anonymous : другие произведения.

527: Следы на камнях

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
  Следы на камнях
  
  * * *
  - Гензо Антарес, 00076425646.
  - Ка. Просто Ка. Ты один летишь?..
  Эта приключенческая история, случившаяся в 2061 году, рассказывает о реальных событиях. И, как многие истории того времени, она начинается немного с места в карьер - со встречи двух молодых людей, совершенно не чаявших оказаться в центре внимания.
  Они с любопытством разглядывали друг друга, предвидя долгое знакомство. Землян на Медузе было 319, но неполноправных - только они двое. Тот, что старше, улыбнулся. Губы чуть изогнулись, как бы нехотя, но глаза сразу оживились искрами, бликами. У него были вьющиеся пепельно-русые волосы до плеч и кончик носа хитрый, как у лисы.
  - Точно. Тебя, я так понимаю, можно не спрашивать?
  - Угу, - ответил Ка.
  "Термоджинсы, зеленая толстовка порвана на плече, рост метр восемьдесят пять. Вес, наверное, 70, лет, наверное 19. Глаза яркие". - Он пока не мог понять, нравится ему собеседник или нет.
  - Тебе уже говорили, что ты эскапист, авантюрист и неуч?
  - А то.
  - Ну вот, значит, ты все про себя знаешь.
  - Ничего, на месте доучусь.
  - Черта с два ты там доучишься. Теорию сдашь без проблем, а практику... Сколько лет?
  - 16.
  - Вторая половина ХХ века. Значит, сейчас у вас пойдут интегральные схемы, транзисторы, телек и комп
  - Уже пошли.
  - ...авиа- и космодвигатели, думаю, реально наклепать. А вот нефтехимия с фармакологией, лазер... Насколько я помню план, - он тянул слова, а сам быстро думал, - в эту пятилетку подходящих производственных линий на Марсе не будет и адаптировать их не выйдет. Не мог год потерпеть?
  Ка отвел взгляд. К его возвращению на Землю сверстники уже получат аттестат, а то и диплом, станут полноправными. Только он по-прежнему не будет иметь даже право голоса. Это низводило его до какого-то ничтожества, хотя одновременно путешественник остро ощущал громадность космоса, мощь вспарывающего пространство корабля.
  - Ну, значит, потом вернусь и буду учиться, - упрямо сказал он.
  
  * * *
  Пискнули динамики, но вместо сгенерированной автоматом речи раздался завораживающе объемный человеческий баритон:
  - Господа, товарищи и прочие формы жизни! Всем получить персональные анализаторы.
  - Пафря, между прочим, - парень хмыкнул, инстинктивно уставившись вверх.
   - ...Антарес, а ты с ними согласен?
  Вопрос вернул его взгляд "с небес на землю".
  - С кем? - обладатель драной толстовки задрал брови. Безмятежный взгляд подернулся недоумением.
  - Ну, про эскапизм.
  - А, с историей. Конечно, как с ней можно спорить, - легкомысленно сказал он.
  - А чего тогда летишь?
  - Потому что эскапист, авантюрист и неуч. Должен же быть на всю страну хоть один эскапист. - Он насмешливо покосился на Ка. - Два.
  
   * * *
  Анализатор представлял собой здоровенный вертикальный коробок со множеством разъемов и креплений, на синтетическом ремешке. Ка тут же принялся увлеченно тыкать в экран мини-ПК.
  - Будешь функции смотреть?
   - Я еще дома посмотрел. - Антарес затянул ремешок на запястье. Его внимание привлек разговор у стойки.
  - Скажите, как оно работает? - Очкастый толстяк в штанах с бахромой вертел анализатор, как диковинку.
  - Ознакомьтесь со спецификацией в сети в соответствии с номером модели.
  - Нет, сначала скажите. Позволяет ли этот прибор знать, где я нахожусь?
  - Конечно.
  - Тогда я отказываюсь его носить.
  - Вы с ума со..!!!
  - Я протестую! Это вторжение в мою частную жизнь!
  - О, понятно, - сухо сказал человек за стойкой и протянул планшет. - Подпишите, что вы снимаете с нас ответственность за последствия.
  
  * * *
  В общей зоне собралась компания, человек тридцать. Граждане Союза Советских, уже оклемавшиеся от перегрузки и напрыгавшиеся в условиях, близких к невесомости, теперь радостно щебетали друг с другом на русско-английско-испанском. На мониторе главного зала крутилось одно и то же: марсианские пейзажи с данными поверх изображения. Иногда сведения принимали вид таблиц или титров. Виды были вполне обычными. Только надписи и выглядели инопланетными - суточный перепад температур 70 градусов, атмосферное давление в четыре раза меньше земного, всего 6,9% кислорода в воздухе. Да еще цвет неба.
  Оно имело зеленовато-фиолетовый оттенок из-за измененного состава атмосферы. Первым этапом терраформирования планеты стало строительство на полярной орбите цепочки гигантских зеркал, отражающих на Марс недостающий ему свет. Их общая площадь превышала площадь поверхности Марса, но благодаря особо тонкому материалу вес всей конструкции составлял всего несколько сот тысяч тонн.
  Согревая поверхность, зеркала возвратили Марсу атмосферу, когда-то замерзшую в виде полярных шапок. Пусть пока она состояла по большей части из углекислоты, зато защищала находящихся на поверхности от космической радиации. К тому же, налившись массой, она остепенилась: марсианские ветра со скоростью в сотни метров в секунду ушли в прошлое.
  - Какой ужас! Всего восемь дней - и мы там! - женщина лет 45-и зажмурилась от восторга и эффектно потянулась. У нее были загорелые сильные ноги, глаза, как мокрые каштаны, и копна карминных кудряшек на голове. Имя на бейдже - Ла Расон Тригонометрика - явно намекало на специализацию. Она сразу понравилась Антаресу больше всех остальных. Рядом с ней казалось, что счастье - что-то такое, чему можно научиться.
  Ла Расон единственная здесь была босиком. У нее были невесомые шаги, - легче 5 кг, - и развинченная, танцующая походка. Остальные топотали в ботинках с магнитными подошвами, от них мягкая белая обшивка, равномерно покрывавшая пол, потолок, стены, вдавливалась под шагом, чтобы снова разгладиться.
  - Я тоже не могу поверить, что выбрался из-под колпака. - Антарес вздохнул с невеселой улыбкой.
  - Зачем ты летишь? - спрашивая, она подалась вперед.
  - Не знаю, - он был честен. - Наверно, хочется чего-то нового. А ты?
  - Я собираюсь выпотрошить эту планетку. Бурение - моя любимая специализация, - она смеялась.
  - Звучит устрашающе.
  - Террификация и должна звучать устрашающе.
  
  * * *
  Кто-то переключил канал, и пейзажи на несколько секунд сменились схемой корабля с номерами людей.
  - ...А я уже три дня не видела бассейна, представляете! I haven"t gone to a swimming pool since I left Sverdlovsk... - живописала свои впечатления Метелка, одна из тех девушек, которых, кажется, знаешь наизусть после первого взгляда.
  - А я уже 30 лет не слышал столько нытья, - монотонно сказал бородатый старикан, не отрываясь от планшета. - Ах, незабудки-лилии, ох, бассейн-массаж...
  Он был благообразен, как шахид в очереди за гуриями.
  Метелка надулась, Ла Расон с Антаресом озорно переглянулись. Кто-то из сидящих справа неодобрительно хмыкнул.
  Решительно брякнув пальцами по экрану (молодежь аж вздрогнула от такого святотатства - кто так с техникой обращается!) старик протяжно выдохнул и откинулся на спинку кресла. Тут его взгляд упал на Антареса.
  - Ага! - торжествующе завопил он и нацелил на парня указательный палец. - Ага!
  Это было не то, чтобы бестактно. Это было алогично, как бывает при накатившем сне или внезапном пробуждении. Под едким взглядом из-под кустистых бровей Антарес растерялся, как Алиса, проваливающаяся в кроличью нору. В тот же момент его потрясли за плечо:
  - А я тебя обыскался! Иди скорее! - Это был Ка.
  - Простите, - озабоченно сказал Гензо Антарес и вскочил. Он не мог понять, чего испугался, не считая житейской мудрости, что подобные "ага!" явно не к добру. Лицо старика ничего ему не говорило.
  В это время они пересекали коридор, уже не первый. Ка тащил его за руку, как на буксире.
  - Куда мы идем?
  - Ко мне, я тебе сейчас такого кренделя покажу! Он швейцарец, представляешь.
  
