Шахматная доска лазурного в клеточку хлопковых облаков неба, грудь, наполненная теплым запахом разнотравья, ноги, с блаженством погруженные в мягкий щекочущий клевер, над цветками которого деловито гудит работяга-шмель. Позабытый в воде поплавок. После проведенных вне Земли четырех с лишним лет понимаешь, сколь многого это стоит, вот так запросто лежать на берегу пруда и греться на солнышке, наблюдать природу во всем ее бесконечном многообразии. Полная безмятежность и покой на душе. Ты дома человек, в объятиях своей матери!
Пусть и в космосе мы уже не чужие, не те по-ребячьи радующиеся запуску первого металлического шара с торчащими антеннами существа, словно запустившие дымовую ракету из фольги школьники. Нет, мы уже не только пытаемся и изучаем, но полным ходом осваиваем космос, смело пользуемся его безмерными ресурсами. Полет на Луну стал обыденным делом, туда летают на практику или в командировки, как и обратно, на Землю, с нее почти каждый день приходят грузовики с сырьем и вакуумным литьем. Но в космосе мы не дома. Пока еще нет. Да и станем ли когда-нибудь? За пределами благодатных сфер родной для себя планеты человек вынужден ютиться в тесных отсеках космических кораблей, предельно функциональных кабинах вездеходов и роботизированных комбайнов, экономичных жилых модулях инопланетных баз. Всякое общение с иными мирами возможно было только через визор скафандра или защитный купол модуля.
И все же... Игорь сел, сорвал травинку, постаравшись при этом не помешать шмелю, и в задумчивости стал жевать ее желтый сладковатый кончик. И все же с некоторых пор, когда наступала ночь и на задернутом черным пологом небосводе проступали звезды, а в особенности, когда он находил знакомые планеты, в груди что-то сжималось. Может это были синдромы того вируса, о котором однажды сказал врач комбината, Сабырбек Ибрагимович:
- Мы все потерянные для общества люди, мы все здесь безнадежно поражены вирусом космоса. Заявляю это вам, как единственный на триста миллионов километров вокруг и потому главный медицинский авторитет. Не скажу, что болезнь заразна, но и вакцины от нее пока тоже не найдено.
- Что это за вирус такой? - оторвался от книгопроектора Игорь. Разговор этот помнится, происходил в клубе.
- О, это такой попадающий в душу каждого поработавшего в космосе паразит, который не дает потом спокойно жить на Земле и принуждает снова и снова покидать родную планету. Вот, Петрович наверняка должен о нем знать, - хитро улыбнувшись глазами-щелками, кивнул Сабырбек в сторону склонившегося над шахматной доской своего извечного оппонента по черно-белым баталиям.
- Ну, сказанул, - протянул Петрович, не отрывая взгляд от фигур, - А вообще, как известно клин клином. На Земле значит надо заболеть чем-то другим и все будет в порядке.
- Не иначе ты про любовь говоришь, Виктор Петрович, - смеясь, покачал головой, Сабырбек, - Да, это средство действительно сильное. Но что ж ты сам им свою космическую болезнь не перебил?
- Осложнения от него могут случиться серьезные, - буркнул Петрович, и мы с Сабырбеком громко расхохотались.
- А я бы, пожалуй, не отказался ей заболеть, - просмеявшись заметил Игорь.
- Дело молодое, понятно, - снова буркнул Петрович, вызвав у нас новые приступы смеха.
Проведя в земном отпуске почти год, он как ему, во всяком случае, казалось начал понимать в чем соль того их шутливого разговора. А ведь в первые несколько месяцев он и думать не мог о том, что вернется, не смотрел почти новостей, не читал ни о чем, что связано с программой освоения, но затем сам собой космос стал все чаще к нему возвращаться. Начало отпуска он провел в поселке у родителей, отказавшись от санаторного курса реабилитации, восстанавливал организм длительными прогулками в лесу, плаванием в реке, каждый день самостоятельно снимал и отправлял требуемую биометрию врачам. Несколько раз ездил по путевкам на турбазы, повидал Байкал и Камчатку, побывал на Урале и на тропических островах в Индийском океане. Хотел досыта насладиться природой, вдосталь надышаться, пропитаться солью волны и ароматом таежной хвои. Потом, уже вернувшись и устав от активного, но бездеятельного отдыха стал помогать в артели.
