Первое правило, которому следует придерживаться людям, оказавшимся в какой-нибудь опасности, западне или же в самом сложном случае, записанным в число того актёрского состава фильма ужасов, кто сценаристом был прописан на убой, чтобы хотя бы свести к минимуму для себя стоящую опасность - так это держаться всем вместе и никуда, даже по маленькому, не уходить поодиночке. Но как практически всегда бывает, то все без исключения, и даже те, кому на его сценарном роду написано быть пойманным в лесополосе маньяком с тесаком в руках, если он не успокоится и всё же пойдёт туда, чтобы сломя голову рвануть подальше от этого страшного места, прекрасно зная, чем это грозит, всё равно разделяются и как итог, ещё один пропал без вести, а шансы выжить или избежать нападения чудовища в человеческом обличие у оставшихся на прежнем месте людей, стремятся к нулю.
О чём, скорей всего, прекрасно знали Антип и его спутники, Иван с Гаем, спешно уходя от бара и сейчас следующие по невзрачным и тёмным закоулкам не парадной жизни городских кварталов. И они, исходя из знания этого правила, сразу же договорились держаться вместе и даже вступать след в след, а то в такой темноте можно на хоть что наскочить. А вот с этим предложением Антипа, Гай не успел не согласиться, так как по ходу движения оказался впереди всех, и значит, подвергался наибольшей опасности вступить на тот же гвоздь. Впрочем, то, что Антип и Иван единогласно решили сегодня составить ему компанию на ночном дежурстве, - мало ли что сегодня может случится, и не заявятся ли повторно те гады, - обосновал это общее решение Антип, - стоит того, чтобы он подверг себя этой опасности.
Ну а когда они после промозглой и по-своему мрачной атмосферы задворок улицы, оказались в светлых и тёплых стенах клиники, то все в момент расслабились и, позабыв о своих прежних страхах, вслед за этим забыли и об этом основном правиле, держаться все вместе и даже по маленькому всем ходить вместе. Правда, всё это произошло не в раз, а как это в сценариях фильмов ужасов прописывается, постепенно и как-то само собой.
Так первое, что они сделали, когда оказались в клинике, то решили навестить того, по чьей милости они натерпелись такого страха, и всю свою обувь, вступая в грязь, извозили, и это не говоря уже о брюках, которые не так легко очистить от забрызганности грязной водой из луж, куда время от времени вступала их нога. Правда, их там ждало разочарование в виде отсутствия на своём месте в палате взъерошенного типа. И единственное, что удалось выяснить Ивану у дежурной медсестры, так это то, что его перевели. - А вот куда, то все вопросы к заведующему отделением. А передо мной он не отчитывается. - Заявила дежурная медсестра, на глазах Ивана звучно захлопнув журнал приёма и выписки больных.
После чего было решено, что Иван с Антипом займут собой места на диванах в одной их сестринских, ну а Гай пусть спокойно дежурит, и если что, то они всегда придут к нему на помощь. И только Гай, призванный к себе дежурным врачом Макарием, от встречи с кем Иван с Антипом решили уклониться, специально переместившись в это дальнее помещение, вышел от них, как Антип не просто заскучал, а ему уже никак здесь не располагается и не сидится на месте от бездействия.
Так поначалу Антип все места в сестринской исследовал, заглянув, куда только можно, после чего принялся с умным лицом туда сюда вышагивать, пока не остановился на том, что вспомнил о билете. Вытащив билет, Антип присел рядом с Иваном, расположившимся полулёжа на диванчике, и принялся вместе с ним, уже при нормальном освещении, по-новому изучать авиабилет. Правда, новый взгляд и лучшее освещение ничего нового для них не приносит, разве что указанная фамилия пассажира кажется интересной Ивану. - Прямо как имя. - Сделал замечание Иван.
Антип же никак на это не реагирует, а он, будучи сам себе на уме, что-то там про себя соображает. Ну а Иван его спрашивает. - Как думаешь, по какой-нибудь базе данных, его можно отыскать? - Антип же видимо слишком глубоко ушёл в свои раздумья, раз он в ответ с непониманием смотрит на Ивана. Впрочем, он сумел сообразить, с чем к нему обратились. И он после небольшой мысленной паузы даёт ответ. - Не вопрос. - После чего он в поиске и не пойми чего осматривается по сторонам, и не найдя там искомую вещь, начинает хлопать себя по карманам, видимо пытаясь отыскать потерянное там. Но и там, как понимается Иваном, нет того, что Антип ищет. И Иван не выдерживает и спрашивает Антипа, что он ищет.
- Что ищу? - в задумчивости переспрашивает Антип, затем переводит свой взгляд на Ивана и, после небольшого размышления вдруг заводится. - Всё! - подскочив с диванчика, заявляет Антип. - Я так больше не могу. - Говорит Антип, после чего наклоняется к Ивану и добавляет. - Я сейчас мигом слетаю к себе за ноутбуком, - там есть у меня нужные нам программы, - и скоро с ним здесь буду. - И не успевает Иван хоть как-то возразить ему: "Мы же должны придерживаться правила не разделяться", - или хотя бы спросить, зачем ему всё это нужно, как он уже выскочил в двери. И Ивану ничего другого не остаётся делать, как допонять то, что подразумевал Антип под сказанным, - он хочет по базам данных приступить к поискам этого типа, - а затем поудобнее расположиться на диванчике, и не заметить, как уже уснул. Что и должно было произойти, когда с утра всё к этому шло. Ведь он так и не спал после своей ночной смены. А то, что он как все теперь в клинике говорят, всё своё дежурство проспал, то он с этим категорически не согласен, хотя бы по причине того, что его организм чувствует себя не выспавшимся, - а он никогда его не обманывает, - и значит, он как минимум, не всю ночь спал.
Что же касается Гая, то он, будучи уверенным в том, что он здесь не один и если что, то ему есть к кому обратиться за помощью, чувствовал себя не столь угнетённо, как он бы себя чувствовал, находись он на дежурстве один. Правда, осторожность никогда не будет лишней и Гай не сидел на одном месте и старался во всём быть нужным дежурному врачу Макарию. Которому поначалу даже нравилось такое отношение практиканта к своим должностным обязанностям, но после того, как Макарий несколько раз подряд остался в карточных дураках, и всё по причине того, что этот молокосос ему карты сглазил, - и Макарий даже никогда не мог бы подумать, что причиной этого своего неуспеха скрывалась в нём, - то он и послал Гая так далеко подальше, чтобы, говорит, я тебя, гад, оттуда не видеть, ни слышать не мог.
