Аннотация: И все бы ничего, если бы в одной из изб я не нашел меч. Добротный, длиной метр двадцать, весом килограмма в полтора, в потертых ножнах. Настоящий меч
18 августа.
Утром я очнулся в деревенской избе.
Старой, с почерневшими стенами, с только кое-где уцелевшей изразцовой плиткой на печке, с затянутыми плотными коврами паутины углами. Единственной мебелью, оставшейся в избе, была старая, полугнилая скамья, на которой я и обнаружил себя лежащим в джинсах и майке - в той же одежде, в которой вчера праздновал свой день рожденья.
События праздника более-менее четко выстраивались до полуночи, после чего наступал провал в памяти. Полный и абсолютный.
Может быть, мы решили продолжить банкет на природе, и выехали в лес на поиски заброшенной деревеньки, слухами о которой полнится городок? Благо, в Сибири лес искать не надо.
Растирая болящую голову, я выбрался на порог избы, со страшно перекошенной дверью, пропускающей радостные лучи утреннего солнца.
Деревенька оказалась всего-то из семи изб, дружно выстроившихся посреди леса, активно отвоевывавшего когда-то аннексированные у него земли. Сараи уже обвалились, заросли крапивой и прочими сорняками, кое-где пробивалась и молодая поросль деревьев. Сгнивший сруб колодца порадовал давным-давно прогнившей веревкой и проржавевшим насквозь ведром. "Моя" изба оказалась лучше всех сохранившейся. Я обошел пять - у двоих уже провалились крыши - в поисках объяснений, как, и главное - куда - я попал.
В избах не было ничего: ни книг, ни календарей, даже мебели, кроме лавок вдоль стен, не было. Покинутая деревня.
И все бы ничего, если бы в одной из изб я не нашел меч.
Добротный, длиной метр двадцать, весом килограмма в полтора, в потертых ножнах. Настоящий меч.
И что это значит, спросил я у единственного человека на неизвестно сколько километров вокруг - у себя. Что я попал в пресловутый параллельный мир фэнтези? Или в прошлое? Или, чем черт не шутит, в будущее?
Ведь, если бы это был пикник на природе, все - или по крайней мере хоть кто-то из гостей - были бы рядом. Не ездят же на пикник в гордом одиночестве! А если и ездят, то поблизости должна стоять машина или хотя бы мотоцикл. Да и откуда здесь меч?
Помахав клинком, вспомнив описания поединков, я недолго думая подпоясался мечом и пошел осматривать окрестности.
Осматривал я их долго.
По жаре.
Немилосердно атакуемый гнусом.
Обошел круг радиусом добрый десяток километров, но нашел только старую, поросшую быльем дорогу, обрывающейся в лесу, родник, да малинник. Толку с него было немного: та малина, которую не слопали дикие звери, благополучно осыпалась сама. Зато при мысли о диких зверях мне стало не по себе. Оставив пока что поиски людей и пропитания, я вернулся в деревеньку, укрепил дверь "своей" избы, подпер ее притащенными из других изб лавками и затопил печь собранным хворостом и оставшейся зажигалкой - повезло, что курю.
Итак, наличие моего "положительного" баланса не радует: ветхая изба, правда, с исправно работающей печкой, непонятно откуда взявшийся меч, зажигалка с запасом газа на полгода экономного расходования, блокнот, в коем все и записывается, ручка, коей все и записывается, бесполезные ныне ключи, джинсы и добротные кеды. Плюс - наручные часы да триста рублей денег, годных здесь, видимо, только на растопку.
"Отрицательный" баланс таков: неизвестно где я очутился, далеко ли аборигены и как они отнесутся к гостю из другого мира (будущего, прошлого - нужное подчеркнуть), полное отсутствие еды, нехватка нормальной рубашки, защитившей бы меня от комаров и прочей мерзости, дикие звери, возможно возжаждущие моей плоти, к тому же полная неприспособленность жизни в таких пограничных ситуациях.
Ха! Нашелся еще один положительный фактор: попал в пограничное состояние и теперь, если проживу достаточно долго, буду иначе воспринимать мир, если верить Сартру и К.
К тому же есть слабая надежда, все-таки это пикник, и завтра утром подъедут приятели.
19 августа.
Приятели не приехали.
Есть хочется все сильнее.
Ночью так и не сомкнул глаз - все боялся услышать царапанье в дверь, или завывание духов мертвых поселян, или прихода вампиров...
