Сорино Сони Ро : другие произведения.

Апатопатия Виктора Вольфа

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    глава ДЕСЯТАЯ)

  Alea jakta est
  
  С тех пор прошел уже целый год...
  Весь этот год я пытался как-то объяснить себе то, что произошло. Я пытался выговорить те слова, которые точно передадут моё состояние тогда и правильно опишут то, во что я превратился сейчас. Я очень легко разрушил свою жизнь... И не только свою... А если честно признаться себе, то она, и без того, была сплошными руинами. Я попытался изменить своё существование на полнокровную жизнь, но стал причиной смерти.
  Прошел целый год. Как странно ощущать себя живым организмом и в тоже время быть самым настоящим мертвецом...
  Её звали Саша. Саша... Саша... Я всё ещё готов произносить её имя бесконечно, как молитву. Я всё ещё помню её голос с лёгкой хрипотцой, её зелёные глаза, упругость её кожи под моей рукой...
  Саша.
  Десять минут назад я пришел сюда, в "Simatory Imagine", в гигантское здание из стекла и бетона, которое гордо возвышается на площади Ветров, окруженное аквамариновым ожерельем из прудов и фонтанов в разноцветном мраморе. Я постоял несколько минут перед раздвижными дверями из зеркального стекла, наблюдая в них отражения спешащих тригорцев, мелькающих машин, чистого неба над домами... Я думал, что, наверное, зря сюда пришел. Если бы не многолетнее сотрудничество с этим крупнейшим Тригорским издательством, если бы не долгие часы пустоты, если бы не глухая тишина в моей квартире от которой я медленно, но верно, сходил с ума... Мимо меня проскользнула галдящая компания студентов, они что-то весело обсуждали и как-то очень легко, без особенного трепета, вошли в здание, которое для меня всегда было храмом неведомого бога. И я решился. Пока не закрылись двери, я ступил в живительную прохладу, прослушав автоматическое приветствие приятным женским голосом: "Добро пожаловать в Simatory Imagine. Вместе с нами, в лучший мир!"
  Я пересёк огромный холл с мраморным полом, в котором отражались замысловатые магические узоры на потолке. Я наблюдал за своим отражением в многочисленных зеркалах, слушал обрывки шепота и смеха, шорохи платьев и цокот каблуков. Я стал в небольшую очередь возле лифта и начал рассматривать бронзовую стрелку, которая отсчитывала этажи. Когда раздвинулись двери лифта, я зашел в него вместе со всеми, стал возле стены с зеркалом до пола, присмотрелся в отражение и не узнал себя в толпе. Был ли я там на самом деле? Может быть, зеркала не отражают мертвецов?
  Лифт остановился на 13 этаже сам собой и, тихонько подав сигнал, раскрыл двери. Люди в толпе начали недоумённо переглядываться и шушукаться, дескать, для кого остановился лифт? Никто из них не собирался выходить здесь... Никто, кроме меня... Я подвинул плечом впереди стоявшего солидного господина в сером пиджаке, и, вытянув вперёд руку с папкой, протиснулся к выходу. Двери закрылись сразу же, как только я вышел из лифта, и вслед за этим я услышал обрывок фразы:
  -Что с лифтом, кто-нибудь знает? Может, он сломался? Остановился, постоял и снова поехал. Странно...
  Я невидимка. Человек никто. Мертвец.
  Осмотревшись здесь, (в былые времена меня принимали на 19 этаже, в роскошном кабинете господина редактора Блюма. Однако вчерашний вечерний звонок всё изменил. Голос в трубке сказал, что в этот раз, моей рукописью займётся лично сам Рони Симатори), я направился вправо по бесконечному коридору с однообразными дверями, на которых, вместо табличек с номерами, были нарисованы непонятные символы. Мне показалось, что они меняли свою форму и цвет... Но возможно, мне только показалось.
  Вдали забрезжил свет из большого окна, я прибавил шагу и, через полчаса, подошел к нему, огромному, панорамному с широким подоконником почти возле самого пола. На нём лежала чья-то забытая шляпа с широкими полями. В этом тупике имелась всего одна дверь с обыкновенной табличкой, на которой было написано "Редактор". Постояв минуту возле неё, я постучал и принялся ждать. Скоро дверь открылась, из неё выглянул престранный субъект с разноцветными волосами. Он осмотрел меня, улыбнулся и протянул руку.
  -Принесли? Давайте.
  Я отдал ему папку.
  -Ждите, - сказал субъект и скрылся за дверью.
  Я постоял возле закрытой двери минуту или две, затем зачем-то посмотрел на наручные часы. Стрелки были неподвижны, я давно не заводил часовой механизм. Время перестало иметь для меня значение, я чувствовал кожей, как неотвратимо оно иссякало. И я ждал, когда же оно завершит свой ход для меня... А часы на руке - просто привычка из той жизни, когда я так боялся опоздать... Я подошел к окну и прислонился к холодному стеклу горячим лбом. Разве мертвецы могут быть горячими? Наверное, да... И только те, кто сгорает в адском пламени своих воспоминаний.
  За стеклом шумела и блистала Тригора. Солнечный свет волною катился по окнам её стройных белых зданий, отражался в чистом и влажном, с утра, асфальте ровных улиц. Золотистая волна накатывала на три главных небоскреба, и, отдав им всё свое сияние, стекала обратно в море, где разбивалась, как тонкое венецианское стекло и поблёскивала осколками на волнах, под огненным шаром солнца. Когда-то я любовался этим городом и посвятил ему свои лучшие пьесы... Снова когда-то... Я закрыл глаза. Пустота. Пустота. Пустота...
  -Виктор Вольф?
  Я с трудом открыл глаза и повернулся назад. Из двери выглядывал тот, который взял у меня рукопись в папке. Он снова улыбнулся во все 33 зуба и, открыв дверь шире, сделал приглашающий жест.
  -Заходите, мастер Симатори ждёт вас.
  Ещё год назад эта фраза заставила бы моё сердце биться сильнее. Сам Рони Симатори приглашает меня... Но сейчас... Я оторвался от окна и зашел в кабинет.
  Он был поистине огромен, две угловые стены заменяли окна с колыхавшимися от сквозняка белыми шторами, посредине его стоял внушительный письменный стол. Впустивший меня субъект сразу же сел на него и принялся болтать в воздухе ногами, как мальчишка. У него был какой-то совершенно нелепый вид, он был похож на хулигана из японской манги. Копна всклокоченных волос, непропорционально длинные ноги в громадных белых кроссовках, белая мешковатая футболка и шорты до колен. Стол, на котором тот сидел, был пуст, дальше за ним была видна только высокая спинка кресла. Господин редактор предпочёл сидеть ко мне спиной. Тонкая струйка ароматного сизого дымка поднималась от тонкой сигары, которая на секунду показалась из-за черной кожаной спинки.
  -Говорите, - произнёс этот нелепый подросток и сделал комичную мультяшно-серьёзную гримасу на лице.
  -С кем говорить?
  И о чем говорить? Последние месяцы я совершенно разучился думать, просто реагирую на внешние раздражители, как инфузория туфелька. Сначала меня это пугало... Но я пообвыкся и даже начал находить в этом способе "недомышления" множество плюсов...
  -С мастером Рони, конечно. Не волнуйтесь, он вас видит преотличненько! У него в руках маленький монитор, а у меня, - подросток дотронулся до своих невозможных, ярких разноцветных волос. - А у меня здесь вмонтирована веб-камера.
  Я смотрел на него и вдруг подумал: "Что я здесь делаю? Зачем я здесь?! Этот нелепый человечек явно сумасшедший. Может, хватит с тебя безумцев?"
  -Мастер Рони, он не верит мне! - воскликнул подросток, чуть подавшись назад. Затем он вскочил со стола и подошел ко мне. - Смотрите!
  Он приблизил своё лицо ко мне вплотную. Веб-камеры у него в волосах я не заметил, но в глазах... Мне на секунду показалось, что они были сделаны из тонкого стекла и в них мерцали крохотные мониторы... Этого ведь не может быть?.. Современная медицина, конечно, достигла невероятных результатов, но чтобы вживлять глаза с мониторами... Ты заурядно глючишь, Виктор, как старый компьютер.
  -Хипо, сядь, не мельтеши, - сказал мастер Симатори. - Ты можешь запутать кого угодно.
  -Я пытаюсь доказать ему, что у меня во лбу встроена веб камера! А он не верит... Кстати, мастер Рони, зачем вы не убрали её из меня? Знаете, это не удобно и не прилично, в конце концов, ходить с камерой во лбу.
  -Ты не должен забывать, чем являешься на самом деле.
  -Да ладно вам. Я всё прекрасно помню... А даже если и забуду, совсем чуть-чуть, то вы обязательно напомните! Злюка вы, мастер Рони!
  Мне показалось, что в его волосах что-то блеснуло...
  -А кто ты такой?
  -Человек!
  Господин редактор театрально хмыкнул со своего места.
  -Сейчас же скажи правду! И не имей привычки врать по пустякам.
  -Я стесняюсь и к тому же... Вот так и скажи... Перед всякими незнакомцами.
  -Его зовут Виктор Вольф, а тебя Хипо.
  -У вас всё так просто... - нелепый подросток Хипо смотрел на меня с долей неприязни. - Ну, хорошо. Раз уж вы так хотите... Я... Сейчас я человек, да, да... А когда-то был ноутбуком. Вот.
  Я вздохнул и подумал, что все богачи, наверное, немножко ненормальные люди или они могут это себе позволить. Рони Симатори личность легендарная в Тригоре, но и он не избежал болезни эпатажа... Вот только бессмысленно это всё... Неужели он не понимает этого?
  -Он всё ещё не верит, - удивлённо произнёс Хипо. - Как же ему доказать, что пару минут назад для него началось время чудес?
  Я посмотрел на спинку кресла. Мастер молчал, из-за спинки вилась струйка дыма. Почему он не прекратит этот цирк прямо сейчас? И причем тут время чудес?.. Время чудес?.. Я слышал много самых разных историй об этом загадочном мастере, все они были похожи на сказки, но что если... Что если...
  -Придумал! - Весело крикнул Хипо. - Я знаю, как заставить его поверить нам! А ну-ка, господин Вольф, посмотрите мне в глаза!
  Я перевёл взгляд с черной кожи кресла на этого несуразного подростка. Он с интересом начал вглядываться в мои глаза... Что ты надеешься обнаружить в них, дитя? Там нет ничего. Последние крохи личности, когда-то известной под именем Виктор Вольф, я потратил на рукопись. Я вложил в слова то, что осталось от него и, поставив последнюю точку в романе - исчез как самодостаточная личность окончательно и бесповоротно.
  -Ооп-ля-ля! - Крикнул Хипо.
  Его глаза сверкнули, как две фотовспышки. Моим глазам стало больно от яркого белого света, и я прикрыл их ладонью... А когда открыл... Передо мной стоя я... Вернее, стоял всё тот же Хипо, у которого было моё лицо.
  -Мастер Рони, посмотрите какое у него сейчас забавное выражение лица! Он очень смешно хлопает глазами! - Хипо принялся гримасничать и кривляться, а я с удивлением наблюдал за тем, на что оказалось способным моё лицо. Он изображал какие-то совсем невозможные рожи, он показывал язык, свирепо вытаращивал глаза, надувал щеки и оттопыривал уши.
  Наконец он вздохнул и махнул рукой.
  -Ну тебя, скучный какой-то.
  Хипо вернулся к столу и, снова запрыгнув на него, принялся болтать ногами.
  -Ваш роман...- Сказал Рони Симатори и, протянув руку, пощелкал пальцами. Хипо приподнял майку и нажал на пупок. Рядом, прямо из тела, тихо щелкнув, выскочила маленькая панель. Он взял с неё черную карточку памяти и защелкнул панель обратно. Изобразив на лице брезгливого дегустатора, Хипо рассмотрел флеш карту на свет и, пробормотав "Таскаю в себе всякое барахло... Надоело...", бросил мастеру Симатори.
  -Хипо отсканировал вашу рукопись, Виктор, по моей просьбе, и перевел её в электронный вид. Надеюсь, вы не против этой маленькой трансформации?
  -Я собирался сжечь её. Если бы не ваш звонок...
  -Значит, мы вовремя подоспели?.. Позвольте полюбопытствовать, почему вы хотели уничтожить рукопись? Я с удовольствием прочитал роман, Виктор.
  -Уже не имеет значения.
  -Вот как?
  -Врёте вы всё! - Крикнул Хипо, обращаясь ко мне. - Не верьте ему, мастер Рони! Если бы не имело значения, то давно сжег бы свои писульки! И вместо того, чтобы прийти сюда - прыгнул бы с крыши своего дома!
  -Хипо!
  -Но он врёт, мастер! Для него всё это имеет значение! И ещё какое! Все они такие, люди, стараются изо всех сил замазать душу дерьмом...
  -Хипо?!
  -Да... Этим самым! А когда берёшь их за жабры, как рыбёшек, то начинают смешно сучить ногами и кричать, что нет-нет, у меня есть душа, просто, вы не рассмотрели!
  -Надо же, какие слова знает... И, тем не менее, попрошу не ругаться в моем доме.
  -В Тригоре на какой дом не покажи - всё ваш. Ну, и где же мне поругаться-то и пар спустить?
  -Хипо, не раздражай меня, чудо ты моё с процессором.
  -С четырёх ядерным процессором, между прочим! - Захихикал Хипо.
  -Или ты замолчишь сам, или я отключу тебя.
  -Ну, хорошо-хорошо, умолкаю.
  -Принеси-ка лучше нам чаю.
  -И где прикажете его искать?! В этом здании полных двадцать этажей, напоминаю на тот случай, если вы забыли!
  -Хипо, исчезни. - Тихо повторил мастер.
  -Можно хотя бы оставлю себе его лицо? Ну, хоть какое-то развлечение... Ладно, ладно, не машите руками. Понял.
  Я смотрел на него, но всё же пропустил момент, когда этот странный подросток сменил мое лицо, перед тем состроив какую-то особенно гадкую рожицу, и вернул свое. Он нехотя спрыгнул со стола и, сунув руки в карманы, шаркающей походкой направился к двери. Как только он вышел я почувствовал себя намного лучше.
  -Итак, Виктор, мы остановились на том, что вы собирались сжечь свой роман?
  -Да.
  -Почему же не сожгли, раз уж собирались?
  Я сделал шаг в сторону стола. Мне остро занадобилось увидеть этого человека. Странное чувство... Сделав ещё несколько шагов, я вдруг обнаружил, что не приблизился к нему ни на йоту, словно и не шел вовсе. Тогда я ускорил шаги и уже через пять секунд почти бежал... Но стол и черная спинка кресла оставались всё так же далеко.
  -Не утруждайте себя, Виктор.
  Я уже задыхался, но упорно шел вперёд... Вперёд, вперёд, вперёд... И оставался на месте.
  -Мастер Симатори! - Я с удивлением услышал свой голос. - Мастер Симатори!
  -Этот ваш роман, - из-за кресла снова появилась его рука, двумя пальцами он держал карточку памяти, затем подбросил её и сжал в кулаке. - Он лучшее ваше произведение, Виктор. Я даже смею утверждать, что он лучшее из всего того, что вы написали за всю свою жизнь.
  -Мастер!
  -Я внимательно слушаю вас, Виктор. Говорите, чего вам хочется.
  -Я...
  Я не мог говорить. Я не мог вымолвить даже одного короткого слова. Ведь последние человеческие слова я оставил там, в своей рукописи.
  -Подойдите.
  Пространство комнаты словно изогнулось, вытянулось и резко сжалось. Я оказался возле стола, на котором лежал чистый лист бумаги и карандаш.
  -Если не можете сказать, значит напишите.
  Я послушно взял карандаш поставил его остро-заточенный грифель на белую бумагу и посмотрел на мастера Симатори. Что написать? Разве в двух словах, возможно, передать отчаяние? Разве можно объяснить двумя словами всё то, что так мучает меня?!
  -Писателю достаточно и одного пробела, чтобы сказать многое, Виктор. А потом всё зависит от читателя. Способен ли он понять смысл пробела и способен ли оценить глубину паузы?! Этот вопрос волнует всех писателей, поверьте мне. Я даю вам шанс на чудо, Виктор. Попробуйте.
  Я склонился над листом бумаги и написал "Я хочу умереть". Карандаш дрожал в руке... Острый край грифеля поставил точку, слегка раскрошившись вокруг неё. Зачеркни! Это глупо, вот так стоять и потеть над листом бумаги!
  Я услышал скрип кресла и вздрогнул...
  -Очень интересно, - сказал Рони Симатори за моей спиной.
  Я посмотрел вперёд, на кресло, и обнаружил, что оно уже пустовало. Из-за спины показалась тонкая кисть руки в обрамлении чистой белой манжеты, (я невольно обратил внимание на золотую запонку в форме ромба с выгравированными буквами RS), между пальцев дымилась тонкая сигара.
  -Забавно, что японский ноутбук, которого я от скуки превратил в человека, оказался прав в чем-то... Вы видите, что написали на самом деле, Виктор?
  Я посмотрел на свое предложение и громко сглотнул от страха. Белый лист был исчеркан какими-то каракулями и зигзагами с острыми углами. Наваждение? Я точно помню, что написал три слова. Я даже помню, что это были за слова... Точно помню?
  Элегантная кисть руки мастера легла на лист.
  -У тайных желаний есть свой язык. Дети до шести лет и безумцы очень хорошо знают его. Они постоянно что-нибудь пишут на этом языке... - Он убрал руку.
  Я наклонился ближе, чтобы прочесть...
  "Я хочу жить!"
  Я отпрянул назад и оглянулся. За спиной уже никого не было. Я поискал мастера глазами. Он стоял возле окна, наполовину скрытый белой шторой.
  -Вот как выглядит ваша истинная просьба. Знаете ли, Виктор, человеку свойственно надеяться на лучший исход до последнего мгновения. Вы не исключение из правила.
  Открылась дверь, и в кабинет зашел Хипо. Он демонстративно нёс перед собой две чашки горячего чая. Обнаружив мастера возле окна, первым делом подошел к нему.
  -Ваш чай, мастер Симатори.
  -Сначала нужно предложить гостю.
  Хипо вздохнул и, опустив плечи, подошел ко мне, чудовищно шаркая подошвами. Он молча протянул чашку. Я покачал головой.
  -Спасибо, нет.
  На секунду его лицо изменилось, снова став зеркальным отражением моего, он показал мне язык, затем угрожающе задвигал бровями.
  -Мастер, он не хочет!
  Я тоже посмотрел на окно. Там уже никого не было, только белая прозрачная штора колыхнулась от сквозняка. "Что здесь происходит? - Думал я, не в силах отвести глаза от черного кресла. Кто он такой? Волшебник? Право же... Не смешите меня!.. Волшебник?"
  -Всего один вопрос, перед тем как мы начнем. Почему в этот раз роман, а не пьеса?
  -Это пьеса, мастер Симатори. Но для одного актёра.
  Рони Симатори хмыкнул.
  -Вы смешали внутренние монологи с внешними событиями. Очень интересная постановка... Значит, всё-таки пьеса...
  Он тряхнул рукой, и тонкий завиток табачного дыма оставил замысловатую роспись в воздухе. Она быстро растаяла. Я так и не успел прочесть её.
  -Я не люблю театр. Но читал все ваши пьесы, вернее их литературные адаптации... Мне нравится то, как вы рисуете словом, Виктор. Вы знаете значение слов, а это редкость в современном мире, в котором так всё перемешалось.
  Хипо поднёс ему чашку чая. Мастер отпил глоток и поставил её на блюдце.
  -Я разыграю эту вашу последнюю пьесу, Виктор. И дам вам шанс всё исправить. Но с одним условием... Я введу в неё дополнительных персонажей и совсем чуть-чуть подкорректирую действие. Без этого чудо не состоится.
  -Это невозможно, мастер... Прошел целый год с тех пор... Целый год!
  -Сколько вам лет, Виктор?
  -Мне?.. Тридцать пять.
  -Вот сколько времени, на самом деле, вы были мертвы.
  Скрипнуло кресло, и мастер повернулся ко мне. Я застыл... Я смотрел в его глаза и чувствовал, что растворяюсь в них. Моя пьеса... Моя жизнь... Моя надежда...
  -Но вы можете воскреснуть, если захотите этого сами, Виктор. Я покажу вам три картины, каждая будет отдельным произведением, но вместе они составят панно вашего изменения.
  
