Кембрик околачивался на площадке ожидания аэропорта Домодедово. Само собой тут имелся и зал ожидания, но в отсутствии снежного бурана там сидели разве что пожилые и пассажиры с детьми, да и то не все, а большая часть народа неспеша прохаживалась по дорожкам, расчищенным по площади примерно кругами. Под валенками похрустывал снег, лёгкий морозец пощипывал, а на небе вяло перетекали сине-серые зимние облака. Хорошо, подумал Кембрик, глядя как посередь площади громоздят снеговика метра под три ростом - правда, там их уже и так стояло семеро, похожих на истуканов с острова Пасхи. У них там что, тоже порт какой-нибудь был, и за неимением снега взялись за камень?... Человек помотал головой - нет, это если сейчас мыслью растечься, так и не заметишь как окажешься на том самом острове.
Несмотря на полное спокойствие, атмосфера к растечению мыслей располагала не особо, постоянно намекая: то мимо прошёл мужик в форме, у которого на рукаве шинели была нашивка "наркомат космофлота", то мелкий пацан заорал на всю площадь "разойдись, вхожу в пылевое облако!!" и с разбегу нырнул в сугроб. Ледяно-пылевое, рассеяно подумал Кембрик, которому эти облака уже изрядно поднадоели. Поколебавшись, он всё-таки не удержался и достал КПК "Электроника", проверить всё ли на месте - должно было быть на месте сто процентов, но спокойнее увидеть лично, а не просто знать. Прибор был ветеранский - пластмассовый корпус, много раз раскоканный и склееный, заключён в железную рамку, а снизу прикручен целый магазин батареек.
С площади открывался неплохой вид на взлётное поле, по которому ползали самолёты, разбегались и исчезали в низкой облачности, приземлялись, перетусовывались на стоянке и тому подобное; гул был слышен, но вполне терпимо из-за глушилок, расставленых по периметру аэродрома. 11:20, скоро должен появиться. Он и появился, подсвечивая облака посадочными фарами - издалека казалось, что это венерианский спускной модуль, пока из тумана не появилась вся тушка... всмысле ТУ-3034, самый быстрый и дальний. Честно сказать, на самолёт он уже был похож весьма отдалённо. Встречающие посмотрели, как огромная машина выпустила шасси и прокатилась по полосе, после чего пошли собственно встречать.
"Самая" тушка - это не среднемагистральный лайнер, из которого пассажиры выкарабкиваются по одному; аппарат открывал подобие здоровенного бомболюка в днище и выгружал герметичный салон весь сразу, после чего хватал другой, загруженный, и быстро отваливал. Ввиду этого близкий гул турбин и керосиновый выхлоп никто не наблюдал, а к таможне тягач подтаскивал "вагон", стыковавшийся к дверям. Между электронными табло, на которых светились таблицы отправления и прибытия, висел незамысловатый плакат, гласивший "Думай головой!"; поспорить было трудно.
Народу в "вагоне" оказалось немного; было полно негров, а также несколько тех, кто видимо не особо думал головой и летел с огромными баулами, считая что возможно унести три кубометра груза в руках. В не особо плотном потоке Кембрик быстро разглядел сестру и не удержался подкрасться сзади.
- Валька!
- Гришка! - крикнула молодая женщина, увидев его, и прибавила ещё что-то не по русски, - Кембрик!
Кембриком, она же изоляционная трубка, его погоняли со времён учёбы в радиотехническом техникуме; там их трое было, Кембрик, Клеммник и Канифоль, но это другой разговор. Обнявши сестру, Григорий убедился в том, что рад её видеть, чем и остался доволен; после чего заметил, что Валентина обвешана сумками если и не как ишак, то всё равно прилично. Взявши сумку, Кембрик чуть не грохнул её об пол, потому как весила она килограмм десять, чего никак нельзя ожидать.
- Ты что думаешь, у нас со свинцом туго? - усмехнулся он.
- Это намёк на что? - хмыкнула Валентина, - Да это эти... кристаллы...
Она приоткрыла сумку и показала, что та набита гранёными прозрачными камнями разного цвета и размера, но по большей части - примерно с яйцо, куриное.
- Да Фроська запилила, привези да привези, - засмеялась женщина, потирая руки, - Я посмотрю... Нет, я сниму! - какое у неё лицо будет. Ради такого и тащить не лень.