Полдня, шатаясь от недосыпу и нервного напряжения составлял план местности, где я очутился, попутно пытаясь найти хоть что-нибудь поесть. Нашел несколько грибов, которые и поджарил позже в печке, и съел с жадностью.
Плохо еще и то, что попить приходится бегать к ручью, никаких сосудов поблизости нет, да и не в чем принести воды в избу.
Столкнулся еще с одной проблемой - на что лучше расходовать бумагу - на составление ли планов, писание дневника или по "прямому назначению"... Впрочем, я думаю, что последнее вряд ли станет проблемой, учитывая отсутствие всякой провизии.
Вторые полдня провел в приятно прохладной избе - не своей, с протопленной для грибов печью, обдумывая, что же делать дальше. В процессе обдумывания незаметно заснул, а когда проснулся в уже потемневшей в сумерки избе чуть не запаниковал. С большим трудом сдерживая ужас внутри, на негнущихся ногах пробежал в свою избу, где снова забаррикадировался и раздул еще не совсем потухший огонь.
Одному мне в таких условиях не выжить - это ясно. Надо искать местное население, попробовать убедить их, что я местный бог, спустившийся с небес, или простой путник - в зависимости от ситуации. Правда, от меня могут потребовать доказательств на право ношения оружия, если я, скажем, в средневековой Европе. Могу просто загнать эту железяку, насколько я понимаю, стоить она должна очень прилично у местных, а на деньги... Видно будет.
Сколько раз я мечтал и завидовал героям фантастических романов, а теперь вот готов выть волком на звезды. Сдерживаюсь. Если завою - сорвусь в истерику, и еще неизвестно чем она закончится для моего бедного рассудка.
Решено - завтра же отправлюсь в путь, пока еще есть силы вообще передвигаться. Неизвестно, что случилось с поселком, почему он покинут. Может, здесь какая зараза водится, или какое-нибудь чудище... А может, просто злые вражины пришли с оружием.
Неизвестно.
Нервы на пределе.
Полчаса назад где-то прокричала сова, или филин - не разбираюсь я в птицах, тем более ночных - до сих пор дрожат руки. Судорожно вцепившись в меч, я сижу в дальнем от входа углу, рядом с печкой, бросающей сполохи на стены и баррикаду и жду.
Боюсь.
Периодически проваливаюсь в сон, недавно приснился кошмар, как кто-то ломится через баррикаду, кто-то черный, неизвестный, а я не могу шевельнутся от ужаса.
Боюсь даже заснуть, потому что всего так и колотит после кошмара.
Где же этот рассвет?!
20 августа.
Как только посветлело небо, я раскидал баррикаду, бегом сбегал к ручью, и, не давая себе времени передумать, отправился в путь по той самой заброшенной дороге.
Идти тяжело - сказываются голодные прогулки по лесу, две ночи без сна, постоянное нервное перенапряжение. Меч ужасно мешает идти, но бросить его страшно - вдруг он поможет в случае чего? О "чего" думать совсем не хочется... К тому же меч - одно из лучших вложений денег в этом мире, если он классический.
Ладно хоть вдоль еле приметной дороги уже растут грибы, а кое-где попадаются и ягодники. Голод они не утоляют, но, по крайней мере, заглушают.
Наконец нашел способ передвигаться эффективнее - затянул пояс наискось под плечо - на плечо, меч на спине. Так можно даже бежать. А бежать приходиться. Пустынный лес, шорохи и шумы, граница видимости меньше пяти метров, а дальше... неизвестно. Страшно. И ноги бегут сами - от страха. Бегут, правда, не быстро, не смотря на голод и усталость, даже перепрыгивают выскакивающие под ноги корни.
К вечеру устал совсем, в быстро темнеющих сумерках свалился на траву небольшой полянки с ручейком и стал лихорадочно собирать хворост. Зажег слишком рано - но дольше терпеть наступления темноты просто не хватило нервов. Выбирался за хворостом ночью, сердце колотилось как бешенное...
И все-таки отключился.
Проснулся посреди ночи, в темноте, от диких воплей, похожих на человечьи. А вообще - откуда я знаю?! Может, и человечьи. Выли волки. Или оборотни. Я уже ни в чем не уверен, кроме того, что очень хочу есть, и за спиной болтается меч.
С трудом разжег костер трясущимися руками, и до утра уже не сомкнул глаз.
21 августа.
Четвертый день без еды, без водопровода, без канализации. Не брит, не мыт, голоден, ночью еще ко всему прочему и замерз, начинается насморк. Тело болит абсолютно все до последней мышцы - сказывается постоянное напряжение ночных дежурств.
