На чужбине жить особенно горько и раздражённо тогда, когда средства к твоему существованию тебе нерегулярно и не в достаточной по твоему разумению мере выделяются теми контролирующими органами, которые взяли себя за право за тебя решать, что тебе нужно и не нужно более, и заодно взяли под опеку все твои найденные и затем замороженные счета. Взяв (да сколько можно брать) тебя самого и всю твою семью заодно в заложники вот такого дискриминационного по твоему сознанию определения жить хорошо норматива. Где ты сделать ничего не можешь без согласования с этим, взявшим тебя в кандалы собственных решений, комитетом обеспечения, предвзятого к тебе и твоим капиталам отношения. И что особенно раздражает и выводит из себя благоразумного и благовоспитанного когда-то, до этого решения, Терентия Морозова, о ком и идёт сейчас речь, как бы кто по другому и иначе не думал, имея на это полное моральное право и факты из собственного опыта жизни, так это то, что за всем этим блокированием его, не просто финансовых средств и счетов, а инструментов его свободы, стояли банкирские семьи, его братья по вере в нерушимый эквивалент жизненного счастья, славы и могущества - деньги.
И сиюминутные выгоды тех банкирских домов, кто стоял за принятием вот такого в свою сторону решения, по ограничению движения его капиталов, только в степени утоления своей жажды и голода жадности и наживы понимается Терентием. Но вот чего он никак понять не может, так это того, почему эти хапуги перестали в завтра верить и заглядывать туда же. Ведь они, живя на проценты от этого завтра, таким образом подрывают веру человечества в основополагающие для мира потребления вещи. И если банкира можно довести до его безверия в самую обеспеченную вещь на свете - деньги и инструмент закабаления мира, судный процент, то что уж говорить о простом человеке, кто, больше полагаясь на самого себя, никогда и не полагался на вот такое своё обеспечение.
И вот сейчас, Терентий Игнатьевич Морозов, по хер, что банкир в первом поколении (это значит, что он сам себя сделал), а по купеческому и по капиталам, представитель купечества первой гильдии, обнаружил себя с другой стороны судного и добавленного процента роста эмитента права. И рассчитывать на то, что его брат по вере в финансовые институты, банкир, захочет пересмотреть своё право на прибыль, тем более на сверхприбыль, точно не приходится. А это значит только одно. Свет в конце этого тоннеля бесполезно отыскивать и нужно делать собственную инвентаризацию и начинать жить с тем, что есть, и по тем законам, которые тебе предлагаются обжить и освоить.
А понимание всего этого, и хорошо, что своевременное, приводит Терентия Морозова к тому, что он собирает за обеденным столом всех известных и записанных в метриках семейной родословной домочадцев, - благо это с утра не сложно сделать, все дрыхнут до обеда, - и... Не торопится всем тут объявлять о причине этого семейного сбора. Пусть помучаются в неведении, пока он делает вид, что не находит себе места от опять какой-то взбалмошной мысли, в состоянии полной бессонницы и растрёпанного во всём внешнем виде прохаживаясь вдоль стола, не блещущим прежним изобилием.
А домочадцы Терентия, в число которых входят следующие лица: его супруга Марфа Андреевна, урождённая Шевалье откуда-то, два сына, для характеристики которых будет лучше применимо сообщить: один блудный на мысленную деятельность, другой не столь результативный, но за то ответственный за свои слова и поступки, Севастьян и Кирилл, если поимённо, ну и как без неё, венец творения и всех самых необдуманных поступков Терентия, его дочь Прасковья (по имени которой можно отследить корни самого Терентия), реагировали на столь повышенное сердцебиение и уже с утра эмоциональное поведение главы семейства Терентия со свойственным людям, поднятым не по их воли с утра и прямо к столу, хладнокровием и равнодушием.
В общем, все находящиеся за столом члены семьи Терентия Морозова, смотрели на все эти его очередные выходки сквозь опущенные веки и через прищур своего спросонья, которое их ещё не отпускало от мыслей о тёплой кровати и от снов, которые всё чаще начали заменять мысленную активную деятельность, за неимением лучших предложений со стороны той части их жизненной деятельности, которая называется бодрствование. И только зевать открыто никто здесь не решался, чувствуя и верно предполагая, какую это вызовет злую реакцию со стороны Терентия, кто рефлекторно всегда реагирует на чьей-то открытый рот, немедленно желая его чем-то заткнуть. И здесь он его будет затыкать не словом, а тем, что под руки попадётся.
- Я, конечно, польщён вашей мысленной активностью, раз вы слушаете меня раскрыв рот, но что-то не даёт мне покоя в вашей невнятной на умственную деятельность физиономии, Марфа Андреевна. Сдаётся мне, что вы прежде всего саму себя обманываете, выказывая таким образом своё участие в озвученных мной проблемах. Кстати, о чём я только что говорил? - вот таким ловким способом подловит свою супругу, Марфу Андреевну, Терентий, стоит только ей зазеваться открыто в его сторону.
А откуда Марфа Андреевна может знать, о чём тут всем опять выносил мозг с утра Терентий, когда она, во-первых, не накрашена, значит совершенно неподготовлена к умственной деятельности, - да, кстати, средства для макияжа кончаются, - во-вторых, она с самого утра вообще не о чём не склонна думать, и как последний гвоздь в сторону всех этих озвученных в её адрес претензий Терентия - о чём она может думать, когда перед её глазами мелькает и переходит из одного в другое агрегатное состояние вот такая странная собранность во внешнем виде Терентия, по имел бы совесть и надел бы халат не на голое тело, а хотя бы на подштанники.
А вот не современники Терентия по семейной линии, а по совокупности деяний Терентия также его наследники и продолжатели его дела, - это, конечно, устаревшее заблуждение, и даже если его взять во внимание, то интересно какое всё-таки это дело, если Терентий принудительно обанкрочен и разорён, только разве что стать криотехнологом, как это напрашивается из всего им демонстрируемого, - то есть его дети, не позволяют со своей стороны таких упущений. И не потому, что они придерживаются традиционных представлений о семейных отношениях внутри семьи, а возможно в них нет столь большого революционного духа, чтобы так открыто выражать неудовольствие этим самодурством и зацикленностью на себе главы семейства. Что тоже спорно в первую очередь со стороны Марфа Андреевны, верно уже заразившейся той легкомысленностью местных нравов, которыми теперь сопровождают свою жизнь, живущие здесь люди.
И пока что до оспаривания этого положения Терентия в центре семейных решений не дошло, то этот вопрос не поднимался Терентием. Правда, это только до той поры до времени, пока он своим финансовым обеспечением фигурально и буквально затыкал им всем рты. Но в последнее время начинает сказываться потеря авторитета Терентия, уже не способного поддерживать на прежнем уровне благосостояние своего семейного клана. А это начинает будоражить умы в сторону расстройства и неприятия такой реальности всех членов семьи натурально и само собой в первую очередь Марфы Андреевны. У которой уже не тот возраст, чтобы на переправе менять коней и кому она сдалась с таким багажом знаний, интеллекта и главное физических не преимуществ перед более молодыми претендентками на ваш кошелёк и всё такое.
И Марфа Андреевна, всё значительней и уверенней саму себя удивляющая всеми этими познаниями мирской и светской жизни, являющаяся прологом к за пределами наших знаний, конфессиональной жизни, начинает для себя многое понимать из того, что ей раньше и знать было не нужно для обеспечения в комфорте своей жизни.
- Так вот на чём основывается вся эта свобода выражения своей легкомысленности. Людям финансово непозволительно себя отягощать какой-либо ответственностью. Где семья самая расходная и затратная часть жизни, и она есть та самая база, на которую и опираются все значения ответственности. И если вычеркнуть из своей жизни эту определяющую твоё интеллектуальное и нравственное значение основу, то что тогда тебя может сдерживать. Полная свобода, так сказать настаёт. - А вот эта мысль как-то особенно покорёжила Марфу Андреевну, в кой имеет большое место её интуиция, и она решила пока что не спешить пользоваться всеми благами дарованных типа свобод. А сначала нужно осмотреться, пощупать и по дегустировать чем пахнут и что несут с собой все эти свободы, а уж затем принимать то, что соответствует её представлению о свободе.
