- И на кого ты меня хочешь оставить!? - находясь у постели своего отца, на всю телевизионную студию орёт (говорят звукорежиссёр халтурщик) его младший сын Энрико, находясь в окружении его родственников по латиноамериканской сериальной линии. Что, конечно же, вызывает ответную цепную реакцию, в виде своих вопросов и ответов на этот его провокационный вопрос, как у его родственников, так у и сидящих в студии зрителей наблюдающих за съёмкой пилотной серии нового душещипательного сериала. И если первые, согласно сценарию, прописанному кем-то там, в студии, всё больше выразительно играли мускулатурой лица, то зрители, в зависимости от их качества присутствия здесь и вели себя подобающе. Правда, если признаться честно, то это были и не зрители в полном смысле слова, а скорей актёры спецэффектного жанра, которые в нужный момент, по команде кого-то там с режиссёрской стороны, должны были вносить свой аплодисментный и смешливый эффект в ход действия постановки.
- Что ж сказать, интересная в техническом и драматическом плане постановка вопроса. - Сразу же среагировал на этот вопрос, позванный на освещение выхода пилотной серии сериала - звезда столичной критики колумбист Сатурн. Чья поспешная невоздержанность на отзывы, основывалась на умелой подготовленности очень исполнительного продюсера сериала Ленского, который взял на себя заботу подавать в руки Сатурна неразбавленный, а слегка с коньячными добавлениями кофе.
- Так сказать, прямо с первых кадров позволяет нам познакомиться со всеми главными лицами сериала и в тоже время заинтриговаться. - Сатурн заглотнул в себя последний остаток из стаканчика и критически посмотрев на Ленского, явно заинтриговался на счёт своевременности доставки добавки.
- Вот и шоколадка в придачу. - Предусмотрительность Ленского, который быстро поменял пустой стаканчик на полный, внушает большие надежды на будущность этого сериала, к которому Сатурн уже практически воспылал интересом.
"То ли ещё будет",- подмигнул Сатурну Ленский, глазами указывая на свою симпатичную ассистентку, тем самым чуть не поторопил его бросить этот просмотр и начать закрытый. Но Ленский силой удержал Сатурна на месте и, повернув его голову в сторону сцены, заставил его критически смотреть на создавшуюся интригу в этой, представленной на их суд семьи.
Что же касается самой представленной на обозрение семьи, то чтобы лучше всё увидеть, было бы неплохо оглянуться вокруг и по сторонам, что в этой представленной на обозрение семье было даже необходимо. Ведь в этой семье не принято поворачиваться к собеседнику спиной и не из-за того, что это невежливо, а так скажем, если не хочешь получить удар в спину, то веди себя разумно - не поворачивайся и оглядывайся. Но пока никто из них не чувствует желания повернуться спиной даже к больному, лежащему в центре сцены на кушетке, то давайте, как только выпадет пауза, рассмотрим всех тех, кто по велению сердца, а кто по расчётам желудка, оказался здесь у кровати.
А пока пауз нет, действие между тем набирает свой возмущённый оборот. А как ему не быть таким, когда каждый из присутствующих здесь в палате людей, по новому, с более открытыми глазами, посмотрел на то, что он раньше не замечал, а именно на своих таких близких родственников. Которые может быть такие же, как и ты, что не слишком красит их, но дело в том, что конкурентные обстоятельства на право наследства, налагают на твоё мировоззрение дополнительные требования справедливости. А вот это, уже и не позволяет тебе быть ни на йоту снисходительным, ни к кому, а в особенности к родственникам. И теперь, ты уже не может, за просто так (а за часть доли), пропустить все эти проступки и прегрешения своих родственников, которые, и жрут, и пьют за двоих, а иногда и за троих, что при случае, а именно при дележе имущества будет оглашено. Да и вообще, было бы не плохо проверить их на ДНК, которое судя по их ненасытному виду, принадлежит не родственному генотипу, а скорей всего бомжам из под моста.
Но пока общая масса присутствующих родственников предавалась на счёт себя общим рассуждениям, то наиболее знаковые фигуры усугубляли себя частными воззрениями на этот озвученный Энрике вопрос.
"И как это понимать эту его забывчивость?", - возмущению нет предела у его старшего брата Карлоса, который сдвинув свои брови, побагровев, мстительно смотрит на этого, как он всегда считал, паразита Энрике.
"Хорошо, что по завещанию, всё недвижимое имущество должно достаться нам. А то я как погляжу, ещё и завещание не вскрыто, а у некоторых уже память отшибло", - сжав свои пухлые от возбуждения и от силикона губы, презрительно смотрит на Энрике его невестка по старшей братской линии Мерисабель. После чего, она вдоволь поупивавшись видами этого нытика Энрике, переводит свой взгляд на своего ненаглядного и при деньгах муженька, видного брюнета и любителя жизни во всех её похотливых смыслах, самого умного, чему способствовал его стиль жизни под лозунгом "Истина в вине", старшего брата Карлоса. Где всё же не удержалась оттого, чтобы, не покачав головой, напомнить тому, что и ему следовало бы поменьше налегать на жидкое успокоительное, от которого его уже который день шатает, и глядишь, тоже память отшибёт.
"Да меня и так тошнит после вчерашнего, а она ещё мордой качает. Она что, хочет, чтобы меня тут же вытошнило на всех", - придерживаясь за капельницу, теперь понятно отчего такой красный брат Карлос, который с одной стороны держит планку заботливого сына, ну и с другой себя, уже который день подряд, переносящий на ногах горечь болезни за своего нерадивого отца, решившего впасть в кому тогда, когда он сам решил впасть в очередной запой.
"У крашенная паскуда!", - яростно улыбается Мерисабель её родственница по мужу, супруга среднего, полного надежд и лишнего веса брата Леонсио, не менее колоритная и постоянно борющаяся со своей габаритностью, только в одном месте - на языке острая Лаура. Что ж поделать, раз Лаура постоянно находилась не в себе или вернее будет сказать в корсете, что и заставляло её постоянно находиться в таком состоянии нервозности. А что поделать, раз её от всего прёт, а в особенности от еды. Вот и приходиться держать себя во всём стягивающем и ограничивающем желания вещах, а не как хотелось бы в руках. Лаура с сожалением посмотрела на крепкие и что весьма важно, загребущие руки Карлоса, потом перевела взгляд на жирные и больше прилипчивые пальцы своего Леонсио и сплюнула всю свою горечь в жаркий корсет. Ну а когда она снова перевела свой взгляд на Мерисабель, то у неё уже были свои основания для того чтобы обзывать её самыми последними словами.
"Заграбастала себе самое лучшее и ещё выказывает сожаление. Тьфу, видеть не могу", - Лаура из-за всех сил ущипнула этого увальня Леонсио, который, как она считала, был не достаточно деятелен в отстаивании своих прав на наследство.
"А что я могу поделать, когда мне среднему брату положено быть, так и сяк", - почёсывает свою, не вовремя вылезшую лысину Леонсио, претендующий только на движимое имущество.
- Энрике, держите себя в руках. - Перехватывая руку Энрике, прыскает слезами, близкий друг семьи, соседка по какой-то недвижимости, очень привлекательная Рианна, на которую только посмотришь, то сразу хочется, чтобы она стала и вашим другом семьи. Так что, не было ничего не обычного в том, что она оказался здесь у постели больного главы семьи, который, как говорят или больше шепчутся, сам не раз оказывался у неё и в её постели. Ну а как говорится, долг платежом красен, так что и Рианна оказалась здесь, сочтя за свой долг отплатить такому всегда внимательному и щедрому к ней Пабло, который, кто его знает, может и ещё где-нибудь упомянет о ней.
"О боже, держите меня!", - весь взмок от видов Рианны Карлос, которому, ещё только с похмелья не хватало видеть таких страстей перед своими глазами. А ведь попробуй Карлос выразить эти свои мысли вслух, то он, пожалуй, нашёл бы полное взаимопонимание у своих родственников, чьи сердца с придыханием взирали на всё это выставленное напоказ Рианной. И даже, пожалуй, прекратились бы все споры и в семье, и воцарился бы мир, но Карлос лишь прикусил язык и тем самым оставил всё как есть.
- Такова правда жизни. И чем ближе вы живёте друг к другу, тем больше у вас возникает придирчивых вопросов к своему, столь близко живущему родственнику. "Да сколько можно жить рядом со мной?", - главный вопрос, мучающий своей известностью любого близкого родственника, который считает, что не он, а его родственник должен взять ипотеку и съехать из этого родительского особняка. - С должной расстановкой запятых, частенько наставлял на путь истинный своих клиентов, присутствующий здесь нотариус Бергамот.
- И что же нам делать? - протягивая пухлый пакет Бергамоту, с надеждой поглядывали на него, отнюдь не бедные, а всего лишь любящие уединение родственники тех родственников, которые рассчитывают, что именно они должны брать ипотеку и съехать (хрен угадали).
