- Неподкупный человек. Хм. По мне так слишком туманно, пространно и вообще малопонятно звучит. - Одновременно поглядывая куда-то вперёд, в неизвестную даль, сквозь деревья и по обеим сторонам проходящей посередине этой аллеи дорожки, сказал Простота, обращаясь к сидящему рядом с ним на скамейке человеку с именем Верно. Которого можно было охарактеризовать, как человека понимающего, раз он к нему обращается, плюс к этому, он был человеком не определённой профессии - с виду вот так по нему и не скажешь, кем бы он мог быть, всё на нём было самого обычного покроя - и, судя по его серьёзному выражению лица, то он был готов иногда думать и размышлять, а не следовать современным бездумным поветриям.
Впрочем, и сам Простота был ничем, ни хуже, ни лучше своего товарища, а он, можно сказать, соответствовал тому, что тот из себя представлял. И если насчёт того, что Простота пытался высмотреть сквозь эти ветви деревьев, было сложно сказать, то вот по поводу того, куда косился он своим взглядом, то тут без вариантов - точно на мимо проходящих прохожих.
- А что, собственно, значит это определение человека? - откинувшись на спинку скамейки, риторически спросил Простота. Немного выждал времени, чтобы его собеседник более внимательно отнёсся к этому его вопросу, и может быть даже и присоединился бы к нему, придумав несколько вариантов ответа на этот и не вопрос, и только после этого принялся рассуждать.
- Во-первых, из этого заявления я могу сделать вывод, что это всё-таки голословное заявление - если бы сделавший это заявление человек, собственноручно на себе проверил подкупность нашего клиента, то он бы со мной не разговаривал, а значит, он всего лишь интересовался (зачем, то это другой вопрос) и всего лишь был наслышан об этом. Во-вторых, эта его неподкупность вызывает не столько восхищение, сколько непонимание у людей, столкнувшихся с такого рода неизвестным для себя явлением. А всякая касающаяся нас неизвестность или не укладывающееся в привычное понимание вещей явление, всегда вызывает вопросы и на первых порах удивление, со своим непониманием всего происходящего, и со своим желанием докопаться до сути проблемы.
- Мне, кажется, что это во-вторых, исходит от тебя. Слишком уж оно мудрёно звучит. - Сказал Верно, для демонстрации своей убеждённости закинув ногу на ногу. Простота же тихо покосился на Верно и поинтересовался у него, с чего это он взял.
- Человек более практичен, чем это выглядит в теории - он всегда ищет менее затратные, прямые пути. И если он натолкнулся на такого рода препятствие, то он для начала будет искать обходные пути (они хоть и существенно увеличивают путь для достижения цели, но если есть в них необходимость, то они всё равно будут менее затратными), а уж затем, если конечно, другого выхода не отыщется, то попытается понять суть возникшей проблемы. - Сказал Верно.
На что Простота, и мог, и хотел много чего возразить, но на той стороне улицы, куда Простота до этого смотрел сквозь деревья, к крыльцу напротив них находящегося весьма представительного дома, о чём говорила повешенная на входе в него золотом теснённая табличка, подъехало два представительского класса автомобиля, из которых ожидаемо должны были появиться такого же рода и вида люди (не нужно объяснять почему), и это всё (включая ожидание) отвлекло Простоту. И он вместе с Верно отвлёк всё своё внимание на происходящее там, у этого, скорей всего, чьего-то представительства.
И надо признать, что ожидания Простоты оправдались и нашли своё подтверждение в появившихся из автомобилей людях - они выглядели в точности так, как и должны были выглядеть все представительные люди - величаво и неприступно. И эта их неприступность выражалась не только их надменным видом со всех сторон и ракурсов, что не всегда бывает достаточно в этом мире полном слепцов, но и как немаловажный аксессуар для узаконивания этой их характерности - их на каждом шагу сопровождали крепко сколоченные люди с обязательными зонтиками под мышками.
Что, видимо, и навело Простоту на новую, старую мысль - вернуться к своей прежней, незаконченной мысли (визуальная картинка, как раз способствовала этому). - Ну а что всё-таки, по своей сути значит неподкупный человек? - задался вопросом Простота, посматривая на уж больно важного господина, выбравшегося из автомобиля и, решившего видимо подышать свежим воздухом, чего единственного в его жизни и не хватает - вот он его и вдыхает. На что Верно, также как и Простота, ведущий наблюдение за тем же важным господином, хотел сразу указать на этого антипода неподкупного человека (это скорей подкупающий человек, вон он как подкупающе выглядит) - этого важного господина (а когда знаешь, главную характеристику своего интересанта, хотя бы со знаком напротив, то дело техники ответить на свой вопрос) - но что-то его удержало и он решил послушать, что ответит Простота.
А так у него были дельные мысли. Например, судя по тому, что он сейчас увидел, - важному господину, прежде чем он вышел, открыли дверцу автомобиля его расторопные помощники, - то все подкупные люди (а этот важный господин, был почему записан именно в такие без -не люди), фигурально безрукие люди или же они ими пользуются только в самых крайне необходимых случаях - для того чтобы залезть в карман или только подкупать.
- А то, - заговорил Простота, - что он в своих действиях руководствуется совсем другими приоритетами и правилами. И если это так, то все эти приоритеты и правила дорогого стоят, если они могут перевесить значение материальных ценностей. А единственное, что может быть более ценно, чем материальные ценности, так это то, что они собой физически и выражают.
- Идея. - Вставил Верно. Что может быть и было верно, но Простота сам хотел сделать вывод и поэтому он расширил свой ответ. - Может и идея, а может и что-нибудь духовное. Но так или иначе, а значение и значимость материальным ценностям придаёт сам человек. И если он им не придаёт никакого значения, что невероятно сложно, живя в материальном мире, где не следование этому общему правилу, ведёт к вырождению (кто захочет с таким тобой жить и иметь от тебя потомство), то для этого, если он, конечно, не притворяется, у него должны быть весьма существенные основания. А это наиболее сложный из всех возможных вариантов. Так что придётся, как следует, потрудиться, чтобы отыскать эти основания у нашего прокурора. - Задумчиво сказал Простота. Верно же, находясь на своей особой наблюдательной волне, заговорил немного о другом.
