- Готово, товарищ директор! - розовощекий практикант отошел на пару метров, любуясь своей работой. На стене справа от входа матово блестела прикрученная безусым юнцом табличка. Выбитые в серебристом металле буквы извещали: "Академия наук СССР. Институт футурологии имени Протестантова И. И."
- А кто этот Протестантов? Вы же наверняка знаете, Николай Васильевич?
Стоявший рядом директор института перевел взгляд с таблички на третьекурсника физтеха, со вчерашнего дня проходившего у него практику.
- Конечно, знаю, Петруша. Наш институт совсем молодой - полгода, как открылся. И последние месяца три я добивался, чтобы институту присвоили имя несправедливо забытого ученого.
- Так он был ученым? В какой области?
- Он был не просто ученым, а первооткрывателем, проводником и мучеником, пострадавшим за святое дело науки. Знаешь, о Протестантове я впервые услышал от своего деда. А он у меня, Петруша, был между прочим известнейшим врачом-психиатром. Академик Краснов, не слышал? Эх, и что вы только, молодежь, в ВУЗах по истории науки проходите... Так вот, дед мой, светлая ему память, хоть и стыдился той роли, что ему довелось сыграть в судьбе Ильи Игоревича, поведал мне его историю. И этот рассказ настолько меня впечатлил, что я - в ту пору школьник - с того дня твердо решил стать футурологом.
- Расскажите мне о Протестантове, пожалуйста, - заныл практикант, собирая инструмент.
- Эх, чует мое сердце, что ты просто от работы отлыниваешь. - Николай Васильевич бросил взгляд на часы. - Ну да ладно, все равно скоро перерыв на обед. Давай-ка присядем на ступеньки, и слушай...
***
Илья Игоревич несмело переступил порог. Доставившие его конвоиры замерли у двери в коридоре. Комната была просторная, с высоким потолком, незахламленная лишней мебелью. Солнечный свет свободно лился в широкие окна, отражаясь от натертого до блеска паркета. Арестованный, за последнее время привыкший к мрачным, плохо освещенным, а подчас сырым помещениям, смущенно озирался, подслеповато щурясь.
Вдоль задней стены протянулся широкий стол. Перед ним в самом центре комнаты застыл табурет, такой же одинокий и беззащитный, как и тот, кому он был предназначен. "Место моей экзекуции на сегодня, - подумал Протестантов. - Хотя странно и неестественно звучит это слово: "сегодня". Время для него точно остановилось с того рокового майского дня, когда в его квартиру вошли страшные безжалостные люди. Предъявив ордер, они наскоро провели обыск, изъяли какие-то документы и увезли обескураженного Илью Игоревича в тюрьму. Он давно сбился со счета и не мог бы с уверенностью сказать, какой нынче день. Но наполовину похудевший отрывной календарь, что висел на стене напротив, услужливо проинформировал узника: "15 июля 1982 года, четверг". "Значит, я под арестом уже сорок пятый день", - Илья Игоревич по привычке произвел в уме нехитрые вычисления и обратил свое внимание на поджидавших его людей.
В комнате, помимо него, было четверо. Трое незнакомых мужчин в белых халатах сидели за столом и внимательными взглядами изучали вошедшего. Те двое, что примостились по краям, были гораздо моложе своего коллеги, сидевшего посредине. В углу, справа от троицы, покачивался на стуле средних лет мужичок в сером костюме. Закинув ногу на ногу, он что-то писал в блокноте и выражал всем своим видом полнейшее равнодушие к происходящему. Этого гражданина Илья Игоревич знал - сталкивался пару раз на допросах. Это был капитан из "гэбистов", серьезный дяденька со смешной фамилией - Мартышкин.
Врач, сидевший во главе стола, водрузил на свой мясистый нос в лиловых прожилках очки в позолоченной оправе и, хищно блеснув стеклышками линз, обратился к Илье Игоревичу:
- Прошу вас, присаживайтесь. Меня зовут Краснов Сергей Иванович. Я - врач-психиатр, доктор медицинских наук. Мои коллеги: (седая с залысинами голова качнулась вправо) Браун Людвиг Францевич, и (легкий наклон головы влево) Бронштейн Давид Моисеевич.