Ну а Гай, видя, что Макарий сейчас находится в столь раздражённом не в духе, не стал уточнять у него, где в клинике находится это самое тихое и закрытое от его глаз место и, положившись на себя, немедленно покинул помещение приёмного отделения и направился куда глаза глядят, по чуть ли не пустынному коридору клиники. И где-то посредине этого коридора, Гая вдруг настигает до потрясения в ногах и ошеломления во всём теле, до чего же страшное по своей сути открытие - да ведь я сейчас оказался в том самом положении, в которое попадают те самонадеянные жертвы, кого по сценарию прописано умертвить. И я сейчас представляю из себя наиболее лёгкую добычу практически для любого. Здесь никого вокруг нет, и не предвидится появиться. - Гай звучно ахнул, и как им ожидалось, в ответ от стен тревожных эхом отозвалось. - А захоти я во всё горло заорать с призывом о помощи, то Макарий с дружками только посмеются в ответ и дальше продолжат играть в карты. - От всех этих мыслей, застывший на одном месте, в момент промокший от страха Гай, начинает в испуге по сторонам озираться. Ну а там, что с одной, что с другой стороны, одна тишь, да с аптекарской чистотой белая гладь, где в конце каждой из сторон коридорного пространства, в ожидании Гая ждёт своя глубинная темнота. Ну а что в ней его ждёт, то кто его знает.
И теперь перед Гаем стоит наисложнейший выбор, в какую сторону пойти, и при этом незамедлительно, а иначе можно и додуматься до того, что уже с обеих сторон ему будет грозить неминуемая опасность. И совсем скоро на него оттуда понесётся что-нибудь эдакое злое и смертельное, от которого и не увернуться, и останется только принять неминуемую смерть, встречая её своей бегущей спиной. И у Гая от отчаяния за такое своё безвыходное положение, на самый краткий момент в голове всё перемешивается, и он в злобе начинает заговариваться. - Ничего нового, и опять всё одно и тоже, как сотни раз проигрывалось в прежних киносценариях фильмов ужасов! У вас что, кризис жанра?! - истерично и на весь коридор громко возмутился Гай и не пойми на кого, принявшись с вызовом озираться по сторонам. - Опять пустой коридор, со звучащей в фоновом режиме тревожной музыкой (здесь Гай слегка сгустил краски, в общем, приврал, чтобы ввести в заблуждение незримых врагов), моргающий свет ламп освещения (а здесь Гай не отошёл от истины, лампы и в правду так моргающе себя вели), и со всех сторон ожидает страшная неизбежность. - А вот последние слова привели Гая в чувства, и он на этом закончил все эти свои исступления, принявшись судорожно соображать, что дальше делать.
- Нужно возвращаться назад. - Живо сообразил Гай, здраво рассудив, что впереди его будет ждать неизвестность, а сзади хоть и рассерженный Макарий, но всё же свой. И только Гай с этим решением развернулся назад, как он к охлаждению этого своего решения, вдруг замечает в этой ожидающей его конечной темноте какое-то движение. Отчего Гай даже вздрогнул и, замерев на месте, принялся всматриваться в эту глубинную темноту. - Вроде показалось. - Гай попытался таким образом себя успокоить. Но куда там, Гай совсем не был уверен в том, что говорил, а сердце в груди так бешено колотилось, что заглушало все звуки вокруг.
При этом любое промедление играет против Гая, с каждой секундой теряющим уверенность и силы. И пока ещё не всё в нём потеряно, он решает, была, не была, сделать марш-бросок. И чтобы никто ему в этом не смог помешать, - а именно он сам, - он тут же, без всякого промедления на обдумывание этого дела, срывается с места и, сломя голову, с устрашающим выражением лица несётся в обратную сторону. И так до тех пор, пока не добегает до той границы коридора, где заканчивается так сказать светлая, освещённая полоса, а за ней начинается та самая тёмная неизвестность, со своими, само собой, жуткими тайнами. И здесь Гай в предощущении чего-то для себя невероятного и по своему немыслимого, зажмуривает глаза и таким образом преодолевает эту границу, за которой находится своё неизвестное. И всё это длится доли мгновения, пока Гай не упирается на вдруг, и чуть ли не в упор прозвучавший голос Макария.
- Ну, наконец-то! - с каким-то прямо сарказмом говорит Макарий и остановленный этим голосом Гай, открывает глаза и видит, что эта неизвестность не такая уж и неизвестность, и если чем она и страшна для него, то только Макарием. И получается, что он сам себе первый враг, раз такое себе на воображал и главное, убедил себя во всех этих своих выдумках.
Макарий же продолжает свою назидательную, с какими-то прямо необоснованными для Гая претензиями речь. Я, дескать, тебя отпустил не для того, чтобы ты отлынивал от своих должностных обязанностей, а чтобы только взбодрился на свежем воздухе. Ну а то, что он в порыве эмоциональной импульсивности не так корректно и неоднозначно для понимания выразился, то надо понимать, что не всё что сказано твоим руководителем, нужно принимать буквально. А нужно отстояться в стороне и как следует подумать над сказанным руководством, и при каких обстоятельствах всё это прозвучало, и лишь тогда делать выводы. А без должного понимания своего руководства и стоящих перед ним задач, будет сложно работать в одном коллективе. В общем, Макарий начал за здравие, а закончил на угрозах.
И хорошо, что Макария и значит Гая, ждали неотложные дела в приёмной, а иначе бы Гай сморозил очередную глупость, указывающую на его непонимание своего руководства. Гай хотел с ёрничать и как в одном из фильмов задаться глубоким вопросом. - А как тебя ещё понять-то, если ты меня в самые дальние дали посылаешь? - Но Макарий своей отправкой Гая в приёмное отделение: "Давай шустро в приёмную, тебя там ждёт сюрприз!", - предупредил все эти действия. И не успел по-особому, по нервному заинтригованный Гай: "Вот оно, начинается", - навести у Макария справки по поводу этого сюрприза, к которому он не только не готов, но и не желает его, как тот, перетасовывая в руках карты, скрывается по направлению ординаторской, где он намерен качественно переломить для себя сложившуюся тенденцию к постоянным проигрышам.
Да и, вообще, как он может его, ещё не обстрелянного практикой новичка, один на один ставить перед лицом этой самой практики, где даже самые лёгкие и с известными ему болезнями больные, представляют для него неиспытанное испытание. Из которого он точно не знает, кто выйдет безболезненно для себя. Но возмущайся не возмущайся, и даже негодуй на Макария, всё бесполезно и Гаю так или иначе, а всё равно придётся идти.
И Гай, проводив спину Макария до дверей ординаторской, переводит свой взгляд в сторону приёмной, задерживает свой взгляд на открытом дверью проёме, ведущим внутрь приёмного отделения, в котором его может ждать всё что угодно, даже если бы он мнительно не ожидал для себя сегодня особенных встреч, и тяжко выдохнув, неспешно направил свой ход туда. Что ему думалось и размышлялось на пути к приёмному отделению, он и сам, наверное, не скажет, - от повышенных ожиданий и переживаний у него в голове стоял один сумбур, - и единственное, что чётко в нём запечатлелось, так это то чувство, с которым он преодолел последний рубеж, разделявший его и ожидавший его в приёмной сюрприз. В этот момент в Гае всё обмерло и заодно замерло в ожидании самого страшного, и этот последний шаг он сделал уже задереневшими ногами.