  * * *
  Крендель не понравился Антаресу с первого взгляда, еще там, у стойки. Когда навстречу поднялся очкастый тип в штанах с бахромой, однотонная белая каюта стала тесна, как жмущий в плечах гроб.
  - Исаак Фабиан Джанелла. Журналист и демиург.
  - Простите, в каком смысле? - Антарес включил доброжелательность.
  - Я являюсь демиургом в своем виртуальном пространстве. Есть такая игра, Geova 26.10...
  - И вы являетесь там создателем мира.
  - Да, одного из миров. Моя задача поддерживать в нем равновесие и управлять теми, кого я сотворил.
  - Ясно, - перебил Ка, - лучше скажите, вы журналист, то есть вы на какое-то издание работаете, да?
  - На телеканал WMS.
  - Кто его смотрит?
  - Обычные люди. Служащие, домохозяйки, пенсионеры. Ночью - те, кому не спится. У моей передачи 500 тысяч зрителей.
  - Это полмиллиона людей садятся к телевизору, чтобы смотреть вас? Круто! И вы будете освещать строительство космического лифта? А про лабораторию расскажете?
  - Для нашей аудитории интересно не столько терраформирование, сколько соприкосновение реальности и мифа. Еще сто лет назад в нашей стране всерьез боялись вторжения марсиан. Именно Марс ассоциировался с агрессией - красная планета, названная в честь древнеримского бога войны, с двумя спутниками...
  - Мифологию у нас проходят в первом классе, - не выдержал Антарес. - Вместе с колесом и рычагом.
  - Да? Словом, наша задача, развеять эти представления.
  - Ясно. Будете писать марсианские хроники. - Антарес отодвинул панель, подставил миску под слив заварочной машины, ткнулся в меню. Первые блюда: Супы ОКСа: Креветки, мисо, окрошка, гаспачо... 20 новых вкусов. - А, черт!
  - Сейчас Марс получает первых поселенцев. Вы молоды, амбициозны. Может быть, через несколько лет ваша колония, как Америка, захочет независимость, а потом, как знать, какие у вас будут отношения с Землей, - рассуждал Джанелла.
  Ка слушал с завидным интересом.
  - А старой серии ОКСа-то нет? - повернулся к нему Антарес.
  - Неа.
  Он выбрал гаспачо.
  
  * * *
  - Вам понравилась бы работа на телевидении? - спросил Джанелла у Ка.
  - Не знаю. В нашей стране нет телевидения.
  - Что, совсем нет? Я думал, это клевета. Но почему его нет?
  - Да у нас как-то вообще односторонние средства связи не развиты. - Печали в голосе Ка сильно поубавилось. - Никто не будет слушать, если нет возможности ответить.
  - И кем вы будете, когда станете взрослым?
  - Надеюсь, стану просто полноправным гражданином. У меня нет специализации.
  Антарес промазал салфеткой мимо утилизатора. Наклонился, поднял, кинул снова.
  - Новые вкусы ОКСа - полная хрень в сравнении с прошлыми. Какой там был буйабес! А это что? - Антарес отправил в переработку миску с ложкой. - Чем дольше живу, тем больше убеждаюсь, что мир только портится.
  - А у вас какая профессия? - переключился на него Джанелла.
  - У нас нет профессий.
  - Да, то есть специализация.
  - У меня их пять. Топология, геофизика, литература, история, диамат.
   - Но это же, как у вас говорят, "ах-ху-ено!" иметь пять профессий? У всех советских людей, с кем я уже знаком, одна, две...
  - Специализаций.
  - Да, я знаю, что у вас это так называется, но какая разница?!
  - Я могу с нуля произвести все, что на вас есть. За исключением, может быть, нескольких деталей камеры.
  - Что ж, хорошо, пусть будет пять специализаций, - Джанелла справился с раздражением и вернул себе плавную, круглую, немного самодовольную манеру речи.
  - Охуенно не иметь специализаций, - признал Антарес.
  Зря он это сказал. С тех пор от Джанеллы стало совсем не отвязаться.
  
  * * *
  Его удивляло все. Ка - это имя, а где фамилия? Как нет фамилии? Что, и Гензо Антарес - это все одно имя? Вы не гордитесь своими родителями? Вы их стесняетесь? Почему у вас не принято афишировать родственные связи? А как ваши юристы устанавливают права наследования? Нет юристов? Нет прав наследования?!..
  Джанелла называл это "интервью".
  Антаресу, привычному к постоянной нагрузке - умственной, эмоциональной, мышечной - было до одури скучно. Периодически инициативу в разговоре брал на себя Ка. Увы, только для того, чтобы лихорадочно выспрашивать у Джанеллы аналогичные глупости.
  На анализаторе изменились данные по составу воздуха, уменьшилась плотность. Антарес подсчитал, что этими темпами ко времени стыковки на борту будет практически чистый кислород при давлении 31 кПа. Такие же показатели были на Марсе внутри купола, значит, кто-то уже позаботился об адаптации. Еще из головы не шел загадочный старец, на фоне которого совершенно стерся образ Тригонометрики. Это было смешно и досадно. Лишнее напоминание, что его судьба - ворчливый мизантроп, а не чудесная женщина.
  Джанелла тем временем говорил, что человек по природе агрессивен, а возможность для каждого вымещать натуру в пустоте бескрайних виртуальных пространств - лучшее, что цивилизация дала людям.
  - Получается что-то типа комфортной одиночной камеры, куда каждый человек должен быть посажен за греховность? - увлеченно вникал Ка.
  - Да, но если это добровольный выбор, он и есть свобода. Моя камера заключает в себя весь мир. Вот вы считаесь свободным и действуете добровольно. Теперь представьте, что весь этот космический корабль и место, куда мы летим, находится внутри камеры. В чем же разница?
  - Во мне, например, - вскользь заметил Гензо Антарес.
  - Как сказать. Возможно, вы есть в моем мире, как я есть в вашем.
  Антарес вежливо промолчал. Он уже извел на Джанеллу годовой запас внимательности и выдержки. Эскапист, авантюрист, неуч - ради бога. Только не ксенофоб.
  
  * * *
  И все же он огреб свою порцию дерьма от этого разговора.
  - Как вам удалось попасть в число первых колонистов? - Первым Джанелла всегда обращался к "вундеркинду".
  - Ну, я с детства не свожу глаз с проекта. В тот же момент, когда посчитался итог голосования по признанию базы территорией СССР, запостил заявку. Успел в числе первых.
  - А вы?
  - А я - через комиссию по дискриминации.
  - Круто, - сказал Ка. - Занял чужое место.
  В принципе на этом знакомство могло и закончиться.
  - У вас в стране есть дискриминация?
  - Нет, у нас в стране есть комиссия. Ее сейчас чаще называют комиссией по привилегиям, но пока она пользуется влиянием. Комиссия установила квоты.
  - К какой дискриминируемой группе вы себя причисляете?
  Лицемерил Джанелла почти так же плохо, как Антарес. Выдать интерес за сочувствие не вышло, эти двое видели друг друга насквозь.
  - У нас в стране признается три категории граждан, чьи права были ущемлены в первые десятилетия, пока Конституция 55-го года не расставила все по местам. Неполноценные, неполноправные и беременные. Неполноправные - люди от 18 до 24 лет, по-вашему, студенты. Мне 23. Надеюсь, я ответил на ваш вопрос.
  - Да, но как получилось, что по квоте прошли именно вы? Ведь многие хотели лететь?
  - Пока только я. Через неделю вылетают еще две Медузы, возможно, к тому времени кто-то еще подаст заявку.
  - Почему никто не хочет лететь?
  - Если вы были в наших городах, то, наверно, сами понимаете. Витражный купол, климат-контроль, - в памяти выпукло нарисовался зловредный старикан: - незабудки, фонтаны... А здесь в каютах даже компа нет нормального.
  Он усмехнулся: девяностопроцентная правда - стопроцентная ложь.
  - ...Ну и потом... получение прав у нас привязано к обучению, без этого нет допуска к управлению и контролю над производством. Романтика покорителей природы на периферии обычно совпадает с загниванием систем управления в центре. Поэтому у нас важнее управление и контроль. А Марс - это большая ферма и большой рудник. В плане развития производительных сил он не сулит принципиального прорыва.
  На этой ноте Джанелла наконец вспомнил, что он не только журналист, но и демиург, и ушел проявлять заботу о своем народе. Ребята остались сидеть, не глядя друг на друга. Антарес ненавидел зависеть от чужого мнения, но зависел.
  - Это важно? - он резко прервал молчание.
  - Да.
  - Это настолько важно?
  - Нет.
  