- А это вообще что? - осведомился Кембрик.
- Кристаллы. Ну там рубины, сапфиры, и всё такое. Их на станции знаешь сколько валяется!
Естественно, кристаллы пограничников не интересовали, зато сами пограничники могли заинтересовать, особенно того кто долго не бывал в Союзе. За конторкой, через которую проходили пассажиры, стоял чёрный кот! Не то чтобы совсем обычный, потому как стоял он на двух лапах и облачался в форму, в том числе и в зелёную фуражку, но это был определённо кот - животное поводило вибриссами, изучая документы, щёлкало по клавиатуре ЭВМ и что-то говорило с небольшим подмявкиванием.
- Там кот, - довольно спокойно сказала Валентина, показав на кота.
- Ага, - кивнул Кембрик, - Не делай вид, что тебя не преупреждали.
Само собой, её предупреждали. Однако одно дело предупреждать, и несколько другое - подойти к котяре размером с человека, который наверняка голову откусит и не поморщится. Тем не менее подходить пришлось, потому как иначе не выйдешь из карантинной зоны аэропорта. Чёрный кот меланхолично поковырял когтистым пальцем в куче кристаллов и сунул под сканер документы, потом пристально уставился на Валентину жёлтыми глазами.
- О порядке пребывания на территории Советского Союза для вашей категории осведомлены? - спросил он.
- А? - Валентина ещё не полностью избавилась от подсознательной установки, что глупо развговаривать с котом, - Да.
- Тогда добро пожаловать, - кот пробил таллон и отдал бумажки, - И думайте головой.
Категория у неё была вторая, потому что Валька просто работала в советской компании "ОчДальСтрой", которая в том числе возводила энергостанцию в Буркина-Фасо. Первую категорию присваивали по факту существования, вторую - по факту осмысленного сотрудничества с организацией, третью - по факту внесения гражданином некоторой лепты в функционирование этой самой организации; слово "государство" из употребления в Союзе уже вышло. У Гришки Кембрика была третья категория, потому как он отработал два с полтинной года в Трудовой Армии; Валентина не отработала просто потому, что жила при стройке в Африке.
Они вышли из здания аэровокзала - точнее, это был только один из многих терминалов - и естественно, увидели снег, что для февраля в средней полосе далеко не аномалия.
- Даа, - протянула Валька, поёживаясь, - Когда тут зима зелёная, это ещё ничего, а вот когда белая...
- Ты куриц-то побереги, смехом уморишь, - заметил Кембрик, - Минус три градуса.
Он показал на небольшое табло на столбе, которое попеременно показывало: "11:37","05.02.2062","-3С", "Думайте головой" и так далее. Валентина припомнила аэропорт в Буркина-Фасо и поёжилась ещё раз: там разглядеть этот градусник было бы невозможно физически, за сотнями рекламных плакатов с иллюминацией и звукосопровождением, которые превращали любую площадь в дурдом. Сдесь же, кроме больших пушистых ёлок, засыпанных снежком, стояли только два ларька "соки-воды" и "союзпечать", да и то возле них не толпились. Кембрик снова выудил из кармана машинку, прочитал, что та написала на экране и успокоился.
Станция метро была круглая; на кольцеобразную платформу сходились пассажиры с нескольких терминалов аэропорта сразу, хотя толкучку это вряд ли могло вызвать, советское метро всегда отличалось просторностью. Катались по нему всё те же синие вагоны с полосами, только стали они побыстрее и потише - не до полной тишины впрочем, потому как это чревато. В соседнюю дверь вагона вошла какая-то гражданка, похожая примерно на человекообразную лошадь - правда форма головы была не совсем лошадиная, с короткой мордочкой, а так копыта, грива и уши присутствовали. Валентина сглотнула, глядя как настырный ребёнок дёргает длинный чёрный хвост лошади; та и ухом не вела.
- Валь, - усмехнулся Кембрик, - Во-первых ей до лампочки, даже если хвост оторвать. Во-вторых чтобы его оторвать, это гидравлические тиски нужны.
- Так это ммм... - повела в воздухе рукой Валя.
- Не шерсть, естественно. Ты знаешь, что Сами - вообще не организмы?
- Совсем?
- Нет не совсем, - на полном серьёзе ответил Кембрик, - Пока перевари, а потом я просвещу подробнее.
