Palassatiykoteg. Философия города. Часть 1

Журнал Самиздат: Философия Города. Конкурс стихов

Часть первая. Заявки с 1 по 29 в порядке подачи.

1 Карде И. Вальс петербургских котов

2 Раевская З. Ледяная миниатюра

3 Ерошин А. Big Apple

4 Васин Р.В. Спб сегодня

5 Сапьян Е.С. Звёздный город

6 Мудрая Т.А. Город глазами пут(а)ника

7 Светлаков Л. Моя Москва

8 Бурель Л.Л. Переезд

9 Винокур Р. Хайфа. Двадцать первый век.

10 Чижик А.А. Самолет оставит след

11 Марита Питер

12 Беляев А.А. Пустой. Рубаи

13 Усачёва С. Однажды

14 Просвирнов А.Ю. На оси времен

15 Добрушин Е.Г. Судьбы избежать одиночества

16 Шпаннагель А. Петропавловск

17 Махровый В.Л. Городок

18 Кашпур В.В. Позабытая вершина

19 Лирик Т. Из-под купола

20 Калинин А.А. У Тихого Дона

21 Новиков Д.В. падение москвы

22 Чваков Д. Питер в стиле Эф_Эм...Дэ

23 Шауров Э.В. Город

24 Щербак В.П. Весна шагает по дворам

25 Лоренс Л. В предчувствии урагана

26 Мшанкин П. Underground love

27 Киршенбаум Ф. Oops

28 Эзрас Э. Вечер в Иерусалиме

Карде И. Вальс петербургских котов

Мокрые листья по небу летят,

Мокрые псы по подъездам сидят,

А над проспектом несётся легко

Вальс петербургских котов.

Он звонкой музыкой шпили кружит,

Он по воде лёгкой рябью летит,

И под него, чтобы лапы размять,

Вышли коты танцевать.

Эти коты не боятся воды,

Им ни плащи, ни зонты не нужны,

Главное, чтобы спустились во двор

Кошки - и весь разговор.

Будет кружиться под окнами вальс,

Будет звучать он сегодня для вас,

И продолжает традицию вновь

Вальс петербургских котов.

Питер и коты - частые партнеры в изобразительном искусстве. Однако текст написан так, что это могли быть и московские коты, и мурманские, и магаданские. Одних "шпилей" слишком мало для узнавания даже знакомого места. Уж если на то пошло, вместо "по воде" можно было написать "по Неве", но с другой стороны, это не спасет текст. В общем, не нашел я в нем ни портрета города, ни, тем более, философии. Характер? Вот это, пожалуй, автору удалось. Веселый, бодрый, беззаботный, даже слегка бравирующий.

По сюжету. Первые две строки по настроению диссонируют с остальным текстом. "Эти коты не боятся воды" - на мой взгляд, неудачная фраза, во всяком случае, для вальса. Финал получился скомканным: первая и вторая его половины не согласованы по смыслу и сюжету. Фраза "... и продолжает традицию вновь..." - еще одна стилистическая и смысловая неудача.

Ритм вальса в размере дактиля выдержан умело. Схема рифмовки aabb хорошо подходит под вальс, но ее реализация видится слабой. Дело даже не в глагольных рифмах (хотя, и они не украшают стих), а в неудачном сочетании унисонных и слабых рифм.

Раевская З. Ледяная миниатюра

Деревья в ледяном скафандре,

Словно с космических вершин,

Алмаз горит в застывшей капле,

Слюдой залит жар ягоды рябин,

Сверкают леденцы ранеток -

Ловя восторг в глазах у деток.

Под тяжестью живой еще листвы

В хрустальном панцире, как в клетке,

Склонились в реверансе ветки

Перед Ее Величеством зимы

До белоснежного искристого полога,

Приветный этикет свершая строго.

Унизана брильянтами трава,

В жемчужных ожерельях провода,

На тротуарах оттиски от шин ,

С топазами на бампере, машин.

И в царстве Cнежной королевы

Сердца людей - заледенелы.

Город... Пожалуй, только тротуары с оттисками "от шин" говорят нам об этом. Все! Философия... С этим еще сложнее. Точнее проще - ее нет вообще. Даже характера, как такового нет.

Форма - ода природе! Первые две строки настраивают на футуристический лад. Третья строка уже намечает разворот в части антуража, но еще сохраняет надежду. Но "слюда" в четвертой строке сводит на нет и ювелирно-самоцветную составляющую описания. Тут же перескок на "леденцы" (это уже третья тема). Дальше пошли усложненные конструкции "панцирь из хрусталя, как клетка". Да простит меня автор, как оксюморон я бы принял с аплодисментами, но не в этом тексте, да и союз "как" не позволяет мне этого сделать. В финале автор вновь возвращается к ювелирной тематике. При этом сначала повторяется: бриллиант - сиречь ограненный алмаз. С "топазами на бампере машин" - несогласованность двух связанных по смыслу дополнений. Мне, как человеку, интересующемуся немного самоцветами, просто интересно: почему именно топаз удостоен чести попасть в сиятельный перечень сей оды. Собственно финал (две последние строки) сюжетно существует отдельно от всего остального текста.

По технике. Автор то ли проводит опыты по чередованию схем рифмовки: тут и ababсс - в первых шести строках, и abbacc - во вторых, и aabbcc - в финале; то ли это вообще свободный стих. Рифмы очень неровные: рядом унисон и ассонанс. "Шин-машин" - лишь подчеркивает слабость этого аспекта. По размеру и описанию зимы очень напоминает "Мороз и солнце" А.С. Пушкина. Да, с "пОлогом/полОгом" тоже неудача - как пишут словари: "Полог - это занавеска для кровати, ну, или то, что скрывает (долину скрывал пОлог тумана). Полог - это краткое прилагательное от пологий (берег реки был полОг)".

Ерошин А. Big Apple

Много сказок я знал, только все позабыл давно.

Велика ли беда - эта жизнь сочинит ещё.

На полотнище ночи белеет луны пятно.

Sleep, my baby, calm down, слезинки утри со щёк.

Золотится неоном Big Apple, запретный плод -

Так и просится в руки, скорее сорвать маня.

Оттого и улыбчив, my baby, Чеширский Кот,

Что ему наши тёмные души - яснее дня.

Он-то помнит, my baby, все правила той игры,

Он-то помнит, my baby, что были детьми и мы,

Измеряли бесстрашно глубины любой норы,

И у времени брали, не глядя, года взаймы.

Это было, my baby, сто тысяч веков назад.

Время стёрло давно со спины рудименты крыл -

Забывает пути в потайной вандерлендский сад

Тот, кому этот город однажды глаза раскрыл.

Этот город немыслимо стар, точно вечный жид,

Этот город насквозь проморожен ветрами стуж,

А над городом в чёрной ночи вороньё кружит,

А быть может, бесплотные тени заблудших душ.

Там по каменным жилам людская река течёт

Непрестанным потоком, отставших сбивая с ног,

А на башне сидит бесконечно уставший чёрт,

Окуная копыта в тягучий лиловый смог.

И над ним высоко в поднебесье висит луна -

Точно точка исхода из мира моей норы

В ту нору, где висит в поднебесье ещё одна -

Новый выход в другую дыру из другой дыры.

Успокойся, my baby, слезинки утри со щёк.

Это сказка, конечно, и верить в неё смешно.

Я довольно их знал, только все позабыл давно.

Велика ли беда - эта жизнь сочинит ещё.

Город - однозначно. Философия - она самая. Характер - мудрый с "морщинками" усталости от понимания безысходности, с множеством шкафов со скелетами, внутри которых шкафы поменьше и скелеты в них - тоже. Но при всей безысходности от текста веет какой-то теплотой, даже нежностью.

Жанр - объявлен героем текста - сказка. Я бы уточнил, короткая сказка под простую мелодию, сиречь колыбельная. Жанрово реализация получилась отлично: и вступление, и эпилог рефреном вступления, закольцовывающий повествование, и язык самого повествования, с разбросанными там и тут "приговариваниями", с развитием описания, удерживаясь при этом на грани от перебора. Здесь множество отличных образов: почитайте сами. Один "бесконечно уставший чёрт", который не просто сидит на крыше, а "Окуная копыта в тягучий лиловый смог". Что интересно: сюжета вроде нет, просто описание города, но текст уверенно ведет читателя к главному: сколько бы мы не постигали этот мир, мы каждый раз будем оказываться на пороге вопроса "как?" или "кто?" или... да мало ли их, этих вопросов. Мой поклон автору, что на этом самом пороге дыр-нор или нор-дыр он смог остановиться и оставляет меня, читателя самому развивать эту тему.

Техника - ровно настолько, чтобы не мешать: ни досадными заусенцами, ни перенакрученными образами или чрезмерно яркими техническими решениями. Изящная, но неброская фонетическая структура.

Несколько моментов, которые вызвали вопросы. Во-первых, не могу объяснить, но мне режет глаз и слух обилие английских слов. Неужели в русском языке нет достойных слов для этого текста. Я вовсе не против вкраплений чужой речи, но и тут нужна мера. На мой вкус, это единственное, с чем автор переборщил. Во-вторых, "точно точка" я бы заменил на "словно точка", на мой взгляд, эффект аллитерации здесь скорее спорный, а вот "масло масленое" выпирает.