И вот этот последний шаг сделан и Гай, зайдя в приёмную, сразу начинает поиск того сюрприза, который по словам Макария, его здесь должен ждать. Но он к своему непониманию Макария, ничего такого неожиданного не видит, и здесь всё как обычно, и все кто должен быть, находятся на своих местах. Вон за столом сидит дежурная медсестра и возится с журналами, неподалёку от неё, на кушетке, сидит в ожидании её решений Вера, а дальше ...- Вот чёрт, Вера? - Гай, как будто очнувшись от сна, от осознания увиденного вдруг звучно выдохнул, округлил глаза и уставился на уже на него смотрящую, и после этой его реакции, заулыбавшуюся Веру. При этом Гай не сразу и понимает, почему он так поначалу заторможено отреагировал на появление Веры. Как будто её здесь присутствие уже было предопределенно его сознанием.
Впрочем, у Гая сейчас нет времени на поиск ответов на эти вопросы, а нужно собраться со своей растерянностью и хотя бы не выглядеть болваном в глазах такой бледной Веры. Да и к тому же медсестра на удивление оказалась любопытной и во все глаза на него теперь смотрит и ждёт продолжения проявления этих его затруднений. Ну а Вера не удержалась и обратилась к Гаю с вопросом. - И что вас так удивило, что вы так на меня реагируете? - спрашивает Вера и так внимательно на него смотрит, что у Гая от волнения слова начинают, затекая слюнями, застревать во рту. А тут ещё эта любопытная медсестра, своим упорным вниманием к нему, прямо-таки напрашивается на самые под рукой у Гая находящиеся и такие далёкие для адресантов слова, выражающие всю степень нетерпения видеть такое явное вмешательство в не касающиеся их дела.
- Рот для начала закрой, любопытная Варвара ("А ведь её и в правду зовут Варвара, бывают же совпадения", - удивился такому совпадению Гай), а то в него лишнее втянешь и от всех этих знаний располнеешь чрез меры. Так что, как следует, подумай, прежде чем раздуваться от самомнения. Ведь ты, как я понимаю, ещё не готова идти на такие жертвы ради других. - Вот с этого зубоскальства начал бы Гай, если бы не был научен недавним, произошедшим в коридоре, опытом - не следует так спешно делать и озвучивать свои выводы. Ну а что касается Веры, с её вопросом, то Гай умело обходит его, задав ей свой контр вопрос. - Обо мне давайте поговорим потом, если вам ещё об этом поговорить захочется, а сейчас всех нас (это был явный отсыл к любопытной Варваре) интересуете только вы. Что вас привело сюда? Что с вами случилось?
- Столько сразу вопросов. Дайте подумать. - С лёгкой долей иронии проговорила Вера, чей бледный вид мало соответствовал её задорному настроению. Что также заметила и Варвара, для которой делать из всего скорые выводы была профессиональная привычка. Что при исполнении ею своих служебных обязанностей приветствуется и временами незаменимое качество, но только не нужно так демонстративно, через лёгкую усмешку, делать такие выводы насчёт того, что не относится к её должностным обязанностям.
Вера между тем и не думает думать, а сразу даёт ответы. - Привело меня сюда уж точно не моё желание. Хотя встретив вас, я теперь думаю, что тут без вмешательства судьбы не обошлось. Ну а если надо конкретики, то вот. - Здесь Вера выставляет вперёд свою правую ногу, затем наклонившись к ней, подтягивает вверх брючину джинсов и с лодыжки её ноги на Гая смотрит россыпь вкраплений алмазов. А если не так художественно, то вкрапления из простого стекла. Ну а Гай, мгновенно сопоставив те события в баре с брошенным взъерошенным типом бокалом и увиденным, в момент закипел и захотел поговорить на кулаках с этим негодяем.
- Стоило только надеть юбку и сразу такая неприятность. - Как бы оправдываясь, заговорила Вера. - Я попробовала сама вытащить осколки, но только часть сумела вынуть. Только те, которые глубоко не вошли. А с этими прям беда. Да такая жгучая, что уже ждать до утра не было никакой мочи. - С жалостливой улыбкой проговорила Вера.
- Я всё понял. - Сказал Гай и тут же мотивируще на действия посмотрел на Варвару, которая насчёт того, чтобы быстро соображать и должно реагировать на предъявляемые к ней требования, конечно, молодец. И она больше не сидит и не ловит каждое слово из этого их интересного для неё разговора и бросается готовить всё, что необходимо для того, чтобы Гай, вооружившись всеми средствами оказания помощи пострадавшей, подошёл и оказал ей эту помощь.
Ну а так как этот случай, как это сразу же определил по Вере Гай, не простой, и требует от него особого внимания и концентрации сил, то он, склонившись перед ней на колени и, с особой осторожностью взяв её за лодыжку ноги, принялся изучать этот проблемный участок. Вере же от волнения не молчится и она, стараясь себя подбадривать, пытается шутить.
- Доктор, скажите мне только честно, я ходить смогу? - Гая же ещё практически никто на полном серьёзе не называл доктором, и он уже от одного этого мог головой закружиться, а тут на него ещё возлагают столько надежд и не просто обычный человек, а такой человек, оказать кому помощь, можно было только мечтать, и тут без лёгкого, со звёздочками перед глазами, умопомрачительного головокружения не обошлось. И Гай даже оказался в полуслове оттого, чтобы предложить Вере своё плечо и даже руки, если у неё возникнет желание в своём передвижении отдохнуть ногами.
И хотя Гай удержался от всех этих назревших в его голове предложений, он всё же не удержался от того, чтобы как обычно не ляпнуть двусмысленную глупость. - Надеюсь. - Сказал, не подумавши Гай, и сразу, как только Верина лодыжка ноги вздрогнула, кроме того, что догадался, что Вера побаивается и старается храбриться, также понял, что не то сказал. Ведь от него ждут не его надежд, которое подразумевает это озвученное им слово, а он должен во всём высказывать уверенность и убедительность своих действий, и тем самым уже вселять уверенность в своих пациентов. И хорошо, что Гай быстро сообразил об этом и себя поправил. - Надеюсь(!), что вы в меня верите. А что насчёт, ходить, то нет причин для беспокойства. - А тут как раз Варвара уже всё что нужно для того чтобы провести эту мини операцию приготовила.
