Annotation

     Алексей бежал быстрей к сестре, за пазухой у него была целая буханка хлеба, пяток картофелин и морковка. Сегодня он устроит пир для Ленки. «Как же мне повезло, что я свернул в тот проулок», - думал Алексей. Он ничуть не стеснялся того, что вещи, которые он нес в их с сестрой подвальчик, были украдены, он думал только о том, что последние два дня его пятилетняя сестра не ела, и он уже третий день голодный, а запах хлеба, так дразнящий его, не дал даже малейшей мысли промелькнуть о том, чтобы поесть раньше сестры. Сестра последние дни болела и часто плакала, вспоминая маму, которая умерла месяц назад. Ее зарезал очередной клиент с Тихой улицы, где на панели стояли проститутки. Алексей знал, кем работает мать, но не показывал этого, делая вид, будто верит, что мать трудится в трактире подавальщицей. Несмотря на плачевность сложившихся обстоятельств, он очень любил маму и часто, когда мама думала, что они с сестрой спят, слышал, как она плачет. Она часто возвращалась с синяками, но, как бы женщине не было противно за свою работу, она шла на нее и обслуживала очередного похотливого урода. А месяц назад она не вернулась, Алексей, подождав день, сам сходил на Тихую, где и узнал от ее «подруг», что клиент, чтобы не расплачиваться, просто… прирезал его мать!

     

     Какое-то время после этого они еще смогли жить на то, что заработала она, но в скоро деньги кончились. Алексей пытался просить милостыню, но его отовсюду гоняли местные нищие. Он все же что-то успевал заработать, потом убегал от местных, иногда не успевал, тогда весь заработок отбирали. Он не сопротивлялся, понимая, что если начнет отбиваться, в конечном счете: деньги все равно отберут, его покалечат, а надо еще заботиться о сестре и маленьком брате.

     

     На вторую неделю, после смерти матери, случилось еще одно несчастье: умер маленький брат. Сергей умер тихо, во сне, мальчик чем-то заболел и буквально за два дня «сгорел». Алексей всегда просыпался первым и, увидев, что брат умер, тихо, чтобы не разбудить Ленку, отнес маленький труп на соседнюю улицу в такие же развалины, в каких жили и они. Ни о каких похоронах не могло быть и речи, на это нужны деньги, которых и на еду-то еле хватало, поэтому, положив брата в подвал, он накрыл его какой-то тряпкой и вернулся к сестре.

     

     Кто-то может подумать, что мальчик рос с жестоким сердцем, но это было не так, у Алексея была одна тайна, о которой не знал никто: эта жизнь была у него не первой, и осознал это он всего недели три назад, когда его избили нищие, которым показалось мало, что ребенок, не сопротивляясь, отдал весь заработок. Они избили его так, что он потерял сознание, а когда Алексей очнулся, вспомнил свою предыдущую жизнь. Жизнь, которую прожил в другом мире, где был наемным убийцей, довольно удачным, так как сумел дожить до сорока пяти лет, и двадцать три из них — в роли убийцы. А закончилось все для него банально: его просто убили на очередном заказе, который был специально сделан для того, чтобы его убрать, слишком многое он знал. Даже имея такой опыт за плечами, он ничего не мог поделать с нынешним положением, пускай мальчик был и крепким, но много ли может восьмилетний ребенок.

     

     Вернемся к настоящему: забежав в подвал, он увидел, что сестра все так же лежит, ее дыхание было прерывистым, присев рядом, он погладил ее по волосам. Ленка с трудом открыла глаза.

     

     — Алеска, ты плисол, а я видела маму с Селезой, — тихо прошептала сестренка. — Они улыбались и звали меня к себе, я пыталась добезать до них, но не смогла: я все влемя падала, я тогда заплакала, а мама сказала, чтобы я ничего не боялась, и что сколо она меня забелет к себе. Еще она сказала, стобы я тебе пеледала, стобы ты был сильным и не глустил без нас. Думаес, меня сколо забелет мама? — сестра смотрела на Алексея с надеждой.

     

     — Скоро, очень скоро, — по лицу Алексея текли слезы, пускай он и вспомнил свою прошлую жизнь, но ведь и эту не забыл, а сестру свою он очень любил и понимал, что она умирает, и сделать ничего не мог. — Сокро она заберет тебя к себе и Сереже, тебе там будет хорошо.

     

      — Тогда почему ты плачес? Это потому сто я умелаю? Ты не думай, я не глупая, — сестра как-то с укоризной посмотрела на Алешу. — Я знаю, что умелаю, но ведь я попаду к маме. Алеска, мне очень холодно, обними меня, я посплю еще немнозко.

     

     Алексей лег рядом с сестрой, обняв ее, пытаясь согреть своим теплом. Дыхание девочки стало совсем редким, глаза закрылись.

     

     — Спи, сестренка, — мальчик, обняв ее покрепче, продолжал беззвучно плакать.

     

     Через пару минут, девочка как-то со всхлипом вздохнула в последний раз, на Алексея напала такая дикая тоска, и из груди вырвался стон, похожий на скулеж побитой собаки. Каким бы взрослым в душе не был Алексей, каким бы чёрствым и прагматичным не был он в прошлой жизни, сестра для него всегда была лучиком счастья в этом гнилом мире.

     Сегодня Алексей похоронил сестру. Нет, не на кладбище, ее всё равно бы скинули в общую могилу, которые выкапывают ежедневно за городской стеной для десятка трупов бездомных и других маргиналов города, которые ежедневно появляются в бедных кварталах. Мальчик похоронил ее рядом с домом, в подвале которого они с ней жили.

     Сейчас Алексей думал, как ему дальше жить с новыми, или точнее со старыми знаниями.

     

     Из подслушанных разговоров матери с подругами, торговцев, да и вообще всяких слухов, он знал, что ему надо покидать город, да и герцогство Астэйн. Уж слишком тут много начало появляться священников новой веры из-за попустительства Герцога, который на старости лет решил удариться в новую веру, в единого Творца, и скоро, судя по слухам, в городе запылают костры инквизиции. Тут пока церковь в силу окончательно не вошла, но вот север и запад уже полностью под контролем церкви, и народ стремительно бежит оттуда, так как попасть на костёр проще простого, достаточно жить лучше, чем сосед, или быть красивее, чем соседка, и ещё, не дай Бог, муж соседки на тебя засматривается.

     

     Нет, костёр это не все, что может ожидать девушку или смазливого паренька, можно же подстричься в монахи и монахини, а там за крепкими стенами усмирят любого. Нет, не все иерархи новой церкви насильники и извращенцы, есть среди них и нормальные люди, которые действительно хотят сделать мир лучше, но вот беда: большинство из них смотрят на мир по-своему и делают его лучше по-своему. Наверное, я неправильно изложил свою мысль о служителях новой веры, есть среди них хорошие люди, которые в храмах раздают бедным еду, утешают тех, кто потерял близких, но не среди высшего звена.

     А об инквизиции вообще идут очень страшные слухи, среди них подавляющее большинство фанатики, но не глава инквизиции, о, нет, Великий Инквизитор Безано - человек очень умный, вся его жизнь посвящена укреплению власти церкви, и особенно, инквизиции. Им съеден уже не один из иерархов церкви Единого Творца. Из слухов, которые раньше ходили по городу известно, что до того, как церковь начала набирать тут силу, Безано называли Пауком за то, что он так опутал сетями доносчиков, все государства, в которых верят в Единого, что ни одна вещь не ускользнет от его внимания.

     Его бы, наверное, по-тихому давно удавили, да только он близкий и единственный друг патриарха церкви Дарио Везучи, да и раньше надо было это делать, сейчас же опасно с ним бороться, можно и самому на костёр попасть.

     

     На востоке от герцогства народ до сих пор прозябает в варварстве, в основу входят мелкие княжества в один городок или кочевые племена. Языческие пантеоны поклоняются предкам, верят в духов здешних мест, хотя в мелких княжествах верят больше в Богов античных времен. Алексей сам для себя пока не мог решить, во что он верит, ведь реинкарнация была, и это факт, вдобавок, слова сестры о матери не выходят из головы, а сегодняшний сон наводит на мысли о существовании Богов.

     Снилась Алексею опушка в лесу с добротной избой посередине, а когда он почти подошел к двери, вдруг услышал рычание, доносившееся сбоку. Когда он медленно повернулся к источнику звука, увидел перед собой огромного волка, метра полтора в холке. Зверь оскалился на Алексея. Мальчик услышал, как дверь в избу открылась, однако не решался отводить взгляд от волка, и для него было неожиданностью, когда его повалили на землю два маленьких ураганчика.

     

     — Алёска! — крикнул маленький светловолосый ураганчик.

     

     — Братик! —прокричал чернявенький, обнимая брата.

     

     Улыбка появилась на лице Алексея, сердце готово было выпрыгнуть от счастья! Брат и сестра живые и счастливые обнимали его, он тоже обнял их, а по лицу его покатились слезы радости.

     

     — Дулак, ты чего плачес, мы же тут, все холосо, — сестренка надула губки и легонько ударила маленьким кулачком мальчика.

     Алексей рассмеялся , ему было очень хорошо в этот момент. Своей чрезмерной радостью он ввел в ступор Ленку, она не понимала как на это реагировать.

     

     — Ты права, сестрёнка, — сквозь смех проговорил Алексей, — действительно, все хорошо, Алексей по очереди поцеловал в макушки брата и сестру, на что те фыркнули, как бы говоря этим, мол, что это за телячьи нежности, мы уже взрослые, нам такое не нужно.

     

     — Алеша, — раздался голос матери с порога избы, — сынок.

     На пороге стояла мама, слезы текли у нее по лицу, немного подрагивали губы, в руках она теребила какое-то полотенце. Алексей выбрался из крепкой хватки мелких, подбежал к матери и обнял, уткнувшись в передник, сейчас он плакал, но от радости.

     

     — Мама, мамочка! — Ребенок внутри Алексея не мог остановиться, обнимая, шепча, лаская.

     

     — Все хорошо, сынок, у нас все хорошо, ты не беспокойся за нас, — шептала в ответ Алексею мама, — ты должен быть сильным, с тобой тоже будет все хорошо, вон какой у тебя защитник.

     Мать смотрела поверх Алексея, но все равно ему казалось, что она смотрит на него, и тут он сообразил, что она знает о взрослом , что был внутри него.

     

     — Алёска, посмотли какую собачку нам подалила тётя, — сестра указывала на огромного волка, — Нас тепель точно никто не смозет обидеть.