  
  
  Картина первая.
  
  Такси остановилось напротив здания "Театра на Каштановой" и таксист посмотрел на пассажира в салонное зеркало. Виктор копался в карманах своего измятого пиджака и начинал жестоко потеть. Деньги... Черт, я, кажется, забыл свой кошелёк дома! Вот же незадача... Он искоса глянул на водителя и быстренько отвёл глаза. Смотрит. И думает, наверное, что вот сидит на вид приличный господин и усердно потрошит свои карманы с совершенно идиотским видом. Сейчас даже ребёнок поймет, почему я такой потный и красный. И как прикажете объясняться с ним? Что мне сказать ему? Извини, приятель, заплачу тебе как-нибудь в другой раз?.. За окном загремел гром, и по железной крыше машины забарабанили первые капли дождя. Виктор вздохнул, вынул руки из карманов и виновато посмотрел на водителя.
  -Э.. Я очень извиняюсь...
  Брови водителя в зеркале нахмурились. Но в тот момент, когда Виктор уже собрался произносить целую речь в своё оправдание, дверь машины неожиданно открылась и в салон, вместе с шумным летним дождём, заглянул Хипо. Он молча осмотрел поле несостоявшегося словесного боя и молча протянул водителю три купюры по 10 долларов.
  -Хватит и одной, - пробурчал водитель.
  -Это на то случай если он забудет деньги дома в следующий раз.
  Водитель окинул Хипо недоверчивым взглядом, но всё же сунул деньги в карман. Тот перевёл взгляд на Виктора.
  -Давайте живее, все, как всегда, ждут только вас!
  Хелена... И про неё забыл... Я ни чем не обязан ей и принципиально не поднимал трубку телефона. Пусть побесится... Старая стерва.
  Виктор не заставил себя долго ждать и довольно шустро выбрался из машины. Июньская гроза весело бушевала над Тригорой, косые упругие струи дождя моментально сделали его мокрым и каким-то нелепым с плащом и зонтом в руках. Он закрыл дверь такси и посмотрел на Хипо. Тот, как всегда, держал руки в карманы своих шорт, его непокорные разноцветные волосы сделались совершеннейшим колтуном в этом шумном и солнечном водопаде, а на лице, впервые, он заметил черточку неприязни... Или ему так показалось?
  Хипо со злостью шарахнул по пенной луже ногой.
  -Вы же обещали, Виктор!
  -Обещал что?
  -Обещали не опоздать на премьеру!
  -Ну, извини. Так получилось.
  Подросток посмотрел на него и, махнув рукой, пошел к театру. Виктор в припрыжку двинул за ним, стараясь обходить лужи и потоки чистой дождевой воды, которые урчащими воронками скручивались в водостоках возле бордюров. Наконец они добрались до театральных ступеней и быстро взбежали вверх, к массивным дверям. Виктор остановился на полдороги и посмотрел вправо. Ему показалось, что в плотном потоке дождя снова мелькнуло её лицо... Ну, конечно. Глянцевая афиша её нового спектакля, поставленного по его, между прочим, пьесе. Он прищурился, чтобы рассмотреть сквозь дождь большую театральную тумбу, на которой самой большой и самой пошло-цветастой была её афиша. "Хелена Ворон в новом спектакле "Черное-черное сердце" Не пропустите! Всего три показа в июне!"
  Она всё-таки решилась... А я ведь предупреждал.
  Виктор посмотрел вверх. Хипо стоял в дверях и глядел на него... Но как же я пропустил её репетиции? Я не мог их пропустить... Ручейки дождевой воды начали затекать в рот, он сплюнул их с отвращением, тряхнул головой, как задумчивый сенбернар и прошептал "Главное, Гер Вольф, что вы закончили таки свою новую пьесу! Вы герой!"
  Он в три прыжка преодолел расстояние до двери и ворвался в холл с победным кличем. Чертов Тригорский дождь! Как всегда неожиданно и до нитки!
  Виктор вытер лицо мокрым носовым платком и скосил глаза на Хипо. Тот мрачно разглядывал его, мокрая майка облепила его тощее тельце, от чего оно казалось напряженным. "И откуда ты такой на мою голову свалился?"
  -Ну, и что мы такие мрачные?
  Хипо поморщился и кивнул головой влево. Виктор посмотрел туда... Вот значит в чем дело... 9 июня первая премьера. Сегодня как раз девятое. Надо же какую афишку сварганили...
  -Виктор! Виктор!
  Он возвёл очи горе и попытался улизнуть в административный коридор, но был схвачен за руку и выволочен обратно в холл. Хипо ухмылялся, как японский партизан из зарослей тростника. Виктор глянул на истеричного толстяка, который задыхался то ли от переполнявшего негодования, то ли от беготни по запутанным театральным коридорам. Мюмель. "Вот ты назвал бы своего новорожденного сына Мюмелем?.." Виктор тяжело вздохнул и воззрился на толстяка.
  -Ну, нельзя же так! - Наконец выдохнул Мюмель. - Нельзя же быть таким безответственным! Хелена с самого утра сама не своя! Мы всех обзвонили!
  -Что тебе нужно от меня?
  -Мне?!
  Виктор брезгливо выдернул руку из его потной ладошки, с отвращением отметив, что на каждом пальце у этого псевдо-мужика по кольцу, и принялся вытирать её платком. Мюмель прислонился к стене и расстегнул верхнюю пуговку розовой сорочки. "Тьфу ты, гадость какая! Бр..."
  -Хелена! - Сквозь отдышку промямлил он.
  -Что Хелена? Плохо сыграла? Так это не ко мне, это знаете ли старость. В 55 сыграть двадцати пяти летнюю женщину - абсурд и полное убожество! Я предупреждал её! - Он посмотрел на Хипо. - Предупреждал ведь?
  -Она отлично отыграла спектакль. - Ответил Хипо. - Даже мне понравилось. Я даже всплакнул пару раз... А вот ты, Виктор, самый настоящий свин. Почему ты не сказал ей, что собираешься отдать эту пьесу другой актрисе?
  -Я не обязан отчитываться перед ней... И перед тобой тоже. Но скажу почему. В пьесе описан маленький кусочек жизни молодой женщины, ей должно быть, примерно, от 24 до 28, не более. Но уже даже в 30 лет не сыграть эту взбалмошную маленькую негодяйку так, как это сможет сделать молодая актриса.
  -Но Хелена смогла!
  -А ты молчи, жирдяй хренов! Что она там смогла? Гриму наложила, наверное, в пять сантиметров, вот и всё что она смогла.
  -Если бы не твой талант, Виктор... - Хипо как-то странно улыбнулся, не весело как-то, а страшно.
  -И что было бы, если не талант?
  -Я бы убил тебя.
  Виктор тяжело посмотрел на это чудо природы с разноцветными волосами и показал ему кукиш, самый настоящий.
  -Черта тебе. Понял? - Он подошел к Мюмелю и, похлопав его по розовой пухлой щечке, тихо сказал. - А своей барыне передай, что я всё равно отдам пьесу Нелли. А если не ей, то кому угодно, ну, хотя бы вот этой молодой уборщице с признаками прогрессирующего слабоумия! Кому угодно, но только не ей! Пусть твоя старуха играет роли бабушек божьих одуванчиков и забудет навсегда о настоящих ролях. Всё. Точка.
  Он с удовлетворением отметил, как побледнел Мюмель и даже весь затрясся. Хлопнув ещё разок по его щеке, Виктор отодвинул его и вошел в административный коридор. Здесь шумел караван рабочих и молодых актеров, перетаскивающих какой-то театральный скарб в дальнюю кладовую. Он отвечал на приветствия, с кем-то здоровался сам, обходил громоздкие декорации и прислушивался к разговорам. Все обсуждали спектакль Хелены. Обсуждали возбуждённо. Кто-то цитировал, и вполне сносно, монологи из него, кто-то называл Хелену богиней... Виктор усмехнулся. Богиня... Так непосредственно и так просто вы говорите потому, что ей не конкуренты. Но, сыграв одну маленькую рольку на "Первой Сцене", вы сразу начнете мнить себя гениями и уже никогда не скажете, даже наедине с самим собой, что она или он бог на сцене... Он остановился возле неприметной двери без таблички и оглянулся назад. Хипо стоял рядом, вперившись взглядом в пол.
  -Извини, что так... Я закончил новую пьесу... Ломка у меня.
  -Понятно.
  -Я очень хорошо отношусь к Хелене, на самом деле. Просто, она не хочет признать очевидных фактов. А меня это раздражает.
  -Она действительно богиня на сцене. Сегодня я словно в сказку попал, когда смотрел на её игру. А ты даже ни разу не посмотрел.
  -Знаешь почему?
  Хипо посмотрел на Виктора.
  -Я знаю эту суку уже десять лет. Я знаю, что она богиня. Именно по этой причине, не пошел сегодня и не пойду больше никогда на её спектакли. Я боюсь, что она снова заворожит меня своей игрой... Боюсь, что снова дам слабину, и буду цепляться за неё, как делал это все 10 лет. Но, видишь ли, мой юный друг, самообман в актёрском ремесле вещь непростительная. Актёр всецело зависим от обыкновенной биологии. 55 лет это 55 лет и никуда от этого не деться.
  -Она всё сделала по-своему...
  -Кто бы сомневался!
  -Не перебивай меня, Виктор! Она сыграла эту пьесу, как 55 летняя женщина, которая вспоминает свою молодость. Он словно на два часа сошла с ума... Это было, как ты сам называешь, мистерия!.. Весь зал плакал.
  Виктор положил руку на плечо Хипо. Тот сразу же напрягся.
  -Я не оспариваю силу её таланта. Но пьеса написана не как воспоминание, а как жизнь 25 летней женщины. Вздохи старухи о былом, знаешь ли, меня совершенно не волнуют.
  -Ты жестокий.
  -А почему, собственно, ты споришь с правом автора на выбор актёра играющего его пьесу?
  Хипо дёрнул плечом и сбросил руку Виктора.
  -Потому что ТАКАЯ актриса имеет право играть такую пьесу! Черт, ну почему, ты такой тонкий автор и такой баран в жизни?!
  -А вот об этом не тебе судить... Слушай, а ты точно японец? Что-то уж слишком нагло себя ведешь!
  Хипо смотрел на Виктора исподлобья.
  -Хай со дэсс.
  -Не получается у нас контакт, как того хотел твой родитель. Ну, потерпи еще недельку, а там и отчалишь в свою Японию или где ты живешь.
  Он толкнул дверь и зашел в приёмную директора "Основного Состава", или как Виктор называл его про себя "чертов театральный кружок", в которой как всегда царил жуткий беспорядок, и секретарша занималась чем угодно, но только не прямыми своими обязанностями. В данный момент она чудовищно косила глаза и мычала. Видимо, пыталась синхронизировать свои чакры, которые вечно куда-то разбегались. Виктор подошел к столу и постучал по нему три раза.