Та помотала головой и стала спрашивать про более понятные вещи, например на что он всё время смотрит в коммуникаторе. Кембрик не стал скрывать, что следит за сводками от своей же ЭВМ, каковая в свою очередь осуществляет контроль за производственным блоком в промзоне-ноль. Промзоной-ноль называли промышленные районы на Луне, где на все сто процентов работала автоматика, управляемая с Земли; находилась зона на той стороне спутника, что всегда обращена к планете, потому как многочисленные станции, челноки и планетолёты изрядно загазовывали пространство. Из-за этого обитаемые базы, в основном научные, были вынуждены со своими инстументами гнездиться на обратной стороне Луны. Невооружённым глазом этого было не видно вообще, но над "земной" стороной висела порядочная шапка от выхлопов двигателей, вызывавшая красочные светящиеся следы при пролёте аппаратов. Луна естественно она и в Африке Луна, так что все по ночам видали, как она мерцает огоньками на тёмной стороне.
Кембрик с сотрапами возился со стандартным блоком, каковой молол материал для термоядерных "свечек"; присутствие организмов рядом с радиоактивным и токсичным производством было крайне противопоказано, и без него прекрасно справлялись, потому как время отклика при управлении роботами не превышало пяти секунд, а надобности в прямом управлении возникало немного. "Свечками" назывались одноразовые микроканальные реакторы, которые натурально выгорали, но при этом имели энергоёмкость в сотни раз выше, чем у любого химического топлива. Применялись свечки по большей части в космосе, потому как без громоздкой защиты изрядно фонили гамма-квантами.
Волоча сумки с кристаллами, двое выбрались на поверхность на станции "Волжская"; с одной стороны торчали постройки госпиталя, а с другой имелся склон метров на двадцать и в низине - пруд. По дороге на дамбе, видной отсюда, прокатывались редкие грузовики и жёлтые круглобокие автобусы; привычного для Валентины шума города не наблюдалось - вместо постоянного гула было слышно за квартал, как приближается ЗиЛ, а потом соответственно как он удаляется.
- Тихо тут как, - Валя потеребила ухо, опасаясь что его заложило, - Машин нет совсем.
- Да кому они нужны? - пожал плечами Кембрик, - Если для перемещения, так в любую точку страны без вопросов.
- Кстати, мы в метро как зашли? - задалась вопросом Валентина, не припомнив опускания пятака в турникет.
- Ногами. Там сначала до двух копеек цену снизили, а потом вообще бросили это крохоборство. А то было бы вот так, - он достал из кармана монеты и показал ту, на которой было написано "одна сантикопейка".
Между территорией госпиталя и прудом был лес - не то чтобы парк, а натуральная лесополоса, в которой осенью немудрено и грибов набрать. Среди заснеженных веток мельтешили разнообразные птицы, чивкали белки и клесты с хрустом лупили еловые шишки, разбрыливая шелуху. Навстречу по дорожке неспеша шлёндала лошадь с тележкой берёзовых чурбаков, и бубнила идущему рядом мужику "Петрович, да мне не то чтобы лень, но газовый генератор всё равно ставить надо когда-нибудь, туда-растуда". Петрович отмахивался и цитировал классику про лошадку, везущую хвороста воз. Кстати хвороста, всмысле всяких чурбаков и веток, на ручных тележках и санках попадалось на глаза весьма много.
- Почему любители? Профессионалы!... Кхм. Да не, тупо жечь органику - это тупо. Это для гидропона... кстати пару поленьев не мешало бы, - повёл носом Кембрик, но бесхозных поленьев не обнаружил, - Ладно, Елька принесёт.
Дома в этом районе как были пятиэтажные, так никуда и не делись за последнюю сотню лет; панельные столько бы не протянули, но эти были кирпичные, с толстенными стенами, возведённые ещё после войны - Великой Отечественной, естественно, - немцами, в принудительно-добровольном порядке. Дома что были построены в начале двадцать первого века уже все посносили, а этим хоть бы хны. Впрочем, пятиэтажка даже по виду снаружи никак не могла попасть в 1946 год, потому как под многими окнами висели большие стеклянные ящики-оранжереи, а стена почти сплошь покрывалась виноградом; на крыше торчали небольшие мачты, увешанные радиоаппаратурой и переплетённые сетью кабелей, так что создавался сплошной лесок. По краю крыши прокатился небольшой агрегат, набросившийся на едва выросшую сосульку, как муха на мёд, и покрошивший оную в ледяную муку.