Васин Р.В. Спб сегодня

Город пропитан солью,

Словно копчёный язь.

Смотрит Фонтанка с болью

В душу свою - на грязь.

Низко летают чайки,

Ткут кружевной наряд.

Японских туристов стайки

Фотают всё подряд.

Мосты по ночам сдаются,

Руки задрав наверх.

В истерике волны бьются

О сумрак гранитных вех.

Модерн, классицизм, барокко -

Архитектурный микс...

А из-под асфальта робко

Лезет зелёный лист.

Это о городе, причем, понятно о каком, даже без сокращения в названии. Это самое название - получилось с претензией на широту и глубину описания, ну хотя бы на один из этих параметров. Но получилось - "галопом по "окну" в Европу". С философией тоже, мягко говоря, не густо. Характер имеется - сумбурный, противоречивый, но выписан очень скудно и фрагментарно.

Жанр - пейзаж-портрет. Реализация слабая. Выделю первые две строки. Да, для моего восприятия, это не совсем о Питере, я бы по одной этой фразе представил что-то скорее южное: Керчь, Астрахань. Но это уже вопрос ассоциативный. Поэтически же фраза удалась. Жаль, что дальше текст состоит из плохо связанных фрагментов, каждый из которых живет сам по себе. При этом преобладают либо собственные неудачные опыты словесной образности, либо расхожие фразы. Ярким примером первых выступает третья строфа: мосты, задирающие руки наверх, истеричные волны, гранитные вехи. Ко вторым я бы отнес в первую очередь финальное двустишье с листом, лезущим из-под асфальта.

Технически - слабо. Рифмы - не блещут новизной или оригинальностью, но и особых ошибок автор не совершил. А вот с акцентами - беда. Текст начинается строфой на базе трехстопного дактиля с урезанной на слог третьей стопой в нечетных строках. Во второй строфе третья строка сбивается на амфибрахий. В третьей строфе амфибрахий уже преобладает: только вторая строка исполнена в исходном размере. Финальная строфа - 50/50 из указанных размеров.

Сапьян Е.С. Звёздный город

На небосклоне есть Город, вы знали?

При солнечном свете его не заметишь.

Там так же звенят городские трамваи,

Там так же в час-пик на метро не уедешь.

Ещё там случаются пробки, парады,

Там здания так же покрыты резьбою.

Вручают пожарным и мэрам награды,

И строят мосты над Молочной рекою,

Работают в офисах, план выполняют...

Их тёплые пледы спасают от холода,

Когда по ночам в окнах свет зажигают

Обычные жители Звёздного Города.

Мы смотрим на небо - там звёздами светятся

Их круглые окна, прикрытые шторами.

Как жаль - с горожанами теми не встретиться,

Хотя... Мы, пожалуй, встречаемся взорами.

Город - да, пусть и звездный. Философия - да, пусть немудреная. Характер - добрый, мудрый, но простой, покладистый. Сюжетная реализация просматривается отчетливо: две строки - вступление, восемь строк - описание города, две строки - промежуточный итог и финальная строфа. Причем это именно финал, автор после неплохого завершения третьей строфы (в принципе стихотворение можно было закончить им) сумел найти легкий поворот сюжета и образы, которые стали достойной кодой.

Жанр - сказка. И автору теплотой и добротой повествования удалось создать волшебную ауру этой самой сказки. Но...

Начнем с одной неудачной фразы, которая портит впечатление о тексте. "Там здания так же покрыты резьбою" - не самая удачная реализация рифмы к "рекою". Если бы не "так же", я бы поверил сказке, а если с "так же", то что-то другое, но не резьба.

Техника. Размер - амфибрахий с женскими рифмами в четных и нечетных строках. Точнее, так реализованы первые две строфы, в третьей строфе в четных строках женская рифма переходит в дактилическую, а финальная строфа уже вся реализована на этом виде рифмы. Такие неоднородности совершенно не на пользу тексту. Рифмы не выдающиеся, но достаточно ровные. Кто-то скажет: а как же глагольные рифмы? Так глагольная рифма глагольной рифме рознь. Вот "выполняют-зажигают" - недоработка: рифма основана на глагольных суффиксах, но она такая одна в тексте, спрятана в нечетные строки - для сказки вполне допустимо. А "заметишь-уедешь" и "светятся-встретиться" - вполне себе рифмы, особенно в этом жанре. В общем, не шедевр, но видится мне у автора хороший потенциал и простор для роста.

Мудрая Т.А. Город глазами пут(а)ника

Начиная с вокзала, он строит гостей словно заправский фельдфебель:

хорошо ещё - не как рекрутов или безгласную мебель,

а скорей как передвижные памятники:

россыпь архитектурных излишеств, чёрствые пряники

на скатерти гранитного стола.

На прописях, расчерченных василеостровскими линиями,

дворцы, фундаментами вросши в грунт, коньками - в небо синее,

стоят во фрунт, плечом к плечу, загнув погоны брандмауэров.

стада автобусов ревут и пышут смрадной аурой

на площади Гостиного двора.

О Фуко напоминают здесь любые маятники

и туристы, которые шатаются, как пьяные слоны

(всё ими сплошь обсижено и обгажено)

от сквозных клещей Казани до колоннады Исаакия,

от Бегемота на Комоде до Централа,

от предтечи обеих Екатерин до Катькиного садика,

из, мягко говоря, "Задницы" до Мекки Просветлённого Пьянства,

то бишь от Бакунина Шесть до Мучной Подболтки с Горохом,

и снова мимо филеров, грифонов, сфинок и прочих чудищ

на Заячий Остров имени Дед-Мазая.

Впрочем, о крепости напоминает вся планировка в крупную клетку,

о тривиальности разлук - все мосты, кроме неподъёмно вантового,

о недолгом веке бабочек-ночниц - листочки с именем и сердечком,

облепившие ноги стыдливо краснеющих фонарей,

и непорочно светлые иглы шпилей, воткнутые в хмурое небо.

На Семёновском кладбище крестом увенчан малый Гром-Камень,

крест оседлала полумёртвая ворона и беззвучно открывает клюв -

во исполненье романса "Петербургу отныне пусту быти".

Она права. Звание Северной Пальмиры особо настораживает

после недавних и настоящих событий в Сирии.

Гром трофейных пушек, сплочённых в храмовой ограде,

и стройное блямканье колоколов под моросящими тучами

раздаются нестройным салютом некоей несостоявшейся непобеде

и, видимо, также приходятся к удобному случаю.

Но всё это вкупе и в корне ничтожит нагонный шквал.

Крепкий холщовый ветер режет поперёк мостов,

вдоль Фонтанки, дразнит чижиков-пыжиков сизарями,

задирает хвосты улично-кафешантанных котов,

полощет бело-алыми скатертными парусами,

поднимает коней, львов и богинь на дыбки,

выдувает мысли из черепа вместе с мозгами и лапшой,

что навесили на уши в местном "Сабвэе".

точит и пьёт нашу кровь, заменяя иною солью, морской -

созвучной с солнцем, которое в иных наречиях звучит бледнее,

хотя светит этому городу от силы месяца два в году.

Кутафья Москва по приезде назад кажется безразмерным валенком

иль тупоносым лаптем, растоптанным даже не на ногу.

Церкви с чешуйчатыми куполами вывернулись наизнанку

всей побелкой, извёсткой, кавернами и иконами,

дабы уловлять кормовую паству безраздельно и неуклонно.

Но ты уже напрочь уловлен непутёвым Петербургом.

Несомненно - город. Несомненно - философия. Несомненно - характер. Рискую навлечь на себя громы небесные, но, на мой взгляд, автор перебрал с изощренностью изобразительных средств, с числом сюжетных точек, требующих акцентированного внимания читателя и с верой в абсолютное знание читателем логики рассуждения автора. Если бы автору удалось удержаться от желания вместить все свои познания о культурно-исторических параллелях и меридианах в этот текст, мог бы получиться изящный портрет города ландшафтный и/или философский.

Мне Питер при нашей встрече вовсе не показался фельдфебелем, но каждый художник имеет право на свое восприятие. "Передвижные памятники" - этот образ мне не только не раскрылся, но и не встраивается в текст даже на подсознании. Для меня, как для читателя, это чужеродный объект в тексте. Не спасает даже пояснение. Хотя "чёрствые пряники на скатерти..." - очень даже вкусно, но такой облом, потому что дальше получается невнятное "на скатерти гранитного стола". Невнятное, потому что "скатерть" только прослойкой - тонкой границей между "черствыми" и "гранитным", но тогда зачем она? Заполнить три слога? Дальше не столь аллегорично, но понятно, вплоть до "загнув погоны брандмауэров". Не могу представить. Погоны - на плечах (горизонтально), брандмауэры - глухие торцевые стены (вертикально), и их еще и загнули (или они сами загнулись). Третья строфа откровенно оскорбила чисто по-человечески: мы тут "белые и пушистые", а туристы - пьяные, как слоны, пардон, как пьяные слоны: "всё ими сплошь обсижено и обгажено". Дальнейшее перечисление маршрутов "шатания" на мой вкус затянуто и перегружено специфическими топонимами. Видимо, те, кто не в курсе, могут насладиться своим "невкурсием" и окончательно почувствовать себя ничтожеством. Спасает только неожиданное, на первый (как и на второй и третий) взгляд, не спровоцированное "Впрочем, о крепости напоминает..." Почему-то вспомнил великого комбинатора с его "Ибо...". Не буду дальше, как говаривал Александр Алавин "разделывать стих, как мясник", ведь по-своему он (А.А.) справедлив. Отмечу только смазывающее финал неказистое "напрочь уловлен", и противоречащая "фельдфебельскому" вступлению, "непутевая" кода.

