Аннотация: Часто люди их не знают, потому и не понимают
ДУРАЧОК
Ему было уже за восемьдесят.
Доктор наук, внёсший значительный вклад в разработку "ядрёного" оружия, он переломился после встречи с Эдвардом Теллером, который в возрасте за девяносто лет, прилетел в их атомный город на международный семинар по борьбе с угрозой астероидов Земле.
Виктор Данилович давно знал, что "американе" скупили задёшево большинство важнейших, прежде засекреченных разработок, в рамках "общего" научного проекта.
Тогда и понял он, что государству начхать на эти секреты, потому что львиная доля американских средств оседает в Москве у высших чиновников.
Посвятив всю жизнь работе на "старуху с косой", мечтал учёный на старости лет оставить след по "мирной" тематике.
Теллер поколебал его совсем. Седой отец водородной бомбы, старше его на пятнадцать лет, с трубкой поверх штанов, замещающей мочеточник, был, однако, весьма разумен и продвинут.
В личной беседе с Виктором Даниловичем, он заявил, что эпоха противостояния между двумя державами нелепа, и пора её кончать, что он посвящает остаток своей жизни борьбе с астероидами, которые могут уничтожить человечество.
Доктор наук хорошо понимал собеседника.
Далёкий от проблемы борьбы с метеоритами, он, в последнее время занимался "втихаря" разработкой источников дармовой энергии из эфира, хоть и была эта тема далека от задач, прописанных его отделу.
Учёный развил теорию торсионных полей, пронизывающих всю Вселенную и нашёл пути обуздания сверхсветовых потоков.
Удалось построить установку с мощными магнитами в высокочастотном поле, которая черпала энергию из "ниоткуда" и крутила двигатель.
До поры, до времени, начальство смотрело на увлечения доктора наук сквозь пальцы.
Однако, однажды, он сумел усовершенствовать установку так, что та вошла в замкнутый цикл автономного питания из космоса и, к величайшему изумлению присутствующих, жутко взвыла, поднялась в воздух, пробила потолок и скрылась в неведомых просторах Космоса.
Виктор Данилович торжествовал в душе, не смотря на разрушения, принесённые родному институту.
"Вот она бешеная энергия Космоса, - думал он. - И не иначе, как скрылся объект в ином, параллельном мире и не только победа это над силами гравитации, а, возможно, прорыв в туннель времени".
Раньше читал он о Монтаукском проекте американцев, но посчитал путешествия во времени искусной афёрой предприимчивых дельцов, чтобы заработать славу и деньги на сногсшибательных событиях.
Теперь он поверил, что-то есть от правды в сенсационных сообщениях.
Естественно, случай с антигравитацией получил огласку, а Виктора Даниловича вызвал к себе представитель "компетентных" органов, специально прибывший из Москвы, который настоятельно "попросил" прекратить подобные эксперименты.
Доктор наук с жаром пытался доказать, какое удивительное будущее у его установки, и хмурый гэбист приоткрыл немного завесу тайны.
- Этим занимаются другие институты, мы применяем давно вновь открытые Вами эффекты в военной технике и не надо других изысканий в этой области.
Ошарашенный доктор наук настаивал.
Тогда "компетентный" сказал ему:
- Я превышаю свои полномочия, но, чтобы поняли Вы, к чему могут привести такие открытия, приведу, поскольку работаете Вы тоже в секретной области, пару примеров. У нас давно на такой энергии функционируют летающие тарелки.
- Так НЛО не выдумки?
- Только не НЛО, вы считаете это визиты инопланетян? - с сарказмом усмехнулся "спец". Потом продолжил:
- Скажу ещё, подводная лодка "Курск" затонула из-за испытания супер торпеды "Шквал". Её двигатель основан на принципе питания свободной энергией. Но, на момент испытаний, сложилось случайно такое положение космических полей, что двигатель получил на порядок больше энергии и пошёл в разнос. Последствия Вы знаете.
Учёный обязался прекратить эксперименты, но скоро его отправили на пенсию, от греха подальше, чтобы не мог использовать вверенный ему потенциал ресурсов.
Виктор Данилович, однако, воспользовался своим домашним ресурсом и, в глубокой тайне от окружающих, продолжил свои изыскания, соорудив установку в гараже. Для удобства работы, он прикупил у соседа, такого же старого, как он сам, его гараж и, убрав стену, получил просторное, почти квадратное помещение.
