Хромой уткой ковыляю в дежурку. Колено распухло от вывиха, движение отдается ноющей болью.
В объемах только что отстроенных модулей пусто перед первой полноценной сменой.
Выходной день перевалил за полдень.
Коридор лунной станции заполнен тишиной, - лишь шарканье ноги, да скрип самодельного костыля по затоптанному пластику пола.
Дверь в дежурку открывается бесшумно, но мгновенно в меня упираются два взгляда.
Стальные глаза нашего капитана и шоколадные, в мохнатых ресницах, - оператора.
Молчу.
Конечно, это нарушение всех инструкций.
Конечно.
Николаич резко разворачивается во вращающемся кресле стокилограммовым телом.
--
Может, все же объяснишь?
Хромаю, опираясь на клюку-костыль. Угрюмо устраиваюсь за соседним столом - сейчас надо ждать.
--
Если с девчонкой что-нибудь случится, то я не знаю... - Николаич обрывает фразу на полуслове.
--
Тихо ребята, тихо.. - Примиряюще поднимает руки Сергей. Поворачивается ко мне. - Андрей, ты что-нибудь все же скажешь или...
Отворачиваюсь к иллюминатору и смотрю "на улицу", где каменные глыбы громоздятся до горизонта.
Надо ждать.
Экран перед оператором пульсирует сообщением со спутника.
Сергей мгновенно поворачивается, вчитываясь в бегущую строку.
Исподволь гляжу на часы, -- по времени Наташа должна вот-вот выйти на связь. Связаться можно только из кабины, а больше часа находиться на открытом пространстве нельзя, -- по технике безопасности, из-за возможного облучения.
Капитан станции косится на меня.
Сергей откидывается в крутящемся кресле головой к высокой спинке.
--
В ста восьмидесяти километрах от нас зарегистрирован выброс энергии непонятной природы...
--
Взрыв? - Николаич готов взорваться сам.
--
Нет. Какое-то излучение. На границе соседнего кратера. На востоке.
Мне становится не по себе.
Наверное, я бледнею, потому что ребята смолкли, глядя на меня.
В этот момент идет вызов с главной станции, куда послезавтра с китайского космодрома должны доставить монтажников для переброски к нам.
Пока Николаевич обсуждает вопросы размещения, можно передохнуть.
Наша стройка, -- окно в будущее для всей Земли.
А идею предложил человек, что имеет прямое отношение к Наташе.
Двадцать пять лет назад она была чуть ли не первым ребенком, кому разрешили посетить Луну. Видно, благодаря отцу -- известному физику.
И именно тогда случилось самое громкое ЧП в истории освоения Луны, -- прямо в энергетическую установку той станции шлепнулся метеорит.
Шансов выжить практически не было, спасатели не успевали...
И все должны были банально замерзнуть.
Вот тогда двое монтажников на остатках кислорода в скафандрах дошли и протянули силовой кабель до солнечных батарей...
Правда, кислорода хватило только в одну сторону...
Но оставшиеся выжили, в том числе Наташа.
А еще, -- вчера она мне рассказывала, что один из тех монтажников до последнего дня рассказывал ей сказки перед сном. Последнюю рассказал по радио, как раз после ремонта силового кабеля, зная, что им уже не вернуться...
Монтажник оказался физиком, так сказать в подполье, и оставил заметки, теорию, из-за чего, собственно, мы тут ковыряемся в лунной поверхности.
Правда, потребовалось почти четверть века, чтобы разобраться, что оставил человек в наследство. Кроме цветущего кактуса маленькой девочке Наташе.
А еще было надо преодолеть развал в России, заключить союз с Китаем, восстановить практически с нуля промышленность, науку... Дотянуться до Марса, где в прошлом году основана первая станция долгого пребывания. Луна же теперь - научная лаборатория и источник сырья.
Словом сегодня, спустя десять лет после полудня XXI века, строим путь к звездам. Здесь человечество станет практически учиться "складывать" пространство, как выразился один яйцеголовый доктор наук.
Перебивая мысли, звучит долгожданный зуммер вызова с лунника.
У капитана с громким треском на всю дежурку ломается в руке карандаш.
В динамике долгожданный голос.
--
Это я, Андрея Васильевича позовите, пожалуйста.
--
Ты, с ума сошла! - Николаевич срывается, - Ты где?
--
Нормально. - Девичий голосок, оказывается, может быть твердым. - Время нахождения на поверхности в скафандре менее часа. Мне Андрей Васильевич нужен.
