Она откинула свои длинные растрепавшиеся косы на спину и хмуро поглядела на Джеймса. Он ошарашено пялился в ответ.
Такое тоненькое лицо, а глаза просто огромные и темные-темные...
Она сдвинула чёрные брови и, свирепо взглянула на Джеймса
- Только тронь меня - пожалеешь, что родился на свет!
Джеймс ошарашено моргнул, мотнул головой, но так и не придумал, что сказать.
Голова просто выключилась. Была только одна трезвая, но уже надоевшая мысль: "Она - девушка..."
Которая, кстати, и не думала останавливаться на начатом. Она пнула жеребца под ребра, и тот дернулся вперед, упираясь в круп Вен.
- Я тебя предупредила... Не смотри, что у меня нет оружия... Ты даже не представляешь, на что я способна!.. Пошёл вон!
"Связываться с женщиной - себе дороже... А если она еще и невменяема!.. Лучше сразу свалить по-хорошему..."
Этот дельный совет как-то дал ему побитый кузнец, которому за внеочередную попойку пришлось спать на сеновале, потому что из дома его выгнали. Надавав предварительно сковородкой по голове...
Джеймс почти готов был осадить Вен и пропустить жеребца, потому что разумно решил - своя голова как-то дороже...
Секунда...
Он все же не сдвинулся с места.
Он вдруг отчетливо ощутил, как страх этой девушки толкнул его в грудь.
"Да она похожа на яростную, вздыбившуюся кошку, готовую выцарапать мне глаза при первой же возможности!.. Но какая же она испуганная!"
Это он понял сразу - девчонка боялась его до смерти. Так боялась, что готова была рассмеяться ему в лицо и тут же убить, лишь бы казаться сильной.
"Испуганный звереныш - вот ты кто..."
- Эй! Успокойся и прекрати орать. Я ничего делать не собираюсь. Тем более с тобой... Вообще-то это ты мне наврала, а я, между прочим, тебе жизнь спас.
"Надо бы разговорить ее... Вдруг поможет".
Девушка замерла и секунду смотрела ему в глаза, а потом, не выдержав их осуждения, отвела взгляд и нетерпеливо пожала плечами.
- Тебя об этом никто не просил...
- Но, тем не менее, я всё же это сделал...
- Ну и дальше что?! Рассчитываешь, что я сейчас упаду тебе в ноги и буду слезно благодарить?! Глубоко ошибаешься - мне плевать, что ты обо мне думаешь, тем более мне безразличен ты!
- Слушай, да я просто пытаясь вбить тебе в голову, что я всего лишь попутчик и я ничего тебе не сделаю!
- Можно подумать, что ты бы смог!
Джеймс неверяще покачал головой и фыркнул от смеха.
"Самоуверенная змеюка! Только шипеть и умеешь!"
- Что смешного?! Считаешь, что раз у тебя есть меч, то тебе ничего не грозит?! Не обольщайся!..
"Грозит - захлебнуться в твоем яде и страхе, а так - буду в полном здравии!"
- Да я вовсе не хотел смеяться над тобой... Честное слово! Просто ты меня вынуждаешь... Я никогда не встречал таких субъектов... Но тебе не нужно меня бояться...
Девушка всё с большей растерянностью смотрела на Джеймса и пыталась вновь взять себя в руки и разозлиться. Чтобы сказать хоть что-то, она резко бросила:
- Я не боюсь тебя!.. Почему это все мужчины такие самонадеянные?..
- Понятия не имею... Я никогда не замечал за собой этого. А почему ты такая невозможная, а?
Джеймс ожидал сполна получить за свои слова, но девушка вдруг улыбнулась, и он с облегчением увидел, что ее страх медленно исчезает. Темные глаза блеснули неподдельным весельем, и звереныш спрятал зубы.
- Брат всегда так меня называл... Все дома считали меня невозможной... - отозвалась она, а в следующую минуту приняла холодный и надменный вид и добавила. - Спасибо, что помог мне, но больше я в тебе не нуждаюсь, так что я бы очень хотела опять тронуться в путь, потому что возможно, что это не единственная погоня, которую за мной выслали.
Джеймс недоуменно моргнул и непонимающе уставился на девушку, слишком ошарашенный, чтобы придумать подходящий ответ.
Именно этот момент жеребец выбрал для того, чтобы пройтись зубами по крупу Вен. Отдача не заставила себя ждать - кобыла взвизгнула и ударила задом.