- Я вижу, вы зрите в точку. Ваша правда, и во всём нужно делиться. - Убирая конверт в ящик стола, нотариус Бергамот уже прокручивает в голове свои преступные схемы по дележу наследства. Но это всё рабочие моменты, когда сейчас перед ним предстала возможность с тремя восклицательными знаками, поле чего его жизнь потечёт под тремя символами икс. Так что и говорить нечего, а Бергамот прибыл сюда к кровати больного очень подготовленным, и пока все упивались ненавистными видами друг друга, он незаметно для всех, тыкал иголкой Пабло в ногу, проверяя его на чувствительность. Ведь зная этого, а нотариус больше, кто либо другой, знал этого подлеца и сквалыгу Пабло Эскабаро, можно было чего угодно от него ожидать.
"Кто его знает, а я знаю", - воткнув иглу в ногу Эскабара, нотариус, вглядываясь в его лицо, пытался уловить в нём хоть один намёк на притворство. "С такими деньгами и хочешь, чтобы я поверил в твой добровольный уход из жизни", - очень аргументировал своё недоверие Бергамот. "Нет, добровольно только можно притвориться, чтобы улизнуть от налоговой или...", - нотариус потрясённый догадкой, перевёл свой взгляд на присевшую рядом с Энрике Рианну. Но не успел он развить эту свою безнадёжную мысль для ноги Пабло, как присутствующий здесь, а не присутствовать при таких близких к богу делах, конечно же, не мог духовник Пабло падре Корахе, своими действиями отвлёк его.
- Давайте, я вам помогу. - Бросился на помощь Рианне, считавший за свой долг помогать всякой твари по паре, падре Корахе. Что, не может пройти мимо зловреда и ненавистника по жизни нотариуса Бергамота, который будучи очень невыдержанным на откаты нотариусом, (вот почему его позвали для оглашения завещания - супруги под одной фамилией Эскабаро, но старшие по старшинству) не мог не позиционировать себя, хотя бы выставленной вперёд ногой, которую он и выставил очень не вовремя для падре Корахе. "А когда хочу, тогда и позиционирую себя", - у Бергамота на всё про всё, есть своя независимая точка зрения и ответ.
- Твою мать. - Споткнувшись в основном о собственные, а уже затем можно бездоказательно утверждать, что об ноги нотариуса, полетевший в объятия ног Рианны падре Корахе, очень вовремя озвучил этот витавший в палате вопрос - о матери столь непохожих сыновей. А ведь только стоит на них посмотреть и сразу же в глаза бросается вся эта их не похожесть не только друг на друга, но и даже на отца. Так глава семейства Пабло выглядел очень седовласо сухо, тогда как вечно неунывающий Карлос имел полную копну брюнетных волос, а его средний брат Леонсио - рыжую пролысину, а Энрике и вовсе отличился своими кручёными кудрями. Так что у Пабло было не мало причин задуматься над этой загадкой и, пожалуй, он не зря слёг в кому, где у него будет достаточно времени поразмыслить.
И если отцовство, в виду записей всего движимого и недвижимого имущества на имя главы семейства Пабло Эскабаро, не вызывало нервных и пока что ненужных вопросов, то вопрос о матери, которую никто и в глаза не видел, не мог не волновать столь чувствительные сердца и души.
- Что ж, всякая загадка или тайна, всегда подогревает интерес. - Сатурн уже несколько забылся, раз уже греет свои руки в ногах мало аппетитной, по большей части престарелой соседки и по совместительству автора сценария этого сериала поэтессы Усть-Каменогорской. Что для неё, вдовы во втором поколении было не слыхано приятно. В первом случае - в результате безвременного ухода от неё её ветреного мужа, который для неё после этого умер и значит она определённо была вдова. И, втором случае - ухода от неё поэтической Музы, заставившей её переквалифицироваться, пока что в сценаристы.
"Он всегда мне говорил, что я весь в мать", - глядя на своё отражение в кардиомониторе, Карлос начинает чувствовать, что и его сердце начинает биться в унисон сердцу своего отца - главе семейства Пабло Эскабару. Как вдруг, он в этот момент потрясённо видит, что эта бегущая в кардиомониторе строка, определённо движется не как-нибудь бездумно, а определённо осмысленно и как ему кажется, с помощью этих сигналов, отец хочет сообщить ему очень важную, только ему тайну. Отчего Карлос взмокает от ощущения близости к избранности и тайне, за которой, ясно понятно, что скрываются залежи денег, а это уже возможности...Карлос бросает быстрый взгляд на этих ничего неподозревающих лопухов-родственников и, не заметив большого внимания к себе, вновь возвращается к экрану кардиомонитора, для того чтобы расшифровать это послание его отца к нему.
"Пока не бросишь эту паскуду, не скажу", - первое, что сразу же бросилось в глаза Карлоса в этой азбуке сердца - вредность его отца. Что так и быть, в его положении прощается и Карлос, считая это за блажь, только ухмыляется в ответ. Но Пабло, видимо, стал совершенно сухим и чёрствым стариком, раз так пульсирует в ответ на эту его ухмылку. "Ну! Ну! Ну!", - отбивают удары сердца в мониторе, заставляя Карлоса прикусить губу, а нотариуса Бергамота спрятать свою иглу, приведшую к такой ответной разрядности Пабло, который, хоть и оставался в таком обездвиженном состоянии, но судя по изменившемуся воздушному фону, то что-то у него пошло не так.
"Зуб даю. Сегодня же с ней расстанусь!", - дёрнув себя за зуб, забожился Карлос, глядя на своё отражение в мониторе.
"И чтобы так, как я это люблю, с пинком под зад с лестницы", - ответно станцевал сердечный ритм на экране монитора, в чём Карлос увидел улыбку своего старика.
"Не беспокойся. Так поддам, своих не узнает", - Карлос, как почтительный сын, готов следовать заветам отцов.
"Я всегда знал, что на тебя можно положиться", - успокоил себя и Карлоса, утихомирившийся ритм Пабло.
"Ну а теперь, слушай меня внимательно", - чуть ли не шепотом, о чём показывает слабое сердцебиение Пабло, говорит он, заставляя Карлоса чуть ли не вдавиться в монитор глазами. "После того, как ты избавишься от Мерисабель, ты должен разобраться с этой сволочью, (бегущая строка резко дёрнулась вверх) нотариусом Бергамотом. Для этого обратишься к падре Корахе, у него я оставил убийственные материалы на этого подонка", - кардиограмма на мониторе вдруг перестала быть читаемой для Карлоса, который почувствовав себя обманутым (А зачем мне всё это?), хотел уже было плюнуть в экран, но родственная связь между отцом и сыном, как оказывается не пустой звук, и тут же на экране высветился ответ на его немой вопрос: "А зачем ему всё это нужно".
"Несметные сокровища и возможности дающиеся ими. Этого, надеюсь, хватит?", - ответ Пабло, нашёл должный отклик в сердце Карлоса, решившего, что это другое дело. "Ну а для этого, как ты понимаешь, нужно постараться", - Пабло видимо уловил, что его птенец попал в сети своей жадности, так что теперь можно и верёвки из него вить.
"Я уже сказал, что готов", - Карлос уже ментально чувствуя наполненность своих карманов, начинает с высока поглядывать на всё вокруг.
"Ну тогда для начала, по справедливости разделишь наследство", - проговорил Пабло, вызвав у Карлоса нервный тик.
"Я вижу, тебя беспокоит эта пригоршня медяков. Ха-ха. (монитор очень точно проимпульсировал в такт смеха) Не жмоться, по сравнению с тем, что тебя ждёт, это всё пыль". - Пабло замолчал, наблюдая за не сходившими с лица Карлоса сомнениями.
"Что ж, я вижу, что ты плоть от плоти, мой сын. И это ещё раз подтверждает мою правоту выбора. Так вот, тогда слушай мой наказ. Себе возьмёшь мельницу, своему брату Леонсио, отдашь осла, ну а паразиту Энрике - отдашь кота....". -Многозначительно замолчал Пабло.
"Что-то знакомое?", - потерев макушку, задумался Карлос, но его размышлениям не удаётся развиться до своего логического конца, как Пабло снова берёт слово:
"А как выполнишь первое задание, то придёшь ко мне с отчётом, а там получишь второе".
"И сколько их, у меня будет?", - недовольно спросил Карлос, умевший считать только до пяти, и на большее был не готов.
"Сколько надо, столько и будет", - пискнул монитор и не успел Карлос возмутиться, как вдруг ему под руку влезла эта Мерисабель.
- А ты это чего там вдавился в монитор, уснул что ли? - Мерисабель своим заявлением, можно сказать, потрясла основы сыновнего долга, с которым очнувшийся от своего забытьи, Карлос чуть было не упал под себя, но затем, чувствуя свой секретный долг перед отцом, дабы отвлечь эту хитрую родственную бестию, бросается на отца и начинает, тряся его, орать:
- Пабло, кто моя мать!