Что-то не больно верится Марфе Андреевне, наученной горьким опытом общения с Терентием, в то, что самый экспортируемый по всему миру и главное во внешние пределы продукт интеллектуальной собственности местного рынка - свобода своего волеизъявления и выражения (почему-то Марфой Андреевной они представляются, как физическое выражение умственного представления о свободе и воли её выражать), имея под собой такое огромное финансовое обеспечение, является бесплатно распространяемым продуктом. Есть в ней какая-то, основанная на женском энтузиазме и неуверенности в завтрашнем дне уверенность в том, что за всё это рано или поздно придётся заплатить и что главное, с процентами в кратном размере. И она даже не будет озвучивать ту самую аксиому о бесплатном сыре в мышеловке.
Так что Терентий Игнатьевич может быть спокоен за свою главенствующую роль в их семействе. Но только до той поры, пока он её не выведет своей бестолковостью и бессердечием. Что, пора бы знать вот таким деспотичным и самонадеянным мужьям, является самой принципиальной ошибкой в их семейной политике по отношению к тем, на кого они всегда рассчитывают, опираются и за их счёт наглеют дома. И если находящиеся только на вторых ролях в семейной иерархии по мнению всех этих деспотов и автократов, глав семейств, их жёны, готовы с их стороны стерпеть все возможные авторитарные решения, - сегодня я иду с друзьями в бар, а ты сидишь дома, - их всевозможные иронии в свой адрес, - это надо же такое на себя надеть, - и даже не признание за собой интеллектуального начала, - вот же ты дура, надо же столько заплатить за эту типа вещь, - то вот бессердечия и равнодушия в свою сторону никто не будет терпеть.
И только попробуй Терентий с равнодушничать в её сторону, даже смешком не отреагировав на её падение на скользкой ступеньке, то это станет последним, что она от него...само собой не потерпит. Всё, всё что она о нём думает, тут же высказав в лицо.
Но Терентий не только не пробует всего этого, ставящего крест на взаимовыгодных с точки зрения логистики отношениях, а если использовать Эвклидову геометрию, то здесь имеет место перпендикулярность отношений и пересечений (это вот когда степень холодности между ними достигнет предела, то тут-то и возникнет та критическая для отношений основа, другого рода прямота друг к другу отношений, ещё называемая всем параллельно), а он, как этого раньше все не заметили в руках Терентия, демонстрирует в себе горячность сердечных чувств, в любой момент готовых вылиться в нечто большее, а именно в попытку Терентия достучаться до вас балбесов этой столовой ложкой, выполненной из дерева.
Ну а если Терентий достал из своих запасников эту реликвию его детства и рода, суть которой заключалась не в прямом её применении за столом (она это своё прежнее предназначение уже изжила, уступив место новым столовым приборам), черпая суп из тарелки, а она служила своего рода указателям всем, кто здесь, за столом Терентия (Марфа Андреевна напрягитесь), присутствовал и на его шее сидел, на то, что они в очередной раз пренебрегли и не дай бог, забыли. В общем, с помощью этой деревянной ложки, этого самодельного символа его приверженности к традиционным ценностям, с главенством обязательно его, кормильца, Терентий, как его далёкие предки, фигурально черпал знания в сторону своих беспечных и таких неразу,мных детей, а если буквально, то он вбивал им в голову то, чему в школе не научат, семейные ценности и как нужно себя вести.
Так к примеру, никто раньше Терентия не раскрывал свой рот в сторону поданных блюд, и лишь только после того, как он эту свою ложку запустит в суп или что там сегодня подают (от того наверное, Терентий так и не научился использовать вилки во время еды), и всем остальным разрешалось брать столовые приборы в свои руки. В общем, культурное мракобесие и принципиальный деспотизм Терентия, застрявшего, даже не в прошлом, а в позапрошлом веке, и ещё многое чего можно было бы сказать в его сторону, если бы эта ложка так угрожающе в каждую частную сторону людей за столом не смотрела. А это наводит на весьма интересные выводы, мыслящиеся в такие напряжённые моменты жизни, даже спросонья.
- Значит, каждый из нас чувствует за собой, если не вину, то наличие в наших поступках такого рода мотивационную характеристику, которая, как минимум, нас не красит и считается зазорной. - Обзорным зрением поглядывая в сторону ложки в руках Терентия, рассудила так логично про себя всё та же Марфа Андреевна, единственная за этим столом, в такое раннее время умеющая и позволяющая себе размышлять о вещах вечных и отвлечённых. А всё потому, что сия стезя, угроза в виде ложки в руках Терентия, её не коснётся, хоть и у Марфы Андреевны всегда имеется в эту сторону сомнения, особенно в тот самый момент, когда Терентий останавливается за её спиной и начинает оттуда на неё тяжко и глубоко дышать.
А такое глубокомысленное дыхание со спины и тебе в затылок однозначно неспроста. И Марфа Андреевна, вся в себе напрягшись и застыв в предельных значениях, начинает сбиваться на панические мысли о сути возникших в голове Терентия проблем и беспокойства в её сторону.
- Что он там опять надумал?! - сперва нервно себя так вопросила Марфа Андреевна. Да и зная скверный и непредсказуемый характер и образ мышления Терентия, из пустяка раздувающего целую трагедию, начала сама за него додумывать насчёт того, что может заставить его перейти красные линии и стукнуть её ложкой. И первое, что так и напрашивается прийти в голову Марфы Андреевны, так это недовольство Терентия в её сторону тем, что он там опять что-то подрывающее основы семьи и доверия натворил, и теперь бессовестно из угрызений совести её во всём винит, так как не может для своего подлого поведения найти другое направление оправдания.
- Боится мне в глаза посмотреть, вот и заходит со стороны затылка, чтобы...Бог ты мой! Чтобы внушить и вложить мне в голову несвойственные мне мысли об основах семейных отношений и ценностях - мол, что позволительно Юпитеру, то есть мне, то не позволительно быку, то есть тебе, корове. А всё это должно понизить мой равноправный статус в семье и как итог, с какой это стати я буду оправдываться перед тобой, даже если у меня завелась интрижка с твоей лучшей и бывшей одновременно подругой Светиком. - И Марфа Андреевна прямо в себе закипает от такой беспредельной наглости вероломства Терентия, сам значит, вляпался в грязную историю, завязанную на его подчинении своим рефлексам и животным инстинктам, а она значит, его оправдывай в этом. - Ну что поделать, раз Терентий плоть от плоти человек, и ему ничто человеческое не чуждо. Так что вы вполне можете на него положиться (Светик подтвердит), выбрав депутатом вашего округа. А вот ты, Светик, даже не рассчитывай на депутатские запросы в свою сторону. Ты не приписана к нашему округу.
- Нет уж, Терентий Игнатович, ничего у вас не выйдет из вами задуманного. - Решительно в себе пресекает все эти панические и сложные мысли Марфа Андреевна, перебивая Терентия на полпути к своей подлой и исподтишка задумки вопросами откровениями для Терентия. - И чего там спрятался от меня? Есть что скрывать? - И теперь уже Терентий вынужден искать в себе оправдания вот такому своему уходу с глаз долой от Марфы Андреевны, считающей, что ничего без причины не бывает и не делается. И даже вот такой твой шаг на рефлексах, подразумевает в себе внутренние причины, которые привели в действие все эти рефлексы.
Впрочем, Терентий Игнатович, как его сейчас официально назвала Марфа Андреевна, всегда умел выкручиваться перед ней, своей супругой. Отчего их брак и считался крепким и устойчивым. - Хочется иногда побыть в твоей тени. А то на людях нет у меня удержу, и вечно я себя выпячиваю. - Что уж поделать Марфе Андреевне, когда Терентий готов за собой признать все свои недостатки, и самокритикой пройтись по себе, при этом включая в собой сказанное лёгкую комплементарную лексику в её сторону. Мол, не только ты за мной, как за каменной стеной, но и ты для меня иногда бываешь той перегородкой от внешнего мира, за которой я отсиживаюсь.
