Она ворвалась в его жизнь так же неожиданно и стремительно, как и исчезла. Любовь. Вовка думал, что так бывает только в книжках, а в жизни...
... Вот уже больше месяца не было уроков литературы. С тех пор, как не стало Дмитрия Алексеевича, - самого доброго и мудрого человека. Вовке и его одноклассникам тогда казалось, что она, литература, в общем-то, больше и не нужна, ведь никто так не умел сам и не учил других, как их старый учитель, читать, размышлять, спорить...
И вот однажды, Вовка стоял на лестнице школы и увидел, как, оступившись, сбегающая по лестнице девушка подвернула ногу. Он, протянул ей свою руку, она с лёгкой улыбкой подняла на него глаза и... он утонул! В эту секунду он понял, что глаза, и правда, бывают бездонными, а сердце может колотиться так, что вот-вот выпрыгнет из груди! Она что-то прощебетала ему (наверно, "спасибо"), но он не слышал ни слова. Зато с этого дня он слышал, как бьётся его сердце...
Она нырнула в ожидавшее её авто и исчезла... Казалось, навсегда...
С того дня, который перевернул его мир, Вовка сидел на уроках, как дурак. Ему ничего не лезло в голову, он не мог сосредоточиться ни на чём, кроме как на том взгляде из-под ресниц...
- Чё скажу, парни! - Андрюха Корепин, которого до седьмого класса все звали Репой, а после получил более, как им казалось, взрослое прозвище, - Корень, с загадочной улыбкой произнёс, - К нам новая училка придёт по литературе! Дочка директора!
- Да ну?! - недоверчивый тон компании обидел Корня.
- Отвечаю! Сам сейчас видел, как в учительской преподы с ней беседовали - я за журналом заходил!
- И чё? Как она? - интерес проснулся моментально.
Корень мечтательно прикрыл глаза и с придурковатой улыбкой почти пропел:
- Молода-а-ая! Краси-и-и-ивая!
Всех охватило такое оживление, что никто из парней не мог дождаться начала урока литературы... Никто, кроме Вовки... Для него не было глаз, красивее тех глаз, улыбки, красивее той улыбки...
Прозвенел звонок, прошла минута, другая, третья... Все вопросительно уставились на Корня. Тот только удивлённо пожимал плечами. Но тут донеслись торопливые шаги и все замерли. Шаги остановились у двери, и в полнейшей тишине весь класс услышал "благословляющий" шепот директора: "Ну, ни пуха, ни пера, дочка!"
В класс вошёл Сергей Леонидович, а за ним ... глаза ... улыбка...
Вовка понял, что сейчас он умрёт. Однако, вопреки ожиданиям, его сердце не остановилось, но оно запрыгало и, прыгая, ударялось о грудную клетку так, что Вовке показалось, что это слышат все вокруг. Он огляделся... Но до его бедного сердца никому не было никакого дела. Все слушали Сергея Леонидовича и с интересом разглядывали ... Ирину Сергеевну.
- ... Что ж, прошу, как говорится, любить и жаловать! Надеюсь, вы меня не подведёте! А Вам, Ирина Сергеевна, удачи и взаимопонимания! ...
Счастье... Каким безграничным оно бывает, Вовка понял только сейчас... Она тут! Она рядом! И никуда больше не исчезнет! Он будет каждый день видеть её, каждый день встречать и провожать взглядом! О большем он и мечтать не мог!!!...
С этого дня с ним стало происходить нечто странное. Вечером, он ложился спать, закрывал глаза, но сон не шёл. Перед глазами проплывали картины прошедшего дня. В голове проносились обрывки фраз, её взгляды, её улыбки, обращённые к нему... Иногда, когда в Вовкиной голове всплывали взгляды или улыбки парней, обращённых к Ирине, его сердце начинало биться как-то по-другому, и он понимал, что вот это - и есть ревность... Но чаще всего, повода для ревности не было. Вовка сам удивлялся, что все вокруг такие слепцы, и её красота для других не заметна! Да и никакие машины за ней больше не приезжали. После занятий она, всё ещё прихрамывая, направлялась домой. Её никто не встречал и не провожал. Только Вовка, знавший расписание её уроков наизусть, стоя за углом школы, провожал её долгим взглядом, пока её худенькая фигурка не скрывалась за поворотом. Вовка с состраданием смотрел ей вслед, и единственным желанием его было взять её на руки и нести, нести, нести... Ах, как близка ему тогда была бы она, её улыбка, ресницы!!! Но заговорить с ней об этом Вовка не решался. Как, как ей дать понять, что он уже почти сошёл с ума? Вот так, лёжа, Вовка пытался решить неразрешимую для него задачу... Потом наваливалась дрёма, и Вовка проваливался куда-то, но Ирина не отпускала его даже во сне. Иногда он просыпался среди ночи и долго не мог снова уснуть, он лежал, не шевелясь, и слушал своё сердце... Он давно понял, что в тот день, когда Ирина так неосторожно оступилась на ступеньках школы, он, протянув ей свою ладонь, не заметил, что на ладони было его сердце, которое он отдал ей, как оказалось, навсегда...