     

     — Дурочка, это не собака, это — Волк, — последнее слово Сережка произнес с гордостью, мол, вот какой у нас защитник.

     

     — Что еще за тётя? — с подозрением спросил Алексей.

     

     — Я, — раздался голос сзади.

     

     Обернувшись, Алексей увидел богиню Афину, он ее сразу узнал, ее статуи очень нравились ему, он даже один раз положил цветок у ног ее статуи в Греции. Богиня была одета в белоснежный пеплос, на ногах красовались сандалии с высокой золотистой шнуровкой, в руках было короткое копье и щит.

     

     — Вижу, что узнал, но времени говорить у нас нет, не беспокойся за семью, я послежу за ними, а когда придет время, ты сможешь жить тут, с ними. Сейчас ты должен идти.

     После этих слов Алексей проснулся, а тоска по близким пропала, дышать даже как-то стало легче.

     

     Ну, вернемся назад к географии. Юг от герцогства это то, куда Алексей думает сбежать. Там расправила свои крылья Империя, которая имела абсолютное сходство с Римской Империей времен Гая Юлия Цезаря с его античным пантеоном, но главное, в полном расцвете сил у власти уже находится диктатор, который успел, в отличие от Цезаря, возложить на себя корону императора. Император Марк Нери Гуэро уже пять лет управляет империей Агра, человек жесткий, родился в семье декуриона , прошел по всем должностям, начиная с декана, именно пример этого человека давал шанс, выбиться из грязи в князи. Не сказать, что жизнь там сладка, далеко не так, все может окончиться банально рабством, а может и ареной гладиаторских боев, но это не пугало Алексея, в отличие от фанатиков, постепенно заполняющих родной город. После окончательного решения двигаться в сторону империи Агра, Алексей начал обдумывать план достижения этой цели.

     

     ***

     Двое сидело в комнате перед камином. Девушка в белоснежной римской тоге имела прекрасное лицо, обрамлённое черными волнистыми волосами, самое привлекающее к ней внимание —глаза. Это были очи существа невероятно древнего и мудрого. Напротив сидел мужчина, на вид лет сорока пяти, с мощной атлетической фигурой, волосы были серебристого цвета, достигали плеч, от мужчины веяло силой и властью, одет был так же в римскую тогу.

     

     — Почему он? — спросила девушка.

     

     — Из того, что было — лучший вариант, — голос второго был раздражен.

     

     — Я делаю вывод, что ты не уверен, справится он или нет.

     

     — Не уверен, наш противник слишком быстро набирает силы. — Недовольно возгласил мужчина.

     — Ты прав, слишком быстро, если так дальше пойдет, то нам придется и отсюда уходить.

     

     — Ладно, пока нет смысла об этом говорить, — вздохнув, мужчина перевёл взгляд с огня на свою собеседницу, — Ты говорила с ним?

     

     — Да, отец, но твой брат остался при своем мнении, — усмехнувшись своим мыслям, девушка продолжила, — И я его понимаю, ему без разницы кто победит, он свое всегда получает.

     

     — Вот меня иногда бесит, что ты такая умная. — гневно пролепетал собеседник.

     

     — Так родилась из твоей головы. — с ехидством проговорила девушка.

     

     ***

     Герцогство Астэйн.

     

     Вот уже три часа Алексей стоял около таверны «Дикий Гусь», где клиенты пользовались услугами его матери. Он ждал ту мразь, что убила его мать и стала виновной в смерти брата с сестрой. Убийцу никто не наказал, если не считать наказанием пару золотых за уборку комнаты и работу слуг по выносу тела за городские стены. Клиент был постоянным, владелец таверны знал, что он вернется и оплатит ущерб, а сдавать его страже смысла не видел, потому что это грозило не только потерей постоянного клиента, к этому относилась и некоторая прибыль.

     

     Вот из дверей «Дикого Гуся» вышел, покачиваясь, долгожданный убийца, он побрел в сторону квартала кожевников. Алексей незаметно проследовал за ним. Петляя по улицам, ублюдок наконец-то остановился около одного из больших сараев. Запах квартала кожевников здесь был особенно мерзок. Видно, что в этом сарае вымачивали кожу. Убийца несколько минут копошился над большим амбарным замком, видно, никак не мог попасть ключом в замочную скважину. Алексей, оглядевшись по сторонам и не обнаружив никого, притаился, дождавшись, когда убийца откроет ворота в сарай, быстро подбежал к нему и со всей силы сначала ударил дубинкой по почкам, от чего мужчина со стоном рухнул на землю, следом ударил по голове… Мужик потерял сознание. Мальчик с трудом затащил за руку мужика в сарай, после чего закрыл ворота на засов.

     

     В сарае был просто удушающий запах мочи, которой убирали остатки жира и шерсти со шкур, часть из них была обмазана собачьим навозом для размягчения. Сам сарай был довольно-таки большим, в нем стояло четыре огромных чана из дубовых досок, скреплённых широкими металлическими ободами. У стен стояли деревянные столы с ножами, молотками и другими инструментами для работы с кожей. Оглядевшись, Алексей увидел пару веревок, подтащил бессознательного мужика к двум центральным столбам сарая, стоявшим в двух метрах друг от друга, которые поддерживали крышу сарая. Обхватил руками убийцы один из столбов, привязал их, затем обхватил ноги, привязав их к другому столбу. Набрал в деревянный ковш мочи из чана, где замачивалась кожа, плеснул ее на лицо мужчине. Ублюдок со стоном продрал глаза и сразу же закрыл их, так как концентрированная моча попав в глаза, начала жечь.

     

     — Эй, отвяжите меня немедленно! — закричал мужчина, правда, голос был не столь угрожающий, сколь испуганный, — Я поставляю кожу в церковь Единого, меня будут искать, а если со мной что-то случится, то вы точно пожалеете.

     

     — Месяц назад ты зарезал женщину в «Диком гусе», помнишь, мразь, — Алексей смотрел, как извивается мужик, пытаясь вытащить руки из веревки.

     

     Мужик замер, прислушиваясь к голосу Алексея, потом еще раз открыл глаза, успев только подтвердить свои мысли, что его держит ребенок.

     

     — Так эта шлюха была твоя мамочка? Она плохо справлялась со своей работой, пришлось ее наказать, — в голосе мрази появились уверенные нотки, мужик решил, что если надавить на ребенка, то тот испугается и просто убежит, а с утра его уже освободят работники, — Мелкий ублюдок, тебе стоит развязать меня, если не хочешь, чтобы тебя тоже наказали.

     

     Алексей подобрал с пола кусок какой-то мешковины и резким движением всунул ее в рот убийцы матери, после чего протер глаза мужика, чтобы тот мог их открыть, а сам начал при помощи ножа для кожи, лежавшего на полке с другими инструментами, строгать тонкие щепки из дубины, которой ранее огрел лежавшего. Мразь пока не поняла, что происходит, но почувствовала угрозу от сосредоточенного над странным занятием мальчика. Он пытался что-то сказать, возможно выкрикнуть новые угрозы, но кляп позволял только мычать. Нарезав двадцать тонких и острых щепок, Алексей откинул дубинку, приблизился к рукам связанного.

     

     — Да, это была моя мама, а еще из того, что у нас никого кроме нее не было, умер мой братик и сестричка, — тихо прошептал на ухо ублюдку мальчик, голос при этом был каким-то отстранённым, — И я уверен, что ты пожалеешь сегодня о содеянном.

     

     Алексей схватил указательный палец правой руки мужчины и резко всунул по ноготь острую щепку, даже через кляп был слышен вой от сильной боли, что пронзила мужчину, глаза сильно расширились, и появились слезы. Мальчик не стал долго ждать и всунул под второй ноготь очередную щепку, после чего, мужик попытался сжать руку в кулак, чтобы не позволить дальше себя мучать, но от этого сделал себе только хуже, боль в очередной раз прострелила сознание мужчины. Как только неприятные ощущения чуть стали утихать, нет, они не прошли, просто чуть стали менее острыми, Алексей ввел под следующий ноготь щепку. Мужик выл без остановки. Мальчик опять наклонился к уху ублюдка, тихо прошептав:

     

     — Впереди у нас долгая ночь, и ты не раз будешь мечтать, о том, чтобы я тебя прибил, мразь.

     

     Мужик начал что-то пытаться говорить, мальчик задумался ненадолго и решил вытащить кляп.

     

     — Прошу, прошу! — мужик захлебывался из-за слез, — Не надо, я дам тебе денег, у меня есть сто золотых.

     

     Алексей посмотрел на мужчину с презрением, и уже хотел обратно вставить кляп.

     

     — Тысяча, тысяча золотых спрятана у меня дома, — быстро говорил убийца, видя недоверие в глазах мальчика, ведь тысяча это очень огромные деньги, мать за ночь работы получала пять серебряных, и их хватало на пару дней, а в золотом их сто, — Я собирался открыть еще одну мастерскую в столице Рэсцелы, там дорого стоит место под мастерскую и право на ее открытие. Мы сходим с тобой ко мне домой, и я отдам их тебе.

     На лице Алексея появилась презрительная усмешка и новая волна недоверия.— Я расскажу, где они лежат, ты сам сможешь их взять, — опять быстро пролепетал мужик.

     

     — Говори. — холодно произнес мальчик.

     

     — Ты же обещаешь отпустить меня? — начал было мужик, но увидев, как мальчик потянулся к еще одной щепке, осекся и начал рассказывать, где он спрятал деньги. Уточнив все детали, Алексей вновь впихнул кляп в рот мужика, после чего очередная щепка воткнулась под ноготь ублюдка. Дикий вой, приглушенный кляпом, снова раздался, а в глазах ублюдка, кроме страха, появилась какая-то обида.

     

     — Ты убил мою маму и виновен в смерти брата с сестренкой, — в голосе Алексея слышалась ярость, — И ты, ублюдок, думаешь, что из-за денег я прощу тебя? Ты будешь умирать долго.

     

     После ногтей на руке и ногах Алексей начал полосовать мужика ножом, нанося тонкие, но глубокие раны, но так, чтобы не повредить жизненно важные органы, после чего ослепил убийцу, проткнув глазницы лезвием ножа. Мужчина, не выдержав боли, потерял сознание, мальчик с трудом вытащил кляп, засунув ему пальцы в рот, вытянул его язык. Резкое движение ножа. Язык в руках мальчика. Мужик снова пришел в сознание, некоторое время извиваясь в яркой агонии, но практически сразу же потерял его вновь. В конце Алексей взял со стола деревянный молоток и начал бить им со всей силы по кистям рук и голеням ублюдка, выбиваясь из сил, он все-таки смог раздробить руки и стопы ног. Все тело мужчины кровоточило от тонких порезов, мальчик подобрал деревянный ковш, опять зачерпнул мочу из чана, полил ей убийцу, подобрал нож, вышел из сарая, закрыв его на замок. Он не стал убивать ублюдка, справедливо предположив, что тот скорей всего сам сдохнет от заражения или кровопотери, а если и выживет, то сдохнет от голода, так как никому не будет нужен.

