Мы стояли на берегу пересыхающей речки Кайнар. Была великолепная осенняя теплая погода и, в свободный вечер, я попросил ключи у нашего водителя и поехал осматривать зоологические и археологические достопримечательности, которых в тех местах очень много, а пешком все не обегаешь.
Когда солнце уже касалось горизонта, я лихо завернул к истокам Кайнара и понесся по известняковой ровной дороге назад, к палатке. И сходу въехал в грязь, которой сроду тут не бывало. Среагировал я быстро, на мосты мой ГАЗ-66 не сел, я включил передний мост, пониженную и, потихоньку газуя, попробовал вылезти назад. Не тут-то было. Выглянул из кабины - передние колеса не крутятся. Что за черт? Слез в грязь, заглянул под машину - кардана на передний мост нет. Тут я вспомнил, что шофер наш лежал под машиной в обед, видать, снял кардан по какой-то надобности. Ну, раз такое дело, вытащил из машины два ружья - свое и шофера, закрыл машину и потопал пешком к палатке. Сначала разобрался, что за напасть на дороге. По следу было видно, что, видимо, до нашего переезда на эту точку, мимо артезина, вода из которого потихоньку сбегала в Кайнар параллельно дороге, проехал "Урал", застрял, разворотил все русло ручейка (вытаскивали его, судя по рытвинам, трактором) и вода теперь весело бежала в колее, размочив ее на добрых полсотни метров.
Сухое русло реки Кайнар представляет собой живописный каньон. От начала русла, где я находился, каньон узкий, порядка десяти метров, километров через пятнадцать, где стояла наша палатка, каньон расширялся метров до шестидесяти. Отвесные стены у истока метровой высоты, далее достигали семи, иногда выше, метров. Весной потоки воды размывали русло и полевые дороги, пересекавшие его в нескольких местах, где обрывы уступали место пологим спускам. Летом и осенью в каньоне оставались лужи воды, питаемые из подземных водоносных слоев, и к ним стремились обитающие в округе звери и птицы. Для зоолога это очень интересное место.
Рассудив, что плутать в темноте по степи глупо, я спрыгнул в каньон (еще каньенчик) и бодро затрусил к палатке. На поясе у меня висел патронташ, фляга с водой и полевая сумка, на шее болтался бинокль и фотоаппарат, на обоих плечах висело по ружью, в кармане компас, на запястье часы. Ха-ха-ха. Теперь, через тридцать лет, я хожу только с GPS навигатором (он же планшет/фотоаппарат) и биноклем и то, потому, что слепой и бинокль необходим. Все это барахло умещается в трех карманчиках разгрузки. А тогда мне казалось, что вот только с этими вещами и перепоясанный бесчисленными ремнями я ничего не упущу и совершу все возможные открытия. Правда, никогда не охотился - не понимаю этого и не люблю за зря убивать. Моя бригада отстреливала грызунов для исследований на инфекции. Нам списывали гильзы, порох, капсули из расчета два патрона на добытого грызуна. Вследствие личной заинтересованности и долгой практики, в бригаде работали снайперы. Ждали,. когда песчанки - основный объект добычи, собируться рядом по две-три, и убивали всех одним выстрелом. При этом засчитывались только зверьки, убитые в голову! Брака практически не было. Сэкономленные таким образом боеприпасы делились на всех и использовались для охоты и различных соревнований по стрельбе: "по тапочкам", бутылкам, спичечным коробкам и прочее. Охотниками ребята были знатными. Пилоты самолета "Ан-2", привозившие к нам воду, продукты, бензин и отвозившие добытый материал в лабораторию, строили маршрут с таким расчетом, чтобы отобедать у нас свежей дичью.
Оказавшись начальником в бригаде таких стрелков, я срочно стал наращивать свое мастерство. Боеприпасы, выпадающие на мою долю, я регулярно отстреливал "по тапочкам", бутылкам, спичечным коробкам и прочему. А попутно решал задачи по теории вероятности. Потом, через много лет, полевые материалы и статистические методы, освояемые мной с первого года работы, вошли в кандидатскую и докторскую диссертации.