Помогал Генке Кочкину - артельному кибермеханику отладить универсальный сборно-перерабатывающий агрокомплекс "Ростов-55М" и перепрошить на новую версию мозги у автоматизированного кормохранилища, приехавшим из области стажерам сельхозинститута запустить исследовательский беспилотник, а Маринке Пахомовой - подключить и в тестовом режиме прогнать закупленную на Энергомаше турбину для локальной энергостанции.
- А круто вам должно быть на тех астероидах приходится, чтобы так во всем разбираться, - искоса с ног до головы окинула его жарким изучающим взглядом Маринка.
- Да уж, там вызвать специалистов с завода не так-то и просто, - улыбнулся ей Игорь, - И представь, все надо делать манипуляторами скафандра, на поверхности астероида в безвоздушном пространстве при жестком облучении...
Маринка перебила в свойственной ей грубоватой манере:
- Ладно, герой, ты зубы не заговаривай, скажи лучше, что надумал: останешься или унесешься, куда на реактивной тяге? На что нам рассчитывать-то?
- Кому? О чем ты?
- Да ты не прикидывайся уж совсем. А то может ты, к подружке своей институтской вернуться надумал? Видел ее наверно в городе, когда на праздники ездил? Скучаешь по ней?
Игорь смущенно пожал плечами. Однако причина была не только в откровенном намеке девушки на интерес к нему. Этот разговор с Маринкой состоялся в мае и еще месяцем раньше, он не задумываясь, ответил бы, что возвращаться на комбинат не собирается, но на День космонавтики он отправился в институт на столетние празднества, где повстречался с однокурсниками и после которой впервые осознал, что решение остаться на Земле вовсе не такое для него очевидное.
Товарищи по курсу встретили его тепло, оживленно, как хорошего старого друга и в то же время сдержанно-отстраненно, как бывает с человеком давно знакомым, но все еще не узнанным. Понятно, они не виделись с ними лет восемь, когда он с четвертого курса добровольцем ушел в программу освоения Пояса.
- Лебедев, Игорек! - раскинув руки, шагнул к нему староста курса Костя Мирошкин - Вот это да! Сколько лет... Молодец какой, что приехал. Вот ведь человечище какой стал, осанистый, загорелый, с орлиным взглядом. Икона! Мы ведь про вас, пионеров, читали... У меня старшему парню семь лет, в первый класс пошел, так я ему тебя в пример ставлю. Вот говорю, какой сознательный выбор тяжелой, но интересной и почетной судьбы!
Костя не был идейным трескачом, он и в самом деле чувствовал всю ту патетику, которую озвучивал и потому хоть и ёрничали у него за спиной, в то же время всегда признавали, что лучшей кандидатуры на роль старосты не найти. Во главе коллектива должны быть энтузиасты.
- Ну рассказывай, как вы там живете, трудитесь?
- Да, как, нормально - замялся Игорь, чувствуя, что столь сдержанным ответом разочаровывает ожидания настроившихся на впечатления слушателей, но пересилить нахлынувшего смущения не мог. Отвык от столь больших сборищ, да и не был он никогда рассказчиком, балагуром и сюда шел в первую очередь, чтобы самому посмотреть и послушать, понять что-то для себя самого.
- Нормально! - хохотнул Костик, - Это ты брат хватил! Нормально это у нас, а у тебя, что ни день - то подвиг! Мы же и представить себе не можем, каково это побывать на поверхности астероида! Ну, скажи, потрясает это ощущение космического первопроходца?
Потрясает. В космосе все потрясает, а более всего затерянность в его пространствах, бесконечность которых плохо поддается даже воображению. На расстоянии в несколько сотен миллионов километров с сакральной ясностью постигается, что человек и его родной мир даже не песчинка, скорее квант, которому отпущено не такое уж большое по меркам Вселенной время. Впервые оказавшись на поверхности астероида, он заплакал от потрясения. Пылала Галактика, струились далекие бесформенные гигантские рукава межзвездного газа, не по земному ярко блистали все также далекие и в то же время ставшие вдруг много близкими звезды и будто фонарь со дна глубокого колодца светило бледное солнце. Бездна! Юпитер виднелся отсюда лишь небольшим пятном, а о том, чтобы разглядеть Землю не было и речи. Вращаясь, мимо астероида беззвучно пронеслась на огромной скорости неправильной формы глыба с металлическим блеском и в этот момент его помнится и прорвало... Но разве это расскажешь, вот так, здесь, при всех? К тому же вот смотрит и та, из-за которой, как думают все, и как думал когда-то он сам, пришлось ему покинуть институт и даже родную планету.