Если бы у меня был хотя бы напарник!
Несколько раз за день слышал топот копыт. С неба. Куда я попал?!
Утром, напившись холодной воды и ополоснув опухшее лицо, побрел по дороге дальше в надежде поскорее выбраться к поселению, стараясь отогнать мысли о том, насколько часто попадались поселки в средневековье...
Как островки в Океане, причем не Тихом, а в Атлантике!
А что мне еще делать?
Животных вижу, редко, да и чем бы я их мог достать? Волков не видел - и на том спасибо. Попадаются грибы, ягоды. С голода не помру. Наверное.
Вот только думать все тяжелее. Просто бреду без единой мысли через лес, шатаюсь, но остановиться страшно. Страшно остановиться даже набрать ягод - ждал вечера, где остановиться просто пришлось. Горит костер, шипят три гриба - весь ужин. Вся еда на сегодня!
Счастье, что еще ни разу не пришлось доставать меч против реальной опасности.
Хотя...
Может, уж лучше сразу бы все и закончилось?
23 августа.
Вчера опять скакала конница по небу. Всего пару раз, такое ощущение, что прямо в то селение, откуда я ушел. Может быть, вернулись жители?
Или то, что перебило и изгнало жителей? Судя по заброшенности, скорее второе. Хорошо, что вовремя унес ноги.
Крылатые всадники...
Дикий гон.
Наверное, именно гон и забрал всех поселян.
А вчера он охотился на меня. Почуял дух, или заметил изменения в деревне. Я, дурак, даже не разобрал баррикады...
Опасность придала новые силы, и до обеда я сумел бежать, пока не обессилел совсем, и не нашел полянку с ручьем.
Там я и заснул, а проснулся только сегодня утром, больной. Жесточайший насморк, болит все тело - может и не от болезни, но двигаться крайне тяжело.
Временами впадаю в бред.
Мир плавает вокруг, только что не пофыркивает.
Холодно.
Даже костер не помогает, сворачиваюсь в калачик - не помогает.
Озноб.
Похоже, тут я помру.
Конец августа - начало сентября. День первый.
Я не знаю, сколько прошло времени.
Помню отдельные моменты.
Помню туземцев, видимо, принявших меня за своего. Повезло, что того звали так же как меня. Очень повезло - что я понимаю их язык.
Помню, они благодарили Бога, что нашли меня и просили говорить. А когда я выдавил "Всем салют", радостно смеялись и обнимали друг друга.
Туземцы были безоружными, обоих полов, в синих кожаных штанах и куртках.
Мой меч тоже отобрали. Пропала мечта о богатстве! Можно попробовать подыграть им, но я ведь ничего не знаю об этом мире!
Следующее, что помню - это страшный топот копыт за стеной, маленькое помещение, набитое туземцами, а одна из девушек даже плакала надо мной и просила не умирать, потерпеть. Девушка была красивая, мне с ней было странно спокойно, и я глупо улыбаясь кивал на ее уговоры.
Еще одно воспоминание - комната, белая, и кто-то склонившийся надо мной...
Я и сейчас в этой комнате.
Белый - цвет траура. Я что, считаюсь умирающим? Неудивительно при таком уровне цивилизации, удивительно, что я иду на поправку. Молодой организм и приличное питание, приносимое сиделкой - тоже в белом - в металлической посуде, видимо, делают свое дело.
Остается выяснить, что там, за окнами и где мой меч.
День третий.
Скорее всего, я в монастыре. Монашки в черном - стереотип моего мира, а ведь даже в моем мире белый был цветом траура. Где бы еще за мной ухаживали?
Вчера утром монашка принесла мне какие-то камешки и предложила их проглотить. Увидев мое смущение, монашка весело рассмеялась и пообещала, что ничего плохого со мной не будет. Камешки прошли на удивление легко, после его я попытался наладить контакт.
- Могу я поговорить с настоятельницей? - спросил я, взмолившись, чтобы языки совпали.
- Кого?! - поразилась монашка.
- Аббатису? - попробовал я другое слово. - Игуменью? Старшую сестру?
Монашка что-то обдумывала, потом кивнула и выскользнула за дверь.
Вернулась она, как ни странно, с мужчиной - тоже в белом, настороженно поздоровавшемся со мной. Потом он спросил о моем имени.
- Павел, сын Александра, сына Ивана, - рискнул я назвать свое настоящее имя на их манер, надеясь, что не ошибусь. Мужчина задумчиво почесал нос.
