевизор "Электроника ц-401м"; там же стояли электронные часы "Кварц", над газовой плитой висела вытяжка. Мойка была вделана прямо в кухонный гарнитур. Мерно рычал огромный импортный холодильник. - Падайте пацаны за стол, я щас. - Вова включил магнитофон, из динамиков послышался хит группы "Джой" "Валери". Он засуетился, начал заглядывать в кастрюли, открывал гарнитур, извлекал съестное на стол. Потом начал извлекать продукты из холодильника. На столе появились: копчёный свиной окорок; ветчина; жареные отбивные котлеты; холодец в судке; горчица в банке. Полпалки колбасы "деликатесная"; белый хлеб; салат из помидор со сметаной; огурцы; колбасный сыр, нарезанный на тарелке. Плавленые сырки "Дружба"; майонез в баночке; бутылка сливок. Зелень: лук; базилик; петрушка. Фрукты: яблоки; чёрная черешня; виноград и персики. На плите грелась тушёная картошка, отдельно подлива с мясом, отдельно тушеная цветная капуста с сосисками. У Паши разбегались глаза от запахов, кружилась голова, появилась слюна, такое изобилия пищи в его семье было только на праздники. Глотая слюну и глядя на весёлое, от произведённого эффекта лицо Коробки, Паша думал: "Конечно, если такое есть каждый день, неудивительно, что все Коробки разжиревшие. Мать Ящика приходила в школу, видел какая она толстая. Хочется попробовать всего, но нужно держать себя в руках, есть скромно, не унижаться". - Начнём с окорока, - радуясь, сказал Андрюха, он тоже был восхищён обилием еды за столом, хотя дома у него тоже любили вкусно поесть. Он взял окорок, и ловко орудуя ножом, порезал его. - Не хватает сюда коньячку. - У бати есть бутылка, но она запечатана, - ответил Вова, снимая сковороду с плиты, поставил её на алюминиевую подставку. Когда всё было готово, они взяли вилки, начали трапезу, Вова горделиво посмотрел на одноклассников, предложил отведать всего. На кухню вошла Оля, посмотрев на накрытый стол, сказала сердито: - Шо, жрёте! Вот скоро мать с работы придёт, Вовка, - она открыла холодильник, достала из морозильной камеры два мороженых "Пломбир", ушла. После её слов, аппетит у Сагорина пропал. Есть ему хотелось, но кусок в горло не лез. Он положил вилку и смотрел в окно. На Мутузова слова Оли не произвели никакого впечатления, он с аппетитом уминал ветчину с картошкой, холодец с горчицей, закусывал салатом. - Ты шо, Сагорик, наелся? - спросил весело с подколкой Коробка, жуя с набитым ртом окорок с белым хлебом и батон. - Спасибо, я не голодный, - он поднялся. - Пойду домой, забыл оставить ключ под ковриком. Мама скоро с работы придёт. - Может ты Ольки испугался? - спросил Вова. - Так ты не бойся, она пошутила. - Чего мне её бояться? Мне домой нужно. - Паша, посиди с нами, похавай, - сказал жуя, Андрюха. - Я же говорю: ключ забыл оставить. - Рано ещё, твоя матуха во сколько с работы приходит? - В пять, - ответил Паша, хотя в пять его мама только работу заканчивала. - А щас, только - три! - Посиди, если хочешь, я тебе телек включу в зале, или тут, - предложил Вова. Сагорин подумал о зале, где находилась сестра Коробки, ему захотелось уйти ещё быстрее. - Мать сказала: сегодня вернётся рано, ей надо идти к портнихе за платьем, - соврал Паша, вышел в прихожую. - Ну, как знаешь, Сагорик, - ответил, поднимаясь Вова, пошёл в прихожую за Сагориным. В этот момент, Паша сильно возненавидел Коробку, ему хотелось развернуться и заехать кулаком по его самодовольной, толстеющей ряхе. Он молча, обулся, и ждал пока Коробка откроет двери. - Жаль, шо ты не остался, я хотел тебе хату показать, как мы живём, - высокомерно улыбался Коробка, подразумевая: "сравнишь свою хибару с нашей роскошью". - Как-нибудь, потом, - натянуто улыбаясь, ответил Сагорин, он хотел быстрей выйти, едва сдерживался, чтоб не врезать кулаком в пузо Коробке. - Пока Андрюха, - громко сказал он, в этот момент из зала вышли Оля и её подруга, русоволосая с короткой стрижкой, с красивой фигуркой. У неё были раскосые глаза, пухленькие губы подкрашены алой помадой. Паша на миг остановил на ней взгляд, девушка тоже с интересом посмотрела на него. "Тоже вроде - бедной родственницы", - подумал о ней Паша. - Давай Пашка, не обижайся, - громко сказал из кухни Мутузов. Сагорин вышел из квартиры, Коробка с ненавистью смотрел ему вслед, захлопнул первую входную дверь, закрыл обе двери на четыре замка. Паша спускаясь вниз, остановился у двери рыжей Аси, за дверью играла пластинка Иоганна Брамса "Венгерские танцы", эта музыка несколько успокоила его. Вова вернулся на кухню, закрыл за собой стеклянную дверь. - Ну и скотина этот Сагора, - сказал он злобно, сел за стол, наколол вилкой большой кусок ветчины, макнув её в горчицу, запихнул в рот, только едой он успокаивал свои чувства. - Не обращай на него внимания, и не обижайся, он всегда такой, он гордый, - ответил Андрюха жуя. - Так зачем ты с ним водишься!? - Потому шо, он никогда не предаст! - Ставит себя выше всех, козёл, - Коробка со злостью бросил вилку на тарелку, и она расколов её упала на пол. - Не психуй, Вова, каждому овощу своё время, - глаза Мутузова на миг блеснули злым блеском и снова стали добрыми. Сагорин пришёл в свой двор, запрыгнул на турник, поджался четырнадцать раз, спрыгнул на землю. Он чувствовал силу и упругость своих бицепсов, начал успокаиваться. Снова вспомнил о Коробке: "толстопузый мерин", подумав о его сестре, сказал вслух: "Корова жирная". "Кто корова жирная?", - услышал он сзади женский голос, подумал: сестра Коробки стоит за спиной. Повернулся, вздохнул немного спокойней, сзади стояла страшилка, девушка брата - Лариса. - Привет Лариса, - сказал он спокойно, хотел добавить: "всё хорошеешь", но промолчал, боясь обидеть. Он уже извинялся перед Ларисой, после того как брат пригрозил ему, побить его за неуважение к его девушке. Паша сказал тогда буквально следующее: "Лариса извини меня за все мои выходки, я был неправ, переходный возраст". - Здравствуй Паша. Как отдохнул в лагере? - спросила девушка брата, улыбнулась. Он в который раз увидел её зубы, и его передёрнуло, подумал: "Тот, кто придумал пилу, не достиг совершенства". - Чего ты молчишь, словно воды в рот набрал, - Лариса кокетливо поправила своим тоненьким указательным пальчиком свою чёлочку. - Шо говорить? "корова жирная", это - одна девка, ты её не знаешь. В лагере я не отдыхал, только нервы тратил. Видно ты там никогда не была. Мне там не понравилось. А у тебя как дела? - выпалил на одном дыхании Паша. Лариса, моргая длинными ресничками приходила в себя не долго, ответила: - У нас с Андрюшей, всё хорошо, - она вымучено улыбнулась. - Я поступила в институт, буду учиться в Харькове, по специальности: товароведение и организация торговли. Экономистом буду, товароведом. - Поздравляю. - Спасибо, - снова улыбнулась она. "Радуешься, рыба-пила, а не знаешь - какие у нас дома из-за тебя происходят скандалы. Мать постоянно пилит Андрея, чтоб бросил тебя, а он огрызается, не сдается. Интересно, чем ты его в себя влюбила? На тебя же без дрожи не взглянешь, тощая и страшная как сухая рыба". - Слушай, где Андрюха? - Андрюшенька. Он пошёл в магазин, купить хлеб, наверно в очереди стоит. - Так значит, вы приехали у нас ужинать? - Нет, шо ты. Андрюше нужно было зайти домой, кое-шо взять. Он увидел, шо хлеб кончился, решил купить, говорил: лень тебе в очереди постоять. - Ничего не лень, я был занят. Вы зайдёте к нам? скоро родители придут с работы. К ним шёл из магазина Андрей, Паша давно увидел его. - Не получится, мы спешим в кино, - ответила Лариса. Появился Андрей, он был не в настроении. - Тебе лень хлеб купить? Целый день дома сидишь. - Я забыл! - резко ответил Паша. - Не ссорьтесь, мальчики, вы же братья, - вмешалась Лариса, Андрей тут же растаял, лицо его подобрело, он поцеловал Ларису в щеку и в губы. Паша отвернулся, чтоб не смотреть, ему было противно. - Зачем вы приехали на наш район? - спросил он. - Ты имеешь шо-то против? - спросил с угрозой в голосе брат. - Нет. Наоборот я - рад. Может, зайдёте в квартиру? - В другой раз, мы спешим в парк. Я заходил взять денег. И не говори маме, шо мы были здесь, - добавил Андрей, стесняясь что слышит эти слова - Лариса. - Может, хоть чаю попьём? - спросил всё же он у неё. - Нет, Андрюша, нас ждут друзья, - сказала она недовольно, взяла его под руку. - Ладно, брат, мы пошли, буду вечером. Бывай, - сказал Андрей, они пошли в сторону остановки, Лариса обернулась, помахала Паше рукой, сказала: - До встречи, Паша. "Век бы тебя не видеть!" - подумал он, маша ей рукой в ответ. Только он собрался идти домой, подошёл Иван, они поздоровались. - Ты не видел Андрюху и Эдика? - Почему я должен их видеть? - ответил сердито Паша. - Я их ищу, может они заходили к тебе. - Заходили Мутуз и Ящик, мы ходили к Ящику. Они наверно и сейчас там сидят. - У Коробки? - У Ящика. - Пошли к нему. - Я только оттуда, вот хлеб купил, несу домой. Скоро мама придёт с работы. - Так ты на хату, - сказал нетерпеливо Иван, было видно - он торопится увидеться с Мутузовым. - Домой, - ответил Паша, увидел приближавшегося Кудряева. - Эдик идёт, - сказал он, Иван обернулся. - Здоров колхозники! Как отпахали!? - спросил громко Эдик. - Нормально, - ответил Иван. Они обратили внимание на новые, необычного пошива брюки Кудряева, с карманами по бокам, с двумя кнопками с каждой стороны, это были "бананы". - Пацаны, классные у меня брюки? Новая мода, "Бананы" называются, мне матуха пошила. Самый пик моды! - Я знаю, как они называются, - ответил Паша. - Даже у Андрюхи и у Вовчика таких брюк - нет! - Похвалился, Эдик. - Куда идёте? - Я домой, - ответил Паша. - А я к Ящику, там Андрюха, - ответил Иван. - Я с тобой, - сказал Ивану Эдик, они попрощались с Пашей, ушли. Сагорин пошёл домой. Дома он поел, потом смотрел телевизор, когда пришли родители, он пошёл на улицу. Во дворе мальчишки играли в футбол, Паша попросился играть, его не приняли, команды были укомплектованы. Паша сел на траву, начал наблюдать за игрой. Скоро он увидел: Мутузова, Коробку, Боцюна и Кудряева, они одетые в чистое, шли на остановку троллейбуса. Паша с грустью провёл их взглядом, понял они шли в кино. "Здрасте Паша", - услышал он детский голосок, обернулся, увидел Лерачку Николаеву. - Привет, - добродушно ответил он. - А почему ты не играешь в футбол? - заложила ручки за спину девчушка. - Где твоя сестричка? - задал он встречный вопрос. На душе было горько, отвечать на вопросы не хотелось. - Настя, чай дома допивает, с булкой и вареньем, - ответила ласково девочка, покрутилась, чтоб он увидел её новую плиссированную юбочку, цвета неба. "Гол"! закричал на футбольном поле Костя из первого подъезда, Паша обернулся посмотреть на поле. - Вот и Настя вышла, посмотри. - Хорошо, - ответил Паша, посмотрел на сестру Леры. Настенька шла с большим куском хлеба, намазанным на него маслом и вареньем. Паша заметил - у Насти юбка была такого же покроя как у сестры, только оранжевого цвета. Подошла Настя, не поздоровалась, спросила у сестры: - Будешь? - показала бутерброд. - Ага, - ответила Лера, пачкая пальчики в варенье, Настя разломала хлеб напополам, меньший кусочек отдала сестре. - Паша, хочешь? - предложила бутерброд Лера. - Не хочу, - ответил он сердито, присутствие сестёр начало его раздражать. На велосипеде "Украина", приехал Малафеев Андрей, Паша завистливо посмотрел на велосипед. Он давно просил родителей, чтоб ему купили велосипед, но денег в семье катастрофически не хватало, и велосипед оставался для него мечтой. - Привет Сагорик. Чего не играешь? - спросил Малафеев. - Не хочу. - Ты пацанов не видел наших? - Каких? - Друзей твоих: Андрюху, Ивана, Эдика, Вову, - перечислил он. - Я только вышел, никого не видел, - соврал Паша, ему было неприятно, что Малафеев назвал его друзьями: Эдика, а тем более Коробку. - Покатай на велике, - сказала Настя Малафееву, он посмотрел на её испачканный вареньем ротик, сказал Паше: - Ладно, поеду, поищу пацанов. Если увидишь кого, скажи им: я их искал. - Давай, - ответил Паша, Малафеев поехал искать по району ребят, Сагорин пошёл домой в прескверном настроении.

