Было около 15 часов, и я шел от трамвая на ночное дежурство, когда мне повстречалась шедшая из больницы наша операционная сестра Неля Островская.
- Вениамин Аронович,- окликнула она меня на расстоянии -,хорошо, что я Вас встретила. Я тороплюсь сегодня, и не могла Вас обождать. Впрочем, я все передала дежурной сестре. Вам придется, по-видимому, начать дежурство с ампутации предплечья. Только что скорая привезла рабочего с предприятия. Его уже и профессор смотрел, и Савелий Яковлевич, тут с фабрики этой вся администрация набежала, но профессор сказал - готовить к ампутации. Я на всякий случай еще и пилу Жигли заложила, знаю - вы ее любите. Но задержаться никак не могу.
Мне обычно симпатична Неля, но на этот раз она мне сразу испортила настроение. С фронтовых времен не терплю эту калечащую операцию, хотя, конечно понимаю, что подчас без нее не обойтись. К сожалению, на фронте, в условиях медсанбата, где часто не было возможности сколь-нибудь наблюдать раненого, выжидать с решением, особенно при неблагоприятной боевой ситуации приходилось расширять показания к ампутациям.
Уже при входе в отделение я увидел этого больного,лежащего на каталке. Меня поразило выражение его посеревшего лица, выражавшего одновременно ожесточенность и обреченность . Вскоре, надев халат, я подошел к нему. Он опередил меня с разговором, я успел только поздороваться.
- Доктор, это Вы будете отрезать мне руку? -спросил он, и в голосе его звучало возмущение, даже гнев. -Что я буду делать без руки? Ведь я -рабочий человек!
Отчаяние его было такое, что несмотря на то,что решение было уже принято при нем высшими авторитетами, я не решился сразу утвердительно ответить ему. Я сказал ему:
- Здесь, в направлении из медчасти завода написано: "Размозжение левой кисти и нижней трети предплечья" - я не думаю, что ваши врачи преувеличивали. Сейчас я вам сделаю обезболивание и мы внимательно осмотрим повреждения, которые причинила вам ваша ваточесальная машина, так, кажется, она называется?
- Да, так, будь она неладная. Она производится у нас, в Кишиневе, и я приехал чтобы наладить ее. Ведь я как раз наладчик.
- Ну, вот. Я тоже вроде наладчика. Посмотрим не торопясь, ваши раны и решим что здесь можно сохранить, а что обречено на удаление, что уже мертво.
Я сделал ему подкрыльцовое обезболивание, после чего тщательно отмыл и осмотрел повреждение. Оказалась,что повреждены главным образом ткани тыльной поверхности и локтевого края кисти и предплечья. Собственно, кожа указанных областей была скальпирована и разорвана, а частично вовсе отсутствовала, вероятно осталась на гребнях машины. Мышцы и сухожилия это области разорваны и размозжены, превратившись вместе с осколками нижней трети локтевой кости и клочьями обильно промасленной ваты в грязное месиво, свисающее вниз , так как лучевая кость тоже сломана в нижней трети. Разумеется, локтевые сосуды и нерв в нижней трети предплечья тоже поврежде- ны и находились в том же месиве. Поэтому внешний вид повреждения производил впечатление, что рука, в сущности, оторвана. Между тем, сохранена кожа, да и вообще все ткани по ладонной поверхности и лучевому краю кисти и предплечья, в том числе лучевые сосуды и срединный , и лучевой нервы. И было бы просто грешно думать об ампутации, если бы не это потрясающее впечатление от значительного дефекта кожи и описанного выше свисающего грязного месива из размозженных тканей, осколков кости ,в перемежку с ватой и машинным маслом.
Поразмыслив немного, говорю больному:
- Послушайте, Фещенко! Рану вы сами видите. К тому же есть немалый риск присоединения инфекции, возможно даже вашей. кишиневской . Но есть шанс сохранить кое-что и немало. Я предполагаю вначале сопоставить и зафиксировать отломки лучевой кости. Затем тщательно убрать все эти действительно размозженные и сильно загрязненные ткани, а также пожертвовать четвертым и пятым пальцами и соответствующими пястными костями. Надеюсь,что сохраненной кожей удастся заместить кожный дефект. Получится узкая, но вполне работоспособная кисть. Если вы согласны на этот риск и продолжительное лечение, то вы должны заявить мне и подписать в истории болезни, что вы категорически отказываетесь от ампутации. Это нужно мне чтоб оправдаться перед своим начальством.