- А где мы находимся? - задал следующий вопрос мужчина. Наверное, инквизитор, решил я. Кому еще нужен был бы этот допрос? Единственное, что я не мог понять - почему невинное желание видеть игуменью вызвало приход инквизиции. Может быть, здесь нельзя простому смертному видеть ее? Или вообще мужчине? Не важно. Важно было спасть свою жизнь.
А потому я сделал единственное, что мог - прошептал невнятно, а когда инквизитор наклонился вперед, изо всей силы дал ему в зубы. Монашка завизжала, я рванулся к окну, но опытный инквизитор, сплевывая кровь, успел перехватить меня, а в распахнувшуюся дверь вломились двое дюжих помощников, в белом, крепко схвативших меня за руки. Инквизитор достал маленький арбалет, блеснувший болтом на солнце.
Я зажмурился, готовый умереть.
Больно почти не было - я сразу провалился в беспамятство.
Очнулся я опять утром, намертво привязанный к кровати. Монашка, сочувствующе улыбаясь, накормила меня сперва камушками, потом завтраком, спросила не надо ли мне чего.
Я попросил блокнот и ручку, не надеясь получить их - наверняка инквизиция забрала их как вещдоки. К моему удивлению, монашка кивнула и быстро сходив, принесла и то, и другое. Видимо, инквизиция решила посмотреть на колдовские вещи в действии, или использовать записки против меня. Может быть, стоит писать аккуратнее, обдумывая, но у меня путаются мысли.
Монашка принесла интересное орудие пытки - шест с установленными колбами, и жгут с иглой на конце. Шепча "Не бойся, не бойся", она всадила иглу мне в вену, а потом долго химичила с колбами.
- Когда меня сожгут? - спросил я чуть дрогнувшим голосом, на что монашка расплакалась и убежала - видимо, раскаиваясь, что это она позвала инквизицию. Зато мне стало ясно, что смерть неизбежна. А потому, чтобы предотвратить муки на костре решил совершить суицид...
День третий, вечер.
Я принялся раскачивать кровать и пытаться выдернуть иглу из вены, уронить шест. Испуганно закричала монашка, стала упрашивать меня успокоиться, на что я прорычал, чтобы она лучше сразу прирезала меня, а не отдавала меня инквизиции, что я хочу жить, что я не колдун, что я не хочу гореть...
Подбежавшие служки придавили меня к кровати, следом зашел инквизитор, после его тихого приказа монашка осторожно вынула иглу и унесла шест.
- Андреев, Павел Александрович, - скорее утвердил, чем спросил мое имя инквизитор. - Я думал проводить постепенный курс лечения, но теперь думаю провести активное вмешательство.
- Что это значит? - помертвел я. - Вы будете меня пытать?!
- Разумеется, нет, - вздохнул инквизитор. - Дело в том, что я главврач терапевтического отделения, куда вы попали с очаговым воспалением легких. К счастью, вас нашли достаточно быстро. Ваших так называемых друзей я бы на вашем месте просто убил. Они решили сделать вам подарок-сюрприз. Зная про вашу увлеченность фэнтези, они захотели подарить вам меч, но так, чтобы это запомнилось. Отыскали заброшенную деревеньку, подсыпали вам чего-то, после чего на зафрахтованном вертолете доставили в ту самую деревеньку. Той же ночью их задержали за вождение автомобиля в нетрезвом виде, и все их объяснения про вас сочли пьяным бредом. В итоге, когда они добрались до деревеньки вас уже и след простыл, вертолет искал вас весь день, а потом они поехали на велосипедах по дороге, решив, что вы должны были пойти по ней и не могли уйти далеко. На самом деле вы ушли достаточно далеко - больше чем на полсотни километров, и обнаружили вас только через два дня в бреду на берегу ручья. А здесь вы решили, что мы инквизиция. Так?
- Я не знаю, откуда вы можете все это знать, - осторожно ответил я инквизитору. - Может быть, вы умеете читать мои мысли. Скажите сразу, что вы от меня хотите? Отречения? Признания? Чего?! Давайте, я согласен. Только давайте закончим побыстрее.
Инквизитор тяжело вздохнул и выматерился. Служки ушли.
- Паша, - позвал инквизитор. - Ты дома.
- Конечно, - горько усмехнулся я. - Святая инквизиция - дом для всех заблудших овец.
Инквизитор помрачнел, ссутулился, потом решительно поднялся и вышел.
Оставив меня с блокнотом и ручкой в ожидании костра.