     

     До рассвета еще было пару часов, Алексей быстрым шагом проследовал по рассказанному мужиком маршруту, благо, дом был недалеко. Мужик не соврал, деньги нашлись там, где он и говорил, кроме них, порыскав по дому, Алексей нашел пару рубах и штанов, заплечный мешок, немного крупы, соли и хлеба. Убрав все находки в мешок, он выдвинулся в сторону городских ворот, путь бывшего наемного убийцы следовал в портовый городок Тормаш.

     Город Алексей покинул без всяких проблем, да и кто будет обращать внимание на девятилетнего паренька. До Тормаша путь недалёкий, всего три дневных перехода каравана, а это значит, что и Алексей справится за три. Был бы взрослым, мог бы и за два пройти. Единственная проблема - это возможные бандиты на пути, появившиеся из-за жадности герцога, который может на половине пути поставить что-то типа форпоста, и тем самым снизить риск до минимума, теперь можно попасть в засаду бандитов.

     

     Обычно большие караваны сопровождает усиленная охрана, поэтому бандиты предпочитают грабить мелкие караваны. Выйдя за ворота, мальчик заметил, что у обочины дороги собирается небольшой караван. С одной стороны был большой риск, что на караван могут напасть бандиты, а с другой его и в одиночку могут ограбить или, увидев сколько у него денег, убить на всякий случай.

     

     Взвесив все за и против, он решил попробовать присоединиться к каравану. Алексей тихонько вытащил один золотой из кошеля, а переложив его в карман, пошел в сторону каравана.

     

     — Дяденька, — обратился Алексей к высокому, за два метра росту, мужчине в кожаной броне с металлическими накладками, которая не мешала понять, насколько развиты его мышцы. Мужчина на вид был лет сорока, с шрамом через переносицу и левый глаз, темные волосы частью покрылись сединой, взгляд был цепким, на поясе висел топор, за спиной был круглый щит. Видя, что мужчина обратил на него внимание, Алексей продолжил, — Дяденька, не подскажите к кому я могу обратиться, чтобы попасть в караван, мне очень надо в Тормаш. У меня недавно умерла мать, и мой отчим велел мне убираться из нашего дома, — шмыгнув для достоверности, сделав мордашку грустнее, добавил мальчик, — У меня в Тармаше живет дядя, брат мамы.

     

     И будто опомнившись, Алексей полез в карман, как бы показывая своим видом: « Вы не подумайте, я заплачу, отчим перед тем, как выгнать меня из дома, дал мне с собой еды и немного денег». Алексей разжал кулачок, в котором блестел золотой. Он абсолютно не боялся, что у него его просто отберут, а самому дадут пинка. Что-то в мужчине вызывало сочувствие и доверие, да и если бы интуиция подвела Алексея, не так было бы страшно потерять монету.

     

     — Еды-то хватит на три дня? — басом спросил воин.

     

     — Да, да, конечно, у меня с собой крупа есть, мясо вяленое, даже котелок, — на лице мальчика расцвела показная улыбка, когда он указал на привязанный к заплечному мешку котелок, а улыбка тут же погасла, — Если на три не хватит, то дня на два уж точно будет достаточно, а последний день я потерплю, не привыкать. В городе меня дядя накормит.

     

     Свес пристально посмотрел на мальчика, сердце мужика вздрогнуло, ребенок был так сильно похож на его погибшего сына. Полгода прошло уже с трагедии, когда сопроводив очередной караван, Свес вернулся в свою деревню, где обнаружил её практически всю сгоревшей. На пороге своего дымящегося дома нашел изнасилованную, со вспоротым животом жену, и рядом лежащего со свернутой шеей, сына.

     

     — Будешь питаться со мной из одного котла, — выдал чуть охрипшим голосом Свес, — Ничего, не объешь, а деньги убери, пригодятся позже. Пойдем, покажу повозку, в которой поедешь.

     

     — Тебя звать-то как, а то даже не познакомились, — по дороге к повозке спросил Свес.

     

     — Алексей. — пролепетал мальчишка.

     

     — Ну, а меня можешь звать дядька-Свес, — при этом он потрепал мальчика по вихрам на макушке.

     

     — Вот, в этой телеге и поедешь, — мужчина остановился с мальчиком у четвертой повозки, — Семёныч, принимай пассажира! Вот, с тобой поедет хлопец.

     

     На облучке сидел сухонький старик, держа в руках вожжи. Посмотрев на мальчика,

     тот перевел вопросительный взгляд на Свеса.

     

     — С нами поедет, — больше ничего не стал объяснять, — Ладно, ты давай устраивайся, скоро в путь тронемся.

     

     Когда Свес удалился, мальчик решил расспросить Семёныча.

     

     — Меня Алексеем зовут, — представился малыш.

     

     — Можешь звать меня дедом-Семёном, — усмехнулся в бороду старик, а борода у него была шикарной, сразу видно, человеку она нравится, он точно ухаживает за ней: аккуратно вычесана и белая, по грудь. Глаза у него были ярко-голубые, скрытые под навесом седых широких бровей.

     

     — Дед Семён, а кем тут служит дядька-Свес? — первым делом поинтересовался мальчик.

     

     — Дык, он командует охраной каравана, — старик удивился вопросу, он-то думал, что мальчик родственник Свеса, правда, за тем решил, что вполне возможно, что Свес не рассказывает о своей работе, он и раньше-то человек был угрюмый, а после убийства семьи вообще молчуном стал, изредка только команды раздает.

     

     Раздался звук рога со стороны первой повозки, караван тронулся в путь.

     Безано сидел перед камином, вертя в руках небольшой медальон в форме розы, эту безделушку, когда-то его отец подарил матери. В такие моменты, он часто вспоминал их. Меркуцио Безано родился в семье плотника, который благодаря своему мастерству резки по дереву добился того, что на него стала работать целая артель. Жизнь маленького Меркуцио была счастливой, родители могли позволить, часто баловать ребенка разными сладостями, а отец ему делал прекрасные игрушки, вырезанных из дерева, в виде воинов, каждый из них был так идеально сделан, что казалось, что войн сейчас оживет и начнет движение. Мать Меркуцио была домохозяйкой и одной из самых красивых девушек города. Но, когда мальчику исполнилось тринадцать лет, пришла беда, в мастерскую нагрянули солдаты местного барона вместе с его сыном, они арестовали отца, обвинив его в подготовке покушения на барона. Мать, при этом, умоляла отпустить отца, говорила, что это ошибка, но сынок барона сказал, что сейчас слушать ее не будут. Она должна прийти вечером в замок, где даст показания, тогда, возможно, ее услышат. Вечером мать ушла, прихватив с собой все деньги, которые у них были, надеясь, если что, оплатить свободу отца, вернулась она только под утро, в изорванном платье и разбитым лицом, синяки были видны везде, где не скрывала одежда. Меркуцио пытался узнать что произошло, но мать ничего не говорила, а на следующий день, проснувшись, обнаружил, что мать повесилась. Чуть позже он узнал, что отец его умер в тюрьме. Мастерскую изъяли в пользу города, проще говоря, барон прибрал ее себе. Мальчику пришлось продавать вещи из дома, чтобы хоть как-то жить, на работу его никто не брал. И тут, в его жизни снова произошел переворот, выйдя из трактира, где он все-таки смог устроиться, пока, всего лишь мальчиком на побегушках, он увидел, как пара пьяниц избивают невысокого мужчину, тот даже не пытался защищаться.

     

     — Прекратите, я позову стражу, — крикнул парень.

     

     Услышав его, двое пьянчуг решили не рисковать и быстрым шагом покинули место перепалки. Мальчик, подойдя к лежащему мужчине, поинтересовался.

     

     — Вы как? Могу я чем-нибудь помочь?

     

     — Ты уже помог, — прошептал мужчина, видно что ему было больно даже говорить.

     

      — За что они Вас? — и не дожидаясь ответа мальчик сразу продолжил, — Давайте, я вам помогу добраться до дома или лекаря.

     

     — Нет у меня дома, я путешествую по городам и проповедую веру единого творца.

     

     Что-то понравилось в мужчине Меркуцио, возможно, его доброе лицо или тихий голос, чем-то похожий на отцовский и он не сомневаясь предложил проповеднику пойти к себе домой.

     

     — Я не могу, твои родители могут не одобрить этого, да и, мне даже нечем тебя отблагодарить.

     

     — Нет у меня никого, — пробурчал мальчик, — погибли все, я живу один, а насчет отблагодарить, ну, можете мне рассказать взамен гостеприимства о своем боге.

     

     — Бог един, и нет других богов, — в голосе проповедника была искренняя уверенность в своих словах.

     

     — Ну вот про него и расскажете.

     

     Так и началась эта странная дружба между Меркуцио и Дарио Везучи. Сначала Дарио часто возвращался с побоями и освистанным со своих проповедей, но постепенно у него появилась паства среди бедных жителей, потом и среди всяких мастеровых, в бедном квартале города люди построили небольшой храм. Власть имущие не обращали внимания на нового бога и его проповедника, тем более, он не призывал ни к чему плохому, в своих проповедях он только желал, чтобы люди были добрее, и то, что надо стремится к духовной чистоте. В городе стало очень много последователей Единого, и тут власть заволновалась, они арестовали Дарио и хотели под очередным надуманным предлогом казнить его, но в ночь перед казнью его освободили стражники из числа верующих. Следом была бойня, всех аристократов вырезали, кроме сынка барона, все это смог осуществить Меркуцио, который во время заключения Дарио сумел убедить народ подняться против барона. Ничего не смогли противопоставить аристократы, слишком уж много среди солдат стало верующих в Единого. А чуть позже он, во время пыток сына барона, узнал всю правду о смерти родителей. Все было банально: сынку борона понравилась его мать, и он все подстроил, а когда в замок пришла мать, он ее изнасиловал, а потом отдал своим верным людям, а под утро, когда ее выкидывали из замка, рассказал о том, что ее мужа прирезали в камере, пока они с ней развлекались. Повертев еще немного медальон, Безано встал с кресла, и подойдя к камину, положил медальон на полку рядом с солдатиком, вырезанным из дерева.