Фещенко,разумеется, согласился. И все было сделано в соответствии с изложенным выше планом. Я еле избежал соблазна заместить дефект локтевой кости одной из удаляемых пястных костей. Понятно, была нажжена гипсовая повязка и назначены антибиотики.
Утром на "пятиминутке" я все же получил замечание, правда не очень сердитое, за "чрезмерный риск".
К счастью,все обошлось удивительно гладко, без осложнений, и через три недели мы выписали Фещенко на амбулаторное лечение по месту жительства.
А через четыре месяца получили от него письмо, в котором сообщалось, что решением ВТЭК он признан инвалидом 3-й группы и выписан к облегченному труду.Он просил в этом письме принять его на повторное лечение для замещения дефекта локтевой кости. Однако принять из Кишинева, столицы другой республики, больного для плановой операции главврач не разрешил.
Примерно через год из той же ватной фабрики доставили в наше отделение молодую работницу с травмой очень похожую на ту,что была у Фещенко. Ей была произведена ампутация - профессор не хотел рисковать. Впрочем, я не знаю деталей, и не вправе судить
Спивак Б.А.
ФЕЩЕНКО
Было около 15 часов, и я шел от трамвая на ночное дежурство, когда мне повстречалась шедшая из больницы наша операционная сестра Неля Островская.
- Вениамин Аронович,- окликнула она меня на расстоянии -,хорошо, что я Вас встретила. Я тороплюсь сегодня, и не могла Вас обождать. Впрочем, я все передала дежурной сестре. Вам придется, по-видимому, начать дежурство с ампутации предплечья. Только что скорая привезла рабочего с предприятия. Его уже и профессор смотрел, и Савелий Яковлевич, тут с фабрики этой вся администрация набежала, но профессор сказал - готовить к ампутации. Я на всякий случай еще и пилу Жигли заложила, знаю - вы ее любите. Но задержаться никак не могу.
Мне обычно симпатична Неля, но на этот раз она мне сразу испортила настроение. С фронтовых времен не терплю эту калечащую операцию, хотя, конечно понимаю, что подчас без нее не обойтись. К сожалению, на фронте, в условиях медсанбата, где часто не было возможности сколь-нибудь наблюдать раненого, выжидать с решением, особенно при неблагоприятной боевой ситуации приходилось расширять показания к ампутациям.
Уже при входе в отделение я увидел этого больного,лежащего на каталке. Меня поразило выражение его посеревшего лица, выражавшего одновременно ожесточенность и обреченность . Вскоре, надев халат, я подошел к нему. Он опередил меня с разговором, я успел только поздороваться.
- Доктор, это Вы будете отрезать мне руку? -спросил он, и в голосе его звучало возмущение, даже гнев. -Что я буду делать без руки? Ведь я -рабочий человек!
Отчаяние его было такое, что несмотря на то,что решение было уже принято при нем высшими авторитетами, я не решился сразу утвердительно ответить ему. Я сказал ему:
- Здесь, в направлении из медчасти завода написано: "Размозжение левой кисти и нижней трети предплечья" - я не думаю, что ваши врачи преувеличивали. Сейчас я вам сделаю обезболивание и мы внимательно осмотрим повреждения, которые причинила вам ваша ваточесальная машина, так, кажется, она называется?
- Да, так, будь она неладная. Она производится у нас, в Кишиневе, и я приехал чтобы наладить ее. Ведь я как раз наладчик.
- Ну, вот. Я тоже вроде наладчика. Посмотрим не торопясь, ваши раны и решим что здесь можно сохранить, а что обречено на удаление, что уже мертво.