Правда, сейчас Терентий находился не в такой близости от Марфы Андреевны, и если кому он и нёс угрозу, так это старшему сыну Кириллу, который между прочим всегда ретранслировал ожидания на свой счёт со стороны Терентия и был верен традициям, ведя бескомпромиссную к сложившимся устоям жизнь, ещё называемую перебесившимся и всё это опытным путём прошедшим поколением беспорядочной и безрассудной, с элементами беспутства и распутства жизнью в очеловечении, если без всех этих теологических наставлений и определений во грехе.
Ну а так как жизненные принципы Кирилла были не только всем в семье известны, и они всегда в себе предполагали повод для Терентия сорваться на крик, на возмущение в сторону того, куда же катится молодёжь, а мы-то в их время ничего такого и не думали и до себя не допускали (а не было возможностей, так это фейк) и что главное, на пролог для выражение своей мысли, то все сейчас ждали плавного перехода Терентия к сути того дела, ради которого они, ни в свет, ни заря были подняты с постелей.
А какой это будет переход, то из самых всеми тут ожидаемых, то это демонстрация Терентием в реальности алгоритма работы правила "Пока не ударит гром, мужик не перекрестится". Где в качестве грома будет выступать Терентий со своим громоизвлекающим из голов человеков инструментом, ложкой, а мужиком значит, будет Кирилл. С чем он не то чтобы вот так прямо категорически не согласен, - свою природную естественность я не отвергаю и не ставлю под сомнение, - но шлифовка этого определения половой зрелости человека под современные наречия не помешала бы. Плюс у Кирилла есть обоснованные его анархическим характером представления и претензии в сторону теологических требований, предъявленных этой формулой приведения к здравомыслию и откровению мужика, единицы человеческого однополярного разумения. Где совершенно не рассматриваются другие версии обоснования и понимания мира. Того же Заратустры. Как по мнению Кирилла и его нового круга общения, то его концепция жизненного устройства и умиротворения в себе буйства страстей и нигилизма, вполне даже перспективная.
Но Терентий сегодня прямо непредсказуем на своё поведение, и он не считается с общим мнением, врезать по шеям Кириллу, всех уже доставшим своим шумным поведением, - опять на бровях буквально был доставлен за полночь на дом шумной компанией, - а проходит к своему месту за столом, само собой находящемуся в самом центре, и задержавшись на одно мгновение перед своим стулом, окинув взглядом исподлобья своих домочадцев, наконец-то, занимает своё место за столом. Но не как обычно, с готовностью приступить к трапезничанью, - что за слово такое дикое и вызывает тошнотные чувства у людей никогда к нему привыкнуть не могущим, - а Терентий откладывает в сторону эту свою ложку, складывает руки в замок перед собой, предварительно их поставив локтями на стол, тем самым нарушая правило этикета, предписывающего не ставит локти на стол (но Терентию всегда были до одного места все эти правила), и начинает искать в этих лицах за столом, скажем так, родственную для себя душу и личность.
Что несколько сложно сделать хотя бы потому, что за столом с Терентием сидят все буквально его родственники по материнской и супружеской линии. Да, кстати, Марфа Андреевна по этому признаку может быть запросто быть вычеркнута из этого списка. Если она, конечно, не будет возмущаться за такую свою дискриминацию по родственному признаку, и она не позволит, чтобы с ней не считались, даже если такой её выбор Терентием не сулит ей ничего, кроме новых хлопот и беспокойства.
И теперь все внимательны к отцу семейства, кроме, как всегда Марфы Андреевны, у которой всегда есть особое мнение и причины не считать Терентия, по крайней мере в сторону себя отцом семейства. - Такая постановка вопроса противоречит всем принципам построения нашего брака. - Вот как всё обоснованно подвергает сомнению Марфа Андреевна в своих представлениях Терентия. Даже не пытаясь понять и принять в расчёт то, что он только по отечески называет себя отцом семейства, а для неё он выступает в плане идейного вдохновителя, отца всех её замыслов на своё будущее. И опять Терентий не находит в Марфе Андреевне согласия на эти свои ловкости ума.
- Если ты так ставишь вопрос о своей ответственности перед всем, что творится и к чему идёт наш брак, то в этом плане я ничего не имею против, но со своими поправками. Всё-таки за вдохновение всегда отвечала муза. А она всегда была женщиной, мимолётным, творческим созданием. И было бы как-то неудобно и тяжеловесно тебя записывать в этом качестве. Сам только послушай, как звучит в твоём исполнении муза вдохновения. Вдохновитель. Да прямо тебя давит и прижимает этот чуть ли не подавитель всего тебя. Так что это не пойдёт, Терентий. - Вот как перебивает все самые светлые чувства в Терентии Марфа Андреевна, вдохновительница Терентия на самые остросюжетные, безалаберные поступки.
Между тем Терентий не склонен себя и свои намерения перебивать тяжбами с Марфой Андреевной, готовой в любой момент выступить адвокатом дьявола, стоит только ему не учесть её право на своё личное мнение, и он начинает по порядку разглядывать видимое отсутствие внимание к себе со стороны своих домочадцев. Кои делают неосознанный этой реальностью вид и пребывают здесь из необходимости подчиниться грубой силе обстоятельств своего сыновнего и дочернего долга, часто их убеждающего на практике, что ему противиться будет себе дороже. Оставит их без наличного содержания Папа на французский манер, Ваше представительство для ничего в своей жизни не сделавшего своими руками, а вот ломать не строить Кирилла, и Пред для социологически-культурно и прогрессивно мыслящего Севастьяна, Севы по нынешнему, являющегося блудным сыном по одному культурному наследию, и баламутом и смутьяном по колхозному, если без всей этой божественной беллетристики и философской метафизики.
В общем, смотри, не смотри, ищи, не ищи в этих лицах напротив для себя ответа на вставшие поперёк горла вопросы, ты останешься при своих ответах на эти вопросы. А вот при каких, то тут всё зависит от того, какими категориями здравомыслия рассуждает Терентий. Ну а так как природный фактор и наследственность никто ещё отменить или хотя бы подвергнуть сомнению не сумел, то вот то, что не могло не прийти в голову Терентию, так внимательно располагающего собой в сторону своего наследия и наследства этому миру одновременно. - Мир тесен. - Непонятно к чему и что откуда тут исходит и происходит, это подумал Терентий. - Яблоку негде упасть без того, чтобы не придумать закон всемирного тяготения и что главное, не озвучить закон всемирного мироздания - яблоко от яблока не далеко падает. - А вот эти умопостроения Терентия вносят некоторую ясность в первое его утверждение.
И теперь также становится ясно то, почему Терентий не ожидал дельного ответа от своих домочадцев, наследников не одних только его плюсов, но в основном недостатков по человеческому мнению, тогда как у природы на всё это другие взгляды - если она в тебя что-то вкладывает, то это не по своей прихоти, а только по необходимости той же проверки твоей выживаемости в таких экстремальных условиях, которые и организуют все эти в тебе как бы недостатки - твою тягу к беспорядочной жизни всю в праздности и запоях к примеру. И если ты по примеру Терентия в этих экстремальных условиях не просто выживешь, а ты станешь, не смотря ни на что, преуспевающим человеком, то природа сочтёт тебя за успешный свой экземпляр и даст добро на твоё воспроизводство. Что и видит сейчас перед собой Терентий, чьи труды на пути к своему становлению зрелым человеком не прошли даром.
- Вот только одно мне не ясно. - Всё же у Терентия есть некоторые затруднения по этому поводу. - Если я прошёл через все эти испытания греховности, то на кой природе испытывать моё потомство в тех же областях пагубности. Хотя... Результат тогда считается выверенным, если он достигается через большого количество опытных испытаний.
