Давным-давно, когда слово "благородный" означало не только и не столько высоконравственность, самоотверженную честность и открытость, сколько чистоту родословной, предполагая, впрочем, и необыкновенные личные качества, в одном маленьком королевстве, уютно расположившемся среди ярких альпийских лугов в окружении заснеженных горных пиков жил молодой благородный рыцарь. Роду он был хоть и не богатого, но дворянского, и потому вхож в невеликое придворное общество, где его не то чтобы терпели, но и невниманием не обижали. Посещал балы, старательно участвовал в маленьких "домашних" спектаклях и сценках, волочился, по обязанности, за стареющими придворными дамами, бросая пылкие взоры на младшую королевну и мечтая о взаимности.
Маленьким было королевство и мирным. Дед молодого рыцаря, было дело, покрыл себя ратной славой, чем, собственно, и выслужил наследственный рыцарский титул. Отцу же лихих сражений не досталось, и он мирно прожил век среди зелёных лугов и ручьёв, журчащих по скалам, занимаясь понемногу то сельским хозяйством, то коммерцией, приобнимая прекрасных пастушек и декламируя сыну эпические вирши о великом прошлом предков. Так и вырос малец в мечтах о великом подвиге, великой славе и великих почестях. Одна беда - негде было свершать дела великие. Не было в тех краях ни гроба господня, ни чаши его, которую имело бы смысл искать. Драконы и те повывелись, говорили, правда, горцы с дальних границ, будто у них ещё водятся, да то - слухи. Но рыцарь не отчаивался и, предвидя будущие подвиги усердно занимался военными науками, верховой ездой, фехтованием, поэтикой, риторикой и даже, переодевшись в крестьянское, таскал в порту бочки и тюки - для укрепления организма.
Так и пришло время, когда в размышления о подвигах прокрадывается ещё один образ - образ прекрасной дамы, к чьим ногам брошена должна быть и вся земная слава и все прижизненные почести. Образ был смешлив и несколько пухловат, в пышном небесно-голубом платье и со вздёрнутым носиком - младшая королевна пленила романтичного молодого рыцаря, лишив его здорового юношеского сна и устроив игривый дамский беспорядок в его возвышенных мыслях. Рыцарь чахнул и искал встречи, взгляда, вздоха. Он забывал свои роли и наступал дамам на юбки, получал чувствительные уколы учительской рапиры и даже был укушен лошадью, но чудный образ не уходил из его помыслов. Если бы не счастливая случайность, история рыцаря могла бы закончиться, так и не начавшись, но однажды на придворном балу произошло то, о чём он мечтал, то, что дало ему силы жить и свершать великое - она посмотрела на него. А спустя недолгое время они оказались в саду один на один. Как ни смущён был рыцарь, он нашёл в себе силы отринуть пустые вздохи о чудной погоде и загадочном ночном светиле и, упав на колени, открылся оторопевшей королевне.
"Я совершу в Вашу честь, свет очей моих, любой подвиг, какой Вы сочтёте достойным!" - почти выкрикнул рыцарь.
Королевна задумалась. Пылкий мальчик был ей симпатичен, а когда тебе ещё и предлагают любой подвиг на выбор - это стоит даже замужества. Главное выбрать что-то такое.... Такое... Если бы перед таким выбором оказались её старшие сёстры, они потребовали бы время на размышления. Дня два или неделю. "Но, с другой стороны им таких вопросов и не задавали, да ещё восторженно стоя на коленях с бледным ликом и горящими глазами" - думала королевна. Она была разгорячена танцами и необыкновенным приключением, и думать ей было некогда, а вчера девушки из прислуги рассказывали о том, что далеко на севере ещё не перевелись драконы и до сих пор держат в страхе добрых крестьян и воруют скот... "Убейте дракона, благородный рыцарь!" - молвила она задыхаясь.
Король растерянно выслушал молодого рыцаря из бедного, но славного рода. Призвал младшую королевну. Покачал головой и выгнал прочь обоих, приказав рыцарю обождать решения. Он думал. Смотрел в окно на снежные пики и вспоминал, как в детстве его, как и всех детей, пугали драконами. Он думал о том, что три старшие дочери удачно сосватаны окрестным принцам, а младшей подходящей партии не предвидится. Думал о том, что не мешало бы освежить королевскую кровь и несколько укрепить властную вертикаль...