Притаившегося в углу капитана в штатском Краснов, проигнорировав, не представил. Затем, открыв толстую картонную папку и сверившись с записями, Сергей Иванович продолжил:
- В настоящий момент вы обвиняетесь по статье 190-1 УК РСФСР: "распространение заведомо ложных измышлений, порочащих советский государственный строй". Следователь, проводивший допросы, сообщает о вас: "Чрезмерная вспыльчивость, заносчивость... склонность к правдоискательству, реформаторству... призывы к свержению советской власти и пропаганда красивой жизни..." Это очень серьезное обвинение. Но поскольку у следователя возникли сомнения в вашем психическом здоровье, вы были отправлены к нам, в институт Сербского на обследование. Вам все понятно?
Психиатр, беря паузу, пристально посмотрел на Илью Игоревича. Тот сидел, плотно сжав колени, сцепив руки в замок, и глядел в пол прямо перед собой. Не поднимая глаз, арестант согласно кивнул.
- Сейчас мы проведем стандартную процедуру установления личности. Вы не против? - ласково спросил доктор. Но доброжелательность в голосе уже не могла обмануть Илью Игоревича, неоднократно и нещадно битого во внутренней тюрьме на Лубянке после вот таких, до приторности вежливых, вопросов. Однако приученный "правильно вести" себя и отвечать на допросах, он повторно кивнул головой.
- Представьтесь, пожалуйста.
- Протестантов Илья Игоревич.
- Видали: у него даже фамилия диссидентская, и звучит точно... протест против Советской власти, - подал голос из угла хмуривший брови капитан.
- Дата и место рождения?
- 1 августа 1951, Москва.
- Образование?
Подследственный впервые поднял голову и ответил, глядя прямо на инквизиторов:
- МФТИ. Факультет радиотехники. Закончил аспирантуру - кандидат наук.
- Последнее место работы и должность?
- Отщепенец и провокатор! - Не унимался Мартышкин.
- Я убедительно попрошу вас не вмешиваться, - парировал Краснов. А поскольку "наблюдатель" что-то недовольно пробурчал под нос, добавил:
- Не забывайтесь, капитан!.. Итак, где и кем работали до ареста?
- Институт точной механики и вычислительной техники имени Лебедева. Заместитель начальника лаборатории N 5.
- Проживаете по месту прописки?
- Да.
- Хорошо! С формальностями покончили, перейдем к делу.
Сергей Иванович взял со стола так хорошо знакомый Илье Игоревичу предмет: объемистую папку из обклеенного синим дерматином картона.
- Это ваша рукопись? - Потрясая уликой, спросил психиатр.
- Моя. - Протестантов не видел резона отрицать очевидное.
- Сами писали? Собственноручно?
- Сам.
- Так, - удовлетворенно крякнул Сергей Иванович. - Данная рукопись содержит информацию о будущем нашей Родины на ближайшие... (доктор перебирал непереплетенные листы) восемьдесят лет ... ага... вплоть до 2061 года. Это что, позвольте спросить, фантастический роман?
- Высосанные из пальца гнусные инсинуации - вот что это! - пробубнил из угла Мартышкин.
- Нет. Это не фантастический роман, - с достоинством ответил Протестантов.
- Тогда получается это... (врач запнулся, подбирая нужный термин) ваши предсказания? Откуда это все взялось?
- Это ему откровения свыше, - не унимался капитан. - Он же у нас - Илья-пророк хренов.
- Это так? - насторожился Сергей Иванович. - Вы верите в Бога? К вам приходит информация извне?
- Нет! - Голос Ильи Игоревича предательски сорвался на высокую ноту. Теряя самообладание, он закричал: - Я не ясновидец, и не занимаюсь ни гаданиями, ни предсказаниями.
- Тогда это фокус такой, ловкий трюк, не правда ли? - полюбопытствовал доктор Бронштейн. - Что-то из разряда историй о Шерлоке Холмсе. Вероятно, подследственный видит то, что недоступно обывательскому глазу, и на основе полученных таким образом данных, строит свои гипотезы.
- Дедуктивный метод не имеет к моей работе никакого отношения, - печально улыбнулся Протестантов.
- Псих и ренегат, - вынес вердикт капитан. В ответ, Сергей Иванович "взорвался":
- Здесь только я решаю: кто здоров, а кто нет. Еще раз вмешаетесь, я выставлю вас за дверь к вашим сторожевым псам.
Капитан хотел было ответить, но сдержался, смолчал и стал что-то неистово строчить в своем блокноте.
- Илья Игоревич, - повернулся к арестанту Краснов, - что тогда, по-вашему, эта рукопись из себя представляет?