     Раздался скрип открываемой двери, Меркуцио специально запрещал смазывать петли, чтобы было сразу слышно, если кто войдет.

     

     — Опять вспоминаешь? — раздался тихий голос Дарио. — Отпусти их и жестокость из сердца тоже изгони.

     

     — Да, Дарио, вспоминаю и буду помнить всегда. — Грустно улыбнувшись, ответил Безано, — а жестокость нужна, слишком много врагов у церкви, да и внутри церкви стали появляться мрази.

     

     — Да, ты прав, — вторя Меркуцио, грустно вздохнул патриарх. — Скажи мне, что с герцогством Астейн?

     

     — Еще пару месяцев и наша вера будет единственной в нем, — ответил мальчик.

     

     — Это хорошо, скоро весь запад и север Килиота будет под дланью Единого, — довольно сказал Дарио, — а там можно заняться и востоком, думаю, там не будет много проблем, но, когда мы двинемся на юг Килиота, начнется самое тяжелое.

     

     — Империя, — понятливо проговорил Безано.

     

     — Да, империя Агра, вот наша главная цель, Меркуцио, — опять вздохнув, Дарио продолжил, — Но пока она неосуществима.

     

     — Пока, не осуществима, — инквизитор сделал ударение на первое слово.

      Дорога на Тормаш.

     Через два часа пути с повозкой, поравнялся Свес.

     — Ну говори, — тихо сказал он Алексею.

     — О чем?

     — Правду, зачем тебе в Тормаш, точней, куда ты собрался плыть? — Алексей видел, что Свеса это действительно интересует и по голосу было понятно, что он может и не отвечать.

     — Империя Агра, — Алексей решил не врать, что-то вызывало доверие к этому воину, да и возможность получить больше информации о своей цели тоже не лишняя. — Я решил, что там мне будет проще жить.

     — Ты бежишь от кого-то?

     — Нет, — Алексей даже мотнул головой, он заметил, что его детская сущность часто не дает сохранить эмоции под контролем. — Просто я чувствую, что там мое место.

     — Чувствует он, — усмехнулся Свес и резко посерьезнел. — Ты понимаешь, что вплавь до Империи опасно, легко можешь закончить свой путь рабством.

     — Не опасней чем здесь, тут легко можно оказаться в застенках по любому поводу.

     — Не пори чепухи, там столько же шансов, как и тут, — в голосе появились чуть нравоученческие нотки.

     — Но там я могу добиться всего, чего захочу, — привел еще один аргумент мальчик.

     — И тут ты можешь выбиться в люди и жить хорошо, — не согласился Свес.

     — И из-за зависти соседа сдохнуть на костре или в пыточной, — на губах мальчика мелькнула кривая улыбка.

     — А там, думаешь, не так, интригуют там поболее, чем тут, да и кому ты нужен, чтобы тобой инквизиция занималась?

     — Тут я не смогу стать кем-то более, чем командиром наемников. Да и не нравится мне церковь единого, а скоро она окончательно подомнет под себя герцогство.

     — Какое тебе дело до церкви?

     — Простое, сейчас пока она набирает силу, будет много костров инквизиции, чтобы запугать народ, не дать ему возможность верить, во что он хочет, это потом, когда она уже не будет опасаться за свою власть, станет жить проще, — задумавшись на несколько секунд, мальчик продолжил. — И, возможно, даже лучше, чем в империи, но это будет нескоро, а пока будет море крови невинных, попасть в их число будет гораздо проще, чем погибнуть в империи.

     — Возможно, ты прав, — Свес опять вздохнул. — И где ты там собираешься устраиваться?

     — В империи есть воинские школы, пойду туда.

     — Хочешь стать воином?

     — Для начала да, надо же с чего-то начинать.

     — Придется убивать, а это не так просто, — Свес попытался испугать Алексея.

     — Ничего в этом сложного нет, главное, научиться сражаться, — спокойно выдал Алексей.

     — Я имел в виду, что лишить человека жизни сложно, не сделать, а заставить себя сделать, — пояснил Свес.

     — Это как раз самое простое, если ты воин, то у тебя есть приказ, если на тебя напали, то либо ты, либо тебя, а вот научиться сражаться так, чтобы выйти победителем — это сложно.

     — Кто? — Алексей сразу понял, о чем спрашивает его Свес.

     — Убийца матери, да и, может быть, он выжил, но я думаю, если он выжил, он бы хотел обратного.

     Мужчина посмотрел на Алексея, как бы требуя пояснения, а мальчик при этом почувствовал, что его осуждать за такие действия не будут, уж точно не Свес.

     — Я выколол ему глаза, вырвал язык, раздробил все кости на руках и ногах и оставил истекать кровью от множественных порезов, — все это мальчик говорил спокойно и, при этом, уверенно глядя в глаза Свеса.

     — Ну что же, он заслужил это, — также спокойно, выслушав, подвел итог воин. — Ладно, во время остановки на перекус посмотрим, какой из тебя получится воин.

     Свес пришпорил коня и ускакал в начало каравана. Алексей сначала задумался, стоило ли так откровенничать, но решил все-таки довериться своей интуиции, которая говорила, что он все правильно сделал.

      Дорога на Тормаш

     

     — Твою мать, — кряхтел Алексей.

     

     — Давай проверим какой из тебя воин, — изобразил голос Свеса.

     

     — Что малой, не понравилась

     тренировка нашего командира охраны, — дед Семен не сдерживал смех, рвущийся наружу, при виде, как пытается взобраться на телегу Алексей.

     

     — Это не тренировка, это просто издевательство, — кое-как, все-таки забравшись в телегу, пробурчал мальчик.

     

     — Ох тыж ё, — издал очередной стон Алексей, пытаясь поудобней лечь, чтобы расслабить натруженные мышцы.

     

     Тренировка заключалась в беге вдоль расположившегося каравана и периодической остановкой для отжимания; сапоги со стальной набойкой на носке, он возненавидел после третей такой остановки, перед глазами до сих пор: они, земля и кончики сапог все, что видел мальчик отжимаясь, и все это еще сдабривалось смехом охраной каравана и обещанием Свеса сделать из него человека.

     

     — Ну ничего, сейчас полежишь, поспишь чуток и отойдешь, — подбодрил его старик, — я тоже в свое время охранял караваны, а сейчас уже сил не хватит долго на мечах сражаться.

     

     — Теперь у меня для защиты вот только, — Семеныч указал на арбалет, который лежал недалеко от мальчика, — правда вот болтов осталось всего три, дорогие заразы, да и не успею, если что больше использовать.

     

     Последние слова Алексей, уже слышал сквозь сон.

     

     ***

     

     — Ну здравствуй Алексей, — раздался голос за спиной.

     

     Алексей очутился на какой-то опушке посередине леса, он ясно понимал, что это все ему снится. Повернувшись, увидел перед собой Афину, она выглядела так же как и в прошлом сне.

     

     — Здравствуй Афина, — Алексей поклонился богине, — чем моя скромная персона могла заинтересовать богиню?

     

     — Ты прав, скромная, но из тех вариантов, что были перед моим Отцом, твоя оказалась лучшая, — усмешка на лице богини явно показывала, что на безрыбье и рак рыба.

     

     — Как видишь это не твой родной мир, — продолжила богиня, — но тут, как и в твоем, появился триединый и скоро, как и в твоем мире, займет главенствующее положение, а нам придется покинуть этот мир.

     

     — Я все прекрасно понимаю, — чуть повысила голос Афина увидев, что Алексей хочет ее прервать, — тебе в принципе плевать, кто тут из богов останется. Но думаю, чувство благодарности даже тебе присуще, убийца. Хотя бы за то, что ты не попал в ад, устроенный для таких как ты, триединым, дабы получать энергию из ваших мучений и, если ты сможешь как-то предотвратить или оттянуть победу триединого, то можешь рассчитывать, что и в этот раз после смерти не попадешь в лапы его.

     

     — И вы мне поможете, сделаете меня героем древней Греции?

     

     — Ха-ха-ха, — смех богини был прекрасен, но явно давал понять, что он не угадал. — Ух, рассмешил, — Афина вытерла глаза от проступивших от смеха слез, — нет, никаких сверх сил и способностей мы тебе не дадим, мы уже тебе помогли не свариться в котле или куда там тебя бы определили, это не рагнарек, чтобы боги могли вмешаться в дела смертных в открытую. Все, что мы и наш враг можем — это подсказать куда двигаться, как начать осуществлять свою миссию.

     

     — А еще я кроме подарка моего Отца, уже помогла тебе, — видя непонимание в глазах Алексея, пояснила, — твоя семья, они будут жить в моем домене и им ничего не будет угрожать.

     

     Алексей посмотрел на богиню, после чего низко поклонился.

     

     — За них я и правда благодарен тебе богиня и сделаю все, что будет в моих силах, — Алексей был действительно благодарен богине, — подскажешь с чего мне начать?

     

     — Ты уже принял верное решение, насчет Империи и мысли твои верные насчет армии, так что действуй и дальше согласно своему плану, но скажу сразу, путь боли и страдания ждет тебя. А сейчас проснись.

     

     Образ Афины стал расплываться.

     

     — Проснись скорей Алексей, — голос ее был тревожный, а на фоне раздавались какие-то крики, ржание лошадей и звон металла.

     

     ***

     

      За 10 минут до того как Алексей проснулся

     

     — Привал, — раздался зычный голос Свеса над караваном.

     

     Телеги стали съезжать с дороги. К Свесу подъехал его помощник.

     

     — Распорядись, чтобы поставили телеги в круг и назначь смены, — приказал Свес, вообщем все как обычно.

     

     Помощник молча кивнул и уже начал отъезжать, когда его грудь прошила стрела, Свес не мешкая слетел с коня это буквально спасло его от стрелы замешкавшегося стрелка.

     

     — Тревога, нападение! — проорал он и как по команде, из леса полетели стрелы.

     

     Воин, сняв щит со спины, начал отступать к телегам. Из леса начали выбегать разбойники; четверо из них побежало в его сторону, каждый в руках держал пилум, но не добежав метров десять, трое кинули в него дротики. Разбойники целились в грудь, тактика простая даже, если все войдут в щит, воин будет вынужден отбросить его, иначе просто лишит себя маневра, что и произошло, откинув щит, Свес перекатом ушел в бок так, что троица, которая уже бросила дротики, оказалась с левого бока, а четвертый перед ним. Четвертый, замахнувшись кинул дротик, от которого Свес уклонился, разворотом туловища пропуская дротик с левого боку, не мешкая, Воин сократил до разбойника расстояние. Разбойник с перекошенным, от ярости, лицом, занес меч над собой, чтобы нанести удар сверху, но при этом, как какая-то деревенщина, открыл себя полностью, чем Свес и воспользовался, распоров ему живот, из него сразу вывалились внутренности. Меч выпал из рук разбойника, сам он упал на колени и, видно находясь в шоке, пытался засунуть кишки обратно. Больше не обращая внимание на этого врага, воин переключил внимание на тех, что заходили с боку.