  -Молли, привет. Жюль на месте?
  Молли нечто промычала в ответ и развела глаза в разные стороны до такой крайности, что Виктор даже задержался, чтобы понаблюдать за результатом этого уникального физиологического опыта.
  -Молли, детка, ты уверена, что глазки не вывалятся из орбит?
  -Уйдии... Не мешааай...
  -Я спрашиваю, твой начальник на месте?
  -Даа...
  -Поосторожнее с этими опытами, Молли, а то, мало того, что без мозгов, но ещё и без глаз останешься, - хмыкнул Виктор.
  -Хам!
  Виктор, пользуясь удобным случаем, ущипнул Молли за бок, и весело толкнул дверь в кабинет Жюля ле Карро, директора "Творческого объединения "Основной Состав Театра на Каштановой"".
  Дъявол... Она здесь... Зря говорил Мюмелю столько лишних слов.
  Он остановился, так и не закрыв дверь. Хелена. Какое неудачное утро! Он почувствовал затылком, как за спиной застыл пораженный Хипо. Он смотрел на богиню огромными глазами... И всё-таки он не чистокровный японец, а гайдзин какой-то. Глаза, рост... И вообще... Откуда он взялся?
  Кабинет Жюля, (он мог себе позволить называть его запросто по имени), пребывал в обычном для себя беспорядке. Ворохи сценарных книжек, бланков, бухгалтерских отчетов и старых театральных афиш валялись всюду, вперемежку с африканскими масками, китайскими курильнями, глобусами самых разных форм и расцветок. Вдоль стен высились книжные шкафы, забитые черт знает, чем до такой степени, что книгам собственно уже не оставалось места, и они лежали стопками на полу, на подоконнике, на креслах, на совершенно захламлённом рабочем столе хозяина кабинета. А он сам, в это время, усердно раскуривал какую-то невообразимую трубку, по форме напоминавшую фрегат, и чертыхался на французском языке. Жюль имел непреодолимую тягу к трубкам, не умел ими пользоваться хронически и неизлечимо, но упорно менял по десятку в месяц и находился в состоянии их непрекращающегося раскуривания. Скуластое его лицо, в это время, приобретало вид крайне сосредоточенный и посетитель, узревший сию картину, даже помыслить не мог отвлечь господина директора от его занятия.
  А Хелена, как всегда, была прекрасна. Элегантна и совершенна, как богиня... Виктор собрался с силами и изобразил на лице маску равнодушного сноба, насколько это позволяли делать мокрые волосы, из мокрой копны которых стекали струйки воды, то и дело норовившие затечь в нос. Пусть даже не думает, что я поддамся на её чары. На мальчишек, таких как Хипо, пусть себе влияет, как ей заблагорассудится. Но только не на меня!
  -Виктор?.. Не ждали, не ждали, - пробормотал Жюль, не отрываясь от трубки, которая никак не хотела раскуриваться. Виктор подумал, что возможно это простой подарочный образец, он в принципе и не должен раскуриться, а должно ему возлежать на лакированной подставке за стеклом. Ну, не заложена в неё такая функция, как курение табака...
  -Привет и вам, дама и господин. - Он подошел к столу и, вынув из внутреннего кармана рукопись, свёрнутую в трубку, бросил её на стол. Громко так бросил, чтобы от этого хлопка искры пробежались по нервам у госпожи сверх звезды.
  Жюль скосил глаз на рукопись, посмотрел на Виктора и снова занялся раскуриванием своей адской машины в зубах. Хелена смотрела в окно. Одним лишь небрежным поворотом головы в сторону она показала степень своего неприятия кое к кому в этом помещении.
  -Что там?
  -Новая пьеса.
  -А ведь давненько не баловал... Просто ужас какой-то с этой трубкой, мало того, что она подарок принца Кароля, но еще и не раскуривается... Ты, случаем, не перешел на трубку?
  -Ты это сказал, как о пешеходном переходе. Нет, всё те же сигареты. Угостить?.. Хотя они промокли под дождем, наверное.
  -А я смотрю на тебя и думаю, с чего это Вик мокрый такой... На улице дождь?.. Впрочем, да, что же я спрашиваю... Значит, рукопись готова... Это хорошо... Не промокла?
  -Не успела.
  -Будешь спорить и ругаться?
  -По поводу чего именно?
  -О черном сердце... - Жюль снова оторвался от пыхтящей трубки, дым из неё валил, кажется из всех щелей, бросил короткий взгляд на Виктора, затем на Хелену... И вдруг обнаружил присутствие Хипо.
  -Это кто ещё такой?
  -Он со мной.
  -Исчерпывающий ответ, однако. Я имею право знать, кого ты приволок в мой кабинет?
  Виктор, не дождавшись, когда же ему предложат стул, сковырнул с ближайшего венского гору потрёпанных журналов и, усевшись, довольно свирепо посмотрел на Жюля.
  -Что ты хочешь знать, кроме того, что я уже сказал? Ну, хорошо, продолжу представление. Его звать Хипо Ваио, из чего ты можешь сделать вывод, что по национальности он японец. Он младший сын моего спонсора... Ты удовлетворён?
  -Спонсора? - Жюль от удивления даже бросил терзать свою трубку. - Зачем тебе спонсор? То есть, я хочу сказать, что он делает для тебя?.. Или ты для него?
  -Тебе, какая разница?
  -Ну, в общем никакой... Просто это как-то странно звучит, применительно к писателю. Сам послушай.
  Виктор потянулся к столу и взял свою свёрнутую в трубку пьесу. Он похлопал ею по руке, изобразив на лице скучающее равнодушие. Жюль очень внимательно следил за его манипуляциями, по инерции пытаясь высосать из курительной трубки хотя бы одну струйку дыма. Виктор скосил глаза на Хелену и нахмурился. Она всё так же смотрела в окно с таким видом, словно ничего её не интересовало в этом мире кроме чертового затёкшего мутными разводами окна.
  -Хипо, поздоровайся с дяденькой Жюлем.
  Нелепый подросток вышел на середину комнаты и сказал:
  "Охаё годзаймасс, минасан"
  При этом он поклонился, как самый настоящий японец, (Знали бы они, подумал Виктор, какое он чудовище на самом деле! Я совсем не помню, откуда он взялся и чей сын, если уж быть честным с самим собой?.. Я вообще ничего не знаю о нём!), и подошёл к Виктору, как воспитанный ребёнок. Жюль наблюдал за Хипо с ещё большим удивлением, он как-то неловко поклонился, когда парнишка поздоровался по-японски, и посмотрел на Хелену такими глазами "Нет, ну ты видела это?!".
  -Он понимает тригвару?
  Виктор посмотрел на Хипо. А, черт его знает... Но ведь мы общались совсем недавно, если это можно назвать общением... Тригвара специфический и звонкий Тригорский язык, ему не сложно обучиться. Но ходили разговоры, что азиаты, особенно же японцы, постигают тригвару с большим трудом.
  -Понимает. - Виктор с удовлетворением отметил, что Хелена, наконец, соизволила обратить внимание на их скромный диалог. Она рассматривала Хипо с интересом. С тем интересом, который сразу же не понравился Виктору. Он очень хорошо знал Хелену и все её взгляды.
  -Скажи им что-нибудь, Хипо. На тригваре.
  -Что именно вы хотите услышать от меня? - Снова с поклоном сказал Хипо на чистейшей тригваре.
  Жюль хмыкнул и показал руками стоп.
  -Всё ясно, можешь не продолжать. А ещё говорят, что японцы не обучаемы нашему замечательному языку!.. Эй, эй, Виктор, не верти пьесой, как пропеллером. Положи её на место!
  -С чего бы вдруг?
  -Ну... Я ещё не прочитал её.
  -А я, может быть, передумал. Я отнесу её Скачковскому, во "Второй Тригорский". Станислав клянется уважать мои авторские замечания по подбору актёров.
  -Вот и началась ругань. Неужели нельзя обойтись без неё, Виктор? Я ведь тоже не новичок в нашем деле. И отдаю себе отчет, знаешь ли, когда утверждаю кого-то на ту или иную роль.
  -В нашем контракте ясно записано, черными буквами по белой бумаге, что автор, то бишь я, имеет право обжаловать решение режиссера в одном случае. А именно, при утверждении актёра на главную роль в спектакле по пьесе автора. То бишь меня.
  Жюль устало посмотрел на Хелену. Снежная королева снова смотрела в окно с отсутствуешим видом.
  -Кого ты хотел на эту роль, Виктор?
  -Дину Мориц, например.
  -Серьёзно?.. Что она сделала для этого, Виктор? Переспала с тобой?
  Виктор побледнел от злости.
  -Я не сплю с вашими актёрками уже много-много лет. Кое-кто, находящийся в этом кабинете, в своё время, отучил меня от этой вредной привычки... - Виктор посмотрел на мурлыкающий радиоприемник, стоявший на пыльном ворохе сценических чертежей, и подошел к нему.
  -Что случилось?
  -Тихо... Слушайте... - Он сделал звук громче, старенький динамик сейчас же недовольно захрипел. - Какая красота... Что это за песня?
  Все в кабинете, как по команде, повернулись к радиоприемнику, заклеенному вдоль и поперёк красной изолентой, и прислушались.
  -Это Крис Айзек, песня "Злая Игра", ну, или что-то в этом роде... Хелена, что думаешь?
  -Он самый.
  Прекрасная музыка, словно из другого мира звучала в этом захламлённом кабинете и, кажется даже солнечные лучи, пробивающиеся сквозь мутные окна стали чуть более яркими и чуть-чуть грустными. Виктор присел на край стола и смотрел на проржавевшую сетку, прикрывающую кашляющий динамик, невидящими глазами. Он не заметил, как на него посмотрели двое в этой комнате, а если бы заметил, то "одного" принял бы всей душой, а "другую" простил за самоуправство. Во всём музыка виновата...
  
  -А ведь и, правда, такая красота, мастер Рони.
  -Посмотри на Виктора.
  -Что это с ним?
  -А то, что всегда будет отличать человека от "таких" как ты, Хипо. Не обижайся. Это во всём музыка виновата.
  -Виновата?.. Не понимаю... В чем может провиниться музыка, мастер?
  -Слушай, Хипо, слушай... И плачь.
  -Но я не хочу плакать, мастер Рони!.. Эй, мастер Рони?!.. Куда вы снова пропали?!.. Мастер!
  
