Аннотация: В этот раз мешок получился беспокойный. Ерзал за плечами, урчал и пытался залезть на голову. На привалах приходилось подкармливать его мясом и гладить, чтоб довезти подарки в целости и сохранности.
- Санта едет-едет снежною равниной!
Санта Клю, невысокий, кругленький, с огромным мешком за плечами, бежал по бескрайнему леднику и напевал песенку про себя.
Планета замерзла на треть - спряталась под "ледяную шубу". За счет вымерзания влаги из атмосферы, осадки почти не выпадали, и в резиденции Санты число солнечных и звездных суток редко опускалось ниже трехсот в год. Курорт, одним словом.
Но!
На зимний солнцеворот надо было отвозить людям подарки. Северные олени в условиях оледенения не выживали: животные добывали корм из-под снега. Клю попытался устроить для своих подопечных "кормушку", но когда на глубине в километр понял, что копать еще столько же, а потом расширять "колодец" до размеров скромного пастбища, - плюнул и решил добираться до людей пешком. Правда, выходить из дома приходилось заранее - за три месяца до солнцеворота. Санта отмечал равноденствие, собирал мешок, запирал домик, ворча "хоть бы уже быстрее глобальное потепление началось, что ли".
Потом надевал лыжи и...
- Санта едет-едет снежною равниной!
В этот раз мешок получился беспокойный. Ерзал за плечами, урчал и пытался залезть на голову. На привалах приходилось подкармливать его мясом и гладить, чтоб довезти подарки в целости и сохранности.
По мере продвижения на юг "привалы" постепенно становились "ночевками" - над горизонтом начинало появляться солнце. Сначала только в полдень на востоке разгоралась и гасла широкая полоса рассвета. Потом ненадолго выглядывало светило - красное, тусклое, - заливало ледник алым цветом и пряталось назад. С каждым утром оно оставалось чуть дольше, поднималось чуть выше, и наступил день, когда миллиарды кристаллов ярко вспыхнули отраженным светом. Это случилось где-то на полпути от полюса до границы оледенения.
Дальше ехать стало веселее.
К началу календарной зимы Клю добрался до края ледника - отвесного склона высотой несколько метров. Спрыгивать было опасно: во-первых, запросто могли сломаться лыжи, а во-вторых - могли испортиться подарки.
К счастью, как обычно, возле края ледника паслись "живые лифты" - дикие мамонты. Огромные мохнатые животные днем неторопливо обгладывали скудную тундро-степную растительность, а на ночь закапывались в снег - для тепла. Очевидно, разыскать сугробы подходящих размеров удавалось крайне редко, а спать совсем без защиты от мороза мамонты не рисковали - чтоб не простудиться. Поэтому на закате вожак трубил условный сигнал, дожидался, пока все стадо, задрав хоботы, прижмется к стене глетчера, разгонялся - и с разбега впечатывался боком в лед. Сверху опадала снеговая шапка, надежно укрывая северных слонов от стужи. Иногда, правда, ледник неожиданно наступал посреди ночи, и тогда все стадо навсегда оставалось вмороженным в лед - но случалось такое очень редко. Главное, что во время ночевки наружу торчали верхушки хоботов, через которые мамонты дышали. Санта нырял в подходящую "шахту", по мягкому скатывался вниз и выбирался через пасть.
Мешок разбудил Клю перед рассветом - тыкался завязками в бок, урчал и всячески пытался показать, что его пора кормить, причем уже давно. После завтрака Санта поехал вдоль края ледника, отыскивая хоботы. Ему повезло - стадо ночевало совсем недалеко, оставалось только выбрать "шахту" пошире и поудобнее. Клю снял лыжи, надежно закрепил их в мешке и уже совсем собрался нырнуть, но вовремя вспомнил, как в прошлом году попал впросак.
От слишком сильных холодов хобот промерз насквозь, стал хрупким и обломился - вероятно, от неловкого движения мамонта. Животное погибло, сам Санта с большим трудом выбрался наружу, прокопав длиннющую нору в слежавшемся снегу. Потом пришлось бежать несколько суток без отдыха, чтоб не опоздать к солнцевороту. Единственное, что примиряло Клю с тем неприятным событием - у него появился многотонный запас мяса, из которого он и кормил мешок в этом году.
Санта потянул за приглянувшийся хобот, дождался обиженного мычания где-то там, в глубине. С трудом удержал "шахту", попытавшуюся спрятаться в снег и прыгнул внутрь. В носу у мамонта защекотало - животное судорожно вдохнуло, моментально протащив Клю в носоглотку, и громогласно чихнуло, выплюнув Санту через рот.