     

     ***

     

     Алексей еще окончательно не проснувшись, поднялся в телеге. Долго же он спал, на земле уже сгущались сумерки, вдруг он получил тычок, от которого повалился на спину обратно в телегу. Толкнувшим оказался, неожиданно перед ним возникший, охранник каравана.

     

     — Лежи и не высовывайся, если жить хочешь, — прокричал воин, но на последних словах из его рта вылез наконечник стрелы, следом еще одна стрела пробила его грудь, в районе сердца. Взгляд мужчины начал затухать, а сам он медленно осел на землю, изо рта текла кровь.

     Сон окончательно выветрился из головы и сразу стали слышны крики и звон стали, на караван напали. Алексей тихонько выглянул из-за борта телеги и то, что он увидел, не слишком его обрадовало, нападающих было на первый взгляд раза в два больше. Сам караван стоял у обочины дороги, видно, собирались вставать на ночлег, но не успели поставить телеги кругом, чтобы было проще обороняться, если на них нападут. Около повозок, которые он смог разглядеть в сумерках, лежали тела пронзённые стрелами. Первая мысль была перепрыгнуть через другой борт телеги и бежать в лес в надежде, что в сумерках его не заметят, но он отмел её, так как не был уверен, что с другой стороны его не встретят разбойники, точней он был уверен, что их полностью окружили. Оглянувшись в поисках чего-нибудь, что даст ему хоть какой-то шанс защитить себя или подороже продать свою жизнь, он обнаружил на передке, лежащего со стрелами в спине, мертвого Семеныча, рука его тянулась к арбалету, Алексей быстро подполз к нему взял арбалет и три единственные стрелы, так же схватил свой мешок, после чего перевалившись через борт, залез под телегу.

     

     Свес уже минут пять, отбиваясь от троицы разбойников, медленно отступал, так, чтобы его не взяли в кольцо, от начала каравана в сторону телеги Семеныча, сейчас в голове у него звучала только одна мысль, только бы он был жив. Схожесть Алексея с его убитым сыном сыграла злую шутку с воином, он ни о чем не мог думать кроме как защитить его. Вот он у нужной телеге, краем глаза он заметил мертвого Семеныча, но мальчика в телеге не обнаружил, тревога за парня чуть не привела к смерти опытного война. Его смогли прижать с трех сторон к телеге и места для маневров совсем не осталось, Свес понимал, что если не произойдет чуда, то скорей всего он скоро умрет.

     

     Алексей лежащий под телегой, услышал приближающийся звон стали, обернувшись в ту сторону, он заметил до боли знакомые сапоги с металлической окантовкой. С двух сторон от него были еще две пары. Быстро выглянув из-под телеги он увидел зажатого с трех сторон Свеса, нырнув обратно пока никто не заметил, он достал из мешка нож для резки кожи, быстро прополз под телегой не боясь, что его услышат в этой какофонии криков и звона железа, к тому разбойнику, что был справа от Свеса и со всей доступной силой, воткнул ему в ногу нож.

     

     «Идеально бы было перерезать сухожилие», — успел подумать Алексей, но он был не уверен, что хватит сил сделать это через сапог из толстой кожи.

     

     Свес, отбиваясь заметил мелькнувшую детскую руку с ножом из-под телеги, после чего, противник справа вскрикнул и его левая нога подогнулась, моментально воспользовавшись данным шансом, он резко рубанул его по шеи так, что срубил голову, при этом крутанувшись вокруг обезглавленного так, что упавшее тело оказалось между ним и его противниками. Теперь Свесу стало легче отбиваться от врагов.

     

     Перед Алексеем упало обезглавленное тело разбойника, из шеи которого толчками лилась кровь. Мальчик стал заряжать арбалет, пришлось двумя руками и ногами это делать, так-как поясной крюк он не догадался снять с трупа Семеныча. Двумя ногами он надавил на стремя в конце желоба и стал натягивать обеими руками широкую тетиву, кое-как справившись, он положил болт в желоб. Опять проползя под телегой, на этот раз так, чтобы оказаться сзади разбойников, Алексей вылез на половину из-под телеги и стал метится в разбойника, что был ближе к телеге, но заметил, что Свес его увидел и взглядом показывал на другого противника, переведя арбалет на того кого указал воин, Алексей выстрелил, стрела попала ровно в центр головы, разбойник стал заваливаться на своего напарника, чем и воспользовался Свес протыкая оставшегося одного врага. Мальчик хотел уже выползти из-под телеги, но услышал хриплый голос война.

     

     — Даже не думай, оставайся там, у тебя есть еще болты?

     

     — Только два, — с толикой жалости в голосе, ответил Алексей.

     

     Свес наклонился к упавшему на бок разбойнику с пробитой болтом головой и резко дернул за него, болт получилось выдрать и воин бросил его рядом с мальчиком. Алексей посмотрел на вернувшийся боезапас, наконечник которого был весь в крови с прилипшими кусочками по всей видимости мозга. Вдруг с конца каравана раздался многочисленный топот лошадей и гиканье всадников, через некоторое время мимо них промчался отряд всадников в двадцать человек.

     

     — Патруль, — с облегчением произнес Свес.

     

     Мальчик тоже вздохнул и уже спокойно вылез из-под телеги.

     Каравану действительно очень повезло, правда это был не патруль, но все же, это были люди герцога, которые ехали дополнить в Тормаше гарнизон.

     Утро встретило караванщиков за выкапыванием могил павших торговцев и охранников каравана, разбойников же просто бросили у кромки леса.

      Империя Агра.

      Степенным шагом через север форума к ростре шел Император Марк. Сегодня он окончательно упрочит свою власть, введя престолонаследие, и Агрой будут править его дети и дети его детей, род Гуэро войдет в историю. Есть еще недовольные его властью, но Марк, поддерживаемый легионами Агры, уже не обращал внимания на их трепыхания. Титул принцепса открывал ему дорогу к неограниченной власти, пока приходится прислушиваться к сенату, но еще пару лет и патриции ничего уже не смогут противопоставить ему.

     «Опять эти, — увидев двух сенаторов, Белладжио и Кальви, которые шли навстречу ему с толпой своих прихлебателей, Марк мысленно скривился. — Опять будут ныть о возврате к республике. «Так жили наши предки», — мысленно съязвил он. Но на лице Марка появилась всего лишь добрая улыбка, и, когда до Гая оставался всего шаг, он даже раскрыл объятья, как лучшему другу. Марк знал, как это бесит Гая, но публика кругом, и им приходится играть свои роли. Как не странно, на лице Гая, вместо дежурной улыбки и ненавидящих глаз, появилось предвкушение. Интуиция забила набатом, император хотел уже отстраниться, но поздно: Гай сделал последний шаг, обняв Марка и прижав его к себе левой рукой, а правой — нанося удар в бок кинжалом, который достал из-под белоснежной тоги. Удар, еще удар, Марк не жалкий плебей, император, закаленный в постоянных сражениях, смог откинуть от себя Гая, и вот в его руках гладиус, пятьдесят сантиметров кованой стали. Марк понял уже, что ему не выжить — силы слишком быстро утекали. Взревев, как медведь, которых он видел в походах на варварские княжества на востоке, сделал стремительный шаг на сближение к Беладжио и нанес удар снизу, протыкая голову Гая через нижнеюю челюсть. Не мешкая ни секунды, выдернув меч из головы, сразу нанес удар рядом стоящему Антонию Кальви, но силы слишком быстро покидали Марка, удар получился неудачным, всего лишь ранил Антонио, и у него оставались все шансы выжить, но удача была на стороне императора. Отшатнувшийся Антоний был опять прижат к Марку толпой своих же помощников, которые стремились добраться до императора, обнажив кинжалы. Император не терялся, и второй удар вошел в печень Кальви. Марк же еще усугубил удар тем, что провернул меч в ране. С боков начали наносится удары кинжалов добравшихся до него предателей. Марк падал вместе с Антонио на мраморные плиты форума. Последнее, что смог сделать Марк, это перевернуться на спину. Толпа убийц отшатнулась, а на плитах белого мрамора лежал в белоснежной тоге первый император Агры, Марк Нери Гуэро, с ярко черными глазами которые смотрели в небо, а на губах играла победная улыбка, под ним растекалась алая кровь, которая еще больше подчеркивала белоснежность тоги и мраморных плит.

      Империя Агра. Столица Роциа. Месяц спустя.

     Чем отличается торжество от похорон для обывателей Роции? Да ничем: и там и там выдача бесплатного хлеба и вина, а главное, на обоих событиях бои и казни в амфитеатре. Сегодня искушенную публику просвещенной Роции решили побаловать казнью идиотов, верующих в триединого. А как по вашему может назвать Славный гражданин Роции человека, который предлагает раздать все имущество бедным, а самому питаться только хлебом и водой, при этом постоянно молясь их богу? Вот и набралось их всего ничего, пятьдесят человек на весь город. «Ну что же хоть какая-то польза от них», — думало большинство.

     — Славная публика Великого города Роциа, я, Красс Аврелий, приветствую Вас на арене амфитеатра Юпитера, — устроитель игрищ, одетый в трабиа (белая и пурпурная тога), стоял в центре на колеснице, а по бокам чуть сзади стояли две прекрасные девы в пурпурных лацернах на голое тело. Голос разносился по всему амфитеатру. — Сегодня на арене состоится казнь осквернителей наших богов.

     Публика взревела в негодование, а так же в предвкушение отличного зрелища. Северные ворота открылись, и на песок арены амфитеатра начали выталкивать людей, одетых в рубища, а некоторых — вообще только в набедренных повязках. Среди приговоренных были даже старики и дети, которые прижимались к своим матерям, по щекам текли слезы. Один из Стариков быстро проковылял к центру арены, от его одежды осталась только набедренная повязка, все тело было усеяно шрамами от кнута, непонятно было, как он смог выжить после таких истязательств.

     — Люди, что же вы делаете? — пытался воззвать к состраданию старик. — Ведь мы же ничего плохого Вам не сделали, побойтесь бога!