- Это спрогнозированное будущее нашей страны. И мои прогнозы основаны не на измышлениях, а на строго научных выводах.
- То есть?..
- Не знаю, поймете ли... хорошо, я попробую объяснить. Я еще со студенческой скамьи был помешан ... (Протестантов осекся, осознав, что это слово обретает особую, негативную окраску в этих стенах) увлекался футурологией. Ведь что такое будущее? Будущее - это череда событий, зарождающихся и формирующихся в настоящем, это связка следствий, которые тянутся за причинами, выстраиваясь в цепочку в определенном порядке. Простая интуиция дает возможность "увидеть" ближайшее будущее. А уж более глубокий анализ позволяет создать долгосрочную модель, соответствующую ее дальнейшему реальному воплощению.
Илья Игоревич замолчал и осмотрелся. Удивленный, что его не перебивают резкими, издевательскими комментариями, и тем более не начинают тут же выбивать вместе с зубами "ересь из дурной головы", Протестантов словно обрел второе дыхание и, оседлав любимого конька, свободно понесся уже ничем не сдерживаемый.
- Так вот, оперируя путем экстраполяции событиями, известными из прошлого и данными из настоящего, можно с высокой степенью точности спрогнозировать будущее. И не важно, чье оно: отдельно взятого индивидуума или большого государства. Но тут нужно понимать, что хотя модель грядущего для человека проще построить ввиду меньшего числа факторов, влияющих на формирование причинно-следственных связей, вероятность возникновения отклонений и всякого рода погрешностей возрастает в геометрической прогрессии. Все-таки, как правило, (тут Илья Игоревич горько вздохнул) человек - свободное существо, а не марионетка в чужих руках, и волен сам решать, как ему строить свою жизнь, не привязываясь к каким-то непонятным прогнозам. Вот, например, высчитал я, что один мой коллега, отправившись в будущем августе на курорт, встретит женщину своей мечты и осенью женится. Начни же я с ним биться об заклад, что так и будет, что ему помешает переменить планы и взять отпуск, скажем, зимой и никуда не поехать? Может он и в родных краях встретит пассию, но... это уже не наука, а действительно гадание. Поэтому прогнозирование будущего человека занятие неблагодарное: тот, напрямую воздействуя на причины, порождающие следствия, может ослабить или усилить грядущие события, или в корне их изменить. Другое дело - страна! Несмотря на невероятно огромное количество факторов, влияющих на формирование будущего, погрешность в целом, благодаря рассеиванию ошибок по практически бесконечному полю, существенно снижается. То есть прогноз в масштабах страны с высокой долей вероятности получается точным!
Илья Игоревич, устав, замолчал. Очень хотелось пить, но он стеснялся попросить воды. Облизывая пересохшие губы, Протестантов оценивал произведенный его выступлением эффект. Капитан продолжал ожесточенно строчить в блокноте, вероятно стенографируя монолог подследственного. Людвиг Францевич, убаюканный витиеватыми и абсолютно непонятными его гуманитарной душе фразами, прикрыл глаза и, казалось, дремал. Доктор Бронштейн, наоборот, оживился. Он посмотрел на арестанта своими бездонными серыми глазами, полными спокойной мудрости и безысходной неизбывной тоски (так, как могут смотреть только сыны его вечно гонимого и преследуемого народа) и поинтересовался:
- Не хотите ли вы сказать, что если человек волен выбирать свой путь, являясь полноправным хозяином судьбы, и всяк, как говорится, кузнец своему счастью, то будущее нации, любого народа заранее предопределено, и совершенно бесполезно пытаться его изменить.
- Поймите, я не проповедую идеи фатализма, но в общих чертах вы правы. Путь развития народа поступателен, но на этом пути есть некие точки, пункты, которых нельзя избежать. Можно идти прямо или в обход, прийти раньше или позже, но...
Илья Игоревич вновь умолк, бессильно уронив на грудь голову. В виски, не переставая, впивалась сверлами адская боль. Сергей Иванович, желая подбодрить несчастного, произнес:
- Продолжайте, пожалуйста. Вы так увлекательно рассказываете...