  Хипо осмотрел этих троих, которые только что ругались, но уже слушали музыку так, словно слышали в ней нечто такое, что совершенно не воспринимали его звуковые датчики. Он прищурился и включил инфракрасное сканирование, чтобы тоже попытаться понять. "Учащенное сердцебиение, глубокое дыхание и эти странные блёски в глазах" - думал он. - "Музыка виновата... Странно как-то... Что же мастер Рони хотел сказать?"
  Песня закончилась, и ди-джей принялся нести обычную чепуху про погоду и пробки на дорогах. Виктор перебрался обратно на свой стул и вздохнул с облегчением, словно у него весь день болела голова, а секунду назад перестала. Достав из кармана размокшую пачку сигарет, он выковырнул из неё скукоженную сигарету и, сунув её в рот, попытался раскурить. Жюль наблюдал за ним поверх очков.
  -Может трубочку?
  -Нет уж, я лучше курить брошу, чем сидеть и пыхтеть этим мини паровозом.
  Сигарета всё-таки занялась оранжевым огоньком и тонкая струйка дыма, подхваченная лёгким сквозняком, понеслась к форточке, вечно полузакрытой или полуоткрытой,(кому как нравится это понимать), чему исполнилось, кажется сто лет в прошлую пятницу. Виктор усмехнулся. Так говаривала его покойная тётушка Матильда про тостер в её чудесной кухне, что ему сто лет в пятницу исполнилось. Он посмотрел на Жюля и положил трубку пьесы на стол.
  -Что, интересно знать, так подействовало на тебя? Крис Айзек или сигарета?
  -А что?
  -Отныне в моем кабинете всегда будет играть его музыка, а на столе будет всегда лежать целая гора сигарет твоей марки... Можно взглянуть на рукопись?
  Виктор сделал жест королевской щедрости. Дерзай!.. Затем посмотрел на Хипо и поманил его. Тот наклонился ниже.
  -Сможешь найти для меня в Интернете этого Айзека?
  -Легко, - прошептал Хипо в ответ.
  -Займись.
  Жюль прикрыл страницу рукой и посмотрел на Виктора неадекватными глазами человека на минуту заставившего себя оторваться от чтения.
  -Очень не дурно, очень... Однако я замечаю одну тенденцию с некоторых пор.
  -Какую именно?
  -Твои пьесы всё больше напоминают романы. И я не могу утверждать, что это плохо или хорошо. Твой повествовательный язык меняется со временем, становится проще, но в тоже время сложнее... - Он задумчиво посмотрел на окно, в котором свирепый июньский ливень, наконец, успокоился, а вместо него солнце сразу расплескало свой свет по окнам и лужам. - Странные вы люди всё-таки, авторы. Эту вещь я не отдам тебе, хоть режь меня, хоть стреляй. И актёра на главную роль назначу сам, без твоих замечаний. Можешь идти и подавать на меня в суд. Всё. Свободен.
  Он снова уткнулся в рукопись, затем, не отрываясь от неё, громко хлопнул по столу и громогласно крикнул:
  "Молли, черт тебя побери! Молли!"
  За дверью раздался шум, там что-то грохнулось со стола и разбилось в дребезги. Вслед за тем послышалось дробное цоканье каблуков и, в приоткрывшуюся дверь, заглянула блондинка Молли с испуганными глазами.
  "Зови ко мне всех из мастерской пана Дровяка... И Жоржа зови. Пусть посмотрит на то, что я называю словами "настоящая пьеса"! И не забудь Ника... Да, Ника не забудь! Скажи ему, что, наконец, он сыграет кое-что стоящее!"
  Виктор встал и направился к двери, предвкушая, как сочно сейчас ущипнёт "попастую" Молли за мягкое место. Но возле самой двери его остановил голос Жюля со знакомыми нервическими интонациями. Виктор усмехнулся. Да, эти особые обертоны в голосе ему были очень хорошо знакомы, он сам так говорил, когда на минуту отрывался от дисплея компьютера, чтобы крикнуть в пустоту комнаты "Да! О, дъявол, да!" или "Кто-нибудь, принесите мне пожрать!" или, наконец, "Свет! Я свет! Кругом один свет! О, это экстаз!".
  -Виктор, я обожаю твою вредную и сварливую башку! Я уже слышу этот дождь и вижу пузыри на асфальте! Красота!
  -Насчет Ежи Дровяка я бы поспорил. Он из новых... Испортит пьесу.
  -Я не дам ему испортить! Верь мне Виктор!
  Кивнув Хипо на дверь, он вышел из кабинета. Молли предусмотрительно отошла в сторону и закрылась папкой, как щитом. Сделав обманное движение, он, вместо того, чтобы ущипнуть её, поцеловал в щёку и подмигнул. Молли зарделась.
  -Вот всегда вы так, то щепаетесь, как мальчишка. А то целуетесь.
  -Может быть, пообедаем вместе как-нибудь? Выбор ресторана за тобой.
  -Чего уж там... Может, поужинаем?
  -При свечах... У меня большая квартира и она всегда пустует. В ней не хватает роскошной блондинки с чувственными губами...
  -А то, что я замужем, вас не смутит?
  Виктор вытаращился на Молли.
  -Ты?! Замужем?.. Но когда..., и кто тот счастливчик?!
  -А вам не всё равно?
  Молли довольно холодно улыбнулась Виктору, затем обошла его и направилась к двери.
  -Вы, кажется, тоже собирались уходить, Виктор?
  Он смущенно посмотрел на неё и направился к выходу.
  -Договор и прочие финансовые документы по вашей новой пьесе я подготовлю за день и завтра позвоню вам. Ваш номер не изменился, господин Вольф?
  -Черт, я чувствую себя отвратно... Молли, правда, не сердись на меня... Все эти мои кобелячьи шутки... Мне стыдно за самого себя! Честно!
  -Насчет номера.
  -Нет, не изменился... Сердишься на меня?
  Улыбка Молли не изменилась, она стояла в дверях и ждала, когда же он выйдет из приёмной. Краем глаза Виктор заметил, как ехидно ухмылялся Хипо. Сам виноват, дурень... Но... У неё такие формы, что просто дух захватывает!
  Пробормотав еще, что-то себе в извинение он, наконец, покинул кабинет, а вслед за ним и Хипо.
  В этой части старейшего, по Тригорским меркам, театра на Каштановой всегда царило суетливое оживление из-за удобного расположения коридора, который почему-то называли "санкоридор", проложенного из Красного зала в Зелёный. В середине пути он раздваивался и новая ветвь, сделав крутой крюк вправо, упиралась в театральную кладовую, а вместе с ней и в костюмерную, и в пошивочную мастерскую, и далее выныривала в центральном холле из неприметной двери подле гардеробной. По коридору всегда что-нибудь носили из одной стороны в другую, из кладовой на сцену и обратно, грузчики при этом громко гомонили, а молодые актеры, у которых имелась обязанность такая - таскать всякую всячину из угла в угол, ещё и вслух разучивали свои роли. Как в этом не спокойном месте обитал руководитель "Основного Состава" и почему он это место так и не сменил за долгие годы - никто не знал. В дверь его приемной частенько шмыгали какие-то тени, то были молодые актёры с протекцией и никому не известные оборванцы-авторы, солидные господа с надвинутыми на брови шляпами и дамы в роскошных платьях, в общем публика самая разнообразная и не простая. Жюль справлялся с ними довольно легко, выслушивал в клубах сизого табачного дыма, бормотал задиристые ругательства на тригваре и, громко бацнув ладонью по столу, кричал Молли: "Проводи к выходу!". Это в том случае, если клиент казался ему бесполезным. И "Запиши на завтра!", если считал, что из новичка может получиться что-то стоящее.
  Виктор прижался к стене, пропуская потную троицу грузчиков, которые несли что-то невообразимое, похожее на пушку без колёс, и при этом пыхтели так, что казалось, сейчас все трое схватят по инсульту.
  -Готово.
  Виктор посмотрел на Хипо.
  -Я скачал все альбомы Криса Айзека из Интернета.
  -Когда же ты успел?
  -Только что. В меня встроен очень мощный браузер и связь здесь хорошая.
  -Японские подростки так и появляются на свет со встроенными браузерами или ты один такой уникальный?
  Хипо ухмыльнулся.
  -В меня много полезного встроено. Проиграть вам музыку?
  -Не нужно, я почему-то верю тебе... - Он собрался идти дальше, но всё-таки приостановился и вполоборота глянул на Хипо. - А наушники в тебе предусмотрены?
  -Всё же не выдержал!
  Хипо достал из кармашка на футболке пару наушников и протянул их Виктору. Тот с недоверием вставил их в уши.
  -Тишина...
  -Ту самую песню включить?
  -Нет, не то настроение... Что-нибудь другое.
  -Black flowers, пойдёт?
  Виктор вздрогнул и с удивлением посмотрел на Хипо.
  -Играет музыка... Сделай чуть тише... Да, вот именно так... А песня в точку!
  Он кивал в такт музыке и улыбался. Улыбнулся и Хипо. Так и пошла по коридору эта странная парочка. Впереди Виктор с наушниками, пощелкивающий пальцами и шепотом подпевающий Крису Айзеку. Если бы кто-нибудь присмотрелся, то заметил, что черный проводок наушников тянется через плечо высокого плотного мужчины в карман худого, словно жертва злостного недоедания, подростка.
  -Куда мы идём? - крикнул Хипо.
  -Отстань. Идём и всё тут. Вперёд идём.
  -Виктор с вами всё в порядке?
  -Не дёргай провод, киборг ты японский. Поставь-ка лучше на повтор. Понравилась мне эта песня.
  -А я знаю ещё одну, которая понравится вам даже больше. Из этого же альбома.
  Виктор достал свою мятую пачку сигарет и попытался выколупать из неё сигарету.
  -Размокли окончательно... Даже больше понравится, говоришь? Ну, давай, включи её.
  -Speak Of The Devil.
  Заиграла музыка. Виктор приостановился, на секунду, недоверчиво прислушиваясь... Но уже через мгновение снова принялся пощелкивать пальцами, улыбаться и покачивать головой. Он имел слабость к хорошему рок-н-роллу.
  Так они прошли весь этот санкоридор, Хипо то и дело убыстрял шаги или бежал аллюром, чтобы не натягивать тонкий проводок и не выслушивать ворчание Виктора. Скоро они вышли из неприметной двери в холле, как раз когда в нём смеялись и гомонили дети, целая толпа детей. Виктор приостановился и с удивлением осмотрел поле битвы двух измученных воспитательниц с резвящейся ордой. Кто-то уже рыдал навзрыд, кто-то звонко смеялся, кто-то пытался допрыгнуть до веток экзотической лианы, оплетавшей колонны с портретами великих актёров театра на Каштановой, кто-то просто смотрел с восхищением на мраморную лестницу с бронзовыми комиками у основания... Виктор побаивался детей и всегда впадал в состояние панической прострации, если ему приходилось оставаться с ребенком наедине более двух секунд. Заметив знакомое лицо в этом водовороте, он махнул рукой и прямиком направился к нему. Черт, в этой ситуации даже Мюмель будет лучшим вариантом!
  -Что они все здесь делают? Власть, что ли, поменялась?
  -Сегодня вторник, детский день в театре. Ты разве не знал?
  -Откуда мне?.. Я не так часто бываю в театре, чтобы знать все его традиции... Детский день... Для них разве готовят специальные спектакли?
  -По грантам Симатори. Он оплачивает эти мероприятия. Ведь для детей вход бесплатный.
  Виктор посмотрел на Мюмеля, в клоунском костюме, как-то по-новому.
  -А ты, что здесь делаешь?
  Тот развёл руками и улыбнулся.
  -Как видишь. Я гид по театру.
  -Мюмель буф... - пробормотал Виктор и посмотрел на двери, прикидывая наиболее короткий и верный маршрут к отступлению. - И как это у вас, получается, ладить с этими демонами? Меня от одной мысли, что рядом ребёнок, бросает в дрожь и возникает непреодолимое желание убежать подальше и сунуть голову в песок, как ощипанному страусу.
  Мюмель с улыбкой похлопал по плечу Виктора.
  -Одинокий волчара ты. А детишек боишься... Кстати, ты поговорил с Хеленой?
  -Я видел её.
  -Ясно... Не поговорил... Зря ты так, Виктор. Она, может быть, переиначила суть твоей пьесы, и от этого ты так бесишься... Но она не испортили её. Понимаешь? Великая актриса не сможет испортить хорошую пьесу, в её физиологии не заложено этого! А Хелена великая актриса, я надеюсь, с этим ты не будешь спорить... Тем более, что вы работали вместе столько лет! Я не понимаю, что там между вами произошло... Но, с какого-то момента, вы оба пустились во все тяжкие, как идиоты!.. Извини... Ты принялся ухлёстывать за молоденькими актрисами, а она... Даже не хочу говорить.
  Виктор тоскливо вздохнул и посмотрел вперёд на такой недосягаемый выход. Тяжелые дубовые двери открылись, и в театральный холл зашла ватага молодых актёров. Они сразу же включились в игру с детьми, от чего гомон и гвалт поднялся необыкновенный. Воспитательницы, бледные, как привидения, бросились к источнику нового шума, но, обнаружив, что прибыло подкрепление, даже слегка повеселели.
  -Я не ухлёстываю за актрисами. В Тригоре, знаешь ли, полно красивых и интересных женщин... А с Хеленой... С Хеленой мы вовсе не ругались. Просто... Просто... - Виктор отвёл глаза от дверей и смущенно пожал плечами. Он заметил, что Хипо, окруженный детьми, сидит на корточках и показывает им какие-то электронные фокусы. Он вытянул вперёд правую руку и делал пальцами волну, на их кончиках мигали разноцветные огоньки, которые то исчезали, то появлялись снова.
  -Просто не сошлись во мнении.
  -Какой красивый парнишка... Это с ним я видел тебя час назад?
  -С ним... Что в нём красивого-то? Самодвигающийся скелет... Постой-ка... Ты чего пялишься на него, старый развратник?
  Мюмель порозовел и как-то странно улыбнулся.
  -Ах ты, гнида... Смотри мне! Что-нибудь узнаю или просто услышу - откручу башку в два приёма!
  -Виктор, знаешь, есть такая русская пословица "у кого чего болит - тот о том и говорит". Не знаю, что ты там имеешь ввиду. И не хочу знать, если честно... Но этот парнишка чем-то напомнил мне сына.
  Виктор смотрел на толстенького клоуна Мюмеля огромными глазами.
  -У тебя?! Сын?!
  -Представь себе... Ладно, я не хочу продолжать этот разговор потому, что начинаю ненавидеть тебя. А нам ведь ещё работать и работать вместе. Пока, Виктор.
  Мюмель посмотрел на Виктора с жалостью и, нацепив маску весёлого клоуна, вернулся к детям... "У него есть сын... А я ведь и, правда, думал, что жиртрест этот голубой... Черт, ну, что за день?! Сегодня я, кажется, перебрал свою обычную норму по отталкиванию от себя людей... И я начинаю привыкать чувствовать себя кретином..."
  Виктор повернулся к Хипо.
  - Пора уходить, Хипо, хаяку! Хаяку! Бу ккоросу, если снова начнешь задерживать меня в театре!
  Тот встал и подошел с удивлённым лицом.
  -Где вы научились ругаться по-японски, Виктор-кун?
  -Я полон самых неожиданных сюрпризов... И какой я тебе "кун"? Я тебе Виктор-сан и не иначе!
  -Оре сама Виктор Вольф?! - Усмехался Хипо.
  -А вот и не верно произнёс. Если бы ты был настоящим японцем, то исковеркал бы моё имя так "Викутору Вурафу". Я жил в Токио, когда-то и точно знаю, как японцы произносят европейские имена.
  -Мы же не виноваты, что у вас такие жуткие непроизносимые имена?! Японские ведь красивые и певучие, вот например Ясунори, Ямагучи, Ямашита, Аминае, Томахиса, Когашира.
  -Ужас!
  Хипо насупился.
  -А у вас что, лучше? Виктор Вольф. Др-Др.
  Виктор самодовольно усмехнулся.
  -Виктор Вольф - это имя. А вот ты и есть это самое дыр-дыр. Ноль без палочки. И всё, прекращаем эти споры! Идём!
  Хипо пожал плечами с демонстративным безразличием и снова сунул руки в карманы шортов.
  -Я останусь в театре.
  -Бунт на корабле? Если бы ты был моим сыном, дружок, я потащил бы тебя отсюда за уши.
  -Если бы я был вашим сыном, то уже повесился бы давно.
  Что-то дёрнулось в душе Виктора. Его лицо застыло и стало похожим на картонную маску греческого театра, ту, которая показывает деланное равнодушие... Что же это так засаднило в душе?.. Виктор отвернулся и направился к дверям оставив насупленного Хипо за спиной.
  -Эй, Виктор!
  Он не остановился и даже прибавил шагу.
  -Ну, постойте же, Виктор!
  Он шел прямиком к двери. Шел быстро, пытаясь выкинуть из головы слова, которые проклятый мозг прокручивал, как заезженную пластинку.
  "... то уже повесился бы давно"
  Рука ударила по двери, и Виктор выскочил на улицу, задыхаясь, сипло и жадно вдыхая в себя чистый воздух Тригоры сразу после дождя...
  Да, это особенный город...
  Тригора сразу после дождя.
  Светлая и просторная Тригора, в которой только одно чувство всегда оставалось неизменным, в любой день и в любую пору - романтика. Она была его раем на земле. Простой взгляд на любимый город приносил ему облегчение всегда: и когда он находился в творческом застое, и когда от новых идей болела голова, и когда он начинал вспоминать... Тригора... Не смотря на все свои небоскребы, она оставалась белым городом и по виду, и по своей сути.
  Эти слова о ней.
  Широкие светлые проспекты. Зеленые скверы. Хрустальные фонтаны. Люди с открытыми и чистыми лицами. Весёлые стайки школьников в светлой униформе. Влюблённые пары в парках, коих в Тригоре было так много, что в пору было дать ей второе имя - город сад. И самая главная достопримечательность и гордость - высотное скоростное шоссе "Спиралус".
  Его черные ленты, в дневном свете, казались кольцами гигантского древнего змея, который собрался проглотить весь город, но так и застыл, пораженный его красотой. Издали, на подъезде к городу, вам могло привидеться, как во сне или в сказке, что Тригора, словно птица в золотой клетке, эту картину навевали стремительные гибкие линии Спиралуса, сверкающие оранжевым огнём на солнце. Внутри города, когда вы стояли возле одной из грандиозных колонн, поддерживающих эту фантастическую конструкцию, и задирали голову вверх, чтобы лучше рассмотреть её, вдруг замечали, что от осознания её колоссальной мощи слёзы начинают застилать глаза. И присмотревшись к таинственным магическим криптографиям, высеченным на колонне, к огромным амортизаторам, которые напоминали части механизмов гигантских роботов меха из аниме, прикоснувшись к её гладкой поверхности с лёгкой вибрацией, вы начинали проникаться каким-то новым неизвестным вам доселе чувством - восхищением перед гением конструкторов. На мгновение вам могло показаться, что вы путешественник из романов Лавкрафта, попавший в загадочный мир, наполненный непонятными и пугающими механизмами, которые работают по каким-то своим законам и большая часть их - не человеческая. Спиралус вполне заслуженно вызывал чувство трепета. Он был той сказкой, которую кто-то загадочный и великий воплотил в жизни.
  Виктор закрыл глаза и, наконец, вздохнул с облегчением. Приступ, (спасибо боженьке за малые милости), так и не состоялся. Он искоса глянул назад.
  -Виктор? Я поеду с вами... Если вы этого так хотите.
  -Отвали.
  -Но вы же сами...
  Не дослушав бормотание Хипо, он спустился по лестнице и направился без определённой цели, куда глаза смотрели - туда он и шел. Хипо догнал его и, придерживаясь дистанции в два шага, шел сзади, виновато посматривая ему в спину. Виктор неожиданно остановился и оглянулся. Хипо остановился тоже, едва не налетев на него.
  -Достань мне сигарет.
  -Но... Мне не продадут в магазине, наверное...
  Он отвернулся и пошел дальше. Хипо тяжело вздохнул.
  
