Первая, опустошающая своим поиском, пустота половины стакана.
Я вижу костры книг,
Я слышу овчарок лай.
Когда-нибудь я крикну: "Sieg!!!"
И миллионы ответят: "Heil!!!"
- Я не слышу от тебя ответа , сука !- орет штурмовик на поставленное на колени естество, которое потеряв свой германский дух, а теперь после удара сапогом штурмовика ему в нос и свой нюх, своей безответной дерзостью на его приветственное "Sieg", теперь грозится штурмовику потерять свои последние зубы .Штурмовик же из-за такого неуважение к себе и фюреру, потеряв всякое терпение, дабы не быть голословным, в воспитательных целях сконцентрировался на этом балбесе , после чего у него, в два счетных удара штурмовика вылетели зубы, ну а по окончанию этого, очень вразумительного разговора, пожалуй, у этого балбеса, уже не будет никаких шансов на обратное выправление мозгов.
- Что, разжигаешь ? - усмехнулся, глядя в упор сидящему на коленях Кестлеру, наклонившийся к нему второй более рослый штурмовик. Затем выпрямился во весь рост и все также не сводя своего взгляда с этого горе-писателя, оказавшегося не в том месте, не в то время, приговаривая речевку начал разрывать на части находящуюся в его руках книгу.
-Против классовой борьбы и материализма ! - оторвав переплет от книги , орёт рослый штурмовик, находивший удовольствие в своих действиях и чья улыбка так и не сходит с его лица на протяжении всего этого действа, после чего со всего маху забрасывает "Капитал" Маркса, в набиравший силы за его спиной костер.
- Долой декадентство и моральное разложение !- в упиравшимся в Кестлера взгляде штурмовика, продолжавшего проговаривать эту мантру "огненной речевки", читалось что это всего лишь прелюдия ,а там где сжигают книги, всегда впоследствии сжигают и людей. После чего штурмовик закинув очередную партию книг в костер, вновь приблизился в плотную к Кестлеру, и наступив сапогом ему на руку, которой тот упирался об землю, принялся наблюдать за его реакцией на это все нарастающее вдавливание.
- Это для того, чтобы ты на всю свою поганую жизнь запомнил.- штурмовик схватив подбородок Кестлера и сдавив его что есть силы, придвинул к себе лицо этого писаки, чтобы следом начать вбивать навсегда в память Кестлера свои слова и свой образ, который собой будет олицетворять эту, под его началом, Германию. Но больше всего в памяти Кестлера отложиться эта, в блеске ночного огня, плотоядная улыбка рослого штурмовика, без которой нельзя представить, возведенные в закон подлость и цинизм. Нет уж, такого быть не может, чтобы цинизм был слишком подл и воздержан в себе, чтобы никак не проявиться через эту улыбку, которой одарил его рослый штурмовик.
- Несешь, говоришь, культуру в массы. - отпустив Кестлера, выпрямившись ухмыляется рослый штурмовик. - А, я вот, этой своей отутюженной стрелкой на брюках, на которой муха не еб*лась , несу свою, под барабанную дробь, стройность и упорядочность понимания этой жизни, что для люда, всегда предпочитающему всякой извилистости прямую дорогу, будет всегда желанно. Ну, а кому с нами не по пути, то тогда лучше внимательней посмотри на огонь костров, которые в себе несут для каждого свою вечность.
- Ну Курт, ты слишком прямолинеен. - заявил подошедший к этому рослому штурмовику, тот второй, который, как только освободился от навязчивого зрительного внимания к его сапогам, того недоговороспособного субъекта, для чего пришлось отправить того в длительное бессознательное я, то сразу же присоединился к этой имевшей место дискуссии, о месте писателя и поэта в информационном поле страны, которое в случае недопонимания писателем, этим ловцом душ, своего должного места , перемещается уже в это пригородное поле, где похоронный шум ветра задувал в груди каждого из стоящих на коленях теплящий огонек надежды.
- Кто бы говорил, Людвиг. Разве ты там в своих действиях, прямолинейно не раскрыл свою душу. - смеется в ответ рослый штурмовик Курт.
- Это была моя интерпретация токкаты Баха .А если тебе не безразлична музыка, то ты должен знать, что она требует от нас полного самозабвения, где эмоциональность хлеща через край, только тогда наполняет нашу душу.- из Людвига действительно так и бьет его невоздержанная эмоциональная составляющая всего его я. Но Курт не слишком то внимателен ко всем этим закидонам Людвига, на что он только ржет, заявляя, - Я, и вижу, как эмоции вместе с кровью били ключом из того дохляка, что всего тебя перепачкали. - На что Людвиг только отмахивается, после смотрит внимательно на сидящих перед ним на коленях, ожидающих своей участи, как он их называл иждивенцев.
- Я думаю, что нас с тобой ждет незабываемый разговор.- Людвиг приблизившись к сидящему справа от Кестлера тому, кто это все видел, с расстановкой слов, дал тому возможность насладиться своим вниманием к нему. После чего, он решив, что-то там для себя, поворачивается к Курту, чтобы озвучить это свое предложение , как вдруг резкий порыв ветра разметает от костра ошметки бумаги, где один, догорающий в полете, почти что ставший пеплом ошметок, попадает Людвигу в глаз, отчего он дико завывает, начиная кружить вокруг себя и растирать свой поврежденный глаз.