Спустя час герольд передал рыцарю королевское благословение и вручил рекомендательные грамоты для окраинных феодалов.
Спустя два часа рыцарь на приседающей под тяжестью амуниции лошади проследовал через северную городскую заставу.
Путь его был долог, но не лишён приятности. Окрест расстилались ухоженные поля и виноградники, окружённые неизменным кольцом гор, крестьяне кланялись, радуясь этому вынужденному перерыву в работе, и легко пускали на постой. Каждые два дня пути рыцарь устраивал днёвку и упражнялся с оружием, а в каждом селении справлялся, давно ли жители видели драконов. Наконец он достиг местности, где детей всё ещё пугали крылатыми змеями, а скот держали под навесами, но и там драконов давно уже не видели. Рыцарь пировал с баронами из приграничья, польщёнными большой честью приютить у себя героя и, возможно, будущего зятя "самого", но их сведения были так же скудны. Один, правда, предлагал подарить клык и коготь дракона в обмен на некоторые привилегии в будущем, но рыцарь бежал от него как от прокажённого. И вот, на самом краю королевства, там, где начинались высокие горы непроходимые для лошади, рыцарь встретил старого пастуха из маленькой деревеньки и тот рассказал ему, что дракон иногда пролетает над их лугами и изредка даже уносит овечку, но людей не трогает и даже самым красивым девственницам нет нужды прятаться или приводить себя в негодность. Старик даже выложил из маленьких камушков подобие карты, где показал гнездо дракона и тропки к нему. Рыцарь горячо благодарил пастуха, подарил ему золотую монету и остался ночевать в его хижине. А утром он увидел дракона. Дракон легко кружил в потоках теплого воздуха, поднимающегося из долины, его длинное тело переливалось мягкими пастельными красками, сквозь огромные кожистые крылья просвечивало солнце, а длинная шея плавно изгибалась, грациозно неся маленькую голову. На мгновение рыцарь забыл что дракон - исконный враг человека и расхититель собственности. Он был так красив, что им нельзя было не любоваться. Сердце замерло в груди молодого рыцаря, когда летучая змея вдруг скользнула вниз и, натужно просвистев над его головой, схватила молодого барана. Рыцарь увидел, что дракон совсем не велик и, исполнившись боевого духа, спросил:
- А что, старик, сия тварь пламень извергает?
- Что Вы, благородный рыцарь! Драконы плевались, бывало, а это ведь она. Дракониха...
День и ночь пробирался рыцарь по узким карнизам к драконьему гнезду. Он заночевал, было, в узкой щели, но так метался во сне, что чуть не скатился в пропасть и, решив, что это чары злобного дракона, снова тронулся в путь, сочиняя на ходу ласковые и героические стихи к прекрасной даме. В рассветных сумерках второго дня он подошёл к гнезду. Дракон спал, опустив крылья и спрятав под ними голову. Рыцарь замялся - подобная встреча не походила ни на что из читанного и слышанного, он стал медленно приближаться, но предательский камушек выкатился из под его ноги и с шумом покатился вниз. Грозно рыкнув, дракон вскочил, а в гнезде, которое он накрывал крыльями, запищали розовые слепые, толстые змёныши с крохотными крылышками. Рыцарь отшатнулся, а дракон медленно повёл крылом над гнездом, успокаивая детёнышей. Потом он сделал несколько тяжёлых шагов вперёд, закрыв собой гнездо, и встал на задние лапы, глядя на рыцаря. Чешуя дракона была зеркальной, и рыцарь видел множество своих крошечных отражений, а потом, прямо внутри себя он услышал голос:
- Чего ты хочешь?
Рыцарь плохо соображал. Ему захотелось на минутку отойти и не хотелось отводить взгляд от своих отражений. "Мерзкая тварь"! - подумал рыцарь. - "Ты околдовываешь меня".
- Чего ты хочешь, человек?
- Мне нужно... Я хочу... Я хочу убить тебя. Я тебя убью, дьявольское отродье!
- За что?
- Ты дьявольская тварь! Ты держишь в страхе мой народ и заставляешь его голодать! Ты... Ты...