Я сделал ему подкрыльцовое обезболивание, после чего тщательно отмыл и осмотрел повреждение. Оказалась,что повреждены главным образом ткани тыльной поверхности и локтевого края кисти и предплечья. Собственно, кожа указанных областей была скальпирована и разорвана, а частично вовсе отсутствовала, вероятно осталась на гребнях машины. Мышцы и сухожилия это области разорваны и размозжены, превратившись вместе с осколками нижней трети локтевой кости и клочьями обильно промасленной ваты в грязное месиво, свисающее вниз , так как лучевая кость тоже сломана в нижней трети. Разумеется, локтевые сосуды и нерв в нижней трети предплечья тоже поврежде- ны и находились в том же месиве. Поэтому внешний вид повреждения производил впечатление, что рука, в сущности, оторвана. Между тем, сохранена кожа, да и вообще все ткани по ладонной поверхности и лучевому краю кисти и предплечья, в том числе лучевые сосуды и срединный , и лучевой нервы. И было бы просто грешно думать об ампутации, если бы не это потрясающее впечатление от значительного дефекта кожи и описанного выше свисающего грязного месива из размозженных тканей, осколков кости ,в перемежку с ватой и машинным маслом.
Поразмыслив немного, говорю больному:
- Послушайте, Фещенко! Рану вы сами видите. К тому же есть немалый риск присоединения инфекции, возможно даже вашей. кишиневской . Но есть шанс сохранить кое-что и немало. Я предполагаю вначале сопоставить и зафиксировать отломки лучевой кости. Затем тщательно убрать все эти действительно размозженные и сильно загрязненные ткани, а также пожертвовать четвертым и пятым пальцами и соответствующими пястными костями. Надеюсь,что сохраненной кожей удастся заместить кожный дефект. Получится узкая, но вполне работоспособная кисть. Если вы согласны на этот риск и продолжительное лечение, то вы должны заявить мне и подписать в истории болезни, что вы категорически отказываетесь от ампутации. Это нужно мне чтоб оправдаться перед своим начальством.
Фещенко,разумеется, согласился. И все было сделано в соответствии с изложенным выше планом. Я еле избежал соблазна заместить дефект локтевой кости одной из удаляемых пястных костей. Понятно, была нажжена гипсовая повязка и назначены антибиотики.
Утром на "пятиминутке" я все же получил замечание, правда не очень сердитое, за "чрезмерный риск".
К счастью,все обошлось удивительно гладко, без осложнений, и через три недели мы выписали Фещенко на амбулаторное лечение по месту жительства.
А через четыре месяца получили от него письмо, в котором сообщалось, что решением ВТЭК он признан инвалидом 3-й группы и выписан к облегченному труду.Он просил в этом письме принять его на повторное лечение для замещения дефекта локтевой кости. Однако принять из Кишинева, столицы другой республики, больного для плановой операции главврач не разрешил.
Примерно через год из той же ватной фабрики доставили в наше отделение молодую работницу с травмой очень похожую на ту,что была у Фещенко. Ей была произведена ампутация - профессор не хотел рисковать. Впрочем, я не знаю деталей, и не вправе судить
Спивак Б.А.
ФЕЩЕНКО
Было около 15 часов, и я шел от трамвая на ночное дежурство, когда мне повстречалась шедшая из больницы наша операционная сестра Неля Островская.
- Вениамин Аронович,- окликнула она меня на расстоянии -,хорошо, что я Вас встретила. Я тороплюсь сегодня, и не могла Вас обождать. Впрочем, я все передала дежурной сестре. Вам придется, по-видимому, начать дежурство с ампутации предплечья. Только что скорая привезла рабочего с предприятия. Его уже и профессор смотрел, и Савелий Яковлевич, тут с фабрики этой вся администрация набежала, но профессор сказал - готовить к ампутации. Я на всякий случай еще и пилу Жигли заложила, знаю - вы ее любите. Но задержаться никак не могу.
Мне обычно симпатична Неля, но на этот раз она мне сразу испортила настроение. С фронтовых времен не терплю эту калечащую операцию, хотя, конечно понимаю, что подчас без нее не обойтись. К сожалению, на фронте, в условиях медсанбата, где часто не было возможности сколь-нибудь наблюдать раненого, выжидать с решением, особенно при неблагоприятной боевой ситуации приходилось расширять показания к ампутациям.
Уже при входе в отделение я увидел этого больного,лежащего на каталке. Меня поразило выражение его посеревшего лица, выражавшего одновременно ожесточенность и обреченность . Вскоре, надев халат, я подошел к нему. Он опередил меня с разговором, я успел только поздороваться.
