- Ну и кого там ещё принесло? - всю дорогу от своего номера до гостиничного вестибюля, где были расположены административные стойки для работы с основным контингентом отеля, постояльцами, Алекс вот так возмущался, и это самое мягкое из того, что он себе позволял про себя. И хотя он до вероятности очевидности догадывался, да и портье это подтвердил, кто этим беспокойным гостем мог быть - Максимилиан, всё же Алексу нужно было как-то себя разбудить через своё раздражение, а чем шире область применения своего раздражения, тем бодришься активней.
При этом по выходу из своего номера, Алекс как-то вдруг и неожиданно для себя наткнулся на весьма ощутимое для себя препятствие в виде конфликта своих интересов сейчас и опять сейчас. А если более понятнее, то он, увидев в конце коридора тот самый вид лестничной площадки, который его всю ночь тревожил, как-то в себе вздрогнул от явного ощущения в себе присутствия реально произошедшего, а не просто фантазии его сна, являющегося мысленным скоплением его дневных тревог и недоразумений, выстроивших вот такую модуляцию одной из критических жизненных ситуаций, которую ему требовалось решить и таким образом пройти тест на свою профпригодность.
- Чушь какая-то. - Послал всех по всё тому же адресу Алекс, глядя в сторону этого лестничного пространства, да и пошёл своим, а не навязанным ему путём, спустившись вниз по другой лестнице, расположенной в другом крыле отеля, с западной стороны.
- Ну и где он? - задался этим вопросом Алекс уже по своему приходу вниз, в вестибюль отеля, оглядываясь здесь по всем имеющимся в наличие сторонам. Где и в самом деле никого нет из тех, кто мог бы ждать Алекса. А вот стоило ему бросить свой взгляд в сторону входных дверей, то там он и обнаружил Максимилиана, скромно так стоящего у самого входа.
Алекс со вздохом неопределённости подходит к Максимилиану, и... Натыкается на вопрос с его стороны. - Ты готов? - Алекс несколько покороблен таким без приветственным приветствием Максимилиана, где тот ко всей этой своей невоспитанности добавляет своё оценочное восприятие его действительности, посмотрев очень пристально на него анализирующим взглядом и тут же сделав нескрываемый от него вывод: Как вижу, то посредственно.
И хотя это было отчасти так, Алекс, выведенный из себя этим самоуправством Максимилиана, не собирался с ним соглашаться, и сказал твёрдо: "Да, я готов".
А тому только этого, привести Алекса в рабочее состояние (а он дурак и не сообразил, что его берут на его рефлексы) и нужно было. Впрочем, Максимилиану всего этого недостаточно, и он, однозначно не страдая своим вредоносным характером, который он холит и лелеет различными каверзными и язвительными насмешками над людской природой, начинает следовать тому, что в него заложено природой. А это близкая к циничности насмешка над всем и вся.
- А к чему готов? - вот такое издевательство спрашивает Максимилиан. И Алекс прямо в себе пререкается, не зная, что и ответь на всё это.
- Как насчёт кофе? Как один из вариантов. - После небольшой паузы, которую Максимилиан благотворно для себя потратил за наблюдением за подавленностью собой Алекса, сделал он такое предложение Алексу. И тому ничего другого не оставалось делать, как только согласиться с ним.
- Вот только природа нынче диктует свои временные правила, и что тут поделаешь, придётся им соответствовать. - Говорит Максимилиан, поворачиваясь в сторону входных дверей, где за ними Алекс только сейчас обнаруживает ненастную погоду в виде вполне себе приличного дождя. А вот к дождю, при виде которого Алекс поёжился от холода, он не очень то был готов.
Алекс косится в сторону Максимилиана, и не замечает в нём подготовленности к этой ненастной погоде в виде того же зонта или плаща. А это значит...а чёрт его знает, что значит, кроме того, что ему сейчас придётся мокнуть и подставлять свой лоб дождю. Впрочем, Алекс посмотрит на Максимилиана, и на то, как он всё это объяснит.
- Тогда пошли. - Говорит Максимилиан. - Я знаю неподалёку одно место, где подают отличный кофе. - Добавляет Максимилиан и как ни в чём не бывало выдвигается к дверям на выход. Куда след за ним идёт и Алекс. Ну а что насчёт того, что он хотел сильно нервно и яростно посмотреть на то, как Максимилиан поведёт себя в противостоянии с этой погодой, то у него из этого ничего не вышло, так как он, оказавшись на улице, сразу начал заливаться каплями дождя, и тут только поспевай за собой следить и за тем куда вступаешь, и какой там ещё на кого-то другого обращать внимание.
А вот насчёт того, чтобы посмотреть на то, как Максимилиан вот такой свой подход с открытой головой к дождю объяснит, то это Алекс для себя получил как только они и в самом деле скоро дошли до того самого места, где по заявлению Максимилиана отличный кофе подают. Где по заходу в этот кафетерий, Алекс, несмотря на всю свою занятость по приведению себя в порядок после встречи с дождливой погодой, которой как бы он не пытался противостоять, пытаясь пробегать между струек, у него из этого ничего не вышло, и он промок насквозь, не смог не удивиться тому, что он увидел во внешнем виде Максимилиана. Кого, и это совершенно невероятно и пока что никак необъяснимо для Алекса, вообще дождь никаким боком не тронул, как будто он и не был на улице под этим дождём.
И всё это не может не вызывать вопросов у Алекса, кто тоже хочет ходить под дождём без зонта и не мокнуть. О чём Алекс прямо сейчас бы и спросил у Максимилиана, не уткнись он на ответный и очень внимательный к нему взгляд Максимилиана. Кто оказывается отлично видит эту его растерянность, и предупредительно сам без вопросов с его сторону даёт всему этому разъяснение.
- Я уже был очевидцем этой погодной очевидности и познал, что из чего и куда проистекает. - Говорит Максимилиан. - Осознанность всего этого мне позволила стать свидетелем. И теперь очевидность меня по сколько, по стольку я её до себя допускаю, касается. - На этом Максимилиан замолчал, считая, что это будет достаточно, чтобы понять, что всё это значит.
Что же всё это значит, Алекс не стал спрашивать, догадываясь и понимая, что до полного понимания подразумевания Максимилиана ему самому придётся дойти. А сейчас они проходят в гостевой зал, делают заказ, занимают свои места за отдельным столом, и... Опять начинается обоюдоострая, как только думает Алекс, игра в молчанку, и кто кого пересмотрит. Чего можно было уже не делать, сегодня уже не вчера и первый день их знакомства, и можно было бы обойтись без этого своего странного представления. Тем более всё в Алексе настоятельно требует просушится, что невозможно сделать под таким упорством на себя взгляда Максимилиана.
И что самое нестерпимое для Алекс (правда, если он всё это терпит, то не будет правильным так разбрасываться словами), то это то, что он об этом не может сказать Максимилиану, и вынужден с отстаиванием своей твёрдой позиции на себя, ответно на него бессмысленно смотреть. Ведь если ты начнёшь всему этому делу придавать смысл, то это будет ещё более невыносимая глупость и дурь головы.
И так продолжалось до тех пор, пока Максимилиан не решает прервать эту игру в молчанку (и Алекса совсем не утешает то, что он вышел победителем из этой, глупой, преглупой игры), посмотрев по сторонам и задав вопрос. - Что-то долго кофе несут. Не кажется тебе, что уже пора его принести?
Алекс же, заметив никакого подвоха в этом вопросе Максимилиана, беспечно с ним соглашается: "Кажется", и тут же, на, получи новый вопрос, уже на засыпку.
- А почему? - задаётся вопросом Максимилиан.
- Что почему? - чёта ничего не понял Алекс.
- Ты со мной согласился. - Как-то поверхностно и неинформативно поясняет свой вопрос Максимилиан. И Алекс прямо сбивается, не понимая, что от него тот хочет и чего добивается.
- Я это...- только на это и хватает Алекса, дальше он затрудняется ответить. Чего и добивался Максимилиан, взяв слово. - А не наводит тебя всё это, - вот такой наш отсчёт и измерение собой времени, - на то, что в каждом из нас изначально установлен, если не датчик, то функция по определению времени, которая и отмеряет сопровождающие всю нашу жизнь отрезки и интервалы времени.