Последовавшие за этим несколько минут были наполнены руганью на двух языках, визгом и ржанием обеих лошадей и беспорядочным топотом копыт.
Наконец, Джеймс сумел успокоить взбудораженную кобылу и уговорить ее постоять спокойно.
Девушка все еще "воевала" с жеребцом. Тот крутился на месте, поминутно вставал на дыбы и фыркал, мотая головой, пытаясь выдернуть поводья из рук всадницы. Та "уговаривала" лошадь по-своему - таких красочных эпитетов Джеймс еще никогда не слышал. Правда, время от времени они перемешивались со словами странного резковатого языка, которого он не знал. Однако это ничуть не помешало уловить общий смысл сказанного.
Очень скоро борьба между лошадью и всадницей свелась только к одному - кому быстрее надоест бессмысленное сопротивление.
- Почему бы тебе не ослабить повод и не позволить ему пробежаться. Бедняга хоть пар выпустит! А то ты его нервируешь... - умиротворенно предложил Джеймс, спокойно наблюдая с безопасного расстояния.
- Обойдусь! Без! Глупых! Советов! - рассерженно выплевывала девушка после каждого скачка, вцепляясь в гриву, чтобы не вылететь из седла.
"Вот же! Упертая дура!.. И где только таких делают?!"
Он еще некоторое время понаблюдал за бесплатным зрелищем, а потом решил, что все закончится плачевно, если не вмешаться.
Пришлось слазить и осторожно подбираться к жеребцу сбоку. Улучив удобный момент, он метнулся вперед и подхватил коня под уздцы.
"Только бы копытами не приложил!.. Мне и своей "красотки" хватает!"
Копыта просвистели над самым ухом, и пришлось зарыться сапогами в землю, чтобы заставить жеребца стать на четыре ноги.
- Ах ты, противный кусок мяса! Ну, тише... Ти-и-и-ше... Хороший мальчик... - Джеймс ласково похлопывал вороного по шее. - Спокойно... Легче, дружище, легче... Мне совсем не хочется знакомится с твоими копытами поближе... Ай, молодец!
Наконец, удалось завернуть жеребца на маленький круг, и Джеймс смог перевести дух.
- Слазь... Его нужно успокоить... Ты его порядком достала!
- Ему нужно всыпать, как следует! - прошипела она в ответ, но все же соскочила на землю.
Наконец, жеребец зашагал медленнее и перестал вырываться. Джеймс остановился и посмотрел на девушку.
- Теперь все... Не всегда можно добиться своего силой... Он взрывной, но достаточно умный, так что в следующий раз попробуй договориться с ним по-хорошему...
Девушка окинула Джеймса оценивающим взглядом и фыркнула.
- В следующий раз рядом со мной не будет таких зануд, и я прекрасно сама справлюсь со своей лошадью! Тебя кто-нибудь просил помогать или у тебя просто такая дурацкая привычка, вмешиваться, делая вид, что ты знаешь все лучше других?!
Джеймс нахмурился и почувствовал, как раздражение берет верх над благоразумием. А это не предвещало ничего хорошего. Уж он-то себя знал.
Пришлось сосчитать до десяти, прежде чем отвечать.
- Знаешь, мне начинает казаться, что в детстве тебя точно мало били! Может, прекратишь постоянно грубить и орать на меня?! Потому что даже моему терпению скоро придет конец!
- А ты кто такой, чтобы чему-то меня учить?!
- Вот же зараза! Да я просто пытаюсь помочь тебе! - выкрикнул Джеймс. - Просто помочь и ничего больше! Мне плевать, кто ты такая и куда едешь! Мне плевать, что ты сделала и почему так нужна этим проходимцам! Я просто вижу, что ты попала в передрягу и сама вряд ли разберешься с той кашей, которую сама же и заварила! Поэтому я помогу тебе, даже если ты будешь обзывать меня и грубить! Я сделаю это потому, что так меня учили поступать! Уж извини - по-другому не умею! А потом с радостью оставлю тебе при первой же удобной возможности! Удовлетворена?!..
Девушка молча смотрела на него. Взгляд темных глаз стал настороженным и серьезным, а за всем этим все еще скрывался страх. Джеймс чувствовал это. Он молча смотрел на нее, ожидая ее решения, совершенно не понимая, почему ему так необходимы ее слова. Она с усилием сглотнула и хрипло спросила:
- Ты точно простой путник?
- Точно, - так же негромко и очень серьезно отозвался Джеймс.
- Тогда нужно убираться отсюда побыстрее... Вряд ли они ограничились только двумя преследователями.