- Ну конечно, это захватывающее чувство, - ответил вслух Игорь, - Подобно тому, как в далекие времена мореплаватели открывали для других новые земли, первыми ступали на неведомые никому до них берега...
- Вот, - взмахнув рукой, подхватил Костик, - Замечательно и очень точно сказано! Молодец! Все мы должны стремиться стать Магелланами в своем роде, чтобы вести общество в целом к новым горизонтам!
Надо сказать, Костик тогда очень выручил этими своими разглагольствованиями. Достаточно было по его наводке сказать нечто общее, как он подхватывал и разворачивал тему.
- Вдали от дома, конечно не просто, но привыкаешь... Четкого распределения нет, состав смен ограничен и на практике часто требуются применять знания и навыки в смежных областях... Да, зарплату там тратить и вправду некуда, деньги там в принципе не предусмотрены...
А у Костика все это превращалось в нечто совсем уж образное:
- Вот это и называется общественно полезный труд в истинном понимании значения этих слов - труд всеобщий, творческий, сознательный, свободный, инициативный, жертвенный, нестяжательный, одним словом, тот краеугольный камень, строительный материал фундамента нашего общества, на котором оно простоит века и достигнет невиданных высот...
Внимание слушавших, вскоре рассеялось, и он смог почувствовать себя свободнее. И нельзя было не подойти к ней, хотя ничего кроме давних так и не состоявшихся отношений их не связывало.
- Привет. Как ты?
- Да в отпуске вот, точнее он уже скоро заканчивается, надо решать улетать или оставаться...
- Понятно. Ну и как, решил?
- Не знаю, - пожал он плечами, хотя до этого момента был уверен, что твердо решил остаться, - Таня, а ты как? Работаешь по распределению или поступила в аспирантуру? У тебя семья, дети? - голос предательски дрогнул на последнем, вроде бы, как задумывалось, небрежно задаваемом вопросе.
- Дети есть, сыновья, а семьи уже нет. Не получилась. В аспирантуру одно время думала поступать, но не вышло по разным обстоятельствам, работаю сейчас в НИЛе на Агрохимкосме, на океанском направлении, отрабатываем технологии. Там, кстати, много наших...
- А, это наверно тот совместный с японцами проект подводного города! Видел фильм про него, нам привозили файл. Такие, похожие на прозрачные икринки купола, стеклянные переходы между ними.
- Точно. И этим мы занимаемся. Осваиваем морское дно, хоть и ближе, чем Марс, но не скажешь, что проще. Так что подумай и оставайся, приходи к нам. Сложность водолазных работ на глубине ничуть не меньше, чем в космосе, скучать не придется.
- Подумаю, обязательно. Должно быть интересно, - сказал, и снова возникло чувство некоторой кривизны, будто бы вкравшаяся в расчет траектории неточность, - Пока у родителей в артели на добровольных началах подрабатываю...
- Понятно, - произнесла она емкое слово, верный признак того, что содержание разговор устремился к нулю. На том он собственно и закончился.
Потом было импровизированное застолье, скорее пикник в парке, где они часто собирались студентами. Пили коньяк и разговаривали под звуки выводившего вальсы оркестра. Не подвела и погода.
- Игорь, а вам приходилось видеть "Королеву Солнца"? На изображениях она просто необыкновенно красива, - спрашивала его хорошенькая блондинка, Надя, в которую превратилась нескладная девушка, какую он помнил с учебы, - Вот, почему у нас не построят такой же корабль? Это же так здорово отправится, допустим, в свадебный круиз, в космос...
- Надежда, неужели, опять в свадебный? - поддели ее острые на язык товарищи, - Кто новый счастливый избранник?
- Да я же просто так говорю, допустим. Не для себя. Да ну вас. Глупые! все бы смеяться, - миловидная Надя смущенно замолкла.
Построенная американским космическим концерном на инвестиции арабских шейхов, "Королева Солнца" была единственной в своем роде прогулочной космической яхтой ходившей даже в Поясе, да к тому же под огромными солнечными парусами, которые, нужны были ей скорее для антуража. Давление солнечного ветра слишком мало, чтобы в короткое время разогнать подобную массу. Впрочем, выглядела она на самом деле, внушительно как снаружи, так и в плане отделки.