В воскресный день, последнего числа августа в гости к Сагориным нагрянула родня - семья Гороховых. Вера Ивановна Горохова, была родная сестра Владимира Ивановича Сагорина. Вера Ивановна пришла со всей семьёй: мужем Геннадием Григорьевичем (он был высокого роста, сухощавый, беловолосый, любил выпить и поговорить); старшим сыном Евгением худого телосложения, шестнадцати лет (он стремился всегда быть отличником, но имел две-три четвёрки за четверть); младшим сыном Витенькой одиннадцатилетним раздлбаем; и самой маленькой, доченькой Ирочкой, шести лет. Обе семьи не часто собирались вместе, а если собирались, то в доме Сагориных старших - родителей Владимира Ивановича и Веры Ивановны. Паша не любил вообще встречаться с двоюродными братьями, Андрей проще их переносил. И вот две семьи собрались вместе, взрослые накрыли стол в зале, сначала покушали все вместе, потом детей выпроводили в детскую, малышка Ира осталась с взрослыми. Все хотели любоваться её белокурой головкой и румяными щёчками. Андрея дома не было, Паша должен был развлекать двоюродных братьев. Виктор такой же белобрысый и сухощавый - как и отец, сразу нашёл себе занятие, он начал играть машинами Паши. Женя единственный из семьи пошёл в маму лицом, и был немного похож на - Сагориных, такой же темноволосый. Он с умным видом начал ходить по комнате, рассматривать обстановку комнаты (которая мало чем изменилась с самого заселения Сагориных). Только обои недавно родители Павла переклеили новые, Паша приколол кнопками к стене две фотографии из журнала "Физкультура и спорт". Это были поединки дзюдо в самые напряженные моменты. Ещё он приколол фотографию Виктора Тихонова, тренера хоккейной команды "ЦСКА" и сборной СССР, ставшей в 1984 году чемпионами Олимпийских игр. Приколол и свою фотографию, сделанную в марте прошлого года, на городских соревнованиях. На фотографии Паша стоял в кимоно, держась руками за пояс, широко улыбался. Ещё здесь были снимки из журнала "Советское кино", кадры из фильмов "Батальоны просят огня", "Мы из джаза", "А зори здесь тихие". Осмотрев фотографии, Женя задержал взгляд на фотографии Паши, скептично улыбнулся, перешёл к книжной полке над кроватью брата. Паша, молча с раздражением наблюдал за ним со стороны, замечал все выражения на лице двоюродного брата, от глумливой улыбочки, до откровенной насмешки. - Это шо за фигня? - спросил Женя беря с полки книгу подаренную Андреем "Приключения Кроша", - он прочёл название вслух. - И как книжка? - Я не читал, - угрюмо ответил Паша, на полу Витя возился с машинами, выкрикивая: "Вжи-и-и-и-и, бабах! Куда едешь, глаза потерял, гад!". "Я щас ГАИ вызову". "Вызывай, лихач, твою мать". Отец был у них шофёр, работал на "КрАЗе". Женя поставил книгу на место, покровительственно весело посмотрел на младшего брата. В другой комнате взрослые уже принявшие не одну бутылку водки, затянули любимые украинские народные песни, в этот раз "Розпрягайте, хлопцi, коней": Розпрягайте, хлопцi, коней Та лягайте спочивать, А я пiду в сад зелений, В сад криниченьку копать. - Весёлый малый растёт, - сказал Женя, сел на стул. - Как твой Андрюха учится? - спросил он так, будто презирал обоих братьев Сагориных. - Хорошо учится, - ответил Паша, морщился от крика и визга, издаваемых Витенькой, морщился от высокомерия Жени. - Видел его недавно с девушкой, - он подленько улыбнулся. - Её кажется - Ларисой зовут? - ухмыльнулся он. - Ларисой, - ответил Паша, краснея, ему было стыдно за выбор брата. - Хорошая девушка... в смысле характера, - выдавил он, еле сдерживаясь от смеха. Паша хотел в ответ нагрубить, в комнату вошла его мать. - Мальчики, будете ещё кушать? - спросила она. - Нет, спасибо тётя Таня. Разве шо кусочек пирога, со стаканом компота, если это вас не затруднит, - ответил Женя. "Во, выпендривается, фарисей долбанный. Строит из себя сноба, дубина стоеросовая", - подумал Паша, глядя на слащавое лицо Жени, а когда его мама от такого вежливого оборота слов, ласково ответила: "Хорошо, сейчас принесу Женечка", Пашу от злости чуть не стошнило, до того всё показалось наигранным. - Витенька, что ты будешь кушать? - ласково спросила Татьяна Алексеевна у младшего Горохова, ползающего по полу. - Я буду "Аливье", "Акрошку", мясо с картошкой, ситро и торт, - ответил, не отрываясь от игры Витенька. "И лопнешь, кабанюга тупоголовый", - подумал зло Паша, глядя на сухощавое тело двоюродного брата. - Торта нет, будет яблочный пирог, - ответила мать Паши. - Тогда сладкое дай, - бесцеремонно нагло заявил Витенька. - Что-нибудь придумаю. Пашенька, а ты что будешь? - обратилась мать к сыну. - Атбивную, агурцы, арахис, - перекривляя Витю, подражая ему тоном, ответил Паша. - Ты не умничай, ишь, нашёл с кого смеяться, - строго отчитала его мать. - Я ничего не буду. - Мальчики, может кто-то из вас поможет мне всё это принести? - Конечно, конечно, Татьяна Алексеевна. Я вам с радостью помогу, - сразу вызвался Женя. "И где только выучился таким оборотам, стервец!", - подумал Паша. Пока мама и Женя ходили за заказанной мальчиками едой, Паша очистил на столе для тарелок место. Витя раздавил одну из его машинок. - Ой, черт! - выругался он, забросил сломанную машинку в картонный коробок. Паша сделал вид, что не заметил этого. Взял газету "Известия", делая вид, что читает. - У тебя мотоцикл есть? - спросил Витя. - Какой мотоцикл? - переспросил удивлённо Паша. - Простой. - Нет. Витя больше ничего не сказал, убежал из комнаты. В комнату вошли с тарелками мама и Женя, поставили все на столе. - Паша, не стой столбом, принеси стаканы и бутылку ситра, - сказала мама сердито. "Не пойду", - решил Паша. - Ну чего стоишь? - спросила мать. - Не стоит беспокоиться, я сам принесу, - быстро ответил Женя и вышел из комнаты, высоко подняв голову, Татьяна Алексеевна вышла за ним. Витенька вбежал в комнату со шваброй (которую взял в туалете) между ног, увидев еду, бросил её, схватил хлеб и вилку начал запихиваться пищей. Пришёл Женя со стаканами и бутылкой ситро. Поставил стаканы, начал разливать в них ситро, отставив в сторону мизинец. "Педант чертов, - думал о Жене Паша, глядя, на его манеры. - И откуда только в моей голове такие слова появляются? Наверно сказалось общение с Кириллом". - Прошу кузен, - сказал Женя, предлагая ситро Паше. - Ку... кто? - Паша ошарашено таращил глаза на братца. - Кузен, - мягким голосом ответил Женя, откусил маленький кусочек, от своего грушевого пирога. - Шо, в переводе с французского: двоюродный брат, - он сделал маленький глоточек из стакана. - Ты шо, французский учишь? - насмешливо спросил Павел, откусил от своего куска пирога половину, начал жевать, широко открывая рот, делал он это назло Жене. - Нет, я, как и ты учу в школе английский язык. Просто дома, я с увлечением читаю французские романы. "Анжелика и король", "Анжелика в гневе", Сержа Голона, ты не читал, наверное? Вот там я и почерпнул многое, в том числе и слово "кузен". - Я такую чепуху не читаю, - ответил Паша, запил пирог ситром. Витя тем временем чавкая управился с "Оливье", картошкой пюре с жареными кусочками мяса, перешёл на "окрошку", заедая её пирогом. Он слушал братьев, весело, беззаботно улыбался. "И куда тебе столько лезет? - думал удивленно Паша, глядя на Витеньку. - Тощий как глист, а жрёт - как гиппопотам!". - Может быть партию в шахматы? - предложил Паше Женя. "Может в ухо?", - подумал Паша, ответил: - В шахматы я играю плохо. Давай лучше сыграем в карты, в "подкидного дурака". - В карты? - Женя удивлённо поднял брови. - Фи. Спасибо, увольте. - Куда уволить? - не сразу понял Паша. - Это только двусмысленная фраза. - Понятно, - Паша подумал: "Вот балбес, разговорился, мелет черте что". Сидящий на диване Витя громко выпустил газы, при этом радостно улыбнулся. Вонь пошла неимоверная, Паша допил ситро, пирог доедать не стал. "Вот так пердонул сволочь такая, глаза режет. Задохнуться можно", - подумал Паша, закрывая пальцами нос. - Витя, некрасиво сидя в гостях пукать. Если не хочешь выставить себя невеждой, лучше выйди в туалет и там сделай свое дело, - сказал Женя спокойным, нравоучительным тоном. Он тоже отложил свой пирог. У Паши даже появилась зубная боль, от тона Жени. Даже само имя - Женя выводило его из себя, потому что, так звали Феклистова. - Поэтому не ставь себя в неловкое положение, - закончил свои наставления Женя. И тут Паша поднапрягся, да так удачно перднул, что чуть в штаны не навалял. Выстрел был оглушающий, Жека покраснел и рассердился, Витенька захлебнулся смехом с набитым ртом и вдруг подавился. Глаза его испуганно заметались с Жени на Пашу и обратно, он выставил вперёд ручки, начал хрипеть. Не сговариваясь, Женя и Паша бросились на помощь к Витеньке, Паша дёрнул его на себя за руки, Женя начал сильно хлопать по его спине ладонью. Кусок пирога выскочил из дыхательного пути Витеньки, на его глаза навернулись слёзы. - Шо дурак тащишься, как идиот. Говорил тебе: когда жрёшь будь глух и нем! - закричал Женя на Витю. "Вот тебе и образование, вот тебе и липовая культура", - хохоча, подумал Паша. - Ты чего ржёшь? - крикнул на Пашу Женя. Паша мигом помрачнел, сказал с вызовом: - Шо нельзя!? Мне шо-то за это будет? - Шо будет? Сам знаешь - шо. И не думай, шо твоё дзюдо тебе поможет, - Женя выпятил тощую грудь. - Ты шо, обурел! - Паша придвинулся к Жене. - Что случилось? - спросила зашедшая мать Паши, вместе с Ирой. - Вы чего взъерошились, как петухи. Пашка, в чём дело? - Извините тётя Таня, мы немного поспорили с Пашей, насчёт футбола, - сразу нашёл, что сказать Женя, лицо его стало добрым. - Я болею за "Динамо Киев", а Паша за "Спартак". Подтверди Паша, - Женя обнял его за шею. "Хамелеон проклятый", - подумал Паша. "Странно, Паша никогда ни за кого не болел. Возможно, я не знаю, что он увлёкся футболом", - подумала мама. - Твоя команда... - Паша оборвал себя на слове, он хотел сказать: "говно", но перед мамой изображал из себя "маленького мальчика", не знавшего плохих слов. - Пашка, хорош, - прикрикнула на сына мать. - Лучше поиграйте с Ирочкой. Ира, голубоглазая малышка, доверчиво пошла к Паше, он взял её на руки. Ира нравилась Паше, было в ней что-то легкое, от облаков. - Вот это другое дело, играйте, - сказала Татьяна Алексеевна и вышла из комнаты. "За "Спартак", я никогда не болел, потому что они играют за Москву. "Динамо" - ментовская команда, - думал Паша, сердито глядя на Женю. - Я вообще не футбольный болельщик. Даже если бы им был, болел бы за "Шахтёр". Я люблю хоккей, и болею за "ЦСКА". Витя нашёл новое развлечение, взял швабру за низ, и громко изображая рёв мотоцикла, накручивал правой рукой один конец швабры. Затем сделал вид, что поднял мотоцикл "на козу" начал бегать со шваброй между ног по комнате, реветь как оглашенный. - Паса, ты дас мне конфетку "Гуливел", - пролепетала, не выговаривая буквы Ира. - Конечно, подожди. Паша был раздражён и сердит на двоюродных братьев, он вышел из комнаты, попросил у мамы деньги, объяснив зачем, потом сходил в магазин, купил конфеты "Гулливер". Вернувшись домой он, дал конфеты сестрёнке, она поцеловала его в щеку, он нагнулся, чтоб её поднять. Подскочил Витенька, выхватил у сестры конфету, развернул, запихнул в рот. Ирочка заплакала. Паша недолго думая, дал Витеньке затрещину. Тогда заревел уже Витя. - Ты шо делаешь!? - спросил с угрозой в голосе Женя у Паши. - Воспитываю твоего дурака братца, - ответил с вызовом Паша. Женя схватил его за грудки, Паша в ответ схватил за грудки Женю. На крики детей в комнату вошли мамаши, мальчики мгновенно отошли друг от друга. - Что у вас опять случилось? - спросила мать Паши, взяла Иру на руки. Вера Ивановна погладила сына по голове, прижала к своей груди. - Всё хорошо, просто Витя не поделил с Ирой конфету, они поссорились, - ответил Женя. - Витя, ты хочешь конфетку? - спросила Татьяна Алексеевна. Он закивал головой. - Сынок, дай брату конфету. - Я отдал их Ире, он уже взрослый, обойдётся. - Сынок, нельзя быть таким грубым. Витя пошли со мной, я дам тебе ещё пирога. Матери с Ирой и Витей вышли из комнаты. - Если ещё раз такое повторится, я буду вынужден тебя ударить, - предупредил Женя Пашу. - Ладно, тогда я дам тебе в глаз, - предупредил Паша Женю. Скоро они помирились, играли в домино и шахматы. В шахматы Паша проиграл Жене все пять партий, тот торжествовал, смотрел высокомерно, думал о себе, что он намного умнее своего младшего двоюродного брата: "не зря в моём имени есть корень "гений", правильно мне родители дали имя". Вот старшего двоюродного брата Андрея, он считал умным человеком, который достоин с ним поспорить об уме и в шахматы он выигрывал. Гости ушли в шесть часов вечера, и семья Сагориных вздохнула спокойно. - Ну, и шумная семейка у моей сестры, не дети, а шантрапа, вот мои сыновья, молодцами!