Ну и главный вывод, к которому пришёл Терентий путём вот такой логической цепочки, - нечего ждать от судьбы благосклонности, если ты и сам к ней её не проявляешь, - так это то, что надо прощупать умонастроения своих домочадцев и начать их готовить к новой для себя жизни. Не только без его опеки, что рано или поздно пришлось бы делать, а всем им придётся себя реализовывать в более чем обычно агрессивной среде, не только непонимающей русского языка, а разговаривающей, понимающей и навязывающей своё понимание жизни и вещей её составляющей на неизвестном во всех смыслах для них языке. И это не просто лингвинистическое препятствие на их пути к своей жизненной реализации, а здесь придётся себя перестраивать и переформатировать под новые формы существования и своего определения для начала и для всех интеллектуального гастарбайтера и потенциального штрейкбрехера при случае.
- Кхм, кхм. - Прочистив горло и дав всем понять, что настало время себя слушать, таким образом нарушил тишину и озвучил свой пролог Терентий. И как только все за столом люди проявили понимание, Терентий начал своё к ним обращение.
- А теперь слушайте внимательно. И не только своими ушами, а душой и сердцем. К кому я в первую очередь и буду обращаться. - Терентий сделал эту присказку, глубоко вдохнул, выдохнул, и, как говорят в таких случаях, пошло, поехало.
- Все мы оказались по воле судьбы и случая, не просто на другой стороне географии, жизни и так уж вышло, но и истории ("Истории? Хм. - Чему-то удивился про себя Терентий"), а мы буквально попали в необычную для нашей прежней жизни ситуацию, по своей сути, в другой ореол обитания. Где всё вокруг только внешне мало чем отличимо от того, что считалось нами обычными жизненными обстоятельствами и в порядке вещей, тогда как всё здесь не так и это только внешне так представляется. А всё это требует от нас мобилизации всех наших физических и интеллектуальных сил, и что главное, мы должны отбросить в сторону все наши распри и противоречия, и сплотиться, чтобы противостоять всему тому, что нас здесь ждёт. - На этих словах Терентий к полной для всех сидящих за столом людей неожиданности берёт и поднимает фужер с водой, окидывает всех каким-то многозначительным и напряжённым взглядом, и добивается от всех того, что он вкладывал в этот свой взгляд - присоединиться к нему, взяв стоящий перед собой наполненный заранее фужер, и ... После немого тоста, который произнёс таким визуальным образом глава семейства, и который примерно вот такое предполагал в себе: "За наше единство души и тела!", поднесли к своим устам фужеры и по примеру Терентия отпили от него сколько хотели и не жалко.
Когда это, в чём-то необычное и странное действие, было произведено как того требовал и хотел Терентий, видимо решивший через вот такой символический церемониал всех их тут подписать под себя, наставника нового нравственного учения, - они таким образом очищались от прежней скверны по примеру адептов прорубного омовения, - и фужеры были отставлены на стол, то ... Чего-то отец родной для кого-то, а для кого-то супруг поднадоевший и доставший во многом, а также Терентий, не последний человек даже в этой природной геолокации, как он про себя думал, в общем, три в одном для описания отношений между этими людьми и самим собой, опять задумал, раз не берётся за столовые приборы, а с той самой хитринкой в своём прищуре, которая так всех выводит из себя и нервирует, начинает исподтишка рассматривать всех их поодиночке и всецело.
Что крайне нервирует и провоцирует на необдуманные поступки всех сидящих за столом людей, исключая, естественно, Терентия, кто и является инициатором всего сейчас происходящего, и кто всё это мог бы прекратить в одно мгновение, взяв столовый прибор, пожелав всех хорошего аппетита, а так как он всего этого не делает, то он аппетита им всем не желает и получается, что собрал он их всех за столом не для обеда. И теперь все эти ближайшие родственники Терентия начинают испытывать к Терентию, скажем так, не совсем родственные чувства (хотя, как сказать), посылая его в одном случае к его чёртовым родственникам, если он не объяснит немедля, какого хрена они здесь делают, а в трёх остальных случаях коллективно намерены, как минимум, пренебрегать всем сказанным Терентием, а по максимуму, достал ты уже всех и может уже пора рассказать, чего ты от нас всех хочешь и чему подчинить, пользуясь тем, что мы оболтусы по твоим словам, ни к чему не приспособлены по твоей между прочим вине и инициативе - нечего было нас с самого детства баловать и потакать всем нашим капризам, отчего мы ничему толковому не обучены и без твоих денег не найдём себя в этой жизни и для начала на что поесть.
В общем, деспот, тиран и что главное, самодур вы, отец родной, раз таким образом решили нас держать в подчинении. И если бы не ваши деньги, то мы бы себя показали. И знаете, покажем, как только акклиматизируемся к жизни на собственное само обеспечение. Для чего и нужен нам плавный переход, за который вы, Терентий Игнатьевич, заплатите по весьма веской причине. Вы за всем этим ведь и стояли.
А между тем, пока супротивная Терентию сторона таким образом пыталась разгадать намерения Терентия в свою сторону, - опять будет всех нас попрекать хлебом с маслом и икрой, которой, между прочим, никогда к столу не подавали, но жизнь в достатке никому представлять не запретишь, - Терентий, как-то так для всех неожиданно произошло, зловеще усмехнулся, и не давая возможности своим родственникам осмыслить эту его насмешку над всеми ними, вот такую фантастическую жесть заявляет, обратившись к ним с вопросом. - Как думаете, что вы сейчас выпили?
На что, естественно, следует икотная реакция рефлексов спрашиваемых людей, одёрнуто бросивших свой взгляд на фужер перед собой и одновременно с этим сглотнувших комок испуганности на то, что Терентий ничего так просто не говорит и от него можно ожидать всего, чего угодно, как правило, странных, неразумных и крайне непонятных поступков. Чем они и страшны для всего его семейства. Ведь Терентий по причине своей самонадеянности может такого учудить в их сторону, что это может стать опасно для их нормальной жизни. И не только в ментальном и морально-нравственном плане, а как прямо сейчас, в физическом плане, если он надоумился кем-то или скорей чем-то из информационного пространства интернета какой-нибудь удивительной идеей.
"Хотите уберечь и обезопасить свою семью от пагубного влияния западных ценностей, вот вам ответ, подмешайте им еду или дайте выпить это приворотное средство под названием блокиратор, и он не даст проникнуть сквозь кору головного мозга, - там будут установлены фильтры, рекомендованные ассоциацией транспантологов, - всем этим ничтожным с морально-нравственной точки зрения идеям", - во такую хренотень нашёл в этом виртуальном пространстве Терентий, и как человек решительный очень и не боящийся ставить эксперименты на своей семье, добавил этого приворотного средства им в напиток, падла.
Но как сейчас выясняется со слов Терентия, то правда ещё горше и хуже, чем самые смелые ожидания в сторону его пакостного поведения. - Не догадываетесь? - задаётся новым вопросом злободневности Терентий, и у каждого члена его семьи прямо внутри всё закипает и подрывает высказать ему всё то, что он о нём и о таких его экспериментах над живыми людьми думает.
И кто первым не сможет в себе удержать этот порыв страстей, то, конечно, Марфа Андреевна, кто больше всех тут знала Терентия, и кто в себе тоже немного чувствовала вину за то, что в Терентии так и не было изжито за их время совместного брака и проживания. - Всё, Терентий, достал ты всех нас своими выходками. Мы тебя всё терпели и терпели, давая время тебе одуматься и со временем остепениться. А ты только этим пользовался, изверг. Но на этом всё, это была последняя капля в чашу нашего терпения. Кстати, чем она была заряжена? - вот так ловко Марфа Андреевна подведёт разговор к развязыванию языка Терентия. Чего можно было и не делать, когда Терентий и сам собирался обо всём этом сказать, просто он хотел, чтобы его домочадцы себя сами дурни умственно проявили без его подсказок. Тем более подсказки очень информативны и находятся буквально внутри всех нас. Нужно лишь к себе прислушаться и сделать выводы.