- Карлос, не горячитесь так, а то вы так всю душу из него вытрясете. - Лезет под руку Карлосу, этот субтильный, отвергнутый от Рианны крепкой рукой Энрике падре Корахе, который, зная толк и цену душам, с помощью упоминания горячительного, всё же перенаправляет целеустремления Карлоса в сторону аптечного киоска, где продаются различные спиртосодержащие успокоительные. Ну а Карлос, чувствуя, что он уже переполнен волнением, расталкивая всех со своего пути, не гнушаясь отдавливать ноги даже самому падре Корахе, прорывается к выходу из палаты, чтобы там найти для себя успокоительное. После чего, начистив до блеска носки своих туфлей, приготовить себя к исполнению первого пункта завещания отца.
- Что за семья, неуравновешенная. - Плюя на свой платок, не смог сдержаться падре Корахе, не терпящий соринки у себя в глазу, а что уж говорить о грязных разводах на его лакированных туфлях, чему посодействовал этот Карлос, явно проведший ночь в хлеву со свиньями. И хотя падре Корахе, очень уважаемый падре, тем не менее, когда дело касается семьи и её частностей, то этого не потерпит средний брат Леонсио, который хоть и был слегка избыточного, но не неуравновешенного же веса.
"Это что же получается. Что я ему на исповеди, не даю слово вставить, а он мне тут, ещё вон как высказывает", - начал закипать Леонсио, с ненавистью глядя на аккуратную укладку волос падре Корахе. "А причёска у него, то, что надо. Пожалуй, надо поинтересоваться, у кого он подстригается", - перенаправил свою мысль Леонсио, не умевший остановиться на одном.
"Теперь ты понял Леонсио, отчего все твои беды. Не воздержан ты", - Леонсио вдруг вспомнил отповедь падре Корахе, и у него от жалости к себе, и такому беспорядку вещей, потекла слеза из глаза.
- Крепись Лео. - Заметив эту слезливость Леонсио, падре Корахе не мог промолчать и не обнять, как он правильно сказал, неуравновешенного сына своей семьи. И хотя Леонсио мог апеллировать к тому, что он и так через день ходит в тренажёрный зал, где он крепит себя железом, он не стал говорить, а уронив свою голову на плечо падре, принялся изливать свою душу прямо на плечо этому ловцу душ Корахе.
"Да он сам дьявол", - озарился проницательностью нотариус Бергамот, который будучи на посылках у самого Сатаны, определённо мог прочитать знак дьявола, выжженного в душе своего приверженца, в котором он теперь увидел падре Кохаре. "Я не потерплю соперника на своей территории", - Бергамот, чувствуя потерю веры в единого отступника, решил замыслить коварнейший план, в котором не последнее место займёт эта Рианна, которая так нуждается в чьей-то помощи.
"Вот мы и поможем друг другу", - потирая руки, предвкушал Бергамот, мысленно ставя свои запятые в нужных местах завещания.
- Помяни моё слово... - не успел падре Кохаре оговориться, как тут же был пойман за язык, очень ловким в таких делах нотариусом Бергамотом, который вдруг налился краской и, надувшись воздухом, возмущённо прохрипел:
- Да как ты смеешь, такое произносить, когда дорогой дон Пабло, ещё через раз и капельницу дышит.
И хотя многие из присутствующих были полностью согласны с тем, что дон Пабло, очень даже дорогой, и они про себя, скорее всего, согласились бы с падре, уже намекающему о досрочном отключении аппарата искусственного дыхания, который не только вдыхает в Пабло кислород, но и жрёт немыслимые на его обслуживание деньги, отчего Пабло становится менее дорогим и даже бедным, но пока завещание не озвучено, разве можно так рисковать. Да и кто его знает, может ещё придётся собственноручно выводить Пабло из комы, для того чтобы он сволочь такая, быстро переписал его.
- Ну ты и падре! - полные негодования и средств воздействия в виде острых ногтей, Мерисабель и Лаура, готовы с этим падре поговорить по душам, куда он постоянно их зовёт. И, наверное, они бы и поговорили, если бы лежащий в коме Пабло, неожиданно для всех испустил...Нет, не как многие хотели дух или даже душок, а звук похожий на свистящее слово, в котором каждый из присутствующих, для себя услышал то, что он должен был услышать. И хотя в этом испуске Пабло, который случился по любой из естественных физиологических причин, ничего необычного не было или было, всё же каждый увидел в этом голос проведения, которое через Пабло решило перейти на личности.
- Всё, маркизу. - Вложил в уши замеревших на месте родственников хитроумный Пабло, решивший таким способом, потревожить умы своих родственников.
- Вы слышали? - подскочив с места, как всегда задался провокационным вопросом Энрике.
- А разве кто-то, о чём-то говорил? - полный лицевого недоумения, парирует эту провокацию Энрике, сжавший в своих карманах кулаки, проницательный нотариус Бергамот.
- Ну, он, явно что-то сказал. - Неуважительно ткнув пальцем в сторону Пабло, Энрике своим поведением начинает смущать столь достойные себя и уважения, лица своих невесток.
- Это у него газы говорят. Разве вы не почувствовали. - Зажав свой нос пальцами, волнующе отвечает Мерисабель, которая тем временем, не смотря на опасность задохнуться этими газами, всё ближе притирает себя к лицу Пабло.
- Ну а ты брат, разве ничего не слышал? - ну и подлец же этот Энрике, раз подвергает своего брата Леонсио на холодный сон в чулане, куда он будет отправлен своей благоверной Лаурой, в случае неправильного ответа. А ведь он только вчера, был допущен на коврик рядом с их кроватью. Так что брат извини, а свои бока ближе к своему же телу и Леонсио под грозным взглядом Лауры, засунув палец в ухо, демонстративно прочистив одно из них, ссылаясь на свою глухоту, только разводит плечами. И пока Энрике вновь не смутил разум Леонсио, к нему на помощь приходит Лаура:
- Да он и при жизни не был особенно разговорчивым, а ты хочешь, чтобы он в коме болтал. Не неси чушь. - Потрясла воздух Лаура, тем самым поставив точку к допытыванию её Леонсио этим паразитом Энрике.
- Ну а вы падре. Разве ничего не слышали? - всеми ожидаемо и в том числе побледневшим падре Кохаре, Энрике решил искусить представителя бога на земле, его верного адепта и служителя его слова падре. Что заставляет всех, затаив дыхание, создав вакуум тишины, полными волнения глазами, посмотреть на истекающего бледностью и дрожью падре Кохаре, перед кем встал жизнеутверждающий вопрос, в искусе пасть или обрести святой дух, и вознестись в небеса.
- Я...я...я.. - полный заикания, начал лепетать падре, глядя на которого, все родственники и далёкие от этого естества люди, пришли к единодушному мнению, что было бы лучше, если бы он прикусил свой длинный язык.
"Ты идёшь верной дорожкой", - усмехнувшись дьявольской улыбкой, ядовито посмотрел на падре нотариус, увидевший в этом его "Я" заклинании, отсыл к первому греху - тщеславию. Но разве вездесущий, вот так просто позволит оступиться одному из сынов своих и он, заставив падре Кохаре оступиться и наступить на свою больную мозоль на левой ноге, приводит его в чувство.
"Нет дьявольское отродье, меня так просто не сломать и я сейчас, открыто, вслух, скажу то, что проведение вложило в мои уши", - падре Кохаре вновь обрёл силы противостоять силам зла и выпрямившись во весь свой атлетический рост, грозно бросил свой взгляд на эти, ничего человеческое не чуждо, мало личности. И вот он, посмотрев на Энрике, готов заявить своё слово, как вдруг выглянувшая из-за его спины и из под своей чёлки Рианна, улыбнулась и как показалось Падре Кохаре, подмигнула ему (Да, блин, точно подмигнула), что и расставило всё на свои места.
"Да я и высоты боюсь", - отказавшийся от небес, падре Кохаре тут же нашёл взаимосвязь между своим "ничего не слышал" поступком и побудительным мотивом, приведшим его к нему.
- Ну раз нет, так нет. То я тогда пойду домой. - Опустив свою голову, проговорил Энрике, пожал руку отцу и двинулся к выходу из палаты.
- Да-да, иди. - Успокоившись, шлют ему вдогонку соболезнования родственники.
- Только маркиз меня понимает. - Закрывая за собой дверь, Энрике своим заявлением потряс умы оставшихся в палате родственников, которые только теперь более внятно услышав имя "Маркиз", осознали то, что говорил этот кошатник Падло; по чьей прихотливой милости теперь понятно, что ожидать от его завещания.
"Ах, вот кто этот загадочный Маркиз!", - потряс свою завещательную память нотариус Бергамот, чьи чувства вдруг воспылали приязнью к Энрике и неприязнью к остальным родственникам, с их нелепыми подачками в конвертах.
- А ты падре, подлец! - наступив падре Кохаре на ту же туфлю и на ту же мозоль, нотариус Бергамот с высоко поднятой головой покинул палату. Вслед за которым, испугавшись не успеть или вообще опоздать, рванули и все остальные родственники, оставив хитроумного Пабло наедине со своими мыслями и зрителями.
