Аннотация: У меня была подруга. Самая лучшая - потому что нарисованная. Но даже она меня предала. Рассказ по картинке. Июнь, 2015
НАРИСОВАННАЯ
У меня была подруга.
Светлая, добрая, всегда помогала и никогда не завидовала. Я бы ей жизнь доверила.
Я шептала ей на ухо все свои секреты, напивалась вместе с ней, после очередной неудачи с парнем, ходила часами по магазинам.
Мы рыдали над романтичными драмами и заливались хохотом над комедийными сериалами, изобретали кулинарные шедевры и выбрасывали потом их дворовым котам, пели караоке и танцевали неуклюжее танго.
Вот какая совершенно идеальная подруга у меня была.
Понятно, что на самом деле таких не существует. На самом деле подруги бормочут гадости за спиной, врут, что выгляжу прекрасно, и парней отбивают. Я на таких уже не раз обжигалась, вот и нарисовала себе настоящую и идеальную.
Рисовать-то я умела - что угодно и кого угодно. Я и парня бы себе нарисовала, да только толку мало - я ведь малыша хотела, а что от нарисованного получить можно кроме краски?
С подругой куда проще, так думала я, а в результате еще сложнее оказалось.
Она сейчас на кухне сидит - в белом гольфике, в белой юбочке и в колготках тоже белых. Наклонила голову, будто задумалась, а из спины нож кухонный торчит, и вытекают на белый трикотаж цветные ручейки акварели. Прямо красивая инсталляция.
- Ты, Лина, сама виновата! - заявила я ей, пока чай заваривался. - Ты же должна была быть моей, только моей подругой, я тебя для этого и создала. Ты вести себя должна была так, как я того пожелаю!
Лина ничего не ответила - жизнь из нее вытекла вместе с краской.
Раздался дверной звонок, и я чуть кипяток от неожиданности не пролила. Ко мне гости отродясь не заглядывали, только если сама кого приведу.
Заглянув в глазок, я увидела эту гадюку Маринку, расфуфыренную и взволнованную. Что она тут забыла, гадкая воровка?
Не снимая цепочку, приоткрыла дверь.
- Чего тебе? - я недобро нахмурилась, но та и внимания не обратила.
- Ты не знаешь, где Лина? Я никак не могу к ней дозвониться... А она говорила, вы тут вместе живете.
Если бы моя предательница-подруга была еще жива - убила! Взяла и разболтала какой-то посторонней девке, где мой дом. Ах, как хотелось сделать с Маринкой то же самое - воткнуть нож, чтобы лилась и лилась из нее красная краска, но с ненарисованными людьми так сложно. Я ведь не сумасшедшая, все осознаю. Нарисованные люди появляются из неоткуда и в никуда исчезают - никаких документальных свидетельств и беспокойных родственников иметь не могут, не то что такие как эта...
- Наверное, ты что-то не так поняла, Лина просто у меня иногда ночует. И вообще, мы тут недавно конкретно рассорились, и я ее уже пару дней не видела и не слышала.
Разумную придумала отговорку, но Маринка не поверила ни единому слову.
- Ой, да все я так поняла, Аня. Может все-таки впустишь? Я хочу поговорить с Линой! Она ведь здесь, да?
- Еще чего! - возмутилась я. - Нет здесь твоей Лины, идиотка! Оставь меня в покое! Ой, а может это она просто с тобой больше общаться не хочет? Вот и игнорит. А я тут, между прочим, совершенно не причем, так что - до свидания!
Я попыталась захлопнуть дверь, но Маринка, как в фильмах ногу, протиснула и злобно прошипела:
- Впусти сейчас же! Я знаю, что она с тобой. А то папе позвоню, он у меня мент - быстро во всем разберется.
Ах так! Я совсем разозлилась и так резко дверь распахнула, что Маринка чуть на пол не грохнулась.
- Ну, проходи, проходи, ищи свою Лину. Потом еще будешь у меня прощения просить.
Маринка только гордо фыркнула и поправила миленькое платье в синий горошек. Платье-то само по себе миленькое, но на ней смотрелось отвратно. Мне бы куда больше подошло. Наверняка, вместе с Линой выбирали... Я от обиды чуть не зарычала.
Маринка стала заглядывать в каждую комнату, задержалась в моей мастерской, где стены оклеены разрисованными ватманами, и мольберты в каждом углу стоят, а потом вдруг заверещала, как резаная, сунув любопытный нос на кухню.
- Ой, ну чего ты орешь, - я насмешливо похлопала ее по плечу. - Увидела, что на самом деле представляет твоя подруженька? Просто кукла нарисованная!
Я чувствовала себя победительницей.
- Господи! - из глаз Маринки полились слезы, какие-то странные слишком голубые слезы - как в мультиках. - Что ты несешь? Что ты натворила, ненормальная! Ты же ее убила, господи, совсем убила!
Она подбежала к Лине и обняла, захлебываясь в рыданиях, обляпалась вся.
- Ты что, слепая? - у меня от маринкиной дурости чуть глаза на лоб не вылезли. - Это же не настоящий человек, а нарисованный... ау! Не видишь что ли, из нее не кровь, а просто краска, обычная такая акварельная краска вытекает - лиловая, зеленая, голубая, желтая - всяких разных оттенков. Ну, кроме красного.
Вот как можно на такое внимания не обращать? Какая же эта Маринка тупая.
И упрямая. Посмотрела на свои выпачканные цветные руки и, не переставая раскачиваться, как неваляшка, с ужасом выдала:
- Это же кровь, Аня. Обычная такая настоящая кровь, которая течет по венам каждого обычного такого настоящего человека. И нет никаких нарисованных, господи.. Ты же совсем больная, ты убила ее, убила, убила...
И Марина вскочила, вытащила нож из Лины, набросилась на меня, что-то истерично крича и проклиная, и я понять ничего не успела, как эта ненормальная проткнула мне живот. Раз, второй, третий - и я почувствовала жуткую боль, и хотела заорать, но не могла издать и звука. В глазах темнело, и я упала, хрипя и корчась. Только и видела измазанный разными цветами - зеленым, голубым, лиловым, желтым - нож. Видела, как вытекала из меня краска всех цветов радуги. Ну, кроме красного.
Надо же, удивилась напоследок, оказывается я тоже нарисованная.