     — Ха-ха-ха, — раздался смех над ареной. — Какого бога, твоего? Так нам нечего его бояться, у нас свои боги, которые защищают нас. А вот посмотрим, как твой бог поможет тебе.

     Смех публики после слов Красса только подтвердил, что милости тут не дождаться.

     — Дети, — раздался голос приговоренной женщины. — Отпустите хотя бы детей!

     Мольба за детей не тронула сердце публики.

     — Не надо, Милана, посмотри на них, — приобняв женщину, здоровенный мужчина махнул рукой в сторону ложи патрициев. — Это же не люди, это падальщики, которые уже чувствуют кровь и жаждут ее.

     И правда, смех публики чем-то смахивал на лай гиен, которые бегали вокруг поверженной жертвы и ждали, когда смогут впиться зубами в нее, после того, как львы наедятся.

     — Что же, не буду держать столь благодарную публику в ожидании, — снова над амфитеатром раздался голос Красса. — Посмотрим, кто сильней: эти верующие в своего бога или львы из саванны Месатии. Посмотрим, поможет ли их бог своей пастве. Смогут ли они победить и получить свободу!

     Как только устроитель покинул арену вместе с солдатами, которые кинули несколько мечей к ногам приговоренных, открылись южные ворота, через которые, издавая рык, вошла пара десятков львов. Грация хищников, огромные клыки и когти не давали и тени сомнения, что изнеможённые пленники смогут хоть как-то одолеть их.

     Милана посмотрела на Юра, обнявшего ее, потом на маленькую дочку, которая обхватила ее ногу.

     — Юр, она не должна мучаться, — сквозь слезы смогла прошептать Милана.

     Юр посмотрел на троих более-менее крепких мужчин.

     — Ставрос, Люций, Марк, — после того, как они оторвали свой взгляд от хищников, которые пока стояли на другом конце арены, и перевели внимание на Юра, он указал им на мечи и сразу взглядом — на тройку детей, что были с ними. — Помогите им.

     Мужчины кивнули и медленно, чтобы не спровоцировать раньше времени хищников, стали подходить к мечам, валявшимся на песке. Юр встал на колено и посмотрел на свою дочку, которая обхватила ногу матери.

     — Диса, доченька, — Юр кое-как выталкивал слова из себя, испуганные глазки дочки смотрели на отца и все же, хоть ребенок боялся, но во взгляде было столько веры, что папочка защитит, ведь он такой сильный, самый сильный на свете. — Маленькая моя, мы с мамой тебя очень любим, ничего не бойся, солнышко мое, все будет хорошо.

     Дочь оторвалась от ноги матери и обняла склонившегося отца, его рука легла ей на голову, второй он приобнял ее за плечи.

     — Я тоже тебя люблю папа, — ребенок поцеловал отца в щеку.

     Быстрое движение рук Юра и вот он уже придерживает мертвую дочь, которой собственноручно свернул шею. Рядом оседает Милана, нежно беря головку дочери в руку. Слезы капают на лицо дочки, такое спокойное и красивое, словно лицо маленького ангела.

     — Юр, — раздался голос Марка, и следом упал гладиус рядом с Юром.

     Мужчина взял в руку меч, опустив ребенка на песок, посмотрел на Милану, которая стояла, склонившись над дочерью.

     —Милана, — женщина перевела невидящий взгляд на мужа.

     Юр обнял жену одной рукой и поцеловал ее в губы, попытавшись вложить в поцелуй всю ту нежность и любовь, которую чувствовал к ней.

     Удар меча в сердце оборвал жизнь последнего родного человека. Опустив рядом с дочкой тело Миланы, так что ее взгляд был обращен на Дису, смотря на дело рук своих, Юр взвыл, как раненый зверь. Столько боли и отчаяния от потери и столько ярости к этим, смеющимся на трибунах. Некоторые, лежа на апоклинтрах, попивали из кубков вино. Но надо успеть, пока хищники не почуяли кровь. И вот он подрывается к старику, который просил публику быть милосердной, во взгляде его понимание и благодарность. Перекрестив, Юра закрывает глаза и сразу осядает от удара в сердце. На арене начинают падать тела одно за другим. Сорок шесть, сорок шесть убитых людей и ни одного проклятия в сторону убийц, только благодарность во взгляде.

     Раздались крики возмущения и недовольства с трибун арены, ведь этого голодного до зрелищ зверя лишили криков боли и отчаянья осуждённых к кровавой казни. Ведь им была обещана картина, где людей, еще живых, рвут на куски дикие звери. Картина, где на глазах матери будет съедаться ее ребенок. И вот их осталось всего четверо, звери почуяли кровь, издав рыки. Ещё секунда — и на четверку мужчин несутся львы, а публика взревела от радости, ожидая увидеть хотя бы боль этой четверки.

     — Прощайте, Братья, и да благословит Вас бог, — Ставрос прижал острие меча к сердцу, резко воткнул его.

     Еще три прощания и на арене в живых только звери, которые, подбежав к трупам, начинают рвать их, глотая куски человечины. Часть публики прижалась к каменному барьеру, что отделял первый ряд от арены. Некоторые зрители, негодуя, полностью облокотились на него и, может, из-за того, что были сильно пьяны, а может, из-за того, что задние ряды слишком давили на передние, но вот на арену падает пятерка зрителей. Львы подняли головы от своих жертв. Что бы не говорили об этих зверях, но они любили больше поглощать пищу, которую сами добыли, и вот они начинают медленно шагать в сторону новой дичи, оставляя за собой следы мощных лап и пятна крови, капавшей с их пасти. Шаг за шагом, скорость львов постепенно растет, и вот один из, упавших на расстоянии прыжка, человек в отчаянии пытается как-то забраться на стену. Бесполезно гладкий отполированный камень не дает такой возможности. Прыжок — и лев подминает под собой жертву. Челюсть схлопывается рядом с шеей, зверь с рыком вырывает кусок из плеча. Крик боли и ужаса выходит из горла плебея. Оставшиеся пытаются бегом добраться до ворот арены, которые открываются и начинают впускать солдат, вооружённых копьями и башенными щитами. Медленно выстраиваясь в коробку, выставив копья и примкнув щиты. Но нет, боги сегодня не на стороне публики: последнего упавшего успевает догнать лев, в прыжке сбивая его и сразу вырывая кусок мяса из бока. Проглотив, лев посмотрел на застывшую коробку легионеров, рыкнул и, уже не обращая внимание на них, продолжил вырывать с еще живого человека куски мяса, сразу же проглатывая их.

     Ну что же, зрители все же получили свое зрелище, и даже были довольны столь неожиданным поворотом, также был доволен и Красс Аврелий, который собирался занять должность сенатора, благодаря этим играм, что уже идут десятый день и в которые он вложил огромные деньги выкупая осужденных и рабов, ну и конечно благодаря огромным взяткам, которые так щедро он раздавал.

     Если вам понравилось произведение, то ставьте лайки, добавляйте в библиотеки и подписывайтесь на мой профиль, Вам не трудно а автору приятно и добавляет стимула писать и дальше.

     Интересует когда выйдет следующая глава? Вам сюда https://vk.com/asae.groupПриму помощь с группой в ВК

     Ерден очень нервничал. Сегодня отряд, в котором его назначили старшим, вступит в первый бой. И, пускай это всего лишь деревня презренных урунов, но и среди них есть хорошие охотники, а сама деревня обнесена тыном. Отряд Ердена насчитывал сотню луков, отец посчитал это достаточным, чтобы захватить деревню, да и сам новый сотник думал также. Чаган с детства обучают воинскому делу. Еще в три года матери привязывают ребенка к спине лошади, а в возрасте четырех-пяти лет ребенок получает свой первый лук, и с этого времени практически вся жизнь его проходит в седле. Отряд подъехал к деревне окруженной тыном всего два с половиной метра высотой, ворота, естественно, были закрыты, но тактика захвата таких деревень отработана уже давно. Ерден первый приблизился к тыну на расстояние выстрела и спустил стрелу с тетивы, и сразу же следом за ним начали по одному подъезжать войны отряда. Закружился хоровод. Так как их всего была сотня, воины делали хоровод не вокруг всей деревни, а всего лишь вдоль одной ее стороны. Стрелы в сторону защитников летели без остановки, не давай самим защитникам ответить, третий круг уже ведет свою пляску сотня Ердена, и когда он пошел на четвертый, вместо того, чтобы продолжить кружить, поскакал к тыну. За ним последовал каждый второй воин, остальные же продолжили обстрел стены, чтобы не дать защитникам поднять даже головы. Быстро сократив расстояние, войны вскочили ногами на спины лошадей, и сразу последовал прыжок на стену. Встав на деревянный настил, опоясывающий весь тын, Ерден сразу же нанес удар топором на пригнувшегося мужика, скрывающегося за стеной от стрел его воинов. «Удар вышел отличным», — про себя заметил молодой сотник, видя, как оседает с раскроенным черепом защитник деревни. Чуть с боку краем глаза он заметил движение, раздался тихий вскрик. Обернувшись в ту сторону, он увидел мальчика лет двенадцати, державшего в руках дрянной лук, глаза полны ужаса. На лице Ердена появился оскал, он сделал шаг в сторону ребенка, который еще больше вжался в стену.

     — Нет, прошу не надо, — шептал мальчик, пытаясь как-то закрыть голову луком.

     Для него четырнадцатилетний парень напротив с диким оскалом на лице олицетворял разом все кошмары.