Это лишь мое мнение в этот день и в этот час. Возможно, я просто не готов понять язык автора, или вообще не способен..., а то и просто не достоин. Говорю это не ерничая, а зная и уважая ту скрупулезность и дотошность, которые вкладывает в стихи этот автор.

Светлаков Л. Моя Москва

Ты, Москва, мой город главный!

Что тебе молва, хвала!

Над тобой орёл двуглавый

Распростёр крыла.

Пращур дальний не случайно,

Выбирал не впопыхах,

Это место изначально

На семи холмах.

Ты, Москва, объединила

Несговорчивых князей.

Есть в тебе такая сила

Умножать друзей!

Кремль. Храмов позолота,

Переулков кружева,

Семь причудливых высоток...

Сколько ж ты пережила!?

Не парадная столица

И жила не напоказ,

Из пожаров Феникс-птицей

Родилась не раз.

Крымский мост и Моховая,

Разгуляй, Нескучный Сад,

Беговая и Тверская,

Помнит Пушкина Арбат.

Ты российский город славный,

Хлебосольный в меру пьяный,

В будни до работы жадный,

Щит и Меч куешь исправно.

Пусть в сегодняшней столице,

Меньше "сорок сороков"

Жив, в оставшихся звонницах,

Вечный зов колоколов!

Город - имеется. Философия - вряд ли, слишком поверхностно даже для характера. Хотя отдельные элементы такового наличествуют.

Сюжетную линию автору выстроить не удалось. Повествование то и дело перескакивает с оной темы на другую. Рефрен обращения "ты" удерживает худо-бедно композицию, но этого мало.

Форма - ода. В целом форма реализована, но язык изложения этого автора тяготеет к лубочному, просторечному, что не идет на пользу такой форме. "Ты, Москва, мой город главный" - неказисто получается для оды. "Молва" - общее понятие, "хвала" - частное относительно него, не могут они быть однородными членами. Я бы "молва" заменил на "хула". Это даст противопоставление, расширит границы образа и даст более четкую внутреннюю (дополнительную) рифму. Ну и восклицательный знак я бы поменял здесь на вопросительный. В общем, первая строфа достаточно перспективная, несмотря на расхожесть образов. И вторую надо бы чуть подрихтовать. "Дальний" как определение акцентируется читателем на дальности (числе колен) родства, а не о древности. На мой вкус, здесь уместнее эпитет "давний". Запятую лучше поставить не перед, а после "выбирал". Мостик третьей строфы от древности к нашим дням получился шаткий, но функцию свою он все же выполняет. Дальнейшие строфы слабее. В четвертой - выпадение акцента заставляет читать "КрЕмыль". "Семь причудливых высоток..." - если автор имеет в виду "сталинские высотки", то образ сегодня в таком изложении уже не выглядит явным: сегодня в Москве множество зданий и более причудливых, и более высотных. Сентенция следующей строки "Сколько ж ты пережила!?" является слишком резким переходом. Дальше совсем нестройно в части сюжета. Да и изобразительные средства оставляют желать лучшего. "Не парадная столица. И жила не напоказ" - вот тебе раз! Позволю себе, не согласится с автором. Самая. Что ни на есть, парадная. И с "напоказ" та же петрушка. Феникс-птица не рождается, а возрождается, и не "Из пожаров", а после него, или из пепла. С топонимами, которые помнят Пушкина - путаница. Седьмая строфа смотрится "пятым колесом": она и по смыслу ничего не добавляет, и схемой рифмовки топорщит текст. С финалом автор поработал лучше, но все портит рифма "звОнницах", исполненная с неверным акцентом.

Бурель Л.Л. Переезд

Город затаился. В переулке

на часах застыл дежурный страх:

сунешь нос, пусть и размером с гулькин,

в темечко кирпичиком - шарах.

Приручай. Ходи пешком. На выкат -

самокат. И никаких машин.

Через месяц город попривыкнет,

и, возможно даже, насмешит.

В лужах-зеркалах на крыши встанет:

величавость - в брызги на кусты.

А с окраин - хлопающих ставней

звук. "Мой город!" - гордо скажешь ты.

С городом вопросов нет, с характером - тоже, а вот с философией - сложнее. Она есть, но прячется в переулках, да на окраинах. Форма - пожалуй, притча... Короткая городская притча. Сюжет - рваный. Сама идея понравилась: лечение страхов и комплексов игрой в "чепуху". Не себя приучать к незнакомому городу, а его к себе. "... нос... гулькин... в темечко кирпичиком - шарах" - лексически настраивает на уличный "пацанский" лад, но дальше повествование идет классическим, почти рафинированным литературным слогом. Есть правда еще "на выкат - самокат", но этот пасс мне показался скорее неудачным. Я его и так, и сяк верчу, а он не "приделывается" к тексту - этакое сложносочиненное междометие. Вообще первая половина второй строфы (от "приручай") мне видится сырой - ни мостика достойного не получилось, ни содержательной части, раскрывающей это многообещающее "приручай". Вторая часть второй строфы - несомненная удача, возвращающая нас к первоначальному сюжету. Переход на третью строфу хорош, но вот "величавость - в брызги на кусты" - уже неоднозначное решение. Будь дальше что-то достойное финала - этот момент можно было бы допустить, но... Неожиданное "А с окраин - хлопающих ставней звук" - фраза сколь не поэтичная (что по образу, что по фонетике), столь же не связанная ни с предыдущим текстом, ни с финальной фразой. Кода просто констатирует факт. Напоминает решение подогнанное под ответ. Частенько авторы не могут вовремя остановиться и втискивают строфу-другую сверх меры, в данном случае складывается ощущение, что кто-то вероломно выдрал из текста минимум строфу.

Ритм и рифмы - в полном порядке. Заметен "фирменный" почерк автора - этакие "косички" фраз, которые крепко сплетают строки и строфы меж собой. Жаль, что недочеты сюжетного и стилистического плана топорщат эти "косички".

Винокур Р. Хайфа. Двадцать первый век.

С моря веет свежим бризом.

Хайфа. Двадцать первый век.

Звук сирены. В телевизор

Смотрит старый человек.

Вот опять идут солдаты

Защищать свою страну,

Как и он ушёл когда-то

В сорок первом на войну.

Снова бой и тот же выбор:

Победить иль умереть...

Вой ракеты, грохот взрыва -

И дрожит земная твердь

Не в кино, а за окошком,

Где-то в метрах пятистах.

Перепуганная кошка

Быстро прячется в кустах...

Тут сочны природы краски,

Не смолкает птичья трель,

И белеет храм Бахайский

Посреди горы Кармель.

Небо - выше, море - шире,

Чем в любой стране другой,

И живет с мечтой о мире

Этот город трудовой.

Новый день - и новый вызов,

A судьба - одна для всех...

С моря веет свежим бризом.

Хайфа. Двадцать первый век.

Город - вторым планом. Философия - скорее нет, чем да. Характер - попытка представить имеется, но реализация, на мой взгляд, не удалась.

Жанр - гражданская лирика. Увы, автор не порадовал ни фразеологическим, ни образным, ни эмоциональным решением. "В телевизор смотрит старый человек" - насколько я помню русский язык, предлог "в" тут лишний. "Старый человек" воспринимается, как подстрочный перевод с другого языка - не поэтично, даже не литературно. Дальше все развивается в канве сюжета, хоть и излагается сухо и скупо. Но после строфы с пафосным общечеловеческого масштаба "победить иль умереть" появляется совершенно не значимый образ с кошкой, которому автор уделяет почти всю строфу. Уточнение дальности только добавляет ненужных сомнений читателям и уводит от главной темы. А дальше - еще более неожиданно - радостные полные света пейзажные зарисовки на две строфы. Многоточие не спасает. Финал сюжетно связан с началом текста за счет рефрена первых двух строк. Исполнен мастеровито, но он не спасает общее впечатление от текста. С акцентами - порядок. Рифмы оставили двойственное впечатление. Каких-то серьезных ошибок здесь нет, даже не совсем удачное соседство унисонных и ассонансных рифм не так смущает, как "детские" рифмы "век-человек" и "окошком-кошка", которые совсем не украшают стихотворение.

Чижик А.А. Самолет оставит след

Самолет оставит след,

Словно дым от сигарет.

Не прощаясь ты уйдешь.

За тебя проститься дождь.

Город будет жить и петь,

Мне глаза в глаза смотреть.

Утони в своих делах,

Фейерверках, пробках, снах...

А захочешь мне помочь,

Позови с собою в ночь.

Обними меня нежней

Легкой пеленой дождей,

Тихо ветром нашепчи

Имя... Вместе помолчим.