  * * *
  Круг общения Джанеллы сложился как-то сам собой. Испанским он не владел. Американцы, еще не отошедшие от прелестей гражданской войны, смотрели на него с кровожадным блеском в глазах. Они не верили в независимость прессы. Буржуазный журналист был в их понимании просто еще одним военным, только с камерой и удостоверением пресс-центра. Оставались русскоязычные. В них было что-то от первобытных дикарей. Издалека они рисовались жестокими и опасными, при бытовом контакте казались Джанелле крайне наивными. А уж эти двое были просто находкой.
  Как он и предвидел, они стали держаться вместе.
  - Почему ваш друг всегда такой задумчивый? - Джанелла подобрал самый мягкий синоним к слову "мрачный".
  - О, он поглощен проблемой инициации в неразвитых обществах, - сказал Антарес, и Джанелла, обожавший разглагольствовать на гуманитарные темы, тут же затянул свое вечное:
  - Это очень интересный вопрос...
  Ка вскоре утратил нить беседы, зарывшись в мини-ПК.
  - Что там? - насторожился Антарес.
  - Извините, у меня тут новостная лента загрузилась. - Ка бросил виноватый взгляд на Джанеллу. - Удалось восстановить записи геофонов, сделанные во время подземного взрыва, известного как Чим-Булыкская катастрофа. Это когда была затоплена Эллада, - пояснил он журналисту.
  - Не томи, - снисходительно посоветовал Антарес.
  - Хорошо. От коллектива Красноярского института прикладной планетологии (отв. - Варасик 04166433429), - Ка принялся быстро читать. - "Полученные материалы переворачивают наши представления о строении Марса. Поскольку эта планета почти асейсмична, возможности в изучении ее глубинных слоев были очень ограничены. Впервые полученная сейсмограмма подповерхностного взрыва такой силы позволяет уверенно говорить о наличии между литосферой планеты и ее ядром трех слоев мантии с резко различными физическими свойствами. Например, Земля обладает всего двумя такими слоями, намного менее выраженными, на Марсе же вообще не ожидали найти каких-либо неоднородностей. Следствия для науки еще не вполне понятны, но уже сейчас можно сказать, что вероятность нахождения на Марсе месторождений редких металлов.."
  - Намекни им, что медленное движение важнее дюжины сейсмограмм.
  - Обсуждаемо, - признал Ка.
  - Что обсуждать-то? Уникальный феномен - человек изучал физику, но остался Варасиком?
  - Пока у меня впечатление, что он тебя на зачете по тектонике завалил.
  - Ума бы не хватило. Давай объективно. Есть Марс: маленькая масса для планеты такого размера, крутится себе не спеша. И есть Варасик, который вдруг находит в нем слои. О чем это говорит?
  - О том, что кроме центробежной силы есть и другие физические явления? Но ты готов их игнорировать. И сейсмограммы тоже. Смотри, здесь и впрямь отчетливые волны на сотой и двухсотой секундах! Это 200 и 800 км в глубину!
  
  * * *
  Антарес взял у него из руки мини-ПК.
  - Чушь. Это какой-то артефакт. Вообще на волну не похоже, просто шум какой-то в датчиках.
  - Во всех пятидесяти одновременно?
  - Почему бы и нет, - Антарес снисходительно заулыбался, - они же одинаковые и связаны в сеть. Скачок напряжения, например. Наверняка это были дешевые датчики БГГ-50, их везде суют и они вечно показывают всякую хрень, стоит напряжению упасть ниже номинала.
  Джанелла не выдержал. Сказал:
  - Простите, я пойду, - и исчез.
  - Там крутые сейсмографы, по спецзаказу. И волна нормальная для чувствительных датчиков, если в них сглаживание не включать. Мне друг рассказывал...
  - Я бы предпочел взглянуть на документацию.
  - Сейчаас, - хмыкнул Ка и забегал пальцами по встроенной клавиатуре. - Блин, мы же вышли из зоны доступности. Я послал запрос, надо ждать. А в библиотеке корабля ничего нет.
  - Надо ждать, значит будем ждать, - зловеще пообещал Антарес. - А вообще знаешь, что? Перешли-ка новость на имя Ла Расон Тригонометрика, она разберется. В крайнем случае вместо месторождения редких металлов будет захоронение редких идиотов.
  - Тебя упоминать?
  - Как хочешь.
  Они стали ждать. Запрошенная документация прибыла только через час. Антарес и в самом деле внимательно прочитал, даже два раза - с экрана и сделав распечатку, по которой водил пальцем, черкал ручкой, морщил нос, иронически хмыкал, но в конце концов так ничего и не сказал.
  
  * * *
  В летящей сквозь черноту замкнутой капсуле наступление вечера угадывалось по усталости от впечатлений.
  - Здорово, да?
  - Что?
  - У меня никогда не было такой прорвы свободного времени, - признался Ка, свесив руку с койки. - И такого, чтобы можно было болтать с человеком весь день.
  - Та же фигня.
  Антарес растянулся на полу и глядел в потолок. Кровать, вообще говоря, при желании раскладывалась почти на всю каюту, превращаясь в приличных размеров сексодром. Но ему было удивительно тепло, уютно и банально лень вставать.
  - В 10 классе перед контрольной я как-то копался в газетном архиве и наткнулся на историю про одного парня. У них была учебная военная часть, где готовили контрразведчиков, и в качестве экзамена надо было приехать в указанный город и стать типа полноправным. Его высадили в тайге без документов и денег. Он выбрался на трассу, доехал в фуре до райцентра. Там пошел в банк, нашел в очереди внешне похожего человека и украл у него паспорт. Транспорт тогда был платный, еще и документы надо было показывать, чтобы купить билет на поезд. Он постоянно боялся, что его разоблачат как вора. Чтобы усложнить задачу, его учителя сообщили милиции, что он дезертир, это тоже каралось. Так что его искали. Поезд шел в заданный город четыре дня, и он знал, что пока он едет, с ним ничего не случится. С тех пор в дороге я всегда испытываю чувство покоя. Я как будто везде вожу с собой этого парня.
  - Антарес, а ты никогда не хотел стать безопасником?
  - Нет.
  - А я хотел. Давно, до Ультиматума еще... Что с ним потом было?
  - Ничего хорошего.
  - Ты сам смог бы сдать тот экзамен? - Ка перекатился на живот, подпер подбородок кулаками и теперь уставился с любопытством.
  - Да я бы лучше в тайге остался! - Отвращение было почти болезненным.
  - Нет, ты бы стал доказывать, что ты самый лучший.
  Антарес хмыкнул:
  - Ну или так.
  
  * * *
  На третьи сутки полета Джанелла узнал, что он неполноценный. Вкупе с риском попадания метеоритного роя это сделало день.
  Утром заснувшего на полу Антареса разбудил безотказный будильник аварийки. Он резко сел, еще не приходя в сознание нашарил и вытянул из стены ремень.
  - ...Надеюсь, вы любите гулять под дождем. - Красивый баритон переливался бездной смысловых граней. За иронией слышалась ностальгия по покинутой земле, гордая решимость, обращенная куда-то в дождливое прошлое любовь и трагизм, трагизм, трагизм.
  - Бежим смотреть в общую зону! - подорвался Ка.
  - Ты идиот? Русским же языком сказали пристегнуться. В записи посмотришь. - Гензо пожалел о формулировке, едва услышал щелчок магнита. Добавил: - Можешь и в сеть слить. Пафре по любому не до того, Тринити тоже.
  "И будут тебе полмиллиона зрителей", - промолчал он.
  Ка обиженно смотрел в стену: то ли думал, то ли считал до десяти. Антарес ждал, чего он надумает.
  В звоне двигателей проскальзывала дрожащая нота. Секунда тянула за собой секунду. Вряд ли опасность была сильно переоценена, но, к счастью, герои крайне редко могут позволить себе погибнуть в начале сюжета.
  - А без наездов никак? - спросил Ка.
  - Как говорили в старину, одна оплеуха заменяет три часа советов.
  - Но сам ты что-то предпочитаешь жить в стране советов.
  - Я предпочитаю жить, - сказал Антарес, - советы и оплеухи по ситуации. Будь у нас время до метеоритного дождя, Пафря сам бы принялся рекламировать места в первом ряду. Он нормальный человек.
  - Откуда ты знаешь Пафрю? - отстраненно спросил Ка.
  - Честное слово, ты здесь единственный, кто его не знает.
  - Ты всегда, когда врешь, говоришь "честное слово"?
  Антарес улыбнулся одобрительно.
  - Нет, только когда прокалываюсь.
  Радостный всенародный визг в динамиках возвестил, что опасность миновала, а они не успели толком испугаться, еще и сигнал безопасности прослушали.
  - Идем, - позвал Антарес.
  
