Несколько дней назад под заголовком "Мужчина выпрыгнул из окна, когда дантист взял пинцет" Нью-Уорк Таймс сообщила о необычном случае с человеком, который выпрыгнул из окна, когда дантист взял пинцет. Вкратце, обстоятельства были таковы.
Рабочий с военного завода вошёл, шатаясь, в приёмную зубного врача и, указывая на больной зуб, простонал: "Он убивает меня. Вы должны его выдрать". Дантист усмехнулся как чеширский кот - Нью-Уорк Таймс забыл указать на то, что чеширский кот, бывший там в тоже самое время, усмехнулся как дантист - и протянул руку к своим инструментам. "Одновременно раздался грохот" - продолжает автор статьи. "Изумлённый дантист увидел, что его пациент выпрыгнул через закрытое окно и с высоты 3-х метров упал на тротуар, где и остался лежать с обалденным видом. Пострадавший получил медицинскую помощь в ближайшей больнице по поводу ссадин и шока докторами
С. С. Садиным и Валтером Шок, и, затем, как червь, приполз к зубному врачу, извинился и предложил заплатить за разрушения. В тоже время, он остался неприклонным по поводу лечения. И до сих пор сохраняет свой зуб.
Как пациент, который недавно потратил целое утро, упираясь коленами в грудь дантиста и хныкая: "Нет ... нет ... я сделаю всё, только не сверлите!!" - я возможно единственный человек в Америке, который симпатизирует этому бедняге. С того момента, когда природа подарила мне при рождении 32 безупречных маленьких жемчужин различного размера, я никогда не позволял себе расслабиться в уходе за ними. С шестилетнего возраста я постоянно полировал эмаль с помощью козинахи, массировал резцы дважды в день карамелями на палочке и честно жевал сливочные тянучки и шоколадные конфеты, упражняя дёсны. Что касается моего регулярного посещения дантиста, то моя пунктуальность практически превратилась в привычку. Каждые 12 лет я бросаю всё, чем в данный момент занимаюсь, и позволяю тащить меня к известному ортодонтисту. Я полагаю вы с уверенностью можете сказать, что я был помешан на уходе за зубами.
Когда, тем не менее, я неумышленно обломал зуб на вишнёвой косточке в пироге на прошлой неделе, а мой паричок подскочил от боли до потолка, я встревожился и почувствовал себя преданым. Следующим утром в 11 утра я уже сидел в приёмной Рассела Костоправа, Д.З.Х. (доктора зубной хирургии), с трудом удерживая журнал National Geography вверх ногами и притворяясь поглощёным венгерскими народными обычаями. Через дверь, ведущую на ринг, пульсировал тонкий кровосворачивающий ноющий звук, подобно звуку циркулярной пилы вгрызающейся в свежую доску. Внезапно всё это перекрыл душераздирающий вопль, перешедший в удушливое булькание. Бессознательно я загасил сигарету в ушной раковине и наклонился к медсестре, напоминавшей Медузу Горгона со змеями, выползавшими из-под её белоснежного колпака.
"А - и - извините меня," - я заметил, проглатывая кусочек наждачной бумаги, которую я жевал. " Вы слышили это?"
"Нет" - ответила она, жеманно заталкивая змейку назад под колпак. " Что вы имеете в виду?"
" Э...э.. этот с... с..скребущий звук" - запинаясь сказал я.
"А это" - пренебрежительно шмыгнула она носом. "Сложный зуб мудрости. Нам приходится доставать его через череп."
Бормоча какую-то несуразную чушь о ланче с господином из Сандаски, Огайя, я опустился на пол и пополз в коридор на всех четырёх. В это же время появился, потирая руки, доктор Костоправ.
Я не успел уклониться и он накрыл меня, взял в замок и потянул, пиная и борясь, в свою сеть. Когда он пытался втиснуть меня в зубоврачебное кресло, вбежала медсестра, размахивая тяжёлой стеклянной пепельницей.
"На, вдарь его этим!!" - задыхаясь выкрикивала она.
"Нет,нет, мы не должны оставлять на нём синяков" - бормотал Костоправ - "Их родственники имеют привычку задавать множество глупых вопросов". В конце концов, они удобно привязали меня несколькими полотенцами к креслу, подняли ноги и пытались засунуть ложку между зубами.
"Хорошо, где его рентгеновские снимки?" - потребовал врач.