Я люблю тебя, родной,

Больше всех мужчин на свете!

Вольный город над Невой,

Мы с тобой большие дети!

Город - имеется, философия - вряд ли, характер - легкими штрихами, было бы удачно, если бы не пара "но".

Жанр - лирика. Развитие сюжета неровное. Есть неоднозначность в определении объекта, которому обращается герой. Сначала: "самолет оставит... ты уйдешь... простится дождь... город будет..." все понятно. Дальше целых десять строк идет безличное обращение, но соответствует оно второму лицу, т.е., вроде, к "ты", который "ушел". Надо сказать, неплохое такое с поэтической точки зрения признание. Финальные две строки переворачивают сюжет с ног на голову. Место для разворота выбрано правильно, но сам поворот не становится откровением, а звучит по-детски неказисто. Сравнение мужчин и города - само по себе странно. Сравнение Питера с большим ребенком - видится еще более странным. Если бы не упоминание Невы, ни за что бы не узнал этот город. "дым от сигарет", "вольный город над Невой" - те еще штампы. "А захочешь мне помочь, позови с собою в ночь" - двойной штамп со "штемпелем" рифмы "помочь-ночь". В целом схема aabb в сочетании с расхожими рифмами усиливают ощущение детского творчества.

Марита Питер

Улицы

Прорезаны бритвами

Между стен.

Осколками

Стекол -

Холод за воротниками.

Каменно-серый

Питер.

Реками вен,

Кожей

Брусчатки

Расплескиваешься под ногами.

Ветер блуждает

В серебряной паутине

Твоих оград.

Пойман

Гулкими переходами

Гостиного двора,

Облака

Выжмет платок -

Застучат

Капли

В зонтик Исаакиевского собора.

И снова Питер в роли Города. И снова философия где-то вне текста. Характер же колючий, неуютный.

Жанр - портрет/пейзаж. Сюжетно финал не получился, на мой вкус. Первые три строфы несут скорее депрессивное настроение: бритвы, осколки стекол, холод, каменно-серый, вены, брусчатка, ветер блуждает, пойман, гулкими - лексическое решение задает однозначность. Тем неожиданнее даже диссонанснее звучат "капли в зонтик" финала.

Регулярного размера тут нет, да он и не нужен особо. С рифмами иначе. В первой паре строф все понятно: "стен-вен", "воротниками-ногами". Во второй же паре "оград-застучат", "дворА-...собОра". Данная неоднородность еще больше комкает финал. Кроме того, сбивает перескок во второй строфе с третьего лица на второе. "Реками вен, кожей брусчатки", если только автор не сделал намеренно и этот диссонанс - я бы привел к единому подходу к метафоре в однородных членах предложения: "венами рек, кожей брусчатки". Сколько ни читал, на "ОблакА" каждый раз спотыкаюсь с ударением.

Беляев А.А. Пустой. Рубаи

Давно увяз в городской суете.

И цели себе ставлю. Да не те.

Стремясь всё время к славе и богатству,

В духовной пребываю пустоте.

Город - как указание места жительства. Философия - проста, понятна, вечна. Характер - "все знаю, изменить ничего не могу".

Жанр заявлен в названии. Рифмовка соответствует классической aaba для этого жанра. А вот с размером так я и не понял. Классика - пятистопный ямб. Здесь первая строка имеет четыре стопы: две первые - ямб, дальше - анапест. Вторая - того пуще: стопы тоже четыре, первые три были бы ямбом, если бы не "вредное" слов "себЕ", которое по ямбу звучит как "сЕбе". Четвертая стопа - опять анапест. Вот третья строка - почти идеальный пятистопный ямб. С четвертой опять морока - фактически там три стопы: амфибрахий, анапест "женский" и анапест классический. Если говорить о мелодике, то первая строка выпадает, оставшиеся три, несмотря на неразбериху с размером, вполне мелодичны. По мелодике стиха придется читать "горОдской". Рифма одна - благодаря фильму "Ирония судьбы" знаем мы эту рифму хорошо.

Усачёва С. Однажды

Город, скрытый тенями тонкими,

Мне казался почти безбрежным.

И я шла по нему - Незнакомкою

Под ажурной вуалью снежной.

Разноцветные блики зыбкие

От бегущих огней рекламы

Под ногами сновали рыбками,

Пахло смесью корицы и лайма...

Ветви тихо звенели стеклярусом,

И мосты подставляли спины,

Изогнувшись в прыжке над Яузой,

Словно каменные дельфины.

В окнах свет - ледяными лужами...

Город в этот лиловый вечер

Белоснежным искристым кружевом

Укрывал мне с любовью плечи,

Расстилал под ногами улицы,

Переулки, бульвары, скверы

И шептал: "Всё, конечно, сбудется!"

Так хотелось ему поверить...

Город - в наличии. Философия - последним аккордом: бесплатный сыр только в мышеловке - за все эти ухаживания города придется платить. Меру этой платы каждый читатель определит сам - в этом удача финала. Характер - предусмотрительный, обходительный, галантный, но... как-то слишком.

Жанр - лирическое повествование. Сюжетно композиция исполнена очень умело, эффектный финал венчает текст последней фразой, которая очень сильно меняет восприятие стиха, но это изменение не раздражает, а заставляет вернуться к началу еще и еще раз, чтобы перечитать и переосмыслить детали этого искусного обольщения или обольстительного искусства. И сам начинаешь влюбляться, и вот уже первоначально резанувшая слух фраза кажется вполне уместной, а неоднородность в плавном течении сюжета не такой уж и значимой... Колдовство! Однако.... "... скрытый тенями тонкими" образ неудачен. Поэтическое решение, где-то рядом, близко, но не это. Тени тонкие, а скрывают то, что кажется герою "безбрежным". "И я шла по нему" - ой-ой-ой! В таком поэтическом обрамлении (предыдущая строка и последующая) такая фонетическая "заноза" и такой приземленный образ. Раз уж начальное описание ассоциативно так удачно цепляет водные просторы, может: "я плыла по нему"? На худой конец "я брела по нему". "Пахло смесью корицы и лайма" - не режет слух, но сбивает с водно-просторного настроя. Дальше - все случилось.

Размер, акценты рифмы (даже простые) вплетены в повествование очень органично.

Просвирнов А.Ю. На оси времен

Посеяв горсть бетона в поле,

Взрастили дом, потом квартал -

В асфальт с бетоном город вволю

Поля с лугами одевал.

Уклад сменился старый новым:

Давно укутана земля

Безбрежным каменным покровом...

Но есть оазис - тополя.

В их рукотворный лес порою

На встречу с прошлым прихожу.

"Вигвам" из саженцев там строил...

А нынче снизу вверх гляжу

На тополя, что рвутся в небо -

И город так же бурно рос...

Шагнуть по древу в детство мне бы,

Встряхнув времен седую ось...

Город наличествует, философия - не сложилась явно - какие-то флюиды витают, но в ауру текста не собираются, несмотря на опору на "времен седую ось". Характер - ностальгический, печаль с улыбкой, легкая мечта: "тряхнуть бы стариной".

Жанр - пейзажная лирика. Сюжет первых трех четвертей развивается неплохо. Есть некоторые вопросы. Идея первой строки интересна, но реализована образно неудачно. "Посеяв горсть бетона" - ну не сеется бетон, он может быть жидким, как каша, как пластилин, как камень, но не сыпучим. Другое дело - "цемент": его можно и просеять, и "посеять". Вдобавок устраняется еще и повтор: "бетона... бетоном". "В асфальт с бетоном город вволю поля с лугами одевал" - тут и фонетика не блещет, и инверсии шалят. Через строчку "Давно укутана земля безбрежным каменным покровом" - явный смысловой повтор. Дальше, до четырнадцатой строки стихотворение, хоть и не блещет поэтикой, но и нареканий особых не вызывает. А потом - полный сумбур. Тут и притянутый за уши город и нарочитый неуместный символизм финального двустишья "Шагнуть по древу в детство мне бы, встряхнув времен седую ось".

И если первая половина этой фразы представляется чуть недоработанной, но интересной идеей, то вторая часть, при первом прочтении кажется перспективным образом, но после пары-тройки прочтений превращается в повод для пародий.

С размером, ритмом, акцентами - все в порядке. Рифмы не впечатляют, но и не портят текст. Разве что глагольная "прихожу-гляжу" в четных строках, да начинающая затираться "мне бы-небо" чуть топорщатся.

Добрушин Е.Г. Судьбы избежать одиночества

Судьбы избежать одиночества!

Смотрю я на солнце сквозь дым,

И мне, почему-то, так хочется

Остаться навек молодым.

Но старость подкралася кошкою

Ко мне уже близко теперь.

Ее прогоняю в окошко я -

Она возвращается в дверь!

А дым над планетою стелется -

Леса и долины в огне.

И мне, почему-то, не верится,

Что этот набат и по мне...

И звон этот, словно пророчество,

Плывет сквозь полуденный край.

И выбор за мной, но не хочется

Идти или в ад, или в рай.

Стою перед этой вершиною

И шага ступить не могу -

Не справиться с первопричиною -

Пред Богом я в вечном долгу.