  * * *
  В комнате отдыха для экипажа ребята обменялись со всеми рукопожатиями, приветствуя и знакомясь. Тут были Хитровыподвертов, впрочем, откликавшийся на Хита, Гусеничка, Молотофф, Тринити и сам Пафря, могучий лысый хмырь с чипом в ухе. Правда, его тут же вызвали на связь с Землей, но к ребятам проявили интерес его подружка Тринити и Молотофф. Последний выглядел довольно невзрачным - "стареющий юноша" немного болезненного вида, с тонкими чуткими пальцами и светлыми глазами навыкате. Он совершенно спокойно высказал сожаление, что ребята не смогут продолжить учебу, сказал, в какую папку сваливается видео с камер, и попросил Ка заодно пустить запись на большой экран. Узнал о производственных планах и рассказал о своих - он вместе с Пафрей и Тринити собирался оставить экипаж и остаться на Марсе.
  Освободившийся Пафря обрушился на них похлопыванием по плечам, полноводным голосом и кучей баек. Одна из них была о том, как он только сегодня утром отобрал зажигалку у одного иностранца, который оказался курильщиком. Ладно бы еще на Земле, но под марсианским куполом даже электромобили и двигатели внутреннего сгорания старались не использовать из соображений перестраховки, а тут надо же - пламя!
  Антарес напрягся:
  - Курильщик - это же, считай, наркоман. Он тебе не разведет тут огонь от контактов? Или химией?
  - Да не, - добродушно потянул Пафря, - я ему объяснил.
  - Трением разве что... - уточнил Молотофф.
  - Откуда пенки? - спросил Ка.
  - Он не знает устройство собственной зажигалки.
  В умении воспринимать вещи безоценочно эти двое явно нашли друг друга.
  - А кстати, да! - развеселился Пафря. - Чудной такой! Зато когда Трин брякнула, что он неполноценный, он развопился и убежал..
  - Черт, - сморщился Антарес. - Черт! Я даже знаю куда он убежал.
  Пафря радостно и необидно расхохотался.
  - Да, старик, с твоим чудаком не заскучаешь!
  - Чего это он мой? Он твой, - открестился Антарес.
  - Ладно, не бери в голову. Главное, Марс - наш, а насчет остального - видали мы чертей и порогатей. Ты только не пропадай. А то тебя не видно совсем, ты прячешься что ли? Про тебя, кстати, уже один дедусь расспрашивал.
  - Какой дедусь?
  - А фиг знает. Такой, пиратской наружности, доебистый страшно.
  - И что ты ему сказал?
  - Я тебя не выдал. - Пафря изобразил мимикой остроту момента.
  Антарес, уже стоя на пороге, сцепил руки над головой, изображая рукопожатие.
  Они вышли в коридор.
  - Так, я к тебе не пойду.
  - Ладно, тогда я к тебе пойду, - пожал плечами Ка.
  
  * * *
  По сравнению с каютой Ка у Антареса был бардак. На выдвинутой койке - красная куртка, желтый цилиндр дезодоранта, старомодная электронная книга и плед, на проходе - звездно-полосатая сумка в продетым через ручки ремнем безопасности. К стене прилеплены магнитами распечатка таблицы свойств горных пород, потрепанный снимок Манчука, гравюра с носатым стариком в мантии и подписью: "С любовью, Эразм".
  Ка сразу заскочил с ногами на койку, сел в своей обычной манере и уставился в мини-ПК.
  - Выложил? - Антарес скинул куртку на пол и сел рядом.
  - Отправляется. Давай хоть сами посмотрим.
  Они почти прильнули носами к экранчику, но скоро Антарес отодвинулся, пересел на пол. На вопросительный взгляд скорчил гримасу.
  - У меня ощущение, что я смотрю в мышиную задницу.
  - Пошли к большому экрану.
  - Не хочу.
  - Ты теперь всю жизнь собираешься тут просидеть? И что там за дед тебя ищет?
  - Понятия не имею.
  Ка вывел список пассажиров на экран.
  - Блин, тут возраст не указан в таблице.
  - Иначе он бы меня давно нашел. Глянь в специализации, нет ли там чего зверского.
  - Геологи разве что. Их до черта.
  
  * * *
  - А про Джанеллу там что-нибудь есть?
  - А как же. Целая монография.
  - Он всем интересуется, но никогда не переспрашивает значения незнакомых слов, ты замечал?
  - По контексту догадывается. Если не понимает контекст, то переспрашивает, я уже проверял, - Ка улыбнулся. - Не хочет выглядеть идиотом, он же телевизионщик. А ты параноик.
  - Как вы познакомились?
  - Как ты познакомился с Пафрей?
  - Нашел ошибку у него в проекте. Твоя очередь.
  - Он сказал, что с помощью анализатора правительство будет за мной следить. Я чуть в осадок не выпал. Как смог, побежал за тобой. Я думал, тебе интересно будет.
  Антарес растерялся и немного смутился.
  - Ок, что ты ему ответил?
  - Сказал, что я не против, только это никому не нужно, политику делают массы. - Ка потянулся и начал делать стойку, медленно, чтобы увеличить нагрузку. - Следить за отдельным человеком имеет смысл, когда у него особые знания и ресурсы, а у нас всего поровну. Наши индивидуальные особенности для политики не важны.
  - А ты ничего, соображаешь. Если не важны, чего тогда выглядишь, как...
  - Как?
  Это был с небольшими оговорками типичный портрет поколения. Или правильнее сказать, образцовый в своей типичности? Гладкое правильное лицо без бровей и ресниц; школьные штаны, навроде шаровар с карманами, скрывающие фигуру, физкультурная майка. Матовые линзы-читалки, глушащие свечение и делающие ярким текст. Микрочип в ухе. Ни одной своей вещи. Из индивидуального только символика на линзах да геометрический узор-татуировка на веках, коричневый на золотистой от загара коже. Тоже в сущности типовые.
  Антарес пожал плечами:
  - Как клоун, который думает, что обезличиванием приблизит становление формации.
  Ка попрыгал пальцах одной руки, упал, демонстрируя безупречную самостраховку на узком пространстве койки.
  - Волосы - это атавизм, - сказал он благодушно.
  - Это Джанелла - атавизм. А ты с ним носишься.
  - Мне интересно. Ты-то уже проходил, а я нет.
  - Нечего было школу бросать... Надо же, демиург хренов! Раньше таких лечили.
  - Раньше и таких, как ты, лечили, - интонация подернулась ледком.
  Антарес обиженно захлопал глазами, склонил голову на бок.
  - Ладно, лечили так лечили, - с обманчивой покладистостью сказал он. - Я что, спорю. С демиургом будешь сам объясняться.
  
  * * *
  И демиург не подвел. Он нашел их уже вечером, по пути обогатившись новыми впечатлениями. Оторвав Ка от уроков, сел на откидную седушку и включил камеру.
  - Я пообщался с другими колонистами, и у меня есть вопрос. Правда ли, что иностранцев у вас считают неполноценными?
  - Ну, в общем, нет, - попытался успокоить его Ка. - Просто иностранцы у нас пользуются тем же объемом прав, что и неполноценные, поэтому их часто объединяют в одну категорию.
  Джанелла принялся говорить. Возмутительно. Отвратительно. Над ним смеются.
  - В этом нет ничего обидного, - возразил Ка. - Кто над вами смеется?
  - Не совсем смеются, но я же вижу. Ко мне относятся не так. Не как обычно. Нет, вы воспринимаете меня нормально, но другие... Сегодня утром я рассказывал историю моей семьи, - я наполовину еврей, мои предки в прошлом веке пострадали от тоталитаризма, - и ваши взрослые товарищи реагировали, как будто я сказал что-то смешное. - Джанелла метнул яростный взгляд на Антареса, который тоже начал воспринимать мир слишком позитивно.
  - Это потому что вы сказали, что вы наполовину еврей, - вежливо пояснил Ка.
  - Почему я не могу быть наполовину еврей?
  - Это звучит так, как будто вы ищете других представителей этой национальности. Или хотите, чтобы о вас судили по их поступкам, а о них - по вашим. У нас не говорят такие вещи.
  - Но это не запрещено? - уточнил Джанелла.
  - Нет, у нас, можно сказать, ничего не запрещено. Просто люди могут плохо о вас подумать. Честно говоря, по-моему, этому придается слишком много значения. - Ка помрачнел и отвернулся.
  