- Спасибо, - поклонился воспитанный Клю, посмотрел на ошалевшего мамонта, выскочившего из снежной постели, надел лыжи и побежал дальше - к людям.
- Санта едет-едет снежною равниной!
Теперь вокруг лежала тундра, точнее - тундростепь: сухая и холодная, заросшая не мхом, а травой - злаковыми. После однообразной гладкой равнины глетчера глаз отдыхал на торчащих то тут, то там чахлых карликовых березах.
Стадо овцебыков просыпалось после ночевки прямо на снегу. Шерсть - одна из самых теплых в мире - свисала с мощных горбов до самой земли, закрывала короткие лапы, падала на глаза и на изогнутые рога, издалека больше похожие на длинные узкие уши. Санта, напевающий песенку, соскучившийся по настоящим диким животным, неосторожно подъехал слишком близко. Самцы моментально построили фалангу - плотно встали плечом к плечу, склонили головы и галопом помчались в атаку, длинные космы шерсти замотались вверх-вниз, как уши спаниеля. Клю развернулся на месте и рванулся прочь, мешок мотнулся за плечами и недовольно мявкнул.
- Брошу, если будешь капризничать, - буркнул Санта, тревожно оглядываясь через плечо.
Отогнав врага, овцебыки успокоились. Постояли по стойке "вольно", проследили, куда дальше отправиться чужак, и вернулись к овцекоровам.
Через несколько дней повстречалось огромное - больше тысячи рогов - стадо зубров. Обиженный Клю обошел их по широкой дуге. Оглянулся на высокий заснеженный валун, похожий на белую вежу-башню, задержался взглядом на выступе, похожем на балкон. Подумал, что обижаться - глупо, а уж на тварей, вроде бы, неразумных - и совсем не Санта-Клюевсоке дело. Широко улыбнулся и поехал дальше, напевая любимую песенку, про Санту на снежной равнине.
Следующей ночью Клю проснулся от странного глухого шороха. Шум нарастал, а утром тундра проснулась не белой - рыжей. Санта дернулся было убегать с дороги мигрирующих зверьков, но оценил ширину потока, свою скорость и скорость живой реки - и принялся лихорадочно рыть укрытие. К тому времени, когда Клю сумел различить белки глаз бегущих, в яму помещался только мешок. Санта бережно уложил подарки, накрыл их своим телом и зажмурился.
Первый лемминг с разгона перескочил препятствие, второй пробежал по спине, третий радостно пропрыгал по ногам... А потом лапки застучали, как град по шапке.
Миграция текла долго.
- Чтоб вам до моря бежать без остановок, демоны полосатые, - бурчал Клю, когда особенно наглый зверек приземлялся на макушку, макая Санту носом в снег.
Мешок вопросительно мыркал, пытаясь понять, что происходит, несколько раз порывался выбраться из ямы. Каждый раз его грубо спихивали назад - в конце концов, мешок обиженно мявкнул и свернулся в калачик на дне укрытия.
После полудня поток схлынул. Клю с наслаждением выпрямился. Мстительно хихикнул, глядя, как барахтается в снегу сброшенный со спины и дезориентированный лемминг. Взял зверька за загривок, тряхнул для профилактики и поставил мордочкой вслед убежавшим сородичам. Лемминг фыркнул, косо посмотрел на спасителя и поскакал догонять.
- А мог бы и мешку скормить, - проворчал Клю. - Или повернуть не в ту сторону. Или...
Земля задрожала под ногами. Огромный голый - бесшерстный - мамонт, выпучив глаза, галопом мчался по тундре. Уши хлопали на ветру, как крылья перепуганной птицы. Мамонт летел на юг, и на пути у него оказался маленький Санта.
Клю едва успел подхватить мешок и отпрыгнуть в сторону, как гигант с грохотом пронесся мимо. Глядя ему в след, стряхивая с шубы оседающую снежную пыль, Санта принялся рассуждать:
- Голый мамонт - это значит, что на севере люди. Я ехал с севера и с ними не встретился - значит, они не далеко. Раз-два-три-четыре-пять, я иду искать. И попробуйте только спрятаться - без подарка останетесь!
Племя оказалось совсем рядом - Клю успел к "запуску" следующего мамонта. Пастухи, человек десять, осторожно отделили матерого слона от мирно пасущегося стада, уговорами и угощениями отвели в загон. С северной стороны он упирался в скалу, с восточной и западной люди построили прочные деревянные стены. Мамонт зашел внутрь, недоуменно оглянулся на пастухов, вопросительно замычал.