Конечно, Илью Игоревича не смогли обмануть участливые нотки в голосе хитрющего, себе на уме, профессора, но посчитав, что отступать уже некуда, несчастный узник вновь заговорил:
- Какими бы путанными и сложными не казались для вас мои объяснения, прошу поверить: моделирование будущего возможно и реально! Хотя следует признать, что обилие познавательных инструментов, полезных для понимания завтрашнего дня, а также сложная структура многих природных и социальных процессов делают задачу прогнозирования невероятно сложной. Я с уверенностью заявляю, что еще недавно подобное было вообще неосуществимым.
- Что же изменилось? - поинтересовался Сергей Иванович.
- Появились ЭВМ! Мы с вами живем в век машин и технического прогресса. В нашем институте есть такие машины, которые производят десятки миллионов операций в секунду. Куда до них обычным человеческим мозгам. При наличии такой ЭВМ, правильно написанной программы, где учтены и заданы все параметры, влияющие на будущее, прогнозирование становится реальным. И тот расчет модели, выполненный мной для СССР, основан на строгой научной теории. Я очень долго работал над этой проблемой: сначала составил краткосрочный прогноз, затем на десять лет. Постепенно продвигался дальше, пока не достиг 2061 года. Здесь я был вынужден остановиться: даже такие громадные ресурсы ЭВМ были полностью исчерпаны. Ведь чем дальше "забираешься" в будущее, тем больше обрастает программа дополнительными данными. Сейчас наш институт разрабатывает многопроцессорный комплекс "Эльбрус - 2". Вот когда его введут в действие, тогда можно будет приоткрыть завесу над более глубоким будущим.
- Может уже хватит лирики? - недовольно спросил Мартышкин. - Не пора ли консилиуму вынести вердикт? По-моему, тут и так все ясно: умник здоров, как бык. Пора ему отправляться лес валить...
- Держите ваше мнение при себе, капитан, - осадил его Краснов. Затем он открыл рукопись, изъятую при аресте у Протестантова и, перелистав несколько страниц, спросил:
- Вот здесь, на сто сороковой странице, вы пишете, что в середине восьмидесятых страну потрясут экономические и политические реформы, а уже к концу 1991 года, то есть менее чем через десять лет, СССР прекратит свое существование. Вы осознаете всю... как бы мягче выразиться... нелепость этого утверждения?
- Это утверждение не может быть нелепым, ибо оно истинно! - гордо заявил решивший до конца стоять на своем Илья Игоревич.
- Так, затем вы на основании ваших расчетов, делаете апокалиптические выводы о том, что Россию, ожидают тяжелые, смутные и кровавые девяностые годы. Это так ЭВМ вам выдала, что страна, переживет одну за другой, как в 1917, две революции, или как у вас сказано - "два мятежа"? А потом нас якобы захлестнет невиданная инфляция и разгул преступности? И это все на фоне взлета информационных технологий и средств связи...
- Повторюсь: я ничего не выдумывал! Эти выводы - не есть плод моей фантазии! - Илья Игоревич, чрезмерно возбудившись, вновь сорвался на визг.
- И все же как-то не верится. Чтобы такая цветущая и могущественная держава взяла и рассыпалась в одночасье, как карточный домик? Да оглянитесь же вокруг, любезный, и подумайте! Как за столь короткий срок, отведенный вами стране на агонию, можно порушить то, что создавалась десятилетиями? Откуда в стране победившего социализма, где начисто отсутствует понятие "безработица", спустя восемь лет возьмутся миллионы нищих, голодных и обездоленных? Ну, признайте, голубчик, это же ерунда на постном масле!
- Мне кажется, профессор, вы лукавите! Только слепому не видно, что давно не все в порядке в "Датском королевстве". Рапортуем о том, чего нет, "перекосы и перегибы" расшатали вашу хваленую систему. Прислушайтесь: она уже трещит по швам! Гибель Союза, чьи устои насквозь прогнили и готовы в любой миг обвалиться, - дело решенное! - Протестантов уже не подбирал слов, не сглаживал острых углов, а шел напролом, понимая, что все равно пропал и шанса на спасение нет. - И никакие меры, никакие реформы не вернут к жизни мертвый организм. Время для реанимации безвозвратно ушло.
- Кошмарные вещи вы рассказываете... Однако на сто шестьдесят второй странице вы делитесь с нами информацией о том, что пройдя трудный путь демократических преобразований, страна постепенно начнет возрождаться, заново "прирастая" некоторыми бывшими союзными республиками, пока в 2027 году после всеобщего референдума, проведенного в "некоем информационном пространстве", не будет восстановлен СССР. Восстановлен, как вы сообщаете, но уже в других границах: где-то мы потеряем в территории, где-то приобретем. Не в этом суть. Но вот что мне не дает покоя: зачем было все ломать, чтобы потом строить то же самое?