"Ну, наконец-то! В тебе осталась хоть капля здравого смысла!"
И совершенно непонятно, почему его вдруг переполнило облегчение.
Он просто отдал девушке поводья жеребца, сам вскочил на Вен и кивнул.
- Тогда поехали.
Она взобралась в седло и оглянулась.
- Мне нужно подобрать свой меч...
- Я могу съездить...
"Зря предложил..."
- Не нужно делать из меня изнеженную девчонку! - тут же огрызнулась она. - Я и сама могу с этим справиться! Если я согласилась на твое общество, это еще не значит, что я доверяю тебе! И тем более это не значит, что меня следует оберегать, будто я сама и пальцем пошевелить не в состоянии!
"И ведь как знал! Всегда так - умные мысли никогда не приходят вовремя! Ко мне так точно!"
- Ладно-ладно! - поспешно кивнул Джеймс.
Девушка цокнула жеребцу, и тот побежал к месту короткого сражения.
- Чувствую, Вен, повеселимся мы на славу!
Он вздохнул и устало потер переносицу.
Она вернулась через несколько минут.
- Один вопрос - как тебя теперь называть?
Девушка секунду смотрела ему прямо в глаза - внимательно и настороженно, а потом отозвалась:
- Лин... Можешь звать меня Лин.
"Странное имя... Да и грубовато для нее..."
Коротко кивнул.
- Договорились... Лин.
У Лин были длинные темные волосы. Девушка не заправляла их в капюшон, и поэтому две изрядно растрепавшиеся косы болтались у нее за спиной.
Невысокая и худенькая. Слишком маленькая для своей лошади и своего меча. Она была очень хрупкой, но острой, словно лезвие ножа. И хоть с виду казалась слабой -каким-то совершенно необъяснимым образом удерживала в повиновении могучего жеребца. Как она это делала, для Джеймса оставалось загадкой.
И самое странной было то, что за этой маленькой и настырной девчонкой гнались двое мужчин. Двое здоровенных верзил против девушки, пусть даже и с мечом.
"Чем же она им так досадила? - подумал Джеймс. - Хотя... Скорее всего ее язык всему виной... Такую язву нужно постараться, чтобы не прикончить..."
- Может, хватит на меня таращиться?! - хмуро процедила она, резко оборачиваясь.
Он вздрогнул, но не смог отвести взгляда.
Он впервые взглянул в ее глаза: в темноте они казались почти черными из-за расширившихся зрачков.
Она смотрела на него так раздражено и недоуменно, что с трудом удалось сдержать улыбку.
"Маленькая злючка!"
А потом она вдруг вздрогнула. Злость сменилась настороженностью, и она приложила огромное усилие, чтобы не передернуть плечами и не отвернуться.
- Ты... Твои глаза... Они совсем черные... Это... Странно...
Она сказала это нехотя, с деланным безразличием, но он уловил как едва заметно дрогнул ее голос. В следующий миг Лин уже отвернулась и глядела на дорогу.
"Ну и что это может значить?!.. Что вообще с этой девчонкой не так?!"
Да все с ней не так! Проще спросить есть ли в ней хоть что-нибудь нормальное!
"Тоже верно..."
И все равно ему это не нравилось. Ему это совсем не нравилось. Привык уже все всегда держать под контролем.
- Это из-за темноты, - наконец нашелся Джеймс, все еще не отводя глаз от девушки.
- Но они совсем черные!.. - мотнула головой Лин, а потом досадливо фыркнула себе под нос что-то мало понятное на свое пружинистом языке. - А ладно! Проехали!.. Мне все равно... Просто хватит пялиться на меня!
Джеймс подавил вздох.
- Я не пялился. Я просто смотрел... Мне всего лишь было интересно, что же ты такого сделала тем верзилам... Не обращай на меня внимания - когда мне нечего делать, я начинаю строить догадки, ... Не хочу вновь заснуть в седле...
- Лучше бы ты спал! - огрызнулась Лин. - Слушай, это не твое дело, понятно?! Я тебя сразу предупредила - я отвечать на твои идиотские вопросы не намерена! Так что можешь даже не пытаться мне их задавать!
Джеймс сдержал смешок и все с тем же бесконечным и раздражающим спокойствием заметил:
- Какая же ты невыносимая! Разве я о чем-то спрашивал?.. Никто тебя за язык не тянет.
Лин обернулась и с ненавистью окинула его пылающим взглядом. Наверное, если бы можно было убивать одними глазами, он был бы уже мертв.