И Гай, ответно посмотрев в трепетно на него смотрящие глаза Веры, отчего его переполнило к небесам воспаряющее чувство, берётся за своё дело, которому его обучали на стольких курсах медицинских институтов, а вот как, то это сейчас и выяснится. Ну а дальше для Гая всё как в тумане, и о чём он, даже при внимательном, ещё при памяти рассмотрении, в точности всё как было и не вспомнит. И можно только гадать, чем для него этот временной отрезок стал (и понятно, что он и не смог отследить, сколько времени он занимался лодыжкой Веры, вынимая из неё осколки), минутами славы или же профнепригодности. Но ему на тот момент это всё было совсем неважно, когда Вера с такой благодарностью смотрит на его руки, перевязывающие бинтом лодыжку (Варвара была строгим взглядом Гая отстранена в сторону от этих своих обязанностей).
Ну а когда наступил тот самый кульминационный момент, когда уже сам Гай был готов лицом к лицу встретить благодарный взгляд Веры, которая за всё время его операции по извлечению осколков стекла из ноги, ни разу в жалости к себе от боли не вскрикнула (тогда бы Гай не знал, чтобы он тому гаду при встрече сделал - а это самая страшная угроза из существующих угроз), как к полной для него и он надеется, что и для Веры неожиданности, в приёмном отделении, как уже можно было догадаться, травмпункта, собственной персоной появляется Макарий. И при этом с таким довольным видом, как будто не его подчинённый оправдал возложенные на него Макарием надежды, а он буквально только что, наконец-то, через колено сломил сопротивление судьбы и всех в ординаторской оставил в дураках. И как можно догадаться, то не с помощью карт.
Макарий же, за чьей спиной держится один из верных ему санитаров (в клинике подчас случаются такие эпизодического характера ситуации, что не всегда хватает личного мужества, чтобы противостоять ударам судьбы, которые, как правило, обрушиваются на врача по вине его неуживчивого характера - в основном врач не может мирно ужиться с самим собой, что и влечёт всё остальное), с ходу ошеломляет Гая своим нестерпимым для Гая заявлением. Которое Гай в деталях не разобрал, но если общих словах, то оно сводилось к тому, что Макарий не сомневался в нём, хоть всё держал под контролем и заранее убедился, что случай не сложный и он справится. И, конечно, Гай ни единому слову Макария не поверил, ну а то, что для этого имеются в наличие косвенные доказательства, - Макарий, прежде чем послать Гая в приёмную, всё же там был, на это наводят его слова о сюрпризе, - то это для него не имеет никакого значения. И всё зависит от того, как Вера на всё это, или точнее, на него посмотрит. Ну а Вера благодарно на него смотрит, и значит, с этим Макарием всё ясно - решил чужими руками жар из печи загребать.
Впрочем, Макарий и не настаивает на особенных для себя преференций со стороны Веры, за свой особый вклад в её выздоровление, - мол, это только благодаря моему умелому наставничеству, этот совсем зелёный врач, сумел так отлично вам оказать врачебную помощь, а находись я здесь при нём, то вы бы никогда не решились прибегнуть к помощи не профессионала (только вам, всеми уважаемый доктор, я готова вверить свою жизнь и судьбу) и не доверились новичку, - и он сразу идёт к Варваре и не без некоторого позёрства перед Верой и Гаем, запрашивает у неё информацию обо всех ожидающих его, не в пример этому, сложных случаев обращения людей со своим организмом.
Гай же, получив от Макария не особенно скрываемый намёк на от ворот поворот, естественно не может не воспользоваться представившейся возможностью, предложить свою руку Вере. На которую она, оперевшись, выходит вслед за Гаем в вестибюль больницы. Ну а так как первые после операционные шаги, независимо от сложности операции, всегда нелегко даются, то они слишком далеко от приёмного отделения не ушли, а чуть ли не до первых кресел, куда вскоре Вера и поместилась сопровождённая Гаем.
Здесь Вера перво-наперво выдыхает и, с задорной улыбкой посмотрев на Гая, многозначительно говорит. - Ух. - Ну а Гай мигом смекнул, что это её "Ух" значит. Ведь у него в ответ то же возникло своё "Ух", от которого у него всё внутри сердечно заклокотало. И понятно, что тут слова не нужны, чтобы ей на это ответить, будет достаточно с такой же улыбкой на неё посмотреть. И Гай так ей отвечает, что самому становится жарко, а что говорить о Вере, которая даже раскраснелась и, чтобы скрыть эту свою неловкость, вначале попыталась остудить себя взмахами своих ручек, а когда это не принесло особого успеха, то она со вздохом сказала, как здесь жарко.
Ну а Гай сегодня какой-то особенно сообразительный и он с полуслова Веру понимает. - Я мигом. - Заявляет Гай, нащупывая в кармане мелочь, и уносится скорым шагом до автомата с газированной водой. Там же, у автомата, он к своему удивлению обнаруживает человека и при этом не простого, а затрудняющегося со своим выбором. А это и в обычных случаях с трудом воспринимается теми людьми, чьё бесценное время этот гад своим бездумным поведением тратит, а когда ты, как Гай, по-особенному торопишься, то воочию убеждаешься, как коротко расстояние от твоей любви к одному человеку, до твоей ненависти, уже к это падле, которая уже весь твой мозг вынесла своим бестолковым недоразумением, и не умением сосуществовать с тобой в одном обществе.
- И только попробуй мне сказать, что нужно быть терпимей к чужим нуждам людей. Да я тебя сейчас же в автомат головой закатаю. - Уже из последних сил держится Гай, безуспешно сверля своим взглядом этого никого кроме своих нужд незамечающего гада. Ну а этот гад, как будто специально, - заметил, как выходит из себя стоящий за ним тип нетерпеливой и нетерпимой к ожиданию наружности, и решил ради своего эгоистичного смеха его ещё больше помучить, - роняет было приготовленную мелочь на пол. И теперь пока он нагнётся, пока соберёт всю эту разлетевшуюся мелочь, где одна монетка обязательно закатится в трудно достающееся место, под автомат, а некоторые монеты будут проявлять упорство и не браться с пола, то с ума от злости можно сойти. И при этом этот гад так собой загородил автомат, что через него не переберёшься и раньше его не обслужишься у автомата. И Гаю ничего другого не остаётся делать, как бросится помогать собирать монеты.
Ну а этот, до чего же коварный тип, у которого, скорей всего, в жизни и радости нет другой, как таким не спешным способом изводить людей спешащих, начинает благодарить Гая за его не равнодушие к посторонним людям, а при этом, гад, так и не сводит своего цепкого взгляда с рук Гая, опасаясь, как бы чего тот от него не утаил из подобранного. И как-то даже неудивительно, что когда они поднялись на ноги и этот гад пересчитал собранные монеты, то он не досчитался пару монет.