А вот это пояснение Максимилиана оказалось вполне себе понятным для Алекса, согласившимся с Максимилианом в этом вопросе. - Пожалуй, соглашусь. - Говорит Алекс.
- Да, наш внутренний будильник, как в обиходе называют наш датчик времени, - пускается в рассуждения Максимилиан, - хоть и работает от себя, тем не менее, по мере человеческого контакта с внешним миром, его вовлечение в него, начинает под него подстраиваться и под него корректировать свои настройки, чтобы быть заодно и понимать значение его условных единиц и определений для своей с ним коммуникации. Но тем не менее, это всё не значит, что время не существовало до нас. Мы просто выделили его и одновременно себя из безвременного потока бесконечности движения сознания, подстроив под себя и оцифровав его в порядок доступности нашего понимания того, что недоступно нашему разуму. - Максимилиан остановился, глубоко задумавшись. И за этим своим вниманием к чему-то в себе существенным, он пропустил мимо себя приход официантки и постановки ею чашки кофе перед ним.
А вот вид этой чашки перед собой возымел отрезвляющее действие на Максимилиана, вдруг очнувшегося от своего блуждания в себе, и обратившегося с несколько странным вопросом к Алексу. - Вот что ты перед собой видишь?
А так как это вопрос большой очевидности, - перед Алексом, как и перед Максимилианом стоит чашка кофе, - то такой вопрос представляет особую сложность для спрашиваемого. Кто должен для себя решить сперва, за кого его принимает и считает спрашивающий: за дурака, не только не понимающего самых очевидных и простых вещей, но и понимать не собирающего, или же за большого умника, кто уж точно видит в самых обычных вещах какой-нибудь сложный контекст существующей системы.
А так как за дурака себя мало кто себя признаёт (ищи дурака), и тогда получается, что их практически нет, как минимум в твоём окружении, а вот дальше где-то их полно, то Алексу предстоит сложная задача, расколоть эту чашку перед собой на какие-нибудь смысловые значения, которые в ней скрыты философским умом прежде всего Максимилиана. Что практически невозможно сделать, как считает Алекс, со своим понимаем ещё не разобравшимся, а что уж тут говорить о чужом уме. И Алекс решает тянуть время, демонстрируя из себя простака.
- Чашку. - Даёт вот такой ответ Алекс.
- А что она есть по своей сути? - ожидаемо Максимилиан задаёт следующий вопрос.
- Что? - прикидывается дураком Алекс, что достаточно умное решение и тот случай, когда признание себя дураком не есть фактическое признание себя дураком. А вот наоборот, ловким и хитрым подонком, то это куда не шло.
- В основе всякого нас окружающего предмета и вещи, - взявшись пальцами рук за чашку, заговорил Максимилиан, - лежит труд и его конвертация во времени. И выделение времени в свою знаковую частность ознаменовал переход общества из общинного, ручного строя в индустриальное. Ведь каждый творческий процесс, создания той же чашки под кофе, требует для себя время для изготовки и выдержки в соответствии с таким-то временным интервалом, необходимым для того, чтобы состав глинозёма замешался, затвердел и в итоге из него получился такой столовый прибор. И так во всём, где время играет самую системообразующую роль в построении этого мира объектов и вещей. И даже сам творец с первых своих шагов при построении нашего мира, обозначил его через фактор времени, потратив на всё про всё шесть и плюс один день для отдыха дней. - Здесь Максимилиан взял чашку, поднёс его к себе и сделал из неё глоток. После чего он поставил чашку и с выдохом продолжил.
- Но если в житейской частности этот вопрос более-менее решён, то в более глобальных масштабах нам есть ещё чем заниматься. И здесь нас прежде всего интересует вопрос предупреждения, предрекаемости и обозначения времени наступления того или иного события. Где у нас уже есть некоторые в этом деле успехи и продвижения. Которые можно обозначить следующим слоганом, заложенным в продвижении нашей продукции.
И тут Максимилиан показал Алексу как он может на ровном месте создать для вас предпосылки поверить всему, что он скажет, используя только свой дар обаяния и умения не немного преувеличить и расширить пределы вашей реальности через впрыски в неё воображения, очень умело поданного и приложенного. И только Максимилиан каким-то забористым на убеждение голосом заговорил, как Алекс перед собой, в предельной ощутимости для себя, увидел не просто рекламный ролик, а своё присутствие в нём в качестве потребителя, убеждаемого в необходимости приобрести для себя тот самый продукт, который продвигает в жизнь потребителя этот рекламный сюжет.
Так на фоне быстро сменяющихся картинок, из которых состоит жизнь современника в большом городе, делового и технологического уклада, начиная с его подъёма у себя дома до заката жизни, затем на доли мгновения дорогого рекламного времени появляются и следуют знаковые сюжеты из жизни всё того же среднестатистического современника, главного лица этого ролика, Максимилиан, правда на этот раз представленный несколько ближе к деловой реальности, - в строгом, деловом костюме и с выражением всего себя, и главное, во внешности а-ля меня не спешите, я сам буду решать, когда мне спешиться, а сейчас я на коне успеха и весь в делах, - сопровождает своим комментариями эти мелькающие за его спиной события, которые возникают перед лицом каждого человека в зависимости от его выбора своего жизненного пути.
"Не хотите ждать десять месяцев, чтобы узнать, кто у вас родился! А может хотите знать, когда всё это страдание или счастье кончится?! Сколько вам осталось её или его ждать, чтобы им высказать, как надоело же мне тебя ждать и жить вне тебя. А может вы вообще кардинально подошли к этому вопросу, и хотите знать, когда, наконец-то, не нужно вам будет ждать, и вы будете всё заранее знать. Или же вы ещё не избавились от препятствий построения вашего комфортного быта, и не желаете выжидать окончание квартального отчёта, чтобы узнать о том, что вас выгнали взашей с работы за растрату, а сами себя считаете вполне достойным проводить такие аудиты! И как итог всему, считаете ожидание пустой тратой времени и недостойным себя. Тогда обращайтесь к нам. Мы дадим вам возможность быть в курсе наступления этого и того времени". - Насытив всё пространство вокруг себя и, само собой, Алекса всей этой информацией, Максимилиан, демонстрируя на своей руке ручной хронометр, с помощью которого можно не только измерить время, а все волнующие вас проблемы и затем их решить, буквально впился в Алекса взглядом, пытаясь уже в нём измерить его склонность всего этого не ждать и стать одним из первым приобретателем предлагаемого продукта - хронометра жизненных расчётов.
На что Алекс совершенно не так, как это предполагалось и ожидалось Максимилианом отреагировал.
- Постойте! - даже несколько неожиданно для самого себя перебивает Максимилиана Алекс. - Но вы предлагаете человечеству предсказуемость его жизни. Практически без выборность.
- Не совсем так. - С полной невозмутимостью отвечает Максимилиан. - Ведь человек же уже живёт в своей предопределённости, зная об итоговой точке своей жизни, смерти, то тогда почему это его нисколько не смущает, и он продолжает жить так, как будто это решение на его счёт ещё не вынесено, и он, и только он определяет свой конечный путь. Ну а мы так же к этому делу подошли, к нашему слогану приплюсовывав знаковое добавление, с возможностью принять или не принять потребителю времени, кем и является каждый из нас, не такую уж и неизбежность, а лишь вероятность всего впереди. Которая может стать реальностью и фактом жизни только по твоему выбору. - Говорит Максимилиан и вновь Алекс становится перед фактом своего участия в рекламной компании Максимилиана. Который теперь демонстрирует тебе, потребителю времени, хронометраж твоего времени в виде хронометра на своей руке, и через его призму доносит до тебя призыв к действию, реализовав которое, ты перестанешь быть зависимым от всех этих ограничений времени.
И этот призыв подаётся в виде следующего слогана:
"И только от тебя зависит, принять или не принять ожидаемое твоим определением вероятности событие, и решить для себя, какое есть твоё время". - Максимилиан на этом замолчал и закончил, предоставив Алексу своё право выбора, принять или не принять всё это до него донесённое им.