"Повезло!"
Пришлось сдержать улыбку и невинно смотреть в темные глаза девушки.
Лин почти зарычала от ярости. И это забавляло еще больше...
"Синие... Точно. У нее синие глаза..."
Какая же она забавная! Разве что не пыхтит от злости!
Девушка буравила его таким взглядом, что, казалось, еще миг и волосы у него на голове вспыхнут. Или, может быть, какая-то неизвестная шальная стрела проткнет ему лоб.
Лин выплюнула целую фразу на своем языке, передернула плечами и, прикрикнув на жеребца, ударила его по ребрам. Вороной рванулся вперед и пошел галопом. Вен машинально ускорила бег, но Джеймс поспешно придержал лошадь.
"Вернешься... Куда тебе деваться. Все-таки, ты не настолько безрассудна, насколько хочешь показать!"
Он спокойно ехал себе рысью, глядя, как с сумасшедшей скоростью удаляется жеребец.
Вороной вернулся через несколько минут. Он, тяжело дыша, перешел с галопа на медленную рысь и, мотая головой, подстроился под Вен, почти не обращая на кобылу внимания. Джеймс скептически окинул его взглядом и заметил:
- Нужно остановиться где-нибудь и передохнуть - лошади устали, да и поесть не мешало бы...
Лин досадливо пожала плечами и хмуро заметила:
- Светать начнет только часа через два... Лично мой желудок способен потерпеть...
- Это, наверное, потому что у тебя пустые седельные сумки
Девушка фыркнула. Джеймс повернулся к ней, и некоторое время просто смотрел на нее ...
Темные брови на слишком белом худеньком лице постоянно хмурились, а в синих глазах горело презрение и надменность... а еще тревога, неуверенность и какая-то странная очень старая и потому затаенная боль.
Он слишком хорошо разбирался в этих чувствах... Он слишком хорошо знал, как прячут эти чувства. Об этом он мог рассказать очень много.
А еще она устала. Сильно устала. И не только физически. Казалось, что тоненькая фигурка сломается, если жеребец просто чихнет...
Но вороной брыкался, выражал свое несогласие со всем подряд, а Лин сидела сверху, затягивая себя все туже и туже, как поводья в руках, заставляя себя быть сильной и несгибаемой.
И Джеймс вдруг захотел, чтобы она расслабилась и улыбнулась, потому что понял - он ни разу не видел ее настоящей улыбки, такой, чтобы даже синие глаза засмеялись. Искренне.
Однако было совершенно ясно, что Лин не позволит помочь ей.
Она скорее плюнет ему в лицо и обругает. На своем языке в лучшем случае. А в худшем - просто ударит. Может быть рукой, которая явно очень сильная... А может быть вытащит свой меч.
Не то чтобы Джеймс очень опасался этого, просто драться с девушкой...
"Это как-то... неправильно! Глупо... и по-дурацки..."
Казалось, что все намеки на помощь или искреннее участие вызывали у Лин такую бурю негодования, что проще было заявить о желании обесчестить ее. Тогда быть может, она меньше злилась.
"Тяжелый случай".
Краем глаза он заметил, как она передернула плечами.
Слабая попытка передохнуть...
И он вдруг понял - что-то с ней случилось. Что-то такое, после чего уже больше ничто не пугает. Как будто остались только боль и страх, словно мир вдруг взял да и перевернулся верх тормашками, и небо с землей поменялись местами, а тебя предупредить об этом забыли.
Потому что некому было предупредить...
Потому что ты внезапно оказался один...
Малыш был на удивление нескладным: длинные тонкие ноги, маленькое тельце со всклоченной мокрой шерстью, которая отливала синим. Грива топорщилась низким редким ежиком, хвост представлял из себя странную закорючку из тонких волос, слипшихся от крови. Он ничем не походил на великолепное, совершенное существо, которое с грацией металось рядом, обезумев от ужаса за своего детеныша. На то существо, которое было его матерью.
А малыш плакал от боли. Он истекал кровью и плакал.
Мальчишка думал мало. В свои двенадцать он уже успел вытянуться и стать худым и тощим, как настырный сорняк у обочины. Черные волосы лезли в глаза, потому что подстригать их было некому.
И все же он казался очень маленьким по сравнению с мечущимся рядом единорогом.
Уже прыгнув вперед, прямо под сверкающий рог, он подумал, что ничего глупее сделать просто не мог...