- Ах ты, падла! -зажав свой глаз рукой рычит Людвиг, но все же больше уже не кружится и остановившись на месте, смотрит себе в ноги, затем поворачивает свою голову по направлению того, выбранного им для назидательного разговора .
- Я с тобой разговор не закончил.- прошипел Людвиг, после зримой своим одним глазом паузы, на того, кто на него смотрит, после чего он покидает это лобное место на которое вновь выходит Курт, который хоть и не показывает своей не расположенности ко всякой людской слабости, которую по его мнению надо прижигать калёным железом, но его небрежность во взгляде на рванувшего прочь Людвига, бросившего заживлять свою рану, красноречиво говорила о том, что отдай ему этого Людвига в руки, то одними щипцами и калёным скальпелем, он не обошелся бы для своего над ним врачевания.
Курт приблизившись в упор к тому, кто на них смотрел все это время, а именно к осознавшему в этот самый момент себя Фоме, и глядя в глаза прошептал ему прямо в душу - Ну а ты, почему до сих пор не разжигаешь?
- Вот чёрт ! - Фома, лежа на полу у себя в номере, не выдержав этого пристального взгляда на мгновение очнулся , но, так и не сумев окончательно выкарабкаться из беспамятства, вновь погрузился в тяжелую дрему, которая всегда наваливается на всех, стоит им только подать свои признаки частично сознательной жизни, которых надо честно признать, со вчерашнего бессознательного вечера совершенно не ощущалось, либо же сам носитель своего сознания очень умело притворялся, выказывая себя в таком безрассудочном виде.
- Ты чё, разжигаешь! - закричал Фома на бородача в баре, после того как Кац перевел громкие высказывания того, стоящего рядом с ними за стойкой бара бородача, заявившего во всеуслышание своему приятелю, - Францию, будут давить, давить и в конце концов додавят, но теперь уже, буквально . - Ну, а как только до сознания Фомы было доведено то, что тот говорил, то это в свою очередь, вызвало у Фомы свою последующую агрессивную реакцию, в которой он, с этими словами бросился на этого бородача и крепко схватив того за бороду, начал мотать его голову в разные стороны, приговаривая, -Ты, гад, у меня за бороду не спрячешься. -
-А ведь, наверное, еще век назад было очень даже затруднительно сделать такую детализированную заметку на лице, - вся эта бородатая тягомотина, все же дает Фоме свое время для рассмотрения этого туманного типа, который однозначно прибыл сюда с этих через Ламаншевых берегов.
- Он чё, совсем забыл.- укоризненно покачает головой Маяковский, глядя на это поведение Фомы, для которого как и своих современников он в свое Парижское время, скрепя сердце отложив в сторону свой наступательный футуристический слог, перешел на обычность словоизложения и без всяких сопровождений музыки водопроводных труб, сделал свои публицистические заметки о Франции.- Теперь уж нет и английской игры в "бивер". Разыскивают на улице бородача, и кто первый увидел и крикнул "бивер", тот выиграл очко (в Лондоне нет бородачей, только Бернар Шоу да король Георг,- Бернар Шоу брить бороду не хочет, а Георг не может,"так как на почтовых марках 1/3 мира он с бородой").
Так что же из всего этого выходит, что Яшка ,этот любитель островной туманной жизни, скорее всего, если не свистнул (а то денег не будет), то как минимум поделился с этими родоначальниками тумана в политике, идеей игры под названием найди русского или хотя бы его след, везде где тебе желательно его видеть. Но об этом Фоме, пока что было некогда думать, ну а бородачу, хоть и льстило такое внимание к его бороде(для чего собственно она и была выращена. Ведь любой саморост на твоем теле, если он не запущен невнимательностью и облагораживается , то явно преследует эти свои определенные вашим тщеславием цели), но все же всему есть предел, в том числе и терпению, которое подступив к своему предельному значению, теперь уже не задумывалось ни о чем кроме себя.
А ведь наверное , в шутке Каца, заходящего в бар, спустя время требуемое для того чтобы тот, выбранный ими в качестве объекта для наблюдения тип, ничего не заметил, в общем в этой сказанное Кацем шутке была своя, как сейчас, ставшим очень серьезном обществе, в основном говорят, своя доля шутки . - В целях информационной безопасности, запрещается употреблять любые виды алкоголя. Ведь развязность языка, к твоему беспросветному утреннему отчаянию, не до той, а глядишь уже до того довела. - Но его приятели не стали у него уточнять, до кого он доведет, а без всяких уточняющих вопросов, вползли в этот бар. Чему было очень простое объяснение, ведь они уже давно устали волочиться по всей округе за этим, как оказалось весьма неугомонным типом(Яшка, надо полагать ,почувствовал на себе все эти очень красноречивые взгляды его сотоварищей, которыми они наградили его, умеющего так умело остановиться в своем выборе, когда как сам этот его выбор, совершенно не хочет останавливаться, и все идет и идет) , который все же внял им мольбам и наконец-то зашел в один из баров, куда вслед за ним и направились эти усталые следопыты.