По знаку старшего пастухи заорали - все вдруг, громко, подпрыгивая и размахивая руками. Санта знал, что это случится - и все равно вздрогнул. Шерсть на мамонте от испуга стала дыбом и осыпалась вниз, зверь с топотом помчался вперед. Успел разглядеть стену, круто развернулся на девяносто градусов, засыпав входы в пещеры высокими сугробами. Возле деревянной стены свернул второй раз - на юг. Пастухи уже успели захлопнуть ворота на выходе, набросили тяжелое бревно засова и отбежали подальше, пригибаясь к земле.
Не снижая скорости, голый мамонт протаранил ворота - щепки брызнули в стороны, куски засова отлетели на десяток метров - и полетел на юг, догонять сородича. В загоне осталась теплая шерсть, в дереве ворот - застрявшие обломки бивней.
- И этот ушел, - вздохнул старший пастух, Уй. Увидел Клю, радостно подпрыгнул, хлопнул в ладоши. Заорал: - Уй! Санта приехал! А что ты нам привез?!
Быстро собралось все племя, люди обступили Клю плотным кольцом, дети теребили его за рукава шубы. Подростки, только этим летом прошедшие обряд посвящения в мужчины, грызли губы и всем видом старались показать, что им совершенно не интересно, что за подарок ждет племя.
Санта залез в мешок и торжественно передал старейшине связку сушеных тыкв. Старейшина, задержав дыхание, заглянул внутрь, почти целиком засунул голову в тыкву - и подпрыгнул выше макушки Клю.
- Уй! Краски!
Племя загомонило, все потянулись к тыквам - дотронуться, обмакнуть палец, понюхать. Кто-то захотел попробовать на вкус, получил подзатыльник - ничуть не обиделся и продолжил скакать вокруг подарка. Уй потащил Клю в пещеры - хвастаться картинами.
- Углем разве много нарисуешь? - махал руками старейшина, показывая граффити на стенах. - Только монохромное изображение! Дурак какой-нибудь пальцем проведет - и все, созданное непосильным трудом, сгинет! А теперь! Уй! Я развернусь! Я к твоему следующему приезду такое нарисую! Уй! Бизонов - тьму! Мамонтов! А людей-то, людей...
Санта с трудом отказался от предложенных ужина, девушки и мешка мамонтовой шерсти. Выпил с каждым воды, кипяченной на священном огне. Чем выше положение занимал человек, тем горячительнее был напиток - с Уем пришлось обжигать горло кипятком.
- Уй! Хороша пошла!
- А где соседи? - сипло, глотая слезы, уточнил Клю.
- Там, на юго-востоке, - сипло ответил плачущий старейшина, показывая направление. - Дня два пути.
С новыми силами Санта побежал к следующему племени, с наслаждением вдыхая прохладный воздух.
- Санта едет-едет снежною равниной!
Под вечер мимо Клю пронеслось стадо верблюдов - судя по всему, вспугнутых непонятным стуком-треском на юге. Верблюды бежали, раздраженно мыча и зло сплевывая на снег.
Санта проверил, не забрызгали ли ему мешок. Посмотрел вслед убежавшему стаду. Почесал в затылке - и решил все-таки посмотреть одним глазком на причину шума.
Большерогие олени трещали лбами, выясняя, кто достойнее водить табун по тундростепи. Рога были не просто большими - гигантскими: размахом в два человеческих роста, со щеткой ответвлений. Два самца отходили на десять шагов, разворачивались мордой к морде, с разбега стучались головами, сцеплялись рогами, пытались свалить противника на снег. Через какое-то время они с трудом разъединяли рога - и все начиналось сначала. Девушки скучали. Равнодушно выкапывали траву и недовольно жевали. Нетерпеливо посматривали на самцов, строили глазки и высовывали кончики язычков. Исхода поединка Клю не дождался - поехал дальше.
О том, что племя близко, Санта догадался, увидев шерстистых носорогов. Точнее - одного, с насаженным на рог обломком бревна. Бревно, судя всему, когда-то было частью стены, из которой его потом вырезали, а заниматься такими глупостями посреди тундростепи было некому - кроме людей. Заинтересованный Клю поехал быстрее.
Первыми он увидел женщин и детей. Женщины с деревянными лопатами расчищали землю от снега, немногочисленные детишки шли следом, рвали траву, складывая ее в мешки. Увидев Санту, ребятишки кинулись навстречу - но были пойманы за уши. Женщины, успокаивая и в то же время не отпуская ревущих чад, сдержанно поприветствовали гостя, извинились, что много работы и отправили к мужчинам.
Мужчины добывали шерсть.
Вместо загона племя построило только одну стену. На глазах Санты носорога установили носом к сооружению, заорали в робко подрагивающее уши. Сбросившее шерсть животное с гулом помчалось вперед.
Носороги всегда отличались близорукостью.