- сказал Владимир Иванович самодовольно. - Каждый кулик своё болото хвалит, - ответила ему добродушно жена. - Ладно, пойду в свой личный кабинет, позаседаю, - отец Сагорин газету "Известия", ушёл в туалет. Новый учебный год начался с больших перемен в отношениях между ребятами в классе, за лето все подросли и повзрослели. В классе расселись - кому как было удобно. Ларису Кристаль родители перевели в другую школу. Самогадпеков пришёл в школу в классическом галстуке, вместо пионерского. На вопрос Стальной Софьи: "Почему ты не повязал пионерский галстук?", он ответил: "Я уже вышел из детского возраста". Столяров и Рузавенко, не носили пионерские галстуки с прошлого года, когда их исключили из пионеров, за поведение недостойное пионеров. Кудряев тоже был без пионерского галстука, сказал: у его матери нет денег на галстук. У Коробки, Столярова и Кудряева были длинные волосы, Стальная Софья послала их подстричься, но они не пошли в парикмахерскую, пошли в кино. Класс перевели на учёбу в первую смену, с восьми часов утра. Учителя теперь редко спрашивали дневники, Столяров, Рузавенко и Кудряев дневники вовсе не имели. Через неделю Самогадпеков вообще сменил школьную форму на фирменный, румынского производства костюм, тёмно-серого цвета. А обувь у него всегда была импортного производства. Вместо кожаного кейса, он ходил теперь с кожаной папкой. Вообще ребята всячески старались выделиться из общей массы: обувью, рубашкой, причёской; девочки старались носить любые украшения из бижутерии, те кто побогаче - золотые серёжки, но это строго пресекалось учителями. Паше к первому сентября родители подарили часы "Командирские", это стало предметом его гордости. Он теперь сидел один на предпоследней парте у окна, часто на уроках следил за движением стрелок. За ним на последней парте сидели Кудряев и Боцюн. Как-то сидевшая за партой впереди Оксана Рюрина, повернулась к нему, протягивая общую тетрадь, сказала: - Паша, это моя анкета, заполни её, пожалуйста. Паша удивился, что именно к нему обратилась Рюрина, они вообще общались мало. За все школьные годы, он с этой неряхой не хотел общаться. Он знал, что девочки в классе начали вести какие-то анкеты, вели личные дневники, составляли песенники, вклеивая в них фотографии любимых певцов и актёров, реже певиц. Сагорин взял общую тетрадь у Оксаны, она отвернулась, он открыл тетрадь, на титульном листе было написано: "Анкета. Рюриной Оксаны Леонидовны". Полистав анкету, он увидел: в ней задавалось двадцать пять вопросов. Анкету заполняли в основном девочки, но были и два парня: Самогадпеков и Ставницкий. Паша позвал Оксану, она повернулась. - А почему Кутейко не заполнил анкету? - спросил он. - Я ему давала, он не захотел. - Слышь, Кутейко, - Сагорин толкнул парня легонько в плечо, тот обернулся. - Ты почему не заполнил анкету Оксаны? - Оно мне нужно, чепухой заниматься, - ответил и отвернулся. Паша мельком прочел анкету, заполненную Ставницким: Вопрос 20: "Цель в жизни", ответ: "стать достойным членом общества". Вопрос 21: "Кем хочешь стать?", ответ: "ещё не решил". Вопрос 22: "Любимая пословица", ответ: "делу время, потехе час". Вопрос 23: "Твой девиз", ответ: "Идти только вперёд". Вопрос 24: "Твой идеал", ответ: "Юрий Гагарин". Вопрос 25: "Твое пожелание мне", ответ: "желаю закончить школу на хорошо и найти свое место в жизни". "Вот так закрутил: найти твое место в жизни", хитрый пацан и пробивной. Не зря в председатели совета отряда вылез", - подумал Паша, начал читать ответы Самогадпекова: Вопрос 8: "Любимое имя девочки", ответ: "Рахиль". "Это понятно, сам нерусский", - улыбнулся Паша. Вопрос 9: "Любимое имя мальчика", в ответе прочерк. Вопрос 12: "С кем хочешь дружить", ответ: "Со многими". "Увёртливый паразит". Вопрос 20: "Цель в жизни", ответ: "стать директором рынка". "Вот это откровенно, не врёт кусочник". Вопрос 17: "Кем работает твоя мама", ответ: "заведующая продуктового магазина". Вопрос 18: "Кем работает папа", ответ: "заведующий мясного отдела на рынке". "Вот где собака зарыта!", - открыл для себя тайну дорогих вещей Самогадпекова Сагорин. Вопрос 20: "Цель в жизни", ответ: "ещё не решил". Вопрос 22: "Любимая пословица", ответ: "Тише едешь, дальше будешь". Вопрос 24: "Твой идеал", ответ: "Отец". Вопрос 23: "Твой девиз", ответ: "Куй "железо", пока горячо". "Интересно, почему слово "железо", он поставил в кавычки? Намекает на золото? Этот пройдоха везде пролезет". Вопрос 25: "Твое пожелание мне", ответ: "всех благ". Почитав ещё немного анкету, Паша тронул Оксану за плечо, она обернулась, спросила: "Ну шо, написал?". Девушка растянула свои толстые губы в улыбке, щёчки у неё свисали как у бульдога, глазки были маленькие, были посажены близко к носу - картошке. Запах от неё и сейчас шёл тяжелый, из-за этого запаха он давно мучился, думал пересесть от неё подальше. В классе за партой одна сидела только Коровницкая Тамара, Паша никогда не общался с этой вульгарной красоткой, он и Коровницкая друг друга на нюх не переносили. Ему была ближе замкнутая Наташа Калачек или неразговорчивая Ольга Викторова. Паша глядя молча на физиономию Рюриной, отдал ей тетрадь. Она полистала тетрадь, не обнаружила Пашиных ответов, обиженно спросила: - Ты же ничего не написал. "Иди ты, куда подальше", - подумал он, сказал: - Слушай, Оксана, ты случайно не знаешь Ларису Покровскую? - Причём здесь какая-то Лариса? - Мой старший брат встречается с ней, - ответил Сагорин грустно. - Почему ты анкету не заполнил? - Передумал я, - ответил Паша. - Знаешь почему? - Не знаю! - резко неприязненно ответила Оксана. - Не хочу откровенничать, чтоб мои мысли все читали, как этого придурка Самогадпекова и выскочки Ставницкого. - Слушай, Сагорин, ты не ругайся тут, - обиделась Оксана. - Ладно, хорош трындеть, отвернись, - вдруг рассердился Сагорин. - Ты шо, дурак? Лечись, - Оксана отвернулась. - Эй Олег, Олежка, - тихо позвал Сагорин Кутейко. - Шо надо? - спросил повернувшись Кутейко. - Ты мне не хами, сопляк, - сказал угрожающе Сагорин. - Ну, шо нужно? - Ты на уроки противогаз носи, не то, задохнёшься, - усмехнулся Паша, Оксана его услышала, обиделась, повернулась. - Сагорин, ты грубиян и невоспитанный хам! - сказала она. - Эй там, галёрка, тишина в классе, - сказала учительница, все трое замолчали. На уроке анатомии, Паша получил двойку за то, что не выучил "систему органов человека", и замечание за плохое поведение в дневник, с этим он и вернулся домой. Разувшись, бросил сумку с книгами и тетрадями в прихожей, прошёл на кухню. Мать ополаскивала в ванной бельё, отец был в прекрасном расположении духа (он выпил незаметно от жены стакан водки), курил на кухне сигарету и готовил дедовское средство по уходу за обувью. В трехлитровую жестяную банку из-под заводского яблочного варенья он налил касторовое масло, добавил туда скипидара. Учуяв запах скипидара, Татьяна Алексеевна проворчала: - Чем ты там так навонял? - Крем для обуви готовлю, буду обувь к зиме подготавливать. - Это нужно на балконе делать или в коридоре, - нравоучительно сказала жена. Он не ответил на её колкость, налил в банку с касторовым маслом и скипидаром, растопленный пчелиный воск начал всё размешивать палочкой. - Сынок, сколько раз тебе повторять, пришёл домой, сразу займись своей обувью, просуши её, почисти, - не ответив жене Владимир Иванович, начал воспитывать сына. - Мы же не миллионеры, потому должны заботиться об обувке. Запомни сынок, обувь у мужика, это его - лицо! Потому обувь должна всегда - блестеть, как вороново крыло. - Правда! А я думала лицо мужчины, это его внешний вид, - сказала из ванной жена, Владимир Иванович и на этот раз не ответил ей на колкость, начал начищать приготовленной смесью полусапожки жены, свою очередь ждали его изношенные туфли. Сын насыпал себе рисовый суп, отрезал горбушку хлеба, начал есть без аппетита. Отец заметил это. - Чего такой унылый, сынок, марципанов и разносолов у нас нет, - сказал отец весело. Хоть ему и не всегда нравилась стряпня жены, он никогда не возмущался, помня случай когда на заре начала их семейной жизни, он в шутку назвал приготовленный женой жидкий суп - брандахлыстом. Начитанная Танечка прекрасно знала значение этого слова, обиделась, расплакалась, и наговорила мужу кучу упрёков, пообещав вообще ничего больше не готовить. Он тогда долго извинялся, и зарёкся неодобрительно говорить о готовке жены, хотя готовить прилично она так и не научилась. Владимир Иванович закончил чистить обувь жены, взял свои потоптанные туфли, смотрел на них с отвращением. - За обувью смотреть нужно, факт, - сказал он сам себе, - правда и обувь у нас делать не умеют... Вот помню, дембельнулся я с армии, устроился работать рабочим на Алебастровый и поставили меня дробилку ДСЦ. И вот как-то подошёл ко мне один тип, он круто прогулялся, сам в мореходку ходил. Предложил купить итальянские фирменные туфли "Цезарь Рациотти", по дешёвке. Ему срочно нужны были деньги, на опохмелку. Надо сказать, запросил он не мало, я ему за туфли ползарплаты своей отвалил, сначала даже жалел. Но потом носил те туфли лет восемь, и сносу им не было, высшее качество, ручной пошив. До сих пор с удовольствием вспоминаю. Теперь такую обувь не делают, такую обувь шили министрам и чрезвычайным послам. - Па, почему не делают? Итальянцы делают. - Нет, не делают, нет теперь мастеров качественных, одни подмастерья остались, не мастера, сапожники. На кухню зашла мать, посмотрела на своих мужчин. - Пашка, что получил сегодня в школе? - спросила она, будто чувствуя, что двойку (обычно она не проверяла дневник). Сын не ответил. - Я тебя спросила. Принеси дневник. - Тань, пусть поест. - Пашка, неси дневник, - повторила настойчиво мать, он принёс ей дневник, и мать проверив его сказала: - Вот посмотри, что твой сын со школы приносит, а ты ему часы купил, - показала дневник мужу, сунув ему почти под нос. - Не переживай сынок, постареешь лучше докторов будешь знать, как мерить давление, где у тебя печень и почки, и как должно работать сердце. - У меня нет слов, - только и сказала мать, развела руки в стороны. Паша весело улыбнулся отцу, посмотрел на часы. - Тикают, как швейцарские, - сказал весело, - спасибо папа. Спасибо мама, было вкусно. Класс был дежурным по школе, на перемене Сагорин дежурил с Гришей Бобровым в столовой с одной стороны двери. Их задача была не выпускать со столовой детей с пирожками и пирожными. Надев на рукав красную повязку дежурного, Паша медленно направился в столовую, он знал: Гриша в столовой окажется первым, накупит пирожков и будет обжираться стоя на посту. По пути в столовую, Паша встретился с Егором Нечаевым, заговорил с ним, Егор вспомнил Феклистова, сказал, что Паша правильно его