- Занавес! - хлопнув хлопушкой-нумератором, призвала к своей хлопотной работе аплодисментариев и аплодисменш, второй ассистент оператора, девушка "хлопушка", эта носительница независимого от обстоятельств действий и съемки выражения лица. После чего все взоры заинтересованных лиц переводятся на сидящего в первых рядах режиссёра-постановщика и сопродюсера в одном лице Гениального, и как говорится, начинается разбор полётов. Ну а этот разбор на первом этапе состоит из определения цветовой гаммы лица Гениального, подсчёта количества вставших дыбом волос на его голове и других типовых изменений его беспокойного и всегда нервного лица. И если совокупный объём изменений лица, будет превышать некую среднюю величину, о которой у каждого наблюдающего за лицом режиссёра, актёра или другого задействованного в создании сериала лица, имелось своё мнение, то, пожалуй... А чёрт его знает, что будет дальше. Но ведь так хочется быть провидцем.
Что же касается Гениального, то он привычен к такому повышенному вниманию к своей персоне и даже с ностальгией вспоминает тот памятный случай, когда он, забывшись, впервые на публике, уловив ртом муху, проглотил её. Что, может быть, не только не вкусно и удобоваримо, но также при его склонности к полноте - не диетично, но всё это не в счёт, когда на тебя смотрят непримиримые поклонники твоего таланта. И всё бы ничего, если бы муха без происшествий проникла дальше в организм, но она, паразитка такая, взяла и своими крыльями застряв в его глотке, тем самым заставила его поперхнуться. Что, в свою очередь и вызвало его кашель и соответствующее покраснение лицевого организма.
"Да. До сих пор краснею оттого, что тогда покраснел". - Хмыкнул в нос, слегка улыбнувшись Гениальный. - "А сколько после этого было этих мух и других насекомых, прошедших через мою постель и не перечесть", - Гениальный, как человек всегда подходящий ответственно ко всякому делу, решил убедиться в верности своего утверждения и перечесть этих лиц насекомого пола, прошедших через его кровать, что ещё больше расслабило его видимую стать. Что, уже точно не прошло мимо заинтересованных, по большей части актёрских лиц, уже приготовившихся выдвигать свои требования к подписанию контракта. Что было, в общем-то, странно, когда всеми такими договорными делами занималась менее творческая и даже не личность, а так, серость в виде административного работника, очень исполнительного продюсера Ленского. Ну а Ленский, оставив на попечении спинки стула уснувшего Сатурна, в окружении сценариста Усть-Каменогорской, редактора и ещё нескольких творческих единиц, приблизились к Гениальному, ожидая его вердикта.
Гениальный же, зная все порядки и даже внутреннюю кухню студии, где в последнее время стали гораздо хуже и дороже кормить (-Во всём виноват эта сволочь новый директор, со своим девизом: "Актёр должен быть голодным". - Частенько гневался Гениальный, жуя купленный по дороге ход-дог. - Хочет, падла, открыть свой суши-ресторанчик.), выжидает время, для того чтобы эта около его масса, понакаляла свои зады.
"А ничего, не растают. Меня гениального и даже прославленного режиссёра, значит можно ограничивать в средствах и выставлять мне дикие условия для предоставления средств для моего нового фильма. Я, видишь ли, должен дать жизнь этой сериальной халтуре. А им...Ничего, подождут". - Гениальный, чувствуя, что теперь нет того уважения к таланту, незаметно для себя закипев, опять покраснел. "Да, талант нынче не тот и приобретает всё больше своё, первоначальное золотое значение", - Всё же Гениальный, на то он и гениальный, раз умеет обосновать не только самого себя, но и того, на кого попало или в его глаз попал.
Гениальный...Но стоп. А не поспешили ли мы, в таком написании имени этого режиссёра, о чьих работах мы и слыхом не слыхивали. И как всё-таки правильно писать это имя не имя, а так, некую нарицательность имени, этого (если он таков есть) гениального режиссёра, который вроде бы достиг вершин мастерства и заработал себе с большой буквы имя. И если правила русского языка были бы не прочь, чтобы мы придерживались их и писали это большое имя в кавычках, то правила или вернее сказать, ситуация с его недоброжелателями, которых у всякого таланта не счесть и называющих его, как раз гениальным в кавычках, требует с их стороны того же, а с его стороны - совсем не того. Исходя из чего, выходит, что мы попали в сложную, в кавычках ситуацию, выход из которой видится лишь через нашу субъективность отношения к гениальности самого режиссёра. В общем, решено, чтобы нам было не скучно, авансом снять с него кавычки и дать ему возможность проявить себя. Ну, а ежели он, не оправдает возложенные на него надежды, то каждый будет волен заключить его имя в кавычки.
- Ну что ж. - Разразился словом Гениальный, вспомнивший, что у него сегодня дел невпроворот, чем вызвал придыхание своего около окружения.
- Устя! - Гениальный, не узнав (а может быть как раз узнал, но не захотел признавать) находящуюся в двух шагах от него малосимпатичную поэтессу Усть-Каменогорскую, посмотрел поверх неё на имеющую куда более интересные виды "Хлопушку". Но поэтесса, конечно, понимает, что режиссёр, как всякая гениальность, слегка рассеян и, имея зрение с поправкой на дальнозоркость, поэтому не может увидеть того, что у него находится и даже делается под носом.
- Я здесь. - Улыбается Устя, заставляя режиссёра зажмуриться при таких её близких видах. После чего Гениальный собирается с духом и, указав на заснувшего критика Сатурна, заявляет:
- Посмотрите на спящего критика. (все поворачивают свои лица, чтобы увидеть этот нонсенс. Ведь все знают, что критика не может спать, а тут раз и спит. Или может, просто с закрытыми глазами бдит?) Вот и ответ, на хоть и не заданный, но сквозящий в ваших головах вопрос.
Что, вновь заставляет многих посмотреть на этого гада Сатурна, из-за которого им придётся экономить на закуске, ну а немногих, кто знал все подоплёки, с ненавистью посмотреть на Ленского, который, как всегда переусердствовал.
- Но.- Со своей универсальной аргументацией возникла Устя, которая решила, что сто лет давности нахождения под одними сводами киностудии, сближает и это так сказать, обязывает, и поэтому ей для своей аргументации хватит этого одного многозначительного слова.
- Без всяких но. - Резко обрывает поэтессу и автора сценария Гениальный, не терпящий в искусстве родственников и всякого панибратства. После чего поднимается на ноги, и так уж и быть, повернувшись лицом к этим никчёмным лицам, решил сделать свои замечания на счёт этой постановки. А ведь эту постановку, он, как какой-то там сопродюсер, в общем-то, должен был контролировать, но Гениальный понадеявшись на своего второго режиссёра и по совместительству актёра играющего Карлоса, как-то упустил всё это из виду. "У меня свой проект, а это так, шабашка. Вот и упустил из виду", - оправдывал себя Гениальный.
"И где этот подлец, Ринат?". - Гениальный, проредив взглядом стоящих вокруг людей, так и не увидел этого постановщика - второго режиссёра. После чего, решив, что, пожалуй, надо сворачивать сам проект и этот разговор, заявил:
- Одни лицезрения и заумности. А где спрашивается динамика, эмоции, которые должны бить через край. - Гениальный, обведя взглядом эти сухие лица, от которых тяжело было требовать любой эмоциональности, глубоко вздохнул. - Правда, подбор актёром и в особенности актрис, мне понравился.
- И мне тоже. - Смутил всех своей невоздержанностью в своей похвальбе себя, отвечающий за подбор актёров, этот пижон Виталик. Что ещё больше подстегнуло Гениального в желании покинуть это место, где как оказывается, питают не только к нему восхищение.
- Вы же знаете, что главное в сериале это идея, а ваша не нова и попахивает нафталином. Так что, как найдёте свежую идею, то и остальное, как говорится, приложиться. В данном же случае, рекомендую переписать или вообще, искать что-нибудь другое. - Гениальный уже было хотел всех бросить на произвол своей, зависимой от чужих продюсерских мнений судьбы, но оказавшийся в первых рядах, умеющий считать деньги Ленский, очень вызывающе похрипел в ответ. После чего ему, конечно, стоило указать на его такое неподобающее кряхтение, но Гениальный, чьи финансовые дела курировались Ленским, не мог проигнорировать этот его намёк.
- Ах, да. Чуть не забыл. - Хлопнув себя по лбу, вновь с гениальничал Гениальный, в ком однозначно умер великий актёр. - Где он? - Гениальный внимательно посмотрел на Ленского, который кивком указал ему на выход из студии. - А, ладно. Устя, я так и быть, дам тебе шанс в виде помощи молодого сценариста. Он, как я слышал, фонтанирует идеями. Так что, давай, подойди к Ленскому, он тебе всё объяснит. - Поспешно проговорил Гениальный и, не дав поэтессе возможности возмутиться, быстрым шагом направился на выход.