А ведь скорей всего, бородач имел свое право на свою высказанность , на которую он, уже с помощью своей разретушированной бороды, изначально подал заявку. А ведь экспрессия , а не фундаментальность, свойственная некоторым носителям этого волосяного покрова, сквозившая в его бороде, могла вызвать различные восторженные этими замысловатыми видами толки, но все же дело не в этом , а в том, что Фома уже находился в таком предвзятом состоянии, когда твоя претензия к окружающим уже есть следствие, а не причина твоих агрессивных действий , то тогда надо полагать, что тебе уже не составляло труда найти для себя достаточные основания для того, чтобы врезать тому лбу (А чего у него такой лоб выпирающийся, что прямо так и хочет влезть туда, куда даже его длинный нос не просят).
- А ты чего ржешь .Думаешь ты самый умный, и сможешь за своим пфейсом спрятаться. -на автомате заехал в лоб Кацу, пока что только словесно, разгоряченный и раскрасневшийся от выпитого Яшка. Но Кац не спешит должным образом, в разнобой реагировать на эту меньшую, мозжащую пока подождать неприятность , когда как со стороны, недалеко от них находящейся группы бородачей, видимо состоявших, с этим схваченный за бороду Фомой индивидуумом, как минимум, в одном культурном кружке по бородатым интересам (их выдающиеся в разные стороны, зафиксированные лаком бороды, наводили на мысль, что они прибыли сюда, ну не прямо в этот бар, а чуть дальше, на какой-то конкурсный слет ), где с их стороны, вполне ожидаемо зрела определенная угроза в их безбородую сторону. Так что, у Каца не было времени на объяснения с этим Яшкой, и он срочно бросился к Фоме, для того чтобы купировать начинающуюся разрастаться проблему . Так на смену сквозившему в глазах бородача недоумению, непонимающего чего там бурагозит этот непонятно что за тип, начало приходить осознание того, что он, во-первых, не зря лелеял свою бороду, которая подвергнувшись такому беспрецедентному давлению или вернее будет сказать, ее дерзкому порыву с помощью которого, видимо, хотели ее вырвать со всеми корнями, чему как раз и противостояла его крепость любви к своей бороде, которая благодаря такому к себе отношению и уходу со стороны своего носителя , совершенно не хотела расставаться со своим подбородком и держалась на нем, что было сил. Ну , а во-вторых же, бородач после того, как рефлекторно бросил по сторонам свой умоляющий взгляд о помощи, заметил, что все эти противоправные действия против его личности не прошли бесследно и что бороды его товарищей по эпатажному искусству, уже начали волнительно потрясываться, что, конечно же, вселило в него не только надежду , но и определенную уверенность в своих, не предполагавшего такого развития событий, сил.
- Ты чё, бога за бороду, ухватить хочешь? - Кац перехватив сжимающую бороду руку Фомы, выкатив глаза из орбит, заорал тому прямо в ухо, чем (ультразвуком, а не смысловой составляющей сказанного им) наверное, и заставил Фому остолбенеть на месте, а затем отпустив бороду, тем самым отойти от своих совсем не радужных для бородача дел.
- Ты чё, делаешь? - Кац отстранив собой бородача от Фомы, как показалось Фоме, откуда-то сверху громоподобно обрушил на него это свое чё. А ведь это наше "Чё", это вам не какое-нибудь латино-американское, командармское "Че", которое, хоть, конечно же и отражает в себе много героического, но все же при этом, объективно несет в себе отголоски одного, уже с формировавшегося своего героя, когда как наше "Чё", идя в массы, несет в себе перспективу развития уже не для одного, а для множества будущих героев . Оно, это "Чё", можно сказать, еще окончательно не предопределено и в каждом частном случае дает шанс любому индивидууму, к которому предъявлен этот понятийный призыв к его, еще не понятно, что за личности, у которой наконец-то появляется своя возможность, так сказать свой выбор, стать ею или нет. И как только, эта еще вчера серая безличность, на это чё, наконец-то находит свое ответное этому наглецу в зубы ,- А ты, чё!-, то она наконец-то преодолев тот раздельный, до личностный рубеж, становится личностью, для которой стать новым командармом Че, теперь вопрос лишь времени.
Фома же , конечно себя, как впрочем, и все здесь, в этом баре находящиеся посетители, считал личностью, правда многие из них, даже не стесняясь этого и более того, открыто заявляли о том, что они с очень даже большой буквы личности, что опять же не мешало им, в тоже время вести себя с очень маленькой, сознательной этой буквы "я", на которую в общем-то , всем наплевать, а иногда даже и наблевать. Что же касается Фомы, то он, конечно, имел все основания в ответ этому Кацу заявить во всеуслышание свое , - А ты чё.- но появление проходящего мимо них, в обозримой видимости Фомы, сбоку из-за спины Каца, того слезливого типа, не дало ему обмолвиться, заставив Фому переключить свое внимание на этот, новый-старый объект наблюдения.