побил, но не нужно было бить жестоко. "Так уж получилось, я не хотел", - ответил Паша. Они разошлись, Паша встретил Зину, соседку по парте в первом классе. Зина вытянулась, стала повыше, у неё появилась фигура, но лицо стало ещё страшней - чем было, появились угри, глаза, нос и ротик были посажены слишком близко. Зина начала носить очки, на её левом ухе выросла бородавка. - Привет Зина, как дела! - спросил он иронично, подумав: "Ещё одна королева красоты, "красивей" Рюриной". - Привет Сагорин, всё так же изображаешь шута. Тебе не надоело? - Расслабься Зина. Ты чего такая скованная? - Сагорин, я не скованная, как ты выражаешься. Я смотрю на жизнь серьёзным взглядом. - А-а-а, ну тогда понятно, - он посмотрел на её бородавку. - А ты всё красивеешь. - Не поняла. Ты шо, хамишь? - обозлилась Зина. - Ничуть. Сделал тебе комплимент. - Обойдусь без твоих комплиментов. Я вижу, ты на дежурстве, вот и топай по своим делам, - она пошла, высоко подняв голову. - Зина постой. - Чего тебе? - обернулась она. - Знаешь кого ты мне напоминаешь?.. - Не знаю и знать не хочу, - ответила она с презрением в голосе. - А я отвечу. Ты напоминаешь мне - точку. - Паяц! - ответила она, и они разошлись. Между первым и вторым этажами, главного корпуса, на лестнице дежурили Кудряев и Коробка, Сагорин застал их перегнувшимися через перила, смотрящими вверх. Паша тоже поднял голову, посмотреть что они там увидели, оказалось они смотрели под короткое платье поднимавшейся по лестнице старшеклассницы. - Я тебе говорил, она ходит в трусиках, а ты: "нет, нет", - сказал Эдику Вова. - Классная она, - сказал Эдик. - Ну вы даёте, извращенцы! - сказал им Паша. - А Жанка, из 10-го "Б", вообще в микро-мини-юбке ходит, - сказал Эдик Вове, не обращая внимания на Сагорина. Увидев как какой-то малыш, съехал по периллу вниз, Вова крикнул ему: "Поднимись и пройдись нормально". - Мальчишка подчинился ему. И только потом, он как бы заметил одноклассника: - Сагорик, а ты чего гуляешь, не идёшь на свой пост? - Проверяю, как вы дежурите. - Без тебя проверяющих хватает! - неприязненно ответил Коробка, Сагорин ответил ему презрительным взглядом, пошёл в столовую. В столовой Гриша стоял на посту, жевал пирожки с ливером, Паша молча стал по другую сторону двери. В столовую вошёл Лужник, туфли у него были начищены, на лацкане его пиджака красовался значок ГТО 1-й ступени (Значок всесоюзного физкультурного комплекса с зачетами упражнений по: лёгкой атлетике, плаванию, гимнастике, стрельбе, велоспорту и другим видам спорта). Не обратив внимания на бывших одноклассников, Лужник закричал на всю столовую, стоявшему в очереди Балаговичу: - Товарищ Нельсон Мандела, займи на меня очередь! - Уже занял, шо орёшь! - ответил так же громко Балагович. - Курсант, рот на замок в пищеблоке! - тут же среагировал военрук Загривко. - Я ничего... я просто попросил занять мне - очередь, - тихо ответил Алексею Максимовичу Лужник. - Документ на значок есть? - строго спросил Загривко. - Да, - тихо ответил Лужник. - Проверю! Свободен, солдат, - сказал военрук и поджал с досады губы. "Лужник уже пообщался с военруком два раза, один раз после драки Малафеева с Самогадпековым. Второй раз, неделю назад: он курил и рассказывал одноклассникам, нецензурно выражаясь, пошлый анекдот. Военрук подошёл незамеченным, схватил перепугавшегося Петю, за руку, грубо увёл к себе в кабинет. В кабинете после первого шока, Петя пришёл в себя, он повел себя вызывающе, начал что-то говорить о своих правах. "Вспышка с тылу! - крикнул военрук, Лужник не понял, оторопело взглянул на военрука... - Это команда обозначает - ложись! солдат". Петя продолжал стоять но получив мощный подзатыльник, сразу всё понял, упал на пол. "При команде: "вспышка с тылу", нужно принять упор - лёжа, в сторону от взрыва прикрыв голову руками, - говорил военрук, положил руки Пети ему на голову. - Я отучу тебя выражаться матом, курсант! Ты будешь у меня отжиматься до тех пор, пока не выбросишь из головы весь свой мусор. Я сгоню с тебя гонор! А для заполнения пустоты мозга, ты выучишь воинскую присягу наизусть! И когда тебя призовут в армию, ты вспомнишь меня добрыми словами, скажешь: "спасибо". Встать!". - Командным голосом распорядился военрук, Петя встал на ноги. "Вы не имеете права! Я директору пожалуюсь". "Так ты ещё и сексот! Тебя ждёт всеобщее презрение товарищей! Вспышка с лева!". - Петя упал, прижал руки к голове". Так он падал по приказу раз пять. "Я научу тебя воинской дисциплине, ты перестанешь ругаться матом! Я сделаю из тебя - солдата и гражданина". Он пытался сопротивляться, но стены оружейной комнаты были толсты, крика слышно почти не было, он отжимался, а потом учил наизусть воинскую присягу. Из кабинета Начальной военной подготовки, он вышел уставшим, немного смиренным и вызубрившим воинскую присягу наизусть". Петя тихо подошёл к раздаче, стал впереди Балаговича. В столовую вошёл комсомолец Ставницкий, с ручкой и блокнотом, с серьёзным выражением лица, сказал: - Паша, на дежурство, не опаздывай. Гриша перестань на посту, есть, - он что-то записал в блокноте. - Делу время, потехе час? - спросил Паша у Альберта, тот ничего не ответил, посмотрел на него удивлённо, пошёл к другому выходу из столовой проверять как там несут дежурство. - Ходит, пасёт, задаётся. Выскочка, - сказал Паша, Гриша ничего не ответил, он беззаботно жевал очередной пирожок, остановил полнотелого малыша, пытавшегося в кармане вынести из столовой пирожок. - Малой, доешь пирожок здесь, потом пойдёшь в класс, - сказал он строго. - У меня нет пирожка. Я его доел, - ответил малыш. - Не ври, он у тебя в кармане. Вытащи и доешь, - сказал Гриша. Малыш достал пирожок из кармана, сердито глядя на Гришу, он начал жадно поглощать его. Паша глядя то на полного Гришу, то на пухлого малыша, похожих на пухлых хомяков, как они жуют смешно пирожки, расхохотался. - Ты чего? - спросил удивлённо Гриша. - Ничего. Всё в порядке. Слушай Бобёр, я пойду похаваю, - ответил он, стараясь сдержать смех, снял красную повязку, пошёл к раздаче. На раздаче взял поднос, встал в очередь. - Сагорик, возьмёшь хавку, падай за наш столик, - сказал ему Лужник от ближайшего стола. - Хорошо Шпынь, - ответил Паша, ставя на поднос второе блюдо. В очередь стали Гохбаум и Малафеев, они обсуждали проблему НЛО и развивали теорию: если инопланетяне нападут на землю, СССР и США могут объединиться протии них. Паше смешно было их слушать, взяв еду, заплатив деньги, он отнёс тарелку и компот за столик Лужника и Балаговича, потом отнёс поднос в мойку, вернулся. - Дежуришь? Сагорик, - спросил Дима. - Нет, гуляю, - ответил Паша. За соседний освободившийся столик сели Гохбаум и Малофеев. - Ну шо, Дойчланд, Дойчланд юбер аллес! - сказал весело Малофеев Гохбауму. - Ты на шо намекаешь? - подозрительно спросил настороженно Арнольд. - Приятного аппетита, по-немецки сказал, - ответил Андрей. - Не строй из себя умника, Андрей. Это гимн империалистической Германии: "Германия, Германия превыше всего". - Откуда ты знаешь? - удивился Малофеев. - Менделеев знает всё, Малофей, - сказал Лужник, он слушал их разговор. - К твоему сведению, Петя, Менделеев - великий русский химик, - спокойно сказал Лужнику Гохбаум. - Песню-гимн "Германия", написал немецкий филолог Гофман фон Фаллеслебен, - ответил он Малофееву. - Я ж говорил: Менделеев-Шлагбаум всё знает, - не унимался Лужник. - Малзейт аппетит, Малавеефф, - не обращая внимания, на реплики Лужника, сказал Гохбаум Малофееву. - Чего, чего? - спросил удивлённый Андрей. - Я сказал по-немецки: приятного аппетита. - Ты и по-немецки шпрехаешь? - спросил Малофеев. - Ейн вениг. Немного, - ответил Арнольд. - Гутен морген, гутен таг (доброе утро, добрый день), бью по морде только так! - сострил Лужник. Он захохотал вместе с Балаговичем и Сагориным, даже Малофеев улыбнулся. - Голландец, - тихо, презрительно назвал Гохбаум Лужника. Он знал точно, если дело и дойдёт до драки, он одолеет Лужника. Паша рассматривал значки на пиджаках Малофеева и Гохбаума. У Малофеева на лачкане пиджака был значок "Старший пионер", с надписью всегда готов. У Гохбаума был комсомольский значок с надписью "ВЛКСМ". Недавно в комсомол приняли: Гохбаума, Ставницкого, Албанову, Коваленко Лену, Лебедеву Ларису, Симутину Катю, Толокову Анжелу и Самогадпекова Иосафата, чем все они гордились. - Петя, а ты когда успел заработать значок ГТО? - спросил Паша Лужника. Сам он плечистый, в футболке и кепке, Знак ГТО на груди у него! Больше не знают о нём ни-че-го! Процитировал отрывок стиха Самуила Яковлевича Маршака Лужник, взялся пальцами за значок, помахал указательным пальцем перед носом Паши. - Тебе понятно, Сагорик, - сказал он. - Это тебе не борьба, понимать надо, - добавил Балагович. - Я вот он - здесь, - Петя щёлкнул пальцами. - И вот меня - нет! - он махнул ребром ладони перед лицом Сагорина. Паша устало вздохнул, подумал: "На того парня, ты никак не похож, не плечистый, не крепкий, и вообще не герой, тюфяк, лгун и негодяй". Начал быстро насыщаться. - Шо ты так торопишься? - спросил Петя. - Не отнимут. - Я тут на дежурстве. - Можешь не торопиться, сейчас будет звонок, - сказал Малофеев Павлу, остановив его. Звонок раздался оглушительной трелью, юноши не спеша поднялись, не спеша направились на урок, даже отличник Гохбаум не торопился, шёл важно, вразвалочку. Павел отнёс на мойку свою посуду, и направился к выходу ведшему в вестибюль. И в этот момент вошла она - Яна Петрова, настроение было отличное, и он решился сделать ей комплимент. И в этот момент в столовую вошёл его недруг, Леша Каширин по прозвищу - Каша, из 10 "Б", он уже не раз грозился побить Павла за случай с "половым ведром". - Яночка, подожди, - заигрывающим голосом, говорил Лёша, - мы ещё не договорили. - Лёша, я на урок опаздываю, - ответила красавица, красиво улыбнулась. Павел хотел пройти мимо, но Лёша, увидев его - сердито насупился, Яна пошла к раздаче. - А вот и носатый, собственной персоной! Ты то мне и нужен. Погоди. Паша прошёл в дверь, он боялся связываться один на один со старшеклассником, хоть они и были одного роста, но Каширин был тяжелей килограмм на двенадцать. В следующий момент Каширин толкнул его в спину, Паша пробежал к стене. Лёша выскочил в тамбур размером три на три метра и кулаком нанёс неумелые удар по лицу Паши. Удар был непрофессиональный, не сильный, Пашу он только разозлил. И он, потеряв всякий страх, в ответ ударил противника кулаком по лицу. Каширин просто взбесился начал кулаками бить Пашу и он в ответ начал наносить удары по лицу противника. В тамбур вышла Яна, подошли ещё трое зевак из девятого класса, посмотреть на драку. - Мальчишки, разбороните их, - попросила испуганная Яна. Сагорин и Каширин уже схватились друг в друга, Алексей схватил Пашу за шею, начал гнуть к земле. Он не ожидал, что и из этого положения можно оказаться поверженным. Паша выбросил две ноги вверх, оттолкнулся от стены и они рухнули, при этом противник рефлекторно отпустил его. На полу борьба продолжилась, Павел агрессивно навязывал ход борьбы, Алексей был сильней, вырывался и снова попадал в захваты. Из столовой прибежали две поварихи, начали шуметь, но парни не обращая внимания на них, дрались. На шум прибежал новенький физрук свистнул в свисток, и с помощью троих девятиклассников он растащил дерущихся. Лица обоих были в красных ушибах. - Ну, всё тебе, хана, - сказал злобно Каширин. - После уроков я тебя убью. - После уроков встретимся! - ответил с ненавистью Паша. И они разошлись в разные стороны. С урока геометрии Пашу вызвали к завучу по воспитательной части, там уже был Каширин и его мать. Завуч Анна Ивановна и Мария Валентиновна долго пытались установить, из-за чего произошла драка, но оба отмалчивались. На