А подумать Алексу было над чем. Да вот только их место нахождения не предусматривает полной тишины и не вмешательство своими шумными обстоятельствами в ход твоей мысли. И только Алекс собрался в своей автономии отстраниться от всей этой шумной обстановки, которая стоит в заведениях общепита, набитого людьми, - они, как оказывается, сюда приходят не только для того, чтобы выпить тоже кофе и скушать бутерброд, а они взяли себе за моду здесь проводить всё своё свободное время за разговорами с такими же беззаботными людьми, и оттого во всех таких, с такого рода направленностью заведениях, всегда стоит гул голосов, сопровождающихся шумом шорохов движения рук и ног, - как со стороны одного уголка этого общего фона, начинает еле слышно раздаваться чьё-то всхлипывание, что Алекс прямо не может в себе оставаться спокойным.
И Алекс тут же все свои дела и мысли забывает, и всем собой обращается в сторону этого девичьего всхлипывания. Где он и видит трогательную сильно для его душевной конституции сцену слёзной потерянности такой жалостливо выглядящей и тающей на глазах от своей прискорбности жизни девушки, что у Алекса прямо сердце от жалости к ней в себе сжимается, и в нём всё так и подрывается броситься её защитить от всего того, что в ней вызвало слёзы и этот взгляд сожаления. И единственное, что его ещё удерживает на своём месте, так это присутствие рядом Максимилиана, кто на него внимательно сбоку смотрит и определённо что-то обо всём этом больше чем он знает.
И Алекс, пока что себя удерживая в таком развинченном положении, с посылом на вопрос насчёт объяснения происходящего и почему хотя бы (современник чёрств душевно и физически, и он никого кроме себя не считает в праве быть себе ближе) он ведёт себя так равнодушно к своему ближнему, кому явно требуется помощь, смотрит на Максимилиана и ждёт от него ответа.
- Она должна сама пройти этот свой эмоциональный путь. - Проговаривает Максимилиан и на этом как бы точка, нужно закрыть вопрос с этой девушкой, всего лишь плаксой, готовой над всяким пустяком и неприятностью с лихвой поплакать. Что ей с успехом удаётся при такой-то жалостливой и милой внешности. А вот что это был за намёк, этого Алекс даже не собирается понимать. К тому же у него есть более актуальные для вот такого случая, игнорирования просьбы о помощи, вопросы.
- А не должна ли она познать путь человеческого участия в твоей судьбе? - Вопрошает Алекс.
Максимилиан с долю секунды делает внимательную к Алексу паузу, да и с выдохом демонстрирует своё не против этого его предложения. - Хм. Пожалуй, как альтернативный вариант, можно и такой путь принять во внимание. - Как бы даёт согласие Максимилиан Алексу на порыв его души. Хоть и несколько непонятно и странно. - Можешь попытаться внести свои корректировки в её путь. - Добавляет Максимилиан.
А вот это добавление Максимилиана, чьё быстрое соглашательство с Алексом итак его одёрнуло в себе, ещё сильнее увеличило сомнение Алекса в том, что Максимилиан всё как есть ему говорит и чего-то не оставил про себя, и не договаривает насчёт этого, не такого уж редкого события. - Вот только не то, о чём я подумал. - Глядя пристально в ответ на Максимилиана, так про себя предупредил того Алекс, вдруг себе надумав, что этот эпизод с плачущей девушкой был разыгран для него специально, чтобы его протестировать по ряду ещё неопределённых для принимающей его организации дел моментов.
- Для нас и нашего сверхтехнологичного, прорывного во многих сферах реальности и секретного производства, крайне важно знать все тактико-технические и душевные характеристики сотрудничающего с нами лица. Ведь всякий производимый продукт - это всегда плод усилий его производителя. И что он в него вложит, - а вкладывает он только то, что в себе имеет, - то в результате и выйдет. - Скорей всего, этим принципом руководствовались те тайные руководители этого проекта, к работе над которым был привлечён и Алекс, и кто инструктировал Максимилиана в деле проверки Алекса на его совместимость с базовыми настройками их проекта.
На что у Алекса имелся весьма каверзный и циничный контраргумент в сторону вот такого их права лезть в его личную жизнь, считая себя выше всех человеческих законов.
- Не хотите ли вы сказать, что и творец всего и вся, обладал всеми теми качествами и морально-тактическими характеристиками, кои наблюдаются у не слишком морально устойчивых соплеменников. А иначе откуда им взяться ещё у всех этих подонков. Не сами же они от себя всё это изобрели для себя. И бл*ь, только они этим пользуются, считая это своим авторским правом. - Вот такую сложную для одного уже восприятия дилемму надумал Алекс, однозначно тот ещё подонок и конформист.
И ему бы сказали и объяснили, как он не прав, да вот только зачем. Ведь если он такой подонок, то он точно слов разумных и правильных не поймёт, и продолжит вести себя так, как сочтёт нужным, и будет тут насмешничать, и препираться.
- Ну и пусть! - на всё решительно плюнул Алекс, и, резко поднявшись из-за стола, направился в сторону столика, с плачущей девушкой за ним.
И как спустя совсем скорое время выясняется по возвращению Алекса обратно на своё место за своим столиком, то он отреагировал на эту эмоциональную просьбу девушки не зря. И он, как минимум, теперь не будет мучиться от неудовлетворённого любопытства и от неизвестности.
А вот что вслух он скажет и как охарактеризует результат своего вмешательства в дела этой слезливой незнакомки, кроме того, что она очень мила и красива, когда вот так открыто выражает свои слезливые чувства, то он ещё посмотрит на Максимилиана, кто со своей стороны не сводит с него своего взгляда, насмешливого вроде по замечанию Алекса. И в его взгляде прямо читается пара провокационных вопросов: "Ну что, увидел, что хотел увидеть? Услышал, что хотел услышать?".
И Алекс, предвосхищая это желание Максимилиана самому направить тему их дальнейшего разговора, задав ему эти вопросы, даёт самый развёрнутый ответ на эти вопросы, даже ещё не сев на свой стул, а находясь в движении в это положение.
- Забыла, говорит. - Вот такое говорит Алекс, смотря на Максимилиана кристально честным взглядом. А вот чего он не скажет Максимилиану, так это того, как она на него посмотрела, когда он подошёл к её столику и спросил: "Что с вами?". После чего она как-то в себе вся замялась, начав в себе искать что-то, вот только что потерянное. А так как эту потерю, даже по горячим следам невозможно, не только найти, но и обозначить в качестве предмета поиска, то ей ничего не оставалось делать, как потупленным взглядом посмотреть на Алекса исподлобья, и с трудом выговаривая слова, так выразить это своё смущение, что Алекс в себе немножко даже подтаял.
- А я и забыла. - С детской непосредственностью и девичьей наивностью вот так фигурально развела руки она, и Алекс непроизвольно растянулся в глупой улыбке и рассеянно осел в себе, уж и не зная, что дальше делать и чего сказать. Всё так без слов было ясно из этого взгляда её на него, что уже ему было в пору искать в себе то нечто потерянное, что не имеет чёткого обозначения, и о котором никогда не задумываешься до тех пор, пока не столкнёшься с вот таким фактом своей потерянности.
И теперь уже Алекс себя ведёт как-то неуклюже, скомкано и недоговорено. И со смущением в себе говорит, мол, тогда я вас больше не побеспокою, и сам себе и своим желаниям противореча, плюс и здесь на себя, такого придурка, злясь, разворачивается и на ватных ногах, ожидая, что его окрикнут, - а я нашла, что вы тут потеряли, - отправляется к своему столику, откуда на него смотрит так пристально Максимилиан. И, естественно, такое к себе внимание с его стороны, не способствует желанию Алекса быть откровенным. Так что он ему ответил так, как считал нужным, без лишних фантазий со своей стороны, и чисто по фактам.