- Может, под автомат закатились? - высказал дальновидное предположение этот гад, при с подозрением смотря не на автомат, а на Гая. И Гай, предчувствуя к чему и куда могут завести все эти поиски, добавляет из своего кармана недостающую сумму и только после этого он получает возможность купить для Веры воды. После чего Гай слегка успокаивается и отправляется обратно к Вере и всё под внимательным взглядом этого врага рода человеческого, а в частности, людей в белых халатах. - Им значит, в этих стенах, везде без очереди вход заказан, а остальные, так сказать, подождут. Так пусть на своей шкуре ощутят, как это ждать кого-то, кто так безгранично и главное, неспешно, пользуется своей привилегией, не стоять в очереди. - Что-то подобное мыслилось в глазах совсем не гада, а так, всего лишь человека слегка злопамятливого и очень мстительного.
Между тем, когда Гай вернулся обратно к Вере, то его ждал очередной и на этот раз крайне для него неприятный сюрприз - Вера была не одна, а рядом с ней не просто крутился тот верный Макарию санитар, а он с воодушевлением и жестикуляцией рук что-то такое ей рассказывал, и как показалось Гаю, то пытался развеселить Веру. Ну а для чего это ему было нужно, то совсем не трудно догадаться - оказаться среди тех, кто в единственном числе будет Вере рассказывать смешные истории. И, конечно, Гай, у которого быть может, имеются на этот счёт совершенно несовместимые с планами этого верного санитара планы, такое потерпеть не может. Да так нестерпимо, что он чуть было банку воды для Веры не раздавил в руках. Но сдержался и, крепясь всем собой, подходит к Вере, где вручает ей банку с водой, а затем суровым и вполне читаемым взглядом смотрит на этого балабола, - тебе не кажется, что ты здесь третий лишний. - Но тому совсем не кажется, а даже наоборот, им считается, что без него тут никак не обойдутся, и все умрут от тоски и скуки. И он, мотивированный этими своими соображениями, к которым так же добавляется его желание затмить собой Гая, не только добавляет художественных красок к своему, как понял Гай, героическому рассказу, а он начинает такое заворачивать, что и перебить его не смеешь, так всё это невероятно звучит.
И если не вдаваться в частности и детальный разбор всего им рассказанного, то общий смысл его спитча можно свести к тому, что на таких как он, винтиках врачебной системы, держится чуть ли не всё, и само собой, всё умение оказать врачебную помощь врачебного персонала, который без них как без рук. Где он вначале всех огорошил цитатой кого-то из великих: "Великое берёт начало с малого", - затем его уже и не остановить.
- И чтобы стал делать тот же хирург, - с таким напором начал говорить верный санитар, уперевшись взглядом в Гая, что тот оторопел, не понимая, что от него сейчас требуется, ответить на этот вопрос или это всего лишь предисловие к дальнейшему повествованию. И Гаю скорей всего повезло, так как буквально сразу выяснилось, что верный санитар не задавал вопрос, а это у него такой своеобразный подход к невнимательным слушателям, которых он в один такой момент мобилизует на внимание к себе.
Между тем верный санитар продолжает свой рассказ, - если бы ему на его просьбу вовремя не подали скальпель, тампон или зажим. Полез бы их искать по операционной, где он ничего и не знает, где, что находится. А драгоценное время между тем упущено. Ну а если бы ему вдруг попался могучего телосложения такой пациент, у которого была крайне отрицательная, до аллергии реакция на болеутоляющие, и его нужно было бы резать по живому. То представьте, чтобы случилось на операционном столе, когда этот пациент с корнем бы вырвал стягивающие его ремни и с намерением поделиться своей безумной болью, схватил за горло хирурга, с кем он оставался в операционной один на один. Сами понимаете, что ничто бы не спасло хирурга, не окажись рядом с ним, может и не такой как он дельный специалист ... - здесь с помощью глубокомысленной паузы, верный санитар скромно умолчал своё героическое присутствие и участие в деле спасения хирурга, - но без него бы он сейчас вместе с тем без башенным типом лежал в реанимации. Вот то тоже. - Сделав итоговый вывод, победоносным взглядом посмотрел верный санитар на этого в подмётки ему не годящегося Гая. Ну а Гая на этот его выпад есть свой контр аргумент.
- Ты разве ничего не слышишь? - приглушённым голосом говорит Гай. И своим загадочным вопросом вгоняет в непонимание верного санитара, которому ничего в голову не приходит, кроме как развести руками. Ну а Гай его тут же добивает. - А вот я слышу, как Макарий в злобе исходит, в поисках того зажима, с помощью которого он тебя хочет придушить. Хотя я не понимаю, зачем так волноваться, когда у него для этого всё при себе есть. Кулаки-то у него за здорово живёшь. - Сказал Гай, с вызовом посмотрев на верного санитара, которому вдруг стало бледно и не по себе.
И этого оказалось достаточно, чтобы верный санитар в бледности вздрогнул и, самонадеянно предположив, что он не прощается, - я, говорит, не прощаюсь, - покидает их, направившись в сторону приёмного отделения. Ну а чтобы ему было сподручнее что ли идти, Гай, глядя ему в спину, посылал ему зрительные посылы, которые на ментальном уровне должны были подгонять его. - Что б земля у тебя под ногами горела. - Что-то примерно такое высматривалось во взгляде Гая.
Когда же верный санитар скрывается за поворотом, Гай переводит свой ещё наполненный нехорошими мыслями взгляд на Веру и к своей полной неожиданности натыкается на её обращённое к нему лицо. И Вера не просто смотрит на него, а она как кажется Гаю, понимающе на него смотрит, и от этого своего понимания его, с долей укора улыбается. - Ай, яй, яй, молодой человек. Я-то думала, что буду вызывать у вас только хорошие чувства, а вы вон как меня подвели своим поведением. - Так и говорит взгляд Веры. И Гай, видя всё это, теряется, и не знает, что в своё оправдание и сказать - то, что его вывел из себя тот тип у автомата, не убедительно. И хорошо, что Вера в отличие от него всегда найдёт у себя несколько не лишних слов.
- Он лгун. - Сказала Вера, кивнув в ту сторону, куда ушёл верный санитар. Чем ни мало удивила Гая, ничего подобного уж точно не ожидавшего от неё услышать. - И он не из тех лгунов, кто из корыстных побуждений искажает истину, а он особого рода, уверовавший в эту свою жизненную необходимость лжец. Для него его ложь есть потребность его духовной составляющей организма, которая испытывает недостаток самосознания, которое как раз даёт вера. Вот он и врёт, чтобы таким образом восполнить своё я этой одухотворённой верованиями субстанцией. Он своего рода энергетический вампир, единственно, что питающийся иного качества энергией.