предложение помириться не отвечали. Павла завуч пугала спецшколой для преступников, так как он состоял на учёте в милиции, он молчал. Обоих предупредили о последствиях, если они ещё хоть раз подерутся: исключении из школы, и отпустили. Паша после предупреждения драться не хотел, боялся последствий, Алексей же желал избить его, был уверен в своей победе. Скоро весть о драке облетела школу, и на перемене Пашу вместе с Иваном нашли: Прохоренко, Лужник и Водопьянов. Они поддержали Пашу, убеждали что теперь Кашу, обязательно нужно проучить, "добить", иначе он будет считать Пашу "за последнего чмыря". Им как всегда хотелось посмотреть драку. Прохоренко утверждал, что Паше по силам одолеть Кашу, потому что он сам его бил, пару раз. Это была правда, Прохоренко дрался с Кашириным, но явного победителя у них не вышло. Каширина тоже поддержали некоторые одноклассники, рассудили нужно проучить "заборзевшего восьмиклассника", "поставить его на место". Брат Роман тоже поддержал старшего брата Алексея, вместе с ним его одноклассники: Дармограй, Фомин и Шаповалов. Парламентёры Сагорина - Прохоренко и Водопьянов договорились с парламентёрами Каширина: из 10 "Б" Игорем Клименко, Сергеем Ткаченко и Богданом Тернавским о драке Паши и Алексея до первой крови после уроков за туалетом. Изменить ничего было нельзя, ребята в школе уже обсуждали шансы на победу обоих, Паша не был трусом, и ему уже самому хотелось отстоять свою честь, восстановить справедливость. Прохоренко морально подбадривал его: "Ты главное не бойся, Каша трус, не базарь с ним, он толстый, неуклюжий, сразу вали его: кулаком в нос, и ногой в брюхо. Только бей не с заноса, не снизу, а всей массой от себя. - Он показал, как нужно бить ногой от себя. - И контролируй его, у него удар слабый, реакция никакая, он медленный. И не сближайся с ним, он тяжелее, проиграешь. Вали его, без разговора, он не выдержит, спасует, он трус". Трусом Каширин не был и Паша в этом уже убедился. После уроков за уличным туалетом собрались наверное большинство старшеклассников восьмых, девятых и десятых классов. Ещё бы интересно посмотреть драку восьмиклассника с десятиклассником. Паша был спортсмен, Алексей не занимался спортом, но был старше, а это многого стоило. Паша пришёл при поддержке одногодок, за Каширина пришли поболеть его одногодки, девятиклассники и парни из 8 "Б". Каширин был чересчур самоуверен, сказал пару обидных слов в адрес Паши. Его брат, одногодка Паши - Роман, тоже что-то сказал оскорбительное в адрес Паши. Боцюн погрозил Роману кулаком. Оба сняли пиджаки, отдали их своим секундантам: Прохоренко и Клименко. - Ты понял, бей его в нос, в шнобель, и не жалей, - сказал тихо напутствие Прохоренко, и громко напомнил всем: - Драка до первой крови! Они сошлись, не развитый физически Каширин был закрепощён, кулаки держал перед собой и первым пошёл в атаку, Паша легко увернулся от его бокового правой. Он немного побаивался старшеклассника, отходил, Каширин наступал. Он нелепо махал кулаками и Сагорин легко уворачивался, даже в азарт вош'л от єтого. - Сагор, хватит танцевать, вали его! - заорал от нетерпения Прохоренко. Паша увидев как открылся противник ударил кулаком прямо ему в нос. И попал! Каширин вскрикнул, из разбитого носа у него потекла кровь. Увидев свою кровь, он будто обезумел, полез напролом, Прохоренко со стороны быстро подсказал: "Сагор, бей с ноги в пузо". Он так и сделал, ударил в живот ногой, противник, чуть согнулся, все разом завопили, закричали. "Добивай его!!!", - заорал Прохоренко, и он сделал это. Он начал наступать и переломил ход драки, противник ушёл в защиту, он контролировал бой, противник слабо отбивался и в конце, просто свалился без сил. Это была важная победа, после неё рейтинг Сагорина буквально из ничего, поднялся до самых высот, его начали уважать даже стершееклассники. И Прохоренко нашёл с кем подраться, Дармограй что-то непочтительное крикнул в отношении Сагорина. Повод появился, Виталий обозвал его "арбузной коркой" (ему рассказали историю с арбузами). Дармограй мгновенно вспомнил Мутузова и арбузы, грубо выругался, послал неприлично Виталия. Тут же они поснимали пиджаки и принялись с ходу драться. Эта драка была эффектней, противники были опытные бойцы, дрались жёстче. В итоге победил Прохоренко, разбив Дармограю и бровь, и губы, и когда он упал, ещё и ногой успел его два раза крепко по рёбрам ударить. Клименко и Тернавский оттащили его. Обычно флегматичный, Ваня Боцюн вызвал на бой Романа Каширина, он хотел поквитаться с ним за друга. Благоразумный Каширин Младший не ответил на вызов. Прохоренко называл его: очковитым змеем, дрожальником, и объявил свой класс 8-й "А", самым сильным сред восьмых классов. Так как Боцюн был его друг и драться не любил, не претендовал на роль самого сильного в классе, Сагорин стал первым в классе по силе. Боксёр Самогадпеков не претендовал на эту роль, хотя и ему пришлось подраться с Фоминым, и он победил. Только Водопьянов не зная кто такой Самогадпеков, подстрекаемый Прохоренко начал задевать его на переменах. В итоге они подрались и Водопьянов сильно побил Самогадпекова, пришлось тому даже делать искусственное дыхание.

28. После драки его зауважали, многие ранее неизвестные ему парни начали здороваться с ним по имени, и Яна Петрова начала с ним здороваться. Она ему начала нравиться ещё больше, и он решился пригласить её в кино. Но никак не мог застать её одну, постоянно с ней ходили подружки, или отирались "женихи", он даже начал немного ревновать. Вспомнилась и его первая детская любовь: Ирина из Новочервоного, старшую его лет на десять и стало как-то стыдно за эту любовь. Вспомнил он и свою пионервожатую Сашеньку, Александру Сергеевну старшую его года на четыре, но не такая она теперь оказалась и любимая. Все мысли теперь помимо тренировок он отдавал Яночке, а она только здоровалась с ним, и казалось: мало замечает. Титул бойца не давал покоя некоторым школьным забиякам, и в течении недели ему пришлось подраться с Фоминым, которого он с трудом одолел, с Шаповаловым, этого он победил легче и Водопьяновым. С Водопьяновым они так и не выяснили: кто кого побил, договорились драться позже. Зато Фиклистов, Лужник, Балагович и Столяров просто заискивали перед ним, называли его своим другом. А он проявлял доброту, никогда не задевал слабейших себя и просто не искал драки ради драки, как любили делать это - Прохоренко и Дармограй. И ещё, проявилась в нём способность по точным наукам, он стал почти отличником по алгебре, геометрии, прекрасно давалась ему физика, любя книгу, он полюбил и историю, заинтересовался историей древней Греции и древнего Рима. Не забросил и тренировки и вскоре занял первое место в весе от 70 до 73 килограмм. От секции его направили на областные соревнования, и там соревнуюсь в личном первенстве, он занял второе место среди двенадцати претендентов. В декабре месяце, в школе как всегда готовились к новогодним утренникам, для младших школьников, вешалки из раздевалки перенесли в вестибюль. В последнюю субботу уходящего года, на большой перемене, после урока химии, Паша спустился в вестибюль, чтоб одеться и сходить домой пообедать (денег на обед ему родители не дали). Возле библиотеки застал такую сцену: Лужник и Фомин насмехались над Наташей Калачек, Лужник обзывал её "кикиморой", хватал её за руки, не давали ей пройти в библиотеку. Паша мог пройти мимо, но статус самого сильного в классе не позволил ему этого сделать. - Хорош пацаны, оставьте её в покое, - сказал он. Лужник и Фомин переглянулись, Коля осклабился. - Сагор, ты шо влюбился в эту дохляшку? - спросил Петя. - Не твоё дело. Она из моего класса, значит под моей защитой. Наташа после того как Минутко уехал в Ленинград, вообще перестала общаться с кем-либо из класса. Учиться стала ещё хуже, стала какой-то отрешённой, все свободное время помогала библиотекарше, книг подклеивать или с младшеклашками возилась. Она побаивалась Сагорина, но теперь с надеждой посмотрела на него. - Ты шо за неё подписку кидаешь? - прищурясь, спросил Фомин. - Или ты в неё втюрился! - Сагор, шо правда? - спросил Петя, оба захохотали. - Петро, они просто... - Фомин показал неприличный жест. Паша больше не стал этого терпеть, с разворота ребром правой руки нанёс удар фомину по лицу. Удар пришёлся под глаз, парень рухнул, ударившись головой о дверь библиотеки на пол. Петя не успел выставить руки в защиту, получил прямой удар в челюсть, упал без сознания. Наташа, хлопая ресничками, глядела испуганно на Пашу и на лежащие без чувств тела. Подошли два дежурных из девятого класса, вышла из своей коморки техничка, подошли три девушки десятиклассницы. Паша чтоб не испытывать судьбу, быстро пошёл к вешалкам, надел свою куртку, кроличью шапку и вышел из школы. В этот день он в школу не вернулся. В понедельник перед уроками к нему подошли: "Рыжий, Честный, Влюблённый", настроены они были сурово, он понял драки не избежать, потому держался уверенно. - Сагор, ты совсем обнаглел, ты шо исподтишка Колю ударил? - спросил Денис. - Пусть не зарабатывает. - Ты, шо, припух! - завёлся Фомин, замахнулся рукой, Паша, чуть отскочил, стал в стойку. Дармограй придержал друга. - Тише, тише Коля, не здесь. Сагор, после уроков, за туалетом ждём тебя. - Договорились, - ответил он, и прошёл мимо них, чуть растолкав их в стороны. - Ты видел, Деня, он совсем страх потерял! - сказал возмущённо Фомин. - Ничего, после уроков, - Дармограй пригнул головы своих друзей к себе, пояснил свой план: "мы попустим его конкретно, начнёт Коля, а мы подключимся, и загупаем его конкретно!". - Он может с Быком прийти, - сказал Игорь, намекая на Боцюна. - Ну, и шо! Мы втроём их шо, не положим? - сказал самоуверенно Дармограй, он был уверен: и Сагорина и Боцюна побьёт один на один. А их будет - трое. - Подключим ещё Лужу и Столяра, - предложил Фомин. Так и случилось, Паша пришёл со своим другом Иваном их уже ждали пять человек. Перед дракой Коля разогревался, раздевшись до майки отрабатывал удары на воздухе. Ваня помог другу снять куртку, принял от него пиджак и свитер, рубашку Паша не снял, он был без майки. В глаза бросилось то, что куртки у Дармограя и Шаповалова были расстегнуты. - Они шо-то задумали, будь осторожен, - прошептал Ваня на ухо другу. - Я понял, не дрейфь, я быстро с ним разделаюсь, - сказал уверенно Паша. - Драться до первой крови, - предложил Ваня. - Нет, пока кто-то не попросил прощения на коленях, - выдвинул свои условия Дармограй. - Согласен! - ответил Паша. - Лучше бы и рубашку снял, - сказал ему Иван. Начали как всегда без подготовки, Фомин полез первый, и с удивлением обнаружил отменную реакцию противника, три его быстрых удара не достигли цели - лица, попали в пустоту. Зато Паша ощутимо ударил его в грудь кулаком. Он ударил ногой и поскользнувшись на накатанном снеге упал на спину. Паша не стал его бить лежачего, подождал пока он встанет на ноги. "Я бы так не поступил", - подумал Фомин, злясь на себя, снова бросился в атаку. На этот раз паша увернулся и встретил его серией ударов по корпусу и ударом по лицу... В этот момент будто сговорившись, Дармограй и Шаповалов бросились на Пашу. - Это не честно! - крикнул Ваня и сам пошёл в бой. - Давайте, шо стоите! - крикнул Фомин Лужнику и Столярову. Лужник тоже подключился, напал на Сагорина, который отбивался сразу от двоих: Фомина и Шаповалова. Боцюн взял на себя Дармограя. Драка вышла отчаянная, по ходу Паша крикнул Ване: "Дармоед мой!", и они поменялись противниками. - Ах ты хвост кобылий, - разозлился на Пашу Дармограй, бросился на него со всей яростью, но встретил достойный отпор. Фомин и Шаповалов сначала проигрывали Ване, потом подключился и Лужник, втроём они под градом ударов начали его теснить к стене туалета. Ваня заревел, выбрал одну жертву - Фомина и ринувшись на него, схватил, и свалил с ног, и просто укусил за плечо! Фомин от боли заорал, чем привёл в замешательство своих товарищей. Одним мощным ударом, Ваня выключил его из сознания, вскочил на ноги. И тут струсил Лужник, он и так был не из смелого десятка, а тут увидел безумные глаза Ваня, просто бросился наутёк. Столяров не принимавший участия в драке, тоже побежал за другом. Один на один Ваня быстро расправился с Игорем, хотя тот достойно отбивался. Скоро Игорь лежал на утоптанном снегу, ловил ртом воздух. И Паша с трудом, но одолел Дармограя, свалил его на землю, колено поставил на грудь. - Теперь на колени! - сказал он противнику, Денис показал ему кукиш. - Ты сам это выпрашивал, Дармоед, я тебя не просил. - За Дармоеда, ответишь! - Как ответить, ты же валяешься на земле, как последний слабак! Дармограй рванулся, и Паша ожидавший этого со всей силы двинул ему в нос. На этом побоище закончилось. Паша снял свою грязную рубашку, забросил её в мусорный бак, потом оделся. Друзья посмотрели с удовлетворением на поверженных врагов. - Дармоед, когда Рыжий и Честный придут в себя, можешь порадовать их, мы и завтра будем вас прессовать. Только приведём с собой Мутузова, чтоб честно было, три на три. Никто ему не ответил, Дармограй, Фомин и Шаповалов были заняты своими ушибами. Больше никто из этих троих не цеплялся к Паше и Ивану, даже не цеплялись к девочкам из "В" класса. 29