Ну а Максимилиан всё равно нашёл до чего докопаться, заявив следующее, чуть ли не назидание. - А ты хоть понимаешь, что ты этим своим вмешательством внёс свои корректировки в её путь будущего. А ты себя хотя бы спрашивал, а я готов стать очевидцем этого пути? - прямо давит и вздохнуть что-то против Алексу не даёт Максимилиан своей, на первый невнимательный взгляд правотой. И Алекс просто вынужден всё это проглатывать, отбиваясь от всего этого невнятными эмоциональными срезами выражений.
- Я это...самое...- только и может Алекс, как продавливать своё дыхание с помощью этих бессодержательных словосочетаний.
В общем, всё за него ясно Максимилиану, готовому уже отвернуть свою голову в другую сторону от этой темы, но он должен для предотвращения в будущем вот таких рецидивов, ещё сделать пару резких замечаний Алексу. - Запомни, - говорит Максимилиан, - пока ты не свидетель, да и очевидец из тебя так себе, то ты, находясь на перекрёстке путей пересечений составных частей нашего мира, переплетений невозможности определения источников разума, путей разума и путей предопределения естества в тебе, не можешь вмешиваться в ход движения жизни. - Здесь Максимилиан замолкает, и как обещал, а Алекс думал, что для связки слов это было сказано, перевёл своё и его внимание на другую составляющую совокупность этого мира.
А именно на двух клеркового вида типов, занявших один из ближе всех находящихся к выходу столиков, и как видно это Алексу (у Максимилиана, судя по всему, своё особое мнение на всё это), то ничем так особо отличным от всех не занимающихся. В сухомятку начинают они своё утро, взбадривая его хорошим глотком кофе. Чем, собственно, все здесь занимаются, для этого сюда все на своём ходу, а когда и на бегу заходят, и само это заведение для такого времяпровождения случайного прохожего и создало этот свой бизнес. И чего тогда Максимилиан до них решил докопаться?
А у Максимилиана, как оказывается, есть к Алексу свой нетривиальный вопрос, на основе своего представления об этих служащих. Кто идеально подходит для разбора Максимилианом некоей им только сейчас, а может и раньше задуманной задачки с двумя неизвестными.
- Посмотри на этих безукоризненных служащих. - Говорит Максимилиан, совсем не зря, как думает Алекс, прибегнувший к такой характеристике этих служащих, как безукоризненный, когда мог использовать к ним нейтральный подход. И тогда получается, что он с ними, или по крайней мере, с их служебной деятельностью знаком. Не будет же он голословно их хвалить или же упрекать. В общем, сумел Максимилиан заинтересовать Алекса в том, что б начать смотреть на этих служащих с позиции их безупречности, и искать в них то, что соответствует этой их характеристики.
А так как он не может близко познакомиться с результатами их рабочей дисциплинированности, то ему приходиться в своём их анализе отталкиваться от того, что в них есть и что они в себе демонстрирует. Это как внешние в них детали и факторы их поведения в общественном месте, с соблюдением правил договорных отношений с обществом за своим обедом. Где каждый ответственный гражданин прежде всего, а уж затем только едок, берёт на себя обязательства обедать, не оскорбляя чужих чувств и достоинства других игроков за обеденным столом своим хищным аппетитом и людоедским нарративом съесть что только не подадут, а также не унижая чувств верующих в манну небесную и веган повестку дня, альтернативно прилично ведя себя за столом, плюясь и кидаясь в их сторону своей приверженностью к мясоедству.
И первое, что замечает Алекс, и это, пожалуй, наиболее соответствует данной им Максимилианом характеристики "безукоризненный", так это их отглаженные на все 100, без единой морщинки и складочки костюмы. И Алексу даже слегка за них становится боязно при виде того, какой опасности эти служащие подвергают свои костюмы, держа в руках бургер, заправленный майонезом, кетчупом и не только. Который в любой неосторожный момент со стороны едока, обязательно им воспользуется и прыснет запачканностью на его костюм.
Но пока что эта угроза была купирована умелыми действиями этих игроков за обеденным столом, хоть один из них, тот кто был пониже, полысее и видимо менее сноровистей в плане широкого хода в сравнении со своим коллегой, обладающим более рослым и внушительным в плане маскулинности видом, и делал такие опасные попытки для своего костюма, наскоро поедая своей бургер и взахлёб запивая всю эту запиханность в своём рту кофе из стаканчика. Чем он нимало веселил своего коллегу, чей подход к своему утреннему кофе кардинально отличался от него. Он всё делал, не спеша и с такой уверенностью в правильности вот такого именно распределения своего времени на этот утренний кофе, что по нему так и читалось: "весь мир подождёт, а я пока пью кофе".
На этом противоречии бы и остановиться Алексу, да только нет, и он идёт дальше, натолкнувшись на закреплённые лацканах их костюмов значки, как атрибут их принадлежности к определённой социализации общества.
- И что эти значки значат? - задаётся вопросом Алекс.
- Как видишь, они оба показывают время. Но каждый в своём измерении времени. - Имея в виду эти значки на лацканах пиджаков этих служащих, пускается в разъяснение Максимилиан. - Часы в виде хронометра, на том, более невысокого типе, указывают на то, что он приверженец цикличной концепции построения мира. Песочные часы у его соседа указывают на то, что мир в чём и постоянен, так это в своём течении и изменчивости. И прежнего времени никогда не будет. А песок истекающего времени служит для него, как зубило для скульптора. С помощью него он отсекает от вас всё лишнее, и вы становитесь для каждого мгновения и значения времени именно тем, каким оно видит вас, и вы достойны его.
Что и говорить, а умеет Максимилиан преподнести самую обычную вещь и реальность так самобытно и глубоко для тебя интересно, что Алекс начинает углубляться в размышления насчёт представленных ему на суд концепций объяснения этого мира вещей вокруг тебя и себя в нём, как можно понять, то тоже одной из вещей, кто определяет этот мир и его возможности для стабилизации.
И за всеми этими внимательными мыслями, Алекс как-то пропустил вопрос Максимилиана. - И как думаешь, кто из них опоздает туда, куда он рассчитывает не опоздать? - вдруг задаёт вопрос Максимилиан. Алекс одёрнутый этим вопросом от своих мыслей, смотрит на Максимилиана, и всё-таки находит, что ответить.
- Вопрос звучит слишком расплывчато и без конкретики. Его можно хоть к чему привязать. - Отвечает Алекс, требуя от Максимилиана коррекции своего вопроса.
- Скажем так, на свою службу. - Поправил себя Максимилиан.
Алекс вновь бросает свой взгляд в сторону этих людей за столиком, и начинает в них для себя отмечать и другие зрительные различия. Возможно близко связанные с их внешней природой, - тот из них, насчёт кого его природа поскупилась в плане дачи гормонов роста, и что им компенсировалось ростом в свою ширь во все четыре стороны, раз с ним так распорядилась природная судьба, во всём спешил, тогда как его коллега по роду служебной деятельности, кто за один шаг сделает столько же, сколько его менее рослый коллега за три, само собой пользовался этим своим преимуществом и вёл себя размеренно, чуть ли не медленно, - а возможно может так о них решил Алекс думать.
И тут выводы насчёт заданного ему вопроса Максимилианом, сами собой напрашиваются. Тот, кто всегда спешит, тот всегда опаздывает, а кому не спешить не надо, тот всегда приходит вовремя. О чём Алекс и озвучил Максимилиану.
На что Максимилиан не сказал, ни да, ни нет, а он предложил во всём отталкиваться от фактов действительности, и пройти до того пункта назначения, который будет определять итоговость рассматриваемого ими события.
- Там и посмотрим. - Вот так пространно говорит Максимилиан, вставая из-за стола. Из чего Алекс одно лишь понял. Максимилиан определённо в курсе того места, куда держат путь эти двое людей. Плюс он ещё что-то, пока ему неясное задумал, с чем он и будет его знакомить по ходу прихода в этот пункт назначения. И эта его задумка, наверняка, связана с бытующими здесь правилами и законами коммуникации и становления через них себя. А к этому итогу все мы движемся по эволюционному пути, где сам процесс эволюционного развития и завязан на том, чтобы развить человека до своего совершенного предела на данный отрезок времени. Чтобы на близ лежащее будущее, он был готов ему противостоять.