- Вы столько необычного знаете. Прямо мистика какая-то. - Как мог отреагировал Гай, не зная что и подумать. Ну а Вера продолжает его удивлять. И она со странным взглядом, очень внимательно посмотрев на Гая, как будто прямиком из души проговорила. - Ничего мистического, просто более глубокий и осознанный взгляд на окружающий мир, позволяющий по-иному и в других красках увидеть твоё существование, называемое жизнью. К тому же я о лжи и коварстве всё знаю. Ведь та самая Ева из рая, моя прародительница. - И теперь так на Гая сковывающе сознание, завораживающе смотрит, что Гай начинает терять себя в этом вакууме пространства, в которое его погрузила не сводящая с него своего пронзительного взгляда Вера. И уже впору кричать караул, а то так от недостатка кислорода, который и забыл вдыхать, можно обесточить себя и потерять сознание.
Но всё хорошо для Гая разрешилось, и Вера его отпустила, приложившись к банке с водой. Ну а Гай, получив передышку, перво-наперво полной грудью вздохнул, а затем, чтобы так сказать, дать себе время на сбор мыслей, задался вопросом. - И много таких, в ложь верующих людей существует?
- Больше чем хотелось бы и нужно. - Сказала Вера, задумавшись над чем-то. И вслед за ней и Гай уже было собрался также о чём-нибудь задуматься, как вдруг Вера резко взбадривается и, повернувшись к Гаю, спрашивает его. - Так что, хочешь научиться видеть окружающий мир, также как я его вижу? - И, конечно, Гай ничего так не хочет, как посмотреть на мир одним взглядом с Верой, даже если она под этим своим предложением имела нечто иное. И скорей так оно и было. Так как Вера для начала предлагает Гаю сосредоточить своё внимание...- Смотри прямо, на холл у входа в больницу. - Говорит Вера, переводя всё внимание Гая прямо перед собой, только в дальние дали. Ну а там в это время не просто пусто, а по своему скучно при виде зевающего от тоски смертной, охранника на пункте пропуска незваных посетителей больницы.
- Всё запомнил? - сбоку до Гая доносится голос Веры, и Гай кивает в ответ. После чего звучит многообещающая команда: "А теперь закрой глаза", - которую Гай выполняет беспрекословно и начинает в волнении ждать чего-то более впечатляющего, чем просто слова. Но ничего кроме тёплого дыхания в ухо со стороны Веры не происходит и Гай уже начинает терять терпение. Но тут вдруг его локоть руки так резко хватается скорей всего Верой, а больше и некому, и Гай, рефлекторно дёрнувшись, ничего не понимая, резко открывает глаза. Где видит сидящую в профиль к нему Веру, смотрящую вперёд, в сторону главного больничного входа. Гай в тот же момент поворачивается туда, куда она смотрит, и видит, что у пропускного пункта с охраной остановился некий человек и ведёт с охранником о чём-то разговор. Но на этом всё, что успевает сделать Гай, так как он хватается рукой Веры и со словами: "Мы должны немедленно уходить", - утягивается ею в ближайший коридор, где можно укрыться.
И вот они оказываются на одной из лестничных площадок и это место расположения имеет свой очевидный плюс перед прежним местом только в глазах Веры, тогда как для Гая всё это не очевидно, и он пока что совсем не понимает, зачем нужно было так спешить (а вот задаться вопросом, как так Вера быстро пошла на поправку, он как-то не подумал). И поэтому он смотрит на Веру и ждёт объяснений.
- Он не должен меня видеть. - Приглушённым страхом голосом говорит Вера, поглядывая в сторону коридора, откуда они сюда пришли. Ну а ответная реакция Гая ожидаема. - Почему? - спрашивает Гай, уже готовый проявить чудеса мужества, и не только в беге. На что Вера уже со своей стороны не проявляет никакой креативности и говорит именно то, что обычно говорят при таких обстоятельствах нахождения. - Я сейчас об этом не могу сказать. - Говорит Вера. - Но он очень опасный человек и будет лучше, чтобы он нас вместе никогда не видел. - И хотя Гай и сам не испытывает особого желания видеть того, по словам Веры, опасного человека, всё же он не потерпит, чтобы тот встал между ним, не менее, а может даже и более опасным человеком, и Верой. И Гай со всей своей решительностью высказывает Вере свою непоколебимость, отстаивать своё право вести себя так, как ему, а не тому опасному типу хочется.
- Ну и пусть. - Многозначительно и с упорностью упрямого человека, несколько по-детски заявляет Гай. Вера в ответ внимательно на него смотрит и, улыбнувшись этой его простодушности, говорит. - Оно, конечно, пусть. Но лучше с умом и не нарываться. А так как он нас вместе не видел, то вам молодой человек, ничего не грозит. - Вере после этих своих слов, ещё бы потискать этого молодого человека за чуб и тогда вообще вышла бы сказка. Но она удержалась от этого и с серьёзным видом спросила Гая. - Через запасной выход проведёте меня? - И что спрашивается, мог ещё сказать в ответ на этот её вопрос Гай, кроме как: И всё?
- Если даёте слово, держаться подальше от ненужных вам встреч, то не всё. - Улыбнувшись, сказала Вера. Гай в ответ немедленно и главное согласно трясёт головой. И Вера достаёт из кармашка своей куртки небольшой, в изящном кожаном переплёте блокнотик. Затем раскрывает его, задумчиво в него смотрит, как будто там перед ней представился список её дел на всю будущую неделю, и наконец, принимает решение - она вынимает из обложки блокнота визитку, затем достаёт ручку и на обратной стороне визитки записывает телефон.
- Когда ожидать вашего звонка. - Протягивая визитку Гаю, спрашивает его Вера. Ну а Гай не удержался оттого, чтобы тут же начать изучать цифровую комбинацию, из которой состоял номер телефона Веры. Что не просто глупое, а вообще никак необъяснимое занятие - вот что может дать эта комбинация цифр тому же Гаю, кроме того, что она по себе уже есть?
Гай же, услышав этот вопрос Веры, делает глупое лицо, с которым не только он, а все имеющие мысли люди всегда соображают, - умные мысли сосредотачиваются в голове размышляющего человека и тем самым выдавливают собой всю имеющуюся в нём глупость (хотя это не совсем глупость, а просто несвоевременные и не к месту мысли), которая и проявляется на лице в таком виде (всё в этом мире взаимосвязано, особенно если это сообщающиеся сосуды), - и быстро там про себя обдумав, даёт ответ: "Прямо сейчас", - и набирает её номер. После чего следует сигнал вызова, донёсшийся из кармана куртки Веры, которая весело отреагировав на звонок: "Подождут", - переспрашивает Гая: "А когда ждать следующего?".
- Сегодня будет не рано? - отключив вызов, спрашивает Гай.