- Так вы и внутри были! - восхитилась она.
- Визит вежливости, так сказать, пригласили, неудобно было отказываться, да ведь и интересно.
- Ну конечно! Зачем отказываться? Расскажите же скорей, как там погрязают в роскоши эти акулы капитализма.
- Ну это вы и сами можете съездить посмотреть. Впрочем, яхта внутри и правда роскошная, по космическим меркам немыслимо, там чего только нет...
В этот момент Игорь вдруг понял, что снова кривит душой и вновь говорит не то, что на самом деле считает. Открытие это тем более поразило его, поскольку не так уж давно он придерживался как раз той точки воззрения, которая теперь в свою очередь вызывала у него внутренний дискомфорт. Стоянка яхты на Весте пришлась как раз на время отдыха их смены, и они воспользовались традиционным приглашением капитана на ужин в компании пассажиров, которым в свою очередь устроили экскурсию по базе и вывели на поверхность астероида. Космические толстосумы, среди которых были и европейцы и азиаты, в свою очередь, потолкавшись в узких рубках среди оборудования и приборов, побывав в переплетении длинных тоннелей, заглянув в тесные жилые отсеки и налазившись по крутым лестницам, воспитанно делали вид, что прониклись духом пионеров космоса и поднимали за них восхищенные тосты.
- Я не понимаю, - кипятился смуглый горбоносый делец, кажется член совета директоров и крупнейший держатель акций "Санвэйз индастриалик" - Вы много и тяжело работаете, вы должны зарабатывать деньги, вам тоже должно быть доступно право на все это.
- О чем он? - тихо переспросил не понявший Игорь.
- Luxury, роскошь, - хмуро бросил сидевший рядом Петрович, сосредоточенно расправляясь с пучеглазым лобстером, угрожающе раскинувшим по тарелке огромные клешни, - Он думает, что если ты не можешь прямо здесь и сейчас вкусно пожрать, выпить, покурить и снять на ночь кралю, то ты очень несчастлив и ущемлен в своих человечьих правах.
- А! Ну я же могу потом это сделать на Земле...
- Да ладно, реально?
- Ну нет, конечно...
- Вот то-то и оно, ты не станешь, - он снова вернулся к лобстеру и потыкал панцирь чудовища вилкой, - Вот эта вот хрень, хороша только как угощение и не стоит того, чтобы за нее ему на всю жизнь продаваться... Это мы уже проходили. А по-другому и у них этого не пожрешь. Он хоть и богат, а сам кругом и всюду всем продан, всем должен. Ну и жизнь! Увольте.
- Заметьте, сам он не пьет, не курит и ест исключительно здоровую пищу, рекомендованную ему личным врачом, - хитро щурясь, добавил Сабырбек.
- Что вы говорите, господа?
- Perfect stuff, well done! Respect to your chief, - находчиво улыбнулся Петрович и показал большой палец. Делец обрадовано улыбнулся в ответ. Разговор продолжился уже по возвращению на базу.
- Ну вот, в очередной раз убедился какой это потрясающе бестолочный расход мысли и средств, - в сердцах высказался Петрович.
- И все же не такой уж и бесполезный, - не согласился Игорь, - люди должны иметь возможность хорошо отдыхать. Почему бы и нам не построить подобный корабль?
Петрович глянул на него как на последнего предателя, прожег взглядом, словно рентгеновским лучом. Народ насторожился, предвкушая хороший спор, но дискуссии тогда не вышло.
- Надеюсь не при моей жизни, потенциал в очередной раз обменяют на ширпотреб, - зло бросил Петрович и опрометью выскочил из кубрика.
Прижавшись к запотевшему стеклу в электробусе, мчавшего его с праздника домой Игорь впервые задумался о том, что к будущему у него появились вопросы и вполне возможно, что решив остаться на Земле он не получит того, чего планировал для себя в жизни. Поэтому, отвечая Маринке, Игорь смущался, поскольку думал все это время об избрании пути, а вовсе не спутницы. Возобновлять не сложившиеся еще в институте отношения он и вовсе не собирался, также, как и начинать сейчас новые. По вечерам он смотрел на небо, отыскивал Весту и Марс, Юпитер, вспоминал хитрый прищур восточных глаз и думал: неужели их доктор прав в своей теории, и космический вирус на самом деле существует, обрекая теперь и его на жизнь вдали от Земли?