К чему Максимилиан и начал подводить Алекс во время их хода по мостовой в неизвестную для Алекса сторону. Правда, для него в этой локации не было совершенно знакомых мест, и тогда получается, что выбор у него не особо был сложный, раз любые из четырёх сторон, на который делился субъектно окружающий мир, предполагали и несли в себе для Алекса новый мир и неизвестность. И Алекс поэтому не спрашивал Максимилиана о том, куда они сейчас идут. Всё равно любой его ответ предполагал один и тот же ответ: скоро узнаешь.
И такая скоростная характеристика данной ознакомительной для Алекса информации, совершенно не была связана с тем, что эту информацию до Алекса следует довести максимально скоро, а то она, как скоропортящийся продукт, испортится. Ведь всё, что очень близко и напрямую связано с временем и на нём завязано, а с ним Алекс и собирался работать, действительно является скоропортящимся продуктом. И если вовремя (ещё бы знать точно, что есть это вовремя) не использовать по своему назначению тот продукт жизнедеятельности человека, одним из компонентов которого является время, то он, как минимум устареет, реально станет пресным, а в залежалых случаях протухнет или прокиснет.
Как, например, в случае журналисткой деятельности, донесения до потребителя свежей информации. Где основной продукт потребления и продажи до конечного потребителя является какая-нибудь новость. Которая такой может именоваться только если она будет озвучена первой. И оттого все новостные агентства, чтобы и дальше иметь право так называться и есть хлеб с маслом, устраивают такие гонки за новостями, лучше свежими и горячими. Озвучь которые, к примеру, завтра, через сутки после того, как они не просто имели место быть, а сразу с момента их освещения (они только с этого времени рождаются), когда актуальность этой информации уже не имеет прежнего значения и о ней, если ещё и помнят, то лишь в памятливом значении, то ты в тот же момент потеряешь лицо передовой и актуальной журналистики, и будешь записан в мемуаристы и историки.
А актуальная журналистика в чём-то таком, о чём Алекс может только догадываться, завязана на свидетельстве свидетелей 8-го дня, с этого первого дня открытия человеком себя. А ведь пропусти этот знаковый день тот люд людской, кто живёт не одним только земным бытием, а он своим осознанием реальности освещает реалии жизни (вдыхая в неё дух сознания, он её оживляет), то кто знает, кто тогда бы взял бразды правления и руководства переданным творцом человеку имуществом. И не лежало ли бы оно где-нибудь в стороне, а может быть и рядом с нами также бесхозным, пылясь и заветриваясь временем. А так, в тот самый день, от рождества мысли о построении мира и начала его строения, нашлись те самые светлые умы среди человечества, кто не побоялся на себя взвалить весь этот груз ответственности за судьбу человечества прежде всего и мира вновь для него созданного, и повёл за своей путеводной звездой ту часть человечества, кто выбрал для себя путь осознанности.
И по следам таких рассуждений Максимилиана, озвученных им в общих и пространных словах, а также по следам прежних вступлений прохожих по этой мостовой, следовал Алекс, не слишком углублённо слушая Максимилиана, всё больше отвлекаясь по сторонам, изучая местную архитектуру и природу систематизации местного ореола жизненного обитания.
И судя по тому, что Алекс приступил к изучению нового для себя мира с его архитектуры, то он не такой уж большой профан в деле открытий для себя новых миров и жизненных пространств. Правда, при общей тенденции при строительстве зданий, ставить во главе угла экономическую составляющую, а уж затем только волю заказчиков всей этой архитектуры, со своим неприкрытым для любых ветров тщеславием, не даёт возможности разыграться их фантазии в деле вознесения на пьедестал величия своих личных амбиций. Приходиться нынче всем считать дебет и кредит, и считаться с тем общественным мнением, которое тебя и вознесло на этот высокий пьедестал собственного самомнения и амбиций.
А закладывать фундамент корпоративного успеха, это как-то лично тебя не впечатляет, и оттого все эти монстры зданий корпораций, так безлико друг на друга своим монолитом исполнения похожи. Мол, не смей к нам подходить с критикой и претензией, если из личного, крайне болезненного опыта не захочешь узнать, что есть такое горечь судебного поражения, затем банкротство, и как итог своей никчёмной жизни, отдельное место на свалке истории.
И вот на этих, обоюдно разнящихся мыслях и отвлечениях, к полной неожиданности для них обоих, им вдруг и очень резко, дорогу преграждает какой-то тип, самой неуловимой на распознание наружности, и не успевает прежде всего Алекс, а затем уже Максимилиан сообразить, что всё это значит, и на каком таком основании их вынуждают чуть ли не споткнуться на месте, что б не налететь на этого типа, как им всё это начинает разъясняться так предельно жёстко, напористо и беспредельно в рамках закона, что они только и успевали делать, как болезненно реагировать на тычки этим типом им в бока каким-то стальным предметом.
А так как из них двоих только Алекс имел мало какие понятия о местных нравах и правилах поведения, то с Алексом первым и была проведена разъяснительная работа в деле доведения до него, что от него требуется делать и не делать. Где ему, как только они оказались в глубине подворотни, куда их задвинул этот перегородивший им дальнейший путь тип, с разворота врезали рукояткой пистолета, и Алексу от такой неожиданности, а уж только затем от силы удара, ничего не оставалось делать, как есть рухнуть на землю. И ожидаемо не очень для себя удачно, треснувшись затылком об какую-то выбоину.
Ну и пока Алекс в себя выключенного ударом в подбородок не приходит, и всё пытается руками под собой нащупать основания для своей устойчивости на этом перекрёстке одной из многих жизненных ситуаций, - при этом слуховой нерв у него не отключен, и он может всё из происходящего рядом с ним слышать, этот тип начинает разбираться с Максимилианом, основной целью его преграждения им пути.
О чём становится ясным уже с первых слов этого преступного типа, с которыми он схватил Максимилиана, демонстрируя угрозу его жизни пистолетом, добившись таким образом его податливости и согласия проследовать вслед за ним, куда, бл*ь, он скажет. Ну а всякий преступный элемент в таких случаях действует всегда по одной и той же схеме. Так он, сломив волю потерпевшего от его действий, начинает в предел наглеть и усиливать своё давление на него, используя при этом всегда самые нечестные и подлые инструменты подавления воли сторонних людей, отводя их обязательно в самые унылые и жизненно-мрачные закоулки пространств и там пугая инструментом подавления воли, каким-нибудь оружием. В данном случае револьвером системы "Сделал дело и в карман".
И как не неожиданно для вот таких не самых частых и тривиальных случаев выясняется Алексом, ещё только находящимся на пути к тому, чтобы быть совершенно непричастным ни к чему лицом, практически свидетелем, то этот тип с преступными намерениями, отлично знает Максимилиана, и если бы не Максимилиан и его общественная деятельность, то этот тип никогда бы не встал на этот преступный путь, жил бы своей простой и пусть никчёмной жизнью, ловя рыбу в пруду, и в общем, как это всегда такими типами говорится, то он ни в чём не был виноват, а его к этому преступному деянию подтолкнули, и понятно с помощью кого. А вот если бы Максимилиан его не трогал, то он бы сейчас прошёл спокойно мимо этого проулка, очень удобного для совершения вот таких преступлений - здесь относительно пустынно, заброшенно и главное, нет фиксирующих твоё преступление камер, - и всё шло бы своим иным чередом.
- Ну что, не ожидал меня встретить?! - с демонстративным напором на то, что Максимилиан просто обязан был его ожидать и встретить (необязательно здесь, но где-нибудь точно), выкатив за орбиты свои зенки, еле сдерживается от злости этот преступный тип, явно больше нервничающий, чем Максимилиан. Что указывает на то, что для него эта встреча гораздо важней, чем для Максимилиана. Кто запросто обошёлся бы без этого события в своей жизни, тогда как этот его визави, к нему долго готовился, моделируя в голове всю эту в будущем ситуацию.
И как часто и в основном бывает, то не всё идёт по тому плану, который ты разработал. И в данном случае, этим типом не был предусмотрен Алекс, кого и пришлось вывести из числа прямых участников этого события ударом ребра револьвера. Впрочем, то, что кажется на первый взгляд помехой, вскоре оказывается полезным.