- Интересно, а почему, к примеру, как сейчас, мысли о неподкупности возникли у нас при виде тех качеств жизни, которые связаны с ней только со знаком недостижимости. - Проговорил Верно, не сводя своего взгляда со стоящих у здания чьего-то представительства люксовых автомобилей. Простота со своей стороны хоть и был полностью не согласен с этим заявлением Верно, - да хотя бы потому, что эти автомобили появились позже того, когда он завёл речь о неподкупном человеке, - но он решил пока не вступать с ним в спор, а подождать, когда тот ещё побольше оговорится. Правда и молчать он не может, а даёт сообразно своему мышлению ответ.
- А потому, что неподкупность, как и физическое её антивыражение, по своей сути есть во всех своих смыслах прилагательное к человеку. - Сказал Простота.
- А должна быть данностью, самой сущностью человека. - Глубокомысленно ответил Верно.
- И тогда получается, что эта неподкупность имеет внешние источники возникновения. - Предположил Простота.
- Раздражения. Если эта характеристика твоя данность. А если прилагательное, как тот же аксессуар, который, как регалии и другого рода знаки отличия носят у себя на груди представительные господа, то это совсем другая данность - за верное служение другому источнику правды. - Сказал Верно.
- Интересно, а почему именно вокруг этих, с такого рода характеристиками людей, всегда столько крутится мутных типов? - Спросил Простота.
- Испытывают его. - Пространно сказал Верно.
- Терпение. - Усмехнулся Простота.
- Не без этого. - Громко засмеялся Верно. Чем заставил обернуться в свою сторону того важного господина у представительства (его охрана ещё немедленней отреагировала на его смех, развернув свои шеи в сторону Верно). Но вроде бы, но только внешне, эти типы (Верно и Простота) ничем особенным не угрожают этому важному господину и охрана важного господина, держа Верно с Простотой под контролем, немного ослабила свою шейную хватку. Что касается Верно и Простоты, то они отшутились, и Простота, вернув себе серьёзный вид, обратился к Верно.
- Всё же думаешь, что наш клиент притворяется? - спросил его Простота.
- Посмотрим, увидим. - Сказал Верно.
- И то верно. - Согласился Простота, посмотрев на свои часы. На которых он единственно, что увидел, так это сколько сейчас время, но вот чтобы увидеть там, насколько пунктуален ожидаемый ими человек, то тут без особых вариантов - ему оставалось только догадываться об этом. А вот сколько они так догадывались об этом, время от времени перекидываясь мало значимыми фразами, поглядывая, то по сторонам, то опять на свои часы и как итог этому только что возникшему ритуалу, на носки своих ботинок, размеренно покачивающихся на их ногах, перекинутых с ноги на ногу, то сложно сказать. Зато очень легко можно было предугадать одно - когда кто-нибудь из них, неважно кто, устало спросит: И сколько нам ещё ждать?
А как только кто-нибудь из них, кто не важно, об этом спросит, то второй, само собой, тоже неважно кто, обязательно его в этом вопросе поддержит, - а это даже не вопрос, а пожелание всё бросить, - и также в ответ вопросительно выразится. - Сдаётся мне, что никто не придёт.
Ну и как следствие всему этому, а может в следствии того самого закона вероятности, всем известного под названием подлости, очень вдруг, неожиданно появляется именно тот, кого они уже перехотели и передумали ждать - так они его сильно заждались. А как появляется, то эти господа замирают в одном положении и даже перестают на время дышать, наблюдая за тем, как себя неожиданно ведёт ожидаемый ими объект для их наблюдения. Хотя всё же, они не настолько остолбенели в себе, чтобы не суметь перекинуться парой коротких фраз между собой.
- Угу. - Более многозначительно сказал Верно, глядя на средних лет, вполне себе прилично одетого человека, который вдруг решил вести себя довольно необычно и странно и, пожалуй, предосудительно. Он зачем-то затаился в глубине листвы одного из деревьев, и как со стороны казалось, то кого-то поджидал, высматривая оттуда округу. Что навело ведущих за ним наблюдение Верно и Простоту на весьма тревожную мысль о том, что этот тип вполне вероятно, слишком осведомлён на их счёт и заодно по поводу их намерений, раз с таким энтузиазмом взялся выслеживать их. Правда он ошибся в расчётах и смотрел в другую сторону, а это немного успокаивало - значит его источник информации не такой уж и верный.
Но эта их первая мысль, возникшая в результате эмоционального всплеска, быстро отходит на второй план, и теперь этим наблюдателям на ум приходит другая тревожная мысль - может не только им в голову пришла эта, возможно, что запоздалая мыль, отследить этого господина, и за ним ведёт слежку ещё кто-то другой. И если это так, то объект их всеобщего внимания, на этот раз достаточно верно информирован по поводу тех лиц, кто испытывает на его счёт столь внимательное нетерпение.
Что заставляет Верно и Простоту перевести свой взгляд от этого спрятавшегося за кустами дерева господина, по направлению его взгляда - дальше, на пешеходную дорожку между аллеей деревьев, где кроме установленных вдоль пешеходной дорожки скамеек, слонялись, сидели и просто проходили люди разных видов, взглядов и возрастов.
И, конечно, у Верно и Простоты было сколько угодно шансов не угадать тех или в единственном числе тех, кто мог бы вести наблюдение за объектом их наблюдения, который оказался настолько расторопным типом, что опередил своих преследователей и сам теперь вёл за ними наблюдение, ведь вдоль аллеи гуляло и сидело на скамейках не так уж и мало людей. Но они, несмотря на всю сложность своей задачи, найти из всей массы народа тех, кто мог бы не только соответствовать, а быть тем, кто так интересует их объект для наблюдения, - а эти те (может и в единственном числе, что ещё больше усложняет решение вопроса по их обнаружению), между прочим, если взялись за такое сложное дело, как вести скрытное наблюдение, то обязательно постараются быть незаметными и скрытными, - сразу же отыскали того, а точнее ту, кто не просто соответствовал, а точно был тем, кто так интересовал теперь уже и их.
Ну, а обнаруженная ими, в первую очередь девушка, а затем всё остальное, - как например то, что она была настоящей леди, и то, что она живо заинтересовала, вначале их объект наблюдения, а сейчас не менее живо и Верно с Простотой, отчего Верно даже изменился в лице, побледнев при виде неё, всего вероятней, по причине того, что её красоту ничем не скроешь, прикроешь и не замаскируешь, - в своём преследовании не стала использовать тактику скрытного наблюдения, а наоборот, выбрала для себя тактику прямого воздействия. Она так достаточно независимо и уверенно, не спеша шла по дорожке по направлению спрятавшегося в кустах деревьев объекта её и сидящих на скамейке господ Верно и Простоты наблюдения, что при взгляде на неё, даже и не возникало мыслей, что она может кого-то там искать - это её должны все искать, что и делали мимо проходящие прохожие, жаждая отыскать на ней взгляд внимания к себе.