Господь мой сквозь дымку закатную

Мне скажет: - Надейся и верь!

Откроет в страну благодатную

Последнюю, вечную дверь...

Города нет. Философии нет. Характер - весь такой нескладный, весь такой угловатый... противоречивый (с).

Жанр - что-то на стыке жизнеописания и манифеста. Сюжет - неровный и путанный. "Судьбы избежать одиночества!" - появление дословного названия в первой строфе ничем не объяснимо, кроме рифмы: ни сюжетно, ни синтаксически. В данном случае парадигма звучит как цель. Далее нет ни пояснений, ни развития - идет повествование совершенно о другом желании. "... дым над планетою стелется... этот набат и по мне" - в огороде - бузина, а в Киеве - дядька (с), а следом "И звон этот..." - такое впечатление, что автор тасовал строфы и не заметил, что "телега" оказалась впереди "лошади". "И выбор за мной, но не хочется идти или в ад, или в рай" - если выбор за ЛГ, чего ж он мучается? Пусть, никуда и не идет. "Стою перед этой вершиною" - перед какой? Третий раз за шесть строк "этот" - верный признак того, что автору не хватает изобразительных средств. Дальше какое-то туманное объяснение про "первопричину". "Откроет в страну благодатную" - таки на рай ЛГ надеется, но сам выбирать не хочет. Или есть еще места, кроме ада и рая, куда открывают "Последнюю, вечную дверь"? "Вечная дверь" - несомненный перл.

С размером и акцентами все нормально, но достигается это не соразмерной ценой: обилием незначащих слов.

Рифмы - в большинстве своем затертые, местами до дыр.

Шпаннагель А. Петропавловск

В этот город родной у далеких степей Казахстана,

Где оставил когда-то я раннее детство навек,

Я, конечно, вернусь, хоть мы в разных находимся странах.

Память сердца размыта дождями и руслами рек.

Что осталось со мной? Снеговик, в март и сырость влюбленный,

Гастроном за окном, спортплощадка на шумном виду,

Гена - мой крокодил, крокодильего цвета вагоны,

Поцелуй милой девочки Леночки в детском саду.

Я любил наблюдать, как бегут по дорогам машины,

Обожал их считать и записывать марку и цвет,

С мамой в парке смеяться под шлягерный смех "Арлекино"

И капризничать тихо, когда этой музыки нет.

С умилением я вспоминаю этюды былого:

Петропавловский парк, петропавловский солнечный свет.

Здесь впервые читали мне Пушкина, Фета, Крылова.

Их творенья остались во мне, хоть прошло много лет.

Я уверен, что время мой город совсем изменило,

Что судьба разбросала знакомых людей по земле.

Ну а те, что остались, меня уже вспомнить не в силах,

Как далекий побег молодой в затуманенной мгле.

Но в ночные часы, чтобы в прошлое нить не пропала,

Лишь в одном я себе неотступно и твердо клянусь:

Я, конечно, вернусь, в чудный день в мой родной Петропавловск.

Пусть на день. Пусть на час. Пусть не скоро. Но всё же вернусь!

Город - имеется. Но, если бы не упоминание самого названия города, в том числе и по тексту, можно было бы отнести это посвящение любому городу средней полосы. Ничего - ни одной явной приметы, ни одного характерного штриха, кроме размытого на тысячи километров "у далеких степей Казахстана". Но будем корректны - собственно "город" есть. Философия - не думаю. Скорее некое состояние души, настроение. Характер - ностальгический, с доброй улыбкой, с надеждой вернуться.

Жанр - посвящение. Еще раз отмечу, хотя в названии указан конкретный город, посвящение по факту не ему, а детству ЛГ.

Сюжетно текст построен неплохо. В том числе благодаря удачному рефрену начальной сентенции в финале. "Память сердца размыта дождями и руслами рек" - неудачный образ, русла рек бывают размытыми, но сами русла ничего никогда не размывают. "Снеговик, в март и сырость влюбленный" - неудачный эпитет для этой фразы. "на шумном виду" - очень неказисто. "... крокодильего цвета вагоны" - а вот это понравилось. "Я любил наблюдать, как бегут по дорогам машины, обожал их считать и записывать марку и цвет" - мой поклон автору - хоть плач, хоть смейся, у меня было все точь-в-точь, только в другом городе. Вообще, мне именно третья строфа понравилась больше всего. "Лишь в одном я себе неотступно и твердо клянусь" - на мой вкус, это перегиб - неужели у ЛГ нет никаких других целей и чаяний?

Поэтический размер немного неоднороден, но благодаря длинным строкам и акценту на воспоминаниях, это не бросается в глаза. Рифмы - ровные. Даже глагольная рифма в финале за счет длинных строк не режет слух.

Махровый В.Л. Городок

Ананьев - сонный городок

Вдали от суетных дорог.

На дне лощины - Тилигул

На веки вечные заснул.

По склонам беленькие хаты,

Стоят как вольные солдаты,

Обычно в полном беспорядке,

А рядом - яблони и грядки.

Покрыты хаты тростником,

Ему речушка как роддом.

Базар и книжный магазин,

Торговец - старенький грузин.

В него частенько заходил,

"Войну и Мир" там прикупил.

Да средних школы две, больница,

Конечно, это не столица!

Маслобойня, плюс мастерские,

Молотки в которых точили.

И был, хороший стадион,

Какие "битвы" видел он.

Весной бушует там сирень,

И манит клёнов старых тень.

Город - да. Философия - нет. Характер - провинциальный, веселый.

Жанр - повествование. Рассказ о городе. Да, наверное таких городков на просторах бывшего СССР пруд пруди, но для каждого автора его малая родина - уникальна.

Сюжет неровный. Первые четыре строки можно было бы отнести к удачным, да только фраза "На веки вечные заснул" трактуется в русском языке, как синоним слову "умер". Не лучшее начало для веселого стихотворения. Следующие четыре строки записаны, как одно предложение. При этом знаки препинания расставлены совершенно непонятно - как будто они выполняют не функцию пунктуации, а показывают конец строки. В результате у автора "... беленькие хаты... обычно в полном беспорядке". Словно иногда они все таки не в полном беспорядке. На мой взгляд, после слова "хаты" либо должно быть "тире" (двоеточие), указывающее на уточнение, либо ничего не должно стоять, дабы не разделять подлежащее со сказуемым. После "стоят" лучше поставить запятую. Запятую после "солдаты" убрать и поставить ее после "обычно". "Покрыты хаты тростником, ему речушка как роддом" - неудачный образ, особенно учитывая последующее безглагольное перечисление. Так же как фраза "В него частенько заходил, "Войну и Мир" там прикупил" из-за безличности и совпадения формы глагола для первого и третьего лица, "прилипает" к предшествующей фразе "старенький грузин". Собственно и сама фраза не блещет поэтикой или образностью. "Маслобойня, плюс мастерские, молотки в которых точили" - откровенная неудача автора - неоднородность по размеру, сбой ритма, очень слабая (на фоне прочих) рифма, сложение маслобойни и мастерских, наконец - заточка молотков. Дальше - снова ровненько, но финала нет. Где это "там" "бушует... сирень, и манит клёнов старых тень": на "хорошем стадионе" или в целом - в городке?

Помимо указанного выше сбоя, в остальном с ритмом и акцентами все в порядке. Так же и с рифмами. Разве что "заходил-прикупил" еще смущает. Схема рифмовки простая, но при более качественной поэтике и исполнении сюжета, это бы не бросалось в глаза.

Кашпур В.В. Позабытая вершина

Собор застыл главой огромной

На склоне царственной горы.

Он к городу струит ступени

Своей роскошной бороды.

И город раньше на коленях

По ней тянулся к небесам,

Чтоб у престола высшей силы

Внимать священным словесам.

Легка сейчас дорога к храму -

Наверх автобус отвезёт.

Могучей лентой эскалатор

К мощам пушинкой вознесёт.

Но не стремится нынче город

На выси духа праотцов,

Клокочет в пене тесных улиц

Меж глыб финансовых дворцов.

Город - как действующее лицо, как обобщение людей в нем живущих. Более того, обобщение то ли в целом людей, то ли все же в какой-то стране - и этот нюанс не ясен из текста. Философия проста - измельчала паства - никто не хочет подвергать себя даже таким испытаниям, комфорт ценится выше всего. Характер - величественный, укоризненный, не принимающий людской слабости.

Жанр - ни то притча, ни то манифест-приговор нынешнему поколению. Сюжетно текст построен неплохо, но есть вопросы. В названии речь о вершине, а в начале текста о склоне - неудачно. "Борода собора" - ново, но недоработано, сырой образ. Особенно с учетом сочетания "ступени... бороды". Догадываюсь, о чем хотел автор сказать в финале: церковь, вера, перестала быть в христианском мире глобальной объединяющей силой. Увы, прозвучало это неуверенно, скомкано. "На выси духа праотцов" - высокопарно и при этом неказисто - предлог "на" неоднозначен в отличие от предлога "к". Финальная фраза словно окунула меня во времена старого доброго застоя, когда, обсуждая "их нравы" пользовались как раз такой "поэтикой".

С размером и акцентами - неплохо. Рифмы - очень слабо. Схема хАхА - почти всегда проигрышная, а с учетом слабых рифм, и подавно.