Максимилиан же между тем, хоть и повёл себя так, как того от него требовал этот преступный тип, идя навстречу всем его требованиям, тем не менее, сохранил за собой независимую позицию, с которой он посмотрел сверху вниз на своего оппонента (этому позволял его более высокий рост и хладнокровная позиция), так и разрывающегося на дёрганное поведение от внутренней разбалансировки, и дал ответ на этот его вопрос риторического характера. - Ожидал, не ожидал, это не тот вопрос, на который ты хотел бы получить ответ.
- А ты опять хочешь за меня отвечать. - Раздражился визави Максимилиана. - Ну да ладно. А вот скажи мне. Ты стал свидетелем того, что инстинкт самосохранения в тебе всё также присутствует и от него ты никуда не денешься?
- Стал. - Сухо отвечает Максимилиан. И такой краткий ответ Максимилиана получает для преступного типа большее удовлетворение, нежели если бы он дал более развёрнутый ответ. И преступный тип даже в себе несколько успокаивается и с уже насмешкой, но правда язвительной, делает следующее обращение к Максимилиану. - Ну а теперь скажи. Пришло моё время, которое ты отрицал при нашей последней встрече.
- Ты опять неверно трактуешь мои слова. - Только это сказал Максимилиан, как его оппонента опять начало всё раздражать и потрясывать от злости на Максимилиана. Чья позиция на этого типа осталась нерушимой, а то, что он только что признал за ним, так это всё даже не уступка, а хитрый манёвр разума, загоняющего оппонента Максимилиана в ловушку разума. - Я говорил другое. - С акцентом на убеждение своего оппонента говорит Максимилиан. - Для тебя нет и не будет другого времени. Оно для тебя всегда одно и тоже, и каждый твой сознательный момент всегда с тобой.
И тут оппонент Максимилиана чуть ли не взрывается на месте от переполнившей его до предела злобной досады и возмущения. И он не осмысленно отпускает прижатого к стенке здания Максимилиана, жёстко хватается руками за свою голову и под яростное словесное сопровождение, начинает её сжимать и трясти. - Нет! Ты меня не заговоришь! У тебя не получится меня снова загнать в свою логическую ловушку. Я тебе этого не позволю сделать!
И так этого типа начинает внутренне колбасить и расшатывать в разные стороны, что он не видит куда его ноги бросает и он ими вступает. А это всё приводит к тому, что он своими ногами цепляет распластавшегося на земле Алекса, что и выводит того из своего бессознательного состояния. Правда, этот тип не ставил целью привести в чувства Алекса, когда он принялся себя трясти, о чём указывает то, что он пару раз врезал ногой по грудине Алекса.
Ну а в итоге этого своего безумного танца, этот негодяй окончательно взрывается в своём психе и с готовностью, наконец-то, применить свой инструмент по решению всех своих проблем и убеждения своего противника, револьвер, бросается с ним на Максимилиана, и вновь тычет им ему в висок.
- Я тебя убью прямо сейчас! - практически орёт в лицо Максимилиану этот бешеный тип. - И избавлю мир от этого вируса, хотя бы от одного свидетеля.
На что Максимилиан смотрит с прежней свидетельской невозмутимостью и отстранённостью, и даёт ответ. - И твой поступок будет в пределах разумного, вполне соответствуя твоей точки зрения анархиста. - И ожидаемо уже и Алексом, приподнявшимся на колени и смотрящего на развивающиеся с Максимилианом события с этого полу присеста, этого типа в очередной раз в себе перемыкает от разъяренности, и само собой его руки так и не доходят до применения оружия. А его начинает трясти от бешенства, и он, пуская слюну, начинает всё сказанное Максимилианом оспаривать, и, судя по тому, как он всё это делал, то он больше пытался себя оспорить, вступив в жаркий дискуссионный спор с самим собой.
- Нет! - С жалкой попыткой выдавить из себя насмешку над сказанным Максимилианом, качая головой в стороны, проговорил хриплым голосом этот преступный тип. - По твоему не выйдет. Я больше не позволю тебе меня запутать. - Здесь он резко так отводит от виска Максимилиана револьвер и, бл*ь, для Алекса, наводит его на него. Отчего Алекса прямо-таки прижимает к земле какая-то неестественная сила более мощного притяжения, которая видимо вступает в свои права воздействия на человека, когда он сильно напрягается при виде реальной угрозы для своей жизни, и непонимания причин того, почему всё это случилось именно с ним.
- А ведь меня моя интуиция ранее предупреждала о том, чтобы я сидел дома и никуда не ехал, а я как обычно её не послушал, и в итоге нарвался на вот такой интригующий сюжет. - И что только в голову не придёт, когда на тебя смотрит дуло пистолета. И Алекс под дулом направленного на себя оружия даже начал рассчитывать на чудо. - С такого расстояния промахнуться тоже можно. Тем более у него руки трясутся, и особой кучности при такой стрельбе не добьёшься. А если учесть не особую мотивацию в моём устранении этим преступником, а скорей даже наоборот, ему будет желательно на моём примере попугать Максимилиана и добиться от него выполнения выдвинутых им условий, то... Кстати, каких? - А вот дальше Алекс не смог пойти в своём рассуждении, застряв на этом вопросе, который и перевёл его внимание на Максимилиана. Кто стоял у стены дома как ни в чём не бывало, с каким-то прямо корёжащим Алекса визуальный слух равнодушием, и смотрел на предпринятые шаги этим преступником в плане его убеждения быть с ним более покладистым.
А между тем этот преступник де факто, а де-юре он пока что покушающийся и заявляющий на право так называться гражданин, не собирается тут шутить, о чём он так и заявляет. - А что ты скажешь на то, что я убью вас обоих. Вначале твоего спутника, что б ты вдоволь насладился своим свидетельством, а затем тебя сделаю свидетелем своей смерти.
- Тогда ты не убьёшь во мне свидетеля, как ты того хочешь. А ты его зафиксируешь в моей смерти. - Ровным голосом, как будто ничего из ряда вон выходящего не происходило, поговорил Максимилиан, с издевательским пренебрежением смотря на все потуги этого типа вывести его из себя и сделать очевидцем этого события. - К тому же и в этом ходе твоей мысли есть признаки разумного начала. Ты, - и это будет принято следствием, - таким образом пытался замести следы своего преступления, направив следствие по ложному следу, типа ограбления. - А вот это заявление Максимилиана уже не понравилось и Алексу, чего-то для себя ничего хорошего не увидевшего в этой поддёвке преступника Максимилианом. Чем он всё это время и занимался, как сейчас решил решить Алекс, кому совершенно не улыбалось стать ложным следом для следствия. То есть очевидцем, прямым участником этого преступления. И уж лучше быть свидетелем всего этого события. А чтобы так получилось, Максимилиану нужно поубавить пыл и не раздражать так агрессивно этого съезжающего всякий раз в эту прогрессию типа, как только Максимилиан ему отвечает.
А преступник на этот раз впал в растерянность, не сумел найти в себе то, что на этот счёт сообразить. А это вроде бы не плохой признак, а может и ещё хуже, чем всё прежде. И приходится всем ждать, что на этот счёт надумает этот преступник угрозы преступления де-факто (надо же как-то его определять физически и умственно; и пусть будет так, как никак; преступника должны знать в его преступное лицо), переводящий свой взгляд с Максимилиана на ствол своего револьвера, с него на Алекса, и опять смотря на Максимилиана, на центр этой цикличности события.
И преступник угрозы преступления, хотя бы по причине того, что он стал инициатором всего здесь происходящего (не может же он всё сразу бросить), приходит к решению, что дальше делать. И судя по его брошенному в сторону Алекса хищному взгляду, то это его решение больше всех не понравится именно Алексу. Что так и вышло.