  -Мастер Рони, ну, что мне с ним делать?
  Рони Симатори, в это время, сидел за столом в своём кабинете, в Ронсиме, и задумчиво пролистывал фотоальбом Виктора. Наконец, он откинулся на спинку кресла и посмотрел в своё волшебное окно, которое, в этот раз, выходило прямо на побережье Вермы. По влажному пляжному песку бежала пожилая парочка, а в стороне, под поросшей чахлой травкой дюной, ветер трепал сломанный зонт на покосившейся ножке.
  -Оставь его, Хипо.
  -Но что такого я сказал ему?!.. Этот писатель, точно нервный псих!
  Мастер Симатори посмотрел на открытую страницу фотоальбома, со старым поблекшим снимком, на котором счастливая семья загорала как раз под тем самым зонтом. Он, она и весёлый карапуз...
  -У тебя ещё будет возможность встретиться с ним. Но, чуть позже.
  
  
  Картина вторая.
  Виктор направился к каштановой аллее, тянувшейся вдоль дороги, с пёстрыми лавочками и доской объявлений на краю, уведомляющей, что "Театр на Каштановой" проводит здесь музыкальные вечера каждую субботу. Оглянувшись назад и не заметив Хипо, Виктор кивнул каким-то своим мыслям и сел на ближайшую лавку.
  "Черт... Мокрая... Вечно я вляпаюсь во что-нибудь"
  Он снова начал прогонять мысли из головы. В этом искусстве он достиг олимпийских результатов, главное не думать, а созерцать. Он расслабился и посмотрел вверх. Чистый утренний свет пробивался сквозь нежно-зелёную листву, поблёскивая драгоценными камушками в каплях. Тонкие его лучи чертили на постриженной лужайке замысловатые фигуры, играясь с тенями и придавая им разнообразные формы. Ветер, нежный бриз с побережья Вермы, шелестел в ветвях, стряхивая на влажный асфальт аллеи тёплые капли воды, согретой солнцем. Он закрыл глаза, когда капли попали на лицо... И в это мгновение коротко визгнули тормоза на дороге. Виктор поморщился... Хочу за город, на природу... Через секунду раздался сигнал автомобильного клаксона. Он открыл глаза и посмотрел на дорогу. Возле обочины стояла маленькая спортивная машина, стилизованная под толстолицые американские купе 60-х годов. На яркой желтой краске играли солнечные лучи. За рулём сидела Хелена, в белом платке, в больших солнцезащитных очках, в белых перчатках. Виктор снова закрыл глаза. И снова рявкнул клаксон.
  Он вздохнул, встал и подошел к обочине.
  -Давай прокатимся, Вик.
  Он посмотрел на дорогу, на сверкающие окна зданий, на зеркально чистый асфальт. И, всё же, открыл дверь и сел в машину.
  -Когда-то ты просто перепрыгивал.
  -Это было давно и не правда.
  -Почему не правда? Так было!.. Хотя, возможно, я так до конца и не разобралась в тригваре. Что ты этим хотел сказать?
  -Мы или едем, или я выхожу.
  -Ладно, ладно, не бурчи.
  -Я думал, что ты вернулась обратно к себе, в Лондон.
  -Did hope or thought simply so?
  -Просто... Так говорили, что ты собираешься вернуться в Лондон.
  -London stands on the place. And here I have admirers which love me.
  -Перестань говорить по-английски... Ну, что за привычка...
  -I am easy to think in English, what on your trigvara.
  -Тригвара наш язык. И раз уж ты живёшь в Тригоре, то будь добра разговаривать понятным языком.
  -All know English. Even you...
  -Нет, я сейчас точно выйду!
  -All right, not angered. Simply to me very rarely necessary to speak in English. Well, passed on trigvara
  Виктор кивнул.
  -Не понимаю, как ты, славянка по крови, можешь считать Лондон своим родным городом?
  -Я родилась в нём, училась... Там мой дом.
  -Домом ты называешь маленькую квартирку на грязной улице, название которой я не смогу произнести даже с третьей попытки?
  -Да, это мой дом.
  Виктор посмотрел на широкий и чистый проспект.
  -В Тригоре нет грязных захолустий. Она светлая и чистая, как это утреннее солнце.
  -И это говоришь ты, друг Горация Син?
  -А что?!
  -А то, что он самый настоящий мафиозо!
  -Вот только не нужно читать мне лекций. Да, у нас еще есть отдельные минусы. Но плюсов гораздо больше.
  Хелена усмехнулась.
  -Что это за значок на лацкане пиджака?
  Виктор неосознанно прикоснулся к круглому белому значку, в середине которого имелись стилизованные золотые буквы "RS", а вокруг них тонкой вязью "Клуб книгочеев".
  -А что?
  -Да так, просто я более чем уверена, что у твоего друга нет такого значка. Вот скажи, почему он у тебя есть, а у Горация нет? Ты что, очень известный в Тригоре человек?
  -Почему бы и нет? А ты хочешь сказать, что я никому не известен?
  -Известен, но не так, как твой Гораций, на которого открылась самая настоящая охота. Насколько я знаю, члены этого клуба - это самые влиятельные люди Тригоры. Ходят слухи, что это с их подачи в городе начался отстрел мафиозников.
  -Отстрел?.. Я ничего об этом не слышал... И кстати, у него тоже есть такой значок.
  -Что? Но откуда?! Этого не может быть!
  -Есть... Ты просто шокировала меня этим известием про отстрел... Где же я был всё это время, если не слышал такую широко обсуждаемую новость?
  -Намекаешь на то, что я сплетница?
  -Нет... Просто я ничего не помню...
  -Ну, это как раз понятно, ты вечно или по бабам шастаешь, или пишешь в своей берлоге при отключенном телефоне. Я-то знаю... Когда ты был в клубе в последний раз?
  -Я там ни разу не был.
  -И тебе не показалось, что всё это как-то странно?
  -Нет, не показалось.
  Виктор пошарил по карманам и, достав расквашенную пачку сигарет, задумчиво скомкал её и выбросил.
  -Мы ведь тоже не коренные..., не симари, я и Гораций... Наша родина в другом конце света.
  -Ты никогда не рассказывал, где родился.
  -В Токио.
  Хелена с удивлением смотрела на Виктора.
  -И как тебя угораздило-то?
  -Это не у меня нужно спрашивать.
  -Теперь понятно, откуда ты знаешь японский... А как в Тригору попал?
  Виктор посмотрел влево, на возвышавшийся стеклянный цилиндр небоскрёба с таким необычным именем Ронсим.
  -Наши родители работали в Токийском офисе Simatory Imagine, что в районе Роппонги... У нас, собственно, не было другого выбора. Пришло время, и отец отвел меня в офис. Там меня направили на обучение в Нью-Йоркское отделение, а Горация в Европу, и далее сюда в Тригору. Через пять лет мне дали диплом, этот значок и предложили поработать тридептом в Тригоре.
  -Кем поработать?
  -Слышала такое слово "тридепт"?
  -Нет.
  -Это что-то похожее на психиатрическую помощь, чтобы тебе было понятно только...
  -Что только?
  -Если ни разу не слышала, до сегодняшнего дня, значит, тебе и знать не нужно.
  Хелена пристально смотрела на него, затем махнула рукой и, отвернувшись, завела мотор.
  -Мальчишки. Вечно вы носитесь со своими страшными тайнами, - фыркнула она. - Ладно, поедем кататься по твоей любимой Тригоре.
  -По нашей любимой.
  -Да, согласна, по нашей. Сигареты в бардачке.
  Желтая шустрая машинка Хелены быстро и легко вписалась в редкий поток автомобилей и понеслась вперёд к третьей горе Тригоры, к гигантской зеркальной пирамиде Арбана. Виктор достал из бардачка дамские сигареты в тонкой пачке, поморщившись, вытряс одну и с трудом прикурил её на ветру.
  -Давай прокатимся по Спиралусу как когда-то?
  Виктор закашлялся и с отвращением затушил сигарету в пепельнице.
  -Мы разговариваем так, словно ничего не произошло между нами.
  Хелена бросила на Виктора мимолётный взгляд и отвернулась. Он смотрел на неё и думал... Да, черт возьми, некоторые женщины хорошеют с возрастом. Вывод старого неудачника?
  -А что между нами произошло?
  Виктор вздохнул и посмотрел на стремительную дорогу, на проносящиеся мимо сверкающие блики окон и витрин, на уютные площади с фонтанами, каждая из которых была вымощена особенным видом гранита или мрамора.
  -Не хочу на Спиралус. К тому же, твою машину не пропустит автоматика портала.
  -Она только на вид такая старая. Это современная машина, Виктор, и она прошла тест совместимости со Спиралусом.
  Виктор откинулся на спинку кресла и посмотрел вверх, туда, где в пламенном мареве южного солнца дрожал тонкий мираж подвесной дороги Спиралус.
  -Давай лучше на наше место, возле Золотой Колонны.
  Хелена улыбнулась и, протянув руку, пожала его ладонь.
  -Ты помнишь наше место?
  -Первый поцелуй с такой красивой женщиной запоминаемое событие, хочешь ты этого или нет.
  -От тебя пахло коньяком и еще чем-то... Сейчас не вспомню чем.
  -Я закусываю коньяк вишней в шоколаде.
  -Да, точно! Ты и меня к этому приучил!
  -Ты всё ещё выпиваешь?
  Она убрала руку.
  -Нет, я не пью уже очень давно.
  Виктор усмехнулся про себя. Не выпиваешь, значит - очень, значит... А помнится, коньяк тебе очень нравился... Он скосил глаза на Хелену, затем снова принялся смотреть на дорогу.
  Их место... На южной окраине Тригоры стояла третья основная колонна-опора Спиралуса, из 77 гигантских колонн разбросанных по всему городу, и она была единственной из всех - золотая. Здесь Спиралус имел третий выездной портал, спускавшийся из поднебесья громадной стальной пружиной расширявшейся к низу. Он был разделён на три части, из коих первая уходила в центр Тригоры по воздушному мосту "Дороги ? 3", витком ниже ответвлялась вторая дорога, она была истоком пятого шоссе соединявшего пригороды Подтригорье, Симавур и Перпелен в одно кольцо. И, наконец, третья, собственно, касалась земли здесь, рядом с Золотой Колонной. Они подъезжали к ней из центра по восьмому шоссе, которое, как и многие дороги в Тригоре, было воздушным мостом со спиральными отводами вниз. Возле одного из них Хелена сбавила скорость, повернула и лихо надавила на газ. Машина повизгивала шинами на поворотах, и Виктор вспомнил свою Токийскую молодость, когда он вместе с дружком своим Горацием, дрифтовал на старенькой мазде, отшлифованной до зеркального блеска, по узким портовым переулкам. Он улыбнулся своим воспоминаниям и посмотрел вниз на приближавшийся асфальтовый пустырь вокруг колонны. Как жаль... Улыбка растаяла... Он подался чуть вперёд. Здесь, наверное, собирались что-то строить. Квадрат пустыря был огорожен высоким забором, за ним стояли какие-то невообразимые бульдозеры, выкрашенные в оранжевый цвет, а вдоль дороги вместо клёнов, в тени которых он целовался с Хеленой, стояли рекламные доски мэрии, которая гордо рассказывала о своих амбициозных планах.
  "Черт, ну, как же жалко клёны... Они так пахли тем жарким летом... Чем-то сладким и приторным, как мёд".
  Краем глаза он заметил внизу гибкую фигурку, легко перемахнувшую через забор и остановившуюся возле дороги. Пацан какой-то... Разведчик. Он снова развалился на кресле.
  -Наши клёны выкорчевали.
  Хелена на секунду оторвалась от дороги и посмотрела вниз.
  -Черт! Ну, как они могли! Это было такое романтическое место для влюблённых и молодых!
  -Тебе было за сорок, а мне всего 27. Тогда.
  -Обязательно было нужно указывать на мой возраст?
  -Ты и сейчас дашь фору любой 20 летней, а тогда была... Огонь!
  -Всё равно, мне неприятно.
  -Ну, извини... Хотя... Я всегда питал слабость к зрелым женщинам. Они так хороши в постели и не забывают накормить утром.
  -Виктор! - Хелена размахнулась и в шутку ударила его по плечу.
  Виктор перехватил её руку и поцеловал.
  -Отпусти, я же за рулём.
  -Всё-таки славянская кровь, не смотря на то, что из Лондона.
  -Не вынуждай меня говорить грубости по-английски!
  Он отпустил её руку. Машинка притормозила внизу перед последним поворотом, Хелена принялась разматывать платок и неосознанно нажала ногой на педаль газа. Двигатель взревел, и автомобиль мощно рванулся вперёд. Виктора кинуло на дверь, он вцепился в неё двумя руками, пытаясь удержаться.