Выпускной, прощай школа! Учебный год прошёл быстро, были сданы выпускные экзамены, некоторые ребята навсегда покидали после восьмого класса родные пенаты. Наступил день "Выпускного бала", родители выпускников восьмиклассников, арендовали на вечер заводскую столовую. Паша Сагорин давно принял решение уйти из школы, отец был не против, мать не настаивала, но сказала, что лучше бы он доучился в школе. Он получил свидетельство о неполном среднем образовании, подал свои документы в одно из училищ города, решил учиться на сварщика. В вечер выпускного бала, Паша в новой одежде: брюках "бананах", бежевой футболке, легкой балоньевой куртке синего цвета с двумя полосками на рукава, вышел из дома. Во дворе его уже поджидал Иван Боцюн, на нём был не новый коричневый костюм. Они поздоровались, Сагорин посмотрел на часы. - Идем по графику, - сказал он. - Время ещё есть. Погнали за котельную, нас там ждут пацаны: Ящик, Кудрявый и Труха, - сказал Иван. - Кто это, Труха? - Лебезев, ты шо не знал? - Нет. Кто ему дал кличку? - Андрюха. - Он как всегда попал в точку! А почему именно - Труха? Он же не трус. - Не знаю, его так Андрюха прозвал. Они спустились вниз, прошли между домами, пересекли дорогу, зашли за котельную, тут их ждали: Кудряев и Коробка, Лебезева не было. - Здоров мужики, - поздоровался первым Кудряев, юноши обменялись рукопожатиями. - Давайте по-быстрому жахнем "барматуху", у нас есть бутылка. Вчетвером они прошли между зданием котельной и цистерной воды, зашли за железную трубу. За трубой на корточках сидел Лебезев, перед ним на деревянном ящике застеленным газетой, стояла бутылка вина "Букет Молдавии", стакан и два яблока. - Здоров Труха, - поздоровался Иван. - Привет пацаны, - ответил, льстиво улыбаясь Вова. - Не будем гонять порожняка, - Кудряев налил в стакан вино. - Ящик, бери. Коробка взял стакан, сказал: - За окончание школы, - одним махом выпил вино, скривился, как от лимона, выдохнул, закусил яблоком поданным Иваном. Кудряев снова налил. - Бери Сагорик, - сказал он. Пить вино Паше не хотелось, но отказываться он не мог, чтоб не засмеяли одноклассники. Здесь был его недруг Коробка, а при нём он не хотел показаться - слабаком. Он взял стакан. - Чтоб нам везло, - сказал он тост, опрокинул вино в рот. Противная горьковато-сладкая жидкость, обожгла глотку, ударила в нос, но он стойко выпил вино до дна. Потом закашлялся, сплюнул набежавшую слюну. Взял яблоко, закусил. - Молодец Сагорик, свой мужик, - смеясь, похвалил его Кудряев, наполнил стакан, передал его Лебезеву. - За наш бывший класс, - Лебезев выпил вино, его лицо усыпанное подростковой угревой сыпью - покраснело, глаза заслезились, он начал плеваться, ребята засмеялись. - Дай ему яблоко загрызнуть, - сказал Сагорину Кудряев, он вылил остатки вина в стакан, выдохнул в сторону, сказал, подражая Мутузову: - Счастливого плаванья, - выпил не морщась, сплюнул, поставил пустой стакан на ящик. - Хорошо пошла, чертовка, - он достал из кармана пачку "Экспресса", предложил: - Закуривайте мужики. Никто сигарету не взял. Коробка закурил "Космос", Боцюн "Столичные", Сагорин и Лебезев не курили. Перекурив, Кудряев дал всем по мятной конфете, они двинулись на прощальный вечер. Лужник захмелел больше всех, над ним и подшучивали. Они по берегу обогнули ставок и вышли к заводской столовой. Возле столовой собралось много народа: учителя, родители, ученики. Играла музыка доносившаяся из окон столовой. Ребята смешались с толпой, начали здороваться с товарищами, классной руководительницей, учителями, одноклассниками. Все были одеты нарядно: девушки в вечерних платьях выглядели красивыми и взрослыми, как никогда. Они были накрашены, с красивыми причёсками, девушки побогаче с золотыми серёжками и цепочками. Туфли на каблуках, подчёркивали стройность и красивость ног (не всех конечно). Приглашенный фотограф, делал снимки классов и фотографии на заказ. Пообщавшись на улице, всех пригласили в столовую. Внутри столовой зал красиво оформили: гирляндами, цветами и шарами. На стенах висели плакаты с напутственными пожеланиями. Столы были искусно накрыты, горячими и холодными блюдами, салатами и бутербродами, соками и ситром. На каждых троих выпускников стояла бутылка шампанского "Советское". Рассевшись за накрытыми в три ряда столами, дети и взрослые выслушали напутственные речи: завуча Дереговой Анны Ивановны, трех классных руководителей. Праздник начался, было весело, то и дело вспыхивали фотовспышки фотоаппаратов. Когда шампанское выпили, начались танцы. За столом 8-го "В", остались сидеть: Кудряев, Боцюн и Сагорин, они весь вечер не танцевали. - Весёлый вечерок, только бухла не хватает, - сказал Кудряев, потягивая из стакана ситро. - Плохо шо Андрюхи нет, с ним бы весело было, - сказал Иван. - Да, без Андрюхи никакого праздника, - подтвердил его слова Эдик, он один знал: Андрюха пообещал прийти, сделать всем сюрприз. За соседним столиком 8-го "А", в центре внимания был Самогадпеков, он рассказывал что-то весёлое, все смеялись. Возле него стояла Кристина Албанова (она снова встречалась с Иосафатом), справа сидела Галя Пурсова, слева от него сидела его бывшая любовь, красивая девушка, Даша Шевелёва, из "А" класса. Все три девушки с ненавистью посматривали друг на друга, стараясь казаться весёлыми. Музыка прервалась, ведущая вечера объявила: "Школьный вальс", юноши приглашают девушек". Заиграла музыка "Школьного вальса" из колонок донеслись слова:

Давно друзья весёлые, Простились мы со школою. Но каждый год, мы входим в этот класс...

Юноши начали приглашать на вальс одноклассниц, Сагорин, Кудряев и Боцюн следили: кого пригласит танцевать Самогадпеков. Он пригласил танцевать Кристину, она сияя улыбкой, вышла за ним, они закружились по залу среди других пар. Пурсову пригласил на танец Рублич, но она отказала ему, Александр посуровел, отошёл к столу, затем вышел на улицу. Шевелева рассердилась на Рублича, что он не её пригласил на танец, лицо её заострилось, стало неприятным. - Проныра хазар, уже многих девок попортил, - сказал смеясь Кудряев. - Пурсова обиделась, на Гада, даже Красавчика отшила, - сказал о Сагорин, о Рубличе (так его прозвали в школе, за красивое лицо). - Хазар и Красавчика уделал, - сказал Кудряев. - Ваня, иди, пригласи вот ту беленькую из восьмого "А", - указал пальцем на Шевелеву Кудряев. - Я не танцую, - пробубнил Боцюн. - Ты поешь? - Спеть могу, по твоей голове, - ответил Иван серьёзно. - Задолбал этот сухой закон и Горбатый. Ни вина, ни водяры не купить, - перешёл на другую тему Кудряев. - Ваня, пошли, покурим. Они вышли на улицу. Сагорин следил за танцующими Самогадпековым и Албановой, мимо них проплыла в танце Зина Бенюх из "А" класса Черезовым из "Б" класса, похожим на суслика. Она показала Сагорину язык. "Ну, и что это было?.. Пару нашла себе достойную", - подумал Паша, когда Зина снова проплывала мимо него, он показал ей согнутую в локте руку с ладонью на изгибе. Зина обиделась, Паша был доволен. Потом в его поле зрения попала Коровницкая Тамара, она разговаривала с Тулузиным. Выглядела она сексапильно в своем белом, длинном платье облегавшим плотно её фигуру. Четко очерчивалась её большая грудь, детали нижнего белья не проглядывались, а её черные длинные волосы, красиво контрастировали на белом фоне платья. Посмотрел на сидевшую за столом Пурсову, следившую за Самогадпековым и Албановой. "Гад, дурак, Пурсова такая красавица, а он с Албановой гуляет, - думал Паша, когда на него посмотрела Коровницкая, отвернулся. - Вообще-то Галя девушка шустрая, говорят что совсем уже и не девушка, и на язык острая, любого отошьёт. Зря Красавчик её приглашал. Кого бы пригласить потанцевать медляк?". - Паша посмотрел на Анжелу Толокову, она разговаривала с Софьей Алексеевной. "Толокова, тоже ничего, красивая девочка, всё при ней. Не хуже Пурсовой, а может и лучше. Правда нос с горбинкой, ну это - ничего, он её не портит. Зато ямочки появляются на щеках, когда она улыбается. И ножки длинные, правда немного кривоватые, зато лицо красивое". Вальс закончился, на импровизированную сцену вышли два парня с гитарами. - Здравствуйте ещё раз! Представлюсь, для тех кто меня не знает, меня зовут: Гуляев Дорофей, - представился Дорофей, все зааплодировали, его все хорошо знали, особенно девочки, они вообще были в него влюблены. - Мой коллега-музыкант - Крохаль Семён, - представил он тихого паренька из "Б" класса. Они вместе поклонились. - Мы исполним песню "Девочка в платье из ситца". В помещение с улицы начали заходить люди, рассаживаясь по своим местам. В зал столовой вошёл Мутузов, он нёс литровую банку с яблочным соком. На улице он уже поздоровался с кем посчитал нужным: Прохоренко, Дармограем, Тулузиным, Фоминым, Шаповаловым, Рубличем и Водопьяновым. Лужнику, Столярову, Балаговичу руки принципиально не подал. - Попрошу тишины в зале! - шутливым тоном сказал Дорофей. - Давай Дорик, сбацай "Мурку", - выкрикнул кто-то из ребят. - "Таганку", - выкрикнул другой голос. Неожиданно кто-то хлопнул Сагорина по плечу, он обернулся увидел Мутузова. Андрюха подмигнул, сел через стул от него. Рядом с ним сел Кудряев. - Привет Сагорик, боец, - сказал он весело, обнял его, пожал руку. - Шо, жажда мучит? - Привет Андрюха. Жажда не мучит. - Ну, понятно, вы уже вмазали шипучки, а я сухой, как - лавровый лист! Щас повеселимся! Софья Алексеевна увидела Мутузова со своего места, строго спросила: - Мутузов, ты откуда появился? Ты не наш выпускник, выходи. - Пусть посидит с нами, Софья Алексеевна, - начал канючить жалобным голосом Кудряев. - Андрей же учился с нами. - Здравствуйте, Софья Алексеевна, я соскучился за вами. Вы же моя самая любимая учительница! Я без вас скучаю! - Умел делать комплименты без зазрения совести. - С праздником вас, - говорил он лучезарно улыбаясь, - с выпускным! Разрешите мне с нашими парнями посидеть за столом? Ведь последний раз видимся все вместе. - Ладно уж, сиди. Только смотри, без своих штучек и... - Тишина в зале! - призвал к тишине чей-то отец. Софья Алексеевна замолчала. Гитаристы заиграли на гитарах у двух микрофонов, Дорофей запел красивым, мелодичным голосом:

Девочка в платье из ситца, Каждую ночку мне снится. Не разрешает мне мама твоя, Мне, на тебе жениться.