- Ну что ты? - спросил подошедший на пруд отец, подобрал удочку и проверил наживку, - Насадку твою съели. Клева сейчас не будет. Да ты все равно не ловишь. О чем все время думаешь? Улетать снова собрался от нас? Вижу, как туда смотришь.
- Не знаю, пап, еще, не решил. Непросто там, устаешь, без всего вот этого, - Игорь обвел рукою вокруг, помолчал, - другая гравитация, иначе светит солнце, неживая природа, регенерированный воздух, радиация... Мы как в гостях там, у строгой хозяйки - не правильно себя поведем, и нас тут же выставят вон.
- Да так все, так, - поднялся отец, - Ну если что тебе и на Земле дело найдется, вот хоть у нас в артели, роботов что ли мало? Подумай. Да, кстати, председатель просил тебя в школу прийти перед детишками выступить. Заглянешь на днях?
- Конечно. Только подготовиться надо, план выступления накидать, что ли...
- Лишнее. Ты приди, а уж они сами тебя обо всем спросят. Интересно им будет настоящего пионера вопросами помучить, из первых рук информацию выпытать.
Игорь неопределенно хмыкнул, но оказалось, что не верил напрасно, отец нисколько не преувеличивал, скорее преуменьшал. Он едва не потонул в том шквале вопросов, который обрушили на него школьники. Интерес к космосу у них был самый живой и неподдельный и таких же они требовали ответов. В актовом зале было не протолкнуться, учителя жались к стенкам, а в воздухе парили трехмерные проекции, карты Солнечной системы, Пояса, Весты и когда прошло первое волнение, рассказывать ему стало легко и охотно.
- Лебедев Игорь, механик-оператор второго разряда роботизированных промышленных комплексов, работаю в Поясе астероидов на Вестерианском горно-обогатительном комбинате... В карьерах, кратерах и разломах добываем и перерабатываем руду, минералы... У нас налажено экспериментальное для собственных нужд производство, но большую часть мы на грузовых кораблях отправляем на вакуумные заводы Луны, Деймоса или на Землю... На нашем комбинате трудится более двухсот человек и он совсем не маленький даже по земным меркам, просто максимально возможная часть функций замещается роботехникой, обеспечивать жизненные условия для большого числа людей невероятно сложно... Смена длится чуть больше Вестерианского года, это примерно как три с половиной земных, а после предоставляется годовой отпуск с обязательным курсом санаторного восстановления, в общем-то по тем же трудовым нормам, что и для первопоселенцев сложных геолого-климатических зон на Земле... Да, в следующий раз заступить в смену можно только по собственному желанию и после прохождения осмотра и переподготовки... Еще не знаю... Да, на Весте есть также служба космопорта, научные лаборатории, обсерватория, станция связи, геолого-разведывательная служба, которая ориентирована на разработку не только Весты, но и других небесных тел Пояса... Нет, на Марсе я не был, только на орбитальной станции, когда совершал пересадку... Из других крупных объектов Пояса мне довелось работать и на Церере и на Палладе, мы там монтировали дополнительные модули производственно-жилой базы и подготавливали площадки для установки проходческих робокомплексов... В среднем температура поверхности ниже ста градусов, в перигелии на солнечной стороне случается достигает тридцати и также ниже нуля - и летом не позагораешь (смех)... Да, звезды, ядро нашей Галактики выглядят там... грандиозно. Не подберу другого слова... Землю можно увидеть невооруженным взглядом при благоприятном расположении, можно и Юпитер, конечно, но лучше в телескоп, хотя бы и самый простой, любительский, какие у нас стоят в клубе. Прозрачный купол, снаружи раздвижные защитные шторы... Да, есть кинотеатр, библиотека, спортзал, мы много занимаемся спортом и играем, проводим целый чемпионат по 3D-болу - такая специфическая в условиях низкой гравитации игра в мяч... Есть и живой уголок и зимний сад в котором на земной почве растут настоящие земные растения. У каждого из нас там есть подшефное растение или животное, а многие старожилы из отпуска за счет личной массы всегда привозят с собой новых питомцев...Близость к Юпитеру, его спутникам, относительная, конечно, волнует и наши умы, и воображение, но пока еще много работы в Поясе и на Марсе. Юпитер это уже работа для следующих поколений, возможно для вас, - сказал и понял, что все для него решено. После того как закончится встреча он тут же направит заявку в центр подготовки. Земля - Луна - Марс и снова здравствуй, Веста!