  "А если сейчас она откроется?!"
  -Хелена! Ты угробишь нас!
  Она запуталась в длинном шелковом платке, пытаясь удержать машину, одной рукой хватаясь за руль.
  -Чертовы бабы! Вечно с вами так!
  Он схватился за какой-то выступ на приборной панели и подтянул себя к рулю.
  -Не крути им! Только хуже делаешь!
  -Виктор! Там! На дороге!
  Дальнейшее происходило, как в кино, когда для придания пущего напряжения замедляют кадр. Он повернулся вперёд, как раз в тот момент, когда машина, на полной скорости, вплотную подъехала к худенькому парнишке в выцветшей бейсболке неопределённого цвета, он услышал громкий протяжный визг тормозов. Вслед за этим он, скорее почувствовал, чем увидел, удар... Парнишку отбросило к рекламному щиту. Машину начало заносить вправо, но Хелена, наконец, справившись со своим платком, вцепилась в руль, выровняла движение и остановила машину. Их качнуло. Тишина. Статика.
  -Боже... Мы кого-то сбили?
  Виктор вздохнул и посмотрел назад. Какая здесь тишина... Эхо доносило далёкие шумы Тригоры, но в основном здесь на дороге шелестел только ветер, рассыпающий песок и тополиный пух по асфальту. Он открыл дверь и вышел из машины. Осмотрелся по сторонам.
  -Виктор, он мёртвый?
  Он посмотрел на Хелену. Она всё так же сидела, вцепившись в руль, не решаясь посмотреть назад.
  -Просто сиди и молчи.
  -Я не могу так... Давай уедем? Нас никто не видел!
  -Совесть нас видела. Жди.
  Он направился к телу на обочине, отмечая про себя, что, наверное, парню 18 лет, не меньше... Виктор остановился и посмотрел на середину дороги. Там, по разделительной полосе, каталась выцветшая бейсболка. Он подошел к ней и поднял. От засаленных ободков исходил какой-то совсем не пацанячий запах, от них пахло хорошим шампунем. Странно...
  -Виктор! Ну, не молчи! Что там? Он жив?!
  Он подошел к телу, лежавшему возле забора. Рядом с головой расползалось тёмно-бардовое густое пятно. Волосы... Виктор сел рядом на корточки и осторожно прикоснулся к плечу. Грязная футболка, прорванная на плече от удара, разодранные джинсы и длинные волосы... Он встал и обошел тело... Боже, какая красота... Он наклонился ближе.
  -Виктор! Я сейчас уеду! Я уже не могу так! Не могу! Что с ним?!
  -Не с ним, а с ней... - Пробормотал Виктор, присаживаясь на корточки напротив тела. - Давно я не видел такого лица и такого сложения... Какая была дикарка, однако...
  -Виктор!
  Издалека ветер донёс дрожащее эхо знакомой мелодии. Виктор посмотрел вдаль, на далёкие мелькавшие силуэты машин. Какая знакомая песня... Я слышал её совсем недавно... Ах, да, это же Крис Айзек! Как же она называется, Хипо ведь говорил... Злая игра?
  -Виктор! Я уезжаю!
  Он снова перевёл взгляд на смуглое лицо девушки и, вдруг, ему показалось, что её веки дрогнули. Он подался вперёд. Показалось?.. Взревел двигатель и просигналил клаксон. Виктор посмотрел на маленькую желтую машинку без интереса.
  -Ну и черт с тобой!
  Завизжали колёса, машинка резко развернулась и, оставляя за собой дымный след, помчалась к ближайшему виадуку... Дура... Старая дура... Виктор закрыл глаза, прислушиваясь к волшебной мелодии. Жаркий ветерок обувал лицо. Сухой и жаркий... Стон... Он открыл глаза. Теперь он точно видел, что её веки дрожали, из полу открытого рта стекала струйка густой черной крови.
  -Что же мне делать с тобой?
  Из наполовину разорванного кармана её джинсов раздался писк мобильного телефона. Виктор осторожно достал его и нажал кнопку ответа.
  -Да?
  -Кто это?
  Он с удивлением посмотрел на дисплей телефона. Этого не может быть!
  -Гораций? - Осторожно произнёс Виктор.
  Молчание. В наушнике слышалось только тихое потрескивание.
  -Виктор. Ты, как всегда, удивляешь меня.
  -А ты, как всегда, вовремя... Привет, дружище!
  -Привет... Где Саша?
  -Саша?.. Вот, значит, как её зовут... - Виктор посмотрел на девушку. По её телу пробегала мелкая дрожь, словно она замерзала жарким Тригорским утром.
  -Виктор? Откуда у тебя её телефон?
  Она вдруг открыла глаза и посмотрела на него. Виктор отпрянул от этого жгучего ненавидящего взгляда.
  -Она...
  -Молчи... - Прохрипела она и протянула руку за телефоном. - Отдай.
  Он вернул ей трубку, а сам смотрел в её черные глаза и не мог оторваться от них ни на секунду. Саша размахнулась и со всей силой ударила телефоном по асфальту, и электронные его внутренности, поблёскивая на свету, рассыпались в разные стороны.
  -Что ты делаешь?! На связи был Гораций! Он мог помочь тебе!
  -Он скорее меня убьёт, - она снова обессилено уткнулась головой в асфальт. - Почему так холодно?
  -Но... Что же мне делать с тобой?.. Тебе срочно нужно в больницу!
  -Он найдёт меня там и задушит во сне... Я не хочу умирать...
  -Но, что, же делать? Ты исключила все возможные варианты!
  -Уйди... Я справлюсь сама.
  Она попыталась подняться, но, застонав, снова упала и снова изо рта вытекла струйка крови. Она взмокла и дрожала, словно в лихорадке. Виктор смотрел на её сильное гибкое тело, которое так мучительно агонически сопротивлялось беспомощности, и чувствовал нарастающую жалость к этой красивой молодой девушке, которую так бесцеремонно и жестоко сбила Хелена. Он достал свой телефон и набрал знакомый номер.
  -Кому ты звонишь?! - Она снова приподнялась и потянулась рукой, желая схватить его телефон. Виктор убрал руку дальше.
  -Не волнуйся, не Горацию. Но оставить тебя в таком состоянии я не могу... А раз уж ты не хочешь попасть в больницу...
  -Да? - Осторожно ответил высокий голосок на том конце.
  -Мне нужна помощь... Вернее не мне... Вобщем, ты можешь подъехать сюда на машине? - Он, вдруг подумал, что у того, который на том конце, наверное, нет прав на вождение машины...
  И он понял его невысказанную мысль.
  -Могу. Я попрошу своего друга о помощи.
  -Черт... Друга попросишь... Участников становится всё больше. - Он посмотрел на Сашу. Она, кажется, снова была в беспамятстве. - Ну, хорошо, выбора у меня нет. Как скоро вы будете здесь?
  -Как скоро нужно?
  -Прямо сейчас!
  -Я уже звоню Карбину.
  -Кто это?
  -Тот самый друг. Он выезжает, будем через три минуты!
  -Спасибо, Хипо... - Прошептал он в трубку, из которой уже раздавались сигналы отбоя.
  Что делать дальше и куда ехать - он не знал. В мою квартиру? Но по её логике туда нельзя. Гораций знает мой адрес... Гораций... Он посмотрел на Сашу. Подруга? Но не дочь же, в конце концов?! Странно это всё... Саша очнулась, и её снова затрясло, как в лихорадке. Виктор снял пиджак и накрыл её. А порывы горячего ветра всё ещё приносили эхо плачущего голоса Криса Айзека. Виктор наклонился над Сашей.
  -Ты всё-таки позвонил...
  -Не волнуйся, всё будет хорошо. Я звонил своим друзьям. Они помогут.
  -Гораций не должен узнать, где я...
  -И не узнает. Тише, тише, ни о чем не думай.
  Повинуясь неожиданному порыву, он прижал её к себе. Ветер зашумел в могучих металлических конструкциях дороги. Его тихая песня и далёкая музыка вызывали слёзы на глазах. Виктор чувствовал боль этой дерзкой девочки, он сочувствовал её все душой, он очень хотел ей помочь.
  Издали донёсся рёв автомобильного двигателя. Виктор посмотрел вперёд. К ним приближалась черная спортивная "Zvera", оставляя за собой скручивающийся след на песке. Порыв ветра ударил с новой силой, понёс песок навстречу автомобилю, словно пытаясь остановить его... "Как странно" - Подумал Виктор. - "Я ведь не сказал Хипо, где нахожусь. Как всегда всё забыл..."
  Машина, резко визгнув шинами, остановилась возле них. Из неё сразу же выбрался Хипо и подбежал к ним. Увидев Сашу и кровь на горячем асфальте, он остановился и с удивлением вытаращился, так и не сказав ни слова. Открылась дверь со стороны водителя, на асфальт ступила нога в черном, лакированном, остро-мысом туфле. Виктор поднял глаза выше. Из автомобиля вылез высокий молодой человек, невероятно худой и жилистый, в черных солнцезащитных очках. Он облокотился на крышу машины и посмотрел на Виктора.
  -Что с тобой случилось?! - Наконец выдохнул Хипо.
  -Не со мной, как видишь. Её сбила машина... - Он хотел добавить, что сбила машина Хелены, но передумал. - Это и есть твой друг?
  -Да... - Хипо повернулся назад. - Карбин посмотри, что с ней!
  Тот захлопнул дверь и обошел машину. Сашу снова затрясло, и Виктор прижал её к себе крепче. Приближавшийся Карбин чем-то интересовал его. Чем-то он ему не нравился... Вот только чем?
  Настораживал... Или чем-то пугал?
  Картинки...
  Полуоткрытый рот Саши. Запёкшийся след крови на щеке, ото рта к уху.
  Карбин. Черные брюки. Белая рубашка навыпуск. Расстёгнутые манжеты.
  Мутные болезненные глаза Саши. Горячее дыхание.
  Шаги Карбина. Крац, крац крац, с хрустом по асфальту, по песку, растекавшемуся от знойного сухого ветра.
  Рука Саши, вцепившаяся в его руку и хриплый шепот "Не отдавай меня ему..."
  Три верхних пуговицы на его рубашке расстёгнуты. На шее качается золотая цепочка, на ней тонкий крестик из двух букв R и S.
  Черные густые волосы Саши, на лбу кровоточащая царапина.
  Карбин припустил очки и посмотрел на Виктора поверх них. Его глаза были ярко-зеленого цвета, как бутылочное стекло. Такие зелёные, что казались колдовскими, обаяющими. В них было еще что-то... Цепкость. Он смотрел так, словно прицеливался.
  Что за отвратительный тип?!
  Виктор неосознанно прижал Сашу к себе ещё крепче.
  -Отпусти. Ты угробишь её.
  -Кто ты?
  -Хипо разве не сказал? - Карбин холодно усмехнулся. - Я убийца. Ликвидирую заторы на дороге жизни.
  Он протянул руку к Саше, но Виктор отпрянул вместе с ней, чувствуя свою беспомощность перед этим высоким и холодным красавцем с жестокими глазами.
  Так просто? Просто убийца?.. Он не шутит!
  -Хипо! Кто это такой?!
  -Карбин, ну, перестань. Вечно ты пугаешь людей... Не слушайте его, Виктор, и не бойтесь. Он спец по ранениям, доверяйте ему.
  Карбин снова протянул руку, и Виктор снова отпрянул. Тогда Карбин выпрямился и безразлично пожал плечами.
  -Я могу подождать и в машине.
  Хипо всплеснул руками.
  -Виктор, ну, как дитя малое, честное слово. Ему можно верить. Я бы даже сказал, что в этой ситуации нужно верить ему!
  -Ты слышал, что он сказал?
  -Виктор, - Хипо подошел ближе и, глянув украдкой на Карбина, прошептал. - Кем он работает вас не должно волновать. Я вообще первый раз вижу, чтобы он сам подошел к чужому человеку и сам предложил помощь. Это не в его правилах, уж поверьте мне.
  -А что, в его правилах сразу стрелять в лоб?
  -Я не понимаю вас! Девушке нужна помощь или нет?! Мы, конечно, можем отвезти её в больницу...
  -Нет!
  -Значит, доверяйте людям, которые хотят вам помочь. Вас, в конце концов, никто не заставляет с ним дружить. Он поможет. Всё сделает правильно.
  Саша болезненно застонала. И это оказалось последним решающим аргументом. Виктор расслабился. Карбин наклонился, его длинные тонкие пальцы быстро прошлись по её телу, задерживаясь на болезненных точках. Саша, с сонным недоверием наблюдавшая за ним, наконец, облегченно вздохнула и закрыла глаза.
  -Она будет спать до вечера, - Карбин выпрямился и посмотрел на Виктора.- Переломов нет, но есть пара серьёзных ушибов, и, кажется, у неё разорвана селезёнка.
  -Она просила обойтись без больницы.
  -Что вы с ней сделали?
  -Не я... Впрочем, это уже не имеет значения... Вы сможете помочь?