- А потому, что идеи социализма - прекрасны и замечательны по своей сути. Это сейчас их извратили, вывернули наизнанку и испоганили. И то, что Россия погрузится в хаос, это не самое страшное! Главное - не захлебнуться в собственной крови, не потонуть, а очистившись, выплыть, и выйти, ступить на берег уже совершенно другим, не обновленным, а иным государством. И тот СССР, который, как феникс из пепла воспрянет в 2027 году, это будет уже совершенно другой Союз. Я в это верю, как в таблицу умножения! И я... да, я - не сумасшедший!
- Успокойтесь! Никто вас пока официально не объявлял душевнобольным... Ведь дальше вы описываете исключительно замечательные вещи. И тут к вам не может быть никаких претензий.
Сергей Иванович быстро листал страницы рукописи, зачитывая наиболее "яркие" моменты из будущей истории СССР.
- Вот, пожалуйста: 2032 год - освоение природных ресурсов Антарктиды! Спустя три года - открытие нового, "альтернативного" вида энергии! Далее, 2037 год - начало "покорения" Марса и активное внедрение в обиход бытовых роботов! Затем, год 2045 - создание ЭВМ "с интеллектом выше уровня человека". Потом, в 2050 году - первые автономные поселения на поясе астероидов и взлет регенеративной медицины. Отныне возможна трансплантация и омоложение любого органа. Земля более не знает ни войн, ни конфликтов, ибо СССР - "великий и могучий" - гарант мира! И наконец, апофеоз вашего повествования - 2061 год! Ведь это же рай земной! Лично я именно так и представляю себе коммунизм. Остается только сожалеть, что я не доживу, чтобы воочию убедиться. Что же вы, Илья Игоревич, не ограничились в своей работе исключительно этим временным промежутком: от 2027 года и далее. Тогда бы к вам и вопросов-то никаких не возникло. Ибо какая же тут антисоветчина? Ни один партийный идеолог не подкопался бы под вашу теорию. Вы же все испортили! Зачем было живописать этот ужас про крах СССР? Ну что вас вынудило? Излагали бы сразу про светлое будущее!
- Нет, доктор! Не выйдет! - Илья Игоревич даже погрозил пальцем, сидящему напротив триумвирату врачей. - Глупо, даже преступно внушать людям ложные надежды, рассказывая сказки. Кстати о сказках! От многих наших народных сказок, по моему убеждению, огромный вред! Вспомните, что сызмальства вдалбливается в несмышленые детские головки. Воспевается не труд, а некое чудо чудесное! Вот снесет курочка яичко, да обязательно золотое! Вот посадит дед репку, так она непременно вырастет такой, что американским фермерам и не снилась! А уж если чего охота, то прямая дорога тебе к проруби: выловишь щуку и - ап! - по щучьему велению... ну, вы и сами все знаете. Наши сказки, в большей своей массе, не учат тому, что все создается трудом! Вот и формируется с теми же "перекосами" менталитет русского человека. Отсюда и непонятная никому загадочная русская душа. Все сидим да ждем, пока грянет... Эх, вы так и не поняли: никто из вас не увидит этого "рая земного" даже не потому, что не доживете. Его смогут увидеть представители абсолютно иной цивилизации, с другим мировоззрением, с постоянной потребностью преодолевать - и не ради красного словца - свои же возможности, с безграничным потенциалом к самосовершенствованию. И этому поколению землян еще только предстоит родиться! А вы говорите, эх... Вам бы коммунизм да чтоб сразу. Но никто извне не придет, не возьмет нас за шкирку и не перенесет в это самое светлое будущее. Только кропотливый труд, коллективный и осознанный, и самое главное, работа человека над собой, над своей внутренней сущностью. Пока не перепашем собственное нутро, пока не сделаем осознанный выбор, до тех пор не встанем на путь истинный. Путь, который единственно и приведет нас в то будущее, о котором только и можно мечтать! Будущее, в котором так сильно хочется жить, что от желания скулы сводит и язык немеет от восторга. А вы говорите...
Привставший во время монолога Илья Игоревич, рухнул на табурет и махнул рукой: "Мол, что я перед вами распинаюсь. Я в вашей власти - делайте, что хотите!" В комнате на несколько минут повисло тягостное молчание. Страстное выступление Протестантова, конечно, не смогло никого убедить, но...