Между тем, во время своего наблюдения за приближающейся девушкой и краем глаза за объектом своего наблюдения, у Верно и Простоты вновь изменились взгляды на намерения этого господина, спрятавшегося в кустах деревьев - теперь он им виделся, не как человек, который в некоторой степени стал жертвой их наблюдательности (о причинах, способствующих возникновению этого любопытства не сейчас), а он теперь им виделся таким человеком, за которым нужен глаз да глаз - он сам встал на путь хищника и теперь выискивал для себя жертву. И получается, что господа Верно и Простота, сами того не ожидая, очень верно поступили, что решили понаблюдать за этим господином, который как оказывается, вон как себя опасно ведёт.
Ну а ведёт он себя следующим образом. Так в самом начале, как только он был обнаружен Верно и Простотой, он лишь только выглядывал из своего тайного убежища, что, конечно, не возбраняется и как-то иначе не квалифицируется. Но вот когда та, обнаруженная ими девушка, стала всё ближе приближаться к его скрытному, даже не убежищу, а засаде, то этот господин стал проявлять явные признаки нетерпения. Так он стал переминаться с ноги на ногу и так сладко-улыбчато на лице самовыражаться, что Верно стало так невыносимо на это смотреть, что он сжал руки в кулаки и, судя по его злостному выражению лица, то сделай тот тип какой-нибудь опрометчивый шаг, то Верно верно сорвётся с места, чтобы поправить на лице этого типа всю его радостную выразительность.
Но тот тип стоял к ним спиной и вряд ли мог увидеть стоящее на лице Верно предупреждение, и поэтому он действовал, как сам для себя наметил, без оглядки на возможные заспинные препятствия. И как только идущая по аллее девушка, почти сравнялась с тем деревом, за которым он укрылся, то он начинает вслед за ней обходить вокруг это своё укрытие. Ну а как только она оказывается спиной к этому его укрытию, то он, стараясь действовать бесшумно, вначале тихо выходит из своего укрытия, а затем начинает целеустремлённо и неуклонно сближаться с этой беззащитной девушкой.
И вот сейчас бы Верно самое время вмешаться и спасти девушку от нападения этого злодея, - ему явно нужна не одна её сумочка, а судя по его сладострастной улыбке, ему нужна вся она, - но он почему-то ничего не делает, а лишь ухватившись за скамейку руками, только пытается её оторвать от земли. Что у него чуть было не получилось, как раз в тот момент, когда этот скрытный тип, настигнув девушку, придерживаясь всё той же избранной им тактики - действовать на опережение - взял и не пойми откуда (возможно из под полы своего костюма) вдруг достал букет цветов, и коварно застелил им глаза этой девушки, так для себя неожиданно наткнувшейся на это цветочное препятствие.
Что вызывается у неё смешанное, с восторгом удивление, а вслед за этим, как только она обнаруживает перед собой того, кто поспособствовал всему этому её восторгу, то тот награждается ею таким невероятным взглядом, что на этот раз даже Простоте почувствовалось неуютно сидеть на скамейке, которая какой уже раз вздрогнула под ним. На что бы он, не случись всего этого события перед его глазами, давно бы обратил своё и Верно внимание, но так как все его мысли были заняты происходящим, то он только сейчас не сдержался и высказался по поводу увиденного. - А я, знаешь ли, теперь пониманию выбор господина Атнанте. - Сказал Простота, посмотрев на всего бледного Верно. А такой вид своего товарища, не может не вызвать у него недоумённые вопросы.
- А ты что на его счёт думаешь? - несколько растерянно спросил Простота. И, наверное, Простота ожидал услышать, что Верно ничего хорошего на счёт этого Атнанте не думает, а что касается его выбора, то не его, может и прекрасный вкус, определяет его человеческие характеристики, - вкус определяет только качество его жизни, - но Верно сумел удивить Простоту, сказав ему совсем не то, что он от него ожидал услышать.
- Это она. - Сказал Верно.
- Кто она? - совсем ничего не поняв, с удивлением уставившись на Верно, переспросил его Простота.
- Кто она? - с созерцательным видом, задумчиво переспросил себя Верно, сквозь памятливую дымку увидев перед собой разгорячённое бегом лицо Её или Лизы, с которой он когда-то, так давно, что и за правду не сочтёшь, в первый раз лицом к лицу столкнулся на утренней пробежке на стадионе. Почему лицом к лицу, то тут ничего нет удивительного - направление бега по кругу стадиона, не было никем регламентировано, и каждый был волен выбирать для себя любую дорожку, в какую сторону и с какой скоростью ему бежать. А раз так, то всегда найдётся тот, кто выбрал для себя не то направление движения того же бега, что и вы. А это всё, в конечном счёте, ведёт к столкновению... Убеждений, мыслей, предубеждений? Нет, не сразу. А всё же для начала ваших лиц, а затем уже, кто знает, чего ещё.
Что же касается Верно, то он не спешил бегать наперегонки со временем и не торопился вносить изменения в свою жизнь, и по большому счёту, был консерватором, так что в беге по стадиону он придерживался традиционного для себя направления бега - он бегал, как привык, по часовой стрелке (хотя официально принято наоборот). И судя по тому, что ему навстречу попадались лишь спины других бегунов, которых он обгонял по мере того, как их по кругу догонял, то многие из бегунов, пришедших сюда на стадион освежить себя бегом, думали также как он. Что независимо от того, думаешь ты об этом или нет, всё равно приободряет, тем более тогда, когда тебя никто не может опередить в этом оздоравливающем забеге.
Итак Верно, круг за кругом опережал своих единомышленников, при обгоне которых, он каждый раз, пару секунд своего внимания уделял тем, кого обгонял, - а ну, осторожней на поворотах, а тебе стоило бы передохнуть, - пока на одном из поворотов, к полной для себя неожиданности, не натолкнулся на и не пойми откуда, и когда здесь появившуюся бегунью. И это так стремительно для него произошло, что Верно только рот сумел раскрыть от удивления, как она уже всё, и скрылась за его спиной, обдав его прохладой весенней свежести, с долей его сожаления о том, что всё это длилось всего лишь мгновенье, и почему он такой нерасторопный дурак, не сумевший сдержать свои эмоции - выкатил глаза и ртом ахнул. Ну а так как он обернуться почему-то не посмел, то ему пришлось, видя перед собой её разгорячённое и, как ему показалось, слегка улыбающееся лицо, ждать следующей их встречи на новом круге.