"Их нет" - ответила сестра. "Он у нас впервые".
"Ну так принеси мне любые" - рявкнул он. "Какое это имеет значение? Достаточно увидеть один зуб, чтобы разобраться во всех остальных". Он взял рентгеновские снимки и критически стал рассматривать их на свет.
"Ну-с, дружок, у вас куча неприятностей" - сказал он наконец. "Вы должны знать худшее. Это зубы 80-летнего старика. Вы попали ко мне вовремя"
Сорвав устрашающий наконечник с подставки, он выстрелил сжатым воздухом в моё горло, приведя меня в состояние удушливого шока, и с интересом стал рассматривать мой рот изнутри.
"Кто лечил ваши зубы, водопроводчик?" - усмехнулся он - " Вас следовало бы арестовать только за то, что вы болтаетесь здесь с такой работой". Услышав шуршание денег, он внезапно повернулся и уставился на сестру. "Послушайте, мисс Смидлей, сколько раз я вам должен говорить - не считайте деньги больных на их глазах. Забирите кошелёк и просмотрите его содержание в другом месте"
Она виновато кивнула и выскользнула прочь.
"Такое поведение оказывает плохое впечатление на публику" - прорычал доктор, покалывая мой язык острой иглой. "Так что же является здесь главной проблемой?"
"Оу - оу - оу" - прохрипел я.
"М-м-м-м, волчья пасть" - задумчиво сказал он. "Вот этого я и боялся. И у вас где-то между четырьмя и пятью тысячами кариесных полостей. Пока вы здесь, я думаю было бы лучше выдрать эти нижние отбойным молотком и поставить несколько новых прекрасных дорогих коронок. Извините меня"
Он быстро набрал телефонный номер. " Это ты Ирен?" - спросил он. "Рассел. По поводу белой соболевой шубки о которой мы говорили за завтраком - можешь покупать, я передумал ... Нет, я объясню тебе позже. У него денег как грязи"
"Доктор, послушайте"- сказал я позёвывая. "Это всё несерьёзно. Только странное щекотание в этом заднем зубе. Я вернусь во вторник , э -э через год после вторника"
"Да, да" - прервал он меня, уверенно похлопывая по плечу. "Не бойтесь, это будет совершенно не больно". Со спокойной и коварной улыбкой он извлёк из-за спины шприц того самого размера, который используют на лошадях, оттянул мою губу и воткнул иглу в десну. Кончик моего носа мгновенно замёрз, а мой язык принял размеры рулона фланели. Я пытался закричать, но горло отключилось. Воспользуясь ситуацией, Костоправ вытащил бур, ухватился для опоры за мои волосы и заработал. Смесь ощущений, грубо сравнимых с ножевыми ранениями и раздуванием велосипедным насосом переполнили меня;
две тонких струйки дыма клубясь потянулись вверх из моих ушей. К счастью, я был обучен с детства выдерживать боль без вздрагивания, и, кроме редкого вскрикивания, от которого дрожали стёкла, я молчал, проявляя выдержку краснокожего.
Доктор Костоправ отложил бур, вытер мокрый лоб и стряхнул с себя высверленную из меня материю.
"Ну, мы на финишной прямой" - с оживлением объявил он, вытаскивая резиновую простынку из ящика. "Мы положим эту штуку на вас и заполним в момент. Вы не страдаете клаустрофобией, не так ли?"
"Ч - ч - что это такое?" - проскрипел я.
"Страх быть похороненным заживо" - мягко объяснил он. " Этакое чувство удушья. Ваше сердце начнёт учащенно бится и вы думаете, что вы сходите с ума. Чистый вымысел, конечно". Он уложил простынку на лицо, обернул её вокруг зуба и оставил меня одного наедине с моими мыслями. Я стал действительным и почётным, summa cum laude, членом Клаустрофобического клуба за время намного короче, чем я рассказываю. Моё лицо стало убийственно тёмно-зелёного цвета, моё сердце стучало как Биг Бен, и пара кастанет моих колений играли фанданго. Собрав всю оставшуюся силу, я разорвал мои путы и катапультировался через приёмную на свободу. Я оставил Костоправу моё пальто с подстёжкой стоимостью 68 долларов, о чём совершенно не жалею.
Теперь я хожу с большим комком жвачки, закрывающим мой зуб.