И Марфа Андреевна их сделала, с долей язвительной иронии и надеждой на то, что она на этот раз всё-таки насчёт Терентия ошибается, задав ему вопрос: Неужели сыворотка правды?
И что удивительно и крайне интересно, так это то, что этот вопрос Марфы Андреевны вызвал повышенный интерес у всех буквально людей, сидящих за столом, уперевшихся в тот же момент своими взглядами в Терентия, чтобы по мимике его лица раньше всех обнаружить для себя ответ на этот вопрос. - Она самая! - оттуда разил всех наповал такой ответ.
И вот же, бл*ь, сердце прямо в пропасть внутреннего дна упало при виде на лице Терентия ответа на этот свой вопрос. И домочадцы Терентия, ещё в достаточной мере не осознавая, что эта новая для них реальность на ближайшее, хрен знает сколько время, несёт в себе, начинают в чём-то наивно, а в чём-то рефлекторно за себя пугаться и так переживать, как никогда до этого не думали расстраиваться. Где, к примеру, Прасковья в себе хлопотно осела, в край обескураженная происходящим сейчас с собой, где её вынуждают высказаться по актуальному поводу, тогда как раньше и всегда без этого принуждения была всегда готова высказаться. А это как-то сложно для неё понять и воспринять, вводя в состояние когнитивного диссонанса.
- И теперь что, всё время правду говорить? И даже самой себе? И даже перед зеркалом, наедине с самой собой? - аж в лице побледнела подохреневшая Прасковья от такого откровения и ошеломления, ставшими следствием открытия Прасковьей значения всего того, что под собой несёт и подразумевает этот эликсир правды, и боже ты мой, поди что и честности. - Так я что, должна теперь быть честна с самой собой. И всё как есть, ничего не утаивая себе, прямо в глаза и открыто говорить: какая я дура, раз такое значение придаю внешней красоте, всем при этом демонстрируя, что меня это совершенно не волнует. - А вот и первый приступ истерики и "чеснока" с самой собой Прасковьи, начавшей в себе теряться и уменьшаться в своём внешнем значении, сползая ногами по полу под стол.
Где её вдруг останавливает только что пришедшая мысль: "А что насчёт моих знакомых?!", и всё это на полпути к той самой точке опоры для приземлённых личностей. А вот люди, живущие в своём пренебрежении к мирским заботам, эти новые неоконы-философы, к которым был ещё недавно и когда-то близок Терентий Морозов, не просто так наживавший свои капиталы на неспособности человека рассуждать рационально и категориями глобального мировоззрения, а всё это делалось для одной лишь цели - достижения осознания полной свободы, на подобие буддийской мокши, совершенно на другие жизненные принципы опираются. А именно на свою беспринципность и не следование никаким установленным правилам и законам, того же всемирного тяготения. Ведь тогда ты действуешь по чьей-то указке, в рамках ограничений и подчинении чьей-то чужой воли. А вот если ты сам устанавливаешь все эти жизненные правила, то только тогда ты можешь считать себя свободным человеком.
И первое, что бросается в глаза при виде этих волевых в первую очередь людей, так это их особое отношение с законами всемирного притяжения и тяготения, так называемой гравитации. Их практически ничего на этой бренной земле не держит и не сдерживает, и они от любого сдерживающего и удерживающего их на месте препятствия и фактора безусловности могут легко отмахнуться, сменив в один момент место своего жительства и родину. - Тьфу на всех вас! Я человек без родины, веры и совести. Я космополит по своему единобожию.
- Мне им тоже что ли всю правду, то есть мою честность в глаза говорить? - Вопросила вновь себя Прасковья, и на вскидку памяти представила поочерёдно всех своих знакомых, с кем она до сегодняшнего дня (что касается завтра, то что-то она теперь не слишком уверена в этом) имела общественные и публичные отношения. И что только сейчас осознала и поняла Прасковья, так это то, что она со всеми своими знакомыми и даже друзьями общается в вот таком своём мысленном представлении всегда так, как они того заслуживают своим поведением и жизненными характеристиками (то есть честно). Прасковья, как и всякий другой человек действует от реакции человека, а когда она сама задаёт тон общению и отношениям, то... Это тоже реакция на свои внутренние потребности и интуитивные ощущения в сторону того или иного человека, на чей счёт по его внешнему виду и по проскальзывающим в его поведении характеристикам формируется своё мнение. Чего никогда нельзя добиться при прямом общении.
- А если я с ними буду честна, как сейчас, без всего этого умалчивания в них того, что называется ничего человеческому уму и его отдыху от себя не чуждо, то сможем ли мы и дальше продолжать наше знакомство и общение? - Прасковья задалась новым вопросом, представив, а точнее с моделировав одну такую ситуацию с кругом своего основного общения. Где их разношёрстная компания численностью ровно семь человек, была бы собрана на одной из вечеринок прямо в одной из комнат для дружеского общения и для того, чтобы чем-то себя эдаким занять. Чего как раз и нужно было Прасковье, решившей этим моментом воспользоваться и в игровой манере выяснить для себя, как будет работать эта её новая концепция систематизации своей жизни.
Здесь крайне необходима пояснительная ремарка, поясняющаяся почему был сделан такой акцент на таком численном составе этой дружеской для Прасковьи компании. А дело в том, и это есть природный фактор сути женского представительства в лице Прасковьи, что она мерила мир недельным шаблоном, являющимся для неё фигуральным горизонтом планирования и разметки жизни, исходя из которого она и с собой определялась, как на всё это реагировать (если сегодня понедельник, то у неё забот полон рот, а вот если воскресенье, то сами понимаете, надо готовиться к понедельнику; итак каждый день без всякого отдыха) и попутно к этому она несколько поступала самонадеянно к своим товарищам из этой компании, каждого из них соотнеся к одному из дней своей жизни.
А узнай каждый из них об этом, то каждый бы захотел быть для Прасковьи Пятницей (тебя всю рабочую неделю ждут нетерпеливо, окунаясь в этот день с головой, часто с неразумной), а не Средой, как многие подозревают в себе середнячка и статиста, без особого насчёт себя выделения. И уж точно не Понедельником, - это уж вы меня увольте, значит, собираетесь на мне вывозить все свои проблемы, а как только я для вас всё решу, то вы со спокойной душой и без всякой благодарности в мою сторону, - спасибо не считается, - пойдёте отдыхать и развлекаться с Пятницей, - кто будет видеть и чувствовать себя используемым. Что касается Вторника, на чей счёт нет точной ясности, и он скорее является переходным периодом, то с этим своим назначением на не ясные в будущем и сейчас перспективы, согласится разве что тот, кто звёзд с неба не хватает и он принимает свою данность.
Дальше, после, ни рыба, ни мясо Среды идёт многообещающий и интригующий Четверг, который чем-то загадочен и к которому всегда много вопросов. И за Четверг, пожалуй, захотят побороться, как за Пятницу, Субботу и... С Воскресеньем вопрос не так однозначен для людей практического и рационального склада ума, всегда видящих чуть дальше того, что есть. И они уж точно видят за воскресеньем понедельник, и такая их близость не может свободолюбивого человека не удручить этой ожидаемой заботой.
Ну а как и по какому личному принципу Прасковья больше про себя распределяла эти имена среди своих знакомых, то тут вопросы личного и личностного пристрастия к ней и не к кому бы то другому. Что возможно, а возможно нет выяснится по степени её углубления в модуляцию своих мыслей.
- А теперь предлагаю сыграть в одну интересную игру, под названием "Правда или действие". - Подловив всех вокруг людей на разговорной паузе, Прасковья закидывает эту наживку для расслабленного и скучающего разума людей. И они однозначно и ожидаемо Прасковьей реагируют на самую действенную наживку в виде любопытства и желания подёргать свои нервы.