Лирик Т. Из-под купола

Небо города - купол жестокий, а под ним - домов короба. Небо города давит соки, наполняя по капле раба.

А за городом небо - богаче! Если лечь на пузатое поле и смотреть на пыльцу горящую, устремляясь к звездной юдоли силой мысли немыслимо сильной, то в какой-то момент вечности переносишься без крыльев в точку G мировой бесконечности.

Здесь, вдали от борзых психиатров, что за нормами прячут бессилие, ты становишься частью театра, ясным ангелом в центре бесильни.

Космос ближе? Да сам ты космос! Сам ты космос со всеми планетами! Непослушны кометы-космы...

Что за ересь про карты с планшетами? Задолбала двухмерная мафия, воспитавшая ум в косности! Карта космоса как фотография - низведение жизни до плоскости.

Здесь - объем и пропитка временем, что сливается с расстояниями, проникая в пространство клеем, укрепляющим мироздание. В этом бешенстве - сила покоя, в этой драме - вселенная шутит. Здесь нутром понимаешь такое, что в словах не имеет сути.

...И потом, через эры долгие возвращаешься ты в тело, что на поле лежит - убогое, от покинутости онемелое.

Разомнешься.

Пора обратно.

И завертишь педали тупо, чтоб к утру снова космос спрятать под привычно гнетущий купол.

Город - формально, где-то там, даже не на заднике декораций - они проплыли в самом начале спектакля, и зритель-читатель просто помнит об этом. Но помимо этого формального города, есть еще космос, как "город городов всех городов", и внутренний мир человека - микрокосмос или "город в городе внутри города". Один из видов зеркальных комнат - "тоннель" - в небольшом помещении на двух противоположных стенах вешаются зеркала в полный размер, и посетитель, заходя туда, оказывается в тоннеле из бесконечности в бесконечность. Отличная реализация идеи в поэтике, иллюстрирующая широту темы и один из "компонентов" философий, которые автор замесил в тесто текста. А намешано тут много. Но, будьте осторожны: перефразируя строку из стихотворения "в этой драме - автор шутит" - и где эта грань между шуткой и драмой, порой и сам автор не знает. Характер - авторский. Точнее... Реальный автор (мы же понимаем, что это псевдоним) любит постебаться над стереотипами, клише, фобиями - и поэтическими, и общечеловеческими. Поэзия для него - лишь один из инструментов самовыражения, но взявшись за этот инструмент, он работает на должном уровне. Это хороший пример начинающим авторам, да и некоторым "опытным поэтам".

Сюжетно текст построен почти идеально. Автор берет читателя за руку и переносит за город и внутрь текста, а в финале своим "пора обратно" он, помимо возвращения в город, указывает читателю, что пора обратно и из мира его стихотворения в собственный мир. Браво!

Придирчивый критик найдет здесь изъяны непременно. Мне при чтении создали "дискомфорт" три момента. Во-первых, отсутствие перехода от "кометы-космы" к следующей строке: как не пытаюсь найти ниточку мысли, по которой можно пройти в лабиринте авторской логики - не получается, и многоточие мало чем помогает. Во-вторых, фраза "Здесь - объем и пропитка временем..." лексически и фразеологически смотрится проигрышно на фоне остального текста, как-то утилитарно, словно слова из инструкции по эксплуатации. Наконец, уже отмеченная мной в части сюжета фраза "пора обратно". Смысл ее понятен, но... Из-за того, что сюжетно ЛГ находится в промежутке, в некоем шлюзе между мирами, фраза приобретает неоднозначность. Если бы ЛГ увидел с высот свое тело онемелое и так подумал (пора обратно), все было бы однозначно. А так... Может, пора обратно в космос, и ну его этот город?

Из рифм я бы попытался обойтись без "вечности-бесконечности" и "тело-онемелое", но длинные строки, приближающие формат к прозаическому, скрадывают этот момент.

Завершить мой обрывочно-отрывочный обзор этого текста мне бы хотелось словами незабвенной и неподражаемой, души нашей, Абсурдинушки Пептидовны : "Проблема тобой охваченная, добрый автор, намного шире, как ни скорблю я над тем".

Калинин А.А. У Тихого Дона

Есть город, который я вижу во сне

А изредка даже и явно.

Там в каждом окне улыбается мне

Свет ласковый юности давней.

Свет ласковый юности давней

У Тихого Дона.

Есть люди, по имени лишь назови -

Встают пред глазами живые

Те школьные годы, когда о любви

Стихи написал я впервые.

Стихи написал я впервые

У Тихого Дона.

Пройду по аллеям прогулок былых,

Чтоб полуобнять в два обхвата

Дуплистые белых акаций стволы

В квадратных оконцах асфальта.

В квадратных оконцах асфальта

У Тихого Дона.

Вдохнув полной грудью твой воздух живой

Над берегом малой отчизны,

Бессмертной душой я останусь с тобой

Не в этой, так в той, новой жизни...

Не в этой, так в той, новой жизни

У Тихого Дона.

Город - и есть, и нет. Тот самый случай, когда автор, не называя конкретного города (лишь привязывая его к местности - "У Тихого Дона"), оставляет себе почти полную свободу в изобразительных средствах. Здесь не требуется однозначной узнаваемости, и незачем читателя дразнить конкретикой. Философия - как таковой, ее здесь нет: любовь к малой родине. Характер - ностальгический.

Жанр - песня. Жаль, что мелодия заимствована: в этой части автору пришлось "перепевать" давно написанное, узнаваемое, и это снижает поэтическую ценность текста. Особенно печалят - поэтические заимствования - полностью первая строка, акации. Автор провоцирует на сравнение своей поэзии с поэзией Семена Кирсанова, и в данном случае мой выбор не в пользу автора. Для исполнения в кругу земляков - прекрасное произведение, но при чтении меня лично просто преследует бархатный баритон Утесова и рефрен из оригинала.

Сюжетно композиция получилась удачной. Есть несколько моментов, которые мешают. "Чтоб полуобнять в два обхвата..." - слишком сложно для лирического текста: стремление использовать именно этот образ и именно эти рифмы заставляет накручивать инверсии, а это часто очень мешает (сужу по себе). "В квадратных оконцах асфальта" - сразу не замечаешь реверса смысла, но он имеется: не асфальта оконца, а оконца земли в асфальте. И это попадает во внутренний рефрен строфы. "... в той, новой жизни..." - смущает неопределенность того, о чем идет речь: о реинкарнации, о загробной жизни, или ЛГ планирует все же в реале вернуться туда и начать "новую жизнь"? И снова неоднозначность попадает во внутренний рефрен.

Размер, акценты - в полном порядке. Рифмы понравились. Что-то со знаками препинания непонятное: то ли они есть, то ли нет.

Новиков Д.В. падение москвы

все кончено москву взяла орда

без выстрелов без грохота и дыма

вползла в ее дворы неторопливо

метро вокзалы почту заняла

раскинула по городу дугу

от стен кремлевских до полей замкадья

разрезом узким исподлобья глядя

на бестолковых руссов суету

спокойна и уверена в себе

на площадях поставила кочевья

в тени московских вековых деревьев

и варит плов в огромном казане

ей москвичи несут свои дары

забитые в политилен пакетов

под тихий шепот вежливых рахметов

к ногам орзу анзуров и бони

на улицах московских по утрам

привет стыдливо прячется в машинах

салом алейхум цвета апельсина

шуршит своей метлою по кустам

и глядя на кремлевские огни

стирая пыль с величия державы

аллаха раб и просто славный малый

под нос себе мурлычит рубаи

Город - несомненно. Довольно удачно отодвинутый на второй план описанием быта "орды". Философия - вряд ли. Скорее, ирония по поводу того, что "захват" может быть разным. Характер - непонятный, и в этом кроется дилемма: автор все же предупреждает нас, или наоборот, развеивает наши возможные опасения. Сюжет выстроен неплохо, особенно - завязка. Финал слабее. Причина в том самом непонимании точки зрения автора.

Жанр - жизнеописание. Вначале удачно использованы нарочито эпические нотки. Первые двенадцать строк понятны и скорее удались автору. Смущает только это "раскинули по городу дугу" - так и не дался мне этот образ, да "на площадях поставила кочевья в тени московских вековых деревьев" - есть некое противоречие между образом площадей (открытое пространство) и тенью вековых деревьев. На мой взгляд, это можно поправить, заменив "и варят" на "готовят", тем самым "оттянув" слегка второе из обстоятельств места к казану с пловом. Дальнейший переход на иронию по поводу мусорщиков, граничащую со стебом, плохо вяжется с предшествующей частью по настроению. Да и повествование выстроено так, что москвичи тащат мусорные пакеты на площади. "и бонИ" - увы, претендует на "перл". "Привет" плохо ассоциируется с дарами, и не только из-за нечастого использования слова "привет" в этом значении, сколько из-за близкого соседства с "салом алейхум", которое связано в понимании "руссов" исключительно с приветствием. "Стирая" - неудачное решение, видимо, вариант "сметая" показался автору повтором, но этот вариант даже слабее. Финальный образ слишком узнаваем: "И дворник, маленький таджик, с лопатой по двору кружит, на языке Хайяма матеря январь" (Сергей Трофимов "Московская песня") - во всяком случае, для меня. "Полителен" - лучше взять в кавычки, поскольку это обиходный термин. Впрочем, автор полностью отказался от знаков препинания. Хорошо, это или плохо, сложно сказать - где-то такой подход усложняет чтение, где-то помогает обойти "острые углы".