А между тем ей, чуть было не задохнувшейся от возмущения было не то, что сказать, но и имелось огромное желание впиться своими наточенными когтями в эту мордатость Гениального, который посмел намекнуть, что она уже не того возраста. А как ещё понимать эти его слова "Не нова, и попахивает нафталином". Да между прочим, если ты знаешь, чем пахнет нафталин, то лучше бы помолчал в трубочку.
Ну а так как Усте, по природному недоразумению и с её стороны крайнему несогласию, всё-таки прилагалось ни мало нафталиновых лет, то она, дабы не впасть в старческий склероз тренировала свою память и ничего не забывала, а в особенности зло. В общем, она была очень злопамятлива. И хотя из всего написанного в сценарии, её золотой ручке принадлежала лишь только её подпись (Она уже заработала себе имя, так что пусть теперь пишут негры, монополию на которых взяла на себя кэвээнческая братия. Правда, на ниве кино у них, как и у жанровых комиков, ничего не выходит путного; большое кино требует для себя не миниатюрного подхода, чем и грешит их логистика.), она всё же решила, что её имени было нанесено оскорбление и значит за это, кое-кому придётся ответить.
"Ну и пусть это нанесёт финансовые потери и проект провалится. За то моя честь, будет отомщена", - смотря в спину уходящему Гениальному, полная свирепости и настырности, убедила себя Устья, которая имея авторскую программу на телевидении, уже замыслила своё мстительное интервью, которое оно возьмёт...А у кого? Там посмотрим.
Ну а когда Гениальный, а вслед за ним менее ответственные лица из рядов административных работников, плюс находящиеся на договорной основе хлопальщики и массовка, покинули студию, то редким, оставшимся здесь лицам неустановленной принадлежности к съёмкам или к той же швабре, оставалось лишь ждать, когда их не погонит, ворвавшийся обратно на площадку из-за кулис второй режиссёр, ведущий актёр и старший брат Карлос - Ринат. Правда, Ринат пока что никого не замечает, а прямиком несётся к кушетке, с находящимся на ней и в тоже время в коме, как всем не вдающимся в подробности известно, его отцом Пабло.
- А ну, сволочь, вставай! - В такой агрессивной и непочтительной форме заорал на отца Пабло, его подонок и скотина сынок Карлос, чем поверг в шок редких зрителей, не ожидавших от него такой непочтительной выходки. Но не успели они поразиться такому лицемерию этого Карлоса, как перед ними предстаёт или встаёт с кушетки сам Пабло, что окончательно потрясает слабые умы зрителей. "И выходит, что Карлос, определённо гомеопат и таким эксцентричным способом, просто попытался оживить отца. И он сумел. Аллилуйя Карлос!", - этот новый вывод из всего увиденного, увлажняет глаза дам перенеженного возраста и наполняет их сердца сочувствием к Карлосу.
Но Карлос, а матерью названный (теперь нам открылась первая загадка, где, как оказывается, старший сын всё же знал свою мать) Ринатом, по всей видимости, в своих действиях полагался не только на гомеопатические средства внушения, но и не гнушался своих рук, которые схватив Пабло, а также в его лице мэтра кино, известнейшего актёра Григория (того самого, известнейшего актёра) начали его трясти.
- Ты, что делаешь? - Ринат требовательно попробовал вытрясти из Григория слова. Но видимо Григорий так вжился в роль, а по-другому он играть не мог, что до сих пор пребывал в коме. Чему опять же очень содействовала его недельная подготовленность к этому состоянию, проводимая в самых затрапезных ресторанах города. Хотя, как утверждали те, кто его знает, и Ринат не даст им соврать, то Григорий, рассеянный по жизни человек, скорей всего перепутал всё местами. Так он вначале привёл себя в полную готовность к коме и уж лишь затем (из-за чего Ринат был вынужден на ходу делать правки в сценарий), был уложен на кушетку. И хотя сцена была спасена, но сам "пилот", возможно, был загублен и теперь из-за этой возрастной звезды, которая обеспечивала интерес к сериалу, они и не знали, что делать и даже думать.
Но не успел Григорий, из-за своего сумбурного и мало воздержанного поведения, уже прозванного Распутиным, в такт своей тряски покачать головой, как к Ринату присоединилась его актёрская группа, которым, судя по их пылающим ненавистью лицам, тоже было, что до трясти до этого с ума сводящего типа. Правда надо отметить, что явилась и даже запылилась только женская часть актёрской группы, тогда как более воздержанная мужская, оттого и была таковой, что частенько крепилась в гримёрке выдержанными напитками, которые при должном количестве употребления внутрь, увеличивают крепость духа и не дают никакой возможности проделывать всякие резкие движения.
- Эта, падла. - Истерично завопила, явно не вышедшая из своей роли Мерисабель.
- Пабло. - Поправил её Ринат, который хоть и был зол на Григория, но терпеть не мог всякой неточности в произношениях. "Пусть только хоть одна падла попробует отойти на одну букву от сценария!", - перед глазами Мерисабель, пронёсся тот памятный первый прогон, когда все слишком буквально восприняли грозность заявления Рината, который в довершении своих слов, поддал под зад своему ассистенту. После чего, даже никакой речи быть не могло о том, чтобы оставить свой сценарий; даже на время посещения собой туалета. Что и привело к своему иногда закономерному результату. Где во время прогона, Карлос, во исполнение своего обещания отцу, а также применяя эту германовскую систему, так натурально поддал ей под зад, что она уже буквально, ни на шаг не отступила от своего сценария, направившись с ним в туалет.
Но не успела Мерисабель поправиться, как со своими цепкими руками, в разговор влезла, имеющая и умеющая добиваться своего, а вернее сказать чужого, невоздержанная Лаура, которая чувствуя нестерпимый голод, решила, вцепившись в Григория, пустить кровь. И, наверное, Григорию в скором времени пришлось бы и в правду впасть в кому, если бы он повёл себя, как истеричная баба, но Григорий повёл себя с неожиданной для истеричных актёров стороны (Григорий в своё время прославился игрой несгибаемых героев, как, к примеру, Квазимодо) и проявив невозмутимость, бесстрастным голосом ответил:
- Мой подход к игре, основан на Германовской системе. Где только приближённость к натуральности и даёт свой положительный эффект.
На что Лаура, ничего не может противопоставить и она, потерявшись, отпускает его выкрученные соски, и вся растерянная, с восхищением смотрит на непоколебимость актёрской силы Григория. И теперь она, ради него готова бросить этого субтильного своего любовника продюсера Ленского и бросить к ногам Григория всю свою дикую неверность, не воздержанность и ещё тысячу всяких "не", где "да" звучит только в одном случае - согласия на все эти "не".
- Ну что. Как вам изнанка... Нет не жизни, а её показательно-условной части? - из-за спины до Ростика донёсся голос, который отвлёк его от своего наблюдения за всеми этими перипетиями внутренней жизни всякой постановки любого спектакля, коим в его мини виде и является любой телесериал. И хотя Ростик уже привык к такому порядку вещей, что тебя здесь никто не утруждает спрашивать о желании слушать и общаться, и сразу лезут со своими замечаниями на тот или иной счёт, он всё-таки не слишком приветствовал такую фамильярность по отношению к себе, что и выразилось в его коротком ответе:
-Информативно.
- Понятно. Присматриваетесь и поэтому решили придерживаться нейтралитета. Что ж, это ещё одна из сторон жизни, где мы понимаем её, как она нам видится. Правда и в этой жизни понарошку, под всем этим слоем грима тоже скрыта своя правда жизни.- Проговорил незнакомец, явно добиваясь от Ростика отказа от нейтралитета. Но Ростик привычен и ему даже кажутся смешными эти попытки, не понятно, что за типа, строящего себя за знатока закулисной жизни, раскрыть ему это за кулисье.
- У-гу. - Только и кивнул ему Ростик в ответ.
- Ха-ха. А ты, я смотрю, подготовленный зритель или даже не зритель. - Усмехнулся незнакомец, начиная раздражать Ростика, решившего, что он, пожалуй, не слишком подготовлен к всякому роду придуркам, которым слова из организма девать некуда. Но незнакомец, видимо, тот ещё упёртый тип, раз не замечает отчужденность собеседника и, не обращая ни на что внимание, продолжает болтать.
- А, наверное, таким подготовленным, немного циником, готовым не очаровываться и не питать иллюзий, и должен быть зритель, перед которым предстала изнанка жизни всякой постановки. А иначе он разочаруется, и его больше не затянешь на все эти просмотры, кроме разве что, мультиков. Ха-ха. - Незнакомец веселясь над своими, как решил Ростик, глупостями, даже пристукнул ботинком об пол. - Так что, твоя информативность, пусть запишет и это. - Ну а это дерзкое замечание незнакомца, определённо напрашивалось на свой ротозатыкательный ответ, с чем, а именно с таким желанием, Ростик и развернулся к этому хаму, для того чтобы для начала посмотреть на него, а уж затем сделать для него выводы.