И вот когда с их стороны, началась эта слежка за этим слезливым типом, когда как для Фомы, все эти игрища в сыщиков, казались какой-то заумной блажью этих интеллектуалов от страны, когда как ему было не то что, не интересно, а дело было совсем в другом. Ведь он так и не понял неясные для него цели этой , как бы по заданию редакции командировки, в которой опять же, вроде бы эти цели были определены (пошаговый и постатейный отчет об предстоящем зрелище), ну, а как выходит, опять же согласно редакционной словесной разнарядке, он должен , как следовать их(Его ведущих сотоварищей) рекомендациям, так видимо и идти вслед за ними. А ведь он, прибыв сюда в составе этого трио, должен был подготовить материал о буднях этого праздника футбола, проходящего во Франции и тогда спрашивается, какого хрена, он сейчас делает, вместе с этими, даже и не понятно кто и что за есть, людьми. Нет, что заесть и даже запить, он уже знает на чей счет, но при этом однозначно не за их счет , но вот с какой целью, его так сказать прикрепили к ним, все также остается не слишком ясным.
- Ты, давай, оставь свою строптивость дома и если не точно выполняй , то по крайней мере, следуй рекомендациям товарищей из отдела, Якова Адольфовича и Каца Моисеевича (Эту отеческую прибавку к их именам, в знак своей независимой позиции и того, что хочу, видения, тут же приставил в своем, я сознании, Фома) . - строго настрого посмотрела и озвучила свою рекомендацию, его шеф-редактор Элеонора Марципаловна (В данном случае, следуя первым независимым фантазиям Фомы, к Павловне , в виду ее императивной диктаторской жестокости, была прибавлена эта определяющая ее стиль руководства, добавка.).
- А зачем? - только что и смогло вырваться, из дерзкого на вопросы Фомы, на что сразу же последовал грозный взгляд Элеоноры Марципаловны , не терпящей вольнодумства в этом, только ее храме свободы (На самом же витринном деле, здесь в этом открытом редакционном месте царит свобода мнений и выбора .Где от выбора мнения всегда зависит уже свой выбор редакции, направить тебя в Париж или же вон, под зад из этого храма плюрализма. (Сарафанная, инсайд-информация)) . После чего последовал свой последний уточняющий вопрос Элеоноры Марципаловны- Тебе что, еще не ясно? -который, как рассказывают потиравшие свои зады бывшие работники журнала "Non-Time", служит твоим определяющим выборным началом, ведущим в свою выборность, если думаешь головой, то в Париж, ну а если задом, до и так понятно.
Но видимо оппортунизм, так глубоко засел в голове Фомы, что он слегка отстав от своих следопыт-товарищей, не только не следовал вслед за их взглядами, и за тем странным типом, а наоборот крутил свою голову в разные стороны, и как бы сказали, используя свое, создавшееся независимое и очень никем незамеченное положение, со всем своим любопытством свойственным туристу, взирал на эти , относительно его туристического взгляда, примечательные стены какого-нибудь, просто обшарпанного дома, в который даже может быть и какой, другой гасконец, в свое примечательное, хоть и не Дюма, но очень близкое его творческому талану время, не решился бы даже остановиться. Хотя, если бы конечно из окна этого дома выглянула какая-нибудь Констанция, то, пожалуй , даже неприметность этого дома не помешала, а тут же стала бы своей приметностью, для ищущих своих глаз, других гасконских глаз, для которых разве что-то может быть преградой, когда на них взывающе-выжидающе смотрит она, которая может совсем и не Констанция, что суть не важно при наличии у нее таких глаз, для него, тоже совсем далеко не д Артаньяна.
- Защищайтесь сэр.- вдруг из тени деревьев, на встречу Фоме, выскочил какой-то мутный тип и тыча в грудь Фоме своей шпагой, сделал свой первый ход.
- Вы хотели сказать, месье.- отводя в сторону рукой это холодное оружие, поправил этого, однозначно гасконца Фома, чей взгляд слишком сильно отдавал любезностью к одной из симпатичных мадмуазель, весело болтающей у входа магазинчик, с другой, не менее радующей глаз мадмуазель, своим видом и увлекающим в пространства фантазии броским взглядом, приводящей к возникновению в голове Фомы запретных мыслей.
- Ты мне тут зубы не заговаривай, а давай, готовься к смерти.- сделал выпад этот весьма нервный гасконец.
- Поспешишь, людей насмешишь.- парировав этот выпад гасконца, Фома, непонятно каким образом оказавшейся в его руках шпагой, подкрепил все это отличным знанием народных пословиц. А ведь чем хороши фантазии, так это тем, что в них не существует языковых барьеров так разделяющие людей, хотя все же определенное недопонимание существует, правда всегда в качестве условия (Явно выдвинутое автором), для того чтобы своей искрометностью мысли поразить всякого злодея, которых наряду со шпагой, можно побеждать и словом.
- Не говори, оп, пока не перепрыгнешь. - кричит в ответ гасконец, тем самым показав, что он тоже не лыком шит, после чего очень ловко вывернулся от наскока Фомы и прижав его к углу дома, определенно поставил его в затруднительное положение. - Что ж ты, свои стереотипы не используешь? - ухмыляющийся гасконец, не сводя своего взгляда с Фомы, готовится сделать решающий выпад.