  -Отдайте её мне. - Карбин наклонился, его сильные руки легко подхватили тело девушки. Пиджак с пятнами крови упал на асфальт.
  -Хипо, открой заднюю дверь в машине.
  -Вы сможете ей помочь, Карбин?!
  -Да.
  Он направился к хищной "звере". Виктор с удивлением, граничившим со страхом, заметил, что под белой рубашкой Карбина просвечивает рукоять пистолета, заткнутого за пояс брюк. Он так и сидел, наблюдая за суетой, которую как всегда развил Хипо, за тем, как Карбин осторожно положил Сашу на заднее сидение, захлопнул дверь, что-то прошептал Хипо и вернулся к Виктору.
  -Не появляйтесь в своей квартире, как минимум, неделю.
  -Но где же мне жить?
  -Снимите номер в отеле... Хотя, тоже не стоит. - Он оглянулся на Хипо, который топтался и подпрыгивал от нетерпения возле машины, затем тихо прошептал, не показав своих глаз. - Я читал вашу "Исповедь брошенного сына"... Вы очень глубоко запустили скальпель в душу брошенного...И к тому же, если бы вы знали как переводится фамилия мастера Симатори с древнего языка "роша", то очень удивились бы... Покрутитесь в этом районе с часик. Я приеду за вами и отвезу в безопасное место.
  -А разве мне уже требуется укрытие?
  -Уже да.
  -Даже с учетом того, что не я причина её состояния?
  -С учетом того, что вы разговаривали с Горацием - ваше состояние скоро будет иметь статус "мёртв от пули".
  -Откуда вы знаете, что я разговаривал с Горацием?
  -Корпорация никогда не спит, всё видит и слышит.
  -Симатори Имеджн... Хорошо, я пойду туда... - Виктор показал на далёкий перекрёсток.- Посижу в кафе.
  Карбин кивнул и пошел к машине.
  -Спасибо, Карбин!
  Он приостановился и что-то тихо пробормотал, Виктор не разобрал слов, потому что порыв сухого горячего ветра унёс их в сторону золотой колонны. Карбин сел в машину и завёл двигатель. Хипо хлопнул себя по лбу, словно вспомнив что-то, и подбежал к Виктору. Он достал из кармана маленькую черную коробочку с наушниками.
  -Вот, возьмите.
  -Что это?
  -Флеш плеер, берите, берите. Я записал в его память самые красивые песни Криса Айзека и "саундтреки" из парочки своих любимых аниме.
  -Из аниме?.. Из каких именно?
  -Из "Эльфийской песни" и из "Волчьего дождя". Последнее даже мастер Симатори посмотрел! - Хипо опустил голову. - Я ошибался в вас, хочу, чтобы вы знали это.
  -Мы разве о чем-то спорили?
  -Когда-то... Но всё это уже в прошлом, в которое не будет возврата никогда.
  Хипо вложил плеер в руку Виктора и бегом вернулся к машине.
  -Всё будет хорошо! - Крикнул Виктору Хипо и, махнув рукой, тоже забрался на своё место. "Zvera" зарычала и рванула вперёд с рёвом, набирая скорость. Виктор проследил за тем, как она скрылась с глаз за поворотом и, вдруг обнаружил, что сидит на асфальте. Солидный дядька и на асфальте. Он встал и, отряхнув пыль, подобрал пиджак... Испорчен безнадёжно... Он вставил наушнички в уши и включил плеер. И полилась новая волшебная музыка. Виктор закрыл глаза, невольно синхронизируя своё состояние с гармонией эльфийской песни... Маленький эльф, заглянувший в окно коморки стража возле городских ворот, что-то прошептал на своём странном стрекочущем языке... Виктор вздохнул и осмотрелся.
  Зачем я здесь?
  За плотным дощатым забором он увидел монументальную золотую колонну и, поразмышляв с минуту, направился к ней. Ему пришлось долго обходить огороженную строительную площадку. Под ногами хрустел песок. Виктор думал о том, что в Тригоре так много контрастов. Утром шёл проливной дождь, а сейчас так сухо и жарко, что кажется, дождя здесь не было целую неделю. И ещё кое-что...
  Странно... Меня не покидает чувство, что всё пошло не так. С какого-то момента, всё, не так. Я не должен сейчас находиться здесь. Я должен был быть с Сашей...
  Он остановился перед внушительной гранитной лестницей, поднимавшейся к блестящей стальной площадке, окружавшей этот уровень колонны. Он обратил внимание на слова на незнакомом языке, выбитые на каждой ступени "Rony Simatory - master por Mosqarend" и "Rosha maghista". Они так заинтересовали его, что Виктор сел на корточки и прикоснулся к старому тёплому граниту, имевшему розовато-черный оттенок. На стыке ступеней он обнаружил еще по строчке "Serab Simatory Lord por Rosha". Что означали эти слова? Виктор ещё раз провёл пальцами по шероховатому граниту на уголках ступеней. Тригора хранит столько удивительных загадок... В кармане запищал мобильный телефон. Виктор достал его и, не глянув на дисплей, нажал кнопку ответа. Затем, вынув один наушник из уха, он сказал в трубку, не осознавая, что говорит:
  -Рони Симатори мастер пор Москаренд... Черт... Кто там? Алё?!
  -Виктор? Виктор, это ты?
  Он посмотрел на дисплей. Номер, который высветился на нём, был ему не знаком.
  -Гораций?
  -Виктор, ты, где сейчас находишься? Нам нужно поговорить!
  Он ответил не задумываясь:
  -Возле золотой башни.
  -Я знаю, где это... Не уходи с того места, я скоро приеду! Пожалуйста, не уходи! Я боялся, что не сохранил записную книжку с твоим номером, а потом, когда нашел её, боялся, что ты его сменил... Будь там!
  -Хорошо... - И только сейчас он вспомнил слова Карбина о его возможном статусе, после встречи с Горацием... Глупости. Я знаю его с детства...
  -Виктор... Саша с тобой?
  -Нет.
  -То есть, как нет?! Ты ведь ответил мне с её телефона! Вик, где Саша?!
  -Не знаю.
  -Проклятье, - прошептал Гораций, у Виктора пробежался холодок по спине от интонации в его голосе. - Я буду возле золотой башни через 20 минут. Дождись меня, умоляю тебя!
  В трубке тоскливо запищали сигналы отбоя. Виктор посмотрел назад, на дорогу, по которой ветер всё так же гонял полупрозрачные волны желтого морского песка, каким-то образом попавшего сюда с побережья Вермы. Чувство, что всё происходящее с ним идёт каким-то другим путём, крепло с каждой секундой. Он посмотрел на чистое синее небо и закрыл глаза, подставив лицо горячему ветру. Затем вынул из кармана флеш плеер и переключил музыку снова на Криса Айзека "Blue Spanish Sky", вот, в самую точку. Виктор принадлежал к той редкой породе людей, которые, не смотря ни на что, ценили красоту момента и длительность паузы. Да, паузы. Такой, как сейчас. И чтобы в ней звучала труба, её звучание и небесная чистота гармонии. Чтобы в ней был печальный голос и горячий ветер. Чтобы гранитные ступени отражали солнечный свет, а сквозь подошву чувствовался их жар. Чтобы, посмотрев вдаль, наслаждаться мерцающим полуденным маревом, поднимавшимся раскалёнными волнами от асфальта. Чтобы были огромные пирамидальные тополя там далеко, и их побелевшая на солнце листва отражала свет, как стеклянные украшения. Он не любил описывать такие паузы в своих пьесах и романах, потому что они принадлежали совсем другому виду искусства - кино и аниме. Вернусь в Токио, лениво думал он, рассматривая дрожащие переливы тополиной листвы под напором ветра, и устроюсь на работу в студию Гаинакс. Что меня держит в Тригоре? Одиночество и предатели, такие, как Хелена, должны уже вызвать стойкое чувство отвращения к этому городу. Но всё же... Я люблю Тригору. Восхищаюсь ею. Особенно же люблю такие моменты, как этот, моменты магической паузы... Виктор сел на ступени и прислонился спиной к массивной гранитной ограде, как раз попав в тень от неё. Он смотрел вдаль с ностальгией. Мелькавшие машины, поднимавшие за собой белые бураны тополиного пуха. Мигавший светофор на перекрёстке. Парочка велосипедистов в оранжевых майках, ожидавших своей очереди на проезд. Косые столбы солнечных лучей, пробившиеся сквозь могучие тополиные кроны и мириады белых пушинок, игравшихся в золотистом сиянии ... Он задремал с открытыми глазами, наслаждаясь умиротворённой картиной, которая была ему так дорога.
  Мысли текли, как большая полноводная река, протекавшая через знойную равнину. Виктор удобнее устроился на ступенях. Всё хорошо, ведь так? Я вполне могу жить с этим чувством лёгкого диссонанса в сознании. Оно похоже на то, словно я проснулся в незнакомом месте и не вполне ещё понял - где сон, а где явь. Часть сознания, (очень маленькая частичка его), сигнализирует о том, что сейчас я не должен сидеть на горячих ступенях под блистающей громадой золотой башни. Я должен был сейчас ехать в такси, прижимая к себе горячее тело Саши. Мы должны делать вид, что ничего не случилось, потому что ей нельзя попадать в больницу. Затем... Что там должно случиться дальше?.. У меня должен быть маленький домик на побережье в Перпелене... Мы приехали туда... Я долго выхаживал Сашу... Я влюбился в неё. Влюбился насмерть.
  По щеке Виктора стекла одна слезинка.
  Кто-то решил, что это печальный ход событий и перекроил этот отрезок моей жизни по-своему плану. Он, этот загадочный кто-то, сразу же убрал Сашу от меня. И мне остались только воспоминания, которые больше похожи на полуденные мечтания писателя, который качается в своём гамаке на даче, со стаканом холодного яблочного сока. Возможно, я благодарен этому загадочному волшебнику, потому что мое тело помнит (знает?) как мне было больно. Возможно, что я ожил благодаря ему, но... Но... Возможно, я очень хотел влюбиться насмерть. Возможно, мне не хватает в жизни настоящих чувств, а не выдуманных... Хотя бы и ценой собственной жизни...
  Виктор заметил какое-то движение на перекрёстке. Он сонно отметил, что сюда, к золотой колонне, мчится три черных лимузина. За ними поднимались облака тополиного пуха, и песок растекался по сторонам причудливыми узорами. Машины скрылись за забором, визгнули шины, тишина... Гораций?.. И словно в ответ на эту мысль запиликал мобильный телефон. Виктор лениво достал аппарат и включил его, не приложив к уху.
  -Виктор! Виктор, ты где, черт тебя подери?! Ну же, отзовись, тварь! Сейчас ты мне ответишь на все вопросы! Слышишь?! На все! Я своими руками вырву из твоей глотки адрес, куда спрятал Сашу! Я буду отрывать от тебя по куску! Виктор! Отвечай! Я всё равно найду тебя!
  Виктор сонно вздохнул и поморщился. Злой ты, Гораций. Злой и глупый.
  -У тебя всё ещё сохранился значок "Клуба книгочеев"?
  -Что ты там бормочешь?!.. - На том конце послышался сухой щелчок и какой-то шум, словно на асфальт упало что-то тяжелое. - Эй, ты кто?! Парни! Парни ко мне! Стреляйте в него! Стреляйте же, проклятые увальни!
  Виктор смотрел на телефон с удивлением. Кого зовёт Гораций? Зачем?
  В трубке раздались какие-то шорохи, затем снова один за другим сухие хлопки. Тишина. Только тихое потрескивание радиопомех. Кто-то взял телефон Горация и отключил его, не сказав ни слова. Виктор выключил свой телефон и посмотрел вперёд. Ему показалось, что за забором мелькнула какая-то тень... Превозмогая сонную истому, он встал и спустился вниз. Сразу за углом он наткнулся на человека, лежавшего на пыльном асфальте лицом вниз. Виктор глянул дальше и пробормотал невнятно "Люди на асфальте, как листья...". В трёх метрах от первого лежал и второй, на вид брат близнец первого, черный костюм, черные туфли и окровавленная дырка в затылке. Виктор обошел лежавших братьев и направился к тому месту, где совсем недавно в пыли лежала Саша...
  Здесь он обнаружил два черных лимузина с открытыми дверями, вокруг них, в лужах чернеющей на пекле крови, валялось десяток тел. Все мертвецы держали в руках пистолеты или короткоствольные автоматы. Как странно... Они что, в игры играются?
  Виктор подошел к ближайшему лимузину и заглянул в него. Черт, это не похоже на игры...
  