Золотая цепь сдирала кожу на ладонях, привязывать к дереву толстые звенья, когда ладони были скользкими от крови и пота, казалось просто невозможным. Единорог уже перестал вырваться, подчиняясь волшебству благородного металла, но у мальчишки темнело в глазах - распоротое до кости плечо заливала кровь. Она текла ровной широкой струей, пропитав рукава рубашки и замочив штаны...
Рог прошелся по коже ровно и легко, поэтому мальчишка сперва не понял, что произошло. Правда, в следующий момент, ему показалось, что руку просто кто-то безболезненно вырвал из сустава, потому что он больше не чувствовал пальцев.
И тогда полилась кровь. Она хлынула такой мощной струей, что мальчишку замутило от ее соленого металлического запаха.
Но цепи он не выпустил. Потому что малыш переставал плакать... Он почти умер, захлебываясь в собственной крови. В той самой крови, которую люди так стремятся добыть, потому что она приносит исцеление и бессмертие.
Когда мальчишка добрался до маленького единорога, тот уже осел на траву и едва дышал. Распоротое веткой горло булькало. Артерия, слабо пульсируя, выталкивала кровь наружу, не давая жеребенку нормально вдохнуть.
И тогда мальчишка трясущимися руками схватился за свои иглы, нитки и повязки и начал шить...
Его кровь мешалась с кровью маленького единорога, перед глазами поминутно возникала мутная пелена, но каким-то чудом ему все же удавалось заставлять себя видеть и работать дальше.
Потому что так было нужно..
Это было неправильно. Он знал, что нельзя было этого делать. Он не имел права вмешиваться, потому что трогать новорожденного единорога не позволялось никому, иначе он будет принадлежать не самому себе, не матери, которая родила его, а тому, кто коснется его.
Поэтому лучше было позволить ему умереть. И мальчишка знал это. Знал, но все равно бросился вперед, чтобы помочь.
Он так и не понял, кому собирался помогать - себе или этому несчастному малышу, который был обречен.
Он так и не понял, почему не почувствовал страха, когда ощутил, как земля уходит из-под ног, а мир переворачивается с ног на голову. Когда небо вдруг оказалось прямо под его окровавленными руками, а мягкие облака накрыли с головой.
Только удовлетворение оттого, что он успел все сделать. Успел все зашить. Не слишком аккуратно, но все же...Он кивнул сам себе и упал на залитую кровью траву.
Перед глазами проплывали облака. И он вдруг вспомнил, что заставило его броситься прямо на взбесившегося единорога.
Просто он остался один.
Он ощущал только свое одиночество и больше ничего. Именно это погнало его вперед, не смотря на страх перед разъяренным животным, не смотря на страх перед возможным наказанием за то, что он собирался сделать.
Все было бессмысленно.
Все.
Даже возможная смерть. Потому что хуже уже все равно быть не могло.
Что может быть хуже, чем сознание, что ты совершенно один.
Что ты никому не нужен.
Потому что когда ты сознаешь свое одиночество, ты не можешь сдвинуться.
Ты не можешь дышать, а это просто необходимо.
Просто дышать...
- Эй! Ты что опять заснул?!
Он вздрогнул, моргнул и, передернув плечами, постарался подавить дрожь. Загнать обратно тот страх и потерянность было очень сложно. Именно за это он и ненавидел свои воспоминания. Из-за них он не мог думать. Он не мог делать вид, что все в порядке. Пришлось сглотнуть и все же повернуться к Лин.
- Что? - хрипло спросил он.
Наверное, он так и не смог справиться с голосом, потому что девушка подозрительно посмотрела на него и некоторое время не отвечала. Потом пренебрежительно фыркнула и отозвалась.
- Здесь заброшенная дорога и камень с надписью...
Она наклонилась с седла, пытаясь разобрать заросшие мхом буквы. Джеймс запоздало сообразил, что лошади почему-то стоят. Последний час поводья свободно болтались на шее лошади, так что кобыла была предоставлена самой себе.
Лин тем временем соскочила с седла и сдирала мох с камня, расчищая выбитые на нем слова. Джеймс с силой втянул воздух, чтобы окончательно прийти в себя, а потом непринужденным, легким голосом заметил:
- Это дорога на Хэру-Диност... Здесь написано "До Хэру-Диност 15 лиг".
- Что еще за Хэру-Диност?
- Один очень старый город. Он уже давно в руинах. Считается, что город прокляли, поэтому редко, кто осмеливается там появляться.
Джеймс спешился и потрепал Вен по шее. Кобыла устало фыркнула ему в плечо, ее поддержал глухо заурчавший живот.