А пока до этой новой встречи оставался круг, то у Верно было время собраться с собой - он окинул себя взглядом и с горечью убедился в том, что сейчас уже ничего не поправить, он полный обносок (а ведь сколько раз подгонял себя в магазин, чтобы сменить хотя бы кроссовки), - и обдумать, что в ответ выразить на своём лице при новой встрече. - Привет. Мне, кажется, что мы с вами уже раньше где-то встречались. - Верно состроил дебильную улыбку, представляя этот свой краткий, на бегу разговор с незнакомкой. И видимо всё это выглядело так натянуто, глупо и пусто, что ему и самому стало противно, представляя таким себя, и он выразительно отплевался от этого разговора. - Тьфу. Придурок. Ничего глупей не нашёл, что сказать.
Правда к оправданию Верно можно сказать, что когда появилась незнакомка, то этот его забег приближался к своему логическому окончанию и он, так сказать, был на некотором своём издыхании и ему в голову совсем не лезли здравые и свежие мысли, а вот усталые и избитые, то от них отбоя точно не было. Так что когда незнакомка и Верно выбежали навстречу друг другу, то у Верно в голове так ничего и не придумалось. Ну а при виде неё, то он уже точно ничего не смог надумать, теперь полностью поглотившись во внимании к ней.
Ну а такое заострённое внимание на ком-то, не может не сказаться на том человеке, кто так увлечён им. Что немедленно и сказалось, даже не на беге Верно, а на том, как он бежал. И если до встречи с этой незнакомкой, он в беге переставлял свои ноги, как придётся, а сам он не придавал никакого особенного значения своему виду, - никакой эстетики, а одно лишь напряжение сил, - то сейчас он выпрямился и обрёл на лице бодрость духа победителя, готового бежать, бежать и всех перебежать - так прыгуч стал его бег. Что определённо было оценено этой незнакомкой, которая на этот раз при встрече, даже не скрывала своей открытой улыбки, которой она одарила Верно при новой встрече.
И Верно в свою очередь по достоинству оценил эту её улыбку, чуть не упав, споткнувшись о свои ноги. И хорошо, что это случилось тогда, когда они с незнакомкой разминулись до следующей встречи, а то бы она в следующий раз при их встрече, обязательно попридержала при себе эту свою очаровательную и сбивающую дыхание у бегунов улыбку, так и ведущую к травматизму на беговой дорожке.
- А ну взял себя в руки, придурок. - Как только Верно удержался на ногах, то он сразу же обрушил на себя всё своё негодование, за такой чуть ли не провал. - Я даже боюсь представить, чтобы было, если бы я сейчас упал. - Верно, аж взмок от того, что он так и не смог представить. - А девушки терпеть не могут, когда кто-то падает в её глазах. Они сразу теряют к нему интерес. - Подвёл итог этому своему злоключению Верно, вдруг почувствовав, что ногу он всё-таки подвернул или что-то там у себя потянул. И теперь потянутая нога резкой болью подбивала его на то, чтобы он остановился. Что, как минимум, вело к тому, что их следующая встреча с незнакомкой откладывалась ровно на столько, насколько он своим бегом приближал это событие. Что для Верно неприемлемо, и он не собирался сдаваться без боя.
- Нет уж, я буду бороться. - Более чем резко возразил себе Верно. И тут же получил ещё более резкий, болевой ответ со стороны своей левой ноги, который застав его врасплох, вдруг остановил его на стартовой, или может, на финишной линии. Всё зависит от того, с какой стороны на неё посмотреть - в его случае получается, что на старте. А такая видимость результата своего забега, несколько приободряет Верно, увидевшего в этой линии нечто большее, чем она является на самом деле.
- Ух! - глубоко, со вздохом прокомментировала свой скорый на встречи с Верно забег, остановившаяся напротив Верно незнакомка. И тут в голове Верно, на самую краткую долю секунды, возникла слишком рискованная мысль, которую озвучивать уж точно будет лишне. И хорошо ещё, что ему хватило благоразумия умолчать эту дерзость - если для него эта встреча с незнакомкой есть старт для чего-то нового, то для неё, со своей стороны стоящей на линии финиша, эта встреча с ним есть заслуженный ею итог. Что, конечно, звучит чрезвычайно самоуверенно и по-своему эгоцентрично. И совсем не трудно догадаться, что бы дальше случилось, позволь Верно себе даже в шутку озвучить своё видение этой финишной или стартовой линии - он бы онеметь от потрясения не успел, как для него эта линия стала бы финишем его отношений с этой незнакомкой.
Что же касается незнакомки, то она ведёт себя так естественно и натурально, - она совершенно не стесняется своей усталости и, согнувшись в облокочении руками о свои коленки, стоит и отдыхивается, - что на неё любо-дорого посмотреть, чего не скажешь о Верно, на которого так и смотреть не хочется, кроме почему-то этой незнакомки. Но она не в счёт, потому что сразу видно, что она не такая как все. И это в ней Верно видит, и вовсю пользуется, ведя себя как может - так неестественно, зажато и неуклюже. А она и не пойми почему, позволяет ему своим добродушием пользоваться - смотрит на него, улыбается и ещё сама делает первый шаг навстречу.
- С непривычки задыхательно выходит. - Поглядывая на Верно из своего согнутого положения, что ещё больше её красило, смешливо сказала незнакомка. Отчего Верно вздрогнулось в ногах и захотелось самому вслед за ней пригнуться вниз и посмотреть ей глаза в глаза. Но Верно не смеет так смело поступать - он вообще, после встречи с ней, потерял в себе всякую отвагу - а лишь как последний придурок стоит и нелепо лыбиться, когда не только не помешало бы, а было уже необходимо что-нибудь сказать, но только не такую глупость, которую вдруг отыскал в себе откуда-то Верно.
- Я видел. - Ляпнул эту чуть ли непристойность Верно. И верно сам осознав, как это достаточно глупо звучит, тут же покраснел от сказанного. И, конечно, незнакомка не будет спускать ему такие его наиглупейшие слова, и она спрашивает его. Но не просто так, а со скрытым подтекстом, при этом всё же давая ему шанс выкрутиться из того глупейшего положения, в которое он сам себя, по своей недалёкости и загнал.