  Картина третья.
  Он заглянул в тенистый салон, рассматривая водителя накренившегося набок, вцепившегося одной рукой в руль. Половина его головы была снесена и красочно стекала с противоположного окна бардовыми потёками. На заднем сидении имелся блондин в белом костюме, перепачканном кровью, он откинулся на спинку сидения и держался за развороченное горло. Между его пальцев надулся прозрачный розовый пузырь.
  Гадость, какая... Они мертвы?.. То есть я хотел сказать, они убиты?
  Виктор испуганно отпрянул и осмотрел побоище. Кто-то, из людей, лежавших на асфальте, был убит точным выстрелом в голову, кто-то в сердце... Виктор заметил, что один из них пошевелился и застонал. Он подошел к нему и сел рядом на корточки.
  -Эй, ты живой?
  За спиной послышались шаги, и на агонизирующее тело упала чья-то тень. Виктор оглянулся назад, сощурившись от яркого солнечного света.
  -Кто там? - Он закрылся от солнца ладонью. - Карбин?
  Тот подошел ближе и что-то протянул Виктору. Он перевёл взгляд на предмет... Это была не распечатанная пачка сигарет. Вместе с тем, Виктор заметил на белой манжете его рубашки маленькие красные точки крови.
  -Что здесь произошло, Карбин?
  -Ничего особенного, отойдите от него.
  Виктор снова посмотрел на шевелившегося человека и вдруг заметил в его руке пистолет. Не в силах отвести взгляд от этой абсурдной картины, в которой насмерть раненый человек пытается, открыв склеенные спёкшейся кровью глаза, прицелиться в него, он встал и отошел. Карбин достал из-за пояса свой большой хромированный пистолет и направил его на голову несчастного.
  -Закройте глаза, Виктор.
  -После того, что я здесь увидел...
  Карбин пожал плечами и нажал на курок. Сухой хлопок. От выстрела голову бедняги вбило в асфальт. Брызги крови, куски черепа и мозга разлетелись по сторонам, словно гнилая тыква, разбитая ударом лопаты. У Виктора округлились глаза. Его пальцы принялись нервно разрывать целлофановую плёнку на пачке сигарет.
  -Мне обязательно нужно смотреть на это?
  -Я, кажется, предлагал закрыть глаза.
  -Что это было и зачем? - Пальцы, наконец, разорвали целлофан и принялись надрывать тонкий картон.
  -Дайте сюда, - Карбин отобрал у него пачку сигарет и аккуратно вскрыл её. - Это была зачистка криминального элемента.
  Он вернул пачку Виктору и кивком предложил подойти к лимузину, который стоял впереди. Виктор нервно вытряс сигарету и принялся хлопать по карманам в поисках зажигалки.
  -Если ты говоришь о Горации, то он работает на Симатори Имеджн, как и я когда-то.
  -Он работал в корпорации и, в отличие от вас, Виктор, у него был отобран значок... Кстати, он с вами?
  Виктор достал белый круглый значок и показал Карбину.
  -Храните его бережно, очень скоро он вам понадобится.
  Они подошли к лимузину, и Виктор заглянул в салон... Черт... Он выпрямился и посмотрел на Карбина. Тот протягивал ему зажигалку. Виктор нервно прикурил сигарету.
  -Он дышит.
  -Я хотел, чтобы Гораций увидел вас перед смертью.
  -Зачем?!
  Карбин не ответил, и на его лице не отразилось никаких эмоций. Жестокие глаза, острые скулы, черные смоляные волосы...
  -Вик.
  Виктор снова повернулся к салону автомобиля. На сплошь красном окровавленном лице Горация глаза выглядели как-то жутко, так, словно с его лица содрали кожу и в это кошмарное месиво вставили два белых шарика для пинг-понга.
  -Вик? - прохрипел Гораций, на его губах запузырилась кровавая пена.
  -Я здесь.
  Он шевельнулся на своем месте, и вслед за этим зачавкала кровь, вытекшая из многочисленных ран на кожаное сидение. Большая липкая лужа крови... Виктор смотрел на кусок черепа, с кожей и клоком волос, который прилип к заднему тонированному окну. Сигарета выпала из его рта.
  -Вик... Будь... Ты... Проклят... Она и тебя доведёт до смерти, эта сука Саша... Сука... Верни мне Сашу! Верни!
  Виктор заметил краем глаза какое-то движение. В поле его видимости появилась рука с расстёгнутой манжетой. Тонкие крепкие пальцы сжимали блестящий пистолет.
  Гораций застонал и заворочался на своем месте. Виктор с удивлением понял, что он рассмеялся.
  -Смотри, смотри, как я сдыхаю...
  Негромкий выстрел. Бац... И тугая короткая струя крови, как пар из трубы, ударила в окно. Ударом пули тело Горация отбросило к противоположной двери. Несколько секунд мёртвая рука сжимала и разжимала пальцы, рефлексируя напоследок. На холодном лице Карбина появилась какая-то сатанинская ухмылка. Он снова нажал на курок... Снова и снова... Сухие хлопки раздавались один за другим. Мёртвое тело перестало дёргаться, только в местах попадания пуль брызгали кровавые гейзеры. Виктор попятился назад, с ужасом смотря на Карбина.
  -Вопрос! Быстро!
  Виктор вздрогнул от резкого голоса убийцы.
  -Почему так тихо стреляет эта штуковина? - Не задумываясь, выпалил Виктор.
  -Правильный вопрос. - Карбин направил пистолет на него. - Это "ригай", он один такой на всём свете. И он умеет не только бесшумно стрелять, но даже разговаривать.
  Виктор остановился. Страх и отвращение куда-то ушли.
  -Разговаривать?
  -Разговаривать и петь, но не все слышат его, а только те, кого он собирается убить. Кто-то слышит невыносимый крик, кто-то прекрасную песню, а с кем-то он даже начинает разговор на вечные темы.
  -Это безумие...
  -Что может быть безумнее смерти?.. Ты слышишь что-нибудь?
  Виктор смотрел на черное отверстие дула и, на секунду, ему показалось, что эта черная точка превратилась в глаз. Во внимательный и острый глаз.
  -Если всё будет прогрессировать с той же скоростью, то возможно, что и услышу.
  Карбин рассмеялся и убрал свой огромный пистолет обратно, заткнув сзади за пояс. Виктор почувствовал, что возле его ног кто-то зашевелился, затем дотронулся до его ноги и прошептал.
  -Стой, как стоишь, сейчас я его...
  Виктор скосил глаза вниз. Один из охранников был жив, не смотря на пару отверстий в спине. Пока Карбин осматривал место своей недавней мистерии, охранник с трудом, но всё-таки бесшумно, достал запасной пистолет из внутреннего кармана пиджака и прицелился. Виктор перевёл глаза на Карбина и вздрогнул. Тот с улыбкой рассматривал его, затем посмотрел на охранника, и улыбка сползла с его лица. Он направился к ним стремительным шагом.
  -Если ты собирался стрелять, то не медли. Вот идёт смерть твоя...
  -Поздно. - Карбин с интересом посмотрел на раненого и прошептал. - Я давал тебе шанс выжить?.. Давал. А теперь пеняй на себя. Виктор, как вы относитесь к футболу?
  -Смотря, кто и чем футболит.
  -Гол, шах и мат... Или как там у них говорится.
  Карбин сделал короткий, но мощный удар ногой по голове охранника. Виктор икнул от страха, когда вместе с фонтаном красной, на ярком солнечном свете, крови от шеи охранника оторвалась голова и полетела к дощатому забору, вертясь и разбрызгивая свою кровь. Она ударилась об шершавые доски, оставив на них бардовую кляксу, и упала, подняв облачко пыли.
  -Пенальти.
  -Что?.. Ах, вы об этом... Ну вот, с этой шайкой покончено. С каждым новым убийством я чувствую, что сил становится больше. Хотя вместе с ними появляются и кое-какие вопросы.
  -Например, какие?
  -Не ваше дело.
  -Странно... Это сон или бред?
  Карбин усмехнулся и вдруг резко свистнул в два пальца. Сразу же ему отозвался громкий и мощный рёв автомобильного мотора. Из-за угла выехала черная спортивная "Zvera" и, визгнув шинами на крутом развороте, подъехала к ним и стала, как вкопанная, весело порыкивая, срываясь с места и сразу же затормаживая. Карбин открыл дверь и посмотрел на Виктора, а тот с удивлением рассматривал пустой салон.
  -У вас тоже есть шанс всё изменить в своей жизни. Вернее сказать, она уже изменилась, но я могу дать вам возможность меняться вечно.
  -Что для этого нужно сделать? Съесть младенца или напиться твоей крови?
  Карбин сел в машину.
  -Открыть дверь и сесть рядом.
  -А если я не сделаю этого, что случиться?
  -Ничего. Просто, серые унылые будни будут тянуться бесконечной чередой... Странно, что вы не поняли предложения мастера Симатори. Ваша авантюра с Сашей была отчаянной попыткой изменить своё полумертвое существование.
  -С Сашей... Что тогда произошло между нами? Я уже ничего не помню.
  -Она бросила вас, в конце концов. Вы, Виктор, купили пистолет у соседа наркомана, что живет этажом ниже, и застрелили её.
  -Я не мог так просто, лишь потому, что она ушла от меня!
  -А я и не сказал, что всё было просто. Она была большой любительницей частой смены партнёров, а вы оказались ревнивцем, просто до неё вы не влюблялись по настоящему, вот и не знали. Вы долго следили за ней, устраивали ей истерики, по-другому мне это трудно назвать, умоляли, валялись у неё в ногах... В общем, вели себя крайне не достойно. Ну и, наконец - застрелили.
  Виктор опустил глаза и достал ещё одну сигарету из пачки. Вот, значит, как всё было. Кажется, я помню пистолет в своей руке... Кажется.
  Ветер подхватил тонкую струйку синего дымка и понёс её за собой куда-то. Виктор посмотрел на небо. В его чистой синеве снова начали собираться тёмно-серые облака. Скоро будет дождь.
  Всё изменить?
  Виктор перевёл взгляд на Карбина. Тот включил магнитолу, и из динамиков полилась мощная агрессивная музыка, от её рокочущих "низов" казалось, подрагивал асфальт под ногами. Виктор вздохнул, обошел машину и открыл дверь. Напоследок он бросил взгляд на поле боя.
  "Всё было по-честному, даже с учетом нечеловеческой силы Карбина, да?.. Он один, их десять... И он выиграл этот раунд".
  Виктор сел в машину и выбросил недокуренную сигарету в окно. Затем он посмотрел на дисплей магнитолы "Prodigi. Carmen Queasy.mp3"
  -Хорошая музычка.
  -Люблю старый добрый американский "не-пойми-чтой-то-тек".
  -А громче сделать можно?
  Карбин нажал на какую-то кнопку, и музыка загремела с удвоенной силой.
  -Хипо, действительно твой друг? - Прокричал Виктор.
  -Друг?.. Разве можно дружить с каким-то там ноутбуком? На это способен только мастер Симатори. Но не я.
  -Я хотел бы узнать про мастера больше!
  -Всему своё время. Главное, что вы сделали правильный выбор!
  Виктор кивнул и вдруг заметил, что притопывает в такт музыки.
  "Правильный выбор, значит... А что, собственно, я выбрал? Не пойму... Но всё-таки чувствую, что выбор сделан... Когда-то об этом говорил мне отец, что придет время, когда я буду стоять на распутье... И мне нужно будет сделать шаг... Всего лишь шаг..."
  -Что я выбрал, Карбин?
  -Дорогу мастера Симатори.
  -Куда ведёт эта дорога?
  Карбин нажал на паузу и посмотрел на Виктора.
  -Она ведёт в блистающий мир. В том мире иногда бывает страшно даже мне, но... В том мире нет унижения во имя любви. Там есть просто любовь, и только чистота.
  -То, что там лежит, на асфальте, ты называешь чистотой?
  -Гораций был мелкой дрянью, которая, пользуясь именем мастера, торговала наркотой. Мастер Симатори много раз предупреждал его, но Гораций решил, что очень просто перехитрит его... Но пришел я и положил конец нечистоте. - Карбин посмотрел вперёд, на раскалённое полотно дороги. - И я буду приходить ко всем, кто считает себя выше законов мастера.
  -Что же я буду делать в том мире... В блистающем.
  -Откройте бардачок, там лежит младший брат "ригая", его звать "бассо".
  -Ты считаешь, что я смогу убивать во имя мастера Симатори?
  -Сами решайте, Виктор. Тригора - чистое создание мастера. Город и все, кто населяют его.
  -Блистающий мир... Звучит так заманчиво... Но я не хочу бросать писательство и свои пьесы.
  -Черт, Виктор, ну, не тормози! Неужели ты так и не понял, что, открывшись, мастер Симатори предложил тебе стать своим соавтором!
  -С пистолетом наперевес...
  -"Бассо", чтобы ты знал, не пистолет. Открой бардачок.
  Виктор потянулся рукой к бардачку и, дёрнув за ручку, открыл. В загоревшейся подсветке он обнаружил, что в нём лежит всего один предмет...
  -Ноутбук?.. Черт, честно, я решил, что вы предложите мне стать наёмным убийцей!
  -Какой из тебя убийца?! Ты муху прихлопнешь, потом мучаешься угрызениями совести целую неделю... Ноутбук этот с секретом. Возьми его.
  Виктор взял черный тонкий ноутбук, с блестящей кнопкой на середине крышки.
  -Нажми.
  Виктор подчинился и нажал. Ноутбук сразу же сделался тёплым и мелко завибрировал. Через секунду в нём что-то механически защёлкало, заскулило и он, вдруг дернувшись, вырвался из рук Виктора и выпрыгнул в окно. Он обескуражено посмотрел на Карбина.
  -Что это было?
  Карбин весело усмехался.
  -Эй, Бассо, не пугай так больше своего нового хозяина! - Крикнул он в окно.
  И сразу же на окно запрыгнул тонкий элегантный черный кот. Он осмотрел салон, вальяжно сощурился, перепрыгнул на колени Виктора и, улегшись, громко замурлыкал.
  -Что мне с ним делать? - Почему-то шепотом спросил Виктор у Карбина.
  -Для начала не забывать подзаряжать. Периодически.
  Виктор вздрогнул и посмотрел на кота.
  -Это он сказал?
  -Карбин не предпочитает разговаривать с оргтехникой. Сноб!
  -Это не просто кот. Это твое оружие и твоя же пишущая машинка. Бассо знает тригвару в совершенстве. Просто надиктовывай ему свои мысли, он скомпилирует их и распечатает в лучшем виде.
  -Да, я такой, - самодовольно мурлыкнул кот.
  -Он такой же, как Хипо?
  -В Хипо нет функции оружия. А я знаешь, что могу?! Показать?!
  -Нет!.. Всё-таки без оружия не обойтись...
  -Ты Виктор Вольф, ангел Арбана. Подробности тебе объяснит Бассо, позже.
  Карбин откинулся на спинку сидения и нажал на газ. Двигатель "Зверы" взревел, и по машине прошлась дрожь.
  -Ну, что, поехали?
  -Куда?
  -В блистающий мир!
  Стремительный черный автомобиль развернулся и рванул с места в первый поворот, за которым располагался въезд в третий портал Спиралуса.
  
  
  ***
  
  
  Сони Ро Сорино
  
  
  2006
  
  
  ***
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"