Так прошло несколько дней.
В то утро, проведя очередную бессонную ночь, Вовка проспал... Самое ужасное, что первыми двумя уроками была литература! Он ввалился в класс сонный и смешной. Но встретившая его улыбка нисколько не померкла, чем вызвала в его душе ещё больший стыд и злость на самого себя. Пробормотав под нос какие-то извинения, Вовка уселся на своё место.
- Я только что объявила ребятам, что, поскольку я вас почти ещё не знаю, и мне бы хотелось с вами познакомиться поближе, то сегодня мы пишем сочинение на тему "Я люблю". Писать можете о чём угодно. У всех вас, наверняка, есть какие-то увлечения, хобби... Кто-то, может, очень любит своих домашних питомцев, а кто-то просто ... поспать... - лукавая улыбка нисколько не обидела Вовку. Напротив, ему стало легче, - тем самым Ирина дала ему понять, что вовсе на него не сердится... - Одним словом, ребята, пишите, что хотите. Мне всё интересно. Тем более, что... Сергей Леонидович отзывался о вашем классе как о самом интересном, думающем и творческом!!!
На доске было выведено ровным почерком:
" СОЧИНЕНИЕ.
"Я ЛЮБЛЮ".
А класс уже вовсю пыхтел. Сочинял. Вовка осмотрелся по сторонам. Наташка Родионова, отличница, кстати сказать, бывшая Вовкина "любовь", наверняка, сейчас строчит о своей любви к школе, маме, папе и о том, как она любит летом отдыхать за границей...
Корень, так это понятно, - у него только диски и "музычка" на уме, а близняшки Верка и Лерка, естественно, о том, как не могут жить друг без друга и их хомячков и попугайчиков... Все что-то пишут. Одному Вовке писать было сейчас не о чем потому, что в его жизни сейчас была одна любовь... Но такая, о которой он даже не смел и намекнуть друзьям и, уж тем более, самой Ирине!
- Вован! - громкий шёпот обернувшегося к нему Корня заставил вздрогнуть. - Ты чё сидишь? Чё не пишешь?
- А ты чё орёшь?
- Кто орёт-то?
- Ты орёшь! А ты про чё пишешь?
- Я?
- Ну, не я же!
- Прямо сейчас - про "Скорпионз"...
Вовка улыбнулся.
- Я так и знал...
- А ты чё сидишь?
- Я?
- Блин, "ну не я же"! - с издевкой передразнил Корень.
- Не знаю, чё писать...
- А ты про неё напиши!
Вовка застыл. В голове мелькнула пугающая мысль о том, что Корень обо всём догадался. Но её тут же сменила надежда, что всё не так, что Корень догадаться не мог.
- Про кого это - "про неё"? - недоверчиво-подозрительным тоном прошептал Вовка.
- Про кого, про кого - про Родионову! Или ты её уже не любишь? - Подмигнув, улыбнулся Корень.
- Мальчики, не разговаривайте, а пишите! Андрей, повернись, как следует!
"Уф-ф-ф!" - Вовка мысленно вздохнул с облегчением, "Ну, конечно, откуда Корень мог знать?!" Вовка как-то сразу повеселел.
Прозвенел звонок. Ирина разрешила выйти, чтобы "проветрить класс"...
- Пошли, я покурю, - кивком головы Корень показал на улицу.
Они пошли в сосновый лесок за школьным стадионом подальше от учительских глаз и упрёков.
- Будешь? - Корень протянул сигарету.
Вовка отрицательно покачал головой. После недолгой паузы Корень словно оглушил:
- Дурак ты, Вовка... А я бы, как есть, написал... - пуская вверх дым колечками, Корень сощурил глаза.
- Не понял...
- Да всё ты понял.
- Чё это я - дурак?