- И что вы видели? - со смешинкой в глазах спрашивает незнакомка. И при этом так выразительно на Верно смотрит, что он ещё ничего и не сказал, а ему уже стыдно за будущие сказанные, не сказанные и ещё какие-то надуманные им слова, которые уж точно не смогут описать или хотя бы приблизиться к тому, что незнакомка из себя представляет (такие слова ещё не придуманы - с таким парадоксом каждый человек, будь он даже первейшим лингвистом, в своё означенное время встречается), и со сто процентной уверенностью можно сказать, что они уж точно не будут достойны её.
Ну а Верно и так нелегко приходится, а тут ещё на него так принципиально внимательно смотрят, что и не соберёшься никак - ну-ну, посмотрим, что ты там сейчас скажешь, и так уж и быть, дам тебе бесплатный совет: ты хорошенько подумай, прежде чем опять брякнуть несусветную глупость, типа у меня в глазах всё померкло и я мало, что сумел заметить. И даже более чем понятно, что именно к этой версии озвучки своего ответа и склонялся Верно, у которого, если быть очень честным к себе, и в самом деле что-то подобным образом затуманилось в голове. Но Верно что-то внутри подсказывает, что от него ждут не каких-то там расплывчатых уверений в чём-то неопределённом, а вот если он решится и сразу выскажется напрямую и по делу, - чёрт тебя побери, ты же прекрасно знаешь, что и в каком виде я тебя видел (примерно так), - то они явно быстрее найдут общий язык.
К чему Верно и приступил бы немедленно, не посмотри он на разделяющую их, прочерченную на дорожке белую линию, то ли старта - со стороны Верно, то ли финиша - со стороны незнакомки. Что отвлекает Верно, и он сообразно этому своему отвлечению, увлечению или ещё что, обращается к незнакомке.
- Интересно. - С задумчивым видом и достаточно интригующе говорит Верно, глядя на эту разделительную линию. Что несколько сбивает понимание незнакомки, которая уж точно не ожидала от него услышать такого туманно-пространного ответа, который к тому же звучит не совсем орфографически по отношению к ней правильно. Вот если бы он сказал: "Интересная", - то это куда ни шло, а вот это его "интересно", может к чему угодно, да к той же разделительной линии относиться. И незнакомка, испытав такого рода непонимание по отношению к этому странному человеку, чего она не любила до себя допускать, дабы не запустить дальше это странное для себя состояние мыслей и духа, переводит свой взгляд на эту линию и так сказать, ждёт от своего собеседника объяснений. И она их получает, но только не таким прямым способом, каким бы ей хотелось услышать.
- А я ведь никогда не задумывался над тем, в каком направлении мне бежать по кругу ... стадиона. - Сбивчиво заговорил Верно. - А всего лишь пришёл на стадион, огляделся и сразу побежал. И судя по всему, верно то, что меня к тому чтобы я побежал именно по тому направлению, по которому я и взял за правило бегать, по часовой стрелке, что-то подсознательно, через прежний накопленный опыт, да подтолкнуло. - Сказал Верно, окинув взглядом стадион. Затем вернулся к незнакомке и, посмотрев на неё, обратился уже к ней. - А вот вы пришли сюда, и уже по каким-то своим внутренним причинам, а может быть даже и по убеждениям, взяли и побежали совсем в другую сторону. Вот мне и стало интересно, почему. Хотя вполне возможно, что этого "почему" и нет. - Сказал Верно, при этом уж больно хитро прищурив один глаз.
- Почему? - вопросительно удивилась незнакомка, одновременно удивившись такой своей несдержанности, которая раньше ею за собой не замечалась. Ну а стоящий и поглядывающий на неё с хитрым прищуром Верно, скорей всего такой реакции от неё и ожидал увидеть. А как только добился своего, то он осмелел окончательно и принялся озвучивать вслух свои мысли и предположения насчёт незнакомки - а что-либо предполагать насчёт привлекательных для себя незнакомок, озвучивая это ей в лицо, да и ещё по собственному разумению, это ещё та недостижимая роскошь, которую могут себе позволить лишь те, кто избран этими незнакомками.
- Тогда смею предположить, что за этим вашим "почему", скрывается ваше желание бросить вызов времени. Ведь сам по себе бег способствует много чему, в том числе, по мнению некоторых близких к природе бега людей, и омоложению. А если ещё и бежать против движения часовой стрелки, то это, по всё тому же экспертному мнению, кратно усиливает омолаживающий и здоровый эффект. Если конечно, это всё подкреплено верой во всё это. - С такой насмешливой улыбкой это сказал Верно, что у незнакомки даже не закрадывались, а прямо возникли сомнения насчёт того, что он точно в такие вещи не верит и над ними подшучивает.
И хотя незнакомка и сама достаточно настороженно относилась к гомеопатическим средствам решения вопросов со здоровьем, а приведённый этим типом пример, определённо что-то имел общее с гомеопатией, да и вообще, она пока для себя не нашла ответа на этот вопрос почему, тем не менее ей почему-то крайне не захотелось списывать со счетов этот гомеопатический вариант, и при этом хотелось так убедительно возразить в лицо этому улыбчивому нахалу, чтобы эта его дерзкая улыбка, в миг с него слезла. Правда сейчас достаточно убедительных аргументов в подтверждение такого подхода к бегу у неё не было, и она решает пока промолчать и послушать, что этот, уж больно много на себя берущий тип, ещё скажет такого невероятно дерзкого. И он, что за неугомонный человек, взял и опять оправдал её ожидания, сказав всё то, что от него и ожидалось услышать.
- А может быть, вы просто привыкли действовать вопреки. - Только было проговорил Верно, как от незнакомки следует мгновенный и согласно кивающий ответ: Всё верно, вопреки. - Ну а последующего проникновенного взгляда незнакомки на Верно, было вполне достаточно для того чтобы всё насчёт себя и её понять.
- И в этом вся она. - Пробормотал Верно, что совершенно не устроило Простоту, краем глаза посматривающего на ту парочку, перебирающую свою радость встречи всеми имеющимися в их наличии инструментами доверия, - от вербальных, до слов нет, что ещё за такие позволения себе на людях, - и другим краем глаза на уж больно холодного в лице Верно. И хотя всё это нервное поведение Верно, ни к месту и ни ко времени, всё же Простота считает нужным, всё выяснить у Верно насчёт этой Она. Ведь вся дальнейшая операция, и всё по причине его вовлечённости в неё, теперь находится под угрозой провала.
- Да кто же эта она? - уже требовательно переспрашивает Верно Простота.