Учебник по теории вероятности, которые ездил со мной в зоологическом ящике, имел массу задач, связанных со стрельбой. А металлические гильзы иногда раздувались после выстрела и выдернуть их из ствола удавалось только карцангами. Обычно такие гильзы мы выбрасывали.
Отработав первую половину дня, после обеда я с пол-часика решал задачки из учебника, а потом шел поупражняться в стрельбе. И всякие распределения и вероятности проверял на практике. Например, распределение Пуассона для редких событий, сначала изучалось на примере поражения целей, потом, с ростом мастерства - на примере промахов. А для сложения и умножения вероятностей и усложнения задач стал использовать откалиброванные ранее раздутые гильзы. С моей легкой руки мы ввели повторное использование таких бракованных гильз, которые снова раздувались очень часто, в наши развлекательные соревнования по стрельбе. Учитывая огромный опыт стрелков, мишени в соревнованиях устанавливались на предельную дальность выстрела, стреляли на скорость и придумывали всяческие другие извращения. А тут каждому выдавалось по десять нормальных патронов и два патрона с бракованными гильзами. Считали по десять выстрелов. Патронташи снаряжались в случайном порядке, стрелки начинали палить по мишеням, и- как повезет. Кто-то отстреляет свой десяток и ждет результатов по формуле "количество пораженных мишений/время стрельбы". А кто-то после первого, третьего, или какого-то выстрела выбывал из соревнований с раздувшейся гильзой. А я попутно тренировался, занося в тетрадочку вероятность победы в соревновании с учетом времени, точности, и вероятности выбора бракованной гильзы и ее раздувания после выстрела.
Так в потранташе у меня постоянно была пара бракованных гильз.
Я шел по каньону уже больше часа. Стемнело, стены уже высоко поднимались по бокам. Слушал звуки ночной степи и разглядывал крупные, ярко блестевшие звезды. Внезапно впереди послышался неясный шум. Он быстро приблизился и превратился в стремительно накатывающий на меня глухой стук нескольких десятков копыт. Из-за поворота, стиснутый стенками каньона, на меня стремительно несся табун лошадей. Я даже не успел испугаться. Мелькнула мысль, что где-то слышал, якобы лошади никогда не наступают на человека. Ну, не знаю. Видимо спугнутые волками, вороные и гнедые лошади стремительной, черной, храпящей массой перли поперек каньона, почти не видимые в темноте. Я сдернул одно ружье, мнгновенно зарядил и выстрелили вверх прямо, как мне показалось, перед мордами лошадей.
Табун шарахнулся вправо и влево и унесся за спину. Я судорожно вздохнул, переломил ружье... Гильзу раздуло и мне нечем было ее вытащить. "Ну надо же..." подумал я и бодрой рысцой понесся дальше, прикидывая, чтобы было, если бы я не успел выстрелить.
Позади осталось уже чуть более половины пути, когда впереди снова раздался тот же гул, храп и топот. Уже не ожидая приближения следующего табуна, я зарядил второе ружье и даже сделал попытку убраться с пути этой лавины. Но не удалось. С одного боку как раз была довольно глубокая и топкая лужа, а к другому обрыву я не успел перебежать. Гул дрожащей земли, топот, храп, я стреляю, мимо стремительно шарахаясь в стороны проносятся черные тени. Перламываю ружье - гильза раздулась, перезарядить не получится.
Видимо, волки устроили большую охоту в эту ночь по каньону. Третий табун знакомо летел мне навстречу, а стрелять было не из чего. Услышав его, сразу бросился к обрыву, а табун... табун вдруг стремительно повернул и выскочил из каньона! Оказалось, что я уже почти дошел до палатки, которая стояла на пологом спуске и лошади выскочили по нему из каньона и унеслись в степь.
Не понял, какие интриги в эту ночь плело Провидение, краем задев и меня. Но все маловероятные события случились за пол дня. Отвинченный кардан и непредупредивший меня шофер. Ручеек, вдруг бегущий по всегда сухой и ровной колее. Подряд спугнанные три табуна, которые ушли на ночевку в каньон. И две бракованные гильзы, по закону подлости, попавшие мне подряд.
А я завел два потранташа. Один - для соревнований по стрельбе, а другой брал с собой в маршруты.