     Не раздумывая, Ерден нанес удар топором по голове с такой силой, что, когда он попытался вытащить его, голова ребенка дернулась вслед за топором. Пришлось наступить на грудь мальчика, чтобы высвободить орудие. Обернувшись, Ерден увидел, что весь участок стены захвачен, и войны, которые до этого продолжали кружить хоровод, прекратили и сами скакали к стене. С этого момента можно было считать деревню практически захваченной. Воины начали спрыгивать с настила и уже небольшими группами разбегаться по деревне, сам он тоже с пятеркой лучших, которых ему отдал отец в качестве его охраны, побежал к одному из домов. Один из пятерки вышиб дверь в избу и сразу же нырнул внутрь. Из дома раздался женский крик, оборвавшийся глухим ударом. Следом ворвался Ерден. На полу он заметил труп мужчины, из шеи которого лилась кровь. Рядом с ним на коленях сидел мальчик лет пяти, его глаза набухли слезами, а рот был раскрыт в немом крике. Улугбек уже задирал подол женщине, из уха которой текла кровь. В дальнем углу, сжавшись, сидели две девочки. Ну что же, пора попробовать женщин урунов, тем более, одна из девочек показалась ему очень симпатичной. Длинная русая коса и ярко голубые глаза, наполненные слезами, довольно милое лицо с небольшим, чуть вздернутом, носиком, нежные губки подрагивали от тихого плача. Подойдя к ней, Ерден схватил ее за косу и потащил к лавке. Вторая девчонка заголосила и не отпускала свою сестру, Юноша ударил ее наотмашь, отчего та стукнулась головой об стену и потеряла сознание. Кинув животом девчонку на лавку, задрал ей сарафан. Немного насладившись картиной упругой попки встал сзади на колени, спустив штаны, сразу вошел в нее. Девочка была невинной и кровь, что потекла из нее, только помогла Ердену. Она была не первая, с кем уже спал сын найона, в юрте ему скрашивали ночь рабыни отца, но эта казалась самой желанной, возможно, потому что он сам захватил ее, и тот страх, который она испытывала к нему, еще больше заводил юношу. Да и чего тут врать, девчонка действительно была очень красива. От столь приятного занятия его отвлек звук удара и следом за этим — падение чего-то на пол. Обернувшись, он увидел мальчика лежащего на полу с топором в груди рядом с Улугбеком, который и дальше продолжал сношать его мать. На вопросительный взгляд Ердена воин просто сказал, что щенок ему мешал, видать, ребенок хотел как-то помочь матери. Выкинув это из головы, юноша полностью перевел внимание на свою жертву, девчонка вцепилась руками в лавку, и только тихо рыдала, боясь даже пошевелиться. Довольно быстро насладившись своей жертвой, Ерден заставил ее подняться. Когда девушка обернулась, то представшая перед ней картина чуть не лишила ее сознания: в центре избы ее мать насиловал воин, а рядом лежал трупик ее младшего братика, кровь которого уже дотекла до ног насильника. Тому было абсолютно на это плевать. В углу избы валялась ее сестра, без сознания у входа же лежал труп отца. Ноги девушки подогнулись, но Ерден не дал ей упасть, схватив за подмышку, и потащил вон из избы.

     Дойдя до центра деревни, юный сотник увидел согнанных жителей, среди которых в основном были молодые женщины и дети лет от семи, было немного и мужчин, все с небольшими ранениями по краям площади. Тут и там часть воинов насиловали женщин, пока остальные следили за пленниками, чтобы те не убежали. Разглядывание пленников прервал Улугбек.

     — Пусть сгонят их в какой-нибудь сарай, и приставь охрану. Сегодня мы заночуем тут, а завтра с утра поведем полон к назначенному месту.

     — Будет исполнено, — склонив голову, сказал Улукбек.

     Месяц еще продолжался поход по княжеству урунов, огромный полон захватили чагани, был назначен в семь тысяч серебряных монет выход на княжеский город Рович, который теперь ежегодно обязан платить их князь. Но случилось несчастье. Старый хан умер и все войско чаган следовало обратно в степь на сбор большого курултайа, у старого хана Елунбека не было детей которые могли занять его место, взрослые все давно погибли, остался только четырехлетний сын. На сборе совета старейшин и решится, кто будет править чаганами.

     Ерден ехал рядом с отцом, его назначили нукером, отец с гордостью иногда поглядывал на своего единственного сына. Статный юноша сильный воин, не зря его так назвали, он действительно был драгоценностью отца. Воины, что были в сотне сына, отзывались о нем, как об умелом командире и бесстрашном воине, что не раз доказывал это в течение месяца, что длился в поход. Дважды он первым врывался на стены городов, боги словно оберегали его и рядом стоящих: ни одного ранения за все бои у него и всегда сопровождавшей его пятерки. Видел он взгляд этих воинов, они готовы любого порвать, кто косо посмотрит на их господина.

     — Сын, ты понимаешь, что нас ожидает на курултае? — не оборачиваясь к нему, спросил Тохтамыш.

     — Да отец, так как нет взрослого наследника, будет назначен новый Хан, — Ерден посмотрел на отца, — и я уверен, что им станешь ты, несмотря ни на чьё желание. У нас больше всего воинов и богатых пастбищ, за этот поход мы захватили больше всего рабов. Да и найон Берек будет за тебя. А если пообещать часть западных земель, принадлежавших Елунбеку, найону Угедейу, то и он поддержит тебя, а уж вместе вы сможете всех оставшихся приструнить.

     — Я доволен тобой, Ерден, ты вырос в сильного воина и в будущем станешь великим Ханом, — говоря это, Тохтамыш положил руку на плечо сына, — да, в плане голосования все будет так, как ты говоришь, но до него еще два месяца, и в это время надо быть осторожным. Те, кто против моего ханства, могут подослать убийц к нам. А вот нам нельзя этого делать, пока я не приму власть над чаганами, но вот после, я думаю ты прекрасно справишься вместо найона Кадыра.

     — Я не подведу тебя, отец, — склонил почтительно голову Ерден.

     — Кстати, я слышал, что ты все ночи проводишь с одной и той же урункой, ты хочешь взять ее в наложницы или сделать ее первой женой?

     — Пока наложницей, но если она родит сына, станет женой, она мне очень нравится, отец, и пока красивей я не видел.

     Месяц уже Любава была в плену у чаган. Захвативший ее воин каждую стоянку брал ее к себе в юрту, а когда он засыпал она тихонько плакала, но вчера он привел в юрту ее младшую сестру, которую она не видела с момента захвата их в плен. Ольга так исхудала, и на лице ее были синяки. Увидев сестренку, Любава бросилась к ней и прижала к себе, две девочки расплакались.

     — Будешь делать все, что я скажу и так, чтобы мне все нравилось, твоя сестра будет жить с нами, — раздался холодный голос Ердена. — Будешь такая же холодная ночью, отдам твою сестру своим воинам, а тебя изобьют плетью.

     — Я сделаю все, что вы прикажете, господин, — оторвавшись от сестры, Любава сделала глубокий поклон.

     — Смотри у меня, а то мне и так пришлось много заплатить за нее Улукбеку, — голос юноши чуть потеплел.

     Ночью, когда Ерден пришел в свою юрту, его встретила Любава, которая помогла ему снять ламеллярный доспех, после чего усадила и принесла поднос с рисом и кусками жареной баранины. Дождавшись, сидя на коленях, когда воин наестся, она отнесла поднос, после чего встала перед Ерденом и скинула с себя сарафан, представ перед ним полностью обнаженной.

     

     Если вам понравилось произведение, то ставьте лайки, добавляйте в библиотеки и подписывайтесь на мой профиль, Вам не трудно а автору приятно и добавляет стимула писать и дальше.

     Интересует когда выйдет следующая глава? Вам сюда https://vk.com/asae.groupПриму помощь с группой в ВК

      Тормаш. Первый день

     

     В Тормаш Алексей со Свесом въехали через восточные ворота. У Алексея создалось такое впечатление, будто они пересекли некую границу, стоило только войти в город как все прелести запахов средневекового города обрушились на них. Кроме запаха нечистот из-за отсутствия канализации город наполняло запахом рыбы, тухлой рыбы. Вблизи от восточных ворот находился порт и, самое главное, рыбный рынок. Алексея чуть не сшибло с лошади от вони: запах свежей рыбы смешивался с соленой, копченой и тухлой, и, как вишенка, с запахом кошачьей мочи. В городе были тысячи кошек, но жители их не истребляли, так как иначе их место бы заняли крысы, а вот с ними было бы гораздо сложней бороться, да и больно агрессивные из крыс соседи. После того, как был отбит караван, Свес поговорил с Алексеем и предложил ему потренировать в обращении с мечом и щитом, на что мальчик с удовольствием согласился, правда, поинтересовался причиной того, почему воин ушел с должности командира охраны. Воин ответил честно, что кроме того, что мальчик спас ему жизнь, он очень похож на его сына, и ему хотелось бы увеличить шансы на его выживание. Первым делом они выяснили, что еще месяц не будет кораблей до империи, так как сейчас сезон штормов и только отчаянные рискнут поплыть в это время. И вот они вдвоем стоят у входа в таверну недалеко от рыбного рынка.

     

     — Снимем комнату тут, обойдется недорого, и за свои деньги тут довольно чисто, — Свес уже собирался зайти в таверну, когда категоричное нет раздалось из-за спины.

     

     — Только через мой труп.

     

     — Прости? — обернувшись, воин вопросительно уставился на мальчика.

     

     — Я говорю, что в этой таверне мы поселимся только через мой труп.

     

     — Но почему? — воин никак не понимал причины отказа. — Тут действительно довольно чисто и главное — недорого, а ведь нам надо прожить тут как минимум месяц. А здесь за вдвое меньшую сумму, чем в центре, еще и кормят два раза в день. Не забудь, что надо будет оплатить место на корабле, если я еще смогу оплатить услугами охраны, то тебе придется выложить круглую сумму. Не мало придется потратить на снаряжение для тебя.

     

     — Свес, деньги есть, — сняв заплечный мешок и подойдя вплотную к воину, Алесей открыл кошель с золотом, не вынимая тот из мешка. Не хватало, чтобы кто-то увидел, и за меньшие деньги убивали. — Почти тысяча золотых, и нам их хватит и на место на корабле, и на то, что ты сказал, и на домик в империи.

     

     Алексей полностью доверял Свесу и не боялся, что тот позарится на золото.

     

     — И все же, я считаю, не стоит транжирить деньги, — но в голосе Свеса появилась неуверенность, его и самого убивала вонь с рынка.

     

     — Все, поехали отсюда и желательно на другой конец города, — Алексей так и не слез с коня, которого дал ему Свес.

     

     На удивление Алексея он прекрасно управлялся с конем, будто родился в седле. Конь достался ему от убитого охранника каравана, Свес просто забрал его, так как у погибшего не было никого.

     

     — Уговорил, только лучше не в западную часть, а северную, так как на западной расположены ремесленные кварталы, такие как кожевенные.

     

     Мальчика аж передернуло от воспоминаний запаха сарая, где он пытал убийцу матери.

     

     — Ну тогда на север, — бодро проговорил мальчик и направил своего коня на боковую улицу.

     

     — Там юг, — остановил его голос воина.

     

     — Я в курсе, просто хотел проверить тебя, — не задержался с ответом Алеша.

     

     — Я так и подумал, — улыбнувшись, сказал воин, запрыгивая в седло.

     

     Таверна «Усталый путник» встретила колоритную парочку приятным запахом жаркого, вызвав восторг их желудков, выраженный в громком урчании.