  * * *
  - У иностранцев и неполноценных схожий уровень развития: и те, и другие изучали только докоммунистическую реальность. Одинаковые права - уже следствие, - мягко подлил масла в огонь Антарес.
  - При чем тут развитие?
  - Неполноценные - сокращение от умственно-неполноценных.
  - Это восходит к нашей истории, - быстро вмешался Ка. - Когда подростки стали бороться за самостоятельность, один известный идеолог написал на своей странице, что умственно-неполноценных нельзя подпускать к принятию решений. И с тех пор подростки стали называть себя умственно-неполноценными. Это было неоднородное, но очень сильное движение с радикальной программой, потому что для нас тогда было много запретов. Потом оно победило. Так мы получили свободу передвижения, отмену опекунства, право на информацию, право на секс, право совещательного голоса... И когда в 2055 году приняли новую Конституцию, понятие "неполноценные" уже стало официальным.
  - Все равно это звучит оскорбительно.
  - Нет, это звучит замечательно, - сказал Ка, повеселев. - Честно говоря, я вообще не понимаю, как мои ровесники раньше жили.
  Он с любопытством посмотрел на Антареса, который не только воспитывался при старой системе, но и вполне мог быть в числе тех, кто спровадил ее в последний путь. Но выяснять не стал, вместо этого насел с расспросами на Джанеллу.
  Антарес уже начал привыкать к их беседам. Пока Ка общался, он успел выцедить из заварочной машины полный обед и съел его под пролистывание мемуаров Шпеера.
  
  * * *
  - ...В прошлый раз вы сказали, что у вас в стране нет фамилий, но среди экипажа есть Молотофф, это ведь фамилия? - спросил Джанелла.
  - Скорее популярная раньше на Западе зажигательная смесь, названная в честь сталинского наркома иностранных дел, - невозмутимо пояснил Ка. - Он взял себе этот псевдоним из романа русского писателя Помяловского. Интересно, что когда он придумывал фамилию своему герою, символа "серп и молот" еще не существовало, и Помяловский выбрал молот просто как орудие, указывающее на пролетарское происхождение.
  - Интересно, что нарком Молотов не считал Молотова положительным героем, - возразил Антарес.
  - Неужели Сокольцев тоже не фамилия?
  - А кто это?
  - Вы не знаете, кто такой Сокольцев?
  - Понятия не имею.
  - Это же выдающийся советский ученый! Он два года назад получил Нобелевскую премию, об этом все писали.
  - Спасибо, вы очень понятно объяснили, - ядовито сказал Антарес. - За что хоть премию-то дали? Ученому?
  - За выдающиеся достижения в области химии. Что-то связанное с металлами.
  - Здорово. Он летит на этом корабле, так?
  - Да, он и его супруга Октябрина.
  Антарес страдальчески провел ладонями по лицу и полез в комп смотреть, WTF Сокольцев.
  - Почему у вас разрешают мужу и жене быть в одной экспедиции?
  - Ух, - восхитился Антарес, - а мы ищем инопланетян где-то в космосе...
  
  * * *
  На пятый день полета двигатели корабля выключили. Их тихое позванивание было почти незаметным, но сейчас наступившая тишина била по ушам. На два часа на корабле наступила невесомость. Антарес провел это время с Ла Расон.
  Она неслышно возникла в дверях, робко заглянула внутрь и сказала:
  - Я тут шла мимо...
   Антарес засмеялся. Почему-то в ее исполнении даже это было весело. И он был чертовски рад ее видеть.
   - Я тут шла мимо, - невозмутимо повторила она, - и подумала, хорошо бы заняться сексом в невесомости.
  Он ответил в тон ей:
   - Отличная идея! Проходи, разувайся.
  Ка и Джанелла оставили их одних.
  Сначала он бросался целоваться, как разыгравшийся щенок. Но расставшись с последним ботинком, утратил контроль сначала над ситуацией, потом над собой. Отчетливый момент - ее ладонь на губах и голос, говорящий: "Не ори. Если не хочешь, чтобы нас слышал весь корабль". Звук выше 75 децибелов шел в динамики.
  У нее было тело женщины, которая на 20 лет больше его сверстниц занималась фитнесом и танцами. И мозги, находившиеся в работе на 20 лет дольше, чем его собственные. Антарес вымотался, но только набрался сил. Он отогрелся, почувствовал себя почти живым.
  Это было приятно.
  Это было не то, чего он ждал от секса.
  
  * * *
  Одевшись и отпустив Тригонометрику, Антарес вышел в коридор. Повертел в руках мини-ПК, но звонить не стал.
  По всему кораблю деловито носился экипаж, производя профилактический осмотр силовой подсистемы и раздавая указания пассажирам. Когда осмотр был закончен, Тринити сказала по громкой связи:
  - Друзья, рекомендую пристегнуться!
  Двигатели приятно зашумели, и вес снова вернулся к вещам. Пол стал полом, потолок - потолком.
  Впрочем, почти сразу потолок стал заваливаться набок, это продолжалось минут пятнадцать. Корабль разворачивался соплами двигателей к Марсу, начиная торможение.
  Приняв душ и поскучав еще с полчаса, Антарес решил, что сыт одиночеством по горло, и пошел в зону отдыха. Дошел и замер у входа. На свободной площадке Ка танцевал капоэйру. Барабаны звучали глухо и резко. Сердце само ловило неровный бешеный ритм. Его соперница, упитанная латиноамериканка одного с ним роста, двигалась не менее эффектно, но быстро устала и вышла из круга. Ее сменил незнакомый парень. Антарес наблюдал, одновременно любуясь и запоминая движения, прикидывая на себя. Такое он никогда не танцевал.
  Когда место освободилось, он вышел на площадку. Но Ка сказал:
  - Не сейчас. Позже.
  Его кожа блестела от пота. Судя по тяжелому дыханию и мокрой насквозь майке, он был здесь уже давно.
  Антаресу, расслабленному и безупречно одетому, оставалось только кивнуть:
  - Хорошо, позже.
  
  * * *
   Джанелла был послан в мир не иначе для равновесия. Он находил Антареса по схеме перемещений, заходил в двери, которые никогда не запирались, и начинал нудеть:
  - Неужели вам все равно, что за вами наблюдают... Вас контролируют...
  - Кто? - беспристрастно интересовался Ка. - У нас нет правительства.
   - У нас даже журналистов нет, - ронял Антарес и потом выслушивал нагоняи про нарушение принципа равенства: "Ты бы не мог общаться с ним по-товарищески, без этих твоих взглядов "сверху вниз - сверху в пол"?"
  - Нет, - легкомысленно говорил он.
  - Тогда не общайся.
  - Хорошо, не буду.
   Но тут Джанелла находил его и заводил свое:
  - Вот вы презрительно относитесь к профессионалам. Ваша система обучения построена на том, чтобы повторять производство, как оно исторически развивалось. Если это так, значит, вы можете производить и литературные шедевры? Скажем, написать пьесу, как Шекспир?
   - Я в достаточной степени владею техникой, но я не владею опытом, необходимым для создания шедевра. В любом случае вряд ли я буду самовыражаться в форме пьесы, - и опять сквозь беспечность, снисходительность и небрежность просачивалось чувство дистанции.
  - В чем же самовыражаться, если не в искусстве?
  - В действии, разумеется.
   Единственное, чего Гензо Антарес не мог понять, - зачем Джанелла это делает. Возможная злонамеренность не вписывалась в общий контекст. После Ультиматума оставшиеся капиталистические государства не могли иметь ни собственные армии, ни военные статьи бюджета, и мирно доживали свой век. Какие бы реакционные силы ни дремали в их недрах, здесь им ловить было нечего. В качестве битвы за умы юного поколения это, по мнению Антареса, тоже не имело смысла. А то, что Джанелла так развлекается, не укладывалось у него в голове.
  