К подъезду вела только неширокая дорожка, зажатая заснеженными кустами, как стенами, и как раз за кустами что-то хрюкало и возилось. Внутри, как оно часто и бывало, располагались почтовые ящики и рядом с ними - полки со старыми книжками и оптическими кассетами, какие выкинуть жалко, а положить некуда, навроде "определителя кольчатых червей". Лифта в пятиэтажном доме не водилось, хотя вдоль лестничных пролётов протянулись рельсы транспортёра, который при желании транспортировал, если что тяжёлое или ноги не идут; у большинства же ноги шли, так что мышечные волокна получали порцию нагрузки. Под окнами опять-таки гнездились ящики с растениями, судя по всему с овсом, и как раз на них светили бело-жёлтые светодиодные лампы, сильно похожие на солнечный свет.
В квартире имелись две комнаты, в одной из которых Кембрик гнездился лично, а в другой была устроен гидропонный огород, как это часто называли. При открывании двери раздалось мурчание, но едва почуяв Валентину, два кота испарились, ухитрившись куда-то спрятаться, хотя казалось что особо и некуда.
- Это в новых башнях внутренние объёмы делают для гидропона, - сказал Кембрик, стаскивая валенки, - А тут так, переделали что было, воимя наименьших затрат. Вон, тапки возьми.
На кухне, которая объёмом не отличалась, ждала вкусняшка - завёрнутая в полотенце кастрюля гречки с луком. Гречку "на экспорт" выращивали в 46й квартире, как припомнил Кембрик, лук - в соседнем подъезде...
- А нашиша? - спросила Валя, уплетая кашу, - Всмысле, гречку дома растить?
- Потому что всё равно придётся растить, - показал на тарелку Кембрик, - А из-за современных технологий, для этого достаточно по большому счёту нажать пресловутую пусковую кнопку. Ну и органики в конвертер насыпать, зачем хворост и собирают. Вон картоха - вся со своих грядок, как-грится...
Валентина пораздумывала, закончила разговор с гречихой и пошла убедиться лично, потому как в филиал агропромышленного комплекса на десяти квадратных метрах верилось не очень. Тем не менее он был налицо - оклееная отражающей фольгой комната, освещённая светодиодными лампами и заставленная стелажами с гидропонным оборудованием. То в одном, то в другом месте начинали жужжать насосы, перекачивая раствор, и щёлкали релюхи. Вообще большая часть квартиры выглядела как отсек подводной лодки, потому как по стенам тянулись многочисленные кабели и даже трубки с жидкостью; ближе к окнам их просто не было видно из-за обилия зелени в обычных горшках, и там уже росла не пища, а так - кактусы, герань и тому подобное. Конечно, всё это можно было упрятать, но Кембрику оно так больше было по душе.
Сам же обитатель квартиры, накормивши сестру, уселся к ЭВМ и в очередной, многотысячный по счёту раз проверил, как оно. Оно было в рамках, так что возиться и раздумывать Кембрик не стал, только записал, что есть нужда в плановой проверке запасного передатчика - чтоб не забыть. Записав и забыв, он повернулся к Валентине:
- Ну визуализатор Х34 ты наверняка видела. Вот наша фабричка, на которой ни одной забастовочки, вот Луна, а вот межпланетный тягач Љ22 "Цой", грузится на орбите.
- Вы через этот симуль управляете?! - прибалдела Валя, убеждаясь, - У нас в посёлке любой школьник на нём летает!
- В том и соль, - кивнул Кембрик, - Это, так сказать, обеспечивает, поддерживает, внушает, ну ты поняла.
- А ты что, уже специалист по термоядерным свечкам?
- Ну да. Специалист по свечкам тот, кто делал станок. А поскольку станок стопроцентно автоматический, требуется только логистика - где лучше взять сырья, куда лучше сдать продукцию, куда деть отходы, ну и запчасти, тэ-о, и всё такое. Опять же посчитать, как получается по эффективности, - Кембрик щёлкнул по клавиатуре, - За последний год прибыльность получается семь миллионов четыреста тысяч.