И хотя Ростик определённо был задет и даже теперь был готов задеть этого весельчака, но несопоставимость вида незнакомца, с тем, каким Ростик представлял его на основании всего прежде услышанного (интересно, на чём основывается, уже само это основание), привела его к растерянности. Где Ростик со своим незнанием, принялся собирать новые факты на счёт этого, теперь и не разберёшь, кто такого.
А просто Ростик ожидал одного, а увидел другое - совсем не весёлое и даже не полное хамства лицо. Правда, какое? Он также пока, вот так сразу с первого взгляда и не смог определить. И хотя это кажется странным, но такое бывает в двух случаях, как в первом, когда твоей памяти не с чем сравнить представленное на обозрение лицо и тогда ты не спешишь его характеризовать и ломброзировать, а для того чтобы самого себя не обмануть, принимаешься за работу мысли. Или же во втором случае, когда ты видишь неуловимо знакомое для себя лицо, но не можешь вспомнить его, и ты как и в первом случае, включаешь мысль, правда, уже для того чтобы отыскать в памяти эту неуловимость. Вот так и в данном случае, Ростик уткнувшись в один из двух вышеприведённых вариантов, которые опять же, могли быть два в одном, что требовало дополнительных усилий, но так или иначе, а Ростик, для смазки похлопал глазами и, узрев неопределённость, принялся молчать.
Но если Ростик молчал, то незнакомец определённо, ожидаемо для себя, увидел то, что и хотел увидеть. Так что ему молчать не было большого и желательного смысла и он, теперь завладев полностью вниманием Ростика, для начала спросил:
- Что, так иначе всё видится?
- Да. - Ответил Ростик.
- Что и говорить, а жизнь определяется и несёт в себе отпечаток нашего взгляда на неё. И здесь знаешь ли, и не разберёшь, чего больше, правды или чего другого. Где надо заметить, правда жизни, ещё не сама правда в её настоящем значении, а так, всего лишь подкатегория нравственности, имеющая своё иное значение. Но дело в том, что как бы ты не был привязан к своему взгляду на этот мир, тебе может быть и не часто, но всё равно иногда, до степени немыслимости, хочется увидеть окружающее в его истинном свете; без искажений на субъективность своего взгляда и другие налёты дипломатичности природы. Ну а как это сделать, когда ты сам в своём взгляде на мир, раз за разом впадаешь в пространственные и другие ошибки. Да далеко за примером и не надо ходить, сравнив свой взгляд снизу на высоту и с этой же высоты на этот низ. Да и пространственное, в горизонтальной плоскости положение, также вносит свои коррективы в твоё видение происходящего. - Незнакомец посмотрел на Ростика так, как будто он сейчас находился где-нибудь в этом низу. После чего в нём или вернее сказать, только в его глазах происходит резкое изменение взгляда и вот он уже смотрит на него с этой его предполагаемой высоты.
- Да, сверху чувствуешь себя и видишь всё иначе. И выходит, что наши чувства, в какой-то степени имеют своё влияние на наш взгляд. И этот не маловажный фактор, я считаю, нужно принять в расчёт и возможно, что при определении правды или лжи, нам придётся полагаться именно на наши чувства. Они-то как раз и не дадут ошибиться в правоте нашего взгляда. - Незнакомец замолчал, переведя свой взгляд на сцену, где присутствующие лица успокоились и принялись к конструктивному или другими словами, тихому диалогу.
- Ну а если так не просто разобраться, что, правда, а что нет, даже в нашей простой жизни, то, что уж говорить о той реальности, построенной на лицедействе, где умение вжиться в роль, есть одно из важнейший и высокоценных качеств жильца этого мира. А ведь при этом многие, да что многие, а практически все актёры, не раз переходят все грани и зачастую не могут выйти не только из постановочной роли, но и той роли, на которую обрекла их эта профессия. - Незнакомец, не смотря на всю его ровность во всём, как показалось Ростику, как-то даже разнервничался. Но, наверное, ему, это всё-таки показалось, раз незнакомец пристально посмотрел на него и бесстрастно проговорил:
- Ну а для того чтобы им окончательно не заблудиться или даже окончательно не потеряться в самом опасном лабиринте - в себе, им на помощь и прихожу я.
- Кто? - Ростик и не заметил, как из него вырвался этот вопрос.
- Толкователь смыслов. - Как само собой разумеющееся произнёс незнакомец эту свою именную привязанность. Но видимо Толкователь смыслов умел видеть расположенность собеседника к тому или иному виду разговора, и поэтому он без опаски для друг друга и сообщил эту свою характеристику, возможно первому встречному, кем был Ростик. Ну а, судя по принявшему эту новость Ростику, который, как ему казалось, что-то подобное ожидал от этого незнакомца услышать, то тот был не только услышан, но и понят.
- Моя роль... Ха-ха. Я уже сам начинаю погружаться в эту атмосферу лицедейства. - Толкователь в своём веселье, не использовал свои тусклые глаза, отчего его смех не показался таким уж весёлым. - Я ничего не меняю и никого не пододвигаю. Я, так сказать, играю своего рода роль запятой, которая всегда востребована и если что, ограничит то, что надо ограничить и поставить на место то, что требует поставить....Туда, куда ты захочешь. - В глазах Толкователя блеснул огонёк.
- Что-то, похоже на амфиболию: "Казнить нельзя помиловать". - Ответил ему Ростик. На что Толкователь, как показалось Ростику, как-то внутренне передёрнулся, правда, внешне это ни в чём не проявилось и он, не изменяя себе, ответил:
- Я слышал и даже видел воочию, как амфиболию, так и её носителей, но это слишком.... -Толкователь, видимо решил, что этого достаточно для понимания того, что он сказал и переключился на другое. - Ну да ладно с ними, но ты же не будешь спорить с тем, что запятая и даже точка с запятой, необходимы для нашей жизни? - Толкователь спросил Ростика, для которого эта очевидность ещё в школе не прошла мимо него, с чем он не мог не согласиться, ответив своим согласием. На что Толкователь, уже было хотел ответить что-то в этом согласном роде, как вдруг со стороны сцены, до них донеслась самая часто применяемая и доходчивая фраза в устах режиссёров "Не верю!", что и заставило их отвлечься и перевести своё внимание на сцену.
Ну а на сцене, пока они на неё не смотрели, произошли свои видоизменения в виде появления на ней, вспомнивших о своём месте на этой сцене, засидевшейся в гримёрке мужской части актёрской труппы. Которые, надо отдать им должное, не раз порывались выйти сюда, для чего ими не раз были приняты соответствующие попытки - подкрепить себя на дорожку, что и вылилось в их некоторое забытьё этой дорожки. Ну а когда их разговор коснулся их режиссёра Рината, то самый вспыльчивый из всех, имевший свой зуб на Рината, нотариус Бергамот, видимо, решив физически коснуться этого, как он его назвал - подлеца, тут же вдарил по столику, в результате чего разлил остатки налитого на стол. После чего убедившись в силе своего кулака, мутным взглядом обвёл своих коллег и заявил, что он ему сейчас покажет. И хотя никто, да и сам Бергамот не догадывались о том, что он надумал показать (может новый монолог? В чём доля правды, всё же была) режиссёру, всё же он этим своим заявлением пробудил в них интерес, а кого-то со своих коленей, с чем они вразвалочку и появились на сцене.
Ну а актёры такой народ, что как бы они не старались, а их появление на сцене всегда будет кстати и вовремя, ну или по крайней мере, они так думают. Хотя, надо отдать должное их заплетающимся ногам, и на этот раз, они появились очень даже вовремя для них и не совсем для второго режиссёра Рината, который положа руку на сердце, слегка забылся и положил её на сердце Мерисабель. И хотя по ходу сценария она значилась его супругой и значит, он имел полное право ложить свои руки куда ему только захочется, то по ходу ревнивого дела, где Мерисабель, имея разносторонние взгляды, не останавливалась на одном и для расширения своего кругозора, не раз заглядывала к нотариусу Бергамоту, то в этом случае нужно было учитывать некоторые нюансы характера Бергамота.
Ну а сам Бергамот, не раз ловивший, в основном её (себя он предпочитал не замечать. "Тщеславие первейший грех и значит, я не имею право ставить себя во главе угла", - гуляя напропалую, Бергамот знал, что делал и как к этому относиться) на том, что она ради хорошей роли, готова лишний раз угодить и дать пощупать режиссёру её пульс, правда, почему-то на груди, по всей видимости, и шёл сюда с намерением показать, как он умеет щупать пульс. И само собой, как только он увидел такую занятость Мерисабель, то не стерпел этого гастарбайтертва Рината, которому, что, своей режиссёрской работы разве мало и он тут ещё зарится на его.
Ну а каждый актёр знает, чего не может стерпеть каждый, даже снимающий клипы режиссёр, а именно того, когда им в лицо заявляют запатентованную режиссёрами фразу Станиславского "Не верю!". И хотя можно докричаться до "Кушать подано", тем не менее, Бергамот не внял голосу своего разума (тем более в животе, от отсутствия закуски, урчало) и, уставившись на этого прилипчивого Рината, был на всё готов.