- Земля вращается не вокруг солнца, она вращается вокруг Парижа. - видимо гасконец решил помучить Фому и сумев в нем открыть файл под названием "стереотипы о Франции", начал разить Фому главами из этого информационного блока.
- Я, слишком консервативен в вопросах астрономии. По мне, так солнце вращается только вокруг меня. -выпад гасконца натыкается на броню непробиваемости эгоцентризма Фомы.
- Французская парфюмерия, впереди планеты всей.- гасконец, не ожидав достойного ответа, на этот раз не слишком уверенно парирует выпады шпагой Фомы.
- Исходящий от тебя запах страха, никакими ароматами не перебить.- Фома словесно разит гасконца прямо в сердце, а эфесом шпаги наносит удар в скулу ,отчего гасконец приходит в ярость и предпринимает новый обманный заход.
-Французский язык, самый красивый на свете. -машет шпагой перед глазами Фомы гасконец, пытающийся для острастки ухмыляться .
- О-ля-ля! -выказывает свое отличное знание языка Фома, чем заставляет еще больше нервничать этого гасконца, видного знатока языка .
- Говоришь значит, французы не могут выговаривать звук "р".- гасконец хитрым маневром отведя шпагу Фомы, снова прижимает его к стене.
- Не рычи.- дав тому ногой под пах, Фома купирует эту возникшую между ними близость.
- Французские мужчины, все красавцы и прекрасные любовники. -видимо солнце, так же вращается вокруг, вновь собравшегося с силами, гасконца, раз он начал двигаться в сторону применения запрещенных приемом и озвучивать эту отсебятину.
- Ты, это скажи той миловидной мадмуазель.- Фома вновь дает отпор этому зазнайке.
- Девушки во Франции, все сплошь красавицы! Правда, не бреются...- гасконец все-таки нащупал слабое место в голове Фомы и бьёт по нему наотмашь.
- Я, никому не позволю, навязывать мне свое мнение и копошиться в своей голове.- прижатый к стенке Фома, уже готов положить свою голову на плаху своей независимости от чужого мнения. Но, как часто бывает, в таких сложных ситуациях (Все беллетристы используют этот прием, а оснований им не верить, у меня нет желания. ), то всегда на помощь приходит не мимолетный, а миловидный взгляд восхищения, той симпатичной мадмуазель, чье волнение в глазах, пристально смотрящих на Фому, заставляют гасконца споткнуться в своей уверенности на счет его с мадмуазель совместных планов на вечер, уже собиравшегося, в один клик, сразить Фому наповал. Но Фома не из тех, кто готов весь груз ответственности сложить на хрупкие плечи мадмуазель, и он хоть и заручился поддержкой в этом для себя взгляде, но он все-таки умеет и главное знает, как постоять за себя .
И вот Фома изловчившись, отталкивает от себя этого гасконца, который своим, как ему казалось контрольным утверждением,- Без платка, одежды в полоску и берета на голове, не существует настоящей элегантности.- уже хочет поставить свою жирную точку в этом поединке , как вдруг Фома расстегивает замок своей, накинутой ради карманов, ветровки и к вящему ужасу, ошарашенного увиденным гасконца, заглотнувшего в себя изумление от крепости которого, у него уже рот не смог закрыться, а глаза вылезли из орбит, на него очень пристально и сурово воззрился совсем не в берете, а в морской пилотке, не в платке, а в бушлате, в одежде не в широкую полоску, а цвета морской волны тельняшке , тот самый Владимир, гроза двойных стандартов, однополярного мира и всякого стереотипного мышления. (Конечно, со стороны Фомы было несколько фамильярно, так без причитающего Владимиру отчества, запанибратски его называть, но все же присутствующая в каждом из тех, кто сделал свой такой выбор, и не только с изображением на футболке , но и некая, в одном окопе, ответственность за страну, порождающая всегда определенную взаимосвязь, возможно и придает носителю его портрета на футболке сил и некоторой гордой самоуверенности для того чтобы называть его таким именным образом).
- Ну и ?- читалось в глазах Владимира, очень обеспокоенно за гасконца, посмотревшего ему прямо, теперь уже в упавшую духом империалистическую душу, которая не выдержав такого целеустремленного взгляда, дала заднюю и пойдя на попятную, создала свою возможность Фоме, перехватить инициативу.
- А не умоешься ли ты, против Зорро.- Фома воспользовавшись замешательством гасконца, выбил из рук того шпагу, после чего вновь оказывается на свободной площадке перед магазином.
- А мне по хрен, как ты там называешься. - поправила гасконца современная реальность, выявив на месте шпаги нож. - Гони, давай, монету. - в гасконце произошла мгновенная метаморфоза и теперь на его месте стоит злобный клошар, жаждущий только одних, материального плана удовольствий.
- У меня, только рубли.- своим словом и следом, кулаком в лоб, Фома окончательно ошарашил этого гасконца-клошара, чем дал ощутить тому, свою чрезмерную зависимость от материальности мира, где его ноги, а прежде всего голова, слишком слабы духом, чтобы противостоять ему, вот так один на один, после чего клошару ничего другого не остается, как свалиться со своих, в общем-то, слабоватых для таких разговоров по душам, ног.
