Аннотация: Вот бы мне туда: втереться в вашу компанию, втиснуться в горную тропку, вмазаться в рыхлость листа.
"Напевая в пути". Если бы только напевая, но еще и пританцовывая.
Как хочется туда, к вам. Идти с вами по горной тропке, слушать, как вы соревнуетесь с соловьем на самой границе дня и ночи в густых сумерках желтой бумаги и туши.
Вот бы мне туда: втереться в вашу компанию, втиснуться в горную тропку, вмазаться в рыхлость листа.
Узнаю вас всех, друзья мои. Вон Длинный идет, играя на флейте, за ним вприпрыжку Коротышка и Толстяк. А вот и колдун, недалеко от него солдат с женой и младенцем. Все забыли об ужасах побега, о тяготах пути, о ранах и немощи, о боли жизни на чужбине; и поют, обращаясь к Будде.
Только меня среди вас не видно. Скорее всего, я в это время отстала, задержавшись под кустиком в общении с лопушком. Ничего, скоро я нагоню вас, и вплету свой голос в слова чужого языка, направляясь к пристанищу.
"Я ищу пристанища во всех приютах чистоты.
О, вы, отцы и матери, блуждающие по кругу
Последовательных возрождений,
Облекаясь в различные оболочки
Шести разновидностей живых существ,
Чтобы быть, как Будда,
Незнающий страха и страдания.
Да обратятся мысли ваши к знанию".
Бреду в ночном коридоре.
Лунная дорожка освещает блистающий паркет.
Ее источник не Луна, а открытый
Проем холодильника.
Мне нужен лед.
Он ниже,
В темной холодильной камере.
Все, как в моей голове -
Чем ниже и глубже в мозг, -
Проносясь мимо сознания,
Насквозь пролетая подсознание,
Влипая в бессознательное, -
Тем холоднее и темнее,
Тем темнее и холоднее.
Глыбы льда растут,
Скоро эти торосы разворотят мой череп.
Боль невыносима. Пусть.
Пусть внешний лед
Поглотит лед внутренний.
Я больше не желаю это терпеть!
Хочу туда, слышишь ты, Ма Юань?! Хочу к тебе, в горные страны, напевать в пути древний канон о пристанище.
Легкой поступью мчусь
В сладость уединения.
Ищу его во всех убежищах чистоты.
По моим сандалиям
Шелестят опавшие листья
Дерева гинкго.
О, это самое большое и древнее дерево во Вселенной. Оно было наполнено листвой рождений и смертей. О, матери и отцы! Вы бродили вокруг этого дерева, умножая его листву своими бесчисленными рождениями и смертями, облекаясь в пестроту оболочек шести разновидностей живущих существ.
И лишь мне удалось заставить это древо сбросить листву к моим ногам.
Теперь сандалии топчут рассыпающиеся в прах прошлые затхлые жизни.
Иду по шуршащим жухлым листьям к последнему приюту. Чтобы не знать более страха и страданий, отлетающих при свежем дуновении знания.
![[]](/img/s/sotnikowa_o_s/ma_yuan/ma_yuan_napevay_v_puti.jpg)