- Не верю! - заорал Бергамот, чем потряс ноги своих не крепко стоящих на ногах товарищей, а также второго режиссёра Рината, чьё сердце, вдруг быстро выскочило из груди Мерисабель и переметнулось в его пятки. Ну а пятки, почувствовав дополнительную тяжесть в себе, ещё быстрее утянули за собой Рината, рухнувшего со стула на пол. И хотя высказанные Бергамотом слова "Не верю", были вырваны из контекста его полного текста "Не верю своим глазам" (окончание после произнесённых первых слов, уже никто не слышал), это совершенно не оправдывает этого покусившегося на святое, всего лишь актёра Бергамота, который "говоря не говоря", определённо что-то подобное имел в виду.
- А я как раз плевал в этом месте на пол. - Бергамот своими горестными для ушей уборщиц заявлениями, не только не даёт собраться с собой Ринату, но и ловко манипулирует им, заставляя его оглядывать свой, а не реквизитный костюм.
- Что, поверил. - Ржёт Бергамот, чувствуя, что он, пожалуй, готов к режиссёрской работе, раз сам режиссёр валяется у него в пыли и в его словах.
- Во что? - Непонимающе спрашивает Бергамота Ринат. На что тот, как кажется, сейчас скажет такое, разэтакое, что заставляет некоторые чувствительные зрительские сердца прикрыть уши. Правда, Ростик, к ним не относится, да и к тому же, к его сожалению, рядом с ним находится Толкователь, который своим заявлением перебивает и не даёт услышать того, что сказал Бергамот.
- Опять это "не верю". - Хоть и несколько запоздало заявил Толкователь, всё же он сумел отвлечь внимание Ростика на себя. - А может я, как раз верю. - Хмыкнул Толкователь, внимательно посмотрев на Ростика, которому на этот раз хотелось бы услышать более вескую причину его отвлечения от развивающихся действий на сцене.
- Складывается впечатление, что они, играя на сцене, не забывают поигрывать в свою любимую игру "верю, не верю". Что ж, я бы им предложил поиграть в интерпретационную версию этой игры, ещё называющуюся в домино. Где всего-то нужно подтолкнуть одну доминошку, ну а дальше, можешь верить, а можешь и не верить. - Усмехнулся Толкователь, поднимаясь на ноги.
- Я не пойму, а для чего это ты мне всё говоришь? - несколько запоздало, уже задался вопросом Ростик, заставив Толкователя в раздумье почесать свой подбородок, а уже после этого, видимо, необходимого действия, должного показать собеседнику, что к его словам относятся серьёзно, ответил:
- Ты сам этого хотел.
- Что? - Ростик прямо подскочил с места, не ожидая такого наглого ответа, этого, как оказывается, очень уж специфически толкующего смыслы Толкователя; или как его там. Но Толкователь даже ухом не повёл на этот манёвр Ростика, а как ни в чём не бывало, несколько тише, чем прежде говорил, промолвил:
- Когда ты находишься на какой-нибудь грани, в так сказать переходном положении, то прийти к пониманию существующего положения, с выбором той стороны, куда ты будешь дальше двигаться, можно лишь через видимость или как в нашем случае - представлении подобного. Ведь театр или кино со своим на грани правды и вымысла существовании, как нельзя лучше этому способствует. И кто знает, какой из двух миров реальнее, и не проецирует ли сам театр нашу жизнь, а не как мы думаем, что наше жизнь служит источником вдохновения для этого постановочного действия. А возможно...- Толкователь сделал задумчивую паузу, посмотрел на Ростика, и как показалось Ростику, краем губ улыбнувшись, продолжил:
- Да нет, не не возможно, а точно, для каждого из живущих, окружающий его мир специально для него и по его усмотрению создан. Ну а в экстренных случаях, когда твоя жизнь для своего продолжения требует, так сказать разобраться с приоритетами, то и мир конструируют специально под эти задачи, где тебе кажется, что именно ты пишешь сценарии для него, когда на самом деле, уже кто-то за тебя прописал твой поведенческий сценарий, в который входит и эта твоя мнимая самостоятельность.
- Это вы про что? - у Ростика уже начали путаться мысли от всех этих недоговорок и полунамёков.
- Я то? Хм. Да всего лишь про понимание и внимание...И ещё. Запомни главное. Не верь тому, что видишь и слышишь... А, впрочем, никого не слушай и полагайся только на свой взгляд и мнение.
На этот раз ответ Толкователя, в котором, в несколько завуалированной форме звучал ответ на его предыдущее заявление, успокаивающе подействовал на Ростика, который решил, что лучше будет промолчать и без лишних слов расстаться с этим странным типом. Но как оказывается, этот Толкователь не любит, когда последнее, даже молчаливое слово, остаётся за кем-то, а не за ним, и он, повернувшись к присевшему обратно на стул Ростику, говорит:
- Ну а если ты, всё же по каким-то, только тебе известным причинам, захочешь посоветоваться со мной, то...- Сделал внимательную к себе паузу Толкователь. После чего прищурившись, спросил:
- Подскажи, сколько сейчас времени?
На что Ростик, явно усмотрев в этом вопросе Толкователя какую-то его уловку, решил не ограничивать себя пространственным ответом и, достав телефон из кармана, повернув экран к нему, также озвучил точность показанного телефоном времени:
- 12:12. Вас это устроит. - Усмехнулся Ростик.
- Устроит. - Просто ответил Толкователь. - Ну а ты, когда тебя это не устроит, то найди ответ на этот цифровой вопрос. И когда ты ответишь на него, то тогда ты и найдёшь меня. - Толкователь, вдруг резко нагнулся к Ростику и, торопясь как бы его никто не застал за этим его действием, быстро проговорил:
- А ты не слушай меня и таких же, как я перестраховщиков. А возьми и поверь всем и всему тому, что ты увидишь и встретишь. Может быть, уже пришло своё время, отбросив эту броню, в виде повсеместного неверия, загоняющую нас всё дальше в себя и посмотреть на мир со своим доверием. - Толкователь также резко обрывает себя и быстро возвращается в своё исходное положение, смотрит по сторонам и, не заметив возможных наблюдателей за ним, приобретает независимый вид. После чего, с ощущением того, что он достаточно наговорил загадок и даже добился того, что последнее слово осталось за ним, без всяких кивков на прощание, поворачивается спиной к Ростику, где и удаляется в сторону выхода. Но Ростик не смотрит ему вслед, ему почему-то становится интересно, почему это его часы на экране телефона, вдруг притормозили свой ход. "Что-то такого зависания, я ещё не видел", - нажимая кнопки на телефоне, Ростик самым верным - методом тыка, пытается нащупать решение этого вопроса.
И не успел он умственно отблагодарить Толкователя за такую ответную сознательность своего телефона, как неожиданно прозвучавший обращённый к нему вопрос, быстро отвлёк его от своих стараний.
- Мы тут уже и незнаем, где его искать, а он, как оказывается, сидит здесь и с телефоном играется. - Быстро проехалась по Ростику, подошедшая поэтесса Усть-Каменогорская, вызвав подъём недоумения в Ростике. - Да уж. И значит, этот игрок, наша последняя надежда вытянуть сценарий. - Поэтессе, наверное, для пущего эффекта оставалось лишь плюнуть в лицо, как самому продюсеру Ленскому, так и Ростику, но так как первого не было на месте, а второй, кто его знает, может и плюнет в ответ, то она, как женщина культурная, решила ограничиться своим невыносимым для его взгляда, выражением своего лица (если честно сказать, то она и так не слишком располагало к себе).
- Ну что смотришь? Пошли. - Поэтесса, видимо редко смотрится в зеркало, что и неудивительно, когда это не приносит радость, раз она ещё задаётся такими, не само собой разумеющимися вопросами. А вот если бы это прозвучало, как ответ, то это другое дело, ведь её вид, как раз обладал притягательностью видов Медузы Горгоны. И если Горгона своим взглядом заставляла окаменеть посмотревших на неё людей, то Устья, стоит лишь вам слишком долго задержать на ней свой взгляд, заставляла вас потерять всякую веру в природу, с её законами необходимости и на время окаменеть в своём сознании этой бессмыслицы. Ну а Ростик такой же простой человек и он, не обладая сверх естественной силой, ища ответы на возникшие вопросы, также обмер, глядя на неё.
- Ну, что смотришь? Что-то увидел? - Спросил Ростика Дежавю, который обладая непоседливой натурой, не мог долго устоять, что уж говорить о том, чтобы усидеть не просто на стуле, а на корточках, как это сделал Ростик, усевшись на той самой с красной дорожкой лестнице, ведущей в памятный ресторан, где они уже некогда были.
- Что-то, уже определённо есть. - Ответил Ростик, вернувшись из своих воспоминаний обратно, правда куда, он так и не разобрал. Но пусть будет - в своё настоящее я.