--
Какое время? Ты где вообще?
Девушка сопит и настойчиво повторяет сказанное. Так и представляю девчонку, как она сидит, откинувшись в кабине лунника, сняв шлем. Как всегда грызет прядь русых волос, морща лоб. Сверкая голубыми глазищами.
Беру микрофон и вопрошающе смотрю на Николая Николаевича.
Тот кивает головой, одновременно грозя кулаком. Правильно, но мне не до него.
--
Слушаю, Наташа. Ну?
--
Я нашла. Только похоже, тут что-то включилось.
--
Что включилось?
--
Не знаю. Словом, я подошла к стене, из точно таких же резаных глыб, что показывали. Не как на Ближнем востоке, а, скорее, как в Андах. Там вход. Когда подошла и провела рукой... Словом, ощущение, что что-то включилось. И какой-то свет на секунду был...
--
Немедленно возвращайся! - У меня перехватывает голос.
--
Да, понятно. Я что могла, на камеру засняла... Барельефы, стену, вход...
Николаевич перебивает нас.
--
Как у тебе с горючкой?
--
Все нормально, сейчас стартую. Через час буду дома.
--
Ждем.
Я чувствую, что меня прошибает пот. Представляю себе, как девушка шла от лунника к краю кратера, одна по поверхности. Потом обратно. И понимаю, что никогда себе не простил бы. А с другой стороны...
Слышу голос Сергея, - у него панель параметров летательных аппаратов базы.
--
Лунник стартовал нормально, набрал высоту, движение штатное.
--
Ладно. - Бурчит Николаевич.
Встаю, припадая на больную ногу, отхожу, приваливаюсь к стене. Николаич поворачивается к мне и зловеще цедит сквозь зубы.
--
Ты понимаешь, что закрою тебе космос? И ей закрою...
--
Попробуй.
--
Еще как попробую! - Капитан срывается почти на крик.
Пружинисто вскакивает с кресла. Выпрямляюсь и я. Нога отдает острой болью. Если бы не нелепая травма, то сам бы сейчас был в луннике.
--
Что, не мог потерпеть? До следующей вахты?! Не мог? Ты понимаешь, что ты рисковал чужой жизнью? Что недопустимо иначе, как вдвоем... - Кричит на меня Николаич.
--
А ты понимаешь?! - Срываюсь на крик тоже.
Боковым зрением вижу, как взгляд Сергея бегает между нами. Мы же, как два петуха, наверно, - только искры не сыплются.
--
Вот не знаю, что теперь с вами сделаю... - Николаич трет затылок, словно хочет содрать волосы с кожей вместе.
--
А ты понимаешь, благодаря чему строится вот это? - Хлопаю ладонью по стенке станции. - Помнишь, что сделал автор теории? Чтобы спасти людей? Он вышел и отправился тянуть кабель, зная, что кислорода хватит только в одну сторону и даже не один. Помнишь? Не все можно сделать по инструкции.
Лицо капитана багровеет.
--
Он распоряжался свой жизнью, а ты чужой. Он людей спасал. Ты же...
--
Да, он спас людей. Ту же Наталью.
--
Наша Наташка была там?
Сергей обрывает перебранку.
--
Лунник пролетел треть маршрута.
Напряжение спадает.
--
Ладно, - Николаевич машет рукой. - Что ты обо всем думаешь?
--
Что думаю? Думаю, что это закладка. Так сказать богов...
--
Каких еще богов?
--
Помнишь доклад о древних технологиях, что тебе подкидывал? О мегалитических постройках на Земле?
--
Ты думаешь... - Теперь смолкает он.
А я думаю.
Еще в прошлую командировку, как только рассказали, что вроде бы нашли следы уничтоженного метеоритом строения, - не нашего строения, если что. И мне пришло в голову, что, если и существовали палеоконтакты, то "закладку" человечеству логичнее всего оставить будущему человечеству именно на Луне.
С одной стороны -- тут нет климата, ветра с дождями, с другой стороны -- человек, добравшись до Луны, доказал бы свою готовность принять сведения, письмо, что древние космонавты, - не знаю уж откуда, - могли бы оставить нам в наследство.
Ведь знание "богов", сошедших с небес, юное человечество могло использовать и для уничтожения себя, - в древних легендах идет речь и о неслыханном оружие.
Даже технология обработки резки камня, что можно видеть и в египетских пирамидах и в строениях в Перу до сих пор нам недоступна.