- Ничего себе! - присвистнула Валентина, - А снял ты с этого счёта сколько?
- Рублей пятнадцать, - прикинул Кембрик, - Больше нафиг надо. Может, тебе надо?
Валя некоторое время посидела с круглыми глазами, не обращая внимания на трущихся котов, но быстро вернулась к умственной деятельности - хоть и в Буркина-Фасо, а городок строителей был частью Советской страны, где нынешним главным лозунгом и одновременно приветствием стало "думайте головой". Вот она и подумала головой.
- Да мне не единицы эти нужны, а чтобы наконец раскачались станцию доделать! - сказала Валентина, - А это мозг нужен, а не единицы. Лучше покань, как тут...
Углубившись в то, как тут, они слегка потеряли чувство реальности, как обычно бывает при использовании виртуальной камеры, так что Валентина на автомате пошла к двери на звонок и открыла. Чувство реальности вернулось мигом, потому как там была белка - здоровенная такая, рыже-серая и с пушными кистями на ушах.
- Клоок? - слегка удивлённо приквохтнуло животное, склонив голову, и произнесло на чистом русском, - Думайте головой, а Кембрик дома?
- Дома, дома, - вывалился в тесный корридор тот, - Валь, это Елька. Ну самобелка, соответственно.
Оставшуюся часть объёма кухни занял огромный беличий хвост. Григорий скипятил чаю, но белке само собой не предлагал...
- Ей - без надобности! - радостно сообщил он, - Нет, ну конечно если строго, то и нам без надобности, а просто хочется, но ей даже и не хочется. Тоесть если совсем точнее...
- Кем, форточку дёрни на секунду, - прицокнула Елька.
Кембрик протянул руку и открыв форточку, впустил ещё одну белку, на этот раз самую обычную. Правда, на голове у зверька блестел металлический обруч с длинным усом-антенной. Пришлось налить чаю в блюдце, потому как этот-то точно не отказался. Елька моргала глазами и поводила пушными ухами, а хвостом не шевелила, чтобы не смести посуду с сушилки. Мелкая белка лакала чай из блюдечка и чивкала.
- Для нас это достаточно просто, - вернулся к лекции Кембрик, - Вот мы имеем белку с нейроприёмником на голове. Коротко сказать, эта штука принимает мозговые волны, и посылает в процессор. А процессор мы имеем сдесь.
Он хотел показать на Ельку вытянутой рукой, но размеры кухни вытянуть руку не позволили.
- Как и всякий Сам, изначально это просто железяка, обшитая синтетической шкурой. Без передачи начальных импульсов они не развиваются и довольно плохо себя чувствуют, если связь оборвать. Причём организмов, которые посылают импульсы в процессор Самой, довольно много, это называют Рядом. У Ельки таких грызунов - шесть десятков...
- Уже семь, - поправила самобелка, подливая чаю белке.
- Процессор подстроен под определённый тип организмов, поэтому в Ряду они одинаковые, - дополнил Кембрик, - Теперь понимаешь, почему я говорил что Елька не совсем белка, но не совсем не белка?
- Тьфу ты, - Валентина нервно засмеялась, - Я как-то совсем это упустила из вида. Могла даже ляпнуть что-нибудь про генетическое скрещивание человека с животным...
- Ну да, и арбуза с тараканами, - хмыкнул Кембрик, - Сдесь не в генетике дело, а в думании головой.
- А, ммм... Зачем это вообще? - осторожно осведомилась Валя, косясь на белку.
- Ну, тут такая пачка "зачемов", что сразу и не скажешь. А на неё можешь не коситься, говори что думаешь. Сами, в отличие от организмов, думать ничем другим кроме головы просто не могут... Так вот, для начала просто то, что с искуственным разумом экспериментируют в разных странах, сама знаешь до чего доигрались, и останавливаться не собираются, поэтому и не трогать тему вообще - не получится.
- Почему не получится?
- Потому что там, - палец показал на самобелку, - Оцифрованное сознание, которое в достижении конкретных целей на порядок эффективнее, чем неоцифрованное. Организм за Самим угнаться ни по каким показателям не сможет.
- Так они получается превосходят людей? - удивилась выводу Валентина.
- Ещё как, - кивнул Кембрик, - В этом и соль...
Елька потрясла солонку, показывая что соль также там.