- И что это за игра? - немедленно задаётся риторическим вопросом, честно, если сказать, а так только теперь и будет говорится Прасковьей, то слишком гиперактивный и выскочка Френсис Факт Феррари, у кого и имя не настоящее, а есть факт его подражания кому-то более основательному и блестящему (во как уже попёрло Прасковью на честность и откровенность), а вот кто он по недельному шаблону для Прасковьи, то это достаточно интересный вопрос (уж точно не Понедельник и не...Да хрен знает он кто! Неужто Четверг?! Почти как по Честертону). И тут же он сам и даёт ответ на этот вопрос в своей умозаключительной манере, исключающей другие варианты осмысления того, что есть и все тут видят.
- Не та ли самая игра из кино, которая при любом варианте выбора приводит к аннигиляции игрока? - И вот что поделать с этим Френсисом, сразу для всех тут навязавшим свои выводы.
И только одна Прасковья может оспорить Френсиса. И не только потому, что она с моделировала всю эту ситуацию и сама сделала этого игровое предложение, а хотя бы потому, что она самая язвительная и изобретательная на твою выволочку из всей компании стерва. А вот эта честность Прасковьи по отношению к самой себе ставит её, не то чтобы в неловкое положение перед самой собой, а в непонятную для её рассудка растерянность. - И что, мне этому открытию радоваться или как?! - уже в который раз за это короткое время задалась к себе вопросом Прасковья, и тяжело вздохнула в качестве ответа на этот свой вопрос, догадываясь, как ей теперь будет сложно уживаться с этим новым для себя открывшимся качеством души.
- Намекаешь на фатальность человеческого выбора. Где он по своей сути не делает выбор, а он выбирает для себя лишь свой путь, ведущий к той самой цели, которую для него наметила его судьба? - если честно, но в другой уже степени значения, то Прасковья приструнила норов Френсиса изящно и для него вполне достойно. И Френсису только и остаётся, как согласиться с таким глубокомысленным выводом Прасковьи насчёт своих умственных качеств и способностей.
- Я же хочу внести небольшие правки в эту игру, - может пора бы и нам показать судьбе, что мы не только пешки в её играх с нами, - сменив мысленную нагрузку на каждое из этих предложений. Где предполагаемая убийственность правды не ставит нас в зависимость от неё, а только мы её определяем. Ну а действие, это всегда есть следствие этой всеми ожидаемой правды, ради озвучивания которой и затевалась вся эта игра судьбой. Итогом которой должна стать правда нашей жизни - мы против тебя уже не ничто. - На этом месте Прасковья делает паузу, дав возможность всей компании вздохнуть и переварить вместе с пивом ею сказанное.
И как только она посчитала, что этого мгновения достаточно, она, как-то очень неожиданно это произошло, подскочив на ноги, и встав ко всем лицом, ко всем и к каждому по отдельности обращается:
- Ну как, дерзнём?
И что тут с ней поделаешь, умеет она подловить и одновременно взбудоражить на неразумные и как все потом уже знают, будут они обо всём этом жалеть, решения самого беспорядочного и им несвойственного характера, лезя, если не в петлю сразу головой, то в омут уж точно. И вся компания вслед за ней подрывается на ноги, и себя подбадривая и настраивая на сумасшествие и сумасбродство дальнейших действий, орёт:
- Дерзнём!!
Ну а пока все находятся в таком приподнятом состоянии и накале мыслей, Прасковья, пресекая любую возможность на возврат и обратный отчёт, сразу же ловит на вопросе правды и честности всё того же Френсиса, раз он ближе к ней стоит и всегда и во всём желает быть первым. - Френсис, к тебе вопрос или правда. - Обращается к Френсису Прасковья, в момент заглушая шум восторженных сердец и воодушевления людей здесь стоящих. - Ты в каждой дырке затычка. - Задаётся вопросом или констатирует факт реальности с Френсисом Прасковья, что совершенно непонятно из интонации подачи этой информации Прасковьей, и получается, что Френсису самому решать, как воспринимать сказанное Прасковьей. И лучше без этих с её стороны подсказок, где она смотрит сквозь него в сторону... - Да с чего она взяла и откуда она знает, что между нами с Милой было?! - прямо холодным ознобом пробило забледневшего Френсиса, в момент угадавшего по этой, едва уловимой ухмылки Прасковьи, куда она в его подлую сторону метит.
- А и в самом деле, откуда я это теперь знаю и с чего взяла? - задалась этим вопросом к себе Прасковья. И ответ на эту загадку своего ума ставит Прасковью в другое растерянное положение. - Неужели, эта правда и честность, прежде всего в самим собой, раскрывает ворота разума. И человеку становится доступным ранее им не понимаемое. Природа в ответ на твою честность к ней отвечает тем же. Хм. Это нужно проверить.
А пока что Прасковья в своём лицезрении этой виртуальной реальности проверяет на сообразительность Френсиса Факта, у кого есть большие шансы прозваться Четвергом. И пока все заняты своей несообразительностью в деле уразуметь все эти посылаемые сигналы и намёки Прасковьей, она неожиданно очень для Френсиса сокращает расстояние между собой и им, и придвинувшись своим лицом в предельную близость к одному из его ушей, начинает озадачивать таким своим поведением всех вокруг и в особой степени Милу, а самого Френсиса шепотом проговариваемой загадки.
- А теперь определи, что есть правда, а что есть действие. - В качестве предисловия к главному сказала это Прасковья, а как только Френсис в себе ещё сильней и категоричней напрягся, то на, получай загадку для своего ума. - Тебя, если что, то убьют в пятницу, как самый подходящий день для такого твоего мироустройства. И вот дай прежде всего самому себе ответ на вопрос: Всё же в какой день недели это с тобой произойдёт, если у твоего убийцы семь пятниц на неделе, и он это собирается сделать в четверг, во второй половине дня, как только дождичек пройдёт?
И бл*ь, одни матюки и слюни у Френсиса, о чьём недельном имени начинается кое-что прояснятся. Но пока что этого недостаточно, и для полной картины, кто в этой компании есть кто, нужны ещё факты и улики с будущего преступления в сторону Френсиса, если он его не сможет предотвратить, не узнав имя убийцы, зашифрованного Прасковьей под день недели. И пока что есть одна точная дата - Четверг, и время исполнения преступления - вторая половина дня, после ожидаемого дождя.
- А почему должен быть дождь и откуда убийца о нём знает? - нервно задался про себя вопросом Френсис, вот такого зловещего для себя насоображав по следам этого к себе откровения Прасковьи, очень убедительно подведшей его к тому, что озвученная правда всегда служит следствием неких ответных действий. И тогда получается, что она в чём-то права, всё это утверждая. И Френсис параллельно первому вопросу об идентификации своего будущего убийцы, которого ему нагадала Прасковья, пустился в другие рассуждения по этому же поводу.
- Но только в том случае, если мне озвучивают правду. А вот если это не правда, то вся моя озабоченность будет пуста и бесполезна. И тогда передо мной стоит задача выяснить, является ли правдой правда Прасковьи. Но как? - вопросил себя Френсис и вернулся к первой вопросительной ветви своего рассуждения, найдя ответ на которую, он ответит и на вопрос о правдивости заявления Прасковьи. - Вот как оно всё переплетается. - Слегка удивился Френсис, но на этом всё, он не должен терять ход своей мысли, приведшей его к тому, что интересующий его человек имеет некоторое отношение к прогнозам природы, он синоптик, и притом суеверный, и фанатичный, раз придаёт такое большое значение погоде и по ней ориентируется в своих действиях.
- Он поди что никогда не расстаётся с зонтом. - Было усмехнулся Френсис от этой пришедшей в голову шутки, как его лицо исказила нервная гримаса от бросившего в глаза памятливого воспоминания, которому он до этого момента и дня не придавал никакого значения. А именно на такую странность и бзик поведения... Френсис про себя продёрнулся, начав своим обзорным взглядом фокусировать себя в сторону... Тумана и размытости, которые после себя оставила Прасковья, переключившись на повседневную реальность.