Когда утих треск от столкновения животного с препятствием и осела снежная пыль, десяток женщин подбежал к застрявшему зверю, дрожащему то ли от испуга, то ли от холода, укрыли теплыми одеялами, принялись гладить и успокаивать. Дети поднесли охапку травы - как известно, невозможно одновременно жевать и бояться или впадать в депрессию.
Мужчины тяжело вздохнули. Поговорили про погоду, про качество сброшенной шерсти, про соседей. Больше тем для разговоров не нашлось. Вздохнули еще раз, взяли каменные орудия и начали обрубать бревно, в котором увяз рог, чтобы освободить питомца.
- Эх, я вам подарки привез, - робко сказал Санта. - Солнцеворот скоро.
- Эх! - отозвался старейшина Эх. - У кого-то праздник. Хорошо этим, с мамонтами. У них даже если убежит, так шерсти хватит, пока новый врастет. А нам приходится мучаться: раз в год урожай снимать, а носорогов в стаде дюжина - каждый месяц маемся, аккурат предыдущего освободить успеваем, а уже надо следующего гнать. Эх...
- Правда? - старейшина осмотрел подарок. Попробовал кромку на остроту. Ударил по дереву раз, другой. Просиял. - Так у нас же теперь просто Новый Каменный Век начнется! Налетай, соплеменники! Руби!
Мужчины хватали подарки, каждый крепко обнимал Клю, хлопал по спине, благодарно стучал кулаком в плечо и бегом возвращался на место. Работа пошла заметно быстрее. Обрадованные женщины расцеловали Санту.
- Вы-то чего, - пытался вырваться Клю. - Не вам же привез...
- А у них теперь хоть время на нас появится! А то они все с носорогами, да с носорогами!
И только немногочисленные детишки, кормившие застрявшего носорога, обиженно сопели.
- Эх, раззудись плечо! - орал старейшина. - Эх, размахнись рука! Э-эх! Спасибо, Санта Клю! Век помнить будем! К следующей встрече такое устроим! Такое!.. Эх!
За спиной долго стучали топоры, рубившие крепкую стену. Немного в стороне Санта увидел стенку интересной конструкции - потоньше, в одно бревно, с арками. Подъехав поближе, Клю разглядел, что это проломы - хлипкие препятствия когда-то не смогли остановить носорогов.
Путешествие закончилось, как обычно, на берегу моря. Вокруг лежала все та же тундростепь: до края ледника, если по прямой, было километров пятьсот. Так же бегали по равнине табуны сайгаков и лошадей, так же сыпал с неба снег - только падал не на сугробы, а в черную холодную воду. Волны слизывали снежинки с каменистых пляжей, с шорохом отступали назад.
Клю оглянулся назад, на горы. Отыскал взглядом скалу, похожую на медведя. Подумал, как было бы хорошо, если бы уровень моря поднялся - тогда "медведь" окунулся бы мордой в воду, а люди, наверняка, сочинили бы какую-нибудь красивую легенду. Отощавший мешок жался к ногам Санты, возмущенно фыркал, если до него долетали брызги прибоя.
Племя рыбаков нетерпеливо ждало, пока Клю закончит любоваться пейзажем. Дети разочарованно смотрели на мешок, ставший совсем маленьким, готовились зареветь, как только оправдаются их самые худшие опасения. Женщины переговаривались, обсуждая не столько размер подарка, сколько загадочность гостя: смотрит и смотрит на воду, как будто видит что-то диковинное, а не самое обычное море. Мужчинам приходилось хуже всех - надо было изображать равнодушие.
- А что ты нам привез? - спросил старейшина, старательно отводя глаза от мешка.
Клю улыбнулся и вынул рыжего большелапого котенка с длинными клыками.
- Ай! - отпрыгнул старейшина. - Это что?
Разом замолчали женщины. Дети передумали плакать, потянулись посмотреть на подарок поближе.
- Не что, а кто! - обиженно поправил Санта. Погладил котенка. - Саблезубая кошка. Можете называть ее махайрод. Или смилодон. Если вы сумеете с ней подружиться - у людей не будет друга лучше.
- А й... - старейшина запнулся. - Если не получится?
- Ну, тогда... - Клю развел руками. - Скучать вы, по крайне мере, точно не будете.
Санта засунул мешок в карман, проверил крепление лыж. Оглянулся на людей, сгрудившихся вокруг котенка. Не уследили за мальчуганом - он протиснулся ближе, погладил саблезуба по голове, почесал за ухом. Котенок заурчал, люди заулыбались.
Клю вздохнул - привязался к котенку за три месяца путешествия. Поехал, теперь уже на север - домой, и запел: