Хочешь, брат, я тебе о судьбе расскажу,
Что катилась во мрак, рассыпала лучи.
Верь — не верь, о тебе непредвзято сужу,
Понимаю, что живы еще палачи.

Мы с тобой незнакомы, за тысячу лет
Между нами и пропасть, и камни легли.
Предо мной только твой убеленный портрет
И шагов отголоски, и грез корабли.

Раздвигая сомнений постыдную прядь,
Ум и совесть эпохи навек утолив,
Ты, себя отдавая, умел побеждать,
Бескорыстно и честно людей полюбив.

Тех людей, что корили и гнали всю жизнь
От тепла очагов, от родного костра.
Будто, совесть отринув, на пир собрались
И, себя восхваляя, кричали — “Ура!”

Живота не щадя, шел по краю петли.
Корка хлеба, вода — весь твой жалкий удел,
Весь твой горький и правильно созданный мир,
Весь твой гордый мотив среди скованных тел.

А темница тесна, а вода глубока,
Несказанным желаньем пронизана суть.
Посмотри! Это тянется к свету рука.
Ход истории, брат, не дано зачеркнуть.

Полюбить палачей единицам дано.
Неизменно ласкает нас синее пламя,
Обжигает ступни, зачерняет лицо,
Все крушит на пути... Не горит только память.

Память в добрых поступках и мыслях твоих
Долетела из бездны исканий извечных.
Невесомый портрет разделен на двоих,
Замирают лучи, продолжается встреча.