- Так вот значит как. - Делает этот пролог к дальнейшей результативной части своего обращения преступник угрозы преступления. - Значит, я должен поступить нелогично, как к тому ты меня подталкиваешь, - кивая на Максимилиана, преступник угрозы преступления обозначает, кто за всем эти стоит, и кто, в общем, есть зачинщик и уж точно не свидетель, как себя старается не инкриминировать Максимилиан, - если следовать твоей логике и с её позиции посмотреть на всё происходящее. И теперь-то я понял, что можно противопоставить твоему свидетельству. Твоё же свидетельство. - Уткнувшись взглядом в Максимилиана, сказал, как отрезал преступник угрозы преступления. И как смотревший в этот момент на Максимилиана Алекс понял, то тому удалось на самые доли мгновения поколебать непреклонную позицию Максимилиана, в которую вдруг закралось сомнение под воздействием не расщепленных на атомы вариантности истин.
- Что могу сказать. Только, посмотрим, Лимит. - Отвечает Максимилиан на не заданный вопрос во взгляде на себя своего оппонента, как оказывается, зовущегося Лимитом.
- Тогда смотри на то, как я буду истязать твоего спутника. И будь свидетелем, нет, не моего преступления против личности, а своего равнодушия и бессердечности к тому, что без твоего свидетельства, а выступи ты в качестве очевидца, то получило бы новое для себя жизненное прочтение. - А вот теперь начинает проясняться то, что имел в виду этот преступный тип, когда заявил, что он нашёл ключик для сокрушения позиции свидетельства Максимилиана. Он задал другой вектор направленности свидетельства свидетеля, где свидетель теперь вынужден оставаться нейтральным лицом к своему свидетельству своего свидетельства против своего свидетельства (вот как всё сложно, и здесь без силлогизма кратной степени не разобрать). Отчего его логика, этот инструмент коммуникации его разума с реальности, попав в ловушку парадокса, начинает зацикливаться на всей этой каше в голове и ломаться, принимая нелогичные и неразумные с не парадоксальной точки зрения решения.
О чём, а обо всё этом, о чём не приведи господь глубоко придётся задуматься и затем со всем этим неразрешимым вопросом жить, хорошо, что только мельком сейчас прибились своим разумом к этому источнику понимания слов этого преступного типа Алекс и Максимилиан, и дальше углубиться им не дал всё он же, приступив к формированию развернувшихся по его почину здесь, и сейчас замерших событий.
- Ну так что скажешь? Начинать мне? - обращается с этими вопросами к Максимилиану этот разрушитель логического построения мира Лимит, определённо провоцируя Максимилиана на его прямое вмешательство во всё сейчас происходящее, и делая его свидетельский статус, говоря юридическим языком, ничтожным. Правда, и его молчание можно будет квалифицировать, как молчаливое вмешательство в происходящее. Вот только будет сложно определить с каким знаком было это вмешательство. При этом защитник Максимилиана при его юридическом сопровождении рассматриваемого с ним дела, легко может сослаться на имевший место факт угрозы жизни Максимилиана и его принуждение к отказу от своего свидетельского статуса.
Так что было множество вариантов объяснения причины ответного молчания Максимилиана в сторону своего оппонента. А вот то, что он не посмотрел на Алекса, то для Алекса здесь нет других вариантов объяснения этого бессердечия поведения Максимилиана. - Падла он. И я бы посмотрел на то, как бы он посмотрел на меня, когда бы я оказался на его месте и ничего бы не предпринял, чтобы меня за него тут наказывали и били.
- Что ж. Если ты не против, то я приступлю к тому, против чего ты ничего не имеешь. - А вот что это сейчас такое было со стороны этого преступного также против морали типа Лимита, передёрнувшего так аморально факты, где именно Максимилиан науськивал этого душевного негодяя к тому, чтобы преступить закон и все права личности Алекса, не совсем понятно. А он здесь как бы не причём, всего лишь свидетель, отстранённое от факта своего преступления лицо, которое не имеет в себе основ крепкой и самостоятельной личности, - он безвольная тряпка, к тому же с большим эго самомнением, где мнительность играет первое слово, - и оттого за его поступками всегда стоит чужая воля. В данном случае воля Максимилиана. Кто своей упорной позицией невмешательства, побудил когда-то его ученика, а сейчас преступника, к этому преступлению, которое должно было доказать Максимилиану, что он не безвольная тряпка, а...Посмотрим.
На этих словах преступник угрозы преступления Лимит как-то для Алекса неожиданно резко и близко разворачивается, в упор в него смотрит, и задаёт совершенно неосмысленный для Алекса вопрос: "И мне ещё долго ждать?".
И Алексу ничего другого не остаётся делать, как подохренеть от непонимания того, чего от него хотят и чего он ещё тут задолжал ему. И не хочет ли тот сказать, что он сам должен дать повод и нарваться на негативное к себе отношение этого типа. Кто, видите ли, без особой причины не бьёт людей. А вот если его выведешь их себя, то он за милую душу по тебе пройдётся кулаком. Что между тем противоречит всему тому, что уже здесь с Алексом было, однозначно без повода со своей стороны получивший от этого типа по голове. А объяснять всё это тем, что так наиболее разумно было, если хочешь навязать численно превосходящему противнику свою повестку дня, как-то уж сильно цинично.
- Чего ждать? - как бы это не было опасно для себя, Алекс всё же задаёт в ответ этот вопрос.
- У моря погоды. - Очень уж особенно пояснил своё требование к Алексу этот преступный тип Лимит. Из чего у Алекса появилось некоторое новое его понимание в плане того, что тот шёл к своему этому преступлению против личности не извилистым путём, а по накатанной его видением жизни и её правил дорогой.
И Алекс поскольку, по стольку сообразив, что тот от него хочет, поднимается на ноги, чтобы лицом к лицу, а не лицом к ноге этого типа принять от того, что он задумал на его счёт. Ну а когда лицом к лицу, да ещё и с вызовом встаёшь к этой перед собой опасности, то это всегда вызывает у источника этой опасности, нет, не уважение, а необходимость принять во внимание уже исходящую от тебя опасность ответного действия. Так что этот преступный тип не стал вот так сразу нагибать ударами Алекса, а он решил в нём осмотреться и отыскать в нём слабые места. А то, кто знает, вдруг его револьвер даст осечку и тогда ему придётся рассчитывать только на самого себя.
- Кстати револьвер. - Преступного де факто типа Лимита вдруг осеняет догадка насчёт своего револьвера и его применения в сторону Алекса. - Как насчёт того, чтобы сыграть со мной в одну игру? - задаётся этим вопросом Лимит.
А у Алекса как будто появляется выбор. Ведь ясно, как день, что ему в любом случае придётся согласиться с этим, совершенно не предложением, а требованием Лимита, так ловко пытающегося всю ответственность за свои будущие преступления против личности Алекса на него списать. Мол, он сам был не против всего того, что я ему предложил неизвестного, - человек в предел любопытен и за это он всю свою жизнь страдает, - и тогда с меня какой спрос, если он сам себе лоб расшиб. В общем, как бы не был нагл и беспределен в своих преступлениях преступник, он всегда пытается подложить себе соломки, в случае своего падения и призвания к ответу за свои преступные деяния.
- В какую игру? - спрашивает Алекс.
- А ты разве не догадываешься? - вопросом на вопрос отвечает Лимит, приставив барабан своего револьвера к плечу свободной руки, и провернув барабан револьвера с помощью вот такого эффектного его прокручивания плечом.
- Примерно. - Говорит Алекс, не сводя своего взгляда с револьвера.
- Тогда, если нет возражений, то приступим. - Говорит Лимит и начинает подготовку к предстоящему "состязанию". Так он отсоединил из своих пазлов барабан револьвера и видимо ещё раз убедился в его наполненности патронами под завязку. Затем с этим пониманием покосился на Алекса и спросил его. - На какой процентовке шансов остановимся?
А откуда Алексу знать, что это значит и что имеет в виду Лимит, об этом спрашивая. И он только и пожимает в ответ плечами. Лимит косится в сторону Максимилиана, и скорей всего, решает учесть и его здесь присутствие, и возможность повлиять на ход этого их состязания.
- Тогда 50 на 50. - Говорит Лимит, вынимая из барабана револьвера три патрона, перекладывая их в карман куртки. После чего он возвращает барабан на своё рабочее место, и тем же способом, с помощью плеча, прокручивает барабан. Затем поднимает револьвер на уровень груди Алекса и наводит его на него.