- Доктор, это Вы будете отрезать мне руку? -спросил он, и в голосе его звучало возмущение, даже гнев. -Что я буду делать без руки? Ведь я -рабочий человек!
Отчаяние его было такое, что несмотря на то,что решение было уже принято при нем высшими авторитетами, я не решился сразу утвердительно ответить ему. Я сказал ему:
- Здесь, в направлении из медчасти завода написано: "Размозжение левой кисти и нижней трети предплечья" - я не думаю, что ваши врачи преувеличивали. Сейчас я вам сделаю обезболивание и мы внимательно осмотрим повреждения, которые причинила вам ваша ваточесальная машина, так, кажется, она называется?
- Да, так, будь она неладная. Она производится у нас, в Кишиневе, и я приехал чтобы наладить ее. Ведь я как раз наладчик.
- Ну, вот. Я тоже вроде наладчика. Посмотрим не торопясь, ваши раны и решим что здесь можно сохранить, а что обречено на удаление, что уже мертво.
Я сделал ему подкрыльцовое обезболивание, после чего тщательно отмыл и осмотрел повреждение. Оказалась,что повреждены главным образом ткани тыльной поверхности и локтевого края кисти и предплечья. Собственно, кожа указанных областей была скальпирована и разорвана, а частично вовсе отсутствовала, вероятно осталась на гребнях машины. Мышцы и сухожилия это области разорваны и размозжены, превратившись вместе с осколками нижней трети локтевой кости и клочьями обильно промасленной ваты в грязное месиво, свисающее вниз , так как лучевая кость тоже сломана в нижней трети. Разумеется, локтевые сосуды и нерв в нижней трети предплечья тоже поврежде- ны и находились в том же месиве. Поэтому внешний вид повреждения производил впечатление, что рука, в сущности, оторвана. Между тем, сохранена кожа, да и вообще все ткани по ладонной поверхности и лучевому краю кисти и предплечья, в том числе лучевые сосуды и срединный , и лучевой нервы. И было бы просто грешно думать об ампутации, если бы не это потрясающее впечатление от значительного дефекта кожи и описанного выше свисающего грязного месива из размозженных тканей, осколков кости ,в перемежку с ватой и машинным маслом.
Поразмыслив немного, говорю больному:
- Послушайте, Фещенко! Рану вы сами видите. К тому же есть немалый риск присоединения инфекции, возможно даже вашей. кишиневской . Но есть шанс сохранить кое-что и немало. Я предполагаю вначале сопоставить и зафиксировать отломки лучевой кости. Затем тщательно убрать все эти действительно размозженные и сильно загрязненные ткани, а также пожертвовать четвертым и пятым пальцами и соответствующими пястными костями. Надеюсь,что сохраненной кожей удастся заместить кожный дефект. Получится узкая, но вполне работоспособная кисть. Если вы согласны на этот риск и продолжительное лечение, то вы должны заявить мне и подписать в истории болезни, что вы категорически отказываетесь от ампутации. Это нужно мне чтоб оправдаться перед своим начальством.
Фещенко,разумеется, согласился. И все было сделано в соответствии с изложенным выше планом. Я еле избежал соблазна заместить дефект локтевой кости одной из удаляемых пястных костей. Понятно, была нажжена гипсовая повязка и назначены антибиотики.
Утром на "пятиминутке" я все же получил замечание, правда не очень сердитое, за "чрезмерный риск".
К счастью,все обошлось удивительно гладко, без осложнений, и через три недели мы выписали Фещенко на амбулаторное лечение по месту жительства.
А через четыре месяца получили от него письмо, в котором сообщалось, что решением ВТЭК он признан инвалидом 3-й группы и выписан к облегченному труду.Он просил в этом письме принять его на повторное лечение для замещения дефекта локтевой кости. Однако принять из Кишинева, столицы другой республики, больного для плановой операции главврач не разрешил.
Примерно через год из той же ватной фабрики доставили в наше отделение молодую работницу с травмой очень похожую на ту,что была у Фещенко. Ей была произведена ампутация - профессор не хотел рисковать. Впрочем, я не знаю деталей, и не вправе судить