- Ты хочешь со мной драться?
- Да! Я убью тебя! Я убью тебя!
Дракон мог бы подняться в воздух и с налёту разорвать человека на клочки, но на то время, что потребуется для манёвра, человек останется на земле, рядом с гнездом, а маленьким драконам достаточно слабого удара. Дракон не мог рисковать, но он не мог сражаться с человеком на земле - на земле он слишком неповоротлив. Дракон не мог рисковать, потому что он последний из своего рода, по крайней мере, на неделю пути... Он сдвинулся чуть в сторону, приоткрыв гнездо.
- Ты должен убить дракона? Любого?
- Я благородный рыцарь! Я убью любого встречного дракона!
- Убей любого из них. - голова дракона качнулась в сторону гнезда. - Они драконы, человек. Ты не нарушишь слова. От меня ты получишь любой трофей: зуб, коготь, прекрасное зеркальце для своей дамы...
Он медленно моргнул вертикальными веками.
Рыцарь с отвращением посмотрел на копошащихся в гнезде змей и, попятившись, закричал:
- Ты мерзкая тварь! Ты предлагаешь мне сделку? Мне, рыцарю в третьем колене! Ты готова отдать мне собственного детёныша, чтобы сохранить свою шкуру?! Да я раздавлю тебя как червя! - он даже подпрыгнул от негодования. В следующий миг в голове рыцаря раздался оглушающий не то рёв, не то вой и дракон ринулся в атаку, отразив в своей чешуе пламя восходящего солнца. Рыцарь подхватил копьё и, вертясь и подпрыгивая, стал обходить дракона то слева, то справа. Дракон молотил хвостом по скалам, осыпая тучи щебня и пыли, и уводил рыцаря всё дальше от гнезда. Они оба рычали и скалили зубы, но дракон не мог угнаться за человеком, а человек, в конце концов, изловчился и ткнул дракона копьем в лапу. Крылатая змея яростно взревела и бросилась за убегающим рыцарем, помогая себе крыльями. Рыцарь укрылся в узкой расщелине между массивными скалами, дракон, в ярости влетел в щель и... застрял. Его крылья оказались плотно прижаты к туловищу, а сильные задние лапы молотили по камням, не причиняя человеку вреда, передние же оказались слишком коротки. Тогда рыцарь поднялся и, прицелившись между чешуек, вогнал копьё туда, где по его предположениям, находилось драконье сердце...
Дракон долго бился, истекая горячей кровью, храпя и водя огромными бездонно-чёрными глазами. Когда он затих, рыцарь выбил из его пасти два самых длинных клыка, отрубил переднюю лапу и вырвал дюжину тяжёлых зеркальных чешуек. Когда рыцарь начал спуск, над гнездом, спускаясь всё ниже, кружили стервятники. Через два дня он снова был в хижине у старого пастуха.
Старик с интересом посмотрел на драконью лапу, почмокал и покачал головой.
- А сердце, господин рыцарь не вырезали? А глаз? Драконий глаз - знатная штука. А когти все повыдергали? Когти - ценный трофей - всякие снадобья варят...
- Я не торговец, старик. Я - благородный рыцарь!
- Да, господин рыцарь. Да... - старик долго смотрел на вершины, о чём-то размышляя - Детишек, видно, много... Ослабла...
Много воды утекло с той поры. Благородный рыцарь - победитель Зеркального дракона занял надлежащее место при дворе короля, стал его зятем, родил двоих дочерей и троих сыновей и мечтал о том времени, когда один из них взойдёт на престол. Жизнь его текла с той поры мирно и спокойно: занимался понемногу сельским хозяйством и коммерцией, приобнимал прекрасных пастушек и читал сыновьям героические повести прежних лет, ездил с друзьями и многочисленной челядью на охоту и вечерами у охотничьего костра рассказывал, как в юности на Драконьей горе убил злобного зеркального дракона.
И жизнь в королевстве текла по-прежнему тихо и размеренно. Всё так же сверкали в лучах солнца белоснежные вершины, зеленели луга, журчали холодные ручьи и радовали глаз аккуратные виноградники. Всё так же вырезали пастухи свирели, а девушки пели вечерами, суча шерсть. Всё таким же бездонным было голубое небо...