  * * *
   - Не понимаю, - сказал Ка, когда они остались одни. - Как ты ухитрился быть лучшим на своем курсе. Тебе же ничего не интересно.
  Антарес невесело хмыкнул:
  - Все-таки отправил запрос? Если не интересоваться всяким дерьмом, можно сэкономить кучу времени.
  Они много спорили. Ка хуже знал факты, но лучше прокладывал взаимосвязи. Обнаружив за просмотром проектов пробел в своих знаниях, он тут же читал с мини-ПК словарные статьи и учебники, потом по одной ему понятной логике искал дополнительную информацию, плотно вписывая явление в контекст.
  Антаресу было интересно, каким видит мир человек, который знает о проблемах отмены денег, создания квантовых компьютеров или использования электроракетных двигателей, но не знает, как они были решены. Он окружен вещами, которые с его точки зрения не могут существовать.
   Про себя он ничего такого не помнил, поскольку учился по немного иной системе. Точнее даже не столько учился, сколько наверстывал - самостоятельно и бессистемно.
  - Какого цвета у тебя волосы? Рыжие, да?
  - Ну ты еще спроси, какой я национальности.
  - Или какого ты пола. Ты правда способен на такую фигню обижаться?
   Ка посмотрел сердито и встретил взгляд, исполненный безмятежной симпатии. Он действительно обиделся. Но меньше всего ему сейчас хотелось выглядеть претенциозным болваном.
  - Угу, как ты понял?
  Антарес пожал плечами.
  
  * * *
  На шестой день журналист нашел себе еще одного благодарного собеседника - Сен-Симону, которая теперь то и дело присоединялась к компании. Его словоохотливость росла пропорционально числу слушателей.
  - ...В 1991 году американцы провели опыт, который назвали "Биосфера 2", вы знаете? Там были растения, люди, животные.
  - Нет, - сказал Ка, - мы до этого времени еще не доучились, это вот он знает. Антарес?
  - Что там знать. Хотели построить замкнутую экосистему, случилась вспышка микробов и кислород стал падать, шесть в год.
  - О, я говорил не про это. Тот опыт дал интересные результаты с точки зрения психологии, вы еще столкнетесь с этим на Марсе. Несколько людей, которых туда поселили, очень много общались между собой, как вы. Скоро они разбились на две группы и стали враждовать. Эксперимент прекратился и они вернулись к обычной жизни, но вражда между ними осталась. Они десятки лет ненавидели друг друга, пока не умерли.
  Неожиданно для себя Антарес испытал зверское желание выкинуть кретина за дверь.
  Ка повернулся к нему доверчиво, удивленно, неверяще.
  - Они там натуральным хозяйством жили, - сказал Антарес. - Да и снаружи... немногим лучше.
  Впрочем, даже в этот момент он не выглядел раздраженным. Немного безбашенным, немного насмешливым, как будто происходящее его забавляло.
  - Ваш друг похож на эльфа, - сказал Джанелла Ка.
  - У вас плохая работа, но вы очень трудолюбивы, - фыркнул Антарес.
  Джанелла польщенно улыбнулся:
  - Спасибо.
  
  * * *
  Когда через четыре дня корабль стал маневрировать на орбите Марса, Антарес решил не выпендриваться и провел это время, пристегнувшись к койке. После трех часов толчков, переворотов, подпрыгиваний, корабль наконец причалил к полукилометровой штанге пассажирского шлюза орбитальной базы на Деймосе.
  Тяготение вернулось - ровно настолько чтобы возникло ощущение (весьма, впрочем, приблизительное) верха и низа. Реальность, однако, не собиралась соответствовать этим ощущениям. Тело вовсе не хотело упираться в пол, а, как в невесомости, летало от стенки к стенке.
  Антарес потратил битых полчаса на сбор вещей и, стукаясь плечами и сумкой об стены, полетел по коридорам к шлюзу. Большая часть народа, по видимому, уже переправилась на базу. Шлюз был открыт настеж, за ним просматривалась внутренность полупустой вагонетки, в которую роботы-погрузчики, гораздо более ловкие в невесомости, чем Антарес, мостили какие-то белые ящики.
  На ящиках сидел Ка и тычками отгонял роботов.
  - Я уже думал, куда ты делся.
  - Мог зайти, - ответил Антарес и сел рядом, цепляясь за боковины ящика.
  - Не хотел мешать.
  - Ну-ну.
  Вагонетка тронулась. Они снова были в пути.
  
  * * *
  Смотритель Маяка жил на орбитальной станции со времени ее создания и числился ответственным едва ли не за все, что здесь происходило. Его приветственная речь была краткой:
  - Я хотел бы сказать вам что-нибудь более доброе и осмысленное, чем "Здесь вам не Земля!", но... - он развел руками, едва не упустив норовящие зависнуть в воздухе подарки. - Здесь вам не Земля.
  После этого странного заявления он угодил в объятья Пафри, который принялся мять его, попутно убеждая забить на все и улететь обратно на этой самой Медузе к человечеству и силе тяжести.
  - Ты не представляешь, сколько народу мечтает тебя увидеть! А как там все изменилось! Круглый год все цветет! А какие там люди!..
  - Не стоит. Я здесь привык. Даже в детстве у меня не было такой мягкой постели.
  По словам Смотрителя, теперь все его честолюбивые жизненные устремления ограничивались парой текстов, которые он хотел бы закончить. Лучшего места, чем Деймос, для этого просто не существует.
  В Средневековье его сочинения причислили бы к философским трактатам, в ХХ веке назвали бы художественной литературой, теперь они шли как научпоп. Он начал писать уже на Деймосе, и никогда не видел своих читателей, кроме тех, которые до него долетали. Ка, будучи горячим фанатом, тут же набился к нему в компанию, бессердечно бросив Антареса и Джанеллу на растерзание друг другу.
  
  * * *
  Когда Ка, лучась восторгом, вернулся из центра управления, Антарес разговаривал со стариком. Точнее, разговаривал старик. От его тона у Ка, что называется, шерсть на загривке встала дыбом.
  - ...можете сколько угодно развлекать себя анекдотами, что прогресс, зарождение жизни, наука - идолы требующие жертв. Но ты же геофизик, и значит, не можешь не понимать, что вы делаете. И что вы уже наделали.
  - О чем он говорит? - вполголоса спросил Джанелла.
  - Думаю, про жизнь на Марсе. Если она была, то следы надо было искать в низинах, а сейчас их уже затопили.
  - Почему их затопили?
  - Растения, - шепотом пояснил Ка. - Кислород.
  Растапливая зеркалами ледяные шапки полюсов, земляне рассеяли над поверхностью Марса семена гибридов, сконструированных на основе генов растений каменноугольного периода и полярного кустарника смолевка. Когда-то красная планета стала зеленой от измененных хвощей, папоротников, планктона. Возможность тут работать имели только те, чьей специализацией была безопасность. Для остальных на долгих 32 года доступ сюда был закрыт. За это время безопасники возвели в равнине Исиды двухкилометровый купол, в котором удалось создать чисто кислородную атмосферу с давлением всего в три раза меньше земного, здесь же построили самые необходимые производства. Они касались топлива и ремонта оборудования: остальное пока было проще "скидывать" с Земли.
  Все это время на планету рвались исследователи всех мастей. Формально запретить им ничего не могли, реально им не давали место на кораблях. За все время они не выиграли ни одного референдума, не провели ни один проект по террификации. Их программы усыхали до размера поправок.
  Эта сетевая склока получила название Великого противостояния. Безопасники, которых общественность насильно припахала к "неподобающим работам в неподобающих условиях", словив за это нежданный негатив, слегка озверели. Они взяли в качестве лозунга наполеоновское: "Ослов и ученых - в середину!" Оскорбительный юмор фразы был в том, что за время, прошедшее с египетского похода, животные абсолютно реабилитировались в глазах людей, в то время как слово "ученый" устарело и приобрело ироничный оттенок, как "фарисей" или "звездочет". Но дело, конечно, было не в юморе. При любом пересчете проект БарАнТро оказывался самым быстрым и бескровным, пусть и одним из самых дорогих. Что тоже пошло ему в плюс - ориентироваться на расчетные деньги считалось буржуазным пережитком.
  Наконец условия под куполом стали "человеческими", а чтобы не задохнуться за пределами колпака, было достаточно надеть специальный противогаз, и безопасники упаковали вещички. Это, конечно, просто такое выражение, - вряд ли у них были личные вещи. Прежде чем окончательно раствориться в гражданском населении подобно последним римским легионерам, они оставили по себе на память несколько топонимов на самом дальнем рубеже.
  