- ...да. В том что капиталисты, применим такое слово, никак не могут такого сделать. Не по техническим причинам, а потому что они привыкли, что есть господа и есть рабы. Кто в здравом уме будет создавать себе господ или рабов, которые на сто голов выше, что в общем одно и тоже? Поэтому как только "там" пытаются распространить саморазумных роботов, киборгов, ещё там шут знает кого, сразу поднимаются вопли о том, что они перебьют всех людей. И никакие три закона робототехники не помогают.
- Кажется, начинает доходить, - усмехнулась Валя.
- Вот именно. У нас в стране ни рабов, ни господ не наблюдается. Самозверьки - это не автоматы, их никто не программирует специально, они совершенно разумные и поэтому понимают, что люди им ничем не мешают, а таки наоборот помогают. Как-грится человек - друг собаки. Так что мы с ними живём бок о бок...
Елька цокнула и вспушилась, но со всей пушнины не отлетело ни единой ворсинки - шерсть сидела крепко и конечно, не линяла.
- И, опять же, никакой войны, - добавил Кембрик, почёсывая за беличьим ухом, - Они свой Мир любят люто, так что в случае чего никакими ядерками не остановишь. В конце концов мы коммунисты, и для нас никаких "не своих", по крайней мере в стране, нету.
- Так это самое, - улыбнулась Валентина, тыкая пальцем в пушнину, - Ты, товарищ самобелка, как терминатор, чтоли?
- Не терминатор, а коммутатор, - цокнула Елька, подумала и потёрла когти, - Хотя при надобности и.
- Ещё бы, - усмехнулся Кембрик, - Ты даже без надобности формулу Бронькенштейна открыла.
- Что за формула?
- Да это по поводу контроля за состоянием вещества по поляризации излучения. Ель слегка разбрыльнула и придумала, как повысить чистоту наших свечек, стали выяснять - это уже придумали лет сто назад, просто подзабыли.
Самобелка захихикала, потряхивая ушами, потом поднялась с табуретки, открыла форточку и запустила туда мелкого грызуна с приличным ускорением - тому естественно это было только в радость, серый хвост мелькнул по веткам ёлки, что росла близко к дому, и исчез в снежном опушнении.
- Мне просто странно, что мм... - Валя ещё потыкала пальцем в лапу, - Что тушка кажется такой живой, никакого намёка!
- Это для удобства, - пояснила Елька, произнося слова с лёгким прицокиванием, - Хотя меня можно и тумбой на колёсах сделать, это не принципиально. Но морфологическая приближенность к организму даёт возможность имитировать все эффекты, организму присущие, а это помогает лучше думать.
- Да блин, - засмеялась Валя, - Нет, Гриш, она правда того?
Самобелка включила подсветку глаз; раньше они были чёрные, а теперь стали как две зеленоватые фары, светя довольно мощными лучами. Это недвусмысленно намекало на то, из чего состоит туловище; но как только Елька иллюминацию выключила, то сразу пропало и впечатление. Естественно, беличьи уши согнулись под тоннами вопросов, потому как у Валентины пока ещё не было возможностей поговорить с белкой, при этом будучи в здравом уме. Будь Елька органической, у неё был бы начисто вынесен мозг, а так самобелка оставалась ровно в том же состоянии, нисколько не утомляясь и продолжая цокать, как ни в чём ни бывало. Кембрик с улыбкой смотрел, как сестра пытается взять всё это в голову.
- Ладно, - сказал он, когда пришёл конец чаю, - Ты Ель её заболтаешь, точнее она сама с непривычки заболтает себя через тебя. Иди Валь лучше отдохни, там вон за перегородкой, а мы с белухой покорпим над эт-самым. Мы тихо.
- Да, мы будем ржать тихо, - подвысунула язык самобелка.
Поскольку у Валентины натурально закрывались глаза, она действительно устроилась на диване, отгороженном от комнаты шкафами. Из-за шкафов тихо слышался шёпот "возить самим! впух! напух!...".
- Мда, не думала что такое тут увижу, - не удержалась сказать Валентина, глядя в потолок.
Потолок был освещён всё теми же лампами-дневнухами и почему-то ровно покрыт зелёным, похожим на мох.
- Поспи! - отозвался Кембрик, - Увидела она... Я тебе завтра ещё и не такое покажу.