     

     — Ты знаешь, мне уже тут нравится, — спрыгивая с коня, выразил свое мнение мальчик.

     

     — Согласен полностью.

     

     К ним подбежал мальчишка, принимая поводья, и ловя медную монетку, брошенную Свесом.

     

     — Хорошенько позаботься о них, — не забыл распорядиться Свес.

     

     — Не извольте сомневаться, — мальчик поклонился, не выпуская поводья из рук.

     

     Зайдя в таверну, Алексей сразу сел за свободный стол у стены, оставляя все разговоры с хозяином на воина. Договорившись о комнате и об ужине, Свес вернулся к мальчику.

     

     — Ну что же, комнату на месяц я снял, ужин сейчас принесут, — сказал, усаживаясь за стол.

     

     — Отлично, еще бы помыться, — Алексея просто убивало отношение к гигиене местного населения.

     

     — Думаю, они смогут подготовить бочку на заднем дворе и разогреть воду, да и щелок скорей всего у них есть.

     

     Подавальщица, принесшая жаркое, кружку пива и какого-то ягодного морса, усиленно стреляла глазками в сторону Свеса, отчего тот даже приосанился.

     

     Алексей прервал их переглядывания и напомнил о своем желании помыться. Девушка посмотрела недовольно на мелкую помеху, но все же сходила к хозяину таверны и передала желание гостя.

     

     Наевшись от пуза, герой отвалился от стола, облокотившись на стену сзади лавки, и стал немного осоловевшим взглядом наблюдать за Свесом, на коленях у которого уже по-хозяйски усадила свою пятую точку подавальщица. Грудь девушки бесстыдно выскочила из декольте. Недолго грудь была свободна, и вот уже лапища воина сжимает ее, при этом целуя бесстыдницу. Уже не было такого большого желания помыться, хотелось лечь спать.

     

     — Эй, ты чего к нашим бабам пристаешь, — к столику подошли два подвыпивших парня и зло уставились на Свеса.

     

     Воин прошептал что-то на ухо девушке, и она соскочила с его колен. Свес встал с лавки, повернувшись к подошедшим, посмотрел и, недолго думая, заехал ближайшему в ухо. Уклонившись от удара второго, пробил ему по печени. Всего пару секунд прошло, и вот уже два тела лежат на деревянном полу.

     

     — Сзади!

     

     Услышал вскрик Алексея, Свес сделал, пригнувшись, шаг в сторону и развернулся к угрозе лицом. Сзади оказался третий друг неудачников, который промахнулся по воину, отчего сразу поплатился ударом в грудь. Согнувшись, получил следом ударом пивной кружки по голове. В течение всей драки в таверне застыла тишина. После падения третьего тела, разговоры вновь возобновились, будто ничего и не было. К Свесу подошел хозяин таверны вместе с громилой, который явно был местным вышибалой.

     

     — Выкини этих, — хозяин указал на валяющихся на полу громиле. — И не забудь обыскать их, а то они не заплатили за выпивку.

     

     Громила молча закинул одного на плечо, а второго схватил за руку и потащил на выход, вызвав этим смешки за соседними столами.

     

     — Бочка готова, — обратился к Алексею хозяин. — Вы все еще желаете помыться?

     

     — Желания нет, но все равно схожу, — и немного с кряхтением, словно старик, мальчик поднялся из-за стола. — А где наша комната? Я хотел бы лечь спать после того, как помоюсь.

     

     — На втором этаже, третья слева, — сказав это, хозяин вернулся за стойку.

     

     Оценив все прелести помывки в бочке, Алексей поднялся в снятую комнату. Она была небольшая, в ней располагалось всего две кровати и стол между ними. На одной из кроватей лежал Свес, а серху на нем скакала голая подавальщица, она даже не обернулась на скрип двери. Свес же, посмотрев, кто пришел, вернулся обратно к приятному занятию, наслаждению упругой грудью девушки, при этом лапая ее задницу. Алексей так и заснул под скрип кровати и стоны девушки.

     

      Если вам понравилось произведение, то ставьте лайки, добавляйте в библиотеки и подписывайтесь на мой профиль, Вам не трудно а автору приятно и добавляет стимула писать и дальше.

      Интересует когда выйдет следующая глава? Вам сюда https://vk.com/asae.group

     Утро для Алексея началось с рассветом и пробежкой до городских ворот и обратно, причем не абы как, а с небольшим мешком килограммов на пять, набитым песком и взваленным на плечи. Не обошлось и без приключений, у ворот его окликнула стража и заставила остановиться. Ну а как вы хотели? Утро, бежит мальчик с мешком на плечах, первое, что приходит в голову: украл что-то, например, муку или зерно для нее. Вот и стража так решила, а потом долго смеялась, узнав, что мальчика просто тренируют, а в мешке обычный песок, правда и немного уважительно на него посмотрел караульный десятник. Вернувшись в таверну, Свес вместе с ним вышел на задний двор, где заставил раздеться, после чего окатил его парой ведер холодной воды. Свесу очень нравилась целеустремленность Алексея и то, что он не ноет из-за нагрузок. Во время завтрака им прислуживала вчерашняя пассия Свена, которую тот не преминул шлепнуть по шикарной заднице, отчего та только весело засмеялась и, удаляясь от их стола, еще больше вертела бедрами. После завтрака, поднявшись к себе в комнату, собрали снаряжение для тренировки, состоящее всего лишь из деревянной крышки из-под бочки диаметром сантиметров пятьдесят с ручкой по середине, которую им продал хозяин таверны за пяток медных монет, и боевой нож с тридцатисантиметровым лезвием, уменьшенная копия гладиуса. Тренировки проходили за городскими стенами на песчаном пляже, Свес показывал основные удары мечом и после заставлял Алексея их отрабатывать, так же показывал, как работать с щитом четыре часа с небольшими перерывами, и вот Алексей уже плетет ногами в сторону рынка на городской площади, руки нещадно ломят, пародия на щит постоянно намеревается выпасть из ослабевших рук. Алексей так устал, что даже не заметил, как оказался окруженным толпой, которая его вынесла к центру площади. Картина, что предстала перед ним, заставила попытаться вырваться из толпы, но не тут-то было, их со Свесом практически прижали к страже, охранявшей площадку в центре, на которой стоял столб с привязанной на ней девушкой, а под ногами были сложены хворост с поленьями. По щекам девушки текли слезы, губы шептали мольбу, а зверь, именуемый толпой, наслаждался беспомощностью жертвы, он жаждал криков боли.

     

     — Жители Тормаша, — раздался громкий голос над площадью, и толпа затихла, внимательно слушая мужчину в белой рясе с красной окантовкой. — Сегодня мы очистим это дитя, — и он артистично показал на девушку. — Очистим от скверны, не смотрите на нее с жалостью, эта женщина — ведьма, которая околдовала честного гражданина нашего города и при помощи своего колдовства заставила его пойти на кражу. Так же при помощи богомерзкого колдовства она хотела разрушить семью, уведя мужа добропорядочной жительницы прекрасного города Тормаш.

     

     При этом он указал на стоящих в стороне мужика с бегающими глазками и толстуху, которая прижимала к себе худого мужчину. В глазах толстухи периодически промелькивало торжество, когда она смотрела на девушку. В толпе начались слышаться призывы сжечь ведьму. Как только священник поднял руку, крики стихли и вновь над площадью раздался голос обвинителя.

     

     — Дочь моя, не хочешь покаяться перед казнью? Бог милостив, и тебе это зачтется.

     

     Слезы не прекратились литься, но вот в глазах девушки появилась решительность и гнев.

     

     — Я не верю в вашего бога убийцу! — она словно выплевывала слова. — Мне не в чем каяться, уж точно не в том, что этот вор решил воспользоваться мной, скинув на меня свое воровство, и не в том, что этот похотливый хорек бегал за мной, а эта тварь не может заставить себя лишний раз не набивать свою жирную утробу. И уж тем более за то, что я отказалась ублажать вашего архиепископа в постели.

     

     — Замолчи, лживая тварь! — закричал священник, стирая с лица плевок, который смогла сделать девушка.

     

     — Радуйся, что наш бог милостив и, когда ты очистишься в огне, он простит твои грехи, — в голосе пропало показное милосердие, а на лице появился чуть ли не оскал.

     

     Выхватив у одного из служек факел, бросил его в хворост, Алексей в ужасе смотрел, как разгорается костер. Да, его взрослая сущность была убийцей, но он ни разу не мучал никого, все происходило с одного выстрела или удара ножа, да и жертвы его все как один далеко не белые и пушистые, добраться до таких денег или власти, что были у них, и не замараться, такого не бывает. Но вот перед ним девушка, вся вина которой в том, что она красивая. Он видит, как она пытается сжать зубы и не закричать от того, что огонь уже облизывает ее ступни, но не выдерживает и кричит. Толпа ликует, она в экстазе, крик заживо горящей девушки все сильней, а Алексею кажется, что еще немного и окружающие прям на площади устроят оргию, от всех тянет похотью и возбуждением, кругом крики: «Ведьма! Ведьма!». Мальчик внутри Алексея не выдержал, слезы покатились по щекам, но старший внутри не дал отвернуться, заставил смотреть. Крики девушки давно прекратились, по площади разноситься запах горелого мяса, довольные жители, получив свое зрелище, расходятся, многие из них пойдут в кабак, где за кружкой пива или чего покрепче весело проведут время, они уже забыли о том, что только что происходило. Свес с мальчиком молча шли к своей таверне.

     

     — Теперь ты понимаешь, почему я хочу уплыть отсюда, а ведь пока это редкость, но скоро костры пылать будут все чаще, — остановившись, заговорил Алексей. — И твои слова, что я могу не волноваться, и меня это не коснется, а теперь ты так же в этом уверен, что кто-нибудь из соседей нам не позавидует и не придумает историю о том, как мы призываем нечистого.

     

     Свес сам не понимал этой жестокости людей на площади, человек, который буквально пару дней назад убил несколько грабителей, явно не понимал, как можно наслаждаться подобным.

     Я просто знакомлю пока с миром и еще пару глав будут такими маленькими, но как только гг сядет на корабль в империю начну писать нормального размера главы.

      Если вам понравилось произведение, то ставьте лайки, добавляйте в библиотеки и подписывайтесь на мой профиль. Лень нажать на сердечко, ладно я не гордый, приму благодарность деньгами, что уж поделать с вами обормотами. Автору нужен стимул писать и дальше.

      Интересует когда выйдет следующая глава? Вам сюда https://vk.com/asae.group