Жена его умерла, дети разъехались, жил он вместе с псом, добрым доберманом пятнадцати лет, который, соответствуя по собачьему возрасту своему хозяину, исключительно понимал его без слов.
Стоило доктору только подумать, например, о возникшей необходимости подпереть новый большой магнит в установке, доберман срывался с места, находил в хламе у стенки гаража совершенно подходящий деревянный брусок и нёс его в зубах хозяину.
"Неисповедимы пути твои, Господи" - размышлял учёный, - "собака читает мои мысли, всё связано эфиром в этом мире. Почему такой старый я, почему только на исходе жизни понял суть вещей, сколько мог бы сделать, зная это раньше"?
Иногда старик, после очередного проникновения в тайны мироздания, выходил из гаража "в люди".
Прикупал маленький стограммовый флакончик коньяка, больше было нельзя - шалило сердце, и шёл вместе с доберманом на берег озера.
Пёс, отфыркиваясь, с удовольствием плескался в воде у кромки берега, а Виктор Данилович потреблял мелкими дозами коньяк и всматривался в голубую ширь небес над озером. Казалось ему порой, что чувствует он контакт с неземными цивилизациями, которые, помаленьку, исподволь открывают ему секреты взаимодействия энергий, недоступные человечеству и сердился старый учёный: "Жить мне недолго, открыли бы всё сразу"!
"Нельзя", - приходил голос из космоса, "не подготовлены вы люди к нашему, почти абсолютному знанию, натворите дел".
Возбуждённый неземными голосами и коньячными градусами, шёл учёный вдоль озера.
На пути, наверняка, встречались пацаны, вечно что-то поджигающие на берегу.
- Партизанен! - шутливо кричал Виктор Данилович и сжимал кулаки, как будто стрелял из автомата:
- Пух, пух, пух!
Ребятишки привыкли к странному, высокому, седобородому старцу и, издали компетентно сообщали друг другу:
- Вон дурачок идёт!
Но, когда, учёный присаживался на пенёк и начинал рассказывать им про неземные миры, про путешествия сквозь время, про источники вечной энергии, слушали, раскрыв рот.
- А зачем тогда высоковольтные линии и заправочные колонки? - спрашивали ребята.
- Затем, - отвечал старик, - чтобы делать богатыми, присосавшимися к ним. Вот вырастите и создадите сеть независимых энергетических установок, берущих энергию из эфира, и сами станете независимы. Будете питать энергией свои дома, своё производство, и не надо будет поклоняться чубайсам, держащим вас на поводке распределения энергии.
- Я буду производить запасные части для автомобилей, папа говорит - всю зарплату съели! - вдохновлялся рыжий, веснущатый пацан.
- А я поставлю установку из эфира в торговый павильон, - воодушевлялся другой, - отец с матерью еле концы сводят из-за платы за газ и электричество.
- А что же наше правительство не делает их? Всю дорогу аварии со светом, - спрашивал задумчивый, продвинутый мальчишка.
- Делают внучек. Только засекречивают для военных целей, запустишь для всех людей, и секреты кончатся.
- А зачем людям воевать?
- Незачем. Только и генералов тогда незачем.
- А, вдруг, на нас чечены нападут, или китайцы?
- Будет хватать энергии - никто ни на кого нападать не будет. Энергия - это и хлеб, и мясо, и чупа чуп, и автомобили.
- А хлеб из пшеницы делают, она сама на земле растёт, за счёт солнечной энергии, - возражал умный мальчик.
- Растёт. Летом при хорошей погоде. А, представьте, если энергии немеряно, можно задавать климат, какой надо, даже зимой. Сколько хлеба будет!
А много хлеба - будет много молока, мяса.
- Да уж! - согласно разевал рот пёс, удобно примостившись у ног хозяина.
Удовлетворённый беседами с молодым поколением, шёл учёный домой и крепко засыпал. Впрочем, дома спал он редко, довольствовался раскладушкой в гараже.
Ещё старик обожал молодых девушек. Впрочем, после восьмидесяти, многие женщины казались ему молодыми, и мамаши с детьми за тридцать лет и совсем юные девушки.