- У кого открывалка есть? Сок открыть, - тихо спросил Мутузов. Кудряев и Коробка тоже начали спрашивать открывалку. Мутузов хитро подмигнул, достал из кармана свою открывалку, тихо сказал: - Конспирация, чтоб никто не догадался. Давайте свои стаканы и стакан Сагорика. - Он начал разливать по стаканам самогон первак, подкрашенный чаем, под яблочный сок. Налил себе, Кудряеву, Коробке, Боцюну и Сагорину. - Где стакан Трухи? - спросил он. - Ему и так хорошо, он окосел от шампани, - сказал веселясь Коробка. - Ты шо-нибудь принёс? - Как и договаривались, пузырь водяры. Я спрятал его на улице. - Шо ж ты раньше не сказал, а мы искали горючее, - рассердился Кудряев. - Тихо. Стальная Софья пасёт за нами, - сказал ему Коробка. Все юноши повернули головы на учительницу, льстиво заулыбались. Мутузов кивнул головой, мол сказал: "извините". - Вздрогнем не чокаясь. Тот кто в море не бывал, тот и жизни не видал! Кудрявый, передай Сагору, шо в его стакане смага, чтоб нас ненароком не выдал. Кудряев на ухо сказал Паше, что в стакане у него самогон, но Паша и сам уже догадался. - Ну, пацаны, чтоб кони грома не боялись! - сказал Андрюха тост, юноши улыбнулись, выпили, начали закусывать, запивали мнимый яблочный сок ситром. Сагорин выдохнул, одним глотком выпил пятьдесят грамм, от крепости самогона глаза у него расширились, он никогда до этого не пил крепких алкогольных напитков. - Закуси колбаской, Паша, - посоветовал Иван, заботливо подсунул ему тарелку с бужениной. Мутузов расправил плечи, весело уплетал за обе щеки все, что видел, бодро поглядывал, по сторонам подмигивая бывшим одноклассницам. Заметив настороженный взгляд Самогадпекова, улыбнулся ему, щёлкнул ногтем по стакану, потом себе по горлу. Показал глазами на шампанскую бутылку. Самогадпеков думая что он приглашает выпить шампанского, кивнул головой, зная, что шампанское уже кончилось.

Девочка в платье из ситца, Больше мне ночью не снится. Не разрешила мне мама твоя, А я расхотел жениться.

Допели ребята песню, им зааплодировали, они поклонились, ушли со сцены. Снова включили магнитофон. - Ну, шо красивая, сок пить будем? - спросил Мутузов у Гали Пурсовой, она сидела напротив него. - Ты не изменился, Андрюша. Все такой же озорной и наглый, - весело ответила Галя, выпитые два бокала шампанского, расслабили её. - Какой есть, Галочка, меня не изменить, - он взял её стакан, налил самогон, добавил в него ситро. Самогадпеков подошёл, согнал со стула Гришу Боброва, сел на его место рядом с Пурсовой. - Звал меня? Андрюха, - спросил он, глядя на Мутузова своими наглыми голубоватыми с синевой глазами. - Выпить с тобой хочу... - Мутузов чуть не сказал "хазар", хотя очень хотел сказать. - Так наливай! - уверенно сказал Самогадпеков. Андрюха взял стакан Боброва, налил почти полный стакан самогона, отдал Самогадпекову, себе налил половину стакана. - Ну, поехали Сафатик, за ветер удач! До дна, как мужики, - он выпил свою порцию, не скривился, выдохнул в подбородок, закусил колбаской. Самогадпеков не чуя подвоха, начал пить, смело глядя на ожидающие лица ребят. И после первых двух глотков, глаза его расширились в ужасе... Раньше он пил только сухое, домашнее вино, а это пойло показалось ему на вкус - керосином. Выпив половину стакана, он поставил его на стол, начал ловить ртом воздух, ребята дружно засмеялись. - Со свиданьицем, Сафатик, - сказал Андрюха. - Будь здоров, и не кашляй! - хохотнул он. - В чём дело? - озабоченно спросила Стальная Софья глядя на хватавшего ртом воздух Иосафата. - Молодость вспомнили, - ответил её Кудряев. - У вас еще молоко не обсохло на губах, - сказала учительница. Парни громко засмеялись. - Всё в порядке? - спросил подошедший отец Симутиной, обращаясь к учительнице. - Конечно, лучше не бывает, тихо, как штиль на море, - ответил ему Мутузов, и когда отец Симутиной отошёл, спросил у Эдика: - Шо за хмырь? - Пахан Симутиной. - Такой же страшный на рожу, как дочка! - засмеялся Андрюха, парни его поддержали. Тем временем Самогадпеков пришёл в себя (обиделся на Мутузова), он закусил и смотрел на танцплощадку. Пурсова сделала большой глоток из своего стакана, отставила его. - Фу. Шо за гадость ты мне намешал? - Бренди деточка, морское пойло, - ответил Андрюха, под смех своих ребят. - Стальная Софья идёт, - предупредил Кудряев. - Теперь полундра, пацаны. Линяем, кто - куда, - дал команду Андрюха, все мигом поднялись, разошлись танцевать. Самогадпеков пригласил танцевать очередную девушку, ей оказалась Майя Макеева, симпатичная хорошистка, занимавшаяся плаванием, отчего у неё были развиты плечи и руки. - Андрюха, пригласи вон ту подругу, - предложил Кудряев, указывая на отличницу, красавицу Дашу Шевелеву. - Кто такая? Почему печальная? - За Красавчиком печалится, он её не пригласил на танец. - Красивая девочка, стильная, пусть её шахтёры обеспечивают. Сосватаем их, погуляем и будет как в сказке: были они красивые и здоровые и умерли в один день, и сразу проведём в последний путь. Нам свои красавицы ближе, - ответил Андрюха и подошёл к Пурсовой. - Давай потанцуем, Галочка, в последний раз. - Почему в последний? - Так может, я уеду в мореходку, учиться в Одессу. - Ну, так ты же приедешь? - Я бы приехал, если бы знал, шо ты ждёшь - меня, а не нашего армянина. - Кого? - Хазара. - Кто это? - Тебе ли не знать кто. - Не знаю. Кто это? - Гад. - С чего ты взял, шо я его жду? - Многие девки любят этого бабника, а он любит только себя. - Да, плевать мне на него, пошли, потанцуем. Они ушли танцевать. Остальные парни пошли курить на улицу. Захмелевший с непривычки Сагорин, осмелел, ему было легко и весело, казалось ему возможно всё, даже робость перед девушками куда-то пропала. Он подошёл к Веронике Ставницкой, она увидев его состояние она немного испугалась. - Нравится тебе вечер? - спросил он. - Мне? Нравится, - робко ответила она, начала искать глазами брата. В школе, Вероника чувствовала защиту брата, однако всегда побаивалась Сагорина, хоть он и был на вид симпатичный, но его репутация хулигана пугала её. Она держалась в стороне от хулиганистых мальчишек. Не в пример Симутиной, которая сама лезла на рожон. - Почему не танцуешь? - спрашивал Сагорин, чувствуя себя раскованным и галантным. - Не хочу, - ответила Вероника, она не никак не могла отыскать взглядом брата. Он на улице разговаривал с Рубличем о дальнейших планах на жизнь, после окончания школы. - Давай научу. - Не хочу. - Она занервничала. - Спасибо Паша, мне нужно идти, я брата ищу. -Хотела отойти, но Паша крепко взял её за руку. "Она хорошенькая", - промелькнула у него мысль, он смотрел на её плоское, всё в прыщиках лицо, она была очень худая, без груди и выпирающими ключицами. - Отпусти меня, пожалуйста. Я закричу, - сказал тихо она, гладя с ужасом на него. - Ты шо, боишься меня? - Паша отпустил её руку. - Мне надо, брата... - Вероника не договорила, слёзы выступили на её глаза, она убежала. - Ну и дура. К тому же ещё - корявая, - сказал он, прошёлся по залу, сел рядом с Симутиной. - Чего тебе нужно, Сагорин, - спросила она сердито. - Хочу поговорить. - Я тебе не мама, не о чем нам говорить. - Тогда пошли, потанцуем. - С кем? С тобой? - она окинула его презрительным взглядом. - Иди проспись, мальчик. Ты мне не нравишься, я бы с тобой не танцевала, даже если ты оказался единственный мужчина на необитаемом острове. - Грубишь? Симутина посмотрела на него как на недостойного даже её взгляда. Поднялась, пошла от него подальше. - Ну, не везёт мне с девушками, даже страшилки не хотят со мной танцевать, - сказал он, допил самогон из стакана Иосафата. Тем временем на улице, за клубом, Мутузов уже пил водку с Коробкой, Кудряевым и Боцюном, запивали они ситро, прямо из бутылки. С ними стояла и курила Пурсова. К входу в столовую подъехала белая "Волга", из неё вышел солидно одетый мужчина, кавказской национальности, он поманил рукой к себе Лебезева. Вова подошёл к нему. - Мальчик, позови мне сюда Сафата, - сказал он. - А шо ему сказать? - Скажи дорогой, папа к нему приехал. Лебезев метнулся в здание, быстро нашёл Самогадпекова, сообщил о приезде отца. Сафат вышел на улицу, подошёл к отцу. Они переговорили, потом Самогадпеков старший открыл багажник, достал оттуда сумку, отдал сыну. Сел за руль, уехал, Иосафат подозвал к себе недалеко стоящего Лебезева. - Найди Мутузова, пусть придёт сюда, - сказал он приказным тоном, Лебезев убежал выполнять указание. К Иосафату подошла Кристина. - Папа приезжал? - спросила она. - Да. Привёз сухое вино и шампанское, по мелочи закусить. - Сафат, тебя не пропустят внутрь столовой, там стоят на контроле два мужика. - А мы не пойдём туда, посидим на воздухе, - он обнял Кристину за талию. Мутузов обнял Пурсову, она не сопротивлялась. - Слышь, Пират, найди мне этого соловья, Дорика, и веди сюда. Музыку хочу послушать, - распорядился Мутузов, Кудряев сразу умчался выполнять распоряжение. Прибежал Лебезев, он сказал Андрюхе, что его ищет Гад, у него полная сумка выпивки и закуски, "батя ему привёз". - Сюда его веди, - тоном самоуверенным сказал Мутузов, Лебезев быстро ушёл за Самогадпековым. Кудряев нашёл гитариста Дорофея в компании четырёх девочек и двух парней: Дашей Шевелевой, Таней Мухиной, Леной Ковальчук, Толоковой Анжелой, Алексеем Волченко и Володей Чижовым, он пел им песни под гитару. Кудряев начал ему сбивчиво объяснять, что его срочно зовёт Мутузов. - Подождёт. Я занят, - ответил Гуляев. Кудряев непонимающе уставился на него, как можно отказывать, когда зовёт сам - Мутузов! - Он просил тебя, прийти. - Кто он? - Андрюха, Адмирал! - Слышишь, Кудряев, иди гуляй, ты нам мешаешь, - сказала Толокова. - Дорик, погнали, Адмирал просил тебя прийти, - говорил умоляюще Кудряев. - Тебе же сказали: иди отсюда, - ответила ему красавица "Б" класса Мухина. - Дорик, ну пошли, - ныл он, ребята возмутились, он продолжал свою тему. - Ладно, только куда идти? - Он за клубом ждёт. Гуляев в сопровождении Кудряева, Шевелевой, Мухиной и присоединившимся к ним Нечаевым, пошли за клуб. Здесь Мутузов увидев гитариста, крепко обнял его, предложил выпить, он отказался. - Тогда сыграй брат, чтоб душа развернулась и не свернулась. - Шо сыграть? - Давай "Таганку". Дорофей присел на лавочку, начал играть и петь, Скоро к ним присоединились: Самогадпеков и Албанова. - Теперь я тебя угощу, - сказал Иосафат Андрюхе, показывая пакет. - Я сам тебя могу угостить. Падай на лавку, он согнал с лавки Коробку, Самогадпеков и Албанова присели. Сагорин сидел за столом, общался