- Коллеги, я прошу вас дать мне возможность побеседовать с пациентом с глазу на глаз. - Прерывая тишину, попросил Сергей Иванович после небольшого раздумья. - Уверяю, это не займет много времени...
Оба доктора послушно поднялись. Мартышкин же продолжал невозмутимо сидеть, словно просьба Краснова к нему не относилась. Однако Сергей Иванович настоял на своем:
- Я знаю, что у вас инструкции, капитан, и вы обязаны неукоснительно их выполнять. Но я хочу провести небольшой медицинский эксперимент, и свидетели могут помешать.
Видя, что его слова не возымели должного эффекта, Краснов, "надавил" на несговорчивого наблюдателя:
- Я вторично вынужден напомнить вам о том, что вам и так хорошо известно. По той причине, что я служу в четвертом отделении института, я имею звание полковника КГБ. И уже не как врач, а как старший по званию офицер, я вам приказываю, капитан, оставить меня наедине с подследственным.
Мартышкин вышел, всем своим видом демонстрируя, что это не обойдется даром упрямому доктору, который нянькается и канителится с арестантом.
- Поймите меня правильно, - сказал Краснов, когда они остались вдвоем. - Я не берусь судить, насколько вы правы в своих предположениях - время покажет. Но мне вообще претит роль вашего судьи. Вы мне глубоко симпатичны и я искренне желаю вам помочь. Но, увы, я такой же заложник системы и все, что мне остается - это выбирать из двух зол меньшее. Выбор очевиден. Я убежден, что в больнице, пусть и психиатрической, пусть и тюремной, вам будет гораздо комфортнее, чем на "зоне". Полечитесь пару-тройку лет, и если будете правильно (доктор сделал нажим на слове "правильно") себя вести, выйдете на свободу еще до того, как по вашим же фантастическим прогнозам наш великий и могучий прекратит свое существование...
***
- Вот такая история, Петруша. Нам уже трудно представить, что еще не так давно одни люди угнетали других, преследовали их за веру, за убеждения, за преданность идеалам, за приверженность науке. В наши дни Протестантова почитали бы за великого Человека, совершившего переворот в сознании масс, а современники признали его невменяемым. А еще три века назад, его вообще бы сожгли на костре, как Джордано Бруно.
- А какова дальнейшая судьба Протестантова?
- Дед говорил, что в самом начале века ему снова довелось повстречать того самого Мартышкина. Он, дослужившись до полковничьих погон, с развалом Союза вышел в отставку и как многие в то время, пытался заниматься бизнесом: мотался за товаром в Турцию, играл на бирже, "облагал данью" других предпринимателей. Когда Мартышкин понял, что все предсказанное Протестантовым, как в кошмарном сне, сбывается, он решил разыскать "пророка". Бывший чекист тогда признался деду, что у него были идеи использовать технологию Ильи Игоревича для своих корыстных целей: прогнозировать курсы акций и строить модели возможного поведения партнеров и конкурентов. Только вот не вышло у него ничего. Мартышкин, используя свои связи в спецслужбах, навел справки и выяснил, что Протестантов умер от двусторонней пневмонии в марте 1983 года. А ведь ему было чуть за тридцать. Сколько он мог еще сделать, не мешай ему...
- Эх, пострадал человек! И ведь во всем прав оказался!
- Да, Петя. И мало того, что он был первопроходцем, идущим по зыбкой почве только-только зарождающейся науки - футурологии. Главное, что он первым постиг сам и указал другим, те простые средства, которыми мы, люди, можем разумно влиять на свое будущее. Да ты и сам это прекрасно знаешь...
- Точно, Николай Васильевич! Нам с детства все уши прожужжали: Воля, Терпение, Разум и Труд нас в светлое Будущее приведут! Только я не знал, что этот универсальный рецепт счастья - формула, открытая Протестантовым. Думал: просто обычный фольклор...
- Думал он...эх, ты, мыслитель! - улыбнулся директор. - А знаешь, что мне в этой истории кажется самым фантастическим? То, как Протестантову удалось получить такой долгосрочный и главное верный (уж мы-то, живущие в 2061-ом это теперь точно знаем!) прогноз на тех допотопных машинах, что и компьютером язык не повернется назвать. Гений, одним словом! Что тут еще скажешь!..