- Вот и отлично. - Обрадовался заскучавший Дежавю. А он ведь не любил просто скучать, а всегда старался осмысливать это время, данное нам для своих бездеятельных целей. И всё это своё скучание, он проводил не просто так в одиночестве, а с кем-нибудь, вызывая у того ностальгирующие воспоминания, приводящие к замиранию и трепету его сердца. Ну а для этого нет ничего лучше таких мест, где происходят различные встречи, расставания и даже более долгие и глубокие ночевания. Так что гостиница, включающая в себя все эти возможности, и где они находились сейчас, как нельзя лучше подходила для Дежавю.
- Я прямо-таки чувствую, что здесь, я обязательно встречу своих старых знакомых. - Сказал Дежавю Ростику, приметив одинокую фигуру, определённо гостя, решившего стать постояльцем гостиницы, который придерживая за ручку чемодан на колёсиках, не слишком уверенно двигался к стойке администрации.
"Что, слишком для тебя помпезно и дорого", - усмехнулся Дежавю, принявшись наблюдать за этим, судя по одежке, далёким от знаний хороших бутиков одежды, так себе обормотом. "Ну, ничего, по одёжке встречают, а провожают, по уму потраченных денег. А вот если они у тебя, это спорный вопрос", - Дежавю, решил дать шанс ещё не постояльцу, а так, всего лишь лицу обычной наружности, подающему свою заявку в виде паспорта, на запись в постояльцы. Ну а улыбчивая работница из службы размещения, как и всякая дама с претензиями, на которые указывает её должность, хоть и улыбчива, но также в своём взгляде, не менее придирчива на всякого гостя, решившего заявить о своём желании поселиться у них в гостинице. Ну а когда ты очень ответственно относишься к своей работе, то и твоё мастерство в распознании нутра этих скрытных постояльцев, достигает таких провидческих вершин, что дальше только остаётся одно - частная экстрасенс-практика.
Но видимо на этот раз зацепиться было не за что, и администратор с помощью наводящих вопросов, решила прощупать почву.
- Какой желаете зарезервировать номер? - спросила она у этого слегка раскрасневшегося молодого человека, заметившего пристальный взгляд этой милой девушки-администратора, как на пейджике написано, по имени Ульяна, которая скорей всего, сама разволновалась и по ошибке заглянула не главную, а на ту на страничку паспорта, указывающую о его независимом ни от кого положении.
- А разве это, уже за меня не сделали? - Сквозящая в ответе молодого человека заявка на его могущество, где даже за него кто-то там сверху резервирует номера в гостинице, конечно, вызвало мало веры у Ульяны, видевшей ещё не таких сверх могущественных повелителей вселенной и в частности гостиниц, когда они посещали ресторан. Но она хорошо знает свои обязанности и поэтому, прежде чем ответно улыбнуться на эту слабую попытку познакомиться с ней, вначале всё-таки улыбнулась (что поделать, раз она любит улыбаться), а уж затем заглянула в компьютер, в поиске подтверждения заявленного посетителем.
- И точно, вижу... - И не успела Ульяна предчувственно увидеть дальше своих глаз представлений, как наблюдающие за ними из комнатного ответвления, состоящего из мест для ожиданий, Дежавю и присоединившийся к нему на кресло Ростик, прежде неё, одновременно почувствовали, что их кажется, там на входе, уже сильно усмотрительно ждут.
- Ладно, пошли. Потом, если будет желание, досмотрим. - Поднимаясь с кресла, заявил Дежавю, заметивший недовольную физиономию Точа. После чего следует спуск по лестнице, где Дежавю, не давая Точу разразиться гневной тирадой, своим заявлением, с ходу изменяет направление мысли Точа.
- А я всегда говорил, что последний кадр состоит из самых ярких, а не хронологических моментов. - Дежавю, бесцеремонно вложив в уши Точа эти свои без доказательства, усмехнулся и не дожидаясь ответа, прошёл мимо него.
"Что?!", - Точь, как и ожидал Дежавю, тут же вскипел и, забыв о Ростике, бросился ему вслед со своими обвинениями.
- А нечего мне тут оправдывать свою непунктуальность. Да к тому же, тебе сказали находиться на паркинге и никуда не уходить. - Точь начал обвинять Дежавю в том, что он есть на самом деле.
- Ну, во-первых, в твоих словах вкралась ошибка и я, как тщащий всякую пунктуальность, не смог бы даже, если захотел, находиться на паркинге, ну а во-вторых, мы тоже время за зря не теряли и даже вышли на след. - Заявил Дежавю Точу, а также ожидающим на парковке у машины, Тишине и его спутницам.
- И что ты увидел? - Спросил Ростика, а не Дежавю Тишина.
- Мне указали на время. И как думаете, сколько оно показывало? - Ростик непонятно почему, но решил позадаваться вопросами. Но его никто не о чём не спрашивает, и все молча ждут, когда он сам и ответит на свой вопрос, что и было им проделано вскоре.
- 12:12. И мне кажется, что эти цифры, я уже где-то слышал. -Сказал Ростик, посмотрев на Точа, который не стал отнекиваться и располагая к себе, также ответил:
- Я думаю, что это совпадение, не только не случайно, а скорей всего, так и должно было быть. - Чем, в некоторой степени удивил Ростика. Правда, он был единственным удивлённым лицом, когда как другие не увидели в его ответе и намёка на это. Что и выразилось в Тишине, обратившемуся с вопросом к Ростику:
- Так ты говоришь, что тебе указали на время. И кто это был?
- Он назвал себя Толкователем смыслов. - А вот этот ответ Ростика, вызвал волнительную заинтересованность на лицах его собеседников и слушателей.
- Вот как. - Только и ответил задумавшийся Тишина, затем переглянулся с Точем, ещё немного подумал, перевёл взгляд из себя на стоящих сбоку Комашу и Мару, и уже после этих всех сборов, вынес своё решение.
- Что ж, если Толкователь так быстро проявил себя, то значит, у него на это есть свои причины и мы, даже не зная их, не можем их не учитывать. Так что, придётся реагировать. - Сказал и одновременно ничего не сказал, а так лишь констатировал ранее сказанное Тишина.
- И что он тебе сказал? - Тишина спросил Ростика.
- О смыслах. - Сам не понимая почему, усмехнулся Ростик.
- Ну, это ожидаемо. - Как показалось Ростику, Тишина облегчённо вздохнул в ответ.
- А ещё он сказал, что кто-то за меня пишет сценарии жизни и что этот мир специально создан для меня. - А вот эта добавка заставила Тишину вздрогнуть и в поиске поддержки, посмотреть на Точа, который не в пример Тишине, неожиданно оказался невозмутимым. И Точь, не ожидая пока в Ростике не накопится критическая масса вопросов, разлился улыбкой и вместо Тишины взял ответное слово на себя.
- А разве не так. И как бы мы не мнили о себе, всё же надо признать, что последнее слово всегда за тем, кто имеет свои связи с судьбой и держит наши жизненные нити в своей руке. Ну а то, что мир создан для каждого из нас в отдельности и одновременно для всех сразу, то и тут нет ничего необычного, когда так оно и есть. Хм. Умеет же этот смысловик навести тумана на самые простые и обычные вещи. - Как вновь показалось Ростику, Точь очень деланно рассмеялся.
- Значит так. Раз Толкователь раскрыл себя, то нельзя ничем пренебрегать, - снова взял слово Тишина, который хоть и не посмотрел, но Ростику показалось, что тот всё же мельком бросил свой взгляд на находящуюся в своих же руках женскую туфлю, до которой ни у кого ещё язык не дошёл.
- Вы с Ростиком, пока что остаётесь здесь в гостинице. Ну а мы кое-кого навестим. - Тишина обратился к Дежавю, чей довольный вид сам за него говорил, тогда как не слишком довольные лица Камаши и Мары, говорили об обратном. Но сказанное Тишиной не обсуждается, правда, неожиданно приникшая к уху Тишины Комаша, скорей всего, решила сделать попытку, и как оказалось, ей это удалось (как сделать попытку, так и договориться). После чего она, под наблюдением явно пышущей недовольством Мары подходит к Ростику, берёт его за левую руку и одевает ему на безымянный палец, что-то типа напёрстка-кольца, которое обжимая, закрывает только дистальную фалангу его пальца.
- Что это? - спросил Ростик, увидевший в этом украшении, не только предмет красоты, но и некое многофункциональное устройство.
- Это для быстрой связи. Если что, мы тебя сразу услышим. - Своим заявлением, Тишина совсем не успокоил Ростика, который до его упоминания "если что", даже не думал о его существовании, а вот теперь задумался. Но Тишина не спешит, что либо объяснять и забравшись вслед за всеми в автомобиль, машет оттуда рукой и как видит Ростик, не только он один смотрит ему в окно, уткнувшись в стекло заднего вида машины.
- Ну что. Не будем зря тратить время. Хм, я уже сам себя напоминаю, - усмехнулся Дежавю. - Ладно, двинули заселяться в номера.
- Двинули. - Ответил ему Ростик, которому теперь пришлось догонять этого неугомонного, а не двигать.