По средам мне обычно снится, что я охочусь.

В последнюю среду перед днем рождения приснилось, что я бигль, преследующий старого лисовина по замерзшей Неве.

Смотрю на погоню с привычного ракурса - сверху и одновременно слева от набережной.

- Куда бежишь, матерый? На Заячий остров? - но вместо слов  из пасти рвется коронный лай биглей - заливистый, с подвыванием, протяжный, оглушительный, разбивающий невскую тишь и заставляющий хрустально вторить лед.

Лис молча стелется по низовой пороше.

Хорош! Тепло одет, осенью жировал вволю, но не раскормлен. Легко бежит, хоть прыть с возрастом подрастерял.

По ослепительному солнечному льду несутся два пса - рыжий, а за ним бело-охристый в черном фраке и огненной маске. 

Настигаю и хватаю за белый кончик хвоста.

Ошибка!

Зубы скользят по шерсти, вырывая несколько волосков.

В один мах достаю клыками до задней лапы лисовина. Он оборачивается, оскалясь, и я, не разжимая челюстей, просыпаюсь.

Во рту полно мокрой, напитанной слюной и кровью, шерсти.

Подушку пачкает алым лисья лапа и хвост.