- А говорят, когда рубль падает это всегда плохо. - резюмировав итог этого общения, Фоме стало искренне жаль, что времена былых желаний, где только один взгляд симпатичной мадмуазель делал тебя счастливым и заставлял бросить вызов, и пойти против кардинала, ушли в свое небытие, оставив место только для этой материальной реальности. Впрочем, если гасконец был плодом фантазии Фомы, то милая мадмуазель и ее, не менее милая подруга, стоявшие в дверях магазинчика, чего-то там чирикавшие на своем французском и при этом не забывающие бросать свои взгляды на прохожих, были как раз даже очень реальны. Ну, а страх перед этой реальностью, где тебе хотелось подойти к ним и познакомившись с ними, поразить их какой-нибудь шуткой (Трудности перевода, тебя уже не так пугают), видимо и создал этого гасконца, который своим присутствием оправдывал твою нерешительность и робость, победить которых, как ты знаешь, одного владения шпагой будет недостаточно. Фома же справившись пока что только с гасконцем, снова бросает свой испытанный взгляд на очень милую мадмуазель, которая как будто почувствовав это внимание к своему вздернутому носику, со стороны этого, слишком заглядевшегося на нее прохожего, еще выше вскидывает свой носик и обернувшись на это ходячее любопытство, составляет его глазам свою парную компанию, в которой, так зряче хорошо и страшно оторваться, что даже не знаешь, что дальше делать и как выходить из всего этого, для чего наверное и необходим препятственный случай, который подвернувшись на твоем пути, всегда сумеет вывести тебя из этой ловушки.
- Чего, он там? - засмотревшись в свои и её(очень милой мадмуазель) фантазии, возникшие на фоне непримечательного дома, который одарил Фому своей ожившей в его голове выдуманной историей и тем самым увлекши собой, отвлек его от всего остального, где все-таки иногда не плохо посмотреть, если не под ноги, то хотя бы перед собой, где внезапно остановившийся Кац, своей спиной создал преграду, на которою и уткнулся шедший за ним Фома, удивленно задавшимся этим вопросом. А чего там, да ничего особенного, если смотреть на все скучным взглядом обывателя, для которого окружающее существует только в своей застывшей монументальности, где архитектура, совсем не какая-то застывшая музыка, а так, всего лишь очередные умничанья возомнившего о себе, бог знает что, этого, как его там, да, в общем, не важно .А разве может для него, что-то быть важно, когда он сам очень важный и значит все окружающее, должно служить ему, и значит подчеркивать всю эту его важность, зиждущуюся как раз на вашей , параллельной обратности.
Но Кац и Яшка, в отличие от всех этих степенных и важных господ, даже не понятно почему, не стали вступать в этот, ограниченный своим первостепенным размером клуб, а выйдя за пределы своей деловитости, включились в свою игровую гонку, где они были агентами спецслужб, которые выслеживали заброшенного шпиона ( Информация к сведению тех, кто решил связать свою жизнь с этим, сокрытым от глаз, видом деятельности: если ты на нашей стороне, то ты агент и разведчик, ну а если ты осмелился работать на вражескую разведку, то ты, падла , определенно шпион), который по конфиденциальным данным, занимался сбором информации на неподконтрольной праву территории. А уж если, такие действия осуществляются вне любого правого поля, то и соответствия ему, тоже не должны включать в себя любые действующие нормативы и правила, в общем, нужно было полагаться только на самого себя и действовать, отталкиваясь от того, что в голову твою фантазийную взбредёт. Так что, если бы Фома был несколько не столь рассеянным на свою внимательность к этим , мимо проходящим него домам (А вот к дамам, как раз можно. Вот ведь , что одна буква животворящая может сделать.), то он бы мог бы стать участников разворачивающейся игры , поймай это мерзкого шпиона, чьи действия и впрямь, если на них смотреть через призму своей предубедительности, выглядели определенно подозрительными.
Ну, а как еще можно классифицировать эти его не спешные действия, где он, не торопясь , не просто следовал вперед куда-то вдаль, а на каждом встречном перекрестке, делал не большую остановку (ставил флажки, гад еле ползущий), затем поворачивал свою голову в одну сторону, где убедившись в чем-то своем шпионском, следом поворачивался в другую и сделав там, в своей голове пометки, ловко перекинув эту, непонятно для каких целей служащую трость, отправлялся в дальнейший путь, чтобы на следующем перекрестке повторить данную хитроумную комбинацию.
- Маркшейдер, чертов.- после нескольких таких типовых остановок этого шпиона, где как раз Фома и налетел на Каца, Яшка начавший скучать от этой монотонности действий этого типа, выразительно охарактеризовал его и тем самым оформил для всех его имя.
- Да, в нем, что-то есть от немца.- Кац остановившись вместе со всеми на углу дома, в тени деревьев, незаметно подмигнув Фоме, с очень серьезным видом сделал это свое замечание, чем вызвал у Яшки приступ нервности , -Вот только не надо, из меня придурка делать. Как будто, ты не знаешь, кто такой маркшейдер.
- Это тебя завело то, что твоя версия разбивается о немецкие реалии этого типа. -Кац, все с той же серьезностью, выдает свое мнение на гора, прямо в лицо, не сводящего с него своего взгляда Яшки, который в свою очередь, обалдевает от такой хитрой комбинации Каца, пытающегося таким образом , дуплетом, выставить из него дурака.