  * * *
  Антарес с непроницаемым выражением слушал старика, тоскливо глядя в окно. Отсюда был виден пассажирский шлюз. Медуза сидела на его макушке, как гусь на шесте. Было тихо и пусто.
  От мысли, что всего две недели назад в этом первобытном раю основным документом была не Конституция, а Устав, охватывало чувство нереальности.
  - Полная бессмыслица, - сказал Антарес, когда старик устал на него шипеть.
  - Но там находили бактерии!
  - Подумаешь. Я вот на Деймосе нашел консерватора.
  - Там есть метан.
  - Там, говорят, и слои есть, и фиг поймешь, откуда что берется. Хватит, товарищ Сокольцев. Все это обсуждалось миллион раз. Роботы 32 года собирали с планеты всякий хлам и ни одна лаборатория ничего в нем не нашла.
  - Именно, что хлам.
  - Напиши программу по распознаванию образов.
  - Я не могу!
  - Давай я напишу.
  - До тебя уже писали, - отрезал старик. - Брали за основу все типы ископаемых, и все бестолку. Компьютер с этим не справится, нужен человек.
  - Что я слышу. Кажется, меня повысили до человека. А то все "юноша", "юноша".
  - Я бы занялся этим сам, но у меня план! А у тебя недопуск!
  - У тебя план, и тебя никто не поддерживает, - поморщившись, резюмировал Антарес. - Окей, шли проект. Рассчитывай дней на 20, не больше.
  - Ты собираешься три недели копаться в грунте?! Ты с ума сошел? - Ка схватил друга за рукав и развернул в свою сторону.
  - Извините, - лениво сказал всем Антарес.
  - Сегодня же пришлю. Надеюсь, этот человек Возрождения не повлияет на нашу договоренность.
  
  * * *
  - Ты что, не видишь? Это продолжение одной линии. Это они цеплялись за социально-политическую дискриминацию. Это они хотели, чтобы по Марсу слонялись одиночки, а остальные ждали их открытий. И сейчас он хочет, чтобы ты, забив на учебу, рыл песок.
  Антарес молчал и улыбался.
  - Ты представляешь, во что ты превратишься за 20 дней? Ну что ты улыбаешься?
  - Наблюдаю, как должны быть устроены мозги, чтобы иметь специальную оценку по безопасности.
  - Наблюдай. Это враг.
  - Во-первых, он остроумный, - меланхолично возразил Антарес. - Во-вторых, в отличие от всех остальных, враги мне ничего плохого не сделали. Мы уже добились, чего хотели, почему бы теперь не сделать то, что хочет он?
  Ка покачал головой.
  - Этот принцип будет воспроизводиться постоянно. Любая проблема будет иметь два решения: одно, которое предполагает равенство и массовость, и другое, которое делит на вожаков и стадо. Раньше ты же сам... Ладно. Тысячи людей, владеющих технологиями, справятся с этим поиском лучше, несмотря ни на какие последствия террификации. Есть компьютерное моделирование и куча планет, до которых человечество доберется раньше, чем ты что-нибудь нароешь своей лопатой. Ты не сможешь учиться. Пять часов работа, потом изучение проектов. У тебя не останется времени.
  - Да, это фигово, но Сокольцев точно в таком же положении. Ты что-то хотел сказать.
  - Я уже сказал.
  - Нет, до этого.
  - Забей. Я хотел сказать: Смотритель Маяка переваливает на меня управление зеркалами, ему этим заниматься некогда.
  - О, клево, - улыбнулся Антарес. Не удержался и добавил: - Смотри, не превратись в демиурга.
  
  * * *
  Антарес думал, что они надолго застрянут на станции, но очередь спускаться на планету подошла уже на следующий день. Челноки - бочкообразные снаряды с тоненькими треугольными крыльями под днищем - швартовались к станции чуть ли не каждые полчаса. Основной их задачей была заброска топлива на Медузу, вниз они шли пустыми, и их человековместимость ограничивалась только физическим объемом кабины.
  Кресло в обитаемом отсеке было только одно - пилотское. Пассажирам было предложено размещаться прямо на приклеенной к полу пенке, впрочем достаточно мягкой. "Устраивайтесь понадежнее, - предупредил пилот, - лучше всего лежа, возможны толчки и перегрузки".
  Толчки и перегрузки были весьма умеренные. Уже через полчаса челнок затрясся на камнях взлетно-посадочной полосы. После остановки пилот раздал всем дыхательные аппараты, представляющие собой симпатичные противогазы с моторчиком - для ускоренной прокачки воздуха. "Все надели? Проверьте еще раз. Точно все? Ну тогда открываю! Шлюза у нас тут нет, звиняйте, и до купола еще с полкилометра пешком топать". После недели на Медузе с ее мизерной гравитацией в 1/10g и двух суток в невесомости люди двигались неуклюже.
  
  * * *
  Земля, на которую они ступили, была зеленой от растений, с красными пятнами гор и нереальным, наркотическим небом. Чуть выше орбит Фобоса и Деймоса, двигался сверкающий меридиан общей площадью с 2 земных солнца. Это были зеркала. Несколько непрерывных цепочек канатов, идущих на орбите поперек плоскости вращения Марса, с полотнищами, растянутыми за счет центробежной силы, отсюда выглядели, как серебряный росчерк или как шутка бога. Они были управляемыми за счет прилепленных там и сям маленьких электрореактивных двигателей с очень экономичным использованием активного вещества - граммы в год. За счет них под куполом почти не было ночи - ни холода, ни перепада температур.
  Пять корпусов, соединенных переходами - форпост будущего города - были закомуфлированы в цвета пейзажа. Когда Антарес скинул сумку в выбранной комнате жилого блока, радости на его лице не наблюдалось. Тут было вполне мило - компьютерный терминал с экраном во всю стену, вторая представляла собой огромное окно, за которым чья-та сентиментальная натура уже успела вырастить акации и еще какую-то дрянь, имеющую нелабораторное, сугубо мещанское происхождение. Из крана здесь текла толстая и упругая струя воды, во дворе имелись бассейн и тренажерка. Это был конечный пункт назначения. Путешествие кончилось. Время полетело, как чужое.
  Первые четыре дня Антарес провел, осматривая безымянную гору возле сталелитейной фабрики - самое молодое геологическое образование в окрестностях. Он летал туда вместе с группой трудившихся на фабрике товарищей и, вернувшись домой, валился с ног. Несмотря на слабую гравитацию, необходимость таскать на себе без передышки противогаз, защитный костюм и кучу других полезных прибамбасов, выматывала. Теперь с Ка они виделись только по вечерам, обычно он просто сидел где-то поблизости, уткнувшись в комп. Поэтому идея осмотреть ту часть предгорий, которые находились под куполом, пошла на ура. На фоне поисков снаружи не работа, а пикник.
  
  * * *
  Насчет лопаты Ка погорячился. На базе безопасников нашлись небольшой бур и компактный экскаватор, Молотофф при помощи Джанеллы покидал их в багажник махомобиля. Они пристегнулись, и пегая от неродного лака машина резво запрыгала по бездорожью в сторону экватора. Подкинув их до подножья гор Ливия, Молотофф рванул в обратную сторону, к шлюзу. Ему надо было на химзавод, находившийся за пределами купола.
  Назад они планировали возвращаться пешком, оставив оборудование. Возни тут было в любом случае не на один раз.
  Восточнее места высадки был водный канал, и они неспешно двинулись на запад, неся рюкзаки. Антарес шел вдоль скальника и искал следы на камнях, то подкапывая слежавшийся песок у подножья, то забираясь наверх. Джанелла, опираясь на монопод, норовил взойти на каждую доступную возвышенность, оттуда он озирал окрестности с видом как минимум концессионера этих мест. Ка чувствовал себя полным идиотом и разрывался между потребностью читать тексты по археологии и тексты по небесной механике. Вместо этого приходилось пригонять экскаватор и копать, пока Антарес медитировал на камни.
  - Почему нельзя написать программу?
  - Мы не знаем, что ищем. - Антарес задумчиво вертел в руках "образцы".
  - Если это можно объяснить человеку, то можно и роботу.
  - Что-то сложное, неестественное. Мне волей-неволей представляются диски, вендобионты, но мы ищем некие аналоги. Меня не затруднит объяснить это Джанелле, но я понятия не имею, как объяснить это роботу... Куда он, кстати, делся?
  Пейзаж был вызывающе безлюден.
  - Только что тут был. - Ка подорвался в ту сторону, где в последний раз видел Джанеллу. За осыпью оказалась расщелина. - Я знаю, куда! Тут трещина, глубокая!
  Он лег, сунул вниз микро-ПК в режиме фонарика, и анализатор на запястье омерзительно взвыл. Жесткий вибрирующий звук бил по инстинктам. Ка вскочил на ноги до того как успел подумать.
  