- Предлагаю съехать здесь с дороги и устроить передышку вон в той рощице. Моя Вен не согласиться идти дальше, пока не отдохнет, а спорить с ней - себе дороже...
Он с улыбкой щелкнул кобылу по носу и обернулся к Лин. Но она уже куда-то исчезла.
"Вот же! Черт!"
Он встрепенулся и огляделся - Лин взбиралась на своего жеребца, решительно обрывая его начинающийся бунт.
- Вообще-то до рощи можно было и пешком дойти - здесь совсем близко.
- Можешь идти куда хочешь, - спокойно отозвалась Лин, подбирая покороче поводья. - Лично я поеду в этот город. Там меня вряд ли будут искать... К тому же проклятые тысячелетние города - такого я еще не видела...
Ему потребовалась целая минута, чтобы вникнуть в эти слова. Потом он еще минуту удивленно смотрел на то, как Лин пытается заставить усталого, взмокшего жеребца сдвинуться с места.
А потом почувствовал, как внутри все сжалось.
Нельзя было отпускать ее одну.
Нельзя было позволить ей опять остаться одной. Потому что он слишком хорошо помнил - когда ты один, ты не можешь дышать. А она уже почти сломалась. Она сама почти разрушила себя, стараясь быть сильной и смелой.
- Тебе нельзя ездить одной! - машинально бросил Джеймс, забыв о том, что не стоит говорить такое Лин.
В ту же секунду он уже стоял рядом, держа жеребца под уздцы.
- Ты свихнулся, да?! До тебя ведь как-то ездила, представляешь?!
- И чем это чуть не закончилось?
- Это не твое дело!
- Может и не мое... Но у тебя нет запасов в дорогу, а сама ты вряд ли сможешь отбиться от этих головорезов! Мы же решили, что вдвоем будет безопаснее...
- Отпусти коня! Мне совсем не хочется доставать меч, но если ты не уберешься отсюда, я за себя не ручаюсь! Я прекрасно могу справиться со всем сама! И мне не нужна помощь каких-то паршивых бродяг! Ты вообще кто такой, чтобы указывать мне?!
- Тот, кто хочет спасти твою никчемную дурью голову от чьего-нибудь меча! Я не могу тебя бросить, зная, что за следующим поворотом тебя может поджидать засада! А я... Мне... Нужно ехать дальше! Чем скорее я попаду в Кебердин, тем лучше! Нам ни к чему делать такой большой крюк!
Он испытал почти физическое облегчение из-за того, что в последний момент все же придумал причину, по которой нужно ехать дальше. Причину, по которой он не может оставить Лин. Потому что говорить, что он просто хочет защитить ее от самой себя было очень глупо.
- Это лично твои трудности, которые меня не касаются и до которых мне нет ни малейшего дела! Совесть тоже твоя, так что сам с ней и разбирайся, а я буду делать то, что захочу!
Она вздёрнула жеребца на дыбы. Тот вырвал повод из рук взбешённого Джеймса и, прыгнув вперёд, на заросшую дорогу, поскакал резвым галопом.
"Ну, вот почему всегда так?!.. Чтобы тебе... очень хорошо стало!.. Вот какого черта я здесь делаю?! Ее жизнь, ее проблемы! Что я тут забыл?! Навыдумывал себе черт знает что..."
Он удивлённо и раздражённо глядел на удаляющегося вороного, сам толком не понимая, почему не может спокойно сесть и ехать дальше, забыв про эту грубиянку, которой он ничем не обязан...
Девушка была здесь совершенно ни при чем.
Это с ним происходило что-то странное.
Это он сам боялся одиночества. Боялся даже больше, чем эта испуганная девчонка. Боялся так сильно, потому что уже пробовал его на вкус. Знал его запах...
- Чёрт бы всё это побрал! - выругался он, неуверенно замирая около кобылы.
Однако размышлять над превратностями жизни пришлось недолго. Когда жеребца и его всадницу поглотил туман, юноша яростно обернулся к Вен, запрыгнул в седло и послал её вдогонку вороному.
Через пару минут они вновь бежали рядом неторопливой рысью - вороной жеребец и белая кобыла.
А Лин и Джеймс молчали и хмуро смотрели на темную дорогу.
Слишком сильно желая оказаться в компании кого угодно, но только не друг друга.
Слишком хорошо понимая, что не смогут друг без друга.
Потому что, чтобы двигаться дальше непременно нужна возможность нормально дышать... Ведь порой это кажется слишком сложным...