- Если по-другому отвечу, то нет. - Усмехнувшись, сказала Вера. Чей ответ совсем не понравился Гаю, даже заподозрившему, что и данный ею телефон может быть не её, а её страшно одинокой подруги, которая одинока оттого, что очень страшная и поэтому готова хоть с кем познакомиться. Но Гай так далеко не сумел заглянуть, так как Вера его поторопила к выходу. И Гай, откинув все эти мысли в сторону, выдвинулся провожать Веру к запасному выходу. И учитывая сложившуюся ситуацию, где им нужно было так дойти до запасного выхода, чтобы не попасться на глаза тому опасному незнакомцу, они добирались до него не простым шагом, а с выглядываем из-за угла коридоров и перебежками через открытые пространства всё тех же коридоров. Что необыкновенно бодрит и веселит.
Так что когда они прибыли к запасному выходу, то настроение у них было на подъёме и расставаться совсем не хотелось, особенно Гаю. Но они добирались до этого места не для того, чтобы не расставаться, а как раз наоборот, так что сожаления пришлось придержать при себе и Вера, приложив палец к губам, загадочно улыбнувшись, тихо говорит: "Обо мне молчок", - и, не давая Гаю шанса на любого рода ответное движение, ускользает от него в вечернюю темноту улицы.
Гай же ещё какое-то время стоит и вглядывается в темноту, куда скрылась Вера, и как только последняя шумная связь с ней, в виде шума шагов, оборвалась, он разворачивается, и с желанием выяснить, кто это такой приходил к клинику, направляется к посту охраны. Правда там ему ничего особенного не удалось выяснить. Этот вечерний посетитель, по словам охранника, интересовался, кто из врачей сегодня ведёт приём.
- И что ты сказал? - в некотором запале спросил Гай. И тут же получил то, на что напрашивался. - Правду. - Дерзко ответил охранник. Ну а дальше уже не имело большого смысла его спрашивать. Охранник, как человек, чья профессия мало вызывает уважения, - вот сынок будешь плохо учиться, - нередко не ставил охрану в пример чей-нибудь недовольный отец, - то как этот придурковатый дядя будешь стоять на входе и свою недовольную морду воротить от людей, - и он всегда находится под прицелом недовольных взглядов, - наверное, от большого ума у него так рожу распёрло, - рефлекторно занял оборону и от него ничего толком не добьёшься. И Гай решил, пока его не позвал к себе на выручку Макарий, сходить проведать Ивана с Антипом.
- Удивлюсь, если они ещё не спят. - Сказал Гай, направившись по направлению сестринской, где расположились Иван с Антипом. А вот что удивительно на самом деле, то почему Гай при всей своей жажде к знаниям и связанным с этой его характерностью любопытством, так до сих пор не задался прямо так и просящихся на язык вопросов: А кто собственно этот, как его назвала Вера, опасный тип? Какая существует связь между этим опасным типом и Верой? И что, собственно, ему было нужно?
Но ни одним из этих вопросов не задался, а как шёл с довольной улыбкой, не выпуская из лежащей в кармане руки визитку, так и не унывал, пока не прибыл в конечный пункт назначения. И вот было его удивление, когда его пророчество сбылось только частично - Иван без задних ног дрых, тогда как Антип возился с откуда-то появившимся ноутбуком.
И хорошо, что Гай не успел задаться вопросом: "Откуда взялся ноутбук?", - ответ на который ему однозначно не понравился бы и вслед за этим пошло одно расстройство. - Я-то так на них рассчитывал, а оно вон как всё трагично. Один спит так, что его не добудишься, а второй и не пойми где, пропадал. А если бы тот опасный тип нас с Верой подловил, то к кому мне обращаться за помощью? - начал бы причитать Гай и ещё больше себя расстраивать. А так его Антип сходу воодушевил своим открытием и он не стал задаваться этими ненужными вопросами.
- Я пробил по базам данных наш объект поиска, - сказал Антип, привлекая к себе Гая, - по нему есть пару совпадений.
- И что говорят эти совпадения? - спросил Гай.
- О многом. - С довольным выражением лица сказал Антип.
- А конкретно. - Спросил Гай.
- У нашего объекта широкий выбор кем быть. - Заговорил Антип, начав манипулировать мышкой. - Он может быть, как человеком во многом успешным и состоятельным, и значит, для многих желанным в любом своём качестве - либо живым, либо мёртвым. - Антип увеличил карту на экране монитора ноутбука, где перед Гаем предстал один из престижнейших районов города. Антип же убедившись в том, что Гай всё, что нужно на карте увидел, с помощью тех же манипуляций мыши перемещает область рассмотрения карты на её и окраины города. - А может оказаться человеком счастливым, которому не нужны все эти достижения цивилизации и он рай и в шалаше может найти.
- Как я понимаю, мир и наша жизнь в нём, как минимум, неоднозначна и двояка, и для каждого его жизнь не предопределена и впереди ждёт не одна дорога. - Предположил Гай.
- Верно, понимаешь. - Сказал Антип. - А хочешь на себе проверить? Я мигом пробью по базе. - Вдруг загорелся Антип.
- Я не тороплюсь к таким знаниям, А вот ему, - Гай кивнул в сторону спящего Ивана, - они не помешают. - Ему? - посмотрев на Ивана, многозначительно улыбнулся Антип и тут же склонился к ноутбуку, где с помощью несколько кликов можно всё твоё прошлое выяснить и будущее спрогнозировать. - Давай, говори его инициалы. - Спрашивает Антип и, получив от Гая только две третьих из полного имени Ивана инициалов, начал вбивать их в свой поиск. И как результат, большой массив выходных данных. - Сам понимаешь, большой разброс вводных данных, вот и результат. - Сказал Антип. Но Гай и не ожидал от него чего-то особенного, а так лишь, забавы ради, откликнулся на его предложение поискать людей с такими же выходными данными.
- Есть ещё что-то? - спросил Гай, видя, как незаконченно на него смотрит Антип. И Гай угадал, у Антипа есть ещё что-то. - Правда, ничего особенного. Я также выяснил, где приобретался этот билет. - Сказал Антип.
- Да? И что это нам даст? - спросил Гай.
- Пока не знаю, но что-то мне подсказывает, что даст. - Сказал Антип, открывая страницу с сайтом компании по продаже авиабилетов. И стоило только Гаю бросить взгляд на экран ноутбука, откуда на него смотрел один в один изображённый на визитке логотип компании, как его руке, сжимающей визитку, стало до огненного жарко, а сам он прочувственно понял, что Антипу его интуиция очень верно подсказывает. И он достаёт из кармана визитку и протягивает её Антипу. Антип берёт её, смотрит и, вернувшись взглядом обратно к Гаю, спрашивает его:
- И откуда она у тебя?
На что Гай вопросом на вопрос отвечает. - А ты веришь в совпадения?
- Уку. - Мотает в ответ головой Антип.
- Вот и я. - С горечью сказал Гай.
- И что из этого вытекает? - спросил Антип.