  * * *
  - CO2? - предположил Антарес, сдвигая кнопку связи.
  Голос прозвучал незнакомо. Тишина изменила восприятие звуков. Теперь каждый из них хотелось подержать в ладонях, потом бережно положить на вату и плюш в витрину Алмазного фонда.
  - Ага. 10,2%.
  - Какого черта у вас происходит? - рявкнуло из анализатора .
  - Пафря, твой полуеврей и тут нашел себе газовую камеру. Залез в подземную пещеру минуты три назад.
  - Епт! Щас будем! - аварийка, щелк клавиш, и дежурный отключился.
  - Не успеют, - сощурившись, сказал Ка. - Мы можем что-нибудь сделать?
  Антарес быстрым движением расстегнул молнию на рюкзаке, тряхнул его за дно и пнул получившуюся кучу. Вещи раскатились по песку.
  - Неа. Смешно. Но кто же знал, что этот мудак туда полезет.
  - Ладно, я пошел. Лови. - Ка равнодушно кинул в него конец тросика с карабином.
  - Стой! Он написал, что сам отвечает за свою безопасность! Он даже не полноценный..! Черт! Ладно, сейчас что-нибудь сделаю.
  Он вщелкнул свой страховочный шнур в карабин, который все еще сжимал в руке, и отпустил. Подскочил к проему, по пути, сковырнув верхнюю панель с анализатора. Выдрал из гнезда динамик, вставил крышку на место, ловко зашвырнул прибор подальше вниз. В следующую секунду он уже стоял напротив Ка, смотревшего спокойно и враждебно. Взял за запястье и подчеркнуто медленным жестом поднял его руку к лицу. Осталось нажать на кнопку.
  - Ка, к вам выехали уже! Алло! - взволнованно отозвался женский голос из анализатора.
  - Это Гензо Антарес, что показывает моя приблуда? - быстро произнес он на одном дыхании, но его скептический взгляд недвусмысленно говорил, что спешить некуда.
  - Углекислый газ 15,6%.
  Он скорчил назидательную рожу.
  - Остальное в норме?
  - Да, практически. Не отключайтесь. Я постараюсь вас не отвлекать.
  - Спасибо! Пока!
  Безмолвный диалог за время разговора не сдвинулся с мертвой точки. Через секунду Антарес уже сидел на краю, свесив ноги в провал. Обернулся:
  - У тебя 3 минуты, чтобы придумать, как нас вытащить. Вряд ли он все еще идет. - У него было беспечное лицо и глаза, которыми можно пускать солнечных зайчиков.
  Спрыгнув, он подхватил анализатор и скрылся в проеме.
  
  * * *
  Ка вцепился в мини-ПК, но в отсутствие интерактивной связи он был полезен только как секундомер. Ужас ситуации был написан у него на лице: тело застрянет, трос перетрется, машина приедет через 20 минут. Он набрал номер.
  - Антарес, прости, я не хотел!
  - Хотел.
  Наступившее безмолвие дополняли быстрые шаги и тяжелое дыхание.
  - Может быть, слушай, давай я с тобой пойду? - Он понимал, каким идиотом выглядит.
  - Канарейкой? - закономерно отшил его Антарес и через пару выдохов добавил: - Ты все сделал правильно.
  - Я знаю!!!
  - Угу.
  - Антарес, кислород падает! - вмешался голос дежурной.
  - У тебя падает кислород, - продублировал Ка, хотя благодаря громкой связи все было слышно и так.
  - Я заметил.
  Ка просмотрел вещи - обычное барахло. Ни кислородных масок, ни противогазов, ни абсорберов. Он подогнал дистанционкой экскаватор, пару раз ударив о скалу, но подводить его к краю не решился. Забил с помощью пневматики пару крючьев. Цифры на секундомере приближались к трем минутам.
  
  * * *
  - Антарес, мне жаль, но лучше вернуться. Растет процент примесей, среди них может быть СО. Меньше одной десятой процента детектор не распознает.
  - Вовремя я выкинул динамик.
  - Как ты себя чувствуешь? - спросил Ка.
  - Да нормально. Спать только хочется.
  - Три минуты прошли. Возвращайся. Он не мог так далеко уйти.
  - Блин, да тут как в метрополитене. Щас я еще немного...
  И тут Ка понял, что чего-то не рассчитал.
  - Возвращайся!!! Немедленно!
  - Неа.
  - Если бы я знал, что ты такой придурок, я бы тебя не отпустил!
  - Я не придурок. Если я его найду, то обратно поеду верхом. А тут пол, между прочим...
  - Я сейчас сам за тобой приду!
  - Ага. И когда-нибудь, - он говорил с частыми паузами, - здесь будет клуб "Три скелета".
  Ка сидел и смотрел на мелькающие ряды цифр.
  - Здесь поворот. Возвращаюсь.
  
  * * *
  Обратный путь занял больше времени. Последний десяток метров до выхода Антарес не дошел. Ка незамысловато пошел за ним и вытащил из каменного мешка, потом пропустил петлю троса через узел на крючьях и втащил наверх кулем.
  Что делать дальше с человеком, у которого блокировано поступлениев кровь кислорода, он понятия не имел. Атмосфера и так была кислородной, увеличить его плотность было нечем. Действуя по принципу "хуже не будет", вколол кофеин и витамины из аптечки и сел слушать тяжелую музыку пульса.
  Кислород и кофеин подействовали быстро.
  - Примерно так я себе это и представлял, - сказал Антарес, глядя в зелено-фиолетовое небо.
  - Что?
  - Что я лежу, как дурак, и все вокруг рыдают. Кстати, я ничего не слышу.
  Приехавшие через пару минут после этого Пафря с Метелкой и одновременно с ним прилетевший на экраноплане к южному шлюзу Айс Фан с бандой химиков и инженеров, обслуживавших завод по производству ракетного топлива, дружно решили, что для переливания крови и прочей срочной эвакуации нет причин, выдали кислородный баллон и маску и оставили Антареса на попечение Ка. Их куда больше интересовало, что на местности были налеплены камеры.
  - Кажется, мы стали участниками фильма, который прямо сейчас сливается в сеть, - растерянно сказала Метелка, вертя одну из них.
  - Хрен-с-два. Он сливается на наш передатчик на Деймосе, - возразил Фан. - Пафря, свяжись со Смотрителем, пусть отменит отправку пакета.
  - Я против того, чтобы отменять отправку. Черт с ним с фильмом, - возразили ему.
  - Давайте-ка найдем этого деятеля, в пещере или где он там отсиживается. Я ему за такие спецэффекты голову откручу, - сказал Пафря.
   - Это дело, - помахал указательным пальцем Сокольцев. - Но лучше выкатить счет его компании.
  
  * * *
  Известно, что Джанелла был выслан из СССР, и уже после пересечения границы с его транспортом произошло ЧП, из-за чего он вернулся с трехдневным опозданием. Установить подробности, увы, не представляется возможным. К счастью, на сервере WMS сохранилась короткая видеозапись, своего рода постскриптум в этой истории. Последняя реплика в ней принадлежит Ка:
  - Знаешь, я бы тебя убил. Но это было бы непоследовательно по отношению к Гензо. - На последнем слове он непроизвольно улыбается и несколько секунд рассеянно смотрит в камеру.
  Видеозапись была послана шифровкой Джанелле в один из дней, когда он был еще в пути, через открытый источник, с автоматическим декодированием при попадании в электронный кабинет получателя . И суд, и страховая компания отказались трактовать ее как угрозу в связи с профдеятельностью.
  Известно также, что Джанелла, умер в 2076 году, имея неоплаченный кредит и задолженность адвокатской фирме. Он так и не сумел добиться ни больших денег, ни большой известности. Это немного несправедливо. Ведь если бы не он, и Молотофф, и Гензо, и Ка прошли бы мимо нашего внимания.
  Конечно, сейчас в этом 3D многое кажется смешным: формат, содержание. Слезы наворачиваются на глаза от одного вида Медузы, беззащитной, слепой и медлительной. И на этом ведь летали! Только представьте, какую чувство гордости, если не сказать избранности, она вселяла в экипаж. А эта абсолютизация тезиса Ленина, что "коммунистом стать можно лишь тогда, когда обогатишь свою память знанием всех тех богатств...", в образовательной системе? Она бросает нас в пучину 20-х, когда идеологи молодого советского государства всерьез готовились, если понадобится, восстановить цивилизацию после ядерной войны. Страннее всего люди. Оставленные за очередным поворотом истории, сделавшие так много, все-таки они чем-то близки нам. Возможно, нехваткой справедливости и ощущением, что с возрастом мир только портится.
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"