- Вы не будете против, если мы с вас начнём? - с насмешкой обращается с этим вопросом к Алексу Лимит.
А вот здесь Алекс решил возразить. Ведь у него больше не будет шансов озвучить своё несогласие вообще со всем сейчас здесь происходящим (ему уже нечего терять), и тогда какой смысл себя сдерживать собственным молчанием. Правда, решительность Алекса была какого-то не прямого действия, и он в ответ не категорично высказался против, и всё равно оставил последнее слово за Лимитом в решении этого вопроса выбора, кто будет первым испытывать свою судьбу.
- А как вы думаете? - задаётся вот таким вопросом Алекс.
- Я думаю на этот раз очень рассудительно и практично, как на том настаивает Максимилиан в мою сторону. И я не хочу, чтобы все последствия за мою ложную рассудительность вы взяли на себя, если вдруг судьба захочет со мной, а не с вами сыграть злую шутку. Так что мы начнём с вас. И чтобы вы убедились в моей честности, то я ещё раз прокручу барабан. - На этих словах Лимит вновь прокручивает барабан револьвера, после чего он наводит его на Алекса.
А Алекс к своему удивлению почему-то не видит страха в себе и своих глазах, готовых смотреть прямо в глаза смерти в виде направленного на себя дула револьвера. И что ещё крайне интересно для Алекса, - а это он только что за собой заметил, - то он сейчас отставил в сторону ожидаемое всеми событие, выстрел или осечку револьвера, и сконцентрировал всё своё внимание на взгляде на него Лимита.
И здесь он вот что заметил. Попытку жульничества Лимита, кто, косясь на барабан револьвера, может просчитать шансы благоприятного для него и не благоприятного для себя исхода в этой игре в рулетку, играть в которую пускаются все невезучие в своей жизни типы, отчего-то решившие посчитать, что раз они всю жизнь терпели неудачи, то вот сейчас, в этом плане, они поймают её за хвост. Наивные прямо, как дети. Хотя Лимит не настолько наивен, раз он всё же заглядывает в барабан револьвера и по наличию там патроном и открытых гнёзд барабана, прикидывает насколько он неудачлив и наивен в этом случае.
И, наверное, и по этой в том числе причине, плюс всегда хочется натянуть до предела нервы своему оппоненту, когда ты себя чувствуешь хозяином положения, Лимит не спешит нажимать на курок револьвера, решив всё сам делать, таким образом страхуя себя от всякой неожиданности со стороны Алекса, чьё согласие на эту смертоносную игру было всё же вынужденным. В общем, со стороны Лимита начинается игра на публику, где он, как в каком-то голливудском кино про дикий запад, начинает переглядываться со своим противником, чтобы через это его смущение оказаться более быстрее и значит живее.
Ну а когда револьвер в твоей руке, и ты можешь просчитать, хоть и отчасти, вероятность нахождения патрона в патроннике, то ты начинаешь себя чувствовать тут выше всех, и соответственно всему этому себе позволять подшучивать над самой судьбой.
- А может всё переиграем. И я начну с себя? - с насмешкой над Алексом и над тем, что тому сейчас предстоит мучительное решение в плане выбора для себя, что ему ответить на этот его каверзный вопрос, задался вопросом Лимит. И в чём, в чём, а в этом предположении Лимита насчёт того, что Алексу теперь пришлось очень сложно в плане разгадки его этого, только показного великодушного поступка, был прав. И Алексу пришлось чуть ли не ломать себе голову в попытке разгадать, что кроется под этим его предложением, учитывая то, что Лимит хоть и не на все 100, но знает, вероятность нахождения патрона в патроннике. А эта информация предполагала решение вопроса, даже не нахождения патрона в патроннике, а моральности Лимита, чья хитрость была рассчитана на то, чтобы ввести в заблуждение нравственные начала Алекса, которые всегда стоят на пути рациональных решений человека. В общем, расчёт Лимита был на то, чтобы расчёт Алекса строился не на холодном расчёте, а с привлечением в обсуждение вопроса расчёта его чувств.
Ну а так как Алекс был поставлен перед вопросом жизни и смерти, то он, конечно, не мог вот так сразу найти на него ответ, стоя без ответа. Что, естественно, для другой стороны виделось, как затягивание времени и нежелание искать компромисс. И Лимит начинает подгонять Алекса с ответом.
- Разве не верна истина, что при решении любой проблемы надо начинать с самого себя? - а вот этот вопрос Лимита однозначно неоднозначный, и он прямо подталкивает Алексу к решению... - Хм. А к какому решению? - вопросил себя Алекс. - Ведь я его могу понять и так, и так. Что и говорить, а умеет он загадывать головоломки.
И тут, на этом кульминационном почти моменте, вдруг, во весь ход этого события вмешивается Максимилиан, о ком все уже было забыли.
- А ты уверен, что все мы оказались в нужное время, в нужном месте? - задаёт вот такой, несколько странный вопрос Максимилиан, одёргивая Лимита от Алекса.
- Не лезь под руку! - чуть ли не орёт на Максимилиана разъярённый и так в момент выведенный из себя Лимит. - Каждый патрон в револьвере находится на своём месте.
- Ты не ответил на главный вопрос. - Всё же не молчит Максимилиан. - В нужное ли время?
- В нужное время! - Заявляет Лимит.
- Ты уверен? - всё не уймётся Максимилиан.
- Уверен. - С твёрдостью даёт ответ Лимит.
- Для кого? - а вот этот вопрос Максимилиан сбивает Лимита с его прежней убеждённости в своей правоте. И его ответное молчание, и сомнение в сторону револьвера, где вид барабана с обратной стороны всё же оставляет шанс не быть на 100% уверенному в своей правоте Лимиту, говорит об его растерянности. И решить этот вопрос можно лишь немедленным не промедлением с нажатием курка револьвера, приставленного себе в висок. Что Лимит немедленно и производит. И судя по раздавшемуся тут же выстрелу и вслед за этим звуком падения Лимита, то он всё-таки не смог просчитать одну сотую вероятности нахождения патрона в патроннике в нужном месте, в нужное время. И он оказался в строго наоборот, не в нужном месте, не в нужное время для Лимита.
- Ну что, пошли. - До Алекса, слегка контуженного от всего сейчас произошедшего с Лимитом, доносится голос Максимилиана. И понятно, что Алекс сразу не понял и не сообразил, что от него хочет Максимилиан и разве можно всё так оставлять с Лимитом.
- А как же? - вопрошает Алекс, кивая на распластавшегося на земле Лимита.
Максимилиан равнодушно посмотрел на замершего в своём небытие Лимита, перевёл взгляд на Алекса и с предполагаемой за ним циничностью резюмировал все эти обстоятельства с Лимитом. - Не вижу необходимости свидетельствовать и фиксировать приведение приговора в исполнение.
- Кем? - ничего не понял Алекс.
- Жизнью. Кем же ещё. - Максимилиан удивляется такой наивностью Алекса. - Своей жизнью. - Делает знаковую поправку Максимилиан. - Ведь только она в праве выносить такие решения. - И, пожалуй, с этим не поспоришь, как решил решить Алекс.
- Можешь не беспокоиться, Лимит не останется здесь без присмотра. А у нас, если ты не забыл, есть свои дела и обязательства. Нас ждут ... - На этом Максимилиан замолчал, глубоко задумчиво посмотрев в сторону выхода из этой подворотни, через который они сюда зашли, подталкиваемые Лимитом.
Да, кстати, как бы всполашивается Максимилиан, только что вспомнив, что забыл. А забыл он, как оказывается, то, что касалось на прямую Репера, и находилось у него в кармане куртки. Куда и залез Максимилиан, вытащив оттуда, не три, как это видел Алекс, а пять патронов из шести в обойме. И тогда, что получается? Что Репер оказался счастливчиком, со знаком правда минус, если он угадал единственный из всех возможностей вариант выигрыша в этой смертоносной игре.
- Прощай, счастливчик Лимит. - Взглядом попрощался с Лимитом Алекс, выдвинувшись вслед за Максимилианом, не задаваясь явно лишними вопросами, так как не имеющими под собой потенциал познания.