Ну, кажется, все уже рассказал, а на самом деле еще больше осталось за пределами сказанного, в первую очередь тот особый, трогательный дух рабочего коллектива, взаимоотношения непростых, но смелых людей, объединенных одной для всех целью - труда на всеобщее благо. Конечно, все это они могут видеть и здесь на Земле, в своем поселке, артели, на предприятии, в научном или творческом коллективе. Теперь ведь не те времена, которых уже не застал отец, но рассказывал дед, когда работали каждый за себя и ради прибыли третьего - эпоха постиндустриального рабства, неравенство, возведенное в принцип. Впрочем, на планете так еще живут многие и даже на Марс с собой принесли эти идеи, хотя говорят, они плохо приживаются в суровом пока еще климате красного мира.
На комбинате первым кого он увидел, был, конечно же, Сабырбек. Несмотря на то, что карантин прошел во время полета, осмотреть прибывших он был обязан.
- Какой вирус? - тут же посерьезнел Сабырбек, - Ты болен?
- Да нет, ну помните, вы говорили про открытый вами космический вирус, что он не дает тому, кто им заболел остаться на Земле, тянет его обратно в космос?
Сабырбек задумался, потом как-то уже по-грустному улыбнулся:
- А, припоминаю, да... Ну что ж все ясно теперь, сочувствую.
- Да, ладно, почему сразу сочувствуете? Разве это так плохо? Вот вы, тоже, судя по всему, даже и не улетали отсюда.
- Вот это и грустно, Лебедев... Вирус этот оказался серьезней, чем я думал, прямо-таки смертельным.
- О чем вы говорите?
Доктор о чем-то задумчиво помолчал.
- Запроси выход на поверхность и подготовь для меня скафандр, а я с осмотром закончу и покажу кое-что тебе. В тень как раз выйдем...
Готовясь к выходу заинтригованный Игорь, не переставая, думал, что же такого хочет ему показать доктор. Навряд ли знакомый до фрактала пейзаж или технику. И в самых смелых предположениях он не смог предположить, что это будет могила.
- Колыванов Виктор Петрович, - прочитал Игорь на отлитой в вакууме черной стальной плите с большой пятиконечной звездой и надписью СССР и ахнул, - Петрович! - стал читать дальше, - химик-технолог высшего разряда, 2012-2061, вечная память тебе в наших сердцах, дорогой товарищ. Немного до пятидесяти не дожил... Отчего он умер? Сердце? Накопил радиации?
- В общем нет, показания были у него не критичные, он проходил все требуемые процедуры, профилактику, в земных отпусках был... Нет, но я думаю он в целом слишком долго пробыл в космосе, с двадцати пяти лет работал на Луне, на Марсе, на Весте, наконец, и его организм попросту устал без Земли. Моя вина, теперь внимательней у всех за биометрией смотрю, в приказном порядке даже отсылаю на Землю досрочно...
- Да, понятно. Вы поэтому мне показали могилу, доктор, хотели предупредить, чтобы я не увлекался?
Сабырбек отработанным легким прыжком приблизился к нему, визор скафандра не позволял видеть, но Игорь почувствовал на себе его пристальный взгляд и затем услышал голос в наушниках.
- Ничего тебе не понятно, Лебедев. Ведь это первая наша могила вне Земли! До этого умерших всегда перевозили хоронить в землю, у американцев, работающих на Луне и Марсе, это даже в контрактах прописано, а он сам мне сказал, чтобы здесь. А ведь у него дети, даже внуки, друзья на Земле, которые захотят посетить могилу. Понимаешь? Мы теперь по-настоящему пустили здесь корни. Могилы нельзя просто так забыть или бросить, они взывают...
Игорь ошарашено молчал, думая, что доктору и самому пора в долгий отпуск на Землю и в то же время не мог не признать всю мощную значимость его слов. Подумать только, ведь теперь кто-то уже может сказать, что на Весте у него похоронен дед и надо бы в следующее благоприятное расположение, выбраться, навестить могилку. М-да, ну и время настало им жить.