Что же касается Кирилла, то он с материалистической точки зрения посмотрел на такое открытие и откровение в свою сторону. Он взял фужер с этим эликсиром правды и давай его просматривать на пузырьки и комочки. - А меня, пожалуй, это нисколько не огорчает и даже устраивает. - Усмехнулся в своём рассуждении Кирилл. - Будет любопытно посмотреть на мир с философской точки зрения, как он будет реагировать на свою райскую первородность. Захочет ли мир сбросить с себя одежды эволюционного прогресса и вернуться к первозданному миру, очень интересный вопрос... Хотя он не сможет. - После задумчивой паузы, рассудил Кирилл. - Для человечества что есть информация? А она для него сродни дыханию, даже ещё закабалённей и хуже. Он без входа и выдоха из себя информационной составляющий жить не может. И это к сожалению медицинский факт.
Ну а самые неспособные себя сдерживать, как Севастьян, люди, дошли, а точнее он дошёл до того в своём стремлении себя обезопасить от побочных эффектов такого приёма в себя сыворотки правды (каждый по своему и согласно своего видения прежде всего себя, видит этот напиток деформации своего сознания), что он облокотился подбородком на свою руку, чтобы значит, не дать раскрыть свой рот (а ему есть что всем тут сказать) этим прижатием рукой. А то он знает, какие крамольные по своей честности и правоте мысли оттуда могут вырваться.
И это даже без использования в его сторону этой сыворотки для какого-то счастья над ним подшутить. Ведь если он и без этого злоупотребления своим положением, как все в его сторону очень смело, со стороны его широкой спины выражаются и подчёркивают, - этому такому бугаю в лицо говорить правду совершенно невозможно по причине того, что всем жить хочется и притом не больным и не со сломанным носом и отбитыми почками, - плюс Сева может всегда своего несговорчивого и просто паскуду, как он решил противника задавить своим интеллектом помноженным на свою физическую массу и боксёрство особенно на кухне, со всеми честен и проявляет в их сторону благородство, называя всех вас падл падлами, а сволочей сволочами и козлами, то что будет после того, когда эту его природную прямоту помножить на бесконечность.
Само собой, существует возможность и вариант того, что его в этом процессе переклинит, и Сева до такой глубины и степени в этот процесс углубится, что он перейдёт все границы и пределы приличий, в итоге оказавшись с обратной стороны Луны и правды, на стороне её изнанки. И начнёт, озвучивая изнанку правды для людей недалёких и непонимающих всё туже изнанку души и жизни, и при этом нисколько не кривя душой и не привирая, изворачивать всем известную правду жизни. А это ему грозит ещё большими осложнениями в жизни, чем если бы он и дальше продолжил резать правду матку, и ему теперь прямая дорога в репортёры, политики, или на худой конец, в актёры.
- Хм. В актёры. Это надо подумать. И кого бы я сыграл? - задумчиво себя спросил Сева и как человек к себе предельно честный, оценочно посмотрел на себя со стороны. - С моей фактурой играть, либо громил третьего плана, либо взять всех продюсеров в руки, а лучше в кулак и заметить во мне талант крушить всех противников человечества в лице нового супергероя.
- А так как вашу рожу, прошу меня извинить за эту оскорбительную прямоту и честность, а так-то фактуру, под наш уровень смысловой нагрузки никак не подправишь, - есть в вашем взгляде на вещи для нас самые обыденные и в порядке вещей, какое-то нескрываемо ничем и никак пренебрежение и недоумение, - то придётся из вас лепить какого-нибудь антигероя. Который утрирует и переформатирует мир через своё языческое мировоззрение, внося в него хаос и безрассудство. Ну а задумка нашего нового блокбастера такая. Так как мир был создан из хаоса, то для того, чтобы мир возник, его будет нужно вновь погрузить в хаос. Поняли глубину моей мысли? - ещё и задаётся вопросом к Севе один из именитых и ещё не пойманный за руку прогресса среди актёрской массы интеллекта продюсеров, после того, как он столько оскорбительных правд его жизни вынес в общественную плоскость обсуждения.
Впрочем, этот именитый продюсер, не пойманный за руку в сторону своих елейных поползновений по одной только причине, он не перешёл дорогу повестке дня и протягивает свою похотливую руку в сторону официально признанной альтернативной морали, знает не по слухам, что есть честность, когда сам занимался продюссированием каминг-аутов многих известных личностей из кинопроизводства. Правда, имея при этом для себя странное оправдание, заявляя в кругу других продюсеров, удивлённых и озадаченных тем, что ему то гаду, так прёт: "А ну давай колись Стефано. Как так получилось, что в столь тяжёлые времена мы еле сводим дебет с кредитом, а тебе так прёт?", что людям в наше абсолютизированное на собственной индивидуальности и закрытости от мира время нужно хоть как-то выговориться. И так, чтобы все тебя слушали и сопереживали тебе. А для этого более всего подходит трагическая история о травме твоей души и сердца.
- В общем, никто их за язык не тянул. Они сами всё это с собой проделали. - Вот какой оправдательный для себя вердикт и дисклеймер придумал этот ловкий на наживу продюсер Стефано Лауренсис и Стеклополокупос. Как почти Навуходоносор по степени его непонимания в своей исторической миссии современниками, и выговаривании его имени. Хотя если его историческая миссия заключалась в том, чтобы его имя стало нарицательным, обозначающим всё самое неизбежное по непонятной для всех причине и затмевающее всё ранее известное, то тогда, пожалуй.
- А как же иначе. Не дурак. И что главное, мне по плечу воссоздать весь этот первозданный хаос, и в самом деле несущий в себе только одну честность и правду жизни. - Следует ответ Севы, кому предлагаемая таким изящным и туманным способом Стефано роль Навуходоносора, а кого же ещё(!), кажется соответствующей своей личности. - А почему бы не взять себе такой псевдоним? - задал себе риторический вопрос Сева, прямо поджилками чувствую перспективность этого имени, правда после того, как удастся его без заморочек умственных и запинки выговорить.
- Так и представляю в одно мгновение прокисшие лица своих политических противников по предвыборной гонке, когда я буду им представлен под этим именем. - Уже начал про себя потешаться Сева, представляя эту ситуацию.
- Мистер Руби, разрешите вам представить вашего конкурента только по предвыборной борьбе на пост губернатора. А так-то все мы единомышленники и хотим одного. Процветания нашей демократии. - Остановит на полпути к своему микрофону на трибуне конгрессмена и сенатора когда-то, мистера Руби Брауна, одно ответственное лицо за ознакомление электората со своими дегустаторами жизни, как в своём кругу любят шутить избранники народа, всякие там конгрессмены, и заодно всех этих важных и нет у них ни одной лишней минутки на личную жизнь и компрометирующие их личность связи людей, и оттого вопросами планирования их рабочих встреч занимаются специально подобранные специально подобранными людьми люди (кто их, этих людей самого начала, подбирает, то это вопрос философского, атеистического сознания) и давай ему представлять новое лицо политики, - не нужно вам мистер Руби говорить, кем оно одобрено и без чьего желания оно не появилось бы на небосклоне политической жизни. Знакомьтесь! Навуходоносор.
А мистер Руби, как конгрессмен не первого созыва и он в политике столько, сколько себя помнит, кого удивить уже практически нечем, тем не менее всё же удивлён и в чём-то даже обескуражен (в том, что его имя не столь звучно и запоминаемо), слыша такое представление нового политического деятеля, надеюсь, вас не сильно его политической массой придавило и вы ещё способны хоть как-то реагировать, кроме как только недоумённо переспрашивать: "Как-как?!".
А все новые политические деятели, тем более с такими вызывающими именами, как Навуходоносор, сопли не собираются жевать и сразу берут инициативу свои руки, если ты дал им повод или зазевался.