- Если бы со мной такое случилось, то я бы, ... как есть, написал...
- Да что написал-то?! - Вовка всё надеялся, что Корень говорил не о том...
- Тем более, что у тебя есть возможность написать ей самой...
Всё. Всё рухнуло. Вовка онемел.
- Ну, что молчишь? Струсил? - всё с тем же прищуром смотрел в сторону (слава Богу, не на него!) Корень.
- Почему струсил? ...Просто... Ну как, Корень, я об этом напишу? Ты как себе это представляешь?
Вовка, держа руки в карманах, тихонько пинал носком ботинка валявшиеся на тропинке сосновые шишки.
- Обыкновенно. Так, мол, и так. Не напишешь сейчас, или не скажешь, - потом всю жизнь жалеть будешь!
- Нет, не могу я, Корень... А ты откуда знаешь? Сам догадался, или подсказал кто?
- Сам. И не я один. Уже весь класс про вас треплется.
- Как?!
- Да так. - Белое колечко дыма, самое большое, зацепилось за нижнюю ветку сосны. - Мы чё, по-твоему, слепые? Или так, просто идиоты?
- Нет, почему? Просто... как узнали-то?
- Да на тебя посмотришь - сразу всё поймёшь. Ходишь, как блаженый, молчишь чё-то, думаешь...
- Да мало ли, о чём я думаю! - с возмущением в голосе начал было Вовка, но Корень его оборвал:
- Ладно... Делай, как знаешь... Но я бы ... - Корень махнул рукой. - Э-э-эх! - И, надломив с хрустом сухую ветку сосны, побрёл прочь...
А Вовка, провожая его взглядом, так и остался стоять, как вкопанный...
... Сейчас, оставшись один в тихом лесу, Вовка вдруг ясно понял то, что ускользало от него все эти дни, что так долго не мог понять, а друг, его верный Корень, корешок, все как-то просто объяснил...
Сколько прошло времени, Вовка не знал... Он, надломив ту же самую ветку, тоже пошёл в сторону школы...
- Разрешите, Ирина Сергеевна?
- Приехали... Где ты был? Десять минут до звонка осталось! Садись быстренько, пиши, если успеешь!
Неизменная улыбка на этот раз, словно, порезала, и от этой боли появилась какая-то решительность, и даже злость...
Вовка сел. Открыл тетрадь, в которой только и было написано:
" СОЧИНЕНИЕ.
"Я ЛЮБЛЮ".
И уверенным движением вывел с красной строки:
"Я Вас люблю."
Решительно захлопнул тетрадь, встал и, подойдя в её столу, спросил:
- Я закончил. Можно мне идти?
- Как? Уже?!
- Да.. Мне там ... не много оставалось.
- Что ж,... иди...
И Вовка торопливо, словно убегая от своего страха, который может заставить его вернуться и забрать тетрадь, пошёл к двери.
- Вован! Погоди меня за дверью! - догнал его всё тот же громкий шепот Корня.
В ответ Вовка, не оборачиваясь, только махнул рукой и исчез за дверью...
...Всю ночь Вовка не сомкнул глаз. Он уже тысячу раз пожалел обо всём, ругал себя и Корня, толкнувшего его на это безрассудство.
***
На следующий день на уроке литературы Вовка сидел, как осуждённый, ожидающий своего приговора...
Ирина Сергеевна была в приподнятом настроении, что придало Вовке хоть какой-то уверенности... Может, хотя бы из школы не вышибут...
Обсудив сочинения других, она, наконец, добралась и до Вовкиного.
- Ну, что, Вова, - Вовка вжался в парту, - очень кратко. Хотя, ... в целом, не плохо. Тебе есть ещё, над чем подумать...
Вовка не верил своим ушам... Как это? Она, что - не читала?!?!
Тут Вовка поймал лукавый взгляд друга.
- Вот вам ваши тетради. Поработайте над ошибками.
Ирина Сергеевна, обойдя ряды, раздала всем тетради.
... Страх, всё тот же страх не позволил Вовке открыть свою...
... Вернувшись домой, Вовка плотно закрыв дверь в свою комнату, достал тетрадь и свалился на кровать. Боясь заглянуть внутрь, он робко открыл нужную страницу...
Под его куцей, но такой значительной строчкой, красной пастой любимой рукой было выведено: "Я тоже."
Вовка положил раскрытую тетрадь на лицо и опустил руки.
И в этот момент он понял, почему он не умер от счастья тогда, когда она в первый раз зашла в класс...