- Да он русский, маркшейдер.- не много сбивчиво отвечает Яшка Кацу.
- А что, немцев маркшейдеров не бывает? - придурковатость ответов Каца, настолько очевидна, что тем самым не дает возможности Яшке как-то парировать ее, без ущерба для себя.
- Бывает. -сбитый с толку, отвечает ему Яшка.
- Ну, вот.- морда кирпичом Каца, явно напрашивается добавки.
- Что вот? -ничего не понимает Яшка.
- Значит, от немец.- очень логичен, правда только для себя, Кац.
- Да, с какой это стати.- уже бесится Яшка.
- Да с такой, потому, что тебя это не устраивает.- из последних сил, еле сдерживаясь, чтобы не прыснуть со смеху, давит серьезностью Яшку Кац.
- Да почему, меня это не устраивает? - видимо Яшка не справляется с таким давлением и все же дает заднюю.
- Вот и решили. Ну, а раз так, тогда о чем спор то.- Кац на виду Яшки посмотрев на Фому, демонстративно ухмыльнулся ему, как бы показывая Фоме , ты видел такого придурка. Что конечно, не могло бесследно пройти мимо, начавшего закипать Яшки, который не зная что ответить, но зная что ответить никак нельзя, тут же заявил свое поразительное , - А с чего ты взял, что он маркшейдер? -Чем, надо сказать, он действительно сначала всех поразил и удивил, ну а когда прошел свой период осмысления сказанного Яшкой, то не надо было ничего уже никому объяснять, когда стоял этот беззвучный смех в глазах этих двух, не знающих снисходительности к заносчивости и спешке, Каца и Фомы.
- Ладно, хорош ржать. Пошли, за как его там (Кац бросает свой взгляд на Яшку), ах , да, за маркшейдером.- Кац умеющий все замечать ( Первая заметка : маркшейдер, пока они тут предавались своими знаниями, сдвинулся с места и направился дальше в свой поход. Вторая заметка : яркость цветов на лице Яшки, предполагает новую порцию его невоздержанности. ) и значит вовремя остановиться (но не всегда своевременно начать), дает всем рядом с ним стоящим сигнал к движению, после чего они не дав возможности Яшке ответить, проследовали дальше. Ну, а дальше, уже на смену этим первым двум пришел Фома, который хоть и имел все возможности возомнить о себе, но пока что, не смог этого проделать по отношению к себе, так как это смогли они, не весть знает что.
Хотя, судя по их количественной составляющей и желанию причислить себя, хоть даже на один только миг к элитарной группе детективов, можно зафантазировавшись в конец, на это одно мгновение представить и придать им вид той , известной сыскной парочки, где один, всегда чего-то анализирует, а второй, судя по написанному им, все пишет. Так вот, дела в нынешнем столетии не в пример тем, давним временам, не смотря на прогресс и хорошее круглосуточное освещение, куда более темные и следовательно требуют не только особого к себе подхода, но и в связи с этим, особых навыков от тех, кто встал по одну сторону закона . И теперь, на смену всем этим неторопливым, под коньячок аналитическим беседам у камина, пришла своя спешность, где на ходу, не думая, нужно успеть попасть в того, пока он не попал не в того кого нужно, а именно в тебя, и ты стоя у барной стойки под пиво, должен все точно рассчитать, для того чтобы тебе до получки хватило. Так что, никого не должно удивлять то, что и современные Холмсы и Ватсоны (Конечно , географическое положение требует вывести на авансцену Мегре. Но! В общем, ему надо было раньше думать и заводить себе корешей.), в дружеской беседе, не слегка подтрунивают друг над другом, а когда их отношения переживают свой кризис, то берутся за боксерские перчатки, а они , идя в ногу со временем, в режиме он-лайн, в порядке очередности и ежедневности, посылают друг друга, куда и сами не ходили, а только посылают, ну а на посылавшись , и не найдя облегчения, начинают разбивать эти дружеские напротив, носы и подбородки.
Видимо с этих позиций и смотрел на них Фома , пытаясь хоть как-то понять их такую заклятую небрежность друг к другу. Ну, а пока они двигаясь по краю тротуара, вдоль стены домов, настраивали себя в нужное русло, в котором нет места этому наглецу Кацу или Яшке (в зависимости от того, в чью голову стоило нам заглянуть), за дело взялся Фома и вооружившись своим главным инструментом, своим воображением, принялся давать ход тому типу по берегам своей блуждающей мысли. Но видимо тот слезливый тип обладал экстрасенсорным даром и он, обнаружив подключение в слежку за ним нового игрока, решил внести изменения в свои дальнейшие перемещения.
Вот он, неожиданно для собиравшихся было позевать наблюдателей, резко поворачивает на повороте и, перейдя с центральной аллее на левую сторону улицы, миновав первый по ходу дом, делает новый поворот и скрывается в дверях какого-то магазинчика.