с Гришей Бобровым, к ним подошёл взвинченный до предела Ставницкий Альберт. - Выйдем, поговорим! - сказал повышенным тоном Альберт Паше. Сагорин посмотрел Альберта, парень за последний год окреп, занимался баскетболом, на турнике, не курил, голос его переменился, он стал говорить баском. Он согласно кивнул головой, сказал Боброву: "Постереги моё место", - он пошёл следом за Ставницким на улицу. Они зашли за клуб, в лунном свете хорошо видели друг друга. Невдалеке играла гитара, слышалась "Таганка". - Ты чего приставал к моей сестре! - спросил сердито Альберт, сжимая кулаки. - Хотел потанцевать с ней, разве нельзя? - ответил Паша, ничуть не испугавшись. - Ты зачем хватал её!? - Не кричи. Говори спокойней, я... - На! - крикнул в ответ Альберт, неумело махнул кулаком целясь Сагорину в лицо, попал в подбородок. Удар оказался не поставленным, не сильным, у Павла качнулась голова, по инерции он сделал шаг назад. Из темноты за ними наблюдали: Мутузов, Коробка, Кудряев, Самогадпеков и компания. - Вот и время пришло, овощ созрел, пора срывать, - тихо сказал Мутузов Коробке. - Ставницкий Сагора не одолеет, не тот калибр, - выразился словами Мутузова Кудряев. - Посмотрим. Альберт парень здоровый, по физ-ре отличник, пятнадцать раз поджимается на турнике, - сказал Коробка. - А Сагор - двадцать! - сказал Кудряев. - Давно пора проучить этого зазнайку, он выпрашивал хорошую взбучку, - сказал Самогадпеков. Паша начал кружить, он не хотел драться, отходил, Альберт же молотил руками по воздуху, как колёсами парохода. "Ты чего, Альберт, успокойся, не психуй, давай поговорим", - мирно говорил Паша. И всё же он достал Сагорина, три раза вскользь по телу, раз больно попал кулаком по голове. Сагорин рассвирепел, схватил противника за пиджак левой рукой, не обращая внимания на град ударов обрушившихся на него, с размаха хлопнул пятернёй противнику по щеке. Удар был сильный, Альберт упал на спину, но тут же поднялся и бросился в атаку. Сагорину надоела эта возня, он встретил Ставницкого прямым ударом ноги в живот. Альберт согнулся, упал и долго лежал на земле, держась руками за живот. Паша нагнулся к нему, подал руку. - Ладно, хватит валяться, поднимайся, - сказал он. - Ты обидел мою сестру, - Альберт поднялся сам. - Этого я простить не могу. - Он явно намеривался ударить Пашу, но и боялся снова начинать драку. Из темноты вышли ребята и девочки. - Шо, приссал Сагорик, - насмешливо сказал Коробка. Паша повернулся, увидел Коробку, Мутузова и остальных. - Пошёл ты Ящик, - ответил он (кому бы он с удовольствием набил лицо, так это Коробке). Он сжал кулаки, пошёл на Ставницкого, Альберт махнул рукой с боку, Паша легко увернулся от нелепого удара, и чётко расчётливо ударом кулака в подбородок послал Альберта в нокдаун. Альберт упал, пошевелился, пытаясь подняться, валился на спину. - Теперь твоя очередь, кабан жирный, - сказал он Коробке. - Вижу Сагор, ты герой, - усмехнулся Мутузов. - И ты с этим подлецом заодно? Я давно заметил, ты в последнее время стал другим, связался с подхалимами, на меня стал косо смотреть, - выговорил он Андрюхе, и спросил: - Думаешь ты - герой? Это они тебя боятся и используют как дурмашину в своих целях, - он указал на Коробку и ещё кого-то, - а я тебя не боюсь, мне на тебя - плевать! - Я ж говорил, плод созрел, - сказал недружелюбно Мутузов, снимая куртку, передал её Коробке. - Андрюша, дай ему хорошенько по мозгам, чтоб уважал людей, - сказал Коробка. - И до тебя очередь дойдёт, бройлер жирный. Ты - следующий! - ответил ему Сагорин, снял свою куртку, бросил её на землю. Неожиданно появился Балагович, он спросил, что случилось, ему кто-то ответил, что будут драться Паша и Андрюха. - Нисчак. Заценим! - обрадовался он. Недавние друзья начали сближаться, ребята и девушки загалдели, парни поддерживали Мутузова, только Иван стоял молча. Он был другом Паше, и был другом Андрюхи, он не знал как остановить драку. Драка началась жесткая, оба были достойными соперниками, обменялись множеством ударов. Потом схватились в борьбе, Паша был лучше подготовлен, но андрей был гораздо сильней физически, они качались по земле, нанося друг другу удары кулаками. На возбуждённые крики ребят, начали подходить ребята и девушки из других классов. Ставницкий ушёл в столовую искать сестру. - Атас! Родоки идут! - крикнул кто-то, круг разомкнулся, какая-то девчонка убежала. Сагорин и Мутузов продолжали бороться тяжело дыша, Боцюн и другие парни растащили их в стороны. Только Коробка пылал злобой против Сагорина. - Повезло тебе, Сагор, - сказал злобно Андрюха. - Ещё поговорим, - ответил Паша, к нему подошёл Иван. - Выпейте мировую, вы же всегда друзьями были, - сказал он. Паша и Андрюха мерили друг друга уничтожающими взглядами, Андрюха знал от ребят о боевых качествах товарища, но никак не ожидал, что Паша сможет дать ему такой отпор. И неизвестно, кто бы ещё вышел победителем, если бы их не растащили. - Ладно, я согласен на мировую, - сказал Паша и добавил: - Пока. - Без проблем, Сагорик, договорим в любое время, - согласился Андрюха. - Выпьем мировую, ты это заслужил. Когда пришли учителя и два мужчины родителя, все уже разошлись. Прибежал и Лужник опоздавший на своё любимое зрелище, он сильно огорчился, когда узнал: кто дрался, и он этого не увидел. Мутузов и Сагорин почистили одежду как могли у ставка. Место для дальнейшей посиделки парни выбрали в скверике на лавочке. Мутузов сел посредине, рядом с ним примостилась Галя Пурсова и Самогадпеков, с ним рядом села Албанова. Обнимая одной рукой Кристину, Сафат, другой наливал вино в стаканы (эти четыре стакана Кудряев украл из столовой). Андрюха старался вести себя весело, откалывал свои шуточки, мял молодое тело охмелевшей Гали, а она видя что Иосафат целует взасос Кристину, сама поцеловала взасос Андрюху. - Слышь, Труха, рожа у тебя, как - надфиль, смотреть страшно! - сказал Мутузов Лебезеву, все заржали, даже Кудряев у которого тоже недавно начали проступать на лице угревые прыщи. - Не прикалуйся, Андрюха, - стыдливо ответил Лебезев. - Я думаю, как тебя будет девка целовать? Побоится заразиться, наденет на твою морду противогаз, потом поцелует, - захохотал Мутузов, захихикала Пурсова, заржали остальные парни, Лебезев не зная что ответить вожаку и грозе района только усиленно краснел. Паша стоял в полукруге ребят, не смеялся, делал вид, что о драке забыл, на самом деле он не мог успокоиться, даже выпитое сухое вино не подействовало на него. Он ощупывал вымазанные на коленях в грязь брюки, ощупывал напухшую губу языком. Футболка его была растянута и порвана на плече. Его злили: развеселый Андрюха; хитрый, скупой Коробка; развязная Пурсова. Пронырливая рожа Лужника; глупое, льстивое лицо Лебезева. Его тошнило от высокомерия и гордости Самогадпекова, а хилый Кудряев, бывший на подхвате у Мутузова - раздражал. Друг Иван, вызывал чувство презрения, потому что заискивающе смотрел на Мутузова. Вообще, он никак не мог успокоиться, был на взводе, ему хотелось разбить вдребезги стакан, и начать драку теперь с Коробкой. Но - после драки кулаками не машут, эта поговорка была законом для всех, и она держала его в руках. - Скажи ты тост, Сафатик, - попросил Андрюха. - У нас выпускной вечер, мы закончили школу... - начал говорить Иосафат. - Короче, Сафатик, ты не на комсомольском собрании, - перебил его Мутузов. - Выпьем за нашу школу Чкалова, а главное за наш район, Забахмутку! - теперь кратко сказал он. - Вот, это дело, - одобрил Андрюха. - А я хочу выпить за наших девочек! За наших одноклассниц. - Он подмигнул Гале, она улыбнулась. Все чокнулись стаканами, выпили. Тем временем Лебезев перебрал с вином, он отошёл в сторону, его стошнило, он упал и заснул в собственных тошнотах. Коробка тоже сильно опьянел, доказывал что-то такому же пьяному Кудряеву. Лужник пытался расспросить что-либо о драке, с ним никто не разговаривал, вино не наливали, он ушёл. Иван с мрачным лицом, думал: почему случилась драка между друзьями? Мутузов держал на коленях счастливую, хмельную Пурсову, они то и дело целовались. - Вы тут гуляйте, мы скоро придём, - сказал он, поднялся, держа на руках Галю, поставил её на ноги. Повёл её за деревья, они держали друг друга за талии. Сафат обнимался с Кристиной, причём его правая рука шустро бегала по всем выпуклостям девушки. "Сосем как на Зарнице с Коровницкой ведёт себя, ловелас, он своего не упустит", - подумал Паша с неприязнью о Самогадпекове. Мутузов завёл Пурсову за деревья, прислонил к тополю, начал неумело целовать в губы, в щеки, в шею. Одной рукой полез через спину к застежке лифчика, другой нетерпеливо начал задирать платье вверх. Она пьяная ничего не замечала, только смеялась, наслаждаясь поцелуями. И только когда он натянул ей платье до пупа, она начала вырываться, отталкивать его. Мутузов не слушал её, кровь стучала ему в виски, плоть требовала своего. Галя заплакала, начала царапать ему лицо, звать на помощь, кричать, он сорвал с неё бельё, свалил на землю... - Шо там такое? - спросил Кудряев у Коробки. - Андрюха веселится с Галей, у них любовь, - ответил глумливо Коробка. - А чего она кричит? - От удовольствия. Сагорин ни с кем не прощаясь, пошёл по алее к столовой. Он зашёл внутрь, не обращая внимания, на устремлённые на него взгляды нашёл брата и сестру Ставницких. При виде пьяного Сагорина с курткой в руках, в грязных брюках, мятой футболке при опухшей губе, Вероника закрыла собой брата. - Уходи! Не трогай брата! - сказала она в отчаянии. - Я только хотел извиниться... Альбер сам полез, он первый начал драку. Я не хотел... Извини меня Вероника. - Иди, пожалуйста, Сагорин. Иди домой, - говорила Вероника едва не плача. Софья Алексеевна быстро подошла к ним, видя внешний вид Сагорина, подумала: он хочет, затеять драку. Увидев классную руководительницу, Паша решительно пошёл на выход. - Сагорин, шо произошло? Ты подрался? Остановись. Отвечай немедленно! "Ты теперь для меня - никто!", - подумал он не останавливаясь, вышел на улицу, направился домой. Кончилось детство.

Всеволод Степняк.

Литература, используемая при написании книги: "Солдаты Афганской войны". Сергей Бояркин.

Оставить комментарий © Copyright Степняк Всеволод Олегович (stepnyaka@gmail.com) Размещен: 23/07/2014, изменен: 23/07/2014. 991k. Статистика. Роман: Проза Скачать FB2		Ваша оценка:
Аннотация: Жизнь школьников, их переживания, заботы и проблемы времён Советского Союза.

Степняк Всеволод Олегович : другие произведения.

Всё что было... ч.1