А это предполагает знания о мире много больше, чем мы сегодня имеем -- любая технология говорит об общем развитии культуры, науки в комплексе.
Потому и оставлять надо сообщение там, куда может добраться человечество, что смогло преодолеть соблазны использовать знания не для развития, а не для власти над себе подобными.
А может и не только сообщение, а и информацию откуда прилетали "боги", как с ними связаться, а заодно и канал связи -- кто знает?
Почему не находили раньше?
Не искали.
Не искали и все.
Пусть сегодня на Луне десяток станций, но вспомните историю с остатками экспедиции Скотта в Антарктиде, - на них наткнулись совершенно случайно.
А последняя стоянка оказалась рядом с базой. Каждый день рабочие проходят тот путь, что оставался исследователям, чтобы дойти до спасительного склада продуктов и горючего...
Луна же до сих пор -- огромный, как её называют, - седьмой материк.
И "белых" пятен на ней не меряно.
Когда мне пришла в голову мысль заняться, будем называть астроархеологией, то даже не представлял с чего начать.
Два года рассматривал фотографии поверхности, выделил несколько районов.
Один оказался рядом. Как раз с объектом.
Конечно планировал сам отправится на поиски.
Вот только после нелепого вывиха надежд не осталось. Вахта заканчивалась...
Словом, поделился с девчонкой.
И не отпускал её, конечно, - такое в голову придти не может.
Утром сама взяла лунник и рванула. Только оставила записку на компе. Мол, отправилась смотреть ваши пирамиды.
А я и не знаю, что там. Пирамиды, саркофаги и вообще что...
Только точно знаю, что все, что делается, делается людьми, что готовы поставить на карту свою жизнь.
Потому что, когда в России более полувека назад все повелись разбогатеть любой ценой, то, как рассказывает дед, богатства в итоге на всех не хватило. И потребовался не один год, чтобы понять, что для того, чтобы лучше жить, надо больше работать.
А не надеяться на ту же нефть, что после запуска китайцами термоядерных станций и разработки новых аккумуляторов стала нужна, как уголь.
Капитан встает и начинает расхаживать взад и вперед. Останавливается. Хмыкает. Поворачивается ко мне.
--
И что ты думаешь, она действительно нашла посылку, маяк или что там пришельцев?
Пожимаю плечами.
--
Надо же. Это надо было человеку добраться до Марса, слетать на астероиды, чтобы тут... Под носом, - можно сказать, - на Луне.
--
То есть. - Сергей вскакивает с места. - Это что? Это значит, что человек не один во вселенной?
Он ошарашенно смотрит на нас.
Вскакивает, словно ошпаренный.
--
И никто пока еще этого не знает. Ну, кроме нас?
Николаевич сердито фыркает, вышагивая туда-сюда.
На пульте загорается зеленый огонек, - лунник вошел в зону прямой видимости. Еще двадцать минут.
В это время идет вызов с главной станции и оттуда строго предупреждают Николаевича, что, если он не предоставит отчет об обосновании перерасхода материалов в прошлом месяце, то его лично оштрафуют. И что-то еще про некомплект в использованном аварийном наборе.
Тот оправдывается, бубнит в ответ, -- отчетность вечная проблема капитана.
Все время стою, привалившись к стенке, - жду, не шелохнувшись.
Боль в ноге, как от больного зуба.
Не отпускает.
Сергей тянет напряженно шею, высматривая в иллюминатор приближающийся аппарат.
Мне же, - как лунник станет заходить на посадку, - и так будет видно.
Потом из двери знакомо вывалится пузатый скафандр. И нелепой для землянина походкой -- из-за здешней силы тяжести, - зашагает к нам.
Вот тогда и двинусь к переходному отсеку...
Наш капитан путано оправдывается перед снабженцем, а я думаю, что еще один день прожит не зря.
Нормальный рабочий день.
А Николаич отойдет. Тем более ногу я вывихнул на сверхурочных работах дополнительного энергетического блока... От усталости. Кстати, работах по его инициативе и сверх плана. По новой, -- им без всякого согласования - придуманной схеме.
Зато теперь можно принять в два раза больше монтажников, и работы пойдут много быстрее.
Словом, живём дальше.
Если пройду медкомиссию после травмы, - точно вернусь.
Серо-голубой аппарат завис над каменным полем и начинает медленно снижаться.
Сейчас взметнется облачко пыли, медленно погаснет двигатель.
Все.
Можно идти встречать.
И тут только до меня доходит, что с самого утра никто ничего не ел...