С размером и акцентами все в порядке. Слабые (не унисонные) рифмы в данном случае совсем не вредят тексту, поскольку их подавляющее большинство, и читатель без труда адаптируется под них.

Чваков Д. Питер в стиле Эф_Эм...Дэ

холсты растрёпаны Авророй,

Бореем вырваны листы...

Нева, зевая, красит город,

сдвигая ноги... как мосты...

гранитной нежности убранство

не размягчит бензина след...

и к ней на завтрак - проше паньство -

забили чайки парапет...

от Академии художеств

до самой "стрелки", миль пардон,

два сфинкса - вроде бы две белки -

судьбу поставили на кон:

бегут, вздымая тучей брызги,

как две амфибии плывут...

я здесь когда-то кушал виски

и наблюдал ночной салют...

и по-английски удалялся,

и не по-русски приходил...

раскрыть себя другим пытался:

кривлялся, пакостил... шутил...

теперь не то - я вновь не в теме,

и утро осенью - хоть плачь...

блажу в дожде, забытый всеми...

и тонет... тонет... в Невке мяч...

Город - узнаваем, даже без упоминания в заголовке. Философии особой я не увидел. Характер - ностальгирующий, ироничный (ирония такая жестковатая).

При всей узнаваемости Питера в описании первая часть изобилует до конца нераскрывающимися мне образами и отточиями: ни растрепанные холсты, ни вырванные листы. "сдвигая ноги... как мосты..." - видится совсем неудачным. Дело вовсе не в легкой эротике, вплетать которую в сюжет автор умеет куда лучше, а в не совпадении (в моем представлении) сравниваемых процессов. "гранитной нежности убранство не размягчит бензина след..." - образ понравился, жаль путаешься на слух, кто кого не размягчает, поскольку подсказывающее окончание является безударным. "и к ней на завтрак - проше паньство - забили чайки парапет..." - многоточие в конце предыдущей строке заставляет читателя ломать голову, к кому же на завтрак прилетели чайки. Польское приветствие - мне в данном случае видится случайным и необъяснимым, а многоточие после этой фразы отрывает кусок набережной и прилепляет его к двум сфинксам-белкам, которые "бегут... как плывут". Образ перекручен, не понятен и скорее неудачен. Может, именно за это извиняется автор на французский манер? Вторая часть при этом совершенно реально-приземленная, что резко контрастирует (если не диссонирует) с сюрреализмом первой. Финальная аллегория с тонущим мячом интересна сама по себе, как сюжетный ход, но встроена в структуру текста, скорее, как нетривиальное образное, но простое решение рифмы к слову "плач". В целом финал показался смазанным: опять обилие отточий, несвязность и провоцирующая на пародию фраза "я вновь не в теме".

С размером и акцентами - порядок. Рифмы - неровно. В первой части - достойно, вторая часть скорее разочаровала: для автора такого уровня - "удалялся-пытался, приходил-шутил" в одной строфе, плюс "плач-мяч" в финале это перебор.

Шауров Э.В. Город

Зеленый город, укрытый чашей,

Прозрачной, чистой, небесной чашей,

Как бог прекрасный, стоял у моря,

Касаясь чистой воды ногами.

Лицо подставив прохладе ветра,

Слагал он песни зеленых веток,

Набрав в ладони небесной влаги,

Поил деревья, траву и землю.

Умел не жмурясь, смотреть на солнце,

Ходил неслышно по хвойным иглам,

И золотое сиянье радуг

Над волосами его парило.

В просторном храме его деревьев,

И в сочных травах его долины,

В согласьи жили с собой и миром,

Лесные дети - народ пушистый.

Пятнистый гибкий народ великий,

Глаза, как луны, зеленым светом

Горели ночью, под нежной кожей

Упруго днём блестели мышцы.

И были дни, и были ночи,

И были песни под звездным небом,

И чтили дети лесные древний

Закон суровый, но справедливый.

Но с гор пустынных сошел в долину

Скиталец страшный - железный город,

На травы глядя сквозь щель забрала

Глазами цвета засохшей крови.

И травы жухли под этим взглядом,

Деревья в страхе роняли листья,

И запах пыли на чертых латах

Сказал цветам про прах и камни.

А город, щеря в усмешке зубы,

Мундштук приложил к губам кровавым,

И хриплым криком труба взревела,

Смерть предрекая всему живому.

Из ножен вынул он меч двуручный,

Ослепло солнце от блеска стали,

И дети города в долину

Вошли, доспехами сверкая.

Широкоскулые бродяги,

Что знают холод ночной пустыни,

Прикрыв щитами живот и бёдра,

Топтали норы лесного люда.

Скитальцы злые, что рождаясь,

В руках сжимают клинок тяжелый,

Что носят латы, словно кожу,

Косой железной косили травы.

И небо рвали удары копий,

Песок слипался стеклянной массой,

И серым ветром кружило пепел,

И яркий день смешался с ночью.

Клыки сшибались с точеной сталью,

И словно в глупый веселый бубен

Сткучали когти о черный панцирь,

Бессильно силясь пробить железо.

И кровь потоком сливалась в море,

И море черной покрылось коркой,

И пал веселый зеленый город,

Наскозь пробитый мечом двуручным.

И смерть, ступая на пуантах,

Сошла в долину, где оскалив,

Клыки в последней предсмертной песне

Лежали дети земли и неба.

И опьяненные победой,

Притихли, глядя на танцовщицу,

И засыпали, ложась меж трупов,

Тем сном, когда не бьётся сердце.

И звезды ржавые на небо

Взошли по каменным ступеням,

И отражаясь в луне стеклянной,

Стоял в пустыне вечный странник.

Стоял, опершись о меч двуручный,

В покрытых пылью пустыни латах,

Нашедший то, к чему стремился,

Нашедший смерть свою в бессмертьи.

Город - имеется, и не один. Философия - понятна: конфликт техногенности и экологичности. Характер - безжалостный, безисходный.

Жанр - поэтическое фэнтези. Странно, что драконов не было. Хотя, это скорее делает честь автору.

Сюжет затянут. Наличествуют сюжетные повторы. Имеются перескоки: то ли про город речь, то ли про его обитателей. Город то стоял, то ходил. Я не любитель этого жанра, но читывал тексты поинтереснее и постройнее даже на СИ, не говоря о классике жанра. Поэтически - очень неровно: выспренные фразы чередуются с откровенным школярством. Есть откровенные перлы, но не стану уделять им внимание.

Размер и акценты - неудачно. К концу пятой строфы автору надоело следить за ними. Дальше полная чехарда: двухсложные, трехсложные, вперемежку и сплошь. Идея отсутствия рифм вполне приемлема для этого жанра. Хотя, по началу зародилась надежда, что автор подойдет более творчески и мы увидим не частую, но интересную для былин схему ААхх.

Щербак В.П. Весна шагает по дворам

Уже растаял грязный снег.

"Пришла весна", - поют нам птицы.

И каждый кустик в ее честь

Листочками спешит покрыться.

Весенний аромат пьянит.

И солнца луч ласкает лица.

И с зимней шапкой и пальто

Уже давно пора проститься.

Меняют люди свой наряд.

И город облик свой меняет.

Цветёт сирень, ручьи звенят.

Каштан листочки распускает.

Весна шагает по дворам

И зеленью всё светится.

И обновляет город нам

Тепла и солнца вестница.

Город - имеется. Философии - нет. Характер - веселый, жизнерадостный.

Жанр - пейзажная лирика, на стыке с одой природе. Сюжет - традиционный. Реализация - слишком традиционная. Для наших времен она, увы, отдает "попсой". В трех строфах нашлось место для повтора про "листочки": в первой строфе - "каждый кустик", в третьей - "каштан". "Ручьи звенят" - это все же о другом немного периоде - "Уже растаял грязный снег" в самом начале - тому подтверждение.

С размером и акцентами - проблемы. Если первые три строфы в целом выдерживают размер (кроме третьей строки), то финальный катрен однозначно сбивает весь строй. С рифмами - тоже слабо. В первой строфе "снег-честь" на фоне унисонных рифм режет слух. "пьянит-пальто" - вообще не рифма.

Лоренс Л. В предчувствии урагана

В предчувствии урагана

Застывшие ниточки улиц,

Плачущие туманом,

Уснули уснули уснули.

Дрожащие в ожидании

Укрылись в квартирных норах.

Не ждет твоего состраданья

Пустой и холодный город.

Здесь пахнет дождем и дымом,

Здесь небо слилось с землею.

Здесь черны деревья и серы

Дома за твоей спиною.

Здесь стены просятся в небо.

Здесь сыро и тихо, как в склепе,

Здесь черные груды снега

Лежат в ожиданьи смерти.

Здесь улицы ждут сигнала,

И это тревожно и странно!

Так что же, начнем все сначала?

В предчувствии урагана...