- Что это всё, может значить? - ошеломившая всех действительность вызвала на недоуменных лицах сыщиков (пусть за чужой счет побахваляться не много) этот немой, такой своевременный вопрос. Но разве, недоуменный и вытянутый вид физиономий напарников по сыскному делу, может быть подспорьем для ответа на этот вопрос . Вот, то тоже, каждый из них подумал, глядя на эту морду напротив, думающую тоже самое(наконец-то, хоть раз пришли к единому мнению), после чего все перевели свои взгляды в сторону этого малоприметного магазинчика и принялись ждать, когда же тот тип выйдет из него. Чего, в общем-то, не пришлось долго ждать и через небольшой промежуток времени, так и не ставший, это уж слишком, этот слезливый тип выходит из дверей магазинчика, чем заставляет наших наблюдателей резко найти для себя интерес в противоположной от него стороне , ну а он, чего-то там жуя (судя по тому, что в его руках ничего кроме трости не было, а заходя сюда, он ничего не жевал, а в карманы к нему мы не заглядывали, так что предположим, что жвачки в них не было, то он скорей всего, заходил сюда , чтобы прикупить себе эту жвачку, которой он и наполнил свой рот), осмотревшись по сторонам, прежним своим темпом спустился по ступенькам вниз и направился дальше в свой путь.
Делать нечего и эти записавшиеся в сыщики уже невротики, как требует от них, не до конца осмысленное решение, следуют дальше за этим типом. А ведь, наверное, каждому из них в отдельности, уже давно хочется прекратить эту, с каждым шагом, теряющую свое, хоть какое-то значение слежку. И, наверное, стоит только кому-нибудь из них обмолвиться об этом, то скорей всего, остальные поддержат этого смельчака, сумевшего озвучить то, что другие так и не решились. И ведь с каждым новым бесполезным, проделанным шагом, это сделать, становится все более сложно. Ведь тогда придется признать свою глупость, которая будь она не таковой, привела бы их на те же, Елисейские поля, а в не понятно что, за квартал. Так что, и говорить нечего, что последний час! следования по пятам, за этим, все больше ненавистным для их сознания типом, сопровождался взаимно бросаемыми друг на друга ненавистными взглядами, для озвучивания которых, не хватало лишь какого-нибудь повода. Ну, а по сути, они сами виноваты во всем случившемся, заведя это предполагаемое ими веселое развлеченье в тупик топтания, фигурально на месте, а на самом деле, в зависимое топтание за тем слезливым типом.
А ведь предполагалось, что на этом наблюдательном примере поведения, этого, если конечно Яшка не ошибся, русского , наша веселая компания получит образчик того, как не нужно вести себя за границей, где ты, не смотря на свой умудренный опытом возраст или еще чего-то там, будешь совершать, так свойственные туристу ошибки, которые, надо отдать должное нашему туристу, он готов совершать без принуждения и постоянно. Чем, наверное, и был обусловлен интерес нашей компании, где все, за вычетом Фомы, способного совершать свои ошибки, не прочь были поухахываться над тем же, что они когда-то, в свой первый приезд сюда, сами сподобились совершить. А ведь когда, кто-то другой совершает такие же ошибки, что и ты когда-то, то это же так смешно и весело . И если бы не эти, начавшиеся споры между Кацем и Яшкой, которые их увели совсем в другую, непонятно каким образом вставшей на повестку вечера, розыскную сторону, то пожалуй, все бы вышло бы, как и задумано, хотя наверное, не надо им льстить (Эти их совместные, не обходящиеся без споров, предприятия, всегда несут в себе фатальную предопределенность.)и скорей всего, с вероятностью попадания в 99%, все случилось бы так, как и случилось .
Между тем, этот тип следуя своим путем, сделал еще несколько заходов в какие-то там попавшиеся заведения и уже казалось, что вот сейчас кто-то, ну, например, тот же Кац взорвется, как резкий поворот слезливого типа в сторону вывески, предлагающей усталому путнику освежиться не крепким или же все же крепким пенным напитком, все-таки привел, хоть и не к громкому , но все же эмоциональному взрыву.
- Наконец-то.- облегченно выдохнули все эти невольные наблюдатели за этими скучными метаниями слезливого типа, который заунывностью своей прогулки, навел на них скуку смертную, отчего надо заметить, еще больше устаешь. И хотя заход слезливого типа в бар, предполагал окончание всех этих хождений по мукам, все же Яшка оказался перед определенной смысловой дилеммой. Ведь он, в тайне рассчитывал, что этот предполагаемый им русский, следуя его Яшкиной, построенной на методичках логике, должен был сразу же, как только ступил на эту благословенную землю и протер свой глаз , направить свой взор в какой-нибудь бар, что как оказывается , не получило своего подтверждения, из чего выходит, что либо он не тот, кем его посчитал Яшка, либо же он тот...- Но тогда что получается, что все его мировоззрение, рушится . - зачесав свой лоб до красноты, Яшка не желал смириться с данной действительностью. -Нет правил, без исключений.- пришедшая в голову Яшки мысль(подтверждающая еще одно правило, о сверх находчивости, живущих за счет этой находчивости, нужных в свое время и в своем месте, ответов ), заставила его вновь обрести уверенность в собственных силах и уже, не на таких ослабленных ногах проследовать вовнутрь этого пивного заведения.