Интересно, что последние особи сами находили старика. Раскрыв, что водятся у того денежки, а получал он неплохую атомную пенсию, и навредить им ничем не может по старости лет, озорные девчонки раскручивали учёного на коньяк и шампанское, являясь прямо к его гаражу. Напившись на халяву, включали громко магнитолу хозяина и отбивали шейки вокруг мудрёной установки, высоко задирая ноги.
Виктор Данилович с упоением хлопал в ладоши и разливал девочкам напитки:
- А теперь выпьем за синтез передовой науки с самыми гармоничными созданиями природы - девичьими телами!
Сам он почти не пил, только чуть отхлёбывал и никогда не лапал девчонок, хоть те постоянно провоцировали его на это.
Старорежимная закалка нравственности не позволяла.
Однако, соседи, завистливые к гарему старца, нажаловались в милицию.
Но все девушки так отчаянно защищали старика, что капитан, явившийся в гараж расследовать дело, только махнул рукой:
- Нечего тут нам делать, есть дела посерьёзней! Эти хоть, прикормленные, на панель не пойдут. А Вы, Виктор Данилович, хоть бы двери закрывали, не дразнили соседей, вон у Вас гараж какой здоровый, места для тёлок хватит.
Учёный смутился, и к великой обиде девушек, пообещал двери закрывать и озорниц туда больше не пущать.
Бывшие коллеги доктора наук заглядывали иногда к нему по дороге с работы, гараж стоял на пути домой, интересовались его успехами, но никогда он не показывал им свою установку, памятуя о визите из спецслужб, и отнекивался, что стар стал, не может выдумать ничего нового.
Впрочем, прежние сослуживцы не настаивали, им интересней было жаловаться на притеснения начальства. С тех пор, как сотрудникам повысили зарплату, проходную оборудовали с отпечатками пальцев и счётом времени убытия-прибытия по секундам, а премий лишали за любое мелкое формальное упущение.
- Как же так? - удивлялся Виктор Данилович, - учёный не может творить в клетке, как орлы размножаться в неволе. Если деньги есть, наоборот, сделать им благоприятный режим, спрашивать за результат, а не за отбытие времени.
Все согласно кивали, но считали, что большие начальники никогда на это не пойдут, те получали намного больше подчинённых учёных, и в начальники прорвались не по знаниям, а по связям, и никаких других "научных" аргументов для уважения сотрудниками, кроме ужесточения формальной дисциплины, представить не могли.
Старый учёный был для работающих сотрудников отдушиной, в которую они сбрасывали своё недовольство, всегда зная, что тот всё поймёт.
Однако, из-за странностей поведения Виктора Даниловича, закрепилась за ним слава "дурачка" у всех жителей небольшого города, слышал он часто это обидное слово, подходя к магазину за продуктами, от великовозрастных оболтусов, сгрудившимся в кучу в соображении, как и на что, выпить.
Никогда не держал доктор в душе зла на них, только размышлял с высоты своей старческой мудрости о вреде пустого времяпровождения, когда каждый мог бы заняться интересным, увлекательным делом, но не стремились люди к этому, лениво поругивая местную власть за воровство и взятки.
При этом каждый из них завидовал, что сам не оказался у кормила - сколько бутылок можно было бы взять на взятки!
Умер учёный тихо и незаметно. По дороге домой из гаража, взволнованный полученным КПД больше ста процентов от маленькой дешёвой, практически работающей установки, которая могла обеспечить дармовой энергией любого желающего, робко присел он на асфальт от сердечной боли, прислонившись к дереву, да так и не поднялся, а скорая помощь запоздала.
У могилы, как принято, говорили добрые, от сердца слова о мудром учёном.
Было много молодых девушек и пацанов, что дало повод отдельным кучкам провожающих пошептаться о фантастическом разврате старого ловеласа по всем направлениям ювенологии.
Приехавших на похороны детей в гараж не пустили, пока не вывезли из него установки, спецслужбы незаметно следили за деятельностью доктора наук, главное было, чтобы его изобретения не вылезли в открытое пользование.
Долго ещё ребятишки у костров на берегу озера обсуждали идеи учёного.
- Такие не умирают, - со знанием дела философствовал рыжий Толька, - они уходят в другое измерение и потом снова возвращаются на Землю.
- Глянь, ребята - дурачок идёт! - закричал один пацан, указывая в сторону леса.
Но это был другой, согбенный старик, который, не обращая внимания на ребят, проковылял мимо, опираясь на палку.