- Хотите знать мою политическую программу, с чего и как я начну преобразования напрочь прогнившей политической системы. Что ж, скажу честно и как оно дальше будет, и чему вы помешать не сможете, а иначе я вам все ваши керамические зубы выбью. Всё на самом деле просто и ничем принципиальным не отличается от вашей программы регулируемого хаоса. Я туда же, в труху, весь этот мир погружу. И на его бездушных началах воссоздам новый дух победителей хаоса и героев. Так что можете присоединиться к будущим победителям или стать частью хаоса. - Что и говорить, а Сева, отныне Навуходоносор, всегда убедителен со своими политическими противниками, особенно при встрече с ними в такой виртуальной реальности, его замыслах.
- А как ваша партия называется? - задался вопросом своей будущей выживаемости Руби, до сего момента, до встречи с Навуходоносором, слишком узколобо мыслящий политик, живущий в двухпартийной, можно сказать и признать, наконец-то, это, что в плоском, двухмерном мире, без всякой 3D фантазии на другие мирские и мировые измерения. Пытаясь себя обмануть такой глупостью, что за пределами двухпартийной соизмеримости своей жизненной все целости и измерения политического пространства, ничего больше не существует хотя бы по той причине, что это не рационально и вносит бардак и неустойчивость в существование в отлаженность этой системы.
Но как сейчас выясняется, то прогресс не стоит на месте даже в их случае, непререкаемого авторитета. И теперь и их система нуждается в переформатировании, и всё по какой-то банальной причине. Она перестала отвечать требованиям времени, тормозя собой прогресс. Который они же и накачивали новыми смыслами, - мол, стремление к разнообразию, точнее к его признанию движущей силой прогресса, сейчас нас всех вывезет на новую ступеньку роста нашего самосознания, - и он же их, по примеру, Уробосора и съел.
- Хаоса самосознания. Хм. Мне нравится. - Усмехнулся про себя Сева, будущий реформатор и аристократ философской мысли, Навуходоносор.
А вот Марфа Андреевна не так легковерна и не собирается она на слово всему сказанному Терентием верить, и она требует от него подтверждений его слов. Правда, не на прямую, а через через подводящие к этой цели вопросы. - И зачем всё это?
- Всё очень просто и логично. - С предельным простодушием и верой в свою правоту заявляет Терентий, нисколько не беспокоясь о морально-нравственной оценке этого своего подлейшего поступка. - Решил значит, гад проверить всех своих самых близких людей на предмет их честности и благородства по отношению к себе. - Вот такая ответная реакция проскакивает в блеске ярости Марфы Андреевны в сторону всей этой подлости и провокации Терентия, с таким провокационным прищуром посматривающим в её сторону, что её прямо вынуждает быть конфликтной. - А это говорит лишь о том, что ты сам нам не доверяешь и не веришь, если дошёл до такой невероятной подлости. Что ж, если хочешь знать, изменяла ли я тебе когда-то? А вы все, только этого и хотите знать. То не хотела я тебе до этого момента говорить, - я щадила твои чувства, и только по этой причине молчала, - но раз ты такой подлец и довёл нас до такого предела, то скажу... - А вот здесь Марфу Андреевну накрыл и одновременно заткнул нервный спазм, и она не то чтобы сказать, а она и звука произнести не могла. И, пожалуй, очень для неё удачно. А то бы она перебила Терентия и как следствие, оказалась бы в менее выигрышной перед ним ситуации.
- Как я сказал вначале, мы, для того чтобы противостоять открывающимся для нас новым возможностям жизни и выживания в ней, должны сплотиться. А это невозможно сделать без полной открытости и честности друг с другом, и что главное, перед самим собой. Где на пути к этому стоят различные препятствия - морально-нравственные, умственные и даже суеверного плана. Ну и чтобы убрать все эти перегородки к нашей честности друг с другом, я и пошёл на этот, всё понимаю, не слишком честный и этический по отношению к вам шаг, дав вам выпить, скорей эликсир, чем сыворотку правды. Ведь сыворотка - это такой биологический продукт, который в себе предполагает спасение человека от той или иной опасности. И сыворотка правда спасает человека от самого себя, как видимо задумано. Тогда как эликсир имеет в себе другое направление действий. Она является основой для приобретения человеком нечто не свойственного ему, подчас волшебного. И этот, мной названный эликсир честности, даст нам всем то, чего мы и представить себе не можем. - С каким-то трогательным и душевным покаянием всё это сказал Терентий, что все вокруг застыли во внимании к нему, не веря своим ушам и сказанному им.
- Нисколько не сомневаемся в этом. - Тут же пронеслась эта мысль в головах семейства Морозовых.
- Ты врёшь! - вопросительно или утвердительно обратилась к Терентию Марфа Андреевна, то хрен по интонации её голоса поймёшь. И, в общем, решать и разбираться в этом только Терентию, от кого все сейчас ждут подтверждения, а лучше очередного обмана и не подтверждения своих слов.
Но Терентий, как это на него похоже, не обманул самые прискорбные в его сторону ожидания своих родственников, и как же так можно, их всех сейчас ловко и так изобретательно не обманул, а он был с ними всеми честен, гад.
- Мы можете мне не верить. - Говорит Терентий, беря в руки фужер с остатками жидкости, которая с его слов является сывороткой правды, а также эликсиром честности, и начав её рассматривать. - Но себя хоть и получается обманывать, но не в этом случае. Что мы можем сейчас и проверить. - А вот это предложение точно, почему-то испугало всех, замерших в таком для себя предположении, где они стали малозаметными физически и духовно личностями. Мол, на меня не стоит обращать хоть какого-то внимания, и если так надо, то обратитесь с проверяющим вопросом хоть к кому, но только не ко мне.
А Терентий всё равно в их сторону смотрит и почему-то до сих пор их видит, когда они скрылись под сознанием своей невидимости. - Ну а чтобы мы все находились в равном положении, то и я выпил этой сыворотки. - Говорит Терентий и прикладывает ко рту фужер, допивая до дна остатки эликсира честности. После чего он отставляет фужер на стол и ... вдруг для всех не выдерживают нервы у Прасковьи.
- Да, бл*ь, какого х88, всё это надо?! - мат в бесконечности, самое малое, что стало для всех понятно в этом сгустке недоумения и ярости Прасковьи, так себя обозначившей сейчас и проявившей.
- Да как ты с отцом разговариваешь?! - со своей стороны уже вскипел Терентий.
- Как? - с резким и таким же неожиданным переходом на спокойную и глубокомысленную задумчивость, задалась этим вопросом Прасковья точно не к одной себе. И пока все тут не сообразили найти ответ на этот открытый вопрос, она даёт его, хитро так улыбаясь себе в губы. - Как ты того и просил. - И все отдали должное уму Прасковьи, всегда умеющей подольстись своему отцу, сейчас таким образом доказав верность его слов об эликсире честности, и она надеется, что и справедливости ради.
- Значит, сыворотка работает. - Резюмировал итог этой провокационной выходки Прасковьи Терентий. И теперь Марфе Андреевне, всегда не сильно рассчитывающей на позицию Прасковьи в противостоянии с авторитарностью мировоззрения Терентия, было уже как сложней опровергать или хотя бы подвергать сомнению сказанное и предложенное как факт Терентием.
- Ну а чтобы снять последнее препятствие для этого откровения, я начну с самого себя. - Говорит Терентий, и тут же пугает Марфу Андреевну тем, что в её сторону поворачивается с явным намерением всю ту, тщательно скрываемую до этого момента правду, обрушить на её хрупкие плечи. И как это похоже на мужчин, всегда перекладывающих груз своих проблем на хрупкие женские плечи. И что тогда получается. Он всю эту правду своей жизни опытным путём в себе накапливал, а ей за неё теперь нести ответственность, переживая и разрываясь между чувством долга и своим оскорблённым чувством собственного достоинства, которое и растоптала эта правда жизни Терентия.
И только собрался Терентий раскрыть свой рот, как Марфа Андреевна перебивает его своим вопросом. - Прежде ты не начал откровенничать, задайся вопросом: А готовы ли мы все к этой правде жизни? Потянем ли мы её? И кстати, как долго будет действовать эта сыворотка правды и проблем?