- Лиза. - Даёт ответ Верно. И понятно, что такой, хоть и более детализированный ответ Верно, не может устроить Простоту, и он более чем сдержанно, что в данном конкретном случае значит, немногословно, но при этом жёстко, спрашивает Верно. - Что между вами было? - Ну а Верно совсем поплыл и как результат, начал заговариваться. - Было, - в задумчивости сказал Верно, - и хотелось бы, чтобы прошло. Но кому-то, из-за своей строптивости, не хочется смириться с тем, что есть. - Последнее своё предложение, Верно так звучно и нервно выдал, что Простота уже сам занервничал из-за того, что в результате такого громкого поведения Верно, сейчас их обнаружат те, кто не должен ничего знать об их присутствии здесь.
Но на этот раз всё обошлось, что совсем не обязательно, что так будет и в дальнейшем. Ну а чтобы такого больше не случилось, Простота вынужден действовать на опережение всех этих взрывных эмоций Верно. Для чего он спокойным голосом принимается успокаивать его поползновения на нервную выразительность себя (не надо забывать о том, что ему также нужно срочно выяснить степень опасности этой Лизы).
- И что есть? - спрашивает Верно Простота. Ну а Верно ведёт себя, ни лучше и ни хуже, а так, как обычно ведут себя люди оказавшиеся в таких, с растревоженными чувствами, сердечных обстоятельствах - он путано, а местами безумно излагается.
- А ничего. Ведь это как оказывается, тоже своего рода наполнение. - Маловразумительно выразился Верно. Но Простота, как бы путано и безумно не выражался Верно, должен его во всём понимать и даже выражать заботливое участие.
- Без конкретики не соглашусь. - Простота умело подводит Верно к фактам.
- А всё банально. - Спокойным голосом, что уже хорошо, заговорил Верно. - Встреча. Понимание друг друга и многое из того, что будет против нас сейчас и в будущем. Нескончаемая уверенность в себе и своих чувствах, и непременное желание преодолеть все препятствия и невзгоды на своём пути. Что родило в недрах моей трусливой души своё предусмотрение. - Верно тяжко вздохнул и озвучил то, что вызвало у него такой тяжёлый вздох. - Я решил подстраховаться. - Сказал Верно, пристально посмотрев на Простоту.
Верно ли было то, что прочитал в его взгляде Простота - когда изменяешь главному принципу, на котором построен фундамент ваших взаимоотношений - жить без оглядки и вопреки - то жди, что сбудется именно то, чего ты не хочешь, чтобы случилось и против чего ты выстраиваешь свою защиту - то, пожалуй, да. Ну а Верно, ответно прочитав по лицу Простоты, что был им понят, продолжил свой сбивчивый рассказ:
- И я как бы в шутку, - но я прекрасно осознавал, что это не шутка, - выдвинул ей условие. - Очень тихо проговорил Верно, чтобы сказанное им доозвучивалось Простотой через своё домысливание услышанного - видимо Верно и сам не хотел слышать вслух то, что сделал. - Если инициатором расставания будет она, - как сейчас помню, я, нахмурившись, на неё тогда так(!) посмотрел: мол, смотри у меня, не инициируй. А она естественно, решительным взглядом ответно решила отстаивать независимость своего взгляда на меня - в смешливом недоумении захлопала весь воздух вокруг себя своими опахалами ресниц. - Верно от этого памятливого воспоминания больше чем вздохнул, после чего продолжил свой трагический рассказ.
- В общем, если такая, что за фантастическая и невероятная вещь произойдёт, - из-за чего я, уже на подступах к озвучиванию этого моего условия, был обвинён в своё неверие в крепость наших чувств, - то она должна будет мне озвучить такую причину, которую я не смогу предугадать. Для чего всё это было нужно, и что бы было в том случае, если бы я угадал или же наоборот, не угадал, то я уже и сам толком в этом не разберусь и не смогу дать ответа. Возможно, что всё это тогда воспринималось нами как странная игра на чувствах. - Сделал оговорку Верно, задумчиво глядя куда-то сквозь Простоту. - После чего мы весь вечер, с простительными перерывами, так уж и быть, с позволения Лизы, потратили на составление того страшного списка, который учитывал бы в себе все те всевозможные причины, которые я, после составления этого списка, не смог бы предугадать. Для чего составлялся этот список, не скажу. Может, чтобы дать шанс? Но кому и чему, то это тоже ушло от нашего внимания. - Взгляд Верно прояснился и он, как будто видя перед собой тот составленный ими список, начал зачитывать его.
- Оказался не тем человеком, за кого приняла. Не оправдал возложенных на себя надежд. Не знала, что он можно быть таким жадным, и на этом ещё и преуспеть. В общем, предприимчив до жадности. - Здесь Верно улыбнулся. Видимо вспомнил, в каких смешливых муках рождались все эти его характеристики (у него тоже имелись на свой и на её счёт дельные предложения, но он не стал их озвучивать, чтобы не усугублять своё итак достаточно хрупкое положение - Лиза, как оказывается, хорошо умеет подмечать и находить в человеке все его самые ненадёжные качественные характеристики и больные точки).
- Изменчивым во взглядах на посторонних красоток нежного возраста, не витать в облаках, мыслить приземлённо, оказаться неблагодарной скотиной типа козла, или тупым, скучным, типа барана чудаком на букву "м", и т. д. и т. п. - Продолжил свой рассказ Верно:
- Кажется всё перебрала, - вздохнула Лиза и, пристально посмотрев на меня, обратилась ко мне: А теперь дело за тобой. Только попробуй (здесь Лиза молниеносно сверкнула глазами) придумать такую причину, которую я бы не предусмотрела и которым смогла бы оправдаться. - Я же в свою очередь внимательно на неё посмотрел и, взяв в руки ручку, обратился к ней. - Только чур меня не мучить вопросами о том, что я написал, и не слишком об этом задумываться.
- И не подумаю. - Лиза незамедлительно дала ответ, вздёрнув вверх свой иногда слишком любопытный нос.
- Вот и держи своё слово. - Проговорил я и, не сводя с неё своего взгляда, принялся вписывать на листочек свою выдуманность. После чего я, всё также держа под контролем своих глаз взгляд Лизы, вкладываю этот листок бумаги в конверт, зачем запечатываю его, кладу на стол и только после этого, делаю небольшую передышку для себя - отпускаю взгляд Лизы. Ну а Лиза, как, впрочем, и я, сразу же переводит свой взгляд на конверт и начинает смотреть на него пронзительным, с долей ненависти взглядом - эта горечь, по её мнению, позволяет ей рассмотреть в объекте её наблюдения скрытые характеристики. На мой же вопрос: "Так ты и на меня с этой долей ненавистной горечи смотрела, когда в первый раз встретила?", - она такое заявила, что я до сих пор в недоумении и не знаю, что было бы лучше. Чтобы она на меня так горчично смотрела или же так, как случилось. Ведь я для неё, как выясняется, как самая открытая книга, и во мне нет никакой загадки, требующей от неё включения такого мотивирующего на меня взгляда.