Город - в общем его понятии, без персонализации. Философия - вряд ли. Настроение - да! Характер - мрачный, депрессивный.

Жанр - пейзажная лирика переходящая в психологический триллер. Связь ожидания урагана и заснувших улиц мне кажется не самым удачным решением. А переход на склеп - тем более. "Дрожащие в ожидании" - если это безличное предложение, то оно привязывается к ближайшему предшествующему подлежащему, на худой конец - дополнению. Тогда получается, что в норах укрылись ниточки улиц. Если "дрожащие" - подлежащее, то для читателя это неожиданно. "Не ждет твоего состраданья пустой и холодный город" - странная фраза - по логике и развитию сюжета ожидаемо было бы "не ведает состраданья пустой и холодный город", тем более что других обращений к читателю в тексте нет. "Здесь черны деревья и серы дома за твоей спиною" - непоэтично. "Здесь стены просятся в небо" - по настроению и динамике фраза выпирает из общего фона. "... как в склепе, здесь черные груды снега лежат в ожиданьи смерти" - в склепе ждут не смерти, туда попадают мертвыми и "ждут" других процессов. И этот процесс будет даже лучше рифмоваться. Финал тоже выбивается из общего настроения. Может это и подвигает автора, начать все с начала?

Размер и акценты плавают. В третьей строфе вдруг исчезла рифма в нечетных строках. Прочие рифмы - неровно: рядом ассонансные и унисонные рифмы.

Мшанкин П. Underground love

Растворяя верхушки высоток

В кислоте февральского неба,

Этот город мертвого снега

И дешевых китайских шмоток

Снова режет глаза мне неоном

Под тоскливое: "Поможите!"

И в его фейсконтрольном сите

Я теряюсь несчетным клоном.

Своей цепкой паучьей лапой

Скрытой в сквозняках подземелий,

Он морочит нас точками целей

И я вновь бездомной собакой,

Заблудив в лабиринтах линий,

Опасаюсь попасть на ту ветку,

Где сквозь кленов голую сетку

Свет мерцает волшебно-синий.

Свет из окон твоей квартиры

Сладковатой ушедшей боли,

Что две четверти на триоли,

Без которого все мы сиры.

В суете никем не замечен,

Просочившись за огражденье

Календарного наважденья,

Я скользну в переход, что расцвечен

Многозначностью первых объятий,

И в забытых названьях станций

Прочитаю судьбы квитанций

Высший смысл долгов и понятий.

Нецелованная отгадка

На кассетах камер слеженья,

В блике стынущего отраженья

Давней юности дивная сказка

Растворяясь февральской влагой,

Истекая в тоннельный холод,

Ты давно превратилась в город,

Сжатый цепкой паучьей лапой.

Город - да. Философия - где-то рядом, но скорее нет. Характер - ностальгия, но не по городу, а по отношениям.

Жанр - скорее исповедь. Сюжетно чуть затянут. Отложил на день. Да, ощущение не проходит: восьмая строфа - лишняя. В ней и поэтика, словно другим автором выписана, и эмоциональный провал, пустота образуется между отличной кодой седьмой строфы и достойным послесловием девятой. Между ними уместно молчание. "Точками целей" - не раскрылся мне образ. "Заблудив" - чуть режет слух, а не лучше "заплутав"? "Что две четверти на триоли" - а вот это понравилось - отличное сочетание рифмы, приятной фонетики и неизбитый образ сбившегося сердца. Или не было такой идеи, и я это сам придумал? Все равно - понравилось. "Календарного наважденья" - то же не поддался расшифровке образ. Седьмая строфа нравится объяснимо и необъяснимо. Объяснимо, потому что ЛГ что-то понял, что хотел понять... или понял, что ему не надо это понимать. Ну и слово "квитанция" означает завершение процесса доставки/получения уведомлением. И (да простит меня автор) в этот раз, не читая восьмую строфу, переходим к девятой. Занавес. Можно сетовать, что "паучья лапа" города после такой лирики слегка неуместна, но... подождем других текстов автора.

Акценты плавают, но в данном случае это не мешает. Мешает только "свОей" в начале третьей строфы. Рифмы в восьмой строфе - особенно "отгадка-сказка" лишь усугубляют ощущение ее ненужности. В остальном рифмы - ровные. Вторая и пятая строфы - откровенно порадовали в этой части.

Киршенбаум Ф. Oops

Город покинут своим творцом,

тени танцуют вальс,

вклинился ветер заподлицо

с камнем в тональный пляс.

Окна открыты навстречу сну

злых черепичных крыш.

Если бы улицы развернуть,

воронам крикнуть, кыш!

Если б исторгнуть протяжный вой

или истошный крик -

не откликается домовой

и дворовой мужик.

Город посеял в песок слова

женщин и смех детей,

и тротуары не целовал

дождь уже тыщу дней.

Эхо исчезло за писком крыс,

топотом хищных ног,

Город похоже надрался вдрызг -

выблеван за порог.

Выплюнул зубы своих ворот,

кариес двери съел.

Город не знает, что значит вход,

выход - его удел.

Слышно, как тени грызут металл,

хруст черепных скорлуп,

Город за смертью не распознал,

что наступает Ооps.

Несомненно, это город. Философия - рискну предположить, что есть: город, убивая своих жителей, не понимает, что умирает и сам. Этакий стилистический перифраз "не пили сук...". Характер - брр! Жутя сказала бы "гатишненько".

Жанр - хорор. Сюжет выстроен удачно: и завязочка, и развязочка, и не затянута основная часть. Учитывая содержание, за это автору особое мерси. Что из образов не далось? "вклинился ветер заподлицо с камнем в тональный пляс" - перекручен образ, на мой вкус, особенно "тональный пляс". В третьей строфе не согласованы формы глаголов: "если б исторгнуть" - сослагательная форма, а "не откликается" - форма настоящего времени. Это легко поправить. "домовой и дворовой мужик" - смешно получилось, хотя граница строки немного исправляет ситуацию, но с этим "дворовым" надо что-то делать. "Город посеял в песок слова женщин и смех детей" - а вот тут конец строки, напротив, мешает, и даже без запятой читается, как перечисление: "слова, женщин и смех...". "и тротуары не целовал дождь уже тыщу дней" - хорошо! "Город похоже надрался вдрызг" - замечательный образ, отлично подчеркнутый аллитерацией! Финальные образы не так ярки, но и не портят впечатления. Удержаться здесь на уровне, не скатиться на перекручивание образов или наоборот - на их потускнение - удача автора.

По размеру, акцентам вопросов нет. Рифмы понравились.

Эзрас Э. Вечер в Иерусалиме

В открытое окно летит с пера...

А с башен уже стонут муэдзины.

Здесь завтра нет, здесь - вечное вчера,

И, как вчера, качаются раввины.

И, как всегда, над Лысою Горой

Дрожащий воздух призрачного бога.

И люди вечером немой толпой

Идут в мечети, церкви, синагоги,

Где каждый бог важнее всех иных,

Где каждому неверному - расплата.

И никому не нужен русский стих

О доброте - забытом постулате.

В нём места бы хватило для святых,

Для грешных - уповающих на чудо.

Темнеет... Иерусалим затих.

Но снова в рощах прячется Иуда.

Город - узнаваем без конкретного упоминания. Но в данном случае понимать его надо шире, наверное, как весь Израиль. Иерусалим - как концентрат кислот и щелочей человеческой злобы и ненависти; солей, что точат душу и плоть завистью, гордыней. И "русский стих" - лакмусовая бумажка. Конечно, автор утрирует - не все люди там таковы, но общий фон... Так что философия тут на все сто! Характер - печаль, на грани досады и любовь: и к этому городу, и к русскому стиху.

Жанр - "русский стих". Сюжет построен удачно. Первая строка немного топорщится этим "летит с пера". Пытаюсь представить: что-то неясное мерцает. Неужто, имеется в виду, что мысли не ложатся на бумагу, а словно улетают с кончика пера в открытое окно? Н-да... надо отложить и еще раз перечитать. "забытом постулате" - почему-то не выговаривается, хотя все вроде просто. Попробовал читать вслух - все время начинаю читать по другому... Плюнул, решил прочитать, как читается - вышло: "забытым постулатом" - вроде по смыслу - не хуже, а читается легче. Вот финалу, самому финалу чего-то не хватает... То ли "Иуда" тут очевиден до скрежета зубовного, то ли кажется, что раньше нужного оборвалась мысль о тех, кого еще могла приютить земля обетованная. Вот "но" в последней строке мне точно мешает, я бы здесь поставил "и", которое для меня все ставит на свои места! В остальном - браво!

Размер, акценты - на подобающем уровне. Рифмы - ровно, качественно, пожалуй "чудо-Иуда" опять же, как и образ, ожидаемо.

Конец 1-й части.

Продолжение следует.

Комментарии: 77, последний от 18/11/2015. © Copyright Palassatiykoteg (ferdorych@rambler.ru) Размещен: 24/10/2015, изменен: 09/11/2015. 160k. Статистика. Статья: Литобзор Философия...		Ваша оценка:
Аннотация: Обзор конкурсных произведений 1-28 в порядке подачи.

Palassatiykoteg : другие произведения.

Философия города. Часть 1