Нечистой Силы в нашем городе авиастроителей немеряно. Не только в ОВД и Горсовете. Есть и более приземлённая, народная, ведущая свою родословную от мелких демонов, связанных с недвижимостью.
Людка - риэлтор. Сволочь та ещё: то одного обманет, то другого. И всегда себя оправдает в своих же собственных глазах. Получается, вроде бы, она никогда не виновата, а виноваты те лохи, которые решили воспользоваться её услугами. Как и большинство обманщиков она верит в приметы, в бога и в фень-шуй. Эти приспособления помогают её совести прятаться, когда приспичит. Так как приспичивает её часто, то совесть постоянно прячется. Спрятанную совесть никто ни разу и не видел. Даже ночью.
В метро Людку не встретишь, она всё больше на машине. Но в Москве уже некуда ставить, и она всё ж таки спускается на грешную землю, вернее, в грешное подземелье. А там...
Да-да, она специально приезжает из Подмосковья на "Площадь Революции", чтобы привести в порядок фень-шуй в голове. Для этого надо всего-навсего - потереть бронзовые части тел, увековеченных сталинскими скульпторами персонажей. Она всегда подстраивается под свои приметы, но и народные учитывает, потому как людской опыт - великое дело.
Экзамены ей не сдавать, а пограничную собаку она хватает за нос, чтобы её не укусили обманутые клиенты. Нет, конечно, Людка ни разу не подумала, что кого-то обманула, но ведь кусаются же... Да и жизнь сама - всё-таки трудный экзамен, потому и действует на неё студенческая примета. Всего несколько жёстких укусов - очень малый процент от многолетнего кидалова. Пограничный пёс тому гарантия.
Туфельку студентки она трёт в обязательном порядке. Чтобы не стать старой девой? Как бы не так: согласно старинной английской присказке в её шкафу уже пылятся и щёлкают зубами после двенадцати ночи до первых петухов несколько скелетов "бывших". Злятся. А сделать уже ничего не могут. Их время упущено и виноваты в этом только они сами. Прощёлкали свою собственную жизнь, вот и бесятся по ночам. Людка же надеется на новую встречу с очередным лохом-исполнителем. Как все женщины бальзаковского возраста она часто просит знакомых, в том числе и нас:
- Найдите мне какого-нибудь мужичка.
После сорока обаяние самок пропадает, выделяемые гормоны требуют не секса, а денег, вот и разбегаются мужики в разные стороны, лишь только взглянув на них и потянув воздух носом. Чуют гады, что не прибудет благ, а убудет. Не хотят быть скелетами в шкафах.
А Людка тем временем оббегает всех, кто с натёртыми коленками наружу: революционного рабочего, солдата, крестьянина, футболиста, дискоболку, счастливого папашу, мамашу с ребёнком, стахановца, девушку-стрелка. Благодаря этому действу, ни один из скелетов, тех, что в шкафу, ни разу не вмазал ей под зад коленкой, чтобы летела она куда подальше. Женские особи тоже в своё время воздержались. Глупые? Да нет, магия есть магия, от неё, как и от любви - никуда не деться.
Никогда не пропускала она револьвера и гранаты и не потому, что предполагают они удачи в сделках, а просто - это оружие против врагов, которых у Людки немало. И оно работало, качественно отгоняя любителей справедливости. Бах-бабах - и отстал борец за свои права, сидит, утирается.
Сигнальные флажки матроса всегда приносили ей удачу в сделках, а у её клиентов - уносили.
Но главным фень-шуем был маленький писюн у малыша счастливой матери-комсомолки-спортсменки. Несмотря на небольшие размеры он всегда приносил удачу. Когда риэлтер тёрла отросток, непременно вспоминала своего любимого сыночка, ради которого и творила бесчинства. Жалела она только о том, что у стахановца... Да и футболист зря прикрыл это дело мячом: у неё давно был бы миллион долларов и жила бы она не здесь. Сынка бы перетащила... Эх, не учли скульпторы самого главного фень-шуя в жизни. Да, хотя бы как у Аполлона Бельведерского...
Нет, она никогда не гладила петуха у птичницы. Гладить петуха - себе дороже. Это делают только те, кто ни черта не смыслит в фень-шуе. Хотя, натёртый до блеска петух всегда вызывал у неё удивление. Кто это делает, если делать это категорически противопоказано?
Она не догадывалась о том, что тёмной ночью, когда метро пустеет, по нему снуют какие-то тени. И петух, и курица к утру всегда ярче яркого. Скелеты в шкафу традиционно переговариваются:
- Ну, когда же её, суку, клюнет в жопу жареный...? Ведь мы же стараемся, трём, а с неё, как с гуся вода.
А Людка придёт домой, подойдёт к шкафу, постучит и спросит:
- Как вы там, придурки? Вы зачем у меня опять пасту ГОИ украли?
Любит она статуэтки бронзовые, до блеска натёртые, а людей, кроме близких родственников - не любит. Да и хрен бы с ней, но ведь как хочется верить в петуха-то с курицей.