Но смотри, не смотри, конечно, если ты не обладаешь экстрасенсорными способностями, - а за Лизой вроде бы такого не было замечено, - то через плотный конверт ничего не прочитаешь. Ну а чтобы Лиза в своём не знающем разумных пределов любопытстве, не пошла дальше и заодно на какую-нибудь хитрость, то я с помощью печати, своей и Лизиной подписи на конверте, окончательно запечатал конверт. И теперь конверт невозможно было незаметно друг от друга вскрыть и заменить его содержимое. И для того чтобы его вскрыть, нужно было, чтобы исполнилось два наиважнейших условия - Лизу обнаружила запечатанная в конверте причина, и она показалась ей достаточно убедительной, чтобы быть мне озвученной. Ну а чтобы конверт по каким-нибудь независящим от нас причинам, а ещё больше по зависящим от нас причинам, не был утерян, то он поутру был отвезён в один из банков, где был и помещён на ответственное хранение в одну из ячеек.
- У каждого свои ценности. И чем это не ценность. - Усмехнулась Лиза, вкладывая конверт в банковскую ячейку. - Ничем не хуже, чем ничего незначащие безделушки и бумажки с нулями на них, ценность которым только и придаёт наше представление о них. И чем больше на этой бумажке нулей, то тем почему-то больше значит эта бумажка. Не странно ли? - задалась вопросом Лиза. - Что-то в этом определённо есть. - После небольшой задумчивой паузы сказала Лиза.
- Обладатели этих нулевых бумажек, эти в своём роде нули, скорей всего также думают. В них определённо что-то есть, говорят они, глядя на себя в зеркало, хрустом новых купюр вызывая в себе оргазмические видения. - Сказал я.
- Тогда пошли скорей отсюда, - с испуганным видом сказала Лиза, - а то у меня такое чувство, что неудовлетворённость никогда не покидает этих стен, и всё время пытается заглянуть через глаза в душу. - После чего мы покинули стены банка и постарались забыть навсегда о существовании конверта, и о том, что он несёт и предполагает собой. - Тут Верно сделал глубокую паузу, чтобы перейти к новому блоку повествования.
- И вот когда наступил тот самый(!) момент, - а когда ты жизненно-заинтересован в том, чтобы этот момент жизни никогда не наступил и миновал тебя лесом, то ты его уж точно никогда не пропустишь, - и Она появилась на пороге дверей с тем самым, ни с чем другим не спутаешь и сразу всё поймёшь взглядом, то ты вдруг обретаешь то, до невероятности странное спокойствие во всём себе, что тебя жги огнём и заливай жидким азотом, то ты ничего не почувствуешь. И ты только внимательно на неё посмотрел, ничего не откладывая в долгий ящик, прямо спрашиваешь её. - Ты нашла причину?
- Она сама нашла меня. - Удерживая на мне подрагивающий в ресницах взгляд, проговорила Лиза.
- Говори. - Следует мой ответ.
- Я больше не люблю тебя. - Продравшись через внешнее ограничение, воздушную среду, своего рода так убийственно прозвучали эти её слова. Но, что интересно, так это то, что они в тот момент совсем не коснулись меня и ничего затронули во мне - я уже был готов их услышать.
И я, застыв в одном созерцательном положении, - я её в упор не видел, - принялся со всей своей хладнокровностью мыслить и расчётливо анализировать то, что она сказала мне. Где я мог бы, конечно, придраться к неточности формулировки значения слова "любовь", которое исходя из её заявления, является величиной накопительной, - использование слагаемого "больше", об этом говорит, - а не постоянной, которая как и всякая божественная сущность, характеризуется величинами нетленности и бесконечности. Но я не стал спорить и, молча собравшись, без лишних вопросов, вместе с ней поехал в банк за конвертом. Там я из ячейки достал конверт, протянув ей его на вытянутой руке, дал ей возможность убедиться в том, что он находится во всё том же первоначальном, нераспечатанном виде. После чего она берёт его в руки и начинает зачем-то прощупывать его руками, нервно теребя его пальцами рук.
- Страшно. - Не знаю почему это сказала, блестя в глазах слезами Лиза, держа конверт в руках, так и не решаясь его вскрыть.
- Не бойся. Ты там увидишь то, что хотела увидеть. - Ни единой эмоцией не выдав своё волнение, сказал я. Ну а Лиза, с трепетом на меня смотря, возможно, что-то подобного от меня ожидала услышать и поэтому(?) ещё больше побледнела. После чего выпрямила смятый в нервном напряжении конверт и, не имея возможности скрыть своё волнение, не как она всегда поступала - аккуратно и строго по очерченным правилами линиям действовать - взяла и порывисто разорвала конвертную целостность. Откуда ею вынимается сложенный вдвое лист бумаги - конверт немедленно, за своей большей ненадобностью летит прочь, на пол - разворачивается и она, уперевшись туда своим взглядом, начинает молча читать.
Прочитав написанное, она отнимает свой взгляд оттуда, переводит его на меня и внимательно так смотрит, пытаясь по моему ответному взгляду разгадать, в чём тут заковырка. - Верно, углубившись в тот памятливый Лизин взгляд, вновь задумчиво замолчал, пока его не вывел из своей задумчивости вопрос Простоты.
- И что она там увидела? - как-то отстранённо задался вопросом Простота. Чего, тем не менее, хватило Верно, чтобы очнуться и выйти из своей запамятливости, в которую его ввергнули эти воспоминания. И Верно, побуждаемый заданным Простотой вопросом, поворачивается к нему, чтобы дать на него ответ, где вдруг наталкивается на затылок Простоты. Что в свою очередь наводит его на понимание того, что вопрос Простоты относился совсем не к его воспоминаниям, а к чему-то совсем другому - Простота смотрел в сторону той парочки, где составной её частью была Лиза. И где в свою очередь, уже Лиза отвлеклась от своего спутника и внимательно смотрела куда-то сквозь листву деревьев.