- Много чего. - Задумчиво проговорил Гай, памятливо обратившись ко всему с ним за сегодня произошедшему. И только теперь Гай начал задавать себе накопившиеся вопросы. Но только задавать, а вот ответить ему на них не дал требовательно прозвучавший звонок его телефона. И только Гай с недовольной гримасой лица приложил его к уху, - звонил верный санитар, и Гай решил, что тот решил ему таким образом отомстить, - и собрался было с недовольничать в трубку: "Что ещё?", - как верный санитар своей в возбуждении спешкой, все эти его намерения перебивает: "Ты где пропал?! Поступил "тяжёлый", и Макар беснуется!". И Гай тут же обо всех своих неприязнях забыл и, перепрыгивая через ступеньки лестницы, уже летит в приёмное отделение.
Где, как оказывается, не столь всё трагично, и Макарий не бросается его тут же руками душить, пытаясь выяснить, где он, само собой подлец и сачок, столько самого нужного для них времени пропадал, а зафиксировав для себя его прибытие, тут же переправляет его к каталке, с расположившемся на ней, с колото-резанными ранами человеком. - Варвара пока занята, ты пока собери все необходимые о нём данные. В общем, расспроси, что почём. - Сказал Макарий, скрывшись в операционной.
Ну а эта задача вполне по плечу Гаю, как ему кажется. И так это ему кажется, пока он с папкой в руках и более чем самоуверенным видом не подходит к лежащему на боку, спиной к нему, поступившему пациенту.
- Ну и что тут у нас? - присев на стул рядом с каталкой, по хозяйски задаёт вопрос спине пациента Гай, по своей самоуверенности совсем забывший, что тот может быть не просто так спиной и на этом боку к нему лежит, а это всё связано с тяжестью полученных им ранений, где ему и шевелиться, и поворачиваться никак нельзя. А тут к нему так обращаются, и он как человек может быть крайней степени учтивый и вежливый, естественно не может вести беседу, находясь спиной к собеседнику и, несмотря опасность обильного кровотечения, вынужден развернуться к собеседнику лицом. А как только он развернулся к Гаю лицом и тот его увидел, то уже за Гая стало тревожно - так он в своей бледности потерялся и заодно забыл, зачем сюда присел. А причиной всему этому послужило то, что он узнал в этом человеке того самого типа на входе в клинику, о котором Вера говорила, что он опасный тип и просила его держаться от него подальше. И как понимается Гаем, то его здесь появление совсем не случайно, и это как-то всё связано с ним. Но как, то на этот вопрос он пока ответа найти не может, как и на то, что теперь ему делать и что отвечать, если тот его спросит о Вере.
И как оно обычно бывает, стоило только Гаю так затрудниться насчёт себя, как этот опасный тип, вытянув руку из под себя, начинает пальцем руки подзывать его к себе. И Гай вынужден подчиниться своему врачебному долгу и наклониться к опасному пациенту, который просит его о помощи.
- Слушай, - охрипшим голосом шепчет Гаю опасный пациент, - за меня, как я ещё рассчитываю, дома волнуются, - усмехнулся опасный пациент, - и поэтому нужно их предупредить, что со мной всё обошлось. Если есть такая возможность, то дай телефон позвонить. - И опасный пациент с такой будущей признательностью и надеждой на Гая посмотрел, что Гай не решился ему отказать, тем более он телефон до сих пор не убрал куда подальше, а держал в руке.
- Без проблем. - Сказал Гай, протягивая телефон опасному пациенту. Но опасный пациент не торопиться взять телефон, а он, аргументируя тем, что ему в его положении трудно будет набрать номер, да и руки все перепачканные, просит Гая за него набрать номер, а он ему его продиктует.
- Диктуйте. - С той же беззаботностью говорит Гай, и опасный тип начинает постепенно вылавливать из памяти цифры, в полном наборе составляющие нужный номер телефона. И вот что интересно стало для Гая, когда число озвученных опасным пациентом цифр телефонного набора перевалило свою середину, так это то, что номер ему показался очень знакомым. Ну а когда до полного набора оставалось назвать пару цифр, то Гай себя поймал на том, что он знает эти две цифры. И как немедленно выяснилось, то он действительно знал эти цифры. И вот тут-то при виде этого телефонного номера, для Гая моментально и сложилась общая картинка - так это номер Веры. И Гай от непонимания происходящего отрывает свой взгляд от телефона и переводит его на опасного пациента, который на него не просто внимательно смотрит, а с полным пониманием происходящего с Гаем смотрит.
И опасный пациент, указывая на это своё насквозь видение Гая, улыбается, и обращается к нему. - Это всё, можешь нажать вызов. - И Гай, как завороженный, не сводя своего взгляда с опасного пациента, нажимает на кнопку вызова и начинает прислушиваться, что там из трубки до него донесётся. И вот тут к его потрясению, вдруг раздаётся сигнал вызова со стороны кармана куртки опасного пациента, который вдруг проявляет напускное удивление, и со словами: "Во как!", - лезет в карман за телефоном.
Достав телефон из кармана, опасный пациент удивлённо смотрит на экран телефона, затем переводит свой взгляд на Гая, и уже не шепотом, а с тяжёлой мрачностью последствий не правильных ответов, спрашивает его. - И как это понимать? - А как Гай может это всё понимать, как кроме никак, что он и демонстрирует, пожав плечами. Что никак не может устроить опасного пациента и он возвращается к телефону, чтобы ... А вот что он хочет дальше сделать, то Гай об этом уже так догадывается, что ему хочется прямо сейчас унести отсюда подальше ноги, которые вдруг приросли к стулу и не слушаются. И Гаю ничего другого не остаётся делать, как ждать, когда прозвучит телефонный вызов на его телефоне, после того как опасный пациент наберёт его номер, который остался в журнале вызовов телефона Веры - то, что в руках опасного пациента находился её телефон, Гай не сомневался.
И Гай опять не ошибся, а как не ошибся, то последнее, что он помнит, то это как опасный пациент в один момент продемонстрировал, как он опасен для окружающих, когда его к этому подводят - опасный пациент, услышав звук вызова на телефоне Гая, в момент вскипел и запустил в голову Гая телефон Веры, а затем к этому ещё что-то тяжёлое добавил. Ну а дальше что-то техническое уже не поддавалось восстановлению, а что-то из природного материала, после того, как Макарий в сердцах сплюнул и не промахнулся мимо пола и частично лица Гая, прилёгшего отдохнуть без памяти на том же полу, было отправлено на своё восстановление в одну из палат. Что же касается опасного пациента, то за всей этой образовавшейся в процедурной суматохой, никто и не заметил, как он также без вести пропал, как и появился здесь.
- С молодёжью всегда так, - пуская сигаретный дым в курилке, подводил итог ночной смене Макарий, - слишком она самонадеянна, и оттого неусидчива и пропускает мимо себя самое главное.