Что видимо и вызвало такую заинтересованность у Простоты, чего не скажешь о слишком беззаботном спутнике Лизы - тому самому скрытному господину, которому уже по факту своего близкого нахождения к Лизе, не мешало бы проявить большую внимательность к своей спутнице, которая прямо на его глазах теряет к нему интерес и выказывает заинтересованность в неком другом объекте наблюдения. На что этот её спутник совсем никак не реагирует. Из чего создаётся впечатление, что он, либо слишком самоуверенный в себе господин, который не привык с кем либо считаться кроме только себя, либо он уж больно прямолинейно мыслящий человек - достиг желаемого и теперь не считает нужным оберегать завоёванное - что по сути дела не меняет, когда он так себя ведёт недальновидно - он дальше своего носа не видит.
И Верно, видя всю эту внимательность и одновременно невнимательность этих людей, - каждый из них видит что-то такое, что недоступно всем другим, при этом они сами являются объектами для наблюдения со стороны рядом с ними находящихся людей и это им по разным причинам не видно, - пришёл к ещё одному немаловажному для себя выводу. Скорей всего весь его рассказ про Лизу, прошёл мимо ушей Простоты. - И это, пожалуй, к лучшему. - Сделал вывод Верно, облегчённо вздохнув. Всё же выпустить из себя пар, выговорившись, очень полезно. А если при этом всё тобою высказанное, так и остаётся при тебе, то это даже лучше.
Сейчас же, после того как Верно, осмотревшись по сторонам, так сказать, вник в происходящее, - ну, а то что вокруг мало что изменилось, то это косвенно подтверждало его догадку о том, что это его памятливое воспоминание о Лизе, так и осталось плодом его воспоминаний и не было озвучено вслух, - он перенаправил свой взгляд вслед за взглядом Лизы, пытаясь выглядеть, что она там такого увидела, что смогло удержать её взгляд больше отмеренного на всякий незначащий пустяк времени.
А смотрела Лиза, как сейчас выясняется Верно и возможно и Простотой, в сторону всё того же здания чьего-то представительства, около которого по-прежнему стоял или может быть дежурил, тот, представительного и важного вида господин. И повторный взгляд на которого со стороны Верно, открывает для Верно тот секрет, который вызвал в нём чуть ранее такой интерес к этому господину. И как Верно только сейчас замечается, что несколько удивительно, то этот важный господин, не просто важничая, стоял на мостовой, а может и на чём-то своём, в чём он кого-то заверял, грозно с ним разговаривая по телефону, а он подчёркивал свою значимость тем, что в такую солнечную погоду был прикрыт чёрным зонтом, который держал над ним один из его телохранителей.
Что видимо и привлекло внимание Лизы, которая, как помнил Верно, всегда интересовалась такого рода людьми, которые, опять же только по их мнению, скрывали в себе нечто такое, чего ни у кого другого и в помине не было, и поэтому их нужно было более чем тщательно оберегать от... Да хотя бы от самых обычных людей, которые, что уж скрывать, собой представляют наиболее большую опасность для этих сверх нормативных и необычных людей - эти обычные люди своей обычностью пытаются спровоцировать их на обычность своего поведения, и не дай бог, на уравнение с ними в своих правах.
Что же касается этого привилегированного своей важностью господина, то он, как заметил Верно, явно оценил обращённое к нему внимание со стороны этой привлекательной особы. Что и выразилось в том, что он, поглядывая в ответ на Лизу, что-то прошептал своему самому доверенному лицу из среды исполнителей его воли (этот человек всегда находился так рядом с этим господином, что он никогда его не видел). Хотя может быть это всего лишь были домыслы на его счёт со стороны Верно, который всегда с предубеждением смотрел на все эти шептания важных господ, стоящих под зонтами.
Тем временем спутник Лизы, наконец-то, тоже обратил внимание на то, что его спутница слушает, а может и вовсе притворяется в том, что слушает его в пол уха, а как обратил, то решил вмешаться и обратить внимание Лизы на то, что он обратил своё внимание на всё это. Для чего он, что-то безусловно им считаемое важным и искромётным, и говорит повернувшейся к нему Лизе. С чем между тем совершенно не могут согласиться Верно и Простота, которым ничего не слышно из всего им сказанного, а по его жестикуляции мало что можно для себя понять и прояснить - хотя некоторые его невербальные зарисовки того типа с зонтом, ими были признаны удачными.
После же того как спутник Лизы, господин Атнанта (вот кто это был), на одних только руках, так удачно срезал того важного господина под зонтом - он все свои ручные манипуляции с физиономией этого важного господина, которую он, то вытягивал, то втягивал в опасные обстоятельства бытия и странные помещения, закончил тем, что так убедительно и талантливо закрыл над ним его зонтик, что этот важный господин чуть было не подсел под себя, увидев эту демонстрацию опасности над его головой - то он ставит такую жирную точку перед этим важным господином, что она выглядит как несмываемое пятно с репутации этого господина. После чего этот господин Атнанта со всей своей нахрапистостью, которой у него, как все уже могли убедиться, нескончаемо много, демонстративно и неожиданно для Лизы начинает использовать своё близкое к ней нахождение - он её обхватывает руками и, увлекая её за собой, кивая в сторону этого важного господина, что-то обжигающее её покрасневшие от этих его слов уши ей туда шепчет.
Ну а при виде такого, явно демонстративного вызова всей привилегированности и всем основам состоятельности важного господина со стороны и не пойми кто такого, в один момент смывает с лица этого представительного господина всю важность и в некоторой степени его состоятельность, что может не так видно и заметно, как вслед за этим выпавший из рук его исполнительного подчинённого чёрный зонтик. Который вдруг, к полной неожиданности этого исполнительного и всего в мышцах и гаджетах человека в тёмных очках, был выбит рукой этого важного господина, чей лоб в кои веки осветило солнце и ему стало очень жарко от наплыва своих злобных чувств, которые как оказывается, ещё в нём присутствуют и буйствуют всеми своими душевными красками.
Но как бы ярко не освещали этого важного господина все эти его буйствующие краски души, - а они всё больше были в тёмных тонах (ничего не поделаешь, такова была природа этого господина), - они на этот раз никому не причинили вреда (окромя, конечно, его хоть и исполнительного, но малорасторопного подчинённого, которому отдавили пальцы рук ботинки этого господина, когда тот бросился поднимать зонт), а всё по причине того, что он был поставлен перед фактом полнейшего игнорирования его мнения, а иными словами, те, кого он хотел сразить громом и молнией своих глаз, взяли и повернулись к нему спиной.
- Ну и мы пойдём. - Приподымаясь с места, сказал Простота, после того как эта парочка развернулась в обратном направлении и не спеша направилась прогуливаться.
- Пойдём. - Сухо подтвердил своё намерение идти Верно, поднимаясь вслед за Простотой со скамейки.